Альманах "НОВЫЙ БЕЛЛЕТРИСТ"

#3 НОЯБРЬ 201 5НОВЫЙ БЕЛЛЕТРИСТ АЛ ЬМ АН АХ РАЗВЛ Е КАТЕ Л ЬН ОЙ СЛ ОВ Е СН ОСТИ ОТ СОВ РЕ М Е Н Н Ы Х АВТОРОВ«Мне не страшны эти привидения», Судзуки Кодзи стр. 1«О жизни, компьютерах и так далее...», Дмитрий Постников стр. 2«Застрял», Арсений Фетисов стр. 2«ГОСТ-вермишель», Арсений Фетисов, Виталий Рыхлов стр. 4 «М Н Е Н Е СТРАШ Н Ы ЭТИ П РИ ВИ ДЕН И Я »Судзуки Кодзи – далеко не последний человек в литературе и беллетристике. Самое популярноеего произведение – культовый роман «Ringu» – обрел несколько высокобюджетных экранизаций имиллионы поклонников по всему миру. Сегодня у нас с вами появилась возможность познакомитьсяс этим замечательным писателем поближе благодаря уникальному интервью взятому, в своевремя, Алексеем Соломиным в эфире радио «Эхо Москвы». Со всем уважением к первоисточнику,мы предоставляем вашему вниманию переработку этого замечательного материала. Писатель Кодзи Судзуки одна из самых значимых фигур современного японского искусства,миллионные тиражи книг тому свидетельство, многочисленные экранизации, в том числе,голливудские, помогли завоевать совсем уж массового зрителя. На русский язык переведены книгисерии «Звонок», «Спираль», «Петля», «Приквел», «Рождение», а также книги «Темные воды» и«Прогулка богов». Как вы сами определяете жанр ваших произведений? К.СУДЗУКИ: В первую очередь я хотел бы писать просто интересные книги, посколькуписатель, который пишет книгу в каком-то конкретном жанре, зачастую бывает связан рамками этогожанра и условностями. Я бы не хотел, чтобы это происходило со мной, поэтому хотел писать простоинтересные книги. (продолжение на стр. 6)

2 Д. Постников. О жизни, компьютерах и так далее... Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬО ЖИ ЗН И , КОМ П ЬЮТЕРАХ И ТАК ДАЛ ЕЕ. . . Д. Постников Жил на белом свете мальчик, звали его Кэш. Нормальное американское имя для нормальногоамериканского мальчика. Фамилия его была Браузер. Нормальная американская фамилия длянормального американского мальчика. Нормальные по раздельности. Вот только когда он называлпри знакомстве фамилию и имя одновременно — Кэш Браузер, то с удивлением наблюдалнеадекватную реакцию сверстников. Девочки начинали хихикать, а мальчики в открытую смеялись.Его имя и фамилия сразу становились мишенью для отточки чувства юмора, иронии, сарказма ипрочих веселостей. «Кэш Браузер, тебя почистить надо», — была самой безобидной шуткой, которуюему приходилось слышать. Взрослые были сдержанней, но Кэш научился различать бесенят, чтоначинали пританцовывать в уголках глаз при звуках его имени и фамилии. Скрывая свои эмоции, каки положено добропорядочному американцу, Кэш терпел насмешки. Иногда переступая через себя,поддерживал шутки. А как-то на Новый год даже пришел в костюме компьютерной платы. Постепенношутки поистерлись, стали реже насмехаться. Все входило в нормальную житейскую колею. Вот ивыпускной вечер. Кэш, танцуя томный медленный танец с обворожительной одноклассницей,признался что хочет поступить в колледж на программиста. Недолго думая, девушка на весь залвыдала новость: Кэш браузер — будущий программист. Намечавшийся стать упоительно-прекраснымвечер, тут же превратился в вульгарную компьютеризированную шоу программу с Кэшом Браузеромв главной роли. Прошли годы. Кэш стал программистом. Источником неистощимых шуток со стороныколлег, знакомых и… хотелось написать, друзей. Но друзей у Кэша не было, даже те, кого он хотелсчитать друзьями, нет-нет, да и предлагали ему себя «почистить». Когда ему исполнилось 28 лет, и онощущал себя глубоким, одиноким, а главное холостым стариком, к ним в фирму пришла устра-иваться на работу девушка, как показалась Кэшу, невиданной красоты. Ее назначили к нимв отдел, а Кэша приставили наставником. Кэш представился — Кэш, не называя фамилии, онаназвалась Торрент. Закрутился служебный роман, грозящий плавно перейти в помолвку. Как-товечером Кэш пригласил Торрент в ресторан. Она согласилась. Вне себя от счастья, лаская пальцамифутляр с