Московский Парнас 1/20

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Аркадий МАР ДЕНЬ ПОБЕДЫ Рассказ Сон вдруг под¸рнулся рябью, расплылся, и Али- шер понял, что проснулся. Он не открывал глаз и на- прягался, стараясь вспомнить и связать цветные нити этого сна, но с каждой секундой спать хотелось вс¸ меньше и меньше, и Алишер вздохнул. Всегда у него сон прерывается на самом интересном месте. Алишер потянулся, зевнул. Наверное, нужно вставать. Дома его всегда будит мать. Она тихо подходит к кровати, на- клоняется и что-то шепчет в ухо. Становится щекотно- щекотно, даже чихнуть хочется. Алишер, не открывая глаз, обнимает маму за шею и, пока мама нес¸т его умываться, досыпает у не¸ на руках. Но сегодня Алишер ночевал у деда. У мамы пре- мьера, и ей нужно подготовиться. Вчера мама, навер- ное, сто раз целовала Алишера и шептала: «Я так бо- юсь, сынок, так боюсь». И чего ей бояться, непонятно? Ведь она танцует лучше всех. Прозаик, автор более десятка книг, член Академии российской ли- тературы. Главный редактор газеты «Русскоязычная АмерикаNY». Жив¸т и работает в Нью-Йорке. 101

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Каждый день, утром и вечером, мама ид¸т в театр на работу. Утром на репетиции, вечером на спектакль. Мама работает балериной. А если совсем точно, в пер- вой линии кордебалета. Иногда мама бер¸т его с собой. Тогда Алишер сидит на деревянном стуле с резной спинкой, грыз¸т яблоко и смотрит. Человек в ч¸рном свитере со смешным именем «балетмейстер» размахива- ет длинными руками, каждую минуту хватается за го- лову и кричит: «Стоп, стоп. Как вы не можете понять!» Все сразу останавливаются, вытирают пот: и Надя, которая угощает Алишера конфетами «Белочка», и лучшая мамина подруга Света, а мама морщится и на- чинает растирать ноги в толстых шерстяных носках. Потом опять будут повторять сначала. И сколько можно? Алишер вста¸т со стула и ид¸т к дяде Л¸не. У дяди Л¸ни гораздо интересней! Он самый главный на складе декораций. Дядя Л¸ня разрешает мерить все костюмы, какие захочешь. А сколько у него шпаг, кинжалов, копий! На месте взрослых Алишер ходил бы в театр на склад декораций. В тот раз мама провела его через служебный вход и усадила в первый ряд. Медленно потухла сделанная будто из тысяч прозрачных леденцов огромная люстра, и занавес раздвинулся. Неужели это мама? А где е¸ черное трико? Где шерстяные носки? Сейчас она похожа... На кого она похожа? На птицу... Ну да. На большую белую птицу. И руки, как крылья. Но как это мама могла превра- титься в птицу? И остальные тоже. Может, их закол- довали? Алишер оглянулся по сторонам. Но почему все сидят спокойно? Или они не пони- мают?.. Может, они тоже заколдованы? Нужно что-то делать. Он побежит сейчас к дяде Л¸не, возьм¸т боль- шую саблю и расколдует всех. 102

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Занавес вдруг сош¸лся, и все громко зааплодиро- вали. Из-за красных занавесных складок вышли хоро- шо знакомые: и Надя, которая угощает его конфетами, и Света, самая лучшая мамина подруга. А вот и мама. Она кланяется зрителям. А Алишер помахал ей рукой. После спектакля они шли домой пешком. Алишер прижимался к маме, заглядывал ей в глаза, и даже по- трогал несколько раз. Мама была такая же, как всегда, только усталая... – Дед, – крикнул Алишер. – Дед! Но почему-то никто не отзывался. Алишер отки- нул одеяло и зашл¸пал босиком по полу. Он распах- нул дверь в комнату деда. Деда не было. Что это висит на стуле? А-а... Так вот почему в дедовой комнате вечером долго не гас свет. Ещ¸ вче- ра этот пиджак висел в шкафу и был обыкновенным ч¸рным пиджаком от костюма. Сегодня же, отутюжен- ный, от аккуратно висел на спинке стула. Но самое главное, к пиджаку были прикреплены ордена! Алишер подош¸л поближе. – Один, два, три, – считал он, трогая каждый орден. На ярких металлических кружочках горели вы- битые буквы, и Алишер стал водить пальцем вдоль каждой из них. Какая это буква, с зав¸рнутыми с двух сторон края- ми? А-а, вспомнил. Буква «З». Что же получилось? – За-о-тв-а-гу... За от-ва-гу! На ордене написано «За отвагу!» Раз на ордене написано «За отвагу», значит дед герой. Вот здорово. Его дед герой! – Дед, – закричал Алишер. – Что же ты раньше не говорил! В прихожей хлопнула дверь. Ну, конечно, дед хо- дил за газетами. 103

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ – Ты уже встал? Быстренько иди умываться. Хорошо деду так говорить. Он не только делает за- рядку, но и обливается холодной водой. От этой воды у Алишера кожа покрывается пупырышками. И почему она называется гусиной? Непонятно... Да, а ордена? – А почему ты ордена каждый день не носишь? – Да как-то неудобно. И потом, если часто носить, они будничными становятся. Мне кажется, одевать их нужно раз в год, в День Победы. Странный дед какой-то. Если бы у Алишера был хоть один орден, он бы не снимал его ни дн¸м, ни но- чью. Ходил бы с ним и в детсад, и гулять. Пусть все видят, что он герой, и завидуют. – Дед, а ты, правда, герой? Дед почему-то заулыбался. – Герой, не герой, а не хуже других был. Две ме- дали «За отвагу» и орден Славы. – Как, медали? Алишер даже обилелся за деда. Оказывается, толь- ко медали, а орден всего один. – «Слава» – самый главный солдатский орден, – объяснил дед. – Ни у одного генерала и маршала нет. Алишер пош¸л умываться. Если даже у генералов и маршалов нет такого ордена, тогда вс¸ в порядке... Это хорошо, что на завтрак кефир. Им очень вкус- но запивать хлеб с колбасой. Дома мама ни в жизнь бы не разрешила. Уж как вс¸ надоело! Только и слышишь: «Алишер, закутай горло шарфом, Алишер, съешь ман- ную кашу». Кому нужна эта манная каща? Даже соседский щенок, и тот прош¸л мимо, когда Алишер поставил кашу перед его носом. У деда лучше. Он покупает мороженого, сколько хочешь. Разрешает не кутаться. Он даже маме сказал: «Растишь реб¸нка неженкой, смотреть противно». 104

