Лекции

2020 Правовые аспекты блокчейна и криптовалют По материалам лекций Достова В.Д., В.В. Архипова Даётся краткий обзорпроблем правовых норм в современно мире по криптовалютам и блокчейну Н.А. Бабкина АНПОО «СРШБ (колледж)» 09.02.2020

Давайте рассмотрим системные правовые проблемы регулирования Интернета на одном конкретном и достаточно актуальном примере — криптовалюте Биткоин. Термин Биткоин образован от слова \"bit\" (единица информации) и \"coin\" (монета). Надо сказать, что Биткоин — одна из возможных и существующих криптовалют, вместе с тем это первая криптовалюта, ставшая настолько широко распространенной, что о ней сейчас знает практически каждый. При этом Биткоин основана на технологии, которая сейчас уже известна под своим отдельным именем Blockchain, и под термином Blockchain понимается распределенный реестр или распределенная база данных единиц информации. Собственно, на принципах работы Blockchain и построен Биткоин. В чем же они заключаются? У каждого, кто поддерживает и представляет собой некий инфраструктурный элемент этой сети, есть своя собственная копия базы данных всех действий, осуществленных с единицами информации в данной системе. Если говорить в целом о Blockchain. На примере Биткоина или криптовалют это означает, что у каждого есть база данных с этой криптовалютой. Последовательность сделок указывается в этой базе данных в виде последовательности криптографических преобразований и говоря предельно простым, но по иронии юридическим языком, можно сказать, что Blockchain — это распределенная база данных последовательности электронных подписей, заверяющих определенные транзакции. Распределенный характер, то есть наличие у многих узлов сети Blockchain, у многих узлов одной и той же базы данных между которыми происходит постоянная сверка, поскольку они включены в сети, это является главной частью системы, обеспечивает достоверность, которая не зависит ни от кого в данной сети в частности, от всех в целом. Соответственно, если у большинства пользователей будет одна версия этого распределенного реестра, то именно ее можно считать достоверной. При этом она, естественно, защищена криптографически. И таким образом мы можем отметить ключевую и юридически значимую особенность, сейчас она проявляется на конкретном примере наиболее ярко. Это 2

то, что однозначная связка клиент-сервер в случае с биткоином и его аналогами, она отсутствует. Потому что каждый сам себя, кто является ключевым элементом в инфраструктуре, поддерживает эту сеть, является и клиентом, и сервером. Соответственно, с регулятивной точки зрения, например, нельзя выделить одного единственного эмитента криптовалюты. Эмитентами являются по сути дела многие пользователи этой сети. Полноценный участник, таким образом, если мы говорим на языке неких юридических метафор, это не просто потребитель, это человек или юридическое лицо, который участвует и в поддержке инфраструктуры всей системы. Теперь главный вопрос — каким образом можно представить и квалифицировать биткоин с точки зрения современного законодательства? Здесь можно обратиться к федеральному закону о национальной платежной системе и подтвердить либо опровергнуть гипотезу. Первое, что приходит на ум, это то, что биткоин можно попробовать рассмотреть как электронные деньги. Ведь такой термин предусмотрен специально. Электронные деньги определяются в пунке 18 статьи 3 закона \"О национальной платежной системе\" как \"денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом (лицом, предоставившим денежные средства) другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета (обязанному лицу), для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа\". Можно обратить внимание на отдельные детали этого определения и дискутировать по его поводу, но в целом оно понятно. Для того, чтобы деньги считались электронными, они должны быть обеспечены некоторыми реальными деньгами, условно говоря, и при этом должен быть один субъект, который принимает на себя обязательства в счет этих предоставленных реальных денег обеспечить расчеты с третьими лицами у того, кто пользуется сервисом оператора 3

