Телеграфно ее... лобызал!» Василий Костромин Борька было на них с кулаками, но жена осадила: «Борис...» скажем всерьез: Вновь макалися шаньги в сметану. «Пока делится мясо в продмаге Гости вновь за стаканы брались. и фасуется в сумки, дружок, Мужиковское слово красиво, и в прозрачной от масла бумаге только бабье красивше порой - аппетитно рычит пирожок - так под чарочку всех «угостила», эту чашу мы пустим по кругу, что отклеились после второй... пусть в конце она станет легка!» Кто - Что ж... когда остается немного к той чаше сил в душе, чтоб беду отвести, протягивал руку - перед каждым открыта дорога, ведал: по которой нельзя не идти... легкою будет Ты - умелец рассказывать байки, рука. каково же твое ремесло?.. Говорят - ...из огромной отцовской фуфайки ремесло умирает - на свет божий процветает халтура вокруг... извлек я Не беда - весло, снова бег набирает покрутил им, гончаров неумаянный круг. как крутят оглоблей... Он богат! Очень был убедителен свист: Терпением буден. - Я на реках веслом этим роблю, А не призрачным длинным рублем. но не как на байдарках турист!.. Он богат - Я им город алмазный той посудой, что будет, построил а не рыночным и десяток простых мятым городов. рублем... Я на нем - железякой простою - Помню дед перед смертью ответил: выжег «Все равны - и мудрец и балбес... летопись Сколько личностей скрыто на свете лютых трудов. под безликостью... Нужен Ликбез!» Раньше как? - Корабли когда были легендой, хоть умри - за ворота а плавсредство одно - а бродягам харчишек положь. карбаса. Они ищут Когда Лена была такой самородок, синей лентой что на сердце чертовски похож. и вода в ней была, как слеза! Рассказал я Пусть забывчивым совесть напомнит, про Борьку Секвойю. что не ведавшим ветер донес: Расскажу Мы сейчас, и о Борьке Пихто. той водою наполнив Первый нынче чашу до краю, так дешево стоит, что второй - 50 почитай что никто.
«Братск творческий» №2, 2018 год. Вверх от устья по Киренге-речке Нюрку вынесли - на погост. Не хочу С лапой пихтовой дверь навечно полушепота: «Прав ты, закрывать за ней довелось. только в этом - не наша вина...» Довелось и на прочность сердце И солгавшему Борьке памятью испытать: ведома правда, когда в фильме услышал скерцо - потому что скрипку кинулся растоптать... как шило Но навис вдруг над ним с экрана она... очень-очень высокий дом, ну а Борька стоит упрямо, Вверх от устья по Киренге-речке, слившись взглядом с ее окном где еще есть непуганный зверь, (Но гора не сойдется с горою, жил-был Борька охотник и вечно небо на землю не упадет - лапу пихты он вешал на дверь. одиночество сердца порою Он за этот обычай странный как слепых нас друг к другу ведет.) - свое прозвище получил. не листва разыгралась на ветках, «Ишь... мечтает про дальние страны...» просто солнечный зайчик смешной «А на днях-то чего отмочил - его зеркальцем пущенный метко в титьку пьяный - ни мамы, ни тяти - у нее заплясал за спиной, закатил в сельсовете скандал! занавески качнула прохлада - Тесть - и тот! - в честь любимого зятя Нюрка белкой глядит из окна: поросенка Бориской назвал...» - Зайчик солнечный, что тебе надо? Завидуща родня на деньги: Я одна. Слышишь, свет мой... «Нюрка, что ты жалеешь его?! Одна-а-а!!! Все пускает на ветер... день и Н нет ни рублика, ни кого...» и В миг у Нюрки лиха натура к запритоптывает ногой. о Борька цыкнет: «Притихни, дура! г Я исправился, я другой... д Ты - голодною, злой, молодою - а грела руки зимой у костров?..» ни в окно - Снилась, Боря, от солнца ладонью и закрываюсь... меж пальцами - кровь... ни в дверь - Шьешь, стираешь, готовишь обеды, не влетит нет чтоб книжку когда почитать! золотая оса... Каждый день - как война без победы. Нету времени годы считать... «Берегитесь, он спутник потерь!»говорят о Все же время такое настало. таких Борька «вплыл» по привычке в окно за глаза. и она прошептала устало: А в глаза «Отойди от окна, мне темно...» никогда Закатила глаза. О стенку ничего... глухо стукнулась головой. Словно легкие вьюги года Отошла. пролетят И завел пластинку и тогда, похоронную домовой. 51
и тогда Василий Костромин скажут: «Как же нам жалко его...» Говорят - Распахнитесь, гармошек меха, ремесло умирает, хлынь из горла процветает халтура вокруг? последняя Ничего... песнь: Снова бег набирает - Не жалейте меня, дурака! гончаров неумаянный круг! Берегитесь покуда аз есмь! Будем глину копать, Ыэх-х-да... чтоб звенели - Закрутил паря горе веревкой. пиала, Затянул насмерть горло мешку. длинногорлый кувшин. И ушел с вечной сучкой Воровкой Чтобы птицы с фарфора по упавшему наземь снежку... не пели, Борька мыл бодайбинское золото. если подлое Борька соболя промышлял. совершим! В двадцать сладко жить. В тридцать - солоно. Я вернусь в голубую долину, А за сорок - голимый мышьяк! где на взломе Снег упал и уже не растаял, полярного дня - все вокруг раскалив добела. как медведица - белая льдина есть задача одна, непростая: в океан унесла «Две руки - как два крепких крыла оленят, никогда не родившейся птицы...» где родились Боль - как в поле поземка - легка. и дед, и отец мой, Тяжело. где от дела Намывать. и в слове везло... По крупицам. Где мы все получали в наследство Горсть песка. это - шире лопаты! - Золотого песка. весло. Он приехал. Поправил плетень. Где работничек Починил все замки и запоры. самый последний И плетня хлипковатая тень будет шустрым в работе, как бес, размечталась стать тенью забора. от бескрайней тоски многолетней Ну а ночью сорвалась звезда, этих северных запалила пихтовую лапу низких небес. и помчало его в поездах из тайги, из Сибири... На запад. Я вернусь Но вот кончился дикий тот сон. к своим спившимся братьям. Он был счастлив, что дома проснулся. С затаенною силой в глазах, Посмотрел что-то главное в жизни утратив, на пропахший солярой они пьют затон без оглядки назад... и чему-то в себе Будет пусть улыбнулся. договор наш короток: - Если сытый - святого не трожь! 52 Знаем мы, где искать самородок, что на сердце чертовски похож... Пусть под быстрыми молний руками
«Братск творческий» №2, 2018 год. как сливаются с небом холмы... Вот и все, увлекает под горку строка что поведать об этом эту сказку с души, я хотел, словно камень, но как камень обо всех несчастливых пока... с Зайчик солнечный т спрыгнет о с лопаты, л глина плавная - как заря! к Мы и так н баснословно богаты, у между нами - людьми - говоря: л... есть Хозяйка у сказки Все, что после, и где-то есть золото света у Хозяйки от костра есть сказочный дом, на подталом снегу... в доме том - на окраине Света - Если низкое небо поманит есть волшебная люстра... окунуться в его темноту - Потом, нарисуйте мне Солнце на память! если мы Проведите под Солнцем черту: повернем выключатель - Я в е р н у с ь. пусть пока только мысленно - мы вдруг увидим с тобою, читатель, На фото: 1987 г., ЛИТО «Шклинда». В. Костромин, В. Орочон, Г.М. Костромина, С. Жариков. 53
Василий Орочон Василий ОРОЧОН (1951 — 2014). Родился в поселке Тальни- ки Братского района. Дважды лауреат кон- ференции «Молодость. Творчество. Совре- менность» (в 1981 и 1987 годах). Работал геодезистом, плотником-бетон- щиком. Один из основателей неформаль- ного молодёжного литературного объеди- нения «Шклинда». Печатался в местных и региональных изданиях, в коллективных сборниках. Несколько лет из жизни Братского Литературного объединения в прошлом веке Братское литературное объединение В 1971 году будущими «Истоками» руко- «Истоки»... Забавно мне сознавать, что я, водил сотрудник «Красного Знамени» Иван оказывается, — старейший из ныне жи- Михайлович Шестак. Были в то время там: вущих его членов. Странно понимать, что Петро Прихожан, чья маленькая книжка минуло три десятка лет с того вечера, когда стихов уже вышла в иркутской «Бригаде», «зелёный» юнец пришёл в него, уговорив помощник главы администрации города брата пойти на собрание литературного и района Бодайбо в конце восьмидесятых, объединения при редакции газеты «Крас- а тогда — просто Валера Скрипко, клас- ное знамя» (именно так оно тогда именова- сик братской поэзии Алевтина Ильинична лось) Брата звал для моральной поддерж- Яковлева, Николай Снегов... Кого-то, мо- ки. Никто на свете, кроме него, не знал, что жет, не помню, пусть простят мне издержки я сочиняю стихи. моей памяти. Те, кто был тогда в литературном объе- Объединение было тихим, покорным, динении, приняли меня и мои стихи бла- малолитературным. Может, потому и я тог- госклонно. Кстати, эта добрая традиция да пришёлся ко двору — вирши мои были сохранялась десятилетиями — новеньких лиричны и местнопатриотичны: сугубо принимали, выслушивали, вычитывали и провинциально-газетные стишки. даже откровенных графоманов не отпины- вали сходу. В этом же году чуть позже в литературное объединение пришли рыжебородый пи- 54
«Братск творческий» №2, 2018 год. рат Геннадий Муравьёв и красавец-цыган за месяц, разбор стихов готовился 1-2 ре- Иван Баранов. Резко отличаясь друг от дру- цензентами за две недели до обсуждения. га внешностью и стихами, они взбаламути- Студийные, домашние задания — всё было ли тихую заводь. Иван Баранов, истинный всерьёз и надолго... лирик, работал монтажником и писал клас- сические сонеты. Сонеты – в начале семи- Но это после, а в конце 1972 года на секцию поэзии иркутской конференции десятых в Советском Союзе, в Братске, а? «Молодость. Творчество. Современность» Над его строкой «парит моя телега бытия» из Братска поехали трое: И.Баранов, Г.Му- вздыбилось в недоумении всё лит. объеди- равьёв, В.Киселёв. нение: «А может ли парить телега? А как это понять — телега бытия?» Таков был, к со- Геннадий стал дипломантом. Его патри- жалению, уровень пишущих, нас, дремучих отические и пролетарски-пафосные строч- провинциалов. Сказывалось и советское ки из стихотворения «Надо!» с упоением школьное воспитание, обучение. Сказы- цитировал на торжественном открытии в вался литературно- информационный го- обкоме партии комсомольский вожак. лод. Мы вкратце знали русских и советских «китов» поэзии. Мы, даже понаслышке, не Стихи И.Баранова в строгой классиче- знали Мандельштама, Гумилева Ахматову, ской форме пришлись на «МТС-72» не ко Цветаеву. Не говоря уже о Рубцове, Глазко- двору и не ко времени. Не зная, как следу- ве, Жигулине. Мы учились методом проб и ет на них реагировать, жюри и участники ошибок, безо всякой системы и без помощи молча пожимали плечами. А жаль: поэзия извне; дорого и долго дались наши ликбезы. Ивана Баранова, полностью не опублико- ванная по сей день, — крепко сделанные, Потому, пройдя этот жестокий, но необ- глубоко лиричные и философские стихи. ходимый путь, литобъединение «Истоки» через десять лет организовало для желаю- Специальность и неуёмная кровь пред- щих тот же ликбез по университетскому ков-кочевников уводили меня в тайгу, я по- курсу «Введение в литературоведение». Не кидал город, возвращался, вновь уезжал, как было места для занятий, не было препо- многие из нас. Названный брат Муравей со- давателей. Было желание учиться ремеслу общал мне в письмах о жизни литобъедине- литератора. И, спасибо Александру Чесно- ния: в 1974 году И.М.Шестак уехал на БАМ, кову и его многотерпеливой жене, мы со- руководителем избрали Василия Скробота, бирались и проводили занятия, семинары а объединению дали имя: «Истоки». на их кухне. Кому-то это помогло, кому-то показалось тяжкой и ненужной обузой. Но Можно, конечно, полезть в архивы и почти год часть «истоковцев» всерьёз учи- уточнить, в 74-м или 75-м году это было, но. лась литературному искусству. Лекции чи- думается, не столь уж это и важно в третьем тали по очереди, готовясь к ним чуть ли не тысячелетии — годом раньше, годом позже — история... Кстати, об истории: два года армии, по- том два года жизни и работы в Иркутске — я знал об «Истоках» только из писем. А 55
Василий Орочон передача из первых рук в седьмые — всег- образованию, социальному положению, да искажение, вольное или невольное. мы были ровней в поэзии, в литературе, в Поэтому, пользуясь случаем, обращаюсь к отношении к жизни — мы тогда были еди- В.А.Скроботу, В.В.Корнилову (они были номышленниками и друзьями. в «Истоках» в те годы) может, пожелают что-то поправить в моих воспоминаниях, Не щадя друг друга в спорах о стихах, о что-то добавить к ним? А я говорю только творчестве, помогали друг другу всем, чем о том, что видел своими глазами, знаю не могли, не скупясь знаниями, жилплоща- понаслышке, участником чего был сам. дью, помощью в заработке ради хлеба на- сущного, в публикациях, во встречах с лю- Вновь пришёл в «Истоки» я в декабре бителями поэзии. 1977 года. И нарвался на удачу. Удачу, какая выпадает, может, один единственный раз в Совпало, что в городе, в области, дай жизни. Случилось, совпало так, что имен- во всей стране была очередная вспышка но в это время в Братске оказалось очень интереса к литературе, к поэзии. Поэтому много талантливых, молодых и не сильно, «Истоки» по два-три раза в неделю высту- но очень активных литераторов. В подавля- пали со своими «творениями» и в школах, ющем большинстве — поэтов. и в актовых залах предприятий города, и во Дворцах культуры, и в «красных уголках» Один перечень их займёт немало места: общежитий. Даже в психонаркологическом Гриша Большунов, Василий Костромин, диспансере... Очень многое организовывал Михаил Ковешников, Юрий Черных, Да- тогда Василий Александрович Скробот. вид Лысенко, Нелли Матьяш, Вера Распу- тина, Владимир Быстров, Александр Бе- В то время и чуть позже многие «исто- логур, Владимир Корнилов, Олег Громов, ковцы» вышли на «большую дорогу»: были Саша Руль, Александр Хрульков, Анатолий публикации в журналах и альманахах обла- Лисица, Женни Ковалёва, Леонид Лебедев, сти, столицы, выступления на областном Анатолий Букалов, Геннадий Корзинни- ТВ, на радиостанции «Юность». Как ре- ков, Игорь Петрович Цветков-Никифо- зультат — позже издания в Иркутске, пу- ров, Руфин Карасёв, Анатолий Сульгин, бликации в Братске. Нет пророка в своём Василий Скробот, Александр Чесноков — отечестве? вот неполный список постоянных членов «Истоков» в то время. В то беспокойное и счастливое время «истоковцам» не хватало места. Собира- Почти все эти имена вы можете встре- лись там, где удавалось договориться с ру- тить в поэтическом сборнике «И пальцы ководством: в холле магазина «Прометей», просятся к перу», составителем которого в зале Центральной библиотеки, в техклас- был Г.Михасенко. Разнясь по возрасту, по се нового тогда здания редакции «КЗ», в «красных уголках» общежитий БрАЗа. Спа- 56
«Братск творческий» №2, 2018 год. сибо тем, кто понимал, помогал. Пока ни- *** кто из нас (кроме Ю.Е. Черных) не имел Я бы все позабыл, своих книжек, кроме подборок в «Красном изменился бы внутренне, внешне Знамени» — за эти подборки, литстраницы и признал бы спасибо Евгению Алексеевичу Урукову. Мы и всехнюю не оставались в долгу — брали на себя под- и твою правоту. готовку лит.страниц, рецензирование сти- Но бегут безоглядно хов, которые приходили в редакцию «КЗ» налитые соком черешни, по почте. презирая заборы, ручьями стекая во рту. Не хватало и времени высказаться, до- Как той горькой весной, спорить на собраниях. И, почти каждый соблазняя богатствами юга, раз, мы шли в однокомнатную квартиру ве- уговаривая терана Великой Отечественной войны Иго- не сбегать ни куда, ря Петровича Цветкова-Никифорова. той далёкой весной когда мы теряли друг друга Набивалось нас порой по 15-20 человек. навсегда. Пили чай или что покрепче, курили и спо- рили, взахлёб читали стихи, свои и чужие. СВИДАНИЕ Творческие споры были жёсткими, мы Нам делить и считать нечего; рождали истину, которую (мы тогда ещё не не судьба – жизнь прожить вдвоем. знали) графически чётко уже сформулиро- Забегай как-нибудь вечером, вал Анатолий Жигулин: посидим да чайку попьем. - Пишите честно, В небе светят звездные россыпи, как перед расстрелом но никак не для нас двоих. Жизнь оправдает честные стихи» Наши дети давно взрослые. Кто-то из нас, бывших «истоковцев», не А твои… но они твои. дотянул до высокого уровня — «заели суета и быт». Кто-то не смог писать «честно, как Тишина в неуютной квартире; перед расстрелом» — стал писать так, как крепок чай и сочен лимон. надо сейчас: сиюминутно, чтобы покупа- А таких как мы в этом мире лось... Кто-то утопил в тоске и водке свою миллион. невостребованность. Кто-то попал в струю и издал не один сборник своих стихов. То, что в памяти не изгладится, Изменились время и условия. Литерату- ни поправить, ни поменять, ре, прежде всего, поэзии, придаётся гораз- но пусть в жизни твоей все ладится, до меньше значения и внимания. Заглохли без меня. и засохли городские лит. объединения, про- фанацией обернулись конференции «МТС» Вот и свиделись в кои-то веки (но об этом особый разговор), в мемуары посидеть, помолчать. уходит жизнь лит. объединения «Истоки», Ни спросить, ни ответить. бывшего когда-то значимой частицей куль- Ну, прощай. турной жизни города. О дальнейшей (после 1978 года) судьбе и жизни «Истоков» расскажу после, ибо это — совсем другая история. Продолжение следует? 57