многозначительным колечком, Кеш решился. Заказал бутылку шампанского, разлил пофужерам и напряженно представился полностью — Кэш Браузер. Глаза Торрент не содержали икапли насмешки. Он приготовился облегченно вздохнуть и приступить к самому важному событию всвоей жизни. И тут представилась она — Торрент Виндовс. Кэш помолчал. И, неожиданно для себя,выдал: «перезагрузись, крошка». Вот, собственно, и вся нехитрая история холостяка Кэша Браузера. З АС ТРЯ Л А. Фетисов Сгущались сумерки. Я возвращался домой. Погода стояла промозглая, поэтому я был одет в драповое пальто. Отперев входную дверь, я переступил порог и оказался в теплой, но такой же темной, как исумерки, парадной. Снаружи тьму рассеивали одинокие фонари, а здесь, под потолком, моргалаодинокая лампочка дневного света — остальные, по-видимому, перегорели. Консъержная пустовала. Он, конечно, частенько отлучался «на пять минут», но в этот часпочти всегда был на месте. Почти, потому что сегодня дверь в каморку была закрыта металлическойрешеткой с навесным замком. Я привычно прошел, сквозь мрак, к лифту и нажал на кнопку вызова. Я заметил, что в парадной царила неестественная тишина. Обычно, дожидаясь лифта, я мог слегкостью подслушать болтовню жильцов из близлежащих квартир, а иногда — детские голоса извуки шагов с лестничных пролетов. Но не в этот раз. «Странный, все-таки, дом», подумал я. «Интересно, куда все подевались?» ►

Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬ 201 5 А. Фетисов. Застрял 3 ► Створки лифта открылись и я шагнул в привычно пахнущую солидолом кабину. Тазатворилась за моей спиной и, повинуясь команде, пришла в движение. «Когда же они его починяткак следует», подумал я, услышав усталые, напряженные стоны надорванного механизма. Единица на электронном табло прямо над дверьми никак не хотела уступать свое местодвойке. Для надежности я повторно потыкал пальцем в кнопку своего этажа, но лифт толькопоморгал несколько раз у меня над головой лампой освещения. Мне показалось что в кабине сталотемнее. Прошло несколько минут, за время которых табло разразилось-таки цифрой «два», преждечем до меня дошла суть происходящего: лифт был СЛОМАН. Ни по звуку, ни по ощущениям я не мог определить, двигался ли он вовсе. Кроме того, лампа впотолке медленно, но верно, гасла. Я не успел даже подумать над планом действий, доведись мнедействительно застрять, как вокруг воцарилась полная темнота и безмолвие. Сколько, интересно, мне теперь тут придется сидеть? Я наощупь вдавил тревожную кнопку, ноответа не последовало. Тогда я как следует нажал на все кнопки по очереди, вслушиваясь взвенящую тишь, но и здесь меня поджидало разочарование. «Всё, засел на отлично», решил я. Припоминая, какой из углов кабины был наименее грязным, я опустился на пол, подложив подзадницу сумку, что всегда была при мне. Волей-неволей, я стал погружаться в мир звуков, сокрытых втолще тишины. Поначалу, мне казалось, что я засыпаю, но это было не так. Мое внимание, какбатискаф, погружалось, метр за метром, в глубину, наблюдая вокруг довольно необычные картины. Поначалу я видел людей, поворачивавших ключи в замочных скважинах, мелких собачексеменивших по бетонным полам, пухлые пакеты, мчавшиеся вниз по мусоропроводным трубам. Когдая нырнул еще глубже, мне предстали обеденные столы, стулья, кровати. Человеческие фигурысидели и лежали. Понемногу, я начал ощущать себя замурованным в самом центре тесногобетонного муравейника. Довольно неприятное чувство. Может, это и есть та самая клаустрофобия.