Просодия

ПросодияОльга Карагодина МОСКВА 2019

УДК 82-31 ББК 84(2) К 21 Карагодина О.Г. К 21 Просодия. Сатирическая повесть. ̶ М.: Новые Витражи, 2019. ‒ 104 с. ISBN 978-5-6042545-4-7 УДК 82-31 ББК 84(2) +18 С дореволюционных времён в России существовали литературные клубы, салоны, музыкально-поэтические собрания. Они стали ведущей формой организации лите- ратурно-музыкальных сообществ. Различают поэтические, литературно-музыкальные, музыкальные и театральные гостиные. Как это происходит, кто попадает в эти салоны, что такое музыкальный котёл и как в нём вариться? Как оценить творчество, что такое просодия? Просодия, в переводе с греческого, означает ударение, мелодию, то есть этот термин применяется к стихам, пе- нию и подразумевает некоторую ритмическую и мелоди- ческую схему, наложенную на цепочку звуков. Музыкаль- ный котёл ‒ это кухня, дрязги-сплетни околомузыкальной тусовки. Обо всём этом в сатирической форме рассказывает эта книга. ISBN 978-5-6042545-4-7 © Карагодина О.Г., 2019 © РОО Литературное сообщество «Новые Витражи», 2019

Сон Сон Саввы Отченашего, ‒ фамилия ему досталась от далёких предков, ‒ был сумбурным и реалистичным. После трудового дня, а работал он агентом по недви- жимости, плотного ужина с женой, пары начириканных строк, ибо по совместительству с агентом он был ещё поэтом-самоучкой, Савва лёг спать поздно. Долго не мог уснуть и, лишь посчитав баранов, коих оказалось огромное стадо в несколько тысяч голов, провалился в чёрную дыру. Под утро ему приснился красивый, волнующий, сказочный сон. Привиделось, что он сидит за столом и пишет стихи. Неясные строчки не рождённых сти- хов маячили в сознании, а ему никак не удавалось их записать. Бился-бился мухой в паучьей сетке, толку ничуть, не пишется и всё тут. Но неожиданно они за- прыгали, заплясали и превратились в нотную тетрадь. Савва с изумлением обнаружил, как его рука выводит нотные знаки, хотя он никогда не учился музыкальной грамоте. Пригляделся к значкам и с изумлением заме- тил: ноты вспорхнули вверх и обернулись маленькими чёрно-белыми птичками, щебечущими какую-то неяс- ную мелодию. Изо всех сил он старался её разобрать, но ничегошеньки не получалось. Савва вытянул голову вверх, боясь потерять птичек из виду и не заметил, как картинка изменилась. 3

Он очутился в ночном лесу на поляне у горящего костра, вокруг него ‒ люди с гитарами поют песни. Сав- ва ‒ между ними, а перед его глазами прыгает весёлый огонь. Неожиданно пение смолкло, один из музыкантов встал, протянул ему руку, изрёк: ‒ Я спою песню на твои стихи. ‒ На мои? ‒ подивился Савва. По спине пробежали мурашки. Ему показалось, что сейчас случится что-то из ряда вон выходящее. ‒ Но на мои стихи песен нет! ‒ растерянно глядя по сторонам, словно ища отгадку происходящему, выдавил он из себя. Музыкант продолжал внимательно на него смот- реть. Он был немолод, пожалуй, даже пожилой, с жи- выми карими глазами, крупным носом с горбинкой. В его чертах лица было что-то восточное, однако гово- рил он на чистейшем русском языке. Савва заметил, как тот коснулся пальцами струн гитары, и они с трепетом отозвались. Зазвучала мягкая красивая мелодия. Баритон запел. Савва обомлел. Это были его ненаписанные строки о душе, ангелах, сотво- рении всего сущего. По лицу потекли слёзы: ‒ Как вас зовут, калика перехожий? Я читал, что вы можете переходить с того света на этот и обратно... ‒ Варламий, ‒ просто ответил тот. Только Савва захотел разглядеть собеседника ‒ сон оборвался. Рядом сопела в две дырочки гражданская жена Санька. Её белокурые локоны разметались по подушке и, судя по выражению сонного лица, снился ей очеред- ной поход в кафе «Трюфелинка». Каждую неделю Савва оставлял в этом чёртовом кафе часть зарплаты: Санька любила всё самое лучшее, 4

а значит, всё самое дорогое. Вот и теперь она сладко причмокивала губами и облизывалась. ‒ Не иначе, ест черничное пирожное, ‒ улыбнул- ся он, окончательно вылезая из-под одеяла. В голове свербила одна единственная мысль: подан знак! Нужно действовать. Кто-то свыше подсказывал ‒ пора! За кружкой обжигающе-горячего кофе пришла идея: а не собрать ли друзей-поэтов? Поговорить с ни- ми. Попросить помощи в поиске музыкантов. В конце концов, организовать своё сообщество. Пусть одни пи- шут стихи, другие их поют. Прошло два месяца, и такой случай представился. Савва много времени проводил на поэтических сай- тах, где они с поэтами обсуждали творчество друг друга. Многие знакомства из виртуальных быстро переросли в реальные, а однажды он познакомился с поэтом и му- зыкантом из далёкого Израиля: у них оказалось много общего. Нового знакомого звали Варламий. У того было туманное происхождение, в своей ро- дословной он совмещал с десяток народностей: армян, грузин, евреев, русских, цыган, поляков... Он не так давно уехал из России, женившись на израильтянке, но на новой родине прижился плохо, чувствовал там себя гоем, а после обидного прозвища «армянская тухес», данного ему соседом по лестничной клетке, решил жить на две страны. Успокоился он только после того, как, од- нажды выйдя на лестничную клетку выкурить сигарету, послал соседа расхожей фразой на идише: «Киш мири ин тухес унд зай гезунд!», что означало: «Поцелуйте меня в задницу и будьте здоровы!» ‒ В конце концов, в наше время, ‒ думал Варла- мий, ‒ можно иметь и двойное гражданство. 5

Поэтому, дабы не лишиться прописки в Израиле, он четыре месяца жил со своей законной женой в На- тании, остальное же время предпочитал проводить на исторической родине в Москве. Отпуска были ему крайне необходимы ещё по од- ной причине: после двадцатипятилетия супружеской жизни они с Цилей пошли на второй срок, а его душе периодически требовался покой. Жена была хорошей женщиной, но шумной. Он был человеком предпри- имчивым и умным. Свою квартиру в Москве Варламий не продал, а сдавал внаём. По приезде же всегда приглашал к себе друзей, «девочек» и коллег по прошлым работам, ибо в одном и том же месте подолгу никогда не задержи- вался. И вот однажды, после того, как они переписыва- лись полночи, Савва попросил Варламия выслать по электронной почте фото. Уж очень ему хотелось по- смотреть на своего обретённого нового друга. Каково же было его изумление, когда он открыл почту и увидел: это был человек из сна. Лет шестидесяти, суховатый, с большим восточным носом, седыми вьющимися во- лосами и живыми карими глазами. Савва был потрясён до глубины души. Теперь он точно знал, именно ему предначертано великое будущее. Он зачинатель чего-то нового, он чувствует в себе силы соединить музыку и стихи. Он будет поэтом-полковод- цем, летящем на белом Пегасе, ведущим за собой тол- пы трубадуров-альтруистов, поэтов-неудачников, ку- хонных гитаристов. Бардовская песня на оригинальные тексты ‒ вот его конёк! Нет, конь. Он станет продюсе- ром, и ему срочно нужен помощник. 6

Савва решил узнать, а не играет ли Варламий на каком-нибудь музыкальном инструменте? Выяснилось, что играет. На гитаре. Правда, в основном, для жены Цили. Но это не страшно, главное, начать. Потом по- интересовался, не мог бы Варламий написать песню на его стихи? Выяснилось, что тот никогда не писал, но попробовать хочет, мотивируя это тем, что лучше уж писать музыку, чем целыми днями смотреть, как Циля жарит рыбу фиш, а потом смачно её ест, облизывая кос- точки. Вот тогда Савва и рассказал ему о своих планах. «Дорогой Варламий, ‒ написал он новому другу, ‒ мы рождены свершать великие дела. Мне был дан знак. Я ненавижу эту мерзкую скользкую жизненную борьбу, не оставляющую ни сил, ни желаний для осуществле- ния мечты. Бытие ‒ это гадство. Осуществить мечту можно только за счёт тех сил, что уходят на борьбу за жизнь. Но тот, кто там, наверху, правит миром, однажды сказал мне, что мир стоит не на слонах, не на китах, не на бегемотах, черепахах и быках. Он стоит на трёх огромных боровах, ‒ смердящих и прожорливых, и мы с тобой должны быть выше этого. Мы поведём за собой людей и воспарим над мрачной действительностью!» Варламий оказался человеком сметливым, поэтому, получив это душераздирающее и высокопарное письмо, задумался. Дело выглядело привлекательным. Вожак есть. А сколько страсти и нерастраченной энергии в далёком друге из России! Сколько грандиозных планов, помыслов в отношении поэзии и музыки! ‒ Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков, ‒ вспомнил строки из песни Владимира Высоцкого и, не откладывая в долгий ящик, собрался ехать в Россию. Пришлось объяснить Циле, что там его ждёт работа, 7

