Похождения отставного полковника

50 Ольга Карагодина культурно-массовое мероприятие. Я был комсомольцем, а мероприятие это партией и правительством не особо поощрялось, а даже наоборот — порицалось. И если в обычные дни церковь была отделена от государства просто забором, то на крестный ход она огораживалась ещё и усиленными патрулями милиции. Милиция, с одной стороны, охраняла верующих от посягательства пьяных дебоширов, а с другой — оберегала слабые души нетрезвых чаще всего атеистов от соблазна падения в пучину мракобесия и православия, а это с точки зрения партии и правительства было одно и то же. Погода стояла преотличная. А я тогда с Петькой из нашего класса дружил. Он мне и предложил: «Айда на крестный ход!?» Петька был товарищем авторитетным — лучший комсомолец нашей школы и при этом — жуткий прощелыга, наставник, комсорг и пройдоха, каких свет не видывал. Если б знал, чем всё это закончится, не поехал бы. Но в тот момент это показалось весьма оригинальным продолжением пасхального вечера. Взяли с ним портвейна две бутылки, крепко выпили и пошли к церкви. Менты нас приняли практически сразу. Может быть, у них был план, может, просто разгар лютой борьбы за трезвость. В машине, когда мы подавленно молчали, понимая, чем может быть чревата наша ночная прогулка, Петька неожиданно сказал: «Захар, вали всё на меня». Это было странно и неправильно. В результате в объяснительной записке я написал какую-то чушь: мол, выпили, волновались, в первый раз и тому подобное. Зато Петька изложил всё с чувством, с толком, с расстановкой. Он написал, что мы пошли в крестный ход

51 по его инициативе для проведения со мной разъяснительной работы о тлетворном влиянии религиозной пропаганды на неокрепшие умы комсомольцев. Дык нас не только выпустили, а ещё и в школу позвонили, чтобы поблагодарить за достойных комсомольцев. Прошло несколько лет. Обстановка в стране изменилась. Я стал военным, как ты знаешь, а Петька своей светлой головой быстро смекнул, что во времена, когда заводы закрываются, а церкви растут как грибы после дождя, нужно меняться. Я-то думал, он по комсомольской линии двинет, ан нет — положил билет на стол. В те времена, когда служителей культа набирали едва ли не на улице, Петька и подвизался в церкви, а вскоре принял сан и получил весьма неплохой приход в ближнем Подмосковье. Хорошо подвешенный язык и весёлый нрав новоиспеченного батюшки пользовались у паствы большой популярностью. На его службы народ съезжался не только с окрестностей, но и из Москвы — приход становился популярным в среде нарождающейся богемы. Казалось бы — живи и радуйся. Однако в храме Петюня — теперь уже, конечно, отец Протоген — задержался недолго и уже через год занимал не самую последнюю должность в Московской Патриархии. О чем он думал своей светлой головой, разъезжая по подведомственным монастырям и храмам на служебной машине? В две тысячи третьем отец Протоген разбился вдребезги, вылетев на своём черном джипе с мокрой трассы, когда пьяный в хлам возвращался из

52 Ольга Карагодина Москвы в свой особнячок под Звенигородом. Панихиду по нему вроде служил сам Алексий II. — Такая вот, история, Рита. Христос, как говорится, Воскресе! — крякнул Захар Сергеевич, стукнув красным яйцом по сиреневому. — Счастливые трусы надевать надо, — смахнула слезу посерьезневшая Рита, — примета такая у британцев есть. Поехали, что ли, домой? — Погоди, — ответил Захар Сергеевич, — пойду, чокнусь с Акакием Еремеевичем. Хороший был человек. Пожил бы ещё, если бы не подобрал с улицы бешеную собаку, которая его же и покусала. Вот к чему приводит любовь к животным… — К чему? — съязвила Рита. — К памятникам, — булькнул Захар Сергеевич. До крестного хода Захар Сергеевич не дошёл — был пьян, писал стихи во славу Светлой Пасхи.

53 ГЛАВА VIII. Риск заблудиться в скитаниях — Рита! Почему бы нам не съездить в путешествие? — спросил Захар Сергеевич, слюнявя пальцами страницу газеты, глядя поверх очков на жену. — Остров Бали, Тенерифе, Тайвань. — Потому что европейские пенсионеры ездят по миру, а российские ходят по миру, — брякнула, как всегда впопад, Рита. — Острова мы не потянем по деньгам, хотя мне твоя идея нравится. В Турцию не хочу, а вот в круиз по Нилу было бы здорово: Каир, Луксор, пирамиды Гизы, Александрия, Александр Македонский, Гай Юлий Цезарь, Антоний и Клеопатра, царица Хатшепсут и ее вероломный племянник Тутмос Третий, убивший собственную тетушку в погоне за престолом, и еще много чудесного и священного есть на этой африканской земле. Говорят, что из семи чудес света пять находятся в Египте. Эх… — закатила карие глаза Рита. — Давай, Захар, ищи турагентство! Правда, в Египте беспорядки бывают, акулы на туристов нападают, все же я склоняюсь к этой стране. Ля-ля-ля, — тихонько запела супруга, — кофейку с коньячком, да в Египет с дурачком, — как говаривает моя подружка Нина. — Про коньячок, — встрепенулся Захар Сергеевич, — берём отель не ниже четырех звёзд — «всё включено». Через несколько дней счастливый Захар Сергеевич ворвался коршуном в квартиру, сразу бросившись к обеденному столу. В его руке трепетали разноцветные бумажки. — Забронировал! Пять дней — круиз по Нилу, пять дней — на море в Хургаде.

