Маски

СЛОВО О ПОЭТЕ Лучше всяких слов о поэте, актрисе по образованию, с загадочной Редакторской ремаркой – Наргиз, и ее творчестве, может поведать Маленькая двадцатистраничная книжка избранной лирики: « И оживет Мой сон», открывшая автору двери в Союз Писателей России. Главной особенностью книги, как отмечалось в предисловии, является Удивительное разнообразие отобранных стихотворений. Оживший сон поэта – ее новая, гораздо более полная и более разнообразная книга – « МАСКИ» - подобно театральной постановке, Мудро и талантливо разведена автором на три самостоятельные, Последовательные сцены: « Напевы», «Откровения» и «Наваждения». Поэтическая трилогия «МАСКИ» - высокая поэзия. И ее читателям, Независимо от возраста, порой придется вставать на цыпочки, чтобы Взглянуть за горизонт авторской фантазии. Впрочем, как обычно Бывает в таких случаях, каждый увидит там что-то свое. Илья Шурко – Грустный сказочник, Член Союза Писателей СССР ИНА-странное создание, То порыв-то ожидание, Наслажденье и страдание, Наважденье рифм и слов. Незнакомая планета, Искрометная комета, Из иного края света, Из фантазий детских снов. маме Мы убегаем в сказку От бед и неурядиц, Мы убегаем в сказку От быта и от слез, Как маленькие гномы, Как эльфы-скалолазы, Мы убегаем в сказку, Уходим в море грез. Когда наступит утро, И с ним звезда погаснет, И призрачные платья С заблудших душ спадут, Растает это Чудо – Придуманное счастье, Оставив лишь надежду, Что вновь его вернут.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ Принесли в ладонях небо, Положили предо мной. Что мне делать с этим небом? Разделить его с тобой? Принесли в ладонях солнце, Дали в руки – обожгло! Что мне делать с этим солнцем? Подарить тебе тепло? Принесли весенний ветер, Самый ветреный на свете, Что мне делать с этим ветром? Отпущу с тобой гулять! Принесли мне ночь в лукошке, Стало звездно за окошком, Что нам делать с этой ночью? Ночью детям надо спать. КОРОЛЬ – ОЛЕНЬ Снится мне, снится осенними днями Белый олень с голубыми рогами. В беге копыта покоя не знают Очи тревогу и боль излучают. Грезится сказка из старой Италии, Буд-то в него обратили Тарталью, И исчезает он в облаке снежном Прочь от возмездия в дали безбрежной. _ Нет, то неправда, послушать изволь! Ведь пред тобою несчастный король. Я одурманен и обесславлен, В дреме глубокой коварно отравлен, Только душа моя грустная, вечная, С обликом зверя навечно повенчана, Жить мне отныне в обличьи оленя Из поколения в поколенье… _ Бедный король, как тебя мне спасти? Жаждешь ли сам избавленье найти? _ Есть избавленье, но страшной ценой, Облик вернуть мой лишь жизнью чужой.

*** …И женщина ликующая шла. У ног ее, щенком послушным, Играло море. Зеленела мгла. Остаток дня был призрачным и душным. Кончался август. Лето на исходе. Чуть трепетали листья, словно тень. Казалось, в засыпающей природе, Вдруг разлилась предгрозовая лень. Она прошла – превыше всех желаний, Превыше слов пустых и суеты, Чудесной радугой воспоминаний, Ожившим воплощением мечты. *** Так неужели это зря: Капель в начале января, И листья цвета янтаря, Под снегом мерзлая земля, И я?... Зачем нежданная капель, Пока не наступил апрель, И мартовский соседский кот На мокрой крыше не ведет Фокстрот? Вдруг, зимней стуже вопреки Растаяли снеговики, И побежали ручейком, Перемешали снег со льдом, А что потом?!.. В сияньи солнца снег и зной Нас удивляют новизной, Звенит, шумит над головой, С небес нам посланный весной, Дождь проливной! *** У каждой речки свое наречье, Свое журчание и красота. Одна в лесочке, и день, и вечер, В другой купаются небеса. В моей Мологе живут пороги, Заводят воды водоворот. Попал в воронку – греби в сторонку,

Не то закрутит и унесет! Я у теченья прошу прощенья, Смотрю с надеждою на берега, И, к удивлению, на мгновенье, Смиряет воды свои река. *** Мы приехали на дачу В жаркий полдень, в летний зной. Я смотрю и чуть не плачу – Весь мой сад зарос травой! Не добраться до крылечка, Жжет крапива, хоть кричи. В синем небе, как из печки, Жарят солнышка лучи. Здравствуй, дом! Скучал наверно Ты без нас? Долой замки! Без тебя нам было скверно, Жаль дороги далеки. Но теперь мы снова вместе. Ожил дом и прошептал: Дорогие, все на месте, Вы мне рады? Я вас ждал! *** Мужу – Вл. Минину Манит грибами последними осень, Птицы в лесу не поют. Стелется неба унылая просинь, Лета прощальный приют. Пахнет костер можжевеловой стружкой, Жарко поленья горят. Вот бы сейчас сговориться с кукушкой – Время отправить назад. В теплый июль, в вересковую чащу, В блестки медовой росы… Но завершается день уходящий Дождиком редким, косым. ***

Осенью бывает небо синее В облаках пушистых, белоснежных. Удивленно смотрят травы в инее – Неужели зацветет подснежник? И обманчивое солнце осени Ослепляет глаз своим сиянием, И, доверчивые, не выносим мы Столь отчаянного разочарования. И с улыбкой не запечатленною, Затаенною под равнодушием, С высоты глядит на нас Вселенная, Как мы осень, замирая, слушаем. *** Ярославной бледноликой Выйду в поле до звезды. Лебедой и повиликой Скрою милого следы Улыбнусь глазами только, И пойму я, невзначай, - У любви улыбок столько, Сколько «здравствуй» и «прощай». Здравствуй, друг! Душа открыта, Лишь тебя она ждала, Ты пришел, и грусть забыта, Как вчерашняя зола. КАБАРДИНКА Кабардинка моя, Кабардинка, Древним Понтом манящая даль, Твои горы подернуты дымкой Облаков, затаивших печаль. Кабардинка моя, Кабардинка! Разноцветные летние дни, Твои горы в тропинках-морщинках, Море пенится в бухтах твоих… Хор цикад. Аромат можжевельника. Ручейков торопливый рассказ. Кабардинка – приют для отшельника, С твоих троп начинался Кавказ. ОСТРОВ