электронных денег. Здесь есть одно лицо, и здесь есть связь с реальными денежными средствами. Вместе с тем, если мы попробуем применить это к криптовалютам, биткоину, то у нас не будет совпадения по сути дела ни по одному из принципиальных пунктов. У нас отсутствует единый эмитент, у нас отсутствует какой-либо объект, который экономически возникает путем преобразования другого объекта. То есть в электронные деньги, в некие информационные единицы реальные деньги в случае с криптовалютами не преобразуются. Криптовалюты, наоборот, предлагают создавать эти виртуальные единицы как будто бы из ничего. Если рассмотреть основной принцип Биткоин, который был выражен еще в главной системообразующей статье Сатоши Накамото 2008 года, будет звучать так: \"Мы рассматриваем электронную монету (coin) как последовательность (chain) электронных подписей\". Электронная монета — это последовательность электронных подписей. Что же дает некую экономическую природу этой так сказать монете? Вопрос на самом деле остается открытым. На фоне экономического кризиса тех времен возникли теории, согласно которым основную ценность биткоину в экономическом смысле придавало недоверие к официальным государственным финансовым институтам. Но если отклвекаться от этого фактора, то становится понятно, что криптовалюта сама по себе представляет собой не некий предмет, который имеет экономическую ценность как таковой, как исторически, по крайней мере в давние времена можно было рассматривать деньги, выраженные в золоте. Криптовалюта представляет собой единицу информации, то есть пользователи, находящиеся в рамках одной сети договорились, что у них есть изначально определенное количество единиц и дальше переход этих единиц от одного пользователя к другому фиксируется в значительной степени более достоверной чем в реальном мире системой криптографического перехода этой информации от одного пользователя другому. 4

Это некая информационная единица. Таким образом примерно и функционирует Биткоин. Можно сказать, что Биткоин — это система образно говоря памяти, и именно такая точка зрения встречается в литературе. Если представить себе, что два субъекта договорились, что у одного из них есть определенное количество денежных единиц, а у другого — другое, а потом каждый из них запоминает, сколько единиц перешло от одного к другому и в какой последовательности, то можно сказать что вот примерно такой принцип только в более глобальной шкале лежит в отношении криптовалют. А в чем заключается экономическая ценность каждой отдельной единицы таких единиц криптовалют — это вопрос, выходящий за рамки непосредственно технологических аспектов данной системы. Можно сказать, что Биткоин — это криптографически защищенная электронная система учета оборота условных единиц между участниками одноранговой децентрализованной сети. Что касается проблем правовой квалификации, главный, основной и завершающий вопрос рассмотрения тематики Биткоин в данном контексте, то можно отметить следующее: очевидно, Биткоин не —вещь. Это некое значение можно сказать переменной, которое криптографически обусловлено наличием определенной последовательности действий, отраженных в информационной системе. Предположительно, Биткоин — это не обязательство, и вряд ли является свидетельством обязательства. Явно не наличные деньги, не безналичные денежные средства и не бездокументарная ценная бумага. У всего этого есть достаточно четкие определения. Гипотетически нельзя исключить, что биткоин можно рассматривать как иное имущество согласно статье 128 Гражданского кодекса по своей природе все- таки близкое к бездокументарным ценным бумагам. Отдельно следует отметить, что способы правовой квалификации виртуальной собственности можно также применить и к проблематике квалификации правовой единицы Биткоин как какой-либо единицы условно пока говоря имущества. 5

Если мы рассмотрим эти способы квалификации виртуальной собственности Биткоин, то в принципе мы увидим картину в соответсвии с которой аналогия может быть усмотрена прежде всего в подходе, согласно которому виртуальная собственность выражается именно в услугах по организации игрового процесса. Примерно такой же подход можно применить и в отношении криптовалют, где основной юридический способ заключается в осуществлении определенных действий с информационной системой, поэтому если говорить о приминении положений действующего права для объяснения данной новой технологии, то можно пробовать идти на данный момент по концепции договора оказания услуг. Это лишь один из возможных подходов если мы рассматриваем право в целом, поскольку в перспективе возможно развитие специальных форм. ориентированных на отражение аспектов владения информационными объектами в условиях Blockchain. То, с чем мы еще не сталкивались ранее. Блокчейн отличается от классической модели централизованного хранения информации тем, что информация хранится у множества участников. У нас есть участники распределенного реестра, мы можем их называть узлами. И все, что случилось за время существования распределенного реестра, хранится в копиях, находящихся у каждого участника. В случае возникновения спорных вопросов, если по какой-то транзакции (если это финансовый блокчейн), по какой-то имущественной записи (если это блокчейн, связанный с владением имуществом), по любой записи в этом реестре, мы можем провести голосование. То есть если возникает вопрос, была ли транзакция или нет или кому принадлежит данный автомобиль, мы просто собираем участников, они голосуют за тот или другой ответ, и ответ, набравший большинство голосов, считается правильным. С точки зрения юристов, говоря их языком, это довольно понятная конструкция. У нас имеется некий факт, некая информация и имеется какое-то количество свидетелей, готовых высказаться по этому факту, по этой информации. 6

