Стихотворение от всей души

(Андрей Кечко) Сияло море в бликах озорных, Слепило солнце, небо голубое В спокойных волнах, обретя покой, И слившись с ним в единое, немое, От ветров беспокойных, штормовых, От яркости и сини не земной, От хрупкости природного блаженства, Летали мысли чайкой над водой, Искали мысли в море совершенства,

И так лазурь манила тишиной, Блестела даль серебряным отливом, И яхта средь такого торжества, Наполнив бризом паруса игриво, Нарушить попыталась тот покой, Она плыла, качалась удаляясь, И белый парус поглотила даль, Я наблюдал за этим, удивляясь, И что не там, мне было очень жаль, Сиянье дня уходит не спеша, И тот покой, что нежностью сияет, Что море с небом людям дарит, Он на душе мелодию играет, И от того так нежится душа!

(Татьяна Шулига) «Заросший пруд» Поленова В картине этой есть немного грусти, В ней тайна есть и тихая печаль… Прозрачность воздуха, волнение, чувства, Что манят нас в неведомую даль. Кувшинок белых,жѐлтых изобилие, Пластинками листов покрыло пруд. И словно заполняя тайную идилию, Деревья и кусты густой стеной растут. Вокруг давно нехоженые тропы,

И мостик старый над водой. Вдали сидела дама на скамейке, С склонѐнной в грусти головой. Как тонко выразил художник кистью, Природы дикой грусть и красоту. В ней каждый штрих наполнен жизнью, И свет лучей, дающий право на мечту. Взор отдыхает, глядя на картину, И детство вспоминается в тот час: Как вечером склоняла мама спину И под картиной спать укладывала нас. Картина над кроватью на стене висела, Покой, казалось,в доме берегла. Не подлинник, высокую не знала цену, Хорошей копией картин Поленова была. Давно нет дома, нет картины И мама в мир иной давно ушла... Мелькнула в интернете вдруг картина, И бурю чувства в сердце подняла.

(Виктор Сметанин) Я изнываю от полуденного зноя- В пустыне путник, жаждущий воды, И раскаленный воздух нависает надо мною. Брожу один верстами, и в округе ни души... И времени пески меня чаруют: В который раз опять увидел я мираж... Воображение оазис нарисует, Но предо мною снова дьявольский пейзаж...

И неоткуда ждать спасенья. С жарою я остался на один... Не знаю, сколько хватит мне терпенья... И, о, Природа ты мой Господин! Я очень слаб, ничем не лучше зверя, Попавшегося на капкан... Существование теперь я вдохом мерю. И нависает надо мной бархан. Родник кристальной влаги , может быть, за ним? И стоит сделать несколько шагов до счастья? А, может, спустится ко мне крылатый серафим? И вознесет на небеса и спрячет от ненастья...

(Татьяна Зобова) Слова солдата, павшего в бою, Услышать можно только сердцем. Он, защищая родину свою, Убит был неизвестным немцем. \"Идѐм в последний страшный бой. Мы понимаем, что так нужно. Идѐм толпой, идѐм гурьбой. И сердце нам не чуждо.

Мы не хотели той войны, Мы не желали крови, Нам не хватало тишины, Но нам хватило боли. Пусть все закончится! Пускай закончатся обстрелы! Всем нам понять уж хочется, За что летят в нас стрелы? И мы хотим всѐ завершить, Остановить эти кошмары. Нет сил у нас так дальше жить! И нам не нужно славы!\"

(Наталья Крофтс) На развалинах Трои лежу, недвижим, в ожиданьи последней ахейской атаки... Ю. Левитанский На развалинах Трои лежу в ожиданьи последней атаки. Закурю папироску. Опять за душой ни гроша. Боже правый, как тихо. И только завыли собаки да газетный листок на просохшем ветру прошуршал. Может – «Таймс», может – «Правда». Уже разбирать неохота. На развалинах Трои лежу. Ожиданье. Пехота. Где-то там Пенелопа. А может, Кассандра... А может... Может, кто-нибудь мудрый однажды за нас подытожит, всѐ запишет, поймѐт – и потреплет меня по плечу.