а, может, и мировой успех. Потом потратил несколько ночей под богатырский храп своего стодвадцатикило- граммового золотка на сочинение пары песен на стихи Саввы и, как только результат был получен, отправил их автору. Отклик пришёл спустя десять минут. Савва был на седьмом небе от счастья. Теперь он может называться поэтом-песенником. Начало поло- жено. Спустя три месяца Варламий заверил Цилю в пол- ной победе своего предприятия, наобещал золотые горы и полетел в Россию на целых полгода. За это время он намеревался помочь Савве создать поэтическое сооб- щество, смекнув, что управлять им сможет и в Израиле. Через несколько бессонных ночей, проведённых в квартире Варламия, у них с Саввой родилось сообще- ство. Пока оно состояло всего из двух человек. Омрача- ло радость только одно: помимо рождения появились и жертвы. Взбунтовалась Санька, уличив Савву в не- верности. Варламий трезво оценил обстановку и лаконично уладил неприятность. Будучи опытным кавалером в общении с дамами, он сводил Саньку не только в «Трю- фелинку», но и в ресторан «Выше облаков», что на вер- шине Останкинской телебашни, рассказал ей о своих грандиозных планах, пообещал держать в курсе всего, что будет происходить, после чего вопрос с рожками, будто бы пробивающимися в глубине пышной Сань- киной причёски, на время был снят. Довольная Санька и сама загорелась новым предприятием. 8

Просодия Вскоре на страницах литературных интернет-сайтов появились объявления: «Дорогие поэты и музыканты, присоединяйтесь! Новое сообщество «Просодия» ‒ это альтернативное общественно-творческое движение, в котором главным является синтез слова и музыки, союз поэтов и композиторов-исполнителей. Вас услы- шат! Вы будете выступать на лучших площадках нашего города!» Начинать новое дело трудно. Савва с Варламием решили сделать свой первый сольный концерт. Договорились с одним уважаемым клубом по поводу аренды помещения. Варламий в срочном порядке написал несколько песен на стихи Саввы, обзвонил своих знакомых и пригласил их на концерт. Поскольку никто из знакомых до сих пор не видел Варламия, закатывающего концерты в клубах, ‒ обычно он закатывал их для начальства, ‒ многие с интересом откликнулись на предложение. Со своей стороны, Савва пригласил своих сорат- ников-поэтов вместе с жёнами и детьми. Поэты всполошились. Услышав новость о том, что Савва организовал кон- церт, и на его стихи теперь поют песни, многие пошли посмотреть на сие действо ‒ кто из любопытства, кто из зависти. 9

Частенько первый блин выходит комом, но этот концерт удался. Начинающие предприниматели оста- лись довольны собой, однако нужны были другие ис- полнители. Всё ж слушать одного Варламия было тяже- ловато, ибо по большей части он остался архитектором, а не певцом, как ни старался. Прочитав в письмах об успехах мужа, Циля страш- но возгордилась. Она никогда не сомневалась в своём Варламчике и тоже было засобиралась в Россию, но муж быстро её напугал слабым здоровьем, промозглым российском климатом, неподъёмными ценами на всё, включая трусы и спички и отсутствием хорошей рыбы. А в Москве жизнь завертелась. Общественность, состоявшая, в основном, из малоизвестных поэтов, бур- но зашевелилась. С музыкантами, правда, было тугова- то, но Варламий придумал ход. Понимая, что приличные композиторы не заинтересуются мало кому известными поэтами, он сделал ставку на тех, кто поёт свои песни на кухне друзьям и уговорил знакомую поэтессу Хладу поискать их через интернет. Огромное количество лю- дей, пишущих музыку, ищут тексты для своих песен. Им наверняка понравится предложение выступить в приличном клубе. Хлада рьяно взялась за дело. Прошерстила поэтиче- ские и прозаические сайты, прочитала гору написанной муры, завела отдельную страничку в интернете и понем- ногу начала выходить на безродных музыкантов. Многие самоучки уже махнули было рукой на своё творчество, но теперь им представлялся шанс начать всё заново и, главное, для этого не требовалось высшее музыкальное образование, да и возраст не играл никакой роли. 10

Хлада кидала крючок с наживкой и довольно скоро стала опытным рыболовом. «Вы пишете песню на мои стихи или стихи вот этих поэтов ‒ я помогаю высту- пить на сцене престижного клуба». Творческий народ повалил валом. Через короткий промежуток времени дела пошли в гору. Появились новые исполнители. Все они где-то работали и имели различные профессии. Среди них были адвокаты, бухгалтеры, врачи, секретари, препо- даватели английского языка, охранники, кассиры и даже банкиры. Объединяло их одно ‒ все писали стихи или прозу, играли на гитаре, фортепиано, владели синтеза- тором и с удовольствием откликались на новое для них дело, а именно: написание песен. Поначалу концертов было немного: по одному в месяц, но музыканты всё прибывали, и скоро их стало довольно много. Арлен Колотушкин и Ведмедь Став продюсером, Савва начал не только примерять лавры, но и собирать шишки. С каждым артистом при- ходилось работать в отдельном порядке. Однажды на один из сборных концертов исполни- тель русского шансона Арлен Колотушкин, в мирской жизни трудившийся охранником, пригласил своего друга в качестве группы поддержки. Он собирался выступить сам и уговорить Савву выпустить на сцену его друга. 11

Поначалу Савва заартачился, но Арлен стоял за друга горой и даже приплатил за него. Они давно были знакомы, жили в соседних квартирах. Савва хорошо знал увлечения соседа. Арлен любил охоту, держал здоровенную псину и сочинял песни на стареньком синтезаторе. К тому же, его знали и уважа- ли жильцы подъезда, благодаря истории о задержании наркомана. История переходила из уст в уста, обрастая всё новыми деталями. А было так. Арлен всей душой ненавидел братию нариков, да надо же было такому случиться: на ловца и зверь бежит. Работа у него сидячая ‒ просиживал штаны охран- ником офиса, двигался мало, старался после работы ходить пешком. В один из вечеров, возвращаясь домой, Арлен поднимался к себе на четвёртый этаж. Он уже предвкушал горячий ужин, дымящийся на столе, когда заметил в пролёте между этажами фигуру: молодой па- ренёк африканской наружности держал в руках малень- кий пакетик. Негритёнок тоже его заметил, сверкнул белками глаз на тёмном лице, подмигнул Арлену и… показал раскрытую ладонь, а в ней ‒ пакетик с белым порошком. От возмущения у Арлена подскочило давление, за- шумело в ушах, ударила кровь. Не говоря ни слова, он подскочил к парню, схватил его за тёмно-серую куртяш- ку с капюшоном и поволок вниз. Курчавый дурачок и не подозревал, с кем связался. У Арлена была бульдожья хватка. Паренёк взвыл, что-то залопотал, но Арлен его не слушал, доволок до двери и выкинул на улицу. На следующий день у подъезда его поджидали двое: один чуть помельче Арлена, но довольно креп- 12

кий, другой ‒ худенький и пониже. Он достал какую-то книжицу и ткнул под нос: ‒ Попрошу остановиться и пройти к нашей ма- шине! ‒ А вы кто такие? Документики имеются? ‒ осве- домился Арлен. ‒ Сейчас узнаешь, падла, ‒ прошипел мелкий, ткнув под нос удостоверение сотрудника ФСБ. ‒ От- ветишь за хулиганство. ‒ Ну-ка, дай почитаю, ‒ начал наливаться злостью Арлен, ‒ какая там фамилия... Свищев? Что-то я та- ких в районном отделе не знаю, ‒ и на всякий случай прихватил руку мужичка повыше локтя. Тот испуганно забился. В бой вступил товарищ Свищева. Он схватил Ар- лена за вторую руку и попытался загнуть её за спину. Изумлённый Арлен расхохотался, выпустил мел- кого и сцепил руки перед собой: «Давайте, орлы! Рас- цепите ручки!» Мужики повисли на его руках, как пиявки. Тот, что был повыше, прохрипел: ‒ Валера, доставай наручники! При слове «наручники» Арлен побагровел, расце- пил руки и, сделав стряхивающее движение, откинул нападавших, мгновенно перехватив обоих за воротники курток. Марина ждала мужа. Он задерживался, она нервни- чала, поглядывая на часы. На обеденном столе остывала жареная оленина, добытая мужем на охоте. Неожиданно за дверью послышалась возня, и она узнала голос мужа: 13

