Московский Парнас - 3-2020

ПОЭЗИЯ РЯДОМ С ТОБОЙ Я всё отдал бы лишь за то, Чтобы с тобою сидеть рядом, Болтать тайком, встречаться взглядом. Лететь, искать твоё пальто… После уроков в раздевалке Чтобы подать его тебе. И благодарным быть судьбе, А после – умереть не жалко! Но ты сидишь и не со мной, Меня совсем не замечая, С соседом весело болтая. Где справедливость? Боже мой! 50

ПОЭЗИЯ ПОЗДНЯЯ ВСТРЕЧА Я полюбил тебя с седьмого класса. За косы дёргал, кнопки подставлял. Не мог прожить я без тебя и часа, А ты сердилась, думала: «Нахал!» Старалась избегать меня повсюду, В глазах твоих порой таился страх, А я мечтал, что я тебя забуду. Совсем не знал тогда я о словах. Не знал того, что можно объясниться, Ну как мальчишке слово произнесть? Сказать «Люблю!» – Уж лучше утопиться, Чем уронить мальчишескую честь!.. На выпускном была ты так прекрасна, Как героиня модного кино, И так глядела на меня напрасно, Что взгляд живёт во мне давным-давно. А я? Что я? Когда же я решился, Ты двух детишек в детский сад вела И грустно рассмеялась: «Ты добился, С седьмого класса этого ждала!» 51

ПОЭЗИЯ ПЕРВОЙ Где ты, моя первая любовь? Память о тебе кольнёт взволнованно. Где ты, моя первая любовь? Так ни разу мной не поцелована. Двадцать лет приходишь ты во снах, Редко, но всегда так неожиданно… С тайною улыбкой на устах, С красотою, более невиданной. Но всего мгновенье длится сон. Ласки и слова, как дымка, тают. Я, как двадцать лет назад, влюблён. И тебя не разлюбить мне, знаю. 52

ПОЭЗИЯ СТАРЫЙ ПАРК Как давно сюда я не заглядывал, Старый парк, надеюсь, ты простишь? Колесил по свету, не загадывал, Что услышу снова твою тишь… Что усядусь на твоей скамеечке Со словами «Нина плюс Сергей», Краской буквы затянуло времечко, Но на сердце стало веселей. От того, что было столько славного На твоих дорожках, площадях. Сколько сказано, казалось, очень главного И признаний было на устах. Танцы, карусели и качели, И на чёртовом катались колесе. Столько лет спустя понять сумели, Как тогда счастливы были все. Невзирая на национальность, На чины родителей своих, Мы ценили только ту реальность, Что в себе мы видели самих. Чу! Навстречу вот крадётся парочка, Хочется им скрыться от всех глаз. Я уйду – пусть будет им подарочек, И скамейка встретит их сейчас. 53

ПОЭЗИЯ НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ГЛАЗА Шутка Стоит только в них взглянуть, Сразу можно утонуть. Глубины их синева – Так манит нырнуть до дна… Если ты ныряльщик смелый, Ловкий, сильный и умелый, Плюнь на всё и вглубь ныряй, Жемчуг сердца доставай. Ну, а, если не способен И собою не особен, То старанья не нужны, Лишь намочишь ты штаны. 54

ПОЭЗИЯ ИЗМЕНА Ты уже разлюбила меня. Я почувствовал лик измены, Хотя ты, улыбкой маня, Не показывала перемены. Но я чувствую, стал вторым И не мной полны твои мысли. Белый пух любви стал сырым, Восхищенье и радость – скисли. Тебе трудно признаться мне, Что другой тебе стал дороже. Его имя шепчешь во сне, А со мной становишься строже. Я решусь на последний шаг И совру, что люблю другую, Что терпел и не мог никак Подобрать минуту такую. 55

ПОЭЗИЯ МАЙСКИЙ СНЕГ Чудак ты, снег! Зачем же в мае Стараться землю всю укрыть? А ты идёшь, прекрасно зная, Что больше дня – тебе не жить. А может, просто тебе трудно С людьми расстаться до зимы? Жизнь без которых будет скудной И тебе хочется, чтоб мы По-прежнему тебя любили И восхищались бы тобой. Друг друга лихо колотили Снежками. Весело, гурьбой Съезжали с гор на лыжах, санках Ещё на том, на чём сидим, Нахально лез бы к нам в ушанки, Короче, был незаменим… Но что поделать, раз природа, Тебе определила срок? И за твой отпуск на полгода. Испили мы берёзы сок. Теперь нам надо лета, зноя И буйства зелени кругом, Купанья в тёплых реках, море, По лужам бегать босиком… Так вот – не обессудь, дружище, Милости просим в декабре! Сейчас ты просто – «третий-лишний», Но лишь на время, как в игре. 56

ПОЭЗИЯ ЦЕНТР ПРИТЯЖЕНИЯ На берег моря ты пришла И прилегла на полотенце, Но всем казалось – ты сошла С картины дивной… И коленца Обильно стало отбивать Вокруг тебя мужское племя. На море, солнце им плевать, Ты ж величаво несла бремя: Закрыв глаза, раскинув руки, Согнув колено чуть одно, Лицо бесстрастно, капля скуки – Всех опрокинула на дно! И за одну твою улыбку Все совершили б чудеса: Кто сплавал в Турцию, кто скрипку Всю обломал о небеса… Всё вертится вокруг светила, Как астрономы говорят, Но все светила ты затмила – Мне все мужчины подтвердят. 57

ПОЭЗИЯ ПО ДОРОГЕ В КАИР Ты просто прелесть, а поездка Вдруг стала райским уголком. Луна светила сочно, веско, Автобус мчался с ветерком. Египет сонный в лунном свете Взирает молча тыщи лет. И знает тайны все на свете – Ему порыв наш – не секрет. И мы друг друга приласкали, Пока все спят, а ночь светла… Вот засмущалась, и за краем Вершины спряталась луна. А нас окутало блаженство, Нежнейших чувств и остроты Момента: есть же совершенство, Когда на свете я и ты. 58

ПОЭЗИЯ СВИДАНИЕ Каблучков быстрый стук, вихрь чёрных волос, В блёстках инея вся дублёнка, Презирая суровый февральский мороз, На свиданье спешит девчонка. Бабки в пухлых платках, лишь носы их торчат, Холод шубы – и те! – пробирает, Пробегают по улицам стайки девчат, А девчонка та смело шагает. Щёки ярко горят, на ресницах узор Иней сделал похожим на сказку. Засмотревшись, старик налетел на забор, Везя воду домой на салазках. Проходящие пары дорогу дают, Мужской пол норовит обернуться, Но попутчицы их начеку – тут как тут, – Заставляют, сердясь, отвернуться. Им совсем невдомёк, что она ничего На пути своём не замечает. Ей скорей бы увидеть дружка своего, Что сегодня её поджидает. Вот знакомая арка, родные глаза, Руки держат гвоздики в газете, Незаметно от счастья блеснула слеза – Нету лучше минуты на свете. 59