Там солнце и ветер Играют, как дети – В песочные бури, В безоблачный штиль… Загадочный остров, Так странно и просто: Он днем осязаем, А ночью незрим. Ласкается море В песчаном просторе. Песок белоснежный Целебен и чист. Слились во едино И радость, и горе. Спокойна душа, Как нетронутый лист. И в час расставанья Светло и печально Ему улыбнемся, Промолвив, - прощай Загадочный Остров! Ты здесь не случайно, - Чтоб помнили люди Потерянный Рай. *** На Покров зацвели золотые шары – Неизменные гости осенней поры. В золотые узоры закованный сад, Словно юные вдовы, березы стоят. Слово в танце, застыл хоровод золотой, Обернувшись несбывшейся детской мечтой. И дорога домой грустной тенью легла, Золотыми шарами навек поросла. *** ЗОЛОТЫЕ ШАРЫ « Никогда не возвращайся В прежние места» Г.Шпаликов Тоска по старому дому, как тоска по Родине. Никогда не забуду сон. Он приснился вскоре, после переезда. Буд-то иду к себе на прежнюю квартиру, поднимаюсь на свой

этаж, а лестница вся перекошена. Еле-еле добираюсь до двери, пытаюсь ее открыть, она поддается с трудом, приоткрываю ее, а внутри повсюду золотые шары. Пола нет, вместо него золотые шары, мебель, стены, все перевито золотыми шарами! Так и не смогла войти. Остановилась,, зачарованная, и не хотела просыпаться. Но… проснулась и поняла – назад в прошлое дороги нет. И все-таки это полуправда, потому что прошлое живет в нас! И золотые шары – это уже не сон, а явь. Долго не давали покоя мне эти золотые шары. Пока не родилось стихотворение « На Покров «. Сначала оно так и называлось: «Золотые шары». Последнее четверостишие выразило мелодию всей той, этой и будущей жизни: « И дорога домой грустной тенью легла – золотыми шарами навек поросла». КУМИРЫ МАРИНА И день настал – ее не стало. И был мороз. И шли во след. Ночь тяготила. Утро запоздало. И на нее возложен был запрет. Но губы тленные шептали так упорно: «Отстанут многие, но многие дойдут», И призовут ее из летаргии сонной, И руки сквозь столетья подадут. И, словно разнесенная плотина, Возникнет, всем цензурам вопреки, Во веки незабвенное – М а р и н а, Душистыми цветами у реки. И защебечут птицы утром ранним, Когда восстанут светом в темноте, И девочка с зелеными глазами, И Бог ее, распятый на кресте. . *** АЛЕКСАНДР / БЛОК / Золотые рассветы. Седые туманы. Незнакомые лица с родными глазами. Дремлет планета, как челн на волне. Звезд-маяков не сочтешь в вышине. Кумир на престоле в дымке веков. Поэт в ореоле из роз и стихов. Твержу, как зарок, словно в жажде напиться: «Александр Блок, можно к Вам обратиться?» Вижу, иль кажется? Словно во сне, Пустынною улицею ко мне, Сквозь призрачный свет задремавшей Невы, Беззвучной походкой являетесь Вы…

Тени сгустились. Город пуст. Слышу слова с неподвижных уст: « Все не случайно в нашей судьбе, Все свои тайны носим в себе…» Легкий ночной ветерок пролетел, Мокрые ветви акаций задел, Солнечный луч пробудил ненароком, Тайной осталось свидание с Блоком. КИПЛИНГ / « Если…» / Когда мне кажется, что мир утерян, Шепчу его слова: « О, если ты спокоен, не растерян,» - Яснеет голова. Когда душа под безрассудной властью Сжигающей любви, Учусь, как он, владеть своею страстью, - Стихает жар в крови. Приходится склоняться пред толпою В неравенстве борьбы? – Твержу себе: « Опомнись, будь собою И гордость сохрани! « Вся жизнь моя – в его твореньях, Он – в памяти людской. Зов Маугли – борьбы кипенье, И вечный бой! И вечный бой… * ** Вс.Ларионову Кумир уехал, озарив Прощальный час своей улыбкой, На память куклу подарив, И увезя футляр со скрипкой. Смотрела дева, чуть дыша, Как Ваши сани отъезжали, Казалось деве, что душа, Ее душа у Вас в футляре! Минули годы чередой. Привыкла дева быть кумиром. И вот Вы снова предо мной, Не молодой и не седой… Что Вам сказать? –

Ступайте с миром! *** Забытые кумиры Задумчиво глядят С истлевших пьедесталов На выросших ребят. Мой милый, я устала, Сними же с пьедестала, Сними же с пьедестала Мой выцветший наряд. Промчались, как мгновенья, Все праздничные дни. Осталось лишь забвенье. Поклонники ушли. Заброшены забавы Веселых юных лет. Сними же с пьедестала, Сними …- Ответа нет. *** Грустному Сказочнику Ах, милый друг, прости за откровенность, Мне захотелось перейти на « ты «, Прости за расточительную леность, За морок повседневной суеты. Июнь кружится песней тополиной. Рукой глаза от пуха заслони. Летят, прощальной почтой голубиной, Прекрасные, но прожитые дни. Еще не спета середина лета, И разнотравьем дышат вечера, А я ищу счастливее приметы, - Прости, ведь это детская игра. *** Валентине Гончаровой Сестра, скитаясь по столетьям, Я не могла тебя не встретить. z Где Медея над Понтом тоскует, Где соседствуют холод и зной, Солнце гроздь молодую целует И Норд Ост забредает порой, - Там, меж Морем, Землей, Небесами, Средь вседневной людской суеты

Бог Поэзии - Лиру оставил – Струн тех – Девы коснулись персты… *** Тень образа является во снах. Мелодия Творца – ваяет образ. Дай Бог! – я той мелодии сподоблюсь, И оживет мой сон – в моих стихах. Грядет рассвет. Лампада угасасет. Дрожит рука. В ночи минуты тают. Едва рожденные слова – слетают – На белизну невинного листка… *** …Мне семь лет. Смотрю на себя в зеркало и думаю: « А вдруг я уже глубокая старушка и только вспоминаю себя маленькую?»… Откуда такие мысли у ребенка? Может быть это говорит о зрелости души, которая воплотилась с «памятью « о прошлом? Отчего в таком раннем возрасте наполняла душу беспричинная тоска в час, когда вечернее солнце отражалось на стволах сосен? Почему в этот час приходило ощущение бесконечности Вселенной и конечности бытия?... – А как же мир без меня?... – И уходила земля из-под ног, и наворачивались на глаза слезы… С годами ощущение неизбежного конца ослабевало, а вместо него возникла уверенность, что я буду всегда. Возможно, так зарождалось Творчество. Я была странным ребенком. Кукол не любила. Зато нравились мальчишечьи игры и военные песни. Наверное оттого, что дедушка, мамин папа, с шестнадцати лет был военным. Прошел три войны и вернулся с последней весь в орденах, в звании подполковника и со сквозным ранением в ноге. Мало он пожил в мирное время. Умер от инфаркта. Врачи только руками развели, когда увидели его сердце – одна сеточка! Как он жил?! Как настоящий патриот, защищая свое Отечество. Даже на больничной койке, когда нельзя было двигаться, вскакивал ночами и звал в атаку. С раннего детства, дедушка каждый вечер читал мне книги. Сначала сказки, потом замечательную книгу Осеевой « Динка «. Никогда не забуду потрясающий философский урок, который он мне, ребенку, преподал. Однажды я спросила его: « Дедушка, а ты умрешь? « - Да. « А я умру? « - Да. « И мама? И бабушка? « - Да. « А Динка умрет? « И его ответ: « Динка никогда не умрет». И я его поняла! Вот так можно объяснить, что искусство бессмертно, что рукописи не горят, что герои художественных произведений не умирают… Мой другой дедушка – известный советский поэт и драматург, заслуженный деятель искусств, народный поэт Узбекистана – Сабир Абдулла. Автор многих книг, в том числе известной пьесы « Тахир и Зухра «, по мотивам народного эпоса. Я благодарна своим предкам за их любовь и никогда не забываю их. А от своего второго деда однажды получила неожиданную весточку, которая позже претворилась в маленькую поэму « ВСТРЕЧА ВНЕ ВРЕМЕНИ «. ВСТРЕЧА ВНЕ ВРЕМЕНИ Посвящается моему дедушке, Народному поэту Узбекистана