Теперь нам нужно обсудить, как нам это понимание, как нам эту картину трансформировать в простой язык юридических договоров и юридических конструкций. Начнем мы с вами с обсуждения правовых основ криптовалют. Это весьма сложная тема, и обсуждать её в самом начале есть только одна причина — это единственное практическое применение блокчейна, по которому действительно наработана определённая юридическая база. С точки зрения юриста, с точки зрения внешнего человека, криптовалюта представляет собой большой реестр, в котором содержится запись о транзакциях. И, казалось бы, любой практический вопрос решается довольно незамысловатым способом. Если нам нужно проверить, была ли транзакция от Васи к Пете, был ли акт покупки, была ли выполнена какая-то операция по этой транзакции, мы всегда можем обратиться к блокчейну и задать ему вопрос, соответственно, правильно ли утверждение о том, что транзакция произошла, или это утверждение неправильно. Однако уже в самой постановке задачи мы легко видим определённые подводные камни. Во-первых, нужно абсолютно точно понимать, что в отличие от нотариата, скажем, или банка, где долговременность, бесконечность в идеале записи о любой операции гарантируется нам государством, в блокчейне никаких гарантий нет. Мы всегда можем представить, что все участники блокчейна по каким-либо причинам просто перестали в нем участвовать. Это первая возможность. Вторая возможность, она очень маловероятна, но которую нам нужно иметь в голове, это некая возможная фальсифицируемость блокчейна. Она гораздо менее вероятна, чем вероятность фальсифицируемости в централизованном институте, нам для этого нужно набирать более половины участников и договариваться с ними о фальсификации. Тем не менее, она возможна. Плюс, в блокчейне есть возможность так называемых fork'ов, когда какое-то количество участников в определённой точке перестают соглашаться с мнением большинства, оно может отделиться, и у нас вместо одного блокчейна будет два. И, собственно, любые 7

прошлые транзакции будут храниться в обоих блокчейнах, а вот любые будущие будут храниться только в одном из двух. Это уже довольно непростая задача. Над ней ещё предстоит работа юристам. Что происходит, если действительно вы обращаетесь в блокчейн, из блокчейна получен понятный ответ. Например, если вы являетесь Петей или Васей — а именно Петей, которому Вася заплатил упомянутый 1 рубль в надежде получить жевательную резинку за 1 рубль, и, собственно, этой резинки он не получил. Что можно сделать? Понятно, что в данной ситуации Петя может получить выписку из распределённого реестра. Он действительно может зайти в свой кошелёк и получить документ, который подписан электронно-цифровыми подписями, это могут быть подписи участников, может быть, какие-то дополнительные подписи — это для нас не суть важно. И, собственно, для него эта бумага будет абсолютно однозначно свидетельствовать о том, что он деньги заплатил и ожидает получения товара. Однако блокчейн не обладает сам по себе инструментом принуждения. Толпа участников, абстрагировавшись от совсем экзотических возможностей, абсолютно никаким способом не может ни обеспечить доставку Пете жвачки в случае, если Вася нарушает свои обязательства, ни может, собственно, как мы уже знаем, откатить эту транзакцию обратно, вернуть эти деньги Пете. Поэтому мы видим для Пети один вариант. С этой бумагой Петя вынужден идти в суд. Какая может быть позиция суда? Понятно, что, вероятно, на первом этапе развития криптовалют, развития блокчейна, суд бы просто игнорировал эту бумагу как абсолютно бессмысленную. Некая запись с некими электронными подписями неких участников, из которых одни говорят одно, другие говорят другое. Понятно, что суд на ранних этапах не принимал такие вещи к рассмотрению. Что он может сделать ещё? Суд может сказать: «Да, в этой ситуации я бессилен, но я знаю, как поступать на будущее. Вы для каждой операции должны заключать какой-то внешний 8

