Выпуск 11

50 Понедельник 11 щежитии, где плодились крысы... И невозможно было от них избавиться... Но я играл с ними... Они были моими живыми игрушками, потому что других у меня не было... Я научился с ними разговаривать и подкармливал их крошками хлеба, которые мама собирала в миску, чтобы до- бавлять в постный суп... Если бы она увидела, что я делюсь этими крошками, она бы заплакала, потому что иногда сама ложилась спать голод- ная, отдавая мне последнее... Это я сейчас понимаю... Тогда я не замечал ничего, и не понимал, почему мама стала такой худой... Ей всё труднее стало работать, и я стал помогать ей, когда возвращался из школы... Мама переши- вала по ночам одежду, переделывала и подгоняла, чтобы заработать ещё немного денег... Иногда ей отдавали чьи-то старые брюки или рубашку, и она была так счастлива, что на- конец и у меня будет обновка, и с энтузиазмом перешива- ла это старье... Она творила чудеса и мастерски превращала старые вещи в модную и вполне носимую одежду для меня... Наверно, мама смогла бы стать прекрасным модельером, если бы ей больше повезло в жизни...» Стив замолчал... Он не спеша глотнул кофе, уже слегка остывший, и за- думчиво посмотрел в чашку... Я ждал... Я не хотел мешать его размышлениям, боясь, что он упу- стит что-то важное для него... Я лишь видел его наполненные слезами глаза, ставшие вдруг такими бездонно синими и без- надёжно грустными... «В этой столовой мне иногда давали тарелку горячего супа, если оставался после рабочих... А иногда гнали вза- шей... Здесь работали разные люди... Кто-то меня жалел и старался накормить хоть чем-то, а кто-то озлобленно ругал

Лидия Каб, Бат Ям 51 и гнал прочь... Я не в обиде на этих людей. Теперь-то я знаю, что с их помощью я выжил и стал тем, кто я сейчас... Когда мама умирала, мне было всего 15... Она тогда по- дозвала меня к себе и сказала: «Сыночек, я больше не смо- гу позаботиться о тебе, прости меня... Теперь ты должен сам найти свою дорогу в жизни. Я очень надеюсь, что ты станешь счастливее, чем сейчас... Чтобы тебе помочь, я собирала по крохам деньги на твоё обучение. Ты заканчиваешь школу, и я прошу тебя продол- жить учиться дальше. На первое время у тебя будут деньги на обучение и жизнь. Я собирала их для тебя, потому что знала, что рано или позд- но этот день придёт. Под моей кроватью есть сломанная половица, там узелок с деньгами. Достанешь, когда меня не станет... И не трать денег на оградку — мёртвым ничего не нужно... Трать всё на себя и живи, сынок, живи! Живи и за себя, и за меня, я прошу тебя об этом...» Минут десять Стив молчал... Его губы подрагивали, когда он подносил чашку к ним... Было видно, как тяжело ему вспоминать об этом моменте его жизни... О смерти матери... Для него она была единственным любимым и близким человеком, которого он потерял так рано и так не вовремя... Мои глаза тоже были полны слёз... Я не помнил себя пла- чущим... Я никогда не плакал! А сегодня этот совершенно чу- жой человек своим рассказом разбередил моё сердце, и вот я плачу... Невероятно! Я как будто сам переживал всю трагедию его жизни! «Я похоронил её на территории завода, потому что мне было страшно её отпускать... Из старых досок я соорудил крест и оградку, чтобы никто не ступал по ней... Я несколько дней лежал на её кровати и рыдал...

52 Понедельник 11 Я ещё был практически ребёнком и не понимал, как я буду жить без неё... Я тоже хотел умереть и лежать вместе с мамой... Я потерял её и потерял смысл жизни... Я не ел, не спал, не вставал, а просто плакал день и ночь... Слёзы сами текли из моих глаз, будто в них открылся неисчерпаемый родник слёз... У меня не было сил встать, не было желания есть, не было желания жить... В какой-то момент я заснул, обессиленный и отчаявший- ся... «Сынок, — мама сидела рядом и нежно гладила меня по голове, — помнишь, я тебе всегда обещала, что через сорок лет ты будешь очень счастливым. У тебя будет чудесный дом и много-много вкусной еды, и много прекрасной одежды... Ты только потерпи. Это не так долго — сорок лет. Время бы- стротечно, сынок... Только верь в это, верь в себя! Ты много- го добьёшься, если не будешь опускать руки даже в самую трудную минуту! Знаешь, в жизни происходят чудеса, правда! Только иногда они случаются слишком поздно... Но если верить и ждать, чудо обязательно случится, и ты его увидишь! Я очень люблю тебя, сынок! И я всегда рядом с тобой, даже если ты меня не видишь... Будь сильным, сынок, для меня...» «Как ты понимаешь, это был сон, — сказал Стив после некоторого молчания, — но этот сон пробудил во мне силу жить и действовать! Я понял, что мама всегда в моем сердце, где бы я ни был, чтобы ни делал. И тогда я дал себе слово, что стану счастли- вым и успешным! Это стало началом моей новой жизни, о которой я уже не хочу рассказывать. Мне столько всего пришлось преодолеть, столько доказывать самому себе, но я ни на миг не усомнил- ся в дороге, которую выбрал!»

Лидия Каб, Бат Ям 53 «Стив, когда я тебя увидел, ты что-то делал у могилы... Можно узнать, что? «- осмелился, наконец, спросить я его после некоторой затянувшейся паузы. «Я сеял семена цветов. Мама любила цветы, но никогда в жизни ей их никто так и не подарил. Я хотел подарить ей море цветов, чтобы порадовать её хоть чуть-чуть... Ведь она так мало получила радости в жизни... Надеюсь, что семена прорастут. Я приехал специально к ней на несколько дней. Знаешь, те деньги, которые собрала для меня мама, я хра- ню до сих пор. Эта крохотная сумма, которую она смогла со- брать, отказывая себе в еде, дают мне огромную силу и веру! Это мой амулет, с которым я никогда не расстанусь, даже если буду голодать много дней (чего, я надеюсь, уже никогда не случится)! Это сила матери в них, сила её любви! А теперь мне нужно идти. Отсюда ты уже найдешь доро- гу к управлению, оно рядом. И спасибо тебе, что выслушал... Иногда воспоминания дают новую искру жизни! Прощай, Питер! Удачи тебе!» « И тебе удачи, Стив! Спасибо за искренность и за твою историю... Признаться, я тронут до глубины души... Первый раз в жизни я плакал... Спасибо тебе за эти слёзы, ты даже не представляешь себе, что открылось в моей душе!» «Надеюсь, ничего дурного?» «Нет, только хорошее... Ты открыл для меня силу любви, Стив! Спасибо тебе! Прощай!» «Прощай!» Стив ушёл, а я ещё долго сидел в раздумьях, не замечая, как комната наполнялась рабочими... Полдень... 12.03.2016 г.