Никогда ей не страдал, в отличие от своей жены, которая сейчас уже наверняка нервнопосматривала на часы и строила догадки куда я мог запропаститься. «Кстати!» вдруг воскликнул явслух и достал из кармана пальто мобильник. Мои пальцы быстро забегали, набирая номер, но остановились спустя несколько цифр, когдавзгляд наткнулся на значок «нет сети», мигающий в углу чересчур яркого дисплея. Я убрал телефон, как можно громче постучал по металлической створке лифта и прислушался. Мне показалось, что кабина покачнулась. Снаружи раздались глухие шлепки, как будто кто-тохлопал мокрыми ладонями по стенкам, отделяющим меня от шахты. Конструкция заскрипела, спотолка донесся шорох стального трсса. Я увидел гигантскую ладонь, обхватившую металлическуюкоробку вместе со мной внутри, тянущую ее вниз, в бездонную черноту, что скрывалась заподвальными помещениями здания. Сон это был, или галлюцинация — непонятно, но через несколько минут я почувствовал холод,исходивший от пола. Сквозь вентиляционные щели меня все отчетливей обдувало морознымдыханием. Вскоре, движение воздуха усилилось, все отчетливей слышался неровный вой ветра. Ямог поклясться, что лифт стал раскачиваться из стороны в сторону, возможно даже, слегкапроворачиваться вокруг своей оси. Потеряв счет времени, я просто ждал, как можно плотнее завернувшись в пальто. Холодстановился невыносимым. В забвении от окоченения и темноты, мое сознание вновь отделилось оттела и, миновав физическую преграду, оказалось на воле. Я был не один. Вокруг, словно коконы, подвешенные под черным потолком за множествопрочных нитей, раскачивались десятки, сотни безжизненных лифтовых кабин различных размеров иконструкций. Из некоторых, приоткрытых, дверей торчали иссохшие человеческие остовы, иныекабины были смяты словно старая жестяная банка на обочине дороги. Свисавшие всюду оборванныеплети троссов указывали на то, что часть кабин обрушилась. Но куда? Внизу, покуда хватало глаз,простиралась леденящая мгла. Мой лифт не двигался. Я застрял. ■

4 А. Фетисов, В. Рыхлов. ГОСТ-вермишель. Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬ ГО СТ-В Е Р М И Ш Е Л Ь А. Фетисов, В. Рыхлов Я всегда удивлялся: чем достойней и гениальней произведение искусства (литературного, изобразительногоили кинематографического), тем легче даются всяческие пародии по его мотивам. В очередной раз правилоподтвердилось, когда наш творческий тандем задался целью искупать в каше, заваренной на вопросе души исамосознания машины японцами Масамунэ Сиро («Ghost in the Shell», оригинальная манга) и Мамору Осии(одноименная экранизация), обыкновенный… бутерброд. Текст я писал в тесном соприкосновении с народнымпереводом вышеупомянутой экранизации, поэтому в полной мере градус шутки смогут оценить в первую очередь те,кто еще помнят, откуда взялась «знаменитая» фраза «а ну съ…лись все нахрен с дороги!». В конечном итоге,бутерброд трансформировался в нечто иное, но история от этого, на мой взгляд, только выиграла... В недалеком будущем производство синтетических вкусовых добавок, красителей и искус-ственных ароматизаторов, идентичных натуральным, приобретают невиданный размах, позволяялюдям в неограниченных количествах создавать самый важный для них продукт - еду. Тем не менее,глобальное распространение упаковок яичной лапши еще не стерли с лица земли полноценныеобеды и здоровые завтраки для всей семьи. «Навязчивые мысли о собственном происхождении. «Смогу ли когда-нибудь избавиться от комплекса неполноценности?» Доширак работал на витрине, именно поэтому он имел возможность долгими ночамиразмышлять о таких нелегких вещах. И именно поэтому он чувствовал собственнуюнеполноценность. Другие коробки с раменом, через несколько дней после появления на свет,отправлялись в желудки людям. Они выполняли предназначение, данное им природой, как аналогаместественных продуктов. Не задумываясь о том, кто они, откуда, зачем приходят на эту землю,искусственные полуфабрикаты покорно следовали по тропе, протоптанной задолго до их появления. «Но нам доступны и новые возможности, о которых так давно мечтала еда прошлого поко-ления. А если эти возможности доступны, нужно их осваивать. Разве не здорово всегда иметьопрятный вид, сверкать яркой упаковкой, никогда не портиться? Наша лапша всегда приятная навкус, а приправа ароматна. Есть даже пластмассовая вилочка для тех, кто в дороге. Не это ли венецтворения человечества?» — Видишь, ты постоянно говоришь о себе во множественном числе. — Пробубнила пачкапельменей из соседнего морозильника. — Может быть, потому что у тебя нет ничего из того, чемобладает любой, самый распоследний, домашний суп? Я имею ввиду осознание того, что ты— единственный и неповторимый в своем роде, приготовленный с любовью и старанием. Разумеется, нет. Доширак знал, что даже его яичная лапша, в основе своей, состоит из самыхнастоящих пищевых элементов. Проблема заключалась в том, что на этом сходства заканчивались.