Московский Парнас 3/19

ПОЭЗИЯ Потом всё осталось Бесславною мерой И гибелью тысяч Невинных людей. Осколки зеркал Из небесных чертогов, В которых искали Наград и чудес, Застыли в безвременье Зло и убого. И ангел всех радостей Всуе исчез. Но было другое – Свободные слухи, Которые в адских Провалах снуют. Где рушится мир – Там, в бедламе разрухи, Другие посланцы Из ада встают. Был граф далеко В мире звёздных баталий, И весть ему эту Отбил метроном, В котором секунды От боли метались, И рушился царства Российского дом… 51

ПОЭЗИЯ 5. ШЕЛКОПРЯД И ЧЕЛОВЕК …Мир не сотворён, а он твopится. И жизнь есть ничто иное, как творение. И мы, люди, орудия творчества. Лев Толстой Шелкопряд превращается в кокон, Чтобы бабочкой снова родиться. Человек поступает жестоко, Чтобы в шёлк дорогой нарядиться. Всё в природе подвластно сомненью. Кто-то верит, что счастье в погоне, Кто, вкусив мёда сладкого, стонет, Кто-то млеет в чужом изумленье. Что казалось простым и желанным – Превращается в нити для шёлка. То, что истинно, – кажется странным, Гаснет вера в пустых кривотолках. Нить судьбы, растянувшись на годы, Вновь свивается в ткань мирозданья, Это снова всё та же природа, Это – та же стезя созиданья. Так и в коконе – бабочке тесно, И, очнувшись, всё к свету стремится. Человек жить старается честно, Но не станет свободным, как птица. В том разнятся истоки свободы – Та, что в бабочке, – дух её прочит, Человек – подмастерье природы! – Смысл в истине точит и точит… г. ЭЛИСТА 52

ПОЭЗИЯ Алла СВИРИДОВА ВЕНОК СОНЕТОВ О, сколько раз водили на Голгофу! 1 О, сколько раз водили на Голгофу! Ищи с времён Танаха* эту связь. Народ Израиля, с врагом борясь, Не знал, кто равен в битве Голиафу. Вот юноша Давид, в руке праща, Выходит против силы смертоносной. Издёвкой филистимцу был несносной Мальчишка, в бой вступивший не ропща. Огромен и силён был Голиаф, Но бой был краток: камнем враг повержен. Тот победил, кто истине привержен: Не всякий, кто могуч, бывает прав. Да, Мир жесток. Борьба за днями дни – И крик стоял: распни его, распни. * Танах (ивр.) – Священное Писание. Поэтесса и прозаик, автор нескольких книг, член СП России и Академии российской литературы. Жив¸т в Москве. 53

ПОЭЗИЯ 2 И крик стоял: распни его, распни. Пилат свой суд свершил над Иисусом Беспомощным. Горят глаза одни. Впился венок терновый сил искусом. Спокоен был его на всё ответ: Не клялся он, но и не отрекался. Униженный, он был затем раздет И множеству ударов подвергался. «Се человек», – изрёк тогда Пилат. Угрозы он ему не представляет. Народ негодовал: «Он виноват – Пусть по закону казнь он получает». Сей мир понятен только теософу*, Какую ни таил он катастрофу. 3 Какую ни таил он катастрофу, Какой ни назревал переворот, Понятен Мир ему, антропософу**, А взгляд реалистичный лишь грядёт. Никем Христос не познан на Руси. Ни ведов, ни язычества уклад Ту веру в Иисуса не носил. И каждый своему был Солнцу рад. * Теософия (др.-греч. «божественная мудрость») – теоретиче- ская часть оккультизма; в широком смысле слова, мистическое богопознание, созерцание бога. ** Антропософия (от греч. – человек и мудрость) – религиозно- мистическое учение, выделившееся из теософии. 54

ПОЭЗИЯ К природе вера та была близка: Был это космос или явь иная. Души своей никто не знал пока, Колена пред природой преклоняя. Страшась всего: грозы и града, тьмы… Жестокий век – расплата ведь людьми. 4 Жестокий век – расплата ведь людьми. Княгиня Ольга поняла, в чём сила Религии другой. Канон* возьми, И ясно станет: вера всех крепила. Став первой христианкой на Руси, Она её повсюду утверждала. Своих для дела не жалела сил, И в новой вере внука воспитала. С крещением Руси стал век иной: Вот вновь к общению пути открыты. И прозревал народ… Какой ценой? Страданьями пути к Христу омыты. Уже не быть язычеству, как прежде. В последнем вздохе теплилась надежда. 5 В последнем вздохе теплилась надежда У староверов. Алексей-царь знал: И он не сможет жить, закрывши вежды, Коль княжеством владеть Господь призвал. * Канон – церковное установление, правило. 55

ПОЭЗИЯ В опале Никон, что дотоле правил. Царю реформы новые святы́ . Обряды прежние он все исправил. Империей владеть – его мечты. Пред церковью закон тогда поставил: Она – фундамент, крепящий цемент. Пред третьим Римом два другие пали: Москва! И крепче княжеств в мире нет. Царь знал: что с той реформой ждёт беда, Что нет напрасной жертвы никогда. 6 Что нет напрасной жертвы никогда, Стрелецкий бунт вдруг вывел аксиому. И Пётр ступил на царство уж тогда, Когда к гвардейцам он спешил из дому. Потешные полки заменит страсть Россию вывести из мглы боярской. Им овладеет подлинная власть: Быть всем, кем надо, хоть в короне царской. И полетят безмозглые главы – Он не щадит себя, других тем боле. Зато с Россией все теперь на Вы. И всё подвластно только царской воле. Уйдёт из жизни он, сгоревши прежде… Изменят всё сомкнувшиеся вежды. 56

ПОЭЗИЯ 7 Изменят всё сомкнувшиеся вежды: Порядок. Власть вершат другой рукой. «Окно» прорублено – сильны надежды Державой в Мире быть. Ценой какой? Бунты! Бунты! Подорванная вера В царя и правду – бунтовал народ. Емелька Пугачёв. Какая мера Возмездия его делам придёт? На площади его четвертовали, Других повесили, как главарей – Народу устрашеньем сразу стали. Наполнят Волгу слёзы матерей. Страх закуёт деревни, города, И мир вдруг станет вечным навсегда. 8 «И мир вдруг станет вечным навсегда», – Царица думала Екатерина*. Она Россию возвела тогда В «век золотой» – правленья сердцевина. Пусть иностранка, но она – царица! Впитала на Руси законы, нравы. Преображенью можно подивиться: Служила лишь величию Державы. * Екатерина II Великая (урождённая София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, в православии Екатерина Алексеевна; 21 ап- реля [2 мая] 1729, Штеттин, Пруссия – 6 [17] ноября 1796, Зим- ний дворец, Петербург) – императрица Всероссийская с 1762 по 1796 год. (Википедия). 57

ПОЭЗИЯ В системах всех реформы провела – Искусных дипломатий мастерица, Умом мужей* опередить смогла. Державы всей – Императрица. Юдоль, как жёрнов мельничный, вращалась. Вот чья-то жизнь в мученьях прекращалась. 9 Вот чья-то жизнь в мученьях прекращалась – Снаряды сыпались, им несть числа. Но оборона городом держалась, Хоть сила у врага и мощь была. Ночные вылазки – вот в чём борьба: Там мина взорвана, снаряд там ухнет. Горят пороховые погреба… Затоплены суда, что были в бухте. Одиннадцатимесячный удар Держал почти «беззубый» Севастополь. Что значит русский дух, он показал, Став воинам погибшим, как некрополь. Развалины дымились. Птичий крик… Не раздалось ни вздоха в этот миг. 10 Не раздалось ни вздоха в этот миг. Сараево. Июнь. Студент. Убийство. * Мужи – знатные люди. (Словарь терминов). 58