ПОЭЗИЯ МАЛЬЧИШКА ЧИТАЕТ ДЮМА Потише! Мальчишка читает Дюма, Ему не до пищи, ему не до сна. Каждую букву ловят глаза, В них радость и ненависть, гнев и слеза. Какие уроки! Какая прогулка?! Лишь сердце стучит возбуждённо и гулко. Теперь это сердце героя романа, Лишённое лести, фальши, обмана. Каким благородством сияет лицо – Гордость друзей и гроза подлецов! Мысленно шпагу сжимает рука, Враг отступает, расплата близка… Ночь пролетела, алеет рассвет, Бледным от лампы становится свет… Щёчкой прижавшись к последней странице, Дремлет мальчишка, и что ему снится? ПРОЩАЙТЕ, АЛЕКСЕЙ МАРЕСЬЕВ! Когда, в день своего 85-летия, на сцену театра Советской Армии должен был выйти Герой Советского Союза Алексей Маресьев, вышел конферансье и объявил, что в эти минуты его не стало. Прощайте, Алексей Маресьев! Вы снова взмыли в Поднебесье В день юбилея. Восемь… пять… На сцене радостно сиять 60

ПОЭЗИЯ Должны в тот вечер были, но...! С лицом, что бело полотно, Ведущий поднялся на сцену, Настроя вызвав перемену, Поверг всех в шок. Огромный зал Вдруг застонал, когда узнал, Что вместо нашего Героя, Застыв в молчании и стоя, Все наблюдали взлёт души В звенящей давящей тиши, Уже прощавшейся с Россией – Страной, что в мире нет красивей, Любовь, к которой помогла Стереть всё зло тогда дотла, И пятьдесят с лихвою лет Мир подвиг помнит, и сюжет С Маресьевым вошел навек, Ведь он – советский человек! Ничто не вечно под луной, Хоть плачь, слагай стихи, хоть пой. Но вечна память, и сейчас Зависит многое от нас: Души богатство сохраним – Тогда душой мы будем с ним. Прощайте, Алексей Маресьев! Вы снова взмыли в Поднебесье. г. ОР¨Л 61

ПОЭЗИЯ Сергей ОВЧАРОВ МАЙСКАЯ ПОДБОРКА *** Ветер с головы сдувает Кепку – ай, да месяц май! Улыбаюсь – да, бывает… Раззвенелся, вдруг, трамвай – Я стою на рельсах, надо ж! Шапку догонял, не видел, Где бегу, а темп был задан – Мчался, будто спринтер-лидер. Не звени, трамвай-дружище! Кепку поднял, отряхаю. – Так вот вышло, – смехотища, – Ухожу, всё понимаю… *** Бегу – дождина заливает. Мой город в лужах пузырится. Всё небо в молниях сверкает, И гром гремит – как небо злится! Ручьи, как маленькие речки. Всё в белой пене, быстротечны. А фонари горят, как свечки. И всё – спокойно и беспечно… Поэт и прозаик. Член СП России и Академии российской лите- ратуры. Жив¸т в Москве. 62

ПОЭЗИЯ *** В голове мысли хорошие, да какие! Светлые, добрые – закачаешься! Улицы городские, Вы моё вдохновение – удивляешься! Руки в брюки – иду, улыбаюсь. Ветер песнь затянул – май на радостях. Я от солнца, чуть в прищур, стараюсь Отвернуться в простецкой нескладности. *** У Машеньки… Булочки в духовке – Аромат в квартире! Чашечки на полочке, Чай заварю. О пире Друзьям сообщу, Пусть приходят – До ночи засидимся! В песнях душевных мелодий Выпечкой объедимся. *** В случайности я ни за что не поверю. Закономерности – это другое. По жизни шагаем стезёй суеверий, от неудовольствия – воем. – Не получается! Что же мне делать?.. Часы хоть песочные, но без завода. Правда – она необычная смелость, Личности нашей – свобода… 63

ПОЭЗИЯ *** Майские темы! Весна расцветает! Лёгкие ноты в блокнотах рифмуются. Присел на скамейку – устал чуть, бывает, Мысли – пусть ветром обдуются. А замыслов много! Как улей, гудит Моя голова – вдохновений не счесть! Сердце, я слышу, так громко стучит От радости светлой, как есть… Женщина рядышком, с книгой сидящая, Оторвала вдруг взгляд от страницы – Царица, похоже, со мной настоящая, Глаза закрыл, – будто всё снится! Майские темы! Душевные встречи! Под настроение классное: – Что пишут? – спросил я с улыбкой беспечной. – Да, так… – улыбнулась, – разное… *** Весна. Дерёт из облаков Нещадным светом солнце мая. Прохладный месяц, он таков, По ветерку мороз витает. И куртки тёплые надеть Нас непогода заставляет, Да на термометры смотреть Привычно и не удивляет. 64

ПОЭЗИЯ А иногда – ба-бах, жара! Скорее переодевайся, В футболках щеголять пора – Тут вовсе и не удивляйся… Весна дерёт из облаков Нещадным светом солнце мая. Ах, май, хорош, без дураков – Ты прототип земного рая! *** Весны прохлада. Старый город. Я у подъезда лавку крашу. Без дождичка сегодня. Ворот, Чуть поднял, как-то зябко даже. Но, всё нормально. Не замёрзну, Подкрасить малость остаётся. А ветерок, такой задорный, Над всеми, чувствую, смеётся. Хороший май! Прохлада всюду. Улыбки солнечные ярки, Искрятся рифмы для этюда. И с лавкой – никакой запарки! *** Дай, мне, май, свежей весны глоток, Доброй прохладой ласковой, освежи. Славных, по жизни идей виток, Ну и, конечно, любви попрошу, удружи. Некогда, друг, распыляться по пустякам – И мелочи, в общем, не надо… Сплеча одари 65

ПОЭЗИЯ Жизни простором, и рвением к славным стихам, Трещащим костром и радушием новой зари! *** Весь в зелёном старинный парк, Вдоль дорожек деревья, кустарники. Изумрудная зелень! Бульвар, Что напротив, укутался в шарфике Из того же окраса салатного, Аккурат, из листвы кружевной – Будто фильма широкоформатного Смотр проводится майской весной! *** Дождик майский пузырясь, По асфальту распластался – В лужах и ручьях искрясь Солнцем ярким улыбался! Май родной мне, но, промокнуть, Не хочу, не лето всё же, – Забежал в кафе, из окон На пейзаж любуюсь Божий! Чай горячий принесли, По глоточку отпиваю И варенье, чернослив! Как весною вдохновляет! Косохлёст потише, малость, Посижу ещё немного – Заварки в чайнике осталось Вкуса просто не земного! г. МОСКВА 66

ПОЭЗИЯ Анатолий ПОЛЕТАЕВ Из дневника самоизоляции НЕОКОНЧЕНН… Не заглядывая В бу… Я сказать вам Не забу… Сколько б вам Пришлось пожи… Нужно вам Со мной дружи… *** …И вот однажды, в конце Лета Или Зимы… Не помню дня. На том иль этом крае света Мелькнули сполохи Огня! …Так начинался Конец Света, Точней, конечно, конец дня, Но эта яркая примета – Не для меня, не для меня… Литератор по призванию, но геолог по профессии. Член СП Рос- сии и Академии российской литературы. Выпустил несколько книг. Жив¸т в Москве. 67