Мой отец, простой прозаик, Сабиру Абдулле Не читал мне, с детских лет, Ни стихов про глупых заек, Ни рождественский сонет, Так в кого же я поэт? Все смеются мне в ответ. Выручил меня сосед, Что моложе парой лет. - Я танцор и весь секрет – Был танцор мой третий дед! - Танцевать люблю я тоже, Но поэзия – дороже. Поищу в архивах ветхих, Где мои поэты предки? Целый день в пыли трудилась, Ночью – истина открылась… В ночи ко мне явился странный гость. Возник, как призрак, у меня в прихожей. Повесил плащ, как водится, на гвоздь. Дал мне понять – он не простой прохожий. Его войти с почтеньем приглашаю. Стул предлагая, мельком замечаю, Что выглядит сей призрак старомодно. Интересуюсь: что ему угодно? Он на вопрос вопросом отвечает: « Я вижу, Вы меня не ждали? Я предок Ваш – прадед родного деда». И началась неспешная беседа. - Мне одному из сонма домочадцев Дано в Миру с потомками встречаться И обращать столетия в мгновенья. Воспользуйтесь, дитя, моим уменьем! Искали Вы в архивах Ваших ветхих Истоки поэтического предка, Но слишком далеко Вы углубились. Поэт – Ваш дед. Ведь Вы при нем родились. - Послушай, добрый старец, мне поведай О жизни моего родного деда! Ребенком помню все его черты: Лицо, глаза, стол письменный, цветы, Недавно срезаны, лежащие на нем,

Как в детстве, снится мне старинный дом! И стены старые с причудливой резьбой, И комнаты, одна светлей другой, И сад огромный с спелым виноградом, Но я не знаю главного! - Постой, не виновата ты в неведенье своем. Разлука долгая стирает нашу память. Хоть не пришлось ему при жизни передать Ребенку свой талант – перо поэта, - Но дух его, как божья благодать, Переселился в Вас с другой планеты. Проведайте младенчества места, В дом уцелевший, дедовский, зайдите, В благие дни поэзии душа Спускается в забытую обитель. – Мчался поезд, мчался скорый, Через степи и поля, Озарив леса и горы, Встала красная заря, Поезд мчался стоголовый, Стовагонный великан, Повторяя: « скоро-скоро Мы обгоним караван», Спали люди беспокойно, Тихо вздрагивал вагон, Раздавался, колокольно, Полу-стон и полу-звон, Сонно звякали стаканы На столе проводника, Растекалися туманы, Путь дорога далека… Едем сутки, двое, трое, Спим, сидим, лежим, стоим, За окном, как будто море Зеленеет, а за ним То ли садики-игрушки, Золотые огоньки, То ли елки на опушке, Да степные ковыльки. Ночью горы показались, Словно призрачный Парнас,

Поманили и промчались, Навсегда исчезли с глаз. Горы, горы, ваши пики Только душу бередят, А на склонах ваших блики От резвящихся ягнят. Еду-еду-еду к деду, К деду- к деду –к деду еду. Стук колес, дороги даль, Редкий дождик на стекле, Лишь в душе моей печаль, Как фиалка в ноябре. Знаю, деда больше нет – Вот тоски моей секрет. Деда нет, а я – поэт. Я – поэт, а деда нет! Полу-лепет, полу-бред, Я поэт, а деда нет. Здравствуй, город мне знакомый! Мне знакомый, не родной. Здесь я дома и не дома, Одиноко мне одной. Поезд свистнул и умчался, Унося домой привет, А по рельсам разметался Слёз моих прощальный след. Длинной улицей зеленой, Мимо окон и дворов, Вдруг увидела знакомый Старый сад, дверной засов, Только окна-то, слепые, Заколочены доской, Словно стены неживые Затуманены тоской! Все, как день минувший встало Предо мной и ясно вмиг – Как хозяина не стало, Сиротою дом поник. Что ж, добрались-повидались, Пусть теперь, чем никогда. И расстались, может на год, На два, или навсегда.

Мы душою повидались! Проводила я его В час, когда стихи слагались Над могилой над его, В час, когда на черном небе Луч последний догорал, Он промолвил: « Я здесь не был, Это ветер нашептал Моим голосом летящим Песню мудрости воздал. Я невидимым, скользящим, Быстрым жестом, свой талант Передал тебе и снова Встал в гранитный пьедестал.» Как же так, ну как же так?!! Сжав отчаянно кулак, Боль почувствовав внезапно, Раскрываю я его: На ладони вижу ясно Дедом данное перо! Забрезжил свет в тумане Мирозданья. Растаял призрак. Затворилась дверь. Окончено вне времени свиданье. Я продолжаю Путь твой, дед,* поверь! Книга вторая ОТКРОВЕНИЯ фото *** Июль. Ирпень. Имбирь. Эспрессо. Жара. Истома. Духота. Лениво пишет поэтесса Все снова – с чистого листа.

Не отрекаясь от земного Ниспосланного бытия, Свою Судьбу вплетает в Слово Послушным росчерком пера. *** Я оденусь по-иному, Чтобы деву не узнали, И отправлюсь в путь-дорогу, И домой вернусь едва ли… Видно чайки накричали Мне исход в чужие дали. Всколыхнись, волна морская, Утоли мои печали. Одиночество – свобода? Иль за счастие расплата? На краю земного свода Свет прощального заката. *** Отвернусь и позабуду. Не пишу и не звоню. Как вчерашнюю простуду, От себя тебя гоню. Время – восемь. Утро ль? Вечер? На беду, иль на позор, На каком-таком наречьи Слышу шепот и укор? Решено – конец дорогам! Истоптались башмаки. Уходи же, ради бога, Не подам тебе руки! .* * * Из беды не страшно в бездну – Жаль погубленной души! жизнь казалась бесполезна, И в столице, и в глуши. Обрести б былую волю, Снять постылое кольцо, Обманув лихую долю, Птицей взмыть через крыльцо. Ну, а если негде скрыться, Лучше в омут головой!

