Царство Хлорис

ЦАРСТВО ХЛОРИС Николина Вальд

Царство Хлорис. Николина Вальд/Библиотека Галактического Ковчега. кол-во стр. 50, 2022 год. Обложка Триумф Флоры Джовани Батисто © Николина Вальд

Оглавление 1. По замыслу художника 2. Кизил 3. Легенда лилии 4. Аполлон и Дафна 5. Легенда о ландыше 6. Легенда о пионе 7. Астра 8. Маргаритка 9. Фиалка трёхцветная 10. Скилла 11. Мак 12. Легенда о флоксах 13. Рождение Адониса 14. Адонис 15. Венерин башмачок 16. Смерть Адониса 17. Прощальная песнь Адониса Афродите 18. Воскрешение Адониса 19. Ледон 20. Дар Афины 21. Филемон и Бовкида 22. Гиацинт 23. Дриопа

По замыслу художника Художник Никола Пуссен 1631 год Всё царство Хлорис незабвенно на полотне запечатлел Пуссен, художник дерзновенный нам показать его сумел: В огне на пламенной четвёрке мчал лучезарный Аполлон, Царица Хлорис вместе с путти кружилась, пела в унисон. Она в зелёном одеянье, держа подол одной рукой, Гостей цветами осыпала, царили радость и покой! Картины слева – герм Приапа* с венком цветов на голове, Фигура гордого Аякса, ЭхО с Нарциссом на траве. Из-за Ахилловых доспехов в конце сраженья сгоряча Аякс, убив большое стадо, упал на лезвие меча.

Из капель крови его алой гвоздики белые взошли, И возле самой рукоятки белели – в смерти жизнь нашли. Глядел в кувшин с водой прозрачной Нарцисс в печали вековой, А тот кувшин, хранящий тайну, ЭхО держала под рукой. В печали Клития. Страдая, гелиотропом расцвела, Ловила взгляды Гелиоса, уже не ела, не пила. Ждала головками соцветий ночной порой его приход В рассветный час, когда проснётся в кровавой дымке небосвод… Столетьем раньше верный Крокус капризной Смилакс стал не мил – Ушли в цветы поочерёдно средь бренных дел угасших сил. В раздумье ждал судьбы решений Адонис в сонме сладких снов, Когда отпустят к Афродите порядки строгие богов. В саду любимец Аполлона, убитый диском Гиацинт, Держал цветок перед собою, лоб морщил мыслей лабиринт. На пьедестале герм Приапа смотрел величественно вниз, Увитый пергалой любовно с ним рядом стройный Кипарис – Манит идиллия из жизни в изображении богов – Когда и смерть героя Трои рождает сонм живых цветов. *Герм - древнегреческая скульптура. Приап — в античной мифологии древнегреческий бог плодородия.

Кизил Город Рим – чудесный город и возвёл его Ромул! Палатинский холм застроив, он в ночи слезу смахнул, Вспомнив брата Рема, с коим их в корзине принесли Воды Тибра, и по воле Бога Марса их спасли. Малышей нашла волчица, отряхнула от воды, Понесла в свою пещеру, чтобы не было беды, И с волчатами кормила вкусным тёплым молоком, Чибис с дятлом приносили им еду в уютный дом. Как-то раз денёчком светлым шёл дорогою пастух, Детский голос из пещеры уловил пастух на слух. Чуть с женой поговорили, малышей забрали в дом И родными сыновьями объявили их потом.

Годы шли и возмужали всем на радость сыновья, От врагов обороняли их деревню с того дня. Пролетели детства годы, как сполох на небесах, Начал строить город Ромул, закрепляя жизнь в делах. Город выстроив, он вскоре своё древко в твердь воткнул, И изрёк: «Зелёный пояс в этом крае возведу!» Его древо утопая в ярких бликах золотых Одарило мир плодами, алым соком налитых. Пронеслись тысячелетья, как стремительный сполох, И растёт оно доныне среди гор, лесов, дорог – Красных ягод вдохновенье и зовут его кизил, Пряный вкус задорных ягод, аромат – источник сил. Хвори, разные простуды, убирайтесь, хоть куда! Коль кизил лежит на блюде, не осмелится беда Заявиться на пороге, напроситься на визит – Пьём чаи и не страшны нам ни простуды, ни ковид! Два деяния в те годы Реи Сильвии сынок Совершил, построив город, город – компас всех дорог, А вокруг него пространство он кизилом засадил, С ним здоровьем безупречным всех потомков наградил!..

