Сугроб по-прежнему лежал под окнами дома уволили, и тебе бы в школе досталось. Мало Ловцовой — зернисто, будто куча песка или тебе двоек? Все тебе объяснять… соли, рыхлый, осевший, застарелый; вкусно Денис отчаянно уставился на Ловцову. запахло снежно-древесным запахом, который Словно яркий свет проник в темноту так любил Денис вдыхать на старых улицах сознания — и сознание, застигнутое во время прогулок с отцом. Стекла окон врасплох, еще не могло привыкнуть к этому прояснились, из-за них ясно-равнодушно свету. Враз все прояснилось: папа с его выглядывали кактусы с геранью и дымчато библиотечкой поэзии на полке — и дядя белели скромные узорчатые занавески. Микола, пишущий стихи, их разговоры на Дверь открыла сама Ловцова — в рынке и, может быть, дома у деда — там, стоптанных серых тапочках и с широким куда Денис так торопился; потом — веником она совсем не походила на задержки отца, ссоры с мамой… Чего же киногероиню, чем слегка разочаровала папа молчал? Эх, сказал бы Денису — и Дениса. были б они заодно, и Денис никому бы не — Хочешь посмотреть на поэта, настоящего? выдал тайны! — с порывистым шепотом подался он к Ловцова тускло смотрела на снег, и у Дениса Ловцовой. — Пойдем! заныло, затосковало в душе: не пойдет, Ловцова строго и пытливо посмотрела в теперь уж ни за что не пойдет. Все расширенно-беспокойные глаза Дениса. испортила, все перечеркнула. И никакого Веник замер в руке — но лишь на мгновение; геройства, никакой красоты! она собрала в совок ничтожную кучку — Надь! — он умоляюще нахмурил брови. мусора, смахнула его в ведро, вымыла руки и — Ну а стихи? Он же стихи пишет! И ты… оставила Дениса одного в прихожей. как у тебя… — Денис напрягал память, но ни Через несколько минут Надя была готова. слова из стихотворения Ловцовой не Что-то коротко объяснив маме с бабушкой, приходило в голову. Ловцова ждала — она вышла с Денисом на улицу, ничего не молча, терпеливо и, пожалуй, с некоторой спрашивая. На углу улицы Денис не насмешливостью. — Ночью… холодно, выдержал: тревога… — наконец, беспомощно выдавил — Надь, он старый и нищий! Папа с ним из себя Денис. дружит! А папа стихи собирает. Говорит, — Это я Блока рассказывала. — К Ловцовой поэт он, этот дед Микола. Он, кажется, из вернулась ее обычная бесстрастность, этих… как его… ну, сослали его сюда. деловитость и серьезность. — Извини, не Ловцова резко остановилась и дернула могу. — Лицо изобразило мгновенную Дениса за рукав. И Денис впервые увидел на гримасу вроде сожалеющей улыбки — и она ее лице озабоченность и замешательство. не прощаясь быстро пошла обратно, к своему «Вот и отличница», — почему-то мелькнуло дому. у него, и сам почувствовал необъяснимую Денис не глядел вслед. Он перебежками растерянность. понесся к трамвайной остановке. — А нам ничего не будет? — Ловцова Разочарование рассеивалось быстро. В нахмурилась и требовательно посмотрела на общем, и это грустное происшествие было Дениса. тоже острым, показательным сюжетом, но о Денис глядел непонимающе. зрителях Денис уже не думал. Найти бы — Если в школе узнают, что мы к такому затемно дом, бумажку с адресом которого он человеку пошли — плохо будет, — время от времени нашаривал в кармане: наставительно пояснила Ловцова и тревожно здесь? здесь! — хотя и накрепко запомнил взглянула в перспективу переулка. — Ты что, его… не знаешь, что с ними нельзя встречаться? К домишку, сильно осевшему в землю, — Но папа же встречался! Он же с ним бревенчатому, блеклому, с простыми, без говорил! — почти вскричал Денис. наличников, окнами, — одному из тех — Твой папа? — Надя взглянула на него бедных, неухоженных то ли по бедности, то исподлобья, цепко и испытующе. — А об ли по безалаберности, каких много Денис этом знает кто-нибудь? повидал на окраинных улицах Томска, — Денис нервно пожал плечами. примыкал высокий глухой забор. Денис — Не знают! — Ловцова даже головой постучал в окно — тихо, потом громче, — ни качнула, чтобы прозвучало убедительней. — отзвука; тогда он подошел к забору и… все А потому не знают, что папу твоего уже с потемнело в душе, как ошпарило: а хлеб? а работы бы уволили. И маму бы твою пшено? а чай? Обжигаясь стыдом, он в 50
секунды пережил заново дорогу сюда: и как — И насовсем? спешил переулками, и как приглашал Мальчишка бросил колупать дверь, Ловцову, и как искал, топча мокрый, повернулся к Денису и снова, громкий, замедляющий движение снег, этот прищурившись, осмотрел его с головы до дряхлый дом… И все зря… Суматошно ища ног. выход из положения (отдать деду деньги? — Не бреши, ты родственник, зачем бы приехать завтра?), он, злясь на свою память, спрашивал. Увезли — значит, насовсем. Ну и на свое затмение как на что-то постороннее, вопросы у тебя… — Он отошел от двери и враждебное, уже упрямо, почти с показал на прямоугольный проем в тонкой ожесточением, открывал неуклюже перегородке. — Там он жил. Иконы, книжки скрипучую дверь. всякие у него стояли — все вместе с ним В узком дворе было неуютно и голо: наспех увезли. Молился, плакал… че еще… лежал, сложенные под навесом дрова, три ведра, до болел. Меня блинчиками угощал. Хороший краев наполненные мусором, пустая конура и был дед. Но без него лучше. опрокинутая миска рядом, пара Денис взглянул вопросительно. покалеченных стульев, тряпки и мотки — Помер бы — кто б хоронил? Мы, что ли? проволоки, развешанные на сквозном — Мальчишка опять с тупым упорством деревянном заборе. Дальше, за домом, двор, взялся за краску, поколупал ее и, будто пустой, безжизненный, в глубоком снегу, очнувшись от раздумья, сказал поучительно, расширялся, огражденный заборами других как взрослый маленькому: соседей. Денис постучал в тяжелую — Папа сказал — никого без него не деревянную дверь — сначала костяшками впускать. Так что давай уходи, холод пальцев, затем кулаком. нагоняешь. Не сразу послышалось шуршание. Кто-то долго, по-стариковски, скребся, шаркал, Отец выздоравливал медленно; он похудел, двигал, и когда дверь открылась, Денис с побледнел, бесконечно устал от долгого удивлением увидел не деду Миколу, а лежания, и потому каким счастьем было ему низкорослого мальчика своих лет. Тот глядел вместе с Денисом выйти однажды в на Дениса так, будто продолжал решать в слепящий солнцем апрельский день, когда уме какую-то трудную и скучную задачу. радостно таял снег, бежали с мягким — Можно мне деда Миколу? — Денис журчанием ручьи, наивные, веселые, под придал голосу требовательность и ногами бодро хлюпала вода, вразнобой деловитость, невольно подражая Ловцовой. голосили птицы… Денис словно впервые — А-а, деда, — мальчишка противно тянул радовался этому их выходу на базар, время не иначе из вредности. — А зачем тебе шутливым разговорам, которые непременно дед? там затеет отец, льстивым улыбкам азиатов, — Нужен, — твердо сказал Денис. будущей пластинке… По-прежнему стояли — Родственник? — тот прищурился и нищие — кажется, к знакомым прибавились подозрительно оглядел Дениса с головы до и новые; всем отец побросал по монетке, и с ног. грустью, по-весеннему светлой, Денис — Не родственник, а нужен, — повторил пожалел: нет «пустынника»… Отец так Денис, уже злясь на этого наглеца в ничего и не рассказал про него: «потом замызганных черных штанах и по-цыгански узнаешь — подожди немного»… «А если яркой красной, на две пуговицы, рубашке в забудешь? И я забуду?» — пряча обиду, с клетку. упреком спросил тогда Денис. «Значит, не — Нету здесь деда. — Мальчишка перевел очень и нужно!» — усмехнулся отец. взгляд на дверь и стал пальцем отколупывать А ведь и правда — забылось… Другие пошли кусок отслоившейся бордовой краски, делая события, другие заботы… Денис учился, по- вид, что потерял к Денису интерес. — Увезли прежнему ходил к Ловцовой, гулял с деда. друзьями. Первая любовь, первые — Умер, что ли? — Денис испугался. разочарования… А потом — война. — Да нет, не умер. Просто приехали ночью и И только спустя полсотни лет Денис увезли. Николаевич, преподаватель, кандидат — Кто? — Денис придвинулся вплотную к технических наук, вспомнил о той далекой мальчишке, но тот словно этого и не заметил. зиме… Листая в книжном магазине сборник — А я знаю?.. Он два месяца нам не платил. на долгие десятилетия запрещенного поэта А теперь увезли, плакали денежки… Николая Клюева, он вдруг остолбенел. 51
Стариком, в лохмотья одетым, литератор», «Московия литературная», Притащусь к домовой ограде. «Губерния», «Гудок» и др.Стихи переведены Я был когда-то поэтом. на болгарский язык. Автор перевода Тихомир Подайте на хлеб, Христа ради! Йорданов.Автор двух поэтических книг: «Рябина в меду», «От одиночества до Пальцы нервно потянулись к предисловию. счастья». Член Союза писателей России с Сослан в Нарымский край, из поселка 2004 года. Колпашева переведен в Томск. Голод, холод, скитания по углам… Цитата из письма: «Я ЧЕРТОПОЛОХ без валенок, и в базарные дни мне реже удается выходить за милостыней»… Сгинул Грех – на солнечной опушке в 37-м. Денис Николаевич вернулся к Думать о плохом. середине книги. «Стариком, в лохмотья Здесь шафранные желтушки одетым»… Оно, оно, — во всяком случае, Под зелёным мхом. поразительно похожее… Подписано 1921 годом. Двадцать первый — и зима тридцать Здесь пчела в медовый венчик шестого? На пятнадцать лет предсказал себе Тычет хоботком, будущее? «Милостыню просишь или стихи Из гнезда упавший птенчик читаешь?»… С кошкой не знаком. Денис Николаевич захлопнул книгу, крепко сжал ее в руках и произнес крепкое словцо: Уколовшись и поохав, ничего себе дела! И решительно пошел к Ну совсем чуть-чуть, кассе, не глянув на цену: какое это имеет Я цветок чертополоха значение… Приколю на грудь. А потом поставлю в вазу Анна Токарева Оберег-цветок. (г.Егорьевск, Россия) От хулы, дурного глаза Чтоб меня берёг. Анна Токарева родилась и живёт в городе Егорьевске Московской области. По Я немного суеверна – образованию библиотекарь. Стихи пишет с Это тоже грех. детства.Печаталась в журналах «Сибирь», Но Господь простит, наверно. «Родная Ладога», «Молодая гвардия», «Наш Он прощает всех. Современник», «Берега», «Европейская словесность» (Кёльн), «Немига литера - НАПРЯМИК турная» (Беларусь), «Луч» (Удмуртия), «Таврия» (Республика Крым), «Доля» То вкривь я иду, то кругами, (Крым), «Музыкальная палитра» (Санкт- То вдруг упираюсь в тупик. Петербург), «Бег», «Мезия» (Болгария), В житейском унылом бедламе «Поэзия», «Библиотекарь», в антологии Непросто идти напрямик. «Золотая строка Московии»; альманахах «Третье дыхание», «У Никитских ворот», Воистину сложно, но надо. «Цветы большого города», «Под звездой Юлить и петлять – не резон. Аполлона», «Егорьевские самоцветы», Кривая дорога разлада «Стихи и песни Боевого братства», газетах Едва ли услышит мой стон. «Слово», «День литературы», «Московский 52 Делиться своим караваем Трудней, чем шипами обид. И хата, которая с краю, Бездушной незнайкой стоит. Её обогну без досады И снова пойду прямиком Туда, где в объятиях сада Пригрелся родительский дом.
Где добрый хозяин приветлив, ОКНО Не держит собак на цепях, Где в яблоках – гибкие ветви, Пыльное окно, А крыши карниз – в голубях. Выгорела штора. Помнит полотно Где нет устрашающих пугал, Яркие узоры. Где тлеет в костре уголёк, Где каждый тупик или угол – Чахлая герань, Уютный родной уголок. Словно сиротина, И куда ни глянь – КОМНАТНЫЕ ЦВЕТЫ Всюду паутина. Видно, нелады, На чёрной-чёрной полосе – Коль окно немыто. Рассветы синие. У беды-нужды – Цветы в искусственной росе Битое корыто. Не знают инея. Они пышней день ото дня В тонком горле – ком, В предзимнем мороке, Губы – без улыбки… Они ликуют для меня – Ты блесни бочком, И этим дороги. Золотая рыбка. До белой-белой полосы – Шагов немерено... Ноги бы спустить Твердят упрямые часы: Из-под одеяла \"Не всё потеряно, Да окно помыть, Не бойся инея и льдов, Чтобы засияло! Цени мгновение, Учись у комнатных цветов ЖУТКАЯ ПРЕЛЕСТЬ Благоговению\". По краю болота - брусника, ДУШИЦА Горстями немытую – в рот! Блаженство: ни свиста, ни крика В закатном свете твинькнет зяблик, Вдали от житейских забот. Забьётся ящерка под пень, И солнцу цвета спелых яблок И надо ж такому случиться, Сиять на небе станет лень. Внезапно нарушив покой, Навстречу – не заяц, не птица – Душица охнет под ногами. Старуха с корявой клюкой! Живи, не бойся – не сомну. Хочу с тобою, дорогая, Откуда она в глухомани, Лесную слушать тишину. Средь кочек, укутанных мхом? Куда её, древнюю, манит? Давай затихнем в сладкой дрёме, И где её близкие, дом? Забудем нервность суеты. Пусть зверобой стоит на стрёме, Ни ступы, ни чудо-метёлки, Пока в обнимку я и ты. Седая, живая едва... А вдруг она встанет под ёлку, Всё, что тревожило, сердило Волшебные скажет слова? Пусть улетает на века Туда, где сонное светило А вдруг обернётся девицей, Целует облаку бока. Лисой, пучеглазой совой? Но бабка с котомкой из ситца Прошла, бормоча, стороной. Подумалось: нет, не случайно Бабуля сюда забрела; 53
Была в ней какая-то тайна, Анна Полетаева И жуткая прелесть была. (г.Ереван, Армения) Хотелось запрятаться в норку, Анна Полетаева (род. в 1972 г. в Ереване) – Залезть, озираясь, в дупло. поэт. Публикации: «Россия», альманах Но вырвалось вдруг: \"Фантазерка!\" – «Илья», «Московский комсомолец», И ветром испуг унесло. «Литературная газета», «45 параллель», «Листо.к. АБГ» (Тбилиси), «РЕЛГА», ПЛАКСА «Кольцо А», «Юность», «Мишпоха», «Контрабанда», «Ковчег Кавказа», «Дети Ища сочувствия, тепла, Ра», альманах «На перекрёстке культур» / Уткнусь в подмышку. «Ander Kreuzung der Kulturen» (2015 г.), Сегодня плаксой я была, «Веси» и другие издания.Автор сборника Твоей малышкой. стихов «Лапушкина книжка» (2007). Соавтор поэтических сборников «45-я Не оставляй меня одну, Параллель» (2010), «Плеяда Южного Покуда можно. Кавказа» (2012), русско-армянского сборника В твоих объятиях усну, «Буквы на камнях» (2013), антологии Как сабля в ножнах. «Лучшие стихи 2013 года», антологии «45: параллельная реальность» (2014), «Певчий Звенят капели за окном, ангел» (2015). Финалист «Илья–Премии» Блестят сосульки. (2008), лауреат Международного Я забываюсь сладким сном поэтического конкурса «45 Калибр» (2013 г), Младенца в люльке. член жюри конкурса «45 калибр», член Союза российских писателей. Погладь по спинке, приласкай По нежной коже. *** И никогда не вынимай Меня из ножен. Тот, кто пришел к вам, тот, кто был с вами, ПОВОДЫРЬ и тот, кто ушел от вас – три разных человека. Потеряла во тьме дорогу я. Так по которому из них На душе – будто сотни гирь. вы скучаете?.. Помоги! Ты же можешь многое, Мне назначенный поводырь. *** Укрепи во мне пыл паломника, Мой колокол разбит и больше не звонит. Ибо слаб он, священный пыл. Прости меня, прости, мой вестник Благодарна любой соломинке безъязыкий – Под защитой небесных крыл. Последний твой удар пришелся о гранит... Пытаясь заглушить неслышимые крики, Ты глядишь без упрёка, пристально. Не молчи, подари мне шанс. Я прошу не корабль у пристани, Не спасительный дилижанс. Намекни хоть кивком, хоть знаками – Выбираться пешком иль вплавь? Я доверюсь совету всякому, Лишь соломинку не оплавь. 54
Сорвался ты на хрип, слетая с высоты – Что веками таилось в древесной коре, За век мне не собрать пропавшие осколки. Что порой, прислонившись к плечу, Да я и не ищу – они уже не ты, А просто глупый хлам на шумной барахолке. Тихо шепчет мне ангел – но я разобрать Не могу даже четверти слов… Мой колокол разбит – но помню я по ком Что кому-то проклятье, кому благодать, Он плакал всякий раз, отчаянно и звонко, А кому-то, увы, ремесло. Кого он отпевал тяжелым языком – Внезапно из души ушедшего ребенка. Это то, без чего не заблещут моря, Без чего не споют соловьи – *** Без нее это все получается зря… Получается зря без любви. В этой огромной рыбе чадит свеча – Плавься, Иона, скоро коснемся дна. *** Смерть моя, как жива ты и горяча... Жизнь моя, как нема ты и голодна. Налей вина – и выпьем, друг Сальери, За то, что мы с тобою не враги, Алое чрево, черные облака – За наш уход из видимых материй – Разум сдается, сердце кричит ура. И в собственные вслушайся шаги, Только одно и бьется внутри пока: Можно остаться на стороне добра. Пока они расплывчаты и зыбки В звучании, и место есть еще Слышишь, Иона, то поминальный звон Случайности – божественной ошибке, Чьи-то отбили склянки... не по тебе. Не принятой гармонией в расчет... Сколько их было – в рыбе твоей – Ион, Не увидавших моря своих небес. *** Море пророков – рыба на всех одна. Не то, чтоб мы с тобою сложные Вместо врача, причастья и палача... Или других каких-то рас... Жизнь моя, как нема ты и холодна. Но почему для них возможное Смерть моя, как жива ты и горяча. Не получается у нас? Ни их беспамятство надменное, *** Ни их уверенный прищур, Ни их квадратная вселенная Когда темно внутри и ветрено снаружи, Беспроводных клавиатур. И, кажется, спасти не может ничего, Да что тут слюбится и стерпится Ты всё же говори – пока кому-то нужен С такою мощью строевой? Твой голос – и прости не слышащих его. Мы травоядная нелепица В чужой цепочке пищевой – Когда, устав дышать, твое забудут имя, И, очевидно, будем взысканы, Не веря ни в рассвет, ни в новую весну, Поскольку вечно на виду… Ты говори опять – как говорил с живыми – О, мой любимый, мой изысканный Иных за тенью лет сама я помяну. Жираф единственный в чаду. Прости, что к февралю закончились чернила, И сам февраль исчез, и все календари – МОНА ЛИЗА Но каждое \"люблю\" спасает то, что было… Словами или без – но всё же говори. Нет, ты представь – всё это время, Пока вокруг война ревела, *** Рвались снаряды, гибли люди, Она всё так же улыбалась. Это то, что гора говорила горе, Как глупо, правда? Как нечестно Что звезда говорила лучу. Так улыбаться среди боли, Среди всеобщего безумья. 55