54 Понедельник 11 РАЗОЧАРОВАНИЕ Каждая человеческая судьба предназначена свыше и, рождаясь, человек уже несёт на себе крест проклятия или венок благодати... За окнами кружил тёплый ветерок, шаловливо гоняя ли- стья по кругу, и, притихнув, внезапно бросал их на землю. Было тепло и сухо, пришла пора бабьего лета. Девчонка, приткнувшись своим курносым носиком к оконному стеклу, наблюдала за игрой ветра, за маленькими быстроногими воробьями, которые прыгали тут же, пытаясь отыскать еду на засохших листьях. Их маленькие головки то и дело наклонялись, и Янит (так звали эту девочку) никак не удавалось уловить момент, когда раскрывались их малень- кие клювики. Ей всегда было интересно, что же они едят. Это было самое любимое занятие — наблюдать через окно на улицу. Ей было всего четыре года и любопытство «сидело» у неё на носу, как любила повторять ее мама. Янит очень хоте- лось узнать, почему у птичек есть крылышки и они летают?! Почему у кошек и собак по четыре лапы и такой длинный хвост? Почему ветер поднимает листья высоко — высоко и они весело кружатся по воздуху как птички? Таких «почему?» у неё в голове было так много, что порой мама, не выдержав, смеялась, повторяя: «Маленькая моя почемучка, подрасти немного, все узна- ешь сама!» А когда у Янит появилась маленькая сестрёнка, вопросов появилось ещё больше. Но мама почему-то стала грустной и больше не смеялась. Она часами сидела возле крошечно- го свёртка, из которого торчал маленький розовый носик, и, вздыхая, приговаривала: «Бедная моя девочка...» Янит не понимала, почему сестрёнка «бедная девочка»,

Лидия Каб, Бат Ям 55 ведь теперь всё мамино внимание было отдано ей, и это даже немного огорчало Янит. Мамины руки поднимали малышку, купали, одевали, ласкали. Мамины губы целовали ее малень- кий лобик, а про неё, про Янит, все будто забыли! Она была предоставлена сама себе. Это было так обидно, что в ее детском сердце вдруг стало появляться чувство рев- ности и зависти к своей едва появившейся на свет сестрёнке. Когда мама выходила из детской комнаты, Янит тихонь- ко проскальзывала к колыбельке и смотрела на сморщенное личико. «И как маме она нравится? Такая страшненькая!» — по-детски недоумевала она. Хотя на самом деле малышка, беззаботно спящая в кро- ватке, была очаровательна. Ее волосы от рождения были длинными, падающими на глаза чёрными прядями. Кожа лица была нежной, чистой, слегка смугловатой, что лишь от- теняло огромные серо-зеленые глаза. Но что больше всего удивляло в этом маленьком создании, так это содержание её глаз. В них было столько выразительности и смысла, столько бездонной грусти, что казалось невероятным это соседство — полные грусти и понимания глаза и беспомощное малень- кое тельце... Вдруг малышка начала ворочаться и кряхтеть. Ее личико морщилось и кривилось, а маленькие алые губки надувались и смешно двигались. Малышка открыла глаза. Испуганная Янит отпрянула от колыбели и выбежала из комнаты, боясь, что её застанут рядом с младенцем. Она давно просила, что- бы мама разрешила ей приглядывать за сестричкой и звать маму, если она проснётся и начнёт плакать. «Я ведь уже большая, мама!», — утверждала Янит, ни- сколько не сомневаясь в своей правоте. Ведь если есть млад- шая сестрёнка, значит, она уже большая?! Но мама утверждала, что ей нельзя подходить к ребёнку,

56 Понедельник 11 что она может ее испугать, поранить и вообще, нельзя детям трогать младенцев, это опасно. Отправив старшую дочь играть в другую комнату, жен- щина занялась малышкой. Она разговаривала с ней ласково, пеленая её и нежно поглаживая ее маленькое тельце. «Солнышко моё! Красавица моя!»- она нашёптыва- ла ей тихо, приготавливаясь к кормлению. Ей так нравил- ся сам процесс кормления, когда маленькие жадные губки с такой страстью хватались за сосок её груди, что у матери сжималось сердце и по всему телу разливалось такое сла- дострастное чувство истомы от интенсивного посасывания этих алчных маленьких губ, что женщине хотелось стонать от наслаждения. Ее разбухшая от избытка молока грудь от- давала своё драгоценное питье с такой нежностью, с таким возбуждением, словно это был не маленький человечек, усердно глотающий изобильную пищу, а сильные мужские губы, одаривающие своей необыкновенной лаской. Это было невероятно приятное ощущение и, может быть, именно по- этому между матерью и ребёнком всегда тянется как бы не- зримая нить единства одной плоти, неделимое сосущество- вание двух любящих друг друга сердец. Это был дар. Дар ни с чем не сравнимого материнского счастья, то, чего так не хватает порой одиноким и бездетным женщинам. Это было великое счастье — кормить грудью своего малыша, будто от- давая вместе с материнским молоком частичку самой себя, свою душу, свою любовь... «Бедная девочка... Это я бедная, несчастная! Никому я не нужна!»- Янит обиженно надулась, сидя на своём любимом подоконнике и глядя в окно. По ее щекам текли слёзки, но она мужественно молчала, поклявшись себе, что никто не увидит, как она плачет. Она думала, что дети — это плохо, и у неё, когда она вырастет, не будет детей, потому что она не хочет никого делать несчастными, такими, как она сама.

Лидия Каб, Бат Ям 57 Маленькое детское сердечко сжималось и страдало, как взрослое, не понимая, за что ей такое мучение. Ей было оди- ноко, обидно, больно... И, казалось, никакая в мире сила не могла помочь маленькой страдающей девчонке, желающей лишь быть любимой, ждущей ласковых материнских объятий и нежных слов… Это такая малость, но возможно ли без этого жить?

58 Понедельник 11 Марина Старчевская, Ришон Ле-Цион Стихи писала всегда даже, когда не записывала. Теперь я — автор аудиокниги и 7 поэтических сбор- ников для детей и взрослых, изданных в России и Израиле. Член правления Союза писателей Израиля и Творческого Объединения детских авторов России. Лауреат премии «Золотое Перо Руси – 2016» в России и «Премии им. Ф. Кри- вина – 2017» в Израиле. Участник и победитель конкурсов на литературных сайтах и международных фестивалях. Публиковалась в газетах и журналах России, США, Израи- ля, Финляндии, Украины, Белоруссии, Германии. А теперь пришла в Понедельник. Эл. почта для ваших отзывов: [email protected].

Марина Старчевская, Ришон Ле-Цион 59 ТИХАЯ И ЧАЙНАЯ Старые улицы скручены хворями, пахнут прокисшими щами там, где смыкаются в маленьком дворике Улица Тихая с Чайной. Домик на Тихой с резными балконами грустно твердит о разрухе. Тот, что на Чайной гордится фронтоном, но знает, что плохи фрамуги. Кто-то на Тихой кропает прощальные письма, глотая Мадеру, шьются на Чайной наряды к венчанию... Ночью все улицы серы. Солнечный свет прорезает, как штихелем, трещины в стенах и сваях. Только под вечер спрямляется Тихая. Чайная тихо вздыхает. ГЛЯДЯ ВВЕРХ Исчезают носороги, Балерина на слоне, Следом страус тонконогий Тянет лодку на ремне, Трансформируются в зебу Два просторных пиджака — Ведь на то оно и небо, Чтобы плыли облака...

60 Понедельник 11 Самолёты на квадраты Делят небо, как тетрадь. — Солнце, нолик трусоватый, Выходи, айда играть! До начала тёмной ночи, До большого стада звёзд — Из окон созвездий нонче Звёзды сыпят, как из гнёзд. И блуждают до рассвета, Не щадя своих ножищ. Всё проходит, даже лето, Ведь на то она и жизнь. ЖИВИ Не ожидай знамений свыше, Когда делами правит ложь. Не чёрный кот идёт по крыше, А тёмный предрассветный дождь… Живи, как путник на постое, То, чем владеешь, тем богат, Цени хорошее застолье, Не ради календарных дат. Смотри на жизнь, как смотрит пьеску Случайный зритель из райка, Её не делят на отрезки — Она и так невелика. И не рассчитывай на знаки,

Марина Старчевская, Ришон Ле-Цион 61 Ещё не сыгран эпилог, Читай стихи своей собаке, Дели с ней булку и сырок. ОТЛУЧЕНИЕ ОТ КОСМОСА День уходит, смежив веки. Босоногая, в бреду, Я за тысячи парсеков От своей звезды бреду... Там, где вечер спит смиренно В травах тёмных и густых, Осязаю край вселенной Всеми точками стопы. Мир высок и нескончаем, Степь холмиста и вольна. Свет на землю возвращает Бледноликая луна. Шлёт послания с орбиты Спутник, вечный пилигрим: — Где ты ходишь, Аэлита? Возвращайся — всё простим! В небеса гляжу, слабея, Как зверушка из тенёт... Но никто уже не склеит Мой разбитый звездолёт.