Легенда о лилии Блистательная Гера – небесная царица Неслась по небосклону с решимостью благой, Сверкала чистым золотом в эфире колесница, Павлины величавые в упряжке золотой. А в ночь кормила Гера детей новорождённых, Разбрызгивали дети парное молоко – Так Млечный Путь забрезжил, на своде размещённый, А капли наземь падали дождями с облаков. Взросли в садах цветущих божественного рая, Пленив улыбкой нежной влюбленные сердца. В наряде белоснежном бутоны раскрывая – Чудесные творения всесильного творца. У знаменитой Фрины* близ дома сад чудесный…

Средь роз благоухания, в плену весенних грёз Как главный символ Геры цветок её прелестный Счастливо улыбался под болтовню стрекоз. Он лебедь белокрылый – залог священной веры, Меж роз и гиацинтов сердечных чувств парад. Нам в лилии явила любовь богиня Гера, Величественным жестом украсив летний сад. *Фрина - известная своей необыкновенной красотой афинская гетера, жившая в IV веке до нашей эры. Она была натурщицей Праксителя и Апеллеса.

Аполлон и Дафна «Зачем тебе, рёбёнку, большие лук и стрелы!» – Однажды над Эротом смеялся Аполлон. Перелетев на ветку, пустив стрелу умело*, Сказал Эрот с усмешкой, узнает силу он. Росла в чертогах дочка у Геи и Пенея – Лесная нимфа Дафна, довольна и светла. И с Артемидой, спутницей, гуляя по алее, Ей свой обет безбрачия промежду дел дала. Но Аполлон, однажды летая над землёю, В чащобе леса Дафну прекрасную узрел. И вот, объятый страстью, лесною полосою За нимфой перепуганной в погоню полетел. Его желанья были для Дафны непонятны, Её пронзила медная бездушная стрела – Любовные признания ей были неприятны

И словно диким зверем напугана была. А за спиною чувствуя дыханье грубой страсти, О помощи взмолилась, позвав отца в тот миг. Но уж в объятьях жарких неукротимой власти Раздался раздирающий её последний крик. Корой покрылось тело, ветвями руки стали, А голова прекрасною зелёною листвой. Бог Аполлон в печали застыл перед листами Велев, чтоб оставалась навеки молодой. Зашелестел зелёный лавр, как жизнь сама прекрасен, В знак высшего согласия вниз голову склонил. Одев венок из лавра, кифару им украсив, Потом колчан, как будто бы Он Дафну победил. Среди лесных чертогов живёт лесная дева – Зелёный лавр, рождённый от страсти роковой. Своей красой чарующей под звук ветров напевных Пленит и полнит душу божественной красой. *Золотая стрела Эрота вызывает любовь, а медная - убивает любовь.

Легенда о ландыше С высокого Олимпа на землю опустилась Богиня Артемида довольная собой, Весной дриады в танцах, счастливые, кружились А Хлорис наводила в цветах порядок свой. Направилась Богиня к родным лесным владениям Тропинкою знакомой в зелёный лес густой. Богине поохотиться хотелось с нетерпением – Никто не смел нарушить в лесах её покой! Деревья по-особому кивали дружно кроной, Ей Филомелы* трели неслись из-под небес. Махала Артемида блистательной короной, В которой отражался весёлый чудный лес.

Однажды шла дорожкой, в колчане лук и стрелы, И щит от стрел Эрота надёжным другом был. Вдруг лес стал на дороге!.. Но не было ей дела Корить сатира пьяного, что из кустов следил. Сатиры там гонялись за нимфами весною И с Дионисом пьяные кружили по лесам, Сражонные невиданной доселе красотою И, воспылавши страстью к ней, устроили бедлам. Помчались за Богиней задиристой толпою, И Дева не на шутку струхнула в этот миг. Спасаясь от них бегством заросшею тропою, Умчалась с того леса под непристойный крик. Спас быстрый бег Богиню!.. Как только отдышалась, Смахнула капли пота с божественной груди. Упали капли пота на землю, и усталость Сняла Земля, а капли цветами проросли. С тех пор в лесах, долинах под перезвон свирелей Весёлых дней цветущих, восторженных картин Их называют трепетно под птиц весенних трели – «Божественные ландыши иль лилии долин!» *Филомела – ласточка

Легенда о пионе Талантлив юный ученик врача Асклепия в те годы Искусства высшего достиг, постигнув таинства природы. О важной тайне корешков ему Латона рассказала – И эта мазь от многих бед богов и смертных исцеляла. В те дни за Кербером Геракл к Аиду в царство опускался, Стрелу из лука запустил, когда при входе с ним сражался. Летела острая стрела, злой Гидры смазанная ядом, Плечо Аида поразил Зевесов сын в пределах ада.

Бессмертных смерть не вольна взять, но яд огнём тревожил рану, И на Олимп он полетел, куда Пион был вызван в рани. Врач новой мазью залечил плечо. Аид, всяк Небожитель, Довольны боги были все, но недоволен был учитель. Успех трудов ученика поверг в уныние и зависть, Разлил в душе по каплям яд, который обратился в ярость. Асклепий чашу протянул с горящих злом отвратных мыслей, И, выпив чашу ту, Пион к Аиду в царствие был выслан. Бог Зевс с Аидом не смогли вернуть Пиону облик прежний, Тогда в целительный цветок вложили дух его с надеждой. В убранстве красочном Пион встречает бурно время Леты, А корешки его с тех пор приносят пользу всему свету. Его жрецы сбирали впрок на склонах и в долинах горных, С успехом корень изгонял осаду чёрных сил недобрых. Он, украшая летний сад великолепием соцветья, Парил в восторженных сердцах, перешагнув тысячелетья. Так дожила до наших дней душа мятежного Пиона – Прошли века, когда он шёл по горным кручам Пелиона, Сбирая травы. С той поры он – царь лугов, царь высших знаний, Он нёс надежду, помощь нёс в часы болезненных терзаний.

