При первой же попытке приблизиться ко вратам столицы стража отправила её, как и всех других, по запутанной длинной дороге, где она чуть не погибла, спасаясь от волков в топком болоте. При второй попытке Морянна напоила стражников хмельным вином, а когда те заснули, прошла врата, но у следующих внутренних врат её снова не пустили. Тогда ей пришлось очаровать стражников своим волшебным голосом и душевным обаянием. Эта попытка удалась. Но уже вблизи дверей царского дворца Морянна чуть не погибла от стрелы, выпущенной в неё каким-то дерзким мальчишкой, называвшим себя Амуром. Он забавлялся тем, что его невидимые стрелы поражали сердца чувствительных людей, и те влюблялись, забыв о своих целях. Стрела Амура попала прямо в сердце девушки, и она... влюбилась в бравого воеводу, начальника службы царской охраны. Тот был, в самом деле, хорош собой, очень решителен и умён. Увидев очаровательную незнакомку с волшебным голосом и талантом очаровывать, он воспылал желанием обладать ею и, пригласив на праздник в качестве певицы, предварительно пообещав ей аудиенцию у короля, он цветами и подарками, чудесными духами и нарядами захватил внимание девушки, покорил своей страстной любовью. Роман длился недолго, потому, что девушка узнала о других любимых женщинах воеводы и в порыве ревности чуть ни убила своего любимого. Неожиданная воинственность певицы сначала восхитила, затем напугала, а ещё позже сильно рассердила начальника стражи, и он приказал солдатам схватить и казнить её за покушение на убийство. Вот какова цена пылкой страсти... Поначалу, конечно же, воевода уверял её, что все его прошлые любимые не сравнятся с нею, с самой лучшей на свете и самой красивой в царстве девушкой, но осознав силу характера Морянны, принял своё окончательное решение.. Именно в этот момент отчаяния, оказавшись под угрозой смерти, девушка вспомнила рассказ своей прабабушки о похожей истории, случившей когда-то с нею. И осознала, что только сама сможет спасти себя от неминуемой гибели.
Почти все придворные мечтали возвыситься в царских глазах и заслужить особое расположение к себе, вот и соревновались они постоянно, вызывая желаемое, особое расположение царя, но тот, будучи мудрым, обладал талантом видеть насквозь все мысли и их причины. Он видел своих приближённых в ореоле ревности и желания привлечь его высшее внимание, а потому уделял им столько времени, сколько сам хотел, и не видел среди них настоящих друзей. Все лишь ревностно завидовали друг другу и даже ему, поскольку каждый мечтал оказаться однажды на его месте. Фрейлины втайне представляли, что могут стать царицей, даже те пожилые дамы, у которых были семьи, но это желание происходило не из любви к царю, а из тщательно скрываемого тщеславного чувства. Оно, как оказалось, основано на желании свободы, богатства и власти. Однако они не знали, на что можно бы употребить власть, свободу или богатство, кроме как на ещё большее своё богатство и величие. Царь, видя это, выделял среди всех слуг только самых искренних и преданных, но увы, среди этих немногих почти не было обладателей собственного достоинства... Вот такие противоречивые ветры витали во дворце, когда в тюремной камере дворцового подземелья оказалась отважная певица Морянна, обречённая на казнь и решившаяся на крайние меры. Применив сначала изощренную женскую хитрость, затем переодевшись в одежду пажа, девушка ловко сбежала от стражи. Она сама не знала, что именно ею движет, смертельный приговор или мечта увидеть царя... Её жизнь висела на волоске, она зависела теперь только от ангелов-хранителей, ведь месть начальника стражи была неминуемой. И вот девушка в одежде юноши, выполняя почерпнутые из книг тонкости принятого этикета, добралась до царского зала. А тут совершенно неожиданно ей пришла помощь свыше. Кто-то из вельмож, приняв её за настоящего пажа, велел сбегать за шафрановой мантией короля. Морянна, понятия не имея где находится зал с царскими нарядами, не думая ни о чём, со всех ног побежала в том направлении, куда указано было и оказалась прямо у входа в гардеробную. Вежливо, но требовательно велев подать ей шафрановое платье для короля, она увидела, как засуетились слуги, тщательно осматривающие подаваемый ей наряд с тем,
чтобы всё было в лучшем виде. Это даже немного рассмешило её, поскольку слуги начали сдувать с мантии пылинки, которых там и не было. У страха глаза велики, как говорят. И вот с мантией в руках она отправилась туда, откуда примчалась и вручила великолепный наряд вельможе, отдавшему ей приказ. Тот, взглянув чуть более внимательно, увидел нечто особенное в светящихся глазах красивого пажа и, поблагодарив, велел остаться ждать дальнейших распоряжений. Тем временем король почувствовал какое-то странное недомогание, охватившее его внезапно и сделавшее неспособным двигаться. Он вдруг рухнул, как подкошенный и только пытался понять, что же происходит. Слуги закричали и помчались за лекарем, а тем временем Морянна в этой суматохе незамеченная, вошла к царю и увидела впервые в жизни… его лицо, недоуменно взирающее на происходящее. Что-то подсказало девушке, что это своего рода обморок с сохранением сознания, и она знала, как помочь в таком случае. Быстро достав из своей сумочки флакончик с духами и салфетку, девушка подбежала к королю и начала нашептывать известные только ей заклинания, протирая шёлковым платочком ему лоб и давая понюхать аромат духов. Это сработало! Царь постепенно пришёл в себя, и тело его стало подвижным, как всегда, но в сердце он почувствовал необычайный жар, как будто туда налили огненной жидкости. Поблагодарив пажа и отказавшись от уже ненужной помощи подоспевшего лекаря, царь удалился в покои. Но перед его взором так и стояло удивительное лицо Морянны, нашёптывающей загадочные заклинания... Начальник стражи, услышав о происшествии, тоже оказался поблизости, а когда Морянна шла, улыбаясь своим мыслям по галерее, он увидел её. Такую чарующую улыбку невозможно было скрыть ни под шляпой пажа, ни даже за маской. Грубо схватив девушку-беглянку, он силой потащил её назад в подземные камеры, где крайне редко оказывался кто-либо из провинившихся слуг, и там бросил в холодной камере, пригрозив скорой расправой. Что было делать девушке, ведь теперь она уже никак не смогла бы
попросить царя о защите. Оставалось надеяться на судьбу и счастливый случай… Морянна сидела в каменной клетушке каземата, раздумывая над случившимся, а блуждающая улыбка так и не сходила с её прекрасного лица. Раздосадованный начальник стражи не удержался и задал вопрос о причине странной радости теперь, когда часы её жизни… были сочтены. Морянна, взглянув на него почти невидящими глазами, прошептала одно загадочное слово «дарваза», но это слово было совершенно незнакомо ему... так и ушёл он ни с чем… Между тем, девушка стала вспоминать свою трудную и короткую жизнь, какие-то мгновения воспоминаний показались ей добрыми помощницами. Они будто бы давали подсказку, но какую именно - она никак не могла понять. Собрав воедино всё своё старание и мысленно вспомнив взволновавшее её лицо царя, она вдруг неожиданно сама себе… рассмеялась, таким нереальным показалось ей состояние тюремного заключения вблизи со своим возлюбленным… Царём! Да, она вдруг ясно поняла, что он и есть тот, о ком она всю жизнь мечтала, кого представляла себе в видениях, читая про царский замок и всё происходившее с её пра- пра-бабушкой. На сердце стало так легко, как будто она полетела подобно бабочке по воздуху с цветочка на цветочек. Так же ясно она вдруг увидела мельчайшие детали лепестков неизвестного шафранового цветка, как могла бы рассмотреть свои пять пальцев. Подземелье показалось ей каким-то загадочным представлением или чем-то нереальным. Морянна даже ущипнула себя за щеку, чтобы понять, не сон ли это. Увы, это не было сном, тёмная камера не предвещала ничего радостного. Но в старинной бабушкиной сказке рассказывалось о похожем случае, когда приговорённого к смерти узника, полюбившего царевну, уже на эшафоте спасла сама царевна, воспользовавшись шапкой невидимкой и представившей всем некое чудесное
знамение для спасения возлюбленного. Но тут, все было иначе, горькой реальностью. Царь не знал, что она девушка, где теперь и что ждёт её, не знал ни имени, ни внезапно вспыхнувшего в ней чувства. Да если бы и знал, что это могло изменить? Ведь он не мог испытывать никаких чувств к пажу, кроме благодарности за помощь. Возможно, это её последняя ночь в жизни… Горькие мысли тяготили сознание безысходностью… Тогда она, набравшись смелости, решила провести последние часы с любовью к этому миру, с которым ей надлежит попрощаться. Морянна запела любимую песню, сначала тихонько, а потом всё громче и сильнее разливался по подземелью её мелодичный голос. Изумленная стража присела возле приоткрытой ими дверцы узницы, и некоторые даже стали подумывать, как бы скрасить девушке последние часы жизни. В самом деле, не со зла же она хотела убить своего хозяина, а от обычной ревности, да и кто знает, что там на самом деле было между этой прекрасной певуньей и их начальником… часть 3 А тем временем царь, придя в себя и пытаясь разобраться в чувствах и охватившем сердце жаре, размышлял о судьбе. Странным показалось ему все случившееся. Никогда раньше оцепенение на него на находило, никогда раньше не горело пожаром сердце, никогда раньше не помогал ему мальчишка паж, да еще нашептываниями, никогда раньше... ах да... никогда он не испытывал такого острого желания вновь увидеть сказочные глаза, глаза мальчика, такие необыкновенные и умоляющие его о чем-то. Эти глаза смотрели на него, как неведомая вселенная, раскрывающая перед ним какие-то тайны. Он подумал, жаль, паж слишком молод, чтобы стать ему другом, но быть может, он свободен от ревности и зависти, столь свойственных всем другим? Тут Царь и повелел привести к нему пажа, а сам продолжал с горечью размышлять о так и не найденном друге…
Дело в том, что он, как и подобало царю, заготовил для того, кто преодолеет все препятствия стражников и придет к нему на службу из народа, последнее царское испытание, о котором никому не сказал. Не дождавшись, когда приведут пажа, царь вышел на балкон, и вдруг… о, чудо… до его слуха донеслось нежнейшее в мире пение. Сердце его стало так сильно биться, что он подумал, вот-вот выскочит из груди. Вдруг странное видение в виде цветка шафрана предстало его удивленному взору, приблизилось и вдруг он сам превратился… в этот необычный цветок, в тон своей любимой мантии, и к нему летит потрясающе красивая бабочка... И опять произошло чудо, тут-то царь неведомым образом… догадался обо всем произошедшем, озарение посетило мудрого царя, и понял он, кому принадлежит голос, и почему не ведут к нему спасителя. Потребовав к себе начальника охраны, царь устроил тому допрос, и тот во всем сознался. Надо ли описывать счастливую встречу влюбленных, я и не знаю, ведь Морянна не все мне рассказала из своей истории. Но дополню этот удивительный рассказ тем важным испытанием, которое спустя некоторое время все же устроил царь для своей возлюбленной. Однажды царь собрал в тронный Зал дворца всех своих приближенных и приказал казначею принести самое драгоценное, наследственное сокровище, хранящееся в царской казне за семью замками. Жемчужину Времени, о которой столько легендарных историй рассказывали, что и не вспомнить все, принесли. Никто из придворных ни разу не видел это чудо, а царю захотелось открыть его всем и, прежде всего, Морянне, поскольку он собирался жениться на ней. Все решили, что драгоценность и будет свадебным подарком невесте, ведь царь был очень щедр. Когда упакованный в парчу золотой ларец с драгоценной жемчужиной внесли в зал, пространство вокруг осветилось невероятно нежным мерцающим сиянием, такова была сила жемчужины. Казалось, мгновения остановили свой ход, обратившись в вечность… А когда ларец был открыт, то изумлению
собравшихся не было предела, все по очереди подходили и рассматривали сказочное великолепие, невиданное в мире чудо! Спустя час, а может несколько часов восхищенного любования и обсуждения, царь вдруг, потребовав внимания, отдал неожиданный приказ начальнику стражи: - Возьми и разбей ее! Все, кто был в зале, ахнули от столь страшного повеления и лишились дара речи... В наступившей тишине ошеломленный начальник стражи, почувствовав неладное и решив, что это месть царя, упал в ноги ему и стал клясться, что выполнит любое другое приказание, но только не это, так как он даже мысли не может допустить, чтобы столь потрясающая красота, Жемчужина Времени, перестала существовать! Он бывал в самых жестоких битвах и никогда не трусил, но тут пришел его смертный миг… Царь же… неожиданно благосклонно посмотрел на него и велел казначею принести лучший наряд, а затем подарил его несчастному со словами: - Иди, служи и охраняй царское достояние в любое время дня и ночи. А следом обратился уже к казначею с требованием исполнить его приказ, разбить жемчужину. Казначей так же, не понимая требования, упал на колени перед царем и просил дать ему любое самое сложное задание, но только не это, поскольку руки его не смогут причинить ни единого вреда несравненной красоте. Казначей тоже был награжден за хорошую службу и получил драгоценное серебряное блюдо в подарок. Дальше наступила очередь вельмож, и все повторялось по тому же образцу, но уже без потрясения от первых мгновений. Все ожидали, что, наконец- то царь удовлетворится розыгрышем, умилостивится своей щедростью и подарит эту редкую Жемчужину невесте. Но вместо
этого… он вдруг, обернувшись к Морянне, снова повторил свой приказ... - Разбей ее. Вот и для нее тоже наступило ошеломительное мгновение, столь неожиданно прозвучал приказ царя для Морянны. Но тут она, не размышляя, схватила тяжелый бронзовый постамент для вазы, оказавшийся рядом, и со всего размаху кинула его на редчайшую в мире драгоценность... Весь зал был потрясен случившимся, до глубины души каждого видевшего чудовищное действие… После некоторого тягостного молчания придворные бросились с обвинениями и оскорблениями на Морянну. Только царь стоял в стороне и очень странно улыбался, только он понял причину, побудившую его возлюбленную совершить этот безумный поступок. Когда же взоры присутствующих обратились к царю, он произнес: - Только настоящий друг и преданный человек не станет обдумывать и обсуждать мои приказания. После этого заключил побледневшую от своей неслыханной дерзости и неразумности Морянну в объятия... Так оно и было… И на свадьбе-то я была, и мед янтарный пила, и с царем да царицей беседы размеренные вела, а о чем… то в другой раз расскажу, может быть... может быть.