ПОЭЗИЯ *** Жизнь проходит, Как чего-то трата. В ней тотальный Вижу дефицит: Оптимизма в Жизни Маловато! А вот пессимизма – Профицит! *** Стихи и книги, Книги и Стихи… И кошка! Да, ещё, конечно, кошка! И это всё, что нужно, Чтоб грехи Я превратил В словесную окрошку. *** Коронавирус правит миром, Но в этом мире нам не жить. Ты, как бы увлекаем пиром, Но нет желанья есть и пить. Коронавирус – победим ли? Иль, как Судьба, непобедим? Теперь мы с ним неразделимы… Хотя он нами не любим…! 68

ПОЭЗИЯ *** Пазл, по имени Земля – Непростой для изученья Нужд каких иль пользы для… Не ученье, а – мученье! Всё в нём скроено не встык, Как хотелось бы кому-то. Всем гипотезам – кердык Наступает почему-то. НЕОЖИДАННОЕ ПРИЗНАНИЕ, НАПИСАННОЕ В СТИЛЕ ПОЭТА Б.С. То ли кофе старый, То ли плохо помолот, То ли я – человек бывалый И уже не молод, Потерял навсегда сноровку Заваривать кофе утром… Что ж, жизнь поступает жёстко, Но мудро, чёрт возьми! Мудро… *** Года тяжёлых испытаний – Не орден, даже не медаль! Не нужно их нести как знамя, И не давить как на педаль… 69

ПОЭЗИЯ *** Поздно Кивать на эпоху, Поздно На случай кивать! Что хорошо, Что плохо, Надо Самим различать. РАССМАТРИВАЯ СНИМКИ 41-го ГОДА Середина ХХ века И обмотки – Заместо сапог… А ещё говорят: Человека Создал сам, А не кто-нибудь, Бог! *** В живых остались, Чтобы умирать От ран, в ГУЛАГе Или воронкé… И некому Им слёзы утирать, И руку подержать В своей руке. 70

ПОЭЗИЯ *** Умер он От нехватки Любви. А родные твердили – От водки… В этом не было правды. Ни-ни… Как и сахара В тушке селёдки… АВГУСТ 1969 Я-то думал: дело – труба. Но нашёлся – другой исход. И погнала меня Судьба На Восток, браток, на Восток… И сменил я московский тон На фуражку зелёного цвета… Поглотил меня Вагутон: Ни ответа нет, ни привета… *** Дети Времени, внуки Эпохи, городищ, деревень и станиц, пережили мы ахи, да охи и не прятали наших лиц. 71

ПОЭЗИЯ ПОРТРЕТ ОДИНОЧЕСТВА Сижу. В однушке. Один. Как перст. И ем. Осьмушку. «Мосхлеба- Трест». *** Живу воспоминаньем. О былом. О будущем ни слова. Ни полслова. За горизонтом Виден лишь облом И обещаний Мерзкая полова. *** Душа моя – Термометр Эпохи! Ты что притихла И не шебуршишь? Иль знаешь ты, Делишки наши плохи И потому Так сдержанно молчишь… г. МОСКВА 72

ПОЭЗИЯ Валентина СУВОРОВА ПРОШЕДШИХ ДНЕЙ ДЕЛА ЗЕМНЫЕ Прошедших лет дела земные Лишь приближали час беды: Всё чаще сводки фронтовые, Убитых множатся гробы. А жажда денег, как проказа, Затмила совесть и умы. Но не подпишет Бог приказа – Ужасной атомной войны. А год две тысячи двадцатый Уже хорошим быть не мог, Невидимым врагом объятый, Народ просил: «Спаси, нас, Бог!» Бог слышал... И окинув взором Ряды бесчисленных гробов, Не захотел покрыть позором Своих невидимых рабов. Бог проверял людей терпенье, Желанье жизни до конца… Да, человек – венец творенья, Не для него – исчезновенье, – Пусть славит своего Творца!! Многолетний автор нашего альманаха. Член Академии россий- ской литературы. Жив¸т в Москве. 73

ПОЭЗИЯ ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ Словно рать в белоснежных доспехах, Молчаливые ели кругом. Пела вьюга об огненных реках И стонала над Вечным огнём. За чертою гранита упрямо Рвётся пламя дыханьем живым. Растревожены памяти шрамы – Снова вижу окопы и дым. Я стою с головой непокрытой, Подставляя седины ветрам. Мать-земля, приняла ты убитых, Завещая их подвиги нам. Пусть к потомкам, как гимн человеку, Светлой памятью сердца храним, Этот пламень двадцатого века Будет рваться дыханьем живым! *** Опять бреду в кромешной тьме слепой. Но вновь с востока солнце заалеет, Его восход всю грусть мою развеет Своею благостью святой. И вновь страстей, желаний не унять, Добро и Зло зовут с нездешней силой, Но если всё кончается могилой, – Зачем дано так много испытать? 74

ПОЭЗИЯ *** Зови, зови меня, любовь, В ещё неведомые дали, Раскрой чарующую новь Твоих страстей, твоих печалей. Дари надежду и терзай, Из полной чаши дай напиться, Лишь от меня не улетай, Как потревоженная птица. О, пусть любви могучий зов Живёт во мне, не угасая, И трёх простых священных слов Продлится музыка живая. *** Пропой мне, жизнь, дыханьем свежих трав, Туманами в рассветной тишине, Ветрами осени, чей беспокойный нрав Приливом сил откликнется во мне. Пропой шуршаньем лиственных ковров, Молчаньем разметавшихся полей, Мерцаньем звёзд зовущих нас миров, Любовью недосказанной моей. Пропой грозой, стремительной и злой, Разливом рек и говором ручьёв, И счастьем Родины моей святой, И звоном льющимся её колоколов. 75

ПОЭЗИЯ *** Мой дом на берегу Москвы-реки Рассвет встречает праздничным звучаньем, Потоки музыки светлы, легки, Пронизывают каменное зданье. То скрипки нежный голос запоёт, То вдруг рояля мощные аккорды Летят ко мне, спускаются с высот, Как с гор весной стремительные воды. Для музыки не существует стен, Молчанье камня покоряя властно, Свободно, радостно звучит Шопен, Бетховен говорит со мною страстно. Величьем наполняется рассвет, А звуки льются, льются сокровенно, И верить хочется, что смерти нет, Что и душа, как музыка, – нетленна. г. МОСКВА 76



ПУБЛИЦИСТИКА Михаил ЛАПШИН ТРИ БАБУШКИ Мне кажется, Христина Карловна появилась в на- шей семье после очередной ежегодной поездки родите- лей в военный санаторий в конце шестидесятых. Мой отец, как каждый офицер или сверхсрочник Советской армии, раз в год мог съездить с женой на отдых. Ми- нистерство обороны СССР располагало огромной сетью санаториев, домов отдыха, турбаз. Время на дорогу не засчитывалось в отпуск, которого ждали целый год, а проезд в любой уголок Советского Союза, проживание, все лечебные процедуры были для отпускников бес- платными. И служившие, скажем, на Сахалине, могли отдохнуть в Закарпатье, а те, кто служил в Прибал- тике, могли слетать на знаменитые термальные воды на Камчатку. Такие же учреждения для отдыха, но поскромнее существовали в системе профсоюзов, потре- бительской кооперации, во всех академиях наук, а их было несколько, в министерствах и ведомствах. Хотя, Поэт и прозаик, член МГО СП России и Академии российской литературы. Жив¸т в Одинцове. 78

