я занималась этой темой дальше — писа- на, чтобы он поверил и дал показания. ла, разговаривала — но такого сильно- го чувства больше не было никогда. Сами сюжеты, конечно, повторялись; у меня возникало желание — как это Типажи и сюжеты бывает на детских спектаклях, ты сидишь — и уже знаешь, что будет дальше. Что Я начинала с «колмычанок». Это это не бабушка, а волк — и ты кричишь: было особенно интересно — конеч- «не делай этого!», «не ходи туда, он тебя но, из-за текста Гинзбург. На этот текст съест!» Они рассказывают свою исто- в разговорах опирались практически все. рию, а я уже знаю, что будет — что им И я спрашивала: как они ее вспоминают? предначертано в этой категории «жен». Какие у них были отношения? Ну и сама Колыма — как ад, как архетипическое, Судьба архива самое страшное место. Шаламова тогда читали гораздо меньше — однако именно В 1988 году у меня был договор на кни- эти женщины понимали его очень хоро- гу по материалам этих интервью. Так я шо. Подруга Гинзбург Паулина Мяснико- ее и не написала. То есть написала, но ва, Павочка, всегда выделяла именно его. опубликовала по-немецки, в Германии. Часть моего кассетного архива оста- Другая категория — «жены», ЧСИР — лась в РГГУ, где какое-то время с ним члены семей изменников родины. Они работали студенты в лаборатории уст- бывали разные — часто номенклатур- ной истории, я там преподавала. Они ные (хотя необязательно). Конечно, здесь расшифровывали, забирали какие-то на общем фоне выделялась Ларина-Бу- кассеты домой. Может быть, даже что- харина, с которой я впервые говорила то осталось буквально у них на руках. в 1984 (или 1985) году. Помню, что была Конечно, я виновата, что часть матери- абсолютно поражена тем, что она вооб- алов пропала. Я перестала за этим сле- ще жива — мы тогда были уверены, что дить, многое растерялось, многое оста- на таком уровне всех должны были убить. лось только на бумаге. Только часть В целом их истории меня интересовали кассет я забрала и сохранила — и отда- чуть меньше — там многие еще говори- ла в мемориальский архив в конце 90-х. ли о партии, о каких-то незаконченных войнах между собой, о разборках меж- Но так или иначе, я опиралась на эту ду убежденными троцкистами и «стар- работу и дальше. Сейчас, когда мы дела- болами» (старыми большевиками). ли в «Мемориале» выставку «Мате- риал», я многое вспомнила. Многие В их историях присутствовало прежде герои выставки — те самые женщи- всего следствие, повторяющиеся карти- ны, с которыми я когда-то говорила. ны следствия. И там я отмечала исклю- Это Циля Янковская. Это Зоя Марчен- чительные случаи: как жену казахско- ко. Ларина-Бухарина. Слиозберг, кото- го прокурора вытащили из тюрьмы, рую я тоже знала. Приходите к нам накрасили, причесали и одели к нему на выставку, покажем, поговорим. на свидание — она должна была делать вид, что она на свободе, не арестова- 50 CULTURE
ТОНИ ФАРФАЛЛА ГОЛОВА-ТЕЛЕВИЗОР И РУКИ-ДОСКИ: СЮРРЕАЛИСТИЧНЫЕ КАРТИНКИ НЬЮ- ЙОРКСКОГО АНТРОПОЛОГА
«Snoozberries»
DIG MAGAZINE
«Мне нравится создавать образы, которые существуют в реальности, но при этом не соответствуют нашим ожиданиям от нее». «Самые великие скульптуры обречены потерять свои конечности» Я не изучал профессионально фотографию и не ходил в арт-школу. Фотогра- фия для меня — это способ документировать некоторые из моих творче- ских поисков и мои путешествия. Глядя на снимки, я обнаружил, что они проецируют что-то вроде альтернативной версии реальности. Поэтому я решил использовать фотографию для создания своего сюрреалистического мира. Для меня красота сюрреализма лежит в его потребности в «реальном». Мне нравится создавать образы, которые существуют в реальности, но при этом не соответствуют нашим ожиданиям от нее. Поэтому человеческое тело является блестящим инстру- ментом для создания работ сюрреалистов — это форма, которая понятна и близка каждому. Плоть и кровь — это все, что у нас есть; когда вы создаете работу, в которой человеческая форма фигурирует в новой перспективе, это подталкивает наш разум к пересмотру «реальности». Фотография — одна из самых доступных форм творчества, люди понимают ее. Поскольку мы ожидаем, что фотография будет прямым отражением действительно- сти, художник может оказать сильное влияние на зрителя, сформировав альтернатив- ный рассказ об изображении.
