Похождения отставного полковника

100 Ольга Карагодина На крыльце стояла миловидная девушка лет двадцати семи с яркими синими глазами, одетая в короткий белый халатик и белую шапочку. — Здравствуйте, прелестная Медуница! — широко улыбнулся Захар Сергеевич, вылезая из авто, помогая выйти Рите. Девушка улыбнулась, обнажив ровные белые зубки, протянула руку Рите: — Добро пожаловать! В нашем санатории вы будете себя чувствовать, как дома. Водитель! — махнула ручкой шофёру. — На сегодня вы свободны. — Проходите. Давайте ваши документы, будем заселяться. Вы, — показала рукой на Риту, — на втором этаже в шестом номере. А вы, — подала ключи Захару Сергеевичу, — в первом номере на третьем этаже. Не забудьте: через час у Захара Сергеевича — беседа с профессором Мясоедовым. Маргарита Акакиевна, а вы положите вещи и сразу идите в кабинет профессора. Впрочем, вот и он, — снова улыбнулась девушка. К ним подошёл невысокий полноватый мужчина в толстых роговых очках, в белом халате, с мягкими пухлыми руками и вкрадчивым голосом собирающегося пообедать кроликом лиса. — Профессор Мясоедов, — представился он, протягивая руку Захару Сергеевичу, — рад вас видеть в нашем санатории. — Здравствуйте, Маргарита Акакиевна. Ну-с, кто будет у нас лечиться? — Наверное, мы оба будем, — засмущалась Рита. — Что ж, очень хорошо, — потёр ручки Мясоедов и щёлкнул пальцами: — Леночка! Приготовьте всё, что нужно. Подошёл к Захару Сергеевичу:

101 — Пациент из благотворительной программы, поэт, прозаик, в прошлом полковник Плохота Захар Сергеевич, да? Вам рассказали о специфике нашего заведения? Признаюсь, выглядите вы неважно. Откройте рот, пожалуйста. Высуньте язык. Шире. По увеличенным гландам и припухлостям у основания языка я могу предположить сильнейшее отравление из всех, что мне приходилось видеть. — Боже мой! — всплеснула руками Рита, — доктор, вы можете что-то сделать? Мы полностью доверяем вашим методам. По крайней мере, я. Правда, милый? — обернулась она к мужу. — Вы выбрали правильное место, — громко сказал Мясоедов, — жаль только — у нас осталось мало времени. Придётся ему прочистить весь организм. Каталку для Захара Сергеевича! Быстрее! — Мне не нужна каталка, — сделался красным, аки вареная устрица, Захар Сергеевич. — Я врач, дорогуша, и мне уж точно виднее, что вам нужно. Каталки нужны ветеранам войны, старикам, которые стоят одной ногой в могиле. Вам повезло, что только одной ногой. Обещаю позаботиться о вас за ваши деньги. Надеюсь, наша Леночка вытащит вас из могилы! Я навещу вас завтра утром, если вы всё ещё будете живы. — Спасибо, — промямлил Захар Сергеевич и громко закричал: — Рита! Рита! Мне нужна моя жена! Моя жена! Мне нужна моя жена! Куда вы меня везёте? — В вашу комнату. А ваша жена пойдёт в свою, — ответила Леночка, быстро выкатывая каталку перед собой. — Я думал, мы будем в одной, — ерепенился он. — О нет. Не будьте ёжиком! Добро пожаловать в наш маленький рай! Я ваша личная медсестра. Должно быть, ваши дела совсем плохи, раз вы даже идти не можете.

102 Ольга Карагодина — Но я могу! — он попытался соскочить с коляски, которую Леночка закатывала в маленький лифт. — Сидите и не вертитесь. Вы приехали к нам лечиться? Вот и лечитесь. В коридоре на третьем этаже было подозрительно тихо, словно все вымерли: белые стены, белый потолок, широкие окна, на подоконниках цветы, как во многих лечебных учреждениях. Между окнами висели картины с пейзажами. Леночка остановила каталку у двери с номером один. — Вот мы и на месте. Милая весёлая комната. Что ж, теперь пожелаю Вам спокойного отдыха, скоро навещу. Захар Сергеевич слез с каталки, огляделся: широкая кровать, застеленная свежим хрустящим бельём, ночник над кроватью, тумбочка, телефон, холодильник, телевизор, ванная и туалет. Только он собрался слегка полежать на кровати, чтобы собраться с мыслями на предмет уговорить профессора, чтобы их поселили вместе с Ритой, как дверь номера распахнулась. На пороге стояла Леночка, теребя в руках кружку Эсмарка. — Пожалуйста, разденьтесь. — Зачем это? — с ужасом поглядел на неё Захар Сергеевич. — Будем чиститься. Сегодня вы будете спать, как младенец. Завтрак — в семь! Обед — в час! Ужин — в шесть тридцать! — Я приехал сюда с женой, — рявкнул Захар Сергеевич. — Да, я знаю. Она на втором этаже, комната номер шесть. — Мы не будем жить вместе? — Нет. Здесь все пары живут отдельно — наши пациенты нуждаются в полном покое. Любой сексуальный

103 стимул может оказаться фатальным. А теперь я попрошу вас расслабиться. — Что это? — взвизгнул Захар Сергеевич. — Это ободочное промывание, — отвечала Леночка, присматриваясь к Захару Сергеевичу пониже спины, — в его состав входят парафин, суп и дистиллированная вода. Теперь нагнитесь слегка вперёд, расслабьтесь, и мы избавим вас от всех существующих недугов. — Не надо! — запищал он. — Расслабьтесь, — твёрдо сказала девушка, — это продлится всего секунду. Ваш желудок полон болезнетворных бактерий и микробов. Мы вас научим правильно питаться и полностью очистим организм. Чистый кишечник — чистые помыслы. Думайте о вашей жене, которая заботится о вашем здоровье. К тому же, ваша жена всегда доступна, но только днём! Никаких ночевок. С этим у нас строго. — А-а-а-а… — разнесся крик по гулким коридорам. Через час в кабинете у Мясоедова разгоряченный Захар Сергеевич пытался выведать, как его будут лечить, и почему он не может жить с женой в одном номере? Мясоедов вертел ручку «Паркер». — Не горячитесь. Вам должно было полегчать. До чего вы нервный — это всё потому, что у вас полностью зашлакован организм. А вы знаете, как часто нужно очищать организм? Человек никогда не должен отказываться от желания опорожниться, один раз в сутки минимум, а лучше — три-четыре, как животные. — А как насчёт секса? — съязвил Захар Сергеевич. — Секс вреден для здорового организма, — резко сказал Мясоедов, — к тому же, временное воздержание