54 Ольга Карагодина Таможня даёт добро Наступил день «икс». К аэропорту «Домодедово» подкатило желтое такси, из которого вышли туристы. Захар Сергеевич — в удлинённых шортах, жилетке защитного цвета, клетчатой бейсболке, с сачком в руках. Тоненькая, кареглазая Рита — в белой панамке а- ля Восток, в светлом сарафане в мелкий синий цветочек. Вытащив из багажника машины объёмистые чемоданы на колёсиках, супруги отправились проходить таможню. В аэропорту была баня — настоящая международная баня. Захар Сергеевич не сразу понял, подходя к металлоискателю, почему люди, столпившиеся кучкой, наполовину раздеты. Ещё более его поразило, что все они стояли с зелёными тазиками в руках. Нет, в бане это было бы нормальным явлением, но здесь шайки в руках прилично одетых граждан почти что в нижнем белье смотрелись как-то странно. Только присмотревшись внимательнее, они поняли: в шайку складывают верхнюю одежду, ботинки, личные вещи. Потом тазик отправляется на рентген, а обладатель вещей в зависимости от гендерной принадлежности — либо к мужчине таможеннику, либо к женщине. Надев на босые ноги синие полиэтиленовые тапочки, прижав к груди заветную шайку с бельём, Захар Сергеевич направился прямо в лапы к огромному таможеннику. Там его попросили поставить на ширину плеч ноги, расправить руки в стороны и сделать приседание, тьфу, получить удовольствие от ощупывания частей его тела.

55 Рита глупо хихикала. — Вот курва, — выругался про себя Захар Сергеевич, — флиртует. Барби на пенсии уже, вспомнила себя девочкой! Старухи должны язык показывать, а не прелести. Его мысли прервали ласковые прикосновения мужских рук в области ягодиц и строгий голос: — Что мы там прячем? — Золото, бриллианты, а с ними — анашу и гашиш, — выпалил от неожиданности Захар Сергеевич. — Будете так шутить, снимем с рейса, — строго сказал амбал в фуражке с кокардой, и Захар Сергеевич примолк. «Али-Баба» В Хургаду они прилетели поздно вечером. Их встречала турфирма «Белая роза». Если бы Захар Сергеевич знал, сколько шипов им достанется! Как только они с Ритой отслюнявили доллары египетской таможне, их посадили в автобус и повезли в отель «Али Баба» (то, что это отель настоящих разбойников, они поняли позже, по возвращении из круиза). Им выдали ключи и проводили в номер. Время на часах — десять вечера. Они начали разбирать вещи, однако через полчаса раздался звонок телефона. — Hello! У вас в четыре часа утра автобус! Круиз. В три сорок пять извольте собрать сумки и стоять у выхода из гостиницы — вы отправляетесь в Луксорский порт. По лицу Захара Сергеевича, который собирался прилечь отдохнуть после перелета, поползли нехорошие мурашки. Сжав крепче зубы, он начал методично

56 Ольга Карагодина складывать вещи обратно в сумки, после чего повалился на широченную кровать. Только-только заснул, сладко захрапев, как Рита, так и не решившаяся прилечь, толкнула его в бок: — Захар! Вставай. — Египетская мать! Я ж отдыхать приехал. Через десять минут, еле разлепив веки, таща за собой два огромных чемодана, Захар Сергеевич приплёлся на крыльцо гостиницы. Рита шла налегке, осматривая причудливые растения в красивых горшках в фойе гостиницы. Их окликнул работник отеля: — Извольте получить сухой паёк. Вскоре появился автобус. Внутри него подавали признаки жизни еще несколько затравленных русских туристов. Бедолаг также сняли с самолёта, прописали на пару часов в гостиницу, затем выписали из неё, закинули в автобус досыпать арабские ночи. Пробормотав сонное приветствие, Захар Сергеевич сложился бесформенным кульком на сиденье, рядом повалилась Рита. Ещё пару часов автобус колесил по Хургаде, собирая по отелям остальных путешественников, и, когда транспорт заполнился, в него заскочил худой араб. — Меня зовут Алладин, — представился он. — Я буду вашим гидом и волшебником в ближайшие пять дней. Началось долгое путешествие через пустыню. Во время пути Алладин рассказывал всякие арабские истории: о том, как попали арабы в Египет; о местных племенах и людях, живших в этих местах много веков назад; о древних египтянах, обладавших совсем другой культурой; о берегах священной реки Нила, который

57 и по сей день является самой длинной рекой в мире. Алладин постоянно подчёркивал: — Египет — рай. Мы счастливы жить здесь. Глядя на голую пустыню, камни, Захару Сергеевичу с трудом верилось, что это — райское место. Ко всему прочему, неугомонный Алладин не давал ему спать, и пассажир начинал его тихо ненавидеть. Постепенно Захар Сергеевич включился в тему, ему стало даже интересно. Разговор шёл о завоевании Египта арабами. Алладин начал своё повествование с древних времён, когда великие соперничающие Византийская и Сасанидская империи истощили себя в бесплодной и разорительной борьбе за верховенство, а арабы духовно и политически объединились под руководством Мухаммеда. Призыв Пророка к созданию мусульманского общества Умма, подчиняющегося власти Бога, — как об этом говорится в святом Коране, — позволил прекратить родовые и племенные конфликты и сплотить арабов в единую нацию. Возглавляемые его преемниками, халифами, арабы направили усилия на расширение своих границ, не встретив серьезного сопротивления со стороны северных соседей. Движимые предписанием ислама вести священную войну против «неверных», купились на обещания получить богатые трофеи. Мусульмане с 636 по 649 г. захватили всю Персию и восточные провинции Византии. Но жить спокойно им не пришлось, ибо в 639 г. на территорию Египта вторгся Амр ибн аль-Ас. Один из самых способных генералов раннего мусульманства, он в юные годы посетил Александрию и был поражен ее богатством, красотой общественных зданий и оживлением, царящим на ее улицах.