«Нью-Йорк — прекрасный монстр. В этом городе достаточно энергии для любого. Здесь все слишком много работают, веселятся на износ и движутся на пределе своих возможностей. Но мне по душе такое сочетание. Я думаю, что это в человеческом естестве — стремиться наладить связь с миром и друг с другом; города вроде Нью-Йорка помогают реализовать эти стремления». «Лилии»
«Я хочу, чтобы мои зрители чувствовали «Алтарь» неопределенность. Возможно, мои работы не имеют смысла; возможно, они помогут зрителям понять что-то о себе». 58 PHOTOGRAPHY
«ДЕЛАТЬ РЕВОЛЮЦИЮ ВАГИНОЙ». ВРЕМЯ И ТЕЛО В КНИГЕ «ТЫ — БУДУЩЕЕ» ГАЛИНЫ РЫМБУ. текст: Дмитрий Герчиков 59 DIG MAGAZINE
Марк Ротко. Оранжевый, Галина Рымбу воспринимает уни- красный, желтый. 1961 версальное историческое время как (фрагмент) процессуальность собственного тела. Так, о чем бы поэтесса ни рассказыва- 60 ла — л ичном опыте женщины и мате- ри или социальных проблемах, о чем бы ни пыталась погрезить — и ном общественном устройстве или но- вых моделях говорения, к чему бы ни возвращалась в памяти — к детству в Усть-Ишиме или экономическому кризису 1990‑х, она чувствует пульс истории, будто свой собственный. Рымбу через поэтический язык со- вершает прорыв к телу как чистой потенциальности, высвечивая хрупкое и неустойчивое пространство «го- лой жизни». Однако авторка никогда не пишет о ней как о биологическом остатке, возникающем после изъятия всех социальных функций. Напротив, тело включено в матрицу символи- ческих отношений, оно маркировано гендерно или классово, и тем самым предстает динамичной и гетерогенной структурой, собранной из непрерыв- ных процессов: не только физиоло- гических, но и культурных, языковых, политических и других. Такое означивание позволяет высво- бодить тело из власти биополитики, которая разворачивается, как отме- чает Паоло Вирно, «там, где выходит на первый план в непосредственном опыте то, что относится к потенциаль- ному измерению человеческого суще- ствования: не само сказанное слово, но способность говорить как таковая, не завершенный в реальности труд, но общая способность производить». CULTURE
И зъять тело из отношений Однако тело в поэзии Рымбу вписа- выгоды и принуждения, но не только в социально-политические помыслить его разомкну- реалии — оно также может «срастаться» тую реальность, сотканную с живыми и неживыми акторами тех- из импульсов раздражений ники и природы, органическими и вир- и скачков энергий, как неисчерпае- туальными существами нечеловеческих мый политический ресурс — такую зада- вселенных. Это видно на примере сти- чу ставит перед собой поэтесса: «Моя хотворений «Конспект игры LISA: The вагина — это любовь, история и поли- Painful RPG (начало)» и «Лето. Воро- тика. Моя политика — это тело, быт, та тела». Героиня первого текста заня- аффект», — пишет она в тексте, созданном та прохождением странной инди-игры в поддержку художницы Юлии Цветко- о конце света, при этом она восприни- вой. Вагина в стихотворении воплоща- мает персонажа-мужчину как саму себя. ет силу, которая способствует мощно- «Я иду к себе через своё тело. Мой ум — му рывку к преобразованию не только мост, погружённый в лаву. Я иду к себе себя, но и всего общества: «Делать рево- через мост» [6]. Кто говорит здесь — чело- люцию вагиной / Делать свободу собой». век перед экраном или внутри него? В упомянутом произведении узнаваемые Мост и лава — это локации в игре или маркеры 90‑х, нулевых и современно- метафоры собственного душевного сти идут в связке с описаниями различ- состояния? Такие вопросы уже не име- ных телесных переживаний, и что важ- ют смысла, ведь «Я» игрока и персона- но, сугубо женских. Так, стихотворение жа неразрывно связаны, граница меж- начинается со слов: «17 мая 2013 года под ду виртуальным и реальным стерлась, музыку группы «Смысловые галлюцина- а ментальные переживания и игро- ции» из моей вагины вышел сын», далее вые логики сплелись в единую мно- в нем же: «Трогала её [вагину] <…> после жественность. «Депрессия делает мою акции протеста на Болотной площади», жизнь невозможной. / Мне нужно сра- «трогала [вагину], читая «Этику» Бадью», жаться с к ем-то невидимым в темноте»: «Люблю, когда ты легонько шлёпаешь такое человеческое чувство как депрес- меня по губам. / Как хорошо, что