Да как она могла и смела?! Посмотри, как мы с тобой одичали Как ей не стыдно было в мире, В этом взрослом записном адеквате... Где мы друг друга убивали, Даже в смехе нашем столько печали – Смотреть на это и не видеть, Никаких на свете знаний не хватит. Не видеть смерть перед собою?.. А может, нас она держала Как таимся от несчастья и счастья Самим своим существованьем, За подобием тепла и уюта... Своей улыбкой безмятежной Только жилки на висках и запястьях Под белым саваном бессмертья? Набухают всё сильней почему-то. Нет, ты представь, всё это время... Что в них льется, что в них бьется такое – “А эту зиму звали Анной, она была Непонятное, забытое что-то?.. прекрасней всех”. Разве мы не заслужили покоя После всех своих тугих переплётов? Давид Самойлов После правок – всё дотошней и строже, *** Всех редакций, примечаний и сносок.. Отчего же всё милей и дороже Все зимы как зимы – а эта, Самый первый, неумелый набросок?.. Безумная тезка твоя – Мечта старика и поэта, *** Божок городского зверья. Если долго жить и быть, Пришла, как ни в чем ни бывало Привыкаешь понемногу. Весенним дождем обдала, Волочишься, волчья сыть, Как будто ей холода мало – Не пеняя на дорогу. И так захотелось тепла, Продолжаешь куковать – Что, больше вотще не надеясь Вместо сломанной кукушки, На редкую милость небес, Застилать быльем кровать, Ударилась в нежную ересь... Спать без света и подушки. А ты, как слепой мракобес, Улыбаться тут и там, Твердишь о законах природы Плакать вместе с тем и этим. И в нос ей суешь календарь – Звать по детским именам Как скучный и седобородый Всех на том и этом свете. Чужой бессердечный сухарь. *** Очнись, вы же тезки, вы сестры! Признайся, тебе же знаком Оставайся, если хочешь – Весь этот отчаянный, острый Но не требуй ничего. Порыв на ветру городском Из её полярной ночи И из света твоего Стать легче, раскинуть объятья, Мальчик сложит слово «вечность». Назваться кому-то весной, Ну, конечно, «ночь» и «свет»... Надеть разноцветное платье У него есть бесконечность – И зонт завертеть расписной; У тебя и ночи нет. Поднять свое облако света И сделать глоток забытья.... Все зимы как зимы – а эта Безумная тезка твоя. *** 56
Татьяна Литвинова Как остановка меж мирами, (г.Северодонецк, Украина) Пока грознеет шапито Надисторической спирали, - Литвинова И ты, любовь, мой оберег, Татьяна Пядь строчек, что хранит бумага, Александ- Приватный дождь, интимный снег, ровна. Отдельность выбранного шага, Родилась в г. Дыханье лета меж времен Изюм, И миг, незримый, но творимый, - Харьков- Непоправимо смертен он ская И вечен он непоправимо. область. Живу в г. *** Северодо- нецк, Что над песком, что над ягелем Луганская Чуют хребта позвонки, область. Физик по образованию. Долго рабо- Как меж звериным и ангельским тала на телевидении автором и ведущей Тропы узки. культурологических программ. Автор 6 книг Что ж, антрополог, хозяйничай, - стихов (Украина, Москва), многочисленных Жалок веков экстерьер: публикаций в бумажных и сетевых изданиях. Дикий тростник, проползающий Между музыками сфер - Все в ласточках пространство над тобою, Весями, стогнами, градами Все в ласточках – не скоро зимовать… Странноприимной земли. Крылатый бисер мечущие боги,– Полупещерной монадою Да не устанут пальцы волхвовать, В нетях любви. Низать полет на нитку золотую И ласточками править небосклон. *** …Я думаю, их видно и оттуда, Куда последний взор наш устремлен. Остается то ль четверть, то ль треть Чтоб глядеть с волнового холма. *** Солью всюду помечена твердь, И любовь солона, солона. Несешь печали барахлишко, Транспортерною лентою вверх - Стыдливо прячешь за спиной, Крошки соли, чтоб свет не померк, - Но ангел метку бросит в личку На последней попытке земной - В провинции лесостепной. Запасной, ангел мой. «Едино же есть на потребу»… Вод предсердья печальны вельми, Храни меня в своей любви, И акации жесток стручок. Укрой живой водой, и небом, Обними меня здесь, обними И ветку света наклони. Где над берегом ласточек ток, Где твердят вековые псалмы *** Перелески, осот, паучок. От низин до великих щедрот - Для всех ПОМИЛУЙ И СПАСИ, Верстный мой дуновенный псалтырь. Для всех единственных на свете …Как там звали жену твою, Лот? - Между смоковниц и осин Все мы здесь соляные столпы. Натянуты тугие сети. Но есть над роком пенье птиц, *** Экклезиастовские пени, И скрип полночных половиц, Зернистый мед, поджарая вода, И скрытная печаль сирени, А за окном — густой замес метельный, И чашка чая, и пальто - И время пишет письма из-под льда, Из-под земной печали запредельной. 57
Нальешь стакан крутого кипятка – Заглянет под утро ирис, Там ложечка вызванивает блицем А к полудню - Алконост. О том, что ты — бесхозная строка, В тот яблоневый, червленый Отчеркнутая коготком синицы. Заходят по одному, Не рассчитаться на чабрец-тимьян, Но нежною родословной И время длит цезуры и пробелы, Нас, может, привьют к нему. И в облацех вода темным-темна, И выстелет он полотна Куда темней, чем век заиндевелый. Темнотам наизворот, И бархатниц мед и охру *** На уровне глаз прольет. Любовь пройдется по аллеям сада – 2 Мы столько взяли от ее щедрот, Но и ее великая награда Мне кто-то яблоко припас Утратою назавтра предстает. За грустною верстой - Двусмысленны потери и трофеи – Тот, кто сказал когда-то аз Судьба земная сшита вкривь и вкось И подтвердит фитой И вторит мертвой голове Орфея: Весь праязык - как на духу. Не вышло, не сложилось, не сбылось… И в божьем цветнике Жасмины будут наверху, *** А яблоко - в руке. Мне кто-то… пурпурный ранет, Птицелова сладки сети: А может быть, апорт. Птица, где твое чутье? …И вытащит меня на свет, Так и будет биться сердце И слезы промокнет. Сумасшедшее твое. Разбудит птицу Алконост А над сердцем в двуединстве И запечет форель. Дышит небо, дышит смерть – И может быть, - спасибо, Бернс, - Тоньше нежного батиста Постелет мне постель. Над душой волхвует сеть. Небо дышит, мука гложет, *** Свет не падает с высот… Падший ангел не поможет. Снежинка превратится в снежный ком, Вышний ангел не спасет. Летящий сквозь массив календарей. Склонясь над писчим золотым листом, *** Ты одинок, как Бог в начале дней. И оказавшись в местности пустой Век подошел к черте и замер, замер – Посредством горстки невозвратных строк, Там, за чертой, ни ночи нет, ни дня. Познав день первый, как и день шестой, Убийца-время с грустными глазами, Ты столь всесилен, как и одинок. Зачем ты держишь за руки меня? Фонарь в раю погас, куда ни кинь Зачем ты рвешь страницу за страницей, Взор или карту – там во всех местах Остаток смертью пропитав до дна? Сфинксообразно усмехнется жизнь Забудет жизнь приметы, даты, лица, Сквозь дрожь на запечатанных устах. А смерть не вспомнит даже имена. *** *** Кузнечик стих. Прикрыли веки Х. Глаза вершин, глаза равнин. 1 Мед тишины впадает в реки И звука ревностный хинин. В тот сад, что как божья милость, Вся кровь без судорог и сбоя Неисповедим и прост, Прозрачно крылья раздвоит, 58 И записную книжку бога Душа построчно повторит.
*** Эфемерных богинь трофей. Пресловутая божья птичка Походкой буйволиною века В тканом воздухе облаков, Бредут сквозь все, что пошло или свято. Песнь твоя - небесам затычка Опять твоя пришпилена тоска И харитам дешевый корм. На лацкане несмятого заката. Камышинкою губ не выпеть Она бросает спеющую тень Весь отпущенный небосвод, И амальгамой в зеркалах линяет, И сквозь створки земных калиток Но трением о шерстяную темь Эта дудка не проведет. На полминуты жизнь воспламеняет... Ты ни кровью, ни мозгом костным Не вмещаешься в пир судеб, *** И приходит Каменным Гостем Лишь музЫка жевать твой хлеб. Я словно Апеллес держала кисточку, И стала виноградинка живой. *** Я выпустила в жизнь слепую ласточку Сивиллой у меня над головой. Пьеро пера, забудься на минутку, Я вижу за воздушными оборками, Здесь вообще некрупная игра. Как тень коснулась моего лица. И пошутив, сам превращайся в шутку, Я выдула из легких шарик облака, Пьеро пера. Источенный прожилками свинца. Все притупилось: планы и пленэры, В моих руках все зеркала ломаются, И лоск петли, и отблеск топора… Лишь ты в них отразишься в полный рост. Ты алфавитом принимаешь меры, ...Простых часов я запустила маятник, Пьеро пера. Но он, как бритва, обоюдоостр. Напрасен взмах ресниц и влажность карих, Особенно в провинции, с утра. *** Невидима слеза на тротуарах, Пьеро пера. Оттуда льется дождь незвонкий, Во льду глухом расплачиваться нечем, Оттуда вечный снег идет И «fin de siecle»* такая же дыра, По кромке сна, по тонкой кромке Как и начало. Так не горби плечи, Оттуда прошлое грядет Пьеро пера. В грядущее, грядет из мрака, Меж категорий счастья и несчастья И плод червивый достает, Ты призрак, призвук, блик – “et cetera”**… И в час меж волком и собакой Нет у тебя в руках козырной масти, Печали воск под веки льет. Пьеро пера. А лишь одна чернильная гвоздика, *** Бумаги лист и прочая мура – Кириллица, Арахна, Эвридика, - Ветвистое чудовище любви, Пьеро пера. Весь божий мир – оазисы твои, Весь божий мир – прозрачный и живой Марсий Для рати корневой. Ветвистое чудовище любви Шумел тростник любовною уликой Цветок себе берет в поводыри. И рвал шаблон. Бог времени, ресницы опусти, Еще чуть-чуть - и отворит калитку Пока цветок в пути. Твой Ахерон. Так припади к превратному запястью *** Секир-башкой. Люби и пой, непоправимый Марсий, Разгляди на свету свой жребий, Люби и пой. Подтверждаемый жизнью всей, Поэтическое отребье, 59
Марина Корсакова Как тягостен ты, час передрассветный, (с. Заянье, Псковская обл.,Россия) Когда не веришь в то, что ночь конечна. Марина Зрелость Корсакова родилась в Частых капель беспорядок Обнинске. На стекле оконном, гладок Окончила Неба дымчатый кристалл, Калининский Рыжину осенних прядок госуниверситет. Треплет ветер. Да, немал По специи – Урожай шального лета: альности Зрелость листьев, дерзость света, биолог.С 1985 Роз цветущих аромат… года по 2010 И на все даны ответы, проживала на И никто не виноват. территории Ямало-Ненецкого автономного округа, работала корреспо ндентом районной Пророк газеты «Северная панно рама», учителем биологии в средней обще образовательной Без всяких намерений прочных школе с. Мужи Шурышкар ского района. (Легла бы звучнее строка), Корректор сборни ка информа ционно- Поэты невольно пророчат, аналитических матери алов «Куль тура На годы порой, на века. Ямала» департамента культу ры ЯНАО (2007-2008 гг.)Присвоено звание почетного Свои ли, мирские событья, работника общего образования. Участвовала Судьбы ли внезапный скачок в V Международном поэтическом конкурсе Вторгаются в текст, как открытья, «45-й калибр»имени Георгия Яропольского, Как тайны, ложась между строк. вышла в финал, была отмечена памятной медалью, грамотой «За сохранение пуш Читатель прилежный иль критик, кинских традиций в русской поэзии». Листая архивов завал, Вдруг ахнет: «Он знал, он предвидел!», Предрассветное Неправда. Едва ли он знал. Сереет воздух. Старый сруб колодца Еще темнеет непросохшей мглою, Единый жребий Дом, дерево неверно, как придется Бредут себе предутренней порою. Без мириад и глаз, и ног, и рук Плывет сквозь пустошь чуждо, одиноко бесчисленных частичек мирозданья Чуть различимый силуэт ограды - себя не может обозначить Дух – Как будто разбрелось в смятенье стадо, вне проявленья нет существованья. Где пастырь потерялся ненароком. И нет нигде дорог, примет и знаков, Единый жребий нас роднит с травой, Неясный шорох, будто ропот слезный... и муравьем, и звездною системой; Свеча и лампа равно бесполезны любой - струна симфонии живой, У призрачных пределов полумрака. оттенок звука на просторах темы. Но крепнут очертанья, будто стали Все вещи жаться к почве и друг другу, На этом многокрасочном пиру И проступают новые детали, есть тьма и свет на выбор нашей воле, И ожиданьем полнится округа. но мы – актеры, слившиеся с ролью, Еще мгновенье - и промоет тени ушедшие в сюжетную игру, Над горизонтом розовая краска, Мир обретет сюжет и направленье, где правит смерть – безжалостный финал, Прозреет в суть своих скитаний праздных, где жизнь страданью отдана с рожденья… И зазвучит цветам зари навстречу Хор птичьих трелей звонко и победно... 60
Нет ничего, чего б не ожидал разрыв, Творец, живущий в собственном творенье. и память мчала кругом, сводила горло боль, горька - Лицом к лицу наверно, так болит рука, Есть в ткани жизни давно отнятая хирургом. нить извечная – печаль, Память и есть, с кем говорить, да не с кем помолчать. Лес дремлет, тих. Чуть различимой вестью И все, что ни скажи, Шуршат по иглам дождика шаги, старанием ума Багульниковый дух, грибная плесень, имеет привкус лжи, Сквозь зелень кос – златые завитки. отчетливый весьма. Последние часы до расставанья Черпнешь – и не до дна, С игрой и танцем летнего пути, шагнешь – не до конца. Тем слаще роскошь каждого свиданья Лицом к лицу – одна, С рассветом новым. Будто запасти и не прочесть лица. Возможно счастье. Восприятье нежно Слагает впечатлений зеркала Не в нашей воле Куда-то вглубь души, где грусть светла, Где радость не нуждается в надежде, Душа не иссякает. Чтоб долгим зимним днем, когда душа Сухостой Усталостью и тьмою истомится, Вчерашних чувств, отполыхав, укроет Из памяти бесценного ковша Ее пустыню пеплом и золой, Живой водой минувшего напиться. Но сохранятся почвою живою Нетронутыми Чудо зерна новых сил, Побед, открытий, радости и боли – Делим: тут земное, там небесное, Посев забытых дел. Как добро – на ценности и хлам, Не в нашей воле Богу - божье, кесарево – кесарю, Их удалить, не дав им прорасти. Собственную душу - пополам… Жажда С Господом нельзя без дипломатии, Свечи и поклоны – ритуал, И поиск наслаждения, и тяга Ну а с ближним – можно и по матери, К иным местам, и жажда полученья – Жизнь земная - тлеющий скандал. Непонятые знаки притяженья За грань, куда бессребреник и скряга Тьма веков почти без изменения Идут, не видя общего итога: Слышится любезное уму: Любая жажда – только поиск Бога. Господи, даруй мне всепрощение, Но правит нами злое колдовство- Я не сторож брату моему. Мы ищем То, что вечно пред глазами, Мечась между землей и небесами, И при этом веруем, да истово, Обманываясь формами Его. Церкви запрудив сплошной толпой, В то, что часть души осталась чистою, Мне снился тот Чудом не замаранной другой. Мне снился тот, кто был мне дорог 61 тому назад столетье зим, и чувства воскрешенный морок вновь жил, и был непредставим
Михаил Синельников Он и в храмах и в лавках, и в рощах, (г.Москва, Россия) И в пыли безысходных дорог, И в лачугах отшельников тощих, - Родился в Оплетающий мысли дымок. 1946 году в Ленинграде, в Если здесь умереть удалось бы, семье, Отлететь от всего своего пережившей И, вбирая молящихся просьбы, блокаду. Рано Навсегда превратиться в него! профессионал изировался Сон как литератор. Первую книгу Никогда не кончается каменный сон «Облака и В мировой пустоте золотой, птицы» издал И танцовщица мечется между колонн в 1976 году. Деятельность поэта, И сливается с этой и с той. переводчика классической поэзии Востока, эссеиста, филолога, составителя ряда Это льются небесного Ганга струи, антологических сборников и хрестоматий, Это струны ситара снуют, автора многочисленных статей о поэзии и Это длятся несметные жизни мои, воспоминаний о писателях и деятелях Обретая минутный приют. культуры, отмечена многими премиями и орденами. Многочисленные публикации в Снова пляшущий идол, безумен и гол, журналах \"Новый мир\", \"Юность\", \"Нева\" и Налетит на студёную Русь… многих других. Автор 32 -х оригинальных Уходя от себя, далеко я забрёл, поэтических сборников. И не знаю, когда я вернусь. Вишну Ласточки Вишну Всевышний, от вечной жары Пищащие ласточки вновь прилетят Полууснув, И, глянув на странниц, Всё отпускает цветные шары, Припомнишь таджички цветистый наряд Как стеклодув. И вихорь-афганец. Это – вселенные, кубарем в ночь Уже из-за Пянджа несёт веселей Мчатся они… Их ветер весенний С этой планетой разлуку отсрочь, Над маревом маковых алых полей, С неба взгляни! Над гулом сражений. Джунгли, поля, Гималаи в снегу, Тревожно щебечут и мёрзнут они Вьющийся хмель, На злом Гиндукуше, Пляски пастушек на вешнем лугу, Спешат, пробиваясь сквозь льды и огни. Кришны свирель. Как лёгкие души. Мир соблазнений, мучений, страстей - А в Индии вились над пищей богов, К жизни его Над рисовой кашей. Вызвать отрадно из мысли своей, И что их влечёт в это царство снегов Из ничего. И скудости нашей? *** Но та, что гостила в бенгальских лесах, Не знает ответа, Этот привкус ее сладковатый, Гнездо оставляя в густых волосах Нежный запах забывшейся мглы, Немого аскета. Воздух тленья, текущий от статуй, Где бессмертные плиты теплы. 62