контракт. А именно: прописывать между Васей и Петей некие условия, в которых будет сказано, что и Вася, и Петя признают справедливость информации, записанной таким-то образом в некие условия, в которых будет сказано, что и Вася, и Петя признают справедливость информации, записанной таким-то образом в блокчейн, и обязываются выполнять все, что здесь записано». Тогда у суда появляется внешний документ, никак не связанный с блокчейном, а блокчейн начинает играть роль, похожую на выписку из банка. Он может просто подтвердить перевод суммы и условия контракта. Больше ничего. Понятно, что такая идея для суда более понятна. Но она снимает само преимущество блокчейна. Нам приходится вместо того, чтобы жить в распределённой среде, устраивать какие-то дополнительные механизмы, которые обеспечат принуждение к выполнению того, что происходит в этой среде. Наконец, суд после того, как к нему придет десять или сто обманутых Петь, может понять, что действительно в мире происходит что-то важное и судебную практику надо расширять. И суд может обратиться к законодателям каждой конкретной страны, к регуляторам с рекомендацией: «Вот у нас происходит что-то странное, ситуация становится массовой, она требует отдельного рассмотрения». И в этой ситуации законодатели и регуляторы уже могут принять какое-то специализированное решение, в котором мы наконец увидим термин «блокчейн» с правовой стороны. Понять разнообразие регуляторных аспектов, разнообразие решений, которые принимают по ним регуляторы в разных странах, можно, посмотрев в таблицу 1. Таблица 1. 9

Эта таблица описывает различные юридические вопросы, связанные с криптовалютами в различных географиях. Сейчас мы живем в такой ситуации, когда в разных странах исповедуются очень разные, иногда противоположные, подходы к тому, как надо регулировать криптовалюты. И собственно из вот этого разнообразия мы с вами легко увидим, насколько нетривиальным, необычным и сложным является процесс введения блокчейна в нашу практическую юридическую реальность. Начнем с простого вопроса: является ли криптовалюта средством платежа? Казалось бы, ответ на этот вопрос очевиден. Да, если вы это можете использовать для того, чтобы заплатить кому-то за что-то, это типичное средство платежа. Тем не менее, даже в этом базовом, простом вопросе у регуляторов нет единообразия. Как мы видим из этой таблицы 2, в Японии, например, и в Германии криптовалюта является средством платежа. В США, Великобритании и Сингапуре — нет, у них отдельный статус, которого мы потом бегло коснемся. Таблица 2. 10

В России есть определенные идеи, которые мы написали в этой колонке, но надо понимать, что эти идеи остаются идеями. Формального статуса у этих идей нет, и никакого закона по криптовалютам, криптоактивам и, более того, по блокчейну в России на данный момент не принято. Мы не знаем, как его формально надо регулировать. Теперь, когда мы видим, что даже с существенными вопросами у законодателей имеется полный разнобой, попробуем задать себе более простой вопрос. Например, вы занимаетесь майнингом биткойна или получаете какую-то иную прибыль от операций с криптовалютами. Например, вы купили биткойны по одному курсу, продали их по другому курсу. Что происходит с вами как с юридическим и физическим лицом? Должны ли вы платить с этого какие-то налоги? По логике, да, вы получаете определенный доход. Например, у вас не было биткойна, вы его намайнили, вы его продали, заработали на этом какие-то определенные деньги. Что от вас хочет государство? Выяснилось, что все государства хотят, в общем-то, достаточно разное. Например, в Японии вы облагаетесь налогом по ставке 14 %, если вы приобретаете криптовалюты с инвестиционными целями или делаете с ними целый ряд других 11

операций. Но, с другой стороны, если вы занимаетесь в Японии майнингом, как ни парадоксально, никаким налогом вы не облагаетесь. Если вы такой же деятельностью занимаетесь в США, там однородный подход. Что бы вы ни заработали, проводя операции с виртуальными валютами как юридическое лицо, вы платите плоский налог 21 %. В других странах конструкции, как вы видите из таблицы, тоже самые разнообразные. Например, в Германии майнинг не облагается, а остальная деятельность облагается налогом на прирост капитала. Соответственно, довольно либеральное регулирование в Сингапуре: майнинг облагается, причем облагаются доходы с этой операции, а на другие операции налог на прирост капитала отсутствует. При этом все эти показатели происходят из некоей концепции — из концепции того, что, с точки зрения регулятора, представляет собой виртуальная валюта, например, биткойн. И мы видим, что японцы рассматривают биткойн как валюту. Есть доллар, есть рубль, есть иена, а есть биткойн. Это прекрасная точка зрения, в пользу которой можно привести множество доводов. Аналогичный подход используется в Германии. Он простой, логичный и понятный. Но, с другой стороны, если мы посмотрим в США, мы увидим, что биткойн, с их точки зрения, является имуществом. Некоей сущностью, которую вы производите в процессе майнинга, которую можете передавать кому-то другому и так далее. И концепция налогообложения основана на том, что операции с биткойном и с другими криптовалютами являются на самом деле операциями с имуществом. Есть и третья точка зрения — это можно рассматривать как некий генеральный актив. В этом случае упор делается, скорее, на инвестиционную компоненту, на то, что вы можете покупать криптовалюты соответственно по одному курсу, а продавать их по другому курсу. 12