СКАЗКА О ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ЖЕМЧУЖИНЕ Жили-были Вечные Сказки и Сказочники в единстве дружной Семьи Космоса. С начала времён жили они гармонией единства Творца, но изредка творчески соперничали в искусстве сочинять и реализовывать лучшие сказки. Так повелось, что победителей, авторов лучших сказок, определяли сами воплощённые миры. Тот мир, где жители жили счастливее и интереснее, как им казалось, объявлялся лучшим, и по его образу подобию создавались зеркальные временные миры, отражённые, как эхо, ограниченными пространствами. Эховые миры имели начало и конец, в отличие от Галактических. Избранные сюжеты, становясь типовыми, теряли свою оригинальность, а жители утрачивали свежесть восприятия и живость творчества. Увы, так случается со всеми тиражами или надоевшими душе да уму повторами. Вот тогда-то сотворенные копии и начинали отклоняться от начальной гармонии Космоса Единого, сохраняемой глубоко в сердце. Им хотелось быть особо оригинальными. Некоторые даже выделяли себя временем и пространством до такой крайности, что объявляли свой мир
единственно разумным в звёздных пределах, так и жили тысячи лет они в одиночестве, в безжизненном по их мнению Космосе. Бесчисленные сияющие звёзды и манили их неразгаданной загадкой, и пугали своей холодной сутью. А что там творилось, в типовых временных ячейках Космоса, ведомо лишь самим заключённым в них, как в тюрьмах, существам. В одном из таких смертных миров на обочине мироздания оказалось и наше родное человечество, забывшее о родине души - Сказке, Семье Сказочников, сотворяющих в Безвремении вечную, волшебную Сказку о Землях миров иных. Известно, всё однажды рождённое умирает, так как живёт во времени, изменяясь и старея каждый час и минуту. Также известно, что сотворённое настоящим Творцом - бессмертно, так как бессмертен Космос Творца. Любая копия с оригинала неистинна, так как оказывается рождённой подражателем Творца, ремесленником или мастером своего времени. Среди таких мастеров времени были гениальные умы, учёные, зодчие и художники, музыканты и астрономы, о которых история Земли сохранила добрую память. Но самым загадочным и таинственным всё же оставался Творец мира Космоса. В разных народах его называли по-разному, утвердив догмами или сказками различные религии в Его честь, Священные книги и писания пророков. Представьте себе, даже атеисты, разглагольствующие о возрастании энтропии и мёртвом Космосе, понимали, что кратковременное имеет в основе своей противоположность – вечное. В одном из сюжетов обычного Сказочника появился образ Галактического корабля с дружной командой, путешествующей по мирам с целью их изучения и оживления. Сюжет был признан лучшим самим экипажем корабля, и с тех пор пошли гулять по свету его вариации, копии сюжета о Ковчеге спасения человечества. Однажды на корабле-копии под привычным названием Ковчег, в команде, привычно плывущей по мерцающим, бесконечным звёздным морям, возник мятеж. Матросы, возомнившие себя обиженными и униженными, решили захватить власть над капитаном и его помощниками, чтобы самим определять курс
корабля и снять с себя бремя тяжёлых матросских обязанностей. Самый молодой и сильный моряк воскликнул: - Братья, матросы! Мы знаем, как тяжёл труд наш в этом тягостном плавании по морям, мы трудимся не покладая рук, и днями, и ночами… Но если сумеем захватить власть, сможем причалить к какому-либо чудесному острову благоденствия и останемся спокойно жить на нём. Дело наше правое, мы победим! За свободу, друзья! Так был рождён первый галактический бунт на сказочном корабле – копии истинного, плывущего Океаном Безвремения Галактического Ковчега… Что оставалось делать капитану и его помощникам, когда увещевания оказались бесполезными? Они приняли единственно верное решение, уйти с корабля-копии без боя, предотвратив саму возможность войны, оставив команде желаемое, а самим на истинном Корабле коллапсировать в звезду. Согласно Закону Сохранения Вечности капитан запечатал главные ценности Космоса в Жемчужину, похожую на обычную звезду, и бросил её с корабля в космические воды… Ему, как никому другому, хорошо было известно, что Космос, Вселенная не приемлет ни войны, ни воинственности бунтующих. Такова Природа Космоса. Ещё в древности великий посвящённый Пифагор назвал Вселенную Украшенным Чудом! Но Жемчужина, бесконечно плывущая по бездонному Космосу, и поющая саму себя, породила круги разных уровней сознания времён и временных миров воспоминания о ней. Так возникли звёзды Млечного Пути, а затем родилось и наше Солнце, тогда-то и оказалась возможной земная реальность иллюзорного сосуществования души в телах людей. Кометой или звёздным дождём проносилась Жемчужина в видениях землян о дальней Дали, и многие мыслители, увидев её в водах жизни, припоминали свои истоки, этические ценности Единой души Космоса и вечные сказки… Круг за кругом, убывая физической силой, пошли эховые времена больших и малых эпох планеты. Первый круг земных времён можно сравнить с дикими войнами за плодородные земли и рабов, второй с жестокими религиозными войнами за богатства и тиранию в убеждениях, третий с безумными мировыми войнами за
мировое господство. Четвертый с расчетливой холодной войной противоборствующих в сознании землян идей, пятый круг - с изощрённой информационно-интеллектуальной войной за рабовладение душами людей, войной, разрушающей само сознание людей. Шестой же круг становится… почти что пародией привычной войны, он невелик силой, но велики притязания на власть воюющих сторон. Далее идут едва различимые круги, смешанные с другими затухающими волнами, им можно дать такие определения, как война выцветших псевдоидей, мёртвых идеологий, фиктивных богатств, извращённых вкусов, напрасных амбиций, генетических отклонений и предпочтений и т.д. Но поверхность моря, изредка вскипающая бурями и гигантскими волнами, остается самой собой, надёжно сохраняющей тайны глубин и чудесную Жемчужину… Итак, команда корабля-копии, захватившая власть на Ковчеге, направила корабль к первому попавшемуся на пути следования приглянувшемуся острову, которым и оказалась наша планета. Трудное время началось для всех прибывших странников. Тот самый молодой матрос, затеявший бунт на Корабле, предстал в роли виноватого за все последовавшие катастрофы и бедствия, хотя поначалу его называли Спасителем. Претерпев структурно- мутационную трансформацию, все бывшие матросы, перевоплощаясь, становились сначала духами природы земли, деятельными титанами-гигантами, а потом морями и материками, рыбами, птицами, зверями. Но наконец-таки, прообразами людей, устремившихся к творчеству. Планета долгое время восстанавливала себя после трагического «столкновения с космическим кораблем». На самом деле, это было лишь восприятием взбунтовавшей команды, опустившейся в планетарный мир. Но когда вселившиеся в тела духи сил оформились в сущностей, земля продолжила своё обычное существование на окраине Космоса вблизи Солнца, образованного духами капитана и его помощников. Таким образом, бывшая команда породила народы и нации Земли, сохранившие не только память о бунте, Спасителе и Жемчужине, но и воинственный дух, желание победы и свободы любой ценой. Одного не могли они
понять, как побеждать беды без войны и получить свободу в изначально несвободном мире? Культ мужественного героизма и вульгарного оптимизма выродился впоследствии в политические фетишизмы, а культ избранничества нации - в нацизм и сионизм. Итоги страшных войн двадцатого века Земли привели большинство людей к пониманию гибельности войн для всего мира и безнравственности воинственности, однако, не так просто донести эти знания до зомбированных привычным восприятием существ. Воинственные духи опирались на неизбежность войн и противостояния силам тьмы, отказавшись понять гармонию сосуществования противоположных сил, идей, полюсов в земном мире. Армейские идеи, «высокие технологии», криминальные бестселлеры, зомбирующие сознание «-измы» размножились повсюду… Нынешние фабрики, киностудии, военные заводы, индустрия развлечений продолжают выпускать или пропагандировать средства ведения войн и их аналоги, даже в качестве игрушек. Воинствующие, конкурирующие политики и правители, финансово- олигархическая элита заинтересованы в ведении хотя бы и локальных, фиктивных войн для своего процветания. Сверх того, СМИ поневоле поддерживаются такие хобби, как охота на зверей и птиц, поощряется мясоедение и потребительское разбазаривание природных ресурсов планеты. Иллюзорная свобода, полученная потомками матросов галактического корабля, всё ещё манит полуслепых кротов, властителей мира сего, миражами. Но им противостоят жизнерадостные солнечные потомки капитана Ковчега и его друзей, многие из которых сумели отыскать в водах индивидуальной судьбы, личной жизни своё именное сокровище, оставленное им древним Сказочником. Жизнь всегда зависима от свечения солнца. Но не столько видимого солнца Солнечной системы, сколько внутреннего Солнца Сердца. Поэтому многим людям кажется смертельной его энергия, его живая, бесконечная мысль, Жемчужина, дарующая нам жизнь.
