Первая-Рыжая

Евгений Скоблов • Первая Рыжая невдомёк, что всегда выбирает женщина, и наши решения не имеют ни малейшего значения. Так что, всё зависело только от Светланы Евгеньевны. Но нам ничего решать не пришлось, поскольку, часто слу- чаются ситуации, когда всё решается само собой. Так вышло и в этот раз. Был тёплый воскресный вечер, мы с Лёвой дожидались в условленном месте нашу новую знакомую, и очень возможно, в скором времени возлюбленную (на время практики) одного из нас. В итоге, возлюбленная, без особых хлопот, переживаний и всяких-разных недопониманий-недоговорённостей и соперни- чества, досталась мне. Когда вдалеке замаячила и стала приближаться знакомая уже фигурка, Лёва внимательно изучив кандидатку на расстоя- нии (взгляд у него был зоркий и намётанный), вдруг торопливо проговорил: – Всё, Сашок, я отчаливаю. Давай, отдыхай, желаю удачи! И пока я соображал, что к чему, и почему, собственно, Лёва отказался от участия в соревнованиях за главный приз, мой друг исчез, буквально испарился. Надо признаться, что зрение уже тогда у меня было неважное, но очки я не носил. Считал, что они мне не идут, и вообще, стеснялся. Тем временем, Светлана подошла ко мне и с улыбкой просто сказала: – Привет, вот и я. Александр, если я не ошибаюсь? Тут я понял, почему Лёва решил раскланяться. Светлана Евгеньевна, в сиянии солнечного дня выглядела, мягко говоря, несколько старше, чем нам показалось вчера вечером. Кроме того, её глаза рассматривали меня из-за толстых стёкол очков от близорукости. Наверное, это было совсем не то, на что мы рас- считывали изначально. Но мне что-нибудь соврать и тоже уйти было нельзя, поскольку это было бы неприлично, некрасиво, да и просто, в моём понимании, отвратительно. – А что же твой друг? Куда он убежал? – безо всякого инте- реса спросила Светлана. 50

Танцы на цокольном этаже – Он… это… в общем, он вспомнил что ему нужно срочно (у меня на языке вертелось «в туалет») позвонить по межгороду. Вчера пришло уведомление, вот он и… – Хоть бы поздоровался, – опять, без малейшего сожаления мягко произнесла Света. И тут же, – Ну, Саша, что в нашей се- годняшней программе? Ничего особенного я предложить не мог. На посещение кафе или ресторана у меня просто не было денег. Просто бродить по городу тоже не хотелось, всё же целая неделя прошла в трудах по выполнению плана практики. Поэтому я просто сказал: – Ну, мы же вчера договаривались на дискотеку? – И? – Светлана хитровато улыбнулась и сняла очки. – И что? – улыбнулся я в ответ. – Пора на танцы? – снова улыбнулась Светлана. И слегка прикоснулась к моей руке. Тут, видимо, между нами что-то произошло. Наверное, че- рез это прикосновение мы с ней почувствовали что-то большее, нежели имелось в наличии в настоящий момент. Ощущение Близкого Будущего? Какая-то едва уловимая вспышка, на уровне подсознания. Что это было? Тогда я точно не знал, но мне по- казалось, что очень даже неплохо, что Лёва ушёл. Мы ещё не- много помолчали, разглядывая друг друга, а потом, совершенно непроизвольно взялись за руки и побрели в сторону городского парка. По дороге разговорились, о музыке, кино, ещё о чём-то. Про себя я думал о том, что Светлане на студенческой дискотеке будет, возможно, не очень интересно… хотя, какая разница? Ни- каких дальнейших планов пока, просто провести вечер вместе, потом проводить и всё. А дальше… как карта ляжет. Позже выяснилось, что картой оказался козырный туз, а если точнее, козырная дама. По ходу вечера мы не принимали участия в быстрых, рит- мичных танцах, а вот медленные были нашими, и мы не пропус- 51

Евгений Скоблов • Первая Рыжая тили ни одного. Я как-то сразу ощутил влекущее тело Светланы, тонкий аромат её духов кружил мне голову, а самое главное, во время танца она не старалась выдержать дистанцию, не отстра- нялась, а изредка, очень легонько поглаживала рукой мне спину. Вечер пролетел быстро, и я остался доволен, о чём сказал Свет- лане, а также выразил готовность встретиться ещё разок, если, конечно, она не возражает. Было около одиннадцати, когда мы вышли из парка, и я по- вёл провожать Светлану Евгеньевну до дома. Как выяснилось, она жила в историческом старом центре города. Мы шли, снова взявшись за руки, никакого неловкого молчания и стеснения не было. Казалось, что мы встретились не во второй раз, а уже давно знаем друг друга. Через некоторое малое время подошли к не- большому старинному двухэтажному кирпичному дому за не- высоким забором. Я уже хотел было попрощаться до следующей встречи, выпросив напоследок поцелуй. Но Светлана вдруг при- держала меня за руку, и спросила: – Может быть, зайдёшь? От неожиданности я опешил, слегка зашумело в голове и пересохло в горле, от предвкушения приятного продолжения вечера. – А как же родственники, мама и папа? – нерешительно промямлил я. – Да нет здесь мамы и папы, они живут в другом месте. А вчера я так сказала, потому что нехорошо сразу вести домой кавалера. И даже двух. К тому же, случайно повстречавшихся на улице. Теперь я всё про тебя знаю. Так зайдёшь? Мы оказались в маленькой комнатке на цокольном этаже двухэтажного строения, это и были «апартаменты» Светланы. В комнату вёл небольшой коридорчик, приспособленный и под прихожую, и под кладовую. В самой комнате стояли кровать, пара стульев, стол и телевизор на тумбочке. Впрочем, обста- новка меня интересовала во вторую очередь, поскольку я был 52

Танцы на цокольном этаже один на один с женщиной, хоть и новой знакомой, но в которую уже, наверное, был влюблён. Вот что было для меня, действи- тельно, важно. Всё это действовало возбуждающе, и я, предчув- ствуя очень возможную близость с красивой женщиной, немного «поплыл» от лёгкого головокружения. Относительно недавно у меня случилась пара очень близких интимных встреч с девушками примерно моего возраста, вто- рая из которых закончилась почти смешно, если бы не было так страшно. Тогда мне пришлось выложить двадцать пять рублей за, якобы проведённый подпольно аборт, на который пришлось пойти моей несостоявшейся любовнице, студентке второго курса политехнического института. Через две недели после встречи в комнате её общежития, она заявила, что беременна от меня, и я должен дать денег на операцию. Разумеется, я достал двадцать пять рублей (для студента – очень крупная по тем временам сумма), и больше никогда не появлялся в той комнате. А обще- житие политехнического обходил стороной, поскольку пережил сильнейший стресс от всего этого дела. Правда через месяц, кто-то из знакомых ребят за кружкой пива рассказал забавную историю об одной студентке из политеха, которая собирала день- ги на аборты, и ей удалось таким образом облапошить человек пятнадцать из нашего института. Именно из нашего, поскольку в своём, насколько я понял, ей светиться с таким способом за- работка было никак нельзя. Могли бы и запросто исключить из комсомола! А то и вовсе выгнать… Эта история осталась в недалёком прошлом, и я о ней иног- да вспоминал с облегчением от того, что всё так легко для меня закончилось. Даже с учётом открывшихся новых, пикантных подробностей из личной жизни занятной и развесёлой студентки- второкурсницы. Теперь же я был в комнате у моей новой возлюбленной (лю- бовь со второго взгляда, не иначе), и не какой-нибудь сопливой студентки, а женщины, которая мне казалась вполне порядоч- 53

Евгений Скоблов • Первая Рыжая ной, интеллигентной и доброжелательной. Ну и что, что старше? Так это же, в конце концов, именно то, что нам в данный момент нужно, правильно ведь? Всё произошло быстро, я бы сказал, молниеносно, хорошо ещё, что успели раздеться. Признаться честно, большого опыта (мягко говоря) у меня пока ещё не было, но Светлана оказалась очень предупредительной, нежной и чувственной женщиной. Нам было хорошо, но мне хотелось, чтобы в первую очередь было хорошо ей. В какой-то момент я почувствовал, что просто обязан приложить все усилия для этого, и старался как мог. Светлана шептала какие-то приятные и заводящие словечки, и лишь однажды, когда мы остановились, чтобы передохнуть, она хитро мне подмигнула, и с улыбкой спросила: – Слушай, а может быть ты ещё совсем пацанчик? Я пролепетал в ответ что-то не совсем вразумительное, вроде: «молодой, но ранний» и ещё, что мне очень нравится её грудь, попка и всё остальное. А в общем, всё было очень хоро- шо, очень мило и очень приятно. У меня укрепилось возникшее ранее ощущение, что мы знаем друг друга уже очень долгое время. Светлана встала, чтобы попить воды, и я в свете «ночника», ко- торым служила обыкновенная настольная лампа, с наслаждением разглядывал её обнажённую фигуру. – Не смотри, мне стыдно, – промурлыкала она, одно- временно, поворачиваясь так, чтобы я смог разглядеть её по- лучше. Поспать этой ночью нам так и не удалось, с рассветом я от- правился в общежитие, чтобы успеть привести себя в порядок и не опоздать на завтрак, присутствие на котором было обяза- тельным. Мы условились о следующей встрече и долго проща- лись в затяжном поцелуе. Мне показалось тогда, что всё сложилось очень и очень не- плохо, я ловил мгновения счастья, совершенно не задумываясь о будущем и не вспоминая о прошлом. Это был один из тех мо- 54

Танцы на цокольном этаже ментов, ради которых стоит жить. Любовь, внезапно озарившая моё существование, влекла меня по пустынным улицам Нико- лаева в настоящем, прекрасном и спокойном. За завтраком Лёва поинтересовался, завершил ли я наше знакомство со Светланой Евгеньевной и почему не пришёл ночевать в общежитие. «Небось, всю ночь по городу гуляли», выразил предположение Лёва, прихлёбывая чай. Оказывается, он прождал меня до поздней ночи, у него возник новый гениаль- ный план знакомства с новыми интересными девушками. Я же ответил, что план это, конечно, хорошо, но его придётся слегка подкорректировать, с учётом новых обстоятельств. Не вдаваясь в подробности своих вечерних и ночных похождений, я сказал лишь, что всё было «быстро и вкусно», и что я, по-моему, уже «причалил». Лёва, с присущими ему интеллигентностью и чув- ством такта, не стал выведывать подробности, хотя, в силу на- шего возраста юного, я мог предположить, что ему как раз очень интересно узнать эти самые подробности… Всё пошло своим чередом. Мы выполняли программу про- изводственной практики, и наши наставники понемногу увели- чивали нагрузки. Я с нетерпением ожидал окончания каждого рабочего дня, чтобы вновь оказаться на цокольном этаже двух- этажного старинного домика, где меня ждала моя Светлана. Всё было просто прекрасно, и лишь однажды я почувствовал силь- ное волнение. Как-то в перерыве между нашими любовными упражне- ниями, Светлана Евгеньевна сказала: – Ты знаешь, Сашенька, мне от тебя совершенно ничего не нужно, кроме одного, – в этот момент она поглаживала ладош- кой мою грудь и живот. – Для тебя, любовь моя, всё что пожелаешь, – проворковал я, млея от удовольствия. – Ох, не скажи, – Светлана тихонько усмехнулась и поцело- вала меня в ухо, – ладно, потом скажу. А сейчас, я хочу сделать 55