ПОЭЗИЯ Задолго план у Бисмарка* возник: Германию расширить. В то злодейство Уж втянуты войска шести держав: Союза Тройственного и Антанты. Тот блок, солдат в тиски боёв зажав, Их жизни не щадит в пылу атаки. Держав ослаблены войска и тыл, Но цель ещё от всех закрыта. Потух уже солдатский дух и пыл – Никто не признаёт, что карта бита. Солдатам нужен мир! Какая малость – Истерзанному в муках так казалось. 11 Истерзанному в муках так казалось: Мир срочно заключить, прогнать царя, Народу дать свободу – вдруг рождалось. Век не один мы спины гнули зря? Мир поделён на белых и на красных – И вновь война: пошёл на брата брат. Так истина рождалась. Не напрасно. Хотели знать, кто прав, кто виноват. Умы горели и пылали души За справедливость, за добро. Дала шестая часть всемирной суши И мир, и власть, и хлеб, что ждал народ. * Бисмарк, находясь на посту рейхсканцлера и прусского ми- нистра-председателя, имел значительное влияние на политику созданного Рейха вплоть до своей отставки в 1890 году. 59

ПОЭЗИЯ Мы знаем, только в страшный жизни пик, Что слабый издаёт последний крик. 12 Что слабый издаёт последний крик, Все думали во время страшных пыток. Отряд подпольный в городе возник, На прочность краснодонец был испытан. Призывы подниматься на борьбу В листовках, взрывы – спуску не давали. Огонь на бирже – списки все в трубу, Кого в Германию угнать собрались. Ещё немного – город будет наш: Подпольщики готовили восстанье. Но кто-то предал. И фашистов раж Придумал зверские им испытанья. Не сломлен дух. В них мыслей высота – Сомнений быть не может. Суть проста. 13 Сомнений быть не может. Суть проста: Чернобыль стал угрозой для народа. Был сильный взрыв – реактор пострадал, И гибли наши люди год за годом. Что Нагасаки или Хиросима! Тут получали «лучевой загар»*. * «Лучевой загар» – острая лучевая болезнь (ОЛБ) – заболевание, возникающее при внешнем, относительно равномерном облучении в дозе более 1 Гр (100 рад) в течение короткого промежутка вре- мени. II степень имеет гиперемию кожи: «Загар в майский день». 60

ПОЭЗИЯ И боль Чернобыля невыносима: И через тридцать лет в глазах пожар. И вспомнил Мир о лучевой болезни: Страданьями наполнилась Земля. О, если в этот день погожий, если… Но время вспять вернуть уже нельзя. И всех, кто там погиб, душа чиста, В них кровь течёт распятого Христа. 14 В них кровь течёт распятого Христа, В тех, кто себя, порою, не жалея, Пророчеством наполнивши уста, Снимают маски с «липкого елея». Не думая, что жертвуют собой, Они, как Данко, сердце вырывают. Рассеяв тьму, народ ведут тропой К свободе, свету – сами погибают. Оправдана та жертва и ясна. И их не счесть на алтаре и ныне. О, как «в ночи глухой» она нужна – И просветленье приведёт к святыне. Мир пережил войну и катастрофу… О, сколько раз водили на Голгофу! 61

ПОЭЗИЯ МАГИСТРАЛ О, сколько раз водили на Голгофу! И крик стоял: распни его, распни. Какую ни готовил катастрофу Жестокий век – расплата ведь людьми. В последнем вздохе теплилась надежда, Что нет напрасной жертвы никогда. Изменят всё сомкнувшиеся вежды – И мир вдруг станет вечным навсегда. Вот чья-то жизнь в мученьях прекращалась, Не раздалось ни вздоха в этот миг. Истерзанному в муках ведь казалось, Что слабый издаёт последний крик. Сомнений быть не может. Суть проста: В них кровь течёт распятого Христа. г. МОСКВА 62

ПОЭЗИЯ Роман ТИШКОВСКИЙ В ПРЕДДВЕРИИ 2020-го Подборка стихотворений ВИХРЕМ (В БОЮ) Мы мчались вихрем. И было жарко От наших пуль И нашего свинца. Мы били их, Зверей и гадов. Что только пыль – Летела в стороны одна. Адольф бежал. И мстили мы За злодейство и варварствó. И в сердцах огонь полыхал! Мы мчались, Словно вихрь в пути. И мы прошли дорог С полком немало За годы всей войны... 06.04.45 Поэт, член МГО СП России и Академии российской литерату- ры. Жив¸т в Химках. 63

ПОЭЗИЯ НОЧЬ… Мерцали звёзды, мглу прорвав, луна блестела с краю, и метеоры вниз – стремглав неслись, себя теряя; вершины сосен тусклую бросали тень на воду, река полоской узкою скользила шумно к броду; оркестр лягушечий летел из ка- мыша на волю, и ветер гнул (земля – предел) кусты-деревья вволю; а отражённый солнца свет катился в центр вселен- ной, и облака седые (дед!) закрыли свет мгновенно... 1950 УЛИЦА Пьяная улица Дико кричала. Вечер нахмурился Тихой печалью: Ему надоели Странные визги, Что на дуэли Вод- ки и виски. Пухлый снежок Асфальты мылил. Гудел рожок Автомобиля. Милиционеры Свистели в восторге, Услышав перлы Пьяной оргии. Только площадь Дышала еле – Ей-то, в об- щем, Всё надоело: Трамвайный звон, И звон бутылок, Бле- вотная вонь, И мат постылый. И чем темней – Труднее дышит... – Может, о ней Кто напишет? 1955 ЧТО – ПОЭЗИЯ? Чтó – поэзия? Неужели вы назовёте поэзией эти дрянные стишки длиной от Москвы до Гжели?! Поэзия – только что вскрытое лезвие, вскрывает которое вены тоски! Тó, что – рождает надежду и гробит злости завязь... Которой при чтении, всего прежде, зарождается к доброму зависть. 64 25.09.60

ПОЭЗИЯ Ч¨РНОЕ СОЛНЦЕ Небо – пруд. Берёзы – лебеди. Солнце – лилия в пруду. И листва в призывном лепете донесла твоё: «Приду-у…» Поднялась ты, словно марево. Набежала, что волна. И не в силах я обманывать ту, которая верна. Не могу тебя испытывать и признаться не могу, чьё же счастье бьёт копытами на примятом на лугу? И не может быть по-старому то, что просится в стихи… Ну, а ты – меня оставила. – За какие же грехи? И в листвы звенящем лепете уж не слышится «приду-у…» Небо – пруд. Берёзы – лебеди. Солнце – чёрное! – в пруду. 1965 МОЛЧАТЬ Когда гнетёт ночная мглистость и прячется луны печать, быть рядом, ощущая близость, хочу с тобою и – молчать. Быть рядом… помыслы мешая с невразумительной мольбой… И, ни о чём не помышляя, с тобою быть – самим собой. 1970 65