104 Ольга Карагодина пойдёт вам только на пользу. В конце концов, любое использование секса в иных целях, кроме размножения, является пустой тратой энергии. Пустая трата времени — пустое прожигание жизни. Итак, о здоровье: здесь вы будете питаться только вегетарианской пищей. Мясо несёт в себе огромный вред для здоровья обычного человека. Помимо вредного влияния на физиологические процессы, оно плохо влияет на психологическое состояние человека, делая его раздражительным и агрессивным. Что такое говяжья сарделька? Это не что иное, как неперевариваемый мешок, полный ядовитого фарша, в котором кишмя кишат разного рода бактерии. Они вызывают в организме необратимые процессы, ведущие впоследствии к смерти. Или кусок свинины? Человек становится безвольным, зависимым от этого смертоносного куска. Кроме того, где гарантия, что мясо подверглось соответствующей обработке? Однажды я сам видел, как целый рой мух в жаркий день кружился над куском свинины на прилавке магазина. Представляете, что вы едите? Кишки — наш путь к здоровью, и сейчас я докажу вам, что в нашем кишечнике скрываются источники недугов, от которых страдает человек! Мясоедов встал из-за стола, подошёл к холодильнику, достал кусок старой говядины, скользкий, явно подтухший, и выложил на стол перед Захаром Сергеевичем, подвинув к нему большой микроскоп, после чего поманил его пальцем. — Итак, перед вами — кусок мяса. А вот в этом пакете у меня — превосходнейшие коровьи экскременты! Свежайшие! Можете поверить моему слову: они настолько свежие, что даже не успели остыть и пахнут. Сейчас я предоставлю вам доказательства своего утверждения, что

105 мясо чрезвычайно вредно для организма. Кругом — бактерии. В навозе их даже меньше. Самое печальное — бактерии, содержащиеся в обычном куске мяса, не погибают при тепловой обработке. Они не погибают и после переваривания в желудке. Напротив, там для них создаётся благоприятная атмосфера. Могу вас заверить: это не зависит от качества мяса. Сейчас вы сами сможете в этом убедиться, хотя предупреждаю: зрелище не из приятных! Будьте любезны, подойдите к столу, прошу Вас. Спасибо. Вдохните. Что вы чувствуете? А теперь смотрите в микроскоп. Что вы видите? — Ничего, — сказал Захар Сергеевич, зажимая нос. — Ладно, ладно, — убрал мясо профессор. — Слишком много впечатлений для первого дня пребывания в нашем санатории. Скажите-ка, вы курите? — Курю, — ответствовал Захар Сергеевич. — Плохо, — твёрдо сказал Мясоедов, — будем отучать. Лёгкие пока ещё отделяют вас от смерти, но это ненадолго. Вот видите, как много работы нам предстоит? Вас предстоит лечить и лечить. Будем принимать грязевые ванны, делать зарядку, правильно питаться и правильно очищаться. Я не ищу для себя материальной выгоды, меня интересует только здоровье нации. И здесь, в нашем санатории, мы учим наших гостей сдерживать свои желания, освобождать разум от греховных мыслей и жить согласно законам природы. Ну-с… встаньте. Вдох. Выдох. Выдох. Вдох. Хорошо. Идите во двор, там вас ждёт жена. Захар Сергеевич молча встал и вышел. Говорить с Мясоедовым при его теориях относительно здоровья пациента о переселении Риты в его номер, не имело смысла.

106 Ольга Карагодина Рита прогуливалась перед крыльцом. На ней было чудное белое платье в мелкий голубой цветочек, на голове красовалась белая панамка, издалека она казалась юной девушкой. Захар Сергеевич подошёл и нежно её обнял. — Получилось? — с надеждой спросила она. — Ничего. — Мне так жаль. — Риточка, дорогая, если бы я только мог поесть... — Бедняжка, — вздохнула Рита, — не сейчас, но скоро обед! В красиво обставленной в венецианском стиле столовой стояло всего несколько столиков, рассчитанных на двух и на четырех человека. Захар Сергеевич с Ритой решили подсесть к пожилому мужчине, рядом с которым сидела довольно экзальтированная женщина, явно из бывших актрис. Её лицо было разукрашено не хуже, чем у индейца, собравшегося на тропу войны. От глаз шли длинные чёрные стрелы, губы — в ярко-красной помаде, на голове — объёмный каштановый кок. — Простите, вы не станете возражать, если мы присядем за ваш столик? — робко спросила Рита. — Нет, прошу вас, — откликнулся седовласый мужчина. — Спасибо. — Роман Алексеевич Бутылкин, — представился мужчина. — А это — моя супруга Пелагея Ивановна. — Захар Плохота, прозаик и поэт, — сделал ответный ход Захар Сергеевич, — и моя обожаемая супруга Рита.