А пока я плачу. За себя. За атаку на Трою. За потомков моих – тех, что Трою когда-то отстроят, и за тех, что опять еѐ с грязью смешают, и тех, что возьмут на себя этот страшный, чудовищный грех – и пошлют умирать – нас. И вас... Как цыплѐнка – на вертел. А пока я лежу... Только воют собаки и ветер. И молюсь – я не знаю кому – о конце этих бредней. Чтоб атака однажды, действительно, стала последней.

(Николай Хрипков) Ушла любовь, не хлопнув даже дверью. Пришел домой. Гляжу, а дом пустой. Стою, как столб, и всѐ глазам не верю. Ну, чем я провинился пред тобой? Быть может, от того, что я вниманья Не так уж много уделял любви? Но ведь работа – это ж наказанье, Она все соки вытянет твои. Обиделась, что целовать стал реже

И обнимать почти что перестал? И каждый день слова одни и те же? И из-за каждой мелочи скандал? Цветы не покупал. На день рожденья Кастрюлю или тапочки совал? И не хвалил борщи, твои соленья? Прическу новую уже не замечал? Стою, как столб. Так в доме неуютно! Забыты и работа, и дела. Она ушла без слез, без слов, без бунта, Как будто никогда здесь не жила. И холодом в квартире потянуло. Выходит, сами мы себе враги? И тут меня, как током садануло! Ну, что же ты стоишь? Беги! Беги!

(Галина Самусенко) Человек живет до тех пор, пока о нем помнят другие. Древняя мудрость Любовь — начало и конец нашего существования. Конфуций

Ромашковое поле заневестилось. И небо васильками пролилось. Безвестие… угрюмое безвестие Туманом опустилось на село. Не слышно больше песен у реки. Закаменели бабьи лики скорбные. И лишь надежда хрупкая упорно им твердила, что вернутся мужики. * Вернулись. Двое. Осенью простуженной. Один на костылях, другой – без рук. А бабы, воя о пропавших суженых, завидовали, глядя на подруг. И верили. И думали едва ль они, что смерти верою своей дают отпор. И та, которую сегодня отпевали мы, ждала и верила до этих самых пор.

(Юлия Шамардина) Мой милый друг, я по тебе скучаю... О, ты не знаешь, как теперь живу. Точнее, не живу, а выживаю И помощи твоей я очень жду.

Но в то же время точно понимаю, Что не увижу глаз тех никогда. Я не увижу счастья, точно знаю Лишь голод, злых собак и холода. Ты взял меня однажды из приюта, Я был котѐнком, маленьким и грязным, Мне не хватало ласки и уюта, Поэтому был жалким и чумазым. Но ты меня согрел и откормил, Ты обнимал меня, когда была печаль. И я тебя как никого любил Я согревал тебя, как вязаная шаль... Но что-то вдруг случилось в злой судьбе И сердце моѐ сжалось от тоски. Ведь кот ненужный надоел тебе Ты выбросил, как старые носки. Скажи мне, мой хозяин, что не так? Ведь я старался быть любимым И никогда не разводил бардак, Ведь всем охота быть счастливым! Ты знаешь, в детстве я мечтал О том, что буду нужен и любим. И вдруг мечта сбылась... Я нужным стал! Но я на улице уже, совсем один. Я хотел просыпаться от ласковых рук, А не от лая собак каждый час. Мне страшно. Слышу сердца стук. Я, люди, стал бояться Вас. Зачем же выкинул меня ты помирать? Я дома жить хочу, ведь холодов боюсь.

Придѐт зима, я буду замерзать \"Хоть бы проснуться завтра!\" - я молюсь. Мы ведь, коты, совсем не виноваты В том, что кинули нас, непригодных. Теперь мы голодаем, мѐрзнут лапы, Люди! Прошу Вас... Берегите животных!!!