Не поют в неволе птицы Даже в клетке золотой. *** Снова ночь. Горит лампада. Гулко близятся шаги. Я сама себе не рада. Помоги мне , помоги! Снова ночь. Белеет что-то На неприбранном столе. Видно строчки из блокнота, Что писались в феврале. Эта ночь седым туманом Мне на плечи опустив, Недочитанным романом Старой песенки мотив, Унесет мои печали В предрассветную зарю. Чьи-то губы прошептали: « Я люблю тебя, люблю…» *** Отцеловали губы, отлюбили. Постукивало сердце: « Ну и пусть « Вчера бокал нечаянно разбили, Считала – к счастью, оказалось – грусть. Отцеловали губы, отлюбили, И невозможно о другом писать. Меня, наверно, дома позабыли, Да только домом это не назвать… И после столь томительных усилй – Все изменить и заново начать, « Отцеловли губы, отлюбили» - Смогла одну лишь строчку написать. * ** Мой порог заметен. Стук шагов приглушен. Опускается мгла За узорным стеклом. Затаившись в углу, Сквозь малиновый шар, Наблюдаю пургу, Чуть жива, не дыша. Новогодняя ель – Божество из лесов,

Затворила апрель На морозный засов! Раскололся мой шар На кусочки стекла, Словно искры огня Из ночного костра. *** Выйду на улицу – Белый снег. Прохожий сутулится. Стрелок бег. Часы поломались. Искры в снегу. Все улыбались – Я не могу. Словно колодкой, Скованы ноги. Провод, как плетка, С края дороги. Я – голубица, Крошки хватаю. Мерзлые лица – Никак не оттают. Вышла на улицу – Видно зря. Кто-то сутулится У фонаря. *** Я друга ждал на Новый Год. Я был уверен – он придет. И стол накрыл: так для господ Слуга смиренный подает Еду, питье, вино и снедь, - Не удивить, а обогреть. Я друга ждал, но он не шел. Я волновался, я был зол, Считал минуты, в ночь глядел, Я без него не пил, не ел. Конец терпению настал! Сказав себе: « Ты честно ждал», Я сел за стол, налил вина, И выпил весь бокал до дна!

Его, конечно, я простил. Он опозданье объяснил. Он был у той, кому он мил, И с нею обо всём забыл! Мораль ясна: не пей вина, Коль не доказана вина. *** У меня есть друг. Каждое утро, просыпаясь, он говорит: « Сегодня я поэт!» И сочиняет, и напевает рифмы стихов, и счастлив, как Бог. Другой мой друг, каждое утро, - о, как он хитер! – лишь глаза откроет, тот час кричит: « Сегодня я актер!» И играет, и напевает монологи из пьес, и счастлив, как Бог! А один знакомый сапожник, свой день начиная, говорит: « Я сегодня художник!» И рисует, и напевает, и счастлив, как Бог. Есть у меня враг. Он обладает всеми этими достоинствами. Этот враг – я сам. *** Неотвратимо падает звезда, Смущая сумрак ночи ярким светом. И уплывают в Лету города, Лишь имена оставив в мире этом. Проходит жизнь людская на земле С младенчества к концу, неумолимо, Изменчива, как солнце в сентябре, И неизменна, словно маска мима. В наш вольный век мы перешли на фарс. Без париков, без грима и без масок, Отвергнув символ войн открытых – Марс, И отказавшись от размытых красок. Благообразие за маску служит нам – Под ним легко таить свои пороки. И все труднее и труднее нам Припоминать божественные строки. *** Из беды не страшно в бездну – Жаль погубленной души! Жизнь казалась бесполезна, И в столице, и в глуши. Обрести б былую волю, Снять постылое кольцо, Обманув лихую долю, Птицей взмыть через крыльцо.

Ну, а если негде скрыться, Лучше в омут головой! Не поют в неволе птицы Даже в клетке золотой. *** Иду, ищу Святые Знаки, И на земле, и под землей. Найду ль? Не ведаю. Собаки Бредут бездомные за мной… Моя кирка уж притупилась, Моя сума давно пуста, А вдруг их нет, а вдруг приснилась Мне их загадка? Пустота Меня объемлет, растворяя, Усталость мира опустив На плечи путника, внимая Его души немой призыв. И ложных истин озаренье Заворожит мои глаза, И вновь лукавое сомненье Затмит Святые Образа… *** Светлый облик. Кроткие глаза. Ясный взгляд с любовью мир объемлет. Чудный дар Небесного Отца В каждом сердце доброй тайной дремлет. Долго ль будем мы о нем мечтать, Ожидая мира просветленья? Долго ли в молитвах призывать, Принимая веру за сомненье? Погружаясь в мелочность обид, О святом Прощенье забывая, Мы не внемлем, что нам говорит Вечный голос с высоты Синая… И, в невежестве, бредя сквозь ночь, На пути, усеянном камнями, Не увидим, сквозь осенний дождь, Кто идет в полночной мгле меж нами. *** Стихи – неблагодарная стезя!

Во все века меж «можно» и «нельзя», Но, если пишешь ты лишь то, что «можно», Кто вспомнит о тебе, спустя века? Века, у воспаленного виска, Клинком, скользнувшим, по челу на плахе, Мучительна Судьба и высока – По углям, босиком, в срамной рубахе, Брести, без маяка в пути, И не роптать на выбор свыше, С достоинством свой крест нести И верить, что тебя услышат. *** Дождь. Весна. Сирень и слякоть. Запотевшее стекло. Мне шутить трудней, чем плакать, Нам с тобой не повезло… *** Дождь проливной, Я вновь тебе поверю, Вновь отзовусь на запахи весны В начале января… Сойду с ума – весне открою двери, И разревусь, когда Услышу: «зря!» Лазурью акварель рисует небо. Звенит капель. Резвятся ручейки. А мне шальной апрель важнее хлеба, Мне до него, как до твоей руки Достать… не просто! Как до неба, - тянусь, Встаю на каблуки, Превыше собственного роста! *** К МОРЮ Машина мчалась по улицам, обрызгивая редких пешеходов дождевой водой. До отправления поезда полчаса, а билеты еще не куплены. Наконец вот он, Курский вокзал. Толпы народа – провожающие, уезжающие. Вот и мы среди них, сольемся с их потоком!