ПУБЛИЦИСТИКА конечно, были цековская, кэгэбэшная, милицейская сети учреждений для отдыха. В этих заведениях и зда- ния, и обслуживание, и питание были классом выше. Интересно, куда же вс¸ это подевалось и кто нена- зойливо, и без рекламы владеет сейчас этими несмет- ными богатствами? Кстати, не было никаких проблем с отдыхом в любой республике Союза. Можно было поехать в любой специализированный санаторий в Среднюю Азию, в Прибалтику – словом, куда угодно. И путешествовать туристу по стране можно было без опаски, что и делали, надо сказать, многие. Это здоро- во сплачивало людей, они жили с ощущением, что это их страна, и она открыта для них. Христина Карловна жила в Москве на Пречистен- ке, чуть наискосок от здания Академии художеств, где сейчас располагается центр Зураба Церетели. Она оби- тала в небольшой комнатке с высокими потолками, в маленькой коммунальной квартире. Окна выходили во двор, и в квартире всегда было тихо и покойно. Я стал считать Христину Карловну своей бабуш- кой, потому что маму отца Ирину Михайловну, в деви- честве Кудряшову, мою бабушку, видел только в пяти- летнем возрасте, когда меня во время папиного отпуска родители привезли в Москву с Дальнего Востока. Бабушка Ирина жила на Тихвинской улице, рядом с баней, в семье тети Клавы – одной из тр¸х папиных сест¸р, у которой подрастали две девочки. В послевоен- ное время, люди жили голодно и очень тесно, бабушке уже было много лет, ей было трудно ходить. Я же с соседскими мальчишками бегал во дворе, где мы во вс¸ горло кричали, как Чита и Тарзан – герои замечатель- ного трофейного фильма. Мы скоро уехали, и я никогда больше не видел бабушку Ирину, которая, как и многие тогда, прожи- ла невообразимо трудную жизнь. Со старой фотогра- фии, запечатлевшей бабушку с моими двоюродными 79

ПУБЛИЦИСТИКА с¸страми, смотрит старая женщина с большой голо- вой, повязанной платком и очень грустными глазами. Большие глаза от бабушки Ирины достались тр¸м ее дочерям и сыну, а от них – моим двоюродным с¸страм и братьям, мне и моей сестре. О бабушке Ирине по малолетству у меня не оста- лось воспоминаний, в отличие от деда, который мне запомнился совместной прогулкой. В тот приезд мы с родителями отправились к средней папиной сестре – Полине, жившей совсем неподал¸ку от Тихвинской улицы, в Вадковском переулке. С¸стры звали е¸ По- люшкой, а папа называл Палашей. Позже т¸тя Поля сыграла в моей жизни большую роль, приютила меня, приехавшего в Москву после девятого класса с Даль- него Востока. В моем «пантеоне памяти», который, наверное, есть у каждого человека, т¸тя Поля занимает вместе с моим отцом святое место. Она жила с сыном Виктором и вторым мужем Иваном, за которого вышла замуж после войны, в ста- ром деревянном двухэтажном доме с раскачивающей- ся лестницей. В коммунальной квартире, в крошечных комнатах проживали ещ¸ три семьи. Рядом стояли та- кие же дома-развалюхи, с деревянными т¸мно-серыми от времени стенами. В них жил появившийся после войны простой люд, который во множестве приехал в возрождающуюся столицу. Эта послевоенная Москва не сильно отличалась от той, которую описывал Гиля- ровский. Как раз в то время, когда родители отправили меня в Москву, сын т¸ти Поли, мой двоюродный брат Виктор по глупости получил три года и «трубил» на лесозаготовках, где-то на Севере. Для ребят из его сре- ды «отсидка» была так же естественна, как пребывание в пионерском лагере для мальчика из хорошей семьи. 80

ПУБЛИЦИСТИКА Т¸тя Поля перед войной была известной тракто- ристкой, по примеру Паши Ангелиной – о ней даже в газете писали. Первого мужа т¸ти Поли, отца Викто- ра, бывшего до войны директором машинотракторной станции (по-простому МТС), в подмосковной деревне, расстреляли свои же за то, что при отступлении наших войск под Москвой он не успел, когда у него никого не осталось в подчинении, закопать на большую глубину трактор. Их деревня Бабье зимой сорок первого года бессч¸тное число раз переходила из рук в руки и, в конце концов, была сожжена дотла, что в полной мере соответствовало идее «усатого» о выжженной после на- шего отступления земле. Когда немцы заняли то, что осталось от деревни, они выкопали трактор, а после того, как Красная армия освободила эту свободную от всего живого и неживого многострадальную землю, со- ответствующие органы разыскали бывшего директора МТС и расстреляли в назидание другим, благо подо- спел соответствующий приказ 227, прозванный «Ни шагу назад». Зимой сорок первого года, в лютые морозы т¸тя Поля проделала многокилометровый путь лесами через линию фронта от деревни Сем¸новское, что недалеко от Уваровки, где уже много месяцев шли тяжелейшие бои, с оккупированной на нашу территорию. Она на детских саночках тащила свою бабушку и годовалого Витю. Еды не было никакой, т¸тя Поля ходила по ближним деревням и побиралась, но безуспешно. Уже через много лет, вспоминая это страшное время, она говорила, что мечтала, чтобы в не¸ попал снаряд или мина. Бабушка умерла от голода, а т¸тю Полю с сыном спас от верной смерти, неизвестно как нашедший их, отец т¸ти Поли и моего отца. Второй муж т¸ти Поли – Иван Володин – после войны работал шоф¸ром на автобазе. Он был среднего 81

ПУБЛИЦИСТИКА роста, жилист и очень сил¸н. Воевать Иван начал на Финской и прош¸л Отечественную «от звонка до звон- ка» в разведывательном батальоне. Был представлен к званию Героя, но вместо «Героя» стал штрафником из-за чайника со спиртом, который не захотел отдать пьяному командиру соседней роты их батальона. Об этом мне со смехом рассказывал сам Иван Володин. Замечено, что о многих трудных событиях своей жизни спустя много лет люди порой рассказывают с улыбкой, а то и с иронией. Воистину, время лечит и настоящим людям свойственна не показная скромность. Дядя Ваня рассказывал мне о Финской войне, об огромных потерях в боях с финнами, о финских снай- перах. Во время наступления наших войск стояли силь- ные морозы, и достаточно было л¸гкого ранения, что- бы боец зам¸рз. Оказывается, это свойство организма. Но наши, оставшиеся к этому времени в живых после мясорубки тридцатых годов «великие полководцы», планировали операции в теплых штабах, не учитывая ни времени года, ни особенностей театра военных дей- ствий. А главное для них ничего не стоила жизнь сол- дата. Это же были чужие жизни! Много позже, познакомившись с несколькими во- енными разведчиками, прошедшими Великую войну, я узнал, откуда у них у всех в прямом смысле была м¸ртвая хватка в руках. Это было их главное оружие в окопной борьбе с немцами, которое обеспечивало бес- шумность и часто спасало их собственную жизнь. Именно после неудачной для Красной армии фин- ской кампании Гитлер, запрещавший до того времени всякие разговоры среди военных о возможной войне на два фронта, принял решение о подготовке нападения на СССР. Гитлер говорил, что он никогда не повто- рит ошибок Карла XII и Наполеона. Но после войны СССР с финнами возобладали доводы тех, кто считал нашу страну «колоссом на глиняных ногах». 82