62 Понедельник 11 БЫЛА ЛИ ЖИЗНЬ? Дома до звёзд, а небо ниже... Марина Цветаева «В Париже» Приходит ночь — дома до звёзд, а небо ниже. Давай на тонкий лунный рог стихи нанижем. В них будут тайны, старый дом и пыль портьеры, Дешёвый кофе, шум дождя и сумрак серый. Пустые дни, холодный мир стеклянно-хрупкий, Скандалы глупые, нелепые поступки На фоне детских слёз, ветрянки, сказок Гриммов. Мясные блюда с чесноком и розмарином... Прошедший век меняя с нынешним местами — Семья за праздничным столом в былом составе... А звёзды виснут в небесах, раскинув сети, Была ли жизнь? Мигнут, и тоже не ответят.

Михаэль Кречмер, Нетания 63 Михаэль Кречмер, Нетания Дорогие читатели! От всего сердца благодарю за внимание к моей книге «Барабан Будды». Полную электронную версию можно скачать на платформах: ridero.ru, litres.ru, amazon.com и многих других. Буду рад ответить на любые вопросы по элек- тронной почте: [email protected] или через мою стра- ничку в fb: https://www.facebook.com/michael.kretchmer А в этом выпуске я публикую главу из повести «Чёртик у Флорианских ворот».

64 Понедельник 11 «ЧЁРТИК У ФЛОРИАНСКИХ ВОРОТ» (отрывок) ГЛАВА 19 Май 1943, Краков. В день премьеры театр Миллениум оказался заполнен зрителями. Магда почувствовала, что у неё рябит в глазах от людского месива. Публика была пёстрой. Тут и там рядом с дорогими костюмами почтенных джентльменов, француз- скими шляпками и обнажёнными плечами модниц мелькали потёртые сюртуки рабочих и простые косынки на головах их спутниц. В фойе Магда заметила своего соседа, пана Рышар- да. Бухгалтер вежливо, по-старомодному раскланялся: — Что-то давно не было новых представлений в вашем театре. Вы не находите, пани Езерницка? Заняв своё место в ложе, Магда с удовольствием уяснила, что в зале были одни поляки. Никаких немцев. В фойе дежу- рили несколько вооружённых полицейских — власти всерьёз опасались вылазок подпольщиков, а на прилегающей к теа- тру улице Магда заметила большое количество жандармских патрулей. В последние дни перед премьерой в городе появ- лялись листовки с маленьким якорьком в углу, призывающие польских граждан бойкотировать подачки оккупантов. Ли- стовки сейчас же срывались, гестаповские ищейки рыскали по городу в поисках тех, кто стоял за этими акциями в наде- жде ухватиться за нить, которая вывела бы их на подполь- щиков. Население Кракова наблюдало за всем этим, с зата- ённым удовольствием отмечало про себя, что немцы уже не так хорошо контролируют ситуацию, как это казалось совсем недавно, но в то же время страшилось усиления репрессий. Над сценой, разумеется, висел парадный портрет фюре- ра, который с брезгливой миной наблюдал, как славянские “унтерменши” занимают места в зале. “А ведь пан директор

Михаэль Кречмер, Нетания 65 утверждал, что польский театр вне политики и в его кабинете нет ни портрета фюрера, ни флага со свастикой” – вспомнила Магда. Может быть в кабинете директора и нет, но вот в зри- тельном зале без наглядной агитации было не обойтись. Ни- когда не бывает лишним ещё раз напомнить облагодетель- ствованному населению, кого они должны благодарить за трогательную заботу... Именно это и заявил пан Вроницкий в приветственной речи, когда несколько раз в витиеватой фор- ме поблагодарил городские власти за внимание к культур- ному досугу горожан. Даже сидя в ложе, Магда заметила, что директор страшно потеет, то ли от осветительных ламп, то ли от стыда... Как же Магде хотелось, чтобы от стыда... Он же не плохой, этот пан Вроницкий. Это же он разглядел в ней, танцовщице кордебалета, актёрский талант. Он не виноват. Он поступает по обстоятельствам. Ему не доставляет ника- кого удовольствия славословить оккупационные власти... Для него главное — возрождение польского театра... И Беата совершенно не виновата! Она прекрасная актриса. Она сы- грает великолепно, и какая разница, что сыграет она в пьесе, рекомендованной немецкими чиновниками. А Тадек? И он не виноват... Ну так сложилось… Так вышло, что польский те- атр может существовать только с разрешения оккупантов… В этом НИКТО не виноват! Это всё игра теней. Нет самого по себе правильного и неправильного... Магда почувствовала, что её голова оказалась словно за- жатой в тисках. Зажмурив глаза, она стала энергично тереть виски не столько для того, чтоб избавиться от внезапного бо- лезненного спазма, а чтобы отогнать эти вязкие и парализу- ющие волю мысли. Грянул гимн. По счастью для труппы театра Миллениум патриотические чувства немецких властей были удовлетво- рены исполнением в записи, и артисты были избавлены от необходимости зазубривать косноязычные вирши Хорста

66 Понедельник 11 Весселя (Хорста Весселя — нацистский активист, автор партийного гимна НСДАП). “Ввысь знамёна! Души товарищей убитых реакцией ша- гают с нами...” – грянул арийский хор с граммофонной пла- стинки. Магда почувствовала крупную дрожь в теле. Холодные струйки пота потекли со лба по щекам, собираясь в крупную каплю под носом, ладони стали влажными и липкими. “В последний раз пусть прозвучит призыв! К борьбе мы все готовы!”- гремел граммофон. “Ненавижу, когда поют хором”- пронеслось в голове у Магды. Она ощущала почти что физическое отвращение к происходящему. Запах пота, подкисших парижских духов и прогорклого бриолина... Лица зрителей — безразлично-пост- ные, уткнувшиеся в пол, показывали всем своим видом, что им нет никакого дела до звучащего гимна НСДАП. Они не ви- новаты. Они купили билеты и хотят увидеть представление. Ну так получилось, что без марша штурмовиков не будет ни- какого спектакля. НИКТО не виноват! Магда судорожно открыла сумочку и нащупала то, что ей было нужно. Сейчас или никогда... Сейчас, когда звучит сволочной нацистский марш. А потом пусть будет спектакль. Люди заслужили это. И Тадек... И Беата... И директор Вро- ницкий. “Знамёна ввысь! В шеренгах, плотно слитых...” Магда сделала два шага к перилам ложи и молниеносным движением раскрыла сумочку.... Никто не виноват... Небольшая пачка листовок красивым веером разлетелась в спёртом воздухе зрительного зала. Магда несколько мгновений наблюдала, облокотившись на плюшевую драпировку ложи как листовки плавно опускают- ся на головы сидящих в партере. Некоторые уворачивались, а некоторые ловили падающие бумажки и с выражением удив-

Михаэль Кречмер, Нетания 67 ления, смешанного с ужасом, вчитывались в написанное. И да — на листовках старательными детскими почерками Яночки, Казека, Лешека и остальных членов боевого отряда “Польские Мушкетёры” были написаны строки скаутского гимна “Клятва”. Таким образом, через два года после чуть не закончившегося трагедией Дня Независимости послание юных борцов Сопротивления дошло до своего адресата. Внизу начался постоянно нарастающий гул голосов, и Магда решила, что здесь ей больше делать нечего. Увы, от удовольствия посмотреть премьеру водевиля с успехом идущего в лучших театрах Берлина и Гамбурга (“Впервые на польской сцене!”) придётся отказаться. Как-нибудь в другой раз... Постоянно извиняясь и стараясь никому не наступить на ноги, она осторожно пробиралась к выходу. — А что там случилось? Почему такой шум? Вы не видели? — настороженно спросил пожилой человек в роговых очках, сидевший рядом с надменной дамой с лисьей горжеткой на плечах. Магда поправила шляпку, бросила взгляд внутрь сумочки и к своей радости нашла ещё одну листовку, случайно остав- шуюся внутри. — Вот, пожалуйста, пан. Для вас и вашей супруги, – ска- зала она, сунула в руки старика листовку и не оглядываясь зашагала к выходу на лестницу, ведущую к вестибюлю. Магда и не заметила, что вместе с листовками из сумочки выпал и мешочек из вощёной бумаги с прощальным подар- ком Метека Домбровского — таблеткой цианида. В коридоре она явственно услышала топот сапог по гул- кой мраморной лестнице и короткие лающие команды поли- цейских. Было ясно, что полицейские не сразу сообразили, что если бумажки прилетели сверху, то и искать того, кто их бросил нужно среди сидящих в ложе и на балконе. Однако