Евгений Скоблов • Первая Рыжая тебе очень и очень приятное. Перевернись на спину, расслабься и закрой глаза. Тебе будет хорошо. И это было, действительно, неестественно хорошо. Пони- мающий народ, в особенности, мужчины, любит и ценит такие ласки, и я потом хотел сделать нечто подобное в ответ, но моя возлюбленная не позволила, сказала, что может быть, в следу- ющий раз. Потом встала, включила электрочайник. Воздух в комнате наполнился ароматом кофе. Это был простой, самый распространённый в то время индийский растворимый кофе, но запах был очень хороший. Затем достала из тумбочки сто- ла бутылку с коньяком, и понемногу налила в каждую чашку. Нажала на клавишу воспроизведения музыки на магнитофоне «Весна-201». Из динамика раздались ритмы группы «Bonny M», самой популярной дискотечной группы Советского Союза. – Можно было бы и потанцевать, – подмигнула мне Свет- лана, – совсем голышом… Но мы для этого слишком трезвы. И рассмеялась, глядя на глупое выражение моего лица. Ну… танцевать в голом виде под «Bonny M», мне ещё не приходилось, это точно. – Но ты можешь себе это представить, – добавила она, – зато будешь меня вспоминать, когда услышишь эту музыку. И мне, действительно, хватило одной мысли, чтобы снова возбудиться, но Света сказала: – Оставь на завтра. Завтра будет тоже очень-очень хорошо, а может быть даже и лучше, – и поцеловала меня в нос. Я пил кофе с коньяком и воображал, как мы с ней танцуем здесь в тёмной комнате цокольного этажа… Неплохо, в общем, но как-то нелепо. Ладно бы, ещё медленная композиция, а тут «Рау-рау Распутин, ловер оф ве рашен куин!». Хотя… – Ты говорила, что тебе что-то хотелось от меня? – вспом- нил я. – И что? Ты только скажи! Мне бы очень хотелось тебя чем-то порадовать. Светлана вдруг стала грустной и сосредоточенной. Потом печально заглянула мне в глаза. 56

Танцы на цокольном этаже – Мне от тебя ничего не нужно, Саша, – повторила она, присев на стул, – только вот если, ребёночка… Но ты не думай, от тебя совершенно ничего больше не потребуется… никаких обязательств, клянусь тебе. Понимаешь, мне очень нужен ребё- нок. Я ребёночка хочу… он мне иногда даже снится… мальчик… на тебя похожий. У меня «ёкнуло» сердце, но я ничего не сказал в ответ, толь- ко закурил и продолжал потягивать кофе с коньяком. Это был первый раз, когда мы «употребляли». Наши отношения, которые длились уже вторую неделю, носили совершенно трезвый харак- тер, и это меня вполне устраивало. Изредка мы с ребятами вы- бирались попить пива, но у Светланы я всегда был совершенно трезв. Очевидно, Света не ждала от меня немедленного ответа, но за моей реакцией на это сообщение наблюдала внимательно. Наверное, специально для этого надела очки. Мы с ней оба были близоруки, и оба старались не носить очки. Между тем она про- должила. – А знаешь, меня ведь зовут не Светлана… Я снова был немного сбит с толку, но постарался виду не по- давать. А пусть бы и не Светлана, что это, в сущности, меняет? Но выяснилось, что её имя, хотя и с неожиданной стороны, тоже имеет значение, в русле темы о ребёнке. О ребёнке, иметь кото- рого мне по возрасту было ещё явно рановато, а ей – в самый раз. Тем не менее, я вопросительно посмотрел на Светлану. – Меня зовут Сталина, – продолжила моя Любовь, – роди- тели так назвали меня в честь Сталина… Как ты понимаешь, он был ещё жив, когда я родилась, и даже, вполне здоров. А Свет- ланой я представляюсь, для того, чтобы не отвечать на глупые вопросы. Вот, собственно, и ответ на вопрос о возрасте, который, впрочем, меня не очень-то и волновал. Оказалось, что Сталина старше меня примерно на десять лет, а значит, на десять лет муд- рее, умнее и опытнее. Она хотела, чтобы между нами не было 57

Евгений Скоблов • Первая Рыжая никаких недоговорённостей, прекрасно осознавая, что в после- дующем это может закончиться чем-то нехорошим. Ей хотелось, чтобы всё было определённо и ясно, поэтому и сказала мне о своём желании прямо, хотя могла и не говорить, учитывая, что нам оставалось быть вместе немногим больше двух недель. И по- лучить то, что ей было нужно без моего согласия, прекрасно понимая, что в силу разницы в возрасте, наша связь могла окон- читься в любую минуту и по любому поводу. Я был слишком молод для понимания таких серьёзных вещей, как создание соб- ственной семьи, детях, обязанностях и прочем. Светлана-Стали- на тоже была молода с точки зрения старшего поколения, но для меня она и была «старшим поколением». Вполне могло случить- ся так, что кроме того, что нам вместе хорошо в постели, нас больше ничего бы не связывало. У меня пока ещё гулял ветер в голове и Сталина это чувствовала. Тем не менее, ей хотелось, чтобы между нами всё было честно и чисто. Я не знаю точно, успела ли Сталина полюбить меня за такой короткий срок, но тё- плые волны, исходящие от неё докатывались до меня постоянно, я их ощущал и грелся в них. Она подошла ко мне и села на коле- ни, мягко обняла рукой за шею, привлекла к себе, стала долго и нежно целовать. В ответ я поцеловал ей грудь и лизнул за ушком. – О, кажется, мой мальчик снова в готовности, – улыбну- лась Сталина, – ну что ж с тобой делать… Ложись и расслабься, я постараюсь сделать тебе эротический массаж, а то ведь, потом не уснёшь, там у себя в общаге. В этот вечер мне обязательно нужно было вернуться в об- щежитие, на девятнадцать часов была назначена встреча с ответ- ственным руководителем практики, для обсуждения вопросов, связанных с подготовкой отчётов по итогам работы. До окончания моего пребывания в Николаеве, мы встреча- лись со Сталиной каждый день. Иногда я оставался у неё ноче- вать, иногда возвращался в общежитие. Между нами всё было так же хорошо, наполнено любовью, встречи приносили обоюд- 58

Танцы на цокольном этаже ную радость. Хотя вопрос о ребёнке больше не возникал. Лёве так и не повезло встретить подходящую временную подругу, впрочем, он и не особенно переживал по этому поводу. Один раз он всё же поинтересовался, как у меня дела со Светланой Евгеньевной. А именно, что мне позволено и чего не позволено. Что её привлекает в «этом смысле», и как я себя веду в разных ситуациях. Я ушёл от прямых ответов, и больше на эту тему мы не говорили. Практика подходила к концу как-то незаметно, но неот- вратимо. И это очень расстраивало меня, до тех пор, пока я не принял решения приехать в Николаев ещё раз, во время летних каникул, которые следовали сразу за практикой. Я сообщил об этом Сталине в день отъезда, когда мы сидели в её комнате за «прощальным» ужином. На столе стояли вазочка с жёлтыми ро- зами («символ расставания и грусти», пояснила Сталина) и бу- тылка сухого вина. На мой вопрос, не возражает ли она, если я вновь, недели через две, появлюсь в её жизни, Сталина лишь улыбнулась и легонько поцеловала меня, погладив тёплой ла- дошкой по щеке. – Я теперь буду всегда ждать тебя, мой милый. Через две недели, через год… Когда бы ты не приехал. Только ты обяза- тельно возвращайся. Всегда возвращайся, понимаешь? Я думал, ещё немного, и она заплачет, чего бы мне вовсе не хотелось, поскольку это могло бы оставить тяжёлый след в моём сердце. Я не знал наверняка, но чувствовал, что уже чем-то обязан Сталине, во всяком случае, как минимум, ещё раз приехать. Но Сталина не заплакала. Она лишь распорядилась, чтобы я быстро разделся, лёг на кровать, закрыл глаза и расслабился. Наша любовь просуществовала ещё около двух лет. Во вре- мя летних и зимних каникул, я стремился в Николаев. Стали- на пару раз приезжала во Львов. Всё это время сопровождалось очень тёплой, временами трогательной и искренней перепиской, наполненной любовью и нежностью. Редкие встречи носили 59

Евгений Скоблов • Первая Рыжая страстный и бурный характер. Но я, и, думаю, Сталина, где-то в глубине души осознавали, что чего-то очень важного, всё-таки не хватает, а значит и отношения продолжения иметь не могут. Всё окончилось быстро и печально. Однажды Сталина приехала в командировку во Львов и остановилась в гостинице, в центре. Мы встретились, заглянули в кондитерский отдел, купили торт и поднялись к ней в номер. Вскипятили чайник, нарезали торт… и всё. Как будто из сосуда выкатилась последняя капля. Нам было просто нечего сказать друг другу. Наверное, я всё же, не оправдал её ожиданий, никак не мог дать то, что ей нужно, поскольку не был готов, а время уходило. И, для Сталины я стал «неперспективным», ни как че- ловек, с которым можно было бы связать дальнейшую жизнь, ни даже, как безответственный отец возможного будущего ребёнка. Похоже, что мы оба поняли это там, в гостиничном номере. Продолжения чаепития не последовало. Мы вышли из но- мера, Сталина проводила меня до входных дверей гостиницы и мы расстались. Навсегда. Теперь уже прошла целая жизнь с той счастливой поры, но я часто с теплом и чувством благодарности вспоминаю мою Светлану. Солнечный город Николаев начала восьмидесятых годов, и наш танец в комнате цокольного этажа.

Глава 3 ПОД ДУШЕМ В ГОСПИТАЛЕ Во время учёбы в институте на втором курсе, я заболел. Дело приняло серьёзный оборот, поскольку, после того, как я «поймал» лёгкую простуду, то не принял соответствующих мер, рассчитывая на то, что как-нибудь «само пройдёт». Был октябрь месяц, и нас целыми курсами отправляли на уборку урожая картофеля в окрестных колхозах. На одном из таких выездов, я, что называется «уработался», а потом напился холодной воды из колодца. Я не сразу обратил внимание на лёгкое недомогание, и продолжал ходить на занятия, заниматься общественной рабо- той, поскольку был комсомольским активистом. Между тем, состояние здоровья с каждым днём станови- лось всё хуже. Мокрота, которая стала буквально душить меня, была плотной, густой, неопределённо-противного цвета. Кашель, вперемежку с хрипами в лёгких становился глубоким и затяж- ным. Когда стало совсем невмоготу, я всё же отпросился с за- нятий и пошёл в медпункт. Одного взгляда опытного доктора хватило на то, чтобы определить моё состояние. Мне измерили температуру, послушали лёгкие (к этому времени мой кашель стал постоянным), и решили, что меня нужно немедленно гос- питализировать. В ходе решения вопроса об определении меня на лечение, выяснилось, что одна из машин на выезде, а вторая в ремонте. Нужно было подождать. В общем-то, могли меня отправить и на общественном транспорте, в сопровождении фельдшера, но видимо, я был настолько плох, что дежурный врач не решился взять на себя такую ответственность. 61

Евгений Скоблов • Первая Рыжая Пока шёл «консилиум», я обратил внимание на то, что в приёмном кабинете есть городской телефон и попросил разре- шения позвонить. Во Львове у меня были дальние родственни- ки, и дядя (я его называл дядей) Юра, он же, полковник Юрий Борисович служил в штабе округа. Я позвонил по домашнему номеру, и попал на Валентину Ивановну, его жену, и значит, мою тётю. Сказал, что меня хотят положить в больницу, и что у меня, возможно, подозрение на воспаление лёгких. Валентина Ивановна строго меня отчитала за то, что не сообщил раньше, и вообще, «пропал на две недели». Она считала себя ответствен- ной за меня перед моей мамой. Попросила передать трубку дежурному врачу. Они коротко переговорили, но о чём я не по- нял, потому что действительно, чувствовал себя паршиво. Меня тем временем уложили на кушетку в соседней комнате, и я «пла- вал», где-то между сном и бодрствованием, периодически от- харкивая буро-зелёную слизь. И это было отвратительно. Минут через пятнадцать за мной пришла фельдшер, кото- рую назначили в сопровождение. – Ну всё, собирайся, – сказала она, подавая мне куртку, – поедешь в военный госпиталь. Как мне стало известно потом, Валентина Ивановна пере- звонила Юрию Борисовичу на службу, и он, практически мгно- венно решил вопрос о направлении меня не в гражданскую лечебницу, а в ведомственный военный госпиталь, точнее, в один из небольших его филиалов. Он же и прислал за мной машину – военную «санитарку». Примерно через час, я получил первый укол пенициллина, лёжа в палате для «тяжёлых», и узнал, что меня будут колоть раз в четыре часа. Потом я провалился в глубокий сон. Облегчение, причём существенное я ощутил уже на чет- вёртый или пятый день интенсивного лечения. Я почти всё вре- мя спал. Помимо, собственно, болезни, сказывалась усталость 62