Астра На рассвете звёзды дружно отдыхать в чертог ушли, И Урании* соцветья новой краской мир зажгли, Оросила Дева Землю благодатною росой, Перед тем как Эос взмыла в колеснице золотой. Вслед за заревом небесным в мир явился Гелиос, Солнца диск в карете алой по-над сводами повёз, А Урания, в печали покидая свой чертог, Вдруг, расплакалась под утро за обидно малый срок. Её слёзы звёздной пылью полетели с высоты, И на почве благодатной вышли нежные цветы. На лугах земных просторов размножаются с тех пор, Украшая сад осенний, восхищая кругозор. Можно слышать, коли мягко подойти в полночный сад,

Как со звёздами любовно астры** тихо говорят. Как объемлет сад осенний их божественный огонь, Успокоит тихой грустью мир, уставший от погонь. Когда девушки хотели о желанном погадать, Сад свой ночью посещали, чтоб у астры всё узнать. Наклоняясь над цветами, слыша шелест лепестков, У созвездий узнавали имя добрых женихов. Хоть грустит по небу астра, где их край огни простёр, Нет возможности подняться в дом оставшихся сестёр. Амулет*** небесный звёздный, как пришелец попросил, Охраняет от рожденья, от проделок тёмных сил. * Небесная Урания – одно из имён Афродиты по её отцу Урану. Созвездие Дева ассоциируется с богиней любви Афродитой. **Астра - Научное латинское название рода произошло от древнегреческого слова \"астер\" — звезда. ***Амулет - В Древней Элладе астра считалась амулетом.

Маргаритка Был Фессалийский царь Адмет любимцем Аполлона, И чтобы смыть свой грех земной за смертного Пифона, Бог к Фессалийскому царю пасти стада нанялся, От той поры Адмет их царь в любимцах оставался. Когда царь в жёны пожелал царевну из Иолка, В ответ от Пелия-отца услышал отговорки: Тот повелел в карету враз запрячь два зверя вместе – Медведя слева, справа льва, и он отдаст Алкесту. Такое смертным не дано, но… Аполлон вмешался, И с его помощью Адмет приказ исполнить взялся. Когда счастливый царь повёл Алкесту в дом женою, Был за Адмета Аполлон доволен той порою.

Но ведал правду Аполлон: у смертных жизнь не вечна… Спросил у мойр он, как спастись от смерти быстротечной. Сказали мойры, если кто из смертных душ согласен В Аида царствие уйти, труд будет не напрасен. Не пожелал никто тогда сойти по доброй воле, И лет преклонных старики отвергли эту долю. А вот любимая жена Алкеста не смутилась, В Аида царствие теней по воле согласилась. – Мне без тебя и жизнь не жизнь на этом белом свете! Люблю я больше всех тебя, ты за детей в ответе. Я оставляю их с тобой, но дай мне чести слово, Жену другую не возьмёшь им мачехой суровой. Когда был в трауре весь дом, к ним гостем заявился Могучий доблестный Геракл, что без раздумий бился Со злом за честь. И весть узнав, за Танатом* погнался, Чтоб крови жертвенной испить Танатос отказался. Когда Бог Смерти прядь срезал и кровь испил к обеду, Геракл застал его врасплох и одержал победу. Но тело бренное сожгли на ложе погребальном, И только тень вернулась вновь из Преисподней дальней. Собрался душу Бог Гермес отправить в путь к Харону, И только тень её Геракл вернул к родному лону. Тогда придумал Аполлон, чтоб жизнь продлить навеки, Цветком изящным расселить на радость добрым грекам. Она малюсеньким цветком глядит весною ранней. И Маргаритка** с этих пор по всей земле бескрайней – Весной в садах и на лугах встречает нас улыбкой… Живёт в веках метаморфоза переплетений гибких! *Танат(ос) – Бог смерти у греков ** Маргаритка (маргаритес) – жемчужина у греков.

Фиалка трёхцветная Однажды Громовержец на Землю опустился, Приняв, чтоб не узнали, обличье пастуха, И с белою овечкою в храм Геры заявился, Где жрицею прекрасная дочь царская была. Зевс, жрицы красотою пленительной сражённый, Что жертвоприношение свершала в этот час, В огне безумной неги и страсти, возбуждённый, У ног её овечку расположил, крепясь. Царя Иноха дочка – аргосская царевна Отказывала в счастье всем женихам подряд. А тут случилось в сердце мгновенно перемена – Которой Громовержец был несказанно рад.