*** Василий Орочон Сыт и пьян, и нос у меня в табаке, даже мыслей нет похоронных. к неведомой земле. А по черной подземной скучной реке Так память перегружена, тихо движется челн Харона. но не могу забыть я В темноте не видно: челн ли, ладья, о незаслуженном добре, и куда причалит не видно. о причинённом зле. Никому не судья, сам себе не судья, Дорога светится в ночи но досадно бывает и стыдно, и манит, и сверкает. что порой зверел от злобы и вражды, До первой утренней звезды что порою не мог дать сдачи, отправимся мы в путь. что порою врал без особой нужды, Нас прошлое, хотя б на миг, пасовал перед неудачей. на волю отпускает. Долго тянется ночь, да список длинен, Я помню все до мелочей, да извилиста памяти лента. все помню – ты забудь. Но чего там медлит старый Харон? Перевозчик, вот моя лепта! Шагай припляску, налегке, Сколько близких, родных на том берегу!.. как девочка босая, Предают непослушные ноги, и восторгайся красотой а узнают ли, а узнать смогу? и приближеньем дня. Пью вино. Подвожу итоги. В скале рокочет водопад, сверкает и сбегает. *** Свернём к нему, попьём воды, Дернул черт или бог подсказал, и ты пойдёшь одна. только раз, по весенней капели, ты пришёл на полночный вокзал. Одна по утренней росе Под колёсами рельсы запели, к везению и счастью. И его понесли поезда, Ну, оглянись, рукой махни, в ночь роняя жаркие брызги, помедли на углу. в никуда и незнамо куда – Не надо ни прощальных слов, к небываемой яркой жизни. ни тёплого участья, оставь меня, забудь про все. Разъедала морская соль Но помни, что люблю. и глаза, и дряблую кожу, жгла нужда. *** Но была Ассоль, Очень хочется верить в Бога, на мелодию флейты похожая. да не можется. Невмоготу. Полотёр, нарком, уркаган, — Наконец-то опять дорога этот жизненный неудачник и колес неумолчный стук. всем вам дарит свой Зурбаган Кто я? Где я? и от счастья такого плачет. Ответа нету. Я совсем отвык, позабыл, *** как носило меня по свету, Не торопи меня, мой друг, и как этим я счастлив был. не торопи событья: Отрешусь. так краток век, Отдохну немного. так долог путь Снова стану самим собой. Очень хочется верить в Бога. Да не хочет этого Бог. 58
«Братск творческий» №2, 2018 год. Евгений ВЕРЕЩАГИН работал главным диспетчером, а затем зам. начальника (1926 – 2000). Один из известных первостроителей управления строительства БЛПК, с 1972 по 1978 г. – на- города Братска, лидер Братского комсомола, участник чальником управления «Капремонта», с 1978 по 1991 г. – в Великой Отечественной войны. Награждён двумя бое- аппарате Братскгэсстроя. Е. П. Верещагин являлся одним выми орденами и многими медалями. За строительство из организаторов городской секции ветеранов войны и с Братской ГЭС удостоен ордена «Знак почета». Служил 1975 по 1991 год был ее председателем. На протяжении в авиации дальнего действия, бомбил Берлин. Демоби- 25 лет избирался депутатом городского Совета; в течение лизовался в 1951 г., а уже в марте 1956 г. по комсомоль- 5 лет – председатель Братского морского клуба. Вел боль- ской путевке прибыл на строительство Братской ГЭС, шую переписку с однополчанами и ветеранами Братска, где начал работать бригадиром лесорубов на строи- живущими в Москве. тельстве ЛЭП-220, был избран секретарем комсомоль- ской организации Братскгэсстроя. С 1958 по 1971 г. 59
Игорь Шандро Игорь ШАНДРО (1933 – 1998). Живописец, график. Ро- был участником экспедиций по выявлению дился в Симферополе. Окончил Крас- и подбору памятников деревянного зодче- нодарское художественное училище. Ра- ства для будущего музея под открытым не- ботал художником в газете «Комсомолец бом «Ангарская деревня». Игорь Алексан- Кубани», художественным редактором и дрович был участником многих городских, иллюстратором литературного альманаха областных и зональных выставок. Персо- «Кубань». В Братске жил и работал с 1968 нальная выставка художника состоялась в по 1998 гг. Пять лет работал художником Художественном выставочном зале г. Брат- на братской студии телевидении. С 1973 г. ска в 1994 г. работал в Братских художественных про- изводственных мастерских. Деятельность Темами его работ Игоря Александровича И.А. Шандро тесно связана со становлени- были: история освоения Приангарья, Си- ем и развитием Братского краеведческого бирский пейзаж, Портрет, натюрморт. Про- музея: художественное оформление пер- изведения художника хранятся в Братском вых музейных экспозиций принадлежало городском объединённом музее, в частных ему. Вместе с О.М. Леоновым И.А. Шандро коллекциях в России и за рубежом. Туеса 60
«Братск творческий» №2, 2018 год. Далёкое близкое Бамовец 61
Сергей Моисеенко Сергей МОИСЕЕНКО (1966 –2014). График, живописец. Родил- ставка работ художника «Русский стиль». ся в селе Шунеры Шушенского р-на Крас- Осенью 2010 года — выставка в Театре на- ноярского края. Учился в Красноярском ху- родной драмы (г. Иркутск). В феврале 2011 дожественном училище. С 1992 по 2014 г.г. года — выставка в галерее DiaS (г. Иркутск). жил в Братске. Произведения художника хранятся в С 1998 г. художник периодически прини- Братском городском объединённом музее, мал участие в групповых выставках разного Нижнеудинском Музейно – Культурном уровня: городских, областных, зональных. Центре, частных галереях Челябинска, Мо- сквы, Иркутска (галерея Dias), галерее Е. Первая персональная выставка работ Евтушенко в Переделкино. Кроме того ра- художника прошла в 1989 г. в г. Нижнеу- боты Моисеенко С.Е. находятся в частных динске. В 1994 г. прошли две персональные коллекциях России, США, Англии, Кана- выставки в С. – Петербурге (частные гале- ды, Испании, Франции, Японии, Герма- реи). В 2009 г. в г. Братске (Художественный нии, Израиле. выставочный зал) впервые состоялась вы- Рождение Венеры Девочка с кошкой 62
«Братск творческий» №2, 2018 год. Тихий Чулым Филипок Николай Чудотворец Женский портрет 63
СЕГОДНЯ Владимир МОНАХОВ Дмитрий БАСОВ Владимир КОРНИЛОВ Никита НОЯНОВ Анатолий ЛИСИЦА Игорь РОМАНОВ Юрий РОЗОВСКИЙ Михаил ЕРМАЧЕНКО Максим ОРЛОВ Сильвестр МЕДВЕДЕВ Галина ГНЕЧУТСКАЯ Вячеслав ПАРИЛОВ Владимир ЭКСПРЕСС Эмма ГРИБ Сергей ЖАРИКОВ Лариса ПОДОБАЙ Елена ВАХРУШЕВА Вадим СКВОРЦОВ Ирина ГОНЧАРУК Зинаида МИРСКИХ Маргарита ИСАКОВА Анатолий ИВАНОВ Нелли ЧУПИНА Татьяна МАМИЛОВА Оксана ГОРИЧ Ольга КОРЕПАНОВА Галина КРАВЕЦ Игорь ВЕРЕЩАГИН Виталий ШУРДУКОВ Алексей ТРОФИМОВ 64 Фото - Александр Силивончик
«Братск творческий» №2, 2018 год. Владимир МОНАХОВ Родился 1 мая 1955 года, в городе Изюме Харьковской области, УССР. Живёт в Братске с 1977 года. Пишет стихи и прозу. Автор более десяти сборников. Публикуется в антологиях, журналах и альманахах. За серию эссе в 2006 стал лауреатом журнала «ЮНОСТЬ». В 2009 году за «Русскую сказку» писателю вручена на- циональная премия «Серебряное перо». Занял второе место в номинации «Бэла» за лучшую новеллу о любви в международном Лермонтов- ском конкурсе (2014). Входит в литературную группу ДООС (Добровольное общество охраны стрекоз) под псевдонимом Братскозавр. Член редколлегии альманаха «45параллель»(Ставро- поль). Ïèñüìà ëþáèìîìó – îäíîñòîðîííåå äâèæåíèå В этих письмах все неизвестно – кто и Лучше будешь звонить ты… Звонить и молчать, кому писал, откуда и в какой город. Даже че- как часто ты делал. Это и то ближе!» ловек, передавший их мне как отклик на одну из публикаций, не стал представляться, а лишь * предложил: «Прочтите! Это вас должно заин- «Город тепла. Доброму человеку. Здрав- тересовать. Может, пригодится для печати. ствуй! Все сделано для того, чтобы можно И не беспокойтесь – этих людей уже нет…» было биться о стену, а ты не услышишь. Я читал с восхищением, а порой даже с зави- Чудо века! Цивилизация! Расчет! Машины! стью, читал с тайной мыслью: если бы это мне Разум! Пустота! Жуткая пустота! Не ощущаю писали такие письма! Но не каждому может ни своего тела, ни души, ни даже оболочки. так повезти – подобное надо заслужить ответ- Жизнь оборвалась без всяких надежд. Вре- ной любовью. Той самой, в которую одни ве- мя, которое будет нас разделять, настолько рят, а другие – нет, потому что некоторых она велико, что исчезает всякая иллюзия буду- накрыла своим ангельским крылом, а другие в щей встречи. Все думаю: где же я? Неужели это время предпочли стоять в стороне. И хотя вся дотла растворилась в тебе? Ничего мне в самом начале я сказал, что в письмах все не- не осталось. Меня нет. И конвертов твоих известно, на самом деле главное действующее нет. Пасмурно и худо. Никогда мне не было лицо – Любовь - навсегда поселилась в этих так неуютно, как сейчас без тебя и твоих строках, не тускнея от времени. Прочитайте и писем. Ничего не хочется, только взглянуть убедитесь в этом сами. на тебя, отразиться в твоих глазах, ощутить твои губы, прикоснуться…» * «…Три дня под впечатлением твоего голо- са, любимый! Но звонить больше не буду. Ты такой чужой, официальный, торопящийся. 65
* * «Я без тебя совсем одна. Ищу в тебе силы «Любимый! Родной! Самый нежный! Самый стать свободной. Звонит последний колокол, а я боюсь не услышать… Зови меня, целуй меня, добрый! Какое горе постигло меня! Расстоя- люби меня, заставь меня жить только тобой!» ние разорвало наши губы, и я истекаю в жутких * «Получила два твоих письма, самых лучших страданиях тоски и боли по тебе! Большего горя письма в мире. Есть ли такие слова, которыми можно передать мою благодарность? Эти долгие я еще не знала… целую каждую клеточку твоего ночи и дни без тебя с новой силой захлестнули большим светлым чувством, которое струится сердца!» из твоих писем. Все, что было раньше, кажется такой неправдой, такой ложью, такой нежиз- * нью. Как хочется все изменить, начать новый отсчет. Хороший мой, самый нежный, самый «Мне очень нужны твои письма. Позови добрый! Люблю тебя! Кроме этого чувства к тебе и твоей правды у меня больше нет ничего меня, увлеки, забери меня в свои мечты, вызво- на этой земле». ли из реальности. Я здесь погибаю, я уже погиб- * «Ночь. И пришел ты. И сердце, и душу по- ла и теряю веру в будущее, где есть и будешь ты!» лоснуло лезвие действительности… Вот она где, боль, вот они, слезы, мольбы в подушку… Вот * она, настоящая беда – ты есть в мире и тебя нет «Здравствуй, мой милый, добрый, нежный и рядом со мной. Я тебя обнимаю, а ты меня не сильный человек! Мне нелегко одной, без тебя. слышишь, не держишь за руку. Мы на разных Я всю жизнь занималась не тем. Вдруг пришло берегах, а между нами огромное бушующее раскаяние и сожаление, страх, что за спиной море… Медленно гуляла по улице. Шел снег. больше прожитых без тебя лет, чем впереди с Мокрый и грязный. Некуда деться. Заглянула тобой. Всю жизнь я занималась устройством чу- на почту. О, если бы мне выдали сейчас твое жих жизней, была жертвой, искала себе силы в письмо! И мое желание сбылось!» слабости других. Кроме этих грустных размыш- лений, существует еще реальная сегодняшняя * жизнь, совершенно мне непонятная. А главное «Мой миленький, мой маленький Бог, мой – опять без тебя… Ты говоришь: «Мы зависимы, большой человек! Ничего не изменилось, кро- прикованы объективной принудительностью», ме одного: тоска по тебе еще горше, любовь к ты повторяешь: «Надо ждать и с ближними надо тебе еще ярче и тверже… Я призываю тебя стать считаться». Иногда я тоже так думаю и ради сильным, как я! Прекратить неверия и сомне- «ближних» поступаю разумно. Но когда ближ- ния! Ты хороший! Ты самый лучший! Пере- ние стонут от моей душевной окаменелости, стань бояться жизни! Получила твои письма и когда плачут от моей ненависти и раздражитель- о, ужас! Обвинения – я молчу! Это я молчу?! Я ности, когда я вою в подушку и мечтаю об авто- пишу тебе по нескольку раз в день, я разгова- мобильной катастрофе, о несчастном случае (у риваю с тобой ежеминутно. Я ищу себя только меня часто болит сердце), тогда как? Глупо зада- для тебя!» вать вопросы, я сама вершу свою судьбу, и никто мне не мешает открыть дверь и уйти, даже не к * тебе, а в пустоту… Но сил нет, веры нет, впереди «Сегодня очереди на почте не было. Я полу- ничего не вижу, даже тебя… Хотя ты – это самое чила кучу писем и телеграмму. Тут же села, про- великое счастье! Ты единственный, ради кого я читала… Мне очень трудно говорить с тобой по утрам открываю глаза… Но я хорошо пони- сегодня – надо сосчитать до миллиона, а на это маю, что со своими страданиями тебе не нужна. понадобится вся жизнь». Что делать, куда идти? Обо мне ты ведь ничего не знаешь. Ведь у меня никогда такого чувства * не было и больше не будет… Я не нуждаюсь в «Забудь – писем не будет!» Как странно и не- своем «богатом домашнем мире», где нет тебя. правдоподобно прозвучал этот текст телеграм- Я хочу в твой мир «простых заработков». Как безумно хочется тебя видеть, посмотреть в твои мы. Он навалился на меня как укор, как вина, глаза – может, это снова придаст мне силы, что- бы хотя бы думать разумно. Как безумно хочет- как обида. За что? Я пыталась понять, до како- ся прикоснуться к тебе! Целую тебя! Как я тебя целую, Господи! Неужели ты не чувствуешь, как го состояния тебя надо было довести, чтобы ты я тоскую вдалеке, как радуюсь твоим письмам, как я вся переполнена тобой и как я вся каждой клеточкой твоя». 66