68 Понедельник 11 нечего было и думать о том, чтобы прорваться через теа- тральное фойе. Оставалось одно. Магда постаралась взять себя в руки и, приняв как можно более беззаботный вид про- следовала в дамскую комнату. Едва закрыв дверь, Магда услышала топот полицейских сапог и крики уже на втором этаже. Наверняка, кто-нибудь из зрителей видел, как молодая рыжеволосая дама в шляпке бросала какие-то листочки из сумочки. Или допросят пожи- лого джентльмена и его супругу в лисичьей горжетке и тог- да... Магда огляделась — единственное оконце дамской ком- наты было почти под самым потолком и добраться до него не было никакой возможности. Оставалось надеяться на актёр- ское дарование... Магда вытащила из сумочки перламутровую пудреницу, золочёный тюбик помады для губ и пузырёк туши для ресниц и стала осторожно наносить тонкой кисточкой пудру на не- навистную сеточку мелких морщин в уголках глаз. Непонят- но откуда взявшийся Хохлик крутился по туалетной комнате. — Ну вот что? Что ты наделала?! Как мы теперь отсюда выберемся? Как? А, Огонёк? Они же найдут нас!!- причитал чёртик. — Тебе-то что за беспокойство? — устало спросила Магда, закончив с пудрой, — Тебе они ничего не сделают. — Ты думаешь, мне всё равно, что будет с тобой? — насу- пился в ответ Хохлик. В это время дверь резко распахнулась и в уборную ввали- лись два вооружённых полицейских. Оба держали наготове пистолеты, готовые в любой момент пустить их в дело, но истошный крик Магды их опередил. А как ещё реагирует женщина, когда в дамскую комнату врываются вооружённые мужчины? — Вы с ума сошли?? Это дамская комната! Убирайтесь от- сюда немедленно! Это театр или какой-то бордель??- закри-

Михаэль Кречмер, Нетания 69 чала Магда, продолжая, между тем, наносить тушь на ресни- цы. — Приношу глубочайшие извинения. — начал было один из полицейских — совсем молодой человек с тонкой щёточ- кой усиков над верхней губой. — А там что-то случилось? — вдруг спросила Магда и уставилась на полицейских своими зелёными глазами. — Я так хотела попасть на премьеру, что даже не успела привести себя в порядок… Женщины... И развела руками, беззащитно улыбаясь, как бы демон- стрируя всю абсурдность ситуации. — По-видимому, в зал попали какие-то бандиты. — пояс- нил молодой полицейский. — Какой ужас! Неужели отменят спектакль! — Магда го- рестно всплеснула руками. — Не волнуйтесь, уважаемая пани. Мы позаботимся, что- бы в этом не было надобности — вставил второй полицей- ский. “Ну убирайтесь уже!!! Когда вы уберётесь, я смогу сбежать вниз и может быть выйду из здания” — С вами любая женщина почувствует себя защищённой, господа полицейские. Я уверена, что вы всё сделаете в луч- шем виде. А сейчас… Позвольте мне закончить туалет. Так не хочется опоздать на премьеру. — Ещё раз извиняемся за нечаянное вторжение. — проба- сил второй полицейский. И тут Магда увидела, что за их спинами вдруг выросли несколько их коллег, настроенных куда менее миролюбиво. — Вот она! Рыжая курва! Руки вверх! – рявкнул чей-то го- лос. — Да! Это она! Она! — подтвердил семенивший за их спи- нами тот самый старичок в больших роговых очках, которому Магда вручила последнюю листовку.

70 Понедельник 11 Она скосила глаза в сторону, но за её спиной, разумеется, была гладкая кафельная стена. Спереди — чёрные дыры на- правленных на неё стволов, пустые глаза, раззявленные рты. Осторожно положив сумочку на край раковины, Магда медленно подняла руки. Самое удивительное — она не чув- ствовала ничего — ни страха, ни досады, ни даже злости. Ведь полицейские только делают свою работу. Они не виноваты. Никто не виноват... “И это всё?”- подумала Магда. — “Всё закончится здесь, в дамской комнате? Как-то не так я представляла себе свой последний день.” И содрогнулась от отвращения, предста- вив своё окровавленное тело на чисто вымытом, воняющем хлором полу уборной. А потом будет спектакль. Только так — сначала марш штурмовиков, потом её убьют, а только потом спектакль — с прекрасными декорациями Тадеуша и Беатой Кочаровской в главной роли... Это у Войтылы могло быть по-другому. А в театре Миллениум — только так! Так получи- лось. Никто не виноват... Внезапно Магда увидела, что полицейские больше не смотрят на неё. Их лица исказила гримаса ужаса, а глаза смо- трели куда-то в верх. Магда осторожно повернула голову и увидела, что на подоконнике сидит Хохлик. Он был в своём обычном чертовском обличье — с рожками, копытцами и ры- жей шерстью на загривке. Одним прыжком он оказался меж- ду полицейскими и Магдой. — Йезус Мария! Это чёрт! Тут чёрт! – заметались поли- цейские, по пути осеняя себя крестным знамением. — Ну что, пришло время отправится на сковородку, осто- лопы!!- страшно засмеялся Хохлик и шепнул ошарашенной Магде: — Огонёк, беги! Или может быть ей показалось, что сказал. Но уже через мгновения она неслась вниз по лестнице слыша за спиной

Михаэль Кречмер, Нетания 71 беспорядочную пальбу, отборные ругательства и взывания к небесам. У самого выхода ей дорогу перегородил огромных раз- меров жандарм. Это произошло так быстро, что Магда не успела увернуться и через секунду огромная рука жандарма сжимала её горло. — Стоять, а то мозги вышибу!!!- заорал он, свободной ру- кой доставая пистолет — Уйди с дороги, ублюдок!!!- страшно прохрипела Магда. Из горла жандарма вырвалось проклятие, но тут Магда увидела, что его лицо из пунцового стало мертвенно-блед- ным, а на лбу выступили капельки пота. Он жадно ловил от- крытом ртом воздух, ослабил хватку и уже через несколько мгновений Магда оказалась на тёмной вечерней улице. На улице не было ни души. Ни немецких патрулей, ни польских жандармов, ни случайных прохожих. Только моро- сящий весенний дождь, пьянящий запах сирени и бледные, похожие на яичные желтки пятнышки ночных фонарей... Магда вдохнула холодный весенний воздух полной гру- дью. “Как же чудесно дышать за стенами театра...”- подума- ла она, чувствуя, что последние силы покидают её. С трудом передвигая ноги по склизкой от вечернего тумана мостовой, она шла в полном одиночестве изо всех сил пытаясь не по- терять сознание...

72 Понедельник 11 Ирина Авраменко, Нетания Дорогие друзья! Я благодарна вам за интерес к моему творчеству, за то, что читаете мои стихи и выражаете искренние эмоции в ответ. Я пишу о любви, о понятных каждому чувствах, о себе, о жиз- ни. Потому, наверное, в моих стихах читатели мо- гут узнать себя. Изданы три мои авторские книжки, также я пе- чатаюсь в альманахах в Израиле и в России. Если вас заинтересовали мои книги и моё творчество, можно написать по адресу: [email protected] либо связаться со мной в ФБ: https://www.facebook.com/profile.php?id=100000304987686

Ирина Авраменко, Нетания 73 НАЕДИНЕ С СОБОЙ Мне хорошо наедине с собой, Перебираю выпавшие даты. Вот здесь была немного виноватой, А в этот день пришла ко мне любовь. У той субботы слишком грустный вид, А той весной еще мы были вместе. И ландыша серебряная песня Щекочет ноздри запахом любви. Мне хорошо под тихий аромат Мечтать о том, что больше не вернется. И, может быть, души моей коснется Из будущего счастья добрый взгляд… *** Мы напрасно в своём одиночестве Попытались друг друга спасти. Пронеслась наша осень пророчеством, Всё смывая дождём на пути. И зима закружила метелями, Заковала сердца наши в лёд. И рассыпав мечты пустотелые, Улетела в свой снежный полёт. На весну мы надеялись юную, Что разбудит весь мир до конца… Не сплетались мы душ наших струнами, Не оттаяли наши сердца. Мы устали, нам больше не хочется Изменить, что-то в нашей судьбе.