И под покровом ночи в её опочивальне Зевс облаком небесным красавицу укрыл – В томительном желании свершил Бог шаг скандальный, Чем Геру на Олимпе ужасно разозлил. Узнав о вероломстве, рассерженная Гера На Землю опустившись, решила отомстить. Зевс обернул царевну в тот час коровой белой, Чтобы от гнева Геры любимую укрыть. Она паслась на поле, и часто подходила Туда, где сестры жили и в горести отец. Однажды на песке ему копытом написала, Что Зевс надел на голову ей горести венец. Отец сражён был горем, слова читая эти От дочери, которую погибшею считал. И повелел Зевс Гее, чтобы на белом свете Цвет вырос необычный – корове кормом стал! И выпустила Гея трёхцветную фиалку Лечебную, которая пошла корове в корм. Отец смотрел задумчиво на Зевсовы подарки, На ласковые глазки, а грудь терзал укор….

Скилла Однажды Кирка грозная разгневалась на Скиллу За то, что с богом Главком знакомство завела И, сердцем завладев его, богиню разозлила, Что зелье чародейное мешала с ядом зла. Колдуньи Кирки душу зубами ревность точит,

Ей Скилла помешала «дышать» при светлом дне. И мстительная Кирка зло вылила в источник, В котором нимфа нежная купалась в тишине. От зелья чародейного чудовищем огромным, Страшнее ночи стала, но надо как-то жить – Дельфинов поедала на полдник свой скоромный, Могла и моряками с триеры закусить. Но Гея красоту её и нежность подобрала, Чтобы остался в памяти прекрасный слух о ней. Цветочком благодарственным на землю отослала, Чтоб вестником являлся, преддверьем тёплых дней. Выходит Скилла ранней весной в зелёном царстве, Когда остатки снега стекают ручейком. С наядами-подружками беседует в день ясный, Под взгляды одобрительные редких облаков.

Мак Когда Аид влюблённый похитил Персефону, Простить Аида с Зевсом* – Деметре, как игла, Без сна ходила Матерь, скорбящая со стоном – Исполнить назначение богиня** не смогла. А в Тартаре глубоком, в таинственной пещере Два брата проживали, Танатос и Гипнос – Эреба с Нюктой дети, но всяк в своей манере, С характером особым ребёнок каждый рос. Когда дошли к ним вести о материнском горе, Тотчас Гипнос на помощь к Деметре полетел. Дал снадобье ей выпить волшебное, и вскоре Сон сладкий и здоровый Деметрой овладел. Испив его Деметра, блаженным сном заснула,

Набралась сил, чтоб поиски продолжить до весны. Когда дочь Персефону весенним днём вернула, Исполнились воочию пророческие сны. Цветам Гипноса руку благую протянула, Могучая богиня, дав жизнь на склонах гор, Для тех семян обширные владенья распахнула, Что алыми головками заполнили простор. С тех пор Деметру добрую зовут ещё Маконою, С колосьями пшеницы и маком ей венки Плели на поле зреющем, и красил мак короною Причёску огнекудрую в погожие деньки. Творение Гипноса живёт средь нас доныне, Сильнее сна нет силы, чтоб превзойти пока. А мак с поры далёкой стал спутником богини, Венком украсив голову Деметры на века.

Легенда о флоксах Советы Кирки принимая, плывут к скалистым берегам, Триеры флаги поднимая к подземным, сумрачным богам – Сам Одиссей с командой верной, попутный ветер им вослед Послала Кирка, чтоб услышать слепца Тиресия* совет. На крайнем Западе далёком седых туманов времена, Где Гелиос не светит людям, где киммерийцев племена. Дала волшебница барана с овцою чёрной им для встреч, Чтоб кровью жертвенной горячей усопших души к ним привлечь. Он вырыл жертвенную яму, в неё баранов уложил, Посыпал жертвенной мукою, вином и мёдом их полил, И перерезав жертвам горла, к богам подземным он воззвал, К царю Аиду с Персефоной, чтоб тот с провидцем встречу дал.

А к яме жертвенной слетались наперебой отряды душ, Желая выпить свежей крови из неостывших ещё туш. Но Одиссея меч, лежащий, у края ямы их пугал, Пока слепой вещун Тиресий ему советы излагал. По окончанию беседы к нему тень матери пришла, И, также зная его беды, ему напутствие дала: – Плыви, мой сын, назад в Итаку, тебя ждут сын твой и жена, Кому скитанья, кому плаха – судьба нам мойрами дана! И подходил Ахилл и Гектор, Агамемнон, судьбой гоним, Аякс, обиженный им в Трое, не пожелал и знаться с ним. А после выхода на землю из бездны мрачной глубины, Горящих факелов пожары ахейцам стали не нужны. Они все тридцать затушили, землёй присыпав на бугре – Прижились факелы семейкой и, просыпаясь на заре, Ростки зелёные пустили, взросли и, лета благодать Ласкала алые головки, как благодарственная мать. Эрос летал за Одиссеем и в Преисподней зло гонял, Любовь земную к Пенелопе своею силой охранял. Дорогой дальней утомлённый, Эрот заснул на берегу, А факел нимфа загасила, в источник бросив на бегу. И закипел источник паром, как получил волшебный дар, И за его целебной силой в путь потянулись хвор и стар. А флоксы, нынче пламенея, всем украшают летний сад – Подарок Геи в час рассветный выходит с солнцем на парад. *Тиресий – слепой прорицатель

