Я пыталась уехать,забыть навсегдаэтот город и говор сибирский.Но во снея опять возвращалась сюдаи бродила по улочкам бийским.Знойный ветерв прозрачную злую теплыньчуть колышетпростынные флаги.Снова в диких кварталахбушует полынь –узнаю этот запах весёлой отваги.Невозвратно и странномне помнить даноэту горькую аурубийского лета.Я пыталась уехать когда-то давно.Только было ли,было ли это… 49
Лохмотьябогатствана телеголоднойстраны –чумныесоцветьязаморскогоблуда.УзревшиеликСатаны,егоникогдане забудут…50
Л.МерзликинуДалёкий, далёкий,прохладно-таинственный зов.Звучание ночи?Мелодия Горного Духа ?Шуршание крыльевогромных реликтовых сов –так ровно, призывно,опасно и глухо?Я слушаю вечер,далёкий магический гул,мелодию ветра,пленённого в скалах органа…А, может быть, этоот горя поёт на бегув пустынных горахзаплутавшая Фата Моргана –нелепая, злая,тебя погубившая Жизнь… 1995 г 51
ПОБЕГШаг влево,шаг вправо – побег.И я убегаю.Направо – слияние рек,в сияющий мир переправа.Налево –зелёным огнёмзаколдовано лето.Шаг влево,шаг вправо –я сделала, сделала это…Просторная степь,одичавшие белые кони…Где узы?Где цепи?Где крик неизбежной погони?52
Лимонный с малиновой нотойнад городом вечер повис.Поёт и печалится кто-тоо девочке Флёрдерис.И кажется – что нам парижи,своей бы дождаться зари,но всё же милее и ближесобор Нотр-Дам де Пари,чужая залётная мода,французский рисунок крыльца.Скупая слеза Квазимодомещанские плавит сердца.В предвечных просторах затерянневедомый крошечный Бийск,поющий с беспечностью зверяо маленькой Флёрдерис. 53
Решётки на окнах слепых,железные двери дурдома.Чуть вечер –и город притих,и в дом не пускают знакомых.Не слышат – стучи, не стучи.А если услышат – за шторупосмотрят, как филин в ночи,блескуче, спокойно и скоро.И снова – недвижимый гнёт,какие-то шорохи, звуки,как будто здесь кто-то живёт,вовек не узнавший разлуки.И дом, утонувший во сне,в безвременье,в мёртвом молчанье,усталой, покажется мнетяжёлым пустым изваяньем.Быть может, я встречу бедуиль волчью голодную стаю,быть может, во тьме заплутаю,ослепну, умру и растаю,но больше сюда не приду…54
В сырой траве запряталась вода,пылинки одуванчикова пухаи грешное дитя Святого Духа –младенец клён, растущий в никуда.И боязно коснуться тишиныи прошагать невидимой тропою,оставив след, утопший под водою –печать упрямства, силы и вины.Замру и встану розовым кустом –шиповником до света воскресенья.Я не разрушу царского мгновеньяи буду вечно вспоминать о том,как боязно коснуться тишиныи прошагать невидимой тропою… 55
Вода, с Антарктики сбежавшая,как будто девушка в бредустучит в стекло и пишет \"Маша\",роняя бисер на ходу.Рассыпались все бисеринки,то белые, а то слегкас голубоватой вечеринкой,как из майолики века.Вода, текучим изваянием,сестрою девушки в бредупришла со мною на свидание,и я иду …В живом дожде, в потоке света,в листве, звенящей на ветру,я прочитаю имя это,и мокрый бисер соберу.56