ЖИЛА-БЫЛА СФЕРА В некотором царстве, некотором государстве жила-была маленькая Сфера. Маленькой она казалась другим при взгляде на неё, себе же она виделась необъятно большой, многозначительной, привлекательной, даже необходимой внешнему миру, и чем-то загадочной. И хотя она догадывалась, что другие сферы воспринимали себя подобным образом, в ней-то жила дивная тайна морской Жемчужины. Маленькая Сфера обладала несколькими исключительными талантами: например, могла видеть и понимать окружающее лучше других, так ей казалось, умела вслушиваться в музыку вольных ветров, в придонное пение глубокомудрых морей, и при этом видеть их будоражащие воображение образы, она могла, всматриваясь с интересом и восторгом в движения непохожих на нее живых существ, догадываться об их скрытых желаниях. Словом, её восприятие отражало пёстрый мир, как в сферическом зеркале. А ещё у неё была волшебная мечта, о которой она никому не говорила, берегла, наверное, для особенного праздника жизни. По правде сказать, праздники существовали в природе Сферы всюду, куда она устремляла внимание, будь то планктон в солёных водах или лужайка с ароматным чабрецом, жужжащими шмелями, звенящими на все лады кузнечиками, будь то изящные, розовые тучки над темнеющим лесом перед заходом солнца или мигающие из безбрежной дали звёздочки. Во время таких празднично- проницательных наблюдений в душе Сферы возникала удивительно сильная, по-царски красивая, и одновременно, полупрозрачная, невесомая волна чувств, о таких говорят, «ни в сказке сказать, ни пером описать». Волны чувствительной Сферы, играя в лучах восторга всеми доступными ей красками, порой плескались, как в настоящем море, напевая о тайнах, искрились кружевной пеной и пахли арбузом, напоминая о древнем морском роде своём и забытых легендах…
Волны, всюду волнующие её волны, колышущаяся волшебная колыбель празднующей жизнь Природы. Вот только в городе, где она подолгу жила, Сфере оказалось трудно воспринимать любимые волны. Там, нагромождаясь друг на друга, соперничая и подавляя чуждое, возвышались преграды: кичливые, угловатые здания с плоскими стеклами, отражавшими мертвенные образы своего подобия, хаотично движущийся, шумящий и скрежещущий металлом транспорт, спешащие и забывшие себя в суете сует люди… Даже воздух там обычно источал прогорклый привкус чего- то опасного и едкого. Трудно описать колючий мир, но вы знаете наверняка такое состояние души, если бывали в больших городах. Сфера отражала воспринимаемое ярко и точно. В зеркале её поверхности можно было наблюдать целый мир до горизонта. Но самое интересное - то, что наша Сфера обладала избирательной памятью, и наиболее важные отражения сохраняла не образами, а сутью... в тайниках своих, где воспринимались они иначе, внутренне бесконечными торами в торах, смыслом в кажущемся бессмысленным. Под сферическим зеркалом памяти таилось нечто неведомое ей... тёмное и манящее, иногда это неведомое проявлялось желанием творческого дыхания, гармонии, иногда разрушительными молниями гнева, а иной раз кипящими гейзерами странного озарения. Нечто позабытое внезапно вспыхивало в сознании Сферы... и мир начинал сиять, переливаясь всеми цветами радуги. Такое чудо невозможно было выразить словами и образами, но и спрятать от окружения тоже было невозможно. Оно излучалось неведомым сиянием души её. Но другие малые и большие сферы, занятые собой, к сожалению, отражали её чудо плоским и маленьким, ценя лишь игру собственного воображения. Изредка находились похожие на нее сферы, и в моменты встреч сияние как бы умножалось, но похожесть такая была кратковременной, поверхностной. Однажды она познакомилась с удивительной Большой Сферой. Большой настолько, что, кроме поверхностного и объёмного мира, Сфера видела, вмещала в себя тысячи неявных отражений других сфер, хотя почти ничего не знала о них. Непостижимое чувство жажды знать охватило маленькую Сферу, притягивая неведомым
водоворотом, будто бы поглощая мощным магнитом. Каждый день маленькая Сфера подолгу вслушивалась, вглядывалась в подругу, изучая удивительные её отражения, пробуя их на вкус и аромат, упругость и твёрдость. В каждом из них при внимательном вслушивании оживали миры иные, не просто иные, а родные её душе. И наконец поняла она, что любовь к Большой Сфере поглотила всё её сознание. Так маленькая Сфера стала Большой! Теперь она про-видела и отражала иные горизонты – сферу целой планеты и всех её обитателей. Изменилось и внутреннее зеркало памяти, сохранявшее не только видимое и переживаемое Сферой в течение потока её жизней, но и всё великое прошлое планеты, прожившей неизмеримо большее время в мире, чем она за все свои века. Однажды Большая Сфера осознала себя разом всеми пространствами, по которым когда-то путешествовала планета Земля, и объёмная память тысячелетий дала ростки удивительному ортогональному миру – восприятию галактическому. Но самым поразительным оказалось то, что видеть и чувствовать галактику Сфера научилась не только в Космосе окружающего мира, но и внутри себя! Именно внутри, в той самой таинственной Жемчужине, ей удавалось создавать миры по своему желанию, некоторые - царственными, а некоторые – государственными. Тех, кто жил в её новых мирах, Сфера щедро наделяла своим главным качеством – умением отражать мир в уникальном восприятии! В царственных мирах, где по воле её сердца правили сказочные царь и царица, вы-то понимаете, что это означает дух и душа царства, поселялись сказочники и музыканты, художники и поэты, певцы и танцоры. А в государственных мирах жили все другие союзы людей, строящие государства по воле разумного ума своего. Однажды Сфера достигла такого глубинного, тороидально-галактичного понимания себя самой, что увидела саму суть - внутреннюю бесконечность звёздного Космоса - Себя настоящую и, наконец-то, сумела освободиться от прошлого планетарного мира, упавшего созревшим плодом в плодородную почву новых земель её Космоса. А что там вырастет – ей пока неизвестно…
Коллаж Ирины Петал ЖИЛИ-БЫЛИ СКАЗКИ Друзья! Мы учим наших детей добрыми сказками, а потом они приходят в мир жестокой конкуренции, лицемерной реальности и начинают раздумывать, зачем же им с детства лгали? Становясь меркантильными и забывая добрые сказки, дети вырастают либо бездушными роботами, зомбированными и средствами СМИ, и скоротечной модой или популистскими течениями, далекими от духовности и житейского благоразумия, и амбициозными, самонадеянными личностями, забывшими свои мечты, либо оторванными от общества нигилистами. Переболев болезнями взросления, большинство из них всё-таки приходят к пониманию своей истинной сути, находят силы для развития творчества и полезных человечеству дел. Но многие остаются невостребованными недоличностями по слабости характера или в виду тяжести судьбы. Такова жизнь человека вне сказок.
Можно ли употребить иную тактику для воспитания? Уча детей сказками, нам хорошо бы постоянно напоминать, что до уровня настоящей сказки человеку предстоит дорасти путями трудных испытаний, которые судьба подготовила таким образом, чтобы проверить, достоин ли человек стать творцом своей сказочной судьбы или должен продолжать играть в чужие игры. Игры зомби, придуманные для него меркантильным обществом, как развивающие характер житейские трудности или, напротив, испытание легкостью достижений успеха в мире обычности, однажды заканчиваются смертью тела. До этого момента человеку необходимо отыскать свое истинное Я… в волшебной сказке. «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». ТОГДА ОБУЧЕНИЕ СКАЗКАМИ СТАНЕТ ЧЕСТНЫМ. Тогда лишь можно будет говорить об исполненности судьбы, как жили-были Волшебники, цари Времен, Герои сказок, в которых мы узнаем самих себя. Вы видели, чтоб спорил виноград С картофелем, кто лучше и полезней? Так плод любой созревший миру рад, Оторванный от корня жизни прежней. Так дух людей, что зрелости полны, Сквозь бездну прорывается ко свету, Чтоб напитать пророческие сны, Став вдохновеньем творчества поэта. Так жемчуг среди сказочных долин Зовёт красой невиданной доселе: Найди в себе сокровища глубин Души, звучащей песней на пределе…
Жемчужина Творчества Ирина Петал То, что обычному человеку кажется камнем, для знающего является жемчужиной. • Джалаладдин Руми Творчество - это болезнь души, подобно тому, как жемчужина есть болезнь моллюска. • Генрих Гейне А в сердце моем, как в море, И ветер поет и волна, И много прекрасных жемчужин Таит его глубина. • Генрих Гейне „Художник — дитя, о котором народная сказка повествует, будто слёзы его — чистый жемчуг. Ах! Злая мачеха вселенная затем и
бьёт так беспощадно бедное дитя, чтобы оно роняло побольше слёз-жемчужин.“ — Генрих Гейне немецкий поэт и писатель 1797 - 1856 „Любое искусство автобиографично; жемчужина – это автобиография устрицы.“ — Федерико Феллини 1920 - 1993 Источник: https://ru.citaty.net/temy/zhemchuzhina/ Легенда о Жемчужине Творчества Автор: Елена Леванькова Жил-был на свете один простой хороший человек. На самом деле, он был Великий Художник, который запечатлел само Рождение Вселенной, и знал ответы на все умные вопросы. Даже на те, на которые не найдешь ответа в самых мудрых учебниках. Но сам себя он считал просто хорошим человеком, который умеет писать настоящие картины . По нынешним временам, уверяю вас, и это - немало. У Художника была маленькая дочь, любопытная, как все девочки на свете. Она очень любила смотреть, как работает в мастерской её отец, а он никогда её не прогонял, потому что он очень любил свою маленькую девочку. И ещё потому, что кроме него, у девочки никого не было: их мама умерла так давно, что даже воспоминаний у дочери не осталось, только портрет. А разве можно подружиться с портретом! И вот однажды дочка , как всегда, наблюдала за тем, как папа смешивает краски , и перебрасывала из руки в руку чудесную жемчужину, которую ей подарил какой-то ужасно богатый покупатель. Вдруг жемчужина вырвалась у нее из непослушных пальчиков, и покатилась по деревянным доскам пола. Девочка успела только сказать «Ой!», а ее драгоценность уже провалилась так глубоко, что и не достать. Даже фонариком посветили. И все равно ничего не помогло! Она была девочка стойкая , но … заплакала. Уж очень ей нравился блеск этой волшебной жемчужины. Бедный отец был огорчен едва ли не больше своей дочери. Художники вообще люди очень впечатлительные, а этот –особенно.
