Олег Володько

Беседовала Галина ПИЩ О.А. Володько «Все люди прекрасны, главное — зажечь человека»

О нём не скажешь: такой, как все. Землёй взлелеянный и землю прославивший, он и сегодня готов поделиться своими идеями и советами. Его труд в своё время был отмечен высокими государственными наградами: двумя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени и Октябрьской революции, золотой медалью «Серп и молот». В 1981 году ему присвоено звание «Заслуженный работник сельского хозяйства», в 1988-ом — звание Героя Социалистического Труда. Мой собеседник — бывший председатель колхоза имени Суворова, позже — СПК «Новосёлки-Лучай» Олег Адольфович ВОЛОДЬКО.

— Олег Адольфович, может, я не совсем кстати со своими расспросами: за окном слякоть, на позитив она никак не настраивает… — И вчера, и сегодня — отличная погода. И что бы ни случилось ни завтра, ни послезавтра, сетовать не следует, это ведь природные явления. Не надо злиться и давить на самого себя, надо просто улыбаться, позитив создавать вокруг себя. Каким образом? А очень просто: вспоминать о чём-то хорошем из своей жизни и жизни знакомых, тех, кто был и есть рядом. В противном случае можно просто-напросто загнать себя в угол, из которого самостоятельно и не выбраться. — Осенью о чём чаще всего думается? — Каждому возрасту свои мысли. Когда человек молод, ему видится золотая пушкинская осень с её ярким разноцветьем, огромным богатством всяких плодов. Лично я осень теперь соотношу с определённым упадком сил. Видя, как с деревьев опадает листва, которая только что была зелёной и радовала душу и сердце, а сегодня под ноги ложится, невольно задумываешься о коротком жизненном пути. Но всё равно это надо воспринимать как позитив и как должное, точно так же, как мы воспринимаем то, что нам нужно пить, кушать и так далее.

Почему-то я часто замечал, что железнодорожные рельсы красиво блестят, когда солнце садится. Значит, смотрел в сторону заката. Не так ли и с жизненными рельсами? Видно, надо спешить, пока закат не приблизился… — А жизнь надо торопить? — Надо! И это несмотря на то, что я пережил много боли — физической и моральной, в принципе, я благодарен за то, что так случилось (О. А. Володько перенёс несколько инфарктов — авт.), иначе я бы оставался в том мире добродетели, который, как мне казалось, меня окружал. Жизнь прожить просто так (одеваться, обуваться, ходить на работу) — неинтересно. Куда важнее совершить что-то такое, чего до тебя никто не делал. — И Вы это совершали. В 70—80-ые годы Новосёлки гремели на всю республику и даже за её пределами. И было из-за чего: выстраивалась деревня получше образца нынешних агрогородков. Вы сами создавали эту программу?

— Я понимал, что нужно обновление. Грандиозное. Но людей не хватало. И денег тоже, и я начал их «искать» в подсобном производстве. Человек раз в году сеет, раз в году убирает, а остальное время он должен заниматься производством и переработкой. Сначала мешочки делали и за копейки продавали. Надо мной смеялись, мол, что за выгода. А эти мешочки строили Новосёлки, давали реальные деньги. Потом развивали другие направления. Теперь у всех на устах инвестиции. Я понимаю это так: сосед выкупил у меня часть огорода и мне что-то перепадёт, но огород уже не мой. Поэтому считаю, что рассчитывать надо на самоинвестирование, то есть, найти возможность самому заработать и вложить средства в развитие. Мы зарабатывали и вкладывали. Иногда, проезжая по хозяйству, думаю: как это успели столько построить?

И сам себе отвечаю: хорошо, что построили, это же останется людям. Очень важно, чтобы они сохранили всё это и приумножили, чтобы это всё и через годы приносило пользу. А почему строились, и какая была программа? Хозяйство расширялось, и нужны были кадры. Люди приезжали со всего Союза. Обычно звонили, интересовались, есть ли школа и какая она — средняя или базовая, есть ли музыкальная и так далее. Вот и принимали решение строить школу, больницу, танцевальный зал, гостиницу и всё остальное. Строили и понимали: если всё это построено не за собственную копейку, никто его и ценить не будет. А если наоборот, то и на каждый объект придёшь и проконтролируешь, как он возводится. Кому-то смешным покажусь, но я до сих пор помню, как надо было выбивать наряды на цемент, ехать на завод отгружать вагоны.