ПОЭЗИЯ СОНЕТУАЛЬНОЕ Гляжу на женщин. Чёрт возьми! Они ещё чего-то стоят. Ещё и взглядом удостоят: ведь с этим – никакой возни. И всё ж не очень-то дразни: их взгляды – дело не пустое. А если – крепкого настоя, то и недолго – до резни! Но я, не скованный пороком, гляжу на женщин. Ненароком стремясь проникнуть в эту глубь и распознать, не став пророком, стоишь перед КАКИМ порогом, когда – влюблён и, значит, – глуп. 1975 ПРИЗНАНИЕ-2 Притворной нежности не требуй от меня. Е. Баратынский. Признание Тоской полуденной себя обременя, Притворной нежности не требуй от меня И не играй в блажное благородство, Чтоб не сошло за наших душ уродство. Проникновением пока лучится взгляд, Не льстись беспечностью пустопорожних клятв, А коль даны, неважно, с чьей подачи, – Должно случиться так, а не иначе. 1980 66

ПОЭЗИЯ КАК ВЧЕРА Унылая пора! Очей очарованье! Пушкин Когда пожухлый лист с небес к земле стремится, когда предельно чист валдайский звон синицы – стремится он когда навек застыть рекою, а облаков гряда туманится тоскою, – тогда слова с пера замучены вниманьем… Осенняя пора! Очей очарованье! Стоит поникший клён, совсем-совсем опавший: все листья сбросил он и потому – уставший… В прозрачном свете дня фонарики рябины – приветствуют меня и день, совсем не длинный… И слышу, как вчера, к чему – все основанья: «Унылая пора! Очей очарованье!» 1985, сентябрь-октябрь *** Т.А.М. Последнее десятилетие… Всё остальное ерунда. Наизготове – междометия на все грядущие года. Насто- роже – сосредоточие, какая выпадет звезда? Пока – лишь только многоточие, где будут новые года. 67

ПОЭЗИЯ Пока – одно лишь восклицание на происшедшее уже и окон тайное мерцание – на незнакомом этаже. Вопросов буйные соцветия – их так бессильна слепота! …Последнее десятилетие – на все грядущие лета. 31.12.90, 23.50 БЕДНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ Девочка с такими вот глазами И со взглядом, что – не улизни!.. Ах, кому, кому ты в наказанье Иль в награду, чёрт его возьми? Если вдруг сегодня обойдётся – Завтра же наступит невзначай Или – вовсе-вовсе не придётся За любовь похоронить печаль? Слышу дней метельных топкий топот – Ах, реальность, как же ты бедна!.. Девочка с глазами, точно копоть, И со взглядом, что совсем без дна, Несмотря на шаловливый шёпот, Целое столетие – одна… 2000 ГИМН ИЮНЮ (вырванное из лета) ...снегам – не жить, пока за краем – осень... пока глядит июньский долгий взор. живут своим вершины сильных сосен и облакам вверяют свой узор. 68

ПОЭЗИЯ читай июнь, листы недель мусоля. лови момент и превращай в века. пока на теле – пот сверкает солью, – ты жив ещё! ты жив ещё – пока. вдохни рассвет. прижмись к планете ухом. взморгни звездой и усладись дождём. и в день живой впорхни нетленным пухом. читай июнь, а зиму – переждём! ...твоим глазам – небесного не надо. твоим губам – по вкусу грусти груз... Плыви, Земля! Плыви, моя отрада! я за тебя – немного подержусь. Плыви, Земля! Читай июнь и лето. Качайся на приветливой волне и не жалей, что в Вечность – нет билета. – Читай июнь! – себе, – тебе – и мне... 1995, июнь, декабрь С НЕЮ! Давно из детского я вырос пальтеца и говорю от первого лица. Когда печалится Россия за спиной, всегда я с нею, а она – со мной. Любовь моя, конечно, безответна, но, если честно, всё иное – тщетно… 2005, апрель 69

ПОЭЗИЯ ВЕРНИСЬ Иду по свету, точно знахарь, По бездорожью семеня… Оно, конечно, я не сахар, Но как ты в мире – без меня? Ты без меня – иное действо. Ты без меня – другой резон. И, солнечное помня детство, Вернись ко мне хоть на сезон. Приди и, источая ласку, Утешь и рядом примостись. Ведь, принимая мир за сказку, Не надо – никуда – нестись… 2010 КОГДА-НИБУДЬ Ты вспомнишь обо мне когда-нибудь. Когда-нибудь – проложатся дороги к душе моей далёкой – недотроге! – и светом обольётся тайный путь. Когда-нибудь увидишь ты в окне, сквозь неба неразгаданное свойство, моей души далёкой беспокойство и вспомнишь (если вспомнишь!) обо мне. Когда-нибудь… 2015 г. ХИМКИ 70



ПУБЛИЦИСТИКА Алексей ЯШИН СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА КАК САЛОННЫЙ ВИД ТВОРЧЕСТВА Когда-то мы возьмёмся за журнал! Мочи нет хочется… Из письма А.С. Пушкина к П.А. Вяземскому, 1825 Так писал Пушкин ещ¸ за одиннадцать лет до начала издания своего «Современника». Под самый конец своей, увы, недолгой жизни Александр Сергеевич исполнил-таки свою заветную мечту о литера- турном журнале, осознавая: давно пришло время доселе «салонное» сочинительство переводить во всероссийский литературный процесс. Начав с «Современника», со- вершенно иного качества литературной периодики, не- жели выходившие и до него журналы, та же «Почта духов» И.А. Крылова и пр., далее – и в особенности! – через некрасовский уже «Современник», его же «Оте- чественные записки» этот процесс вывел за историче- ски краткое время, не более всего-то полувека, русскую Главный редактор всероссийского литературного журнала «Приокские зори», член правления Академии российской лите- ратуры. Жив¸т в Туле. 72

ПУБЛИЦИСТИКА литературу на мировые позиции. Заметим, что в конце XIX в. этот феномен русской литературы повторила литература норвежская… конечно, в меньших творче- ских масштабах. Но – это к слову. Главная же мысль из сказанного: любая нацио- нальная художественная литература – с «обслужива- ющей» е¸ критикой и литературоведением – в той или иной степени значимости входит в мировой творческий ареал при непременном условии перехода от салонного начального периода развития к литературному процес- су в рамках своей страны, социума. …Здесь и далее салонность никак не ассоциируется с «фрачно-крино- линовыми посиделками», но есть синоним очень уж обруганному слову «кружковщина». Далее русская классическая литература стала исто- ком литературы советской, прич¸м с высшей в мировой практике степенью соорганизованности. Попутно отве- тим на обычную при упоминании литературы соцреа- лизма взахл¸б-либеральную истерику в части «писа- тельства по указке Кремля… ГУЛАГ’а и с несостояв- шимися гениями» и пр. А что, классическая русская литература критиче- ского реализма разве щеголяла нарочито своей безы- дейностью? Куда же тогда всю е¸ целиком деть? – Все сотни книг «с направлениями» – слева; а справа? – Многоцветье антинигилистической литературы: от «Взбаламученного моря» А.Ф. Писемского, «На но- жах» и «Некуда» Н.С. Лескова, «Панургова стада» Вс. Крестовского до «Бесов» Ф.М. Достоевского – а это уже ступень гениальности, с которой, политкоррек- тно говоря, не совсем уместно сравнивать два извеч- ных русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Опять же к слову, но пора перейти к «антифеномену» современной литературы: е¸ исчезновению из творче- ского ареала современного человечества. Прич¸м ареа- ла всемирного, глобального. 73

