4efdea_0effc6b071894cc694e97c0cfc8fd021

...нелепый ангел... ..святки гладки... Переучёт на складе неудачи. Чуть шелестя, старинных карт колода, Ночь предсказуемо сменилась новым днём. Цыганской шали застилает шёлк. А у соседей то ли воет волк, Немного отдышавшись после плача, то ли поёт стояк водопровода. нелепый ангел снова пляшет за плечом. Всё будет также, но немного по иному. Через этаж - чужих подошв шаги. С гор облака, как с белых яблонь дым. Чадит свеча на модной кухне архаично. Нелепый ангел лихо пляшет босса - нову... Четыре масти озадачив очень личным, Моя душа танцует вместе с ним. ответа жду под чай и пироги. ...сон в Версонне... За что наш с Музами разрушили альянс? К кому Эвтерпа, Каллиопа и Эрато, Пол летней ночи - мой дом забыв, уехали куда то? Полторы строки. Нет вдохновенья. И не сходится пасьянс... Чужие в голос распеваются пичуги. Ненужным кажется ажур колец кольчуги... Чуть шелестя, старинных карт колода Я знаю, спишь ты. Цыганской шали застилает шёлк. Сны твои легки. Встал на постой чужих сомнений полк и от мороза зябко морщится природа... Я потихоньку прихожу к тебе во сне, ..луна... как кот по местным черепичным крышам. Нам вместе снится, будто бы я вышел Холодный, круглый сыр луны, На полчаса. По делу цвета височной седины, В Версонне... глядит в окно, зовет на подвиг и будоражит полстраны. ...мартовские бои... Как полнолуние - беда, В бессильной злобе дряхлая зима творится с мозгом ерунда, Метель швыряет в контрнаступление. Толпа шалит и едет башней! За каждый двор и тротуар идёт сраженье Надеюсь, что не навсегда... И я слежу за ним с испугом из окна. Я эту самую луну На мартовской весны передовой пакую нежно в тишину. грачей прорыва ожидаю с флангов. Себя закутав в одеяло, Позёмка скачет, как табун мустангов, буду прогуливать войну! чтоб хоть пустырь оставить за собой. И, может быть, увижу сны Где в обороне встал сугроба ДОТ, про приближение весны! среди развалин крепости ребячьей. Мои попытки отлежаться Там лучик солнца лапою горячей Луне, мне кажется, смешны. крошит очередями серый лёд. Ведь где мы все, а где она - Сползают клочья снега по стеклу, в ночи по небу мчит Луна! бомбят сосульки с крыш, но мимо, мимо... Поэта мука, \"волчье Солнце\", Моя душа, иззябшая за зиму, полынной горечи полна. листом подснежным тянется к теплу... Всю в окружении юных нерп, 50 тебя я вставил бы в свой герб! Но! Закрывают окна ставни... гуляй Луна, точи свой серп!

Анна Германова(Гердмар) распрямлялась, как в гроб, в полный рост, (Оффенбах - на - Майне, Германия) в эту даль, в эту боль — будто жало или гвоздь, заржавевший в доске, Родилась в Москве. Окончила московский вынимала себя и рожала энергетический институт. Последние десять в эту жизнь на чужом языке лет живёт в Германии.Лауреат, финалист и дома, и деревья, и сына, международных поэтических фестивалей и и застывшие губы полей, конкурсов, стихи публиковались в что тебе остаётся, Марина, многочисленных литературных изданиях, в то и держит на каждой земле — 2018 году выпущен поэтический сборник эта страсть, эта власть, это слово, «Триста способов дышать». словно воды отходят, плывёт всё неистовей за Крысоловом Музыка прямо в музыку — в море твоё. и плеск воды, и треск цикады, Кухня в Питере и роз тяжёлые аркады, и тёмных кипарисов тени, Это кухня в Питере или нет и старой лестницы ступени льёт во двор-колодец размытый свет бледнеют, меркнут, отступают, раскадровка прошлого моего несётся пыльная, слепая словно в нём и не было ничего — не разобрать! — в лицо листва, Сан-Франциско Франкфурта иже с ним в губах теряются слова, лишь гитарный лепет табачный дым и вдох всё глубже и вольнее. это наших мальчиков имена Отчётливее и больнее размыкают светлый проём окна в какой дали? — поди пойми! — это наших девочек голоса немая музыка гремит тянут сквозь уключины в небесах призывом или укоризной куполом возносят над головой изводит — у неё и вызнай, полотно меж Питером и Москвой. её и спрашивай одну, в какую ширь и глубину, Колокол на пажити какого рая так безвозвратно забирает, Дорожные рытвины карие томит и тянет и поёт обварят бока февралю. освобождение твоё, Разбойное тёмное зарево каких отрогов мчится мимо, насквозь просмолило петлю где купины неопалимой встают стога гудящей стаей моей колеи, что накинута и ввысь летят, не улетая. на вздутое горло реки, причалы с разбухшими спинами, *** слепые от слёз ивняки. Из Москвы — в Мокропсы и Вшеноры, Упрётся под челюсть осколками, на отмытый песками погост, прорежется в дёснах песка в год глухой двадцать пятый, в который не голос, а сорванный колокол, оставшийся без языка. Водопойное небо Мне декабрь — наказанье сущее, снега нет и во сне в Неметчине. Словно кони, в ночное пущены, погружаются крыши в млечное, в самолётных и звёздных оспинах, в бубенцах беспризорных спутников, 51

водопойное небо. Господи, сороки, в небе трассы как травы спутаны, всё никак не поделят гнездо на «твоё» и там ведро под телегой звякает, «моё». чалый месяц стучит подковами, и вину и надежду всякую Что за свет непрямой, исподлобья, тянет волоком до Московии, беспамятно-серый, по налитым до края рытвинам налегает всей силой на крыши, моргает дождевыми метёт рогожами. совой, Там готов мне покров молитвенный, застигает врасплох меж сомнением, страхом на бесснежную ночь одолженный. и верой, окунает в бесснежие словно в купель с Береста головой, Как с берёзы береста отпускает листать придорожных кустарников совлекается чиста, святцы, с рассечённого ствола воробьиным пером наудачу лететь в темноте, отнимается бела, возноситься, и падать, и помнить, что нечем разрывается она держаться, на три ровных полотна, разве воздухом строк и дыханием спящих наволока-пелена детей. на три доли делена. Первый изведи кусок Мосты наводишь, лепишь пелену на плетёный туесок, не под бремя-тяготу — Мосты наводишь, лепишь пелену под лесную ягоду, кисельных берегов, на ней — дома, с клюквою, брусникою но стоит оступиться в полынью ношу невеликую, десятилетней давности письма — лубяные повои все в рябиновой крови. и без остатка чёрная дыра А другая береста — тебя вбирает, поглощает свет, подмётная грамота, вычерпывает воздух. Умирай упадёт среди двора в воронке слов, которым десять лет, невесомее пера, под рубаху спрячь её — во льдах летейских, в пламени реки, руки рубит, ноздри рвёт, не ставшей ни свободой, ни судьбой... отливается в свинец, Гори за то, что было не с руки мученический венец. сжигать мосты и письма за собой. Вспыхни, третья береста, у навершия креста, Не смей заглядывать, не смей у погоста, у скита, у Калинова моста, Не смей заглядывать, не смей за Смородиной-рекой за левое плечо, со святыми упокой, там тень теряется во тьме ты гори да не сгорай и время не течёт. до воскресного утра негасимой купиной, Забудь загадывать, забудь Божьей силой огненной. и в песне, и во сне свою предсказывать судьбу Если снег не приходит чем горше, тем верней. Если снег не приходит — приходят Позволь себе не ждать, позволь последние сроки. не звать, не знать. Иди Нет ни в чём белизны — не блестит на на яркий свет, минуя боль верёвке бельё, мгновенную в груди. полиняли берёзы, в них блёклые спорят 52

Леонид Сошников чтобы даже зимой был здоров человек, (г.Москва, Россия) а в душе у него было сладко. Родился в г.Пенза в 1972 году. Закончил Ты помнишь шар из хрусталя? МФТИ по специальности прикладная математика. Стихи пишет с 10 –ти лет.Автор Ты помнишь шар из хрусталя? нескольких поэтических сборников. В нём ночью отражались звёзды, Пока беспечно спит Земля, Давай вернемся в Ривенделл А месяц тихо тянет вёсла, И мы плывём за горизонт, Да, жизнь длинна, но мы – не вечны. Качаясь в лодке наслаждений. Давай вернёмся в Ривенделл? Мы спим, но разве это сон? Мы просто посидим у речки, Он лишь под утро станет тенью, Следя за рябью на воде, Уйдёт в бескрайние поля, Куда осенний первый лист, В луга, в далёкие посёлки, Кружась, неспешно приземлится, Туда, где мак и конопля, Как тень улыбки - на ресницы, Где осы, оводы и пчёлки... И взгляд твой снова станет чист, Свободен от переживаний, Ты помнишь шар из хрусталя? Незамутнён вчерашним днём, Я всё ещё храню осколки. Ведь груз несбывшихся желаний Мы в Ривенделл не понесём. *** *** Сыпятся мягкие хлопья В томность растаявших крыш, на Канзасском вокзале стоит тишина, У моего изголовья непривычная уху канзасца. Ты, улыбаясь, сидишь. со дня на день в Казани рожает жена, и ему начинает казаться, Ночь ароматною каплей начинает мерещиться рыночный гул, Просится мне на уста... словно он в милой сердцу Казани. Оттепель также внезапна но он взял всего-навсего полный отгул Как и твоя нагота. и проводит его на вокзале. а на Курдском коллеги встречают состав По синим шапкам спящих гор с мандаринами из Касабланки. накладные из уст переходят в уста, По синим шапкам спящих гор сам же груз переходит на санки Беспечный первый луч и душистым потоком оранжевых рек Скользит всей тьме наперекор добежит до столичных прилавков, И тянет из-за туч Светила заспанного диск, И в утренней тиши Хозяин ночи – василиск В ращелину спешит. Блестит священная роса На матовых камнях. Ещё каких-то полчаса И безмятежность дня Придёт на смену суете, Росе и волшебству. Но если очень захотеть,- Расслышишь каждый звук... 53

В канун потерянного дня *** В канун потерянного дня мы - роботы Прости меня за всё, модели хомо эс Что Феб на траурных санях улучшенной отечественной сборки, С собою увезёт несущие инграммы на подкорке, скулящие по поводу и без. В страну несбывшихся надежд, мы - ангелы, Где вечен только стыд, живущие в хлеву, И где лентяев и невежд поверившие в значимость прописки, Никто уж не простит. способные на прихоть ради риска и помощь, если нас не позовут. И пусть проклятая страна Лишь призрак как и Рим, мы - тени, Но если мы поговорим... только тени бытия, порой довольно яркие, но тени, Быстрей придёт весна. игра в калейдоскоп перерождений, игра в почти-отдельных ты и я. Последний шанс Оттенки зелёного Последний шанс, у нас последний шанс... Услышим ли? Поверим ли? Простим ли Неспешно расстилается туман, Друг другу все грехи. Под небом синим А соловьи поют, сводя с ума. Стою-смотрю на небо, чуть дыша. Для глаза утомлённого отрада - Последний шанс увидеть облака Меж сосен серебрится ряд берёз, Не серыми, а ясно-голубыми... На веточках иголки или стразы? Я тихо повторяю твоё имя, Да, после пятой чёрт не разберёт. И мокрою становится щека. Хотя и трезв, но эта красота Последний шанс принять благую весть. Пьянит куда сильнее алкоголя, Всесильное возвышенное чудо И светится из каждого листа Нас больше уговаривать не будет, Свободная Божественная Воля. Но то, что мы живём - большая честь, *** Последний шанс... и редкая удача. Тебе лишь показалось, я не плачу. а степь всё та же, как при прадедах - Я просто удивляюсь, что ты есть. полынь, ковыль. здесь слава наша не украдена, *** среди травы ветра гуляют те, что видели давай бессовестно сбежим хазар и гунн, от упорядоченной лжи, и как славянские воители от тёплой дружеской опеки, в глаза врагу от ожидания весны, глядят без страха и презрения, от чувств, связующих навеки, тихИ, не злы.... и снов, где мы не влюблены. а степь всё та же, здесь нет времени - ковыль, полынь. давай оставим этот рай, давай хотя бы до утра, Радужное сердитое доверим будущность - кровати, где, осознав, что мы - лгуны, От красной откровенности рябин нырнём в отчаянье объятий - Оранжевое солнце мажет жёлтым родных и страстно неродных По зелени. 54