Все эти вещи усложняются тем, что для юридических и для физических лиц используется разное регулирование. Как мы опять-таки видим из этой таблицы 2, для физических лиц применяются другие, в общем, не менее сложные и не менее разнообразные конструкции по налогообложению виртуальных валют. Кроме этих достаточно мягких точек зрения, есть и жесткие позиции. Ряд государств на заре появления криптовалют собственно разработал концепцию полного запрета на криптовалюты. Но из соображений здравого смысла, из того, что вы не можете ходить по квартирам и проверять, установлено ли, например, на компьютерах клиентов оборудование для майнинга и за это клиентов наказывать, такая концепция, скорее всего, является нежизнеспособной. Таких попыток в последнее время мы не видим, и целый ряд государств — это в основном Азия, где такие попытки были, в общем-то, от такой практики отказались. Если сфера ваших интересов близка к профессиональным занятиям юриспруденцией и налогообложением, Вам необходимо изучить эти таблицы более детально. Они на самом деле очень хорошо характеризуют ту неясность, которая существует в правовой природе блокчейна и, и, если поглубже задуматься, на самом деле ту неясность, которая до сих пор существует в природе цифровых активов. Теперь, когда вы абсолютно отчетливо понимаете сложности регулирования на примере, на самом деле, одного локального вопроса (поскольку регулирование криптовалют является гораздо более узким вопросом, чем регулирование блокчейна и распределенных реестров в целом), хочется задаться вопросом: а нет ли каких-то инновационных цифровых путей, чтобы нам не погружаться в традиционное регулирование, а попытаться решить поставленные вопросы в рамках самого блокчейна? И как ни удивительно, такие конструкции для ряда случаев есть. 13

Давайте рассмотрим с вами ситуацию, когда мы не выходим за пределы цифрового мира. Например, вы покупаете одну криптовалюту на криптобирже за другую криптовалюту, хотите обменять блокчейн на Ethereum. Это, на самом деле, абсолютно понятная обменная операция, которая в реальном мире сопровождается кучей документов, соответственно, контрактов и явных или не явных правил. Что мы с вами можем сделать в блокчейне? Мы можем попытаться обеспечить выполнение этого контракта без участия внешней стороны. Как это можно сделать? Поскольку у нас с вами опять-таки имеются цифры, которыми мы с вами можем свободно манипулировать, давайте мы в рамках нашей конструкции, в рамках того программного обеспечения, которое дает нам возможность функционировать в рамках блокчейна, запустим небольшую программку, такого маленького программного робота, которому с самого начала объясним те условия, ради которых он должен жить и в рамках которых он должен существовать и выполнять определенные операции. Например, предположим, что заключаем контракт с биржей и говорим, что готовы приобрести Биткойн за Ethereum в тот момент, когда курс достигнет определенной величины. Это очень похоже на обычную покупку валюты или другого актива на классической бирже. И как мы знаем, там мы, во-первых, обвешиваем всю эту операцию многочисленными контрактами, бумажными, электронными, с электронными подписями, неважно, плюс в конечном итоге мы полагаемся на добросовестность брокера, который в момент, когда условия покупки выполнятся, эту покупку произведет. Однако, поскольку в нашей ситуации и то, и другое, и та, и другая криптовалюта являются просто записями в распределенном реестре, мы можем сказать программке: \"Когда у нас курс Биткойна к Ethereum достигнет заранее фиксированной величины, выполни, пожалуйста, такую-то операцию, купи мне такое-то количество Биткойна, оплатив его моим Ethereum\". Что произойдет в этот момент? 14