Он был такой добрый, что в его присутствии самые злые люди и те становились чуточку добрее. Короче говоря, чтобы как- то успокоить единственного ребенка и успокоиться самому, наш художник решил рассказать ей…легенду. Ну, или почти сказку. Между прочим, вполне достойный способ справиться с огорчением: сказки рассказывать. Не пробовали? -Милая,- сказал художник.- Прошу тебя, не расстраивайся так сильно. Знаешь, это, наверное, была Волшебная Жемчужина Творчества. А такая вещь не может бесследно пропасть. Успокойся, мы с тобой обязательно ее найдём, где бы она ни очутилась. И , конечно, девочка вытерла слезы и приготовилась слушать дальше. История первая. Терпсихора. Давным-давно, когда древние боги еще только думали, как научить первых людей на Земле быть Людьми, У грозного бога Зевса и богини Памяти Мнемозины родилось девять дочерей. Ну, конечно, они не все сразу родились…Я не знаю, как там у богов принято. Но, наверное, как у людей: по одной - две в год…И, конечно, дочери бога не могли быть простыми девочками. Они стали Музами. -А кто такие – Музы?- спросила дочка. -Музы – это такие покровительницы людских талантов. Без их помощи люди ничего нового не создали бы и никогда не стали Настоящими Людьми. Чтобы научить своих маленьких дочек помогать людям, Мнемозина (мама-память) и создала нашу Волшебную Жемчужину творчества. Каждый, кто видел её даже одно мгновение, вдруг ощущал в себе жгучее желание рисовать, петь, танцевать или хоть стихи сочинять… И если он брался за творчество, то все у него получалось - лучше не придумаешь! -Он все-все умел делать сразу? -Нет. Его умение зависело от того, которая из девяти Муз пришла к нему в гости. И одного Волшебного таланта смертному человеку более, чем достаточно. Но, конечно, были и такие, к кому приходили с этой Жемчужиной разные Музы. И тогда эти люди
одинаково хорошо пели, играли на музыкальных инструментах и так далее… И все было хорошо у людей и Муз, пока наши дочери бога не поссорились, да так сильно, что каждой захотелось взять эту жемчужину в единоличное владение. И первой забрала себе жемчужину Творчества муза танцев, Терпсихора. Ну и танец она тогда устроила! Вообще-то, она танцевала всегда, с младенчества, с того момента как научилась стоять на ногах. - Все люди,- говорила она,- должны танцевать. Это всегда было и будет так. Напрасно только этому мешают и не хотят понять естественной потребности, данной нам самой природой. С волшебной жемчужиной дело пошло еще лучше. Сколько балерин успело подержать в руках эту жемчужину! Все они потом признавались, что при одном взгляде на это сокровище у них в груди появлялся как будто какой-то мотор, и тогда руки, и ноги, и тело начинали двигаться сами собой… Но недолго Терпсихора владела этой жемчужиной. Вскоре драгоценность очутилась у старшей сестры: Мельпомены! История вторая. Мельпомена. А Мельпомена отдала жемчужину Творчества одному очень хорошему Трагическому Актеру. Но вот беда: актер и так все принимал близко к сердцу, а тут взглянул на жемчужину, и стал таким чувствительным, что начал обижаться на каждое слово. У него была возлюбленная . Хорошая девушка. Только пошутить очень любила. И после одной такой ее неудачной шутки наш Великий Актер чуть не покончил с собой. Его прямо-таки чудо спасло: любимая девушка пришла к нему за пять минут до того, как… В общем , все закончилось хорошо, но после этого случая Мельпомена быстренько отдала жемчужину другой сестре - Евтерпе! История третья.
Евтерпа. Евтерпа заведовала лирической поэзией. Это такая поэзия, которая как бы про любовь , но не совсем. Природу там описывать, облака разные – милое дело! - Ну здесь-то уж моя Жемчужина никакого вреда не могла бы принести!- воскликнула дочка художника. - А это как сказать .Разные вещи случаются иногда с так называемыми лирическими поэтами…Поспорили они, сразу пятеро: кто там у них самый «распоэт» великий…Чуть друг дружку не поубивали даже. Силу-то поэтическую от жемчужины они все получили страшенную. А вот души у них мелковаты оказались.. Буквально только в пяти минутах от катастрофы что-то их остановило. Так ведь все-таки были они когда-то лучшими друзьями… -А что стало с жемчужиной? - А жемчужина перешла к следующей сестре. И этой сестрой оказалась Урания. История четвертая. Урания. Урания была музой Астрономии. -А разве астрономия – это искусство? Древние люди считали искусством многое из того. что сейчас мы называем наукой…Например, физик Ньютон считал себя философом. А первый термометр назывался «философским инструментом»…Так о чем это я …Ах, да. Об астрономии. Тут тоже получилось все довольно трагично .Наш астроном чуть с ума не сошел. Сам по себе. Он и так был очень уж задумчивый, а тут получил способности к чересчур абстрактному мышлению, и задумался о Вечности…И вечность чуть его не поглотила…Но буквально- - За пять минут? -И как ты только догадалась?...Да. всего лишь за пять минут до того, как рассудок нашего астронома чуть не соскользнул в кромешную Темноту, ему повезло. Совершенно случайно он прочел
одно старое письмо от девушки, которая его очень любила….И разум к нему вернулся! -А жемчужина… -А наша путешественница попала к другой сестре. -Что-то, папа, мне расхотелось творчеством заниматься. Одни беды и несчастья только от этой Жемчужины людям… -Но Жемчужина творчества в этих бедах не виновата! Она только ярче и скорее проявила все то, что и так присутствовало в героях нашей истории… К тому же, не всем так не везло с Жемчужиной . Например, взять Талию. Музу Комедии… История пятая. Талия. Девушка тоже с юмором , как подруга того актера. Ничего лучше не придумала, как принести свою жемчужину в цирк и отдать ее акробатам на ходулях. Представляешь, КАКОЙ цирковой номер у них получился! Все вокруг ухохатывались…Ну, и артистам приятно – аплодисменты… Только потом они от усталости чуть со своих ходулей не попадали! Буквально за пять минут до конца выступления… Зрители их пожалели. Остановили выступление аплодисментами. А то бы… Короче говоря, перешла Жемчужина от комедии к любовной поэзии. Но тебе, наверное, рановато.. - Ничего не рановато! Я большая! - Ну, большая, слушай… История шестая. Эрато. Тут все просто. Жили- были поэты: юноша и девушка. Они писали стихи и любили друг друга. А когда им на глаза попалась жемчужина, да еще обоим сразу, то вместо чистого творчества начались ненужные споры, упреки …Чуть совсем не разбежались они. А такая красивая пара была! -А у них что случилось за пять минут до…
-Любовь у них случилась! Любовь все побеждает! Но тебе об этом все-таки рановато… На сей раз дочка почему-то даже спорить не стала. И только мечтательно произнесла: любовь… Слушай дальше, - педагогично перевел разговор папа. Нам с тобой еще про три музы узнать осталось. Но, впрочем, природа людская везде одинакова. Если коротко, то Каллиопа ,Муза эпоса, отдала жемчужину очень крупному создателю гимнов. И он так возгордился, что пришлось ему всем коллективом мозги вправлять за пять минут до того, как он чуть из страны не уехал насовсем… А Полигимния. Муза гимнов, пришла со своей жемчужиной к футбольным фанатам. Конечно же. они офанатели окончательно! Водой даже их разливали за пять минут до того, как они чуть друг друга не поубивали… Грустно. Клио, мудрая муза истории, и та прокололась! История не терпит суеты. А она заявилась с жемчужиной к молодым историкам в летний лагерь. Ну и чехарду устроила эта молодежь! Ни дать ни взять, прыг-скок по датам и событиям…чуть всю историю не раздергали на части… Словом, Жемчужина Творчества натворила дел. И еще натворит. Поэтому, может, пока люди не поумнели немного, пусть она полежит у нас тут, в полу… -Пусть полежит ,- согласилась девочка. …Говорят, с той поры наш художник стал писать особенно волшебные картины. Может, он все-таки нашел эту жемчужину, и скоро мы о ней услышим новую сказку? © Елена Леванькова, 2013 Первоисточник: http://www.stihi.ru/2013/06/05/9861 * картина - Morozov Edward. Northern pearl Жемчужина: • болезнь (сердечная боль) моллюска. /Генрих Гейне/ • слёзы художника. /Генрих Гейне, Джалаладдин Руми, Morozov Edward/ • автобиография устрицы. /Федерико Феллин/ • творчество (болезнь души). /Генрих Гейне/ • больное воображение. /Елена Леванькова/
Художник Низовцев ОБРЫВОК ЖЕМЧУЖНОЙ НИТИ Автор: Г. Х. АНДЕРСЕН Сказка Ганса Христиана Андерсена «Обрывок жемчужной нити» освещает способности человеческой памяти сохранять самые приятные воспоминания человека и места, которые их подарили, на всю жизнь. Они как драгоценные жемчужины нанизаны на нити наших путей. Не важно, куда пролегает дорога, и каким образом она преодолевается. Важно вновь увидеть в пути «жемчужины» своей памяти, связанные с тем или иным прекрасным событием, произошедшим в жизни.