В снежнейшей шубе декабря уснули улицы. Им снится – в пространстве космоса паря, летит от Солнца колесница. Возница правит – норд, норд-ост. Живым сиянием объятый, в глубокой пропасти меж звёзд он ищет своего Собрата. Там, в центре Млечного Кольца, где Ось Галактики кружится, черты знакомого лица увидит солнечный Возница. И усмехнётся гений злой, слегка похожий на Сократа. И раскалённою стрелой пронзит один другого брата. Что будет дальше – знает Бог, да сон об этом всё расскажет. А город-первенец Енох* уснул – не шелохнётся даже. ___________________________________* Енох – первый город, построенный Каином и названный именем его сына Еноха. 57
Мышка-норушка,серебряное ушко,зачем ты показаласьзлому Королю,ведь он тебя не знает,не ждёт, не привечаетне угощает чаем,не говорит: \"Люблю.\"Прикажет он, и завтраа, может, послезавтратебя накормят, мышка,и ты уснёшь навек.Беги, моя глупышка,серебряная мышка!Король, моя малышка,Железный Человек.58
СТАРЫЙ ГОРОДСтемнело в пять часов.И в сумерках сапфирныхлетали девять совнад крышами сортиров.Такая тишинависела в мире сонном,что каждый малый шагказался длинным стоном.Стемнело в пять часов,и в сумерках сапфирныхуселись девять совна козырёк сортирный.И длинный, длинный путьлежал в подлунном миреот Бога и до сов,сидящих на сортире. 59
МЕССИЯВ глазах голубоватый лёдна мелкий бисер крошится.Своей \"любви\" горчичный мёдона вольёт под кожицу.Вот вам и \"Веды\", вот и \"Бог\",похожий на прохожегоиль на царя собачьих блохс хитиновою рожею.60
Метель несётся прочь,шурша по стёклам.Кого-то ищет ночьвокруг до около.Шатается как бесв метели хладной.Ах, что-то, что-то здесьсовсем неладно.Ах, что-то, что-то тамслучилось злое –доверилась мечтамбедняжка Хлоя.Но день погас, и тот,кого любила,ей изменил не разс подругой милой.Глаза ему сожглабедняжка Хлоя.Слепая мгла леглана сердце злое.Закрыла плотно дверь,почти ликуя:-Ну что, мой друг, теперьлюби другую. 61
ПРИШЕЛЬЦЫКакие-то люди с глазамипришельцевснуют деловито, гремят и шумят.Один – просто вылитый Ельцин,другой с головы и до пятрождён двойником Каэтану.Но я удивляться не стану –эмоции спят.И ходят проворно пришельцы,и что-то ненужное в том,что первый - ну, вылитый Ельцин,второй – Каэтану с хвостом.И смотрят печально и дико,как чудь об осенней поре.И что им, двоим горемыкам,в чужом приглянулось дворе.Горбатятся спины пришельцев –и что-то невнятное в том,что первый – ну, вылитый Ельцин,второй - Каэтану с хлыстом.Пришельцы - шуты и факирыснуют деловито и зло.Артисты, бандиты, вампиры?Так это ещё повезло…62
Ах, Боже мой! Ни света, ни тепла.Куда летит Планеты колесница?Замёрзнет мир, сгорит ли он дотла?И сможет ли когда-то возродиться?Покрылись окна влагой холодов.И воздух снегом пахнет на рассвете.Глухое время гениев и вдов,которых мир убил и не заметил.Глухое время плачущих ветров,жестоких душ и волчьего закона.Не страшно мне, что этот мирсуров,но будет х у ж е онво время оно. 63
ДО РОЖДЕНИЯМалиновые, жёлтые, сиреневые,мои цветные други – вечера,в пространстве растворённоегорение,полёта поднебесного пора,цветов необъяснимая палитра…Сегодня всё в малиновом огне,пылающем как будто бы in vitro,и в то же время тлеющем во мне.А завтра, завтра -в вечере лимонномвзойдёт над миром жёлтая Луна.Речной долины царственное лононапьётся золотистого вина.В сиреневом наряде вечер юныйсойдет с небес, загадочен и нем,и всколыхнётся этот мирподлунный,летящий за пределы теорем.Когда-нибудь оттенки все сольюв единый цвет, единый вечный миг.И, превзойдя in vivo плоскостьблюдца,вдруг станет мирбезбрежен и велик.64