Под душем в госпитале от нагрузок в институте, на младших курсах с нами особо не церемонились. И если местные ребята и девчонки жили дома, питались лучше и имели возможность выспаться на домашних диванах, то нам, иногородним студентам, всегда чего-то не хва- тало, то вкусно и плотно покушать, то просто выспаться. Денег катастрофически не хватало тоже. Многие ребята устраивались на подработку: кто разгружал вагоны на товарной станции, кто трудился на плодовоовощной базе. Я нигде не подрабатывал, поскольку был в достаточной мере загружен общественными нагрузками, которые, лишь на первый взгляд казались пустя- ковыми. В действительности, эти самые «нагрузки» отнимали много сил и времени. В нашем отделении проходили лечение офицеры, солдаты из разных воинских частей львовского гарнизона и курсанты высшего военно-политического училища. Это были ребята при- мерно моего возраста, так что я приобрёл нескольких друзей- приятелей, когда почувствовал себя немного лучше. Примерно через десять дней навестили ребята из моей учебной группы, Юрка Сало и Сашка Сухой, принесли немно- го фруктов и книги. Пока я с ними общался в комнате для посе- тителей, успел заметить, что они на меня поглядывают с лёгкой завистью, мол, попал на «курорт». Затем приходила Валентина Ивановна. Сказала, что выгляжу я, в общем, неплохо, но всё же, какой-то «страшненький» и бледненький. Прощаясь, она мне строго указала на то, что я должен, во-первых, следить за сво- им здоровьем, а во-вторых, не забывать звонить и сообщать как дела. Потом приезжала мама, привезла целую сумку деликатесов. Она была очень взволнована, хотя её приезд пришёлся на вре- мя, когда я был уже в процессе выздоровления, достаточно отдо- хнувшим и весёлым. В общем, я вдруг почувствовал повышен- ное внимание к своей скромной персоне, и мне это было очень приятно. 63

Евгений Скоблов • Первая Рыжая В один из дней старшая санитарная сестра сообщила, что сегодня моя очередь дежурить. Это означало, что из числа «мо- лодых выздоравливающих» назначалась группа, в обязанности которой входила уборка территории филиала, наведение поряд- ка в местах общего пользования и ещё кое-какие хозяйственные дела. Меня отрядили на оказание помощи в «пищеблок». Там управлялась весьма задорная, бойкая и весёлая молодая «хозяй- ка», по имени Елизавета. Она готовила завтрак, обед и ужин для всего отделения, но не в полном смысле этого слова. Готовые блюда привозили из центрального госпиталя, нужно было лишь разогреть и разложить по порциям, в соответствии со специ- альными предписаниями. Елизавета была высокой и стройной блондинкой с короткой стрижкой, аккуратно убранной под бе- лую шапочку. И хотя, особой привлекательностью не отлича- лась, была заводной, и, что называется, с «чёртиками» во взгляде светло-серых глаз. Разумеется, она была центром внимания наших больных, в первую очередь молодёжи. Ей это внимание нравилось, и она ещё больше подстёгивала интерес к себе разными хитрыми уловками. Одному заманчиво подмигнёт, другого потреплет по щеке, третьему положит в тарелку побольше еды. В общем, она была эдакой своеобразной «суперзвёздочкой» в нашем суровом мужском коллективе. Я пришёл в «пищеблок» и спросил у Елизаветы, чем могу быть полезен. – О, Малый прыйшов! – обрадовалась Лиза, будто мы уже были с ней давно знакомы. – Малый! В тэбэ щёки розови, Цёмчык! Рассмеялась, легонько ущипнула меня за нос и защебетала. Она говорила на каком-то трудновообразимом, но в общем, по- нятном и приятном сочетании украинского, польского и русско- го языков. Для начала, мне следовало перемыть посуду после обеда. Пока я мыл тарелки, чашки, Лиза, напевая «Нэсе Галя 64

Под душем в госпитале воду», занималась остальными делами на «камбузе». После того, как с посудой было покончено, мне вручили швабру и тряпку, и я помыл полы в обеденном зале. Затем мне было предложено протереть столы и постелить свежие скатерти. Всё это было для меня не в тягость, более того, я испытывал некое приятное воз- буждение, сам не зная от чего. Когда все основные дела были завершены, мы присели рядышком на низенькую лавочку в небольшой проходной под- собке, передохнуть. Лиза опять защебетала. Она рассказывала о том, что ей нра- вится и что не нравится, о том, что любит всякие шутки и песни и что уже давно работает здесь, в военном госпитале, а живёт далековато и часто приходится оставаться на ночь, для того, чтобы успеть накрыть завтрак. Я слушал, не перебивая, и про- должал испытывать глубокое волнение, оттого что сидел рядом с Елизаветой, очень возможно, «мечтой» многих больных и вы- здоравливающих нашего отделения… И вдруг, совершенно неожиданно, она запустила горячую, чуть шероховатую ладонь в открытый ворот моей госпитальной пижамы, и стала поглаживать мне грудь, слегка надавливая на сосок. Это было неестественно хорошо, да настолько, что моё волнение перешло в лёгкое головокружение. – Ну, Малый! Ох, Малый! – приговаривала Елизавета. Потом обхватила мне шею рукой и стала целовать в лицо, в губы. Я совершенно растерялся, и превратился в нечто аморфное и послушное. Лиза же, вовсю развлекалась в своё удовольствие. Совершенно взбудораженный, я совершенно растерялся. Мне было не очень понятно, как вести себя в этой ситуации. Раньше со мной не случалось ничего подобного. На этаже стояла тишина, было время послеобеденного сна, и весь народ тихо дремал в своих палатах… Елизавета, казалось, заводилась всё больше и больше. Она продолжала меня щупать и тискать в объятиях, целовать. Дёргала 65

Евгений Скоблов • Первая Рыжая за уши, щёки и таскала за волосы, мне же было, немного больно, но очень и очень приятно. Потом Лиза торопливо расстегнула блузку, прижала мою голову к обнажённой груди и зашептала: – Ну, Малый, ну, вкусы! Вкусы! Я стал легонько покусывать ей соски, периодически обли- зывая грудь языком. Лиза тихонько постанывала, периодически, оттаскивая за волосы мою голову. И нам всё было мало, и мы ни- как не могли остановиться. В коридорах корпуса по-прежнему было тихо… – Ох, Малый! – наконец моя новая, но уже очень близкая знакомая, откинулась на стенку, – устала… Як же ж гарно… Прыходь завтра. Допоможи мэни, як зараз. Я черговий скажу. Прыйдешь, Малый? Она чуть с хитрецой заглянула мне в глаза. – Приду. Конечно, приду, если мне скажет дежурная. В течение всей недели, я ходил в «пищеблок», где помогал Лизе по хозяйству. После чего, мы запирались в кладовой, где с тихой страстью наслаждались друг другом. Впрочем, дальше диких необузданных ласк и горячих поцелуев, дело не шло. Я всё же стеснялся, ведь Лиза, как-никак была взрослой, опыт- ной женщиной, у которой, кстати, имелся ребёнок (о чём я узнал позже), а я всего лишь молокососом-второкурсником. Парочка интимных встреч, что у меня случились со студенткой политех- нического института не в счёт. Тогда всё происходило слишком быстро, в комнате, где за стенкой хохотали подружки, гремел магнитофон, и постоянно хлопала дверь в общий коридор. Здесь было совсем другое дело. Тишина, вполне уютная об- становка в полутёмной кладовой госпитальной столовой, Лиза с аппетитными формами и искрящимся взглядом. Мне было хорошо с ней, и ей думаю, тоже. Но ни она, ни я к полной близос- ти не стремились. Я боялся оказаться не вполне состоятельным в этом отношении, то бишь, показаться Лизе не очень хорошим 66

Под душем в госпитале любовником из-за отсутствия практики и опыта в этом деле, а Елизавета, возможно, опасалась ненужных проблем… А однажды, когда я у себя в палате валялся на койке, пере- читывая «Войну и мир», дверь открылась, и на пороге возникла прелестная хозяйка «пищеблока». В руках Лиза держала поло- тенце и мыльницу. Она мельком взглянула на соседние койки, которые в этот момент пустовали, потом прочирикала: – Малый, пишлы зи мной в душ, разом помыемся! Потрёшь мэни спинку! И рассмеялась: – Давай, швидче! Меня так и подбросило на койке, бешено заколотилось сердце, и я уже было вскочил. Но … что-то меня остановило. Неужто, здравый смысл? Во-первых, средь бела дня. Если ду- шевая занята, то вполне может образоваться очередь. И что ска- жут немытые больные очередники, если, вдруг, дверь душевой откроется, из которой вынырнет мокрая женщина – всеобщая любимица, а за ней «милый друг»? А во-вторых, вдруг побли- зости окажется кто-нибудь из руководства отделения, или та же дежурная сестра? В общем, я не решился сразу последовать за Елизаветой, хотя почувствовал сильнейшее возбуждение. Елизавета ещё мгновение смотрела на меня в ожидании, потом прижала указательный палец к губам: «Т-с-с-с!», и ис- чезла. Я ещё некоторое время лежал, раздираемый противоре- чивыми чувствами и смутными, низменными желаниями. В го- лове возникали непотребные картинки, на предмет совместного с Лизой принятия душа. И всё же я сдался. Взял мыло, полотенце и направился к ду- шевой комнате. Из-за закрытой двери доносился плеск воды и пение. Елиза- вета исполняла свою любимую «Нэсе Галя воду» с вариациями в конце куплета, что-то вроде: «Ёй, Ганцю, Ёй!». Я осмотрелся, 67

Евгений Скоблов • Первая Рыжая выглянул в коридор и тихонько постучал. Никакой реакции. Тогда я постучал немного громче и сказал: «Лиза, открой, это я». В ответ: «Поки що заньято! Почикайтэ!» И я ждал, но Лиза так и не впустила меня в душевую. Может быть, из-за шума воды не узнала голос? А может быть, всё это было просто шуткой. Наконец, дверь открылась, и вышла Елизавета, с обмотан- ным вокруг головы полотенцем. Проходя мимо, ущипнула меня за щёку. – Сьёгодни прийдешь? Я залышаюсь на ничь. Прыходь в пив- девёнтого. Як раз ныкого не будэ. Потом легонько щёлкнула меня по носу, и грациозно виляя бёдрами, удалилась. Я зашёл в душевую, почувствовал прият- ные запахи шампуня и едва уловимый аромат женского тела. И в общем, остался доволен, вечер обещал быть волнующим и приятным. После ужина, где-то часиков в семь народ расселся в «ком- нате отдыха» у телевизора. Показывали фильм 1975 года «Бегство мистера Мак-Кинли». Я решил, что как раз посмотрю фильм и успею на свидание. И, незаметно для себя, увлёкся фильмом, который меня просто поглотил. В эпизодах снимался, и испол- нял свои песни сам Владимир Высоцкий. Донатос Банионис играл главную роль, и был неподражаем, а сама идея фильма мне по- казалась очень глубокой и волнующей. Честно говоря, я себя уже тогда считал натурой творческой, и полёт мысли в хорошем фильме или книге, меня просто завораживал. Возможно, я и ошибаюсь, но мне кажется, что это был первый и последний по- каз этого шедеврального образца советского кино по главному каналу советского телевидения в те годы. Впрочем, дело было во Львове, и это, может быть был какой-то местный канал… я не запомнил. Но в последующем, я его ни разу не видел, ни по телевидению, ни в кинотеатрах. Фильм оказался длинным, и я, конечно же, опаздывал на встречу со своей возлюбленной, но уже твёрдо принял реше- 68