«Братск творческий» №2, 2018 год. послал такие слова своему единственному дру- * гу… Я стала случайной девкой, которую можно «А вы – другая!» Нет, мой милый, ничего не походя выбросить. Зажать в угол обстоятель- изменилось. Просто устала, очерствела, замерла ствами до предательства… Но нельзя же быть во мне вся женская суть. Нам нельзя быть дале- таким слабым, чтобы предавать не меня, а себя, ко друг от друга так долго. Когда я получаю твое вышвыривать из жизни друзей ради сиюминут- очередное письмо, появляется шальная мысль ного благополучия… Я никогда не принуждала все бросить и мчаться к тебе немедленно. Но тебя бросить семью, стать моим мужем… Я по для этого нужно твое желание, а ты молчишь!» другим канонам рассматривала наши отноше- ния. Я их взрастила, я их лелеяла, я их берегла. * И им никто не мог быть помехой: никакие му- «Помни, есть я – твой друг и желанный чело- жья, родители, дети, общественность». век, и пусть тебя не пугает и не тяготит мое при- сутствие в твоей жизни. Кроме добра и тепла, я * тебе ничего не принесу. Я не связываю тебя ни- «Пасмурно. Туман от мороза. Снег. Стужа. какими узами, ничего не требую… Я отдаю тебе Одиноко. Ненужно. Устала. И письма я твои свою душу, я люблю тебя. Кто-то сказал: «Наш получаю – сигналы о твоем существовании, от- дом – это чужая душа». Это обо мне для тебя!» четы о прожитых днях без меня… Читаю, скла- дываю в архив и думаю, как люди могут над со- * бой издеваться, создавать своими руками себе «Голос! Я услышала его на расстоянии. Там, ад. Извини, строитель ада!» за стенами… Сердце сжалось, дыхание стало нервным… Сколько раз я слышала его в своем * воображении, сколько раз просыпалась ночью «О тебе я все равно думаю как о драгоценной от ощущения твоего дыхания, прикосновения. реликвии, которая под семью замками, пото- И также гулко билось сердце. Но на этот раз это му что слишком ценна, чтобы ею пользоваться не галлюцинации. Глаза в глаза! Внутренний каждый день… Даже тебе самому это не дано. рывок! Взаимный! Настолько яркий, что если И чем больше дней нас разлучает, тем глубже бы последовали на глазах у всех объятия и по- мое чувство к тебе, тем больше ненависти к об- целуи, земное притяжение разрушилось бы. Мы ществу, окружающему меня. Только ты, только бы ушли далеко-далеко, на другой уровень об- ты, только ты. Только с тобой, только с тобой! щения. Но нам достаточно было взглядов, что- Только для тебя, только для тебя, только для бы снова начать жить друг другом… И совсем не тебя! Как жаль, что ты не можешь мне помочь. нужны были слова. Я дожила до тебя. Мы есть!» Кроме как от тебя, я не хочу принимать ни от кого протянутую руку». * «С какой болью и тоскою я расстаюсь с тобой * каждый раз! И с первых метров нашей разлуки «Мне понравилось твое последнее письмо, начинается новая мучительная, но счастливая перечитывала по три раза на дню. Ты бодр – жизнь ожидания. Как я жду тебя! Жду уже се- лето делает свое дело. Особенно мне понрави- годня, спустя 12 часов. Перечитываю твои слова лось замечание, что ты совсем не изменился – на страницах записной книжки, тоскую, раду- значит, по-прежнему любишь меня!» юсь, что ты есть, и бесконечно жду… Это к тебе так долго добираться, а от тебя самолеты уносят с бешеной скоростью. Лечу, и главный хирург жизни – разум - взялся за ампутацию памяти». ÏÎÑÒÓÏÎÊ – Так зачем же она приехала? – перебил я – Да и то, что судить. Время горюшкино, Татьяну Алексеевну. послевоенное. На руках ребятишки. Вот и ду- малось ей, что, может, живём, куском хлеба – Поди разберись. Может, думала, живём не считаясь, того и гляди, детям отпадёт. Отец богаче – да раздобреть, – и тут женщина вдруг всё-таки, своя кровинка. Понять тоже надо за- затихла и круто зарделась. Каждая морщинка боту женскую, а не торопиться с осуждением, на лице заполнилась краской стыда от грубых, как с ружьём наперевес. унижающих её достоинство слов. Она взмахну- ла рукой, словно отгоняя от себя проникшую в – Напрасно вы её защищаете, – сказал я ка- речь слабость, и стала торопливо оправдываться: тегорично.– Напрасно или не напрасно, а толь- 67
ко зла в душе не держу, – так она рассудила дав- венец не вели, как в старину говаривали. Дело нее происшествие с высоты сегодняшнего дня. прошлое, ворошить нечего. А тут война к на- Мы сидим в крохотной комнатёнке коммуналь- шим границам подкатила, закружило народ – ной квартиры, прозванной в народе «курятник». не до личных дел стало. Всю войну в госпитале Стены подпирает резной, старинной работы санитаркой пробыла. Потом дорогу железную шкаф; железная, с шишками, по нашим време- строить направили. Определили меня заведу- нам очень редкая кровать занимает половину ющей в садик, поскольку образование педаго- площади; в довершение всего дубовый массив- гическое. Тогда я и познакомилась с Семёном ный стол, покрытый скатертью, да ещё сверху, Аристарховичем. для сохранности, полиэтиленовой клеёнкой, занял большую часть угла. Да ещё много-мно- Он в заключении был. По навету пострадал. го фотографий, тронутых желтизной времени. После войны честное его имя восстановили. Не Теперь ясно вижу то, что поначалу укрывалось скажу, чтобы он какими-то чувствами особыми от меня: в них неуловимый и зловещий смысл ко мне воспылал. Откуда им взяться, коль че- женского одиночества. Везде Татьяна Алексеев- ловек так жизнью измотан, что живому ростку на в окружении подруг. Вот спортивная коман- из души и за сто лет не пробиться, сколько его да, женские курсы, делегатки конференции, елеем ласки ни поливай. Но у меня от встречи с институт, госпиталь. То же самое и в альбоме. ним словно всё в груди воспламенело. Не в мои И нигде нет её вдвоём с мужчиной. А жизнь годы об этом говорить, а вот вспыхнуло что-то этой хрупкой старушки с коротко остриженны- в сердце и греет душу необъяснимым теплом. ми седыми волосами, с чудом сохранившимся Видать, в том тепле, что из меня лучилось, и Се- васильковым цветом глаз внушала уважение. мён Аристархович начал от душевной зябкости Слушал её не перебивая. Татьяне Алексеевне не отогреваться. Я уже возрасту почтенного была, нужно задавать вопросов. Она рада-радёшенька к сорока годочки торопились. И ему за столько. возможности поговорить с человеком и охотно Встречались мы множество раз, а однажды он рассказывает о своей жизни, поднимая из кла- ко мне зашёл и сказал, как бы между прочим, довой памяти воспоминание за воспоминани- что хотел бы остаться со мной. Я так словам ем. Чувствовалось, что её не баловали особым этим обрадовалась, что словно без чувств на вниманием. А послушать было что. грудь ему упала и одним духом обо всех своих переживаниях ему доложилась. Раскрылась, Дни минувшие – это работа в комсомоле, словно бы камень с сердца сняли. жуткие годы коллективизации, учительство, служба в военном госпитале, строительство ли- – Вот и замечательно, – сдержанно говорит нии Тайшет – Лена, города Братска. И только он мне, а сам по волосам гладит. Голубит. И так раз я нарушил стройность рассказа вопросом: а хорошо мне в эти минуты стало, что до сих пор где дети, муж? Интимность вопроса не смутила помню ту ласку его скупую. Татьяну Алексеевну. Как говорила на одном ды- хании, так и продолжила: Так и зажили вместе. Я про него всё знала, ничего не утаил мой суженый о себе. И что – А детишек мне иметь не довелось. Ведь жена у него где-то на Украине, и что двое детей и замужем по-законному не была. То училась, с ней. Разыскивал, но все труды оказались на- потом на преподавательскую работу послали в прасными. Да и то правда, такая война прошла. село. Я хоть сама девка сельская, а уже гордыня Утешала родимого как могла. появилась. Учёной себя считала – не на каждо- го мужика и глядела. Хотя перебирать мне осо- И радовалась счастью своему случайному, бо нечего было. Телом я справная вышла, а вот долгожданному. Если и бывает седьмое небо, лицом не удалась. Не хватило красоты на всю. то только тогда я о нём и узнала. Месяц про- Это сейчас старых не различить: морщины всех шёл в каком-то сладком угаре, второй, полго- уравняли. Ждала чего-то необычного. Только и да. А когда спал первый хмель счастья, стала скучать не приходилось. Работала много. Об- замечать, что какой-то кручиной-заботой он щественные дела занимали время. За тридцать обеспокоен. Подсяду, обниму за плечи, начну перевалило, а всё незамужняя. Не скажу, чтобы расспрашивать. А он отмахнётся, так, мол, бы- мужчины меня совсем сторонились. Находи- лое вспомнил, и сразу же на сегодняшний день лись, кто вниманием обласкивал. Но вот под разговор переведёт. А что былое-то? Дом ли? Жену? Детишек? Не уточнял. А может, тех, кто 68 злое слово на него напустил. Но однажды после долгих дум таких открылся.
«Братск творческий» №2, 2018 год. – Хочется мне, Танюрочка, детишек своих детей я уже иметь не смогу. Перебродили соки. разыскать. Не верится, что нет их на белом свете. И вот через полтора года безуспешных по- – Так давай поищем вместе. Что же ты серд- исков получаю письмо. Раскрыла, а в нём со- це себе рвёшь кручиной, думами бесплодными? общалось: семья Семёна Аристарховича жива, здорова, и адрес. Я с пылу с жару письмо им – Как искать? На месте нашего села пепе- отписала. Не много времени прошло – ответ лище. Люд – кто погиб, кто помер, а кто и по получаю. Про свою жизнь сообщили и выска- свету растерялся. У кого спросишь? зали желание к нам приехать, поскольку слы- хали, что в Сибири жизнь полегче. Это насчёт – Так ведь язык до Киева доведёт, старики харчей, конечно. Но вот с деньгами на дорогу бают. А в молчанку играть – сердце надрывать, туго у них. – сжала я ему руку. Он даже от боли поморщил- ся. Но из печали не вывела его. В тот день и отдала Семёну Аристарховичу весточку от родных. Прочитал он её, красными Поднялся Семён Аристархович. Полез в пятнами покрылся. И уже без утайки разрыдал- свой чемоданчик. Достаёт конверты, верёвоч- ся. Тягостное это зрелище, когда мужик слёзы кой перевязанные. льёт. Отвернулась, потому как саму слёзы ду- шили, хотела из комнаты уйти, да он обхватил – Вот сколько их. И в каждом: неизвестно, сзади, прижался. не проживают, не значатся. – Что же ты наделала, Танюрочка? – гово- Бросил в сердцах. Верёвочка лопнула, и рит. И не поймёшь – радуется или осуждает. письма те казённые по комнате разлетелись. Метнулась я, как белка, их с полу собирать. А Было собрался ехать к ним. Отговорила. Ска- он быстрым шагом прочь пошёл. А когда вер- жу честно, боялась, что уедет, и больше никогда нулся, глянула я ему в глаза и напугалась – в его не увижу. Тогда отписал он письмо. Всё без них каждая прожилочка видна, краснотой на- утайки. Денег на дорогу послал. Вскоре и они литы белки. пожаловали. Слёз было море разливанное. Со мной супруга его законная, правда, скупо по- «Плакал!» – пронзила меня мысль. Никогда здоровалась. Оно и понятно, я ведь не родня, а он при мне слабости не допускал. И тут старал- соперница, хотя и помогла встретиться. В дом ся скрыть, да глаза выдали. привели с вокзала, стол накрыли. Детишек по- тчуем. По всему видать, не сладко им жилось. С того дня стала я тайно от него письма во Худые-прехудые. все стороны писать, семью разыскивать. Не мо- жет быть, думала, что след их совсем потерялся. По дому кручусь, а к разговору прислушива- Уж лучше знать наверняка, что погибли, чем юсь. Да только мало он мне понятен. По-укра- душу неизвестностью кроить. ински говорят. Но постоянно чувствую на себе пристальный взгляд жены Семёна Аристархо- Ответы на работу приходили. Во всех одно и вича, догадываюсь, что о главном не говорят, то же, как и в тех, что он мне показывал. Радо- всё вокруг да около, деликатничают. А главное ваться бы этому, а я всё больше кручинюсь, что – это о нас. Как дальше быть? Негоже русскому не могу помочь. Подруги на работе знали, чем мужику при двух бабах состоять. Да и от детей голова моя обеспокоена. Нет-нет, да и заведут своих не отрекался. Право дальнейшую судьбу как бы невзначай разговор, что сама себе верёв- решать – за Семёном Аристарховичем. Вот и ку для удавки намыливаю. Прямо так в откро- ждём, когда он разговор в волнующем нас русле венной заботливости обо мне и говорили. Не зачнёт. А он всё оттягивает и оттягивает. стеснялись. Что их судить, война многим души очерствила. Ведь, не дай бог, найдутся, уйдёт к Лишь детишкам наша тайна скрыта. Ра- ним, предупреждали меня, а ты опять одна-о- дуются отцу, хоть и не знают его как следует. динёшенька останешься. В молодые годы ни- Малы были, когда его забрали по навету. Но в кто не позарился, а когда песком дорожки стало первый день конфуз вышел, который и решил посыпать, и подавно никому не приглянешься. наши судьбы. Мальчонка возьми да и скажи по Сказать, что эти предупреждения не печалили простоте душевной: меня, не могу. Сильно терзалась я в думах о сво- ём будущем. Мучилась мыслью: вдруг найдутся, – Тату, тату, а у нас братик е! – не успел он и что тогда? Но успокаивала себя надеждой, что, договорить, как мать с размаху так хряснула его может, жены и нет в живых, а детишек найти по затылку, что он, бедный, со скамьи слетел. не грех. Это наш союз ещё больше скрепит, по- тому как к тому времени стало ясно, что своих 69
– Нэ бреши, чого не слид! – пригрозила. – Да что ты, – испугалась я. Ведь дальше – Что за братик? – посуровел Семён Ари- Иркутска сроду не была. А тут такая даль. Люди стархович. чужие. – А если тебе сердце подсказывает, ты – Та сим рокив ему, – боязко огляделся на едь. Может, в родных местах боль легче перено- мать сын, но не смог не ответить на вопрос ситься будет. отца. – Та хлопця чужого пригрила. Ще в вийну, – – А ты как же? стала поспешно объяснять жена, а глаза в сто- – А что за меня беспокоиться. Среди людей рону повела. – Жалко дуже стало. Згинув бы без не пропаду. мене. Говорила это жалобно, стараясь сердце его Снова разгладилось в доброй улыбке лицо растревожить. Но не смогла. Уехал. Потом пи- Семёна Аристарховича. Да мальчонка не удер- сал, что сошёлся с женой. Второй муж у неё по жался и тут же разоблачил мать. торговой части, на руку оказался нечист. Вот и – Де ж ты его пидибрала, коли з таким пу- отправили к нам на перевоспитание. Да толь- зом ходыла, – и он заблаговременно отскочил ко и сквозь строчки пробивалось, что радости в сторону и показал руками, каким было это промежду ними нет. Посылки присылал, ябло- пузо. ки и груши в них. У нас в Сибири такого добра – А с кем его оставили, почему сюда не при- не водилось. А потом стал только к празднику везли? – повернулся Семён Аристархович к жене. открыточки присылать. Последний раз с Но- Та отвела в сторону взгляд, поднялась из-за стола. вым годом поздравил и затих. А беспокоить И тут снова вмешался сын. Видать, у них с мате- вопросами я не стала. Да только сердцем по- рью на этой почве большой разлад был. чувствовала, что помер он. Меня никто не уве- – Так вин з батьком зостався. У нас батько е. домил, а надоедать родным его я не стала. Резко поднялся Семён Аристархович из-за Потешались надо мной знакомые, факт. стола, даже миска на пол слетела. Страшными Правда, за глаза. глазами на жену посмотрел. Та не выдержала Открыто лишь сочувствовали, жалели. А я этого уничтожающего взгляда и выскочила из храбрилась, духом не падала. Поначалу ску- комнаты прочь. Семён Аристархович следом чала сильно. Тоска сердце ела, что так трудно пошёл. О чём они там говорили – не докла- сложившееся бабье счастье в один миг разлете- дывал. Но детишки мне всю правду выложили. лось, словно зеркало, да ещё сама подтолкнула Что живут они с отчимом. И это он надоумил к этому. Но дороже мне всё же была мысль, что их сюда приехать. Говорил, что в Сибири жи- нашла моему ненаглядному детишек, что не вут богато. Отец для детей ничего не пожале- остался он в этом мире безродным. Ведь только ет – обует, оденет, денег ссудит. То-то, гляжу, детишки и могли дать ему в этой жизни, так не- они, как оборвыши, приехали. Так что это всё с удачно скроенной, просвет. умыслом делалось, оказывается. В думах и делах старость накатила. Одно – Так зачем же вы её защищаете? – вот тог- осталось впереди – воспоминания. И я ча- да не выдержал я и спросил с вызовом Татьяну сто вспоминаю Семёна Аристарховича. Алексеевну. И лишь об одном жалею, что не спромо- – Да не защищаю я её, – рассердилась на глись мы с ним с детишками. А ведь, каза- меня Татьяна Алексеевна. – Думать не хочу о лось, друг для дружки были вытесаны. Ну, ней. Недостойна она такого человека, как Се- да что ворошить, и так много наговорено. мён Аристархович. Знал бы, что потом было. – Ой! – только сейчас она заметила, что весь Домой ехать собралась, потребовала огромную её рассказ я записал себе в блокнот. Она серди- сумму на детей, мы и в руках отродясь такой то ударила по ручке, отбросив блокнот. – Пи- не держали. Но собрали сколько можно, по со- шешь-то зачем? Доверилась тебе в душевной седям прошлась я. Одежду справили, продук- слабости, а ты и воспользовался. Теперь перед тов дали. А она всё требовала и требовала. Всё народом выставишь. Оно ведь и нонешние ска- мало казалось. Всё отдали. Проводил Семён жут, что старая глупость учинила. Аристархович детей на вокзал, домой вернулся. – Не скажут! – попытался я защитить своих Долго молчал. А потом как-то и сказал: сверстников. – Не защищай, не защищай. Я из – Не могу я без детишек, Танюрочка. Поеха- ума ещё не выжила, – с горькой иронией про- ли к ним поближе. изнесла Татьяна Алексеевна. … И я промолчал. Глупо говорить за 70 тех, кто еще ничего в жизни не сделал.