*** Священные змеи К святым обезьянам. Поплыть ли наконец по свету, Увидеть сызнова Бенгал Улица И у менял найти монету, Виктору Гофману Что в прошлой жизни утерял? Под солнцем, зеленеющим в зените, Надтреснутая амальгама Вновь улица индийская видна, Вдруг вспыхнет в лавке при дверях, Где и в жару не рвётся нить событий Чтоб отразились в ней Да Гама И жизни злой невелика цена. И заблудившийся тверяк. Сток нечистот, моленье и торговля, Всё те же боги смотрят с воза В сапфирной сбруе шествующий слон, На мчащиеся времена, Лачуги черной продранная кровля, Всё так же отрочества грёза Голодный бред и раскаленный сон. Неугасима и сильна. Ребёнок, пробегающая крыса И смутным веяньем муссона И, словно православная кутья, Мои дела осенены, Белеющие в чашке, зёрна риса, И в полусне рука бессонно Священная основа бытия. Большой касается волны. Двойник Индийское Пахнёт дымок истленья сладкий, Разбудит ли бубен Я с ним давным-давно знаком, Безмолвного бога, Но, больше не играя в прятки, Чтоб гулок и трубен Я повидаюсь с двойником. Стал дремлющий строго? Ну, да, вдали от льда и снега, Во сне над собою Литературы и газет, Увидит ли Раму Моё скиталось alter ego, Девчонка, с мольбою И, может быть, немало лет. Пришедшая к храму? Привыкло спать под банианом На низком пороге И с подаянием в горсти Сидит под колонной, В бреду терзаться бездыханном, И смуглые ноги - И в гору с посохом брести. В пыли благовонной. Уж нам недолго быть в разлуке, Обмазаны плиты И нас, могучим вихрем взвит, Пометом коровьим, Охватит Шива шестирукий Как ливнем, омыты И в пустоте соединит. Отчаяньем вдовьим… Нирвана Текут и мелькают, Снуют хороводы. Мудрецы на священном Востоке, Божков опускают Уходящие в пальмовый лес, В холодные воды. Ощущали: всё дело – в пороке Этой жалкой Земли и небес. Попотчевав рисом, Уносят в постели… Постигали в дремоте блаженной: За облаком сизым Велика за незримой стеной Хребты потемнели. Сила некой соседней вселенной, Незнакомой, но всё же родной. И лишь, каменея, Ползут под бурьяном 63
Вот спасенье, и вся тут нирвана! Хмурая улыбка Состраданья, Но на путника смотришь в тоске – Десять лет в дремучей Дхармасале, Одеяние бедное рвано, Кирпичи в парче — тугие сутры, Деревянная чашка в руке. Ласковость и дружба Далай-ламы, Знойный ад и ледяные зимы, Всем, кто правду меняет на славу. Ночью визг, довольное урчанье — Власти служит и льстит богачу, Снежный барс, пришедший за собакой, Это зрелище так не по нраву, На утесах радостные стаи Это рубище не по плечу. Обезьян вонючих и прекрасных, Взмахи колеса перерождений, Но ведь, если Земля их забудет, Водопад, монахов голых гогот, На поминках своих веселясь, Яркие на камне покрывала, Кто на свете поддерживать будет Ниже по теченью — Соблазненье, С дальней родиной тайную связь? Юных нагота израильтянок, На побывке сбросивших доспехи, Цейлон Пожилых американок взгляды, Злые руки пляшущего Шивы, Тридцать два недолгих года Фрейд и Киплинг в книжном секонд-хенде, Пролетим во весь разгон. Мгла в горах, приюты прокаженных, Снова океан, свобода, Друг-тантрист, скончавшийся в Ладаке Ветер, молодость, Цейлон! От последней передозировки, «Кама-Сутра» и жена-японка, Нет, не стал я хладнокровней, Отчий дом, приснившийся под утро, Эти грёзы горячи… Перестройка, водка по талонам, Снова красные жаровни Строгановка, Кремль, квартира в Химках, В этой угольной ночи! Горизонты рушащихся пагод, Грузных Эверестов оседанье. Вновь на вертеле изгибы Помещённой в жгучий чад ЗЕМЛЯ Свежевыловленной рыбы Обжигают и горчат. Тягостных жалоб ликующий звук, Пение Индии нищей, Память, времени машина, Щупальца черных и бронзовых рук, Отнеси туда скорей, Страстно протянутых к пище. Где заснул на дне кувшина Рыхлая древняя Матерь-земля, Многомудрый древний змей! Ты не устала, рожая. Вновь обнажилась, хотя с февраля Зашипит, всползёт по древу Вынесла три урожая! И потянется к плодам… Снова ты хочешь, чтоб взяли тебя, Вот он, рай земной, где Еву Подняли, перевернули, Снова повстречал Адам! Острые груди твои теребя И в октябре и в июле. Вспомним старое становье. Нежно тебя обнимает вода, Новой встречи подождём, Сладостно-темная в иле... Где стоят стада слоновьи И запоешь!.. Так нигде, никогда Под немолкнущим дождём. И никого не любил ЖИЗНЕОПИСАНИЕ К. Двадцать лет, буддизм, Фили, Стромынка. Девяносто долларов в кармане, В Индию побег, язык тибетцев — Сиплый сброд враждующих согласных, Грозный взор Авалокитешвары, 64
Анна Ганина Улица Алеутская. Владивосток (Хунань, Китай) Алеуууутская! - Поёт трамвай, Анна Ганина родилась в Костроме, детство Стекая в рельсы, тянутся за край прошло на Северном Кавказе, потом на Огни и шины. Словно на волнах Камчатке. Закончила Дальневосточную Холмы текут по лесенкам в домах - Академию Искусств во Владивостоке. С 2000 Столетним, старше, подновленным белым, года живет и работает в Китае. Профес - В листве, цветах, и словно поседелым, сиональный музыкант, доцент кафедры Строений старых милые черты... скрипки в Хунаньском Университете Наук и Как-будто где-то отдохнешь и ты, Технологий. Лауреат международного Алеуууутская! конкурса в Пекине. Улица Фокина. Владивосток Из цикла «ВладейВостоком» Мы где-то встречались, как-будто бы в Приморский сентябрь прошлом - Скользил одинокий Ваш шаг, Где-то осталось на краешке желтое лето, И так же закрыты фонтаны, Там, где кукушка считала до ста и двуста. И чайки садились в холодные ванны Кончилось время. Сгорая, исчезла комета - В холодном созвездии Рак. Не донесла из горящего неба хвоста. Мы будто когда-то любили, и шили Кончились силы, вино, и какие-то деньги. Из шпилей и струн проводов Кажется, проще теперь, или, может быть, Стрижи, разрезая завесы, легче И прятали стен приручённые бесы Так называть неприлично-привычные вещи, Свиданий потерянный кров. Если обычными стали счастливые феньки. Самый лучший день Дни убывают уже до заметного скоро. Плечи из бронзы теперь лишь слегка в Вчера зашёл, наверно, самый лучший день - позолоте. Не звал и не гадал, а просто был, Тянется запах холодного моря простора В погоде и в быту, на тень и на плетень В каждом тумане и утренней каждой зевоте. Он вёл по крыше и немного ныл, Где-то кончилось все. И отчаянно старый Что вырос из штанов и облаков давно, Ржавый катер пойдет на маяк, заголяя волну. Что пасмурен и в голове темно, Помнишь, лето ушло, словно якорь ко дну, Что где-то потерял сезонное пальто Словно старый канат на борту, бесконечно И даты дней рождений позабыл. усталый. Но крыши шли под ноги, черепицы в ряд Ложились лесенкой, летели листья, Спускались голуби из чердаков подряд, И красил свет широкой нежной кистью, Наверно, самый лучший и обычный день. Он шёл по крыше - скучный и небритый, Молчал, менял тональность, и скользила тень В кадансовый закат, грозой прикрытый. Мой лучший день зашёл на прежний огонёк, А к вечеру, частями исчезая, Размылся в дождике, уйдя искать ларёк, Вагончиком последнего трамвая. 65
Из цикла «Адриатика» Красная сакура Цирцея И снова кровоточит сакура, как прежде - Весна убийцей ждёт у дома моего. Моя Цирцея! В темноте волос Нет старых снов и слёз - зима лечила раны, Твоих заблудится случайный странник. Но лишь теплей лучи, и ветер свежестью Дарованный богами, твой избранник Разгонит холод, как призраки из прежних Забыв едва сорвавшийся вопрос, Ночей любви срывают цепи и замкИ забЫтий. К ступеням припадает головой. Властительница ложа и сердец - Китайский гадальщик Теперь перед тобой он только жрец, И голос превращён в животный вой. Мешаются гексаграммы на узких полосочках-картах - Дидона Что мне нагадает старик, сидящий весь день на пороге Твоих чудес уже закончен праздник - У пагоды в старой стене, что видит в руке? Ликует Карфаген царицы Тира, Или просто И в африканской цитадели Бирсе Случайного взгляда в лицо достаточно Воловья шкура - знак начала мира! цепкому глазу? Как скоро забудет меня, усевшись за вэй-цзы Окончен долгий путь к началу жизни - В расчерченной мелко доске, полинявшей от Народов новых смесь явИтся свету, солнца? Ещё не знающей военной тризны, Уйдёт в черно-белые камни сражений полей Удержит крепость молодую Лету Без лишних вопросов и слов, без конца и начала… В течении грядущих мирных лет. Предназначение твоё свершилось, Свидания Но ты забыла собственный обет. Последняя любовь сама явилась - *** На острие от греческих мечей, Блестящий хор цикад! В пылающих божественных доспехах, Как ночью у воды Ведомый собственным путём, Эней похожи все деревья! Безжалостен. В досадливых помехах Возьму свой плащ и подберу подол - Он молча видит финикийский трон, скорей к ручью! Чужих богов и твой триумф, богиня… Но как найти у ночи И взгляд его решеньем омрачён, единственное дерево свиданья? И губы Зевса повторяют имя… *** Из цикла «Китайские стихи» Под струнами дождей Восток как не припомнить мотив любовной песни? Не отпускает Восток. Как короста - Надвинув шляпу, Нам Шёлковый пусть вместо погоста двинусь в путь Завязан, как шёлковый шарф - ни вздохнуть, к знакомой двери - Ни вырвать приросшего к горлу нароста, всё тот же строй Ни след на начало вернуть. у колокольчика под крышей. 66
Ярослав Пичугин и буковки стали как краски (г.Москва, Россия) расцветив мгновенно залив язык отражений из сказки Родился в на малую вечность продлив Москве в 1953 г. Закончил НОЛЬДИЧЕСКИЙ МГТУ им. Н. ДИПТИХ Баумана. Автор 10 поэтических 1 сборников, в загляните том числе: в длинноногий лес «Сирени» эмиля нольде (2008), «Древо и вы увидите лет» (2013), бродящих «Зимнее саблезубых кошек яблоко» (2018) и многих публикаций в улыбающиеся скалы периодике.Член СП Москвы. Работает в фиолетовых танцовщиц редакции журнала Всероссийского общества водящих хоровод глухих «В едином строю».Серьезно и цветы занимается фотографией. Член цветы Международного художественного фонда (фотохудожник). Провел несколько 2 персональных фотовыставок, имеет морскою публикации. Живёт в Москве. акварелью даль размыта ИЗ ЦИКЛА «ВЫХОД К МОРЮ» и там на горизонте два паруса *** сквозят бок о бок пусть выносит волна а выше тучи из глубин янтари сойдутся вместе и расскажет она бурю приведут лишь на жест посмотри но кисть художника вольна ее остановить как на гребне крутом чтоб волны все распрямилась в ладонь застыли эхом чтоб другая в другом водяным ощутила огонь *** и опять говори о сегодняшнем дне а зверь о сомненьях внутри морской что скопились на дне на побережье выполз разлегся на песке и продолжится жизнь под солнышком округляя прямой погреться средь морских укоризн века прошли даже там за кормой и он окаменел вот так и мы *** природа морская сомкнулась и радугой встала у вод и час дождевого разгула до капли ушел в перевод 67
НЮ незримый див в напевах бури 1 уже не дремлет еще а смело голос не нарисованная полощет свой ню еще негромкий затмит сейчас еще ничей всю чистоту листа его подхватит своей прелестною семейка чаек ногой и дальше на камешек в моря встающей продлит простор 2 нагая дева СКОЛЫ СКАЛ нагой пейзаж и камни все 1 обнажены Изменяет небо скал обличье, ладошка переходит в тысячи зеркал, держит их переводит с рыбьего на птичье воды и находишь, что давно искал. И придет еще четверостишье, *** просочатся полных восемь строк, но волна морская тихо-тише, о чем прошепчут словно марку, их погасит в срок. каменные губы когда прихлынет 2 сонная волна Утюжат гладь морскую тучи, омоет лик смотавшись в яростный клубок, и снова отразится и только слабый света лучик камень в морской преображения исток!.. неутоленной синеве а губы вновь 3 все так же молчаливо Вспыхнет искрою дальняя чайка, молитву шепчут в тучах след пролагая себе, морю и земле и, возможно, отчасти случайно, затеряется в нашей судьбе… *** ПРИМОРСКОЕ Змей морской вдоль скал стремится проявить сейчас на камне и каменеет ум маски все свои и лица, а камни что ж чтоб текла здесь жизнь, легка мне, они хотят чтоб не чувствовал границы взлететь между морем и страницей, с прибрежной чтобы солнечные спицы полосы помещались в кадре с птицей!.. и дерево на берегу *** вберет их все вот он в себя ближайший чтоб ночью на море вид долго так со скал на древе они ворочались 68 в мозгу
*** проглянет юность, как морок. тонкая полоска песка пограничье ВОСПОМИНАНИЕ между сушей и морем О ЛА МАНЧЕ рождаемся в море выползаем на сушу вот стены дома и обратно отошли за горизонт рожденные на суше и ваза уместилась уходят умирать на сервантесе в море на ней рисунок долговязый ВОЛНА всадник на коне и кто-то толстый Фотограф целит объектив – на осляти штормит, нелетная погода… земля ла манчи Но это тоже ведь мотив, ты фреска что нет на пристани народа, на бесконечной а лишь свирепствует волна, выпуклости неба взлетая выше то и дело… попробуй в вазу Сними ее, пока она звездные вершинным взлетом поставь просветлела!.. цветы ИЗ ЦИКЛА «ЗЕМЛЯ И НЕБО» КИПАРИС (Испанская тетрадь) Может, и были ветры – *** корни в земле, как жилы, …и конь на горе лесистой и кипариса ветви Ф. Лорка солнце насквозь прошило. и конь на горе лесистой, и ты – молодой, отважный, Так и стоит в Ла Манче, а путь пока не пролистан, где-то на взгорье стылом… но рядом уже овражек. Крону с утра пораньше солнце облило с тыла. и вниз к роднику спуститься, и влаги отведать свежей, Весь он в пространство ввинчен, и выпорхнет рядом птица, как с полотна Ван Гога, сводя края побережий. и золотистый нынче завтра посмотрит строго а дальше – повыше в горы, идет, уводит дорога, КУЭНКА на плечи лягут, как годы, тени дерев с отрога. Не скитайтесь в поисках крова, здесь быки на каждом шагу, и ехать, в лучах светиться значит, даст молоко корова заката, и выйдет месяц после выпаса на лугу. увидишь ушедших лица, где делится мир на десять. Это рядом висит Куэнка пенкой в крыночке молока… и вот уже путь пролистан, Ну а в памяти пересменка – но если ты сбросишь сорок, в ней плывут уже облака. то снова в краю лесистом 69
*** ОТКРЫТКА ИЗ ТОЛЕДО Шторкой, крылом рассвета – 1 ласточки над Толедо… над улочками Толедо Эти сгущенья цвета только узкий разом влетают в лето. клинок рассвета город весь как узор С солнцем крыло в расплаве, на взгорье в вымахе из-под арки – впечатанный влево, а может, вправо, в сталь клинка и, посмотри – подарки 2 взгляду – парящий угол, зайдешь в лавку птицы гнездо из праха, купишь сувениры эти холмы, округа, и на открытке ну и, конечно, Тахо. приколотой к стене останется золотистый Там, где собора спицей цвет Толедо весь небосвод распорот, как пыльца бабочки долго поток струится и охраняет город. ГУСИ В СОБОРЕ Словно вода из крана часть и целое свет омывает шпили, крыло и птица ляжет узор чекана – крылья его раскрыли. город говорит на птичьем языке Ласточки над Толедо, под его крылом весь их полет – дерзанье, поют райские птицы в этом узоре – кредо гауди и пикассо и как рисунок – зданья. и гуси в соборе *** гуси спасли рим спасут и этот город Поднимаясь улочкой Толедо я смогу увидеть небо водяные чистоты бездонной – здесь без следа волосы фонтанов кони и Бориса, Глеба обнимают улицу вспыхивают на ветру проскакали в выси над собором, успокоившись проскакали в неизвестность, стекают в бассейн словно бы над русским дальним бором, посетив и эту местность. птица гауди клюв погружает в воду Посетивши город над обрывом, перекатывает где волной играет Тахо, капли в зобу говорящий станет молчаливым, и из клюва снова призадумавшись над прахом. сочится вода Ведь недаром здесь по воле рока море всё живут под оком Спаса крыло и птица рыцари без страха и упрека – птица-женщина те же, с похорон Оргаса. должна напиться 70
Светлана Крылова Вишнёвый сад не вырублен ещё. (г.Тула, Россия) И я в саду – беспечна и легка! И Бога – очень сильное плечо, Светлана Крылова родилась в посёлке Одоев И как само собой – Его рука. Тульской области. Выпускница Московского Литературного института имени Горького. АЛИБИ Автор четырёх книг и многочисленных публикаций во всероссийских и между Кто учинил пожар вечером в октябре? – народных литературных изданиях. Алым огнём пылал клён на моём дворе! Это не я, не я, у меня было алиби: МИР МНОГОХРАМЕН Я в этот вечер пел, пел о любви! Кто зимней ночью в сад к нам запустил Мир многохрамен, мороз? – С бесстрастностью Будды, Красной калины куст заледенел-замёрз! С жертвенностью Христа Это не я, не я, у меня было алиби: Смотрит в зеркало прошлого, Я в этот вечер пел, пел о любви! Отражая грядущее – Где 6 превращается в 9, Кто же придумал смерть, кто же её создал? А зеро остаётся зеро. Кто же нарисовал жизни такой финал? – Яйцом становится лебедь, Это не я, не я, у меня было алиби: А хлеб – зерном. Я как бессмертный пел, пел о любви! *** *** А нить сплетётся в кружева Тот, кто во мне нуждается сильнее, чем я — в И расплетётся - в нить... нём… Куда деваться? Я жива, Я перед тем — должница, я перед ним — А значит - надо жить. страдалица… Сижу-вяжу, гулять хожу, Тот, кто во мне нуждается… Внемли: водой, знакомства завожу. огнём — Ужели я? Уже не я, Я доберусь-дойду, вышив судьбу на пяльцах, Мне кажется - иная я живу и не жужжу! Пяльцах — родной страны, иглами раня пальцы, *** Вышью конец войны — для тех, кто во мне нуждается. И радуга расцветки какаду, Вышью рассвет и луг — жёлтые И на душе – покой. Шумит река… одуванчики… Я в гамаке у бабушки в саду. Ты поцелуй мне, друг, исколотые мои Вишнёвый сад – не вырублен пока… пальчики. * * * Сергею Просунцову ...А где-то есть торжественная речь И сильные уверенные люди: Умеют ободрять, умеют сечь, Вершат-крошат свои-чужие судьбы… Ну а у нас потрескивает печь, Блины с вареньем нежатся на блюде. Нам – молча целоваться, молча лечь, Исследовать губами плечи, груди… 71