И я кричу: и сонм желаний чистый динамит Пошёл ты! лишь озарит улыбками окрестность Голубчик, мне глаза уже рябит От этой непроглядной синевы В жилет московского асфальта Вальяжно растянувшегося лета, Узор твой для меня стал фиолетов, В жилет московского асфальта Подай мне осень! С небом грозовым. Природа плачется дождём: Давай немного отдохнём Небо цвета киновари От бесконечных па и сальто Нетерпеливых горожан, август двигался к развязке. Глядишь, кто вспомнит и о небе, холодало. шли дожди. Пусть посидят-поворожат люд, который день в завязке, Не только о насущном хлебе, бил баклуши и удил. Но и о шалостях моих. Иные скажут «вот и осень» небо цвета аметиста Да по привычке – на троих, вечерами шло в дома. Но кто из нас в них камень бросит? тех, кто спал в стогу душистом, пробуждал к луне комар. Омыв столичных улиц проседь, Дождь не закончился, но стих. песни, семечки, да в баню, а оттуда с визгом в пруд. Тупик утром сходят за грибами, днём черники наберут. Не верю больше ни во что, Но сомневаюсь даже в этом. август двигался к развязке, Нет ни табу, ни права вето, прямо в лапы к сентябрю. И дни текут сквозь решето, я стоял по пояс в ряске Не утоляя жажды чуда. и шептал: благодарю Неподходящая посуда! И вроде нужен лишь глоток, *** И проще было бы с ладони, Но если решето утонет, Дремлет лес туманным утром, То с чем останусь-то потом? Зайцы спят, и спят ежи. Лучик солнца перламутром Сентябрьское По стволам берёз бежит. Как пасмурны сегодня небеса... На полянах чуть светлее, А ни дождя, ни ветра и в помине, Но и здесь ни звука нет. Лишь тянется по сумрачной трясине Зрелость ягоды ЛеЛеет С востока голубая полоса. Тень жука в цветочном сне. Таков сюжет - в нём всё наоборот, Фактически без всякого сюжета Тишину ещё не в праве Сквозь серость сентября сочится лето, Тронуть птичьи голоса, Но наше восприятие - старо: В этот час в высоких травах Мы в этой нерешительности туч Расстилается роса… Способны видеть повод или ключ. Или? А дверь для нас и так уже открыта плавнее вдох и смело в глубину 55 в водоворот в зияющую бездну ещё усилие и кажется взгляну в глаза осведомителям небесным на выдохе проЯснится на миг

Юрий Алтайцев *** (г.Киев, Украина) Моя душа теперь свободна, Юрий Алтайцев – псевдоним. Настоящее имя Уже минувшего не жаль ... – Немчинов Юрий Иванович.Родина – Алтай,-тихая, бедная и богатая людьми и Как обжигающе холодна талантами. Высшее образование получил в Великоснежная печаль. Казахстане. В Москве окончил аспирантуру (по проблемам) землетрясений и Мерцают яркие Стожары, сейсмостойкого строительства. Работает в Рассвет купается в реке, Киеве в НИИ строительных конструкций. Любви медовые пожары Туманно тают вдалеке. *** Скрипят под ветром тополя В недосягаемости шанса И слышны шорохи рассвета, Охвачен праздной суетой И возрождается земля Живу в плену непостоянства Зелёным пламенем согрета. Твоей измучен красотой. Нам не понять природы стать, Её безгрешную основу А жизнь события листает И годы бережно листать, - И голос ласковый звенит ... Найти единственное слово. Святая истина простая,- Без объяснения причин Душа с душою говорит. Постичь божественную милость, Среди словесных паутин О том, что в солнечном просторе Ты сокровенно появилась. Течёт свободная река, С тех пор природы вопреки Река широкая как море Хожу весной, разбитый счастьем, И к ней дорога далека. И годы кажутся легки, Как амулеты на запястье. Неполной близостью закован И вешний свет твоих ресниц Шепчу желанные слова, Пронзает трепетною болью Где мир надеждой околдован, И дышат нежною любовью Пока любовь ещё жива. Рассветы жизненных страниц. В её божественном сиянье 56 В сердцах хранится древний миф, Как торжество воспоминаний, Как нежный трепет Суламифь. *** Нам не дано постичь сомнений Непредсказуемый итог И радость прожитых мгновений, И тайну выстраданных строк. Когда загадочные звуки Укроют снежную печаль За то, что маленькие руки Тебя коснулись невзначай. И повели летящим взором Познать чужие берега ... Упала тень за косогором На стародавние луга.

Где вешней поросли не спится И ты походкой грациозной Под обожженной тишиной … И очаруешь и убьёшь. Сирень с наивным любопытством Прольёт черничной синевой. Ты – женщина, Как ветреный каприз ... Завороженная ночами Крещёная в божественной купели. Звезда полночная горит ... Твоя душа – персидские газели, И тень мелькнула между нами Тобой гордились Тютчев и Хафиз. Без состраданий и обид. Когда сердечной ласкою томим, Вишневый бархат нежных губ Спешу к тебе в священные объятья, Целую складки розового платья, Над суетой ночных желаний Дышу с тобою воздухом одним. На отдаленном берегу Горит огнем воспоминаний Тогда уходит прежняя тоска, Вишневый бархат нежных губ. Возникшая от преданности пылкой... И бьётся ровно тоненькая жилка Есть то, что есть, У благородного виска. А лучшее – приснится. Вечерний луч посеребрил закат. А сердце верит в чудеса Как райский бархат черные ресницы Метеликом порхали невпопад. Упал на землю первый снег, Укрыл пролески и долины ... Все сказано без лишних откровений, И слышен колокол старинный, Без суеты обычных полуслов. На берегах пустынных рек. Волшебных глаз былое восхищенье, Как с лодки утонувшее весло. Куда ни глянь, со всех сторон Суровый лес в морозной дымке Вокруг покой и горизонты лета И на Платоновой заимке Потоки света, отрешенность лиц Играет старый патефон. И океан дыханием согретый Раскинулся в заливе Биарриц. Утихнет снежная метель, Осыплет солнце ярким блеском Он все шептал, Пушистый снег над перелеском То ласково, то грозно Постелет мягкую постель. У ног таился темною волной И, кажется, в том мире – только звёзды Среди заснеженных полей И звезды шевелились надо мной. Как свет волшебного кристалла, Приходишь ты зарёю алой И волны растворялись в белой пене, И станет ярче и теплей. И брызгами кидались налегке, И целовали платье на коленях, Шумят прозрачные леса И отпечатки ножек на песке. Морозный день, как добрый вестник, Струится свет из поднебесья Женщине И сердце верит в чудеса. Ты – женщина, 57 Как летние цветы, Когда восток пылает многоликий ... Волшебница любви и красоты, Чьи губы пахнут спелой земляникой. Охватит сердце трепетная дрожь, Когда закружит памятью морозной ...

Татьяна Литвинова Сколько там пыльцы осталось, (г.Северодонецк, Украина) Сколько воздуха крылам?.. Эта жизнь – такая малость – Литвинова Расползается по швам, Татьяна По вселенной безымянной, Александ- Без кармана и гроша… ровна. Пой, солдатик оловянный, Родилась в г. Мотыльковая душа!.. Изюм, Харьков- *** ская область. Блуждают воздухом летальным, Живу в г. Летучий век, поспешный слог. Северодо- Не окропит с утра тимьяном нецк, Дня сострадательный залог. Луганская И что налево, что направо область. Физик по образованию. Долго рабо- Штукарства жуткая дыра тала на телевидении автором и ведущей На барахолке диких равенств культурологических программ. Автор 6 книг Суждений, смыслов, зла, добра. стихов (Украина, Москва), многочисленных Влетает бабочка в оконце публикаций в бумажных и сетевых изданиях. И тщится по ночной поре Сдуревшим биться пошехонцем Даст Бог, и это перемелется - В давно холодном фонаре. До времени ли до поры. Вот смерть, лихая коробейница, *** Рядком кладет свои дары. Я вижу небеса опальные, Ловишь скудные крохи Волчцов и терна полутьму. Над земной глухоманью - Наш век, безроден и беспамятен, Неумелой эпохи Ни брат, ни сторож никому. Очумелую манну. На языке моем оскомина Что, любовь моя, сумно*? Невавилонских рек и лоз. Что, печаль моя, горько? И кажет ночь лицо суконное С листопадом в подсумке Все отсыревшее от слез. По зиме-крохоборке, Где безумным моголом *** Гонит в шею пространство. …Бесконечным глаголом Не стучится больше в двери Полустанков и стансов. На четвертом этаже Полоумная Психея *сумно (укр.) – грустно В мотыльковом неглиже. Не заглядывает в окна, Памяти духовых оркестров Не садится на порог Вбитый в затвердевший кокон Вот оркестр играет туш Пальцекрылый мотылек, Для печальных ретро-душ, Певчее отродье, семя А когда сыграет вальс, Рокового божества… То душа кружит, смеясь. Не ищи, моя Психея Прошлый, позапрошлый век — На земле с землей родства. Медной музыки забег, Умирая, каменея, Медной музыки заплыв Досмотри последний сон Сквозь трубы двойной извив. И держи хребет прямее Духовой звучит оркестр — В смертном панцире своем. Лето в душах и окрест, 58 И прибой «Дунайских волн»

Блещет на боках валторн. *** И летает над тобой Вместе с бабочкой гобой, С утра ведут студеный пересвист И летает старый парк Синичьи золотые авиетки. В белых ретро-облаках. И в шаге от окна хлопчатый лист Что ты, что ты, бог с тобой, Все тянет канитель на голой ветке. Спит на бархате гобой, Зима наперехват, наперерез, И увяли стебли флейт, — Но сквозь шершавый свет подслеповатый Парка нет и века нет. Просвечивает звательный падеж Труб начищенная медь — На стыке снегопада и граната. Медных слез не утереть, Но «Прощанья» вечен миг *** Для славянок городских. Сладко весне своевольничать, *** Ткать то виссон, то шифон, Чтоб запорхала лимонница - Чем небо сумрачное ближе, Луку гусиному в тон - Тем невозможнее полет, Солнечной прядкой, депешею И ласточка летит все ниже С точечкой в центре крыла. Над лиственной холстиной вод, Первая бабочка вешняя, Над зеленью другого мира, Где ты себя сберегла? Впряженного корнями в твердь, - Крокус, адонис, калужница, Уже не ласточка, а лира Желтой лапчатки подмес, Продолжит над травой лететь. В днях, что крушатся и рушатся, Минутным призраком над нами Лютика вышняя весть. Скользнет, оставя нас одних, - …………………………….. Лишь эхо цепкими перстами …Нежностью шероховатою, Коснется раковин ушных. И горицветною птахою, И медуницей в ночи - *** Ну, пошепчи еще на ухо, На сердце мне пошепчи. На горе песочной, На реке конечной *** Музыкой височной Вторишь чьей-то вечной – 1 То ли вечной грусти, То ль блаженной вести, И вновь послушливыми пальцами В этом захолустье, Переберут сто раз на дню В этом поднебесье – Свои душистые реляции Музыкой минутной, Периферийные акации - Музыкой горчащей, – Звено к звену. Белою голубкой, В синее летящей… И за волной эфироносною В седло взлетишь в один присед, *** Пуская могиканом по следу Свой безотказный драндулет. Свой век пройдя за слоем слой По тоненькой струне, Вот так - от запаха до запаха, Вот я подсвечена тобой Припав к дозорному рулю. В щемящей тишине: …Они из детского загашника Сквозь небосклон и нежнослов Сигают на панель багажника, Они текут сюда, Чтоб лихо спрыгнуть на углу. Мое вечернее тепло, Вечерняя вода… 59