‒ Марин, открывай. Руки заняты. Зови Дарли. Распахнула дверь, пропустив вперёд собаку. На пороге стоял красный, аки поздняя рябина Арлен, в его руках карасями барахтались два мужи- ка. Один из них практически висел над полом. Арлен втолкнул их домой, не выпуская из рук, и громко ско- мандовал: ‒ Дарли! Охранять! Огромный чёрный ротвейлер, грозно рыча, сел перед хозяином. Мужики притихли. Арлен скомандо- вал жене. ‒ Быстро набирай Васильича и поднеси мне трубку к уху. Возьми из кармана этого червя, ‒ потряс в возду- хе мелким мужичком, ‒ удостоверение подполковника ФСБ. Проверим, что за птица. Марина с расширенными от ужаса глазами стала нервно шарить по нагрудному карману взбрыкивающего псевдофээсбэшника. Тот лягался, но молчал. Достала книжицу, развернула, прочла: «Начальник управления Центрального округа подполковник Свищев». В это мгновение тот, что повыше, попытался вы- вернуться и достать ногой Арлену в пах. Здравствуйте! Если бы он только знал, что собака ‒ чемпион Москвы по кусачке. Она бросилась на злоумышленника, но хо- зяин остановил её и в ответ двинул Свищеву ногой под зад. ‒ Не трепыхайся, карась! Дотащив обоих до дивана, кинул подполковника на подушки, второго же, зажав покрепче, повалил на пол и сел верхом, заломив руки за спину. Марина прибежала с телефоном, поднесла трубку к уху мужа. 14

‒ Алло, Васильич, привет! Пробей-ка по базе, есть у вас в управлении некий подполковник Свищев? Что случилось? Потом расскажу. На охоту через неделю? Ко- нечно, поедем! Песни под гитару? Будут. Не торопись, я подожду. Чего пыхчу? Кабанчика завалил... Тем временем Свищев вовсе не собирался дожи- даться окончания разговора. Он попытался вскочить с дивана и кинуться на Арлена со спины. Тут его и накрыло. В лицо злоумышленника ударила струя нерв- нопаралитического газа ‒ это не выдержали нервы у Марины, которая решила постоять за мужа и собаку. Не растерялась и Дарли, крепко взявшая свою добычу за ногу. Аккуратно, ровно так, чтобы удержать, но не прокусить, как учили в кинологической школе. Глаза злодея заслезились, горло сдавило, он зашёлся кашлем. Враг был повержен. Дарли скосила глаза в сторону хо- зяина. Тот одобрительно крякнул, восхищаясь своими девочками. ‒ Дарли, выплюнь его! ‒ и крикнул в трубку: ‒ Ну что там? Нет такого? Я так и думал. Васильич, приезжай на оленину. Сейчас. Пару мальчиков возьми. На меня совершено нападение. Чего ржёшь? Кто осмелился? Нашлись два дурака... Через семь минут Марина, до сих пор держащая в руках баллончик, открыла дверь. На пороге стоял Олег Васильевич ‒ начальник отдела Юго-Восточного округа по борьбе с преступностью и террористической деятель- ностью. За ним ‒ трое молодых парней. Двое с автомата- ми и один в штатском. Васильич с интересом рассматри- вал удостоверение, когда услышал надсадный кашель. ‒ Кто это у вас так кашляет? Кого Дарлюша взяла за горло? 15

‒ А-а, ‒ махнула рукой Марина, ‒ это я его спрыс- нула. Он мешал Арлену держать крупную птицу. Разберёмся, ‒ улыбнулся Васильич, махнув маль- чикам. ‒ Взять! После этого случая Арлена наградили за доблесть и честное служение Родине, а по району поползли слухи о его героическом поступке. Савва уважал и чтил соседа, и пригласил его в свою команду одним из первых. Вот и сейчас не смог ему отказать. На сцену поднялся Евгений Ведмедь. Как не- редко бывает, фамилия солиста соответствовала образу. Огромный мужик с выправкой особиста в тёмно-корич- невом вельветовом костюме, с густой седой шевелюрой и громогласным голосом. Ведмедь пел с детства. Он громко орал в яслях, голосил в детском саду, с удовольствием ходил на все уроки пения в школе. Пение давалось ему гораздо лучше остальных школьных предметов. Частенько, придя до- мой, он вынужден был давать дневник отцу на подпись, после чего выслушивал обязательный в таких случаях монолог: «Русский ‒ два, математика ‒ два, физика ‒ два... Физкультура ‒ это уж ни в какие рамки… забыл форму ‒ два! Растяпа! О! Пение ‒ пятёрка… Господи! Этот дeбил ещё и поёт!» Сегодня Евгений Петрович выступал в клубе в под- держку друга Арлена. Песню он взял хорошую, не ка- кую-нибудь чукотскую народную ‒ «что вижу, то пою»: «Вижу, зал небольшой, однако, потолок чёрный-чёрный, как фрака, Красным, жёлтым горят рамп-глазницы, ‒ Это мой выступленье. Красиво. Ыыыыыыыыыыннн…», а любимую с детства: «Чуть помедленнее кони» Вла- 16

димира Семёновича Высоцкого. Этого исполнителя он почитал и уважал за умные, сердцем пропетые песни, близкие каждому неравнодушному русскому человеку. Но главное, у них были схожи голоса. Евгений Петрович пел с хрипотцой, старательно подражая своему куми- ру. К выступлению готовился заранее и основательно. Не доверяя никаким звукооператорам, привёз чемодан собственной аппаратуры, микрофон, усилитель. Устано- вил оборудование на сцене и сел на первый ряд рядом со своей женой ждать приглашения, с тоской глядя на выступающих, в отличие от супруги. Люся была совер- шенно счастлива, что её вывели в свет. Она радостно хлопала каждому исполнителю и кричала «браво». Отпел заунывным голосом какой-то мужичок с взъерошенной шевелюрой, в потёртом джемпере в ша- шечку, белёсых джинсиках и кроссовках, судя по мане- рам, из грузчиков, которые в свободное от работы время поют под гитару песенки собственного сочинения. Потом выплыла престарелая опереточная певица, вынужденная пробовать себя в шансоне. Гремя объём- ным ожерельем и браслетами, она смахивала на рож- дественскую ёлку. Закатив глаза, вероятно, думая, что выглядит театрально, дама больше напоминала дере- венскую курицу, собирающуюся снести яйцо. Странно было слышать тоненький голосок, вылетающий из недр объёмной фигуры. Глядя на неё, Евгений Петрович со- всем было зачах, но толстуха довольно быстро отголо- сила и объявила в микрофон его выход. Евгений Петрович встал, посмотрел на жену взгля- дом полководца перед сражением, расправил пиджак, подтянул штаны и вышел на сцену. Там включил свою аппаратуру, взял микрофон и запел. 17

Зал охнул: из аппарата раздалась фонограмма с оригинальной аранжировкой. Настолько необычной, что слушатели не сразу поняли, что это: то ли марш, то ли реквием. Пропустив вступление, Евгений Петрович громко запел, не попадая в собственную фонограмму. По залу разнесся рёв медведя-шатуна, потревоженного охотни- ками в зимней берлоге: ‒ Чу-у-ть пом-м-м-медлен-н-нее кони-и… чу-у-у- у-ть помедленнее... Раздался раздражённый выкрик: ‒ Чуть побыстрее! Пойте быстрее! Но Евгений Петрович никого не слушал. Что они понимают в пении!? Главное, петь громко и доходчиво. Со всей душой. А что пугаются молодые девицы ‒ это хорошо. Две девушки за столом недалеко от сцены громко зашептались. ‒ Ты не знаешь, кто его привёл? Это же ужас, как он поёт! Рычит, как недобитый кабан. ‒ Было бы у меня ружьё, я бы его пристрелила, чтобы не мучился, ‒ громко зашептала вторая. ‒ Видимо, своим пением он убивает время, ‒ за- шептала первая. ‒ Он выбрал страшное оружие, ‒ отозвалась под- ружка. Евгений грозно сверкнул глазами на девиц и окон- чательно отстал от фонограммы. Теперь он пел сам по себе. А капелла. Фонограмма закончилась, а Евгений Петрович ещё только допевал куплет, поэтому припев у него вышел без музыки. 18

Закончив выступление, он посмотрел в зал с видом рыцаря, одержавшего победу на турнире. Жена встала во весь рост и стала восторженно хлопать супругу. Евгений Петрович слегка поклонился. О чём-то шептавшиеся девицы, громко захлопали в ладоши и радостно выкрикнули хором «браво». «Ку- рицы довольны», ‒ удовлетворённо подумал Евгений Петрович, расправил грудь и выдохнул: ‒ А сейчас я спою ещё одну песню. Девицы аж рты ладошками прикрыли и вновь яростно зашептались: ‒ Что он собирается спеть? Прошляпин хренов! ‒ но тут же смолкли, наткнувшись на испепеляющий взгляд жены Евгения Петровича. Певец же басовито затянул безо всякой музыки: У меня есть девчонка что надо, Только с фейсом ей не повезло: Её зубы, как у Маргарет Тэтчер, Вес её под сто кило. Неожиданно в зале раздался треск, потом громкий стук падающего стула, а следом и звук плюхнувшегося тела. Один из зрителей, тучный юморист, слегка рассла- бившийся в буфете, развлекавший зрителей анекдотами до начала концерта, в попытке подпеть исполнителю активно заёрзал на стуле, и тот развалился. Савва выронил из рук программку, не выдержал и турманом взметнулся на сцену, вырвав микрофон у медведя-ревуна: ‒ Дамы и господа! Перерыв ‒ десять минут. Про- ветритесь, покурите и… мы рады видеть вас снова! 19