107 — Что вы будете кушать? — спросил Роман Алексеевич. — Выбор небольшой, но есть. Салат из огурцов, салат из капусты, салат из спаржи. Суп гороховый на воде, уха из рыбы. На второе — котлеты морковные или капустные под соевым соусом. — Салат из огурцов, гороховый суп, морковные котлеты и стакан воды, — попросила пометить в карточке Рита, — Захар! — Да тут же нечего есть! — взревел он. — От крахмала хорошими бывают только воротнички у рубашек. — Все же надо выбрать, — нахмурила бровки Рита. — Три салата, уха и кофе, — мрачно выдавил он. В зал вошёл сам Мясоедов и тут же подошёл к новеньким, но обратился к Пелагее Ивановне: — Вижу по этому румянцу на ваших щеках: наша диета пошла вам на пользу. У нас всё ужасно вкусное, простое в приготовлении и полезное для человека. Пища — доступное лекарство для всех нуждающихся. Поглядел на Захара Сергеевича с Ритой и быстро удалился. — Я приехал сюда, — начал разговор Роман Алексеевич, — потому что у меня, серьёзные проблемы с животом. Бывает, по шесть раз за день хожу на горшок. — Несварение? — участливо спросила Рита. — Да. Промывания, которые здесь делают, очень поддерживают меня. — Промывания — это ужасно, — сказала Рита, — это какое-то насилие получается, а не лечение. — Это вы зря, милочка, — присоединилась к разговору Пелагея Ивановна, — я почти привыкла к этому. Скоро и вы с мужем будете относиться к этому, как к простому насморку. — Мне кажется, пять дней, которые мне назначил

108 Ольга Карагодина Мясоедов, — слишком большой срок для очищения, — буркнул Захар Сергеевич. — Боюсь, наш доктор сам привык к своим лекарствам, и это позволяет ему оставаться в хорошей форме. Вы обратили внимание, как он хорошо выглядит? А ведь он давным-давно пенсионер! А всё потому, что лечит пациентов по йоговской системе. — Больно много выёгивается, — крякнул Захар Сергеевич, выплёвывая спаржу на тарелку. — Но вы не можете не согласиться, что его идеи не лишены смысла, — присоединился к разговору Роман Алексеевич. — Вы жуйте, жуйте, Захар Сергеевич. Скоро вам понравится здешняя пища. Вы не знаете главного правила: вы должны тщательно жевать. Запейте водой, — старалась поддержать его Пелагея Ивановна. — Рита, — не выдержал Захар Сергеевич, — мне страшно. Я хочу вернуться домой. — Прошу тебя: возьми себя в руки, — стала уговаривать его жена. — Поедем домой. Мне не нравится это место! — Ну… потерпи пару дней. Столько денег заплатили! Здесь воздух, тишина, спокойствие. — Но я чувствую себя здесь, словно в тюрьме, — не унимался Захар Сергеевич. — Какая тюрьма? Доктор прав: много мяса летом не едят. Ладно. После обеда, поднимемся ко мне в номер, — сказала Рита жующему морковку мужу. После обеда он собрался было подняться к Рите, чтобы поесть копченой колбасы, которую они взяли с собой, но у ничего не вышло: по дороге из столовой его перехватила Леночка:

109 — Захар Сергеевич! Пройдёмте со мной в ванную комнату. — Мне уже делали эту процедуру, — взвыл он. — Теперь нужно сделать ещё раз. Так прописал доктор. А вы, Маргарита Акакиевна, идите к себе — вас тоже ждут процедуры в нашем волшебном краю здоровья. Нет ничего приятнее соляных ванночек для ног. Лишь после ужина Захару Сергеевичу удалось остаться с Ритой наедине и то ненадолго. Ночью он босиком, в одних трусах, спустился в её номер и сладко прижался к родному телу. Они поставили будильник на пять утра, чтобы Захар Сергеевич мог вернуться в свой номер незамеченным. Это была волшебная ночь. Через час после возвращения, когда он задремал, раздался телефонный звонок. — Все на утреннюю зарядку! — звенел голос Леночки. Рядом с домом уже стояли в спортивных костюмах Рита, Роман Алексеевич, Пелагея Ивановна и пара поджарых старушек, по всей видимости, тоже придерживающиеся йоговской системы питания. Перед ними широко разведя руки в стороны, стояла Леночка. На ней были обтягивающие круп зелёные лосины и короткая маечка, не достающая до пупка, в котором блестело золотое колечко. — Вдохнули свежий воздух! Выдохнули токсины! Вдох! Выдох! Вытолкните его из лёгких! И ещё раз: вдох, выдох! Захар Сергеевич робко чмокнул жену в щёку, благодаря за прекрасно проведённую ночь. — Никаких поцелуев! — строго сказала Леночка. — Присоединяйтесь к группе.

110 Ольга Карагодина — Но я просто поцеловал её в щёку, — возмутился Захар Сергеевич, — мы же ничего не сделали. — Прекратить разговоры! — добавила резкости в голос Леночка. — Приступаем к приседаниям. Раз, два, раз, два! Энергичнее. Теперь пробежка. Захар Сергеевич, не отставать! Смотрите на старушек впереди колонны. Хорошо. Обгоняем Пелагею Ивановну. Хорошо. Скоро пойдём пить кефир. Потерпите немного. Остался хула-хуп — и всё. А как вы думали? Русских пациентов должны лечить согласно российскому стилю жизни, чтобы от лечения был толк. Неожиданно одна из старушек схватилась рукой за сердце и начала беззвучно глотать губами воздух. Лицо её сделалось мертвенно бледным, она рухнула на траву. — Чёрт возьми, — выругалась Леночка, — это ужасно непрофессионально, с вашей стороны, Мария Петровна, лежать здесь, на глазах у всех. Что скажут наши пациенты? Хорошая же реклама нашего стиля жизни. Вы меня слышите? — По-моему, она того… — сказал Захар Сергеевич, наклоняясь над старушкой, — говоря современным языком, «склеила ласты». Уж поверьте военному человеку! У вас тут люди мрут! — Успокойтесь, — попыталась сохранить самообладание Леночка, — мы все умираем, включая женщин и детей. — Да-да-да. Нездоровое местечко! Пожалуй, с меня довольно. Вижу, место это… полно дерьма, покойников и похитителей жён, — насупил брови Захар Сергеевич. — Рита, открой глаза: старушку хватил удар. Это же санаторий для самоубийц! Позволь мне увезти тебя из этого места, прежде чем мы умрём, прежде чем они убьют нас всех.