2 Околица миров. Там куст, растущий криво, Апрель, апрель - на самом деле! - И сумрак меж ветвей. Стучится в поднебесный чат. …И облаков надкрылья Достать, но не чернил, а велик Горбатят с И шины туго накачать. Ну что ж, давай, дружок, с почином, *** Возобновим твой статус-кво. Скворчит резины каватина В который раз перезимуй Пластинкой детства моего. От детства вдалеке. Вдруг попадешь туда с пригорка - Тысячелистником Изюм На третьей скорости волшбы- , Зажат в моей руке. Где на окне в мережках шторки, Там за двором отлогий холм Где мерит мне изюмский дворик Все держит на плаву Всю жизнь мою на свой аршин. Под черепитчатым щитком Жасминен он и георгинен, Сверчковую траву. Полвека совершен в любви. Она до нынешних небес …На стыках лет пружинит «Winner»*, Мой день позолотит «Орленка»** грустный визави. Простая кашка, зеленец, Обыденный подвид. * «Winner» - современный китайский Ключа всего на полщелчка велосипед В пространстве оборот, ** «Орленок» - велосипед для подростков в И мама, сдвинув облака, СССР Обедать позовет. *** *** Нелли Ткаченко-Воронель Витает звук меж бренных тел - То музыка, то слово, Улыбка наяды, Дотягивая дней предел Улыбка ундины, - До неба золотого. Как бабочка моря Звезда пророчества полна, Сквозь суши и льдины, Звучат пески и камни, Как бабочка моря - И пальмовая ветвь псалма Сквозная волна, Колышима веками... Нежна и безумна, Горька и пьяна. Марсий Как слезы волны - На умытом лице Шумел тростник любовною уликой Поющие крылья И рвал шаблон. В соленой пыльце. Еще чуть-чуть - и отворит калитку По пенной нетленной Твой Ахерон. Любовной оси Так припади к превратному запястью Летишь на морские Секир-башкой. Свои небеси. Люби и пой, непоправимый Марсий, Люби и пой. *** Душа моя по небу По синему летит, Заранее пьянея От яблок Гесперид. Но нет их в небе синем, Дарующем ей кров, - Чем дале, тем пустынней 60

Нелли Воронель Ключик (г.Торонто, Канада) Ночь приоткроет ставни и перестелет тучи, Нелли Воронель родилась в Витебске, в мире светлее станет, утро достанет ключик большую часть жизни прожила в Самаре, с и отопрет шкатулку с чистыми голосами, 2013 года живёт и в Торонто. Автор в теле пустом и гулком зашелестит лесами сборников «Светотени отражений» (2000), и растворит земное в непостижимом вышнем «Нить» (2002), соавтор сборника истовом непокое жизни заговорившей. «Тринадцать» (С.-Петербург, 2001), за Слышишь – они проснулись, значит, и нам последние три года вышли две книги дарован стихоживописи «Слова на ветер» и “Красным в лужах весенних улиц день без обмана по мокрому”, изданные совместно с новый. художником Изей Шлосбергом (США). Каждый мой шаг – навстречу, каждый Стихи публиковались в журналах «Октябрь», рассвет – впервые. «Чайка» (США), «Новый Свет» (Канада), в Им восхищаться нечем, просто они – живые, международных альманахах “45-я золотом по холстинке клювики вышивают, параллель”, «Интерпоэзия», «Твоя глава», тает на сердце льдинка - значит, и я живая.. “Артикль”. Пейзаж с кукушкой Портрет Я не из наших, не из ваших - Излишний убираем цвет, теперь уже в любой стране, Взгляд сфокусирован на сути – предстану копией пейзажа Психологический портрет. блаженной памяти на дне. Нет опечаток в Книге Судеб, По строчке с каждой встречной ивы, Но есть закладка там, где ты, по букве с каждого стожка, Не устоишь, когда заплачет чуток ранимого наива - Мужчина от неполноты кукушкин плач издалека. Условий жизненной задачи. Чем тени прошлого длиннее, Всего лишь фото, тень и свет, тем чище краски бытия, Но складке губ ты веришь сразу – тем мельче то, что не посмею Мужчина двух неполных лет в себе прилюдно осмеять. Не подчиняется приказу. Пишу с натуры, глядя в щелку, Из антрацитовых глубин, нет перспективы - нет и той, Из звёздной влаги на ресницах что выжидает втихомолку, Глядит не Человека сын – расписывая лёд клюкой. Все боги Человека в лицах. А кисть моя несовершенна, Попробуй душу не отдать скоропалительны мазки, И устоять у этой бездны. и даже ветра перемена Се кровь твоя... Сдавайся, мать! мешает твердости руки. Сопротивленье бесполезно. Взамен рефлексий полукровки, что написать ещё смогу? - Про солнечную лессировку на вечереющем снегу, про два размытых силуэта про страх - а вдруг уже один... И где мне краски взять без цвета для тех бессмысленных картин? на лугу пасутся на лугу пасутся колокольчики котики овечки кучерявые сыто им не боязно нисколечко смирные не левые не правые 61

греются на солнышке тусуются к бездумному приятию готов. смело производят впечатление Я все пишу, но больше не играю кто-то побывал уже в лесу и сам ту музыку на клавесине слов. видел там охоту на оленей Мой демиург отпущен без оваций. мирные такие пофигистики Вердикт не ясен, но не отменим. сладкие такие нежношеие Я лишь учусь достойно расставаться на кормах обильной казуистики с тем, что вовеки не было моим… вас разводят с целью устрашения вас разводят по углам лужаечки Пряник вытирают попу одуванчиком шёпотом почти не угрожающе Заветный экватор зимы - за спиной, говорят а-ну привстань-ка васечка каракули веток и снежные кляксы. котик зайка кто ты там по списку-то Прокисший январь – издевательский ляпсус, хватит хреном груши околачивать небесной конторы и тяжбы земной. не успели пискнуть в рамки втиснуты Безвременье всё затмевающих лун, свернуты в бараний рог калачиком стираются даты и стороны света, штабелями сложат снимут видео теряю повадку поэта-эстета, как взовьётесь по команде <к вою> а память похожа на пыльный колтун. чтоб на сокровенном ровно сидя вы Дорога сужается к небу, по ней чуяли отверстие входное под вечер двойную цепочку протопчем, не красноречивей чужих многоточий, Сверчок не ярче иных в этом царстве теней. Здесь смерть достовернее пришлых следов: Что же будет? Погаснет звезда Курсор пернатый убийца, следящий за нами, и на Грязной площади, и в домах. коряга-карга с костяными корнями, Спи спокойно - не первого судит вор, вцепившийся в речку неверный ледок. и не всех свободных пришьют впотьмах. Но если же мы здесь - никто никому, Как же это? Тебе-то какой резон ничтожны, скучны и не стоим стараний – выяснять подробности? Ты - никто, Кому это шоу, безумства на грани, все пароли забывший никчёмный клон, сошедший огонь, рассекающий тьму? воротник отрезанный от пальто. На несколько сердцеразрывных минут Знай шесток свой! Ты там навсегда чужой, прожектор светила, ударивший в спину, не мечись с ведром между двух огней! текучее золото в схватке с рубином... Попадёшь под веко слепцу вожжой, Чей маковый пряник вдогонку за кнут? не суди невидящих, им видней! Кому эта милость, магический знак? Сильный вправе, и каждый бесправный прав, Дверь, приотворенная в будущность пира, выбирая пастыря как судьбу. где Бог проступает в озлобленных сирых, А у рабской крови такой состав, и в небо ковчегом уходит барак. что лежать - не фокус и на горбу. Успевшие выдохнуть, раз или два оглянемся... Пусто! Так что ж это было? POST SCRIPTUM А кровь с молоком заливают чернила, и снова стихами чудит голова. Наш разговор закончен или прерван... И перешел в post scriptum монолог. Не лучший, не единственный, не первый, но так уйти лишь только ты и мог. Из века в век почтовая карета несет конверт с бессмертием чернил, и слово ждет условного ответа, который ты еще не сочинил. Опять брести по замкнутому кругу, потом обратно. Уходя – умри… Но почему, не отпускает руку резная ручка запертой двери? Сияет день в заиндевелой раме 62

63

Аветик Пивазян Հոգու ջահըդ՝ խաչիդ վերա՝ Երկնի Սիրով (г.Ереван, Армения) պատեցիր։ Կոմիտաս Վարդապետ (1869-1935) Родился в 1959 Комитас Вардапет (1869-1935) году в Ереване. Учился там же в Пшеном к пшену, зерном к зерну Своей консерватории. И лампадой отделил, там же работал. Плевел, сорняк – обман, подлог – Сейчас не неугасимым осудил: работаю. Но Главу склонить на суше всей покоя места не потому и имел, открылась у меня Светильник Духа на Кресте Небес Любовью переводческая охватил. струя. Сейчас свыше 900 переводов.Кроме стихов, пишу музыку. *** Поэтические переводы Հազար տարով, հազար դարով առաջ թէ ետ, ի՜նչ կա որ. Հոգին չի մեռնում: Մարմինը թողած Ես եղել եմ, կա՜մ, կլինեմ հար ու հավետ, ի՜նչ երկրային փոսում — կա որ, Թափառում է նա տիեզերական Հազար էսպէս ձևեր փոխեմ, ձևը խաղ է Լաբիրինթոսում: անցավոր, Անցնում է բոլոր ճամփաները սուտ ու անբեր Ես միշտ հոգի, տիեզերքի մեծ հոգու հետ, ի՜նչ երկրի,— կա որ։ Որ պայծառ, մաքուր դարձերից հետո,— Քո գրկում բերկրի: Հովհաննես Թումանյան (1869-1923) Բայց ե՞րբ կհասնի հոգիս, որպես սեգ, Ованнес Туманян (1869-1923) սրբացած մի զոհ,— Մայրամուտային Եզերքը Կապույտ,— լույս Тьмой летами иль веками раньше, после - ну եզերքը Քո... так что ж! Был и есмь, вовеки буду – вековечен - ну так Եղիշե Չարենց (1893-1937) что ж! Егише Чаренц (1893-1937) Форм громады так сменяю, форм игра есть бренность всё ж, Душа не умирает. Оставив плоть во рву Я всё дух, с Великим Духом всей Вселенной земном — - ну так что ж! Она отдельно во вселенском Лабиринте бродит. *** Пути бесплодной лживой всей земли проходит, — Ամեն անգամ Քո տըվածից երբ մի բան ես Чтоб после чистых обращений, — в лоне Դու տանում, ликовать Твоем. Ամեն անգամ, երբ նայում եմ, թե ի՜նչքան է Когда ж душа моя, как жертва пышная, դեռ մնում,— святая,— Զարմանում եմ, թէ` ո՜վ Շըռայլ, ի՜նչքան շատ До Брега Синего придет к Тебе,— вечерне ես տվել ինձ, рассветая?.. Ի՜նչքան շատ եմ դեռ Քեզ տալու, որ միանանք մենք նորից: *** Հովհաննես Թումանյան (1869-1923) Ցորեն, ցորեն՝ հատիկ-հատիկ՝ Քո ճրագով Ованнес Туманян (1869-1923) զատեցիր, Որոմ, որոմ՝ մատիկ-մատիկ՝ հուր կըրակով Каждый раз, когда уносишь что-то данное դատեցիր․ Тобой, Գլխիդ համար ցամաք երկրում տեղ ու Каждый раз, когда смотрю я, сколь отмерил դադար չունեցար, мне судьбой, - Удивляюсь, как же много, Ты, Щедрейший, 64 мне отдал,