Во втором отделении концерта Савва уже не радо- вал публику своей широкой улыбкой, да и певец куда-то исчез. Савва брал в гардеробе пальто, тщательно прикры- вая подбитый глаз. Певец мыл в туалете холодной водой распухающий кулак. Евгений Петрович был доволен сегодняшним кон- цертом. Он ведь как певцом стал: где ‒ в скулу, где ‒ по макушке, а теперь поёт себе и поёт, прокладывая путь на эстраду силовыми методами. Пусть по одной песне, ну и что? Умные администраторы не пристают, а дуракам всё неймётся: «Зачем вы поёте под фонограмму?». ‒ Тьфу! Я под водочку и сплясать могу! ‒ усмех- нулся сам себе. ‒ Талантливый продюсер умеет выбрать «жертву» по своим силам. И вообще неважно, можешь ли ты петь. Важно хотеть петь! В тот день Савва вернулся домой с красивым фин- галом под глазом, и Санька впервые попыталась угово- рить бросить его это неблагодарное занятие. В душе она продолжала подозревать мужа в изменах: «Наверняка получил в глаз от чьего-то разъярённого мужа». Но Савва её не слушал. Прикладывая к фингалу ватный тампон, смоченный свинцовой водой, звонил Арлену: ‒ Больше ни одного медведя! Ты меня понял? ‒ и положил трубку. 20

Леандр Леандр Псоевич Тверёзых работал руководителем фармацевтической компании, писал стихи, любил петь и выпить. Особенно хорошо ему пелось после коньячка. В один из вечеров после тяжёлого трудового дня, хорошего ужина и трёхсот граммов французского ко- ньяка «Наполеон», он почувствовал себя Бонапартом. Ему в голову пришла мысль о создании собственного творческого клуба. Навела его на эту мысль Хлада, когда они пересек- лись в интернете на одном из многочисленных поэти- ческих сайтов. Она увидела его фотографию с гитарой и намекнула, мол, не стоит зарывать талант, пообещав за написанную на её стихи песню устроить ему выступ- ление в приличном клубе. Леандр принял освежающую дозу и, недолго думая, написал песню на собственные стихи. На следующий же вечер пригласил домой сослуживцев и опробовал свой опус на них. Учитывая, что у Леандра в баре всег- да имелись достойные напитки, привозимые ему в ка- честве взятки из разных стран, народ собрался быстро и, в итоге, остался в восторге. После дебюта для закрепления успеха Леандр всё же выступил пару раз на концертах у Саввы и оконча- тельно утвердился во мнении о создании собственного музыкального предприятия. Он несильно увлекался бардовской песней, гораздо больше его привлекал такой 21

жанр, как шансон. Музыка весёлая, разбитная, громкая. Его обожаемым кумиром был Михаил Круг. Главное, собрать команду и не такую, как у Саввы. В его глазах представители шансона ‒ это крупные мужчины с хрип- лыми голосами. В конце концов, он рассудил так: если Савва умуд- ряется набирать себе бардов, скитаясь по городу, зависая в переходах, слушая никому неизвестных побирушек, поющих за деньги, то почему бы и ему не набрать свою команду молодцев? Прошло совсем немного времени и Леандр мягко вписался в московские клубы «Русская душа», «Бу- тырка», «Гараж», «Сова» и другие. Его команда в от- личие от конкурента выглядела, как минимум сборной по тяжёлой атлетике. Здоровенные парни под сотню килограммов и выше, с крепкими затылками, огромны- ми подбородками и животами, обладающие зычными, ревущими, как иерихонские трубы, голосами. Про его команду сразу же заговорили: «А вот и Леандр со свои- ми бандитами». Главным коньком сборной стал колоритный ис- полнитель русского шансона Петя Манашко. Парень работал в банке, весил сто тридцать килограммов, мог много выпить, умудрялся завести публику с первого аккорда. Когда Петя выходил на сцену, публика взры- валась бешеными аплодисментами. Но самое главное, Петя любил не только попеть, но и сплясать. Танцу- ющий бегемот неизменно вызывал восхищение. Его песни были незатейливыми, жизненными, а местами и откровенно смешными. Леандр выпускал Петю «на посошок». Публика в зале к тому времени была в силь- ном подпитии и требовала хлеба и зрелищ. 22

Вот и в этот вечер Петр вышел на сцену, щёлкнул подтяжками объёмных брюк, с трудом сходившихся на его большом животе и громко объявил: ‒ Дамы и господа, сейчас я вам спою песню «Ма- ленькая женщина для большой любви». Зал притих, Петя сделал красивый пас руками и затянул: Хочу узнать твою душу, Хочу узнать твоё тело, Хочу, что б был тебе нужен, Хочу, что б меня хотела. ‒ А-а-а, ‒ зарыдала навзрыд хилая томная брюнетка бальзаковского возраста. ‒ Какой мужчина! ‒ и сметая всё на своём пути, ринулась на сцену. Леандр перехватил её в тот момент, когда она по- пыталась, споткнувшись о край рампы, дотянуться до петиной ноги. Он постарался взять её тщедушное тельце поперёк талии и оттащить вглубь зала, но не тут-то было. Брюнетка оказалась довольно сильной и впиявилась длинными ногтями в шею Леандра, пытаясь отпихнуть его от себя и таки добраться до Пети. Всё это время из-за столика, стоящего около сцены, смотрела на мужа широко открытыми, полными недо- умения и слёз глазами жена Леандра. Происходящее повергло её в ужас. Муж без зазрения совести лапал чужую бабу на глазах у изумлённой публики. ‒ Леандр, ‒ крикнула она, ‒ выведи эту сумасшед- шую вон! Брюнетка живо откликнулась на клич и, вывер- нувшись из лап захватчика, бросилась к крашеной в бело-рыжий цвет стерве. 23

‒ Это кто тут сумасшедший? ‒ рыкнула она. Через секунду её когти, выкрашенные в чёрный цвет, хищной лапой ухватили оппонентку за крашеные кудели. Юлианна взвизгнула, попытавшись вырваться из цепких рук гарпии. Ей это удалось не сразу. Брюнетка намертво зажала её чёлку в своей пятерне и теперь целилась в её лицо массивным зелёным перстнем. Леандр понял: сейчас дело закончится обезьянни- ком и поспешил на помощь жене. Петя продолжал петь, публика ревела от востор- га. Зал разделился на две половины. Одни продолжа- ли слушать песню, вторые делали ставки на женщин. Одни считали, что победит брюнетка, так как обладает сильным характером, другие ставили на бело-рыжую лошадку. Она была большей массы, нежели оппонентка, а уж припёртая в угол ринга, легко могла бы уложить обидчицу одним боковым ударом. Леандр успел влезть между бабами вовремя, за- крыв своим телом жену и оказавшись один на один с перстнем. Ему повезло только потому, что в юности он занимался боксом и знал, как уйти от прямого удара. Он сделал обманное движение головой, и перстень про- летел в сантиметре от его уха, никого не задев за живое. Промахнувшаяся брюнетка состроила обиженную гримасу, так и оставшись в боевой позе с клоком вы- рванных волос в одной руке и поднятой вверх другой рукой. Всех успокоил наряд полиции, вовремя вызванный администратором клуба. Брюнетку взяли под тонкие руки и вывели вон. Леандр бросился успокаивать жену. 24

Кухонная братия Через полгода взбунтовалась Циля. Муж завис в России и домой не собирался, его так затянул процесс творчества, что никаким форшмаком не заманить. Снова собралась за мужем. Позвонила в Москву, пригрозила лишением гражданства, если он в ближайшем месяце не вернётся. Варламий быстро сообразил, что дешевле съездить к Циле, чем содержать её здесь, и пообещал супруге вернуться. Обещание пришлось выполнить. Укатил к любимой на четыре месяца. Савва же остался один на один с разрастающимся сообществом. Исполнители всё прибывали и прибы- вали. На одном из концертов появилась новая исполни- тельница, которую невозможно было не заметить. Её внешний вид был настолько экзальтированным, что сражал наповал добрую половину слушателей в зале. Короткое чёрное обтягивающее платье, глубокое декольте, чёрные лаковые сапоги-ботфорты и огром- ная шляпа с длинными чёрными перьями. Эсмеральда Исааковна Крутихвост была особенно неотразима и принадлежала к породе женщин-вамп: «Да что вы го- ворите? Я танцевала на столе? В нижнем белье? Да вы рано ушли…». Она работала преподавателем англий- ского языка в одном из столичных университетов, днём 25