Не зря в сказке обрывок железной дороги от Копенгагена до Корсера назван жемчужной нитью... Сказка Железная дорога проведена у нас в Дании пока только от Копенгагена до Корсера (Т. е. в 1859 г. — Примеч. перев.); дорога эта — настоящий обрывок жемчужной нити, каких в Европе множество. Драгоценнейшими жемчужинами, нанизанными на них, являются: Париж, Лондон, Вена, Неаполь!.. Многие укажут, впрочем, не на эти большие города, а на какой-нибудь незначительный городок, где родились и где живут милые их сердцу; в глазах иных жемчужиною является одинокий двор, маленький домик, приютившийся в зелени; миг — и он промелькнул перед глазами путешественника, смотрящего из окна вагона. Много ли жемчужин нанизано на нить, что протянута от Копенгагена до Корсера? Можно указать на шесть, на которые редко кто не обратит внимания; старые песни и поэзия придали этим жемчужинам такой блеск, что они вечно сияют в нашей памяти. Вот близ холма, где возвышается дворец Фредерика IV, где стоит отчий дом Эленшлегера, блестит на лесной поляне в Сендермаркене одна из этих жемчужин; прозвали ее «Хижиной Филемона и Бавкиды», т. е. хижиной любящей супружеской четы. Здесь жил когда-то Рабек (Датский писатель, критик и автор чувствительных и популярных застольных песен, бывший с женой своей Каммой душой и центром литературных кружков Дании. — Примеч. перев. ) со своей женой Каммой. Под их гостеприимной кровлей собирались в течение полувека представители умственных сфер шумной столицы — Копенгагена; в те времена здесь был приют ума, а теперь!.. Но не говорите: «как изменчивы времена!» Здесь и теперь «приют ума», теплица для больных растений! Бутоны, что не в силах распуститься, все-таки скрывают в себе ростки, лепестки и семена. Солнце ума светит в этот мирный приют, оживляет растения, пробуждает к жизни зародыши. Впечатления
окружающего мира, воспринимаемые темной душой, отражаются в глазах. «Приют слабоумных», воздвигнутый человеколюбием, — священное место, теплица для больных растений, которые должны быть некогда пересажены и расцвести в саду Божием. Слабоумные собраны ныне здесь, где когда-то встречались гиганты ума, встречались, обменивались мыслями и возносились душою туда, туда!.. Туда же стремится душевное пламя из «Хижины Филемона и Бавкиды» и поныне. Город, где почиют короли, где журчит источник Роара, старый Роскильде лежит перед нами! Стройные, остроконечные башни собора возвышаются над маленьким городком и отражаются в Исефиорде. Отыщем же здесь одну могилу — блестящую жемчужину. Это не будет могила могущественной королевы Маргариты Объединительницы, нет, мы отыщем на кладбище, мимо белых стен которого мчится поезд, скромную надгробную плиту; под нею почиет царь органистов, обновитель датского романса. Благодаря ему старые предания звучат для нас родными, близкими сердцу мелодиями, мы чувствуем, где «катятся прозрачные волны», где «жил-был в Лейре король!» (Первые строфы двух любимых датских песен, положенных на музыку композитором Вейзе. — Примеч. перев. ). Роскильде, город, где почиют короли, твоей жемчужиной является скромная могила; на плите, покрывающей ее, высечены лира и имя: Вейзе. Теперь мы у местечка Сигерстед близ города Рингстеда; река обмелела, и желтая рожь растет там, где приставала некогда лодка Гагбарта к терему Сигне. Кто не знает сказания о Гагбарте, висевшем на дубу, и о Сигне, сгоревшей в терему, о их пламенной любви?.. «Чудный Сорё, в венке из лесов!» Монастырски-тихий городок выглядывает из-за обросших мхом деревьев. Юношеским взором смотрит он из окон Академии на озеро, на мировую дорогу и прислушивается к пыхтению паровоза, пролетающего через лес. Сорё, жемчужина поэзии, хранящая прах Гольберга! Словно могучий белый лебедь покоится над глубоким озером в чаще леса
«Дворец науки», а вблизи его взор наш отыскивает блестящий, как беленький полевой цветочек, скромный домик. Оттуда разносятся по всей стране благочестивые псалмы; к раздающемуся оттуда слову прислушивается даже крестьянин и узнает из него о давно минувших временах и судьбах Дании. Зеленый лес и пение птиц, Сорё и Ингеманн (Один из популярнейших датских поэтов и романистов. — Примеч. перев. ) — одинаково нераздельные понятия. Теперь в город Слагельсе! Какая жемчужина блестит здесь? Исчез Антворсковский монастырь, исчезли роскошные дворцовые покои, даже покинутый одинокий флигель. Сохранился лишь один памятник старины — его подновляли не раз — деревянный крест на холме, где, по преданию, пробудился перенесенный сюда из Иерусалима в одну ночь священник св. Андерс. Корсер! Здесь родился ты, Кнуд Зеландский дядюшка (Псевдоним Баггесена (см. примеч. Том I, стр. 318). — Примеч. перев. ), мастер слова, виртуоз остроумия! О месте, где находился твой отчий дом, свидетельствуют ныне одни обвалившиеся старые валы. На заходе солнца от них падает тень как раз на то местечко, где стоял он. С этих валов смотрел ты, «когда был ребенком», и воспевал в бессмертных стихах «месяц, что скользит над островом», как воспел впоследствии и горы Швейцарии! Да, тут жил ты, исходивший мировой лабиринт и нашедший, что Нигде, нигде так ярко не алеют розы Нигде не сыщем мельче мы шипов, Нигде нас не баюкают так сладко грезы, Как там, где наш родной, наш отчий кров! Певец остроумия! Мы сплетем тебе венок из дикого ясминника, бросим его в море, и волны отнесут его в Кильский залив, на берегу которого покоится твой прах. Венок принесет тебе привет от молодого поколения, поклон от родного города Корсера, где обрывается жемчужная нить. — Да это и впрямь обрывок жемчужной нити! — сказала бабушка, выслушав то, что мы ей прочли. — Дорога от Копенгагена до
Корсера, по-моему, настоящая жемчужная нить; так я стала смотреть на нее еще сорок с лишком лет тому назад. Тогда железных дорог у нас еще не водилось, и приходилось ехать дни, тогда как теперь нужны только часы. Было это в тысяча восемьсот пятнадцатом году, мне тогда шел двадцать второй год — славный возраст! Впрочем, и шестьдесят лет — славный, благословенный возраст! В те времена поездка в Копенгаген, город городов, как мы называли его, была редким событием, не то что теперь. Мои родители собрались повторить такую поездку только через двадцать лет и решили и меня взять с собою; о поездке этой мы толковали много лет, и, наконец, она должна была состояться. Мне казалось, что теперь для меня начнется новая жизнь, да так оно отчасти и вышло. Пошло шитье, упаковка; когда же настало время отъезда, сколько добрых друзей понашло к нам пожелать счастливого пути! Нам предстояло ведь большое путешествие! Поутру мы выехали из Одензе в собственном старомодном возке; из окон высовывались и кланялись знакомые; поклоны и пожелания провожали нас по всей улице, пока мы не выехали из ворот св. Юргена. Погода стояла чудная, птицы пели, все было так хорошо, что забывалось, какая предстоит нам долгая, утомительная дорога до Нюборга; к вечеру, однако, мы благополучно добрались до него. Почта приходила туда только ночью, а раньше не отправлялся и корабль, на который мы сели. Перед нами лежала огромная водяная равнина — глазом не окинуть! Мы улеглись на койках, не раздеваясь, и заснули. Утром я проснулась и вышла на палубу — не было видно ни зги, нас окружал густой туман. Я услышала крик петухов и почувствовала, что восходит солнце; зазвонили колокола; где же мы были? Туман рассеялся, и я увидела, что мы лежим себе прямехонько против… Нюборга. Днем, наконец, подул ветер, но как раз навстречу нам. Мы лавировали, лавировали, и часам этак к двенадцати ночи добрались-таки до Корсера. Таким образом, мы в двадцать два часа сделали четыре мили. То-то приятно было выйти на берег!.. Но в городе царствовала темнота; фонари горели прескверно, все казалось мне тут таким
чужим, диким — я ведь ни разу еще не бывала ни в каком другом городе, кроме своего родного Одензе. «Вот тут родился Баггесен! — сказал мне отец. — Тут же жил и Биркнер!» (Автор знаменитой в свое время статьи о свободе печати (1797 г.). — Примеч. перев. ) И старый город с маленькими домами сразу показался мне как-то светлее и больше. К тому же мы так радовались, что у нас, наконец, под ногами твердая почва. Но заснуть в эту ночь я так и не могла от наплыва массы новых впечатлений. И подумать, что мы выехали из дома всего третьего дня! На следующее утро пришлось подняться рано: нам предстояла ужасная дорога по холмам, по рытвинам до самого Слагельсе, да и за ним, говорили нам, пойдет не лучше, а нам хотелось вовремя прибыть в гостиницу «Рака», чтобы успеть в тот же день побывать в Сорё и навестить «Мельникова Эмиля», как мы его звали. Это и был ваш дедушка, мой покойный муж, священник. Тогда он был студентом академии в Сорё и только что сдал свой второй экзамен. После полудня мы прибыли в гостиницу; в те времена это была лучшая гостиница на всем пути. Окрестности ее были тогда удивительно живописны, да вы, конечно, скажете, что они и теперь не хуже. Расторопная хозяйка, госпожа Пламбек, держала свое заведение в безукоризненной чистоте и порядке. На стене, в рамке за стеклом, висело письмо Баггесена к ней — на него стоило взглянуть! В моих глазах это была такая достопримечательность!.. Потом мы пошли в Сорё и разыскали Эмиля. Вот-то обрадовался он нам, а мы ему! Как он был мил, внимателен к нам! Вместе пошли мы в церковь, где находится могила Абсалона и гробница Гольберга, осматривали старинные надписи на стенах, сделанные монахами, переправлялись через озеро на «Парнас», словом, провели чудеснейший вечер, какой только запомню! И мне, право, казалось, что если где-нибудь на свете можно писать стихи, так это именно в Сорё, среди его мирной, чудной природы. При свете луны мы прошлись по «аллее философов», как называют прелестную уединенную дорожку вдоль озера и болота, ведущую на проезжую дорогу к гостинице. Эмиль остался у нас ужинать; отец и мать мои нашли, что он стал таким умным и похорошел. Он пообещал нам через пять дней приехать в Копенгаген к родным и навестить нас
— через пять дней наступала ведь Троица. Часы, проведенные нами в Сорё и в гостинице «Рака», принадлежат к прекраснейшим жемчужинам моей жизни. На другое утро мы выехали очень рано — нам предстояла длинная дорога, а мы должны были прибыть в Роскильде засветло, чтобы успеть осмотреть церковь; вечером же отец хотел навестить одного старого школьного товарища. Так все и вышло; ночь мы провели в Роскильде, утром выехали и, наконец, только около полудня — тут пошла самая ужасная, избитая дорога — добрались до Копенгагена. Итак, мы почти три дня добирались от Корсера до Копенгагена, а вам теперь нужно на это всего три часа. Жемчужины не стали от того прекраснее, это невозможно, но теперь они нанизаны на новую диковинную нить! Мы пробыли в Копенгагене три недели; Эмиль почти не расставался с нами и потом проводил нас обратно до Корсера; там мы обручились и расстались! Теперь вы понимаете, отчего и я называю дорогу от Копенгагена до Корсера обрывком жемчужной нити. Позже, когда Эмиль получил приход в Ассенсе, мы женились. Часто вспоминали мы поездку в Копенгаген и собирались повторить ее, но тут явилась сначала ваша мать, потом другие ее братья и сестры, хлопот и забот прибыло, а тут дедушка ваш получил повышение и стал пробстом (Священнический сан, соответствующий протоиерейскому. — Примеч. перев. ), дела шли хорошо, в семье у нас была тишь да гладь, да Божья благодать, но в Копенгаген мы так и не попали. Ни разу я больше не побывала там, хоть мы и часто думали и говорили о поездке. Теперь же я состарилась, не гожусь ездить по железным дорогам. Но радоваться им радуюсь. Чистая благодать! Теперь вы можете быстрее приезжать ко мне! Теперь Одензе не дальше от Копенгагена, чем в дни моей молодости было от Нюборга! Вы можете теперь слетать в Италию во столько же времени, сколько мы употребили тогда на поездку в Копенгаген, вот что!.. Но я все-таки не двигаюсь с места — пусть ездят другие ко мне! Нечего вам смеяться над тем, что я такая сидня! Мне предстоит иное путешествие, куда более далекое и скорое. Когда Господь Бог призовет меня, я отправлюсь к дедушке, а когда вы совершите ваше земное дело, порадуетесь вдоволь на этот чудный