ты дела- сия, выраженная метафорой «сраже- ешь это не в России, / где Юлю Цвет- ния с кем-то невидимым», становится кову хотят отправить в тюрьму…». частью геймплея, превращаясь в страте- гии по буквальному проживанию игры. Таким образом, жизнь тела и движе- ние истории в «Моей вагине» образу- Психическое и машинное в «Конспек- ют синтез: получение знания (чтение те» интегрированы в живую систе- книги) сопряжено с чтением зон удо- му подобно тому, как телесное и вольствия, в процессе родов фоном политическое неразрывно сцепле- звучит поп-музыка, а воспоминания ны в стихотворении «Моя вагина». об интимных прикосновениях люби- Сверхчувственность Рымбу представля- мого человека перетекают в реф- ется мне похожей на эффекты Мерцания. лексию над ситуацией в стране. Пусть поэтесса не стремится к такому, так сказать, психоделическому витализму,
но отдельные организмы и виды в ее тек- стах интегрируются друг с другом, созда- вая новые гибридные формы. «В к аком-то смысле мое тело сливается с ледни- ком уже сейчас, я не могу помыслить его вне того, что происходит с ледника- ми», — п ризнается Рымбу в интервью. 62 «Трогала её [вагину] <...> после акции протеста на Болотной площади», «трогала [вагину], читая “Этику” Бадью», «Люблю, когда ты легонько шлёпаешь меня по губам. / Как хорошо, что ты делаешь это не в России, / где Юлю Цветкову хотят отправить в тюрьму...» CULTURE
ОСОБЫЙ ЗСД ПУТЬ DIG MAGAZINE
ОСОБЫЙ ФОТОГРАФ ЛЮБОВЬ ВОЛКОВА ИЗУЧАЕТ З С ДЗАПАДНЫЙ СКОРОСТНОЙ ДИАМЕТР ПУТЬ PHOTOGRAPHY
В своем проекте я изучаю часть Санкт-Петербурга, территорию, сформи- ровавшуюся вокруг Западного скоростного диаметра, или ЗСД, — плат- ной дороги, разрезавшей город. Многомиллиардная магистраль стала символом города и новой достопримечательностью — люди приезжа- ют к ней делать селфи и снимать кино, гулять с детьми, жарить шашлыки и даже на романтическое свидание. Дорога навсегда изменила пейзаж города и транс- портную доступность некоторых районов, а изменилось ли что-то под ней? Каким бы новшеством для Санкт-Петербурга ни был ЗСД, вокруг него, на фоне него формируется и остается все то же пространство российского бытия: ржа- вые ворота, промышленные пустыри, брошенные машины и пастбища сменя- ются золотыми куполами, дворцами и заборами, раскрашенными в дикие цве- та. Я документирую сюрреалистичную реальность, где все это уживается, — нашу типичную российскую действительность, фоном для которой на каждом сним- ке выступает ЗСД. Реальность больших надежд и больших разочарований. Кт о-то из жителей России все еще живет в мечтах о светлом будущем, о несбы- точном рае, кто-то давно разочаровался, а кто-то рассуждает об «особом пути» развития страны. Мое поколение — поколение нынешних тридцатилетних — выросло на лозунге «Россия — страна возможностей!», но окружающая дей- ствительность не внушала такого оптимизма. Даже когда происходят значи- тельные изменения внутри отдельно взятой территории, кажется, что они не приносят больших перемен, — мы так и продолжаем жить в нашем хаотич- ном, странном пространстве, иногда граничащем с мрачной сказкой наяву. 65 DIG MAGAZINE
66
67 DIG MAGAZINE
68 PHOTOGRAPHY
«МЫ СЦЕПИЛИСЬ ВСЕЙ ШИРОТОЙ НАШИХ СУДЕБ». Писательская пара Муа и Харри Мартинсон. текст: Эбба Витт-Браттстрём 69
Один брак породил двух писателей. В среде литературоведов принято считать, что один из них, Харри Мартинсон (1904–1978), был подвержен лишь влияниям извне, в то время как вторая, Муа Мартинсон (1890–1964), творила исключительно под влия- нием супруга — д а что там, он просто научил ее писать! Неважно, что литературный дебют Муа состоялся в январе 28 года — т огда в анархистском журнале «Пожар» была опубликована ее первая повесть, а Харри поселился в ее деревенском доме лишь в июне. Не имеет значения, что писать для прессы Муа начала в 1922 году, когда 18‑летний Харри все еще был моряком. Принято утверждать, что публицистка средних лет всему, что умела, научилась у своего молодого мужа, и в то же время ее обвиняют в том, что она пыталась направить талант супруга в социалистическое русло. Что можно сказать в ответ — ч то такой взгляд демонстрирует неосведомленность, полон проти- воречий или поддерживает патриархальную традицию? Как бы то ни было, историки литературы