ПУБЛИЦИСТИКА Кстати говоря, на Западе-Востоке (это как «За- падно-восточный диван» Г¸те…) понятие литературного процесса утратилось ещ¸ полвека тому назад. Если мы здесь пишем о русской литературе, как-то выделяя тем самым е¸, то только потому, что к нам Великий глоба- лизатор, родной брат Великому инквизитору из «Бра- тьев Карамазовых», несколько запоздал с визитом: во-первых, советская власть, окормлявшая писателей и читателей, долго сопротивлялась; во-вторых, слишком короткий по историческим меркам срок отделяет нас от русской классической литературы – первой и великой любви к изящно представленному русскому слову на- рода с мечтательной жилкой и сравнительно недавно научившемуся грамоте… Потому и пишем с грустью об уходящей русской словесности, что она одна в современном глобо-мире ещ¸ топчется на пороге, не желая переступить его, по крайней мере, на живой памяти о былом величии, и выйти в холодящий душу мир глобализованного чело- вейника с людьми-роботами, винтиками-шестер¸нками всемирной машины, где (и уже сейчас!) нет места вдох- новенному слову, обращ¸нному в бездушную цифру сугубо утилитарного мышления. Назов¸м это новым словом: цифрофрения. Таким образом, антифеномен современной русской литературы суть прямое следствие включения страны в процесс глобализации, что стало возможным после поражения (не развала! – это либерализованный эвфе- мизм) СССР в Третьей мировой («холодной», инфор- мационной и пр.) войне с искусственным возрождением артефакта частнособственничества – и прямо в объятия мирового империализма в его высшей и завершающей стадии глобализма*. * Яшин А.А. Феноменология ноосферы: Глобализм, или высшая и завершающая стадия империализма / Предисл. А.И. Субетто. – Тула, 2016. – 460 с. 74

ПУБЛИЦИСТИКА …Опять России пришлось догонять Запад, но только в части расчеловечивания, отказа от высшей в Истории христианской морали и – от образного литера- турного мышления и восприятия его продуктов некогда «самой читающей в мире страной». Как сказал некогда Троцкий – не только ленин- ский «иудушка», но и блестящий публицист – «мы пришли слишком поздно и потому осуждены прохо- дить историю по сокращ¸нному европейскому учебни- ку». И, говоря ностальгическим советским речевым штампом, претензий к «партии и правительству» здесь никак быть не может, раз страна всецело включена в мировой процесс глобализации, утверждение о ч¸м мы ежечасно слышим с самых высоких трибун – через «ящик» и интернет. Никакого сейчас нет и в помине «особого пути России», а есть сложнейшая мировая сеть гибрид- ных войн, цветных революций, перманентных обо- стрений, противостояний и пр., и пр. – это «рабочий инструмент» Великого глобализатора. Пресловутые политкорректности, толерантности и «общечеловече- ские ценности» (кроме доллара, конечно) здесь мало- уместны. Достаточно сказано для осознанного понимания сущности мирового и <несколько запаздывающего; см. выше> русского антилитературного процесса: словес- ность, тем более изящная, романически-поэтическая, глобалистскому человейнику (термин А.А. Зиновьева: как пчельник, муравейник, термитник…) безо всякой нужды – и наоборот, вредно для расчеловечивания. Опять же не будем либерально лицемерить, только для нашей страны, кроме е¸ беспрестанной гонки за Западом, в рассматриваемом контексте добавим дичай- шее социальное (не классовое! Классов в глобальном общеустройстве не предполагается) расслоение и ста- хановскими темпами нарастающее обнищание масс. 75

ПУБЛИЦИСТИКА К литературе это имеет самое прямое отношение, о ч¸м ниже скажем… опять же без лицемерной политкоррект- ности. А «многожанровое» лицемерие – самая яркая окраска бурной глобализации. Итак, в силу указанных факторов, для словесно- сти начался обратный отсч¸т времени: от общественного литературного процесса, созданного классической рус- ской литературой и развитого эпохой соцреализма, – стремительное возвращение к тому, с чего начали: к салонному разобщению, кружкам по интересам, образ- цово-показательным примером каковых все более и бо- лее становятся «толстые» литературные журналы и … региональные отделения писательских организаций – их вроде бы сейчас в России пять? Но вс¸ время на глаза попадаются новые, дико- винные названия. На полном безденежье и отсутствии поощрительного внимания со стороны властей и СМИ, владычицы умов и сердец среднестатистического обы- вателя, писательские союзы вс¸ более становятся фор- мальными <общественными> объединениями и теряют связь с условно своими областными ячейками. К ука- занным двум факторам салонности добавим, конечно же, авторские книги. Восторг девяностых годов в части бесцензурной «самодеятельной» печати таких книг уже давно сме- нился глубоким скепсисом и разочарованием: полное разрушение бывшей всесоюзной книготорговой сети, тиражи в 50…100 экземпляров при полнейшей бедности (см. выше) сочинителей, а главное, полная и безвоз- вратная потеря читательской аудитории. Сейчас, признаемся, граждане писатели, книги пишутся: старшими поколениями «письменников» – в силу творческой инерции, как машинист и паровоз не может мгновенно затормозить, увидев издали на путях семафор; дескать, дальше нет тебе пути; а литератур- ной новью-молодежью? – Это печальный для них, но 76

ПУБЛИЦИСТИКА оптимистичный для социума признак: слишком мощ- ный разгон взяла во время óно русская и советская ли- тературы, ещ¸ не обнулен Молохом глобализма худо- жественный творческий потенциал русского человека! Но раз книга написана, то хотя бы указанные выше десятки экземпляров издать, сэкономив на вс¸м жизненно потребном. Прич¸м без уверенности: а хоть два-три родственника или знакомца прочтут ли? Это и есть фактор салонности. Точно также в XIX ве- ке сочинялись и издавались собственным коштом мно- гочисленные рóманы и семейные хроники тихими уезд- ными помещиками и удалившимися от дел средними по чинам военными и чиновниками. Коль выше вспомнили о Достоевском, то ещ¸ раз отметим его зоркий взгляд, вспомним из «Бесов» губернатора фон Лембке, что, отлынивая от скучных административных дел, любил уделять целые полгода-год кропотливому изготовле- ние «кирки» с прихожанами в движении. Энергичная же супруга его Юлия Михайловна, полагая, что такие увлечения вредят в глазах подчин¸нных реноме хозяи- на губернии, «кирку» отобрала и упрятала в комод, а суверену великодушно разрешила сочинять рома- ны – только тайно! …И самому мне доводилось читать такие рóманы, любовно переплет¸нные, с автографами авторов, приобрет¸нные в тульском букинистическом магазине, что в 70-е годы был богат на такие раритеты: народ массово увл¸кся «подписными изданиями» и вычищал под них домашние полки от всякой семейной старины… Вс¸ ясно с писательскими организациями: посмо- трите незашоренными глазами на свою областную… а мне и своей хватило для обобщающего вывода. Осталось нам «пройтись» по журналам – вроде как, на первый взгляд, по определению (см. эпиграф) самой мощной «антисалонной» силы. Но это именно лишь на первый взгляд. Во времена Пушкина журналы рас- 77