Поезд. Нас провожают. Родители ужасно боятся отпускать нас одних на Азовское море, а чего бояться? Нам уже по двадцать лет, не школьницы! Ох уж эти проводы… Наконец объявлено – поезд отходит через минуту. Провожающие нехотя покидают вагон и тут же пристраиваются к окнам. Машут руками, вытирают глаза, делают какие-то непонятные знаки. А мы усиленно киваем головами и мечтаем поскорее отъехать. Вагон медленно трогается. Поплыли мимо нас родители, перрон, здание вокзала, скамейки – мы едем. Вагон ритмично вздрагивает, в такт словосочетаниям , звенящим в голове: « К морю, к морю, к морю». Подруга достает карты. Я отбрасываю свою часть колоды и сажусь у окна, прислонившись носом к стеклу. Пусть играют, если им нравится. За окном – поток пейзажей, сколько зелени! Речушки, садики, поля… А небо синее с разорванными облаками – голова кружится. Хорошо ехать в поезде, ничего не скажешь, особенно, если тебе двадцать, вся жизнь впереди, планы - только успевай воплощать. В голове волнуются рифмы, упрямо приказывая: « запиши, запиши, потом жалеть будешь, а мы уйдем». Вскакиваю, хватаю ручку, блокнот и погружаюсь в писанину. Сколько прошло времени? Три часа, а показалось, что пара суток. За окном совсем темно. Огоньки встречных поездов ослепляют и после них становится еще темнее. Фонари пробегают мимо, домики с зажженными окнами подмигивают вслед. Станция, полустанок, снова станция. Город Орел, город Харьков… Засыпаю. Мысли путаются. Вздрагиваю от возни в купе. Подруга с соседкой стараются закрыть дверь. Ну не дадут заснуть! Встаю и изо-всех сил захлопываю дверь. Все. Сплю! Как сладко укачивает вагон. Погружаюсь в темное небытие… Но что такое?! Открываю глаза. Уже светло, но очень рано. Опять они возятся! На этот раз дверь не открывается. Все шишки на меня, я захлопнула. Стучим, чтобы нас открыли. За дверью тоже волнуются. Советуют влезть через окно в соседнее купе, а оттуда уже в тамбур. Шутники несчастные, тут не до смеха! Слава богу, открыли. Едем дальше. « К морю, к морю, к морю» - стучат колеса, погружая в легкую дремоту. Все дальше увозя нас от Москвы, от дома, от мамы – из детства во взрослую жизнь. ОЖИДАНИЕ Без грома буря. Без звука плач. Глаза зажмуря: любовь – палач. z Каин, не кайся, полно, Лучше мне волю дай! «Чудище обло, озорно, Стозевно, страшно и лаяй!» Звон телефонный долгий. Звон колокольный дольний. Здесь от Москвы до Волги Нету дороги вольной. Шаги отстукивая гулко, По мостовой, по мостовой, Идет по гулким переулкам Мой милый с гордой головой.

z Ночь. Бессонница глумится Над измученной душой. Не примчится в колеснице Долгожданный рыцарь мой. Ветер полночи, неслышно, Залетит в окно ко мне, Передай ему, Всевышний, Мои мысли в тишине. Предрассветные минуты, Скоро утро, и, конец – Унесет златые путы Скорбный вечности гонец! z Ворвался день – веселый, юный, Весельем улицы полны, Одним большим потоком шумным, Шальным дыханием весны! И я в вертеп многоголосый Вливаюсь тихим ручейком, Обрезав ножницами косы, В другом обличии, тайком Уйду, черницею смиренной До той поры, когда опять Вернется милый, неизменный, Чтоб вновь любить и вновь страдать! z Гора – оранжевое чудо, Незыблемый, стоглавый зверь. Я знаю, ты пришел оттуда! И возвращаешься теперь. Подруга ночь! Бессонница за мною Следит, глазами красными блестя. О, как сберечь того, кого не стою? От недостойного, как мне сберечь себя?! Вода с огнем несовместимы, Как зелень трав и снега хлад, Не удержать тебя, любимый, Я – дочь зари. Ты – мрака брат!

*** Не зрячая. Улица громом Машин завывает, Иду. Куда? – Не знаю. Не зрячая. Трамваи, Трамваи по рельсам Мелькают. Беда – Пути теряю. Иду в бреду. Мой поводырь Потерян, И посох стар. Знать на беду Чужими мой путь Осмеян – Лечу в Тартар! И как понять – Слепые ведут Пророчицу Без дорог?! Не услыхать Сквозь пенье Машинного счетчика Тебя, мой Бог… Не зрячая. Я вижу Свою дорогу Среди слепых. Батраче мой! Верни мою душу Богу, Возьми у них. Поэзия! Я твой батрак По – неволе, Прости меня, Что, если я Бросаю По доброй воле

Играть в тебя?! Незримо я - Уйду, Смешаюсь с толпою Слепых. Глухих. Незримая. Стою, Прощаюсь с тобою, Мой бедный стих. *** Верую, Господи, верую! В ясное солнце лучистое, В вишню цветущую, белую, В Деву Марию пречистую! Верую в море лазурное, В небо бездонное, синее, В маково поле пурпурное, В звездные искорки инея, Верую в жизнь бесконечную, Верую в счастье безмерное, Боже, в Любовь твою вечную Верую! Верую! Верую ОТКРЫТИЕ ПУТИ Дверь открыла немолодая женщина. Старой ее назвать было немыслимо. Это была Актриса. Глаза – умные, лучащиеся добротой, внутренним светом. Красиво уложенные волосы, благородный лоб. Элегантный черный костюм, молочно-белая кружевная кофта, скрепленная у ворота брошью. Судьба так сложила обстоятельства, что встретились мы с Юлией Карповной Сперанской по театральным вопросам, а оказалось все гораздо сложнее. В ее лице я встретила своего духовного наставника. В ее доме я прочитала книги, о существовании которых большая часть людей , по-видимому, не имела представления.: Лидбитер, Анни Безант , Блаватская, Эдуард Шюре и другие. Это теперь эзотерическая литература продается где пожелаешь и приобрести ее может каждый. А тогда… Некоторые из книг Юлия Карповна давала мне домой. Первая из них – « Жизнь Рамакришны и жизнь Вивекананды». Позже « Мудрость Мира» Анни Безант. Эта книга впоследствии была передана мне по наследству в память о Ю.К. Сперанской. Одновременно с духовным каналом открылся поэтический. Стихи приходили так, словно их кто-то диктовал. Никогда не забуду, как Ю.К. говорила: « Пиши, Ина, пиши!» И :»Верь, Ина , верь!» И я верую.Верую в силу духа, верую в бесконечность Вселенной, верую в бессмертие человеческой души, в то, что уходя с земного плана, мы продолжаем свое развитие на других уровнях»