74 Понедельник 11 Одиноки в своём одиночестве, Ты и я — каждый сам по себе. Поезда отправляются по расписанию… Поезда отправляются по расписанию, Остановка — сентябрь, золотое тепло. До свидания, лето! Любовь, до свидания! Всё, что было, теперь безвозвратно прошло. На перроне осенних надежд пахнет встречами, Пахнет белыми астрами, сизым дымком. Разговорами полон перрон скоротечными И не знает никто, что же будет потом. Машут ветками клёны с резными листочками, Равнодушные яблоки греют бока. Я влюбиться хочу в эту осень бессрочную, Но застыла душа — и от чувств далека… *** В одиночество кутаюсь, как в одеяло, Ветер гонит листву улетающих лет. Ты напишешь мне с очередного вокзала, Я из ящика вытащу жёлтый конверт. В парке осень встречает пронзительным блюзом И рыдает её золотой саксофон. Мне на плечи ложится нечаянным грузом Листопадный огонь и дождя полутон…

Алёна Бокова, Тель-Авив 75 Алёна Бокова, Тель-Авив -А какой твой любимый цвет? — спросил Ма- ленький Принц Дельфина. (Допустим, на его плане- те появился говорящий дельфин). -Ну, это лёгкий вопрос! — Дельфин растянул свой и без того широкий рот в улыбке, — мой люби- мый цвет лазурный. — А что это за цвет такой? — Маленький Принц огляделся вокруг и не увидел ничего, кроме жёлтого песка и серого неба. — О, это очень красивый цвет, — мечтательно протянул Дельфин. — Лазурного цвета вода в моей лагуне, таким бывает небо незадолго до заката. Та- кими бывают глаза любимой женщины, — добавил он после недолгой паузы. — Да, наверное, так и есть. Я тебе верю. Хотел бы я, чтобы на моей планете тоже было что-ни- будь ЛА-ЗУР-НОЕ... — старательно по слогам про- тянул Маленький Принц.

76 Понедельник 11 — Если чего-то очень хочешь, то так и будет! Вот, смотри, — Дельфин сделал неуловимое движе- ние, и с его плавника в песок упала капля воды. В лу- чах заходящего солнца она засверкала всеми цвета- ми радуги, но потом, словно угомонившись, стала крошечным лазурным озерцом.... Таким могло быть начало моего рассказа... Мо- жет быть, я и напишу его когда-нибудь. Ведь, если чего-то очень хочешь, то так и будет... Коротко о себе: родилась в Харькове в 1959году. В 1981 году закончила Харьковский институт куль- туры по специальности техническая библиогра- фия. Имела счастье (или несчастье?) выйти замуж за курсанта военного училища, семь лет прослу- жили в военном городке. В 2002 году перебрались на ПМЖ в Израиль. В 2018 и 2019 годах Литературный Клуб “Добро” включил несколько моих рассказов в свои сборники, и затем вышел мой персональный авторский сборник. А теперь уже в третий раз от- правляю рассказы в “Понедельник”. Становлюсь за- всегдатаем.

Алёна Бокова, Тель-Авив 77 НОЧНОЙ ЗВОНОК «Что может быть хуже пьяного мужчины?» — подумал он, наливая себе в треугольный стакан виски из треугольной же бутылки, — «Хуже может быть только пьяная женщина!» — от- ветил сам себе. Он взгромоздился на высокий табурет у бар- ной стойки в своей роскошной гостиной, одной ногой упёрся в перекладину. Туфли, брюки и один носок он потерял где-то по пути от входной двери до точки назначения. Узел галстука был ослаблен, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты. — «Я воплощение притворства! Я кладезь лицемерия! « — он сделал небольшой глоток и хрипло рассмеялся. — Нет, не кладезь, кладезь тут не подходит, — пробормотал он вслух, — Кладезь, кладезь... — нараспев произнёс он. Почему-то это слово показалось ему смешным и забавным. — Я — кладезь добродетели! Вот что я! И пусть попробу- ет сказать что-то против! — он покосился в сторону спальни. Дверь осталась приоткрытой, и ему была видна часть крова- ти и нога в чёрном чулке. Изящная ступня, тонкая щиколот- ка, безупречная линия икры — это то, что он мог видеть со своего места на табурете. Округлое колено, соблазнительное бедро, где чулок оканчивался прозрачным кружевом, а даль- ше белая кожа — домыслил он, смакуя каждый участок тела жены в отдельности. Он мог придумывать эпитеты и мета- форы для каждого любимого местечка и ни разу не повто- риться. Но, что с того?! Он притворщик и лицемер — это она бросила ему в лицо, прежде, чем ушла в спальню, пока он возился, открывая бутылку в полутемной гостиной — горе- ло только несколько тусклых лампочек у стенки бара. И ни раздражение, ни злость на него не помешали ей, как всегда, аккуратно повесить плащ на вешалку, а туфли поставить на полку. А ведь когда-то всё было не так! Да и сейчас, что там го- ворить, и сейчас на людях они выглядят идеальной парой — оба красивые, успешные, креативные! Они понимают друг

78 Понедельник 11 друга с полуслова, полу взгляда, полу жеста, они — команда! Но стоит им оказаться за пределами посторонних глаз — всё стройное сооружение их внешней привлекательности рас- сыпается на никчёмные кусочки. Они просто два совершен- но посторонних, чужих человека, которые живут, пытаются ужиться под одной крышей. Когда и как все изменилось? Как они могли это допустить, смириться с этим? Она и сейчас оставалась такой же, какой была почти 20 лет назад, когда он впервые увидел ее, когда она, начинающая журналистка, пришла к нему брать своё первое интервью, когда она оча- ровала, покорила его — молодого архитектора, о чьих нова- торских проектах говорили в городе. Она была и сейчас та- кой же — ироничной, остроумной, обаятельной. А он? Да он вообще ничуть не изменился! Слава нисколько не испортила его, наоборот, придала уверенности в себе, матёрости, спо- койствия. Так в чём же дело, почему по отдельности у них всё в шоколаде, а вместе сплошная ж*па, сплошной разлад, разброд и шатание? Он потянулся было за бутылкой, чтобы долить в опустев- ший стакан, когда краем глаза заметил в спальне какое-то движение. Взглянув туда, он уже не увидел ее ногу. Скрип- нула кровать, а через пару минут жена вышла в гостиную. На ней был длинный белый шелковый халат, волосы небреж- но скреплены на затылке заколкой. Она направлялась мимо него на кухню, когда он поймал её за руку. Она остановилась, не повернув головы, не проронив ни слова, только вздёрнув вверх подбородок. — Ну почему ты так со мной? — он попытался заглянуть ей в глаза. Она лишь изогнула бровь и скривила губы в подо- бии усмешки. — Ты специально меня провоцируешь?! — по- высил он голос. — Отстань! — она попыталась выдернуть руку, и тут раз- дался телефонный звонок. Он тут же отпустил её, отвернул- ся, наполняя свой стакан. Она подошла к стоящему на тум-