«Братск творческий» №2, 2018 год. Владимир КОРНИЛОВ Родился в 1947 году. Выпускник Ир- кутского политехнического института. Выпускник Литературного института им. А.М.Горького. Член Союза писателей. Член Союза журналистов России. Член Между- народной Федерации Русских писателей. Член Международной Гильдии Писателей (Германия). Член Европейского Конгресса Литераторов. Почетный работник обще- го образования Российской Федерации. Около двадцати лет работал в производ- ственном объединении «Сибтепломаш» (г.Братск), освоив немало рабочих и ин- женерно-технических профессий (токарь, шлифовщик, конструктор, начальник сме- ны). Автор 16 поэтических книг, двух книг прозы и четырех книг для детей. Публико- вался в международных журналах, альма- нахах и коллективных сборниках России, США, Канады, Германии, Молдавии, Ка- захстана, Украины, Белоруссии. Руководи- тель детского литературного клуба «Брат- ские роднички». Лауреат, победитель и дипломант многочисленных российских и международных литературных фестивалей и конкурсов. Живёт в Братске. НА ДЕЛЯНЕ …Дед, склонившись над крошечным чудом, Памяти мамы Мял ушанку и часто моргал: «Эй вы, бабы! За внука не худо б С чем сравнить материнскую силу?.. Четвертинку да кус пирога!» На исходе январского дня И, укутав нас тёплым тулупом, Мать, обнявши седую осину, Вожжи в руки – и прямо в село. Родила на деляне меня… Вслед судачили бабы: «Не глупо ль – Лес был полон рабочего люда. На деляну родить понесло?!» Пели пилы, и ухал колун. …Недороды да бедность по сёлам. Каркал ворон, встревоженный гудом, Даже песни не пелись без слёз. Одряхлевший, как старый колдун. Дед же въехал в деревню весёлым: Храп озябших коней от мороза, «Мужики! Пополненье привёз!» Говор баб, нагружавших дрова, – Всё вдруг смолкло, когда у обоза 71 Возле нас хлопотала вдова.
МАМЕ Владимир Корнилов Ты идёшь, а я любуюсь вслед: Видно, возраст над тобой не властен. БЕРЕГ ДЕТСТВА Даже в трудной сутолоке лет Не согнулись плечи от ненастий... Где бы ни мотали нас года, Голову ты держишь высок о. От судьбы нам никуда не деться. От кого досталась эта сила? Только будут в памяти всегда Не в тебе ль из глубины веков Отчий край да островок из детства… Сохранила женственность Россия? Там Емеля каждый год на май «Говорящих» щук таскал из речки… МАРЬИНА БАНЯ Там однажды на волшебной печке Первый жар не всякий выдюжит: Мы катались (так я звал трамвай). Ковш плеснешь – и сто чертей Как над тем до слёз смеялась мать: Из-за каменки повыбежит, «Ты б, сынок, сравнил ещё с верблюдом! Чтоб пропарить до костей. На виду у городского люда, …Марье что? Она привычная. Чтоб трамвай да печкою назвать!» Веник в руки – и айда! …Детство, детство – голубой мираж! Даже черти горемычные До тебя никак не дотянуться. Угорают иногда… Нет минутки даже оглянуться – Вдоль спины да с перекрёстами Всё бегом: то дача, то гараж… Ходит веник…Марья, стой! Но однажды, память вороша, Я без веника исхлёстанный Вдруг потянет к отчему порогу. Длинной жаркою косой. …Может, хватит мыкаться, ей-Богу? …Ну а после… смугло-розовый, Вся и так уж в ссадинах душа. Словно в капельках дождя, Пью я с Марьей квас березовый, РОДНИКОВЫЙ МЕД Банькой душу отведя. Юрию Дмитриевичу Макитрук В КРЕЩЕНСКОЕ УТРО На даче Юрий Макитрук, Кто этот наездник, что в жёлтом седле Как в горнице окно: По небу рискнул прокатиться? Он нас от жажды и от мук И вместе с конём растворился во мгле – Избавил здесь давно. Лишь облако следом клубится… Колодец вырыл глубиной Как будто востока незримый огонь До родниковых вод – Он видел сквозь сумрак морозный. И каждый день нам в летний зной От быстрого бега заиндевел конь. Он воду раздаёт: Хрустят под копытами звезды. «Берите, пейте от души! …А здесь, на земле, в этот утренний час Для вас моя вода! – Стонали от стужи деревья, На ней соленья хороши Да всадник уздечкой коня горяча, И сладок чай всегда… Промчался стремглав по деревне. Скажу вам больше, что окрест Вкусней напитка нет: 72 По полведра в один присест С похмелья пьёт поэт. А он в напитках знает суть: Ведь он поэт седой. И он сказал, что пиво – муть, Сравнив с моей водой. Она певуча, как стихи, Как первый вешний гром,
«Братск творческий» №2, 2018 год. И, как серёжки у ольхи, Разве мы понимали тогда, Сверкает серебром… Что без нас деревенька ссутулится? Водой насытившись душа, Запустеют поля за селом, От радости поёт. Речка высохнет, даль затуманится. Берите, пейте из ковша Отдадут деревеньку на слом – Мой родниковый Мёд!» Даже память о ней не останется! …Боль гражданская ранит строку, РУСЬ Совесть горькими учит уроками: 1 Сколько брошенных сёл на веку – С их от горя ослепшими окнами?! Русь моя с её раздольем, Хрусткий наст январским днём. ВОСПОМИНАНИЕ О ДЕТСТВЕ И горит... горит по вздольям Александру Слободчикову Снег малиновым огнём... Кружева на снежных ветках. Я из этих мест родом-памятью. В блёстках солнечный зенит. Здесь зима окрест в снежной замяти. В запорошенных беседках – В куржаке тайга вся узорами. Смех серебряный звенит... Глубоки снега над просторами. Сам мороз, крутой по-русски, – …Я у деда рос и у бабушки. Людям взбадривает кровь. Пил брусничный морс, ел оладушки… ... И глядит на мир без грусти Дед учил меня: «Чтоб мужчиной быть, Светлым праздником Любовь. Оседлай коня и испробуй прыть!.. Научись стрелять – белке метить в глаз. 2 Пробуй жизнь понять даже в смертный Пахала, сеяла, косила, час!» Детей кормила молоком. …Восемь вёрст с лишком были мне не Крестьянской девушкой ходила крюк: По дымным росам босиком. Я ходил пешком в школьный храм наук. Любила ты, и эта завязь Три зимы подряд да три осени – Передалась мне по крови. То по наледи, То по проседи… И пусть враги питают зависть, Налетит пурга ошалелая, А я тянусь к твоей любви. Вверх взметнёт снега – горы целые. ...Моей любимой нету равной; Преподаст урок географии – К лицу ей тонких кружев вязь. Мне и это впрок к биографии. И пусть зовут не Ярославной, …Но осилить смог бремя тяжкое – Я сам — её холоп и князь. Кончил школу в срок без натяжки я… Жаль, не дожил дед: умер в Троицу. МЫ ДАВНО У ДЕРЕВНИ В ДОЛГУ Вот уж сколько лет спит-покоится. Светлой памяти писателя Но под скрип колёс Архимедовых Я в Иркутск увёз память дедову… Виктора Петровича Астафьева Там науки грыз, деревенщина! Жизнь – она каприз – переменчива… Мы давно у деревни в долгу Защитил диплом, – ну, и ладушки! Перед светлою памятью прадедов. …Возвращаюсь в дом, в сказку к бабушке. Белый город на том берегу С детства жил в нас малиновым праздни- ком... Нас манили к себе города – Их в рекламах веселые улицы... 73
Анатолий Лисица Анатолий ЛИСИЦА Родился в 1935 году. Выпускник историческо- го факультета Томского госуниверситета. Писа- тель. Поэт. Член Союза писателей России. Член международного пушкинского общества. Мастер спорта СССР. Неоднократно побеждал в конько- бежном спорте, призер по шахматам и городкам. Участвовал в строительстве Братской ГЭС, трудил- ся на БрАЗе, был учителем физкультуры в 1, 36, 37 школах и в православной гимназии. Автор четыр- надцати книг. Много стихов посвящены Братску, Пушкину, природе и жизни. Выступает в школах, на юбилеях. Живёт в Братске. МОНОЛОГ АКТЁРА Памяти Н. В. Гайдара 1 2 Не изменяйся, будь самим собой, Трудами изнурён, хочу уснуть, Ты можешь быть самим, пока живёшь. Блаженный образ обрести в постели. Когда же смерть разрушит образ твой, Но только лягу, вновь пускаюсь в путь - Пусть будет кто - то на тебя похож. В своих мечтах - к одной и той же цели. У. Шекспир У. Шекспир Я умирал на сцене много раз Что ждёт меня, не знаю, впереди! Так подлинно, на то я и актёр, Я совершенства, Боже, не достиг. И верил зритель искренне в показ, О. время, душу мне не береди - А я себе не верю до сих пор. Я раб страстей и не всегда чужих. Когда, толпою вызванный на « бис», Я сам когда - то выбрал эту роль, Держа цветы поклонников в руках, Но самой главной не сыграл пока. Я выхожу живым из - за кулис Она живёт в моей душе, как боль, Уже с румянцем юным на щеках. И, может быть, уважит старика. Последний крик жить остаётся в нас, Мой посох- жезл указывает путь, Он эхом улетает в облака. Со мной шагнул давно он за порог. Когда и где его наступит час, Мы знаем все неровности дорог, Не знаем мы - так тайна глубока. Нам не знакомо слово: «отдохнуть» Я тоже этой тайны не постих, Когда? - скажите, - если не сейчас? О Мельпомена милая, прости. Театр открыт, и ждёт премьера нас. 74
«Братск творческий» №2, 2018 год. ПОЭТ И СКРИПАЧКА 3 Памяти поэта - художника Признаюсь я, что двое мы с тобой, Альберта Ильинского Хотя в любви мы существо одно. У. Шекспир Поэт и девочка - скрипач. Я встретил их на рынке как - то Мой бенефис не мыслим без актрис, И пожалел, что не богач, И я безмерно благодарен им. Что я смирился с этим фактом. Они идут со мной из - за кулис, Взволнованы волнением моим. Поговорив о том, о сём Я слышу шёпот, вижу блеск их глаз. С известным в городе поэтом, Они с надеждой смотрят на меня. Сошлись на том, что невесом И я иду, как будто первый раз, Наш гонорар зимой и летом. На линию и света и огня. А девочка, не слыша нас, Вы нам опора верная во всём, Легко пиликала на скрипке. Спасенье наше в горе и беде. Лежало в баночке как раз Мы с вами вместе радости несём. Рублей с полсотни, мятых, липких. Всё остальное взяли вы себе. И рядом книжица его Что б делал я, когда б со мной не ты, Стихов с русалкой на обложке. Земная, небывалой красоты. Десятку он просил всего, Старик, контуженный в бомбёжке. Гайдар Н.В. 10.11.1933 - 04.12.2008. Старейший актер города Братска и Иркутской области. На хлеб, на чай и на табак Основатель, главный режиссер и актер театра Он заработать может за день. кукол «Тирлямы». Ему ещё бы на кабак - Поэт почти всегда всеяден. ПО КОМ ОПЯТЬ ЗВОНЯТ КОЛОКОЛА Но не о том его печаль. Они дотянут до получки. Я день гоню мечтой о лучшем дне, Ему достаточно на чай, А он приходит всё такой же серый. Да на учёбу надо внучке. Болит душа, и всё сдаётся мне, Что Русь живёт по-прежнему без веры. Его девчушка - вундеркинд, Мы и теперь не можем без потерь. И ей бы надобно учиться, Какой - то рок всю жизнь идёт за нами. Такая хрупкая на вид. Я верил в Бога. Говорят: « Не верь! Как примет девочку столица? Там пустота одна за облаками». По ком опять звонят колокола? Они стояли там вдвоём, О ком Россия - мать больная плачет? Уже охрипшие от жажды. Она нас с детства за руку вела, Не каждый жаловал рублём, И мы не представляли жизнь иначе. А скрипку слушал жадно каждый. Нам обещали и при жизни рай: - Ещё немного поднажмём - и точка. И я посетовал на быт Теперь я вижу: у земли есть край. Наш, неустроенный и дикий. И сердце сжалось розовым комочком. А скрипка плакала навзрыд, Глуша толпы базарной крики. 75
Юрий розовский Юрий РОЗОВСКИЙ Родился в 1963 году. Выпускник Брат- ского индустриального института. Поэт. Сценарист. Член Союза писателей России. Ведёт большую просветительскую рабо- ту, активно сотрудничает с учреждениями культуры города (для мероприятий и город- ских праздников пишет сценарии). Твор- ческая дружба связывает его с народным детским театром «Трубадур». Автор шести книг. Живёт в Братске. ПАМЯТИ ХУДОЖНИКА ПРОВОДЫ ЗИМЫ (Сергею Моисеенко) Крыша вздыбилась вдохом весенним, Мужчины уходят раньше, Одеяло, из снега, задрав. В срок жизни не умещаясь. Март. Прощённое, всех, воскресенье Мужчины уходят дальше, Извинить его просит с утра. Как водится – не прощаясь. Всё сегодня прощается, даже Ну хмыкнут по крайней мере, Не прощённому раньше врагу. Ботинки надев в передней. И блины испечённые мажут Рывком открывают двери Люди маслом и чучело жгут. И делают шаг последний. Столб ошкуренный парни штурмуют, Рожденья и смерти даты Смех и крик заглушают слова: Собою погосты множат. – Эй! Рябую снимайте, рябую! Я помню тот день, когда ты – Самовар забирай! Самовар! Ушёл от меня, Серёжа. Клетку с курицей ветром колышет, Беды не вещало сердце, Самовар на верёвке повис. Предчувствия не кричали, Сделал вид, что насмешек не слышит Когда по ступеням берцы, Неудачник, сползающий вниз. Спускаясь, твои стучали. Тут поют, там танцуют вприсядку, Скучали картины в рамах, Забывая про всё впопыхах. Узнав что тебя не стало. Мужичок разухабил трёхрядку Душа моя ныла в ранах, Так, что чуть не порвались меха. И кровь из души хлестала. Теперь послабей немного Та боль, и саднит потише. Я верю, мой друг Серёга На небе картины пишет. 76
«Братск творческий» №2, 2018 год. Их звонкий смех, мячом кручённым, Летал и прыгал по траве. Ребятня, как в снегу облепиха, Они играли увлечённо, Угроздилась у горки гурьбой И даже не смотрели вверх. И снежками кидается лихо, И хохочет сама над собой. Как эта юность безмятежна, Ей отвлекаться не с руки. Что ж такому веселью виною? Она не видела, как нежно, В чём причина такой кутерьмы? Держась за руки, старики Это новая встреча с весною, Это проводы русской зимы. На дворик маленький взирали, Друг к другу плечи прислонив. ЗВОНАРЬ И, будто, что-то понимали, Голосом дивных созвучий Всем непонятное, они. Снова запел небосклон: То громогласным, могучим, Потом она ему сказала, То еле слышным, певучим, Совсем глазами подобрев: Будто малиновый звон, – Любимый! Помнишь, как играла И я, вот так же, во дворе? Что по окрестностям вея, Ветер усладою нёс. Как время быстро пролетело, Люди, сердцами теплея, Уже и внуки поднялись. Плакали молча, не смея – А что ж ты, милая, хотела? – Прятать восторженных слёз. Он ей ответил – Это жизнь. У нас она то, слава богу, Звуки весь мир полонили, Что у меня, что у тебя! Души взлетали в зенит Теперь стареем понемногу, И благовесту вторили. Как жили – рядом и любя Зря ли вокруг говорили: «Шельма - звонарь, даровит! Тут только радоваться надо, Тут огорчаться ни к чему. Ишь, как выделыват лихо, – Да, да, родной! Я очень рада! – Дивное диво творя! – Она в ответ шепнёт ему. И добавляли, уж тихо, - Видно, не зря звонариха И он ей шепотом: – Я тоже. Любит свово звонаря. Тут и закончить бы мне стих. Но видел я, как крылья сложив, Даром мужик неказистый – Глядели с облака на них Вишь, как руками поёт! Знамо, он праведник истый.- Два белых ангела, два стража, А с колокольни лил чистый Два их хранителя от бед. Звон, словно липовый мёд… И в их руках сияла чаша, И в ней вином искрился свет. ЧАША ЛЮБВИ Свет той любви, что стариками Сидели двое на балконе Испит из чаши был сполна. И молча щурились на свет, То нежно, мелкими глотками, Друг с другом рядышком, на склоне То страстно и почти до дна. Судьбой отпущенных им лет. 77 На лицах их морщинок сети Улыбкой тронуло чуть-чуть. А во дворе смеялись дети, Лупя ногами по мячу.