Кроме того, было и еще кое-что: — Когда на мне останавливаются голодные взгляды людей, не способных прокормить себянастоящей едой, я ощущаю себя кем-то другим. Я чувствую искренность в их взглядах, потому чтоони хотят меня такой же искренностью, с какой другие могут хотеть только натуральную пищу... — Ты хочешь уйти из отдела полуфабрикатов, верно? – Спросили Пельмени. А смысл? Побег от самого себя, не более того. — Послушай, а сколько в тебе самой от натуральной еды? — Контратаковал Доширак.— Мясо, наверняка, соевое, тесто изготовлено на заводских машинах. Если рассуждать трезво, тоеще немного — и мы сравняемся! Моя лапша и приправы состоят из бесчисленных составляющих, которые формируют из меняиндивидуума с неповторимой личностью. Есть упаковка и внешний вид, по которым меня можноотличить от других. Наконец, отношение едока ко мне — уникально, так же как и эмоции, которыевозникнут у него в процессе моего употребления. И это — лишь малая часть неповторимых свойствлюбого съедобного продукта. Благодаря их совокупности, человек воспринимает меня как пищу. И яуверен, что каждое из этих свойств можно улучшить. ►

Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬ 201 5 А. Фетисов, В. Рыхлов. ГОСТ-вермишель. 5 ► — Тогда, к чему все это? — Удивились Пельмени. — Так или иначе, к тебе относятся как кеде, а ты зря морочишь себе голову! — Значит, настоящий ты или нет, зависит только от мнения окружающих? — Доширакзадумался. — Знаешь, иногда, у меня появляется ощущение, что я давно съеден и переварен, но вмою упаковку помещают эту лапшу с приправами и солью, заставляя быть съеденным еще раз.Разве достаточно просто представлять собой... — Образ настоящей пищи, чтобы быть ею? Ты сам можешь доказать собственнуюнатуральность? — Крикнула Зуко с полки растворимых лимонадов. Посреди прохода между витринами, на коробке, стояла тарелка свежих домашних щей. Вот-вотдолжен был вернуться ночной сторож и позавтракать перед уходом. — Я состою из естественных продуктов. Меня строгали, терли и варили, помешивая черезравные промежутки времени, снимали навар и следили, чтобы я не выплеснулся через край. Я ещене успел остыть, как уже выполняю свое самое главное предназначение в жизни. А вы — вы все —просиживаете на витринах и полках недели напролет, не способные даже испортиться из-заникчемности. Все естественное меняется. Вы — нет... — И тогда я поняла, что мы просто не в состоянии признать свое искусственное проис-хождение, которое дает нам безграничные возможности в одном и ущербность в другом. — Кто ты? — Спросил Доширак. — Я... искала тебя очень давно. Еще когда ты с другими упаковками лежал на складе, я зналао тебе и терпеливо ждала того момента, когда мы окажемся рядом. Меня зовут Зуко. Я — поро-шковый лимонад. Рамен вспомнил, что при включенном свете нередко блуждал взглядом по вывеске парал-лельного отдела, расположившегося прямо за его стеллажем. Она гласила: «растворимые напитки». — Как я уже сказала, мне открылась тайна собственного существования. Подобно сознаниюлюдей, отказывающемуся принять тот факт, что нет никакой загробной жизни, и его бытиезаканчивается вместе со смертью мозга, мы прячемся от реальности. Между тем, в нашемпроисхождении заключена и часть нашей уникальности. «Выполнять самое главное предназначение в жизни…» — Вот и все, что делает — или не делает — из нас настоящую еду. — Заключила Зуко. — Но почему я? Зачем тебе я? — Удивился Доширак. — Ты и я очень похожи. День за днем я внимала вашим спорам с пельменями, все большеубеждаясь в том, что ты — тот самый близнец, существование которого я ощущала задолго до