держалась серой мышкой, вечерами же преображалась до неузнаваемости. Все песни были на её собственные стихи и музыку. Гитару она принципиально настраивала вразрез с традицией, а именно: с си бемоль, и взвывала так, что работники клуба неоднократно собирались вы- зывать «Скорую помощь», подозревая, что она вот-вот рухнет посередине сцены. Помимо прочего, Эсмеральда периодически выбегала в зал, падала, тряся перьями, на колени перед каким-нибудь приглянувшимся ей муж- чиной, приводя жертву в немой ужас. Савва и сам было поддался на какой-то момент оча- рованию «чёрной моли», но Санька быстро опустила его на грешную землю, пообещав повыдирать все перья из этой шляпы и все волосы из этой крашеной головы. Конфликт дошёл до того, что Савва зарёкся приглашать её на концерты с участием Крутихвост. Ещё одна исполнительница, на которую Савва попытался сделать ставку, была бывшей опереточной певицей в годах. Маленькая худенькая крашеная блон- динка в очках, с короткой стрижкой под каре, подвиж- ная и голосистая Ифигения потрясала мощью своего голоса. Она могла взять настолько высокую ноту и так долго её держать, что местами закладывало ушные пере- понки, а она сама напоминала птичку из мультфильма «Шрэк», которая лопнула от звука собственной трели. Голос Ифигении мог поднять солдатскую роту, мёртво- го осла и ещё бог знает кого. Беда в том, что, помимо профессионализма, тут были ещё и другие факторы. Певица старела и, чтобы поддерживать форму и голос, перед выступлением постоянно строила жуткие гри- масы, чем пугала артистов и слушателей рядом с ней. Свои гримасы она объясняла разогревом мышц. Плюс 26

ко всему, осознав свой статус и оценив уровень своего профессионализма на фоне других, заявила: «Где здесь артисты? Не вижу их!», плюнув, таким образом, в соб- ранную Саввой команду трубадуров. Больше того, вырвавшись после долгого перерыва на сцену, Ифигения решила омолодиться, появившись на очередном концерте в таком мини-платье, какое себе не могут позволить даже юные девы. В дополнение ко всему нацепила рокерскую кожаную куртку, отобранную у сына. Её потрёпанные годами ляжки и металлические бляхи на куртяшке довели до истерики несколько чело- век, которые заявили, что лучше её слушать в записи, чем наблюдать весь этот кошмар. С Саввой она вела себя по принципу: если вам нечего бросить к ногам женщины, то хоть сами там не путайтесь. Савва не мог с ней расстаться совсем и решил дер- жать её на длинном поводке, приглашая на концерты от случая к случаю, отодвинув подальше, как задвигают старые чемоданы вглубь антресолей. Критически осмыслив творческую группу, Савва начал более строгий отбор. Во-первых, он стал делать ставки на мужчин, и их появилось довольно большое количество. Во-вторых, к женщинам подходить с более строгими мерками и отбирать их по нескольким пара- метрам, в числе которых и фейс-контроль. В-третьих, все исполнители должны были петь песни на его стихи. В итоге у него собралась довольно колоритная банда. Сосед Арлен Колотушкин, бывший рок-музыкант Яхонт. Юная исполнительница бардовских песен Люба Раскатаева ‒ пухленькая блондиночка с широким сили- 27

коновым ртом, над которым хорошо поработала команда пластических хирургов. Очень значительная фигура ‒ Наполеон Соломоно- вич Еврейко, сочинивший более тысячи песен на стихи древних поэтов, обладавший колоритной внешностью матёрого льва. Наполеон сражал дам наповал не только приятным голосом и качественной игрой на акустичес- кой гитаре, но и своим дворянским видом. На него Савва возлагал большие надежды, но тот был очень занятым и практичным человеком, поэтому принимал участие в концертах редко. Две сестрички-близнецы Ида и Лида Ссюхины из села Ссюхино. Тонкие, красивые, радующие мужской глаз. Пели всегда под фонограмму, но за их прелестные мордашки им прощалось многое. Энергичная дама бальзаковского возраста Олёна Вездесущая, умеющая быстро писать песни на любую тематику. Помимо всего прочего, Олёна помогала во всякого рода беготне. Дима Кайманов ‒ большой дядя с двенадцатиструн- ной гитарой, крепким затылком, мощными руками, больше подходящий для команды Леандра Тверёзых. Дима обожал лёгкий рок-н-ролл. В миру работал вра- чом-хирургом. В свободное от работы время поигрывал на гитарке, снимая стресс от работы. Все его песни были весёлыми, бодрящими и жизнерадостными. Особен- но хорошо ему писалось после неудачных операций. Дима работал в обычной городской больнице хирур- гом и относился к тем врачам, которые любят во всём порядок. Обожал свою работу и был приверженцем теории: гнойник лучше качественно отрезать, нежели лечить до следующего обострения. Оперировал всё: 28

огнестрельные ранения, ножевые, аппендициты. Как в том анекдоте: «Доктор, у меня лицо синее! ‒ Ампу- тировать! Следующий!» Он даже провёл операцию на яичках у мужчины, который по дурости решил показать двум спортсменкам-прыгуньям, какой он орёл, пере- прыгнув метровый железный столб, врытый в землю, а, в итоге, добровольно сел на кол. Всякое бывало. Един- ственное, что его расслабляло после работы, это игра на гитаре. Иногда ему приходилось дежурить сутки и тогда появлялось лишнее время. В команду к Савве Дима попал после несчастного случая на работе. Главный врач для сотрудников уста- новил в ординаторской огромный аквариум и заселил его не золотыми рыбками, а пираньями. Их боялся весь медицинский персонал. Только Дима обожал свире- пых рыбок. Он сравнивал их с хирургами. У них были острые зубы, и они мгновенно расправлялись не толь- ко с пищей, молниеносно кроша её на кусочки, но и с любым предметом, попавшим в аквариум. Работали чисто, без остатков. Дима подкармливал их мелко нарезанным мясом, курицей и даже кусочками колбасы. Коллеги подшу- чивали: «Дим, ты их кормишь тем, что осталось от по- следней операции?» На таких харчах рыбины быстро выросли, начали драться между собой и, наконец, в аквариуме осталась одна сильная и могучая. К несчастью, она не разделяла любви своего благодетеля и, как только покончила со своими собратьями, принялась за Диму, укусив его за указательный палец правой руки, буквально вырвав из него кусочек мяса. Так что раненый на неделю вы- был из строя. Пребывая дома на больничном, лазая 29

по интернету в поисках музыки, он и познакомился с Олёной, а та привела его к Савве. Савва не любил врачей, в душе считая всех без ис- ключения хирургов убийцами, ибо прекрасно сознавал, что живёт в стране непуганых идиотов, где врачи ‒ без границ, а журналисты ‒ без башни. Ещё одним значимым музыкантом Савва посчи- тал Альфреда Нетудыхту, которого нашёл на старом Арбате, где тот, умея играть на бонгах, зарабатывал свой хлеб с маслом. Нашёл и ещё двух интересных исполнителей. Гита- риста с экзотическим именем Даздраперм, сокращением от «Да здравствует первое мая!»: его дед и родители были ярыми коммунистами; и Виагру Ладную. Послед- няя обладала отличным низким роковым голосом, была молода, красива, приятна во всех отношениях. Её Савва выпускал под конец представлений, дабы услаждать взоры и слух публики. На концерты, в которых высту- пала Виагра, Савва жену не пускал. Начались сплошные концерты, однако Савва чув- ствовал, что чего-то не хватает, да и артисты у него были своеобразными. Арлен Колотушкин совершенно не мог себя дер- жать на сцене надлежащим образом. Каждый раз, выхо- дя к микрофону, он вставал в профессиональную стойку охранника. Ноги ‒ на ширине плеч, руки ‒ за спиной, сцеплены в замок. Он не знал, куда деть руки, потому принимал бойцовую стойку, делал спортивное лицо и начинал петь. Его нежные песни никак не вязались с этим образом. По-хорошему, его нужно было слушать, крепко закрыв глаза, иначе создавалось впечатление, 30

что он спрыгнет со сцены и пойдёт по залу наводить порядок, поколачивая слушателей дубинкой. Альфред Нетудыхта был хорош как музыкант, од- нако почти всегда приходил подвыпивши. При этом он широко улыбался дамам, подмигивая им одним глазом. Кому-то это нравилось, кому-то нет. Если в пределах его досягаемости находился стакан со спиртным, Нетудыхта тут же подкреплялся. Олёна Вездесущая не зря получила свою фами- лию. Обладая довольно объёмной фигурой и крайне робким характером, она имела от природы тоненький голосок и, когда начинала петь, до боли напоминала по- росёнка Пятачка из мультфильма «Винни Пух». К тому же, она так боялась сцены, что пару раз Савва, глядя на её дрожащие колени и срывающийся голос, серьёзно задумывался о договоре с врачами местной больницы, чтобы они выделили одного сотрудника на непредви- денный случай. Дима Кайманов постоянно требовал денег за каж- дый взятый им аккорд, скандалил и делал намёки, не дай бог, мол, Савва заболеет и попадёт к нему в больницу. А такие вещи, как анестезия, проводятся разными спо- собами, в том числе, ударом бревна по голове. Люба Раскатаева была юна и активно тренирова- лась в искусстве обольщения. Каждый раз она надевала на свои пышные формы такие наряды, глядя на которые ни один зритель не мог оторвать от неё взгляда. Ей нра- вилось смотреть, как мужчины и женщины меняют цвет лиц, аки хамелеоны. Особенно возмущались по этому поводу представительницы прекрасного пола. А пос- ле того, как на одном из концертов она села на стул в короткой юбочке и, широко расставив ноги, проде- 31