И всё же чаша не скудела Юрий розовский Поскольку ангелы, нет-нет, В неё вливали, то и дело, Из кружки гостья отхлебнула Небесный свет, Господень свет. Горячий чай. И вдруг к окну лицом прильнула, И он разглаживал морщины Зло закричав: И на балконе, в этот миг, Сидели женщина с мужчиной – Я так и знала! Что же это А не старуха и старик. В твоём стекле?! Как жизнь и зелень, значит лето? ГОСТЬЯ А мне, так тлен? В июле осень постучала Ну нет уж, так не справедливо, В окно моё. И чай дрянной. Я ей открыл: – Входи. Сначала Послушай, может лучше пиво, Чайку попьём. Или вино. Или чего-нибудь покрепче Я ей налил немного водки, Соорудим? В стакан, на треть. Она в ответ: – Ещё не вечер. Она взяла и села, кротко Там поглядим. В окно смотреть. Ну, а пока позволь я сяду Она смотрела и смотрела, И посижу. Молчала зло. Который год уже я кряду И, вдруг, я вижу пожелтело Сюда хожу. Всё за стеклом. И каждый год одно и то же, Дождь, листопад. – Э, нет – сказал я ей – подруга, И каждый год всё так похоже Ты прекращай! На год назад. Вот, лучше выпьем друг за друга. И всё. Прощай! Вот я пораньше и решила Прийти чуть-чуть. А то уж сильно загостилась. Что до меня тут раньше было – Да, да, дела– Взглянуть хочу. Сказала осень, не простилась И прочь ушла. Нет, нет! Мне сахару лишь ложку. Да, да – одну. Вздохнул я, два стакана вымыл Спасибо! Сяду я к окошку, «РазобралИсь» Во двор взгляну. Июльский ветер с улиц вымел Опавший лист. 78
«Братск творческий» №2, 2018 год. Максим ОРЛОВ Родился в 1956 году в г. Улан-Батор, в Монголии. Закончил Иркутский политех- нический институт, инженер-строитель. Известен в Братске своей многогранно- стью: преподаёт в вузе, участвует в город- ских турнирах по шахматам, славится своей игрой на баяне, является активным членом поэтического клуба «Откровение». Сейчас работает экспертом в области промышлен- ной безопасности зданий и сооружений. Максим Орлов печатался в газетах и жур- налах Братска, Иркутска, Новосибирска, Москвы. Член Союза писателей России. Живёт в Братске. ЭТЮД №5 ЗАКАТ Небесный Лувр свои смарагды звёзд Настал октябрь… Светла Покрова гжель, пришпиливает к синим ламбрекенам, хотя не вся земля покрыта снегом. а Гончих Псов свисающая гроздь Местами – серо-грязная пастель, декором служит тёмным мизансценам. и паберега не бела – а пега. Ещё не ночь покуда льёт чугун Местами смачно чавкает мокреть – Ярило из своей суфлёрской будки, зима пришла, но злобствует вполсилы. а полумесяц, словно Гамаюн, Ещё не срок России околеть, вещает что грядут другие сутки. не тот мороз, чтоб околеть России. Течёт с востока сизый мельхиор, Пользителен мне тутошний мороз, переполняя неба окоёмы. ведь я чалдон кержацкого подмеса… Пронзил рапирой дальний метеор До мая не услышу грозных гроз. Млечь-путь бездонный, вечностью влекомый. Опустошенно, серо и белесо. УРОКИ ЧЕРЧЕНИЯ Хотя я жизнь обворовал как тать – Вижу тебя, золотое сечение – в сухом остатке ямбы да хореи – мытарств моих поперечный разрез. но на душе – покой и благодать, – Вся моя жизнь – обстоятельств стечение до Братска не дошли ещё бореи. и обязательств надуманных пресс. Мгновение хочу запечатлеть Строгим весьма был Учитель Черчения, без вычура ненатуральных красок, не беспричинно меня попрекал... не будоража колокола медь, Знать оттого моей жизни течение – не надрывая беспричинно связок. контур по граням шаблонных лекал. Сиюминутность эту сохранить, не расчленять на «будет» и на «было». Сучить словес рифмованную нить… Я не звонарь, а мой язык – не било. 79
Максим Орлов Мной нарушались каноны черчения, – приговорили к житию-штрафбату, Линч над собою чиню до сих пор... и так жестокосердна совесть-СМЕРШ, Пустопорожни о прошлом речения, что не страшна любая гауптвахта… как и банален о нынешнем ор. Так, под прицелом, занят мной рубеж, носящий имя: точка невозврата. Жить на Земле, несомненно, – фантастика! И не беда, что грешил транспортир. ЭТЮД №4 Мне не найти подходящего ластика – Опять не получается закат, ватман судьбы поистёрся до дыр. очередной испорчен подмалёвок. Набросок без страстей – из недомолвок – ПЕРИОД ДОЖИТИЯ не живописен, а аляповат. На столике – и пластырь и псалтырь. А может выйти мне пора на свет – М. Петровых Сарьян не стал слепым от солнцепёка… Взывать к сочувствию – банальна подоплёка На столике – не Энгельс, а псалтырь, псевдомытарств, а не жестоких бед. в стакане – не портвейн, а минералка, а в зеркале – не молодец, а хмырь, А может, в пику, обессмертить ночь, не парус поднят – яхту держит чалка. подобно академику Куинджи… Но туба с охрой оказалась ближе, Всё верится, что совершу кульбит: на время сажу отставляю прочь. пойду под парусом, налью в стакан Агдама, и «Анти-Дюринг» будет мной добит, ДЕПРЕССИЯ зеркал помолодеет амальгама. Где ты, где ты мой доктор Живаго? Но прав сто раз Эфесский Гераклит, Исцели стихоплёта живого. что рёк про реку – суть общеизвестна. На плаву ещё держит бумага Любой из нас в судьбу как будто влит, и не тонет соломинка-слово. всему есть время и всему есть место. Судьба и время – корпус субмарин Помоги мне, мой доктор Живаго, и никуда не деться из подлодки, не задерживайся у порога. а в алых парусах, товарищ Грин, Ещё бродит моей жизни брага, необходимости нет в нашем околотке. оттяни же приход эпилога. Куда ж нам плыть? Каков последний галс? Я хочу ещё, Юрий Живаго, Задраены навечно переборки? станцевать аргентинское танго, Намедни мне был послан свыше глас: а не танго, так жок или жигу, Препоны не снаружи, а в подкорке. под форшлаги эстрадника Дранги. ЛЮТЫ ЛЕТА Персонаж ты и только? – Живаго? От тебя не дождешься подмоги? Пережито е мной – заградотряд, Всё равно, монолог мой во благо, остры штыки моих воспоминаний, отступили на время тревоги. и прегрешенья, словно автомат, палят вовсю, и всхлипы причитаний Я и сам оклемаюсь, Живаго, не помогают. Память так люта, раз не все я закончил эклоги, что разрывает душу, как граната, до конца не написана сага, и в Лету отошедшие лета рановато итожить итоги. 80
«Братск творческий» №2, 2018 год. СОНЕТ №4 Понимаешь, дружище Живаго, Июля распоследнее число… просто я в состоянии гроги, Светило ярко красное светило… хоть не пил я горячего грога, «Высоких слов не надо», – обронила, вот такая, Живаго, бодяга. беспечно оборвав на полусло… В том уверен я, доктор Живаго, Я смог бы низким штилем сдобрить речь, что станцую с блондинкою танго, сиречь свести серьёз до прибаутки, а быть может, с брюнеткою жигу, но не ко времени заученные шутки – и нам сбацает Петечка Дранга. и так размыт пунктирный абрис встреч. ЭТЮД «Казнить нельзя помиловать», – поставь, куда считаешь нужным, запятую, – Двор как двор: обрубки тополей, твой приговор я не опротестую, на бетоне мусорные баки, на колодце стайка голубей, и, аксиому пестуя простую: взгляд просящий брошенной собаки… «проходит всё, но всё же, – не впустую», – прошу, от штиля низкого избавь. Дом как дом: квадратно-типовой, сделанный из железобетона, ЗИМНЯЯ РАДУГА В. дверь в квартиру возле лифтовой, спальня, зал, санузел, два балкона... Стоял декабрь. По Цельсию – под тридцать. Прискорбен вид ржавеющих оград… Жизнь как жизнь: панельная юдоль, С металлокерамического блюдца как у всех – работа и маршрутки, сверлил, как бур, навек застывший взгляд. ближе к ночи – головная боль – мстят за что-то прожитые сутки. На сердце было холодно и стыло, не радовало небо синевой. Смерть как смерть: проехал катафалк, Искали одноклассницы могилу, увозя соседа в зазеркалье, но не нашли надгробья Бурниной. оборвался с этим светом фал, снят последний оттиск с божьей кальки. (Тогда не ведал о твоей утрате… Нет ни креста, ни каменной плиты… ДАВНЕЕ И даже нет последней в жизни даты, Васнецово сидела на камушке, и нет холма, чтоб возложить цветы.) я по глади морской галькой пёк то ли блинчики, то ли оладушки. Вдруг радуга на небе воссияла, Галька прыгала: скок да поскок. от моря – ввысь, в заоблачную даль. Неясный страх в сердца она вселила, Не прощание, не свидание… но отлегла, отпрянула печаль. Был обычный июльский денёк. Ни горючих слёз, ни лобзания. Зимою радуга! Как предзнаменованье, Не супружница, не муженёк… виденье, кем-то спущенное нам. Отчего же припомнилось давнее: Чтоб разгадать столь зыбкое посланье, ты сидела, я блинчики пёк? мы взоры устремили к небесам. До наших душ пытались достучаться с другого берега реки подземной Стикс. Мы не смогли в посланье разобраться… Иссяк, растаял акварельный диск. 81
ЭТЮД №6 Максим Орлов На чем бы наши гении играли, ЭТОТ ГОРОД не будь простых настройщиков роялей? Этот город десятка посёлков – соглядатай реки Ангары. В. Костров Колобродят о нём разнотолки, а где правда – пойди разбери. Поэт не Бог, не небожитель,– настройщик диссонансных душ, Поутих гул бравурных реляций и даже слабый сочинитель, канареек центральных газет, который чаще пишет чушь, двадцать первый век – не для оваций, имеет несколько творений, да и прежних газет уже нет. достойных звания: стихи, в которых столько откровений, Всё как будто вошло в своё русло и покаяний за грехи, (или в «стусло» – сказал бы столяр). без фальши мыслей сокровенных, И неважно, что только изустно глубинных, внутренних стихий… о былом слышит братский школяр. Читаешь – кровь хладеет в венах и раздуваются мехи «Неформат» – воспевать киловатты душевной кузни – вдохновенны и уставший от рифм диабаз, – такого уровня стихи, озадачили нас демократы – а автор, хоть на миг, но – гений. не до всхлипов о прошлом сейчас. P.S. Нет, не всё так печально и грустно – Судьбе своей загнув салазки, жизнь прекрасна – о чём разговор! он в услужение перу Ангара не выходит из русла, уйдёт навек. О славе сказки распрекрасен в турбинах напор. я во вниманье не беру: возжаждал славы Пастернака? Жизнь идёт и братчан будоражит, приемли метастазы рака ныне, присно, во веки веков… и безнадёжно занедужь, Братск не раз ещё обескуражит тогда и куш тебе, и пунш, ясновидцев, пророков, волхвов. и быть тебе нобелиатом, если патологоанатом не приготовит инструмент, иначе – бюст и постамент. 82
«Братск творческий» №2, 2018 год. Галина ГНЕЧУТСКАЯ Родилась в старом Братске. Её детство прошло в родном Братском селе и в 75 кило- метрах от него – в Заярске. Училась в школе №20 в Падуне. Среднюю школу закончила в Риге. Работает в библиотеке Русской по- эзии ХХ века имени Виктора Сербского. В 2010 году выпустила сборник стихов, в 2018 – мемуарный роман «В семи зеркалах». (ИЗ КНИГИ в меньшей комнате жила высокая блондинка «МОЙ КЛАССНЫЙ БРАТСК») Нэля. Дверь не запиралась, и я любила в отсут- ствие хозяйки заглянуть в её комнату и полюбо- Глава 6. Не в своей квартире ваться стеллажом с красивыми книгами. Чего и кого тут только не было! Позднее Нэля даст мне Я жила у сестры почти два месяца и очень читать «Консуэло» Жорж Санд. скучала по маме и своему дому. Сестра меня любила, но у неё была масса проблем. Малень- В квартире напротив жила семья Денисовых кий Вовик требовал много внимания, часто бо- — Дрёминых. Оля была моей одноклассницей лел, с мужем у Леры были непростые отноше- по тринадцатой школе, мы с нею подружились. ния, хотя с виду всё, как у людей. Я уже знала К ним приходила наша ровесница по фамилии из разговоров наших старших, что в семье остро Склянова, кажется, её звали Рита. Красивая стоял денежный вопрос. Очень кстати оказа- девочка с большими светлыми глазами и тон- лись наши овощи. Лера вкусно их готовила, а кими пепельными волосами, заплетёнными в я с удовольствием ела. В доме чисто и тепло. косички. Однажды я пошла со Скляновой не Но у меня всё валилось из рук. То я разливала то к её дедушке, не то к отцу. Он жил на лодоч- на белую скатерть бутылёк с чёрной тушью, то ной станции. Уже лежал снег, мы долго шли из чернила, а то роняла сливочник со сметаной… Падуна к Ангаре, вдоль скал, мимо знаменитой Лера спокойна и терпелива, ни разу не наругала «лермонтовской» сосны, мимо надписи худож- меня, что казалось удивительным. Уложив ре- ника Сластенко «Здесь будет построена Брат- бёнка спать, она работала – копировала черте- ская ГЭС», и смотрели со стороны, как она жи. Так что ей некогда задавать мне вопросы, а строится. Склянова интересно говорила. Вме- я очень нуждалась в дружеской беседе. Итак, в сто окончания «ки» в существительных множе- ту пору мы отдалились и уже никогда не сбли- ственного числа, она говорила «ти», и получа- зились. Я усвоила, что особо никому не нужна. лось, как я потом соединила её слова: «спичти, Так нужда и стрессы разъединяют даже родных свечти, рукавичти, валенти, портянти». людей, а, казалось бы, должно быть наоборот. Как сейчас говорят, у Дрёминых меня при- Сестра с семьёй занимали не всю квартиру, влекало обширное информационное поле. Пи- 83