Рождение Адониса Художник Франсуа Буше Богиня Афродита в любви не знала равных По красоте соперниц. И верно, спору нет. А если кто осмелится назваться богоравной, Не избежать противнице грозы вселенских бед. Её хмельные чары неслись во тьму эфира – Узнает её силу герой, что ей претит. Наказаны сурово Эос, Психея с Миррой, Подверглись её гневу Нарцисс и Ипполит. Гуляла Афродита спокойно в чаще леса, Пантеры, львы, медведи с ней кротки и смирны.

От чар её не скроются ни боги, ни повесы, И только Артемида с Афиною равны. Сказала Кенхреида, что нет красивей в мире Её родной дочурки, богиню возмутив. Эрот по воле женской послал стрелу в эфире, Запретною любовью дочь Мирру наградив. И в Мирре воспылала любовь огромной силы К отцу родному, злостно, под сладостный экстаз. Кормилица в том искренне царевне пособила – Кинираса за ужином поила в этот раз. Дочь Мирра незаметно пробралась в его спальню, И ночкой злой свершился тот непристойный грех. А, отрезвев, Кинир-отец, проснувшись утром ранним, Узнал о зле содеянном и проклял дочь при всех. А дальше, чтоб покончить с грехом, и оскорблённый За дочерью помчался с желанием убить. Она ж, взмолилась Зевсу, сказав о совершённом Грехе. Что жить не хочет, но смерть остановить Желает, так как в чреве дитя под сердцем носит И хочет, чтоб позволил дитя на свет родить. В Аида царство мрачное идти пока не просит И деревом согласна на белом свете жить. Отец, её достигнув, сломал свой меч о древо, В которое Зевс Мирру в то утро превратил – В беременное дерево, но чтоб дитя из чрева Родилось, Зевс Олифию* на помощь пригласил. А Афродита вскоре раскаявшись на троне, Рождённого ребёнка в корзинку уложив, Отправила младенца к Богине Персефоне, Чтоб во дворце подземном он оставался жив. *Олифия – дочь Зевса и Геры богиня принятия родов.

Адонис Сгорая любопытством, богиня Персефона В своём укромном месте решила приоткрыть Корзинку, скоро выйдя тишком из залы тронной, Увидев в ней младенца, и не могла забыть. Кормила и растила с любовью и терпением – С Олимпа Афродита слетела посмотреть Ребёнка необычного, открыла с удивлением Корзинку, собираясь ребёнку песню спеть.

А время шло… Адонис мужал, атлетом вырос, Став юношей могучим с красою неземной. Увидев, Афродита сама в него влюбилась, Потребовав немедленно вернуть в её покой. Да только Персефона вернуть не пожелала Того, кто в мире тайном любовником ей стал. И Афродита Зевса всечасно умоляла, Но Зевс в игру двух дочек вторгаться не желал. И на Парнас отправил, чтоб муз совет глубокий Решил, за кем положено признать любви закон. Под мудрым предводительством их музы Каллиопы Решили: обе равны, но пусть решает он. А решено, треть года проводит с Персефоной, Вторую – Афродиты он должен мужем стать, А третью - сам решает в своих правах законных, Кому из этой пары любовь свою отдать. Одела Афродита тотчас любовный пояс, Своих желаний томных не удержать в себе! Отдал ей своё сердце восторженный Адонис, В лучах хмельного счастья в божественной судьбе.

Венерин башмачок Шли Адонис с Афродитой, в ранний час блуждая По лесным глухим угодьям золотого края, Между стройных кипарисов, ядовитых кущей На привычную охоту, что «неволи пуще!» Средь дерев с высокой кроной, буреломов злючих Рыскал дикий зверь проворный меж кустов колючих. Они оба в чаще леса с луками и стрелами Резво гнали дичь лесную выходками смелыми. Но исчез зверь невредимым, скрылся в чаще леса, Небо ясное покрылось облачным завесом, Потемнело всё вокруг: молнии горящие, Полились потоки с неба на деревья спящие.

Башмачки у Афродиты в мокрой грязи были. Снял их с ног её Адонис, воду наземь вылил, Бросил рядом. И укрылись от грозы и ливня, В гроте карстовой пещеры в вожделенье дивном. И когда утехам сладким предались похоже, Мимо той пещеры шлёпал пожилой прохожий. Не заметив их, увидел блеск в грязи болотной – Туфель с лентой золотой и поднял охотно. Башмачок из рук крестьянских выпал, и мгновенно Из земли цветочек вырос необыкновенный. Год за годом расселялся, выйдя из пещеры, Дар богини Афродиты* – «башмачок Венеры». Расцветает нежным чудом он весной и летом, Белым, жёлтым и лиловым покрываясь цветом. В красках радуги волшебной – золотой, румяный, Завлекал он насекомых запахом духмяным. *Богиня Афродита (греч.) – Венера (лат.)