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ – Наелся? – спросил дед. – Тогда пойд¸м. И сви- тер сними, жарко на улице. – Дед, а мороженое купишь? – Куплю, конечно, только сначала мы в театр по- звоним. Действительно, чуть не забыл. Ведь у мамы сегодня премьера! Премьера называется «Дон Кихот». Мама много рассказывала про этого человека. Он боролся за справедливость. Только жил в Испании. – Дед, а ты хотел бы быть Дон Кихотом? – Хотел. – А как им стать, знаешь? – Нужно быть честным и ничего не бояться. – А если они сильнее? – Кто? – Ну те, кто несправедливы. – Вс¸ равно нужно бороться. С кем же бороться? Алишер задумался... Пожа- луй, с Мишкой. Он из рогатки в голубей стреляет. Но Мишка сильнее. Его полдвора боится. Алишер вздох- нул. Да, трудно быть Дон Кихотом... Ну и жара! Доедаешь вторую порцию мороженого, а прохладнее не становится. Сколько людей вокруг! Навстречу ид¸т военный. Вот здорово, вся грудь в ор- денах! – Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – гово- рит дед и отда¸т честь. – С Дн¸м Победы! Алишер согнул руку в локте и тоже отдал честь. Правда, в ней он держит мороженое, так у военных не бывает. Но генерал, наверное, не заметил. Он улыб- нулся и сказал: – Вас тоже с великим праздником, Пулат Хакимо- вич. А это внук? – Внук, Алишер. Генерал приложил ладонь к козырьку и сказал: 105

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ – Ну что ж, поздравляю, Алишер, и тебя, – он на прощанье помахал рукой и пош¸л дальше. Из-за угла вдруг послышалась музыка. Ещ¸ ми- нута, и показался духовой оркестр. Трубачи шли по- середине мостовой, на одинаковом расстоянии друг от друга. Они крепко прижимали мундштуки к губам и раздували щ¸ки. Солнечные блики стаями слетали с ослепительно начищенных медных труб, заставляя лю- дей щуриться и прикрывать глаза. Тугие звуки марша отвесно уходили вверх, в самое небо, таяли в высоте, а за ними накатывала новая музыка... На площади возле парка людей было ещ¸ больше. Мужчины и женщины держали в руках плакатики. На них чернилами, краской, тушью были написаны цифры и слова. Дед тоже вытащил из кармана пиджака св¸рнутый в трубку лист бумаги, развернул его. – Что там написано? – спросил Алишер. – «327-й полк САУ». В н¸м я воевал. – А как понять САУ? – Самоходная артиллерийская установка. – А что сильнее, танк или установка? – И без танков и без САУ в армии нельзя. Люди собирались группами, обнимались, целова- лись, громко разговаривали, а некоторые даже плака- ли. Возле одних плакатиков людей было очень много, у других поменьше, а у дедовского совсем никого. – Пулат Хакимович, – окликнули деда от таб- лички «Северо-Западный фронт», – опять никого не дожд¸шься. Иди к нам! – Спасибо. Может, кто-нибудь прид¸т. Столько лет жду... Уже, наверное, прошло два часа, как они ходили по площади, но никто не подходил. Алишер взял пла- катик у деда и сам теперь н¸с его. – Дед, я газировки хочу. 106

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ – Сбегай сам, у меня ноги что-то устали. Я тебя здесь на скамейке подожду. У автоматов с газированной водой было много на- рода, и Алишер встал в очередь. Женщина в белой блузке, стоящая впереди, оглянулась, посмотрела на Алишера и сказала: – Товарищи, давайте пропустим впер¸д молодого человека. Вон, вон, из «327-го полка САУ». – Кто здесь из этого полка? – раздался чей-то голос. Седой мужчина в ч¸рном костюме подош¸л к Али- шеру, взял из его рук плакатик, проч¸л надпись. – Ты с кем приш¸л, мальчик? – волнуясь, спросил он. – С дедом. – А где он? – На скамейке сидит. – Проводи меня к нему... Дед вс¸ так же сидел на скамейке и читал газе- ту. Седой мужчина внимательно посмотрел на деда и подош¸л к нему почти вплотную. – Это ты, Пулат? – неуверенно спросил он. Дед вздрогнул, прищурил глаза и вдруг бросился к нему навстречу. В следующую секунду они уже обнимались и хло- пали друг друга по плечам. «Вот это да, – подумал Алишер, – у деда полные глаза сл¸з. А ещ¸ говорил, что мужчины никогда не должны плакать!» – Витя, – повторял дед, – Витенька! Я же тебя тридцать лет искал. Целых тридцать лет... Мимо них проходили люди, рядом по дороге спе- шили куда-то автомашины, а они сидели на скамейке, не замечая ничего вокруг. – Помнишь, – сказал дед, – под Прохоровкой ты меня из подбитой машины вытащил. Обгорел я тогда сильно. 107

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Так вот откуда у деда шрамы на руках и груди. Что же дед никогда об этом не рассказывал? – Конечно, помню. В госпиталь тебя отвезли. – Там я три месяца провалялся, потом в другую часть попал. Брал Севастополь, а закончил войну в Чехословакии. – А я в К¸нигсберге. – Витя, кого-нибудь из наших видел? – Саня Чертков в Москве, директор большого за- вода. Тоня – учительствует под Саратовом, недавно письмо прислала. А Рудик Григорян погиб, и Коже- мякин погиб, а замполит позже, в Прибалтике, – он помолчал. – Время летит, оглянуться не успеваешь. Да, что я приехал... С глазами плохо стало. Контузило меня в сорок пятом, а вот через сколько война о себе напомнила. У вас тут профессор есть хороший, ему и хочу показаться. – Ты ещ¸ у него не был? – Да я два часа, как из Челябинска прилетел. Только и успел номер в гостинице снять. – Никаких гостиниц. Остановишься у меня! – А не стесню? – Да как ты думать можешь об этом... – Настоящий узбекский плов, – сказал дед, поста- вив на середину стола большой ляган* с пловом. По- том наполнил рюмки. – Самый первый тост за наших боевых товарищей, за тех, кто не дожил до Победы... В раскрытое окно потянул ветерок, пошевелил за- навесками. – Витя, – сказал дед. – Спо¸м нашу фронтовую? Дед подош¸л к серванту, снял с него подсвечник, заж¸г свечку и выключил свет. * Узбекское блюдо ручной работы для плова и фруктов. 108

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Тоненький розовый язычок секунду поморгал, за- тем разгорелся. Свечка чуть потрескивала, парафино- вые сл¸зы медленно стекали вниз и застывали по до- роге. Наконец они запели вполголоса: Бьëтся в тесной печурке огонь. На поленьях смола, как слеза. И поëт мне в землянке гармонь Про улыбку твою и глаза. Про тебя мне шептали кусты В белоснежных полях под Москвой. Я хочу, чтобы слышала ты, Как тоскует мой голос живой... Песня наполняла комнату и переливалась в окно, за которым виднелись соседские крыши, ещ¸ дальше была Петькина голубятня, а на самом горизонте, где вечернее небо упиралось в парк культуры, расцветали разноцветные сполохи праздничных салютов. г. НЬЮ-ЙОРК, США 109