Под душем в госпитале ние досмотреть его до конца. И не ошибся – финал меня сра- зил на повал… Это там, где мистер Мак-Кинли, оказавшись в Будущем, бежит по пустынной, выжженной пламенем атомной катастрофы земле, и кричит: «Господи! Прости меня за то, что я сделал!» Наконец фильм окончился. Теперь нужно было дождаться, пока народ разойдётся по палатам. А потом ещё, пока дежурная сестра совершит свой обход с лекарствами, и, наконец, объявят «отбой». В результате, я не «в пивдевёнтого», ни «в пивдесён- того» в «пищеблок» не попал. Из палаты удалось выскользнуть только около половины одиннадцатого. Я легонько постучал в дверь подсобки, которая тут же рас- пахнулась. Елизавета, схватила меня за куртку и втащила внутрь. Усадила на стул, сама забралась ко мне на колени, и мы занялись, уже привычными ласками. Правда на этот раз всё было немного по-другому, более раскованно, более открыто, что ли. И, вскоре, мы всё же, взлетели, благодаря стараниям Лизы, и она сумела сделать это без непосредственного контакта. Я немного «попла- вал в облаках радужных», и мы на некоторое время успокои- лись. Потом всё повторилось ещё раз. Нам было хорошо… и этот раз оказался последним. Не могу точно сказать, что стало причиной окончания нашего госпитального романа. Может быть, кто-то всё-таки обратил внимание на то, что я (именно я, а не кто-то другой) слишком часто бываю в «пищеблоке», и Елизавета стала опасаться за свою репутацию. А может быть, заметив меня в компании ку- рильщиков (тогда курилка находилась прямо в корпусе), Елиза- вета могла предположить, что я способен рассказать приятелям о своих похождениях. Но после той ночи, меня на помощь к Ели- завете больше не направляли, и она, словно забыла о моём су- ществовании. Во время завтрака, обеда и ужина, она слишком спокойно и как-то отстранённо подавала мне блюда, почти не разговаривала, и как мне показалось, была несколько напряжена. 69

Евгений Скоблов • Первая Рыжая А однажды, зайдя в столовую, в «неурочное время», я об- наружил, что моей возлюбленной помогает другой парень. Возможно, сержант-сверхсрочник, или даже, прапорщик, по- скольку выглядел он старше, и гораздо мужественнее, чем я. Я попросил две чашки (нам с одним приятелем удалось раз- добыть бутылку портвейна). Лиза, как ни в чём не бывало, про- тянула две фарфоровые чайные чашки со словами: «Потим при- нэсэш, залышы тут на столи». А я, как ни в чём не бывало, взял чашки, радостно (как дурак) улыбнулся, и пролепетал «Дякую, пани». Вот так и завершилась очень короткая, но очень памятная для меня любовная история. Я всегда и с теплотой вспоминаю тот далёкий год, маленький филиал военного госпиталя и мою случайную любовь (с импровизациями), что оставила такие хорошие воспоминания. Вскоре, меня выписали, и я, честно говоря, не без удоволь- ствия вернулся в институт. Пока болел и выздоравливал, я успел соскучиться по ребятам, по занятиям. До Нового года остава- лось меньше месяца, и тогда я ещё не знал, что уже в марте, я повстречаю свою очередную Большую Любовь в лице Ленки Болдиной, студентки торгово-экономического института.

Глава 4 ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ НА ПЛЯЖЕ Три бывших одноклассника, а ныне два студента львовского и киевского институтов, и один работник фотоателье встрети- лись тёплым июльским днём в центре Хмельницкого. Отметить это грандиозное событие решили так, как часто отмечались слу- чайные встречи бывших однокашников в самом начале 1980-х годов. А именно, на маленькой уютной кухне, в спокойной дру- жеской обстановке и без всяких ограничений в спиртном. Это, так сказать, для начала, а дальше будет видно. Кухня была выбрана моя, поскольку: а) мама на работе, б) всем удобно добираться домой после встречи, в) мы всегда собирались на моей кухне. Пока учились в школе, мы были скорее хорошими прияте- лями, нежели друзьями, но теперь, конечно же, хоть ненадолго, стали почти лучшими друзьями. Из напитков – водка, из закусок: «курятина» (сигареты), «текстиль» (сразу занюхать рукавом) и квас (квас из уличной бочки, налитый в специально приобре- тённый по случаю глиняный полуторалитровый кувшин). Слух услаждали любимые, ещё со школьных времён «мело- дии и ритмы зарубежной эстрады», звучавшие из динамика су- пермодного кассетника «Весна-201». Добрая беседа шла о делах прошлых, делах нынешних каждого из нас, а также о девочках, спорте и кое-чём ещё. Само собой, одной бутылки «Пшеничной» нам хватило только для того, чтобы начать. А ведь, между про- чим, в холодильнике отыскалась банка наивкуснейших солёных огурцов и кусок сала. Конь сходил ещё за одной, пока мы с Левой «накрывали на стол». В комнате зазвонил телефон – мама интересовалась, всё ли у меня в порядке, и чем я занимаюсь. 71

Евгений Скоблов • Первая Рыжая – Мам, зашли Толик с Игорем, мы тут общаемся… на кухне сидим, в общем. Потом собираюсь в город. – А обедать? – Я пока не голоден. Попозже. Вернулся Конь с очередной бутылкой «Пшеничной», рас- сказал (пока разливали по рюмкам), как он отработал в качестве фотографа на свадьбе в прошлую субботу, и сколько ему за это заплатили. Мы немного посмеялись, и Лева сказал, что раньше не наблюдал у Коня склонности к профессии фотографа. И мы снова выпили, теперь уже за профессию фотографа. С магни- тофона звучала совершенно «отбойная» композиция из альбома «BURN», супергруппы «Deeр Рurрlе». Я принёс свои «инсти- тутские» фотки, мы их обсудили, и снова посмеялись. Потом достал школьный альбом, который, безусловно, вызвал гораздо больше интереса. Хорошее и без того настроение, улучшилось ещё больше. Немного позже выяснилось, что сало и огурцы ещё имеются в достаточном количестве, а вот с водкой дела обстоят послож- нее. На этот раз в магазин пошёл Лева. Я же вспомнил о том, что нужно позвонить моей новой и весьма интересной знако- мой, Ирочке Конопатовой, с которой познакомился в самом на- чале каникул в «Баре на Выставке». Сам бар, кстати, находился в соседней с нашим домом «десятиэтажке». В то время это был чуть ли единственный «высотный» дом на Проспекте мира. Ира Конопатова… Я не помню, были ли у неё веснушки… Наверное были, хоть немного, потому что у девушки с такой фамилией просто не могло не быть веснушек. Уже основательно «нагруженный», я покрутил диск теле- фона, и услышал на том конце провода голос, похожий на пере- лив колокольчиков. Я сказал Ирине, что очень её люблю, и хотел бы с ней встретиться, примерно часика через полтора. Ну… на «стрелке» у Старого универмага, например. Видимо, речь моя была не вполне связной, потому что Ирочка как-то прохладно 72

Вытрезвитель на пляже отнеслась к моим признаниям. Но и от встречи не отказалась. Таким образом, я узнал, чем займусь после тёплой дружеской встречи. Появился Лева. Он принёс бутылку «Сибирской», и Конь не стал задерживать с разливом, потому как хорошо известно, что того, кто задерживает с этим делом, ждёт суровое порица- ние товарищей. В этот момент из динамика «Весны» зазвучала «Action», супер-забойная вещица группы «The Swееt», а разго- вор вернулся к теме о девочках. Мы немного утратили чувство времени, потому что, в какой-то момент, взглянув на часы, я со- образил, что с минуты на минуту должна прийти мама на обед. И мне подумалось, что она будет не очень рада, если увидит наше безобразие во всей красе, хотя я, как мог, старался поддерживать порядок, пока мы пили. Три раза выбрасывал окурки из пепель- ницы, протирал стол влажной тряпкой… Но пустые бутылки и наш весёлый вид не требовали дополнительных комментариев. – Всё, уходим, – наконец, сказал я, – сейчас мама придёт, и нам лучше… Мы вышли в прихожую, прихватив пустую посуду, и пока надевали обувь поставили её на тумбочку трельяжа. Разумеется, именно в этот момент дверь открылась, это пришла мама. – Здравствуйте, мальчики, – улыбнулась она, – хорошо, что зашли… Тут её взгляд упал на пустые бутылки. Она пересчитала их, потом пересчитала нас. Счёт, таким образом, оказался 3:3, «ни- чья» в общем. – Мария Ивановна, – Лева выглядел относительно трезвым на нашем с Конём фоне, – извините, пожалуйста, но нам уже пора. Мы бы, конечно, посидели ещё… за чашечкой чая… но, дела, сами понимаете. – Да, да. Мы вот… тут… – Конь попытался что-то вставить от себя, но забыл, что хотел сказать. Мама, моя добрая мама, усмехнулась: 73

Евгений Скоблов • Первая Рыжая – Да уж, дел у вас, конечно, по-горло. Вижу, вы неплохо подготовились к делам. – Мам, я провожу ребят, – я старался, чтобы мой голос звучал как можно твёрже и уверенней. «Развезти» меня, по идее, должно было немного позже. Мама стала строже. Она внимательно осмотрела меня с го- ловы до ног. И я продолжил. – Ты не волнуйся, у меня встреча с девушкой… Ну, пом- нишь, я о ней рассказывал… – Смотри, чтобы твои встречи сегодня не окончились в вы- трезвителе! – строго сказала мама, а ребята, как могли тише проскользнули мимо и выкатились на лестничную площадку. – Мамочка! Я в порядке, – я чмокнул маму в щёку, – буду вести себя хорошо! Да и опять же, мне как раз нужно на свежий воздух… – Ладно, иди уже. Если бы не ребята, я бы с тобой поговорила! Я с облегчением закрыл двери и пошёл догонять ребят, они уже успели спуститься с пятого этажа и курили у подъезда. – Как-то неудобно получилось, – проговорил Лева, – надо было хоть коробку конфет для Марии Ивановны! Я сейчас. Я остановил его за руку. – Сейчас не надо. Разберёмся… Конфеты и цветы в следу- ющий раз. Мы ещё немного постояли у подъезда, а потом разошлись, каждый по своим делам. На воздухе было неплохо, но уж слишком жарко. Этого фак- тора я не учёл, и через некоторое время, выпитое стало действо- вать на меня не лучшим, а самым наихудшим образом. Я ощутил себя не просто пьяным, а что называется «в драбадан». Голова ещё соображала, но все остальные части тела отказывались под- чиняться каким-либо «командам сверху». Я «выпал» из троллейбуса на остановке около универмага «Юность», в котором тогда работала Ирина Конопатова… Я не 74