58 Ольга Карагодина Действуя по собственной инициативе, этот генералишка Амр оправдывал свой поступок тем, что египтяне — это овцы, а их земля — золото, которым может овладеть любой, имеющий достаточную силу. Однако его всадники были легко разбиты византийской армией возле древних руин Гелиополя, после чего Амр перешел к осаде древней крепости Вавилон, а затем — и Александрии. Но Вавилон пал, а вскоре после этого была завоевана и вся страна. Захвату Египта арабами способствовало и безразличие местного населения — коптов. Их политические и религиозные споры с Константинополем привели к враждебным отношениям с Византией. Незаинтересованные в обращении коптов в исламскую религию, которую мусульмане все еще считали чисто арабской, они поддерживали Коптскую церковь в отношениях с господствующей византийской верхушкой и предоставили этой епархии автономию, полагая, что это обстоятельство облегчит сбор подушного налога с местного населения. Во время осады Вавилона мусульмане разбили свой лагерь к северу от крепости, и именно здесь Амр основал Фустат, военное поселение для контроля за долиной Нила. Городок постепенно превратился в административную и торговую столицу арабской провинции Египет. Арабский язык пришел на смену греческому, стал основным не только в городах, но со временем — и в деревнях, что привело к забвению коптского языка. Рита крепко спала, пока муж, прикрыв глаза, представлял себе древние картинки: вот генерал Амр ибн аль-Ас едет на коне впереди своего войска. Вот он в

59 палатке смотрит древние карты, нарисованные на выделанной шкуре верблюда или буйвола. Водит чёрным пальцем, щуря тёмные глаза, по нарисованной пустыне. Огромное войско врывается в древний византийский город. Кругом горят пожары, кричат женщины и дети, над городом стелется густой черный дым, звенят сабли. Так и не заметил, пребывая в фантазиях, как автобус въехал в древний город Луксор. Луксор Луксор, расположенный на правом восточном берегу Нила, разделён на «город мёртвых» и «город живых». Два грандиозных храма — Луксорский и Карнакский — находятся в «живом городе». Захар Сергеевич с Ритой надеялись, что для начала их отвезут на пароход, но не тут-то было. Туристов повезли к храму великой царицы Хатшепсут. Лишь только они подъехали, вездесущий Алладин, будь он неладен, резко крикнул: — У вас десять минут, чтобы добежать до дворца, осмотреть три этажа и вернуться в автобус. На сегодняшний день у нас грандиозные планы. Несчастные туристы, не спавшие ночь, восемь часов тащившиеся через пустыню, были похожи не на туристическую группу, а на людей отработавших ночную смену на заводе. Горемыки бегом ринулась к прекрасному. По дороге женщин ждали сюрпризы: местные торговцы, облачённые в длинные белые одежды, с повязанными вокруг головы чалмами, хватали их за руки,

60 Ольга Карагодина прихватывали пониже спины и за локотки, стремясь подобраться и к более заветным местам. Озабоченность арабов женщинами пробудила спортивную злость в русских мужчинах: мужья прижали жён к себе и потащили их вперёд. С большим трудом добежали до ступеней храма и, слегка отдышавшись, дружно поползли на третий этаж. Температура воздуха достигла двадцати пяти градусов. Стало душно. Хотелось пить. С высоты третьего яруса Захар Сергеевич оценил расстояние до автобуса. Время контрольного забега составляло минуты три. Рита кинулась щелкать фотоаппаратом, но её уже покидали силы, и она привалилась к одной из колонн, пытаясь хоть чуточку передохнуть. Захар Сергеевич гнал её все дальше и дальше. — Встань здесь! Отлично. Теперь перейди вон к той колонне, отлично. Теперь встань вон там. Ты чего с таким лицом стоишь? Улыбочку изобрази! — Оставь меня! Дай посижу на ступеньке. — Некогда рассиживаться. Цигель-цигель, — постучал по стеклышку наручных часов. — Пошли слушать про эту Хатшепсут. Алладин, привыкший к жаркому климату, разливался соловьём: — Воды Нила разделили Древний Египет на две части: восточную и западную — на Царство живых и Царство мертвых. На восточном берегу Нила возводились дворцы фараонов и громадные храмы, славящие богов; на западном берегу строились пирамиды, гробницы и заупокойные храмы, где совершались службы в честь умерших и обожествленных фараонов. Один из них —

61 заупокойный храм царицы Хатшепсут (1525—1503 гг. до н.э.), посвящённый богине Хатхор. Кстати, труп самой царицы так и не нашли, ее мумии нет даже в долине мёртвых царей. Племянник расправился с ней так, чтобы даже и следов не осталось. Хатшепсут была единственной в истории Египта женщиной-фараоном. Ей воздавались все подобающие фараонам светские и религиозные почести, её изображали, как и полагалось настоящему фараону, с атрибутами Осириса, с привязанной под подбородком бородой. — Вот же бабы, — крякнул Захар Сергеевич, — в любой стране мира найдутся такие, что бороду привяжут и командовать начнут. — Потише, — рявкнул Алладин, продолжая скороговоркой вкладывать знания в разогретые палящим солнцем головы туристов: — Женщина-фараон была личностью незаурядной. Она на протяжении многих лет будила фантазию романистов и загадывала египтологам все новые загадки. После смерти своего отца — Тутмоса I — она вышла замуж за своего же сводного брата Тутмоса II. Когда он умер в довольно раннем возрасте, единственным его наследником стал малолетний Тутмос III, сын одной из младших жен фараона. Хатшепсут от его имени правила государством и держалась на троне в течение двадцати двух лет. Как многие женщины, воевать она не любила. Во время своего царствования сооружала новые и восстанавливала старые храмы. Роскошное убранство храма Хатшепсут просуществовало недолго: после смерти царицы взошедший на престол законный наследник Тутмос III первым делом приказал истребить по всей стране все изображения своей предшественницы и стереть все надписи, где упоминалось ее имя. Все