ПУБЛИЦИСТИКА крывали потенцию литературного процесса. Нынешние же, увы, е¸ завершают. Отдал¸нная аналогия – два бурнокипящих взрыва русской литературы в первой четверти ХХ века и в девяностые годы за-вершения его. Но в первом являл собой энтузиазм творения, за- частую в новых формах, во втором – «но явствен при- знак угасания», излишнее возбуждение, холерический оптимизм в предчувствии явления Великого глобали- затора – могильщика художественного творчества с древнеримским девизом: «Вино, женщины и искусства принадлежат избранным». И, вдобавок, ещ¸ либераль- ные похороны советской литературы… а впрочем за- одно и русской классики. Pax Americana, словом. Были журналы, но остались журналы; из уваже- ния к героизму издателей нынешних журналов мы это слово не закавычиваем, но лишь отличающе от журна- лов выделяем курсивом. Избави Бог, подумать, что та- ким хитрованным синтаксисом выражаем неодобрение самому факту наличия современных журналов и/или их содержанию! Избави, избави… сам таковой редак- тирую уже четырнадцать лет, а в свой колодец плевать как-то некомильфо. Или демонстративно взывающе. Нынешние журналы – тягловые лошади исчеза- ющего литературного процесса, но уже в салонном, кружковом качестве. Главное, они уравнены во всех отношениях, но в журнальном деле равенство не яв- ляется поощрительным признаком. У каждого такого журнала свой салон авторов и – дай Бог, если таковые имеются! – читателей. Словом, в каждой избушке свои игрушки. И растолковывать здесь более нечего. Как среднестатистически (средняя температура по больнице) уравняли в «художественном весе» журна- лы, к такому же знаменателю существующее status quo устремило и писателей нехитрым при¸мом: отрицанием самого института авторитета, взамен предложив сурро- гат «запиаренного». 78

ПУБЛИЦИСТИКА Вс¸ коварство такого нигилизма авторитета в том, что, во-первых, литератор с явными (природными, осо- бенно в поэзии) задатками таланта в уравнительной среде чувствует себя ущемл¸нным; для поэтов это и вовсе непереносимо; во-вторых, пропадает стимул раз- вития мощности своего таланта. В итоге безавторитетное сообщество литераторов, численно, со стороны явного графоманства – трудо- любивого бесталантства, не ограничиваемое никакими барьерами (журналов тьма, книги печатать – были бы деньги, <якобы> творческих союзов много и вступить в них, что в баню сходить…), превращается в губерн- ские салоны – аналоги «литературного утра» у уже упомянутой Юлии Михайловны Лембке. В массе своей все эти продукты «стенгазетного» творчества при чте- нии вызывают вкусовой эффект жевания ваты… А где современный читатель, зверь, занес¸нный в «Красную книгу»? И не замкнулась ли нынешняя са- лонная, кружковая литература сама не себе в условной самодостаточности? – Как в добром советском анекдоте: «…Чукча, однако, не читатель. Чукча – писатель!» Очень даже похоже и на то. Так, где он при крохотных «бумаж- ных» тиражах? Слышим восторженно-радостный ответ, что, дескать, весь он, многомиллионный, в интернете. …Я давно сомневался, что в интернете что-либо читается по части литературно-художественной. Но вот получаю первый номер за этот год журнала «Бийский Вестник», издаваемого, как и наши «Приокские зори», при содействии Союза писателей России, а в н¸м ста- тья давнего друга нашего журнала Валерия Румянцева «Смерть читателя – это лишь версия или?» И в мате- риале этом автор дотошно, с цифрами в руках (даром, что полковник ФСБ в отставке, а бывших чекистов не бывает…) однозначно делает вывод: по интернету читают-смотрят что угодно, но только не литжурналы. А про книги авторские мы уже и не говорим. 79

ПУБЛИЦИСТИКА Нет читателя массового – самый мощный аргумент в части утверждения о салонном характере современ- ной литературы. Дело дошло до самого отчаянного зазеркалья: автор публикуется в журнале – про книги было уже сказано выше – не в расч¸те на читателей, которых нет, а чтобы таковой номер со своими вирша- ми или рассказом горделиво поставить на домашнюю полку… Ещ¸ раз напомним: так по всему миру. …Явно превышая допустимый объ¸м для со- временных публикаций (редакции требуют minimum minimorum!), вс¸ же затронем животрепещущий ныне вопрос о цензуре, имея в виду вс¸ нарастающие устро- жения в интернете. По мне бы его, как боевое оружие глобализма в части расчеловечивания, и вовсе прикрыть, оставив только обычную «мыло»-почту. И то потому, что «бу- мажная» Почта России под гн¸том скоропалительных рескриптов о «переходе на цифру» (см. выше слова Льва Давидовича…) совсем сбилась с принятого со врем¸н ямской гоньбы ритма работы. Кстати о самом институте литературной цензуры в России. Была она введена в качестве предварительной то ли Екатериной после конфуза с Радищевым, а может и строго дисциплинированным Николаем Павловичем. Возьмите в руки любую книжку издания XIX века, на обороте титульного листа которой прочт¸те шедевр вы- сокого административного штиля: «Дозволено цензурой с тем, чтобы по напечатании шесть экземпляров были препровождены куда следует». Для книг духовно-нрав- ственного содержания разрешение звучало по-другому: «От С.-Петербургского Духовно-Цензурного комитета печатать дозволяется, СПБ <дата>. Цензор <духовное звание, имя>». После революции 1905-го года, это когда «царь ис- пугался, издал манифест…», цензуру упразднили, но с началом Первой мировой войны по понятным причинам 80

ПУБЛИЦИСТИКА была введена иная цензура: «Дозволено военного цен- зурой <дата>». В советское время цензура, особенно начиная с «хрущ¸вской оттепели», то есть пресловутые «литы», сосредоточилась на полезном и нужном деле: охране военных и гостайн в печати. Функции же пред- варительной цензуры были переданы, негласно конеч- но, самоцензуре авторов и издательств (редакций). Таким образом, между властью и писателями по- степенно было, опять же негласно, достигнуто джентль- менское соглашение: власть дозволяла – раз литератор без не¸ обойтись не может – злободневную, конструк- тивную критику, но не выше должности завгоркомхоза (бессмертный товарищ Саахов…), а сочинитель не по- зволял себе мата, порнографии, главное – «не трогал за вымя партию и правительство и лично <имярек>». Всех это устраивало, вот и распоясались «шестиде- сятники» и «деревенщики»! Кстати, искусство «обхо- дить острые углы» писателям только на пользу пошло; мастерство эвфемизмов, умолчаний и недоговорок при полной ясности заложенного смысла достигло мировых литературных вершин. …Вс¸ сказанное, также уклончиво, к тому, что ли- тература наша и так в салонные рамки введена, вреда не приносит, не следует жизнь е¸ – не в интернете, но в «бумаге» – обременять какой-либо цензурой. Чинов- никам же по этой части освежить в головах слова Бис- марка: «Говорите что хотите, только слушайтесь!» – И будет всем счастье. Писателям же искренне пожела- ем трудиться и ещ¸ раз трудиться: А то – умр¸т предмет литературы И станет чем-то вроде лигатуры – Отживший тлен – предбывшие таланты… г. ТУЛА 81

МП ИНФОРМИРУЕТ АКАДЕМИЯ РОССИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПОЧ¨ТНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ АКАДЕМИИ Леонид ХАНБЕКОВ ПРАВЛЕНИЕ Роман ТИШКОВСКИЙ (г. Химки), председатель Евгений СКОБЛОВ Наталья ИВАНОВА (ХАРИНА) (г. Сергиев Посад) Ольга КАРАГОДИНА Михаил ЛАПШИН (г. Одинцово) Григорий ОСИПОВ Владимир Ф¨ДОРОВ Александр ШЕПЕЛЬ Надежда ШЛЕЗИГЕР Алексей ЯШИН (г. Тула) Всеволод КУЗНЕЦОВ (г. Лобня) ЧЛЕНЫ АКАДЕМИИ РОССИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Анатолий АВРУТИН (Республика Беларусь, г. Минск) Георгий АНН Сергей БАДЕНДАЕВ (г. Элиста) Анна БАРСОВА (г. Екатеринбург) Людмила БЕЗУСОВА (г. Армавир) Сюзанна Ведер БЕРГЕР (США, г. Нью-Йорк) Надежда БОРЦОВА (Венесуэла, г. Каракас) Владимир БОЯРИНОВ 82