Вытрезвитель на пляже знал, училась ли она одновременно в каком-нибудь учебном заведении, потому что меня это не очень интересовало. После нашего знакомства, мы встречались почти каждый вечер. В ос- новном это происходило в популярных среди молодёжи города в те времена, кафе «Мрия», «Театральное», опять же, в «Баре на Выставке». Нам было вроде как, весело вместе, хотя я не мог бы утверждать, что это было именно так. Во всяком случае, какие-либо общие интересы или увлечения пока ещё не обнару- жились. Даже временная молодёжная компания, в которой мы проводили время, была довольно разношерстной и состояла из малознакомых людей, которые были не прочь повеселиться и поискать приключений. Если честно, то я порой и не знал, о чём с ней говорить, когда мы оставались вдвоём. Общие темы исчер- пались очень быстро, впрочем, разговоров, как таковых, у нас и не было, мы в основном целовались. А пару раз, когда мама была на работе, мы встретились у меня. Сперва у нас случился какой-то спонтанный, торопливый и не очень-то приятный нам обоим секс. Зато во второй раз, всё было гораздо лучше, у нас было немного больше времени «на- сладиться» близостью, если это можно было назвать наслажде- нием, но все же, мы остались довольны друг другом. После, когда мы пили кофе, Ирочка томно закатывала глаз- ки, и мечтала, как бы всё это было хорошо, если бы мы с ней оказались в Париже… Я хотел уточнить, почему именно Париж, но не стал, мало ли… В то время попасть, например, в Болгарию было очень большой удачей, так что уж говорить о «капстране»? Мы ещё раз, так сказать, для закрепления, повторили наш сеанс, и почувствовали, что наверное, у нас может что-то получиться, в смысле любви. Я оценил тот факт, что Ирина, не только спо- койно, и даже благосклонно отнеслась к моим желаниям, но и сама стремилась доставить мне удовольствие. Я догадывался, что у неё были и поклонники, и как говорится, «очень близкие» друзья, но на меня она, казалось, смотрела не как на очередное 75

Евгений Скоблов • Первая Рыжая увлечение, а как на потенциальную будущую надежду и опору в жизни. Несмотря на то, что знали мы друг друга «всего ничего». Однажды, мы сидели за столиком летнего кафе, и, потяги- вая сухое вино, вяло спорили о том, джинсы какой фирмы луч- ше, «Lee» или «Wrangler». В какой-то момент она, вдруг крепко сжала мою ладонь, пристально заглянула в глаза и более чем ре- шительно заявила, что я просто обязан с ней согласиться, что «врангеля» лучше, даже если считаю по-другому. И вообще, так должно быть всегда и во всём! Поскольку… «а вдруг ты моя судьба?» – совершенно неожиданно и очень торжественно окон- чила наш спор Ирочка. А вот сегодня я продвигался к месту свидания в сумерках своего нетрезвого сознания, и хотя был жаркий и солнечный день, в голове моей было пусто и темно. Я старался идти, не ша- таясь, буквально на силе воли, а в какой-то момент просто забыл, где и в какое точно время мы должны встретиться. И это было очень грустно, потому что то, что сейчас решается простым при- косновением к панели смартфона, в те годы было не очень-то и лёгкой задачей. Но я целеустремлённо продолжал свой путь, и, в конце концов, оказался на улице 25 октября, неподалёку от кинотеатра им. Чкалова. Ирина шла мне навстречу, радостная и нарядная. Увидев меня, она перестала улыбаться, а когда я попытался поцеловать её в щёку, она отстранилась и нахмурилась. – Ты это где так напился?! – зло прошипела она, взяла за ло- коть и отвела в сторонку, – а ну, встань ровно! Люди же смотрят! И почему ты здесь, мы же договаривались на «стрелке»… Ирочка вытащила из нагрудного кармана моей тенниски солнцезащитные очки (оказывается, я прихватил их с собой из дома и забыл), и нацепила мне на нос. Я сбивчиво, и не вполне внятно попытался объяснить, что мы с друзьями-одноклассниками совершенно случайно встрети- лись, и немного выпили. Но мне стало плохо на жаре. 76

Вытрезвитель на пляже – Какой же ты сегодня гнусный, Серебряков. На тебя смот- реть противно, а мне хотелось посидеть в «Мрии». А куда теперь в таком виде? – Лучше дай за-акурить. М-моя ры-ыб-ка… – Нет уж. Я не хочу, что б ты спился, да ещё и скурился. Пошли-ка отсюда, пока тебя не забрали в вытрезвитель. Иринка взяла меня под руку и повела в сторону продоволь- ственного рынка, мимо магазина «Всесвит», чтобы не идти по центру, где мы вполне могли нарваться на кого-нибудь из знако- мых, в лучшем случае. Хмель и не думал выветриваться, и я был очень благодарен моей возлюбленной за то, что она не бросила меня, а ведёт куда-то… впрочем, как и положено возможной будущей невесте. Людей здесь в это время было не так уж и много, поэтому нам удалось удачно (то есть, почти незаметно) обогнуть рынок, и оказаться около универмага «Юность», откуда я и начинал се- годняшний путь на романтическое свидание. Уже потом, Ироч- ка рассказывала, что хотела сразу посадить меня на троллейбус и отправить домой, на Проспект. Но в мою нетрезвую и больную голову, внезапно пришла вполне здравая, и где-то даже спаситель- ная мысль. Ведь если перейти проезжую часть, и пройти метров двести, мы как раз оказывались на городском пляже. А если зайти в воду и поплескаться поблизости с берегом, то мне и вовсе может стать гораздо лучше. – Вот! Ещё только алкоголиков я не вытрезвляла! – восклик- нула Ирина, но теперь уже гораздо мягче, и даже с нотками жа- лости. – Я б-больше не буду п-пить, – пролепетал я, и мы пошли на пляж. По дороге я снова пытался признаваться в любви своей «единственной и неповторимой» спасительнице и говорил, что готов ради неё на всё. И даже, прыгнуть с моста в Южный Буг. – Посмотрим, как ты заговоришь после свадьбы, голубчик, – как-то полушутя, полувсерьез, и, наверное, копируя интонации 77

Евгений Скоблов • Первая Рыжая своей мамы, фыркнула спасительница, но я пропустил это мимо ушей. До свадьбы было ещё далеко, а пьян я был сейчас. Мы прошли по кромке песка пляжной зоны мимо загора- ющих, попивающих пиво и лимонад горожан и весёлой, резвя- щейся ребятни, и снова, к счастью, не встретили никого из зна- комых. Ирина довела меня до относительно безлюдного места, с не очень густыми зарослями кустарника и несколькими дере- вьями. В тени их кроны можно было спрятаться от палящих лучей солнца. Ирина расстегнула и сняла с меня тенниску, туфли я смог сбросить сам, а вот с узкими, обтягивающими джинсами (фирмы «Lee») всё оказалось сложнее. Они никак не хотели сниматься. – Ложись на спину, и подними ноги вверх! – распорядилась моя «невеста». Я послушно повалился на спину, и не без усилий припод- нял ноги. - Ва-аше бла-а-агародья, госпожа уда-а-ача, – мне, вдруг за- хотелось петь, – но всё-ё-ё совсем инааааче! Ирина с силой дёрнула за штанины, и стащила с меня джин- сы вместе с плавками. – Фу, – она наморщила носик, но не отвернулась, видимо, я не вызывал у неё полного отвращения, хотя наверное выглядел довольно нелепо. – Тихо! Ещё придёт кто-нибудь, а ты тут голый и поёшь! Ну-ка, живо одевай плавки! – Угум-м-м-м, г-а-а-аспажа-а-а-а разлу-у-ука… – промычал я, но плавки мне, всё же, удалось надеть самостоятельно. В этот момент, я почувствовал небольшое облегчение, а скорее, нечто похожее на начало облегчения. Пошатываясь, зашёл в воду, но не дальше, чем по пояс. Многочисленные трагические истории об утопленниках, что в пьяном состоянии лезли в водоёмы, крепко сидели в моём со- знании. Поэтому я лишь несколько раз окунулся с головой на мелководье и попытался поплавать, цепляя ногами мягкое дно 78

Вытрезвитель на пляже реки. Между тем, мне становилось лучше, но до протрезвления было ещё далековато. Именно тогда, в речке, я принял про себя важное решение – больше никогда в жизни так не напиваться. Ирина сидела на пригнутом к земле стволе одного из дере- вьев, курила и поглядывала на меня. Конечно, она должна была чувствовать за меня ответственность, раз уж решила, что воз- можно я «её судьба». Наконец я понял, что протрезветь оконча- тельно мне не удастся, и вышел из воды. Мы зашли в кустарник, я снял плавки и протянул Ирине. – На, душа моя, выжми пожалуйста, а то сил… моих… больше… нет… – Вот ещё! – изумилась Ирочка, всё же, продолжая без стес- нения меня разглядывать. Она, конечно и раньше видела меня полностью раздетым, но то было в «нормальной» домашней обстановке, а тут «экстрим»… – как пил, так и выжимайся! Но всё же, взяла плавки, быстро и ловко отжала их. Потом расхохоталась. –Ты та-акой смешной! Просто умора! Никогда не видела такого дурака! – А давай поцелуемся, – мне вдруг ужасно захотелось по- целовать Ирину, и, возможно, кое-чего ещё, потому что я почув- ствовал, как начинаю возбуждаться. Тем более, Ирина была в лёгком открытом, и почти прозрачном сарафанчике, а тело у неё было очень красивым. – Вот ещё чего! А ну, одевайся, сейчас сюда придут! – Ну, не хочешь, как хочешь, – я не без труда натянул плавки, потом джинсы и тенниску, – а потом поцелуешь? Ирина подняла выпавшие из кармана брюк ключи и порт- моне. – Я целую только тех, кто хорошо себя ведёт. А тебе сегод- ня по поведению двойка с минусом. Пошли! Испортил мне день, и ещё целоваться лезет! Учти, Серебряков! Ещё раз, и гу- ляй лесом. 79

Евгений Скоблов • Первая Рыжая – Дай лучше сигарету… Мы дошли до остановки, Ирина дождалась пока подойдёт троллейбус. Потом помогла втиснуться в открывшуюся дверь. – Вечером позвони, скажешь, как добрался, – сказала она напоследок, и я уехал. На этом день встреч завершился. В троллейбусе нахлынула вторая волна похмелья, и я старался крепче держаться за пору- чень, чтобы не свалиться в проход. Тем не менее, до дома до- брался без приключений. К моему приезду мама уже пришла с работы, успела при- готовить ужин, что было для меня очень кстати. Наконец мне стало существенно легче, и я смог под звуки негромко работаю- щего телевизора, вести неторопливую беседу с мамой. Вернее, это она со мной проводила «индивидуально-воспитательную» беседу. Я и сам знал, что виноват, и что за встречу однокласс- ников можно было выпить по рюмочке, но не более того, и уж конечно, не у нас дома. Но я был рад этому разговору, потому что после того как я окончил школу и уехал учиться во Львов, у нас с мамой сложились очень добрые, доверительные и тёплые отношения. Мы открыто обсуждали и мои успехи и неудачи, и всякое другое. Папа умер слишком рано (это случилось два года назад, когда я только поступил в институт), и мама впоследствии замуж так и не вышла. К моим же приездам на каникулы всегда готовилась, и всегда была мне очень рада. После прочтения мне небольшой, но доходчивой лекции о вреде пьянства, мама поинтересовалась, удалось ли мне встре- титься с девушкой. Я в общих чертах, не вдаваясь в детали, рас- сказал о нашей встрече, и добавил, что Ирина очень хорошая девушка, и мы с ней дружим уже три недели. – А чем она занимается? – внимательно выслушав мой «доклад», поинтересовалась мама. – Пока работает в универмаге «Юность». – А потом? 80