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Кристина-Анастасия Верас БРЗИН ПУТЬ К МЕЧТЕ Я иду по пути, путь вымощен клавишами пианино. Каждый мой шаг настроен. В течение дня вы слышите симфонию, в ночное время звучит ноктюрн. По пути растут белые берёзы, ветви их танцуют в ритме музыки. В конце тропы виднеется стол, на нём – две книги. Первая книга – Пушкина. Я слышу голос поэта, читающего песню «Зимний вечер». Поэтесса. Пишет на словенском, сербском и русском языках, изда¸тся в международных литературных периодических из- даниях. Член Международного союза словенских писателей и поэтов России и Академии российской литературы. Жив¸т в Любляне, Словения. Дебют в «МП». 110

ЗАГРАНИЦА БЛИЖНЯЯ И ДАЛЬНЯЯ Вторая книга – от Есенина. Я слышу голос поэта, читающего песню «Белая берёза». Всё действует, как колыбельная для спокойной ночи. Я ложусь на мягкой зелёной траве – мечты летят ко мне. Я вижу своего ангела-хранителя. На заднем плане я слышу романсы Бетховена, чистая любовь находится в воздухе – везде есть искры нежности. г. ЛЮБЛЯНА, Словения Фото Р. Тишковского 111

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Александр ТАРАСОВ Литература и история ГОРЬКАЯ ОГНЕННАЯ ТЕМА, ИЛИ О «РУССКИХ ХАТЫНЯХ» ЗАБЫВАТЬ НЕЛЬЗЯ! Ярким и по-своему уникальным явлением в со- временной российской литературе стало художествен- но-документальное направление в творчестве поэтов, писателей и публицистов, связанное с очень болезнен- ной, как давно незаживающая кровоточащая и садня- щая рана, темой – о мучениках сурового лихолетья войны: заживо сожж¸нных фашистами мирных жите- лях оккупированных территорий РСФСР. К огромному сожалению, этот скорбный пласт в хронике невыразимых массовых бедствий, выпавших во время Великой Отечественной на долю нашего ми- ролюбивого, стойкого, мужественного и самоотвержен- ного народа, почему-то в течение десятилетий оказался фактически вне поля зрения исследователей событий военного времени века двадцатого. Века грозного, го- рячего и горького… И надо низко поклониться нынешним литерато- рам, которые, по сути, подали пример отечественной исторической науке – они и в своих произведениях, Прозаик, член Академии российской литературы. Жив¸т в Москве. 112

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ а также и на различных гражданственно-творческих акциях стремятся донести до общества поистине об- жигающую правду о мирных жертвах войны. АПОСТОЛ ПАМЯТИ Прежде всего, надо отметить, что у истоков этого благородного литературно-общественного движения, а по сути – народной инициативы, стоит член Союза пи- сателей СССР и Союза писателей России Владимир Фомич¸в. Сын погибшего в сорок третьем фронтовика, он – уроженец Смоленской земли – принадлежит к хлебнувшему лиха поколению детей войны и считает своим нравственным долгом всецело служить огненной теме, чтобы и потомки ведали, как это пронзительно звучит в песне «Белоруссия» композитора Александры 113

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Пахмутовой на слова поэта Николая Добронравова, про «боль тех давних годин». Широкое признание получило подвижничество Владимира Тимофеевича, связанное с увековечением памяти о мирных жителях, которые были казнены с изощр¸нным садизмом оккупантами-выродками. Из написанного членом СП России Григорием Ка- люжным очерка «Апостол памяти»: «24 мая [...] 2017 года поэту, прозаику, литера- турному критику и публицисту Владимиру Тимофее- вичу Фомич¸ву исполнилось 80 лет. Одновременно с этим истекло пятидесятилетие, на протяжении ко- торого он проявил себя как доблестный подвижник в деле воскрешения и сохранения памяти о зверствах фашистов на оккупированных ими территориях 18-ти российских областей [регионов]… О чудовищной массовости Хатыней говорит тот факт, что только на одной Смоленщине, по официаль- ным теперь данным, фашисты сожгли дотла более пяти тысяч с¸л и деревень, прич¸м около тр¸хсот из них вместе с детьми, женщинами и стариками. Всего на Смоленщине фашистами и их пособниками было загублено не менее 550-ти тысяч мирных жителей. Родившийся в смоленской деревне Желтоухи во Всход- ском (ныне – Угранский) районе шестилетний Володя Фомич¸в стал свидетелем «огненного марта», когда на протяжении едва ли не всего месяца ночное небо озарялось заревами полыхающих вокруг с¸л и дере- вень. Наконец, заполыхали избы и его деревни, а в по- следнюю, самую большую, немцы согнали всех жите- лей, включая и его мать Аксинью Ивановну Фомич¸ву с четырьмя детьми, и тоже подожгли. Через минуту, после того как последние люди выскочили из объятой пламенем избы, крыша е¸ рухнула. Горящую по соседству деревню Борьба освобож- дали красноармейцы воинской части ¹ 95852, но в 114

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ ней уцелело всего 7 жителей, которые и подписали по- ложенный при этом «Акт об освобождении...». Такие акты эпизодически печатались по горячим следам. Од- нако в советское время [в наступившую мирную пору] реальный объ¸м изуверских преступлений фашистов замалчивался, а публикация подобных актов вообще не допускалась по политическим мотивам […]. И вс¸ же в газете «Красное знамя» [являлась печатным ор- ганом Ферзиковского района Калужской области] в ¹ 57 от 14.05.1966 года Фомич¸ву удалось опублико- вать стихотворение «Страх», в коем оглашалась эта горестная тема с той силой, которая да¸тся только тем, кто вернулся с того света. Вот [заключитель- ные] строки этого стихотворения: О, стопудовый непролазный страх В загробных человеческих глазах! Будь вечно проклят дьяволов набег – Твоя геенна, чистый человек. После этой публикации Владимира Фомич¸ва, бывшего в то время директором школы-интерната в деревне Некрасово близ знаменитой Тарусы, обвинили в идеологической диверсии и т.д. Но он, крещ¸нный пламенем «огненного марта» 1943 года, как истинный апостол памяти, воскрешал е¸ на всех путях своей подвижнической жизни...». Вспоминая о том пережитом им кошмаре, Влади- мир Тимофеевич поясняет в одном из своих очерков: «...Как заколотилось сердце, когда заполыхала своя кровля. Селение сгорело дотла, кроме тр¸х рас- ч¸тливо оставленных изб: в середине и по краям клад- бища нашего соснового жилья. Объявив, что всех до единого сожгут, загнали старых и малых в одну избу, но затем, изуверски испытав жутью, вс¸ же выпусти- ли и запалили хату. Видно, продлили садистское удо- 115