МП ИНФОРМИРУЕТ Виктор БУЛАНИЧЕВ (Алтайский край, г. Бийск) Тамара БУЛЕВИЧ (Красноярск) Валерий БУТОВ (Пензенская обл., с. Бессоновка) Николай БУХАРИНОВ (Пермский край, г. Соликамск) Александр ВОЛЯЕВ Нина ГАВРИКОВА (Вологодская обл., г. Сокол) Наталья ГАЙ Михаил ГОГОЛЕВ (г. Набережные Челны) Сергей ГОЛЫШЕВ Валентина ГОНЧАРОВА (г. Геленджик) П¸тр ГУЛДЕДАВА Сергей ДАШТАМИРОВ (Ростовская обл., пос. Каме- ноломни) Галина ДУБИНИНА Вячеслав ДУТОВ (Ростовская обл., г. Красный Су- лин) Галина ЕР¨МИНА (г. Шахты) Ирина ЖИЛИ¨ВА Марина ЗАЙЦЕВА (ГОЛЬБЕРГ) Леонид ИВАНОВ (г. Тюмень) Владимир ИЗТЛЯЕВ (Оренбургская обл., п. Терен- сай) Инесса ИЛЬИНА-Ф¨ДОРОВА Татьяна КАМАЕВА Борис КАТКОВСКИЙ Зинаида КАТУРЖЕВСКАЯ (г. Армавир) Виктор КАШКИН Вячеслав КИСЛИЦЫН (г. Екатеринбург) Владимир КОБЛОВ (г. Краснозаводск) Александр КОВАЛ¨В (г. Геленджик) Анатолий КОВАЛ¨В Нелли КОПЕЙКИНА Абдукахор КОСИМОВ (Таджикистан, г. Турсунзаде) Надежда КУБЕНСКАЯ (г. Архангельск) Борис КУЗИНА (Украина, г. Хмельницкий) 83

МП ИНФОРМИРУЕТ Алла КУЗЬМИНА (г. Уфа) Софья КУРБАТОВА (г. Новошахтинск) Таисия КУЧЕРЮК (Новосибирская обл., пос. Краснообск) Ал¸на ЛАРИНА Ирина ЛЕСНАЯ-ИВАНОВА Виктор ЛИННИК Людмила ЛИС Александр ЛЫСЕНКО (г. Ор¸л) Олеся МАМАТКУЛОВА (Тульская обл., г. Алексин) Аркадий МАР (США, г. Нью-Йорк) Елена МЕДВЕДЕВА Надежда МЕЛЬНИКОВА Михаил МОРОЗОВ Лариса НАЗАРЕНКО Андрей НОВИКОВ (г. Липецк) Сергей ОВЧАРОВ Александр ОСТАПОВ (Алтайский край, Белокуриха) Зинаида ОСЬКИНА (г. Ханты-Мансийск) Евгений ПАХОМОВ (Калмыкия, г. Элиста) Станислав ПЕНЕВ (Болгария, г. Варна) Анатолий ПОЛЕТАЕВ Аркадий ПОПОВ Людмила ПОПОВА Мария ПОПОВА (Мария Миллер Стоун) Нина ПОПОВА Елена ПОСТОЕВА Виталий ПШЕНИЧНИКОВ (г. Красноярск) Хелью РЕБАНЕ Виктор РОДИОНОВ Полина РОЖНОВА Виктор РУЖИН (Челябинская обл., г. Копейск) Иосиф РУХОВИЧ (г. Томилино) Марсель САЛИМОВ (г. Уфа) Ахмет САТТАРОВ (г. Казань) 84

МП ИНФОРМИРУЕТ Алла СВИРИДОВА Олег СЕВРЮКОВ Любовь СИДОРОВА Николай СИМАКОВ Валентин СОРОКИН Людмила СТАЛЬНОВА Елена СТЕПАНОВА Александр СТЕФАНОВИЧ Валентина СУВОРОВА Александр ТАРАСОВ Иван ТИМЧЕНКО Евгения ТОКАРЕВА Альбина ТОЛЧИНСКАЯ Красин ХИМИРСКИ (Болгария, г. София) Татьяна ЧЕ (ЧЕГЛОВА) Павел ЧУВИЛЯЕВ (г. Мытищи) Яков ШАФРАН (г. Тула) Виталий ШЕВЧЕНКО (г. Ростов-на-Дону) Татьяна ШЕЛЕПИНА (Тульская обл., г. Алексин) Елена ЩЕРБАКОВА Татьяна ШЕХАНОВА Светлана ШИМАНСКАЯ Надежда ШЛЕЗИГЕР Лариса ЯШИНА (г. Пенза) Примечание. В список не включены члены Академии, не уплатившие годовые членские взносы. По решению Правления Академии российской литературы, их член- ство в Академии – приостановлено. 85

ДЕБЮТ В МП Людмила БЕЗУСОВА ПОД ТОНКОЮ ВУАЛЬЮ Запрятав лик под тонкою вуалью Из нитей-паутинок золотых... Она, прикрыв лишь плечи шалью – От ливней колких и ветров шальных, В окно на счастье бросив листья клёна, Рябиновые бусы подарив, Всем очарованным, влюблённо Ей напевавшим осени мотив, Открыла смело таинства завесу Из листьев в золоченом полотне, И сообщила Богу царства – Зевсу, Желавшему плясать в её огне! Царица! В янтарях и изумрудах! Красавица и вестница любви, Играющая на волшебных струнах, Чудесный блюз лазоревой зари, На травы, лепестки роняла слёзы- Росинки в бриллиантовых лучах, Вплетала счастье в локоны берёзы – Кораллы, яхонты для радости в глазах. Волшебница! Меняя краски лета, Дарила нотки грусти и восторга! Трудилась от заката до рассвета, Чтобы затронуть наши души тонко! Поэтесса, член Академии российской литературы. Жив¸т в Ар- мавире. Дебют в «МП». 86

ДЕБЮТ В МП УМЕНИЕ ПРОЩАТЬ Раскаяние кроется в глазах! Его почувствуешь всегда душой. И в торопливых, сбивчивых словах Волнение-сражение с судьбой! Прости без промедления, упрёков, Не уточняя прочих обстоятельств! Нет идеалов в жизни без пороков, Греха не ведающих и предательств! Умение прощать даётся Богом! Не каждому подвластна сила эта! Но, если Бог прощает нам, убогим, Он нашей вере оставляет место. БАБЬЕ ЛЕТО Ах! Бабье лето! Паутинок кружева Качает ветер ласковый и тёплый... Фонарь! Танцует бабочка. Жива! Но с нею в вальсе кружит листик жёлтый! Совсем недавно, кажется, сирень Дарила всем чудесный аромат. И соловей настраивал свирель Свою на очень романтичный лад. Совсем недавно я была звездой И в млечный путь летела за судьбой! Мы были очень счастливы с тобой, Но это было, кажется, весной! Теперь я – бабочка и я жива! Фонарь согрел лучом надежды тёплым. А нежных паутинок кружева Срываешь ты листом сухим и жёлтым... 87

ДЕБЮТ В МП СПАСИБО, АРБАТ! Засыпает закат В нежно-розовом сне. Ты пришёл на Арбат На свиданье ко мне. Ты стоишь под часами, Незабудки в руке. Я лечу, как цунами, Прикасаюсь к щеке Поцелуем для встречи, Без объятий и страсти. Проведём этот вечер В окружении счастья! Ах! Арбат, мой Арбат Весь гудит и сияет, И под аркой Булат Никогда не скучает. Вдохновенный поэт Держит за руку гения, И кричат на весь свет Окуджавы творения! Пушкин с милой Наталией Посылают приветы. Набежала компания Повидаться с поэтом! Прикоснуться рукой К их старинным нарядам. Ах! Арбат, я с тобой И с великими рядом! г. АРМАВИР 88