мир, я знаю, что и вы придете к нам, и мы поговорим тогда о нашей земной жизни. И поверьте, дети, я и тогда скажу, как теперь: «Дорога от Копенгагена до Корсера — настоящая жемчужная нить!». художница Джоанна Сьерко-Филиповски Жемчужина ангела Автор: Юра Живаго Авторская страница: http://proza.ru/avtor/yurievden I. Эта история началась давно. В те времена, когда незнакомые люди могли улыбаться друг другу, проходя по улице. Когда те же улицы наполнялись песнями, которые пели и в радости и в печали. Те годы помнят уже лишь старики. В одном небольшом городе жил мальчик. Он не был похож на своих сверстников. Тогда дворы домов с утра до ночи заливались звонкими хорами детскими голосов. Но, голос этого мальчика в ребячьем щебетанье слышали не часто. Все чаще он сидел дома и читал прекрасные книги: о благородных
рыцарях и прекрасных дамах; об отважных пиратах, загадочных странах и необитаемых островах, где спрятаны несметные сокровища. Он мечтал, что когда-то и он станет мореплавателем и под алыми парусами пронесется через все моря и океаны. И на дальнем берегу всегда будет ждать его дивная девушка, похожая на Ассоль. Она будет каждый день смотреть за горизонт, выглядывая его фрегат. Незаметно повзрослели его сверстники. И во дворе его дома все чаще бренчали на гитаре и парни с девушками искали укромные скамейки на темных аллеях. Мало изменился мальчик. Почти всегда, в окне его комнаты ночью горел свет, и шуршали странницы уже других книг. Но, его мечта осталась с ним. Сладко трепетало и томилось его юное сердце о возможности предстоящей встречи с девушкой, которая полюбит его. Он всегда просил, Того, кого не знал, даровать ему любовь. Была предновогодняя ночь. Подростки грезили кто о чем. Под елкой хотели видеть, кто кожаный мяч, кто командирские часы со светящимся циферблатом, кто настоящие джинсы или импортный магнитофон… И вот, внезапно, в дверь подростка постучал Ангел. Смутился подросток, но сразу узнал Ангела. «Тот, кого ты не знаешь, услышал тебя. Я принес, то о чем ты просил». Ангел достал из-под белоснежных крыльев прекрасную жемчужину и положил в хрустальную раковину его сердца. «Прими, то, что должен, - сказал ему Ангел, - но помни, придет время, и. Тот, кого ты не знаешь, спросит, как ты распорядился этим даром. Жемчужину нельзя вынуть из сердца, она прожжет твою ладонь насквозь и ослепит тебя навек. Однако она может потемнеть и рассыпаться, если ты не будешь ее беречь. Я буду с тобой и помогу тебе, чтобы этого не случилось». Что было потом.…Об этом чувстве написано сотни книг, но каждый переживает любовь по-своему. Счастьем наполнилось сердце подростка и той девушки, у которой тоже была жемчужина в сердце. Девушка была из других краев и плохо понимала язык той страны, где он жил. Но, они знали свой язык, понятный лишь
влюбленным, потому не могли расстаться ни на секунду и их голоса не умолкали. Но силы ада снедаемы были завистью и злостью. Черные вихри закружились над головами влюбленных. В них полетели острые стрелы людской ненависти. Ангел отбивал их своими крыльями как мог. Но не все зависело от него. Пришла разлука, она ужалила внезапно и надолго. Потом силы ада устроили судилище над подростком. Они собрались на расправу над ним, призвав свои легионы. Ему было больно, у него кружилась голова и подкашивались ноги. Сколько ядовитых плевков довелось ему стерпеть. «Отрекись!!!» «Верни свой дар!!!», - кричали они. Мальчик не опускал головы, он был светел и свят. К тому же - смел и подумал про себя: «Что эти люди могут мне сделать? Я, не задумываясь, умру в эту секунду, лишь бы не потерять ту жемчужину, что принес Ангел, и которая горит в моем сердце». В тот день что-то изменилось в его облике. Навсегда осколки грусти остались в его глазах, а улыбка стала какой-то тихой и печальной. Когда он вернулся домой после судилища сил зла, мать взглянула в его изменившиеся глаза. И материнскому сердцу все открылось, что было на душе у сына. Она прижала его к своей груди, и он разрыдался. «Почему мир так жесток и несправедлив?», - спросил он у матери. «Мой мальчик, - мать нежно погладила его по голове, - придет время и твоя скорбь пройдет. И слезы боли станут слезами радости. Не бойся их, бойся людей, которые не умеют плакать. Даже самые храбрые и отважные герои, в книгах, которые ты прочел, знают их вкус. Сегодня, наверное, ты сдал самый главный экзамен в своей жизни. То, что ты выдержал – десятерых взрослых убило бы наповал. А у тебя лишь две грустинки застряли в глазах. Ты тоже станешь писателем, я это знаю. Когда-то и ты напишешь самую главную свою книгу. Ее будут читать дети и взрослые, она воспламенит и окрылит многие сердца. Обещай мне, что я не умру, прежде чем не прочитаю твою книгу». «Конечно, мама. Я обещаю!», - ответил он. II.
Шли годы. Подросток превратился в красивого умного юношу и ушел из родного дома. Блеск больших городов манил его. Теперь многие красивые девушки искали свое отражение в его грустных глазах, но Ангел не забыл о юноше. Всякий раз он заслонял его крылом от лукавых взглядов. Но, кто не знает, что большие города полны соблазнов, а юность беспечна и легкомысленна. Жил юноша, как один из героев его любимой книги. В темном полуподвале с развалившимся книжным шкафом и протертым диваном, где проходили годы его учебы. Там многое он понял и постиг. Когда-то давно он задал матери вопрос: «Почему мир так жесток и несправедлив?». Теперь он знал ответ и на многие другие вопросы. Он учился писательскому мастерству и его подвал всегда был завален рукописями. Но, не было той, которая вдохновила бы его собрать эти рукописи воедино. Кому бы он смог их прочесть. Все так же горела жемчужина в его сердце. Но пришло искушение, когда юноша дрогнул. Незаметно в его сердце подкрался тот древний змей, у которого много имен. В один миг дом юноши наполнился звоном бокалов, веселыми компаниями и девушками, которые часто оставались ночевать в его писательской уединенной келье. Одна разгулявшаяся компания сменяла другую, а девушки кружились в танцах над его исписанными тетрадями. У них не было имен. Потемнела жемчужина в его сердце. Он забыл об Ангеле и о том, что Он сказал. Но Ангел не забыл о нем. Всякий раз, в утренней полумгле, Он грозно шептал ему на ухо: «Встань и уйди!». Да, юноша внимал этому голосу и уходил, не помня имен, которых не знал. Шли годы. Много рек утекло, многие воды наполнили океаны, зимы сменялись веснами. То злые, то теплые ветра трепали волосы юноши и раскачивали звезды над его головой. Он преуспел в своем мастерстве, у него проявился большой талант, что ласкало его самолюбие и вызывало зависть у его друзей. Но так же темнел жемчуг в его сердце и все чаще он забывал Ангела, но не забывал Ангел о нем. И вот случилось нечто, отчего жемчуг в сердце у юноши треснул.
В одну из ночей он услышал шелест крыльев. Он поднял глаза и увидел Ангела: «Встань и уйди», - как всегда сказал Ангел. Но юноша отвернулся от него и обнял свою хмельную подругу. «Ты мне надоел, - сказал он Ангелу, - оставь меня в покое!». Скорбь пробежала по лицу Ангела, и он ушел. В тот же миг юноша услышал нарастающий гул копыт, и ужас сковал его сердце. Он понял кто это. Он толкнул девушку и сказал: «Проснись, черный всадник ада несется сюда!». «Ты что не в себе? - спросила она юношу, - какой всадник? Это большой город, а перед твоим домом и кошка не пролезет метра, не ободрав спину в клочья». Но тут и она услышала звон тяжелых стальных копыт, которые приближались к дому. Паника отразилась на ее лице. На бешеной скорости, с громадным грохотом вдоль окон дома промчался всадник, гремя древними доспехами. Конь под ним был чернее ночи, а его копыта вырывали клочья асфальта. Задрожал дом так, что треснули стекла окон, которые всадник на секунду закрыл своим черным плащом. Воздух в комнате стал, как на гниющем болоте. Придя в себя, они выбежали на улицу. На сыром асфальте укрытом утренней росой дымились огромные следы, похожие на следы носорога. Девушка дотронулась до одного из них и с криком отдернула руку. На ее руке проявился след от ожога. Понял юноша, что это знамение. Встал, как вкопанный и вслух произнес: « Вернись, мой Ангел!!!» Девушка же попятилась от него назад, ее лицо было маской смерти. «Ты кто? – прошептала она. «Я тот, у кого жемчуг Ангела в сердце». В этот миг жемчуг треснул, так, что на секунду сердце юноши остановилось, и он упал, изнемогая от боли. Когда он поднялся и пришел в себя, его дом был пуст. Он подошел к расколотому зеркалу. И увидел там то, что больше всего на свете не хотел увидеть и признать: его юность прошла. III. Пора было возвращаться в отчий дом.
Пришел он в свой город, которого не узнал. Люди больше не улыбались. Или улыбались, что бы получить что-то взамен за свою улыбку. На улицах больше не пели песен, а дворы не дрожали от детского смеха. Они стали похожи на пустые колодцы. «Другие времена, другие нравы, - философски сказал ему редактор одного из издательств, куда он пришел на работу, - с этим надо считаться. Я тебя беру, только с одним условием: если то, что ты пишешь, будет приносить денег…». «Это не составит большого труда, я знаю, что нужно читателю », - сказал он. Уроки жизни не прошли даром Шли годы, все больше черствела его душа, а жемчуг в его сердце стал лишь горсткой черного угля. Ангел больше не приходил, но был рядом. Мужчина стал богат и знаменит и ходил с гордо поднятой головой, высмеивая своих сверстников, которые ничего в жизни не достигли. Ногами он открывал двери самых именитых домов города. Самые знаменитые журналы и газеты платили большие гонорары, что бы увидеть его имя на своих страницах. Десятки новых друзей подбирали крошки со стола его славы. Но талант его пошел другим руслом. Он знал цену слов и знал, что словом можно воскресить, а можно ранить так, что нож убийцы по сравнению с этим будет похож на укус комара. Он сделал свой выбор и это был худший выбор в его жизни. В какой-то день, он нашел время и наведался в дом своей матери. Бросив пачку глянцевых журналов со своими портретами на стол, сказал: «Смотри, я достиг всего, что возможно». В них было все: и хвалительные отзывы критиков и приключения светской жизни и его язвительные рассказы. Но, мать лишь пробежала глазами заглавия, и начала кидать в огонь семейного очага страницу за страницей из того, что он принес. «От этой бумаги лишь дым, а огня нет. Я даже суп не смогу разогреть. Лучше бы ты хвороста принес». Обида за попранное самолюбие отразилась на лице сына. Он направился к дверям. Его мать была мудрая женщина, она не напомнила сыну о его обещании, лишь сказала вдогонку: «Стара я, сын мой. Мой путь уже не долог…»
Вспомнил он о своем обещании, но тут же забыл. Однажды этого пресыщенного мужчину остановила на улице цыганка. Она просто насильно вырвала его из толпы «Я хочу тебе погадать?». «Ну что ж, смотри» И он протянул ей свою пухлую руку, на которой никогда не было мозолей. Она долго смотрела и сказала мужчине. «Необычная у тебя выйдет жизнь. Я скажу, все, что написано у тебя на руке. Только о чем ты больше всего хочешь узнать? «О любви, конечно!», - развязно заявил он. «Будь, по- твоему,- ответила цыганка, - Что было, ты знаешь лучше меня. Не на многих руках я видела, то чем владел ты….» Тут цыганка задумалась и добавила: «Ты полюбишь женщину со светлыми волосами. Я вижу двоих детей, но они не твои…» Она хотела продолжить, но мужчина ответил: «Да ладно врать!» и со злостью выдернул свою руку. Он пошел своей дорогой. Цыганка догнала его и засунула деньги в его сжатую ладонь. «Возьми, свои сребреники назад. У тебя, их скоро не будет, и они тебе понадобятся больше, чем мне! А то, о чем я сказала тебе.… Наступит время, и ты вспомнишь мои слова, когда это сбудется»! Этот преуспевающий прожигатель жизни всегда имел много дел, всегда спешил и ничего не замечал вокруг своей жизни. Как-то, пробегая по коридору своей большой квартиры, он столкнулся взглядом с какой-то девицей с гневными глазами, которая красила ногти, сидя на его кровати. «Ты кто и что здесь делаешь?» - в спешке спросил он». «А ты, как всегда пьян, и вечно путаешь меня со своими шлюхами!!! Зачем я за тебя замуж вышла? Ты чудовище!!!» С этими словами она бросила в него китайской вазочкой, что стояла на приставном столике. «Ах, да, да.… Извини, дорогая. Ты сменила прическу, и я просто тебя не узнал. Просто голова идет кругом от всех этих дел». И он побежал дальше. В ту же ночь к нему пришел Ангел. «А...Это Ты? Чего тебе?» – мужчина вовсе не удивился его приходу. Ангел дунул в его сердце и то, что было, некогда прекрасной жемчужиной, разнеслось по комнате черной пылью. Ангел сказал: «Я всегда был с тобой, даже, когда двери твоего сердца были закрыты, и когда ты прогонял меня, и когда смрад твоих грехов не позволял мне приблизиться