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ вольствие, хотели извести бедных сельчан до смерти страхом. Операцию один к одному повторили в следу- ющей оставленной избе. Не удовлетворившись этим устрашением, кровавые чудовища в конце концов уже в единственно сохранившемся пока доме заставили всех нас дожидаться смерти примерно шесть часов. Двери его заколотили, у каждого окна выставили по автоматчику, готовя жестокую казнь. Эту избу под- палили вместе с нами, а потом, когда красный дракон ринулся на приготовившихся к кончине, внезапно от- крыли дверь, через которую мы все хлынули на волю. Никто до сих пор не знает истинной причины то- гдашнего «милосердия» фашистских гадов […]. Теперь, спустя многие годы, зрело размышляя, я приш¸л к тв¸рдому убеждению, что наши палачи в последний момент испугались возможной конкретной мести крас- ноармейцев, которые уже наступали им на пятки...». ПОЛЕ ЗАЖИВО СОЖЖЁННЫХ Отдадим должное Владимиру Тимофеевичу, кото- рый в свою книгу «Поле заживо сожж¸нных» (вышла тремя изданиями: в 2009, 2010 и 2019 годах в Москве) поместил подготовленную в соавторстве с уроженцем Смоленщины Виктором Мушенковым «к 65-летию за- молчанной огненной трагедии» быль-обличение «Угран- ская Хатынь» (Рассказ бывшего смертника): «Этого свидетельства могло и не быть, но… 13 марта 1943 года. «В деревне Новое Семлевского района Смоленской области немцы загнали в два дома всех жителей деревень Новое, Ломанчино, Криволевка и заживо сожгли. На снимке оставшиеся в живых 7 че- ловек, которым удалось выползти незаметно для немцев. Слева направо: Бычков Александр – 16 лет, Опëнкина Акулина – 42 года, Бычкова Акулина и трое еë детей – 116

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Петя 5 лет, Миша 13 лет и Сережа 10 лет. Крайняя справа Нестерова Мария 67 лет…» – (Красноармейская газета «На штурм врага». Март 1943 г.). По свидетельству документов в деревне Новое (в послевоенное время за ней закрепилось название Борьба) ныне Угранского района Смоленской области отступающие фашисты превратили в пепел 287 на- ших земляков (это почти в два раза больше, чем в белорусской Хатыни). [По уточн¸нным данным, в указанной деревне мученической смертью погибли 340 мирных деревенских жителей. – А.Т.] Из семерых спасшихся шестеро уже умерли, ныне здравствует только один из них – П¸тр Афанасье- вич Бычков. Он сегодня единственный свидетель и очевидец этого преступления фашистов в отношении мирного населения на Смоленщине. […] Мы знаем, что нашему герою трудно возвращать- ся к испытаниям того страшного 13 марта 1943 года. Но, несмотря на это, памятуя о важности для исто- 117

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ рии свидетельства очевидца, мы решились просить его рассказать о своей жизни. Пëтр Афанасьевич БЫЧКОВ: – Родился 30 мая 1939 года, был в семье поскре- бышем [последним ребëнком]. Родители – крестьяне деревни Новое. Отец с Финской – на Великую Отече- ственную, в 43-м погиб под Ленинградом. В избе находилось восемь человек… …Самым страшным стал март 43-го, когда немцы начали отступать. По всей округе объявили, что будут давать продук- ты. Собрали и малого, и старого [и мал, и стар] в деревне Новое (Борьба). Здесь также оказались гришинские, шумаевские, ломанчинские, криволевк- ские, фëдоровские, с Ельни два человека. Находились наши раненые солдаты, которые прятались на чердаках. [...] Всë ходячее население построили в шеренгу по четыре человека и погнали протаптывать дорогу до деревни Гришино. Еë сожгли полностью и всех при- гнали под охраной обратно. А те, кто не мог идти, старые да малые, находились в деревне Новое в огоро- же – колючая проволока [была натянута] в два ряда. Их охраняли часовые. Окна забили, стены обложили соломой. Тех [сельчан], которые протаптывали доро- гу, тоже загнали в эту хату и никого не выпускали. Примерно часов в шесть подожгли. Мы всей семьëй стояли около двери с солдатами, которые хо- ронились у нас. Часть дома, покрытая соломой, яв- 118

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ лялась жилой. А во второй не было потолка и пола, что нас и спасло. Когда подожгли, люди напирали на окна, на двери и попадали под автоматные и пуле- мëтные очереди. Двери выбили, колючая проволока наклонилась от натиска толпы. Солдаты сказали: «Первого часового сбиваем...». В это замешательство и под покровом дыма через второй ряд колючей проволоки солдаты хватали кто был под рукой и кидали через проволоку, в снег. Это произошло, когда отвлëкся часовой, а, мо- жет, [его] сбили солдаты. Спаслись от огня многие, но их догоняли и расстреливали, а мы первые по дыму ушли. Затем сидели под дубом, пока совсем стемне- ло. Немцы стали стрелять в нашу сторону с [из] миномëта. Мать испугалась за наши жизни, всех уве- ла в лощину, подальше в лес. А потом мина попала под дуб, где мы [до этого] прятались, и вывернула его с корнем. Ночевали в дяди Гришином лесу (Григорий – дядь- ка наш), сидели в лапнике, сбившись в кучу. Нам были слышны крики, стоны, вопли, плач. Они слышались в округе за десять километров. Рано утром раздались голоса женщин со стороны дороги Дуденки – Фëдоровское. Мать вышла из укры- тия, увидела также и на лыжах, в белых халатах наших разведчиков. Узнав еë, женщины позвали посмо- треть, нет ли живых на пожарище. Они же первыми сообщили разведчикам, что нам удалось избежать со- жжения. Пришли на страшное место (выделено мной – А.Т.). Живых нет никого. На снегу лежат убитые. В первой половине [сгоревшего дома], где были пол и потолок, узнать кого-либо было невозможно. А во второй – у кого были обгоревшие ноги, руки, голова... А чтобы их было не узнать или чтобы они больше сго- 119

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ рели, немцы пособирали [собрали] в деревне повозки, сани, кадушки, солому и положили на людей, запалив всë это [палаческое кострище]. Одна застреленная женщина лежала недалеко от дома, штыками [у неë] были исторканы лицо и грудь. В Бордюковом дворище живьëм бросили семью в колодец. Вскоре тут проходила фронтовая воинская часть, наши солдаты увидели зверства немцев, сде- лали снимки, написали о происшедшем в своей газете. Ушедших до срока из жизни похоронили в двенадцати братских могилах. Местные жители установили вре- менное надгробие, ухаживали за погребениями… Когда мы убегали, меня ранило осколком в ногу, шрам виден и сейчас. Также была сломана левая клю- чица. А когда угоняли сестëр в Германию, я стал за- ступаться, немец ударил меня головой о кованый сун- дук. Он разбил мне темя, вмятина тоже сохраняется до сих пор». К моменту выхода в свет «Угранской Хатыни» у Владимира Фомич¸ва уже имелись относящиеся к жанру писательской публицистики три прологовых публикации по ставшей для него наиглавнейшей теме возвращения в лоно народных святынь пока ещ¸ без- вестных российских Хатыней — «Слепая память», «Великорусские великомученики» и «Память, схожая с забвением», а также была напечатана баллада «9 Мая 2007 года». АТЛАНТИДА СВЯТЫНЬ Соратниками создателя поэмы «Атлантида свя- тынь» Владимира Фомич¸ва на литературной пере- довой – на духовно-нравственном плацдарме-высоте «Поля заживо сожж¸нных» – стали поэты, писатели 120