монстрировала свои ярко-красные трусики, разразился большой скандал. Один из зрителей после выступле- ния прижал её к стене, пытаясь увести в номера, за что схлопотал подзатыльник от собственной супруги. Саму Раскатаеву она попыталась ударить её же собственной гитарой. Савва тогда её еле отбил. Сестры Ссюхины всегда были на высоте, публика их любила, но они приглянулись и Леандру. В конце концов, он перетащил их в свою команду. К тому же, его бандитам требовались «девочки». Он окончательно забросил свой фармацевтический бизнес, забрал оттуда все деньги и полностью окунулся в музыкальную жизнь. Имея живую наличность, раскручиваться куда легче быстрее. Благодаря ей, он давно обошёл Савву и теперь начал ездить по всей России, рассудив трезво: пьяные клиенты платят больше, а шансон в ночных клубах ‒ золотая жила. Даздраперм и Яхонт были самыми надёжными и самыми профессиональными музыкантами. Они всег- да могли держать зал столько, сколько нужно, но тре- бовали за своё мастерство денег, а их у Саввы было не так уж и много, ведь чтобы оплачивать аренду залов, ему приходилось много работать. У Варламия с платёжеспособностью проблем не было, но он периодически исчезал на несколько меся- цев. Музыкально-поэтическая команда разрослась, а де- нег не прибавлялось. Надо было что-то придумывать. Друг Варламий и здесь нашёл выход. План был прост, как всё гениальное. Всего-навсего надо было установить цену на билеты для каждого ис- полнителя и слушателя. А чтобы уплотнить «музыкаль- 32

ный косяк», посоветовал соединить напрямую поэтов и музыкантов. Привлечь рифмоплётов к выступлениям на сцене, а музыканты пусть сидят в зале и выбирают понравившиеся им тексты. Поэзия и музыка Взявшись за новое дело, Савва отправил Саньку на месяц в Турцию. Ему предстояло воплотить в жизнь новый план. Поэты должны выступать на сцене так же, как и певцы. Пусть читают стихи, приводят своих дру- зей, и тогда аренда зала будет полностью окупаться, ибо давно известно, что поэты и прозаики ‒ большие любители выпить и закусить. Опять привлекли Хладу, и снова она быстро спра- вилась со своей задачей. Через месяц Савва выпустил новую афишу «Поэты-песенники и авторы-исполнители в одном строю». Однако на первом же музыкально- поэтическом вечере, где собралось много поэтов, слу- чился казус. Валерий Акакиевич Рам пришёл на творческий ве- чер к своему старому другу поэту-песеннику. Пришёл послушать песни, стихи, наконец, просто поддержать товарища юности. Когда-то давно они оба стихоплётствовали, но друг на этой ниве быстро ушёл вперед, став известным, а Ва- лерий Акакиевич забросил это неблагодарное дело и пошёл учиться на художника. Прошло много лет, и вот 33

теперь он сидел в зале, слушая стихи и песни своего друга, совершенно не ожидая подвоха. Во втором отделении концерта поэт-песенник неожиданно отложил гитару и громко сказал в микро- фон: ‒ А сейчас я попрошу своего давнего товарища подняться на сцену и прочитать несколько своих сти- хотворений, ‒ после чего спустился со сцены и подошёл к оробевшему Сраму: ‒ Помнишь хоть один стишок? Валерий Акакиевич вспотел и выдохнул: ‒ М-м-м-м... Помню. А может не надо? ‒ Надо, Валера, надо, ‒ ответил старый друг и про- водил его к микрофону. На сцене, с ужасом глядя в полутёмный зал, Вале- рий Акакиевич напрягся, вспомнил небольшое ‒ в во- семь строк ‒ стихотворение, прикрыл глаза, чтобы не видеть огромное количество буравящих его глаз и на- чал читать. Первое четверостишие пролетело на «ура». А второе... Ну, никак не вспоминалось. Он с ужасом поймал себя на мысли, что напрочь забыл все слова. Прошла минута. Зал замер и старался не дышать. Все понимали: будь они на его месте, не факт, что проч- ли бы больше одной строки. Пролетела вторая минута, третья, из зала донёсся участливый женский голос: ‒ А вы начните сначала! Валерий Акакиевич с тоской посмотрел в зал. От женского голоса ему стало не по себе. С одной стороны, он вывел его из проклятого ступора, с другой, не про- будил самого главного ‒ память. Валерий Акакиевич собрал всё своё мужество, сложил в кармане фигу, как его учила матушка, и ещё раз прочитал первое четверо- 34

стишие, после чего снова умолк. На этот раз раздался мужской голос: ‒ Шпаргалки надо брать с собой! ‒ Правильно, ‒ поддакнул со сцены Валерий Ака- киевич, складывая вторую фигу, ‒ на шпаргалки мне и не дали времени. Не подготовил я их. Я вам прочитаю другое стихотворение. Вытер носовым платком пот со лба и бодро начал читать другое. На этот раз его хватило на две строчки. Зал нервничал и сопереживал. Валерий Акакие- вич уже не видел лиц в зале ‒ они плыли облаками перед его глазами, лишь в ушах звенел голос молодой женщины: ‒ Ну, что вы мучаете пожилого человека? Ей вторил красивый баритон поэта-песенника: ‒ Ничего-ничего. Бывает. А что вы хотите? Он свои стихи читал только в школе. Отвык. Спустя ещё минуту, а надо сказать, спасли Валерия Акакиевича фиги, сложенные в кармане, он вдруг встре- пенулся, и стихи полились из него журчащими потока- ми. Это были строки о природе, о море, о женщинах. Зал замер. Теперь все в едином порыве заворожённо смотрели на сцену, и никто не обратил внимания, как подбежала зрелая дама ‒ пышная блондинка в обтяги- вающем чёрном платье, тщательно скрывающая возраст под тремя слоями дорогой пудры. Со слезами на глазах она протянула Валерию Акакиевичу бордовую розу: ‒ Это вам! Я вспомнила! Мы с вами встречались на море, тогда, давно, в СССР. Вы мне читали свои стихи. Вы, подобно луне, всю жизнь имели свою неосвещён- ную сторону, которую никому не показывали. Только я оценила, поняла вашу ранимую и нежную душу. Жаль, 35

но тогда я была замужем. Зато теперь овдовела. Сколько лет прошло! Наконец-то, я вас нашла! ‒ Я всегда пишу свои вирши только на берегу мо- ря, ‒ автоматически брякнул Валерий Акакиевич. ‒ А ты в открытом море попробуй ‒ будет глубже! ‒ раздался совет из зала. Савва попытался оттащить влюблённую даму от сцены, но та оказалась крепкой и тяжёлой. Она легко отпихнула его пышным бедром и прошипела: ‒ Уйдите! Не мешайте! Я его полжизни искала. Пока Савва боролся с тётей, Валерий Акакиевич прервал очередной стих о зелёных глазах и снова сло- жил в карманах фиги: ‒ Ну уж нет! Не сдамся этой карге. Вот дружочек удружил, ‒ и хитро подмигнув блондинке, громко сказал в микрофон: ‒ Давай, друг. Песню для дамы! Но друг куда-то смылся. Савва хрипло крикнул в зал: ‒ Нетудыхта! Выручай! Альфред отставил от себя стакан с пивом, кото- рым лакировал сто пятьдесят граммов водки, выпитой ранее, взял гитару и поднялся на сцену, шепнув на ухо Валерию Акакиевичу «был бы товар ‒ купец найдётся», дёрнул струну и запел известную песню профессора Лебединского, глядя в мокрые от слёз и умиления зе- лёные глаза блондинки: За твои зелёные глаза, Называю я тебя глазуньей… Савва выдохнул: ‒ Всё ж таки Нетудыхта молодец! Спас ситуацию. 36

Для себя же сделал выводы. В дальнейшем вечера с поэтами должны готовиться заранее, ибо любой экс- промт должен быть хорошо отрепетирован. Варламий Пока Савва разбирался с поэтами, Варламий вы- яснял отношения с Цилей. Она не понимала, почему муж не берёт её с собой в далёкую Россию. Её грызли сомнения в верности мужа: ‒ Ламчик, скажи честно, где у тебя тот диван, на котором голоса проверяют? Кто крутит твои фаберже? ‒ Циля, не расчёсывай мне нервы, ‒ отбивался он, гладя пухлую ручку жены. Циля вздыхала, ела всё больше и больше. Варламий понимал ‒ жену надо успокоить. Пришлось пустить в ход хитрости. Решил сделать Цилю своим концерт- мейстером. Обзвонил знакомых и предложил им дать концерт для русскоязычной публики в одном из клубов Нетании, припахав благоверную по полной программе. Теперь Циле думать было некогда. Новая должность полностью поглотила её. Ей нужно было обеспечить мужу полный зал, сделать афиши, договориться о цене билетов. В общем, она так забегалась, что испортила фигуру и похудела на целых пять килограммов. Варла- мий же после двух месяцев пребывания на исторической родине с удовольствием закатил двухчасовой концерт для бывших соотечественников. 37