— Если бы вернуться в то время, согласились бы возглавить хозяйство в 21 год? — Это больная тема. Глаза закрою — вижу, какие добротные постройки возвели в одном из хозяйств, соответственно, сколько сил приложили руководители (сначала один, потом другой). А теперь веяния новые: скот взяли и перевели на другие фермы. Моя душа болит: ведь все постройки растащат, и мы собственными руками сотрём ещё одну маленькую точку на карте района. Это страшно. Есть много вопросов. Европа уже в те времена умела экономить энергоресурсы. А мы теперь к этому подходим. Я никого не критикую, я люблю свою страну. Но дело в том, что как ни сравнивай «Мерседес» и МАЗ, а совершенно очевидно, что прибыль даст первая машина, вторая — нет, потому что она часто ломается. И ещё. Для меня главное — сохранить здоровье человека. Опять возвращаюсь к той же технике. Где человек сможет спокойно отработать 18 часов: на «Мерседесе» или МАЗе? Конечно, на «Мерседесе»! Природа, к сожалению, даёт нам слабое поколение, нас окружает множество вирусов. А надо сохранить здоровье людей, если хотим жить красиво и быть успешными.

— Олег Адольфович, когда возглавили хозяйство, «упёрто» верили в то, что сможете, или рассчитывали на чью-то поддержку? — Никакой упёртости не было, и я об этом писал в своей книге «Сын земли». Помнится, пошёл советоваться к Лабовкину Алексею Дмитриевичу (он тогда был главным инженером в управлении сельского хозяйства), и он, мудрейший человек, сказал: «Все отбывают эту очередь, и ты отбудешь». Этот колхоз пришёл в мою душу, как какая-то старая рана. Хозяйство знакомое, я же механиком здесь был. На первом собрании повёл разговор о том, чтобы хлеба вволю получить, а мне с улыбкой в ответ, мол, накорми коров соломой. И я, может быть, взял тогда на себя роль настойчивого любовника, который решил добиться, доказать. Упрёков было много. Опыта не имел, зато рядом находились удивительные учителя. И когда в моду стажёрство входило, я каждого своего специалиста старался брать с собой и каждому из них, не стесняясь, стремился показать жизнь такой, какой она была. И многие это помнят, благодарят. Надеяться мог только на себя, а учился у старых и мудрых людей.

— Значит, опереться было на кого? — Да. Эти люди пришли в хозяйство после институтов, я с ними проработал всю жизнь и благодарен за то, что они меня терпели (и я их иногда тоже терпел). Всегда помню Грициана Зигфрида Михайловича, Юковича Ивана Ивановича. Сейчас возглавляет хозяйство Юрий Франтишкович Шимчик. И он, и его заместители Михаил Ростиславович дайлидёнок и Славомир Генрихович Шапель, а также начальник центрального отделения Виктор Аркадьевич Шалугин — мои ученики, т. е., мы все были вместе. И теперь работают Невертович Вера Васильевна, Кисель Иван Марьянович, Михалевич Александр Александрович, Гродь Евгения Владимировна. Вряд ли они в чём-то уступят молодым! Да и из молодых можно назвать, к примеру, Александра Жидковича. Или вот ещё начальник Лучайского отделения Бурак Чеслав Здиславович: мы с ним начинали пробовать свободное круглогодичное выгульное содержание скота. Практически никто эту идею не поддерживал, но этот человек пошёл со мной рядом — и у нас получилось. Вообще, все люди прекрасны, главное — зажечь человека и чтобы все поверили в то, что ты не подведёшь, не предашь.

— Общаетесь ли со своими бывшими коллегами, теми, кого называете своими учителями? — К сожалению, многие из них ушли в мир иной, но для меня остаются великими учителями. Хотя теперь они, возможно, и не смогли бы «разрулить» ситуацию, что-то предсказать, потому что время иное и подходы не те. Сегодня придёшь и скажешь: «Надо косить!» И косят. Тогда надо было ехать к людям и поговорить с каждым. Бывало такое, когда в ответ услышишь: «Сынок, сегодня луна не в ту сторону смотрит, косить будем завтра, но в поле выйдем и будем обкашивать». Перед их памятью я склоняю свою седую голову. — А поддерживаете ли связь с зарубежными партнёрами? Помнится, немцы часто бывали в хозяйстве. — Они и теперь бывают, и для меня это хорошая практика, чтобы не забыть язык. Жаль, один из партнёров уже умер. Помню всех, кто ко мне относился как к партнёру, говорил конкретно, на каких условиях будем вести общие дела. Если начинали хитрить, я с такими людьми расставался.

— Труд приносил удовлетворение? Гордились ли Вы достигнутым? — Безусловно! Ведь каждый год какие-то цели ставились и осуществлялись. Присоединили к нашему хозяйству Лучай, и я сказал себе: если проведём дорогу и сюда можно будет приехать за 15 минут, это будет победа. Стали реставрировать костёл, и снова мечтал, чтобы всё удалось. Так и было! Купили в колхоз автобус, и как же было приятно, когда старички выходили из него и улыбались — для меня это была самая высокая награда. Открыли аэроклуб — там занималось 165 деток, 11 из которых впоследствии стали профессиональными лётчиками: это же прекрасно! И таких отметинок немало. Одним словом, рад, что жизнь была такой. — Что в ней главное? — Главное — быть свободным. Для меня важны свобода мыслей, свобода совести перед теми, с кем работал, встречался, сотрудничал. Не обманул, пытался делать добро и делал. Что-то удавалось, а что-то — нет.