Не знаю, кто счастливее из нас. *** Безумно и божественно и сладко – Не собирая нежность про запас, А радость изнутри росла и распирала! Дарить её всю сразу без остатка! Её не удержать, как радугу – в горсти. Я в гости шла тогда, задаром раздавала: Под Божьим покровительством ночей, - Возьмите мой восторг! Одной – не унести! Как мотылькам, порхать, покуда живы, Как будто нет торжественных речей, И знаете чего? Поспешно разбирали. Как будто обещания не лживы… Кто музыкой платил, кто анекдот травил… Простые вечера забудутся едва ли, – *** Меж нами Бог гостил! Незримый Бог гостил. Рябина зреет. Бабушка стареет. А после изнутри росла тоска пожаром, Я – тоже, вспоминаю дни былые, Казалось, что вот-вот на части разорвёт! Когда озёра были голубые, Но не была нужна моим гостям и даром, И флоксы в саду белые цвели… Я знала, что никто ни капли не возьмёт. Когда мы не меняли на рубли О, чувствовала я, что не одна на свете. Мечты свои, от радости – светлели! На перекрёстке трёх неведомых дорог Я выдохнула: «Оххх», и вздохом мне ответил Рябина зреет. Кончился июль. Ушедший из гостей – со мной – незримый И к осени стремится тихий август – Бог. Как жертвенный послушный робкий агнец – Страницу лета вновь перевернул! – НОЧЬ С мажора и крещендо – до минора, Там – за созвездием – приют, До баховских до поминальных нот. Откуда тихое звучанье… Зарос погост. С покойным – нету спора, Так внятно, так легко поют, Кто прав и кто кого переживёт. Так благодушно… Но – отчаянный Вдруг раздаётся чей-то крик – И переживший – он всегда не прав, Крик то ли детский, то ли птичий… Он ищет преступлений, покаяний… Не то чтоб слух к нему привык, …О сколько на погостах сорных трав! Но он – дыхания привычней О сколько в травах тех – воспоминаний! Того, кто рядом спит со мной, Ночного пения не слыша. ИЮНЬСКОЕ НЕБО И слава Богу. Дышит? Дышит Тот, кто спокойно спит со мной. Синеет - синего синей! Не надышаться … А мне бы – нотную тетрадь. летним небом! А у меня – иная пытка: Июньский иней тополей, прохлада ночи, жар Проснуться, встать и записать… от хлеба... Вернее, предпринять попытку – Всё это счастьем назови! Иного счастья нет Перевести на русский крик – на свете. Той птицы, может быть убитой, В надежде, вере и Любви родится будущее - Украсть у Неба краткий миг дети. Звучаний над Земной орбитой! Но всё же... синего синей – пусть будет небо, Пока не стих ночной приют небо, Небо! В кромешном страшном умолчаньи… Июньский иней тополей, прохлада ночи, жар Пока там ангелы поют – от хлеба. Так благодарно и печально. 72
73
Лариса Лось Одно мгновенье, мысленно, но рядом… (г.Одеса, Украина) ………………………………………… 2. Лариса Лось(Кушникова),родилась в г.Гусь Одно мгновенье, мысленно, но рядом – Хрустальный Владимирской обл.(Россия) В себя впитала летняя гроза, Образование высшее. Закончила институт Когда для молний – детская отрада – автоматизированных систем управления и Мгновенья-капли чётками низать, радиоэлектроники в г. Томске. Живу на Украине в г. Одессе. Работала на Когда дрожит серебряною рябью Вычислительном Центре в Одесском Морская даль, и тайны кисея Облуправлении Нацбанка и в данное время - В альков из скал уносит наш кораблик, в ТРК ТВ-ДОМ. Интересы – разносторонние Галактики замедлив на осях; - литература, музыка, живопись, история, наука. Стихи пишу с детства, печаталась в И беды к нам ещё не прикасались, газете «Моряк», в литературном журнале Не понукали - ни вина, ни старость, «Цветные строчки», в альманахе \"Восточная И жизни - век до божьего суда... словесность\" (Германия), в сборниках содружества \"Серебряная нить\", издан Морская даль…По разуму – Солярис: сборник поэзии \"Янтарные чётки»По складу Там острова, где мы не расставались; ума – системщик, по характеру – стоик, в До боли в сердце хочется туда… душе – философ и неисправимый оптимист. ……………………………. 3. Откуда родом, - в те же огнепады. До боли в сердце хочется туда, Венок сонетов С молитвой – в миг, где отголоски лета, Проплыть по звёздам, будто по следам, 1. Раскинув в небе паруса корвета; Не плачь, любимый, просто руку дай; Твои крыла и мне полёт дарили, Распах долины – лилий купола Когда просил меня : «Не покидай!», С луной, что звёзды в озере купает, Кладя у ног букет из белых лилий, Рассыпав по воланам подола, Покуда ночь потворствует слепая… Как долго-долго я тебя ждала… Как долго-долго без тебя царила Но – Зевса меч, – несётся вниз гроза Вокруг пустая стылая молва, – От чёрных гор, меж соснами скользя, Сиротство плена маленького Мцыри, Сверзая камни, осыпая грады, – И он чужих чурался и бежал… Земля и небо – в трепете огня. А ты во сне мой мир преображал, И гром падёт, пугая и маня, – Рисуя осень в гроздьях винограда; Откуда родом, – в те же огнепады… ……………………………………….. Как эта гроздь в руке была свежа… 4. И нам с тобой наш рай принадлежал – Откуда родом, – в те же огнепады, – Когда мы сотканы из ливней и ветров, – 74 Уместней, чем – с цветами – по этапу… Земною нареку прощальную любовь. Любовь, любовь!…Никто о ней не знает Всего того, что помню только я: Она под осень – россыпь неземная Над полем тем, где – плен и толкотня… Мою любовь – ни высмеять, ни свергнуть. Она – тот свет, звенящий в час вечерний, Как Беатрис для маленьких планет…
Любовь, любовь…энергия течений, Зовёт, зовёт того, кого уж нет… Для счастья мира или для мучений, И кто спасёт? И где живёт тот свет, Что свет рождают миллионы лет… Что сердце обнимает словом вещим?! ……………………………………… …………………………………………. 5. 8. Что свет рождают миллионы лет, Тот свет, что обнимает словом вещим, И огни в кремнях мыслью высекают, Теплом закатным пишет свой сонет – Чтоб никогда не дать перегореть, – Ручьями слёз снегов осевших вешних, Пророчествуя тёмными веками; Капельным звоном веток-кастаньет, И силу солнца плавит в слог поэт. Весною зайчик солнечный проснётся; И на Олимпе,с громовержцем вровень, Колёс небесных втянет круговерть: Накалом слова отвращая смерть, Польёшь фиалку в кухне на оконце, Вершит огонь, дожди и гневы громов, И зеркала захочешь протереть, Что голову зовут глаза поднять Чтоб засмотреться в центр своей орбиты, На крест высокий, где поэт распят И мыслью спрыгнуть с колеи разбитой, За то, что был он добр и тем потешен, И крылья снова ощутить посметь… Но вот она, - Синайская гора! Помоешь окна, встав под утро с солнцем… – Заветы звёзд, озвучены с утра, И свет живой из космоса прорвётся, Что в нас пульсаром нежности трепещут! И мы с тобой уже не верим в смерть. ………………………………………….. ……………………………………… 6. 9. Что в нас пульсаром нежности трепещут, И мы с тобой уже не верим в смерть, Гоня по венам раскалённый ток, – А торгом с ней займутся пусть другие. Желанье повторенья жизни грешной Нет, не для нас – страшиться и скорбеть, Бросает нас в невидимый поток Что мы без славы и без денег сгинем, Вселенского коварного проклятья: Не то, не то сюда пришли искать Свою судьбу искать в чужих зрачках, Поэты! Их волнуют знаки Тонуть в глазах и торопить объятья, Огня на глади белого листка И бабочкою рваться из сачка… И шифры тайной вязи по изнанке И догорать над свечкою заката, Никем ещё не пройденных дорог Стаккато брызги – в плавное легато? Туда, куда указывает Бог – Растаять горстью снега на скамье… Искать любви, но и любить уметь; А мимо, мимо – звёздные корветы… – Презревши в яви видимость причины И песен такты сердцем так согреты, Животных страхов будущей кончины; Что щёки заставляют пламенеть… Глаза в глаза ей стоит посмотреть… …………………………………………… …………………………………………….. 7. 10. Что щёки заставляют пламенеть – Глаза в глаза ей стоит посмотреть, Наивно, словно в юности далёкой; Пройдя с любовью Дантов ад кромешный; Сиреням рано велено отцвесть, Брось камень ты, – бездушный и И одуванчик сохнет одиноко… безгрешный, И никогда не будешь ты – Поэт! Пройдёт зима, к весне – без эполет… Душа, оттаяв, в памяти витает: Круги, все девять, у меня – свои, Любовью раз лишь стоит заболеть, – Тебе они известны, если любишь: Ты – лебедь верный, выбитый из стаи… Ища любовь, намеренно ты губишь Себя во имя вечности любви... И лебедь одинокий ищет смерть, Последний раз решается взлететь, – Ну, что ж, и ты глаза не отводи. Тоску, как камень сбросить надоевший. И я навек прильну к твоей груди, Чтоб ждать и плакать на твоих страницах… 75
О, Боже! Что же смертью ты творишь, Найти свой путь, пройти и обрести Когда теряет Данте Беатрис?! Свою печаль, – последнее «прости» – То – пустота, что в саваны рядится?! Любви земной – в космических страницах. ………………………………………….. ……………………………………………….. 11. 14. То – пустота, что в саваны рядится?! Любви земной в космических страницах – Века текут, текут, а Эвридика ждёт… Сказать своё последнее «прощай» И для неё Орфей уже другой поёт, И ждать, что это чудо повторится – Живёт любовь, меняются лишь лица, Любовь моя, галактики вращай! И та, с косою на горбу, её боится, Пообещай, что вёсен будет много. Бежит от строк с температурой магм; И снова в мае будет цвесть сирень. И снова в осень улетают птицы, При встрече мир я вымолю у Бога. И снова мир латают по слогам… А ты людей здесь без меня согрей! Века идут…идут тысячелетья… И пусть они плетут венки ромашек Из преисподней стану с ней смотреть я, На той Земле, что будет рая краше, Как для любви рождается рассвет, И в небо пусть посмотрят иногда: И силой солнц слова-протуберанцы Дороги там, проторенные наши, Срывают с сердца вековые глянцы, – Ведут в простор, уютный и домашний… Венком рассветов пишется сонет… Не плачь, любимый…просто руку дай… …………………………………….. ………………………………………….. 12. 15. Магистрал. Венком рассветов пишется сонет… Ты помнишь, милый, крымские рассветы, Не плачь, любимый…просто руку дай, И ту девчушку, юный мой поэт, Одно мгновенье – мысленно, но рядом… Что ты впервые видел неодетой? И старый предрассветный Коктебель, До боли в сердце хочется туда, С горою – в гордый бородатый профиль… Откуда родом, – в те же огнепады, Венок сонетов посвящён тебе, За то, что ты варил мне утром кофе. Что свет рождают миллионы лет, Что в нас пульсаром нежности трепещут, И пусть, не я – та первая любовь, Что щёки заставляют пламенеть, И пусть меня ты позабыть готов, И сердце обнимают словом вещим. Ты для меня – единственный поэт! И мы с тобой уже не верим в смерть: Ты для меня – без страха и упрёка – Глаза – в глаза ей стоит посмотреть, – Спасение, когда мне одиноко, – То – пустота, что в саваны рядится. Полётом вёсен лебединых лет. ……………………………………… Венком рассветов пишется сонет, – Полётом вёсен лебединых лет 13. Любви земной – в космических страницах. Полётом вёсен лебединых лет До порта назначения «Потёмки» Солярис строит целый континент, Где живы все: и предки, и потомки; Там живо всё: надежда на страну, И город мой, ещё - не иностранка, И нет там ни намёка на войну, И сладкие рассветы спозаранку… Проходит всё. Но память так болит! И мы с тобой – избранники Земли, Которым было суждено родиться, 76
Юрий Горбачев и тем самым ещё более навеивающие мысли (г. Новосибирск, Россия) о мистическом, нездешнем. Сколько белил извела она на ионические завитки колонн, Автор мышцы античных статуй и бочковатые романов, балясины балюстрад, портиков , галерей и повестей, смотровых площадок! Сколько оттенков рассказов, зёлёного - на увитые виноградом фасады и эссе, утопающие в пышной растительности сады! стихов и Она , как и все сюда приезжающие песен. художники, запечатлевала в своих этюдах Член СЖ и профиль Максимилиана Волошина в скале за СП России. Коктебелем, изображённые когда-то самим Как литератор дебютировал в 80-х-90-х Куинджи кристаллические грани Ай –Петри годах. Отец-основатель и гитарист арт- и утопленные по колено в штилевую группы «Starый чердак», в композициях морскую гладь «каменные ворота» Кара- которой реализованы попытки объединить Дага. стилистику рок-н-ролла, латиноамериканского джаза, блюза, Дешёвые акварельки расхватывали тут же, фламенко, классической гитары. Считает стоило только вынести их на набережную. себя продолжателем эстетических и Узнаваемые образы Крыма действовали на философских воззрений поэтов Серебряного курортников подобно стакану вина с века. виноградными гроздьями на этикетке бутылки. Холсты она продавать не спешила и ПЛЕННИКИ ПЛЕНЕРА не только потому, что в конце каждой 1. поездки с помощью друга –галериста она Этот выезд на пленер завершался, и по мере всегда устраивала выставки своих работ, а и того, как весна приближалось к концу и потому , что не хотелось так вот сразу Киммерия стирала с палитры своих холмов расставаться с «моим Крымом», как говорила жемчужно-фарфоровые колокольцы Марина. подснежников, выплеснутые оттаивающей На этот раз, обняв на прощание в аэропорту землёй брызгами сине- фиолетового верзилу –сына, который помог дотащить ей миниатюрные фонтанчики проплесков , тяжести до самых весов на регистрации, огненно –яркие , так похожие на Марина была заранее настроена: никаких превращённых в сувениры на продажу вилл, античных колонн, псевдоготики и морских звёзд , оранжевые пятилучия тавридской мавританщины, залитых солнцем крокусов … пляжей и набережных; никаких пенящихся Марина приехала сюда из всё ещё волн, скал, парусников и тем паче алых замороженного Питера не на ежегодный парусов! Она хотела увезти из этой поездки в шумный фестиваль, как бывало, а пораньше, хмурый , дождливый Питер холсты-ковры, для того, чтобы побыть в одиночестве. расшитые фантастическими красками Отрешившись от житейской суеты, она весеннего цветения. Она была полна рассчитывала собрать на холсты и листы решимости ошеломить буйством красок ватмана все краски крымских первоцветов. пробуждающейся от сна дикой природы уже За долгие годы поездок в Крым с этюдником обвыкшуюся с банальностями перформансно и баулом, набитым красками, холстами, - инсталляционного эпатажа питерскую кистями и папками с непорочно белой богему. Ей хотелось плеснуть в их по- бумагой Марина Константинова Стрешнева снобистски щурящиеся глаза великолепием все глаза проглядела на не испорченной архитектурными изысками достопримечательности Ялты, Феодосии и Тавриды. Той самой, которая глядела на мир Симеиза. Она запечатлевала на своих холстах венчиками цветов и хранила память о тех украшенные резьбой арабской вязи временах, когда на древнюю крымскую мраморные фронтоны, похожие на землю вначале ступил читавший Гесиода обсерватории времён Низами и Авиценны первый эллин, следом -одухотворённый минареты стилизованных под восточные «Песней Песней» первый византийский дворцы вилл, вонзающиеся готическими миссионер, а за ними- и генуэзец с книжицей кровлями в небеса дачи –замки, ветшающие сонетов Петрарки в суме пилигрима. 77