(Илья Колчин) В этот мартовский денек Все мужчины и мальчишки, взяв с собою кошелек, Посещают магазин, Подарок выбирают. Ведь все женщины стирают И гостей всех собирают. Вот и праздник начался. А мужчины и мальчишки В дверь стучатся, не спеша. Все с подарками стоят И всем женщинам кричат: \"Поздравляем всех девчат!!!\"

(Татьяна Сыч Вийом) Дорожите друг другом, дорогие друзья, Наша дружба священна и Богом хранима, Даже в мыслях представить дурное нельзя, Ведь она беззащитна и очень ранима. Дорожите друг другом всегда и везде, Не бросайте на ветер красивые фразы, Если друг ваш страдает, а может в беде, То бросайтесь на помощь, не думая - сразу.

Не учите друзей быть такими как вы, Каждый неповторим и умен, и прекрасен, Не судите по сплетням враждебной молвы, И тогда, труд завистников будет напрасен. Не бросайте друзей никогда, ни за что, Даже если сомнение в душу ворвется, Поддержите друг друга, подставтье плечо, Все наладится вскоре и дружба вернется. Дорожите сейчас, ведь не вечна любовь, Обещанья и клятвы отправьте подальше, Ведь для дружбы достаточно несколько слов, Можно даже без слов - лишь бы не было фальши...

(Нина Гаврикова) Сикстинская Мадонна на холсте Алтарный образ кисти Рафаэля. Величие картины в простоте. Смотрела я на лик, благоговея: Невинный, безмятежный, кроткий взгляд, Уста сомкнуты, а в душе тревога, Покров нетленный под ладонью смят, К груди прижала сына Матерь Бога. Предвиденье трагической судьбы, Несла дитя, на всѐ была готова, А сердце сжалось от немой мольбы, Да только вслух не молвила ни слова. Навстречу людям шла по облакам, Пред ней Варвара с Сикстом на коленях.

Взор ангелы подняли к небесам – Она для мира образец терпенья! И я склонилась тихо пред святой, Молилась долго, сколько было силы, Как будто разговор вела с живой, О сыновьях Марию попросила. Просила уберечь от зол и бед, От ран телесных и от ран душевных, Чтоб благодать дала на много лет И здравия в заботах повседневных. Пусть за грехи родителей простят, Смущенно наклонилась пред Мадонной, Не поднимая увлажненный взгляд, С колен уставших встала окрыленной.

(Анна Титова) А жизнь всѐ куда-то бросает меня. Как жаль, что душа столько зим не согрета. Хочу я с тобой посидеть у огня, Укутавшись пледом, как памятью лета. Огромные клетки с зелѐной каймой И тихая, ровная нить разговора, Мечтаю с тобою оттаять душой, Не греют давно ни работа, ни город… В сторожке привычна уютная тьма:

Поленья трещат, в угольки превращаясь. А после, когда ты расколешь дрова, Мы просто уйдѐм, с лесником не прощаясь, Оставив гостинцы и хлеб на столе. Лесник удивится, вернувшись с делянки. Быть может, укутавшись в старенький плед, Он вспомнит глаза беглеца и беглянки…

(Алла Кречмер) ..так мне в угоду вам легко взойти на сцену Белла Ахмадулина Взойти на сцену лѐгкою походкой, Невидимый взвалить на плечи крест И примириться с неизбежным кротко, Как будто поднявшись на Эверест.

Почувствовать, как воздух стекленеет, И труден каждый жест и каждый шаг. В гортани тесно, и язык немеет, И вдруг, споткнувшись, катится душа. Куда? Возможно в пятки, чаще кверху, Чтоб разглядеть всех зрителей вокруг; Сердец и глаз их провести поверку И унимать тяжелый сердца стук. Миг ожиданья - взглядами сверленье По каждой складке, словно утюгом Пройдут, скользя, так много разных мнений, И я под их напором и катком. Я на подмостках, как на месте лобном; В одном лице и жертва, и палач. И первый слог, как будто камень пробный, Бросаю я на смех или на плач. Он полетит и, может быть, заденет Сердца вокруг, в застывшей тишине, Чтоб зашатался столп душевной лени И изменилось что-то в глубине.