Смерть Адониса Художник Джон Уотерхаус Богиня Афродита, связав судьбу с Адонисом, Покинула и Патмос и царственный Олимп. В лесах, где Пан с сатирами и нимфами с Дионисом, Как смертная простая, сняла бессмертных нимб. Подобно Артемиде – колчан и лук со стрелами, Ходили молодые в нехоженых лесах, Сквозь чащи пробирались, здоровые и смелые, Светились лица радостью, горел огонь в глазах. Охотились на зайцев, оленей, серн пугливых, Охота запрещалась на львов и кабанов. Но молодость беспечная в желаниях ретивых – Порою забывалась под разговор ветров.

Явила жизнь приветная двух деток: Голга с Берою… Казалось, счастью нежному нет края, нет конца. Вмешалась Персефона к ним, как оказалось, первою, Решив отмстить сопернице, лишив её венца. Помчала птицей быстрою на суд* к Аресу буйному, Чтоб кару обвинения на Деву наложить За то, что Дочь небесная дарИт порывы бурные Своей любви божественной – со смертным стала жить. На взгорье Идалийское, суровый и решительный, В дубовый лес вошёл Арес в обличье кабана. Адонис в одиночестве в пролеске изумительном, Осталась Мать в Обители с детишками одна. Пошли по следу свежему собаки, запах чувствуя, Адонис, взбудораженный, бежал с копьём в руках… Кабан клыками острыми и рёвом зло напутствуя, Живот вспорол, подняв затем беднягу на клыках. Услышав хрип пронзительный и звуки слов прощальных, Помчалась Афродита сквозь мёртвый бурелом. Нашла лишь труп недвижный для действий погребальных Под горестное пение и поминальный стон. От крови тёплой юноши поднялись маки алые, Пожары ярко-красные накрыли склоны гор. Из горьких слёз прощальных взошли подруги малые, Головки белых ветрениц – подруг печальный хор. * Суд (зд.) – Мнение, суждение; Наказание, возмездие

Прощальная песнь Адониса Афродите «Покидая мир зелёный, на порог ступаю – Тайна мрачных лабиринтов, ни конца, ни краю. Дух мой горестно уходит в царство Персефоны – Там на суд подземный станет у Аида трона. Разрывает сердца горечь… Знаю, жжёт кручина, Коль судьба нас раскроила на две половины. Мало выпало нам счастья позднею весною – Миг умчался, обернувшись бурною рекою. В заточении пробуду, возвратясь на волю, Вкусим мы земного счастья – выпадет нам доля. Будем с нимфами речными пребывать в надежде – Мы в весеннем буйстве снова заживём, как прежде.

Прилечу дождём и снегом, ранним цветом первым, И до осени глубокой мир не будет прерван. Может, горным водопадом пронесусь в низину, Может быть ручьём звенящим напою долину. Под лучами Гелиоса на лугах зелёных Воспоют Зефир и Хлорис звонкий мир влюблённых. Пожелают скорой встречи нимфы добрым словом, Наши детки дорогие в образе здоровом».

Воскрешение Адониса

Услышав в стонах ветра печальной песни звуки, Промчалась Афродита сквозь терний волокно – Шиповник не без умыслу протягивал ей руки, И капли крови падали со стоном заодно. Цветы его окрасились и беленький шиповник От крови Афродиты обрёл другой окрас, Но боль от ран сердечных больнее, чем терновник, Похуже ран оставленных колючками в тот раз. Над телом бездыханным вопила Афродита. Но слёзы не помогут. А Дух ушёл в чертог. С большою неохотой повёл Гермес сердитый Его в Аида царствие под траурный итог. Но Афродита Зевсу взмолилась, что не в силах Жить на Олимпе солнечном, добьётся одного – Олимп покинет вскоре, пройдя простой, бескрылой, В поземный Мир Аида и там найдёт его. Адониса отправили в Элизий, край блаженных, На радость Персефоне, чтоб не делить ни с кем. Земля лишилась цвета, поникла без надежды И Зевс решил разумно, чтоб лучше было всем. Он повелел Аиду не разлучать влюблённых, Отправить к Афродите с цветами в пользу дел. Аид был недоволен лишаться приближённых, Но с Богом олимпийским тягаться не посмел. Когда под тёплым солнцем природа расцветала, И Хлорис выпускала Волшебный мир на бал, Весна ему ворота на Землю открывала – Он к милой Афродите, как юноша, бежал. Где пробегал Адонис, бутоны распускались, Деревья покрывались зелёною листвой. А птицы оду радости напеть ему старались, Природа ликовала всей жизнью молодой!..