Она грезила наяву: на её холстах и ватманах И вот –опять…Ну куда деваться от этих оживут и те времена, когда розовые чалмы приставучих поклонников! цикламенов сотрясались от топота копыт Марина продолжала молча тыкать кистью – скифских скакунов, и когда рука копьём в «переносицу» уже готовой чихнуть придворного вертопраха екатерининского «головы». двора с бриллиантовым перстнем на пальце - Здорово это у вас получается! – продолжал тянулась сорвать синеглазки проплесок, и голос .- Особенно волоски на стебле. И когда вернувшийся из плавания к дальним тычинки…Как настоящие и в то же время всё берегам матрос, сойдя по трапу на берег и какое-то призрачное… подхватив за стебельковую талию - Это неоконченная работа. Подмалёвок!- дождавшуюся его морячку, спешил буркнула Марина, не оборачиваясь. обрадовать её не только купленными в - Можно, я вас поснимаю? Очень эффектный портах других стран дорогими подарками, но кадр! и букетиком тут же сторгованных у -Снимать не надо, мы не на панели, - цветочницы сузианских крокусов… съязвила Марина. – А фотографировать 2. пожалуйста, только без болтовни. Не видите И вот он –склон холма. На переднем плане - –я занята… эльфовые юбочки сон-травы. Тёмно – Во время затянувшаяся на полчаса фото- фиолетовые лепестки. Покрытый юношеским сессии Марина, продолжая малевать, хоть и пушком стебель. Слева на втором плане – вполглаза, успела как следует разглядеть иероглиф сосны с острыми набрызгами хвои. короткого стриженного моложавого жгучего Справа – фоном – синяя гора. Главное – всё брюнета среднего роста в стильной кожаной расставить по местам. Соразмерность. курточке, синих джинсах и белых Сбалансированность. Равновесие. Эти кроссовках. Если бы ему отрастить волнующие первые шорохи карандаша по подлиннее волосы, он бы стал похож на грунтовке! Паутина контуров… лидер-гитариста Led Zeppelin Джимми Уже оживали в прямоугольнике холста Пейджа- такая же смугловатая кожа, полупрозрачные тёмно-лиловые лепестки, монголоидный разрез глаз, не склонная к просвеченные высоко стоящим солнцем. Уже полноте худощавая фигура, немного очертания горы возвышались мрачной пластмассовая улыбка рок-звезды. Со Головою, в ноздре которой Марина щекотала съемками Марины он устроил настоящее копьём кисточки, быстро нанося всё новые и шоу. Он становился на колени. Он заходил новые мазки. Уже светились иголки на сбоку и спереди. Он даже ложился наземь, дереве, выбросившем руку ветки в сторону чтобы поймать колеблемый ветерком цветок хмурой горной вершины … на передний план снимка. Он всячески -Такие же цветы растут у нас в Буготаке, по изощрялся, чтобы в одном кадре оказались и всему Салаиру и Привасюганью, - раздался живой , и нарисованный цветок и подобная за спиной голос , играющий нотками арии королеве эльфов художница , чьи глаза князя Игоря с обертонами попевок Кончака. «рифмовались» с оттенками рассыпанных по Либретто курортных историй однообразны холму первоцветов, выпущенные на плечи до безобразия. И докуривая сигарету в из-под шерстяной шапочки длинные волосы мастерской у феодосийского друга – по тону были схожи с золотом тычинок, а к художника, с которым в студенчестве у лицу древнерусской княжны невольно Марины был сумасшедший роман, подождав, дорисовывались кокошник и жемчужные когда он, тюкая молоточком, загнёт серги-висюльки. последний гвоздик на уже прибитой к раме -Ну хватит! Вы ж меня не для плейбоя холстине, упреждая нежно-ностальгические фотографируете! - смягчив суровость на объятия, Марина произнесла: «Только, благорасположенность, оторвалась от Валера, умоляю не будем воскрешать уже надоевшей ей мазни Марина. похороненное…Я не для того приехала. - Вы у меня самый прекрасный цветок в Хочется покоя…» И в самолёте она дремала, собранном сегодня букете! закрыв глаза и не реагируя на реплики И подойдя сбоку, чтобы продемонстрировать соседа-попутчика, который потом норовил отснятое, фотограф стал листать кадры на помочь ей поднести до автобуса миниатюрном экране фотокамеры. неподъёмную сумку, и по набережной Замелькали –белые, синие, фиолетовые ходила, надвинув на лицо капюшон куртки. бутоны и венчики, раскрывшие зевы колокольчики и словно бы завитые на плойку 78
листки и лепестки. далью моря и парусом на этикетке. Словно - Куда столько много!- подняла голову и провалившись в кривое зеркальное нутро взглянула в сверляще-гипнотизирующие вместилища горячего или неосторожно глаза Марина. – Вы ботаник? поглядев на окружающий мир сквозь зелёные -Да ! В некотором роде! –ухмыльнулся очки бутылочного стекла, Марина очнулась в фотохудожник.- Доктор биологических наук съёмной комнате на окраине Феодосии, Принстонского университета…Хотя , обнаружив , что её голова лежит на курчавой конечно, не Принстон и не Гарвард, а только мускулистой груди мужчины, назвавшегося Томск…Там , знаете ли хранится гербарий во время их спонтанного пикника не то Крылова, только не того сибарита , что Амиром , не то Эмиром, предлагавшим ещё и написал басню «Стрекоза и муравей», а ещё раз выпить за цветы, любовь и мир во другого, неутомимого труженика и всём мире. собирателя…И в том гербарии , как спящая царевна в гробу, лежит впавший в летаргию Впрочем , пробираясь в явь из лабиринта сна, Венерин Башмачок. И когда найдётся в котором они со случайным знакомым всё эльфиня, которой он придётся в пору, на ещё длили свою тризну на вершине холма, свете прекратятся войны. И останутся только без сомнения прятавшего в своей курганной добро и любовь...Я вчера бродил мимо виллы утробе сокровища скифского золота, Марина с античными колоннами, разглядывал Венеру обнаружила, что лежит она не на койке и вспоминал про этот дивный цветок из съёмного жилья, а среди подушек сераля семейства орхидеевых…Вот орхидеи, ханского дворца. Она вскинулась – и увидела казалось бы –Амазонка, тропики, и как её в на себе полупрозрачные шёлковые Сибирь занесло? шальвары, на запястьях сверкающие - Вы мне про эту виллу «Милос», мил драгоценными камнями браслеты. человек, лучше не напоминайте…Я на неё Схватившись за шею, она ощутила ладонью столько краски извела! В основном белил. нить жемчужного ожерелья. Так вот оно что! Благо – они в больших тюбиках Не даром в этих краях блуждают легенды, продаются…Ну а если акварель –то и красок свидетельствующие о том, что внутри не надо- оставляешь просветы белой некоторых холмов скрыты дворцы –и стоит бумаги…Ну а одинаковые подснежники и в только в пору цветения произнести Сибири, и в Крыму – это нормально… заклинание, как твердь расступается – и - Да вон те жёлтенькие-горицветы или проход портала в другое время открывается. адонисы на краю поляны, у нас их ещё Так вот что за тосты произносил этот Эмир! стародубками называют, хотя опять –таки А ещё он читал стихи . «О самоцветы дубы-это другой климатический пояс…Пояс первоцветов! Одёжки эльфов, платья гномов! чёрного дана, - опять ухмыльнувшись чему- В воображении поэтов вы на поляне этой- то невпопад ввернул «ботаник». дома!» - Ну у вас тут снимков на добрую кандидатскую, а то и докторскую Откинув с лица размывающую очертания диссертацию о расселении первоцветов на предметов вуаль, Марина увидела, как целый планете Земля… рой лепестковокрылых эльфов пирует на - Во! –крутанул фотограф пластмассовое подносе со сладостями. Вкруг ломящегося от колёсико. –Вот эти мне особенно нравятся – яств круглого столика на гнутых коротких цикламены. Не цветы, а мотыльки. Эльфы! А ножках в виде кошачьих лап, колготились вот – первые бабочки…Рано они в Крыму носатые гномы в шапочках из бутонов сон- пробуждаются! Набокова на них нет! А вот травы. Это, конечно, был сон. И что за шмель в бутоне!... травный отвар был подмешан в бутылке -Ну а как насчет того, чтобы перекусить тем, Амира-Эмира - непонятно. Как только она что Аллах послал? –смеясь, прищурила отхлебнула первый глоток из пластикового голубущие глаза Марина. -У меня тут стаканчика , бутылка превратилась в чебуреки, чай в термосе… тонкогорлый расписанный орнаментом 3. кувшин, а стаканчик - в кубок. Видавший виды китайский термос с дивной Марина припадала к протягиваемому ей веткой цветущей сакуры и сине-зелёной кубку и , ощущая, как сладость напитка птицей на ней водрузился на расстеленное окатывает нёбо , как кружит вино голову , полотенце. Из сумки фотографа явилась на видела , что кубок зажат в холёных пальцах , свет бутылка вина с генуэзской крепостью, на одном из которых блистал бриллиант и 79
виден был золотой ободок кольца. И в то же побывала в недрах скифского кургана, время это был колеблемый прозрачной блуждала среди наваленных кучами рукою ветра цветок сон-травы с последней сверкающих женских украшений в зверином ещё не иссушённой солнцем сверкающей стиле , фибул, гребней и других сокровищ. каплей утренней росы на лепестке. Они не могли взять в толк, что в глубине - Вам лучше, матушка императрица? – горы среди античных колонн с коринфскими вопрошал всё тот же фотограф, обряженный пучками листьев по капителям, она в вельможный камзол с усыпанной алмазами возлежала на ложе с самим звездой на голубой ленте через плечо. аполлоноподобным Адонисом. И сын Чёрный курчавый парик, ниспадающий на Феникса и Алфесибеи уносил её в парчу камзола ещё раз напомнил о его беспредельное, превращал её в пепел и вновь сходстве с создателем «Лестницы в небеса». возвращал к жизни. Да и сама, едва - Неужели я- императрица эльфов и гномов? прикрытая туникой Афродита и вечно – недоумевала Марина. пьяный Дионис, участвовали в их веселии. - Ты, прежде всего моя императрица! - Мм! – придавил очки - велосипеды к Посмотри, какие тонкие шёлковые чулки я переносице Лыбников. На нём был всё тот же привёз тебе из Китая!- развязав ленту на до боли знакомый парик, делающим его коробке, вынул просоленный и коричневый , похожим на звёздного рокера и вельможу как барабуля на базаре, матрос содержимое екатерининских времён одновременно. На этого вместилища сокровенной мечты! А вот пальце алебастровой руки сверкал алмаз. эта брошка! Рукава обрамляли кружева. - Марина Склонившись к ней так, что она ощущала на Константиновна, что бы это могли означать лице его горячее дыхание, он стал вот эти уродцы в цветочных шапочках и пристёгивать брошь к краю её платья. Но крылатые существа парящие в центральной украшение неожиданно взмахнуло крыльями части композиции над вполне и , порхая, полетело над поляной. реалистичными изображениями Собственно, вся усыпанная цветами вершина первоцветов? холма и была сброшенным платьем. И над -Это гномы и эльфы, живущие в горе. разноцветьем бутонов вились, подмигивая -И вы их писали с натуры? Ведь тема цветными крылышками, мотыльки и выставки - плэнеры,- подчёркивая своё бабочки. эстетство, подналёг чем –то недовольный -Я так долго ждала тебя, мой мореплаватель! Лыбников на «э»,- то есть пейзажная - слышала она свой голос и не узнавала его. живопись! А не фэнтези в духе рококо… -Конечно, с натуры! 4. - Вот тут у вас лепестки белокрыльника и Развешанные по галерейским стенам, примулы плавно превращаются в кружева на привезённые Мариной из Крыма работы, зелёном камзоле вельможи екатерининских выглядели ярко, нарядно даже празднично. времён- ткнул изверг в холст пальцем в Завсегдатаи выставок фуршетились, перстне…Это что? обсуждая новые акварели и холсты известной - Это же ваш портрет! Он очень гармонирует художницы. Уже опустошены были с пейзажем! минареты бутылок и съедены очень - В самом деле, это остроумный коллаж- живописно смотревшиеся до того совместить брабантские кружева с белыми бутерброды с лососёвой икрой . Уже были цветами на поляне, - произнёс генуэзец в уничтожены, где размазаны по подносу, где пыльных рейтузах с непомерным гульфиком, исчезнувшие бесследно в беспрерывно в выгоревшем плаще , котомкой через плечо говорящих ртах пирожные. Когда они ещё и томиком Петрарки прижатым к груди. Он были целы, Марину посетила мысль: а припозднился, и потому ему не досталось почему бы не взять кисть –и макая её в даже пирожного, но он не роптал. разноцветный крем не превратить в маску - Древнегреческий поэт Гесиод изображён клоуна лицо угрюмого искусствоведа Данте в Лимбе, растения им воспетые – Лыбникова и не изобразить кардинальские альфа и омега языческих обрядов. Венками усы и бороду журналистке таблоида из подснежников, крокусов и особенно Ухмыляевой. Дурацкие вопросы адонисов – славили возрождение жизни, это телевизионщиков, не понимающих и изобразила сия последовательница элементарного: она магическим способом искусства Боттичелли. Посмотрите –общая 80
композиция полотна напоминает «Весну» разлёгшейся в живописной позе пляжницей- великого Сандро - и центральная фигура нудисткой. нагой художницы, извлекающей из глубины пространства холста не только цветы, но и Цедя из стакана минералку, Марина фантастикумы параллельной реальности как посмотрела на свой пёстренький вчерашний раз и есть парафраз, аллегория и аллергия на холст прислоненный к ещё одной ню. нашествие поп-арта! -Убери с глаз долой эту мазню! – -Я не знаю никакого арта, а вот артиллерия отвернулась она от предмета своего наша не подкачает …! - включился в вчерашнего вдохновения. обсуждение уже крепко хвативший эля -Что ж ты так? – парировал Валера.- матросик . – В Китае, Сингапуре , Синопе и Хороший, добротный пейзаж. Продашь на близ Балаклавы мне приходилось бывать в набережной…Будет на обратную дорогу. переделках… -Я во сне всё это видела совсем по-другому, а это-жалкая пародия. 5. - О, глянь – чего пишут!- не стал спорить У Марины раскалывалась голова. Она сидела Валера. – Из Третьяковки украден пейзаж посреди мастерской своего феодосийского Куинджи «Ай –Петри». друга- затворника, который уже давно не Валера подманил Марину к монитору ходил ни на какие пленеры. Феодосия, компьютера кивком руки. Пока она Коктебель, Ялта жили внутри него. Они приходила в себя, он путешествовал в давно стали его сутью. И дело было не в том, виртуале. чтобы в виде короны каменной принцессы - Похож! Это он!- воскликнула художница, узнаваемо изобразить над скалою словно находилась на опознании. И крикнула Ласточкино Гнездо или наворочать так громко, что качнулась акула по потолком, мастихином коричневой краски на стену дрогнул угрожающе выставленными вперёд Генуэзской крепости. Не в бугристой или лакированными клешнями краб на полке ровной поверхности суть. стеллажа. Дело было совсем в другом. Кто познал -На кого похож? детскую душу Крыма, тот сам становится - На того , который фотографировал мня ребёнком. А Валерий Сарматов - познал. Он вчера на горе… превратил свою мастерскую в музей, лавку - У тебя , мать , всё на что-то и на кого-то старьёвщика, чулан собирателя антиквариата. похоже. Цветы –на эльфов. Грибы на – Здесь – в одном углу можно было увидеть гномов. Пена морская на кружева платьев старый ржавый якорь с обрывком цепи, в модниц начала прошлого века. Ну а уж чайки другом штурвал давно уже сгинувшего на –все сплошь чеховские девушки…Пойдёшь в дне морском корабля. На стене , на крюк музей Грина-ты уже Фрези Гранд. Зарулишь была подвешена корабельная рында. Череп в музей к сёстрам Цветаевым –ты Марина и обглоданного крабами морского волка зиял Анастасия одновременно. Ты разуй глаза. Он пустыми глазницами с полки. На стеллажах щас в СИЗО в Москве сидит! Поймали его в красовались рогатые морские раковины. Из- Подмосковье. А грабанул Третьяковку за неликвидности заполняющих все стены и банально. Просто зашёл и снял картину за стоящих в наклон стопкою картин, Валере два миллиона долларов со стены. Долги приходилось заниматься изготовлением хотел погасить, задолжал. Да он наш, сувениров- моделей бригантин и бригов с Феодосийский. Знаю я его… белыми и алыми парусами, парусников , -А этого Амира ты знаешь? склеенных из ракушек. Он изготавливал -С которым я тебя вчера на набережной чучела экзотических рыб, которых ему в видел, когда вы возвращались? Я окликнул, а рефрижераторах трюмов из дальних ты ноль внимания? плаваний доставляли феодосийские моряки. -Да. Его.. В одном углу под потолком у него висело Он не так давно в Фео. Купил домик под желтоватое чучело полуметровой акулы. В горой, куда ты и уперлась. С таким витым другом –синяя торпеда марлина с носом – балконом, старинным. рапирой , гребнем на спине и самолётным -А! Да! Я ещё выходила на балкон, а он встав рулём хвоста. Разноцветная радуга тюбиков на колени пел мне серенаду. На нём была вперемешку с ракушками и морскими шляпа с павлиньим пером. Шпага на боку, звёздами создавали невообразимую пестроту. плащ, ботфорты. Старый седой гитарист ему На мольберте стоял холст с вольготно подыгрывал на гитаре… 81