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ и публицисты Валентин Сорокин, Виктор Коже- мяко, Анатолий Парпара, Леонид Ханбеков, Василий Леонов, Леонид Фадеев, Людмила Авдеева, Вла- димир Корол¸в, Эмилия Гайдукова, Евгения При- шлецова и другие достой- ные защитники памяти и правды. При поддержке Коми- тета по культуре и туриз- му Администрации муни- ципального образования «Вяземский район» Смо- ленской области выпущена книга Эмилии Гайдуковой «Забыть нельзя!» с подзаголовком «Смоленские Ха- тыни» (Документально-публицистическое издание. – Город Гагарин Смоленской области: ПКЦ «Полимир», 2015). Анатолий Бабак сво¸ стихотворение, включ¸нное в сборник, назвал с использованием не так давно во- шедшего в литературно-журналистский оборот горестно- трагического символа – «Русские Хатыни»: Ушедший век распяли в полный рост, Но глух и нем он к русским пепелищам. Где вся Смоленщина – на сотни вëрст погост, А Псковщина во всю длину кладбище. [...] ...Направив мне рукопись своего очерка «Явив- шийся из пламени геноцида» о Петре Афанасьевиче Бычкове, Владимир Тимофеевич приложил к своей публицистической работе лаконичную справку о том, что 26 сентября 2017 года на «Поле заживо сожж¸н- 121

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ ных» вдоль дороги Угра – Знаменка в торжествен- но-скорбной обстановке состоялось перезахоронение священных останков 340 мирных жителей, казн¸нных гитлеровцами огн¸м и свинцом в смоленской деревне Новое (Борьба). Заслуживает самой широкой и деятельной под- держки обращение автора книги «Поле заживо со- жж¸нных» к читателям: Владимир Фомич¸в просит их «включиться в деятельность по созданию УКАЗАТЕЛЯ мест массового сожжения мирных жителей России не- мецко-фашистскими оккупантами во время Великой Оте- чественной войны 1941–1945 годов». Он, председатель Общества «Поле заживо сожжëнных» имени Эдуар- да Хлысталова, также предлагает «музейным работни- кам районов обменяться с коллегами копиями документов об истреблении пламенем населения своей местности, – и сразу в каждом музее будет полная картина в целом по области»... И нельзя не подчеркнуть характерное обстоятель- ство: сам Владимир Тимофеевич, что называется, сразу же переш¸л от слов к делу. Уже в 1-м издании «Поля заживо сожж¸нных» имеется раздел «К Указателю мест массовых сожжений мирных жителей России» – в эту часть книги автором включены, в частности, от- дельные факты (из архивов и публикаций последних лет в регионах нашей страны) о вопиющих «огненных военных преступлениях» гитлеровцев в Московской, Тверской, Воронежской, Ленинградской, Ростовской, Псковской, Тульской, Курской, Новгородской, Брян- ской областях и на Кубани. Председатель Союза писателей России Николай Ф¸дорович ИВАНОВ подч¸ркивает: – С детства мне знакома эта неописуемо горькая и исключительно болезненная «огненная тема», вокруг нашего села Страчево, что на партизанской Брянщине, 122

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ вовсю побуйствовало беспощадное, адское пламя. И по- всюду на Брянской земле были сожж¸нные деревни... Жестокая доля постигла мирных жителей соседней деревни с красивым названием Живой Ключ: одних – бросили в колодец, других – расстреляли, третьих – сожгли... Мой сосед Василий Иванович Слизовский – внук сожж¸нных в этой деревне. И мы ещ¸ с одним однокашником, Виктором Кузьмич¸м Свиридченковым, ездили лет восемь на пепелище и там, в загубленном оккупантами Живом Ключе, выкашивали траву во- круг братского захоронения. Мы поставили высокий деревянный поклонный крест, а рядом укрепили метал- лическую табличку, что здесь, на сельском приволье, была деревня Живой Ключ. И надо хотя бы на месте каждой такой деревни поставить поклонный крест, что- бы поминать мученически погибших. И – поклоняться их светлой памяти... Союз писателей России всецело поддерживает движение подвижников, инициированное Обществом «Поле заживо сожж¸нных» имени Эдуар- да Александровича Хлысталова. Война и память о е¸ жертвах – это для нас святое дело. Фото автора и из архива Владимира ФОМИЧ¨ВА г. МОСКВА 123

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Яков ШАФРАН *** «Нах остен, нах остен, нах остен!» – Рвалась волчья стая к Москве. Был враг беспощаден и злостен, Уверен в своём удальстве. За Тулу, за землю родную, За нашу столицу – Москву Рабочие встали вплотную По росту и по мастерству. Их воля с приказом едины: Ни шагу назад, устоять! А шли на них танки лавиной, Спеша опрокинуть их вспять. Не видно осеннего неба, То вечер иль день – не понять. Лишь дым и огонь. Был иль не был – То смерти на каждом печать. Сталь и плоть искорёжены были На по́ литой кровью земле. Однако армады застыли – Не быть им в старинном кремле! Поэт, прозаик. Член МГО СП России и Академии российской ли- тературы. Жив¸т в Туле. 124

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Там были неравные силы, Но выиграли время тогда. Затем и войска погасили К столице порывы врага. За Родину, землю родную, За нашу столицу – Москву Рабочие встали вплотную По росту и по мастерству! *** Глумиться над Родиной? – Гадко! Что может позорнее быть? Откуда же та лихорадка И, будто спортивная, прыть? Не нравится им, что простою Ты видишься в мире большом, Не нравится, что с красотою, Бесхитростной, как нагишом. А та простота ведь святая – Как святость благих проста, А та красота ведь родная – Лесов и лугов краса. Им то не понять, невдомёк им – Чужие они земле. Родное им стало далёким, Когда утвердились во зле. С тех пор только сложное мило, Хоть если и нет там добра, С тех пор изощрённость укрыла В себе извращённости нрав. А Родина – это святое, Хоть если она проста, 125

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Как мать хороша красотою Души, несмотря на года… Глумиться над Родиной? – Гадко! – Как мать свою злобно гнобить. Но та же кругом лихорадка, Но та же спортивная прыть! *** По улицам старого города Люблю побродить не спеша. Хоть новое смотрится молодо, К былому стремится душа. И помнит богатые смыслами, Сердечной своей теплотой, Своих обитателей мыслями Дома с деревянной резьбой. Ведь всё так не вечно, и многих Домов, голубятен, дворов Уж нет. Тут иные пороги Иных и бездушных дворцов. А где-то погибла деревня: Безлюдье, пустые дома, Дичают и сохнут деревья – Как будто прошла тут чума. И только грачи горделиво Кивают на поле, как встарь, И пения птиц переливы, Токует в дубраве глухарь. Не вечно ничто в нашей жизни, Но горько и больно душе Справлять ежегодные тризны На фоне больших витражей. 126