Вытрезвитель на пляже – Что «потом»? – Ну, ты сказал, что она «пока» работает в универмаге. Сле- довательно «потом», наверное, откроется какая-нибудь новая, широкая перспектива? Я неопределённо пожал плечами, поскольку действительно не имел понятия, на какие перспективы может рассчитывать Ирина. Мама же продолжала интересоваться, и спросила, кто у неё родители. Я сказал, что папа какой-то большой начальник в на- шем городе, и назвал фамилию. Совершенно неожиданно для меня, мама, вдруг приятно удивилась, и стала с ещё большим интересом спрашивать «за подробности», как говорят в Одессе. Ей, конечно, было хорошо известно, о ком идёт речь, и мне по- казалось, что была очень довольна тем, что мне удалось познако- миться с такой замечательной девушкой как Ирина, и более того, что я встречаюсь с ней «вот уже целых три недели»! Я рассказал о нашем знакомстве, встречах, как раз, опуская «некоторые под- робности». О походах в кино, на танцплощадку в Комсомоль- ском парке, и в кафе-мороженое в центре города. – Как-нибудь пригласи её к нам в гости, – сказала мама, – посидим, познакомимся поближе, поиграешь нам на пианино. Я же ответил, что может быть так и нужно сделать, но чест- но говоря, я ещё не очень уверен в своих чувствах. И вообще, нравимся ли мы друг другу настолько, чтобы «вот так сразу при- глашать в гости», да ещё играть на пианино. В тот вечер на такой весёлой и шутливой волне и закончил- ся наш разговор с мамой. Каникулы завершились, и я уехал во Львов. Мы с Ириной переписывались, я иногда звонил по междугородному телефону. Наше увлечение (а я был склонен полагать, что может быть, это уже влюблённость) продолжалось. Но, скорее всего, пока что так и оставалось просто увлечением, поскольку тяга друг к дру- гу, то затихала, то возобновлялась с новой силой. Мы никак не 81

Евгений Скоблов • Первая Рыжая могли найти что-то, что сблизило бы нас помимо удовольствия от редких интимных встреч. С мамой познакомить её никак не удавалось, хотя они не- сколько раз разговаривали по телефону. Мне казалось, мама чувствовала, что в наших отношениях с Ириной что-то не так, а скорее всего, что я не проявляю достаточного внимания к своей будущей невесте. Это было вполне объяснимо, поскольку, в моей жизни, совершенно случайно и, как бы между делом, во Львове появилась студентка торгово-экономического института. С кото- рой, впрочем, тоже всё было не очень понятно… Как-то незаметно подошло к концу моё обучение в институ- те. После выпуска я приехал домой, чтобы после короткого от- дыха отправиться на работу по распределению в Кострому. Со студенткой Леночкой из ЛТЭИ, которой предстояло учиться ещё год, всё было кончено. Я перестал её интересовать, когда стало известно, что я отправляюсь по распределению в Костро- му, а не, скажем, в Москву или в Ленинград. Леночка нашла какой-то дурацкий повод, изобразила «тяжёлую обиду» и потре- бовала, чтобы я исчез из её жизни. Я, конечно, исчез (если женщина просит, то так и нужно сделать), и снова возник в жизни Ирины, не просто как «её па- рень», а как Главный (а возможно на тот момент, единственный) претендент на руку и сердце. И теперь пришло время серьёз- ных решений. Мы встретились, и первые два дня, казалось, всё было хорошо. Потом состоялся разговор в кафе «Театральное», который мог бы стать историческим, но не стал. В какой-то момент я уже был готов сделать ей предложение, прямо там, за столиком. И возможно, сделал бы, если бы «до» или «во время» встречи выпил пива или вина. Но тогда я выбрал «трезвый путь» из института во взрослую, самостоятельную жизнь, и трезвые размышления очень мешали мне принять решение. И я его не принял. 82

Вытрезвитель на пляже Ирочка была разочарована, и скорее всего больше всего её раздосадовала моя нерешительность. И, если раньше нас что-то всё же, влекло друг к другу, то теперь это «что-то» испарилось. Просто исчезло без следа. Наверное, с моей стороны было бы разумно предложить ей подождать, пока я устроюсь на новом месте, начну работать, определюсь с жильём, а уже потом что-то решать. Но к таким взрослым размышлениям и суждениям я был ещё не готов, а скорее, мы были не готовы. К тому же, теперь эти два дня, которые мы провели вместе после моего приезда, пока- зались мне скучными и мучительными… Собственно, на этом всё и закончилось. Я уехал в Кострому, где через полгода женился, а ещё че- рез полгода развёлся. Как сложилась дальнейшая судьба моей Ирины, я не знаю. Больше встретиться нам так и не довелось. Но зато, я очень хорошо помню тот день, особенно в пляж- ной его части, своё, не в меру приподнятое настроение, лёгкий, почти прозрачный сарафан Ирины и мягкое дно реки на город- ском пляже.

Глава 5 ГЛОТОК СВОБОДЫ В НАЧАЛЕ ЯНВАРЯ Я был женат два раза. Второй раз – удачно. Мы прожили с женой почти тридцать лет, и мне хочется сказать ей, что я готов ещё столько же. И ещё. Всё очень неплохо настолько, что я хотел бы пожелать всем знакомым (и незнакомым тоже) искать счастья в семье, как ни банально это звучит. Даже когда кажется, что всё прошло и стало «прохладно». Если такое произошло, то просто подбросьте дровишек в костёр и всем будет снова хорошо, тепло и весело. И… я не могу сейчас утверждать наверняка, что в первый раз женился неудачно. То есть, единственной неудачей и стало то печальное обстоятельство, что мы в итоге развелись, едва прожив вместе семь месяцев 1983 года. Сначала всё было мило и весело, но, как часто бывает, что-то не задалось, всё пошло вкривь и вкось, и мы разбежались. Что ж поделать… Любви не было? Была, конечно, а иначе, зачем было жениться? Впрочем, мне хотелось бы сделать заявление в этом месте. Если бы я каж- дый раз женился по любви, то это мероприятие мне пришлось бы провести раз пятьдесят. Поскольку всех женщин, которых мне посылал Бог, я без сомнения любил. Хоть год, хоть месяц, а иногда даже, один вечер… и одну ночь. Никто не сможет сказать с полной уверенностью, сколько суждено продержаться молодой семье, прежде чем она или окон- чательно укрепится, или распадётся. То есть сначала мир да любовь, а потом недовольство, переходящее в тихую ненависть, потом развод. Или наоборот, люди встретились, женились, ещё не вполне уверенные в своих чувствах, а оно, смотри, пошло- 84

Глоток свободы в начале января поехало, и вот уже ни он, ни она не представляют себе жизнь друг без друга! Думается, что в наш сумасшедший, продвинутый и жесто- кий двадцать первый век всё несколько иначе в этом смысле, чем было во времена дисковых телефонов и крутейшей совет- ской марки автомобиля «Жигули». Сейчас время практиков, людей совершенно иной формации, другого восприятия жизни, с учетом немыслимых с точки зрения старшего поколения, тех- нологий, средств связи и коммуникаций… Но… любовь никуда не делась. Правда слишком много шелухи, ненужного анту- ража и всякой лишней ерунды… Но основой остаётся, всё же, Любовь. С моей первой женой мы познакомились самым обычным образом, на танцах в одном из Домов культуры славного города Кострома. К этому времени, у меня было уже немало любовных приключений-похождений, от чего знакомство на провинциаль- ной «танцульке» выглядело просто глупо, учитывая мои пред- ставления о «романтике первого знакомства». Должен признать, что из моей памяти и сердца никуда не исчезли женщины и де- вушки, с которыми я успел повстречаться в период перехода от состояния «юноша» в состояние «молодой человек». Меня вол- новали эти мысли, будоражили сознание и кровь, потому что, вспоминая об этих встречах и влюблённостях, я приходил к вы- воду, что мне было гораздо лучше с этими женщинами, чем без них. Я любил их. Не увлекался, не искал быстрой и ни к чему не обязывающей связи, а именно любил. Тем не менее, «истори- ческая» встреча произошла именно на танцах в Доме культуры, а не скажем, где-нибудь на круизном лайнере, или в сочинском парке «Ривьера», когда я после окончания института приехал по распределению в древний северный город. Мне только что исполнился двадцать один год, и признать- ся честно, я, несмотря на то, что имел некоторый жизненный опыт, 85

Евгений Скоблов • Первая Рыжая чувствовал себя не вполне уверенно в новой для себя обста- новке. Первые месяцы работы дались мне тяжело, я пребывал в постоянной тревоге, неуверенности и от этого, в подавленном состоянии. И… мне не нравилась Кострома. Поэтому, у меня возникло и укрепилось убеждение, что для того, чтобы жизнь, наконец, приняла более определённые очертания, всё основа- тельно утряслось и сложилось, нужно непременно жениться. К слову, ко времени знакомства с будущей первой женой, у меня в Костроме уже случилось несколько встреч интимного характера, что для 1982 года было делом совершенно обычным. Схема была простой и проверенной. Поход с друзьями в ресто- ран, знакомство с местными красотками (не слишком строгих правил, либо, находящимися в состоянии поиска), и продолже- ние вечера на квартире. Собственно, таким образом отдыхали почти все мои знакомые молодые специалисты. И всё же, мне казалось, что так долго продолжаться не могло, а почему, я точно не знал. В итоге, Главное Костромское Знаком- ство состоялось. Алина была стройной, темноволосой, довольно симпатичной девушкой, на два года младше меня. Потом друзья говорили, что мы с ней чем-то внешне похожи. Я считал, что это не совсем так, но не спорил. В тот вечер, после танцев мы сразу оказались у неё дома. Собственно, я ни на что не рассчитывал (вроде, никого нет дома, а «сладкое на третье»), наоборот, как раз вся семья была в сборе, и у меня даже создалось впечатле- ние, что нас ждали специально. Не успел я со всеми как следует познакомиться, как вдруг стал «своим в доску» парнем. Это мне дали понять и мама Али- ны (будущая тёща), и все остальные. Мне тогда было невдомёк, что в семье уже давно обсуждался вопрос о будущем замужестве старшей дочери, только не хватало подходящего жениха. И я, ко- нечно же, не мог знать, что до меня уже было немало вариан- тов, но всё как-то не складывалось. Кандидаты, как выяснялось позже, искали лишь лёгких и быстрых удовольствий, серьёзных 86

Глоток свободы в начале января предложений делать никто не торопился. Обо всём этом я узнал, а кое о чём догадался, немного позже. Затем, после «общего чая» в гостиной мы всё же оказались в отдельной комнате с приглушённым светом. Дело молодое, как принято говорить, окончилось лёгкими поцелуями. И хотя, ко- нечно, мне хотелось немного большего, я осознавал, что впер- вые нахожусь дома у Алины, и ни о какой близости в первый вечер речи быть не может. Мы, а точнее я без умолку болтал о всякой ерунде, Алина «ухахатывалась» с моих шуток и анекдо- тов. Ничего особенного для первого вечера, но у меня почему-то возникло ощущение, а скорее, предчувствие, что это знакомство просто так не закончится. Было около полуночи, когда я распро- щался и, условившись о следующей встрече, ушёл. Через некоторое время я стал постоянно бывать у Алины дома, сначала по два раза в неделю, а потом чаще. Мои посеще- ния приветствовались, к моему приходу был всегда накрыт стол с водкой и салатами, или как минимум, журнальный столик с лёгким вином и фруктами. Особенно старалась мама Алины, она была предупредительна, мила, улыбчива и всегда говорила мне комплименты. Уставший после работы, я воспринимал такие приёмы с радостью и некоторым душевным подъёмом. После небольшого общего разговора, нас с Алиной всегда оставляли в её комнате, а немного позже, мне даже несколько раз предлага- лось остаться на ночь… Через два месяца после знакомства и незатейливых ухажи- ваний, я сделал Алине предложение. При этом никакой романти- ки не присутствовало, а наоборот, у меня было ощущение какой-то обреченности и лёгкой, пока ещё, тревоги из-за всей моей затеи. Надо сказать, что вместе со мной (уже в статусе жениха), в мою будущую семью стали вхожи, и более того, стали желанными гостями мои друзья-приятели по работе, такие же как и я, мо- лодые специалисты. Никто из нашей «пятёрки» (кроме меня) жениться не спешил, справедливо полагая, что молодость 87