-Ну это ты всё сочиняешь. Глюки это! графики вместо античных носов и , кудрей и Гитарист вчера играл на набережной и вы мышц рисовал твой профиль –и схлопатывал шарашились около него. Ты танцевала трояки. Но потом ведь в тех мгновенных милонгу и читала из Фредерико Гасриа набросках увидели нового феодосийского Лорки…А сапоги, шляпы –это всё твои Пикассо. Конечно, не Зверев, рисовавший детские впечатления от чтения «Трёх свои шедевры окурком, но… мушкетёров» и «Кота в сапогах»… -Так чо ж ты на другой женился? Мореход ты -Так он кто –мушкетёр? Он назвался мой , дальнего плавания…А теперь поди не ботаником, а потом что-то вворачивал мне ревнуешь потому , что от натурщиц отбою про кунг-фу… нет. Вон как «нюшками» затоварился! - Он такой же ботаник, как я астрофизик. Тут …В двери мастерской кто-то деликатно один мой знакомый из бывших силовиков, постучал. На пороге стоял стриженный которому я рисовал поясной портрет со Джимми Пейдж. В нём Валера не узнал всеми боевыми наградами, мне рассказал по единоборца и искателя совершенств кун-фу секрету, что твой хахаль недавно Рустама. Это был кто-то совершенно другой. освободился, а сидел за нанесение тяжких В руках у него был продолговатый предмет , телесных… сильно что-то напоминавший художнице. -Проткнул кого-то шпагой! Я явственно -Марина! Вы обронили в моей квартире помню-у него была шпага! кошелёк, как раз тогда когда мы гербарии -Да он не фехтовальщик, а единоборец. И рассматривали и листали на ноутбуке кадры зовут его не Амир и не Эмир , а Рустам… вчерашней съёмки. Мама утром подобрала. - И кого же он уделал? Она завёт вас на чай, вы ей очень -О том история умалчивает. Я знаю, что он понравились… бегает каждое утро по набережной, делает на пляже восточную гимнастику. И любит поговорить о Конфуции. Шпана местная его побаивается…Сам он крымчанин , потом уезжал с родителями в Новосибирск –и вот опять потянуло в родные края…. -А я его не боюсь! И сегодня пойду к нему в его замок Дракулы и потребую отчёта, чего он мне голову морочил? - Если конечно это он и я не обознался. Темно уже было. Да и ты ли то была? Может , я видел сосем другую парочку… Марина потянулась за сумочкой. Пошебуршала в ней в поисках пачки сигарет и зажигалки. -Твою мать!- разнеслось под потолком просторной мастерской так что акула ещё сильнее оскалила хищные зубы.-Кошелёк! Мой Кошелёк… -Ну вот Я ж говорил тебе, не пей хмельного с кем попало. Вспомни, как ты на прошлом пленере с молоденьким акварелистом из Уфы роман закрутила? Поила его в ресторане, а он оказался геем? А с этим из Краснодара толстячком, три года тому назад, который мазал синим море, белым пароход, коричневым дельфинов? Он , кажется , взял у тебя на память золотую цепочку. И ещё… -Ты что мне мораль читать будешь? -Нет, но с тех пор, как ты развелась с Сашкой и он, свинтив в Париж, женился на молодухе, тебя понесло… -Ты элементарно ревнуешь! -Ревновал, когда в репинке на уроках 82
Paco Cobo de mi indiferencia Francisco Jose Cobo Martinez y me hielo por dentro. (Laredo, España) Tras las frías cortinas Пако Кобо que fisgan mis ojos живет в recuerdo tus besos, Ларедо recuerdo tus ojos, (Канта- recuerdo tu voz, брия), recuerdo tu aliento. Испания. Его поэзия Se me hiela el alma y… – это y me muero de amor. глубокая жизнен- ДУША ЗАМЕРЗАЕТ ная филосо- фия, Вспоминаю свой ирис эмоциона- и душа замерзает, льная, я закрываю окно. трогательна Не хочу видеть я, но всегда со звучащими оптимистическими твой холодный взгляд, нотками. Это не удивительно, поскольку его невоздержанность, автор - очень интересная личность. Он выгляжу испуганным. обладает незаурядным талантом актера и И душа замерзает, является неизменным участником спектаклей и молча, без слов Дома культуры в Лaредо, там же посещает закрываю окно. школу живописи, что помогает ему делать Не хочу слышать уникальные фотографии. Наконец, он – холодные нотки в твоём голосе, участник марафонских забегов от них болею... И душа замерзает, перевод с испанского на русский язык – хорошо тебе было смеяться – Ярослав Пичугин. пронзительный отзвук насмешки, как эхо, длится внутри, Пако КОБО разбивая зеркало моего равнодушья Se me hiela el alma и я замерзаю. За морозными шторами Se me hiela el alma пристальней вглядываюсь – recordando tu iris помню твои поцелуи, y cierro la ventana. помню твои глаза, No quiero que entre помню твой голос tu fría mirada помню твое дыхание. y me vea aterido И душа замерзает... por tu inclemencia. И я умираю от любви. Se me hiela el alma Te necesito recordando tu boca y cierro la ventana. Buscando tu calor paso la vida. No quiero que entre Mi corazón está frío y apenas la frialdad de tu voz percibo sus tenues latidos. y enferme mi mente. ¿Por qué te escondes tras la nube e insinuante vas dejando pasar Se me hiela el alma, en efluvios refulgentes pues tu risa hiriente y prometedoras caricias estridente y necia todo ese amor que yo espero? se ha colado dentro Tus pequeños y dulces arrumacos rompiendo el cristal 83
recojo en limosna pordiosera, Аветик Пивазян mientras todo mi cuerpo arde (г.Ереван, Армения) deseando fundirse en tu calor. Родился в 1959 ТЫ МНЕ НУЖНА году в Ереване. Учился там же в В поисках твоего тепла консерватории. И продолжаю жить, там же работал. но сердце мое замерзает, Сейчас не чувствую слабое сердцебиение... работаю. Но Почему ты прячешься за облаком, потому и уклончиво намекая, открылась у меня в отливной волне, переводческая что не мне предназначены струя. Сейчас свыше 400 переводов.Кроме любовь твоя, поцелуи и ласки. стихов, пишу музыку. Стою, словно нищий за подаяньем, Поэтические переводы а тело мое горит, желая раствориться Фёдор Тютчев в твоем тепле. Не рассуждай, не хлопочи!.. Dime Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи, Rocío que titilas А завтра быть чему, то будет. en engañosos guiños. ¿Dime por qué, encerrados Живя, умей все пережить: en desesperante espera, Печаль, и радость, и тревогу. tienes a mis dulces recuerdos Чего желать? О чем тужить? esperando a que despejen День пережит — и слава Богу! las brumas dudosas de mi flor enamorada? Դու մի չափիր, մի խառնակվիր… Անզգամն՝ փնտրում, հիմարն՝ դատում, СКАЖИ Օրվա վերքերն քնով բուժիր, Իսկ վա՞ղն… լինի՝ ինչ որ լինում: Роса на тебе лежит, обманчиво подмигивает. Ապրիր, ջանա ողջն վերապրել. Скажи – почему я, как взаперти, Թախիծն, բերկրանքն, տագնապը քո: и жду, жду... Ի՞նչ կամենալ, ի՞նչ դարդոտել: О тебе моя память, Օրն ապրեցիր՝ և փա՜ռք Աստծո: свей с нее туманную дымку, Ֆյոդոր Տյուտչև мой любимый цветок... Թարգմանիչ՝ Ավետիք Պիվազյան 84 ВЕСЕННИЕ ВОДЫ Еще в полях белеет снег, А воды уж весной шумят – Бегут и будят сонный брег, Бегут, и блещут, и гласят… Они гласят во все концы: Весна идет, весна идет, Мы молодой весны гонцы, Она нас выслала вперед!
Весна идет, весна идет, Մտիր ի տաճար ոչ հպարտ հայացքով, И тихих теплых майских дней Փարիսեցվոց պես կեղծավոր մի եղիր, Румяный, светлый хоровод Խոնարհիր զանձդ յուր ի խորոց դու սրտով, Толпится весело за ней!.. Թախանձով թողության դռան դու թակիր: ԳԱՐՆԱՆ ՋՐԵՐ Հանց հին մաքսավոր ափսոսանք տածելով՝ Նկուն դու գլխով, ով մարդ, խոնարհվիր, Դեռ դաշտերում ձյուն է սպիտակ, Ազնիվ խոնարհում, շիտակ խոնարհում Իսկ ջրերն գարնանն են աղմկում՝ Վասն \"Տէր ողորմեա՛\"-ն՝ դու միշտ աղոթիր... Վազքով ջայնում ափին թմրած Վազգով փայլում են և գոչում… Կակղեցրած ջերմագին թափված արցունքով, Եղիցի մեղսազերծ մաքրագործ պասին, Նրանք գոչում են չորս բոլորն. Օտարվիր կասկածոց ընդսմին քո հոգվով, Գարունն եկավ, գարունն եկավ, Արժանի լինելով ընդունել Քրիստոսին: Բանբեր ջահել գարնան ենք նոր, Որ մեզ մղեց առա՛ջ կարգավ: Փյոդոր Տյուտչև Թարգմանիչ՝ Ավետիք Պիվազյան Գարունն եկավ, գարունն եկավ, Մեղմ, ջերմ մայիսյան օրերի Александр Блок Ալ լուսավոր կլոր երգ-պարն Խնդուն վխտում իր ետևից… Не призывай. И без призыва Приду во храм. Փյոդոր Տյուտչև Склонюсь главою молчаливо Թարգմանիչ՝ Ավետիք Պիվազյան К твоим ногам. В ДНИ ПОСТА И буду слушать приказанья И робко ждать. Во дни поста, дни покаянья, Ловить мгновенные свиданья Рой грешных помыслов оставь, И вновь желать. Страшися, грешник, воздаянья, Твоих страстей повержен силой, Свой ум ко Господу направь. Под игом слаб. Порой - слуга; порою - милый; Приди во храм не с гордым оком, И вечно - раб. Как фарисей не лицемерь; В уничижении глубоком Դու մի կանչիր: Առանց դրա էլ Стучись в помилованья дверь. Կգամ տաճար: Լուռ, գլխիկոր առ ոտս Քո Как древний мытарь с сожаленьем - Կիջնեմ խոնարհ: Поникнув головой, склонись; С чистосердечным сокрушеньем Եվ անսալու եմ կամքդ անհաս, \"Помилуй, Господи!\" - молись... Ահով սպասեմ: Կայծակ-տեսիլք փութով որսամ, Проливши слезы умиленья, Դարձյալ ուզեմ: Да будет от греха чиста Твоя душа, - чужда сомненья, Չարչարանքիդ ուժով պարտյալ, Принять достойная Христа. Լծից տկար: Մերթ՝ սպասավոր, մերթ՝սիրեցյալ. ՊԱՀՈՑ ՕՐԵՐԻՆ Ծառա եմ հար: Պահոց օրերին, զղջման օրերին, Ալեքսանդր Բլոկ Պարսը մեղսալի մտքերի դու թող, Թարգմանիչ՝ Ավետրք Պիվազյան Մեղավոր, եղիցի հատուցման ահուդող, Առ Տեառն ուղղորդվիր մտոք դու վերին: 85
Ольга Олгерт Ջրասույզ այս ամառ ընկերներն՝ Մենք այլևս իրար չենք լքի Над нами снова пыль планет, Ալյաց մեջ, ուր թախիծ ձկնորսում Их скоро ночь пропылесосит, Աստղային կարթերով մթի մեջ, И станет ярче лунный свет, Ուր գնդակը լուսնի պտտվում, Чтоб нам найти дорогу в осень, Եվ դժժում ալեցրաց խուլ ձայներ, И мы летим из дальних стран Ուր բախտին գուշակում են ունայն На свет, что нас слепил веками, Անդրադարձ նշանաց երկրային, Когда выходит океан Սևացած հնացած գիշերվան՝ Меняться кровью – с облаками. Չենք հավատա մենք այլևս մթին: И волны души берегут Ուր աշխարհն է անխոս շղթայված, От притяжения земного, Եվ երեսք տարյաց չեն ծերանում, И полон Вечности сосуд, Գերզգայուն Բանիվ լուսավորված, В нём –дух весны, хранящий Слово, Մենք այլևս Լույսն երբեք չենք թողնում: На перекрёстке прошлых лет, Օլգա Օլգերտ Где стынет ночь в небесной вене, Թարգմանիչ՝ Ավետիք Պիվազյան Когда идёт ко мне рассвет Меняться небом вдохновенья. А.С.Пушкин Նորից մեր վերևում փոշին մոլորակաց, Я вас любил: любовь еще, быть может, Նրանց շուտով գիշերն կախտահանի, В душе моей угасла не совсем; Եվ կշողա լուսինն, ավելի վառ դարձած, Но пусть она вас больше не тревожит; Որ մենք գտնենք ճամփան աշնանային: Я не хочу печалить вас ничем. Եվ մենք չվում ենք հեռավոր երկրներից Я вас любил безмолвно, безнадежно, Առ լույսն, որ դարերով մեզ կուրացրեց, То робостью, то ревностью томим; Երբ օվկիանոսն ելնում է ափերից, Я вас любил так искренно, так нежно, Արյուն տալով ամպին՝ արյուն վերցրեց: Как дай вам Бог любимой быть другим. Եվ ալիքներն հոգիներին հսկում Են ձգտումից երկրակենտրոն իջման, Ես ձեզ սիրել եմ, սերըս այն, գուցեև, Եվ լի է Հավիտյան անոթն անհուն, Հոգուս մեջ լիովին դեռ չի մարել, Որում հոգին գարնան պահում է Բանն Բայց թող սիրուց չտագնապեք այլևս, Խաչմերուկում անցած տարիների, Ես չեմ ուզում կսկիծ ձեզ պատճառել: Ուր երկնային երակներում սառչում է ցայգն, Ես ձեզ սիրել եմ, սերըս համր, անհույս էր, Երբ այգաբացն է մոտենում ինձ՝ ի Տանջված մերթ ամոթից և մերթ խանդից, Փոխումն ոգեշնչման երկնի հետ միաձայն: Ես ձեզ սիրել եմ… նուրբ այնքան, ազնիվ էր, Օլգա Օլգերտ Որ տա Աստուած սիրվեք դուք ուրիշից: Թարգմանիչ՝ Ավետիք Պիվազյան Ա.Ս.Պուշկին Отцветут на холстах портреты, Թարգմանիչ՝ Ավետիք Պիվազյան Отзвенит расстояний медь, Утонувшие этим летом, Мы с тобой не утонем впредь В этих волнах, где грусть рыбачит Звёздным спиннингом в темноте, Где вращается лунный мячик, И гудят голоса антенн, Где судьбе суету пророчат Отголоски земных примет, Потемневшие прошлой ночью, Мы уже не поверим тьме. Там, где мир в тишину закован, И не старятся лица лет, Осветлённым чутким Словом, Мы уже не отпустим свет. Կտավին կթոշնեն պատկերներն, Չի հնչի էլ պղինձ տարածքի, 86
Лейла Бегим заката встречи у реки, (г. Литомержиц,Чехия) за неказистый мой наперсток, стихов серебряных клубки, Лейла Бегим — уроженка Баку, живет в которыми сшиваю сердце чешском городе Литомержице. беспечной дочери твоей, Член Союза писателей Азербайджана, за улетевший призрак детства, Европейского конгресса литераторов, как голубой воздушный змей... Британского Поэтического общества. Прости за тот тревожный вечер, Автор ряда поэтических сборников, за утра светлого покой, изданных в России и Чехии на русском, за то, что взгляд мой был доверчив, английском и чешском языках. когда прощалась я с тобой... Публиковалась в лит. газетах, журналах и альманахах в Азербайджане, России, *** Украине, Чехии, Германии, Бельгии , США. Автор и соавтор пьес, три из которых И снова я ищу тебя везде... ( « Мечтающие мальчики», « Immolatio», Заглядываю в древние кварталы, « Черные подснежники” ) поставлены в Баку, Летят молитвы мимо , ритуалы , в Азербайджане. Автор идеи и сценария Улыбки, взгляды, стуки, вздохи, тайны, поэтического спектакля “ Leyla Fons Vitae”, А я иду наощупь, как во тьме.. премьера которого состо ялась в сентябре Объятия распахивает день, 2019 года в Центре Творчества Максуда И тянут руки улочки и манят, Ибрагимбекова в Баку. Произведения Лейлы Но обжигает стопы путь. И ранит. переведены на чешский язык Миланом Я не путёвый в этом мире странник Дворжаком. Лейла Бегим — участница Раз столько лет ищу, ищу тебя... юбилейных концертов Муслима Магомаева, прошедших в Баку и Дюссельдорфе в 2017 *** году под патронажем Тамары Ильиничны Синявской. Обладательница различных Есть только ты и тихий голос твой, литературных и общественных премий, Воркующий рассвет за белой рамой, призёр международных лит.конкурсов и Бездонный взгляд за сонной синевой, фестивалей. Миниатюрная книга Лейлы И шелест листьев с вязью филигранной, Бегим , изданная на четырёх языках под Древесный запах летнего дождя, названием « Плач по Карабаху», размещена в И лёгкость долгожданной первой фразы... Азербайджанском Музее Миниатюрной Есть только миг, который ты и я Книги. Всё больше постигаем с каждым разом.. Родине *** Любимая, меня послушай... В садах рябина поспевала , Прости, что я в иной стране. Гляделась осень в зеркала, За то, что первые веснушки Но мне её всё было мало, чужое солнце дарит мне. И я весну опять ждала, За все рассветы средь березок, И дали разгорались ярче, И череда безлунных дней В моём саду текла иначе, И голос мой уже звенел... А поцелуи отцветали, Летели в Лету лепестки, Стекало солнце каплей алой, И на губах цвели стихи... 87
*** Михаил Пономарёв (г.Хайфа, Израиль) Есть только ты и тихий голос твой, Воркующий рассвет за белой рамой, Михаил Бездонный взгляд за сонной синевой, Пономарёв. И шелест листьев с вязью филигранной, Родился в Древесный запах летнего дождя, Пятигорске в И лёгкость долгожданной первой фразы... 1963 году. Там Есть только миг, который ты и я же окончил Всё больше постигаем с каждым разом.. среднюю школу в 80-м. После *** окончания школы поступил Как описать обыденный пейзаж? в Свердловский Реки бессонной чувственный мираж, горный институт Когда над ней пылающий витраж, на геофак, где проучился один семестр. Сдал И солнце тонет в алом окоёме, зимнюю сессию и уехал на каникулы обратно Когда ты, словно вор, в родимом доме в Пятигорск. Продолжать учёбу в горном Уже спешишь скользнуть в глухую ночь, институте далее не стал . Работал два месяца И вдохновенье убегает прочь... лаборантом в проектном институте, откуда в мае 1981-го года был призван в армию. *** Служил в Белоруссии, затем в Тарту в авиационном полку. Демобилизовавшись, В сонливой паутине миража поступил на подготовительное отделение Сквозное время, в нем возня людская — Пятигорского иняза, факультет французского Сплошное мельтешение дождя — языка (второй - английский), который Так, словно, бесконечность расплескала окончил в 1989 году. После института, И впрыснула живительный поток преподавал английский язык в средних В гортань земли под звуки Аллилуйи... школах Карачаево -Черкесии. В 1997 году А на щеках смертельный холодок — репатриировался в Государство Израиль. Предательских прощаний поцелуи... Злата Прага *** На Градчанах, дождиком умыта, Мне приснится когда - нибудь остров Прага пригорюнилась слегка. штормящего моря, В небо плыл собор святого Вита, Где песок обжигает ладони, впитавшие соль , шпилями пронзая облака. Там где в шрамах камней —лабиринты и Мы шагали вверх, а он всё выше, счастья, и горя , сторонясь ли летнего тепла?.. Горизонт - золотой, но горчит молодое И заря, по черепичным крышам, вино... розовой текилою текла. Я услышу ту песнь - колыбельную вечного Ветерок, доверчиво шепча нам, ветра , в кабачки заманивал легко, Вереницы стихов, хороводы античных гетер, где веками варят на Градчанах И как пахнут дождями грехи Ипполита и чисто эксклюзивное пивко. Федры, А, зависнув вечером \"У чаши\", Как о нас Одиссею слагает оживший Гомер... к дьяволу условности послав, мы сливянку пили, словно Гашек, 88 тот, который звался Ярослав. Я уже давненько заприметил, и тому порукой этот стих, - есть такие города на свете - уезжать не хочется из них. Есть такие города, к которым прикипаешь сердцем навсегда... Надо бы, отставив разговоры, возвращаться в эти города.