ПУБЛИЦИСТИКА Иван Володин закончил войну сержантом, неод- нократно раненым, с множеством медалей и орденом Боевого Красного Знамени, который живому солдату получить было сложнее, чем стать посмертно Героем Советского Союза. Свои награды дядя Ваня надевал только на 9 Мая. *** Дед по отцу был выпивохой и, чтобы отвлечь его от ожидавшегося застолья в связи с приездом сына и сбором по этому поводу родственников, ему предло- жили прогуляться со мной. Мы, не торопясь, под мой шаг, шли с дедом, он крепко держал меня за руку. Шли довольно долго, но чувствовалось, что дед знает, куда ид¸т. Наконец, мы остановились на улице Палиха у пивного киоска, где дед предложил мне, как равному, немного выпить – самую малость. Хотя это предложе- ние меня, пятилетнего мальчишку, сильно поднимало в собственных глазах, но я ещ¸ не знал вкуса алкоголя и категорически отказался, на что дед примирительно сказал: «А я – не против». Деду налили небольшой стаканчик, он пил мед- ленно, не отрываясь, чуть запрокинув голову. Потом ему выдали пиво в большой кружке. Дед вниматель- но следил за тем, как кружка наполняется пенистым напитком. Продавец несколько раз отставлял кружку, чтобы осела пена. Полную кружку с пенным ободом дед выпил не спеша, с перерывами. Настроение у него заметно улучшилось, и мы побрели назад, но только медленно, с остановками, и он уже не так крепко дер- жал меня за руку. К сожалению, это единственный удержавшийся в памяти эпизод, связанный с папиным отцом. По маминой линии мою бабушку звали Анна Ла- заревна, она жила в городе Ворошилов (так называл- ся нынешний Уссурийск) у сына, старшего маминого 83

ПУБЛИЦИСТИКА брата Владимира Павловича Позднякова, жгучего брю- нета, человека редкой красоты. Я его любил и тайком выискивал у себя похожие черты, но ничего общего, кроме носа, не обнаруживал. У дяди Володи было три сына, жена его препо- давала биологию, много времени проводила в школе, так что бабушке забот хватало. В конце жизни бабуш- ка часто болела и умерла, когда моего отца перевели служить из Ворошилова, здесь, в Приморье, в поселок Камень-Рыболов, на озере Ханка. Родители не хотели меня расстраивать и не взяли на похороны бабушки. Дядя Володя в начале войны воевал под Москвой и, когда три месяца он был в окружении, бабушка Анна ничего не получала по его продовольственному аттестату. Миллионам наших военных, попавших в окружение или плен, нечего было есть и точно так же по их аттестатам не получали ни крошки и миллионы их ближайших родственников в тылу. Вс¸ это полностью соответствовало идеологии сытых «кремл¸вских меч- тателей» во главе со Сталиным, задолго до Великой войны погубивших миллионы своих граждан, в том числе настоящих специалистов и обезглавивших ар- мию, которую с огромными трудностями и напряже- нием всех сил с двадцатых годов создавала вся страна. Только в предвоенные годы были расстреляны многие тысячи командиров Красной Армии, репрес- сировано было более шестисот военных генеральского звания всех родов войск. И вс¸ это в мирное время… В какой ещ¸ войне и какой враг мог нанести роди- не такой урон? Разве что антихрист в той последней вой- не, которая должна будет продолжаться сто лет. Как нужно было ненавидеть страну и ее граждан? В СССР исчезли миллионы родов, прич¸м, как правило, это были лучшие из лучших. После тяжелых ранений и контузий дядя Володя с близким другом, с которым когда-то заканчивал во- 84

ПУБЛИЦИСТИКА енное училище, ранеными попали в один санитарный батальон в теперешнем городе Одинцово, в здании у вокзала, где до и после войны была школа. Друг дяди Володи в этом санбате умер. *** Удивительно вс¸-таки устроена жизнь: уже пятьде- сят пять лет я живу в городе Одинцово, ставшим для меня вторым родным городом, он стал родиной моих детей. Я живу совсем рядом со школой, в которой ле- жал раненый дядя Володя. Сейчас около школы горит вечный огонь и на мраморной стеле среди им¸н солдат и офицеров, умерших от ран есть фамилия друга дяди Володи. После контузии Владимир Павлович сильно заи- кался. Он получил отпуск на родину, а родина – Даль- ний Восток, Приморье. Сразу по приезде, как было положено, он приш¸л отметиться в военкомат, и тут его встретил служивший в н¸м приятель по военному училищу. Обрадовались, обнялись. Приятель, видя со- стояние дяди Володи, сказал, что ему нечего больше делать на Западном фронте, что здесь тоже нужны бо- евые офицеры, что с японцами дело обязательно закон- чится войной и что он вс¸ уладит и оставит Владимира Павловича служить на Дальнем Востоке. А повоевать Поздняков и с японцами ещ¸ успеет. Про японцев приятель как в воду глядел, а Влади- мир Павлович в августе сорок пятого получил в боях с ними ещ¸ одно ранение, правда, на этот раз л¸гкое. В то время у Владимира Павловича был ордина- рец, тоже по фамилии Поздняков и ординарец, как-то, во время относительного затишья предложил сходить в стоявший рядом полк, командиром которого, как уз- нал ординарец, был их однофамилец Поздняков. Они пришли в полк, их проводили к командиру, который им очень обрадовался. Им втро¸м было интересно, как 85

ПУБЛИЦИСТИКА бывает, наверное, всегда, когда встречаются однофа- мильцы. Они поговорили: кто, откуда, где живут род- ственники. Однофамильцам всегда хочется выяснить, нет ли у них родства. Встреча была короткой, но расстались радостно и дружески обнялись на прощание. Владимир Павло- вич с ординарцем заспешили в свою часть. Пройти нужно было чуть больше километра редким кустарни- ком. Японцы, видимо, их заметили, потому что нача- ли мином¸тный обстрел. Последняя мина разорвалась близко, и е¸ осколками ординарец был убит на месте, а дядя – ранен в плечо. Сразу после победы над японцами Владимир Пав- лович очень хотел побывать в Харбине. И когда такая возможность представилась, он ею воспользовался. Он искал там родственников, о которых тогда нельзя было и говорить. Но от своего отца, Павла Елисеевича Позд- някова он знал, что начальником железнодорожного узла Харбина в тридцатых годах был двоюродный брат Павла Елисеевича; у него была большая семья. Но, как ни разыскивал родных дядя Володя, никого не наш¸л: то ли их погубили японцы, то ли наш «доблестный» СМЕРШ. После войны Владимир Павлович Поздняков был заместителем председателя горисполкома моего родно- го города Уссурийска, поэтому у его старшего сына в шестидесятые годы было прозвище «мэр». Интересно, откуда в те дал¸кие годы наши пацаны знали это ино- странное слово? Не иначе как из кино. Тяж¸лые ранения и контузии, полученные дядей Володей во время войны, не прошли бесследно: он умер в сорок шесть лет, оставив тр¸х сыновей, которым предстояла трудная жизнь без отца. 86