Чтоб пониманья колокол ответный Вдруг зазвенел, усилив голос мой. Я заслужила этот миг победный, Делившись щедро словом и душой.

Закиров Динар (Динар Закиров) О! Как России не гордиться И не воспеть хвалу Творцам, Что подарили нам, потомкам Адама «равного Богам»! Он самородок высшей пробы!

И сам Архангел Михаил Стал покровителем прииска И дар божественный хранил. Он Оружейник с большой буквы, Маяк для молодых ребят. Снискал народное признанье За легендарный автомат! И мы, сыны Державы славной, Изобретением горды! «Михтима» замысел крылатый Принѐс известность до «Звезды»! Мыслитель! Инженер науки! Кузнец Оружия стрелка! И не забудут наши внуки, Чьѐ имя вписано в века!

(Игорь Юматов) К взрослым я иду с вопросом: Расскажите мне про снег!? Нет! Не то, что там замѐрзли Где-то капли в вышине! Я хочу послушать: как Хрупкие летят снежинки И ложатся нежно так, Что потом по ним салазки, Лыжи, санки и коньки

Пробегают как по доскам?! Как становится он жѐстким, Этот мягкий, хрупкий снег? Как весѐлые ребята Дружно падают в сугроб? Что он мягкий словно вата? Даже если комом в лоб… Всѐ хочу я знать на свете, Что таит природы храм! Взрослые, скорей ответьте! Всѐ расставьте по местам!

(Екатерина Зарецкая) Родина любимая, как ты нам мила! И поля, дома и лес дороги все нам. На полях – сажаем, А в домах – растѐм, А в лесу чудесном – ягоды сорвѐм. Вот так наша Родина Привязана и к нам, Потому, что Родина – Наш любимый дом!

Без страны не вырастим, И не сможем жить. Надо нашу Родину Сильно всем любить! Ведь Родина любимая Заботится о нас. Она о нас заботится – Как Родная Мать!

(Татьяна Саблина) Благодарю Тебя, Создатель, За всѐ, что создал Ты для нас - За воздух, солнце, небо, звѐзды... Всѐ это чудо ведь для нас! Ты знаешь всѐ, что будет лучше. Ты знаешь многое о нас... И создал Ты природу чудно, И радуется тому наш глаз! Эти цветы, деревья, травы.. Всѐ это даром Ты нам дал. И мы \"спасибо!\" скажем Богу За то, что чудно всѐ создал!

(Нина Кайбелева) Слѐзы наших матерей Как хрусталь прозрачны... И планете больно всей, Когда Мама плачет. Вмиг темнеет мир земной. Вместо солнца — тучи. Ты не плачь, ведь я с тобой. Улыбнѐмся лучше!

И отложим в сторону, Всѐ, что нас тревожит. Обещаю, мамочка, Это нам поможет! Ты оставь свои дела, Посмотри, что за окном... Там цветѐт, живѐт Весна! Ты впусти Еѐ в наш дом! Жизнь такая разная, Что греха таить. Счастливая... Несчастная! Но... но всѐ же нужно жить!!! И что бы ни случилось, И не произошло, Всегда найдѐтся выход. И победит добро! ... Мамочка, любимая, Уже не плачешь ты? Проснулось солнце милое, И тучи вдаль ушли. Я точно знала, верила, В тебе найдѐтся сила! Ты мне — себя доверила. Родная моя, спасибо!

(Сахиб Мамедов) Когда глаза перестают светиться, И от ударов жизни ты поник, То начинаешь вглядываться в лица, А видишь лишь обличья вместо них. И смотришь ты на каждого с опаской, Ещѐ храня надежду на добро, Что под его улыбчивою маской Живѐт не очень скользкое нутро.