Сколь Тебе ещё я должен, чтоб в единстве Հո չի՜ փոխել կյանքը քեզ: вновь предстал. Մուրացկանի տեսքով եկա, *** Որ աշխարհն էլ իմանա՝ Տե՜ղն է խիղճդ, խիղճդ որդիս, Ի՜նչ իմանաս Ստեղծողի գաղտնիքները Թէ՞ մեռել է ինձ հետ նա...» անմեկին.- Ընկեր տվավ, իրար կապեց էս աշխարհքում Հովհաննես Շիրազ (1945 -1984) ամենքին, Ованес Шираз (1945 -1984) Բանաստեղծին թողեց մենակ, մեն ու մենակ Իրեն պես, ЧУДО Որ Իրեն պես մտիկ անի ամեն մեկին ու կյանքին: Мне во сне в дверь постучали - Кто там? - изнутри спросил, Հովհաննես Թումանյան (1869-1923) Вне старушка отвечала: Ованнес Туманян (1869-1923) «Жизнь тебе дарю, мой сын... Таинства неизъяснимые Творца узнаешь как? Смилуйся... кусочек хлеба... Дал друга в мире этом и друг с другом связан Нища, сира я, ничья...» всяк, Тут же дверь открыл я слепо - Оставил в одиночестве поэта как Себя, Чудо... мать моя жива... Чтобы как Он смотрел на жизнь и каждого за так. В страхе пал я к ней в объятья, Мамин голос: «я, то - я, *** Чтоб проверить сына - явь я, Не сменила ль жизнь тебя? Ամեն մի սիրտ ցավով լըցվեց մեր դարում, Ցավոտ սըրտով աշխարհ լըցվեց մեր դարում. Стала с виду попрошайкой, Ցավոտ աշխարհքն եկավ լըցվեց բովանդակ Чтобы вся юдоль знала - Իմ սիրտը բաց, իմ սիրտը մեծ մեր դարում։ Совесть при тебе? - подай-ка, Иль со мною умерла?..» Հովհաննես Թումանյան (1869-1923) Ованнес Туманян (1869-1923) ՀԱՅՐԵՆ Сердце каждое болью исполнилось в наш Գիշերս ես ի քուն էի յիմ հալալ տեղացն ի век, վերայ. Болящими сердцами мир исполнился в наш Լուսին ալ կամար կապեր յիմ ճոհար век, անձկանն ի վերայ. Болящий мир пришёл и влился он во всё Իմ եարն յերազիս եկաւ, ի սիրուն զէտ Моё большое сердце, что распахнуто в наш հարբած եղայ. век. Յանկարծ ի քընուս ելայ, - լուսինկա~յ, ու խիստ կու ցոլայ: *** Նահապետ Քուչակ (1490–1592) Երազիս մեջ դուռը զարկին Наапет Кучак (1490–1592) - Ո՞վ է ասի ներսից ես, Դրսից ինչ որ պառաւ մի կին АЙРЕН Ասաց «Մատաղ լինեմ քեզ» ... Ночью сном объят я был на родном одре на Մի կտոր հաց ողորմացիր, своем, Աղքատ կին եմ, որբ, անտեր, Луной небосвод связав в жемчуг грусть Ու ես իսկույն դուռը բացի՝ стеснив у меня, Հրաշք... մեռած մայրիկս էր: Любовь мне во сне пришла, ею пьян я с ней – мы вдвоем, Սարսափեցի, բայց գիրկն ընկա, Вдруг сон мой ушел от меня, - яркий блеск, Մայրս ասաց, «ես եմ, ես, луна, страх светла. Քեզ փորձելու համար եկա, 65

ՀԱՅՐԵՆ *** Դաւի՛թ մարգարէ, իմ յո՛յս, շատ մեղկունք ունիմ, թէ թողո՞ւս. Դուն է՛ն գըլխեն իմաստուն իս, խիլքդ Եարուկ մի սիրեր եմ ես պարապար հետ հիմարին բաբ մի՛ անի, երկու լուսոյս, էրազումը տեսածի հիդ միզի մե հեսաբ մի՛ Հընցկուն աղւորիկ եարուկ թէ ի խուցըդ գայ, անի, նա՛յ թողուս. Յիս խոմ էն գըլխեն էրած իմ, նուրմեկանց Ցորեկըն սաղմոս ասես, լօք գիշերն ի ծոցիկդ քաբաբ մի՛ անի, առնուս: Թե վար, գիդիմ, բեզարիլ իս, ուրիշին սաբաբ մի՛ անի։ Նահապետ Քուչակ (1490–1592) Наапет Кучак (1490–1592) Չը կա քիզ պես հուքմի-հեքիմ, դուն Րոստոմի Զալ, թաքա՛վուր, АЙРЕН Ասկըդ ասկերումը գոված՝ համ դո՛ւն իս գոզալ, թաքա՛վուր, Моя надежда Давид! Тьму грехов, пророк, бо Թե էսանց էլ սուչ ունենամ՝ գլուխս արա՛ տալ, оставь? թաքա՛վուր, Деву полюбил – красу, два света с ней – не Մըտիկ արա քու ստիղծողին՝ նահախ տիղ превозмочь, ղազաբ մի՛ անի։ Такая придет красотка? В келье своей ты оставь: Յարալուն հեքիմ էնդուր գուզե՝ դիղ տալու է, Споешь ей псалмы ты днем, в объятья ցավ տալու չէ, приняв только в ночь. Քանի գուզե արբաբ ըլի՝ ղուլը աղին դավ տալու չէ, *** Դուն քու սիրտը իստակ պահե, յադի խոսկը ավտալու չէ, Թողություն տուր, Տե՛ր, ծանըր Խավարին, Ասծու սերը կանչողի պես դըռնեմեդ ջուղաբ Միայն թե թող Նա թողնի հեռանա: մի՛ անի։ Թող ծառե՛րն անգամ (առանց և քամու) Հարգանքով Նրա առջև կեռանան, Ամեն մարթ չի՛ կանա խըմի՝ իմ ջուրը ուրիշ Միայն թե թող Նա թողնի հեռանա: ջըրեն է՛, Մենք պահանջ չունենք, Ամեն մարթ չի՛ կանա կարթա՝ իմ գիրը ուրիշ Մենք գոհ ենք նույնիսկ, գըրեն է. Միայն թե թող Նա թողնի հեռանա: Բունիաթս ավազ չիմանաս՝ քարափ է, Մենք խոստանում ենք, քարուկըրեն է, Եվ մենք իսկապե՛ս Սելավի պես՝ առանց ցամքիլ, դուն շուտով Նրան չե՜նք կարող ու չե՛նք մոռանա, խարաբ մի՛ անի: Միայն թե թող Նա թողնի հեռանա… Քանի գուզե քամին տանե՝ ծովեմեն ավազ չի՛ Պարույր Սևակ (1924 -1971) պակսի. Паруйр Севак (1924 -1971) Թեգուզ ըլիմ, թեգուզ չըլիմ՝ մեջլիսներուն սազ չի՛ պակսի, Дай отпущение, Господь, Ты темени Թե կու պակսիմ, քիզ կու պակսիմ՝ աշխարիս тягчайшей, մե մազ չի՛ պակսի, Но лишь бы чтоб она взяла бы и ушла. Սայաթ−Նովու գերեզմանը Հինդ, Հաբաշ, Да будет, чтоб и древеса (в безветрии Արաբ մի՛ անի։ тишайшем) С почтением пред ней склонились без числа, Սայաթ Նովա (1712—1795) Но лишь бы чтоб она взяла бы и ушла. Саят-Нова (1712—1795) И требований нет у нас, И вдосыть даже согласясь, Ты с давних пор мудра, не измеряй свой ум Но лишь бы чтоб она взяла бы и ушла. глупцом,- не делай так, Даем зарок-обет, С увиденным во сне ты нас одним миро՛м не И подлинно, поистине мажь,- не делай так, Ее из памяти вовек Ведь искони сожжён, в жаровню вновь меня Не сможем и не выкинем дела, зачем?..- не делай так, Но лишь бы чтоб она взяла бы и ушла… 66

И знаю: му՛ка в холодке, предлог я для иных ըզզենլիս իւր զենեալ: – не делай так. Խառնել ի գինի զխառնելիս անուշից: Властителя как ты в помине нет, как Рустам Բաժակ մատուցաւ Зал - лишь ты одна, ի հրաւէր հարսանեաց: И в знатности прославлена знатнейшая - Հրաւէր հարսանեաց, краса лишь ты одна, եկա'յք, նոր ժողովուրդք, Коль более в грехе – меня дай обезглавить Կերա'յք յիմ հացէս вмиг – лишь ты одна, եւ արբէ'ք զիմ գինիս, Но взглядом ты Творца найди, напрасно в Զի կեցջիք յանսպառ, ярости не делай так. յանվախճան յաւիտեանս: Увечному нужда в враче – лекарство даст: да Սուրբ Գրիգոր Նարեկացի (951-1003) боль уйдёт, Святой Григор Нарекаци (951-1003) Сколь хочешь порчен раб – но козни барину отнюдь не заплетёт, МЕЛОДИЯ ВОСКРЕСЕНЬЯ Сердцем чиста пребудь, ведь речи чужака не достоверны: врёт, Сизарь, сизарь оживший, Зовущий Бога ради, ты от двери не гони,- не Язычников узревши, делай так. Глася, глася горлице, Нежимой любе птице: Не каждый сможет воду пить мою – вода моя Вернись, вернись с Сунама с других ведь вод, Под сень основы-камня. Не каждый сможет прочитать письмо моё: Приди с гор ягуаров, другой в нём смысл и слог, Невеста, с серн полей. Фундамент мой песком не посчитай: скала! - Придя, придя, сгрудились в искусе закалён, В Вефиле Эфраимском. Как сель без высыханья сразу ты не изводи,- Взойдя, взойдя в арене, не делай так. В краю садов – Кедроне. В давильне передавлено Сколь хочешь ветер унесёт, - но не убудет Во цвет в цвету багряном. морю тот песок, Бросая хворост к злакам, Хоть буду или нет,- в меджлисе не убудет: Даря себя во благо, сазу счёт высок, С вином перемешавши, Меня не хватит – голод лишь тебе, – волос Примешана приправа. пребудет в мире впрок, С преподнесенным кубком Саят-Новы сослать прах в Инд, в Абеш, в Для свадьбы приглашенья. Аравию? Не делай так… На приглашенье к свадьбе Придите новы люди, ՄԵՂԵԴԻ ՅԱՐՈՒԹԵԱՆ Моим питайтесь Хлебом, Мое вино вы пейте, Հաւուն հաւուն արթնացեալ. Чтоб жить не иссякая, դիտելով զհեթանոսս` Во веке бесконечном. Ձայնէր, ձայնէր տատրակին սիրասընունդ սիրելւոյն. 67 Դարձի'ր, դարձի'ր սոմնացիդ ընդ վիմին հովանեաւ. Եկն հարսնուհիդ ի լերանց ընծուց, ի դաշտաց այծեմեանց. Եկեալ, եկեալ տաւաղին Եփրայիմ Բեթելին: Ելեալ, ելեալ յասպարէզս ի յայգին Կեդրոնի: Հնձան կոխելով գոյն ի գոյն բոսորի: Արկեալ փայտ ի հաց,