Алёна Бокова, Тель-Авив 79 бочке телефону, оформленному под старину с деревянной трубкой и крутящимся диском. — Алло?- полувопросительно произнесла она своим ме- лодичным голосом. Какое-то время молча слушала, потом осторожно положила трубку на рычаг. Он спиной, затылком почувствовал звенящую тишину, обернулся, увидел — она опустилась на пол и сидела на ковре, прислонившись к стене и глядя в одну точку. — Что случилось? Кто это звонил? — тревожно спросил он, недоумевая, кто может звонить в столь позднее время. — Это... — она прерывисто вздохнула, — Это звонили из Израиля... — Что? Что-то с мамой случилось? — он резко вскочил, табурет с грохотом упал на пол. Он, устыдившись своей не- ловкости, поднял табурет и уселся обратно. — Да. С мамой. Случилось. Она умерла. Час назад, в боль- нице. Хоронить будут завтра, если вылетишь сейчас, еще успеешь на похороны, — она роняла слова раздельно, будто бросала камни в вырытую могилу. Он сидел в оцепенении, он не мог понять — как же так? Он собирался туда, проведать маму через два месяца, уже за- казал билеты... И что же теперь? Случившееся никак не укла- дывалось в его голове. Когда 22 года назад родители собрались уезжать — нет, репатриироваться, он ехать с ними отказался. Он почти за- канчивал архитектурный институт, его ждало блестящее будущее, и он совершенно не разделял желания родителей «обрести покой» в земле обетованной. После тяжёлых спо- ров и долгих уговоров родители уехали, а он остался. Папа умер там через два с половиной года — внезапно, трагично, оставив маму в полной растерянности. Но мама справилась. Она всегда была сильной женщиной, волевой и упрямой. Ей повезло, она нашла работу по специальности — преподавате- ля фортепьяно в музыкальной школе. Она организовала свою

80 Понедельник 11 жизнь просто, без вычурности и выкрутасов. Жила по сред- ствам, снимала небольшую квартирку, ездила раз в году за границу, следила за собой и выглядела моложе своих лет. Ей еще не было 65 — по израильским меркам никак не старушка. Что же могло случиться? Почему больница? Что, она что-то скрывала от него? Тягостный стон вырвался у него. Жена встала и подошла к нему вплотную, прижала его го- лову к своей груди. Он ухом, виском чувствовал её тепло. Она чуть-чуть покачивала его голову, словно убаюкивала, потом коснулась губами макушки. Он был тронут этим простым и безыскусным проявлением сочувствия. «Как странно...- по- думалось ему, — должно было случиться что-то трагическое, непоправимое, чтобы мы снова начали чувствовать друг дру- га, стали одним целым.» — Хочешь, я полечу с тобой? — тихо спросила она. Он был поражён, даже отстранился немного, заглядывая ей в лицо. Она никогда не летала с ним в Израиль. Говори- ла, что ей нечего там делать и она не хочет мешать ему на- слаждаться общением с матерью. Его жена и его мама ни- когда не были близки. Они были словно два полюса, между которыми разрывалась его внутренняя сущность, вернее, то, что от неё оставалось, после того, как большая часть погло- щалась работой. Мама прилетала на их свадьбу — и на этом её общение с невесткой закончилось. Пару раз они разгова- ривали по телефону, когда он лежал в больнице по случаю удаления аппендикса. И то, что теперь жена захотела быть рядом с ним, сопровождать его в этой скорбной поездке, го- ворило о многом. — Да, конечно. Полетим вместе — это хорошо… — опустив голову пробормотал он. — Тогда я займусь билетами, — ответила она и направи- лась в его кабинет к компьютеру.

Даниэль Аранчук, Кирьят Бялик 81 Даниэль Аранчук, Кирьят Бялик Я занимаюсь поэзией и переводами стихотворений с русского на иврит. Моя жизнь — это музыка, с помощью которой я по- знаю мир и самого себя. Музыка как искусство, значимая часть жизни каж- дого человека. Музыка природы, как журчание ручья. Музыка тишины, как тихий вздох. Музыка души, как та, которая звучит внутри меня. Музыка слов — поэзия. Ах, любезный мой читатель, (Иль может гений ты, писатель?) Поделюсь-ка я с тобою, С полной радости душою, Лирой скромною своей, Грёзами в тиши ночей!

82 Понедельник 11 ГРЁЗЫ Меж стоящих кипарисов, В белоснежных облаках, Пламя цвета аметиста Вспыхнуло. В его лучах Виден пруд моих сомнений, Лотос в том пруду растёт; Дух прекрасных сновидений Над прудом летит, поёт. И напевом, раскрывая лепесток за лепестком, Милый дух ко мне взывает Вновь предстать перед цветком. Час пришёл, пора явиться, Уж проведать лотос свой. Из цветка, души частица Выйдет, скажет: «я живой». МЕСЯЦ Месяц в тёмной мгле сияет, Манит в свой ночной обряд Дух, заворожённый взгляд Из-за тьмы их собирает Остриём своим, затем Теплотою исцеляет То, что в тишине всплывает В суете забыл совсем…

Марина Пашанова, Мицпе-Рамон 83 Марина Пашанова, Мицпе-Рамон Двадцать восемь лет назад я переехала из одного южного города на Северном Кавказе в другой южный го- родок на юге Израиля. Из одной зелёной гавани я попала в другую тихую гавань с видом на звёздное небо. С собой я привезла дорогой багаж: двоих маленьких детей; огромное количество фотографий и воспомина- ний; русский язык и потрёпанную тетрадку, со всевоз- можными заметками. Очень много событий произо- шло за эти годы. Фотографии потускнели, некоторые воспоминания стёрлись из памяти. Но тетрадь сохра- нилась, так же как и русский язык, на котором разго- варивают уже четверо моих повзрослевших детей. А я даже представить себе не могла, что именно в Израиле исполниться одно из моих заветных жела- ний — опубликовать своё любительское творчество. И пусть моя тетрадка ещё полна, я уверена, что со вре- менем, все мои заметки обретут смысл, начало, конец и найдут своих читателей. Спасибо всем, кто помог мне в исполнении моей мечты.

84 Понедельник 11 БОЙСЯ ЖЕЛАНИЙ СВОИХ... ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Фил сидел перед экраном компьютера и вяло водил мышкой, думая о своём. Разноцветные конфетки мелькали, перемешивались, исчезали. Иногда компьютер, недовольный темпом игры, подска- зал ходы, но Фил не обращал на него внимания. «Candy crush»1- любимая игра его мамы, это он помнил. Фил не замечал, что уже часа два как стемнело. Его мыс- ли как прибой, накатывали и медленно отступали. — Нужна одна большая волна, которая подхватит, утащит далеко, а потом с силой швырнёт меня на берег. И тогда я, наверное, всё вспомню — думал Фил. Противный дребезжащий голос за спиной вывел его из размышлений. — Бездельник, играет он. А работать кто будет? Отчёт на- печатал? Документы сверху принесли? Они с печатью и под- писью? Фил привык к внезапным появлениям помощника глав- ного ниоткуда, к его оскорблениям и угрозам. Поэтому уже не пугался. Его руки коснулись клавиатуры, пальцы ловко забегали и примерно через десять секунд зашумел стоящий рядом ап- парат. — Вот ежедневный отчёт, а на столе подписанные доку- менты. — «Сам» заходил? — спросил Гаврик (так его называл про себя Фил), поглядывая на потолок. — Нет, ангела прислал — ответил Фил. — Урод, я тебе не Гаврик, последний раз предупреждаю! Эх, если б не главный, я бы тебя уничтожил — прошипел в ухо 1. «Candy crush» — компьютерная игра.