Зима Дождик с неба – то косо, то прямо - Проливается как из ведра... Чёрным по белому, чёрным по белому А хандра моя – хмурая дама, Птичьими стаями небо зачёркнуто. Как и, впрочем, любая хандра. Гонит позёмку зима очумелая Белым по чёрному, белым по чёрному. И когда сверху грохнется оземь Первый гром, прогремев за окном, Мимо домов по заснеженным улицам Закажу-ка ещё я ноль восемь - Люди снуют. От нечётного к чётному Пусть хандра захлебнётся вином! Вертят башкой, но, увы, не рифмуется «Чёрным по белому» с «белым по чёрному». - Бон суар! – вдруг фигура возникла, - Побеседуем, что ли, за жизнь?.. Белым по чёрному! И не предвидится - Мы знакомы?.. – Витёк... или... Вика... Скорой весны, полагают учёные... - Слушай, Вика-Витёк, отвяжись! Бродят по городу снежные витязи Белым по чёрному, белым по чёрному. Без тебя, понимаешь ли, славно Выпью я и биточки доем. Выходит человек на пенсию ...Это было давно. И недавно. Или не было, может, совсем. Выходит человек на пенсию, Снискав заслуженный почёт, Покаяние Когда ещё не спета песенка, И жизнь по-прежнему течёт. Не пора ль остепениться, посмотреть вокруг трезвей Когда ещё не всеми хворями и почаще строниться Страдает тело, и когда многочисленных друзей; Вот-вот закончится история завести халат из шёлка Его посильного труда. и, свободным от забот, сочинять, как Миша Волков, Банкетный зал. Гремят ударные. по стихотворенью в год? Столы прогнулись от жратвы. Чтобы кончились загулы Ему коллеги благодарные аж до третьих петухов, Дары приносят, как волхвы. чтобы вечностью задуло в паруса моих стихов. И ничего, что тосты наскоро Не совсем же я пропащий, Звучат сегодня в его честь. неразумный, что дитя!.. И не беда, что детям за сорок. Как сказал бы Плиний младший... И хорошо - что внуки есть. Впрочем, ну его к чертям! Как сказал бы старший Плиний, Рыбалка - все заботы побоку. взяв на грудь для куражу: Газеты и здоровый сон. - Ни одной строки отныне А вечерком с супругой под руку в простоте не напишу! На променад выходит он. Хамсин ...А мне пахать – вперёд и с песнею! – Ещё лет двадцать по всему!.. Говорят, будто завтра хамсин. Выходит человек на пенсию, Вновь подскочит по Цельсию градус. И я завидую ему. А по мне, лучше б дождь моросил. Или ливень шарахнул бы с градом. *** А по мне, лучше б серый туман Эту странную землю окутал. Облетают с деревьев листочки Я бы с книжкой залёг на диван На порывистом стылом ветру... И заснул бы блаженно под утро. Принесут мне портвейн и биточки, А проснувшись, увидел бы снег, Чтобы мог я развеять хандру. Вдруг упавший на плоские крыши. 89
И морозный узор на окне Бородатые куплеты Был бы кем-то заботливо вышит. Распевают у костра. Я воспел бы то утро в стихах, Им погода не помеха, Воспаряя всё выше и выше. Впрок любой её каприз. Я арабов одел бы в меха, Их струна осколком эха Ортодоксов поставил на лыжи. Упразднит смурную высь! - Ностальгия, - вы скажете. - Нет. И зимою, и весною, Просто я фантазёр по натуре Между сосен и берёз, И, как всякий приличный поэт, Бродит солнышко лесное, Ненавижу песчаные бури. Всем знакомое до слёз. Просто всё в этом мире не так. Проплывают кучевые Изменить нам его не под силу... В синем небе облака... И сижу я, угрюмый чудак, Эх, вы, парни кочевые!.. Пью пивко в ожиданьи хамсина. Ах, ты, дружба, на века!.. Потускнели акварели, Моя романтика Облетели колоски... Не беда, что постарели, Стучат в ночи колёса беспрестанно, Снегом тронуло виски. летит состав уверенно в рассвет, Я смотрю на ваши лица романтики кочуют за туманом, И, казалось бы, смешно: вдыхая дым дешёвых сигарет. Но мне хочется побриться Шагают настоящие мужчины, И умыться заодно. тропу торят мозолистой ногой, их манят неприступные вершины Альцгеймер и дымка над бескрайнею тайгой. Им пофигу любой прогноз погоды, Костюмчик надев добротный текущий год и месяц, и число, И кепочку набекрень, и лоно нашей трепетной природы Он вышел из подворотни под поступью их дышит тяжело. В погожий весенний день. Их дружба скреплена пудами соли, Не старый ещё мужчина, словами в нарочитой простоте... Хорош и пригож собой, А мой рюкзак лежит на антресолях, Без всякой на то причины а сам я - на прокуренной тахте. Шагал он по мостовой. И не беда, что белоснежный иней Барахталось солнце в лужах до срока мои волосы сковал, Меж взмыленных облаков... но мысленно я, однозначно, с ними Он шёл - никому не нужен, - штурмую ледниковый перевал. Свободный от всех оков. Не стискиваю зубы от бессилья, Газету купил в киоске, ступая в ледяной поток реки, Попил у ларька пивка, два дня ищу в тайге капот и крылья... И, выкурив папироску, - Я с вами, не робейте, мужики! Он курс изменил слегка. Я тоже исходил дорог не мало, Безудержно жизнь кипела бывал и на Тянь-Шане и в Ухте, Сиренью в садах вокруг... и жизнь меня и гнула, и ломала Но счастье, что душу грело, на этой вот прокуренной тахте! Тревогой сменилось вдруг. Стучат в ночи колёса, стонут рельсы, Внезапный, бесповоротный и чьи-то пальцы струны теребят... Сознанье вопрос свербил: И мне бурчит жена: - Ты хоть побрейся, Он вышел из подворотни... а то смотреть противно на тебя!.. А вот из какой - забыл! О бардах Бородатые поэты, Похмелённые с утра, 90
Юрий Эйхман Сверху среди прочего стояла банка с какой (Кёльн, Германия) то старой крупой. Потом произошли ещё некоторые перестановки в квартире, Пернатые истории наведение порядка с последующим пылесосением и прочими сопутствующими Тот год выдался в Европе довольно суровым. такому дню действиями. Земля была покрыта толстым слоем снега Утомлённый этим всем действом, попил я почти всю зиму и успела глубоко горячего чая из шиповника и решил промёрзнуть. Даже кроты с большим отдохнуть. Для чего я плавно перешёл в трудом справлялись со своей работой. Да что спальню и занял место на кровати, кроты. Проезжали мы как - то в то время предварительно открыв окно, выходящее на мимо озера, где мы иногда летом купаемся и балкон, чтобы вчерашний кислород подпитал загораем, а в остальное время прогуливаемся мой ослабший от праведных трудов организм и наблюдаем за жизнью местных кислородом сегодняшним. Только – только водоплавающих. И как часто бывает в начала меня накрывать приятная нега, как с подобных ситуациях, боковым зрением я балкона послышались какие-то странные уловил что-то не то. Ну вот не то и всё тут. звуки. Мне потребовалось ещё пару минут, пока до Я перевернулся на другой бок и попытался меня дошло. Это были люди с коньками в задремать. И уже вроде стал видеть весьма руках! Если бы это произошло в декабре странный сон. Там какое-то заседание месяце в Казахстане, я бы даже бровью не какого-то колхоза, какое-то обсуждение, шум повёл. Но тут за много лет мы не видели ещё - гам...Тут председатель правления стучит по такого. На обратном пути мы заглянули на графину с водой, призывая к порядку. Я озеро, и там обнаружили великое множество проснулся. Председатель продолжал народу, катающегося на коньках. Кто бы постукивать по графину с водой с сомневался, что мы уже через полчаса тоже балкона...Медленно сообразив в чём дело и примкнули к славной плеяде конькобежцев. подумав: .«Ну вот и напитался кислородом.», Вернувшись с конькобежья, усталые и я подошёл и аккуратно выглянул в окно. замёрзшие, но счастливые, как в детстве, Там на комоде сидела синичка и с надеждой приняли горячие водные процедуры и, постукивала клювом по банке с крупой, отужинав горячей пиццей , завалились спать. пытаясь её разбить, по крайней мере в её Утром , видимо слишком надышавшись глазах виднелась надежда. Я понял в чём вчера свежего воздуха, я решил вытащить на дело и сон как рукой сняло. Птица была балкон старый комод, который я обещал голодна и готова была разбить стекляную давно выкинуть. Но решил сделать хотя бы банку, лишь бы утолить голод. Было бы первый шаг и пока выставить его из странно, если бы ей это удалось, даже будучи квартиры. Как и полагается, у моей супруги катастрофически голодной. Конечно же, нет. сразу же нашлись вещи, которым именно Поэтому я быстро пошёл на кухню и в шкафу сейчас в квартире не стало места. Банки, нашёл оькрытую почти полную пачку каши склянки, горшочки, ну и ещё целый список. «Геркулес». Я не знал, понравится ли эта каша нашей гостье. Просто вышел на балкон и насыпал зёрна на верхнюю полку комода, решив понаблюдать. Достаточно было мне зайти в квартиру, пройти через все комнаты и подойти к окну спальни. На полке уже сидели три синички и с огромным аппетитом уплетали «Геркулес». Холодная долгая зима давала о себе знать. К сожалению для птиц и к счастью для нас. Потому что именно с этого началось наше знакомство. Семёновы Солнце стоит уже довольно высоко и дневные температуры в некоторые дни достигают 20 градусов, конечно же , выше 91
нуля. А это, в свою очередь , означает, что внести свою лепту и, вспомнив детство непривычно холодная для наших мест зима босоногое, построить скворечник. Проникнув уступила - таки место, как и положено по в закрома своей памяти и, заглянув в тех графику работы, весне. Хотя в некоторых закромах в раздел программы 4 класса местах ещё можно встретить нерастаявший «Природоведение», приступил к снег, некоторые жадные до витамина Д выполнению своего нового глобального индивидуумы( не будем показывать пальцем проекта – «Скворечник своими руками». на меня) под полуденным солнцем Но поскольку со скворцами у нас обстоит принимают солнечные ванны, найдя для дело как-то не очень, а синицы всех мастей этого подходящий закуток. бьются за каждый миллиметр подшиферного Таким закутком для меня является наш пространсва, то немного скорректировав балкон, который я именно для этих целей размеры, был изготовлен мой первый в немного защитил от ветра синтетической жизни синичник. Чем я был горд, как в тканью, приобретённой нами как бы для детстве. Правда и по виду синичник был пляжа. похож на поделку четвероклассника, Как я уже рассказывал, благодаря зиме мы которому иногда помогал советом трудовик. обзавелись новыми знакомствами. Поэтому Но всё же все в нём по признакам даже когда у меня на балконе на всю напоминало синичник. мощность работает мой естественный Теперь осталось найти место, куда его солярий, я в это время редко бываю один. определить. Напротив балкона у нас давно Хвостато- крылатый народ за долгие растёт дуб. Когда - то он был совсем холодные месяцы так или иначе пообвыкся у небольшим и супруга называла его «наш нас на балконе. Они всё так же прибывают дубок». Теперь это уже был не мальчик, но отобедать на самодельную комод-кормушку. муж, который в определённые часы уже Но им крайне не нравится этот новый сосед, закрывал солнце. Попытался я забраться на весом в десять тысяч раз превышающий их него, но страх высоты и небольшой собственный вес. И, естественно, они излишний вес обнулили все мои попытки. считают, что этот сосед не имеет абсолютно Шёл апрель и времени почти не оставалось, никакого отношения к само собой если я хотел , чтобы мой синичник оказался появляющимся угощениям на их кухонном полезен и был использован по назначению. Я столе. Поэтому они периодически сидел на балконе под лучами солнца, выказывают свое крайнее неодобрение в виде которые ещё не перекрыл «наш дубок», всевозможной трескотни и прочих смотрел на стену и думал... угрожающих звуков. Но , тем не менее, «Зврика!» - воскликнул я. некоторые из них, набравшись смелости, « А прикреплю - ка его прямо на балконе! Ну имеют честь отобедать у меня на глазах. не понравится и никто не поселится, то Кончечно же, потом ,скорее всего, всегда можно будет перевесить...» - принял я рассказывают своим друзьям о своих решение. геройских поступках и что они с хозяном Сказано – сделано! балкона на короткой ноге. Хотя, скорее, с Через час, покопавшись в подвале и подобрав тем человеком, который находится теперь что - то из старых запасов досок, было всё чаще на их балконе. сооружено «дерево», на котором красовался За время , проведённое на полуденном мой «четвероклассный» синичник. Где - то солнце, я уже стал похож на приехавшего из через час на крыше этого самого синичника тёплых стран отдыхающего. Ну и наше сидела будущая хозяйка –синица с чёрной балконное соседство уже перешло в более шапочкой и тонким чёрным галстучком. Она цивилизованное русло. Грозные по - хозяйски всё осмотрела: сверху, сбоку, десятиграммовые хозяева балкона больше не снизу и даже заглянула немного вовнутрь. угрожали мне кровавой расправой, застав Судя по всему, её устроило всё. Во всяком меня на их территории. случае, мне так показалось. Хотя осмотрев Прогуливаясь по нашему небольшому, но сооружение, она улетела. весьма чудесному пролеску, мы обратили Но примерно через пятнадцать минут внимание, что птичья братия всё чаще вернулась. И была она уже не одна. Её передвигается парами. Некоторые из них сопровождал кавалер. Тоже с чёрной проявляют интерес к старым дуплам, шапочкой на голове, но с богатым широким брошенным «санитаром леса» дятлом. Это галстуком. Это была семья «больших синиц». натолкнуло меня на мысль, что неплохо бы Она «рассказывала» ему что-то, а он по - 92
деловому поглядывал на её радостную суету. Когда два «благоустройщика» встречались, у Потом он остался сторожить снаружи, а она них происходили душевные разговоры, в решилась и залезла вовнутрь. С полминуты народе именуемые дебатами, которые были из домика доносились всякие звуки, весьма насыщенными и при которых иногда шуршание, попискивания, кряхтения, после летели перья в разные стороны. Как я теперь чего она вылетела и они оба улетели. мог видеть, обе хозяйки регулярно посещали Днём позже хозяйка появилась снова с дом и по - хозяйски раскладывали травинки и пучком мха в клюве, с которым она залетела мох, которые соперница уложила до этого в домик. Потом вылетела, и опять мох, и исключительно неправильно. Опять опять вылетела, и так весь день, и они снова разговоры, опять благоустройство. исчезли на несколько дней, по истечении В день «Д» появилось первое яйцо. которых синица стала ночевать в доме. Параллельно с этим произошёл решающий Спустя пару недель синица со своим другом разговор двух хозяек, и было решено, что в начали носить мелких насекомых. Мы доме остаётся лазоревка. Она окончательно поняли, что мои старания прошли не зря, привела дом в порядок. За неделю дом был хоть дом и не выглядел верхом зодчества. дополнен ещё восемью маленькими, Через неделю уже доносился писк, через две размером с копейку, яичками. После чего – скрип, а к концу третьей недели уже синичка уже почти не вылетала, высиживая настоящий крик из домика. Всё это время свою заслуженную кладку. Глядя на родители прилетали со всё более жирными и картинку из синичника, нам иногда казалось, большими червяками и личинками. И, в что яйца не одного размера. Мы в такие конце концов, в один из дней ,птенцы моменты задумывались и кидались в дружно покинули своё жилище друг за просторы интернета выяснить:.-«А не могла другом. Их оказалось одиннадцать! Под ли кукушка или ещё кто подложить яйцо?». руководством родителей они сразу улетели в Но потом пернатая мама переворачивала лес и на балконе наступила непривычная кладку, а это она делала с завидной тишина после трёх недель непрерывного периодичностью, и всё вроде снова шума. становилось обычным. Это действо, я имею в « Неплохо!» - с довольным видом подумали виду высиживание, длится у синиц примерно мы. ... две недели. И мы, успокоившись , стали ждать. Первый птенец появился строго по «Лазоревая большая синица» графику. Он был почти прозрачный. Сегодня-завтра должны были вылупиться его Прошёл ещё год. собратья...Но ничего не происходило. К следующей весне я решил всё-таки домик И только два дна спустя, когда у первого переделать, чтобы не было мучительно птенца уже стали появлятся первые признаки больно смотреть на это своё творение. Даже оперения( да - да! Это вам не люди., тут решил его модернизировать. Мне не тянуть некогда), процесс вылупления нравилось, что я не в курсе, что происходит у сдвинулся с места и на следущий день был нас на балконе. И я постарался, насколько успешно завершён. В гнезде лежали девять это было мне под силу, привести домик в полупрозрачных, ещё две недели назад более-менее приличное сооружение, при находившимися в жидком состоянии, этом вмонтировав туда камеру. И в надежде, слепых, но прекрасных птенцов. И дальше что моя дизайнерская деятельность не всё шло по накатанной.Синичка то грела прошла даром, стал ждать. потомство, то летала за едой. Отец семейства В назначенное время прибыли первые гости. был сконцентрирован исключительно на На этот раз это была пара синиц-«лазоревок» добыче продуктов питания, которые он с голубым оттенком в оперении и голубой обычно передавал супруге, и та, в свою шапочкой. По- деловому осмотрев дом, они очередь, делила пищу между ребятами. одобрили строение и утром следующего дня Где - то к недельному возрасту я почуял начали благоустраивать своё новое жилище. неладное. К вечеру появилась , по всей вероятности, Первый птенец, немного опережая собратьев, прошлогодняя пара больших чёрных синиц( уже начинал быть похож на птичку. они не имеют голубого окраса и шапочка у «Что тут такого?Птенец взрослеет и это них чёрная). И они тоже одобрили новое нормально, что он становится похож на строение! И тоже занялись птичку!» - возразите вы. благоустройством! 93