Владимир Яковлев *** (г.Озёрск, Челябинская область) Промозглые сны навевает тебе колея Яковлев Владимир Владимирович. Родился И краски сгущает художник который рисует 05.09.1985 году в г. Озёрске Челябинской тебя области. Окончил школу No32 с Как будто бы ночь на глаза наложила печать углублённым изучением английского языка. И ты соберёшь в себя всё что только сумеешь Окончил Екатеринбургский собрать Государственный Театральный Институт. Работал актёром, администратором, Незримый покров не понять мне твоей дворником, монтировщиком. Печатался в красоты сборнике «На перепутье строк», в Ярмо не спасёт от паденья великой листвы литературных альманахах «Грань 1», Грань И Суздаль молчит он всегда был немного 2», «Южный Урал». Выпустил два сборника умней «Барабан» и «Путешествие вокруг белого Прозрачный Октябрь тебе есть что скрывать кита». Участник форума молодых писателей от людей в Москве. Участник 4-го международного открытого фестиваля авторской песни и *** поэзии «U235». Участник лит. объединения «Гра- ни».Победитель лит. конкурса «Одно Видишь, дерево колышется на стуже. стихотворение – один победитель. Деревянные качели замело. Вот проигрыватель старый он не нужен. *** Он лежит возле дырявого пальто. Бездомные деревья В этих красках всё пронзительно и звонко. И детские поля. Они живы и, впитав в себя Февраль, Приют во тьме глубокой Ты увидишь, что пронизывая воздух, Которая не я. Эти краски нежат сумрачную даль. Не предавай огласке И сегодня я приду к ним с челобитной. Затерянность в лесах. Расскажу, что я вполне похож на них. Ты смотришь без опаски Что мне возле них уже не так обидно, На свой лебяжий страх. Кроме красок тех не нужно никаких. Разнузданны деревья, *** Открыты ворота. И чистота в позёмке Где-то вдали И дуло у виска. Плывут иноземцы. Укрытье в тени 68 Баюкает сердце. Ещё не смешно И всем понемногу Казалось старо Не видеть тревогу С которой должны Немного сроднится. И смерть прилетит, Что некая птица. Корми её ртом. Не лги ей как прежде. И чёрная ночь Похитит надежду. Ещё бы глоток Увидеть как небо

Печально молчит И немного падает снег А нас уже нету. Нам ещё предстоит многое пережить Так безнадёжно шепчет ипостась *** Всё то что не бывает слишком резко Ах прокляни меня злосчастная стамеска Семирамида детства деревянная изба За то что я не выдолбил февраль Какие-то невнятные метели Из близорукости оставшейся на связи И ветер нагнетающий порывы января Судьба моя опят на той прямой И скрип далёких призрачных качелей Которая твердит мне Боже мой Зачем ты снова искалечил связи Что было смыслом то теперь обращено Не сравнивая это или то В неясное созвучие былого И возникает резкость у экстаза И в воду погружалось деревянное весло И я хочу опять тебя И мы все умолкали понемногу опять всё сразу И это всё что дышит новою весной И сонм слепых исканий приводил На отмель где мы все немного квиты *** Но Бог нас терпеливо всех любил До самой нашей сущности сокрытой Я заплачу как ребёнок Сброшу лишнее с котомок *** И пойду по белу свету Я до краешка земли Придорожная грязь глуховатое слово Пол судьбы в окаём и немая печаль Видишь ясельное небо Окружает меня и заместо благого Над могильными холмами Возникает какой-то невнятный февраль Неизученная морось Падает на фонари Он безжизненно чист и безжалостно честен Он заимствует веру в былой снегопад Серпантиновая вечность Пол буханки души он съедает за нежность Онемевшая конечность Той которую он оживил этот ад И записка возле дома И пронзительный гимн и былое и думы Я устал от вашей лжи Всё пред ним черственеет в неравном бою Обезумевший мальчик видит что все уснули *** Или просто растратили душу свою Я кричу и гортанное эхо *** Разлетается где-то в глуши Я иду не без жалкого смеха Ты видишь лавандовое масло разлилось И желанья дремучей души В виде какого-то неведомого существа И остывший чай отдаёт утончённо горечью Напрямик захиреют зачахнут Как узнать долго ли мы будем бежать Ой не сокол там где-то мелькнёт От наступающего грядущего Чёрным вороном горести плаха Пламя свечи напоминает зрачок На восторги твои упадёт наблюдающего зверя Мы будем молчать И пойдут мужики за околицу Ведь разговор это способ скрыть Хоронить твою бренную плоть В чем боишься признаться Деревянные избы коробятся даже себе Разгневанный ветер И петух по утрам не поёт Будет ограждать нас от неизбежного Поцелуй мою грудь 69 Она наверно устала дышать Наступает вечер который сглаживает все погрешности дня

70

Михаил Придворов Потом опять не хочется потом, (г.Челябинск, Россия) И думаешь всё время не о том, И синие стрекозы отвлекают, Придворов Михаил Робертович И тетива в руках звенит тугая. Литературный псевдоним Mic29 Родился в Миассе 26.10.61 Закончил школу в г.Миассе Потом не надо больше ничего! в 1979 г. Поступил в ЧПИ (ЮУРГУ) на Все листья перетянет бечевой факультет ДПА (Ракетно-космический) По окончании, остался в институте инженером в И будет греться ими у камина лаборатории гидродинамики. Работал м.н.с. в Какая-нибудь фея ли, фемина… Тюменской лаборатории рыбного хозяйства, занимался бизнесом. С 1999 г. инженером в Вирус ОАО «Челиндбанк» Писать начал в 2001 году. Вышли книги: «Женщины, женщины и Спросите, спросите у доктора Веба, другие кошки», « Вальс Химер», «Кошкина Как солнце очистит от вирусов небо. книга», «Важные дела», «Бабайки», «Письма в никуда» Публиковался в различных Натянет восток горизонта батут, сборниках и литературных журналах в И точки проколов к утру зарастут. России, Белоруссии, Украине, Германии и США. Но это не скоро, и маленький вирус Поднялся в зенит и в глазах моих вырос, Потом А в нём миллионы веков под ключом Мой код ДНК от меня заключён. Потом дожди из неба моросят На кошек, на людей, на поросят, Смотрите, смотрите, там что-то мерцает! И лужи собираются под ними, Ладони свои убираю с лица я, Под теми, кто свой зонтик не поднимет. И, целясь навскидку, дыханье тая, Стою и мерцаю сознанием я. Потом дожди твердеют на лету И ломаные линии плетут, Мне б в жадную даль от корней Зауралья Скрывая пятна листьев обгорелых, Мгновенно врасти торсионной спиралью, Кто сверху лёг, тот первым и согрел их. И тут же проснуться от совести мук, Запутавшись в снах и сетях лженаук. Потом новорождённый креатив Лежит плашмя, дыханье затаив, Чужие миры на холодных орбитах И ждёт команду повернуться на бок, Шифруют для нас информацию в битах. Не умереть и не замёрзнуть дабы. На слабый сигнал, телескопом иском, Я глянул хотя бы единым глазком. Потом везде случается потоп, Чтоб ноги промочить и плакать чтоб На то, что скрывают пространства размеры. От радости, от горя и от счастья, На рай без опоры, и Терры без веры. Протаиваясь дырочками в насте. Как там миллиарды Аллахов и Будд Свои суетливые жизни живут? В дорожную сумку запасов сложите, Я тоже ночами для них небожитель, И где-то среди микромировой тьмы Мне, может быть, кто-то слагает псалмы. Падающие В тёмное время суток кроты из нор Ставят ночную паузу на повтор. 71

Гладь застывает в реках, немеет тишь. Поговорим Где же, звезда желания, ты летишь? Как будто мы не говорим Там полоснуло зарево, как маяк. Про всё: про жизнь, погоду, Крым, Это звезда чужая, а не моя. Войну, дожди, унылость дня В верхних слоях, при входе сгорел Дедал. И про тебя.., тебя, меня Я на него желания не гадал. На расстоянии руки. И, вроде, всё не пустяки: Я не гадал на кофе и на кефир, Работа, родственники, дом. Я засмотрел созвездия Дев до дыр. О чём ещё молчать вдвоём, Иссечено пространство, числа им несть. Не умолкая, торопясь Где же моя потеря, благая весть. Сплетать бессмысленную вязь Из многозвучной пустоты. В тёмное время в небо смотри в упор - И я молчу с тобой. И ты. Звёзды сгорают нехотя, мне в укор. Не опуская взор, не склоняя шей, Навь Держатся занимаемых рубежей. В кирпичной рамочке стены, Тёмное время суток свернёт края. С дождями не соприкасаясь, Где же звезда упала? Она моя! Цветут раскрашенные сны Целое догорает, осталась часть. Небритым кактусам на зависть. Срок на исходе рядышком с нею пасть. Их опыляет не пчела, Аллилуйя Что одноразовая в смерти, А пчёл июльских чучела, На выщербленном поле января И слов бессмысленные QWERTY. Всё голо декабрю благодаря, И ворон там, что беспросветно чёрен, Их тайный смысл ведёт к тому, Лишь заготовка для февральских зёрен. Что в завершённом настоящем Сны вырабатывают тьму, Когда еще заквакает зурна, В себя затягивая спящих. И вырвется из каждого зерна В Челябинске сквозь палево проталин У приоткрытого окна Какая-нибудь Лима или Таллин. В своё ночное разнотравье Ты с головой погружена Пока же сеет хрупкая пыльца И что-то там лопочешь навье, Созвездия, не то чтобы стрельца, На волосы стеклянной Вероники Почти-что сахарную чушь. Под перезвон мороженой клубники. Но вместо пальчиков осока С твоих ресниц смывает тушь А что у снега острые края Из апельсинового сока. Узнаешь, по лицу его кроя В холодную улыбку полумаски, Не тороплю утра, прости, Облизывая краешки и фаски. Но сон стал вымучен и вязок. Ты перестала в нём расти - И что об этом ни воображай, В стране не выученных сказок. Когда созреет первый урожай, Опять придётся всхлипнуть: «Аллилуйя» В твоём придуманном внутри От ледяного вкуса поцелуя. Обмана ласковые струи. И как ты мне ни говори, 72 Я всё равно не расшифрую. Что по губам бы ни прочёл, Всё только ломкий шорох крыльев Нераспускающихся пчёл В полёте за цветочной пылью.