Так странно, так странноиз плоскости зеркала глянетзакатного облакарозовый терем.Покажется – там у крыльцаразноцветные сании юная дева Удача...И я в нее верю! 65
Предчувствия зимы так нелегки,как будто вор весёлый обокрал -унёс разбитой жизни черепки,а в них лежал рубиновый коралл,загадочный, бесценныйжаркий дар.И мне теперь не выжить без него.И город стал беспомощен и стар,и нет в живых на свете никого.И скучно продвигаться в темноте,и \"Книгу мёртвых\"вечером листать.Друзья - не те, да и враги - не те,душа - не та, и совесть не чиста.Весёлый вор, верни мнемой коралл,верни мой длинныйбеззаботный день!Молчи – не говори, что ты не крал,и не твоя скользит за мною тень…66
День непоправимо убывает.Кто-то страшный поедает свет.Солнечного эллипса кривая –ничего загадочнее нет!А на клумбах рыжие бархоткирассевают яркий аромат -словно запоздавшие кокоткиу панели в бархате стоят.Краски и наряды не помогут,хладом веет ныне от людей.Обрядившись в сумрачную тогу,выступает вечер - лицедей.Он такой заядлый горожанин-Дух, рождённый демонами дня.Он кого-то, может быть, обманет-может статься, первую - меня. 67
Сияет бельё на верёвке.Осеннее солнце в венце.Собака с душой полукровкипо–графски лежит на крыльце.Ей в мире хозяйски–спокойно,и лает, и кушает всласть.И кажется - кончились войны,И Формула Счастья нашлась.Мелодию Формулы этойлистает знаток – листопад.И звуки, объятые светом,усыпали солнечный сад.Но мир, не согласный на Счастье,чеканит и злато, и медь.Он стонет от дьявольской страсти-чужое иметь.68
СТРАННИКУйдёт, вернётся,вновь прильнёт к стеклу,и смотрит, смотрит мимо занавесок.За тюлевой листвою арабесокон ищет что-то, близкое теплу.Он видит спину спящего кота,кусок зеленой скатерти и книги,пространство комнат,в коих пустота,и на стене висящие вериги.Во всём загадка, тайная печаль,какой-то стон о будущеми прошлом.Судьбы чужойи стен просторных жаль - ему,что всеми сущими заброшен.Хотел бы он обжить печальный дом,по- своему поставить стол и стулья.Быть может, стать хозяйкинымкотом,пчелою убежавшею из улья.Он был бы рад,но дом, как старый пёс,чужих не пустит даже и к порогу.И что бы дивный странникни принёс,его отправят к Богу. 69
Морочает. Сумерки всё гуще…Прогремел за окнами трамвай.Злой Кобель цепнойна Землю спущен.Эй, бродяга, друг мой, не зевай!Береги штаны, а пуще – ноги.Что ты ищешь во глухой ночи?Не найти участья и подмоги,рыщет Зверь - душа не закричит.Морочает. Сумерки всё гуще…В темноте кромешной не помочь.Злой Кобель цепнойна Землю спущен -Город-Ночь.70
Белый, белый,белый вечер,белым яблоком пропах.Снег горстями с крыши мечетветер – старый вертопрах.Я его повадки знаю –напевая у ворот,словно Ангелы Синая,он обманет и соврёт.У него дыханьем белымбелый вечер напоён,и лицо белее мела,и жесток, и хладен он.Леденящим снежным просомв белых сумерках шурша,он теперь повсюду носитслово модное - \"душа\". 71
Ни к чему не склоняет минута,всё слоняюсь, пиная углы.Закрутившись баранкою гнутойвремя вылетело из-под полы.Укатилось, пропало. И пусто,и не хочется день начинать.Не такое уж это искусствожить на свете и смерти не знатьв век безумный,бездумный, железный,продавая себя ни за грош.За окном начинается Бездна,и на краешке пляшет Гаврош72