Галина Гнечутская анино, множество книг, разные настольные никова. Всегда ровная, она страшно удивилась: игры и коллекции. Чувствовалось, что в семье — Что случилось? Почему в коридоре? ценятся знания, добрые поступки, труд. Мне — Меня попросили выйти. тоже хотелось жить в такой семье! Это было — Ну, я от тебя такого не ожидала! современно, и Олина мама, и Олина сестра Тогда я постучала в класс и, извинившись, Сталина, и их отчим Денисов были умны и со- временны. Это новое слово так вошло в моду, попросила разрешения войти. Инна Акимовна что означало наилучшую характеристику! Если обрадовалась, разрешила и продолжила урок. человек отставал от моды, не подходил в чём-то Потом стало понятно, что она просто сделала под эталон времени, о нём разочарованно или мне замечание, я могла и не выходить. И всё-та- с осуждением говорили: «Он какой-то несовре- ки я поступила правильно, если так хорошо за- менный!..» помнила этот жизненный урок. С того времени я старалась никогда не мешать учителю, а если Глава 7. Учёба не слушала, то не подавала виду. А судьба Инны Учебная четверть близилась к концу. Я ста- Акимовны сложилась трагически. Однажды ралась учиться, войдя во вкус по устным пред- она с дочерьми возвращалась от родителей на метам, так как поняла, что умение выражать самолёте. Самолёт разбился, и погибли все… мысли в устной речи – задача номер один. Это было в большой цене, а мне не очень удавалось. Математику преподавала Светлана Петров- Поэтому я старательно зубрила уроки истории, на. Очевидно, она работала первый год, вника- литературы, географии и ботаники. Учила наи- ла в наши успехи и неуспехи, беседовала с нами, зусть Некрасова, внимательно слушала учите- и мы с Людкой Артемьевой доверяли ей. Она, лей. Учитель литературы Эльза Николаевна, Светлана, вскоре вышла замуж, потом ушла в постоянно ходившая в коричневом костюме декретный отпуск, но это было уже после вось- так, что он, вытертый до блеска, сверкал на мого класса. Через много лет я узнала, что уче- солнце, давала уроки в виде лекций, не обра- ники её терпеть не могут, что она злюка, и что щая нашего внимания на непонятные слова и у неё обидное прозвище Бородавка. Видимо, выражения. Порою я ничего у неё не понимала, школа всё-таки была не для неё, и математику а она не вникала в этот процесс: шпарила, как она преподавала не для всех. студентам с кафедры вуза. Кстати, в октябре мы уже переехали в новую двадцатую школу, где Первую четверть я закончила без троек. вместо учительских столов были громоздкие кафедры. Вот на этих кафедрах Эльза и вошла Глава 8. Возвращение мамы в азарт. Я спрашиваю Эльвиру: — Ты что-нибудь понимаешь из того, что го- Я так соскучилась по мамочке, что была ворит Эльза? счастлива её приезду, но мама встретила меня — Да, всё понимаю, — важно отвечает Эль- несколько отстранённо, и я поняла, что мы ста- ка. Но я не очень ей поверила и как-то отстра- ли далеки. Она привезла мне новое демисезон- нилась от лекций на уроках литературы, пред- ное пальто, которое оказалось чересчур длин- почитая читать учебник. ным и немодным, да и его коричневый цвет У меня был неплохой запас слов по англий- дублировал надоевшую форму. Время для этого скому языку, поэтому иногда я вертелась на пальто наступит через два года, а пока я катего- уроках. Нарядная, всегда в новой шерстяной рически отказалась его носить. кофточке, Инна Акимовна устала от моей верт- лявости и сказала: Моя мама впервые побывала в Москве в воз- — Гнечутская, ты мешаешь мне вести урок. расте сорока шести лет. По её рассказам я поня- Может, ты лучше выйдешь из класса? ла, что в Москве люди живут небогато. Коллега Я так любила Инну Акимовну, что решила по работе предлагала моей маме купить пиро- сделать ей приятное и вышла. В коридоре меня жок «пополам», с чем она не согласилась (с не- увидела историчка Вера Александровна Овчин- привычки делить целое на малые части с чужим человеком). 84 Теперь наша домашняя жизнь стала налажи- ваться. Мамочка очень уютно расставила вещи в нашей светлой комнате. Мне был куплен но- вый письменный столик из натурального дере-
«Братск творческий» №2, 2018 год. ва. Посередине столешницы был чёрный дер- Глава 9. Новый год матин. Столик встал у южного окна, я любила делать за ним уроки. В угол комнаты постав- Приближался Новый, 1960-ый, год! Насту- лен новый фанерованный светлый зеркальный пало новое десятилетие, в котором произошло шкаф, что увеличило комнату, а её тёмный угол много знаменательных событий в жизни стра- посветлел. А весною мама с помощью старой ны и в моей жизни в частности. Страна всту- знакомой «достала» холодильник «Саратов». пала в новую эпоху — эпоху оттепели, а я бы- стро взрослела, (при этом оставаясь ребёнком Мама старалась вкусно готовить, Москва до шестидесяти лет). Что бы ни происходило, повлияла на неё благотворно, и даже появление а мамочка была со мною, и как бы я ни отно- у нас в комнате нового незнакомого мужчины силась к ней критически, она была рядом, и я в меня не расстроило. Экономист или бухгалтер, ней очень нуждалась. Кирилл Моисеевич Луговой очень любил вы- пить, и, заметив это, мама тут же с ним расста- К Новому году старшеклассники оформля- лась. ли вестибюль, столовую и актовый зал нашей двадцатой школы. Я не умела так ловко ри- Почему же я о нём помню? А он сделал мне совать, но хотелось тоже участвовать, поэто- незабываемый подарок! В весенний воскрес- му раскрашивала чужие наброски на больших ный день мы втроём пошли гулять. Было сухо, листах бумаги. Помню, что оформлением ру- мы шли по Набережной и спустились к Анга- ководила девятиклассница Ольга Лазутина. У ре – в Зелёный. Там зашли в продовольствен- неё было много помощников, и она привлекала ный магазин, и вдруг я увидела свою мечту: всех не только искусством, но умом, красотой тёмно-синюю с золотом шоколадную плитку и чувством юмора. Помню среди её обожателей «Александр Сергеевич Пушкин и его няня Ари- очкастого и очень неглупого Олега Савкина с на Родионовна». И Кирилл Моисеевич сразу пышной светлой шевелюрой. Он подбрасывал мне её купил, а ведь я не выпрашивала! Ольге шутку, а она чуть сдержанно, но весело тут же парировала. Не один день я любовалась шоколадкой как произведением искусства! В соседнем доме жил Вспомнились новогодние утренники в За- мальчишка Лёвка Файнберг. Как-то так полу- ярске, особенно в шестом классе. Мама сшила чилось, что он пришёл ко мне в гости. Чтобы мне тогда костюм скромной ромашки, а Руфи- его развлечь, я открыла ящик стола, где лежали на Степановна многим девочкам шила вели- мои богатства: открытки, письма из-за грани- колепные костюмы на заказ (то есть за плату), цы, чешские монеты. Показала я и свою ре- достойные всемирной выставки. Но и моя ро- ликвию – шоколад с Пушкиным. Чувство ли машка была хороша. А из всех, сшитых Руфи- зависти я растравила в Лёвке, или он вообще ной костюмов, больше других запал мне в душу был не чист на руку, но на следующий день я не костюм цветочницы. Или в нём была самая нашла шоколадку. А в школе шло обсуждение красивая в ту пору девочка? Я целый год мечта- новости: Лёвка показывал старшеклассникам ла о таком костюме и решила делать его сама из письма из-за границы, в которых он заметно подручных материалов. переправил женское имя на своё. А окончания слова «дорогая» исправить не догадался, и все У меня была пышная ситцевая юбка, белая мальчишки смеялись над ним: «Дорогая Лёва!» блузка, нашёлся и фартучек. Но главной дета- лью была корзина с цветами! Какие цветы я по- Убедившись в том, что этот Лёвка совершил ложила в корзину – не помню, но вот сама кор- кражу моих ценностей, я помчалась к нему: зина мне удалась. Глядя на новогоднее фото и «Верни то, что взял!» И он вернул переправ- опираясь на память, я взяла два листа картона. ленные письма, а про монеты я не спросила, Нижний лист раскрасила бронзовой краской, а или у него старшеклассники их выманили. А верхний – тёмной, затем лезвием и ножница- шоколад? А шоколад он просто съел! Но не шо- ми прорезала в нём цветочки и прочие фигуры. коладку мне жаль, а картинку! Всё-таки я была Склеила два листа вместе, вырезала дно и при- чрезвычайно глупа не по-женски! Могла бы чудливое тулово корзины. Приделала ручку из угостить Лёвку шоколадом, но мне в голову не скрученной проволоки. Получилась сказочная пришло, что этот сувенир ещё и съедобный. корзинка! 85
Галина Гнечутская После шумного вечера в школе, мама от- один-единственный человек самой большой и правила меня в Анзёбу к сестре Тамаре, там я самой сильной стране? Я не знала, кого спро- встретила Новый год. сить, да и стеснялась. И нигде, кроме как по ра- дио, о Пастернаке не говорили. Никто. Теперь Встреча оказалась необычайно тяжёлой. Та- я подозреваю, что наша учительница Эльза, ко- мара с мужем Эдиком, которого мы очень лю- нечно знала о нём, но нам не рассказывала, а били, и с сыном Женечкой – ему шёл третий мы и не спрашивали. А потом всё стихло, будто год, и он был моим любимым племянником — и не было никакого Пастернака, и я забыла эту жили в Анзёбе в семейном общежитии. Трид- фамилию. цать первого декабря они ушли на работу, а я осталась с ребёнком. Родители пришли в обед, Мама заботилась, как могла и как умела о накормили нас, уложили спать малыша и ушли моём просвещении. Она стала покупать оран- на работу. На улице в ту пору был мороз, что-то жевые тома «Детской энциклопедии», а потом около минус сорока пяти градусов. (С того вре- позволила мне подписаться (без задатка) на со- мени я называю Анзёбу полюсом холода города брания сочинений Максима Горького и Антона Братска). Но в доме было тепло! Чехова. Мне нравились все тома энциклопедии (кроме математики, химии и физики с техни- Я читала книгу и почему-то ощутила прохла- кой). Я читала с удовольствием: «Астрономию», ду, поэтому села поближе к батарее, продолжая «Минералогию», «Биологию». А любимыми читать. Вдруг боковым зрением заметила ползу- стали «Искусство» и «Язык и литература». Ни- щего по радиатору таракана. Я быстро подняла где о Пастернаке не встречала — не было! с пола кубик и стукнула паразита! Но к мое- му ужасу, он был не один — полезли десятки! Прошло полтора года. Мы учились уже в де- С агрессивным омерзением, я их била и била, вятом классе. На школьном поэтическом вече- пока не заметила, что батарея совсем остыла! ре вышел шестиклассник Сёма Галёркин и не- громко, но экспрессивно начал читать: Прибежавшие молодые родители принесли новость: авария! Прорвало трубы! Тут все ра- Борис Пастернак зом включили электроплитки, и свет погас! А приближался Новый год! Народ в общаге был Приедается всё. молодой и горячий, быстро затопили плохо Лишь тебе не дано примелькаться. обогревающие печи, весело встретили бой ку- Дни проходят, рантов, долго не спали, а когда залегли, то сва- И годы проходят, лили на себя горой все тёплые вещи. Ребёнка И тысячи, тысячи лет. грели родители, а я очень мёрзла, хотя и была В белой рьяности волн, закалённая. До сих пор боюсь холода!.. Днём Прячась подключили тепло. В белую пряность акаций, Может, ты-то их, Глава 10. Борис Пастернак Море, И сводишь, и сводишь на нет… Главным источником информации в ту пору было радио. Из газет мама выписывала только Стихи потрясли. Таких я никогда не слыха- «Пионерскую правду». Больше года по радио ла. Своей образностью и музыкальностью они звучало странное слово: пастернак. В «Книге отдалённо напоминали стихи Александра Бло- вожатого» или в «Книге о вкусной и здоровой ка. Не все слова, (а их было так много!) и не все пище» (такая была у Тамары) я узнала, что па- образы были понятны, но в их рьяности была стернак – это растение, его используют в пищу. такая мощь! Да, этот поэт заслужил внимания Но что-то чересчур горячо сообщают об этой всей страны! А перестали о нём говорить, ока- приправе! Послушав внимательнее, я нако- зывается потому, что 30-го мая 1960-го года он нец-то поняла, что Пастернак – это человек. умер. Нобелевский лауреат, он вынужден был Его обвиняют в каком-то преступлении, но отказаться от Нобелевской премии!.. наши враги за рубежом стоят за него! Кто же он такой, если о нём говорят так много? Ска- Когда почти через тридцать лет был нако- зали, что он как-то особо оклеветал Родину, но нец-то разрешён к печати его «клеветнический» как – непонятно. А какой вред может принести роман «Доктор Живаго», я впилась в него в по- 86
«Братск творческий» №2, 2018 год. исках той, приписанной Пастернаку клеветы. что это было? Всего-навсего туалетный набор: Но он, Пастернак, утихомирил мой политиче- узкая длинная расчёска, массажная щётка и ский пыл. «Не спеши, — говорил он мне своим щётка для одежды. Но все три предмета из неж- повествованием, — приостановись, оглянись. но-зелёной прозрачной пластмассы, а щётки не Всмотрись и вслушайся. Задумайся над вечно- из свинячьих волос, а из белого пластика. На- стью бытия. Самое ценное и прекрасное — это бор укладывался в коробочку на белый атлас, сама жизнь!» И никакой клеветы в этих словах, а закрывался прозрачным футляром. Узнаёте? и во всём романе не было и нет! Теперь подобный набор и такую упаковку мож- но встретить в каждом магазине, а тогда в на- Глава 11. Интернациональная дружба шей стране такого не было. В те времена были в моде клубы интернаци- ональной дружбы, и я вступила в такой клуб в Словом, я восприняла этот подарок, как че- школе, а потом и в посёлке. Переписку с загра- ресчур дорогой и интимный, и перестала от- ницей я начала ещё в Заярске. Девочка из Че- вечать на письма. Что подумал Райнер о далё- хословакии прислала мне бумажный макет зна- кой дикарке? Выманила подарок, получила и с менитых пражских часов. Как в самой Праге, концом? А ведь раньше я писала ему большие в этом макете двигались святые, о которых мы письма, и он мне доверял. Не привыкла я к по- не имели никакого понятия. Да и вообще, все, даркам – вот в чём причина! Как бы хотелось кого я спрашивала, что это за штука такая из мне повиниться! Но где тот Райнер? А какое у заграницы, никто не знал. Похожа на часы, но него красивое имя — как у поэта Рильке! Того часы ли это? Да бог знает, что это такое! Одно звали Райнер Мария Рильке. недоумение. Живя в Заярске, я уже знала из газеты про Ещё в начальной школе я дружила с Оксану Костюченко и её подвиг. Я спрашива- буряткой Галей Басхоловой, с татаркой Розой ла про Оксану у Эльки, у сестёр Глотиных, и Шагиахметовой, с еврейкой Симой Львович. вот однажды, идя по улице Гидростроителей, Уже тогда я уважала все национальности! мы встретили красивую стройную девочку на костылях. Это была она, Оксана! Последствия В читальном зале Братской городской полиомиелита не давали ей ходить обычным библиотеки в Падуне было много журналов способом, но она вся была необычна. Как рас- стран народной демократии. Я листала все эти сказала Элька, мать Оксаны — француженка, журналы, а потом догадалась записать адреса и её зовут Жермэн. Когда был арестован грече- редакций. В эти редакции отправила письма с ский патриот Манолис Глезос, Оксана решила просьбой передать мой адрес девочке или маль- помочь сбором подписей в его защиту. Пере- чику. Так я стала ещё переписываться с Райне- двигаясь на костылях, обходила она не только ром из ГДР (из Восточной Германии), Тай-Се- школы, но разные конторы, и много подписей ном из Кореи, девочкой Ёлкой из Венгрии. собрала за освобождение Глезоса. Несколько раз писала в журнал «Польша», но писем не получила. Из Кореи получала очень Мне захотелось, как Оксана, собирать под- бледные пейзажные открытки. Я всем отправ- писи, и я пошла в райком комсомола. (Тогда я ляла кучи открыток, но теперь вижу, что в то уже вступила в комсомол). Фред Павлович Юс- время они тоже были несколько убоги. Сейчас фин дал мне поручение собирать подписи в за- вспомнила, как переписки с китайцами я до- щиту Патриса Лумумбы. Я собирала их сначала бивалась через Китайское радио, но получила в своей школе, а потом пошла по конторам. Это только редакционную открытку, так как отно- было несложно, но и непросто. Надо обладать шения с Китаем ухудшались. энергией и уверенностью. А каково было Окса- не? Но, в придачу к уверенности, её выручало С Райнером Велдгрубе я переписывалась необыкновенное обаяние! дольше всех. И жалею до сих пор о прекраще- нии контактов, в котором сама же и виновата. Манолиса Глезоса освободили, а Патриса Он прислал мне такой прекрасный подарок! И Лумумбу убили… этот подарок меня напугал. Я поняла, что не смогу его отдарить, да и невозможно было най- Публикуется по книге: ти в магазинах достойной Райнера вещи. Так В семи зеркалах / Г.К. Гнечутская — Братск : Полиграф, 2018 87