единодушно сходятся во мне- нии, что писательский брак Мартинсона и Мартинсон выглядел именно так. Муа намеренно очерняли, чтобы идеализировать Харри, который в 1949 году стал членом Шведской академии, а в 1974‑м получил Нобелевскую премию по литературе (раз- делив ее с Эйвиндом Юнсоном). Вручение премии Мартинсо- ну стало триумфом пролетарской модернистской литературы Швеции, главные образцы которой были созданы в 1930‑е годы талантливыми молодыми выходцами из низших слоев обще- ства. В этих кругах Муа Мартинсон была единственной женщи- ной и очень успешной писательницей, но после развода в 1939 году на нее навесили ярлык автора «народных бестселлеров». В то время как ее бывшего мужа Харри Мартинсона буржуазная культурная общественность восхваляла как скальда, создаю- щего истинную литературу. Так годы супружеской жизни пары Мартинсон (1928–1939) ста- ло принято рассматривать как досадный эпизод в жизни Харри. Историки литературы часто отмечали, что Муа была на 14 лет старше супруга и что ее сыновья были почти ровесниками Хар- ри. Его находили необыкновенно элегантным и обаятельным, ее — и зможденной тяжелым трудом и бедностью. Случалось, что Муа отдавали должное, вспоминая, как она спасла супру- га, заболевшего туберкулезом, как она окружила его материн- ской заботой. Но когда речь заходила о литературных влияниях, Муа Мартинсон порой называли «тяжелым и болезненно- раздражающим фактором» в творческой жизни Харри Мартин- сона (Lars Ulvenstam. Harry Martinson, 1950). 71 DIG MAGAZINE
Так, например, комментируют расхождения во взглядах су- пругов на Советский Союз, который они посетили в 1934 году в качестве шведских делегатов на Первом съезде советских писателей. Муа восторженно отзывалась о первом в мире «государстве рабочих», Харри же — п о крайней мере, спустя некоторое время — с отвращением говорил о культе Стали- на и с недоверием отнесся к концепции писателя — « инжене- ра человеческих душ». Харри описал визит в Москву в очерке «Действительность до смерти» (1940), Муа — в сборнике эссе и рассказов «Армия на горизонте» (1942). Это закрепило за ней репутацию наивной социалистки, а он стал великим критиком цивилизации. Однако, несмотря на унизительные отзывы, впо- следствии, уже после развода, романы Муа, в которых она по- казывает историю глазами женщин, стали классикой феминист- ской литературы. Давно пора начать рассматривать творчество Муа Мартинсон и Харри Мартинсона параллельно друг с другом, видеть в нем интересный пример «пишущей пары». Пишущие пары, по опре- делению, существуют в письме, основа такого союза — о бмен текстами. На протяжении одиннадцати лет симбиоз Муа и Харри реализуется через проблематичное обнаружение границ себя в другом. Это меняет идентичности обоих партнеров. Через письмо и обсуждение литературы они переопределяют свои отношения, в том числе ставя под вопрос традиционные пред- ставления о «мужском гении» и о «женском таланте» и рас- пределении между ними власти. Они творчески конструируют друг друга в духе «Пигмалиона», адресуя свои тексты партнеру и проецируя на него свои представления о его роли. Нередко это сопровождается борьбой за собственный текст, стиль, мотив, иными словами — з а писательский авторитет. Порой партнер ви- дится возможным соперником, возникает риск конкуренции (Bi- Textualität: Inszenierungen des Paares, Annegret Heitmann, Sigrid Nieberle, Barbara Schaff, 2001). На протяжении совместной жиз- ни Муа написала восемь книг, Харри — д есять. Некоторые из них стали классикой современной шведской литературы. Многие письма из архива пары Мартинсон свидетельствуют о тесном сотрудничестве супругов, черпавших вдохновение в творчестве друг у друга. 72
ART, CULTURE, PHOTOGRAPHY - SUMMER 2021
www.dig.com ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ Общередакционный адрес: [email protected] По вопросам платежей и финансовой поддержки: [email protected] Попечительский совет: [email protected] Фотодирекция: [email protected]
Летний выпуск журнала DIG посвящен одной из самых актуальнвых проблем современности - экологии. Этот выпуск зеленый в своих цветах, материалах и идеях. Это неотьемлемая часть современной культуры. Думайте об этом, говорите и делайте все чтобы наша планета стала чище. www.dig.com
Search