Ты смотришь ошарашенный до жути, Плененный сумасшествием таким: Как всѐ-таки стараются же люди Услужливо понравиться другим! Все реже ты становишься ведомым И делаешься чуточку мудрей, Всѐ больше появляется знакомых, Всѐ меньше вдруг становится друзей. Всѐ глубже ты запрятываешь чувства И тоже соблазняешься порой Примерить роль, когда на сердце пусто, И страшно быть оплеванным толпой. А хочется самим собой остаться. И не казаться хочется… а быть! Но боязно объятия раскрыть, Чтобы распятым вдруг не оказаться. И как же трудно с этой мутью жить! Вот потому-то чтоб не ошибиться, Ты начинаешь вглядываться в лица… Ты начинаешь вглядываться в лица...

(Александра Кривошеина) Все мы, конечно, видим красоту: Цветов, плодов, извилистых ветвей, Как в них восторженно щебечет соловей, И пчел-трудяг, жужжащих на лету, Тропинок юрких вдоль душистых трав, Росой покрытых в сумерках заката, Луны, с небес что смотрит виновато, Как будто день твой солнечный украв. Раздолье для художника, поэта - Бесчисленная мира красота! А, может быть, что цель у нас не та, И выражение не значимо всë это?

А у кого-то нет ни строчки, ни штриха И мысль вся из проблем тяжелых свита, Сердечное пространство всë забито Служеньем ближнему - нет места для стиха! Вот врач смурной в пробежках по палатам В ночную смену в лютом напряжении: Кому нужно его воображение, Чтоб чья-то жизнь ушла того расплатой? Или хозяйка, что весь день в бегах, Чтоб бытом ближним счастье обеспечить, Не думает себя увековечить. . . Какая ей потребность во стихах? И мать усердная все мысли отдаѐт Не самовыражению, только детям, Ничем не радуясь так сильно, только этим, И лишь развитием детей душа поет! И если творчество - побег от суеты, Труда для ближних и самоотвержения, Стремленье доказать, что значишь ты, И лени жизни всей опровержение, То ты талант свой главный закопал, И прахом стало сердце золотое. И что с того, что ты творишь в покое, И красоты ты много описал? Как быть, пусть каждый скажет себе сам, Ведь каждый сам ответственнен за время, Нам данное - нести служения бремя, Чтоб жизнь его не стала словно хлам...

(Валерия Приданова) Каждый, хоть раз терял любимого человека, Он либо просто уходил или отправлялся на тот свет, Но вот прошло уже пол века, А на душе остался едкий след.

След, который останется на всю жизнь И никакая замазка его не уберѐт, Но ты всѐ равно с этим продержись, Пока кто-то заново душу не скуѐт. Этого может не случится Или случиться спустя миллионы лет, К тебе по другому будут относиться И чувства будут, словно ты - скелет. Но тот человек всѐ будет сниться, Хоть и другие в в чувствах признаются От этой любви хочется похмелиться, Ведь воспоминания остаются. Вы будете помнить как вместе гуляли, Как целовались, друг другом играли Вы будите помнить как обнимались, Ведь чувства к нему у вас всѐ остались. Так хочется взять и забыть разом всѐ, Ведь он и так кинул соль за плечо, Теперь же нет его рядом с тобою, Но ты вспоминаешь о нѐм всѐ с любовью.

(Елена Гвозденко) Душа на исповедь пришла. И ставши тихо на колени, Молила Бога о прощении За сердце, в том живущем теле, Что было Богом ей дана. В сердце том, она сказала, Поселены тоска и слѐзы. Живут только мечты и грѐзы. Вместо солнца только грозы. Ни о том она мечтала. Рядышком душа другая О богатстве воздыхала: \"Да, есть и яхты, корабли. Вагончик шмоток, бабок море. И жизнь так крутится в мажоре. И по-фигу чужое горе. Но это сверху, а внутри...