ПУБЛИЦИСТИКА *** А Христина Карловна стала часто бывать у нас, когда мы уже переехали в Одинцово. Обычно она при- езжала на электричке в субботу из Москвы и шла пеш- ком от станции. Дорога проходила через небольшие деревеньки, теперь уже исчезнувшие, с яблоневыми са- дами и занимала около часа. Часто я е¸ встречал, и мы по пути разговаривали. Она говорила медленно, как бы подбирая слова, но очень правильно. Мне нравился е¸ латышский акцент, с каким-то оканьем. Христина Карловна Цельмс, коммунистка с ещ¸ дореволюционным стажем во время революции и сразу после не¸ работала в Смольном, в Секретариате ЦК партии. Когда правительство в восемнадцатом году переехало из Петрограда в Москву, с ним вместе пере- ехала и Христина. С двадцать второго года с приходом в Секретариат Сталина, многое стало меняться, а после смерти Ленина в двадцать четвертом Христина ушла из партийного аппарата. Вспомнила все свои навыки и устроилась в костюмерный цех Большого театра, где и проработала остаток жизни. В условиях тотального дефицита в нашей стране одежда и костюмы должны были служить долго. Постепенно она стала замечатель- ным специалистом по чистке гардероба артистов. В начале шестидесятых появились первые публи- кации о репрессиях. Тема репрессий с тех пор стала в стране жгучей, ведь острота этой трагедии не угасла до сих пор. Поражали размеры репрессий, их невероятная жестокость. Чудовищность и массовость террора внутри страны были вне логики. У молодых людей, воспитанных советской шко- лой на идеалах благородства, интернационализма, стремящихся «обогатить свою память знанием всех тех богатств, что выработало человечество», просто не укладывалось в голове, как можно было уничтожать миллионы людей, самоотверженно работавших на то, 87

ПУБЛИЦИСТИКА чтобы с каждым дн¸м расцветала и становилась лучше и краше наша любимая Родина. Именно такое воспитание обеспечило во время войны самоотверженный труд миллионов людей, ра- ботавших дни и ночи в тылу. Советская школа дала ты- сячи и тысячи воинов, осознанно жертвовавших собой на фронте и за линией фронта, что стало важнейшим фактором, обеспечившим нашу Победу. Когда эта тра- гедия стала достоянием гласности, режим был обреч¸н. Сталин и его палачи-приспешники, создавшие эту сис- тему репрессий, должны быть прокляты в веках. В разговорах с Христиной Карловной я спраши- вал, как такое могло случиться? Она рассказывала, что перед войной в Москве партийные организации были созданы по национальному принципу. Так, их партор- ганизация объединяла всех московских латышей, где бы те ни работали или ни служили. Латыши, которые много сделали для революции и спасли революцию во время восстания левых эсеров, были заметны и в ар- мии, и в ЧК. После подписания Брестского мира они потеряли родину. Большая часть тех, кто служил в армии, попали в пограничные войска и охраняли ру- бежи страны. И хотя аресты в армии начались и не прекраща- лись с двадцатых годов, размах их усилился с трид- цатого года. Жертвами стали многие бывшие царские офицеры, верой и правдой служившие новому Отече- ству на фронтах Гражданской войны, без которых была бы невозможной победа красных над белыми. Но про- шло время, и партийная власть решила, что она уже может обойтись без них. Уже тогда расстреляны были многие сотни. Одна- ко в армии в это время большинство командных пос- тов ещ¸ занимали выходцы из царской армии, которые справедливо оценивали роль бывших офицеров в прош- лых сражениях и их значение для строительства со- 88

ПУБЛИЦИСТИКА временной армии. В это время расправа над бывшими офицерами была остановлена. В середине тридцатых годов начались массовые аресты, которые проводились уже не только в армии, но и во всех областях народного хозяйства, во вс¸м государстве. Среди арестованных многие были знакомы латышам по долгим годам службы в армии и по работе в народном хозяйстве. Христина Карловна говорила, что на заседании парторганизации у одного из их товарищей, занимавше- го высокий пост в НКВД, прямо спросили, что проис- ходит, почему арестовывают людей, которых они знают много лет, всей жизнью доказавших свою преданность революции? Этот товарищ по парторганизации расска- зал, что тот же вопрос он задал Калинину, Всероссий- скому старосте, и тот ответил, что сам не понимает, что происходит, и каждую ночь жд¸т ареста. *** Христина Карловна была арестована в тридцать седьмом году и сидела в камере, в которой находи- лось около сорока женщин из разных сло¸в общества. Это были профессора университетов центральной час- ти СССР, ж¸ны высокопоставленных военных; среди них была жена маршала Буд¸нного, женщина красивая и талантливая. Христина Карловна говорила, что она была одной из лучших певиц Советского Союза. Хрис- тина Карловна, много лет проработавшая в Большом театре, могла об этом судить. Лариса Васильева в своей книге «Кремл¸вские жены» пишет, что у Ольги Стефановны Михайловой, второй жены Буд¸нного, было контральто. Как извест- но, первая жена Буд¸нного, Надежда Ивановна, за- стрелилась (или была застрелена?) в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Удивительно, но слишком 89

ПУБЛИЦИСТИКА многие ж¸ны вождей того времени уходили из жизни таким образом. Ольга Стефановна Михайлова отсидела девят- надцать лет и вернулась в Москву в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, психически глубоко больным человеком. Она рассказывала, что е¸ неоднократно на- силовали группами. Буд¸нный этому не верил, счи- тая, что это плод е¸ больного воображения. Подобные факты описаны в биографиях многих ж¸н репрессиро- ванных, но случай с женой Буд¸нного, если это было так, показателен, потому что одно дело – насиловать ж¸н уже расстрелянных репрессированных, и другое дело – даже арестованную жену живого маршала, на- ходящегося в фаворе у самого Сталина. Этот факт да¸т богатую пищу для анализа эпохи. Судьба самого Буд¸нного висела на волоске, по- тому что многие арестованные военные поняли, что для ареста любого достаточно дать на него показания. Они на жесточайших допросах начали наговаривать на Ворошилова, Буд¸нного, Тимошенко, Щаденко, Ша- пошникова и прочих, на которых держался режим. И почти все, кто участвовал на суде и приговорил к смер- ти первую волну выдающихся военных – такие, как Блюхер, Алкснис, Белов, Дыбенко, Каширин, вскоре сами познали прелести застенков НКВД и разделили их судьбу, испытав на себе кровавые фантазии пала- чей. Почти все судьи, участвовавшие в процессе Ту- хачевского, кроме Буд¸нного и Шапошникова, позже были расстреляны. Кстати, интересна фигура Шапош- никова. Сталин, получивший показания на Шапошни- кова, тем не менее, не тронул его и, как известно, к единственному из военных обращался на «вы» и по имени-отчеству. Секрет прост – Сталин знал истин- ную цену этим показаниям, добытым в Лефортовской тюрьме на допросах «с пристрастием», когда от криков 90