Владимир Экспресс Владимир ЭКСПРЕСС Настоящее имя – Владимир Викторович Сербский. Родился в 1957 году. По профес- сии программист. Стихи пишет с 17 лет. Печатался в периодике и сборниках. Отец Владимира Сербского, Виктор Соломоно- вич Сербский (1933-2011) – поэт, библио- фил, собравший крупнейшую библиотеку русской поэзии ХХ века. Живёт в Братске. НЕМИРОВАЯ ВОЙНА ПОМИНАЛЬНОЕ И вот отлитые в слова Только водочки хлебнуть, Сорили пули. Рукавом усы разгладить. И я был прав, и ты права. Все мы там... когда-нибудь... — Не повернули. Здесь живём...не славы ради. За наш снобизм, И когда я попаду За ерунду, за три копейки, В мир иной, другое небо Дрались на смерть, а не на жизнь, Бородатому налью, А ну налей-ка. Помянуть, где давно не был. Пускай устав от правоты Расхожих истин, *** Простим друг друга за слова, Извините, обидел, Поймём — «за мысли». Я того не хотел. Вот покинул обитель БИТКОИН И теперь не у дел. Разогнался за златом, Одиночество протягивает руку, Да пустая сума. Копипастит вьюгу и мороз. Погрустневшим закатом Бегали по замкнутому кругу Осень сходит с ума. Саша Пушкин и Иисус Христос. Наши с нею потери Что слова? — лишь эхо личной правды, На весах наравне. Где страна синонимом вранья. Осень мне не поверит, Истину познает только правнук, Я достанусь Зиме. Время укоряя и браня. А Зима, словно шулер, И один бывает в поле воин. В рукаве два туза, Душу раскрывая в стиле «ню», Обмишурит, обжулит Я — Поэт, и редок как биткоин. За глаза и в глаза. Вот за это сам себя ценю. Я бы мог суахили 88
«Братск творческий» №2, 2018 год. *** Бормотать в тишине. Не намыливай верёвку прачка осень, И тогда бы ожили Полоскала флаг зари, так полощи. Все кто были во мне. Мне зима пуховое подбросит, Но дымящимся мясом Где берёзы голенасты и тощи. Мимо жизни поток. Без греха, так это, те кто с нимбом. Захлебнувшийся в плясе Навалилось, а кому сейчас легко? В пол упал потолок. Иневеет и газон и нива, Извините, обидел Индевеет у ГАЗона Нива - Я хозяйку-судьбу. Пьётся осени парное молоко. Время - ангел-хранитель, Ей назначит судью. *** КОШКИ тянется не кончается впору уже отчаяться День - как ухоженная кошка, и рёбрами ромба выпирает жалость, Я - как бездомная собака. как из дворняжки, Нам с ним не по пути немножко, что лапами к хвосту в клубок, И оттого мы лезем в драку. а надо такую малость, Ночь - как ободранная кошка, счастья не на бумажке. Я - словно дог высокомерен. На подушке к виску висок. В окне звезда рисует рожки, Луна - воровкой на доверье. И снова изжогу лета А утро - ласковая кошка, Лечить накапав осени Туман молочный пьёт из блюдца, дождями, и марафетом О тень шоссе зашибла ножку не признавать что бросили. В рассвет пытаясь дотянуться. ВОСХОД И я с собой и с ними в мире У мышки клик чешу за ухом, против кого мы дружим? И в интернетовской квартире - задумчиво одиночество. Смакую стих как медовуху. губы остыли в стуже - что ж, целоваться хочется. *** в небе игральной картой Очертания мельниц растворяются в кофе, - тёртой десяткой треф Дон Кихот не воюет, он нынче в отгуле. стая ворон каркает Ветер листья сгребает дворником-профи, что целоваться грех. Ночь-птенец подрастает, клюв раскрыла с июля. где вы теперь выстриги от одеяла неба? *** вас самолёт быстренький Осень йодом смазала царапины, забормотал в невод. Ватою туманов боль глуша. плещет зарёй лаковой Корвалолом яблоки накапаны, на сковородке ночи, Всё не успокоится душа. в облачный лёд паковый Тянется бинтом дорога дальняя, спрятаны тонны бочек. И врачуют марлей облака. сердце играет в прятки Оборотна сторона медальная, на полосе безумий, Мне лечиться только в кабаках. осень взимает взятки очередной глазуньей. 89
Сергей Жариков Сергей ЖАРИКОВ Родился в 1960 г. Работал в ОАО «Брат- сккомплексхолдинг» сантехником. Лауреат конференции «Молодость. Творчество. Со- временность.» Печатался в городских газе- тах, журнале «Сибирь», альманахах «Иркут- ское время», в коллективном сборнике «И пальцы просятся к перу…» (Иркутск, 1994). Вышли две книги: «Волчий билет» (1991) и «О Севере диком...» (2003). *** *** я слышу свобода вокруг живые борьба без правил но просто мне но правила таковы или сложно и можешь себя поздравить как жители островные с противником роковым они остаются в прошлом который а жизнь обернулась темой не понарошку ни тенью из-за угла избушкой гузкой коснётся души тревожно да чтоб она умерла куриной и вырваться из пучины туда и тьмою системой где единый свет то бишь и нет ни одной причины красивых таких побед какой-то кишечно-русской и камни все в огороде и даже на сердце камень из наших из благородий прекрасное выйдет пламя 90
«Братск творческий» №2, 2018 год. может быть совсем не в этой *** пока бумажных стен жизни я не касаюсь взглядом а в одной из прошлых я жажду перемен происходящих рядом там как будто мир иной где чуть побольше света рукой незримой водит как будто не со мной было всё это происходит на покровах кожных увядшие цветы потушенные звёзды *** взирают с высоты в заповеднике для людей на то только сторож что слишком поздно и жизнь моя и тот и грусть хмельной взывают о прощенье мы я больше не вернусь в театре его на ваше угощенье теней *** а за окнами весь цвет цивилизации моей хмельных огней божественная пена мир иной и очертанья тонких кораблей там как ласточки бегущие из плена прекрасные чудеса так совершенных ждут учителей открывают безмолвно рты и мальчики взрослеют вдохновенно и не знаем мы адреса но драгоценных истин веселей высоты их ах наливное яблочко Елена и пустоты я пью змеиный воздух старины видно пустой на четверть глиняной свободы пьяненький и буквы медноклювые равны сторож наш косноязыкой музыке природы снова штору закрыть забыл и мы видим чужой пейзаж и я любил пороги тишины в красках и в переулках гулких небосводы потусторонних сил *** и я сливался с ветром наверное сливой никогда пахнущим ночной в этой жизни и мёдом и в жизни той утренним не откроется высота я был счастливым та и красивым что сразу и свободным за пустотой только старенький сторож наш как-то утречком протрезвев нарисует другой пейзаж и напишет на клетке лев 91
*** *** на земле ничего не сказала рыбка лишь хвостом по воде плеснула внутри что у месяца на закрылках или снаружи город моря атмосферного земли комната слышится и два стула спасите наши души мы играем с тобой в молчанку от разлуки мы играем с тобой в гляделки я в глазах твоих вижу чайку пули ты в глазах моих видишь деньги и петли ты подумала от сомнений поздних и уснула ранней стужи уронила с колен перчатку и надежд сжигая корабли ты похожа на мой рисунок мы сготовим где танцуют слова вприсядку и обед и не в силах я скрыть улыбку и ужин вижу и подставим к палочкам нули сейфа раскрылись дверки чайка в клювике держит рыбку *** рыбка в клювике держит деньги что было *** быльём поросло у стен что будет за маленькими не всё ли равно грязными я выживу и одинокими смерти назло столами я видел об этом кино сидим мы все а сердца сияющий прах такие разные развеет над кладбищем бог и друг как на приёме к далай-ламе пройдя священными дорогами а тем более враг и заповедными местами обратных не вспомнят дорог мы стали добрыми и строгими и быть смешными перестали *** когда коснётся нас сияние с головой у меня и воцарится тишина зачтутся все наши деяния всё в порядке за горстку риса и пшена и совсем как соседский малыш и вспыхнут дивные пророчества я играю в загадки-разгадки развеяв детские мечты и и вновь проснется одиночество сжигая за собой мосты лунатиком падаю с крыш и пишу чтоб никто не поверил заношу откровенья в тетрадь но когда открываются двери мне не хочется больше играть 92
«Братск творческий» №2, 2018 год. Елена ВАХРУШЕВА Родилась в 1957 году в Тулуне. В 1984 году окончила Иркутский институт ино- странных языков и начала работать в школе и детском саду поселка Добчур. С 1996 года работала в Братском Государственном уни- верситете на кафедре иностранных языков. Является дипломантом областного кон- курса 2015 «С рифмой по жизни», автором книги стихов «Вязанье пестрого клубка» (2017). *** Что? Куда? На актерские курсы, что ли? Нет, это город впал в Средиземное море От красоты твоего светового шоу, Каракатица Сепиола. Розовый гусь Фламинго, поднявший ногу, И я люблю обыкновенье пряжи...(О. Мандельштам) Так и не может переступить порога, Так и стоит, навеки к тебе прикован, И я люблю обыкновенье пряжи, Каракатица Сепиола. Обыкновенье серого клубка, И тот мотив, что повседневно вяжет Только подрагивает лебединой шеей. За мельницей текущая река. «Кто вы? Скажите! Наверное, Обыкновенье домика под крышей рак-отшельник?» Удвоено уверенностью в том, Вышел фламинго, розовый и прекрасный, Что мой предел – шарлотка с пьяной вишней И Каракатица Сепия вдруг погасла, Да мельница на вышивке крестом. Как погасают все, кто в себя не верит... Все качественнее, ошибки тоже, Ветер ослеп совсем. Он перепутал двери И я – хозяйка домика, пока И раздувал нескончаемое мгновенье Не вижу за мешком из-под картошки До фотографии «до» в рекламе средства Очарованья спального мешка. для похуденья... Тогда – разрыв. Жалею – не жалею О домике, погасшем вдалеке... Так загорайся вновь, темно друг без друга. Туманная звезда Кассиопеи, Гонит алая кровь по изначальному кругу Серебряная нитка на виске. Жизни, и мы летим к тому, кто сияния по- лон, Даже если сгорим каракатицей Сепиолой. ...Очевидно, сгорим каракатицей Сепиолой... 93
*** Елена Вахрушева Теплая осень. Не опадают листья, А на ветвях остались. И постарели. Разговорами о РОЖДЕНИИ, И постарев, просто не видят смысла Оттого, что малая Падать и ушибаться. И акварелью Клетка пошла на деление. Осень подсвечивать. Выросла и сейчас могла бы обнять Вселенную, Только на самом деле, Но лень. Не стала. Если проблемы юности и полета Довольствуюсь малым – Вытеснены заботами о здоровье, Строю клетки для денег, То, когда первый снег неровности скроет, Животных и даже растений. Замаскирует ямы и повороты, Называю заборами, Падают все равно, Теплицами помидорными. Но – вестниками несчастья, Но все мало. Снег засыпая картой пиковой масти. Строю клетку себе Выше Эльбруса, глубже Байкала. В БОЛЬНИЧНОЙ ПАЛАТЕ Мелочи клею и клею, Изучаем, насколько ровно Вся в шелухе, обидах, К потолку привешены лампы, Меня уже и не видно... И течет лекарство в иголки Слышите, рыцарь с руками, делами, Из систем, похожих на ландыш. Вовремя сказанными словами? Став сиамскими близнецами Я превращаюсь в Буку, С двух сторон подставляем вены В букву, выпавшую из строя. Струйно-капельному мерцанью Видимо буду ползти до прозы Стройно вытянутой системы. Или диван украшать собою, Ты, засушенная постелью, Как торт, масляной розой. Шевелишь узловатым пальцем. Накормлю – выпадает челюсть, *** Напою – подтекает памперс. Мы втроём ходили в секту В безысходности обвиняешь, Ради психотерапии, Что ворую твои продукты. Проходя по новым трассам Не сержусь, потому что знаю – В тупики чужих дорог. Мы повязаны одной трубкой. Провожала нас при этом Мы - разобранные матрешки, Индианочка Сабрина, И разложенные по кучкам. Разрисованная краской Кто-то выйти хотел в окошко - С головы до самых ног. У окна отвинтили ручку. Мы втроем ходили в секту. Меня выпишут слишком рано. Кундалини поднимали, И другая придет, наверно, Опускались на колени, Чтобы чистить тебе бананы Наклонялись до земли, И с тобою делить системы. Исступленно, как коллектор, *** Небесам надоедали, Утро. Раннее пробуждение. Да еще и мир спасали, Встала. Да еще и не спасли... Потянулась. Достала. У одной судьба колечком Всех достала Завибрировала в воздух, А потом шизо, и вряд ли 94 Состоявшийся полет. Я отделалась полегче – Просто опухолью мозга, А у третьей все в порядке – И святая, и цветет. Мы втроем ходили в секту...