— По какой программе Ваша жизнь проходит теперь? — Об этом боюсь говорить. Когда сил маловато, какие программы ни ставь, оно всё равно будет равносильно той машине, у которой мотор испорчен и на которой далеко не уедешь. Вот это одна из моих неудовлетворённостей. Хотя я и пытаюсь убедить себя в том, что когда-нибудь всё станет на свои места. При этом прекрасно понимаю, что этого не будет. На сегодняшний день программа такая — забыть о том, в каком положении находишься. — У нас в стране проходит Год книги. Внесли ли Вы свою лепту в дело пропаганды книги? — Я подготовил продолжение своей книги «Сын земли», и она должна скоро выйти. Поскольку первую раздал и у меня её не осталось, попросил в издательстве, чтобы выпустили и первую, и вторую. Не знаю, насколько легко читалось моё произведение, но книгу читали и молодые, и люди старшего поколения. Приятно, что каждый нашёл в ней что-то для себя. Для меня очень важно, что читает молодёжь. Ведь всё чаще слышим, что у молодых книга не в почёте, они из интернета всю информацию черпают. Потому-то мне и хочется завлечь молодых, чтобы они понимали жизненные ценности. Ведь если они будут ориентироваться только на книжки- однодневки, где на первом плане насилие, убийства, пользы не будет.

— Коль заговорили о молодых, скажите, как Вы относитесь к молодёжи вообще? И что думаете по поводу того, что молодёжь уезжает из деревни? — Общаясь с молодыми (я ведь работаю в кафе «Соловьиная роща», а там останавливаются люди разных возрастов), я понял, что само старшее поколение виновато в том, что как бы не под тем углом рассматривает молодёжь. Я отношусь к ней нормально, молодые правильно думают и рассуждают. Они посмотрели мир и многое знают. Сегодня обещаниями никого не удержишь, у молодого человека должна быть частица собственности, которую он сможет передать по наследству своим детям, должен быть хороший заработок, чтобы человек был заинтересован в конечном результате. Что касается второй части вопроса, то мне думается так: всё начинается с того, как мы относимся к школе. Если в деревне школу закрывают, она становится обречённой, ибо там уже не поселится молодая семья. Школа — индикатор возраста населённого пункта: уменьшается количество учеников и воспитанников в детском саду — деревня постепенно стареет.

А человека ведь любой ценой надо удержать в деревне. Мне порой становится жутко, когда проезжаю по деревням, в которых раньше детки могли выбежать на дорогу, а сегодня там можно ехать с любой скоростью: никто не выскочит и не выбежит, если только старушка с тросточкой пройдёт. Выходит, что-то не так делали и делаем. Я часто приводил примеры о том, как в Японии человек ещё со школьной скамьи начинает служить фирме. А почему бы и нам так не сделать? У нас говорят: получил целевое направление — должен отработать положенный срок. Я считаю, что выпускники не отрабатывают, а просто время отбывают. А сельское хозяйство — это не та отрасль, которая даст мгновенный результат. По земле надо походить года три, изучить каждый её кусочек и каждого человека, тогда и успех придёт со временем. Я это говорю к тому, что кадры решают всё. Но их так надо расставить, чтобы они работали на хозяйство, были его патриотами.

— Олег Адольфович, я застала Вас за работой на компьютере. Это необходимость? — А как сегодня без компьютера? Мне много пишет мой лечащий врач из Минска. Есть друзья, знакомые, с которыми переписываюсь. Или вот ещё. Осенью ко мне приезжал человек из Алматы, который был у нас наблюдателем на выборах. Специально разыскал, хотел узнать, как у нас в Новосёлках идут дела. А познакомился я с ним в 1989 году. Он тогда работал в обкоме партии и приезжал в наш колхоз за опытом. Теперь вот и с ним поддерживаю связь посредством компьютера. Помимо этого, набираю тексты книг, стихов. Без общения нельзя. Это я говорю и в том плане, что с людьми надо разговаривать, нужно уметь говорить с каждым человеком, если он к тебе обратился. И обязательно видеть и слышать его проблемы. Беседовала Галина ПИЩ. Фото Владимира КАЛИБАТОВА. источник: https://govorim.by/vit ebskaya-oblast/postavy/novosti- postav/77473-vse-lyudi- prekrasny-glavnoe-zazhech- cheloveka.html Оформление Л.Януш

Раніца 28 сакавіка прынесла жалобную вестку — на 73-м годзе жыцця памёр Герой Сацыялістычнай Працы, былы дэпутат Вярхоўнага Савета БССР і СССР, кавалер двух ордэнаў Леніна, ордэнаў Працоўнага Чырвонага Сцяга, Кастрычніцкай Рэвалюцыі і Дружбы народаў, шматлікіх медалёў, заслужаны работнік сельскай гаспадаркі Беларусі Алег Адольфавіч Валодзька.