ПУБЛИЦИСТИКА истязаемых сотрясались стены. Поэтому командный состав Красной Армии, с которым страна встретила Великую войну, целиком на совести Верховного Глав- нокомандующего. Хотя о какой совести можно говорить в данном случае?! *** Мой отец учился перед войной в московском тех- никуме связи и однажды, зайдя в спортивный зал, уви- дел физрука, снимавшего со стены портрет Буд¸нного. Заметив удивление на лице отца, физрук сказал, что Буд¸нный оказался сукой и врагом народа. Однако че- рез несколько недель портрет маршала был возвращ¸н на стену. Видимо, Сталин рассчитал, что с арестом Буд¸нного нужно будет вычеркнуть из истории и Пер- вую конную армию, как это было сделано со Второй конной армией. Но, пожалуй, главная причина жиз- неспособности Буд¸нного состояла в том, что Сталин как-то сказал о н¸м: «Оставьте этого дурака в покое, он не опасен». Наркомом обороны Советского Союза был Кли- мент Ефремович Ворошилов, бывший рабочий-клепаль- щик Луганского паровозостроительного завода, посту- пивший в школу в двенадцать лет и проучившийся там два года. Как вспоминают, Клим никогда не мучился своим малым образованием и его, по-настоящему, не интересовало ничего, кроме стрельбы из пистолета и маузера. Сталину, военному бездарю, было проще и безопаснее, по его внутреннему убеждению, опираться на таких «специалистов», а что дело ид¸т к мировой войне, так, может, с помощью разных пактов о нена- падении страну и «пронес¸т». В двадцатых годах нарком Клим Ворошилов неод- нократно просил перевести его из военного ведомства. Да и Сталин до 1933 года не слишком интересовался военными делами. 91

ПУБЛИЦИСТИКА Моя родина – город Уссурийск, до пятьдесят седь- мого года назывался Ворошиловым. В Приморье, как и во многих частях нашей страны, мальчишки любят да- вать сокращ¸нные названия городам. Так сокращ¸нное название нашего города было – «Варашек». Для нас, мальчишек из семей военных, живших в нашем во- енном городке, имя Ворошилова вызывало законную гордость. В одном из двух кинотеатров города на втором этаже – там, где зрители ожидали начала сеансов, перед которыми играл оркестр, в пятидесятых годах двадцатого века висела огромная, во всю стену карти- на, изображавшая Ворошилова в профиль на лыжной прогулке. Мы не понимали, почему первый маршал, который, как пелось в песне, «В бой нас повед¸т», и имя которого присваивалось лучшим стрелкам, изобра- жается не в пылу победных сражений, а шагающим на лыжах в штатском костюме цвета какао. Надо сказать, что военная служба не интересова- ла Ворошилова уже сразу после Гражданской войны, и он неоднократно обращался в партийные органы в двадцать первом и в двадцать третьем годах с просьбой освободить его от военной повинности. В военной среде уже в двадцатых годах были невысокого мнения о спо- собностях Ворошилова. Троцкий считал его абсолютно бездарным в военном отношении человеком. Но Клим был клевретом Сталина и нужен был тому на высоком военном посту в борьбе с Троцким. В армейской среде бытовало много историй, свя- занных с Ворошиловым. Рассказывали, что в начале двадцатых годов Ворошилов по приглашению руко- водителя Турции Кемаля Ататюрка ездил с визитом в Турцию. Там на при¸ме в честь советской делега- ции Ворошилова пригласила на танец жена Ататюрка. Ворошилов, который возглавлял не только наркомат обороны, но и курировавший множество творческих и 92

ПУБЛИЦИСТИКА артистических организаций, умел танцевать с трудом только гопак и потому отдавил ноги жене Ататюрка. Этот почти «трагический» эпизод имел важное по- следствие для усиления Красной Армии. По возвраще- нии в СССР Ворошилов подписал директиву, обязы- вающую офицеров Красной Армии учиться танцевать, что было не менее важным, чем умение маршировать. Нужно сказать, что у Ворошилова было много идей по усилению «боеспособности» Красной Армии. Это ему приписывают идею сделать на подошвах участ- ников парадов на Красной площади сплошную метал- лическую пластину. Народный комиссар обороны счи- тал, что это значительно усилит «цок» и произвед¸т неизгладимое впечатление на наших врагов. Представ- ляете, какое устрашающее зрелище являет собой мар- ширующая и цокающая тысячами подошв площадь? Но это предложение вызвало ревнивую реакцию со стороны кавалеристов, считавших, что у них хотели украсть переливчатое цоканье копыт их лихих скаку- нов по брусчатке главной площади страны. Истинная роль Ворошилова командному составу Красной Армии стала ясна уже в тридцатые годы. Но по-настоящему роль этого ничтожества в истории СССР, а, с уч¸том значения нашей страны в тридцатые годы ХХ века, когда мир ш¸л к мировой бойне и, следовательно, в мировой истории, стала понятной в шестидесятые годы, когда общественность узнала о чудовищных репресси- ях в собственной стране. Будучи наркомом обороны в тридцатые годы, Ворошилов, как теперь говорят, «сдал армию», «отдал на растерзание». Если накал борьбы в Гражданской войне между красными и белыми можно было понять, но не при- нять, то неисчислимые жертвы в двадцатых-тридцатых годах, когда большевики победили, нормальному чело- веку понять невозможно. 93

ПУБЛИЦИСТИКА *** Разум отказывается понимать, зачем нужно было изводить под корень всю работящую, умелую, любя- щую землю-кормилицу часть крестьян, на которой ис- покон века держалась Россия. Как собирались кормить огромную страну, опираясь на голытьбу, не способную к тяж¸лому крестьянскому ежедневному труду? Ведь только большим многодетным семьям, которых безмозг- лые, не знавшие и не хотевшие по-настоящему знать российскую деревню и село «кремл¸вцы», позже назо- вут «кулаками», было под силу трудиться в тяж¸лых климатических условиях большей части России. И земля, и страна тут же откликнулись небыва- лым голодом, унесшим жизни миллионов. В эти годы от голода умирали будущие работники и защитники страны. Эхо тех страшных голодных лет, названных «голодомором», до сих пор слышится в отношениях России с Украиной. Другая трагедия национального масштаба – унич- тожение казачества, за что ответственность чаще всего возлагают на Якова Мордухаевича Свердлова. Ликви- дация казаков продолжила начавшееся с первых дней революции уничтожение целых сословий в стране. Но- вая власть показала, что она не думает о социальном мире для своих граждан и готова к массовому терро- ру. А ведь казаки представляли самую боевитую часть России, веками оборонявшую империю, стоявшую на страже большинства е¸ границ. Размышляя о России начала ХХ века, о е¸ труд- ной судьбе, нельзя не вспомнить уж если не о гар- монии государственного устройства, то о несомненной его сбалансированности. В нашей, к этому времени ставшей уже великой многонациональной стране, в со- гласии жили многие народы, исповедовавшие разные религии. Промышленность удивляла страны Старого света темпами развития; крестьяне в трудных условиях 94