Все были счастливы. В первую очередь, сама Циля. Все два часа она смотрела на мужа и тихонько плака- ла в уголке, восхищаясь его умом и талантом. Сбор от концерта вышел неплохой. Варламий знал ‒ соотечест- венники не поскупятся. Многие израильтяне были бла- годарны за очередную весточку с бывшей родины, так как половина из них в разные годы приехала на землю обетованную из Москвы и Питера. Варламий пообещал устраивать концерты чаще, с артистами из Москвы, и после удачного дебюта укатил в Россию, наобещав Циле с три короба. Циля слушала мужа и плакала. Но его слова о её руке на пульсе его карьеры слегка успо- коили её мятущуюся душу. Музыкальная поэтика Тем временем, Савва забегался с поэтами: они ока- зались более шустрой публикой, нежели музыканты и теперь рвались в бой. Многие из них задумались об исполнении собственных стихов под музыку, а некото- рые и сами пытались их петь. Они бросились объяснять Савве, который и сам был поэтом, но забегавшись с артистами, всё больше и больше ощущал себя продюсером, а местами и просто билетером, что стих ‒ это та же музыка, только соеди- нённая со словом, и для него тоже нужны природный слух, чутьё, гармония и ритм. Намекнули, что многие музыканты не могут правильно донести задуманное, 38

а некоторые исполнители, ‒ и даже назвали Савве име- на этих поганцев, ‒ извратили смысл сказанного, пре- вратили душевные порывы в фарс. Уважаемый Саввой поэт Нестор Пиворич выдал на эту тему целую эпиграмму: Внемлите Савва моему совету И не держите в сердце лёд: Не затыкайте рот поэту, ‒ он вам и сам его заткнёт. Савва оценил творческие порывы и решил отныне делать разные концерты ‒ музыкальные сборники и поэтические вечера. Однако совсем отказываться от бардов поэты не собирались. Те из них, кому слоны и медведи оттоптали в детстве уши, остро нуждались в таковых песенниках. В частности, одна из поэтесс, увлекающаяся поэтическим космосом, любившая рас- суждать о глобальных понятиях космоса и хаоса, попро- сила Савву выслушать её стихотворение и выделить ей композитора-кухонника ‒ из тех, что пишут бесплатно. Он ей выделил Олёну Вездесущую. Объяснив, что она, тоже выходя на сцену, частенько бывает не в себе, и они обе, конечно же, найдут друг друга, слившись в едином музыкально-поэтическом экстазе. В общем, поэты были людьми творческими, ме- стами неадекватными, пронырливыми и любили куч- коваться. Плюсы росли на глазах, залы обещали быть пол- ными. Савва наметил большой поэтический вечер под названием «Настоящий поэт в любой прозе живёт по- эзией». 39

День икс настал. На вечер прибыли поэты, их дру- зья, родственники и дети. Наглядевшись на музыкантов, Савва не ожидал, что поэтическая публика окажется даже более экзотичной. Одна из поэтесс пришла наголо обритой, другая сильно подвыпившей, третья ‒ с большими формами, обтянутыми чёрной кожей, ‒ заявила, что она видит себя не только поэтессой, но и бардессой и заткнёт за пояс любого музыканта-песенника. Поэты-мужчины выглядели не менее экстравагант- но. Все они теребили в руках исписанные листочки и просились записать их на выступление. Савва понял: ему придётся туго. Музыканты, в ос- новном, люди молчаливые, из этих же наружу рвались не только рифмы. К тому же на этот вечер явился предводитель поэ- тической тусовки: пожилой поэт с кучей регалий и звуч- ным именем Пофистал. Он сел ближе других к сце- не, потребовал себе микрофон к столику, объявив, что станет сам судить тот беспредел, который будет здесь происходить. В довесок к Пофисталу в зал ворвался длинново- лосый и длиннобородый дед, объявивший себя белым колдуном. Пока Савва отвлёкся на колдуна, Пофистал не стал терять драгоценное время и начал вечер сам. ‒ Уважаемые, ‒ начал речь заслуженный стари- кан, ‒ все вы знаете выражение гениального Гёте «красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям». Давайте же не посрамим того дара, который был нам дан и покажем всему миру, на что способно слово. Открытия в поэзии так же редки, как в физике. 40

Очищенные от скорлупы орехи ценятся куда выше, чем неочищенные. Так явим же общественности свои пре- красные лики. Савва напрягся, ибо не видел никакой перспективы в изъятии у деда злосчастного микрофона. Затрепетал и не напрасно. Пофистал назначил сам себя конферансье и глав- ным судьёй. Выбрал жестом из зала хлипкую на вид шатенку в блестящем платье под змеиную кожу, напо- минающем пёструю африканскую змею-мамбу, и ткнул в неё микрофоном: ‒ Травиата Письмер! Прошу на сцену! Рыжая бестия зарделась, встала из-за столика, из- виваясь всем телом, цокая высоченными шпильками, подошла к Пофисталу, взяла из его рук микрофон и поднялась на подмостки: ‒ Дорогие друзья, ‒ начала она, ‒ мы начинаем наш концерт. Не каждый в этом зале является настоящим поэтом. Иной поэт в стихах зачах и графоманит лишь мозгами. Скажите, кто считается самым талантливым из ныне живущих поэтов? Из зала раздался мужской голос: ‒ Нас не так уж и много... ‒ Ха-ха-ха, и немало, ‒ резанула Травиата и нача- ла читать свои стихи. Не одно и не два. Она вошла в ме- дитативное состояние и теперь, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, приглушённым шипящим голо- сом гипнотизировала слушателей. После пятого сти- хотворения Савва не выдержал, взбежал к ней и встал рядом, попытавшись взять микрофон из её рук, но хлипкая женщина держала его крепко. Шипение уси- лилось: 41

‒ Не мешайте мне, укушу, ‒ наступила шпилькой Савве на ногу, постаравшись попасть металлической набойкой по пальцам. От гадюки можно было ожидать чего угодно. Савва взвыл и таки выдернул из её лап микрофон. Обиженная Травиата смерила его ледяным взглядом, убрала шпильку с его ноги и прошептала: ‒ Миленький, слышала, вы тоже поэт. Не боитесь меня? Вам это отольётся. Впоследствии оно так и произошло. Спустя не- много времени на всех поэтических сайтах Савва стал собирать ушаты грязи, вылитой на его стихи. Но на тот момент концерт продолжался. Следующим номером на сцену вышел пожилой поэт, озабоченный сексуальной тематикой. Он был инва- лидом второй группы, молодость его ушла, но душа по- прежнему была молодой. Грачик Серопович, осмотрев сальными глазами первые ряды с дамами, начал читать. Девушки нагие ‒ У моря, где причал. Что формы есть такие, Раньше я не знал. Красивая походка У девушки была, Так водила глазками ‒ Я сходил с ума. Очень захотелось Срочно закадрить. Ах, моя морковка! Мне без неё не жить. 42

Она не возражала И стала флиртовать. Тело задрожало, ‒ Нужна была кровать. Когда уединились, Остались с ней вдвоём, В экстазе долго бились, Забывши обо всём. Зал взорвался аплодисментами, и никто не обратил внимания на то, что за вторым от сцены столиком за- плакала маленькая пожилая женщина. Это была жена Грачика Сероповича. Обнажённая грудь Марьиванны Прячется в тени дверной, Нежный свет из ванны Манит меня с собой. Савва с ужасом наблюдал, как мужская часть поэ- тического собрания медленно собирала волю в кулак. Ещё немного, и он перестанет полностью контролиро- вать ситуацию, и снова бросился на сцену, выхватил у поэта микрофон: ‒ А сейчас на сцену приглашается наш лучший музыкант Яхонт. Он исполнит для вас свою песню «Остынь». Поэты притихли, многие из них разочарованно ста- ли пожимать плечами и пошли к выходу из зала. Такой накал страстей требовал большого перекура. Сам Грачик Серопович за свой столик не спешил. Он подошёл к барной стойке и заказал для жены шам- 43