111 — Захар! Успокойся, — попыталась взять мужа за руку Рита, — это случайность. — Роковая! — сверкнул очами Захар Сергеевич, — мы выезжаем. Сейчас же и без завтрака. — Погодите, не горячитесь, — профессор Мясоедов мягко обнял Захара Сергеевича за плечи. Пойдёмте в дом. Леночка проведёт вам… — он не успел договорить, как Захар Сергеевич взорвался: — Кружка Эсмарха! Опять кружка Эсмарха! — Тихо, тихо, — приложил палец к губам Мясоедов, — курс массажной терапии. Остальные, расходимся по номерам. Глазеть тут не на что. К тому же, она дышит. Вот видите, её всего-навсего хватил удар, но мы это поправим. Леночка, зовите охранников — мы перенесем Анастасию Павловну в её комнату. А что, по-вашему, жизнь, если не путь к смерти? Спокойно. Всё хорошо. Думайте только о хорошем. Помечтайте о чём-нибудь. Похоже, собирается дождь. Все на завтрак! Захар Сергеевич, сразу после завтрака — в массажный кабинет. Мясоедов наклонился к старушке, которая приподняла одну руку, силясь привстать, и он приник ухом к её губам. — Слушает прощальные слова, — прокомментировал Роман Алексеевич своей супруге, — возможно, старуха закопала клад. — Попрошу всех разойтись, — побагровел Мясоедов, сдерживая гнев. Пациенты сплоченной группой, перешёптываясь между собой, двинулись ручейком к ступеням санатория. — Вы в порядке? — спросила Леночка, заходя в номер Захара Сергеевича ближе к ужину. Он крепко спал

112 Ольга Карагодина после завтрака, даже не догадываясь о том, что в его компот по приказу профессора добавили изрядную дозу снотворного. — Всё отлично, спасибо. Думаю, мне становится лучше. Где я? В раю? — В своём номере, — улыбнулась медицинская сестричка, — всё хорошо. Ваша жена ждёт за столиком в столовой. Пора просыпаться и одеваться. — Что-то я не помню, как заснул, — поскрёб пятерней затылок Захар Сергеевич. — Это всё нервы, — мягко ответила Леночка, закрывая дверь. — Скорее спускайтесь в столовую. А может, вам принести что-нибудь? — Нет, сейчас ничего не надо. Спасибо. Сам справлюсь, — отнекивался Захар Сергеевич. В столовой висела тяжелая тишина — все молча ели свой ужин. На ужин подали морковные сосиски и котлеты из кабачков Захар Сергеевич присел рядом с Романом Алексеевичем, так как Рита вполголоса о чём-то беседовала с Пелагеей Ивановной. — Вы не слышали, как поживает та старушка? — Отчего же, слышал, — отозвался Роман Алексеевич, — вам, батенька, стоит написать роман об этом санатории. Оказывается, старушка плохо себя чувствовала ночью, перепутала лекарства и выпила ударную дозу слабительного, а так как её прихватило во время зарядки, а она пыталась сдерживаться, её и хватил удар. В старческом возрасте нельзя перенапрягать организм. Видите: никого уже не осталось, все съехали. Испугались. Исчезли. Испарились. Вторая старушка только записку оставила — и всё. Вот и мы с Пелагеей

113 Ивановной думаем: оставаться нам до конца срока здесь или нет? Денег жалко. Деньги не возвращают. — Мы с Ритой, уезжаем! — твёрдо сказал Захар Сергеевич. — Сейчас же. Мы все, — обвёл пальцем присутствующих, — попали в руки маньяка. Приятно было познакомиться. Нам пора бежать, как той старушке. В столовую вошёл профессор Мясоедов. — Ну-с… Не хотел бы омрачать этот особый для нашего заведения день — годовщину его основания, но, к сожалению, мне пришлось взять на себя неприятную обязанность и сообщить вам ужасную новость. — Старушка все же умерла, — брякнул Захар Сергеевич. Мясоедов, не обращая на него внимания, продолжил: — Друзья, среди нас есть предатель, лазутчик, шпион, нечестный человек со множеством имён, человек, настолько бесстыдный в своих поступках, что мне пришлось потратить кучу времени на то, чтобы понять, что им движет. Это человек нарушил все мыслимые принципы общественной морали. Этот человек умудрился нагадить в собственном гнезде. Роман Алексеевич! Вы зачем вызвали полицию? — Происшествие случилось, — отозвался Роман Алексеевич, — профессия у меня такая — следователь я. На пенсии. Теперь ваше заведение закроют. И поделом: денег с людей берете немеряно — и что? Старушки мрут? Вы тут любого можете загнать с вашими клизмами. Просто мы несколько моложе, поэтому и выжили. Бедная бабушка! Вы воспользовались добротой этой женщины ради получения наживы. — Казнь отменяется, — парировал профессор, — старушка жива и невредима. Её уже увезли родственники

114 Ольга Карагодина на дачу и, заметьте, ко мне претензий нет. Дело было не только в деньгах. У меня были надежды. Большие надежды! Что плохого в доходах? — Конечно, ничего, — съязвил Роман Алексеевич, — разве вы, профессор, не получаете доход с этого санатория, куда люди приезжают в надежде, что вы очистите их организм от всех болезней?! Получаете. А вы за их же деньги потчуете их клизмами да выдавливаете им тонны мази в задницы, говоря, что это решит все проблемы со здоровьем! Вот старушкина ж... тьфу, пожилая женщина и не выдержала. Разве это не правда? Да на вас надо надеть наручники и на безопасном расстоянии выбросить ключ. — Прекратите этот базар! Я сам позову полицию — пусть угомонят вас. — В гробу я видел вас, доктор Овощ, и ваш санаторий, — развернулся к выходу Роман Алексеевич. — Пелагея, за мной! Мы сейчас же выезжаем из этого осиного гнезда! — И мы, — твёрдо сказала Рита, — Захар! Пошли собирать вещи. — Хорошо бы спалить этот дом до основания, — добавил Захар Сергеевич. Санаторий закрыли. Немалую роль в этом сыграл Роман Алексеевич, поднявший ради такого дела старые связи. Профессор Мясоедов ушёл заниматься частной практикой и продолжил проповедовать жизнь согласно биологическим потребностям. А Захар Сергеевич написал роман «Старушка, которая не знала, что умерла», который стал бестселлером и стал пользоваться большой популярностью у населения.