ПУБЛИЦИСТИКА нашего климата, с использованием примитивных по со- временным меркам орудий производства из года в год наращивали выпуск замечательной по качеству сельско- хозяйственной продукции и продуктов питания. Несмотря на имевшие место неурожаи в некоторые годы, малое количество техники, которая уже была в те годы в других странах, нелишне вспомнить, что до революции Россия обеспечивала треть по-требностей всей Европы в молочных продуктах, сыре, в значитель- ной части зерна. Хотя следует признать, что Россия выполняла свои обязательства всегда и вывозила про- дукты питания даже в неурожай-ные годы, и тогда в стране возникал голод. Позже такую практику назовут «голодным экспортом». Эту бесчеловечную практику сохранила и приумножила советская власть. Россия имела одни из лучших в мире армию и флот, воспитанные на суворовских и нахимовских тра- дициях. Несмотря на неудачу в войне с Японией, все признавали стойкость и самопожертвование русских солдат. Велик вклад российской интеллигенции в культу- ру. В XIX и в начале XX века она создала великую литературу, вошедшую в сокровищницу мировой куль- туры. Лозунги, которые большевики украли у других партий и с которыми им удалось захватить власть, в их исполнении оказались простой демагогией, при- митивной ложью и историческим обманом своего на- рода. Но верн¸мся к нашим героям. Буд¸нный, как Во- рошилов и другие «конармейцы», – выходцы из ни- зов, ненавидел бывших царских офицеров и генералов за их блестящее, прежде всего военное, образование. Буд¸нный, несомненно, был талантливым рубакой, по- лучившим ещ¸ в Первую мировую четыре Георгия, но война не может продолжаться вечно. Он никогда не 95

ПУБЛИЦИСТИКА учился в детстве и юности в школе, а в мирное время его умение играть на гармошке не давали ему ощуще- ния равенства с талантливыми полководцами. Буд¸нный, как и Ворошилов, был согласен с лю- бым курсом партии и, будучи в составе Военного три- бунала, с л¸гкостью подписывал смертные приговоры вчерашним соратникам по боям, прич¸м, не обязатель- но дворянских кровей. Ограниченность этих «пластилиновых» людей была на руку Сталину. Их не беспокоила будущая судьба Красной Армии, сложное окружение страны, приближающаяся Великая война. В силу своей огра- ниченности они и не способны были к анализу, и, ко- нечно же, их больше интересовали собственные шкуры, ради которых можно было пожертвовать чем и кем угодно. От третьей жены, которая была моложе его на тридцать три года, у Буд¸нного было трое детей, в которых он души не чаял. Задумывался ли когда-ни- будь этот «полководец», которому Господь отказал в интеллекте, что у тысяч расстрелянных военных, его знакомых и соратников, тоже были дети, в которых и они души не чаяли. Многие из детей репрессированных погибли в лагерях, у всех были сломаны судьбы. Многие из близкого окружения Сталина «откупи- лись» своими ж¸нами, хотя те и не сидели в столь бес- человечных, гибельных условиях, как остальные, что и сохранило некоторым из них жизнь. Как известно, кроме жены Буд¸нного, арестованы были ж¸ны Мо- лотова, Калинина, Кирова, Поскр¸бышева и многих других приближ¸нных Сталина, лично решавшего их судьбу. Впрочем, для некоторых арест жены не был большой трагедией, и они утешались, как, например, Всероссийский староста обществом специально ото- бранных артисток из московских театров, в том числе из Оперетты и Большого. 96

ПУБЛИЦИСТИКА *** За два года пребывания в тюрьме Христину до- прашивали дважды. В первый раз е¸ вызвали на до- прос ночью через несколько недель после ареста. До- прос вел сержант. Обвинение звучало так: Христина работает в Большом театре, где часто бывает товарищ Сталин, и она хотела его убить. Сержант предложил подписать протокол с такими показаниями и, когда она отказалась, спросил, знает ли она, что жд¸т тех, кто отказывается пописывать. Христина ответила «да» и е¸ увели. В следующий раз е¸ снова забрали из камеры но- чью. Это был другой кабинет, но сержант был тот же. После первого же отказа подписать е¸ начали избивать два солдата. Как рассказывала Христина Карловна, солдаты были обуты в валенки, в которых был свинец. Когда она теряла сознание, е¸ обливали водой из вед- ра и снова били. После допроса е¸ отнесли в камеру, и Христина много месяцев не могла сидеть. Дн¸м в камере нельзя было ложиться, но е¸, лежащую на на- рах, прикрывали соседки по камере, чтобы не видели вертухаи. Через два года е¸ снова вызвал тот же сержант и объявил, что «органы» вс¸ проверили и что она неви- новна. Христине был сорок один год, она вышла на свободу инвалидом. У не¸, высокой, стройной и неста- рой женщины, отныне навсегда стала трястись голова. Она вернулась в свою опечатанную комнату, где вс¸ было перев¸рнуто вверх дном. Самой горькой потерей для Христины, вернувшей- ся домой, была утрата красной гвоздики. Я спросил: «Что за гвоздика?». Христина Карловна рассказала, что во время е¸ работы в Секретариате ЦК партии со- стоялся Конгресс Коминтерна. На Конгрессе высту- пал Ленин, а после окончания работы был организован ужин для участников, который готовили сотрудники 97

ПУБЛИЦИСТИКА Секретариата. Все сидели за столами, в качестве уго- щения делегаты получили стакан чая и бутерброд с маслом. Перед каждым делегатом находилась малень- кая вазочка, и в ней стояла красная гвоздика. Когда ужин закончился и делегаты вышли из зала, Христина, воспользовавшись правом организатора, взяла гвоздику из ленинской вазочки и хранила е¸ как самую дорогую реликвию. Может быть, память об этой гвоздике дава- ла ей силы во время допросов? Вернувшись из тюрьмы, Христина нашла на полу горстку пепла от раздавленной гвоздики… Вс¸-таки коммунисты с дореволюционным стажем были особыми людьми – недаром Сталин их ненавидел. Думаю, их чувства были взаимными. Среди старых большевиков существовал культ Ленина как Спасите- ля, на защиту и помощь которого они, как истинные верующие, надеялись даже после его смерти. Недаром в тридцатые годы они, за редким исключением, были репрессированы. Старые большевики, многие из кото- рых прошли царские тюрьмы и ссылки, хорошо знали друг друга, и Сталин для них не был загадкой. 98

«МП» ИНФОРМИРУЕТ Еще одна интересная деталь: Христина Карловна после войны была ярой футбольной болельщицей. Всю свою послевоенную жизнь она болела за одну и ту же команду – московское «Торпедо», успехи и неудачи которой принимала близко к сердцу. Впрочем, футбол после войны для многих в нашей стране был много больше, чем просто видом спорта, даже для тех, кто прош¸л застенки НКВД. Их чувства и души были по- прежнему живы. Они оставались людьми. Три бабушки. Они пришли в этот мир в конце XIX и ушли из него в ХХ веке. Они жили в разных концах нашей огромной страны, были из различных социаль- ных сло¸в, и доля у каждой из них была своя. Однако жизнь каждой сплеталась с судьбами миллионов, и все вместе эти жизни составляют такую тяж¸лую, но такую великую историю нашей Родины. Это не был их жребий, это была их судьба. г. ОДИНЦОВО 99