Программка может абсолютно прекрасно заполнить транзакцию и поместить в распределенный реестр. Если эта программка будет внешней, у нас всегда остается возможность для каких-то участников попытаться эту программку изменить. Мы разместим этот контракт, но потом, до момента выполнения нам может расхотеться его совершать, нам он покажется невыгодным, и мы попытаемся эту программу отозвать или как-то ее модифицировать, чтобы она не выполнила такого действия. Но программа — это те же самые нолики и единички (вся цифровая техника это нолики и единички, и программы в том числе). И эти нолики и единички мы тоже можем помещать в распределенный реестр раз и навсегда неизменяемым способом. Поэтому здесь мы, по сути дела, используем преимущество блокчейна два раза. Первый раз мы при помощи блокчейна совершаем достоверные неотзываемые операции, а второй раз (точнее, перед этим, если идти хронологически) мы в блокчейн помещаем правила и алгоритмы, по которым эта операция будет совершена. Таким образом, в отличие от рассмотренной нами ранее ситуации, когда для блокчейна требовался внешний контракт, мы сейчас видим, что сами контракты мы можем поместить в блокчейн и обеспечить их автоматическое исполнение. Эта конструкция называется смарт-контрактом. На самом деле, это чуть-чуть неправильное определение, потому что формально смарт-контракты появились до блокчейна, это отдельная область алгоритмики, отдельная область математики. Тем не менее это название прижилось, и оно вполне используется. Это очень хорошая вещь, хотя содержит определенные подводные камни. Алгоритм должен быть прописан очень тщательно. Мы уже знаем прецеденты, когда ошибки в алгоритмах приводили к тому,что бойкие люди научились выводить, например, с криптобиржи миллионы долларов в криптовалютах, просто запуская определенную последовательность операций, которые просматривали люди, которые прописывали этот смарт- контракт. Тем не менее мы понимаем, что, конечно, такие отдельные ошибки не дискредитируют саму идею и не лишают ее красоты. Действительно, у нас есть 15

возможность обеспечить выполнение операций без внешнего принуждения. Нам не нужен суд, нам не нужны судебные приставы, нам не нужны брокеры. Мы написали алгоритм, разместили, и все само собой выполняется. Это очень интересная конструкция, которая действительно используется, она используется при обмене валют, она используется на так называемых ICO, на которых упрощенно, по определенным условиям участники получают доли в компаниях на публичном рынке. Тем не менее, у нее есть абсолютно понятное ограничение. Все события находятся внутри блокчейна, они оцифрованы и сидят внутри нашей системы. Есть абсолютно большой и абсолютно гигантский соблазн хорошо научить контракты выполняться по внешним событиям. В теории смарт- контрактов такие штуки называются триггерами, то есть нечто, что происходит и запускает описанный сложный или не очень сложный алгоритм. Таким примером может быть, например, продажа или покупка криптовалют за обычные валюты. Например, вы можете прописать ситуацию, когда вы будете покупать Биткойны за доллары в случае, если курс доллара упадет или поднимется до определенной величины. Но здесь возникает неизбежная сложность. Блокчейн ничего не знает о курсе доллара, и он должен получать сигнал о курсе доллара откуда-то снаружи. В простейшем варианте он должен просто периодически обращаться на какую-то валютную биржу или ходить в какой-то центробанк и опрашивать о текущей ситуации. Это простая технологическая вещь, которую очень легко реализовать, но мы сразу понимаем, что здесь мы теряем замкнутость системы. Когда блокчейн через программу-посредник обращается наружу, неизбежно возникает возможность фальсификации. Мы можем подделать этот канал и рассказать блокчейну, что событие случилось, когда оно на самом деле не случилось. Или можем поступить, естественно, наоборот. Это проблема, которая, к сожалению, во многом не дает нам возможность сделать исполнение контрактов автоматическим и, в общем-то, на самом деле лишить значительное количество юристов их работы. 16

Есть ровно обратная проблема. Нам бы, конечно, очень хотелось научиться исполнять смарт-контракты во внешнем мире, иными словами, при помощи смарт- контракта осуществлять какое-то действие, которое выходило бы за пределы блокчейна. Ровно обратную ситуацию, например, при достижении криптовалютой определенного курса покупать на нее что-нибудь в книжном магазине. Например, условно, у вас есть одна сотая Биткойна, и вы что-то хотите купить в магазине, на это вам нужна какая-то сумма в реальных деньгах. Вы будете ждать, пока курс Биткойна не дойдет до такой величины, что вы сможете этот товар купить. Но при этом возникает абсолютно понятная сложность: при этом блокчейн должен общаться с внешним магазином, а внешним магазин уже никоим образом не гарантирует правильное исполнение каких-то приказов или обязательств. Чтобы понять, как эта конструкция, в принципе, может быть реализована, нам с вами нужно на какое-то время вернуться к общим правовым вопросам функционирования распределенных реестров. Мы можем с вами применить иной правовой подход. А именно мы можем не озадачиваться тем, что происходит внутри блокчейна и внутри криптовалюты, как частного случая, а ограничиться взаимодействием блокчейна с внешним миром. Действительно, как мы с вами уже знаем, государству очень сложно влиять на происходящее внутри распределенных реестров. Они не институционализированы, и — за исключением, может быть, некоторых случаев, когда участниками замкнутого блокчейна являются какие-то формальные институты, например, банки в случае блокчейнового SWIFT, — мы можем на них влиять напрямую. В обычной ситуации, когда, например, мы имеем массовую криптовалюту, государство с самой криптовалютой какими-либо простыми разумными способами работать не может. Поэтому давайте мы сосредоточимся на границе блокчейна с внешним миром. А вот там как раз регулятор вполне себе ффективно может использовать различные регуляторные подходы и приемы. 17