«Согласен с вами на все сто!» - как тут увели своих баласят в наш небольшой лес поспоришь? под защиту деревьев. Недели через две Но всё дело в шляпе! А точнее в шапке! ,наверное, они вернулись уже окрепшими и А именно – в чёрной шапке! уверенными в себе и в завтрашнем дне, Ещё через несколько дней стало мощными огромными птицами. Их привели окончательно ясно, что «у белой женщины – родители, чтобы показать, что есть в мире чёрный ребёнок», как сказали в одноимённом место, где они родились и где им всегда кинофильме. рады( это они про нас). Где всегда безопасно Родителей, правда, это беспокоило гораздо и сытно. меньше , чем нас. Они ухаживали и кормили Прилетели они все вместе: Черныш со всех детей, не выделяя и не забывая никого своими братьями и сёстрами- лазоревчатами из них. и их родители. И как гласит, по - моему, Мы же переживали, что Черныш обидит, или японская поговорка: «Не те родители, что того хуже, убьёт «чужих». Ведь и в размерах родили, а те, что воспитали». Это можно он был хоть и не значительно, но больше. И было на все сто процентов применить к мы стали наблюдать усиленно. Записывали нашей пернатой семье. на камеру всё, чтобы быть на волне событий. . И к нашему приятному удивлению , Черныш Ближе к августу они опять улетели в лес. никого не убил. Напротив, всё чаще мы Почему - пока для нас остаётся загадкой. Они наблюдали трогательную картину: он лежит появятся только к зиме. на дне гнезда уже довольно оперившийся, а А мы сидим и думаем – как теперь сложится на нём, положив головы как на подушку, судьба нашего «лазоревого Черныша»? сладко спят его меньшие и одновременно Останется ли он со своими сводными младшие собратья. братьями или примкнёт к своим кровным Ещё несколько дней спустя они уже родственникам? Наверное, пока останется. общались. Я не знаю, кто из них чей язык Но он повзрослеет и на следующий год или выучил, но они общались. Было заметно, что позже всё равно задумается о своей мелкие его уважали. Именно уважали, а не собственной семье. Что он решит? Ведь он боялись! Он был им старший брат( что брат, себя считает лазоревкой, у них же в доме не а не сестра было заметно по уже весьма было зеркала. И выберет ли он себе в жёны широкому чёрному галстуку). прекрасную «девочку с голубыми волосами» К нашему великому сожалению, подошли к или всё же возьмёт верх природа и приведёт концу эти три недели и настала пора нашим он к нам такую же, под стать себе, жгучую мальцам вылетать. За пару дней до этого брюнетку. начались усиленные тренировочные полёты, Мы будем ждать и примем его решение с правда, не выходя из дома. Птенцы по присущей родителям, каковыми мы себя очереди взлетали, цепляясь за специално теперь тоже отчасти считаем, уважением. нарезанные мной внутри заусеницы, чтобы «Удачи тебе, Черныш!» выглянуть и оценить обстановку за пределами их, до сих пор идеального мира , родительского дома- синичника. Тон задавал Черныш. Помогал советом, подставлял свою могучую спину, когда требовалось. Но все идет своим чередом. И, как всегда, в очередной день «Д», они все вылетели. Первым, с большим отрывом почти в полдня, вылетел Черныш. После чего сидел на нашем «дубке» , крича во всё своё синичье горло, мотивируя братьев и сестёр. За что получал от родителей вознаграждение в виде гусеницы или, что родители быстро намотали на ус, .то есть на клюв, они приносили ему что-нибудь с балкона, где теперь всегда их «стол», с нашей помощью, ломился от разнообразия пищи. К вечеру вылетела вся оставшаяся семья. И, как в таких случаях водится, родители сразу 94
95
Сергей Грущанский ЗЕМЛЯ (г. Киселёвск, Кемеровская область, Россия) И листок не оторву, Окончил и былинку пожалею, Новокузнецкий потому что – сам живу пединститут. и живой считаю Землю. Работал учителем Мне ли этого не знать? географии в Там, где клевер на суглинке – средней школе, сердце гулкое слыхать затем ушёл в из тепла земной глубинки. газетную журналистику Кто-то скажет: «Невдали и о’тдал ей шахта уголь добывает!». четверть века. Любовь к поэзии пришла в Он – не знает суть Земли... дошкольном возрасте. К десяти годам И Земля его не знает. ощутил в себе страсть к сочини -тельству. Есть публикации в журналах «Студенческий ОБМАН меридиан», «Простор», «Огни Кузбасса», «Причал», «Двина», «Русский писатель» и Есть кладбище… Лесная глухомань др.. Автор нескольких книг малинником теснит его пределы. Там грусть-печаль… И там, куда ни глянь, О НЕСБЫТОЧНОМ видны кресты, подёрнутые белым. Есть Океан – бескрайний, как молва. Там в полночь на тринадцатые дни И в нём затерян благодатный остров, полынь-трава в своём дурмане стонет, где суть пилы не знают дерева, кричит сова, и бледные огни луга не изнывают от покосов. мерцают в обезглавленной часовне. Посередине суматошных дней, Из тесноты распахнутых могил но вдалеке от натиска железа – покойники выходят. Нелегко им! он шлёт свои координаты мне Скрипят, хрустят, но из последних сил и снится плеском девственного леса. шагают прочь от мёртвого покоя. А утром, окунувшись глубоко В малиннике сверчок для них поёт в масштабы дел, вдыхая гарь бензина, о звёздах, о сверчихе, о погоде. я вижу дом, подмявший озерко, И счастливы отжившие своё и серый цех, поднявший в холм низину. обманом, что они – живые вроде. По тротуару, где рябинник был, ОКТЯБРЬ плетусь, окончив строгую работу. А между тем, ещё хватает сил Упал старичок... Гололедица… толкнуть лодчонку на большую воду. Встаёт, за коленку держась. Над кепкой в поклоне колеблется …Поставлю парус, Бога помолю. и шепчет, неслышно для нас. Скажу: _____ «Прощай навек, бетонный остов!» – Ругается... Дело нехитрое – и уплыву в прозрачную зарю, вчерашние лужи клянёт. и босиком ступлю на чудо-остров. А может, припомнил забытое: Там Первозданность – лучшее из благ. «До свадьбы – не то заживёт!». Там все и вся – лишь элемент природы. Там если что-то сделаешь не так, тебе на то укажут с небосвода. 96
О ВЕЧНОМ АПОКРИФ Как будто не было меня. Мир начинался от тоски …Хоралы пел студёный ветер по осязаемым пределам. и кто-то требовал огня для права жить на белом свете. …Так Бог создал материки в холодном океане сером Тот голос бился язычком и долго, долго свысока встревоженного колокольца глядел на рук своих творенье. над замерзающим ключом, над ямой древнего колодца. Но тут к Нему пришла тоска по запахам И стал приметен силуэт и по движенью. изнемогающего старца в снегах давно изжитых лет, И – рыбой вспенил Он моря, во льдах последнего пространства. возделал сад, раскинул пущи; и толпы чу'дного зверья И ангел огненный к нему благословил для жизни сущей. летел, открыв свои объятья, чтоб где-то сквозь ночную тьму Но главным был иной черёд – упала искорка зачатья. когда, в томлении тревожном, негромко цвёл шестой восход …Теперь шагая по земле, в тумане гор, до чистых слёз обетованной, во мгле таёжной. я вспоминаю о тепле в снегах сторонки безымянной. «А стоит ли?» – так думал Он, комочек глины разминая Там покачнусь у кромки дня. и вспоминая странный сон И на пороге тьмы смертельной о неком элементе Рая. воскликну: «Дайте мне огня!». Всезнающий – Он видел под …Очнусь завесой времени так много! – от песни колыбельной. надкусанный запретный плод… Голгофу… нищих на дорогах… ИЗГОЙ «А стоит ли?» – себя терзал. Дорожный плащ был мантией когда-то, Но в пальцах, а трость бродяги скипетром была. ____________ напряжённых лепкой, Шагает он за лошадью горбатой комочек глины обретал и ноша лет обоим тяжела. черты Его и человека. Давно покинут королевский замок, где жар каминов, дичь на вертелах. В потёмки изначальных лет Там двадцать королей, в тяжёлых рамах, вошёл наш предок бестолково потомку шлют проклятия в делах. и возжелал: «Да будет свет!». Он милостыню клянчит на майдане, за кружку пива пляшет и поёт. Всё так… О нём бродяги сочинят преданье В начале было слово. и будет плакать, слушая, народ… МИРАЖИ Хотел покоя – книг, волынки звуков, любви от сердцу милых дочерей. Когда-то я выдумал сад Сошёл с престола – и познал науку, в кольце из колючего тёрна. что нет родни у бывших королей. 97
Там рос голубой виноград, Там небо – куда необъятней. павлины ступали по дёрну. Там зорька медово ясна и голубь во тьме голубятни Там пальмы роняли плоды напевно бормочет: «Вес!-на!». в излучины собственной тени. Фламинго входили в пруды, А выглянет Солнце – умело почти не сгибая колени. свои заостряя лучи – и примется кто-то за дело, Резная беседка. Фонтан. и город в металл застучит. В багровых лишайниках скалы. Ты верила в этот обман, Немного живущему надо... где вместо тюльпанов – кораллы. Проснуться – чуток не доспать – и, грудь наполняя прохладой, Наивные дети Земли, под флагом рассвета шагать. мы пели в канун листопада. И годы позёмкой прошли И в мыслях – не сиюминутно. по саду... его колоннадам... И в сердце – как медленный вдох. И звёзды прощальные смутно Зачах голубой виноград. глядят из минувших эпох... Развеяна ветром беседка. Под снегом кораллы лежат ЭЛЕГИЯ отчаянным росчерком: \"СВЕТКА!\" Тучи ходят по небесной круче. МАЙ Нет покоя в каждом уголке. Холодок черёмухи тягучий Фактурой молочных туманов медленно стекает по руке. похожие на лебедей – плывут облака неустанно Зацвела – и эхом снегопада по самой высокой воде. бередит уснувшее во мне. Не буди!.. Пожалуйста, не надо Небрит и лохмат, как острожник, с холодком о ветреной зиме. стоит в придорожной траве рисующий небо художник. Не буди! Метелица допела И – белым изначально скомканный куплет. _________ по синеве! А потом – в снегу оцепенело каменел отвергнутый букет. А всходам озимой пшеницы другая картина милей... Не буди!.. Оставь хотя б немного Им туча лиловая снится – дорогих от века пустяков – ворчливая нянька полей. свист щегла... к товарищу дорогу и в блокноте зёрнышки стихов. ВЕСЕННЯЯ ЗОРЬКА ИЮНЬСКОЕ Созвездия светят негрозно – уходят в холодный приют. Незабудки лёгкий венчик. Их очень далёкие гроздья А под ним – как под луной – Земле «до свидания!» шлют. о любви поёт кузнечик вдоль октавочки одной. Пройду по кленовой аллее – по тихому звону росы. «Цин-цин-цин!» – перебирает струны махонькой души. Сверну от аллеи левее – По кузнечихе страдает на площадь, к фонтану \"Часы\". в незабудковой глуши. 98
Татьяна Ерёмина Будут гулять на просторе (г. Красногорск, Россия) Сны безо всякой причины, В тайны закидывать невод, Ерёмина Звёздное пить отражение, (Аржакова) И опираясь о небо, Татьяна Мерить косые сажени. Алексеевна Родилась Думы истают, и стаи в г. Москва, Тихо, покинувши гавань, проживает Книгу всей жизни сверстают, в г. Красно- Без предисловий лукавых. горск Выверят каждое слово, Московской Спрячут за пазухой имя, области,Закончила Всесоюзный Заочный Времени нитью суровой Машиностроительный Институт (ВЗМИ г. Скрепят и в небо поднимут. Москва)по профессии инженер – конструк- тор, работала на КМЗ г. Красногорск.Поэт И никому не поверят МГО СП России, SKRUV Швеции, лауреат Белые птичии крылья, Международного Конкурса «Дюк Ришелье», Тихо откроются двери, Всероссийского Конкурса «Русский Лад», Тихо прикроются были, является автором двух поэтических сбор - Будут прекрасными встречи ников: «Краткий миг земного чуда» и «Мои В небезучастном помине. отпущенные птицы». Знать бы, что кто-то навечно, Кубок заздравный поднимет. Лёгкое белое птичее счастье Не выходя из дома Вешним покоем окутало землю. Ровно дыхание. Время условно. Не выходя из дома, подопри Жизнь протекает по ниточке стебля Неверие нагрузкой смысловою, И поднимает ожившее слово И в тихий сад дорожку протори, До высоты посеребренных трелей, И сядь на ветке мудрою совою. С патиной неба, - разливов синичьих. Пусть будет ближний сват тебе и брат, Тех, что весну под крылом отогрели, Зигзаг удачи - круче старой ели, Небо приветствует тоже по птичьи - Ну, ничего - скуласт и сучковат, Перисто стелит перины и пухом Зато очкаст, как мокрый лист в апреле. Греет лебяжьим остывшие гнезда, Набрось фуфайку, выйди на балкон, Чтобы весна никогда не потухла, Расправив плечи, вымри, человече! Чтобы не хлынули талые звёзды, Но соблюди незыблемый закон - Чтобы земля обомлела и пела, Самоустраниться , то есть искалечить Минули душу сквозные ненастья, Живой удел в пределах бытия, Чтобы не знало условных пределов Цветущего до самоизумленья, Лёгкое белое птичее счастье. Где в руки - солнца вешняя бадья, Где майских дней - горящие поленья, Небо в ладонях качает Где жгут закаты только для тебя, Межат рассветы надвое святыню Небо в ладонях качает Твоей земли... Вот только истребят гавань мою золотую. Большое человеческое имя, Ночь проскользнёт и причалит, Вгоняя страха толстую иглу, Свечи заката задует, Роняя навзничь совесть человечью, Вечер приляжет у борта И не заметишь, как тебе солгут, Синим блестящим дельфином, И не заменишь там, где изувечат Там, где вздыхает аорта Твою судьбу, и камнепад проспят, Песней небес лебединой. Как разольются реки половодья, Как \"Иордан\", не повернувший вспять, Волны утихнут, и вскоре Набросит на крещаемых поводья. Шепотом лягут в пучину, Ударь лицом и обнаружишь брешь 99
Search
Read the Text Version
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