62 Ольга Карагодина скульптуры храма были разбиты и зарыты неподалеку, где много столетий спустя их и обнаружили археологи. Через десять минут запыхавшиеся туристы сидели в автобусе, их повезли в Луксорский храм. На его осмотр Алладин выделил полчаса. Сам он из автобуса вылезал лишь для того, чтобы купить билеты и запустить туристов на территорию храма. — Тридцать минут, «Белая роза»! Все слышали? В ответ услышал шёпот великороссов: — Итить твою мать… Издевается басурманин. Слышь, Алладин! Может, с нами сходишь? Но тот, сощурив тёмные глаза, отвернулся: — Я вам в автобусе все рассказал! Луксорский храм, посвящённый богу Амону, протянулся более чем на четверть километра с севера на юг вдоль Нила. Начинал строить храм в XIV веке до н.э. фараон Аменхотеп III. Композиция его была традиционной: колоннада, обрамленный колоннами открытый двор, колонный зал и святилище. Сто лет спустя фараон Рамсес II расширил храм: перед колоннадой он построил еще один двор, отгороженный огромными церемониальными вратами. От пилона Луксорского храма начиналась аллея сфинксов. Она вела на север, метров через триста ныряяя под жилые здания и снова появляясь вновь лишь через два километра, возле еще более грандиозного и сложного сооружения, чем Луксорский, — Карнакского храма. Это был даже не храм, а комплекс храмов. Захар Сергеевич и Рита, высунув языки, пробежали через территорию, поиграли в прятки между колоннами и через полчаса прискакали к автобусу.

63 Туристы дружно запросились на отдых, но Алладин сказал, что отдых будет позже, на теплоходе, и всего пятнадцать минут, пока они будут обедать, так как после обеда у них по плану — Карнакский храм. Народ вёл себя по-разному: кто-то смирился, кто-то бунтовал, кто-то тихо плакал от бессилия. Туристы сбились в кучу и начали обсуждать план по расправе над Алладином. Нил и теплоход «Цитадель» Наконец их привезли на большой трёхпалубный теплоход и распределили по каютам. Предложенная им каюта была небольшой и уютной. На кровати лежал искусно свёрнутый из белого полотенца крокодил, вокруг которого были разбросаны лепестки роз. Рита, сладко зажмурившись, присела на краешек, вытянула ноги и почти забылась, но тут раздался звон колокольчика, возвещавшего о начале обеда. Пришлось вставать и идти в столовую. В трапезной их встречал Алладин. Рядом с ним стояли повар и несколько официантов. Туристов ждал очередной арабский сюрприз. — Несмотря на то, что у вас в путевках записано «все включено», у нас на теплоходе любые напитки продаются за деньги, — сообщил шеф повар. — И вода? — ахнула Рита. — Все напитки! — строго парировал чёрный-чёрный повар в белом-белом колпаке. — Так что же вы раньше не сказали?! Мы бы в городе купили! — возмутился Захар Сергеевич.

64 Ольга Карагодина — Ну, так купите еще, а сейчас прошу обедать: у вас осталось десять минут на трапезу, — осклабился кок и незаметно растворился за портьерой. Наевшись жирной и пряной пищи, туристы мучились изжогой и дикой жаждой. Многие кинулись к стойке бара за водой, те, кто обессилели вконец, просили за любые деньги принести воду или пиво к столу, но эта услуга шла за отдельную плату. Через полчаса все сидели в автобусе, закопчённые и пыльные, с горькими складками у губ, с яростным блеском в глазах. В Карнакском храме Рита сломалась: у неё в кровь были стерты ноги, древнеегипетские вирши её больше не интересовали. Она сидела на огромном валуне и плакала, пока Захар Сергеевич горным козлом носился по развалинам и, изредка пробегая мимо, бросал фразы: — Сиди тут! Я отснял пятьдесят кадров здесь, сейчас пойду с той стороны колонн зайду — там изумительная роспись на стенах. Веселее гляди, нельзя же сидеть с таким измученным лицом! — Не бросай меня! — взмолилась Рита. — Меня могут украсть. — Тебя? — широко распахнул голубые очи Захар Сергеевич. — Ритуля, ты не в том возрасте. Помнишь, что Алладин сказал: девочек берут замуж в одиннадцать, максимум — в двенадцать лет, а тебе сколько раз по одиннадцать? Если только для работы. Но ах и увы: сегодня ты выглядишь загнанной клячей. Пока они разговаривали, к ним подошёл древний старик. Его лицо было изрезано морщинами и казалось тёмным, как головёшка, вытащенная из костра. Хоттабыч подошёл к Рите и пристроился за её спиной. Его беззубый

65 рот расплылся в улыбке. Захар Сергеевич схватил фотоаппарат и тут же щёлкнул затвором. Старикан заныл: — Руссо туристо! Руссо туристо! Бакшиш! — и протянул морщинистую руку. Захар Сергеевич сунул в его руку один фунт и приподнял Риту с валуна. — Пошли, душа моя! Надо обойти двенадцать колонн и сфотографировать фрески. Не хромай, собери волю в кулак, встань вот на тот обломок колонны. Ну хорошо, просто привались к ней. Рита находилась в полувменяемом состоянии: — Я умру здесь. Не дойду. Старик меня похоронит. Вечером, сидя в каюте, Рита методично заматывала по одному пальцу на каждой ноге. Живых пальцев на двух ногах осталось всего два. Так начался первый день круиза по Нилу. На следующий день предстояло посетить город Эстна. Однако им не повезло: теплоход надолго застрял у шлюза. Зато образовался целый день отдыха. К счастью, на крыше располагался прекрасный бассейн. Туристы поднялись к бассейну и развалились, чтобы загорать. Минут через пять в их рядах возникло оживление, ибо снизу прилетел какой-то куль и шлепнулся на голову объёмистой туристке в голубом купальнике, расшитом золотыми рыбками. Щука, — так назвал её Захар Сергеевич, — с изумлением посмотрела вниз. К борту парохода пристала местная лодка с сидящими в ней двумя арабами-продавцами. Щука развернула прилетевший куль. Это был длинный белый хитон, расшитый причудливой арабской вязью. Она попыталась натянуть его на себя, не влезла, завернула обратно в пакет и сбросила вниз.