115 ГЛАВА XI. Истина в последней инстанции — философ в морге На подработку ночным сторожем в морг Захар Сергеевич устроился по двум причинам: во-первых, это ощутимая прибавка к пенсии, хотя она у него была немаленькой; во-вторых, появлялось много свободного времени, и полная тишина способствовала творческому процессу. В конце концов, на покойников он мог и не смотреть: его обязанностью была охрана территории вокруг морга при медицинском институте. Они с Ритой хотели поднакопить денег на очередную туристическую поездку за рубеж, и не куда-нибудь в Турцию или Египет, а на Сейшельские острова. К тому же, он собирался издать два сборника своих стихов, а на это тоже требовались деньги. Рите не понравилось новое место работы мужа — она хотела, чтобы он устроился сторожем в детский садик или на завод, но вмешался господин случай. Соседка зашла за специями и попросила поискать по знакомым пенсионера, который желает подработать. Сама она работала уборщицей в медицинском институте, вот и узнала, что сторожа-пьяницу уволили за хулиганство, против него было возбуждено дело. Руководству института пришлось обратиться к правоохранительным органам. Случай был неординарным и даже видавшим виды милиционерам запомнился надолго. Милицейской проверкой было установлено следующее: бывший сторож ночью проник в морг — тихо, чтобы никто не видел. Рассадил мертвецов за столом, оперев их спинами на стену, расставил перед каждым карточки для игры в лото, поставил на них бочонки,

116 Ольга Карагодина закрыл дверь и напился — на спор со своим приятелем решил подшутить над студентами. Порадоваться ему не пришлось. Утром он был мертвецки пьян. Профессор со студентами пришли на практику. В итоге две девушки упали в обморок, у беременной студентки начались схватки, один паренек начал заикаться, другой — плакать, остальные бросились врассыпную, а потом и вовсе четыре человека ушли из института. Сторожа еле разбудили, отвезли в вытрезвитель, а потом дали десять суток исправительных работ за хулиганство, в довесок уволили с работы. Захар Сергеевич обмозговал это дело и принял решение: — Рита! Стоит устроиться на пару-тройку месяцев. Обязанности несложные — охранять территорию да владельцев автомобилей гонять от ворот, так сказать, с помощью ружья, заряженного солью, помогать улучшать уровень мастерства паркура. Завтра схожу в отдел кадров — посмотрим, какие у них условия, а то получится, как у Рябокобылы. — А что у него приключилось? — поинтересовалась Рита. — А он устроился сторожем в компьютерную фирму и не выдержал режима, сбежал. Там надо было всю ночь обходить склады. Ему выдали рабочий телефончик, на который каждый час присылали СМС-ки со схемой обхода территории. Доходя до указанной точки, он должен был отзваниваться дежурному, а если он задерживался хоть на пять минут, срабатывала сигнализация (сторож убит грабителями, со склада вывозят компьютеры пачками), в результате приезжала машина ВОХРа.

117 Микола три дня держался без спиртного, а потом стал брать в карман фляжку с коньяком. Ну, его раз «вохровцы» накрыли, два… выгнали. Но жене-то он сказал, что сам ушёл. А Степана помнишь? Майора? Он сторожем до сих пор работает, на складе бижутерии. Красиво живёт. А Филька Манюхин, капитан? Он сторожем в дорогом публичном доме работал. Потом даже начал поставлять девочек руководству. Съездит ночью на Тверскую улицу, соберет три-четыре — и к руководству. У него было глубокое понятие о морали и честности. От женщин, которых он сватал и поставлял в номера, ни копейки не брал. Иной раз какая-нибудь из этих падших забудется и вздумает сунуть ему в руку мелочь — нужно было видеть, как он сердился и как кричал на нее: «Курица ты этакая! Если ты продаешь свое тело и совершаешь смертный грех, не воображай, что твои десять долларов мне помогут. Я тебе не сутенер, бесстыжая курва! Я делаю это единственно из сострадания к тебе, чтобы ты, раз уж так низко пала, не выставляла себя публично на позор, чтобы тебя ночью не схватили полицейские и не отвезли в обезьянник. Тут ты, по крайней мере, в тепле, и никто не видит, до чего ты дошла». Он всё возмещал за счёт руководства. У него была своя такса: голубые глаза — сто пятьдесят евро, зеленые — двести, карие — сто. Это были очень доступные цены за посредничество. За баб из ближнего зарубежья он накидывал десять евро, так как исходил из принципа, что простая девка доставит удовольствия больше, чем образованная москвичка. Потом уехал жить за границу, в Голландию, кажется. Там тихо, спокойно и девок он крупных всегда любил — на такую работу хрен устроишься.

118 Ольга Карагодина — Иди уже, балабол, — щёлкнула его по носу Рита, — спать ложись. Завтра — собеседование. Утром Захар Сергеевич отправился в отдел кадров. Работать предстояло сутки через трое. Для сторожа была предусмотрена тёплая будка с телевизором, по всему периметру территории были установлены видеокамеры. В задачи сторожа входило наблюдение в монитор за территорией и в случае чего — вызов охраны или сразу полиции. Его такие условия вполне устроили. Со следующей недели он приступал к своим новым обязанностям. В первую ночь Захар Сергеевич старательно пялился в монитор, во вторую читал газеты, к третьей ночи купил электронную книгу и закачал туда побольше книжек, а потом и вовсе занялся ночным творчеством. По ночам писалось хорошо. Особых происшествий не случалось. И вот однажды ночью к воротам подъехала машина с бригадой врачей «скорой помощи». Попросили открыть ворота. Вытащили на носилках прикрытое простыней тело мужчины, вызвали охрану, открыли морг, оставили там носилки и пообещали утром приехать, чтобы оформить официальные бумаги. Охрана на всякий случай оставила Захару Сергеевичу ключи от помещений и растворилась в тёмной летней ночи. Он сначала испугался, потом растерялся, потом взял себя в руки. Что происходило дальше, он впоследствии помнил плохо. Как не поседел в ту ночь? Как остался в разуме? Сам не понимал.