Юлия Карповна Сперанская была ведущей героиней в труппе народных артистов братьев Адельгейм. До последних дней она хранила у себя в доме театральные костюмы, фотографии и документы театра, позднее она передала все это в музей ВТО и в ЦГАЛИ. По заказу издательства ВТ О она написала книгу о братьях Адельгейм, в которой кроме дневника братьев, подробно описала технику их театральной школы, так, что любой понимающий актер может ее освоить, если будет внимательно читать. Всему этому она учила меня. До сих пор, играя в спектаклях, я использую многое из того, что знаю от Ю.К. и чему сейчас не научит никто. Театр и эзотерика в наших занятиях были неразрывны.Репетиции перемежались с разговорами об оккультном. . Очень хочется вспомнить предъисторию написания книги о братьях. Однажды Ю.К. приснился сон. Вся их труппа сидит в творческом полукруге перед склепом братьев. Вдруг из него выходят братья и начинают подходить к каждому из актеров, говоря им свои напутствия. Когда очередь доходит до Юлии Карповны, они останавливаются перед ней и говорят: «А ты поставишь нам памятник!». На этих словах она проснулась. Несколько дней Ю.К. вспоминала этот сон, недоумевая, почему памятник? Почему она? Вскоре ей позвонили из издательства ВТО и попросили написать книгу о братьях Адельгейм. Ю.К. стала отказываться, а потом вдруг поняла – книга, ведь это и есть памятник! И согласилась. Вот такая мистическая история. Пишу эти строчки про памятник. Удивительно переплетаются события в судьбе. Юлии Карповны давно нет на земном плане. Она пребывает в высших сферах духа и творчества и, если верить ее словам, передает мне свои лучшие качества и следит за моими успехами. Милая, родная Юлия Карповна! Да. Книга – это памятник. Так пусть в моей книге поэзии будет жить частица Вас. Всю жизнь я чувствую ту невидимую духовную ниточку, что связывает нас с Вами, она, как барометр, указывает мне верный Путь. Книга третья НАВАЖДЕНИЯ Фото МАСКИ « Скучая, ждали зрители развязки, И к вечеру остепенялись маски» Алекс.Поп./ 711г/ *** Кочует балаган С дороги на дорогу, И старенький орган Один мотив ведет. Задумчивый Чудак, Прекрасный и убогий, Смахнув слезу на фрак, Степной цветок сорвет. Чуть музыка слышна,

Но скрип колес сильнее Кибитка – дом бродяг, Плетется сквозь века, Прекрасная Страна! О ней мечтал во сне я, Как ранняя звезда, Все так же далека. *** Музыканты не хотели, Чтоб замолкли менестрели, Говорили очень долго О превратностях судьбы. Вспоминали все сначала, Как когда-то от причала Уходили в край заветный Флибустьеров корабли. Ах, гадали-разгадали, Что там в Вечности видали, Но узнали лишь от Смерти И не в силах рассказать, Что там было в мире тайном, Незабвенном и случайном, Вы мне на слово поверьте И не надо тосковать. Взором к Богу обратились, Но совсем не удивились, Что никто им не ответил Из бескрайней синевы. *** Успех! Тебя мне не постичь, Неуловимый и незримый! Как нелегко тебя настичь, И как легко промчаться мимо. Шутов неблагодарен труд, Цена упала вдохновенью, За грош бродяги продают И дарованье, и уменье. И пьяный зал, и гнусный смех, Насмешки, пошлые и злые: А ну, паяц, пляши для всех,

Тебе кривляться не впервые! Но где же пониманья нить?! Ужель в наполненном стакане? Шекспира « Быть ли не быть» Шуты не ставят в Балагане! Но силой чудною искусства Будили чувства мы в сердцах, Забывших, что такое « чувства «, Не знавших, что такое « страх «. Не мастерством, а вдохновеньем Порой срывали мы успех – Сверхчеловеческим уменьем, Скрывая слезы, выдать смех! *** В кулисе шут беззвучно плачет, Цветной слезой смывая грим. Случайный баловень удачи. Судьбы бездомный пилигрим. В удел стезя ему такая: Смеяться, плача, и чудить. Цветы, с насмешкой получая, Тупую публику смешить. Остановиться невозможно, Отречься, бросить и уйти. Себя найти легко, иль сложно? На сцене – Шут. Творец – в пути. рисунок ТИЛЬ О Фландрия, скорбящая по выну! Прими его в свой необъятный склеп. Великий нищий, ставший исполином, Без глаз твоих несчастный мир ослеп. Пусть плоть его погребена навечно, Его мятежный дух остался жить. Он проявляться будет бесконечно И никогда не даст себя забыть. О Фландрия, не плачь, он возвратится! И имя « ТИЛЬ» на языке родном Вновь зазвучит, парящее, как птица, Чтоб вновь родиться в облике ином.

Ничтожества навеки умирают. Герои лишь на время засыпают. НЕЛЕ Окаменело цепи сведены. Глаза закрыты. Слезы позабыты. И черный саван согнутой спины. И рук излом. И волосы покрыты. Пыль на дороге. Посох позабыт. А губы не разжать, заледенели. Лишь взгляд из-под прикрытых глаз следит, И слышен шепот: « Неле-Неле-Неле…» Ты полу-грезишь, полу-спишь, Не чувствуешь ни стужи, ни дождя. И на вопрос: « О чем, душа, скорбишь?» Услышишь тихо-тихо: « жду тебя…» Сидеть так будешь много дней подряд. Но нет дороги, что ведет назад. МАСТЕР И МАРГАРИТА Сиреневый вечер на город упал. Желанная встреча – не праздничный бал. Старинная башня. Дома. Светофор. На темной ограде железный узор. И женщина в черном с цветами в руках, В молчании гордом идет, а в цветах Мерцают дождинки, призывно блестят, Как желтые льдинки, как солнечный град. Недели идут испытаньем жестоким, Спешит на свиданье с другим одиноким. - О Мастер, любимый, тебя я ищу! И днем, и в ночи, на судьбу не ропщу… Преграды и годы сгорят на кострах. Тоска и невзгоды рассеются в прах. И, с радостью в сердце, пойдем под венец По Млечной дороге влюблённых сердец. *** Коломбина. Пьеро. Арлекин. Молчаливые судьи мои. Я пред вами – один на один. На руинах своей любви.

Променяв на пожатье рук Свечи сыгранного спектакля, Я одна замыкаю круг – В центре рампы немая капля. И в молчании, и в пустоте, И в холодном дыхании зала, Проступают, как кровь на кресте, Те слова, что вчера сказала. Как лампады, светились глаза, Обреченно кривились губы. С тела сорванные образа. Падших ангелов звали трубы. Ну, давай, говори, не жалей! Ну, прерви, наконец, молчанье, Я тебе не надену цепей В виде золота обручального. Ты свободен, свободна и я, И не взять меня в плен печали, Это вечные колокола В нашем сердце сто лет звучали. КАССАНДРА Кассандрою стою на сцене шаткой. Подслушиваю заговор украдкой. Предвижу гибель Трои и Долона. Не сохранить им царственного трона. Путают интриги, лжевиденья, Ономай с Гелоном , без сомненья, Обмануть желают всех на свете. Ради денег – сто ударов плети По рабам презренным, подневольным, Не гулять им по степям раздольным, Не видать победы искрометной, Им, несчастным, будет незаметна Миссия ахейских войск огромных, Спрятанных в подарке, Мест укромных Во дворце найдут они немало… Мне награда – лезвие кинжала!