66 Ольга Карагодина В ответ прилетела скатерть. Затем — ещё много разных пакетов с разными арабскими платьями. Началась торговля: — Руссо! Платье берешь? — Беру. Сколько хочешь? — Пять долларов. — Один. — Руссо! — крутит головой араб. — Два доллара. — Полтора. — Руссо! Ты кто? — Русская мафия. — Два доллара плюс платок. На палубу летит полиэтиленовый пакет с расшитой косынкой. — Ладно. Лови деньги. Белобрысый, наголо выбритый паренёк в красной бейсболке завернул пару долларов в полиэтиленовый пакет и бросил вниз. Пакет шлёпнулся в воду, но шустрые арабы быстро его выловили, после чего палуба подверглась массированной бомбардировке пакетами с сине-красно-жёлтым тряпьём. Прибежал Алладин. — На какую сумму наторговали? — Долларов на двадцать, все вместе, — дружно ответили покупатели. Алладин взял в руки расшитую скатерть: — Кто купил и сколько заплатил? — Ну-у… я, — вышел вперёд шупленький мужичок с бороденкой, как у профессора Преображенского из кинофильма «Собачье сердце». — Десять долларов. — Смотри сюда, — Алладин смочил слюной палец и легко растёр рисунок на скатерти в грязные разводы. —

67 Её цена — один доллар. У туристов поголовно раскрылись рты. Щука тихо прошептала: — Слава тебе, о Алладин! Вовремя пришел. Оставшиеся пакеты дружно полетели вниз. Внизу послышались арабская речь, возня, плеск весел, лодка отчалила и взяла курс к следующему кораблю, стоящему в очереди на прохождение шлюза. Захар Сергеевич и Рита, сидя в шезлонгах, осматривали берега Нила: пальмы, зелень, белые цапли, лишь изредка тишину прерывал крик журавлей. По небу летел клин больших серых птиц. Они мерно взмахивали крыльями и курлыкали. Идиллию испортил осёл, которого привели на водопой к берегу реки. — Иа-иа-а-а… — прервал тишину своим громким гортанным голосом. Обижаться на него не стоило. Как ни крути, а основным видом транспорта в глубинке Египта были, остаются и будут оставаться ещё долгие годы именно ослы. Эдфу Утром теплоход прибыл в Эдфу. Рита стала лучше ходить, почти прямо держать спину и припадать только на одну ногу. После завтрака они с мужем спустились вниз, где их ждали повозки, запряженные худыми лошадьми с торчащими ребрами. Зрелище было ужасающим: расшитая, раскрашенная повозка, голодный, худющий погонщик и чуть живая кляча, которой не каждый день перепадает корм.

68 Ольга Карагодина Рите стало стыдно сидеть в этой кибитке. Она не могла без слез смотреть на лошадей и голодных детей, сидящих в пыли на улице. Забрав коробку с пайком у мужа, отдала их детишкам. Те кинулись драться до крови за каждую булку, причем девчонки бились наравне с мальчишками. А их повезли дальше к огромному храму Хора, наиболее внушительному по своим размерам после Карнака. Сооружение этого храма началось ещё при Птолемее III. И по сей день он считается наиболее хорошо сохранившимся по сравнению с другими. При его обнаружении в 1860 г. он предстал перед глазами Огюста Мариета, одного из директоров Лувра, собирателя коллекции Египетского музея в Каире, в плачевном состоянии. Была проделана большая работа по его расчистке и восстановлению. Этот храм был посвящён богу Хору, сыну Осириса и Исиды, и имел классическую древнеегипетскую архитектуру — с массивным входным пилоном, с изваянием гигантского Хора-сокола из черного гранита, расписанный удивительными сценками древнеегипетской живописи. В храме было много колонн, пройдя через их строй, путь лежал в святилище, куда в далекие времена допускались лишь посвященные — великие жрецы и фараон. Рельефы и надписи на стенах храма рассказывали о победе Хора, который отомстил за смерть своего отца богу Сетху и его союзникам, изображенным в образе крокодилов и бегемотов. Захар Сергеевич водил пальчиком по древним надписям, его потрясло это чудо в глубине Египта и это неудивительно, ведь надписи на стенах храма Хора — это

69 целый кладезь различных знаний: здесь можно найти перечни книг по мифологии, астрономии, географии, и строительству. Они объясняли символическое значение пропорций и размеров архитектурных деталей храмов, ссылаясь на мифологические сюжеты и знаменитую книгу строителя пирамид Имхотепа. Там были рецепты приготовления божественных масел и курений, которые использовались при совершении обрядов. Более того, храм в Эдфу был взят как образец при оформлении египетского зала Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве. Весной 1909 г. будущий директор музея И.В. Цветаев (отец поэтессы Марины Цветаевой) ездил в Египет, чтобы познакомиться с его древней архитектурой. По его словам, именно в Эдфу он нашел форму зала, «как нельзя лучше подходящего к нашим размерам». Но случилась неожиданность: Рита потеряла мужа. Она тоже загляделась на фрески и заслушалась гида, вот и не заметила, как Захар Сергеевич исчез. Оглядевшись вокруг, ничего, кроме огромных колонн и длинный чёрных проходов между ними, не увидела. Рита побежала к гиду: — Помогите! Помогите! У меня пропал муж. — Не могу, — ответил гид, — закончу экскурсию, тогда пойдём его искать. К тому же, по нашим стопам уже идёт вторая группа, возможно, ваш муж прибьётся к ней. Бедная Рита не знала, что делать: то ли ей идти со своей группой дальше, то ли бежать назад? Она больше не хотела слушать никаких сказок, её муж пропал вполне реально, и с этим что-то надо было делать. Она кинулась назад, побежала между древними колоннами и даже совсем забыла про свои стёртые