119 Уже под утро, когда город окутали первые сумерки, предвосхищая восход солнышка, за дверями морга послышался стук. Сначала Захар Сергеевич не обратил на него никакого внимания — от полученных впечатлений слегка задремал. Стук продолжался. Кое-как проснулся, пошёл проверять территорию, дошёл до запертых дверей, и тут его осенило. — Чёртовы врачи, так торопились по вызовам, что не удосужились как следует проверить, умер ли человек! По всей видимости, забулдыга, подобранный ночью у мусорных баков, очнулся, бросился к двери, и теперь колотился в неё что есть силы. Захар Сергеевич прислушался: из-за двери неслись нечленораздельные вопли. Лжепокойник проклинал всех и вся! Захар Сергеевич был человеком опытным и не бахнулся в обморок, а как настоящий бывший военный и теперь работник медучреждения, кинулся спасать человека, а точнее — открывать дверь. Толкнув дверь холодильника со всей силы, он и не подумал спросонья, что за ней человек. И именно этого самого человека он этой самой дверью, саданул. Включил свет, чтобы полностью понять — где мужик, которого по ошибке приняли за мёртвого? Увидел тело под пустым столом. Синее, замершее тело никак не показывало, что оно живо. Сделал шаг, два… и тут оно ожило. Оно начало медленно, как в фильме ужасов, вставать на ноги, цепляясь своими узловатыми пальцами за разделочный стол. Тело встало в полный рост, повернулось к Захару

120 Ольга Карагодина Сергеевичу и уставилось на него огромными, красными, как у демона, глазами, после чего сделало неровный шаг в его сторону. Нервы сторожа не выдержали: Захар Сергеевич пробкой из шампанского вылетел из помещения, подпёр собой дверь, судорожно нажимая кнопки служебного мобильного телефона. В его голове откуда ни возьмись завертелись молитвы «Отче наш» вперемешку с «Боже Царя Храни», «Изыди» и «Иже херувимы». Охрана подоспела быстро. Минут через пять. Захару Сергеевичу казалось, что прошла целая вечность. Он уволился в тот же день по собственному желанию, дав себе зарок больше ни за какие деньги не ввязываться в подобные авантюры, и ещё двое суток приходил в себя. — Захарчик, — гладила его тёплыми, живыми руками, Рита, — нет худа без добра: если перед тобой закрывается одна дверь, как правило, открывается другая. И правда: на следующий день позвонил главный редактор с предложением, от которого нельзя было отказаться. Захару Сергеевичу вменялось возглавить отдел поэзии.

121 ГЛАВА XII. А сейчас пошли поэты — всё про «это» да про «это» Сказать, что Захар Сергеевич был счастлив — ничего не сказать. Он был на седьмом небе. Он летал: его оценили, поняли, он востребован! Это не на плацу командовать, не связисток гонять. Поэзия — дело творческое, тонкое. За неё не платят денег и не должны платить. Поэзия — кладезь ума, интеллекта, тонких сфер человеческой души. Жаль, среди поэтов много задавак, но он-то им крылья пообломает! Он покажет им, каким должен быть поэт с большой буквы. А то некоторые, как он успел заметить, считают себя классиками при жизни. Считать самому себя классиком может только полный дурак. Он должен нести это знание в массы. Он снова командир, командир литературного фронта. Здесь не обойдётся без войны, ибо подчиненные его — люди странные, порой неадекватные. Поэты — людишки не от мира сего. Придётся и скандалить, ибо многие черпают вдохновение граненым стаканом. Приглядеться надобно. Среди поэтов их литературного агентства многие, как ни странно, обладают медицинским или техническим высшим образованием. Вот и хорошо! Командовать ими будет, как и положено, военный человек. Теперь ему не надо ходить подрабатывать сторожем, теперь у него будет хоть и малюсенький, но отдельный кабинет. За стенкой — главный редактор, всегда можно посоветоваться. Ему куда тяжелее с прозаиками. Не так давно на него повесили святую обязанность написать аннотацию к

122 Ольга Карагодина книгам полуписателя-полубомжа, живущего в Америке, Мирослава Ягутина, который пишет о том, как стать бомжом! И ведь получил, паршивец, премию Андрея Белого. Как можно за такое давать премии? За книги «Я жопу посвятил народу своему», «Америка в моих штанах»? За фразы: «Раздевшись, бомж приседает и с видимым облегчением испражняется у всех на глазах…»? Тьфу. — Ритуля! — крикнул жене, — вытаскивай мой лучший костюм. С завтрашнего дня приступаю к новым обязанностям. — Ужас, — отозвалась жена. — Почему? — раскраснелся Захар Сергеевич. — Потому что теперь тебя днём с огнём не сыщешь. Понедельник начинается в субботу. Все выходные Захар Сергеевич рисовал себе планы. Он ни перед кем унижаться не будет — он встаёт на колени только перед флагом и перед детьми. В понедельник Захар Сергеевич в тёмно-сером костюме при галстуке прибыл в редакцию в свой новый кабинет. И началось. Первой пташкой залетевшей к нему был поэт, он же юрист Ванька Каинов. — Привет, Захар! Вот несу новые стихи. Пронесся слух: тебя повысили. Дослужился, молодец! Поздравляю! Главред к тебе направил. Хочу издаться в ближайшем номере нашего альманаха, — зашелестел бумагами, доставая их из объёмного портфеля. — Слушай: Гляну в небо с балкона — просинь, Надо мною полощется простынь, Что висит теперь, высыхает, По-весеннему благоухает.