Евгений Скоблов • Первая Рыжая нужно использовать по прямому назначению, а не связывать себя узами брака. Совместные вечера в квартире моих будущих родственни- ков стали обычным делом и сопровождались весёлыми засто- льями с песнями под гитару. Пели, пили и плясали от души, что называется «до упаду», и в этих мероприятиях принимали самое активное участие мои будущие тёща и тесть, а также их друзья, знакомые и знакомые друзей. Праздник жизни, по сути, не пре- кращался, а продолжался постоянно, с перерывами на работу и сон. Тогда мне казалось, что всё это очень мило и совершенно уместно. А почему бы и нет? Правда, моя мама, когда я ей сообщил по «межгороду» о своих намерениях и ближайших перспективах, мягко говоря, не обрадовалась. Сквозь пространство и время она чувствовала, что во всём этом что-то не так. Слишком уж быстро всё орга- низовалось: в августе приехал в Кострому, в начале октября познакомился, в начале декабря «захотел жениться»… Мне ка- жется, что в то время взрослые люди к таким вопросам подходи- ли слишком серьёзно, а молодые как раз наоборот, недостаточно вдумчиво. А чего там, в самом деле, если всё просто и понятно? Работа есть, жильё – на первое время тоже есть (отдельная ком- ната, в которой мы с Алиной проводили время), любовь… тоже, вроде бы имеется. Так какие могут быть вопросы? Если быть честным, то следует признать, что в период уха- живаний и частых встреч с Алиной, мои холостяцкие попойки с друзьями не только не прекращались, а наоборот, проводились регулярно и в удовольствие. Предстоящая свадьба – свадьбой, но мне ведь тоже нужно было отдохнуть. Поэтому я чередовал встречи с будущей женой и походы с ребятами в увеселитель- ные заведения, с дальнейшим продолжением «романтических» вечеров. А однажды, мы очутились в ресторане «Центральный» вместе с Алиной и Ромчиком, приятелем из нашей компании. 88

Глоток свободы в начале января Пока сидели за столиком, выпивали, угощались и отплясывали под «Спасите, спасите, спасите разбитое сердце моё», выясни- лось, что здесь же на вечере присутствуют две очень интересные дамы, с которыми я и Рома водили знакомство ещё до появления в моей жизни Алины. План возник молниеносно. По окончанию вечера, Роман берёт этих дам, и катит с ними на тайную квар- тиру в Октябрьский район. Я же, как порядочный влюблённый, провожаю свою почти невесту до дома и целую ручки. По- том хватаю машину (рядом с домом есть стоянка такси), и тоже мчусь в Октябрьский, где меня ожидают новые приключения. Бывает, когда тщательно спланированные операции сры- ваются по самым пустяковым причинам. Планы рушатся из-за сущей ерунды и дело не выгорает. В этот вечер всё срослось, за исключением мелочи – вместо Октябрьского, я сначала попал в Первомайский район. Ошибка стоила мне лишних пяти рублей, но в итоге я оказался там, где меня ждали. Ромчик со своей под- ружкой встречал меня у подъезда. И пока моя любимая сладко почивала в доме родительском, я продолжил пьянствовать и ве- селиться в обществе не обременённых моральной ответственно- стью, но надёжных и проверенных партнёрш. Всё закончилось под утро, я едва успел добраться до обще- жития и привести себя в порядок, чтобы не опоздать на работу. У нас с этим было строго: никаких опозданий, помятых лиц и за- пахов с утра, поскольку мы стояли на страже, и как могли, укре- пляли завоевания социализма. К тому же время было не очень понятным. Совсем недавно ушёл из жизни Леонид Ильич Бреж- нев, весь СССР был в трауре и никто точно не знал, что и как будет дальше. На улицах города и в магазинах я встречал запла- канных женщин. И знаете что? Они плакали искренне, и может быть не только потому, что не стало дорогого Леонида Ильича, а потому что народ, где-то в глубине русской души чувствовал, что ушла эпоха, и дальше будет гораздо тревожнее, печальнее и, в общем, труднее. 89

Евгений Скоблов • Первая Рыжая Но в моей жизни и трудовой деятельности ничего не ме- нялось. Меня, как молодого специалиста гоняли «как бобика» и драли «как сидорову козу» за дело, не за дело и просто так, для науки. Сотрудники дружно взяли надо мной «шефство», которое, впрочем, заключалось не столько в оказании помощи, сколько в перекладывании на меня ответственности за все недо- работки. Это оказалось очень удобным, поскольку, когда в коллек- тиве имеется «постоянный виноватый», то с остальных спрос, вроде бы и помягче. Я страдал от этого, но терпел как мог, и честно очень много времени и сил отдавал работе, куда нужно было добираться за тридцать пять километров ежедневно. При этом, часто приходилось оставаться на ночь, если я не успевал выполнить все поставленные задачи за день и не успевал на де- журный автобус. Нерегулярное питание и, особенно, бессонные ночи меня порядком изматывали. Конечно, в таких условиях я видел выход в женитьбе, что- бы хоть как-то упорядочить свою жизнь и облегчить существо- вание. Но сейчас, когда я изредка пытаюсь сквозь годы заглянуть в минувшее, то отдаю себе отчёт в том, что ни я, ни Алинка, в сущности, не были готовы к «нормальной» семейной жизни, в том содержании, в котором её представляло большинство на- селения СССР 1980-х годов. Нам казалось, что свободное, и не связанное никакими обязательствами веселье, должно продол- жаться бесконечно, а удовольствия сменять друг друга, как мультфильмы в сборнике мультфильмов. По сути дела, мы и понятия не имели о том, каким образом выстроить отношения, с учетом интересов каждого из нас, а также интересов ближай- ших родственников. В общем, если быть точным и честным, то каждый из нас в большей мере думал о себе. И снова возникал вопрос, а как же любовь? Была ли она вообще, или всё же это было мимолётное увлечение, и расчёт был на старинное рус- ское «авось стерпится-слюбится»? Нужно ещё признать и то, что большую и не очень полезную роль во всей этой затее с 90

Глоток свободы в начале января женитьбой играла обстановка, в которой впоследствии оказа- лась наша молодая семья. Вечером накануне свадьбы, в нашем холостяцком обще- житии организовался «мальчишник» с обильным возлиянием разведённого спирта. Мои приятели радовались предстоящему событию не менее, а наверное, более, чем я сам. Мы пили, пели, фотографировались, рассказывали разные неприличные анекдоты, всё казалось мило и весело. И я, конечно, напился. А ночью обнаружил у себя в кровати голую девушку, которая весьма разнообразно пыталась доставить мне удовольствие, и которая почему-то называла меня Гариком. Я напрочь забыл и о предстоящей женитьбе, и о том, что я уже почти солидный семейный человек… Мы были в комнате одни. Братва всё ни- как не могла угомониться в соседней комнате. Часам к четырём утра я устал, у меня заболела голова, и ужасно хотелось курить. Дверь отворилась, и в комнате появились полупьяные Купер и Гоша. Они вытащили меня из-под одеяла, и со словами «даме нужно переодеться» вывели под руки в соседнюю комнату. Поспать в ту ночь мне так и не удалось. Наступило хмурое февральское утро, и пора было браться за грустные свадебные дела. Наверное, в этот момент я почувствовал, что не очень-то и хочу жениться… Сама свадебная церемония ничем не отличалась от бесчис- ленного множества подобных свадеб по всей России. Всё было выдержано в традициях советской эпохи, и веселье отгремело в одной из «общепитовских» столовых. Я настаивал, чтобы гостей было поменьше, а застолье организовать, хоть и в не очень до- рогом, но ресторане. Меня не послушали, потому как во-первых, свадьбой занимались исключительно родственники жены, а во-вторых, несмотря на то, что я был главным действующим лицом, но пока ещё не заслужил того, чтобы ко мне прислуши- вались… по мнению этих самых родственников. Они этого не сказали, но дали понять. 91

Евгений Скоблов • Первая Рыжая Таким образом, на нашу свадьбу собралась куча гостей, в том числе малознакомых и совсем незнакомых мне людей, далёких и близких родственников и прочих друзей. Я себя чувствовал глупо, и немного перебрал со спиртным. Хотя ничего плохого не произошло, не могу сказать, что у меня остались хорошие впечатления от всей это церемонии. Первая брачная ночь не удалась. Какая-то во всём была на- тянутость, и наше первоначальное влечение друг к другу замет- но ослабло. Молодая жена заявила, что в первую ночь вообще ничего не должно происходить. Дескать, слишком много было переживаний и волнений, а значит, нам следует хорошенько от- дохнуть. Я возразил, заметив, что времени на отдых совершенно нет, мне на работе дали всего три дня на весь комплекс меро- приятий связанных с бракосочетанием. Так что тянуть резину особенно некогда, и следует заняться нашим общим делом не- медленно. В общем, я настоял, и то, что должно было свершить- ся, свершилось. И… я был разочарован и подавлен. Ни с одной женщиной до свадьбы (что уж таить, и впоследствии), мне было так… не- удобно. О каком бы то ни было удовольствии, речи вообще нет. Это был просто «отстой», выражаясь современным мягким слен- гом. Возможно, эти подробности следовало бы и опустить, но всё дело в том, что скорее всего, эта «неудачная первая ночь» во многом определила весь дальнейший ход событий. Выяснилось, что мы не очень-то и подходим друг другу по части интимной близости, и это было для меня очень странным. Бывало, знако- мишься с женщиной, к примеру, в ресторане или на вечеринке, в этот же вечер попадаешь с ней в кровать, и всё проходит в самом лучшем виде: подъём, взлёт, апогей, плавное приземление и… всем хорошо, все довольны. Поскольку всем уже перепало по ку- сочку счастья, а ведь есть ещё силы и на второй заход. А тут... вро- де всё законно, всё официально оформлено, и, опять же, свадьба отплясала, ан вон оно как! Понятное дело, если нет интереса друг к другу, то никакие официальности-формальности не помогут… 92

Глоток свободы в начале января Но тогда я не придал особого значения, решил, что бывает всякое, и в будущем, всё наладится. А, наверное, зря. Потому что оставшееся время (чуть больше суток, после второго дня свадьбы), мы провели в загородном Доме отдыха, и там у нас снова ничего не получилось. Были какие-то потуги, искусствен- но создаваемые, которые ничего не дали. Немного позже, я отда- вал себе отчёт в том, что, наверное, слишком многого требовал от неопытной девушки, какой мне представлялась тогда Алина. Хотя некоторые «доброжелатели» намекали, что до меня у неё были и «ухажеры», и «женихи», я предпочитал считать эти раз- говоры обычными сплетнями. И даже, если в этом и была доля истины, то всё это оставалось в прошлом, которое, как известно, у каждого своё. В силу того, что я сам себя не считал «ангелом» в этом отношении, мне было совершенно всё равно, что было и чего не было до того, как мы стали семьёй. Прошло время. Я всё ещё, оставаясь «молодым специали- стом», пропадал на работе, которая отбирала у меня все силы, а жизнь «в большой семье» (мы с Алинкой, тесть с тёщей и млад- ший брат Алины) шла своим чередом. Как-то начала налажи- ваться и личная жизнь. Хотя, две семьи в одной квартире, это грустно. Об этом знает каждый, кому довелось испытать это сча- стье хоть недолгое время. Но, конечно, бывали и хорошие мо- менты, когда, например, молодая жена старалась преподнести мне сюрприз, в виде вечера при свечах, под «рябину на коньяке». В такие вечера мы пробовали разные виды любовных развлече- ний, и часто это приносило обоюдное удовольствие. Но бывали и вечера, когда мне хотелось расслабиться, а моя красавица не проявляла ко мне интереса. Фаза «болит голова» ещё не насту- пила, но была уже, что называется, на подходе, а ведь мы про- жили вместе лишь несколько месяцев. Тем временем, начались какие-то неясности с семейным бюджетом. Всю свою зарплату (а получал я по тем временам не- плохо), я отдавал Алине, но у нас почему-то никогда не было денег. Часть уходила родителям на наше содержание и общий 93