Наум Сагаловский II (г.Чикаго, США) Когда минуют сорок зим подряд, Родился я в Киеве в 1935 году 30 декабря. Но оставив лишь пустые отголоски, у меня было несколько эмиграций, одна и твой изящный некогда наряд эмиграция под названием «эвакуация», с весь превратится в жалкие обноски, 1941 по 1946 год я находился в Башкирии, в и спросит строго некий высший глас, Уфе. Потом вернулся в Киев, с родителями. где красота, что век была с тобою, Вторая эмиграция была в город тогда ответ \"на дне усталых глаз\" Новочеркасск Ростовской области, окажется пустою похвальбою. называлась высшее образование. Меня не Сказать бы лучше: \"Здесь моё дитя, приняли в Киевский политехнический оно растёт, вот-вот покинет детство, институт, и я уехал в Новочеркасск и мой счёт оплатит много лет спустя закончил там политехнический институт в и примет красоту мою в наследство\". 1958 году. Вернулся в Киев, работал в К тебе вернётся молодость тогда проектных организациях, инженером- и кровь твою согреет в холода. теплоэнергетиком, 40 с лишним лет. Эмигрировал в 1979 году. III К БЕЛОКУРОМУ ДРУГУ (сонеты I - Своё лицо увидев в зеркалах, CXXVI) скажи себе: пора создать другое, чтоб мир без обновленья не зачах, I вот женщины призвание благое. Где та, чьё лоно, как целинный пласт, Прекрасное должно давать плоды, не жаждет с плугом дивного знакомства? чтоб роза красоты не увядала, Где тот глупец, который не создаст, так зрелость отдаёт свои бразды назло себе, желанного потомства? потомкам, чтобы всё начать сначала. Ты – зеркало для матери твоей, Но ты, влюблённый в свет своих очей, её Апрель, что канул где-то в нетях, горишь в огне зазнайства и бравады, и ты, когда окажешься старей, убогий среди роскоши, ничей, как в зеркале, себя увидишь в детях. враг сам себе, не знающий пощады. А не оставишь памяти ни в ком, Ты украшаешь мир при свете дня, умрёшь тогда безвестным стариком. весны глашатай, сила и отвага, но, суть свою в бутоне хороня, IV ты сам себя же тратишь, милый скряга. Не будь обжорой, совесть знай и честь, Растратчик, не жалеющий добра, не ешь того, что мир намерен съесть. на что ты тратишь все свои красоты? Природа лишь со щедрыми щедра, и в должниках навечно у неё ты; зачем же ты, как скряга, занят тем, что прячешь дар, положенный к отдаче, и, ростовщик без прибыли, зачем всё тратишь, если мог бы жить богаче? Кого ты в этих сделках превозмог? Себя лишь – ни дохода, ни расхода, скажи, какой оставишь ты итог, когда тебя затребует Природа? И будет красота погребена, но в отпрысках могла бы жить она. 73

V VIII Те самые часы, что на лету Ты, музыка, от музыки уныл. прелестный лик творили, неустанны, Услада не сражается с усладой, нахлынут и отнимут красоту, зачем ты любишь то, к чему немил, как злобные и грубые тираны; а радости приветствуешь с досадой? у Времени на всё свои права, Аккорды струн тебя бросают в дрожь придёт зима на смену летним негам, лишь потому, что все они при этом замёрзнут соки, опадёт листва, звенят о том, что ты один поёшь и красота окажется под снегом. мелодию, что нужно петь дуэтом. Когда б её прекрасный аромат Смотри, как струны чисто держат лад, не сохранился узником в сосуде, одна другой внимает, как родная, она бы стала первой из утрат, потом все вместе радостно звучат, и кто бы знал тогда об этом чуде. дитя, отца и мать напоминая. Так, если свежесть роз сохранена, Их песенка без слов несёт намёк: холодная зима им не страшна. ничтожен ты, покуда одинок. VI IX Чтоб грубая зима, пора скорбей, Не потому ль, что трусишь вдовьих слёз, не выпила живительные соки, ты одинок, и жизнь твоя досужа? сосуд наполни сладостью своей, Умрёшь один, и мир, звонкоголос, ты юной красоте продолжишь сроки, тебя оплачет, как жена без мужа; и тем приобретёшь себе барыш, и станет целый мир твоей вдовой, выплачивая ссуду аккуратно, скорбя, что канет образ твой в столетьях, и сам себя в потомках повторишь, но облик мужа, светлый и живой, и счастлив будешь сам десятикратно. душа любой вдовы находит в детях. А если десять чад твои черты Транжира всё пускает в оборот – по десять раз продлят без скопидомства, что возрастает, то и убывает, что сможет Смерть поделать, если ты кто ж красоту растрачивает, тот умрёшь, но будешь жить в чертах потомства? её, не умножая, убивает, Не будь упрям, и вместо сыновей и потому не любит он людей, не призывай в наследники червей. что сам себе убийца и злодей. VII X Когда восход рассеет ночи тьму Стыдись, мой друг, ты просто нелюдим, и солнце явит юное обличье, и сам себя позоришь ежечасно. все взоры ввысь потянутся к нему, Я соглашусь: ты многими любим, восславив свет и гордое величье; но никого не любишь, это ясно; оно наденет огненный наряд, в тебе такая ненависть живёт, появится в нём постать молодая, что сам себя ты тащишь на закланье и очи смертных снова воспарят, и рушишь над собой прекрасный свод, блистательный вояж сопровождая. который сохранить – твоё желанье. Но стоит солнцу завершить свой путь, О, изменись, мне радость ниспослав, за дряхлый облик ждёт его расплата: и вместо зла найди любви жилище, никто не увлечётся им ничуть яви другим свой милостивый нрав и взор не обратит к лучам заката. и сам к себе правдивей будь и чище: И ты сойдёшь с сияющих вершин, себя скопируй в облике ином, когда не повторит тебя твой сын. чтоб красота жила в тебе и в нём. 74

XI XIV Дряхлея, ты продолжишься опять Мне звёзды ничего не говорят, в одном из чад, сработанных на славу, хоть астрономом мог бы тоже быть я, и кровь, что смог ты в юности отдать, не предскажу ни снег, ни дождь, ни град, состарясь, назовёшь своей по праву, войну, чуму и прочие событья, и в этом – счастье, мудрость и прогресс, кого ждёт слава, а кого хула, без этого – лишь мрак и запустенье, грядущее мне видится безвестным, и мир бы на твоём веку исчез, и как у королей пойдут дела, когда бы все твоё имели мненье. не скажут звёзды знаменьем небесным. Природа убирает без помех Все знания мои хранит твой взгляд, уродов, не дающих урожая, читаю в нём слова гаданий милых, но ты, кто наделён превыше всех, что красота и верность воскресят живи, свой щедрый дар приумножая. твой облик в тех, кому ты подарил их, И как Природы личная печать но если ты уйдёшь, итог таков: ты ей обязан оттиски вручать. они не сохранятся для веков. XII XV Когда я Время слышу за спиной Когда я мыслю, что лишь краткий миг и зрю, как день в ночи кошмарной тает, живёт всё то, чего коснётся тленье, и соболь серебрится сединой, и на подмостках, тех, что мир воздвиг, и бедная фиалка увядает, нам звёздами даётся представленье; и все деревья на листву скупы, когда гляжу, как волею небес что стадо укрывали, как в чертогах, и люди, и цветы растут и вянут, и зелень лета, связана в снопы, пока живут – к ним явлен интерес, в последний путь увозится на дрогах, а отойдут – тотчас же в Лету канут, я знаю: и тебе придёт черёд, тогда и ты стоишь в моих глазах, всё забирает Время, убегая, что к юности и прелести охочи, и красота в конце концов умрёт, и Время, с Увяданьем не в ладах, увидев, что рождается другая, твой ясный день торопит к мрачной ночи, но не кручинься, Временем гоним: но с ним в борьбе, явив любовь мою, потомки за тебя сразятся с ним. всё, что отнимет Время, я привью. XIII XVI О, будь самим собой, любовь моя, Зачем ты, кто никем не заменим, не лги себе, такому дорогому, пред Временем не можешь встать с коленей но прежде, чем уйти из бытия, и средства не найдёшь – бороться с ним – свой милый образ подари другому, моих бесплодных рифм благословенней? чтоб красота, добытая в кредит, О, сколько юных девственных садов не умерла; ты станешь сам собою, твои цветы прияли бы с охотой, когда твой славный отпрыск воплотит и в них ты был бы узнан без трудов, твой милый облик, созданный судьбою. а не в портрете, крытом позолотой. Как можно дом рассыпать на куски, Пусть жизнь нам обновление несёт, досель хранимый бережною дланью но ни пером, ни кистью, ни молитвой, жестоким зимним вьюгам вопреки ничем не передать твоих красот и смерти холодящему дыханью? и сохранить в глазах живущих лик твой. Любимый мой, будь храбрым удальцом: Ты уцелеешь в мареве времён, имеющий отца, стань сам отцом. своим же мастерством запечатлён. 75

XVII XX Но кто стиху поверит моему, О друг-подруга сердца моего, где я тебя восславить не премину? твой женский лик и прелести бесценны, Как гроб, он не откроет никому и нежность есть в тебе, и плутовство, твоих достоинств даже половину. но сердце неспособно на измены; Когда б я мог портрет с твоим лицом твои глаза всех женских глаз ясней, в стихах оставить миру остальному, тебе их дар Природою завещан, потомки нарекли б меня лжецом, ты можешь статью рыцарской своей кто свет небес придал лицу земному. пленять глаза мужчин и души женщин. И презирая рукопись мою, В тебе пропала женщина, как жаль, как стариков в их вымысле убогом, творя тебя, безумная Природа всё то, что я с любовью отдаю, добавила ненужную деталь, назвали б клеветой и пышным слогом. мне ни к чему деталь такого рода. Имея сына, ты презрел бы страх Твой лик и плоть я дамам отдаю, и жил бы дважды – в сыне и в стихах. себе ж беру взамен любовь твою. XVIII XXI Ты – летний день, примчавшийся с утра, Нет, я не тот, кто Музой принуждён но мягче и красивее, а где-то придумывать стихи о пустоцвете, бутонов роз касаются ветра для шика небеса притянет он, и, взятое взаймы, уходит лето; свою любовь сравнит со всем на свете, то глаз небесный брызжется огнём, и гордые сравнения творя, то туча льёт прохладу с небосвода, он солнце и луну приплёл бы к одам, прекрасное тускнеет день за днём, цветы Апреля, землю и моря, им управляют Случай и Природа. и всё, что есть ещё под небосводом. Пусть вечно длится этот летний день, О нет, любя, я истину пишу, и красота, и новый мир зелёный, мой друг, рождённый матерью простою, и смертная тебя не тронет тень, ни в чём не уступает фетишу, ты вырастешь, в стихах запечатлённый. горящему свечою золотою. Пока мы дышим и сердца чисты, Я говорю убогому вралю: всё это будет жить, и с этим – ты. чем не торгую, то и не хвалю. XIX XXII О Время, льву когтища отстриги А я не стар, не правы зеркала, и землю накорми её приплодом, покуда ты и юность – одногодки; и Феникса в крови его сожги, коснётся Время твоего чела, и тигру вырви зубы мимоходом; и я пойму, что дни мои коротки; перемежай у года времена, ты красоту спасти свою сумей, твори свои злокозненные действа, переплелись мы нашими сердцами, всю прелесть мира вычерпай до дна, моё – в твоей груди, твоё – в моей, лишь одного не причиняй злодейства: и потому ровесники мы сами. моей любви не трогай волшебства, Не погуби ж, со зла или шутя, его чело в густых морщинах скомкав, то сердце, что живёт в тебе, бушуя, пусть будет красота его жива а я, как нянька малое дитя, и явится примером для потомков. пригрею сердце, что в себе ношу я, Какой бы ни грозило ты бедой, оно всегда со мной, назло годам, в моих стихах он вечно молодой. убьют моё – твоё я не отдам. 76