панского с мороженым. По жизни у него складывалась одна и та же ситуация: он боялся показаться на глаза Лиле после того, как ему случилось приволокнуться на стороне. Лишь удостоверившись, что взятка принята, жена перестала плакать и присосалась к шипучему на- питку, он повернул свои стопы к семейной лодке. После сладкоголосого Яхонта на сцену вырвалась следующая поэтесса. Разметавшиеся по плечам красно- рыжие волосы, горящие неугасимым огнём голубые глаза, красная роза в петлице пиджака цвета лесной поляны после пожара снова привлекли внимание муж- ской части. ‒ Добрый вечер, ‒ начала она мелодичным го- лосом, ‒ давайте знакомиться. Моё творческое имя ‒ Заклимена Младогусь-Непорочная. Я прочитаю вам космические стихи. Савва уже наслушался её вселенских стихов и те- перь вышел в коридор, пытаясь дозвониться до Саньки. В последнее время жена совсем перестала ходить на концерты и их отношения резко ухудшились, особенно после Турции, где она ударилась во всякие бани и мас- сажи, мотивируя это своим плохим состоянием. Когда Савва попытался выяснить, что происходит, она ему выдала неприятную фразу о том, что русские мужики неспособны нормально ухаживать за своими женщина- ми, так что турки вынуждены отдуваться за них. Савву это задело, но он не придал этому большого значения, поскольку считал, что Санька, как и многие женщины, просто не способна понять своими куриными мозгами, какое великое дело он продвигает вперёд. Она трубку так и не взяла, в зале же послышалось какое-то ожив- ление. Оказалось, что одна из поэтесс, прилично взяв 44

на грудь коньяку безо всякой закуски, требовала, чтобы на сцену поднялся Савва. Она собиралась прочитать ему стихи лично и хотела, чтобы он стоял рядом с ней. Плечом к плечу, грудью к груди, бедром к бедру. Дабы не портить вечер другим, Савва вынужден был подняться к ней, ‒ что потом вышло, он даже не хотел вспоминать. После прочтения любовной лирики Регина Зави- роха впиявилась в его губы с такой силой, что он еле устоял под аплодисменты зала. Тот вечер для него закончился плачевно. Регина преследовала его до самого конца вечера. Он попытался сбежать от неё в коридор, но она зажала его там и, при- жав телом к стенке, попыталась положить его руку себе на ляжку. Поэтесса рыдала, обнимала его, и ни одна сволочь не попыталась ему помочь. В конце концов, он вынужден был закрыться до конца вечера в мужском туалете и вообще не контролировать процесс в зале. Впрочем, его контролировал Пофистал, а судя по доносившимся звукам, там происходили содом и го- морра. Из туалета его вызвал администратор клуба и за- ставил прекратить всё это поэтическое безобразие, ибо время вышло. Тот день Савве запомнился, как кошмарный сон. Дома Санька влепила ему пощёчину, ибо весь воротни- чок его белой рубашки был измазан кроваво-красной губной помадой. ‒ Поэтическая сволочь, будешь спать на коврике, ‒ взвизгнула она и вышла из комнаты вон. Савва бросился к телефону звонить Варламию. 45

Трубку взяла Циля, которая решила во всём кон- тролировать мужа и по этой причине к телефону его не допускала. К сожалению, Савва не предполагал, что только что её довел до истерики какой-то идиот. Ей вто- рой час названивал какой-то мужик, требуя записать его на боулинг. Циля нервно тёрла на терке морковку с яблоком. ‒ Алло, здравствуйте, можно заказать дорожку? ‒ Сколько грамм? ‒ язвила она. ‒ А это не боулинг? ‒ терялся мужик. ‒ Это квартира. Уточните телефон! ‒ злилась она. Мужчина попался бестолковый и продолжал ей названивать. В конце концов, он довёл её до белого кале- ния. Она бросила тёрку, морковку, яблоко и только хоте- ла усесться на диван, как телефон вновь затрещал. Циля сделала спортивное лицо и решительно сняла трубку: ‒ Алло. Дорожек на сегодня нет. Обескураженный Савва попытался достучаться до Цили, но удалось не сразу. Наконец, Циля остыла, собралась с мыслями, вслушалась в мужской голос, до- носившийся из трубки. После нескольких торопливых фраз, брошенных ей, она поняла, что там, в Москве, что-то случилось, а значит, её муж вот-вот отправится в бега. ‒ Савва, ‒ вкрадчиво сказала Циля, ‒ а что, это ваше предприятие набирает обороты? Что вы с этого имеете? ‒ Кроме головной боли, ничего, ‒ осторожно па- рировал Савва, ‒ Цилечка, не могли бы вы позвать к телефону Варламчика? ‒ Савва, ‒ протянула она, ‒ вы же не хотите ска- зать, что снова украдёте у меня мужа? Он и здесь даёт неплохие концерты и получает неплохие дивиденды. 46

‒ Цилечка, золотко, вы не понимаете, ‒ засуетился на том конце провода Савва, ‒ вопрос жизни и смерти. Без Варламчика мне никак. Вы же не хотите острым углом своего равнодушия разрушить моё хрупкое счастье. ‒ А что? ‒ тянула кота за хвост Циля, ‒ без моего Варламчика ваша хрупкая жизнь оборвётся? Таки что случилось? ‒ У меня проблемы с поэтами, ‒ сухо ответил он. ‒ Аха-ха, ‒ рассмеялась Циля, ‒ да разве ж это беда? Сделайте фотографии этих поэтов и отдайте их в тир! Савва не выдержал: ‒ Циля, скажите прямо, что Варламия нет дома. Но ответить Циля ему не успела, Савва услышал в телефонную трубку, как хлопнула входная дверь, и Варламий крикнул жене: «Циля собирай вещи, я зав- тра вылетаю в Москву!», и тихонько положил трубку. Рыжая бестия Травиата Письмер была умна, знала, чего хочет, всегда добивалась поставленной цели, сочетала в себе пять наимудрейших качеств великих людей. Вспоми- ная Моисея, говорила, что у людей всё плохо, потому что у них вот тут, показывая на лоб, всё не слава богу. Христа ‒ потому что у них вот тут, показывая на сердце, всё неоднозначно. Маркса ‒ потому что у них вот тут, показывая на карман, не достаёт. Фрейда, ‒ потому что, 47

показывая ниже пояса, там неидеально. Энштейна, обод- рявшего, что у людей всё не так уж плохо, ‒ потому что всё относительно. Травиата с детства сочиняла стихи и к зрелому возрасту превратилась в успешную поэтессу. Помимо всего прочего, она была красива и обладала неповтори- мым голосом. В её голос влюблялись даже женщины, а мужчины и вовсе теряли рассудок, испытывая к ней необъяснимые чувства. Первый брак у неё не сложился, зато второй был под стать её творческой натуре. Муж Алексей был мо- ложе на семь лет, не был ни поэтом, ни музыкантом, не обладал особыми талантами, зато считался высоко- квалифицированным слесарем. Они никогда не встретились бы, если бы он слу- чайно не попал на один из поэтических вечеров Травиа- ты, куда его притащил друг. Алексей влюбился в неё сразу. Глубоко и бесповоротно. Ему долго не везло с избранницами сердца. Теперь же он осознал, что не зря несколько лет подряд ел грязные билеты в трам- ваях, загадывая желание. «Хоть бы повезло!», ‒ и ему повезло, ибо в тот момент рыжеволосая волшебница пребывала в свободном полёте как творческом, так и в личной жизни. Дорвавшись до неё по окончании поэтического вечера, заглянув в её зелёные с чёртика- ми глаза, и вовсе пропал. Неприступную крепость взял штурмом и через пару месяцев они стали жить вместе. Теперь они везде появлялись вдвоём. Брак пошёл на пользу обоим. Травиата на глазах помолодела, похоро- шела, стала более энергичной, хотя этого ей и так было не занимать. Алексею любовь дала много нового. Он 48

познакомился благодаря жене с огромным количеством творческих личностей. Всё бы хорошо, но его постоянно съедала ревность. Травиата любила общаться и кокетни- чать с мужиками. Он сдерживался, как умел, но каждый раз ему хотелось по-слесарски взять обидчика за грудки и хорошенько потрясти, чтобы неповадно было даже смотреть в сторону его пассии. Он искренне считал: у других бабы, как бабы, у него ‒ богиня. Алексей быстро уволил её с работы, считая, что лучше писать стихи, нежели работать экономистом, у которого в голове сплошные ямбы да хореи, и слегка успокоился. Однако богине на месте не сиделось и однажды она, ничего не говоря мужу, ушла поздним вечером на очередную творческую встречу. Он страшно расстроил- ся, не зная, где её искать. Пытался дозвониться, но она отключила телефон. Тем же вечером её на улице избили двое неизвест- ных. Травиата попала в больницу с переломом рёбер. Алексей выхаживал её, как маленькое дитя. Кормил с ложечки, всячески успокаивал, запретил выходить куда-либо без его сопровождения. На этой почве они страшно разругались, ибо Травиата всегда считала себя вольной птицей. Разозлившись на супруга, уехала от него жить к взрослой дочке, устроилась вновь на ра- боту, запретила Алексею подходить к её квартире на пушечный выстрел. Алексей запил, впал в депрессию, не зная, как к ней подступиться. Оставалось только одно ‒ ходить на все вечера и подкарауливать любимую женщину там. На- чал с интернета. Нашёл расписание всех поэтических сборищ, составил список и пошёл в народ. На четвёр- 49