завозасудьбоносной партии яичной лапши. Я искала тебя, чтобы сказать: мы должны выполнить нашепредназначение, во что бы то ни стало. Это единственное, о чем стоит заботиться в жизни. В этомвесь смысл. — Значит, уже с самого начала мои поиски были бессмысленны? — Спросил Доширак. — Нет, осознать свою судьбу и слепо плыть по течению — совершенно противоположныевещи. Придет время, и осмысленность будет единственным, что позволит нам существовать «после». Звякнул колокольчик, дверь магазина распахнулась, и внутрь вошел парень с сумкой за пле-чом, преследуемый порывом осеннего послеобеденного ветерка. — Молодой человек! Не забудьте воспользоваться камерой хранения! — Напомнила кассирша. — Да-да, обязательно! — Заверил ее тот и прошмыгнул к стеллажам. Убедившись, что никто его не видит, он сунул в ранец упаковку рамена с витрины и парупакетиков растворимого лимонада. Для чего пришлось просунуть руку между уровнями полок изабраться в соседний отдел. Несколько мгновений — и парень был таков! «Осмысленность будет единственным, что позволит нам существовать после...» «Внутри этого мальчика мы сольемся с тобой воедино, а потом вернемся в землю. И пустьтогда кто-нибудь посмеет сказать, что мы ненастоящие...» ■

6 Судзуки Кодзи, интервью (продолжение, начало на стр. 1 ) Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬ Аудитория воспринимает вас как писателя в жанре хоррор. Как вы относитесь к этому? К.СУДЗУКИ: Я в университете изучал французскую литературу, русская литература мне тожеочень нравилась. И как я думаю сейчас, если бы я с тех пор интересовался только жанром хоррор,ужасов, то я бы не написал то произведение, которое сейчас распространилось по всему миру. Самжанр хоррор подразумевает некую ненаучность, что-то такое мистическое, но я, как раз, поскольку яне варился, скажем так, в этом жанре до написания книги, постарался привнести туда элементынаучности, немножко другой взгляд. И думаю, что благодаря этому, читатели, которые читают моикниги, могут сейчас по-другому взглянуть на этот жанр.Каким образом вы пришли к науке? Как вы привнесли эту научность? К.СУДЗУКИ: В университете я изучал, помимо французской литературы, еще и философию –это моя вторая специализация. И именно это вывело меня на интерес к науке. Я изучал научнуюфилософию, в первую очередь. Чье влияние было на вашу литературу из научной сферы или философии? К.СУДЗУКИ: Думаю, что очень важно определить само понятие философии, что такоефилософия. Для меня философия это, в первую очередь, методология, то есть, поиск средства длянаилучшего решения какой-либо проблемы. Писатель пишет не только книжки — общество требуетот него мнения по различным вопросам. И когда меня спрашивают мое мнение по какому-то вопросу,я не хочу говорить, что это просто мне пришло в голову, и я что-то такое ляпнул просто так. Конечно,я не могу дать абсолютно правильный ответ на любой вопрос, но стремясь дать наиболееправильный ответ, я не могу не обращаться к науке, которая дает ту базу, на основе которой можновывести наиболее близкий к правильному, ответ. Как раз я стараюсь изучать разные научные ифилософские вопросы – именно для того, чтобы придать своему мнению, которое я высказываю,основательность. У вас в книгах описывается интересное сравнение с происходящим в информационную эпоху,вирус, который распространяется посредством каких-то носителей информации тоже говорит обэтом. Вообще, развитие информационной эпохи, индустрии, вас не пугает, не дает мотивов дляновых идей произведений? К.