Для простоты опять-таки рассмотрим криптовалюту. Периметр взаимодействия криптовалют с внешним миром довольно разнообразен. Мы с вами уже упоминали регулирование юридических лиц. Понятно, что в данной ситуации, если у нас есть юридическое лицо, которое занимается, например, продажей товаров за биткойны — например, тот же упомянутый книжный магазин, — то это юридическое лицо полностью подпадает под государственное регулирование. Мы легко можем установить для этого юридического лица требования по налогообложению, можем установить для этого юридического лица требования по фиксации операций, можем установить для этого юридического лица требования формальные по репортингу в налоговую. И на самом деле мы с удивлением видим, что по большому счету эти бумаги, эти формы, эти процедуры не очень сильно отличаются для криптовалют и обычных денег. Проводки для криптовалюты и проводки для обычных рублей и долларов на самом деле оказываются очень похожи. Магазин получил данную стоимость, и дальше он по вполне понятной привычной цепочке эту стоимость учитывает и платит с нее налоги. Конечно, есть определенные особенности и проблемы. Например, большой проблемой является волатильность курса криптовалют. В отличие от обычных валют, курсы криптовалют определяются неким рыночным способом, спросом и предложением, и вполне понятно, что магазин сегодня может принять один биткойн по одному курсу, а завтра, когда надо будет платить налоги, этот биткойн будет стоить уже совсем другие деньги. Но опять-таки, как ни удивительно, эти проблемы довольно легко решаются, используя привычные методы, алгоритмы и налоговые подходы. Более сложным и немножко более экзотическим объектом являются так называемые \"обменники\", или, более благозвучно, биржи. Это те точки, в которых люди могут покупать криптовалюты за обычные деньги, и те точки, где криптовалюты, собственно, продаются за эти деньги обратно. Было бы очень соблазнительно использовать валютный подход — как мы уже с вами знаем, такой подход используется, например, в Японии, — и тогда регулирование деятельности такого \"обменника\", собственно, практически совпадает с регулированием 18

обычного онлайнового или офлайнового \"обменника\", работающего с обычными валютами. И мы тоже прекрасно понимаем, что туда нужно накладывать все требования, связанные с налогообложением, плюс, что очень важно, привычные для нас требования по идентификации клиента. Если в обычный \"обменник\", работающий на улице, вы, как правило, приходите с паспортом, чтобы государство могло зафиксировать ваши данные и отследить в случае необходимости данную операцию, то в цифровом мире, естественно, государство тоже всеми силами пытается наложить на работу \"обменников\" требование так называемого KYC, то есть требование контроля над личностью людей, совершающих операции. Тем не менее, несмотря на цифровую экзотику, как мы видим, все это очень похоже на операции в обычном мире. Понятно, что здесь есть определенная специфика, связанная с различием между открытыми и закрытыми реестрами. С закрытыми реестрами все гораздо проще. Если у нас есть список участников, государство каждому участнику может определить обязательные правила и отслеживать их исполнение. Это довольно понятная тема, и поэтому закрытые распределенные реестры обычно рассматриваются, как менее рискованные с точки зрения юридических рисков. Тем не менее, разумеется, там есть свои особенности, сложности, которые на протяжении еще нескольких лет явно будут являться объектом интереса и разработок в юридической среде. Если мы вернемся к практике работы с криптовалютами, хотелось бы добавить, что на настоящий момент эти операции становятся все более цивилизованными. В криптовалютах наметились два абсолютно понятных идеологических течения. Первое течение, которое пытается двигать криптовалюты как массовый продукт. В этом случае операторы стараются сотрудничать с соответствующими центральными банками и соответствующими регуляторами и как можно более плотно и как можно более активно вписывать криптовалюты в обычную реальность. Основным трендом, естественно, здесь является снижение анонимности (то есть \"кошельки\" участников системы неким образом 19