70 Ольга Карагодина пальцы, стала просматривать каждый затемненный уголок, коих в храме оказалось много, чутко прислушиваться и… уловила в воздухе знакомые интонации. Рита кинулась в тёмный простенок. Открывшаяся взору картина потрясла её до глубины души: Захар Сергеевич сидел на коленках перед большим отверстием в песке, это был древний колодец, уходящий глубоко под храм, и ухал в него, чутко прислушиваясь к доносившимся из-под земли звукам. Уханье усиливалось, перекатывалось и возвращалось отголоском первоначального звука. Похоже, он таким образом развлекался уже давно. — Захар! — взвизгнула Рита. — За побег будешь наказан. Я тебя лишаю сладкого. Чем ты тут занимаешься? — Здесь потрясающая акустика. Я сейчас спел в колодец про Стеньку Разина, звучит, м-м-м… как в концертном зале консерватории. — Обормот, — шлёпнула его ладошкой по затылку Рита, — у меня чуть инфаркт не случился. Быстро в стадо! — Куда? — изумился он. — Тьфу, — начала заикаться Рита, — в колонну туристов. На теплоход опоздаем. — Не боись, без нас не уплывёт, — сказал Захар Сергеевич, — искать будут. — Пароходы ходят, а не плавают, — поправила его Рита, — плавает сам знаешь что. Ком-Омбо Путешествие продолжалось. Весь следующий день они плыли по реке, не останавливаясь, и снова любовались прекрасными берегами, а поздним вечером,

71 когда египетская тьма опустилась на землю, прибыли в город Ком-Омбо. Здесь находился второй по размерам храм бога Хора. Это был не совсем обычный храм — он был посвящен одновременно двум богам: Себеку, изображаемому с головой крокодила, и сокологоловому старшему брату Осириса — Хору — и имел не одно, а два святилища: святилище Хора — в северной части храма и святилище Себека — в южной. Большинство рельефов этого храма было выполнено при Птолемее XII, жившем в 80—58 гг. до н.э., и храм разительно отличался от предыдущих увиденных ими. Хромоногая злая Рита методично лезла по ступеням вверх, пока неугомонный Алладин вещал всякие подробности, связанные с храмом: — Мы находимся на древних развалинах в храме бога Хора. В древности здесь водилось много крокодилов, и люди приносили на этом месте жертвоприношения богу- крокодилу, который считался сеятелем зла. Наводнения, землетрясения, засуха — все приписывали кровожадному Себеку. Люди всячески пытались задобрить рептилию. Посмотрите на эти стены! Жрецы писали каждый месяц календарь и время жертвоприношений. — А кого приносили в жертву? Молодых девственниц? — пошутил Захар Сергеевич. — Вот в чём нельзя обвинить древних египтян, это в человеческих жертвоприношениях, — ответил Алладин. — Это вам не южные американцы. Египтяне задабривали Себека козами, баранами, коровами. Сейчас мы пойдем к одному колодцу, и я расскажу вам, как из мальчиков выбирали жрецов. Колодец, заполненный тёмной водой, был ужасающих размеров — метров двадцать глубиной и метров пять-шесть

72 Ольга Карагодина в диаметре. Он в древние времена кишел крокодилами. Избранных мальчиков жрецы опускали в колодец и наблюдали: испугается ребенок или нет, начнет кричать или будет искать выход? Выход в колодце был, неглубоко под водой в стенке. Оказывается, крокодилы были хорошо накормлены и мальчиков не трогали, но дети об этом не знали. Тех, кто, был смел и находил выход, спасаясь от рептилий, нарекали жрецом, кто слаб духом — отправляли назад в деревню. Захар Сергеевич хотел было ухнуть и в этот колодец, но Рита вовремя успела его перехватить, грамотно отвлекла на древние рецепты поднятия мужской потенции, расписанные иероглифами на стенах храма. Захар Сергеевич принялся методично фотографировать фрески для последующей расшифровки. Потом они смотрели медицинские инструменты и фрески с изображениями рожающих женщин. В Египте женщины рожали, сидя на специальном стуле под пение жрецов и окуривание травами. А после долго любовались на три пятиметровые сушенные мумии крокодилов. Алладин рассказал им о слонах, использовавшихся в армии Птолемеев в качестве рабочей силы и ещё много интересного. Эта экскурсия им очень понравилась. Асуан «Белая роза» за эти дни превратилась в «Железную розу». «Нас не согнуть!» — сияла надпись на каждом лице русского туриста. За прошедшие дни изрядно загоревшие славяне закалились и начали потихоньку приживаться в этой полудикой стране. Собственно, это был последний

73 город на их пути. Из Асуана вечером их должны были отправить на автобусе в Хургаду — отдыхать на море. Рано утром после завтрака их посадили в моторные лодки и повезли по заводям Нила. Экскурсия получилась замечательной и состояла из нескольких частей: первая — в Ботанический сад, основанный английским лордом Китченером в 90-х годах ХХ века, — райский уголок с огромным количеством разнообразных тропических растений и всевозможных видов пальм. Каждое растение можно было потрогать и сфотографироваться рядом с ним. Рита пропала: она обожала цветы. Но самым примечательным было то обстоятельство, что на острове проживало десятка полтора кошек, разношерстных и разномастных. Захара Сергеевича совершенно не интересовали деревца и цветочки, которыми увлекалась жена, всё своё времяпровождение в этом саду он посвятил кошкам — переловил почти всех. В моторную лодку он вернулся весь исцарапанный, но довольный: похоже, ни одна кошка из его лап не увернулась. Второй частью была поездка в нубийскую деревню. Туда их тоже привезли на моторной лодке. Взрослые нубийцы были очень скромны и приятны. Они жили в песках, их дома были без крыш, максимум — несколько пальмовых листьев для тени лежало на том месте, где должна была быть крыша. В домах было чисто и опрятно, но не было туалетов, вместо них посередине деревни была выкопана яма, прикрытая циновками. Сами нубийцы были черны и гостеприимны. Женщины ходили в черных одеждах, состоящих из свободного платья до пят, головного платка и шали, в