Марина Пашанова, Мицпе-Рамон 85 Габриэль и испарился. Фил вздохнул, и снова попытался вспомнить ещё что-ни- будь. Он хорошо помнил, как когда-то (сколько времени про- шло, он не знает) открыл глаза и увидел сидящего рядом по- жилого мужчину в зелёном халате врача. — Что случилось? Говорить он мог, а вот тело своего совсем не чувствовал. — Я в больнице? Вы врач? — Не совсем врач — ответил мужчина, поднимаясь, а Фил с удивлением смотрел, как халат превращается в свободное белоснежное одеяние с золотой вышивкой. — Это бред или сон — подумал Фил. — Может бред, а может и сон — сказал мужчина, молодея на глазах. — Я знаю, кто вы. Я умер, да? — сказал Фил, понимая, что верит в то, чего быть не может, хотя до этой минуты считал себя абсолютным атеистом. — Не совсем умер — улыбнулся помолодевший — пра- вильно что веришь, и хорошо, что спокоен. Фил хотел ещё что-то спросить, но вдруг почувствовал невыносимую боль в груди. — Мама, где мама! Как же она будет без меня?! — На сегодня хватит. Завтра поговорим. Отдыхай — муж- чина прикоснулся кончиками пальцев к груди Фила, боль ис- чезла и глаза его закрылись. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Почувствовав, что глаза закрываются от внезапно нака- тившей усталости, Фил отключил компьютер, и белоснежная комната погрузилась в темноту. Через несколько секунд стол

86 Понедельник 11 растворился, и на его месте появилась, похожая на больнич- ную койку, кровать. Фил уже знал автоматический порядок вещей и ничему не удивлялся. Нащупав в темноте край кро- вати, он пересел на неё. Удобное кресло тут же исчезло. Филу вдруг захотелось укрыться тёплым пуховым одеялом. Когда он лёг, то одеяло, конечно, уже было на кровати. Укрыв- шись почти с головой, он снова попытался вспомнить что же всё-таки произошло, но заснул. Открыв глаза, Фил увидел над собой белоснежный по- толок. Он попытался привстать, но мешала невероятная тя- жесть во всём теле. Маленькая комната, без видимых окон и дверей, была абсолютно пуста, не считая лежащего в ней Фила. — Как в морге — подумал укрытый белой простыней Фил и тут же почувствовал, как ему холодно. Внезапно он понял, что может пошевелить ступнями и пальцами на руках. Но- вое ощущение так воодушевило его, что, забыв о холоде, Фил принялся сжимать и разжимать пальцы рук и вертеть ступ- нями. Вдруг на белой стене, напротив кровати что-то сверкну- ло, и Фил увидел себя в огромном зеркале, совершающим ка- кие-то нелепые телодвижения. Появление зеркала и взгляд на себя со стороны остудили его пыл, и остановившись, он снова почувствовал холод и отчаяние. Но какая-то мысль, вдруг возникшая в мозгу, жужжала как назойливая муха. Раздражаясь всё больше и больше, он вспомнил, что уже видел что-то похожее. Закрыв глаза, Фил услышал свой голос и смех: — Бабушка, что это ты делаешь? Это зарядка? Не смеши меня, вставай, и пойдём делать нормальную зарядку. В голове раздался негромкий щелчок и как будто вклю- чился свет. Он вспомнил свою бабушку по матери. Её седые волосы, которые она принципиально не красила, маленькую

Марина Пашанова, Мицпе-Рамон 87 уютную квартирку, её разговоры по телефону которые могли длиться и десять минут, и полчаса, и час, в зависимости от её настроения. Однажды Фил ночевал у неё (бабушка жила в другом городе, в полутора часах езды) и встав утром увидел, как она, лёжа на диване делает зарядку. В ответ на его смех, бабушка ответила, что её врач сказал, что пожилым людям полезно делать зарядку в постели по утрам и вечерам. В ответ на фразу — так это же пожилым, а ты у нас сред- него возраста, бабушка сказала, что он подлизывается, она — старая и больная. Фил почувствовал, как по телу разливается приятное теп- ло, да и в комнате стало заметно теплее. Вместо зеркала, у стены горел красивый камин, от которого и шло тепло. Его мысли вновь вернулись к бабушке, но вдруг промелькнуло слово — мама — и разум погрузился в темноту. Фил снова яростно сжимал и разжимал пальцы рук, ше- велил ступнями и даже попытался трясти головой, но всё было тщетно. Ему захотелось встать и разбить свою голову об стенку, чтобы прекратить эту муку. — Умереть — это не проблема, проблема как жить другим после твоей смерти — раздался голос из камина, который превратился в пылающий куст. — Пылающий терновый куст — подумал Фил, хотя и по- нятия не имел, почему именно терновый, он просто это знал. И постепенно успокоился. Успокоился и проснулся по-на- стоящему. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

88 Понедельник 11 ЖИЗНЬ? Родилась, вдохнула, разревелась. Сунули, течёт, наелась. Успокоилась, согрелась. Кушала, сопела, улыбалась. Падала, росла и развивалась. Узнавала, удивлялась. Посещала, делала, менялась. Плакала, мечтала и смеялась. Взраслела и влюблялась. Вышла замуж, родила, старалась. Любила, ненавидела, рассталась. Тосковала и нуждалась. Утешали, приютили, берегли. Постарели, заболели и... ушли. Хоронила, помогли. Предлагали. Хотела, но боялась. Вырастила, отдала, осталась. Приходила, любовалась И... скончалась. НАПУТСТВИЯ ДОН ЖУАНУ. Мой милый мачо местного разлива, Тебе жизнь в кайф — вальяжна и красива. Мелькают женщины, как яркие картинки, Ты, как психолог, изучаешь их слабинки. Но чувства женщин до конца никто не знает, Она сама себя, порой, не понимает. Как может быть душа её понятна, Когда любовь порой не адекватна. И пусть наивная твоей игры не понимает, А умная — она сама с тобой играет.

Наталия Кроль Димона 89 Используешь ты всевозможные наживки, Но берегись, дружок, пираньи — рыбки. ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ ГОДА Как бы жизнь не доставала : Переезд и два развода Я пол срока отмотала : Пятьдесят четыре года. Пусть жила неосторожно, И не искала в жизни брода, Мудрее стала я, возможно, В пятьдесят четыре года. С зеркалами я согласна, Не обидела природа. И со здоровьем всё прекрасно В пятьдесят четыре года У судьбы пылится в нише Недописанная ода, Пусть она подольше пишет - Ещё пятьдесят четыре года.

90 Понедельник 11 Наталия Кроль, Димона Живу в Израиле много лет. Тут я своя и чужая тоже. Я живу в славном городе Диона или, как сказа- но в путеводителе, цветке пустыни Негев. Как-то меня спросили, на какой улице я живу и я ответила, что на улице Мерхавим, то есть на улице танков. Но, подумав, поняла, что это не совсем так, ведь сочетание 3-х шумерских слов – Мер-Ка-Ба – это колесница Земли и Неба. Живу на улице Небесных колесниц В далеком городе прочитанных страниц И покупать хожу буханку хлеба На площади Сошедших с неба Израиль – это необычная страна. Тут каждые пару километров другой климат, а каждый метр – другой исторический пласт.

Наталия Кроль Димона 91 Я пишу стихи и рассказы, но никогда не печата- лась, кроме как на страничках Стихи.ру и Проза.ру. Там я вечный номинант на всякие премии. Но это не важно. Творчество сродни беременности. Нужно за- беременеть идеей, выносить этот плод и родить произведение. Я счастлива, что набрела на вас. Вы творческие, счастливые люди. Давайте превратим этот всех доставший карантин в Болдинскую осень на радость себе и людям!