Ледон Раз гостил ТиндАрей юный в доме Фестия-царя, Приглянулась ему дочка красотою и не зря. С ним желая породниться, царь-отец доволен был, И счастливый гость с женою в Спарту царствовать отбыл. На небесном троне важно Громовержец Зевс сидел… Он в окрестностях близ Спарты, вдруг, царицу углядел. На Земле весна играла, благодать игре вослед Рассыпалась по долинам в наступающий рассвет. Белым Лебедем красивым Зевс слетел в земной чертог, С криком жертвы опустился на зелёный бережок. А за ним орлом могучим Афродита пронеслась, Чтоб охота Громовержца в буйной страсти началась. Невдомёк царице были игры в образе простом, Приняла в объятья жертву, спрятав птицу за кустом.

Одурманил куст цветущий Леду запахом своим, А потом веленьем Высшим сладким сном её сморил. Зевс, довольно улыбаясь, спящей Ледой овладел, А ТиндАрей, муж законный, в ночь любви к ней вожделел. И от этой страсти пылкой на заре пришедших дней Принесла на свет царица четырёх своих детей. У Кастора с Клитемнестрой сам ТиндАрей был отцом, А от Зевса – дочь Елена* с Полидевком храбрецом! Куст прозвали греки «ledon» по событию тому, Мы ж зовём болиголовом**, нынче знаем почему. Он весною ярким цветом украшал блаженный сад, Разносился по округе его дивный аромат – Привлекал рабочих пчёлок его благостный пожар, Только мёд куста коварный в сон глубокий погружал. Так, в сраженье на Кавказе колхов с греками в лесках Перед битвой, вдруг, поникли превосходные войска. Оттого, что каждый эллин мёд на завтрак переел – В полусне погибли греки от мечей и острых стрел. * Елена – Елена Троянская ** Болиголов – он же багульник, (лат.) ledum

Дар Афины Кекропс царь, рождённый Геей, – основатель Аттики, Начинатель первый он и судья влиятельный. Меж богами спор случился на скале Акрополе, Кто возглавит новый полис испещрённый тропами.

Посейдон или Афина даст названье городу, Посейдон не сомневался, гладя дерзко бороду. Он морской правитель главный, знают Боги, честный, А вот Зевс засомневался, брат его небесный. Громовержца дочь Афина, мудрая и славная, Станет в полисе Богиней без сомненья главною. Чтобы спор решить собрались люди, также боги Во главе с небесным Зевсом на горе в чертоге. Посейдон копьём ударил – из скалы со звоном Побежал поток могучий с привкусом солёным. Бьёт копьём гранит Афина, бьёт неторопливо – Из застрявшего оружья выросла олива! На ветвях плодов обилье, наливные, спелые, Что важнейший вклад в хозяйство населенью сделали. И судья Кекроп ответил, что воды солёной Вокруг полиса в достатке, нет листвы зелёной. В честь Афины новый город обретает имя – Пусть правление возглавит мудрая богиня! Посейдон гневился ночью, деревце сжигая, Но оно цвело поутру, снова вырастая. Летом дерево олива – от жары спасение, А оливки поднимали людям настроение. Когда дерево старело и не плодоносило, Сушняком топили печи греки зябкой осенью. Позже эллины тот полис стали звать Афины – А вокруг сады оливы, чёрные маслины!* Дочке Зевса благодарны люди и сегодня, Гордым эллинам подарок дух навеки поднял. *Правильнее называть плоды оливы – «оливки», а название «маслины» ещё не очень в ходу!

Филемон и Бовкида Бог Зевс любил спускаться с улыбкой на челе И в новом своём облике скитаться по земле. Бог Зевс, неузнаваемый, меж смертными блуждал, Хозяин всяк с радушием в свой дом откушать звал. Зевс часто Гере хвастался, она ему в ответ: – Приди в обличье старческом, увидишь правды свет! Решив осмыслить истину, Гермеса взяв с собой – Оборванными, нищими, узрели мир иной. Пред ними двери заперты и злы хозяева, Пойдите прочь несчастные от нашего двора. Зевс в гневе, тучей чёрною скрывался за порог… И только в бедной хижине открыл старик полог.

В соломой крытом домике им предоставлен кров, Хозяева* радушные пригрели босяков, Впустив, гуся последнего, чтоб накормить бродяг, Хотели приготовить им, жалея доходяг. Из рук Бавкиды вырвавшись, гусь к Зевсу подбежал, Хотел пожить чуток ещё, и Зевс надежду дал. Свершилось чудо чудное, еда укрыла стол, Там жареное-пареное, всякий разносол. Велел за ними следовать, оставить старый хлам, Подняться на возвышенность, где красовался храм, А вся долина прежняя наполнилась водой За то, что их не приняли с открытою душой. Награду выбирайте-ка, – сказал Зевс старикам. – Назначен в услужение вам этот дивный храм. Детей уж нет, а нынче же вам возраст не велит, Вам Танатос с кончиною нетленность сохранит! И стали люди старые жрецами в храме том, Увёл к Аиду Танат их, как срок пришёл, потом Из праха липа выросла, с ней рядом мощный дуб, Могучим корнем двух дерев пронизывая глубь. *Филемон и Бовкида