74 Ольга Карагодина которую они закутывались, оставляя открытыми только лицо и кисти рук. Они поили туристов чаем, кормили свежеиспечёнными лепёшками и черным мёдом. Кругом на стенках их жилищ висели разнообразные африканские маски. В углу комнаты, куда их пригласили, стояли два аквариума с полуметровыми крокодилами. Рептилии лежали, не шевелясь. Туристы быстро сфотографировали аквариумы и разошлись, кто куда: одни пошли смотреть африканские маски, другие курить кальян, кое-кто фотографироваться с нубийцами, а кто-то и просто отдыхал на скамье. Риту впечатлили крокодилы. Она никак не могла оторваться от них, обходя аквариумы со всех сторон. Наконец пожилой нубиец заметил это и с непроницаемым лицом подошел к ней. Взял её за руки, сложил их вместе и повернул ладонями вверх, показав жестом: стойте и не шевелитесь. Затем нагнулся к аквариуму, вытащил маленького детеныша крокодила и аккуратно положил его в ладони Риты. — Какая прелесть! — выдохнула она. — Какая гадость! — заверещала толстая Щука. Малыш был тепленьким, с когтистыми лапками, белым брюшком, желтыми немигающими глазами. Он молча затих в ладонях Риты, и она от чувств уткнулась в него носом. Алладин с расширенными от ужаса глазами моментально встал рядом: — Немедленно уберите лицо! Крокодилы иногда щелкают зубами. Захар Сергеевич замер, его челюсти подрагивали: он сам готовился к укусу — за Риту он порвал бы любого крокодила. Но всё обошлось.

75 Стоявшие позади него женщины тихо зароптали, зашевелились и начали подходить к Рите. Её подвиг произвёл на них глубокое впечатление, и скоро детеныш пошел по рукам. Все начали дружно с ним фотографироваться. Тем временем Захар Сергеевич привязался к пожилому нубийцу: он хотел прокатиться верхом на верблюде, и пока Рита с другими женщинами пила чай, загарцевал по нубийской деревне на корабле пустыни. Ему всё нравилось, за исключением того, что скотина была строптива, и на его поглаживание холки верблюд очень даже собрался плюнуть ему в физиономию. Скотина долго, нехорошо жевала жвачку и косилась на Захара Сергеевича глазом, прицеливаясь к его носу. Спасла его от плевка черная, как обугленная головешка, бабка в темном одеянии, треснувшая верблюда плёткой. В итоге Захар Сергеевич проскакал по деревне галопом и сильно ушиб мягкое место пониже спины. Вредный дромадер пытался его с себя сбросить, но он удержался —в конце концов, он укротил кучу баб-связисток, а тут пытался качать права какой-то строптивый горбатый хохрик! День был насыщенным, нужно было двигаться дальше. Всех опять посадили в лодки и повезли на берег, куда приехал автобус. На автобусе они отправились к Асуанской плотине, затем — в музей папируса, ювелирный магазин — стандартный набор. К вечеру весь автобус был опапирен, озолочен, осеребрен. Автобус направился в Хургаду. Наконец-то их с Ритой ждал долгожданный отдых. Больше всего Захара Сергеевича радовало исчезновение Алладина. — Ну его к джиннам, — веселился он, готовясь к отдыху на море.

76 Ольга Карагодина Хургада В Хургаду они прибыли в два часа ночи. Ехали десять с лишним часов. Компания «Белая роза» преподнесла очередной сюрприз: окруизившиеся туристы за последние сутки были окончательно измучены и по прибытии в гостиницу «Али-Баба» думали, что их снова поселят в замечательный номер, из которого отправили в круиз, но не тут-то было. Поначалу всё выглядело прилично. Секьюрити выдал им ключи от номера, вызвал арабчонка с тележкой, пожелал им хорошего отдыха. Ничего не подозревая, они положили вещи в тележку и припустились следом за мальчишкой. Бежали, бежали за сыном пустыни, далеко, закоулками, всё время куда-то сворачивая, и вдруг стали понимать, что они уже — на территории соседнего трехзвездочного отеля «Алладин». Пока, запыхавшись, соображали, что и как, араб номер открыл, вещи свалил и испарился. — А-а-а! — взревел Захар Сергеевич. — Догоню — убью! Да я ему за три звезды дам п-п-п… Остановили его соседи по домику —ими оказались туристы с их же теплохода. Утром, сколь ни буянили обманутые круизёры — а дело дошло почти до драки с тремя секьюрити — назад в «Али-Бабу» никого не перевели, мотивировав это тем, что после того, как они выехали, номера заняли более престижные немецкие и итальянские туристы. Единственная поблажка состояла в том, что питаться им разрешили в четырехзвёздочном отеле «Али-Баба». Обида настолько захлестнула Захара Сергеевича, что в тот же вечер он утопил её в местном коньяке.

77 Чтобы муж сильно не расстраивался, Рита решила записать его на экстремальную экскурсию, и, пока он принимал на грудь, растворяя обиды, записалась на дайвинг. Дайвинг Если вы не всплыли через двадцать минут, дайвинг — не ваш вид спорта. Погружение с аквалангом было её тайной мечтой, свербившей её много лет подряд. Жак Ив Кусто — изобретатель, путешественник, писатель, фотограф! Его изумительные книги о подводном мире оставили в душе Риты неизгладимый отпечаток тайны, которую обязательно нужно познать самой. Она уже представляла многочисленные коралловые рифы — жемчужины Красного моря: причудливые образования потрясающей красоты, между которыми плавают изящные рыбы, медузы, морские звезды, на которых живут удивительные моллюски, губки и другие существа. Тропические моря всегда полны множества морских обитателей. Это настоящие оазисы — центры жизни моря, где ведут борьбу представители многих видов. Ей так хотелось всё это увидеть собственными глазами! «Завтра, завтра осуществится моя мечта! Это ничего, что завтра будет пятница и тринадцатое число, может, это к лучшему», — размышляла она. В восемь утра Рита растолкала мужа: — Захар, собирайся. Мне неинтересно слушать про твою больную голову. Автобус ждёт. — Какой автобус, — замотал больной головой Захар Сергеевич, — я спать хочу. Мне плохо.