Евгений Скоблов • Первая Рыжая стол. Кое-какие деньги стали уходить на «покрытие недостачи» в обувном отделе универмага «Кострома», где в качестве про- давца трудилась моя вторая половина. А однажды, когда я устав- ший, злой и голодный пришёл вечером с работы, моя девушка устроила мне «показ мод». Два новых, очень модных и очень дорогих платья, на которые ушла почти вся месячная получка. Я был окончательно подавлен в тот вечер и попытался объяс- ниться, но тёща, разумеется, встала на сторону жены. «Не мо- жет же она ходить в обносках, в самом деле! А ты зарабатывай побольше, раз женился!» – жестко отчеканила она, и добавила: «Другие, вон, умеют жить и умеют зарабатывать, а ты одну зар- плату приносишь и ещё жалуешься. Зато пить умеешь хорошо и красиво!» Очень длинный и странный был для меня тогда вы- говор, особенно, если учесть, что я почти не произнёс ни слова. С того вечера, мне стали выдавать один рубль в день на питание и тридцать копеек на сигареты. Я, как говорят, «умылся» и боль- ше не «возбухал». Между тем, веселье в нашей общей теперь квартире, не пре- кращалось. Два-три раза в неделю, а то и чаще, жилище наполня- лось друзьями родителей Алины и моими приятелями. Весёлые пирушки радовали всех, кроме меня. Я себя неважно чувствовал на таких «собраниях». С наступлением весны, все эти сборища- посиделки переместились на дачу, которая находилась почти в черте города, ею владели родители жены. Водка лилась рекой, песни под гитару не смолкали, запах шашлыков и ароматы цветов перемешивались с манящими запахами женских духов, и всё это происходило на живописном берегу Волги. В этот период у нас с Алиной стало проявляться какое-то чувство, похожее на привязанность. До настоящей любви, как выяснилось, было ещё далековато, но всё же, мы стали значи- тельно ближе друг к другу, хотя в физическом смысле, гармонии по-прежнему не было. Может быть, это я не прилагал достаточ- ных усилий? Может, был недостаточно нежен и внимателен? 94

Глоток свободы в начале января Возможно и так, но я не чувствовал движения с другой стороны, вот в чём штука. Часто случалось так, что интимная близость превращалась в простое механическое действие: жена отбыла номер, муж исполнил супружеский долг, и, «будьте любезны»… Да, согласен, так может быть, если супруги прожили вместе хотя бы несколько лет, но для трёх-четырёх месяцев это, по-моему, чересчур. Лето 1983 года перевалило за середину, и Алина заявила, что очень устала на работе. Поэтому, она берёт отпуск и соби- рается поехать отдохнуть на море. Свой отпуск я использовал в начале года, и, разумеется, не очень обрадовался такому жела- нию моей суженой. Как же это так? У нас ещё всё так хрупко и неопределённо, а жена уже собирается одна в отпуск на море? Очень странно. Весьма странно. Я, конечно, высказался против этого, возражал, приводил аргументы и обосновывал, почему Алине нельзя (никак нельзя!) ехать сейчас куда-либо без меня. Но в бой вступила тяжёлая артиллерия в лице тёщи, которая мне очень доходчиво и убедительно объяснила, что её девочке тре- буется (срочно!) смена обстановки и свежий морской воздух, чтобы восстановить силы… Более того, Алиночка ведь поедет в составе туристической группы, которая формируется из отпуск- ников – сотрудников универмага «Кострома», так что беспоко- иться о соблюдении нравственности и «моральном облике на море» мне вовсе не следует. До сих пор я ничего глупее в своей жизни не слышал, но поскольку находился в глупом положении, в глупой обстановке, то подумал, кто знает, а может быть у них, у дураков, всё так и происходит? Вроде, на универмаг выдели- ли «коллективную» путёвку в Новороссийск, по местам боевой славы Леонида Ильича, и заодно поплавать в море… Хотя мне было очевидно, что здесь что-то не так... Я ещё какое-то время вяло сопротивлялся, но понимал, что они всё равно поступят по-своему. К этому времени мой голос в этой семье уже не значил ничего, и был совсем не слышен. 95

Евгений Скоблов • Первая Рыжая Но… что же во всём этом было не так? А вот что… Они проговорились. Это произошло совершенно непроиз- вольно. В один из «подготовительных» к поездке дней, за общим ужином вдруг затеялось обсуждение вопроса, с какого и на ка- кой вокзал в Москве нужно переехать, чтобы закомпостировать билет и сесть в поезд до Ялты. Одну минуточку, товарищи дорогие! Стоп, какой билет, какая Ялта? Ведь по вашим словам поезд с туристической груп- пой, чуть ли не от универмага едет прямо в Новороссийск, на- сколько я понял… Как же так? Последовала неловкая пауза. По всему, мои родственники оказались не очень опытными лжецами, но вполне уверенными в себе наглецами. Ну да, ну в Ялту, ну и что? Нужно больше ин- тересоваться делами жены и делами всей семьи, в конце концов! Не только о себе, любимом, думать! Но я был возмущён, о чём и высказался в резкой форме, по- скольку стало окончательно ясно, что никакой группы экскурсан- тов из универмага «Кострома» не существует, а моя «благовер- ная» собирается в Ялту самостоятельно. Милана Анатольевна, разумеется, приняла сторону дочери, но я затихать, как обычно это стало случаться в последнее время, не собирался. Я соби- рался продолжать скандалить, обвинять и обличать. Девушке девятнадцать лет, девушка замужем, девушка в одиночку катит на «юга»! Как и почему неизвестно… Это я так думал. Позже, однако, выяснилось, что всё очень даже хорошо известно, и куда конкретно едет моя красавица, и даже где, непосредственно, остановится. Конечно, это была их, можно сказать, стратегическая, гло- бальная ошибка. Эта поездка, по сути, расколола нашу хрупкую семейную конструкцию на «до» и после». Я это почувствовал, но сделать ничего не смог. И даже, если бы я продолжал сопро- тивление, всё равно бы они поступили так как решили. Ну и… 96

Глоток свободы в начале января меня самого тогда назвать образцовым семьянином было слож- но, честно говоря. Не был я примерным мужем, мягко говоря. Но рамки приличий мне соблюдать хотелось, потому я был воз- мущён и страдал. Тем не менее, где-то через неделю после благополучного отъезда Алины в «жаркие страны», я с компанией друзей-при- ятелей «забурился» в славный, до отказа забитый интересными женщинами, ресторан «Центральный». Всё организовалось по проверенной схеме, и к полуночи, мы с Ромкой оказались в квар- тире у двух, малознакомых женщин. Продолжение было бурным и безудержным, поскольку все, кроме Романа были в стельку пьяны. В общем-то, любезничать и вести светскую беседу нам было некогда, поэтому, по-быстрому распили бутылку шампан- ского и без лишних разговоров приступили к более близкому общению. Часам к трём ночи, я наконец, вернулся туда, где вот уже в течение четырёх месяцев мы находились в мучительном про- цессе создания новой семьи (благо, уютная квартира наших но- вых знакомых находилась в том же районе). В тёмной прихожей меня встречала Милана Анатольевна, как и полагается в таких случаях, в боевой стойке «руки в боки». – Что, негодяй, не нагулялся ещё? – сквозь зубы прошипела она, – что, теперь на проституток потянуло? Я понимал, что говорить что-либо в свою защиту было бес- полезно. Обмануть опытную, проницательную женщину в таких обстоятельствах просто нереально… как, впрочем, и во всех других обстоятельствах. – Да ладно, Милан-Антольна, – я изобразил усталый вид, благо хмель уже почти испарился из организма, – ну встрети- лись с ребятами, между прочим, вы их хорошо знаете… ну за- сиделись в общаге, повспоминали былое… ну с кем не бывает… Послушайте, мне завтра рано вставать… – Сегодня. 97

Евгений Скоблов • Первая Рыжая – Что сегодня? – Сегодня тебе, подлец, рано вставать. А лучше вообще не ложиться, я тебя будить не собираюсь. Но вот когда приедет Алина, мы с тобой… Тут Милана замолкла. Дело было в том, что со дня отъезда и по сегодняшний день, известий от моей жены не было, по случаю чего все были в некотором напряжении. Ни звонков, ни писем… вообще ничего. Видимо, она там, в Ялте весьма недур- но проводила время, отдыхая от забот семейных. – Иди спать, мерзавец. Но если это ещё раз повторится, у тебя будет бледный вид. Мы знаем куда идти и кому писать жалобу, понял?! – Нет, не понял. – Я действительно не понимал, почему мне угрожают, но, разумеется, чувствовал себя виноватым. Соб- ственно, я и был виноват, виноват во всём, и в первую очередь, что затеялся с женитьбой, не проверив, как следует, свои чув- ства. А также в том, что уже совершив этот шаг, не принял мер, чтобы в соответствующем направлении сформировать развитие наших отношений. Во всей этой глупой ситуации, наконец. Алина дала знать о себе тогда, когда она по моим сообра- жениям, должна была уже вернуться в Кострому. Она позвонила по междугородному телефону и сообщила, что билетов на поезд нет, и она задержится ещё, дня на три-четыре. Меня, разумеется, терзали жестокие и мучительные мысли. Я представлял себе Алину в окружении курортных любовников, в самых пикантных ситуациях и отсутствии каких либо тормозов в этих самых си- туациях. Родители жены были непроницаемы, холодны и тверды как камень, избегая разговоров на тему «Когда Алина вернётся домой». Казалось, им до моих терзаний нет никакого дела, но скорее всего, я ошибался. Всё это недоразумение с поездкой они переживали не меньше моего, но вида старались не подавать, потому что согласиться со мной, было равносильно признанию своего содействия в этой подозрительной поездке. А это было выше их сил. 98

Глоток свободы в начале января Алина вернулась через неделю, отдохнувшая, загорелая и совершенно чужая. Она смерила меня взглядом, небрежно бро- сила «привет» и сказала, что ей нужно в ванную и отдохнуть с дороги. В этот день мы больше не разговаривали. А на следую- щий, меня отправили на неделю в командировку, в Судиславль. Мне сначала показалось, а потом и переросло в уверенность, что наш окончательный разрыв – дело почти решённое. Сколько мы ещё будем вместе, неделю, месяц? Может быть и больше, но пока я был в командировке, я вдруг почувствовал невероят- но прекрасное ощущение близкого освобождения. Я чувство- вал себя гораздо лучше, и морально, и физически, работая по десять-двенадцать часов на выезде, чем во время томительных вечеров дома. Близости у нас не было со дня приезда Алины из Ялты, и нас не влекло друг к другу. Как-то натянуто и не очень весело отметили её двадцати- летие, в начале сентября. Мероприятие праздновалось на даче, при большом скоплении друзей и знакомых, и я там чувствовал себя неудобно. Это было сложное время. Возможно, я придавал слишком большое значение ухудшению наших отношений. Воз- можно, Алина в силу своей молодости, беспечности и глупости смотрела на всё происходящее, как на очередное приключение. Но родители её, в общем и целом пытавшиеся оказывать влия- ние на наши отношения, в роли главного виновника видели меня. Обстановка снова накалилась, как раз после того памятного Дня рождения. Сейчас мне представляется, что внутренне, каждый из нас понимал, что наш брак был ошибкой, и мы в общем, пусть неосознанно, но стали морально готовить себя к разводу. К тому же так сложилось, чуть ли не с самого начала, что та сфера, ко- торая должна была нас сблизить, сгладить острые углы, а имен- но, интимная близость (учитывая наш возраст юный), оказалась самым слабым звеном. Бывали, конечно, и удачные моменты в этом отношении, но лишь «очень иногда». Но кроме того, и это было гораздо серьёзнее, выяснилось, что нас вообще ничего не связывает! Оказалось, что у нас 99