Она под тяжестью грехов. И трудно вырваться на волю. Вся истрадалося от боли. И нет уже печальней доли, Чем быть в плену у зла оков. Слегка взбешѐнная была Душа другая. Вся от злобы Кричала, требовала чтобы Еѐ впустили прямо к Богу, Так как элитною была. И много душ собралось там. И вторили они друг другу, Что жизнь у них бежит по кругу. Пришли молиться они Богу, А получились шум и гам. Душа одна сказала вдруг: \" Вы слышите? Там чей-то шѐпот. Не жалобы, да и не ропот. А, вон в углу, мерцает что-то. И стало так светло вокруг\". Стояла тихо, чуть дыша, Там обнажѐнная душа. О всех своих грехах моля. Стоит так скромно, неприметно. Роняя слѐзы незаметно. Молясь о душах беззаветно. И во всѐм мире всех любя.

(Тамара Кухнова) Есть браузер с названием \"Душа\", - Сюда я захожу, увы, не редко: Читаю свои мысли, не спеша, И для себя в ней делаю пометки. Вчера решила ритуал сменить: Нашла здесь папку \"Состояние\" И, прежде, чем пароль забыть, Нажала я на \"Счастлив постоянно\".

Не знаю, как и у кого, - Но мне, порой, бывает скучно!.. И мыслям всяким в голове Я удивляюсь иногда. Тогда вхожу я в интернет, - И мысли строем, благозвучно Ложатся в строчки на странице... Не объяснить то никогда!.. Порой, зацепит просто слово, Порой, затейливый сюжет Или картинка... И - готово! - И мыслей странных больше нет! - Они нашли свое начало И обрели свою канву. - \"Сидела женщина, скучала\", - Я так все это назову. Ты не суди, читатель строгий, Что в строчках иногда сумбур И непонятная тревога, И неприятный каламбур...

А завтра - новое начало... И снова - строчка за строкой...- \"Сидела женщина, скучала\"...- Быть может, в этом смысл живой?.. Четыре женщины сидели у костра... - Смешливая и юная девчонка, Другая старше, - видно, что сестра: Похож был очень профиль ее тонкий.

У третьей, что пленяла красотой Своих волос, густых и медно-рыжих, Глаза сияли редкой чистотой Средь взглядов дерзких и порой бесстыжих. Четвертая, казалось, впала в сон: Сложила руки, кротко, бессловесно, И взгляд ее был словно погружен В пучину мыслей, легких, бестелесных... Девчонка встала - зацвело вокруг, Проснулся в почке яркий, клейкий листик... Сестрица позвала своих подруг Попрыгать над костром во поле чистом... А третья пригласила по грибы Туда, где листья полегли ковром... И только старшая, ровесница судьбы, Развесила снежинки над костром... Вот так всегда, у каждой свой черед, Все четверо приходят к нам неслышно. И каждая в подарок принесет Дожди иль солнце, иль снежок на крышу...

(Павел Сомов-Заламский) Я осенью угрюмо ненормальный. Покой манит, наскучили мне люди… В лесу звенящем да в воде хрустальной Искать к зиме приятнее прелюдии:

Вот уж рогоз бросает ветру семя, Листва берѐз ещѐ свежа на дне, И пахнут влагой вспаханные земли, А я – в пальто, погоде данной внемля, – Нашѐл гнездо крапивницы в плетне; В гнезде – осколки тонкой скорлупы, Как отголоски суетности лета… Мы чѐрствы, люди, Или мы глупы, Когда не замечаем с вами это? В тоске, что нам дарует это время, Прекрасное есть повод созерцать. Жива природа, даже если дремлет, – Мне столь отрадно это понимать! И пусть томит обманчивое чувство, Что не придѐт вовек уже весна, В укор осенней необъятной грусти Стоит неспящая зелѐная сосна! Я осенью угрюмо ненормальный (А может, по натуре я такой?)… И руки опуская в пруд хрустальный, Узрел в его покое – непокой! Но, несмотря на общую унылость И на ковѐр, что устилает дно, Как в годы трезвости хорошее вино, На дно души листвой ложится милость: Под хмарью, что с дождями заодно, Средь желтизны и у воды студѐной Я рад тому, что снова мне дано Себя сосною чувствовать зелѐной...