ДЕБЮТ В МП Инна БОНДАРЕВА ДРУГ Хочу сказать о друге, По имени Смартфон. На все мои вопросы Ответит быстро он. Вопросы можно голосом Ему задать. С клавиатуры также можно Вопросы набирать. Ответы моментально Я получу тотчас. Подобного внимания Не было у нас. Могу с экрана сделать фото И видео отснять, Чтобы потом свою работу Из галереи взять. Поговорить по телефону Позволит мне Смартфон, И видеть говорящего Поможет он. Мой друг – разумный телефон – Всегда везде со мной. Когда я ухожу, Беру его с собой. Поэтесса. Занимается в литобъединении в библиотеке им. Ко- роленко (Ховрино). Жив¸т в Москве. Дебют в «МП». 89

ДЕБЮТ В МП А дома он на столике Послушно так лежит, Приятною мелодией Меня он веселит… *** День-ночь – сутки прочь. Дни и ночи бегут быстро очень! Время идёт лишь в одном направлении – Только вперёд, никогда назад, И мы проживаем все эти мгновения, Вращаясь, вместе с Землёй, наугад. День ли царит, или ночь чередами, Бодрствуем или спим до утра, Знаем: за тёмными полосами Вновь придут светлые времена. К ЦЕЛИ Синяя птица у цели летает, В руки никак не даётся: То у Земли она пролетает, То в вышине где-то вьётся. Может, не надо стремиться К тому, что недостижимо? Лучше случаю покориться – Что будет, то неотвратимо. Где ж истина? Посредине обычно. К цели идти надо привычно, Ведь цель может быть так типична, Что путь к ней известен отлично. г. МОСКВА 90

ДЕБЮТ В МП Николай КИРИЛЛОВ МОЙ КРЕСТ Вот и всё, пожалуй, отшумели золотые листья у берёз, жалобно курлыча, улетели журавли под шум небесных слёз… Отцвели в саду моём, завяли все мои любимые цветы. Мы в лесу грибов насобирали, Ошалев от тихой пустоты. Но горит ещё костёр рябины, украшает сада уголок – русской поздней осени картина, как в печи последний уголёк… Мы с тобой, рябина, здесь не гости, не уйти тебе, не убежать… Я куда уеду от погоста, где мои родители лежат? Будут птицам в радость твои гроздья, пусть костёр рябиновый горит! Кто мне скажет, на какие гвозди, как к кресту, я к родине прибит? Поэт. Жив¸т в пос¸лке Новокемский Вологодской обл. Дебют в «МП». 91

ДЕБЮТ В МП НАШЕ ПОЛЕ Ой, раздольное наше полюшко, Невесёлая твоя долюшка: Ты не сеяно и не кошено, Чьей ты волею позаброшено? Для чего лежишь серой плахою, Где же зёрнышки, где же пахари? Вспоминаются в поле лошади И бескрайние хлеба площади, Точно, с золотом, с полным колосом! Песни русские звонким голосом Пели с шутками-прибаутками И работали люди сутками Чистотой любви околдованы, Красотой земли очарованы! Вдоль полей цветы с красным клевером, Даль бескрайняя в красках севера! Наши лошади были резвыми, Добры молодцы были трезвыми, Красны девицы синеокие, Свадьбы шумные и широкие… Всё куда ушло, укатилось вдаль? От того во мне и тоска-печаль… Сердце вспомнит всё – заколотится, Будет времечко – всё воротится! В РОДИТЕЛЬСКОМ ДОМЕ Снег сугробом лежит на заборе, На калитке. И снег до крыльца. Дом родительский наш на запоре, Мамы нет, и давно нет отца... 92

ДЕБЮТ В МП Мне замок, раскалённый морозом, Открываясь, напомнит о том, Как я лил на него свои слёзы, На морозе лизнув языком! Открываю знакомую дверцу, Стоит только шагнуть за порог, Заколотится глупое сердце, В дом пройду я, не чувствуя ног. По холодным пройду половицам, Сяду я за обеденный стол, С фотографий любимые лица Будут рады тому, кто пришёл... Печка русская в доме остыла, Не варила давно, не пекла. Мать её берегла и белила… Печь в ответ не жалела тепла. Приносил я с колодца водички И охапку берёзовых дров, Мама бережно чиркала спичку, А у печки полно чугунов... Тихой песней звенела посуда И шумел на столе самовар, За столом много разного люда, Шёл из печки малиновый жар... Всё ушло. Не вернуть то, что было, Только память былое хранит, Мамы нет. И в печи всё остыло, В ней давно огонёк не горит... И в глазах вдруг становится влажно, А воды в умывальнике нет. Я зачем-то ладонями глажу Мамин самый любимый жакет... Позовёт меня снова дорога, А с портрета настенного мать Провожает меня до порога И не хочет никак отпускать... 93

ДЕБЮТ В МП НЕ УЕДУ… Посмотрю на шумный город, На рекламные огни… Впечатлений разных много, Но напомнят мне они Тишину родного края, Свой посёлок, дом родной… Как открыть ворота рая, Мне захочется домой! В хоровод берёзок белых, В наш грибной любимый лес! Что же я могу поделать, Если всё родное здесь?! В дом родной открою двери, Разожгу в печи огонь И кирпичики согреют, Точно, мамина ладонь… Над рекой туман под вечер И костёр на берегу… Без рыбалки и без речки Жизнь представить не могу И куда свой взгляд ни бросишь – Всё родное, всё всерьёз! Я куда от этих сосен И куда я от берёз? Я останусь, ты не бойся, Посмотри в мои глаза, Не уеду, успокойся… Нам без родины нельзя! пос. НОВОКЕМСКИЙ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛ. 94

ДЕБЮТ В МП Наталья ЛУГОВАЯ ЧТО ЖИЗНЬ! Моей маме, Евдокимовой Марии Мартиновне, – посвящается Коса настолько быстро вжигала по траве, мгно- венно резала е¸ возле самой земли, с хрустом, с соком, что казалось совершенно невероятным на не- ожиданной пустой полянке заметить что-нибудь, кро- ме этого срезанного, сжимающего сердце резким своим появлением, вместо густой, только что живой, зел¸ной травы – колюченького, серо-ж¸лтого ¸жика стерни. Но трава упала. Полянка появилась, и Юлька, и так заворожено смотревшая на все эти действия, оне- мела окончательно, когда женщина охнула, вскрикнула и стала звать: – Юля, доченька, зайчик!.. Юлька оторопела совсем. Смотрела на голую эту, появившуюся только что, полянку. Ещ¸ трава качалась в глазах, зел¸ная, сочная, с острыми резными боками. И вот она волнами лежит, посветлевшая и поседевшая какая-то. Поэтесса и прозаик. Публикуется в литературном сборнике «Созвучие». Жив¸т в Москве. Дебют в «МП». 95