*** Мы играем в прятки – жмурки По дворам и закоулкам, И не ведаем причины, Что заставила скрываться Под веселою личиной, Безмятежно улыбаться Тем, кто нам совсем не нужен, С теми, кто лишь просто так Приглашен на званный ужин, Но не в душу! Лишь простак Не заметит равнодушья Наших глаз, и никогда Не покажем мы случайно, Как нужны друг другу мы, Только взгляд мелькнет печально Сквозь молчание зимы. ШУТ Снег-дождь, смех-стон, Бубенцов перезвон, Посмотри, не тужи, Что там видно во ржи? Ха-ха-ха! Как смешно, Как немое кино! Вот-так жизнь, хороша, За душой – ни гроша… Сколько можно, устал! Был горяч и удал, Только силы ушли. Трудно жить без любви. Голова, голова, Так болит, так болит… Брось на ветер слова, Царь смеяться велит! Были-небылицы, Сплетни на плетень, Врали, врали лица,

Все, кому не лень, А потом пристали: Покажи, рассмеши, Покривляйся с нами, Иль спляши! Маска, прочь! За ней другая, Третья, пятая, шестая, Сколько масок! Где лицо? Не кончается кольцо: Замкнутое, вечное, Горе бесконечное. - Ну и что? Не беда, Ты ведь в маске всегда, Горе брагой залей, Да на площадь скорей! Ну, куда ты упал, Что ты там потерял, В этой грязной луже? Что ты ищешь? – ДУШУ… Эй душа, откликнись! Где ты потерялась? Может вместе с чаркой В кабаке осталась? Может заблудилась? По-миру пошла? Только я-то помню Ты со мной была! Снег-дождь, смех-стон, Бубенцов перезвон, Эх, друг, жизнь не та, Скукота-маета… Оглянись, не тужи, Что там видно во ржи? Ничего не горит, Только сердце болит. АКТЕР Под вечер захожу в пустой буфет. Костюм из « Беранже» на мне одет. Грущу средь мрака, бутафорского тряпья. Совсем один. Снимаю маску я.

Плывут перед глазами образа. Ладонь устало положу я на глаза. Как долог перечень несыгранных ролей: Героев, слуг, шутов и королей. Финал! Шут с Королем ушли домой. И два шага всего до проходной. Старик – дежурный дремлет у дверей. А сцена шепчет вслед: « не уходи! Не смей». *** Театр – моя Жар Птица. Таинственный, мудрый маг. То плачет, то веселится, То замедляет шаг… Твоих пилигримов лица – От Фауста до Пьеро, Осталось в ночи светиться Оброненное перо… И мне суждено, Жар Птица, С восторгом тебе служить И плакать, когда случится Перо твое находить. ЮРОДИВЫЙ Подайте на жизнь чуть-чуточку. Услышьте меня на минуточку. Могу вам напеть веселую. А можно и грустную песенку… А это для вас – маленький вальс. Танцуйте, танцуйте, пока играю, Я про вас все знаю…знаю.. Что, боитесь? Куда же вы, остановитесь! Дайте ручку погадать, Ваши судьбы рассказать, Не бойтесь, я сумею… Душою болею… О, как же я смею, У вас рука белая, тонкая, Могу по-ло-мать… О-о-ой! Песня звонкая,

Расхочется спать! Куда вы, постойте! Со мною спойте! Не можете. Ой, какое небо бе-ло-е-е, Горе-горе переспе-ло-е-е, Затянулся этот дождичек, Эта глина-глина серая… Подайте на пропитание, Вот рука для подаяния… Целый день брожу по улице, Солнце тучею зажмурится… Тссс! Шарманка играет. Слушайте. Это песенка. Ой играй моя хорошая-я-я, Забывай обиды прошлые… Да вы совсем не слушаете? Вам не нравится… Надо мне поправиться, Чтобы дописать ту картину… У меня всего одна лучина, На одну ночь, и кисти старые, А краски кончились… Мне только чуть-чуть денег… О, это слишком много… Что с вами? Вы плачете… Не надо! Я виноват, Сыграю веселую: Как хорошо у нас в таверне, Много веселых кабальеро, Деньги звенят, как кастаньеты, Гоп-ля, гоп-ля1.. Простите… О, встаньте!!! Зачем вы, на колени, Передо мной?! Я не стою… Я всего лишь художник… Шарманщик… Юродивый… НАВАЖДЕНИЯ

*** Страх поселился В городе мертвом. В полночь постился Дьяк в кабаке. Страх поселился Осенью желтой. Утром молился Дьяк в уголке. Осенью поздней Дьяк удавился, Страхом затравлен Возле реки. Знать это правда, То, что у страха, Ночью у страха Глаза велики! *** На бесовском на балу Веселится братия. На чугунном на полу Втоптано распятие. От копыт и от сапог Гром не прекращается. Позабыт и царь, и бог, А земля вращается. Темный морок закружил В вихре, не опомниться. Где я жил и кем я был? Эх, никак не вспомнится! Бесконечною рекой Вина разливаются. Адский пламень подо мной, А земля вращается. Ах, кружится голова, Всполыхи повсюду, Позабылися слова Из святого « Чуда»… Злобный хохот оглушил, Ослеплен, раскаялся!

Все пропало. Где я был?! А земля вращается. *** Как у нас да по-над городом По-над каменным, над белым, Разлетались черны-вороны, Да демоны, ах демоны! Все дороги им открыты, Я хочу умчаться с ними, Мне не надо жизни сытой С жемчугами дорогими! Мне бы так вот порезвиться, Да попрыгать над кострами, Я б хотел средь вас родиться, Да скитаться вместе с вами. Ах, и воздуху мне мало, И движеньям нет размаха! Что-то небо замолчало, И земля дрожит от страха?.. Чу! – сомненье, как спасенье В помутневший ум вселилось И заставило очнуться Душу, что переместилась Из меня. И повернуться Грешным ликом к лику Бога, И упасть в изнеможженьи Близ священного Порога. ЛЕТУЧИ Й ГОЛЛАНДЕЦ Он ушел в океан на рассвете. Стал попутчиком буйный ветер. Кораблем была лодка-смолянка, А за штурмана – чайка-морянка. Он ушел в океан на рассвете. Разгулялся попутный ветер. Затрещала лодка-смолянка. Закричала чайка-морянка. - Берегись, мореход непокорный! – Завывали суровые волны, - Поверни свой челнок рукотворный, Наши недра обломками полны! –

Не послушался путник гордый, Не послушал себе на горе, Насмехался: « Пугайте мертвых!». И его поглотило море! С той поры всякий раз в непогоду Появляется странная лодка. Вслед за нею летит буйный ветер, А над мачтой кружится чайка. *** Лавина денег потекла В мои карманы, как смола, И от вчерашних мук зола Меня засыпать не смогла! Благословляю этот день, Когда врагов накрыла лень. Пока они играли бал – Для нас час истины настал. Спасибо вам, мои друзья! Теперь от вас свободен я, И ваш предательский баласт Меня отныне не предаст. Как встарь, свободен и богат, Иду вперед, а не назад, Все, что желаю, создаю И никогда не устаю. Легко и радостно, без вас, Пою, творю , как в первый раз. Золу во злато превратил И, улыбаясь, победил! *** Море – стальное пламя. Мост висит. Море, идемте с нами! – Зов навзрыд. Милый, идите рядом, - Вас прошу, Самым последним взглядом За душу! Шаг. Расстоянье уже. Два. Вот Он. Три. Нам не будет хуже?