Лариса Морозова-Цырлина Саша шмыгнула к собачьей будке. Она (г.Москва, Россия) посидела с Мишкой рядом, обняв его пыльный мохнатый загривок. Хотелось не Лариса Морозова (Цырлина) родилась в помнить подслушанный разговор. военном городке под Минском. Детство и юность провела в Коломне, живет в Москве. У Саши были свои отношения с Окончила институт им Гнесиных, музыковед. художником. В первый раз она встретила его Преподавала, работала в издательстве. в лесу и сильно испугалась - он шел прямо на Стихи пишет с детства. Стихи и проза нее, опираясь на толстенную суковатую публиковались в газетах, российских и палку, с седой всклокоченной бородой, глядя зарубежных журналах, бумажных и как-то странно на Сашу, и в то же время сетевых. Автор нескольких стихотворных будто сквозь нее. Она быстро оглянулась, и, сборников. В прозе работает в жанрах никого не увидев, присела прямо у тропинки философского эссе, рассказа, новеллы, со всем своим добром, надеясь, что старик иронической миниатюры. пройдет мимо и не заметит. В 2020 году стала лауреатом литературной премии им И. Лажечникова. Но он заметил - скорее не ее, а это быстрое Член Союза Российских писателей. движение, и остановился. Внимательные, но какие-то очень невеселые глаза оказались у ВИД НА КРЫЛЬЯ В ЗЕЛЁНОЙ КОМНАТЕ него. Несколько секунд он смотрел на корзинку, где на травяной подстилке лежала На соседней даче умер художник. маленькая кукла и четыре масленка, потом Утром молочница долго шепталась у на саму Сашу в розовом платье с хвостатыми горошинами. Она не успела как следует калитки с бабушкой, обе крестились и испугаться, поэтому в смотрящих снизу на оглядывались на старый дом, окруженный старика глазах было больше любопытства, березами. чем робости. Он постоял, взгляд его сделался точнее, а потом словно отпустил. Он Саша стояла в кустах с котлетой для потрепал ее по плечу и пошел дальше, лохматого барбоса Мишки. Ей надо было оставив легкий скипидарный запах. незаметно перебежать дорожку, и Мишка, чуя ее, уже беспокойно гремел цепью у своей Даже поздороваться Саша не успела. будки, но молочница все не уходила, и С тех пор, встречаясь с художником, она поневоле Саша подслушивала. делала губами движение, словно здороваясь, но вслух сказать ничего не решалась. И - Намедни я его встретила в деревне, старик ничего не говорил ей, но по глазам его поздоровалась, а он вроде не узнал. А у себя было видно, что он Сашу узнал. Расходились всегда такой обходительный, только не молча, как заговорщики, и Саша числила улыбнется никогда, - говорила молочница. - художника в своих знакомцах. Ох, как подумаю, что он лежал там с открытыми глазами - дочка-то уже ** * холодного застала... Большие дома прячутся в глубине лесных Саша попятилась, кусты затрещали. участков, а на усыпанную хвоей дорогу -Тебе чего тут?... - сердито оглянулась выходят только заборы. бабушка, - ступай, ступай отсюда! На этой дороге после завтрака понемногу собирается народ с велосипедами. Рыжая Катя приходит с Щугром - его хвост кренделем лежит на спине, на морде с красноватыми глазами веселая улыбка. Щугор настоящий северный пес, и вожак по призванию - всю ватагу ребят и собак он считает своими подопечными. Борзая Лелька подчиняется охотно, она нежная и послушная. Саше кажется, что Лелька вырезана из большого куска картона - такая плоская, если смотреть в профиль. Ее хозяева - двоюродные братья Лёша и Сережа, внуки знаменитого художника- анималиста. Сережа на целую голову выше, 77

но главный у них Лёша, авторитетный в городе. Как же повезло, что она не учится крепыш. Он знает решительно все обо всем, а на художника! в настольный теннис обыграть его не может никто, даже взрослые. После обеда Саша отправляется в угол сада, где между двумя соснами привязан Двойняшки Женя и Валерка совершенно гамак. Она устраивается на лиловом стеганом не похожи друг на друга. Женя смуглая, одеяле, открывает Льва Кассиля и забывает тонколицая, а у Валеры вздернутый нос и обо всем на свете. светлые волосы. Своего велосипеда у Жени нет - она обычно сидит позади Валерки, Эта повесть о юном художнике Коле зажмурившись и поджимая длинные ноги. Дмитриеве зимой была ею не дочитана. Как Коленки у нее исхлестаны ветками и побиты только в книге кто-то умирает, Саша - как, впрочем, и у Саши. немедленно закрывает ее и больше не возвращается, как бы ни стыдили ее мама и Ее подруга Таня - точь-в-точь кудрявый сестра. Но вот этим летом сложилось так, что корнет Азаров из \"Гусарской баллады\", - все новые друзья - художники, и не знать является, ведя \"в поводу\" взрослый мужской ничего об их жизни стыдно. И Саша заново велосипед. На него она садится только, когда читает, сживаясь с героем, глотает слезы и все едут на речку - это далеко, и тут уже, стоя все-таки перешагивает через момент его боком на педалях и просовывая ногу под гибели. Счастье жизни, оказывается, так раму, она оказывается позади всех. непрочно, и умереть могут не только совсем старые, но и ее ровесники... Собаки бегут сзади, и бдительный Щугор Раскинув руки, Саша легонько отталкивается подгоняет Таню, чтобы не отбилась от стаи. ногой от земли, раскачивая гамак все сильнее Когда барбоса Мишку отпускают с Сашей, и сильнее, глядя на мелькающие ветки и он на бегу громко лает, чего его родовитые белые облака над ними. Не может быть, приятели не допускают. Мишка же, чтобы когда-нибудь кончился этот лес, освобожденный от сиденья у будки, бывает птицы, которых слышишь с рассвета до так счастлив, что ему нет дела до хороших заката, эти облака на синем-пресинем небе. манер. - Ни-ког-да, ни-ког-да, - приговаривает она, раскачиваясь, пока не приходит спокойная С волейбольной площадки на пустующей уверенность, что ничего плохого не может даче ватага перемещается на опушку, где все случиться. долго валяются под соснами. Разговоры тут неторопливые и очень интересные. Танина Саша любит этот угол дачи. Густые мама - театральный художник, и, между заросли орешника и стоящие вокруг прочим, Саша узнает, что рисуют в театре не высоченные сосны образуют словно комнату только декорации, но и костюмы, и даже с зелеными стенами. Здесь, в пещерке под грим. И что художник - самое главное лицо в корнями, у Саши живет маленький театре. С ней соглашаются: все члены плюшевый медведь, в игрушечном кресле компании, кроме Саши, учатся в сидит кукла, за кустарником в пруду полно художественной школе, у всех родители - юрких головастиков. Некоторые из них, или дедушки и бабушки - художники. выловленные сачком, уже рассажены в банки Некоторые такие знаменитые, что их и дожидаются часа, когда превратятся в картины выставлены в Третьяковке и настоящих лягушек. Старшая сестра Русском музее. Но больше говорят о том, что брезгливо относится к Сашиному хозяйству происходит в школе и дома, и Саша и редко заглядывает сюда. удивляется: и у них, оказывается, тоже уроки, домашние задания и экзамены, как и у Из этого уединенного угла видна лишь нее. верхушка соседского дома, похожего на огромный бревенчатый скворечник. Когда разбегаются по домам обедать, Остроконечный верх застеклен с торцов, но настает время чтения. Право читать за никто никогда не выглядывал из этих окон, и столом Саша отвоевала себе давно, и с этим Саша чувствует себя здесь настоящей мирятся все домашние. Она приспособилась отшельницей. Только по субботам, когда из читать даже за пианино, когда выученные Москвы приезжает хозяйский сын Борис, она наизусть этюды и пьесы позволяют ставить не торопится в свою зеленую комнату. на пюпитр вместо нот книжку. Если мамы нет дома, Саша вовсю пользуется этим, стуча Борис выводит из сарайчика большой по клавишам \"как отставной козы велосипед и присоединяется к ребячьей барабанщик\", по выражению старшей сестры команде. Тогда все просто сходят с ума от Наташи. Но сейчас лето, а пианино осталось веселья. На речке Сережа с Борисом заходят 78

подальше в воду и подкидывают всех по День кажется бесконечным. У Саши с очереди вверх.Летящий счастливец Женей запланировано еще одно дело: Женя кувыркается в воздухе, прежде чем с воплем обещала показать свои работы. Они бегут шлепнуться в воду. через дорогу, на заросший густым осинником участок Жениного деда. Здесь прохладно и Потом Борис срезает камышинку и, темновато, а дом причудлив и огромен. Его нырнув, надолго исчезает из виду. Пока все верхняя часть вся состоит из ломаных углов, ищут его, он выскакивает из-под берега мансард с разнообразными окнами. Есть совсем с другой стороны, а после учит всех даже овальное, увитое диким виноградом. сидеть под водой и дышать через трубочку. - Разувайся, - деловито командует Женя, Больше всего это нравится Саше, поскольку сбрасывая сандалии на ступеньках, - а то плавает она кое-как, а тут этого никто не начнем топать, дед услышит... замечает. - Ну и что? - удивляется Саша. - Что-что, - засадит сейчас за мольберт, а я Собаки висят на Борисе, пока он не еще гулять хочу, - говорит Женя и тащит забросит каждому палку подальше в воду. И Сашу за собой. Широкие доски вощеного к обеду все являются такими голодными, что пола блестят и приятно, как шелковые, даже Сашу не приходится упрашивать съесть касаются ступней. По пути Саша успевает котлету. заметить, что в комнатах развешано много картин. Вот красивая молодая женщина у Потом она сидит, обхватив колени, и зеркала, лукаво глядящая через плечо. Она смотрит, как Борис таскает для матери воду очень похожа на Женю, только нос у нее чуть из колодца, без устали опуская журавль с вздернут. привязанным ведром в его гулкие бетонные - Кто это? - останавливается Саша. недра. И как он ухитряется не упустить - Тетя моя, она тоже художница. Тут много ведро? Саша с сестрой уже столько раз ее картин, дед их любит. А вот его пейзажи, упускали... и это тоже, а вот это опять ее... Как только работа окончена, все Перед Сашей симпатичные малыши, отправляются на волейбольную площадку. завтракающие за круглым столом. Солнце Саша вприпрыжку поспевает за длинноногим лежит на скатерти, на стеклянной сахарнице, Борисом, вышагивающим впереди с сестрой. отражается в крутых боках самовара. Рядом тонкий пейзаж в сиреневых тонах, чей-то - Мечников давно доказал, что наступает портрет, а вот Женина мама сидит, положив момент, когда человек безболезненно руку на спинку дивана... расстается с жизнью, - говорит он, - природа - Давай шустрее, - торопит Женя, - сама предусмотрела такой механизм . Ты налюбуешься потом, у нас день рождения обязательно почитай, я тебе привезу в скоро. субботу книгу... Они поднимаются в большую комнату, - Я почитаю, конечно, но только непонятно, где на подрамниках множество холстов, а почему же тогда никто не доживает до такого закатное солнце широко льется в окна. В момента, - усмехается Наташа. углу небольшая тренога, с приколотого листа на Сашу смотрит лицо Валеры, нарисованное Тема Сашу не занимает, и она убегает карандашом. Даже ничего не смысля в вперед. технике рисования, она понимает, что это очень хороший рисунок. Загадка: как при На площадке уже собралось много народу. помощи мелких и широких штрихов, нежных Здесь и Таня, и Катюша, и мальчишки, теней и уверенных линий, очерчивающих которые прыгают у сетки. На длинных лицо, можно добиться такого сходства? скамейках сидит молодежь, приехавшая из Умеющей рисовать только глазастых города на выходные. Первые несколько игр красавиц и домики Саше это кажется чудом. Борис играет с ребятами, и, конечно, Лицо словно выступает из листа бумаги, в побеждает та команда, на стороне которой он углах глаз дрожит знакомая насмешливая играет. улыбка,облупленный нос блестит, светлые - Так нечестно, - горячится Лёша, - вы все волосы торчат ежиком. там длинные! Ничего удивительного, - Папе не нравится, - вздыхает Женя, - каждый над сеткой до пояса выпрыгнет! Ты к переделать велел. нам иди, тогда посмотрим!.. - Да ты что?! - изумляется Саша. - Вот это - И Борис переходит на другую сторону. 79 Попозже кто-то приносит ракетки для бадминтона, разбиваются в очередь, чтобы играть \"на вылет\". На скамейках смеются девушки, с террасы кричат, что самовар уже остыл...