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ *** Ночь становится длиннее, И луны прохладней свет. Осень, осень, всё сильнее Ощущаю тяжесть лет. Дольше ждать рассвета стало – Всё не разгорится он. Солнце, видно, задремало, Сладок, видно, утром сон. Ждёт восхода молча роща. Птицы замерли в ветвях. И ничто вокруг не ропщет – Утонув в осенних снах. Купола, что в липах дальних, Тоже свой волшебный час – Диво-солнце встретить – ждали, Наш земной вседневный Спас. О, приди скорее утро, Заалей скорей восток, Выйди солнце, златокудро, И развей всю тьму тревог! Пусть становится длиннее Ночь, луны прохладней свет, Пусть и осень – свет сильнее, С ним поменьше тяжесть лет! *** На деревьях листья пожелтели… И весна, и лето уж прошли. Хоть и осень, но на самом деле Для меня теперь расцвет земли. Был бы я печальный, одинокий, Был бы я отшельником седым, Если бы не муза в час высокий Грусть мою рассеяла, как дым. 127

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Муза, муза, милая подруга, Хоть желтеют листья на ветвях, Не сойти мне с творческого круга, Когда муза при моих дверях! *** От ненастно-холодной погоды Улететь бы в былые года́ . Были ре́дки сюрпризы природы, Как мы помним по детству тогда. Что случилось с природой? – Не знаю, Видно, время ускорило бег, – И, за временем не успевая, Та лишает привычных утех. От ненастно-холодной погоды Улететь бы в иные края, Где не будет сюрпризов природы, Где погожие дни всё стоят. Но душа прикипела к родному Краю, месту, своей стороне. И уже не привыкнет к иному, Хоть и будет там лучше втройне. И пойду я под дождь и в ненастье, Пусть промокну, как осени лист. На земле, в стороне нашей в счастье Лишь бы дети опять родились! г. ТУЛА 128

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Виктор РОДИОНОВ ДЕНЬ ПОБЕДЫ 1 Деревня малая в Саратовской глуши. Сорок пятый год, начало мая, На улице безлюдно, ни души, Затихло всё. Селенье засыпает. Я – семилетний, непослушный мальчуган, Любопытный, шустрый непоседа, Впервые я тогда узнал Про славный день, про День Победы. Я был, что называется, пострел, А наш пострел везде поспел. Вижу: у Правленья собирается народ, И разговор взволнованный идёт. Примчался из района бригадир И долгожданной вестью всех ошеломил: «Войне – конец! Победа! Мир! Капитуляцию фашистов Жуков принял. Поэт, автор нескольких книг. Член МГО СП России и Академии российской литературы. Жив¸т в Москве. 129

75 ЛЕТ ПОБЕДЫ Пусть обойдёт нас горе стороной, Скорей 6ы возвращались наши близкие домой. Потерпел фашизм полнейший крах. Мы – победители, и в наших всё руках. Так хочется хороших перемен во всём, Теперь по-новому, быть может, заживём…» Что было дальше? Было ликованье, Объятья, слёзы радости, братанье. Я многого тогда не понимал, Но увлечённо, со стараньем, Со всеми пел, смеялся и плясал, И тонкий голосочек мой – Сливался с общим гулом ликованья. 2 Событий ход не повернётся вспять, Остались в прошлом радости и беды, Но глубже начал я осознавать Величие и значимость Победы. И хоть всё дальше, дальше эта дата, Её не затемнят прошедшие года. Не верю, что наступит день когда-то, И дату славную забудут навсегда. Бегут, мелькают пёстрые года, Но голос сердца говорит негромко: Тот День Великий не забудут никогда И будут помнить благодарные потомки! г. МОСКВА 130

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО БАЛТИЙСК У НАС В ГОСТЯХ Владимир МУРЗИН С 1964 по 1996 годы служ- ба в ВМФ СССР и России от курсанта до капитана 1 ранга. Ветеран военной службы. Служил на кораблях и в со- единениях Балтийского флота. Участник дальних походов. По- сле увольнения в запас продол- жил работу в ВМФ на судах соединения спасательных судов Балтийского флота. Член СП России, Калинин- градское региональное отделе- ние, и ряда других писатель- ских союзов. Победитель и дипломант многих литера- турных поэтических конкурсов. Автор 19 сборников стихов и более 90 текстов к песням, воплощ¸нным в жизнь друзьями композиторами. Произведения поэта печатаются в журналах и газетах С.-Петербурга, Балтийска и других. МОСКВУ НЕ СДАДИМ! Декабрь сорок первого года, На подступах к городу враг, Фашистам страшна непогода, Мороз навевает им страх. Довольно нам быть в обороне, За нами столица – Москва! Не быть у фашистов в полоне, В Атаку! Звала всех страна. 131

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО Со всех концов Родины нашей Отправлены были полки, Врагу доказать, что не страшен, И крепче метала штыки. Отвагу и смелость впитавший С рождения воин Руси, Под Знаменем Родины вставший – Пощады фашист не проси! Историки запада знают, Чем был знаменит тот «Тайфун», Легенды об этом слагают И громко кричат с трибун. Но крах потерпел враг коварный, Разбит ЦЕНТР хвалëный их был, Остался лишь след сей бесславный, В истории мхом всë покрыл. А там Дубосеково было, И был политрук Клочков, И память нам эту не смыло, С сегодняшних наших мозгов. Панфиловцев помнит Россия! И честь на Руси воздают! Для нас это свыше МЕССИЯ – О них люди песни поют. И стал политически важным На Площади Красной Парад, С него в бой потоком отважным Шагал за отрядом отряд. Москву не сдадим! Мы славяне! И сердце страны защитим! Ведь духом сильны христиане, А значит свой МИР отстоим! Пять раз под врагом ты бывала, Родная столица моя. Пять раз под огнëм ты сгорала, Назло всем – осталась жива! 132

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО По зову Москвы поднимались Дружины твои, Моя Русь! В боях они все закалялись, И Славой военной горжусь! Декабрь сорок первого года, И первый отпор врагу – Несломленный дух народа Забыть никогда не смогу. Я МЕРИЛ ЖИЗНЬ ТОМАМИ КНИГ (В сокращении) К 90-летию со дня рождения Валентина Пикуля 1. Я мерил жизнь томами книг, Написанных порой судьбою… В историю всем сердцем вник И ш¸л по ней своей тропою. Вот так о жизни он писал, Советский человек – прозаик! Романы флоту посвящал, Черпая факты из мозаик Людских сердец, простых людей, С кем он шагал по жизни этой, О волнах пройденных морей И о Руси, душой воспетой. На книжных полках моряков Его тома стоят учтиво… Они, как проблеск маяков, И как небесное светило. Нам освещают путь земной, Поведав о штормах и бедах, О курсе, что ведëт домой, О пораженьях и победах. 133