ДЕБЮТ В МП А глазам открылась колючая поверхность площад- ки совсем другого цвета. Соломенно-светлые, т¸мно- зел¸ные, серые столбики подсохших корней и сочные срезы с капельками и пеной свежего сока так жалко и сиротливо возникли вместо цветущего лужка. Трава, трава – и вдруг лысое колючее сухое пространство. И одно только это событие уже было чудесным и груст- ным, перевоплощением молниеносным мира вокруг. А тут вдруг и ещ¸ что-то! И секунды были для Юльки потрясением, потом быстрое движение, и она видит, да, посреди полянки в малюсенькой ямке, после только что визжавшей косы – сидят совершенно живые ушки и маленький серенький шарик. Он никуда не убегал. Он вжался в землю, пораж¸нный намного побольше Юльки появления! Он онемел от неожиданного появления простора, солнца, каких-то существ над ним. Женщина взяла его в руки, положила в протянутые ладошки девочки. И Юлька прижала его к груди. Никогда так не билось е¸ сердечко рядом с живым комочком. Она держала в руках котяток. Это было чу- десно. И собачек. И кроличков она видела. И ласкала. И было так хорошо. Но это было другое! Это именно был зайчик. Дикий. Другой. Невероятный. Сердечко его так колотилось рядом с Юлькиным сердечком. Тревога так трепетала в каждой его т¸м- но, т¸мно, т¸мно серенькой шерстинке, так молниями вспыхивала в совершенно ч¸рных его глазах, что, ка- залось, это – клубочек ветра, осиновый листок, летя- щая паутинка в руках трепещет. Это так же не было похоже на кроличка, как бабочка на лепесток цветка, кусочек коры – на е¸ рисунок или вода в ручье – на воду в стакане. И они прижались друг к другу и замерли. Одна совершенно очарованная, а другой, наверное, на самой вершине своего ужасного ужаса. 96

ДЕБЮТ В МП И никогда больше ни одно существо не повторило тот трепет, ту необычайность Юлькиных ощущений под рукой, когда ш¸рстка мягкая и колючая одновремен- но, так тревожит нервы до глубины души, а движение по нежно-розовым, под серым пухом, ушкам, кажется бесконечным в своей продолжительности и ласковости, похожим разве по движению пальцев по обратной сто- роне листа мать-и-мачехи. Если бы ещ¸ листок ожил и трепетал так, как тельце этого малютки. Онемевшая фигурка девочки со зверьком казалась неразделимой. Но мать обняла девочку, убеждала опустить, не держать больше. Вдруг это повредит зайчику. Не на- кормят его, не найдут, он погибнет… Невозможным был смысл этих слов. Необходи- мость расстаться, отпустить, не чувствовать больше его. Отдать траве, лесу, неизвестности… И бь¸тся, бь¸тся е¸ сердечко каким-то трепетным, двойным ударом с россыпью бисерной и т¸пленьким ощущением в ладошках, как будто она как раз и дер- жит пушистенькое шершавенькое это сво¸ сердечко ко- мочком трепетным в своих ладошках, к груди детской прижатых крепко-нежно-крепко… Что жизнь? Миг? Поют именно так. Но пока она ид¸т – мигом е¸ не чувствуешь. А вот из таких мгнове- ний – точно жизнь. И этот миг, и ещ¸ похожие – такая радость в ней. Такая память кожей, естеством всем. Что всем и всему на свете благодарен – жизнь хоть и миг, но чудесный – вот уж точно. И разве можно с ней обращаться так, как мы об- ращаемся порой… 97

ДЕБЮТ В МП 20 ВЕК. ГОД 199… 5… 6? Электричку, пригородный поезд, здесь называют «Дизель». Электротяги нет. Мотором служит дизель. Так и весь поезд зовут. Остановки частые. Пассажиров немного. Вагон бывает чистенький, голубой, белый. Рыжие сидения. После дальних дорог и грязных вагонов – бла- годать. Нес¸тся голубая электричка-дизель, только мелькают лесочки, ручейки, деревушки, «остановоч- ные пункты», небольшие станции. На каждой из них люди, люди, люди. Входят они толпой. Расходятся, рассаживаются. Узлы, сумки, кол¸са и тачки, мешки и ящики. И опять гремучие, скрипящие стеклом до зубной судороги, бау- лы. В мешках этих – «тара». Стеклянные бутылки раз- ных калибров. В сумках – хлеб. Буханки черные и белые батоны. Даже бублики иногда. Это всего лишь самая примитивная скоростная вылазка. Не весь торг необъятный, который ид¸т по-крупному, иначе, еже- дневно. Это только маленький нюанс, который проис- ходит благодаря расписанию со встречными электрич- ками. Крупица малая, новой жизни. И загипнотизировано смотрит новый человек на происходящее, на появившуюся суматоху. Благодати больше нет. Больших беспорядков, правда, тоже. Все слажено, монотонно, быстро выпол- няют какой-то странный ритуал: одни выскакивают и бегут на маленький перрон, другие тут же грузят, грузят свои мешки и садятся сами. Граница! Новая – только рожд¸нная, изображает свою суть. Два появившихся государства! Более гордого слова на свете нет. 98

ДЕБЮТ В МП И более матерных замечаний, по поводу таких го- сударств и границ – редко где услышишь. И толпа грузится под музыку своих же проклятий. Фанатичная, сиюминутная радость горит на некоторых лицах от удачной поездки, на этот раз. Хорошей сдел- ки. И тут же меняются и делятся купюры вс¸ этих же пресловутых государств и под эти же душевные выра- жения. Высчитывают сегодняшний курс обмена – суть происходящего. Тужатся тяжелые мужицкие лбы. За- скорузлые рабочие руки, вчера ещ¸ точившие что-то на заводе, а сейчас пересчитывают и пересчитывают сегодняшнюю удачу или убыль. Как кому повезло. И тут же ловкие, хитроглазые, моментально обу- чившиеся новым рем¸слам и задачам лица. Довольные, с гордым цинизмом, демонстрируют свою тупость – ге- ниальностью житейского понятия: чем бы ни нажиться, нажиться бы только. И наживаются. Времечко пришло. Не зевай! И не зевают. Но вот все обмены состоя- лись. Вс¸ погружено. Обменено. Радость и огорчения осели. И осела осоловевшая и отмучившаяся толпа. Вс¸! Едем… Зачем? Куда? Для чего было потрачено сегодняш- нее время, до такого пота сила, муки душевные? Пустота. В душах, в глазах. Пустота. Зачем вс¸ это. Эта поездка, эта дорога, эти грани- цы, эти «государства». И толпа, оцепеневшая, намученная своим челноч- ным маршрутом: туда-сюда намотавшаяся, начинает снова гудеть, набирая злость и обиду. И в удачливых, и в неудачливых организмах ноют усталые суставы, бо- лят души, искрят сердца горечью бессмысленных своих мук и действий на сегодняшний день… А Земной Шар медленно, спокойно и вс¸ ещ¸ тер- пеливо продолжает свой поворот. И нес¸т свою ношу из глупых и мудрых, корыстных и бесхитростных, 99

ДЕБЮТ В МП виноватых и безвинных, плавно и безостановочно. Медленно и бесповоротно. Безотвратимо до жути к следующему краю, к бездне ещ¸ одной ГРАНИЦЫ, чтобы, сбросив груз ещ¸ одного поколения, пойти на следующий оборот, избавившись от глупости и ма- разма этого века, и поднять следующую глупость и маразм – следующего. И с каждым витком, нагнетая свою, уже нестерпи- мую, – терпимость. Терпения у этого Шара было много. Очень много. Теперь не так. А Земляне вс¸ ещ¸ дискутируют: им кажется таким дал¸ким путь от станции к станции, ото дня до ночи, от ночи – до следующих суток. И только Шар знает, сколько ему до поворота осталось. И для чего он туда движется. И что будет потом… Только он знает это… Земляне, оглянитесь! г. МОСКВА 100