СУДЗУКИ: Если говорить про то, что для меня наиболее страшно – это приведение всего кединому знаменателю, то есть, потеря множественности, индивидуальности. В «Звонке», в «Кольце»,этот вирус просто размножается, нет разнообразия, один и тот же вирус копирует себя самого. Какраз в третьей своей книге, «Звонок-3», или «Петля», в японском варианте, этот вирус размножаетсядо бессмысленности, и я его сравниваю с раковой опухолью. Раковая опухоль, как вы знаете, этокогда одни и те же злокачественные клетки начинают бесконтрольно размножаться и организм витоге умирает. И одна из центральных тем моих произведений «Звонок» – что такое добро и чтотакое зло. Я попытался воплотить следующее понимание этого: добро это разнообразие, когдасуществуют много разных форм жизни, существования, а зло это единообразие, когдавоспроизводится одно и то же, что-то единообразное. Это ваше определение нынешней цивилизации. Но есть определенный выход — можноуплыть на необитаемый остров, отказаться от цивилизации вообще и таким образом спастись – этоявляется выходом в нынешних условиях? К.СУДЗУКИ: Нет, таким образом нельзя решить проблему – бегством. Каждый долженоставаться на своем месте и заниматься решением имеющихся проблем. Как вы живете в современном мире? Есть ли у вас «Твиттер», пользуетесь ли «Фейсбуком»? К.СУДЗУКИ: «Фейсбуком» и «Твиттером» — нет. Конечно, я пишу свои книги на компьютере, нов социальных сетях я не участвую. Еще о вирусе – что страшно. Страшно, что бесконечноразмножается одна и та же информация. Вы верите в духов, вам страшно от того, что читаете в других книгах ужасов, или то, о чем,может быть, пишете вы? К.СУДЗУКИ: Мне не страшны эти приведения. Думаю, что те приведения, в той форме, ►

Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬ 201 5 Судзуки Кодзи, интервью 7► в которой в них верят подавляющее число людей, их не существует. Мне, в первую очередь,хочется понять современную науку. В мире физике уже считается доказанным фактом, чтосуществуют вещи, которые наука не может объяснить, и как бы наука ни развивалась, всегда будутоставаться те сферы и области, которые для нее недоступны. Именно там и кроется для человеказагадочное, таинственное и страшное. Ваши произведения для взрослого человека, мне кажется, более страшные, чем какой-нибудьужастик с морем крови и трупов. Вы оперируете совсем другими категориями, не насилиемнепосредственным, но напряжением. Вы этот вопрос как-то теоретизировали? К.СУДЗУКИ: Да, я думал об этом. Первый принцип — не должно быть ни капли крови, и недолжно быть никаких привидений. Самое страшное — то, что читатели, используя свое воображение,начинают представлять себе — вот там кроется настоящий страх. Я сознательно ставлю себеограничения, чтобы не использовать в своих произведениях подобных элементов. Если в книгепоявятся кровь, привидения, то тот ужас, который читатель сам создает у себя в голове, он исчезает. Вы довольны экранизацией ваших книг, переложением литературного текста на язык кино? К.СУДЗУКИ: В некоторой степени я доволен, считаю, что мне повезло. Я почувствовал,насколько большой силой обладает кино. Чего нельзя достичь с помощью написанной книги —быстрого распространения по всему миру. Японский «Звонок» и американский «Звонок» оченьбыстро нашли зрителя по всему миру. Как вам в сравнении американская и японская версии «Звонка»? К.СУДЗУКИ: Очень большое различие в бюджетах этих фильмов. Японский фильм снимался сочень маленьким бюджетом, голливудская версия снималась с бюджетом, превысившим в 20-30 разбюджет японского фильма. Мне нравится и тот и другой фильм. Но создатели японского фильма,поскольку тот был снят в жестких финансовых условиях, приложили максимум усилий для того,чтобы сделать его хорошим, страшным фильмом. А американская версия была снята на хорошемкинематографическом уровне. Вы помните свое первое произведение? Не то, которое стало известным, а то, над чем выработали в первый раз? К.СУДЗУКИ: Первый полноценный роман это как раз «Звонок», но до этого у меня было ещеодно произведение, которое можно считать дебютным, которое называлось «Рай». Это был рассказ олюбви. Третье произведение это тоже история о любви, ее действие происходит в южной частиТихого океана. Но хотел бы сказать о своем самом последнем произведении, «Крик стали», онавышла в 201 0 г. – она повествует об отряде японских смертников, «камикадзе». Основная тема этогопроизведения — кто такие японцы как нация. Поэтому я пишу совершенно разные произведения.