Волшебный остров мой необитаем.Он – белое пятно для всех живых.Здесь плоскость Архимеда завитая,пространствоперемалывает в жмых.Всё меньше, меньшесвета и свободы.Всё жёстче пресс, бледнее интерес.Алмазный прах – потерянные годы.Я - олигарх богатый, словно Крез.Кладу в карманкусок алмазный жмыхаи покидаю остров мой, летянад миром неопознанной шутихой,счастливой и весёлой, как дитя.Гуди, гуди, священноепространство,наматывай последние витки.Нелепый профиль Христиана Гансас усмешкою глядит из-под руки. 73
МАМАЧто-то волшебное снилось.Краски живые сияли.Чья-то Надежда и Милостьсолнцем на сердце упали.В небе весёлом и чистомместо святое открылось-стая синиц золотистых,серебряные перила.Речка ревниво замолклаи прошептала: \"Чужая…\"В платье шафранного шёлкаженщина шла, приближаясь.Мне улыбнулась пригожеиз облака золотого,что-то сказала, но что же?Что это было за слово?Ей помогала синица-птица с лазурным оком…Завтра мне вновь приснится -Женщина Издалёка.74
Я так люблю вас,так люблю,что пригорюнясь у окошка,грустит задумчивая кошка,доверясь февралю.Течёт серебряной змеёюпозёмка вдоль немой тропы.И скоро яваш мир закрою.Влюблённые всегда слепы.Вы станете молчатьи плакать,искать опятьв провале дня,несущем вековую слякость,меня, меня.И вновь – меня.А вечеромв кричащей боли,поймёте раз и навсегда,что не видать вам большеволи.А я? Вернусь ли я сюда … 75
Сухая осень. Зарево пожаров.Полынный запах дыма поутру.Берёзы лист, свернувшийся от жара…А я жива. И завтра не умру –ненужный фарссвершиться не захочет.Стоглазый Марс шатнётся от Земли.И догорят оранжевые ночи.И долетят до места журавли.Я буду жить.Я буду, буду, будуна краешке минуты и огня.Отчаяние, родственное чуду,в Страну Надеждывыгонит меня.Ужели так?В погибели – Надеждаи переменминдальный горький вкус.Забыла я всё то,что было прежде.Не верю, не надеюсь,не боюсь! 76
В окна мои не стучите –тонко застонут стёкла.Слепой и глухой учительстанет бродить около.Поздно учиться видетькожей, больными нервами.Слепые в слепой обидестановятся стервами –тварями вечной ночи!В сердце стучите громче.В пропасти дняищите меня. 77
ПАМЯТИ СЫНАМир, отражённый в окнежёлтой машины умалишенной,мчащейся прямо по мне,прямо по мне,оглашенно.Там, в этом мире,глубоком и плоском,там, за полоскойнаклейки фольговой,где-то в гранитном и мрачномалькове,сын мой,родной мой по Духу и крови.Мне же с асфальта не встать,сына рукой не достать.78
В осеннем поле просторном,Где кони паслись в отаве,Ты голову там оставил,Всадник Без Головы.Ей ветер, мальчишка вздорный,Снегом сечёт по векам.Помнишь –Ты был человеком,Всадник Без Головы.А кони, они пасутся,Им нравится вкус отавы.Не важно им, кто оставил,И что.Но под крик совыШарахнутся, понесутся,Блестя окосевшим глазом.И вдруг затоскует разомВсадник Без головы. 79
В белом гипнозефевральского снега,в белом,гибнуть так трудноДушою и телом –в белом.В белом пространствемой сынсовершенно один-и темно…Боже, спаси его!Мне не дано!80