«Братск творческий» №2, 2018 год. ЛЕЧЕБНАЯ ФИЗКУЛЬТУРА *** И готовность заплатить, Вот прилетела, села на шторку Лишь бы жить не надоело, Летучая мышь, И физическое тело И прогнала из тесной каморки Хоть зарядкой подбодрить. Здравую мысль. И перепутала постепенно И бесформенную грудь Север и Юг, С талией былой фигуры Балуясь, вдернула мне в антенну Трикотажною фактурой Радио звук. Словно кожей обтянуть, И полилось... За одним сидели За столом, А потом еще предстать После учебы ты полетела Перед всеми, приседая. Напролом, Голова моя седая, Замуж, во Францию, за миллионы Ну, куда мы держим путь? Министра труда, В Орден Почетного Легиона, Омск, Томск, Чита-Чита, Нужный всегда, Узловая, полустанок... И президентам, и их величествам И какого же «Добрана» Королям... Полагается «жевать»? Я, с прищемленной манькой величия, По деревням, Но уже велит свисток Весело так, вытрясала в общественный Стать вагонами по кругу Огород И массировать друг другу Семечки как его... доброго, вечного, Нижний шейный позвонок. Что не растет. Но юбилей альма матер приблизился. После «мельницы» и «ве- Всех любя, лосипедов» без стоянки, Наш институт, как Анну Австрийскую, После «ножниц», после «планки» Встретил тебя. Все завалятся в кювет. Выстлал асфальтовую дорожку, А на ней Пропотевшая строфа За грациозной поступью кошки – И мычание как блюз: Взмах голубей. Я борюсь-борюсь-сдаюсь Как ты? – Прекрасно! У нас во Франции У-ф-фа! Легкий быт! Муж только старый, жалко, инфанта мне – Может так, а может - нет, Не родить. Но ползет домой наш поезд, С мамой он, вдовствующей королевой, Наш усталый, старый поезд. Только и рад, Капли пота метят след... Давят в саду за устричной фермой Свой виноград. И отвернулась. Будто бы важно Видеть во мгле, След, от какой, конкретно, букашки Был на стекле. 95
Ирина Гончарук Ирина ГОНЧАРУК Родилась в 1968 году в г. Боровичи Нов- городскай области. Училась в Новосибир- ском госуниверситете на экономическом факультете. Работала на Братском лесопро- мышленном комплексе, в ЖЭУ, в «Сибэко- логии». Активный участник неформально- го литературного объединения «Шклинда». Публиковалась в городских газетах; област- ных газетах «Культура: вести, проблемы, судьбы» и «Своя колокольня»; альманахах «Сибирь», «Иркутское время» (2002, 2007, 2010). Живет в г. Братске Иркутской обла- сти. Работает дворником. Растит четверых детей. *** *** Этот сон о разрыв-синеве... Время разбивается, как слоники, Клавиш белый над клавишем синим, разговор кофейный струйкой тоненькой где расторгнуты пальцы актиний, ударяет в голубой фарфор забывая о лицах в траве, тишины... А впрочем, не в укор, всхлипнет камень, подброшенный в небо, и, приятно глазу, отутюжено травяной надрывается невод: платьице с седым воротничком. это рыб золотое вино Год прошел... всего не больше дюжины, цедит море оскаленным дном. век - и слоник падает ничком. *** *** Снег не растает до утра. И дома по земле стелились, И темнота оставит крыши словно дым, и светились окна, белеть или казаться выше, словно угли. По тротуарам или висеть в семи ветрах. дождик шел, и влюбленным парам И станет легче света свет под полой его было мокро. и город... Будет легче снега Дождь нечаянный - иностранец, гореть в сатурновом числе он совсем из другого теста. январской радуги - омега. И в руках его тают грани все... Без времени льет и места он, распахнутый, словно циркуль… 96
«Братск творческий» №2, 2018 год. *** Ах, дни и ночи, дни и ночи *** нам уготовили созвездья Все ж ей под силу шевелить держать в руках земли комочек, мои измученные пальцы. дрожать и думать об отъезде. А я роняю первый лист так тяжело, как носят панцирь. Так бережно, с золой в руках, А дни и ночи, дни и ночи она ступает и ступает... длинней, чем месяцы и годы. От пола и до потолка И сердце оборваться хочет пронижет воздух боль тупая. и переплыть огни и воды. Тепло и ясно станет мне - Так одиноко... Так печально меня подстерегает осень, звезду за краешек потрогать. она купается в золе Не зря, недаром, не случайно и золото под сердцем носит. сегодня - дождиком дорога. *** *** Когда мы молчали, мы ночи глушили по-совьи. И певчие клювы сошлись за спиной крючкотворно. Я испугалась, замолчав. И стебли тянулись к Луне, И тишина вскрывает вены. Как можно жить обыкновенно словно пальцы к снотворным. с волной воздушной на плечах? А только замками уже тяготились засовы. Через соломку, не спеша Когда мы вошли в эту ночь, месяц выгнулся боком. вытягиваешь время-воздух. А нам показалось: он выгнулся в рог изобилья. И все равно, моя душа, И звезды, действительно, шли косяком; и потоком смертельную хватаешь дозу! их падшие души в высокие звонницы бились. Падешь в зеленую траву, У дерева жизни - могучие крепкие корни. пойдешь на корм У древа желаний - высокая пышная крона. И мы зачастую причины желаний не помним. червонным рыбам... Созревших плодов не едим - и легко нам. Как стрекоза в воздушной глыбе ты грезишь жизнью наяву. *** И отходят поезда, и взлетают *** самолеты, топоры и пичуги. Дует ветер или книгу листает, Мы проведем златые дни, или облако мнет на досуге... мы их обманем. ...Все равно, в котором городе выйти: Так расползаются огни до пивной подать рукой, как до Бога. в сыром тумане. И поет фитиль, пропитанный спиртом. Все пропадает под зонтом, Лик иконный морщит Мать-недотрога... лишь выйдет в двери: Пахнет ладаном каждый волос, молочный зуб, молочный дом, словно лист порыжелой тетради. молочный берег. И... срывается молящего голос: то ли робок, то ли пьян, то ли жаден. 97
Маргарита Исакова Маргарита ИСАКОВА Родилась в селе Шаманово Братско- го района Иркутской области. Окончила дневное отделение журналистики фило- логического факультета Иркутского госу- ниверситета, с 1981 года работает в СМИ, в настоящее время – главный редактор га- зеты «Братский университет». Изданы две книги прозы – «Ниточка за иголочкой» и «У страха глаза велики» и одна киносце- нариев – «Запах русской махорки...». Член Союза журналистов России, является со- ставителем, литературным редактором и соавтором книг «Братчане на фронте и в тылу», «Разведчики», «Афганистан: дорога в неизвестность». Ветеран труда, отмечена почётными грамотами Министерства обра- зования и науки РФ, ЦК Профсоюза Рос- сии – за вклад в патриотическое воспита- ние студенческой молодёжи. ВОЛЧЬИ ОБЪЕДКИ Летят из-под топора сосновые поленья. Ко- скливый взгляд на старенький мотоцикл «Урал» лет дрова зрелый деревенский мужик. Внешне с люлькой, что стоял под навесом во дворе. – он простоват. Работает привычно умело; лицо Нет! — решительно обрубил концы Василий. раскраснелось, телогрейка расстегнута нарас- пашку, кроличья шапка слегка сдвинута набок. — Чё нет? В народе про таких говорят: на них земля дер- — Нет! Лучше я на «Урале» буду ездить, чем в жится. твоей «консервной банке». — Ну и чёрт с тобой, волчьи объедки! – Груня На крыльцо избы, с эмалированным тази- недовольно хлопнула за собой входной дверью. ком в руках, вышла жена Груня, видная женщи- — Ишь ты, разозлилась!.. Сразу обзывать- на, всё при ней. Крикнула мужу: ся горазда, — Василий сел на чурку, достал из кармана телогрейки пачку «Беломорканала», — Вась! Передохни! затянулся папиросой. Когда докурил, положил Василий нехотя опустил топор на чурку, не- на колени натруженные руки — на кисти одной одобрительно посмотрел на Груню, мол, не ме- были видны глубокие шрамы. шай мужику, не кричи под руку. …Появились они у Василия в сорок третьем, — Вась… — осторожно начала жена. в разгар войны, ему тогда исполнилось девять — Даже и не начинай! – отмахиваясь рукой, лет. Отец пропал без вести под Москвой ещё в оборвал её Василий. октябре сорок первого, мать поднимала семе- — Чё не начинай?.. Ты не дослушал, а уже рых ребятишек одна. Учиться толком не при- ерепенишься. шлось. В войну кроме женщин и ребятишек Муж приготовился терпеливо слушать. больше некому было ковать победу в тылу. Ле- Жена, видя, что её благоверный сменил настро- том ребятня с прополки овощей не вылазила, ение, начала убеждать: осенью и весной – с заимок во время убороч- — Нам же лучше будет. Продадим мотоцикл, ной и посевной, а зимой мальчишки и девчон- корову, добавим, что подкопили, и купим «За- ки помогали взрослым на молочно-товарной порожец». ферме. — Мотоцикл продать? — Василий бросил то- 98
«Братск творческий» №2, 2018 год. В этот раз дети помладше раздавали сено ко- — Коров подоили, бабоньки?! Управились? ровам, от которых в холодном помещении шёл «Бабоньки» то одна, то другая равнодушно пар. Подростки, обутые в отцовские кирзовые оглядывались на бригадира. Дуся бойко крик- сапоги, чистили от навоза стойла животных. нула ему за всех: Рядом доярки вручную доили бурёнок. Куда ни — Попробуй тут не управься! С говном сьешь глянь – настроение у всех безрадостное, лица нас, Чипуркин! – измождённые. Вася первый день трудился на — Ты как всегда – вылезла, — с досадой от- ферме. И неспроста. Знакомые мальчишки рас- реагировал бригадир. сказывали, что доярки дают ребятне понемногу А Дуся не сдавалась: молока. Не все, конечно, такие жалостливые, — А чё мне? Чё думаю, то и говорю. – И даль- и своим голодным оборванцам, оставшимся ше продолжила уже вполголоса, для себя: — Не дома без пригляда матери, надо тайком прине- то что некоторые… тихони. Забьются под вымя сти с дойки хоть литр. Своя-то корова была в и молчком соски дёргают. Хоть бы чё сказали: каждой стайке, да надо было сдавать высокую всё молчком, молчком… норму молока государству, а уж себе ничего и не — Ты, Дуся, корову-то криками своими не оставалось, так – капли. спугни, — подошёл Прокопий к смелой кол- хознице. Вася устало поставил совковую лопату к де- — Ничё, моя Зорька всё понимат…С людями ревянной перегородке, вынул алюминиевую не сравнить. кружку из кармана шаровар и подошёл к сред- — Женщины! Дорогие вы мои! – перешёл них лет доярке, протягивая ей кружку: на другое обращение Чипуркин. — Закончите дойку, собирайтесь вместе с ребятней, разговор — Тёть Дусь, черпни молока. будет. И кто тут из ребят постарше, подойди — Дай хоть процедить, — отозвалась дояр- ко мне, я вам чуток сухарей захватил, пожуйте ка, к которой Вася подошёл не случайно. Дуся слегка, а завтрева вас матери дома накормят. жила через несколько домов наискосок от Ва- синой избы. И хоть не сильно-то они знались В небольшом помещении приёмного пункта дворами, но ближе её никого на ферме не ока- молока вдоль стен на лавках и на чём придётся залось. разместились доярки, их малолетние помощ- — Не-е, долго ждать, зачерпни мне так, — ники и помощницы, неторопливо грызшие мальчишке очень хотелось есть. ржаные сухари. Бригадир стоял посередине и — Ладно, давай кружку, – Дуся ловко зачерп- уговаривал: нула из подойника пенистого парного молока, — держи, Васёк. С утра, небось, ничё не ел. — Метель разыгралась не на шутку, доро- — И не говори, тёть Дусь, — по-взрослому гу замело. Я сюда кое-как пробрался на санях. вздохнул Вася, — и крошки во рту не было. Оставайтесь-ка здесь лучше до утра. Да и стем- — Это твой отец любил так говаривать. нело быстро, куда идти в таку темень – тока за- — Мне мамка тоже говорит, что я вылитый блудиться! Но уж кому сильно приспичило до- тятя, — и мальчишка одним махом выпил мо- мой – дело ваше, — развёл руками Чипуркин. локо. — Спасибо, теперь я до вечера сытый. — Главное — волки совсем одолели. Слыхали, — «Сытый»! – добродушно передразнила можить, как на прошлой неделе в соседнем Дуся. – Потом ещё попьёшь, когда процедим. колхозе «Коммунар» волк прямо со двора ре- В доме у вас чё — совсем пусто? До Нового года, бёнка уволок? небось, из подполья всё выгребли? — Ну. Вчерась две картошины досталось, а Доярки заохали, ребятишки зашептались. сёдня – шаром покати. — Давно такого не было… Даже старики не — Мать-то чё – на заготовку дров отправил припомнют, — озабоченно продолжал брига- председатель? дир. – Видно, не тока люди, но и звери оголо- — Ну. дали до крайности. — Ну ничё! До весны всего два месячишка Доводы зачастую шумного, но беззлобного осталось, а там трава всякая полезет — пучки, Чипуркина подействовали. Решили, что дой- крапива… На подножный корм все перейдём. ку надо в следующий раз начинать и заканчи- В это время в коровник вошёл пожилой бри- вать пораньше, тогда и в село, что находилось гадир Чипуркин. Ребятня звала его дядей Про- в нескольких километрах, не так страшно будет ней, а доярки кто Прокопием, а кто просто по возвращаться. А уж потом день будет прибы- фамилии. Отряхнув рукавицами снег с ватной вать, дело-то к весне пойдёт. куфайки, так на сибирский манер называли Кое-как приладившись — кто на лавках, кто ватную телогрейку, бригадир уже с порога на- прямо на полу, подстелив солому и тряпьё, кол- чал громко спрашивать: хозники не сразу заснули: вспоминали своих 99
Search
Read the Text Version
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
- 112
- 113
- 114
- 115
- 116
- 117
- 118
- 119
- 120
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- 126
- 127
- 128
- 129
- 130
- 131
- 132
- 133
- 134
- 135
- 136
- 137
- 138
- 139
- 140
- 141
- 142
- 143
- 144
- 145
- 146
- 147
- 148
- 149
- 150
- 151
- 152
- 153
- 154
- 155
- 156
- 157
- 158
- 159
- 160
- 161
- 162
- 163