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО Его роман «Из тупика» Читаю часто вечерами. Правдива каждая строка С простыми, русскими словами. И «Крейсера», и «Фаворит», И «Баязет» и «Честь имею», В которых – правды дух царит, Их я всецело разумею. 2. Год сорок третий. Шла война. Мальчишка в Соловки подался. Там Школа Юнг ему нужна, Через неë на фронт собрался. И вот мечта его сбылась… Эсминец «Грозный», он – сигнальщик. Жизнь фронтовая началась, И он уже совсем не мальчик. И в экипаже наравне Со взрослыми уже воюет. В пятнадцать лет он на войне… Своею жизнью там рискует. О том, что видеть там пришлось Написано потом в романах. А значит правду удалось Увидеть позже на экранах. И потому он выбрал путь, Который ближе всего к сердцу. С него не может он свернуть, К Олимпу им открыта дверца. «Женьшень» начало положил Его писательской карьере. «На берегу» задор подлил, Поставив плюс в его премьере. 134

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО Увидел свет первый роман О битвах в Баренцевом море. Патруль послал им океан, Конвои охранять в дозоре… ПАМЯТИ КАПИТАНА Вечная память другу и товарищу – капитану противо- пожарного катера «ПЖК-1680» Балтийского флота – Щ¸голеву Валентину Демьяновичу В бессрочный рейс уходит капитан И на прощанье нам махн¸т рукой. Душа летит в воздушный океан, А тело на земле найдëт покой. Восьмой десяток свой не одолел, Полгода не хватило до черты. И дом родной его осиротел, Не стало слышно прошлой суеты. По трапу больше на борт не зайдëт, И не подаст дежурному руки. И боцмана к себе не позовëт Чтоб сделать замечания свои. Но четверть века свой оставят след, На ходовом, в каюте и везде, Где капитаном был он столько лет, Как всадник на ретивом скакуне. Два сына продолжают его путь, Отдав себя спасательным судам. И с курса никогда им не свернуть, Как подобает русским морякам. г. БАЛТИЙСК. Февраль 2019 года 135

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО Вячеслав ХОМИЧ Председатель Калининград- ского регионального отделе- ния СП России, лауреат на- циональных литературных премий. Юрист, федераль- ный судья в отставке. ДВЕ ЛЮБВИ Не гонитесь за любовью: В Ней – не только счастья след. Радость может быть – условной, А реально – куча бед… Ты была всегда Загадка, Я пытался разгадать: Благодушна, телом сладка, – Ты могла себя подать: Синих глаз немые взгляды И походка от бедра, Поцелуи, как награда, И прогулки до утра. Нас тревожил день вчерашний, Перспективы светлой суть: Трудно к жизни настоящей Мы прокладывали путь. Словно к ней – долга дорога, И вела в дремучий лес, Без желанного восторга Проявлялся интерес... Две Любви во мне пылали: Сила – равно велика: 136

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО Любовь к Женщине – вначале, А к Отчизне – на века! У МОРЯ В небе дымка голубая, А над морем – пенный дым. Только чаек не хватает: Чем-то заняты другим. Ветер гребни нагоняет, Разбивается прибой, Высоту волны меняя, – Он смеётся надо мной... Я стою и наблюдаю: Волны пеною шалят, Ближе, ближе подплывая, – Разбиваться не хотят. Так и жизнь моя мирская: Мчится к берегу волной, И чем дольше протекает, – Больше манит за собой... ВОСКРЕСЕНИЕ Опять у природы – души пробужденье: Цветами покрыто земли полотно. Люблю эти светлые жизни мгновенья: Манят и пьянят они, словно вино. И вновь у деревьев – листва в многоцветье, Весеннею младостью ластится лес, Весна молодит всех людей на Планете, Весенней порою – я к жизни воскрес. 137

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО С тех пор, обивая земные пороги, Брожу за удачей, весною дыша, Мне встретились многие, видел я – многое: Оттого до сих пор – Молодая Душа. СПОРТ И ВОЙНА В ИСТОРИИ СЕМЬИ ХОМИЧ Отец Вячеслава был футболистом и выступал за команду «Динамо». Вместе с командой он колесил по миру: Венгрия, Чехия, Румыния, Болгария… Истинная любовь к спорту дважды спасла ему жизнь во время Великой Отечественной войны. Первый раз отец попал в плен и смог сбежать лишь потому, что с собой у него были плоскогубцы, которыми он перекусил проволоку. Второй раз отец оказался в лагере, территория которого была обнесена такой же проволокой. Вот только на этот раз она была под напряжением. Услышав, что караульные разгова- ривают на чешском, отец поздоровался с ними на их языке. Те искренне удивились и стали узнавать, откуда такие познания у пленного солдата. Отец рассказал, что перед войной выступал в со- ставе «Динамо» в Чехии и забил гол, сравняв сч¸т. Он так мастерски закрутил мяч, что тот ч¸тко влетел в верхний правый угол ворот, как говорится, в девятку. Часовые рассмеялись, мол, это все знают из газет, а что сделал тот футболист после забитого гола? Отец, не мешкая, встал на руки и пош¸л! Именно это было его коронной фишкой. В то утро часовые нарушили правила и на час от- ключили ток… Вот так спорт спасает жизни. 138

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО КАЛИНИНГРАД – ЯНТАРНЫЙ БЕРЕГ Александр АНАНИЧЕВ Родился в 1970 г. в Сергиевом Посаде. В 1997 г. окончил Гума- нитарный институт телевиде- ния и радиовещания. В 2009 г. – Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького. Секретарь Правления СП России, руководитель Сергиево- Посадской писательской органи- зации, кандидат педагогических наук. Автор 10 поэтических книг, сборника статей очерков и бесед «Отраж¸нное время» (Псков, 2003), 60 книг для детей и семейного чтения. Лауреат ряда премий. Стихи Александра АНАНИЧЕВА переводились на английский, польский, болгарский, румынский, азербайд- жанский языки. 139

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО ПРОТИВОСТОЯНИЕ Нас вытесняют из этого мира Страны-шакалы, страны-проныры, Даже кого мы спасали не раз, Стаей единой идут против нас. Пыль о России пускают по свету, Нашу хотят обесценить Победу В той самой страшной недавней войне. Бесы, куда ни посмотришь, одне… Наглое войско опять зашумело, Даль озирая сквозь прорезь прицела. С губ кровожадных слюна потекла: «Крым – Украине… Империя зла…» В пору великих живём провокаций: «Санкции, санкции, санкции, санкций…», – Жутко над ухом орёт вороньё… – Мы не чужое берём, а своё! Плохо историю в школе учили Те, кто полмира на нас ополчили – В самые скорбные, грозные дни Плечи страна распрямляла свои. Русской державе всегда одиноко, Все против нас, кроме правды и Бога. Сила, пади, иноземная, ниц… Ляг и замри возле наших границ! 140

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО СНЕГ Снег летит на поля, за ворота, Снег летит на холмы и болото. Наяву, а быть может, во сне Тихо падает снег. Снег любую заполнит прореху, Снег летит в незамёрзшую реку. И взъерошен, как заячий мех, Этот снег, этот снег. На небесную манну похожий, Снег летит на случайных прохожих: На плохих и хороших – на всех Тихо падает снег. Снег усталую землю врачует, Осторожно бока ей бинтует. Лёгок, точно серебряный смех, Этот снег, этот снег. Ничего у высокого неба Не прошу, кроме чистого снега. На излом оглушительных вех Тихо падает снег. г. СЕРГИЕВ ПОСАД 141