Стрелок звон. Море, ты прячешь чудо Про запас. Девой морскою буду, Только б спас! Мост – это жизнь. Вот и держись. Не в силах – сгинь. Не хочешь – рвись. *** Строчки последние, Станьте стихами, Кончу намедни Играть со словами, Слушай, мой Гений, Белый листок, Для поколений Я не Пророк. Я отрекаюсь От строчек своих. Грешница, каюсь, - Нет разума в них. В море растерзанные паруса – В Лете развеянные голоса. Ноль часов. За окном февраль. Двух зрачков Ледяная сталь. Цифра тринадцать – Значит среда. Время прощаться Нам навсегда! Бедный мой Гений, Чистый листок, Для поколений Я не Пророк! рисунок

*** стр 7 стр 8 О Творец, зачем меня призвали стр 9 В этот мир с открытыми глазами?! стр 10 Желтая в пустыне бродит Осень, Стр 11 Блеклыми играя волосами. стр 12 стр 13 Тайна бытия во мраке скрылась. стр 14 Для чего живу? Зачем умру? стр 15 Лишь на миг темница озарилась, стр 16 Чтобы снова погрузить во мглу. стр 17 стр 18 Прошлой жизни свет ночами снится. стр 19/ Мой очаг не в том краю зажжен. стр 20 И не вьет гнезда весною птица стр 21 В этом мире, где стоит мой дом! стр 22 Не бывает ничего случайно, стр 23 Цепь причин нам не дано познать, стр 24 Где жила – неведомая тайна, стр 25 Встречу ли родных себе? – как знать… стр 26 стр 27 СОДЕРЖАНИЕ Книга первая НАПЕВЫ Мы убегаем в сказку Колыбельная Король – олень И женщина ликующая шла Так неужели это зря? У каждой речки с вое наречье Мы приехали на дачу Манит грибами последними осень Осенью бывает небо синее Наше северное небо Ярославной бледноликой Кабардинка моя, Кабардинка Остров На Покров Золотые шары / проза/ КУМИРЫ Марина Александр /Блок/ Киплинг Кумир уехал, озарив… Забытые кумиры Ах, милый друг

Где Медея над Понтом тоскует стр 28 Тень образа является во снах стр 29 Мне семь лет…/ проза / стр 30 Встреча вне времени / поэма / стр 32 Книга вторая ОТКРОВЕНИЯ стр 41 Июль. Ирпень… стр 42 Я оденусь по-иному стр 43 Отвернусь и позабуду стр 44 Из беды не страшно в бездну стр 45 Снова ночь.Горит лампада стр 46 Отцеловали губы, отлюбили стр 47 Мой порог заметен стр 48 Выйду на улицу стр49 Я друга ждал стр 50 У меня есть друг стр 51 Неотвратимо падает звезда стр 52 Иду, ищу святые знаки стр 53 Светлый облик. Кроткие глаза Стр 54 Стихи – неблагодарная стезя! стр 55 Дождь. Весна. Сирень и слякоть Дождь проливной стр 55 К морю / проза / стр 56 Ожидание стр 58 Не зрячая стр 62 Посвящение поэту стр64 Верую, Господи! стр 66 Открытие Пути / проза / стр 67 Книга третья Наваждения стр 71 стр 72 МАСКИ Кочует балаган Стр 73 Музыканты – менестрели стр 74 Успех! Тебя мне не постичь… стр 76 В кулисе шут… стр 77 Тиль стр 78 Неле Стр 79 Мастер и Маргарита стр 80 Коломбина. Пьеро. Арлекин. стр 81 Кассандра стр82 Мы играем в прятки-жмурки стр 84 Шут стр 85 Актер стр 86 Театр – моя Жар Птица Юродивый стр 88 НАВАЖДЕНИЯ стр 89 Страх поселился в городе мертвом стр 90 На бесовском на балу стр 91 Как у нас да по-над городом стр 92 Летучий голландец Лавина денег потекла

Море – стальное пламя стр 93 Строчки последние… стр 94 О Творец, зачем меня призвали… стр 97 Содержание стр 98 Послестишие… и выходные данные стр 101 нарзац 1 страница: Ангел хранитель у всех за спиной. Небесный учитель в жизни земной. Путника верной дорогой направь. В странствиях вечных его не оставь. 2 страница Когда износятся дороги, Когда глаза лишатся слез, Покинув чудные чертоги, Воскреснет вновь Иисус Христос! *** Выходные данные / на стр 101 / Послестишие… Тише, тише, Не спугни дуновение свыше… Художественный редактор И. Шурко Компьютерный дизайн В. Минин Фотографии В. Минин Художник И. Глевкин Книга посвящается моим любимым и близким, вдохновляющим меня людям: маме – Ильиной Инессе Сергеевне, мужу – Минину Владимиру Анатольевичу / другу, помощнику и критику /, Илье Ильичу Шурко – Грустному Сказочнику, моему « крестному отцу» в литературе и поэзии. Низкий вам поклон и благодарность! С любовью, автор.





Книга первая. Напевы  На ладони вижу ясно Дедом данное перо! Забрезжил свет в тумане Мирозданья. Растаял призрак. Затворилась дверь. Окончено вне времени свиданье. Я продолжаю Путь твой, дед*, поверь! * Сабир Абдулла — поэт и драматург, заслуженный деятель ис- кусств, народный поэт Узбекистана. 43



КНИГА ВТОРАЯ ÎÒÊÐÎВЕНИЯ



Книга вторая. Откровения  *** Июль. Ирпень. Имбирь. Эспрессо. Жара. Истома. Духота. Лениво пишет поэтесса Все снова — с чистого листа. Не отрекаясь от земного Ниспосланного бытия, Свою Судьбу вплетает в Слово Послушным росчерком пера. 47

 Инесса Ильина. «Маски» *** Я оденусь по-иному, Чтобы деву не узнали, И отправлюсь в путь-дорогу, И домой вернусь едва ли… Видно чайки накричали Мне исход в чужие дали. Всколыхнись, волна морская, Утоли мои печали. Одиночество — свобода? Иль за счастие расплата? На краю земного свода Свет прощального заката. 48

Книга вторая. Откровения  *** Отвернусь и позабуду. Не пишу и не звоню. Как вчерашнюю простуду, От себя тебя гоню. Время — восемь. Утро ль? Вечер? На беду, иль на позор, На каком-таком наречьи Слышу шепот и укор? Решено — конец дорогам! Истоптались башмаки. Уходи же, ради бога, Не подам тебе руки! 49