123 Вот бы мысли свои, как платье, Простирать и прополоскать бы… — Вань, «сучьи метки» напоминает. — Захар! Смотри на поэзию ширше, и народ к тебе потянется. — Да-да-да, — парировал новоиспеченный руководитель отдела поэзии и, сам того не замечая, заговорил стихами: — Глядите-ка: припёрлась Муза, Без рифм, от всей души — Калекой голопузым Родиться стих спешит. — Клади на стол свои вирши, покажу главреду, а там — как он скажет. Ванька хотел было пойти к главреду сам, но его мысли перенаправил звонок с мобильного телефона. Звонили из нотариальной конторы: ему следовало немедленно бежать на работу — дожидался клиент. Следующим в кабинет постучался молодой прыщавый долговязый, эпатажный поэт-песенник, он же — исполнитель своих творений, он же — бард одной из московских музыкальных тусовок. — Вы знаете, я песню написал, — картинно взмахнул руками. — Очень хорошо, а как она называется? — поинтересовался Захар Сергеевич, с сомнением глядя на длинную шевелюру юного бездельника. Бард сильно засмущался: — «Эх, ёж твою мать!»

124 Ольга Карагодина — Очень хорошо, — пригляделся к прыщавому дарованию Захар Сергеевич. — Вот только «Эх» выбросьте — и будет хорошо. Цыганщиной отдает. — Вы так думаете? — зарделся аленьким цветочком юнец. — Ну, так я оставлю слова? Вы почитайте, ежели чего не так, я поправлю. Его сдуло лёгким ветерком, подувшим из раскрытой настежь форточки. Захар Сергеевич взялся за голову. Если так и дальше пройдёт, он тут с ума сойдёт. Дальше — больше. — Мы были в Европе, мы видели, как Там окультурен последний дурак! — вошёл в поэтический раж Андрей Благодатный. Сорок минут Захар Сергеевич внимал виршам, пока не заверещал телефон. Звонил главред. — Захар! Кто-нибудь скажет мне, где Машкин? Почему его до сих пор нет? — Машкин сегодня торгует своими книжками на ВДНХа, — рапортовал Захар Сергеевич. — Безобразие, — кричал босс, — сегодня надо везти в издательство вёрстку. Что мне тут, разорваться? Что ты делаешь? — Работаю с поэтами, — рапортовал Захар Сергеевич. — Посылай их к чертовой матери! Дуй ко мне, поедешь с вёрсткой. — Я? — Ты. — У меня сейчас Благодатный. — Благодатному — благодать. Немедленно ко мне!

125 — И «Колокол» Герцена долго звонил, Но так и не выступил русский дебил, — продолжал читать, не обращая ни на кого внимания поэт Андрей, он же — отец Андрей из далёкого прихода под Тверью. — Прошу извинить, — прервал его Захар Сергеевич, — вынужден вас покинуть. Уезжаю по заданию редакции в издательство. Оставьте свои стихи на столе, перезвоню позже, когда прочту. — Вадим Юрьевич! Куда ехать? — спросил Захар Сергеевич, распахивая дверь в кабинет главреда. — Да погоди ты! Не суетись. Где Матвеев? — Он сейчас за кордоном. — Он вечно за кордоном, — бушевал главред, — где именно? — На Кипре, расхлёбывает финансовые проблемы, — ответил Захар Сергеевич, — так я поеду? — Вместо Кипров за своими публикациями следить надобно. Кто так пишет: «Раструбы ушей направить на планету»?! А это: «Стучаться в стены лбом — удел поэта», «Пусть отдохнёт псих от сих до сих»?! Безобразие. Где культура слова? И мы это печатаем! Вёрстка отменяется. Выкорчую его из альманаха, потом отвезёшь. Устал я. Возьмём Альберта Никаноровича. Хитёр бобёр: выпустил десять своих книжек в Китае, но живёт-то в России! Пришёл бы в редакцию, мы бы посмотрели на него широко, а не узкими китайскими глазами. Зайди к редактору журнала «Визит» Волобуеву и потом — на рабочее место. Он мне должен путёвку в Крым подписать. Героями фольклора, как известно, становятся только незаурядные люди, а Захар Сергеевич, несомненно,

126 Ольга Карагодина таковым был. Когда он зашёл к Волобуеву, тот сидел за большим письменным столом, просматривал подготовленные материалы и мелким глотками отпивал чай из стакана в мельхиоровом подстаканнике, постоянно помешивая содержимое стакана ложечкой. Захар Сергеевич представился, изложил свою просьбу и стал ждать ответа. Волобуев посмотрел на него внимательно, подумал над его словами, отхлебнул очередную порцию чая и вышел из кабинета, оставив там Захара Сергеевича. Поскольку предыдущим вечером Захар Сергеевич, отмечая своё назначение на должность, крепко приложился с друзьями к спиртному, во рту у него было сухо, как в пустыне Сахара. Бутылки с водой в кабинете редактора не оказалось, и он, презрев всякие предрассудки, решил смочить свое горло с помощью чая редактора. Однако, когда он поднёс стакан чая ко рту, его ноздри уловили благородный запах хорошего алкоголя. — А Волобуев не дурак, пьёт чай с коньяком, — сделал приятное открытие Захар Сергеевич и сделал первый глоток. Его ждал ещё более приятный сюрприз: в стакане оказался чистый отборный коньяк. — Вот молодец! Вот лиса! Это ж надо придумать — пить коньяк под видом чая, да еще помешивая его ложечкой! — подивился Захар Сергеевич и, подражая Волобуеву, стал отхлебывать «чай» мелкими глотками, неспешно двигая ложечкой в стакане. За этим занятием его и застал Волобуев, когда вернулся в кабинет из бухгалтерии. — Замечательный у вас чай! Так бы выпил целый самовар! Не скажете, что за марка? — сыграл на опережение проштрафившийся Захар Сергеевич, не давая