идентифицируются), повышение прозрачности информации, повышение эффективности репортинга в операциях с криптовалютой и так далее. Понятно, что в крайней степени вся эта деятельность актуальна для криптовалют, которые поддерживает государство, — модной нынче идеи, когда криптовалюту выпускают не частные участники, а центробанк данного государства. При этом нужно отметить, что есть и обратное течение. Постоянно появляются криптовалюты, над которыми усложнен контроль. Трендом, например, является в этой области создание криптовалют, которые, в отличие от классического биткойна, прячут от посторонних участников транзакции, в которых невозможен внешний контроль за транзакциями. Но, скорее всего, как такие достаточно маржинальные и в общем, назовем это прямым словом, криминализированные инструменты, эти конструкции не имеют большую перспективу в будущем. Абсолютно четко понятно, что перспектива блокчейна и любых конструкций на его основе (тех же криптовалют) однозначно связана с вписыванием этих конструкций в общую правовую среду. Мы довольно плотно концентрировались на вопросах, связанных с криптовалютами. Основной причиной является то, что это единственная сколько- нибудь практически проработанная область регулирования распределенных реестров. Тем не менее сейчас очень активно ведется аналитика по регулированию распределенных реестров в целом, и в основном она сконцентрирована на том, чтобы обеспечить механизм признания информации, записанной в произвольные распределенные реестры, необязательно платежной, необязательно финансовой, как юридически значимой. Здесь, разумеется, уже наметилось несколько подходов и несколько школ. Самым простым случаем в этой ситуации являются закрытые распределенные реестры. В этой ситуации каждый присоединяющийся к реестру участник, грубо говоря, подписывает договор об участии. И в этом договоре участник признает, что он берет на себя определенные обязанности по поддержке распределенного реестра, и с другой стороны, должен 20

подчиняться обязательствам, связанным с функционированием этого распределенного реестра. Понятно, что достаточно большим блоком этого договора является связь между этими обязательствами и их математическим выражением. То есть некая конструкция, которая из нулей и единичек делает конкретные юридические обязательства. На самом никакой экзотики и необычности в этом нет, потому что, как мы с вами уже знаем, прекрасно отработан механизм электронной подписи, который делает ровно то же самое, который трансформирует нули и единички, содержащиеся в неком документе, в конкретные обязательства конкретного исполнителя. Поэтому в закрытых реестрах в принципе вопрос правого регулирования достаточно понятен. Можно отметить некий промежуточный случай, когда реестр является закрытым, но присоединение к нему осуществляется на основе публичной оферты. Это правой механизм, который говорит о том, что самим действием начала работы с распределенным реестром вы принимаете на себя некие обязательства. В принципе, механизм оферты очень хорошо проработан, мы на самом деле каждый день заключаем таким способом множество договоров и входим во множество правовых отношений. И в этом тоже нет никакой специфики. Иными словами, достаточно большой блок, когда круг участников распределенных реестров тем или иным способом ограничен и когда у нас есть возможность зафиксировать обязательства этих участников, можно считать с юридической точки зрения достаточно хорошо проработанным. Конечно, открытым вопросом остаются открытые реестры, как бы слабым каламбуром это ни прозвучало. Когда участники произвольно присоединяются к распределенному реестру, произвольно его покидают, крайне сложно описать какие-то механизмы принуждения. Тем не менее, из самого факта, что открытые реестры типа криптовалют довольно успешно функционируют и в общем-то, выполняют взятые на себя функции, мы можем сказать, что, несомненно, в будущем правовые конструкции для открытых реестров будут также исчерпывающе проработаны. 21

Важным моментом, как мы уже обсуждали, являются механизмы принуждения, то есть вынесение информации, содержащейся в распределенных реестрах, во внешний мир. Тем не менее опять-таки, если мы говорим о реестрах, в которых правовая природа понятна, например, о закрытых реестрах, здесь никакой сложности тоже нет, потому что в рамках закрытого договора или в рамках договора присоединения мы всегда можем описать механизмы, которые трансформируют информацию в распределенном реестре в конкретные правовые действия, или рамках договора присоединения мы всегда можем описать механизмы, которые трансформируют информацию в распределенном реестре в конкретные правовые действия, или выполняемые участниками добровольно, или при помощи неких механизмов принуждения — от внешних судов до судебных приставов. 22