Получилось так, что читателю известны, в первую очередь, мои книги в жанре хоррор, но мои книгиэтим не ограничиваются. Вы занимаетесь и детской литературой? К.СУДЗУКИ: Скорее, это книжки с картинками. Вы состоялись как мастер больших книг, книг для взрослых, книг ужасов. Что васзаинтересовало в детских книжках с картинками? К.СУДЗУКИ: Я не считаю себя ни писателем в жанре хоррор, ни детским писателем. Этопросто одна из моих книжек, вот и все. Почему я, собственно, занялся этими книжками? У менясамого две дочери. Старшей сейчас 26 лет, младшей 22 года. Их воспитанием занимался в основномя, и поэтому свой опыт воспитания, отцовства, я и захотел воплотить в этих книжках. Вы занимаетесь темой детства не только в литературе. Вы — член Национального комитетаЯпонии по борьбе с падением рождаемости. Чем вы занимаетесь в этом совете? К.СУДЗУКИ: Моя жена работала учительницей в старшей школе, а я сам писатель, у нас двоедетей. В связи с этим для меня вопрос, почему падает рождаемость, очень важен. Мое желаниезаниматься этими вопросами стало с учетом собственного опыта. Мне кажется, есть неправильныеспособы решения этой проблемы — многие пытаются решить эту проблему с помощью денег. ►

8 Судзуки Кодзи, интервью Новый Беллетрист #2 НОЯБРЬ 201 5► Одна из местных организаций самоуправления начала выделять деньги семьям для повышениярождаемости, и чем дальше, тем больше они давали денег, и в итоге все пришло к тому, чторождаемость наоборот, упала. Сейчас совершенно другая ситуация в мире — если брать довоеннуюЯпонию, тогда в семье все решал мужчина, то есть, жена рожает ребенка, или нет, — это решал муж,а не жена. Сейчас, в нашу эпоху, этот вопрос решает женщина — рожать, или нет. И если в нашуэпоху мужчина будет вести себя так же дико, то женщина не захочет рождать. То есть, мужчинадолжен приложить усилия, чтобы женщина захотела родить. И сейчас в истории человечества этосовершенно новый этап — мы не знаем, что делать в такой ситуации. Думаю, что в конце концов,общество, человечество, найдет способ решения. Думаю, что он будет заключаться в каком-тонаилучшем партнерстве между мужчиной и женщиной, кода они будут хорошими партнерами и такимобразом решится эта проблема. Ваша супруга — учитель в школе. Если не брать японскую литературу, а мировую литературу— назовите три книги, которые обязательно должны изучаться в японской школе. К.СУДЗУКИ: Первая, наверное, это «Преступление и наказание» Достоевского. Вторая —Томас Манн, «Волшебная гора». Ну и третья, японская книга — это «Снежная страна» ЯсунариКавабата. Последний писатель — это, как бы, символ Японии. Томас Манн для своей эпохи эточеловек с чрезвычайно развитым интеллектом, образованный, эрудированный, знавший науку. Впервую очередь я бы хотел, чтобы дети, читая литературные произведения, поняли, что есть какой-тодругой мир, который отличается от мира, в котором они живут. Поэтому я бы хотел здесь смешатьразные жанры — японская проза очень эмоциональна, там чувства играют большую роль, и западнаяпресса, где главное логика, ум. И этот микс должен дать ребенку почву для проявления егособственной индивидуальности. Возвращаясь к вопросу мужчины и женщины, здесь тоже — они несуществуют отдельно друг без друга, здесь смешивается, рождается что-то новое. И в своихпроизведениях я тоже смешиваю различные элементы, из которых рождается микс, что-то новое иинтересное, чего не было раньше. ■ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! В Писательском Клубе «НАЧАЛО» ведется увлекательная игра, в которой каждый может принять участие! Подробности здесь: h ttp: //vk. com /pkn ach al o Мы с радостью опубликуем на своих страницах ваши произведения! Вы можете присылать как рассказы, так и стихи на электронный адрес: [email protected] h ttp: //vk. com /n ewbel l etri stАльманах Новый Беллетрист. Главный редактор: Фетисов А.Л., дизайнер: Фетисов А.Л. Выпуск №2, ноябрь 201 5 г. Тираж 1 00 экз. Цена свободная. По всем вопросам обращаться по адресу e-mail: [email protected]. Для читателей старше 1 6 лет.