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО Сергей СВЕТЛОВ Родился в Москве. На гитаре начал играть в школьные годы, учился в джазовой студии «Москворечье», закончил музыкальное училище им. Гнесиных. В 90-е годы создал несколько рок-проектов, работал в фирме АРС Игоря Крутого. Сей- час руководит детской студией «МАЭСТРО», работает как дет- ский композитор и в жанрах со- временного романса, эстрадной песни, инструментальной музыки. Лауреат фестивалей авторской песни, член СП России *** Погаснут звёзды, И мы погаснем... Но погорим, хотя бы час. Чтобы понять – всё не напрасно, Как боль, как тень, и – как свеча… *** Я пишу иногда Про росу и ветра... Горы, снег и город Петра… Про себя и друзей. И любимых тепло. Не могу не писать, Мир ведь – это стекло, Моё – правды стекло... 142

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО *** Как похожи наши мамы! Чуть прищурены глаза – Будто всё о самом главном Нам хотят они сказать. Жизнь прожить – не ошибиться. Выбрать ту, с кем до конца! И тихонько прислониться К её плечу здесь, у крыльца… СТАРАЯ КОЛОКОЛЬНЯ Какие старые ступени! – Когда-то здесь ходил монах… Сейчас в углах тревожат тени… Идёшь с молитвой на губах… Всё выше, выше и смелее Ступаешь ты на самый верх… Чтоб Бог тебя своим елеем Помазал от судьбы утех… Чуть тронешь колокол рукою… И он ответит глубоко… Как в старину он над рекою Звонил и призывал покой… Служил, служил и дослужился… Над всеми высоко парит… И я бы с ним однажды слился, Чтоб разделить с ним этот вид… г. МОСКВА 143

КОЛЛЕГИЯ ПЕРЕВОДОВ Наталья ИВАНОВА (ХАРИНА) Новые переводы из Адама МИЦКЕВИЧА (1798 – 1855) Мавзолей Марии Потоцкой У ГРОБНИЦЫ МАРИИ ПОТОЦКОЙ В краю весны, между садов, цветов прекрасных Погибла роза молодая... в тот момент Гирей воздвиг в разбитом сердце монумент, Летала стая мотыльков кроваво-красных. Член СП России и Академии российской литературы. Жив¸т и работает в Сергиеве Посаде 144

КОЛЛЕГИЯ ПЕРЕВОДОВ Скопленья звёзд бросают взор на облик Польши. Рой светлячков, в ночи мерцающих, рябит... Твой взгляд прощальный полон тяги, как магнит, Он остаётся на века, а может, – дольше. О! полька! Я закончу путь, и траур схлынет, И горсть земли вздохнёт под дружеской рукой, Не оскудеет на могиле, не остынет. Родная речь посеет благостный покой, Пророк, оплакивая песней, не покинет, Седая память потечёт в сердца рекой. (Крымские сонеты, VIII) Владимир Петров. «Бахчисарай. Дворцовая мечеть» БАХЧИСАРАЙ Прекрасный, опустевший двор Гирея. Парадный въезд в ошмётках паутины – Престол ветшает в прах без господина. Не балует дыханием Психея. 145

КОЛЛЕГИЯ ПЕРЕВОДОВ Разросся плющ в пролётах галерей. Убранства нет на стенах – всё пустынно, Лишь тайный Валтасара знак «РУИНА!» Хранит секрет скрижали, тех камней. Вот в центре зала мраморный сосуд – Фонтан гарема всё ещё в порядке, И жемчуг слёз в нём капает украдкой, Оплакивая ханский стыд и блуд. О! Где же здесь любовь? Ответом взору – Источник вечной жизни – плач позора (Крымские сонеты, VI) 146

КОЛЛЕГИЯ ПЕРЕВОДОВ Burza БУРЯ (ШТОРМ) На гребне шторма – в клочья парус, сорван руль... В скопленье волн стонали жалобно насосы. Канаты вырвались на волю от матросов. Кровавый солнца диск – сподвижник страшных бурь. С триумфом ветер выл на зубья мокрых скал. Вершины гор ныряли вглубь морского ада, И гений смерти двинул гордо на корабль, Он долго штурма и возмездия искал. Сломали руки в схватке с бурей моряки. Они прощались с теми, кто ещё держался И кто молился, этой смерти вопреки... Один из них... он до последнего сражался И думал: счастлив тот, кто силы потерял, Успев проститься у подножья острых скал. (Крымские сонеты, IV) 147

КОЛЛЕГИЯ ПЕРЕВОДОВ БАХЧИСАРАЙ В НОЧИ Благочестивые выходят из джамидов, Изану звук растаял в сонной тишине, Лицо Авроры розовеет в вышине – Её встречает царь в серебряной хламиде. Сияют звёзды в окнах вечного гарема, Покой возлюбленной – подаренный сапфир. Плывёт по облаку в лебяжий свой эфир Царица ночи в платье цвета хризантемы. До минарета тень отбросил кипарис, Вращая круг часов – гигантского гранита. Сгущает мрак ковра злопамятный Эблис. А под шатром небес проносится фарис, Ретивый конь стремится молнией к зениту. И лунный диск над синим городом повис. (Крымские сонеты, VII) г. СЕРГИЕВ ПОСАД 148

НАШИ ЮБИЛЯРЫ Григорий ОСИПОВ Григорий Борисович Осипов (родился 11 февраля 1945 года) – поэт, журналист, общественный деятель. Родился в селе Кесьма Весьегонского района (имение рода поэта К. Батюшкова) Тверской области. Окончил Московский инженерно-физический институт. Работал с лауреатом Нобелевской премии Н.Г. Басовым над созда- нием лазеров. Опубликовал свыше 50-ти научных работ. Автор поэтических сборников «Проталины души», «Тихий взгляд», «Единственная тайна». Член Союза писателей России. Лауреат Всерос- сийских премий имени Николая Рубцова, Владимира Цыбина, Николая Гумил¸ва и других. Библиофил и шахматист. Член Правления Академии российской литературы. 149

НАШИ ЮБИЛЯРЫ *** Я буду жить под небом юных звёзд, На берегу любви неповторимой, В краю живых таинственных берёз, Что тают в небе серебристым дымом. Я буду вечно жить среди родни, – С роднёю от рассвета до заката, В родном селе, где прячутся в тени В палящий полдень земляные хаты. Я буду жить теплом живых сердец, Своё тепло Вселенной отдавая. И будет петь невидимый скворец – И откликаться бездна мировая. *** Осенняя птица кричала О чём-то печальном своём Над поздним огнём краснотала, Над тёмным, пугливым ручьём. Кричала печальная птица, Свой крик устремляя ко мне, Как будто хотела забыться Навек в неразгаданном сне. Над вечным огнём краснотала В рассветной загадочной мгле Забытая птица кричала На всеми забытой Земле. Летел её крик над осокой, Над светом, застывшим в меже, К далёкой душе одинокой, Ко всеми забытой душе… 150