настолько, насколько я мог. Я смиренно стоял и стучал, что бы их открыли. Ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг». Но, Тот, кого ты не знал, прислал меня сказать тебе, что пришло время платить по счетам. Я буду с тобой до смерти, я буду посылать тебе знаки, что бы ты помнил Меня. Но до какой-то поры я больше не прейду к тебе. С этими словами Ангел ушел. IV. Как сказали бы биржевые игроки: «в тот день его акции стремительно поползли вниз». Он начал частями терять все, что имел. Его перестали приглашать на светские вечеринки, и двери родовитых имений были для него наглухо закрыты. Кредиторы растащили его имущество, а огромную квартиру пришлось поменять на тесную конуру. В таких жилищах зачастую живут портовые грузчики и проститутки. Но он не впал в отчаяние, он мужественно принимал удары судьбы. Знаете, есть такие избалованные и самолюбивые хлыщи, которые, когда проигрываются в карты, начинают упиваться вином или дрожащими руками взводить тонкими пальцами курки пистолетов у висков. Их накокаиненные тонкие ноздри в этот момент жадно вдыхают воздух, но, как правило, пистолет в этот момент дает осечку. Нет-нет… он был не из их числа. В один из дней его крушений к нему пришла старушка. «Что вам нужно?» - спросил он. «Я мать одного из сыновей, которого вы оклеветали своим ремеслом». «Ничего такого не помню. Идите к моим адвокатам. Впрочем, их у меня уже нет, как и всего остального. Мне им нечем платить. Чего вы от меня хотите?». «Нет, нет, - затрепетала старушка, - я к вам не с претензией. Истина всегда сильнее любой лжи, с сыном все в порядке. Я к вам по другому поводу. Я следила за вашей карьерой шаг за шагом. Однако не читала всю ту мерзость, что вы писали, ведь вас прозвали мистер – «Черное перо». Когда вы появлялись на обложках журналов или на телеканалах, я видела, что, несмотря на
всю вашу наносную гордость, у вас осталось доброе сердце, и душа еще не погрязла в адских глубинах. Я молила Того, Имени Которого вы не знали и Имя Которому – Бог, что бы Он остановил любым способом ваше безумие, ради вашего ж блага. Вижу – моя молитва услышана». Старушка ушла, напоследок перекрестив мужчину со словами: «Храни вас ваш Ангел!» Дрогнуло сердце мужчины от этого тайного знака, и какая-то болотная тина комом отстала от сердца. V. Человек – это корабль, который плывет по житейскому морю, минуя скалы и рифы. И это плавание может длиться годами, пока он не увидит очередной маяк на дальнем берегу. За время плавания сердце человека, как днище корабля обрастает твердой скорлупой ракушечника, его обволакивает водорослями, к нему присасываются тысячи моллюсков. Поэтому в портовых гаванях часто можно увидеть моряков, похожих на исполинов. Они огромными молотами сбивают эти наросты. Смолистый пот градом стекает с их мускулистых загорелых спин. Но человеческому сердцу нужны другие средства, чтоб от этого избавиться. Шли годы, текли реки в океаны, унося много мутной воды, чтобы растворить ее в океанских водах и сделать прозрачной, как хрусталь и вновь вернуть к родникам, откуда начинаються реки. С тех лет много мутной воды утекло и с души этого взрослого мужчины. Страдания и уроки жизни сделали его другим. Теперь какой-то тихий вечерний свет струился в его душе. Друзья его умерли молодыми, знакомые разбежались. Его забыли. Теперь другие кумиры купались в лучах славы, и он был этому только рад. Он стал молчалив потому, что знал цену словам. Все чаще его видели одиноко гуляющим по берегу спокойной реки, сидящим в осенних тихих парках, где дети собирают желто-алые букеты из опавших листьев. Какие мысли витали в его голове уже усеянной сединами, не знал никто. Иногда, сидя у церковной ограды увитой плещем, он о чем-то неспешно беседовал с детьми или стариками. Тихо текла его жизнь. Каждый новый день был похож на день минувший. Денег не было, и занять их было не у кого. Но, он понял,
что богат не тот, кто много имеет, а кому мало надо. Ему хватало нескольких картофелин и куска хлеба в день. К нему наведывались бездарные писаки, которых он называл «сухие ветки» за то, что они были бесплодны и никогда не давали листвы. Они платили ему гроши за его талант, чтобы выдать его труд за свои успехи. Он вынужден был это делать какое-то время, чтобы не умереть с голоду и прокормить семью. Потом он начала писать свои рассказы. Его циничность сменилась доброй иронией, и рассказы его никого не оставляли равнодушными. Люди то плакали от переполнявших их чувств, то от души смеялись, но никто не знал, кто автор этих рассказов, кто этот новый писатель. Он больше никогда не подписывал произведения своим именем, ему не нужна была слава, он еще не до конца избавился от ее бремени. Но чужих рассказов он почти не читал, как не читал газет и журналов. Они были скучны и пусты. Они читал Книгу о Том, чье Имя ему открылось. И он дал Ему обещание, что больше не напишет ни одной строчки, если голос его совести будет молчать. В туже ночь, Кто-то шепнул ему на ухо: «Теперь ты можешь называть себя писателем». И хоть из прошлой насыщенной страстями жизни у него осталась жена, которая называла его неудачником; была злая и вечно упрекала его своей загубленной молодостью.… Но это было все, что осталось от прошлого. Он бы и от этого отказался. Только у него уже взрослел сын, который забирался к нему на колени и просил: «Папа, почитай мне сказку»! Просто сказок ему больше никто не читал в детстве. Они вместе прочли все сказки в мире. Когда в сказках наступал решающий момент борьбы добра со злом, малыш сжимал своими ладошками отцовскую руку и шептал: «Папа, пропускай это место, я хочу знать, кто победил». Улыбался отец: «Ты же знаешь, что добро всегда сильнее зла». А когда сын повзрослел, он начал читать те же книги, что и читал его отец. Однажды сын пришел к нему с энциклопедией, где говорилось о драгоценных камнях, и спросил: « Ты видел настоящую жемчужину»? Дрогнуло сердце отца от невидимого знака, и
очередной сгусток тины отвалился от его сердца. «Вот послушай, - и сын прочитал ему из книги. - Жемчуг теплый и живой камень. Что бы «гореть», ему необходимо человеческое тепло. Еще с древних времен заметили, что если девушка снимала жемчужное ожерелье и прятала его на какое-то время в шкатулку, то жемчужины меняли свой цвет и блеск. Они темнели. А когда соприкасались с человеческим телом, то начинали светиться вновь. Не многие ювелиры могут похвастаться, что за всю жизнь им приходилось держать в руках настоящую большую жемчужину». «Я хочу такую жемчужину!» - восторженно воскликнул мальчик. Слезы выкатились из глаз отца. Последний раз он плакал на груди у матери и был не намного старше, чем его собственный сын. Он ощутил, что эти слезы начали разбивать как отбойные молотки матросов наросты на его сердце. «Будет у тебя самая большая и красивая жемчужина. Никакие сокровища мира с ней не сравнятся!» - сказал отец, прижимая сына к сердцу. Какая-то ранняя мудрость притягивала к этому мужчине людей. Они искали его совета, его слов поддержки. В его почтовом ящике появились письма. Они одиноко лежали на дне черного ящика, как белые мотыльки, которые спрятались от наступающей осени. Впрочем, выслушав его, люди поступали по-своему. Но приходили снова и снова. Он лишь улыбался своей грустной улыбкой, потому что научился читать людские души, как открытые книги. То, что он видел в этих душах, было ему знакомо и неинтересно, но он продолжал выслушивать все их беды и неурядицы. Люди приходили к нему еще и потому, что им некуда было идти, их некому было слушать. Однажды, перебирая почту, он обнаружил письмо от женщины с необычным именем - Аниель. Место, где она жила никак не могло обрести свое название. Местные жители ругались из-за него много лет, но так и не согласились ни с одним из вариантов. Лишь навсегда перессорились между собой. Поэтому и решили: назовем его просто – Город.
Что-то было в этом письме, что заставило мужчину ответить. Обычно он не часто это делал. Понемногу они начали переписываться. У них было много общего, потому что они многое пережили. Они были примерного одного возраста. У обоих были семьи, которые держались на куриных ножках. У Аниель было две дочери, которым она читала те же добрые сказки со счастливым концом. Не будем говорить об их письмах, которые протянулись на месяцы, а вскоре затянулась на годы. Что было в тех письмах известно только им одним. Никогда не читайте чужих писем! Согласно древним легендам от этого можно ослепнуть. По капле они рассказали друг другу всю свою жизнь, ничего не тая и не приукрашая. Они не умели врать. В одном из писем Аниель написала, что когда они встретятся, они будут смотреть друга на друга и молчать, потому, как все было сказано. Но молчание будет громче любых сказанных слов. Какие- то молодые побеги проросли в их душах, и их уже невозможно было вырвать без боли. Как-то писатель спросил Аниель о ее необычном имени. Она посвятила этому целое письмо. «Это имя из того края, где жила твоя девушка, о которой ты мне часто писал… Аниель не совсем мое имя. Это имя моей бабушки, которая была родом из тех же мест, что и твоя любимая девушка. Меня назвали в ее честь. Но, на языке, на котором мы с тобой говорим, оно звучит по-другому. А, в том краю Аниель переводится, как Ангел» Дрогнуло сердце мужчины от еще одного невидимого знака, и еще один обломок ракушечника отвалился от его сердца. Догадался он от кого эти знаки. Давным-давно житейская мудрость научила не верить его в случайности, а язык тайных символов он знал наизусть. Нужно ли говорить, что писатель и Аниель встретились. У Аниель были светлые длинные волосы и дивная улыбка. О чем они говорили? О том, что не договорили в письмах; но чаще молчали, глядя друг другу в карие глаза. Надо сказать, что не только глаза у них были одного цвета, но и много того, о чем они и не
подозревали. Не подозревали они и о том, что еще многое нужно им будет сказать… Однажды в его дверь постучали. На пороге стояла его старая, сгорбленная годами мать. В руках она держала небольшую шкатулку, перевязанную платком. Обычно женщины убирают туда свои украшения. Мать двинулась к письменному столу сына и поставила шкатулку. Ее глаза скользнули по листу бумаги, на котором ее сын успел написать: «Здравствуй, Аниель!» Это было начало письма. Мать отвела взгляд и сказала: «Когда-то твой отец, в день нашей свадьбы подарил мне ожерелье. Это единственная ценность, которая у меня есть. Я скоро умру, мне некому ее оставить». Мать развязала платок, открыла шкатулку и достала жемчужную нить, еще не утратившую своего блеска. «Я шла сюда, чтобы оставить это твоей жене. Но, неожиданно передумала. Я не хочу этого делать. Слишком холодна ее кожа, как и душа. Подари это девушке, которая тебе будет близка». С этими словами мать ушла. Дрогнул мужчина и последний камень слетел с его сердца. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Была предновогодняя ночь, и мужчина был один. У него болело сердце. И вот, внезапно, в дверь его постучал Ангел. Смутился мужчина. «Тот, кого ты уже знаешь, услышал тебя. Я принес, то о чем ты просил». И Ангел достал из-под белоснежных крыльев прекрасную жемчужину. «Я ведь ничего не просил, - сказал он. Внезапно он отчетливо вспомнил, пророчество цыганки; вспомнил всю свою жизнь за долю секунды и понял, почему по-другому случится, не могло. Но опять кокой-то ветер сомнения поднялся в нем: « Уже стар я, сердце у меня болит все чаще и чаще. Я не могу это принять». «Я лишь вестник. Я выполняю волю Того, Кто меня посылает. Твое сердце очистилось, и ты возьмешь жемчужину. Мне три тысячи лет и я бессмертен. С каждым годом Я приношу людям все меньше и меньше жемчужин. Их раковины сердец закрыты. И лишь единицы получают жемчужину дважды».