переделывать? свисал с ветки яблони, вокруг угрожающе - И это, и этюд вон валяется - все снова, - жужжали отдельно летающие пчелы, и было ясно, что ветка вот-вот не выдержит, а рой решительно заключает Женя, - пошли на снимется и улетит неизвестно куда. Саша площадку. Пока старшие чай пьют, еще опрометью бросилась к себе на дачу. поиграем. - Дядя Гоша ! Рой улетел, рой! У Дотемна народ толпится у площадки, кто- Гореловых в саду, на ветке висит! - кричала то приносит гитару, легонько перебирает она, врываясь в маленькие прохладные струны. комнаты на хозяйской половине. \"Вечер бродит по лесным дорожкам, Игорь Сергеевич поспешно побросал в Ты ведь тоже любишь вечера \", - мешок дымарь, рукавицы и шляпы с полями, тихонько напевают девушки, и к ним с которых свисала густая кисея. Зачерпнул из присоединяется Борис. печки угольков в маленький чугун и подал Даже Саша подмурлыкивает, хотя не знает мешок Саше. слов. Такую песню можно выучить с одного раза. Кажется - выучишь и уже ни за что не - Веник возьми, - крикнул он, и Саша забудешь. догнала его с веником уже у калитки. Как хорошо, что долго длится этот день... Операция по снятию роя была В воскресенье Борис произвел осмотр произведена молниеносно. Лёша и Сережа Сашиного хозяйства. У головастиков отросли принесли ведро с водой, поставили табурет ноги, хотя хвосты еще не отвалились. Всех под яблоню и отбежали подальше. С террасы было приказано выпустить в пруд, и Саша испуганно выглядывала их бабушка Анна неохотно подчинилась. Федоровна, до смерти боявшаяся пчел. Саша и Игорь Сергеевич нарядились в шляпы, - А как я наблюдать буду, когда хвосты защищающие лицо и шею, и, стоя на отпадут? В кастрюле сразу видно, и хвост табурете, он пыхнул из дымаря на грозно отдельно тоже потом не увидишь, - жужжащий рой раз, другой, третий. Гудение разочарованно бурчала она, таская посудины усилилось. Тогда Игорь Сергеевич принялся на берег. макать веник в ведро и кропить пчел . - Давай-давай, всех на волю, - посмеивалась - А это зачем? - опасливо спросил Сережа. Наташа, - представляешь, Боря, она им всем - Чтобы крылья намокли, - шепотом имена дала, и мухами какими-то кормила. пояснила Саша, не поворачивая голову и Наверное, и соревнование устроила - кто держа наготове мешок, - тогда не улетят. скорее хвост отбросит! Отяжелевший рой почти сваливался с тонкой ветви, терять время было нельзя. - Что кормила - это хорошо, - примиряюще Игорь Сергеевич подставил снизу мешок и говорит Борис, - но теперь этого мало будет. решительным движением смахнул Ты посмотри, как они быстро растут, тебе их жужжащую кучу в него, быстро зажав просто не прокормить. Передохнут, и реветь горловину. будешь... - Все, Анна Федоровна, выходите! - крикнул он. Этого довода Саше достаточно, и она - А эти как же? - глядя на отставших от осторожно выпускает подопечных в воду у остальных пчел, летающих вокруг мешка, бережка. спросила бабушка. Сморщив нос, Наташа уходит, и Борис вслед - Куда они денутся, раз матка здесь - сами за ней. Сегодня они отправляются с большой домой прилетят, - успокоил Игорь Сергеевич, компанией на другой конец поселка к кому- и вся процессия двинулась вслед за ним. то на день рождения. На пасеке хозяин снял крышку с заранее подготовленного пустого улья, где уже Лёша и Сережа вместе с родителями ушли стояли новенькие рамочки с восковыми по грибы, Женя и Валерка работают в сотами, и развязал мешок. Лёша и Сережа мастерской, Таню мама увезла в город. отступили в сторону, вытягивая шеи, Саша Оставшись одна, Саша снова утыкается в из-за кисеи смотрела во все глаза, надеясь книгу. увидеть матку. Она уже один раз видела, как молодую матку отсаживали в крошечную Дни идут не спеша, принося новые проволочную клеточку - в тот раз Игорь впечатления. В середине недели из Сергеевич не упустил момент, когда новый хозяйского улья улетел рой, и по чистой рой был готов к вылету. Он успел отсадить случайности Саша обнаружила его, зайдя к Сереже за ракеткой. Рой темным мешком 80

матку, а вслед за ней и часть пчел вместе с ничего не происходило. Саша проголодалась, рамочками, в отдельный улей. Матка была глядя на непрекращающееся пиршество похожа на огромную пчелу, и показалась ей птенцов, и начала подумывать о том, что страшноватой. неплохо бы выпить сейчас молока, да заесть черным хлебом... Пчел быстро высыпали на рамки и закрыли крышку улья. В это время сзади донеслось покашливание, и что-то зашуршало. Саша - Все, ребята, - весело сказал Игорь подскочила и обнаружила, что она не одна. Сергеевич, вытряхивая мешок, - в конце лета Художник с соседней дачи деловито всех прошу мед есть и чай пить, все складывал этюдник и маленький стульчик, заслужили. Пойдешь ко мне в помощники? - одергивал просторную рубаху, кивнул он довольной Саше. подпоясанную ремешком. Он подхватил с земли свою суковатую палку и повернулся к - Ага. Только я еще не скоро, - озабоченно Саше. И опять она не сумела поздороваться, сказала Саша, и ребята засмеялись. молча приблизившись и глядя в его улыбающиеся глаза. По утрам у Саши еще одно важное дело - сбегать навестить птенцов. Она обнаружила - Ну, птаха, признавайся - кого ты здесь гнездо еще в начале месяца, когда полезла за караулишь? - спросил он хрипловатым белой фиалкой в крапиву у ручья. Сначала голосом, и Саша снова уловила запах красок это были крупные серые яички в пятнышках, и табака. а потом вылупились три птенца. Клювы занимали большую часть их голых - Дроздов, - стесненно ответила Саша, крошечных тел, и были все время испытывая сильное желание убежать и не распахнуты вверх, как раскрытые кошельки. зная, как вести себя с таким серьезным и Саша знала, что трогать ничего нельзя, и старым человеком. сразу отступила подальше, расправляя за собой смятые лопухи и крапиву. - Ну-ну, - поворачиваясь к ней спиной, молвил старик, - а тебя-то саму, матушка, \"Вот глупые птицы, - думала она, - на дома уж обыскались, наверное? Пошли-ка, земле любая кошка доберется, а земляника пошли, будет на земле сидеть. Я и то пойдет - наступит кто-нибудь...\" проголодался, пока работал тут...- и Саша послушно пошла по тропинке вслед за ним. Дома она нашла картинку с похожими яичками в гнезде, а через день дождалась и - На-ка вот, - повернулся к ней художник и хозяев - крупных сине-черных птиц. Дрозд протянул небольшое яблочко, белый налив, а сновал туда-сюда, а самка, которую Саша не другим аппетитно захрумкал сам. видела, очевидно, сидела в гнезде. В последующие дни Саша старательно Так они и дошли до дач, разойдясь в оборвала цветочки с окружающих это место разные стороны у границы участков... островков земляники. ** * - Не зацветут - не будет ягод, не будет ягод - никто не придет, никто не придет - на После обеда к соседскому забору задом гнездо не наступит, - приговаривала она, подали грузовик. Из кузова выскочили ползая в траве. Крапива кусалась, но ничего рабочие и, откинув борт, начали выгружать было не поделать. Дрозды озабоченно что-то большое. Наташа неслышно подошла кричали над ней, принимая, очевидно, за сзади и строго сказала: подкрадывающегося страшного зверя. - Саша, бабушка тебя зовет, марш на - Да ухожу я, ухожу, - бормотала она, кухню! старательно расправляя заросли крапивы - главную защиту дроздов. Бабушка мигом нашла для неё массу неотложных дел. Саша понуро почистила И с этого дня уже каждое утро забегала картошку, сбегала с ведром к компостной проверить, все ли в порядке. Птенцы росли, куче, собрала со всех кроватей постельное было бы интересно посмотреть, как они белье. Выглянув в окно, бабушка усадила её будут вылетать из гнезда. И однажды Саша, возле себя и велела почитать газету, потому решив, что уже вот-вот это должно что не может найти очки. произойти, пришла сюда с книжкой. \"Буду сидеть, пока не привыкнут - вдруг повезет?\" Саша добросовестно читала, чувствуя, что происходит что-то плохое, но никто не хочет Она читала и час, и два, и три ... Птицы говорить об этом. осмелели, деловито сновали вокруг гнезда, птенцы вопили не переставая - и больше После ужина бесцельно посидела на скамейке у теннисного стола, где сегодня 81

целый день было тихо впервые за эти недели. платье, сшитое мамой еще в прошлом году, и В сумерках она не выдержала и решила было на ней сейчас, и по нему Саша себя узнала - вернее, не узнала, а поняла, что навестить Таню, которая жила ближе всех: на художник писал ее. углу, где сходились заборы четырех участков, надо было отодвинуть доску и, Нина сказала, что отец очень давно, много пробежав по диагонали через дачу лет, не писал ничего, кроме пейзажей. художника, нырнуть в дырку забора на Почему именно, запомнить Саша не смогла. Танином участке. Идти в обход было далеко, и Саша решила, что сейчас никто ее не В голове кружились мысли о том, что заметит. таинственным образом связаны смерть - и картины, на которые много лет будут Но, когда она оказалась за своим забором, смотреть разные люди, имя художника, с с террасы дома, который казался безлюдным, которым Саша встретилась - и эти чудесные ее окликнул незнакомый голос. Саша лесные поляны, которым он подарил долгую осторожно подошла. жизнь. В качалке, кутаясь в пуховый платок, Нина проводила ее вниз и, прощаясь, сидела молодая светловолосая женщина. почему-то поцеловала в щеку. Даже в сумерках было видно, какие у нее светлые глаза. \"Как у Сольвейг\", - почему-то Как во сне, Саша добрела до Таниной подумала Саша. Ей очень нравились и дачи и там уже разревелась, уткнувшись музыка из Пер Гюнта, и сама история. И лицом в фартук ее матери. вообще все красивые женщины, которых в жизни видела Саша, были светловолосыми. Она ничего не сказала - ни там, ни у себя дома, понимая, что не имеет права нарушить - Как тебя зовут? - спросила Сольвейг, и, тот молчаливый уговор с художником, когда Саша ответила, встала с кресла. - А который они заключили с самого первого меня Нина. Пойдем со мной... дня. Они вошли в дом и поднялись по И что чудо, которое он подарил ей, уходя, лестнице в огромную комнату под крышей. не требовало объяснений. Нина зажгла свет, и Саша поняла, что это та самая комната, застекленная с торцов, окно которой она видела со своей лужайки. Наверное, это была мастерская, и днем здесь было очень светло. Прислоненные к стенам, стояли большие и маленькие холсты, и было видно, что это очень хорошие картины. На некоторых были изображены места, которые Саша не могла не узнать: усыпанная хвоей тропа, еловый лес , что за железной дорогой, цветущее поле у реки, березы у этого самого дома... и тот пригорок у ручья, на котором они еще недавно встретились, а потом ели яблоки... У Саши защипало в носу. - Подойди сюда , - тихо сказала Нина, загороженная большим холстом, стоящим на подрамнике. Саша обошла его и увидела картину. Откуда-то сверху, как с дерева или с облака, видна была часть зеленой поляны, две сосны с привязанным гамаком. В нем, раскинув руки, свесив ноги в сандалиях, сидела девочка с косами, с каким-то отсутствующим и счастливым выражением лица. Саша стремительно, словно поглощая увиденное, рассматривала битые коленки, лиловое одеяло в солнечных бликах, книжку, лежащую вверх обложкой, розовое платье в крупных хвостатых горошинах... Именно это 82

83

. 84

85