92 Понедельник 11 ПРОГУЛКИ С ПРИДУРКАМИ. ВОСХОД ПОЛНОЙ ЛУНЫ «Всегда ходи с придурками. С ними интересно!» Саша, мой брат. Если уж совсем честно, то я очень органично вписываюсь в компанию придурков. Я вечно попадаю в какие-то дурац- кие истории. Немного осторожности не повредило бы. Дама всё-таки. Но… У меня гостила Ленка. Как-то влетает она в дом вся такая окрылённая, глаза сияют и говорит, что она купила путёвку и мы пойдём с группой туристов встречать восход полной луны. Мне бы дуре поинтересоваться, где, что, куда и как. Где там! Видимо в тот день здравый смысл даже не рискнул по- стучаться в мой разум воспалённый. А она так сияла, что не хотелось её огорчать. Ну, что ж. Вперёд и с песней. А за пару дней до этого Ленка познакомилась с парнем и решила с пылу\\с жару взять его в поход. Он согласился, бедняга. Боюсь, что он теперь долго не захочет с кем-то зна- комиться! Итак. Я приготовила спальники, воду, еду и 3 здоровен- ных переносных светильника. И вот, в 5 вечера Ленкин кавалер заехал за нами на маши- не. Мы погрузились и поехали к месту сбора. Группа оказалась большая — 62 разновозрастных туриста и руководительница с мужем. Мадам-руководительница пересчитала нас. Потом все расселись по машинам и поехали к лагерю, где уже стояли палатки, переносной туалет, умывальня и большая газовая плитка с баллоном. Прибыв на место все начали выгружаться. Недалеко от нас стояла пара, и муж распекал свою жену на все корки за то, что она притащила его сюда. Жена неловко оправдывалась. «Что бы пялиться на восход луны необязательно переть-

Наталия Кроль Димона 93 ся куда-то по сильно пересечённой местности в кромешной темноте 4 км туда и 4 км назад! Неужели нельзя просто выйти в определённое время на улицу и задрать голову к небу!» — бушевал он. Распалившись совсем, он почему-то повернулся ко мне и спросил, какого чёрта мы тут все делаем. «Как! Вы не знаете? « — ответствовала я — Сегодня же полнолуние! Самый ведьмин день! «. «А! Тут, видимо, шабаш! То-то я вижу, что все бабы похо- жи на мою жену!»- сказал он и почему-то успокоился. И вот мы двинулись. Темнота жуткая. Но мои светильни- ки справлялись. Да еще муж руководительницы нёс в руках прожектор. А мы все шли и шли... И тут она сказала, что это здесь. Чем это место отлича- лось от других, я не знаю. Ну да и Бог с ним. Выключили ос- вещение. Вокруг чернела земля. Вдалеке серели невысокие пригорки. Мы стояли и смотрели. И ничего не происходило. И вдруг, над пригорками появился небольшой просвет, а потом большая красная луна выскочила из-за пригорка, как чёрт из табакерки и осветила всё своим неярким серебри- стым цветом. Красота неописуемая! Постояли, полюбовались. «Ну, вот!» — сказала наша гуру ночных походов — «Теперь идём 4 км назад по другой дороге!» И мы пошли. Долго-долго тащились мы, спотыкаясь по руслам пере- сохших ручьёв, каким-то пригоркам, буеракам, оврагам. И вот поднялись на небольшое плато. Остановились. Посере- дине плескался небольшой вонючий водоём и стояла палат- ка. Какая-то парочка решила уединиться от людей и побыть в тишине и покое. И тут явились мы. Здрасте вам! Набежало 64 придурка среди ночи и принялись галдеть, есть, пить, вы- яснять отношения... Бедные влюблённые боялись нос из палатки высунуть.

94 Понедельник 11 Мы расселись на камнях. Перекусили. И тут одна под- выпившая тётка сбрасывает с себя всю одежду и прыгает в этот вонючий водоём. Потом этот подвиг повторяет её муж. Визг, крики... В холодной воде они протрезвели и поняли, что выбраться не могут. Слишком высокие и гладкие края. Пришлось связывать верёвки и вытаскивать этих умников из воды. Те быстренько оделись, и группа двинулась дальше. А бедная парочка в палатке осталась выходить из шокового со- стояния. А мы шли и шли. Ленка на диете. Худеет. Поэтому в её сотовом телефоне открыта программа измерения расстояния. Через какое-то время Ленка мрачно заявляет, что мы прошли не 4, а 7 км. А лагеря и не видно. Дети и подростки начали плакать от уста- лости. Но наша харизматичная, если не сказать хуже, руко- водительница всё вела и вела нас вперёд, как Иван Сусанин поляков. Рядом со мной шла девочка лет 15-ти. Когда она в оче- редной раз взвыла от злости, я ей сказала, что у руководи- тельницы в руках планшетник и можно её попросить прове- рить маршрут там, но что у меня вряд ли получится вежливо. Девочка согласилась спросить сама. Привожу этот разговор полностью: Девочка — Эй, ты, старая кошёлка! Открой наконец твой грёбаный планшетник и посмотри маршрут! Руководительница — Я и так знаю! Девочка — Открывай немедленно! Обиженная мадам Сусанин, открыла. Мы втроём (присо- единилась мать девочки) посмотрели на карту и хором вос- кликнули -» Так это же рядом, в двух шагах. Просто нужно повернуть направо! «. Большинство мужчин почему-то встали на сторону ма- дам Сусанин. Начался диспут, быстро перешедший в пере- палку. И тогда я предложила решить эту проблему демокра-

Наталия Кроль Димона 95 тическим путём. «Это как? « — удивились мужики. «Просто» — ответила я — «Кто хочет всю ночь ходить, пу- скай ходит! Флаг ему в руки! А кто хочет отдохнуть, пусть по- ворачивает направо и через 5 минут отдых! Ну, мы пошли!». И мы втроём повернули направо. Вся группа потянулась за нами. Бедная руководительница тоже присоединилась. Не будешь же ходить в полной темноте одна. Ровно через 5 минут мы пришли в лагерь и отправились по палаткам спать. Я не могла заснуть. Все ворочалась. Ка- мешки впивались в спину. Где-то в начале 4-ого я выполз- ла из палатки. Сделала утренние дела и уселась на большой камень. Светало. В чистом, холодном воздухе звенели трели ранних птичек. Медленно и величаво вставало Солнце! Лепота! Потом все встали, погрузились на машины и отправились по домам. Что говорил Ленкин парень, рассказывать не буду. Это было грубо, зло, невежливо, но точно и по делу.

96 Понедельник 11 РАЗУМ И СЕРДЦЕ. Разум глядит назад. Близится новый взлёт. Сердце стучит не в лад. Сердце чего-то ждёт. Срок подошёл, дружок. Калейдоскоп времён Крутится как волчок Вечностью заведён. Смотрим назад в тоске. Смотрим с надеждой вперёд. А на игральной доске Наш сумасшедший год.

Алла Кречмер, Нетания 97 Алла Кречмер, Нетания Уважаемые читатели! Искренне благодарна за тёплые слова, сказанные о моем творчестве. Я пишу романы под псевдонимом Алона Китта, кроме того издала три поэтические книги. О чем бы я ни писала, главной темой моих книг является любовь. Если кто-то захочет приобрести печатные экзем- пляры с подписью автора, прошу обращаться по адресу: [email protected]

98 Понедельник 11 ВРЕМЯ РАЗЛУКИ Год разлуки идёт за три — Так стремителен лет поток. Этот шёпот похож на крик, Крут и тёмен чужой порог. Не взойти на него никак, Постучаться в твою судьбу. Одиночества боль и мрак Поглощает мою мольбу. Я остаться боюсь одна С этой болью наедине. Разделённые времена Не сулят новой встречи мне. Не сулит продолженья сон. Затихают мои шаги. И смолкает мой телефон, Без ответа — одни гудки. ГРАНЬ ОСЕНИ И ЛЕТА Страна моя, я вспоминаю снова Блаженство светлых предосенних дней. Ты соткана из света золотого, Небес высоких, убранных полей. Ещё не осень, но уже не лето, Ласкает травы тёплый ветерок. Кругом оттенки красок, чувств и света, Воды студёность — на зиму намёк. Сентябрь приходит, словно гость нежданный;

Алла Кречмер, Нетания 99 Стучит в окно рябины красной кисть. А сумерки уже приходят рано, И падает на землю жёлтый лист. И таволгой, и терпким иван-чаем Насыщен тёплый воздух на лугах, Где мотыльки последние мелькают, И паутинки тают в облаках. Как мёд, сладка последняя малина, И разнотравья запах чуть пьянит. Пейзаж осенний — родины картины Моя душа в разлуке сохранит. СЕНТЯБРЬ Над полем летит паутинка — Осенний ковёр-самолёт. Хоть светел вдали небосвод, В глазах замирает грустинка. Сентябрь. Бабье лето во благо, Но клёны окрашены в медь. Спешит паучонок-бродяга Наш мир свысока посмотреть. А воздух прохладный и чистый, Последних цветов благодать. Закаты бордовые мглисты, И лету уже не бывать.