Гиацинт Художник Алексей Киселёв Могучий стреловержец пронёсся по эфиру И близ гористой Спарты передохнуть присел. На берегу Эврота звучали струны лиры – Во славу Гиацинта Терессий* гимны пел. Царевича увидев, сам Бог залюбовался И ослепил Тересия за дерзновенный миг, За то, что красотою под гимны наслаждался – Лишь Аполлон бессмертный мог видеть чудный лик. Об их великой дружбе поведал нам сказитель, Под нежные напевы Бог друга навещал, Терессий благодушный, теперь духовный зритель,

И лишь Зефир** печальный к той дружбе ревновал. Гуляли по долинам друзья во время встречи, Охотились на зверя в чащобах вековых И, отдыхая после, укрыв от солнца плечи, Беседовали мирно о судьбах неземных. Друг Аполлона смертный, красою богоравный, Был сыном царским в Спарте, божественной красы, И красотой царевич был олимпийцам равный – Настолько был прекрасен Амикла*** юный сын! Взяв диск однажды вышли друзья на луг просторный, Окутала пространство вечерняя заря, Диск бронзовый подбросил Бог Аполлон проворно, Друг бросился навстречу, чтобы поймать. Но зря… Взлетел снаряд тяжёлый до сферы небосклона, За тучкой прилетевшей на краткий миг пропал, Подул Зефир ревнивый, и с бешеным разгоном Тяжёлый диск на голову царевича упал. Упав ничком на травы, он, истекая кровью, Простился с Аполлоном, кричали журавли, В печали Бог нагнулся, ступил шаг к изголовью – А струйки крови юноши по берегу текли. И Аполлон заплакал в своей печали скорбной, Поскольку другу смертному не мог он жизнь продлить. Пред мойрами и боги своей судьбе покорны – Нет сил у Аполлона, любимца воскресить. Из скорбных капель крови взошёл росток мгновенно, Чарующую нежность дыханьем передал, От Аполлона принял судьбы печаль смиренно... Зефир, его лаская, в раскаянье страдал. *Терессий – прорицатель **Зефир – Бог тёплого восточного ветра *** Амикл – отец Гиацинта

Дриопа Дочка Эврита Дриопа отличалась чудным нравом Потому её любили, женихов был круг немалый, И в Эхалии красою прослыла одной из первых, И умом слывя немалым, знала, выбор нужен верный. В жёны каждому хотелось взять прекрасную царевну, Только ей судьба послала горе вместо перемены. Андремон, царевич юный, лишь один запал ей в сердце, Ключ нашедший, потайную разыскал у сердца дверцу. Перед свадьбою Дриопа в салки с нимфами играла, Богу солнечного света в сердце накрепко запала. Он, спустившись, на равнину обернулся черепахой, Нимфы и гамадриады подбежали к ней без страха. Стали с ней играть Дриопа, и в игре без страха тени Подхватила черепашку, положила на колени, А потом переложила черепаху под тунику, Знать не зная, кто скрывался в ней под панцирем безликим. Это нужно было Богу, чтобы сделать своё дело,

Обратившись гибким змеем, завладел Дриопы телом, Зашипел, и нимфы в страхе разбежались по округе, А несчастная Дриопа покорилась от испуга. В дом отцовский убежала, а сказать о том боялась… С Андремоном скоро свадьба у царевны состоялась. Амфис-сын родился вскоре от соитья с Аполлоном Под его лучей сияньем с переливами и звоном. Как-то раз с сестрой* и сыном вблизи озера лесного Увидала она древо цвета яркого живого, Сорвала цветок прекрасный, его сыну протянула, И увидела, по древу струйка крови потянулась. Так как было то не древо, нимфа с именем Лотида, Укрываясь от Приапа, вид сменила от обиды. Потеряв цветок от древа, жизнь у нимфы утекала, Но несчастная Дриопа, к счастью, этого не знала. Обращаясь в тополь чёрный, горько слёзы проливала, А сама корою древа покрываться вскоре стала, Муж с отцом, услышав крики, прибежали в час последний, И Дриопа им сказала на прощанье наставленья: «Чтоб кормилицу Амфиссу привести, назвавши мамой, А с ребёнком чтобы тоже не случилась эта драма, Он, гуляя по округе, пусть не рвёт цветы лесные – В каждом есть живые духи, что творят дела земные. Пусть ребёнка ей приносят посидеть в тени под кроной, Этим деревом** сегодня стала мать по воле чёрной. А в цветах кустов-деревьев дух дриады проживает, Не рубите и не рвите, светлой жизни их лишая». Дальше – больше. Ноги крепче к мягкой почве прирастали, Тело жёсткою корою покрывалось беспрестанно… Муж с отцом к ней прибегали в час, когда уже корою Покрывался её образ под всевидящей луною. *Иола – сводная сестра Дриопы **По другой версии Дриопа сорвала цветок лотоса, в который превратилась Лотида, и сама стала лотосом.