Любит меня Господь, голубит.Приказывает сына единственногоотдать.А я цепляюсь,в кровь разбиваю губы,ломаю ногти, ломаю кости,избитым месивомсползая в пропастьопять и опять.Слушая голос мира иного,что обещает мне райский сад,завтра всё повторю снова,и после завтра повторю – снова!И если надо – отправлюсь в Ад! 81
Ах, что и зачем, и о ком я?Не знаю, не помню уже,Лишь снега замёрзшие комьясугробом в застылой душе.Но это - не горе, поверьте,и нет – не причина для слёз.Зачем только Ангелы смерти,уводят дитя на погост –по насту босыми ногаминавечно к просторам иным…Ах, то ли ещё за снегамипривидится часом ночным!Какие морозы нагрянут,какие ветра прилетят!И станут закаты багряны,и в сердце откроется Ад…82
Сыну СлавеЖёлтая кровь фонарякрасит слепой туман.Воет собака зря –спит её пан – меломан.Сон его - этот вой,жёлтая кровь над головой.Вой этот - смертный плач,в красном плаще палач.Вот он поднял топор.Вытер его о полу.Крепко и с давних порспит голова на полу.Сон её - вой тоски,помоста кленовый узор,влепленный в край доски. 83
Сыну СлавеВоробушек,птица моя разноцветная,в поленнице дом твой,душа – облака.Секунда заката,секунда рассвета –и до свиданья!Прощайте! Пока!Дом опустел,и душа отлетела,эхо не вспомнит мелодии дня.Маленький шарик –пуховое тело-ветер ласкает,любя и гоня.84
Сыну СлавеКажется, я не выживу.Кажется, не смогу.Сердце телёнка рыжегослышу в ночном снегу.Молча он леденеетв страшном своём хлеву.Значит и я сумею,сколько-то проживу.Сердце слепого воронаслышу ещё стучит.Ночь не смиряя норова,мне подаёт ключи.Значит, открою утро,значит увижу свет.Может быть, это мудро.Может быть - нет 85
МОЛИТВА О ЖИЗНИ ПОСЛЕЖИЗНИУходят званые в свой час.И мы уйдём и всё забудем,Огонь родства в себе остудим,Верней, его погасят в нас.Сотрут нам память, пусть во благо –Но почему, но почемуПустая белая бумагаПротивна сердцу и уму?Оставь мне, Боже, после смертиО сыне память – лишь о нём!Не разлучай с её огнём!Мне не нужны другие дети!86
Мелкий шаг бродячего ежасон нарушил.Тишина, как лезвие ножа,режет уши.Ёжик, ёжик – ни головы, ни ножек,поговори со мной в этот часночной.Заварю чайку, дам тебе лизнуть.Не уснуть теперь.Белый, белый зверь –белый снег валит.Мать Земли – Лилитпостучалась в дверь.Ёжик, ёжик – ни головы, ни ножек,как мне жить – скажи… 87
Возле речки Солоновочки,в нашей маленькой деревневозле дома под деревьямимой сынок, мой милый Славочка,на кленовой новой лавочке,синеглазый и задумчивыйвсё сидит и думу думает.Я спешу к нему и падаю –ни тропинки нет – потеряны.Что-то снова не отгадано,что-то снова не отмерено.88
Не знаю, где душа моя.Вмурована в кристаллы лазуритаи замерла, движение храня.Хотя бы ты, запретная Амрита,спаси и сохрани меня.Не знаю, где глаза мои.Упали там, где слёз солёный бисерродил печаль и пестовал тоску.Ноябрьский деньповадкой лисьейназад уже не завлеку.Не знаю, где следы мои.Остались там,где свет восходит к небу,и треплет ветер розовый венок,клюют синицы крошки хлеба -где спитмой маленький сынок. 89
Там, за первым, высоким синим,За серебряным хладом зимним,Есть хрустальноеНебо дальнее,Где летают тела астральные.А за ним –Золотое третье,Где мы всех,Кого любим, встретим.Навсегда будем вместе с нимиЗа серебряным хладом зимним…90
Search