С этими словами Ангел положил жемчужину в раковину сердца мужчины. «Прими, то, что должен принять! Такова Его воля - сказал ему Ангел, - но помни, придет время, и Тот, кого ты уже знаешь, спросит, как ты распорядился этим даром». Ангел расправил крылья и собрался улететь. Однако обернулся и произнес: «Ты говоришь, что уже стар и у тебя болит сердце? За малодушие свое пусть будет по слову твоему». С этими словами Ангел улетел. Писатель же почувствовал острую боль и посмотрел в зеркало. И увидел там то, что больше всего на свете не хотел увидеть и признать: первые признаки старости легли на его лицо. Но озарились его глаза, с них, как у Кая выпали осколки грусти. Первым делом он написал Аниель письмо, в котором были слова, которые он произнес в жизни только раз, и было это десятки лет назад. Нужно ли говорить, что это были за слова. Затем он открыл тетрадь и начал писать главную книгу своей жизни. Шли годы, дожди все также омывали землю, что бы напоить лежащие в ней семена влагой, а солнце прогревало ее теплом, затем чтобы еще бледные ростки обрели силу. Чтобы буйной зеленью и разноцветными цветами принести людям радость жизни. Вы спросите, чем закончилась история Писателя и Аниель? Для этого необходимо прочитать самую главную книгу, которую он написал, и которую дождалась его мать. ЭПИЛОГ Все что случилось в этой истории, даже самые, казалось бы, фантастические события произошли на самом деле. Это подтвердят герои этого рассказа. Мы не назвали их настоящих имен лишь потому, что еще много недобрых глаз хотят позавидовать их счастью. Если вы не поверите им, то попросите Бога послать вам Ангела с жемчужиной в руке. Больше ни о чем не просите, и вы получите все, о чем и не мечтали. И с вами произойдут, возможно, и более невероятные истории. © Copyright: Юра Живаго, 2008
ПЛИНИЙ СТАРШИЙ фрагмент из \"Naturalis historia\", гл. XXXVII (I вв. РХ) V. Собрание гемм — что иноземным словом называют дактилиотекой — самым первым в Риме имел пасынок Суллы - Скавр, и долго еще не было ни одной другой, до тех пор, пока Помпей Великий не посвятил в Капитолии среди даров ту, которая принадлежала царю Митридату, как утверждают Варрон и другие авторы его времени, ее намного превосходит дактилиотека Скавра. По этому примеру диктатор Цезарь посвятил в храме Венеры Прародительницы шесть дактилиотек, Марцелл, сын Октавии — одну, в храме Аполлона Палатинского. VI. Впервые, однако, увлечение жемчугами и геммами вызвала та победа Помпея, подобно тому как победы Луция Сципиона и Гнея Манлия — чеканным серебром, атталийскими тканями и медными триклиниями, подобно тому как победа Луция Муммия — изделиями из коринфской меди и картинами. Для того чтобы это было яснее, я приведу слова из самих актов триумфов Помпея. Так вот, во время третьего триумфа, который он справил в консульство Марка Писона и Марка Мессалы, накануне октябрьских календ, в день своего рождения, за победу над пиратами, Азией, Понтом, над народами и царями, указанными в 7- й книге этого произведения, были пронесены игральная доска с игральными костями, из двух гемм шириной в три фута, длиной в четыре фута (пусть никто не сомневается в том, что такие уже выродились, поскольку никакая из гемм по величине сейчас не приближается к такому размеру), с золотой луной на ней весом в 30 фунтов, три триклиниевых ложа, сосуды из золота и гемм на девять 14 поставцов, три золотых статуи — Минервы, Марса, Аполлона, 33 жемчужных венца, квадратная золотая гора с оленями, львами, всякого рода плодами и вьющейся вокруг виноградной лозой, жемчужный грот с солнечными часами на его
верху. Был и жемчужный портрет Гнея Помпея, изображение того лица, приятного красой открытого чела с непокорными прядями волос, того честного лица, внушающего почтительность у всех народов, тот жемчужный портрет, тот портрет поражения строгости, а вернее — триумфа роскоши! Никоим образом, конечно, среди людей того времени не закрепилось бы за ним прозвание Великого, если бы он так справил триумф за свою первую победу. Из жемчугов, Великий, из такой драгоценности, да еще найденной для женщин, которые тебе носить недозволительно, изображается твое лицо? Так ты кажешься ценным? И разве то не более сходное твое изображение, которое ты установил на вершине Пиренеев? Это было, конечно, тяжким, отвратительным позором, если бы в этом не следовало скорее видеть страшное знамение гнева богов, и если бы не было совершенно понятно, что уже тогда эта голова была выставлена в богатствах Востока без остального тела. Но как все прочее в его триумфе было по-мужски! 200 000 000 сестерциев было дано республике; легатам и квесторам, которые защищали морские берега,— 100 000 000 сестерциев, каждому воину — по шести тысяч сестерциев. Однако он сделал более терпимым то, что принцепс Гай, помимо всего прочего женского, носил сокки с жемчугами, а принцепс Нерон усыпал скатным жемчугом скипетры, маски и дорожные спальни. Мало того, мы даже, по-видимому, уже не имеем права порицать за усыпанные геммами чаши для питья и всякого рода утварь, за просвечивающие кольца. Да и какое только роскошество не может считаться менее вредным, чем это? МИРЧА ЭЛИАДЕ \"Очерки сравнительного религиоведения\", М, 1999, с. 398-400 Что касается жемчуга, то историю его первобытного символизма мы можем проследить далеко вглубь времен, — этому я посвятил одно из своих исследований. Жемчужины и раковины находили в доисторических захоронениях, их применяли в магии и медицине, приносили в дар речным и другим божествам; женщины носили их в надежде на удачу в любви и плодовитость.
В трактате «Тао Хунцзин» (V в.) говорится: «Если при открытии старой могилы труп выглядит как живой, значит, внутри тела или снаружи есть много золота и нефрита. По законам времен династии Хань особ царской крови и знать хоронили в одежде, украшенной жемчугом и коробочками из нефрита, чтобы предотвратить гниение тела». Одно время жемчужины и раковины повсюду считались магико- религиозными предметами; постепенно сфера их применения сужалась до колдовства и медицины, а затем жемчуг стал иметь лишь эстетическую и экономическую ценность у представителей некоторых социальных слоев. Это снижение метафизической значимости от «космологической» до «эстетической» — само по себе любопытный феномен, к которому мы еще будем иметь случай обратиться. Сначала мы должны попытаться ответить на вопрос: почему жемчуг вообще имел какое-либо магическое, медицинское или погребальное применение? Ответ ясен: потому что он был «рожден от воды», потому что он был «рожден от Луны», потому что он представлял начало инь, потому что он был найден в раковине, символизирующей животворящую женственность. Все служит превращению жемчужины в «космологический Центр», соединяющий в себе могущество Луны, женщины, плодовитости и рождения. Жемчужины полны порождающей силы воды, в которой они образовались; «рожденные от Луны», они обладают долей ее магической силы и поэтому любимы женщинами; сексуальный символизм раковин передает им мощь соответствующих сил; наконец, сходство по форме с зародышем наделяет жемчужины способностью к родовспоможению (мидия раng, «беременная жемчужиной, подобна женщине с зародышем в утробе», гласит один китайский текст). Все качества жемчуга, которым находят применение магия, целительство, гинекология и погребальная обрядность, обусловлены тройственным символизмом этого минерала — символизмом воды, Луны и женщины.
В Индии жемчуг — панацея от всех болезней: им лечат кровотечения, желтуху, безумие, отравления, глазные болезни, туберкулез и другие недуги. В европейской медицине он применялся в основном против меланхолии, эпилепсии и сумасшествия; как видим, большая часть этих болезней — «лунные» (меланхолия, эпилепсия, кровотечения и т. д.). Антитоксические свойства жемчуга не имеют иного объяснения; Луна излечивала любые отравления. Но ценность, которую жемчугу придавали на Востоке, исходит главным образом от его способности возбуждать любовь, поднимать плодовитость и оберегать, как талисман. Положенный в могилы рядом с покойниками, он объединял их с космологическими силами, содержащимися в нем самом, — Луной, водой, женщиной. Другими словами, он возвращал мертвых к жизни помещением их в сферу космического ритма, в высшей степени циклического, включающего (наподобие фаз луны) рождение, жизнь, смерть, новое рождение. Когда мертвеца покрывают жемчугом, он вступает на «лунную» стезю; у него есть надежда вернуться в космический круговорот, потому что он наделен всем могуществом Луны, рождающей живые формы. Нетрудно видеть, что то, что делает жемчуг столь многозначным, есть в первую очередь структура связанного с ним символизма. Далее. Если иерофания предполагает некий разрыв в религиозном опыте (ибо всегда так или иначе есть брешь между сакральным и профанным и переход от одного к другому, и именно существование разрыва и перехода лежит в основе религиозной жизни), то символизм поддерживает постоянное единство человека со священным (хотя это не всегда очевидно и осознается человеком лишь в отдельные моменты). Талисман, нефрит, жемчуг обеспечивают постоянство связи того, кто носит их, с зоной священного, представленной (т. е. символизируемой) соответствующим украшением; это постоянство поддерживается благодаря магико-религиозному опыту, предполагающему преодоление разрыва между профанным и сакральным.
Search
Read the Text Version
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
- 112
- 113
- 114
- 115
- 116
- 117
- 118
- 119
- 120
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- 126
- 127
- 128
- 129
- 130
- 131
- 132
- 133
- 134
- 135
- 136
- 137
- 138
- 139
- 140
- 141
- 142
- 143
- 144
- 145
- 146
- 147
- 148
- 149
- 150
- 151
- 152
- 153
- 154
- 155
- 156
- 157
- 158
- 159
- 160
- 161
- 162
- 163
- 164
- 165
- 166
- 167
- 168
- 169
- 170
- 171
- 172
- 173
- 174
- 175
- 176
- 177
- 178
- 179
- 180
- 181
- 182
- 183
- 184
- 185
- 186
- 187
- 188
- 189
- 190
- 191
- 192
- 193
- 194
- 195
- 196
- 197
- 198
- 199
- 200
- 201
- 202
- 203
- 204
- 205
- 206
- 207
- 208
- 209
- 210
- 211
- 212
- 213
- 214
- 215
- 216
- 217
- 218
- 219
- 220
- 221
- 222
- 223
- 224
- 225
- 226
- 227
- 228