127 Волобуеву возможность высказать своё праведное негодование. — Марка известная — грузинский «КВ». В Столешниковом продается, — огрызнулся Волобуев, ошарашенный нахальством подчинённых Лисянского, и, сев в кресло, стал нервно перебирать бумаги. Захар Сергеевич перестал помешивать остатки коньяка и поставил недопитый стакан на стол перед редактором. Тот посмотрел на него уже благодушно. — Ну, чего оставляешь на дне? Допивай уже! Бери путёвку, неси Лисянскому — пусть катит в свой Крым. На таких, как ты, дорогой, заварки не запасешься. Благородно икнув, Захар Сергеевич в приподнятом настроении отправился к главреду. У того в кабинете кипели страсти: зеленый, как свежий брокколи, размахивал руками перед Лисянским прозаик Федор Колоберда. — А я говорю: мой роман «В нише» достоин не только что альманаха, а Нобелевской премии! Я вам не пальцем деланный — член Союза писателей, лауреат международных конкурсов, имею медали Чехова, Есенина, Маяковского, номинируюсь на «Золотое перо России»! — Не стесняйтесь, перечисляйте, — саркастически улыбался Вадим Юрьевич, — мы вас превратим в вешалку для медалей. Когда лезешь на Парнас, карабкаешься, нужно иметь большой вес. Смотрите… ветром сдует. Вещь неплохая, но над ней надо ещё поработать. А то, бывает, от некоторых произведений получаешь здоровый сон. Давайте попробуем для начала напечатать одну главу — посмотрим на реакцию читателей. Да, Захар Сергеевич? — обратился к вошедшему Плохоте.

128 Ольга Карагодина Развернулся на сто восемьдесят градусов Колоберда, смерил Захара Сергеевича взглядом и вздохнул: — Нашли, кого поставить в коллегию прозы! Читал надысь ваши стишки, Захар Сергеевич. Вам только на плацу присказки солдатам орать. — Да я! — коньяк сильно вдарил в голову Захара Сергеевича. — Ещё один «вяк» в мою сторону... и твой папа зря потел. Ямбись оно хореем. — Ба-а… — принюхался Лисянский, — пьян! Первый день на работе — и уже пьян! Хорош гусь! Давай сюда, — выхватил путёвку, — марш в свой кабинет! — А вы, болезный, тьфу, любезный, оставьте-ка вашу «Нишу» — почитаю вечерком, — и мягко подтолкнул Колоберду к двери. Захар Сергеевич очень хотел двинуть в глаз Колоберде, но новая должность не позволяла, поэтому он пошёл не в кабинет, а в магазин и купил московский «КВ», рассчитывая к вечеру замять инцидент с Лисянским. В конце концов, задание он выполнил. А то, что выпил, — это ерунда: обмывал первый рабочий день с новыми сотрудниками. С кем не бывает? «Одной бутылки мало», — подумал он, разглядывая витрину. Взял четыре. Домой Захар Сергеевич ехал на такси — его туда усадил Лисянский.

129 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Герой этой книги — отставной полковник Захар Сергеевич Плохота — и по сей день работает в одном из крупнейших издательств. Он много сделал и продолжает делать для начинающих авторов. Он — душа многих компаний и боец по жизни. Немного смешной, иногда чудаковатый, с широкой улыбкой, с непоколебимой верой в свои силы, любящий муж, добрый и верный друг, хороший поэт, авантюрист. Он — простой русский человек с широкой, как сибирские просторы, душой. Аминь.

130 Ольга Карагодина ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие ........................................................................................................ 3 ГЛАВА I. Сны Захара Сергеевича.............................................................. 4 ГЛАВА II. Всегда первый на финише спора........................................ 8 ГЛАВА III. Детская мечта, или летящий по небу............................. 16 ГЛАВА IV. Орденоносцу, кроме ордена, и надеть нечего… ....... 24 Как Захар Сергеевич ходил за медалью ...................................... 24 ГЛАВА V. Литературные периепиетии................................................. 30 Танец Талии .............................................................................................. 30 ГЛАВА VI. Песню в кулак не зажмёшь................................................... 32 Цыганское проклятие Захара Сергеевича................................. 32 Five о'clock .................................................................................................. 39 ГЛАВА VII. Пасха ............................................................................................... 44 Яйцо об яйцо — улыбается лицо ................................................... 44 ГЛАВА VIII. Риск заблудиться в скитаниях........................................ 53 Таможня даёт добро ........................................................................... 54 «Али-Баба»................................................................................................. 55 Луксор .......................................................................................................... 59 Нил и теплоход «Цитадель»............................................................ 63 Эдфу .............................................................................................................. 67 Ком-Омбо.................................................................................................... 70 Асуан............................................................................................................. 72 Хургада ........................................................................................................ 76 Дайвинг ....................................................................................................... 77 ГЛАВА IX. Похороны жениха, совпавшие с днем рождения тещи... 86 ГЛАВА X. Санаторий — не более чем сцена, на которой люди немножко играют в здоровье..................................................................... 99 ГЛАВА XI. Истина в последней инстанции — философ в морге....... 115 ГЛАВА XII. А сейчас пошли поэты — всё про «это» да про «это» ..... 121 Заключение .......................................................................................................... 129

Издательство «Перо» предлагает авторам: • Печать книг, монографий, сборников научных конференций • Публикации статей по различным дисциплинам в научных журналах, в т.ч. из списка ВАК • Допечатная подготовка текстов (дизайн, верстка, корректура, редактура, набор, сканирование) • Размещение научных трудов в базе данных РИНЦ • Написание рецензий для научных работ • Продажа и присвоение ISBN номеров • Полиграфические услуги (печать каталогов, журналов, брошюр) • Издание и публикация литературных произведений • Помощь в реализации книг Более подробно Вы можете прочесть на нашем сайте www.pero-print.ru Карагодина Ольга Геннадьевна ПОХОЖДЕНИЯ ОТСТАВНОГО ПОЛКОВНИКА ПЛОХОТЫ Издательство «Перо» 109052, Москва, Нижегородская ул., д. 29-33, стр. 27, офис 105 Тел.: (495) 973-72-28, 665-34-36 Подписано в печать ____________. Формат 60×90/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 8,187. Тираж ______ экз. Заказ _____. Отпечатано в ООО «Издательство «Перо»