78 Ольга Карагодина Но Рита его не слушала. Быстро напялила на сиреневую панамку и вытолкнула его из номера. Приехали быстро. У отеля их ждал молоденький русский парнишка Андрюша. — С добрым утром! Не теряем время! Быстро выходим из автобуса, идём получать оборудование. Катер ждёт, — хитро улыбнулся Андрюша и побежал вперёд. Новоиспечённые дайверы галопом поскакали за ним. Через пять минут, обежав отель «Принцесса» с тыла, они вошли в сарайчик, где на стуле сидел, поблескивая очками, молодой араб, представившийся экзотическим для Египта именем Дима. Впоследствии он объяснил, что Дима по-арабски — Махмуд, ну, в общем, они так и поняли. Хотели было сразу схватиться за ласты и маски, но Дима остановил их, протянув две бумаженции: — Прочитайте и подпишите, затем пойдем подбирать вам гидрокостюмы по размеру. Захар Сергеевич крепко уселся на стул и принялся читать: первые пункты говорили о том, что они не должны потерять либо испортить оборудование и несут за него материальную ответственность, затем следовали несколько пунктов о том, что необходимо внимательно слушать инструктора и беспрекословно подчиняться ему во время всего плавания. Следующий пункт мягко гласил о заболеваниях и противопоказаниях, — Захар Сергеевич пропустила этот пункт, почти все описанное там имелось в наличии, как-то: вегето-сосудистая дистония, скачки давления и тому подобное. Последний пункт его озадачил — он гласил о том, что ни он Захар Сергеевич, ни Рита, ни другие родственники не будут предъявлять претензий конторе в случае неблагоприятного исхода экскурсии.

79 Перечитав последний абзац еще раз, Захар Сергеевич поставил жирную подпись, ехидно поинтересовавшись: — Эндрю! Бланки завещаний в конторе имеются? Нам есть что оставить детям и пожилым родственникам — да вот хотя бы наручные часы и панамки! Андрей расхохотался и повел их примерять гидрокостюмы. Через пять минут они с Ритой вышли с ящиками в руках, в которых лежали: два гидрокостюма, две пары ласт, две маски. На воде качался белоснежный катер, на палубе сидели человек десять дайверов, к которым они и присоединились. Сорок минут катер уносил их в открытое море, все это время Андрей проводил инструктаж: — Смотрите внимательно. Под водой разговаривать нельзя: во рту у вас будет кап, присоединенный к шлангу, который, в свою очередь, присоединен к баллону с сжатым воздухом. Ваша маска плотно прилегает к лицу, вода не должна попадать внутрь, правда, есть одно но: вы ни в коем случае не должны дышать под водой носом, иначе вода сразу же пойдет внутрь вашей маски. При опускании на глубину могут сильно заболеть уши, вы должны знаком показать инструктору — вот так, — показывает ладонью волнообразные движения, затем пальцами руки — на ухо, — мол, у вас проблемы, тогда инструктор поможет вам продуть маску и шланг. Все поняли? Чихаем, кашляем, плюем — только в шланг через кап. Под водой вас будут фотографировать, поэтому, когда фотограф достанет фотоаппарат, вы должны на несколько секунд задержать дыхание и не дышать вовсе, иначе на фотографии будет не ваше лицо, а куча пузырей. Все понятно?! Дайверы активно закивали.

80 Ольга Карагодина Андрей продолжил: — Фотографировать будут четыре раза, стоимость снимков — десять убитых енотов. Смотрим на меня: если вам совсем плохо, вы складываете руками крест, вот так — и инструктор вытаскивает вас на поверхность. Если вы показываете пальцем вверх, вас поднимут чуть выше, если показываете пальцем вниз — опускают ниже. Сейчас распишу вас по инструкторам, и начнем надевать гидрокостюмы. Несмотря на то, что сегодня пятница, тринадцатое, счастливого всем погружения! Вскоре катер остановился, бросил якорь и закачался на волнах. С борта берег Хургады выглядел тоненькой ниточкой. Андрюша подошёл к дайверам и поманил к себе пальцем Захара Сергеевича с Ритой: — Начнем с новичков. Рита, сама не зная, почему, вдруг засомневалась в своих силах. На самом деле она и плавать-то толком не умела. — Андрей, скажите, как же я смогу опуститься на десять метров, если и вообще плавать не умею, не то что нырять? — Сейчас увидите, — с этими словами Андрей достал тяжеленный пояс с шестью булыжниками и застегнул его на талии бедной Риты, которая уже сильно сомневалась, стоило ли ввязываться в такую авантюру. От тяжести она осела на палубу. Из воды, как из табакерки, показалась темное улыбающееся лицо араба- инструктора, облаченное в синюю маску, он призывно махал ей рукой. Пока Рита оценивала свои шансы на погружение с тазиком цемента в руках и шлангом на шее, на её спину

81 сзади пристроили баллон со сжатым воздухом, а в рот сунули шланг с капом на конце. Те же манипуляции проводили с Захаром Сергеевичем. Через минуту Риту мягко подтолкнули сзади в воду, куда она и шлепнулась вроде мешка с картошкой, сразу уйдя с головой под воду. Что было с Захаром Сергеевичем, она не видела. Под водой араб мягко взял её за руку и потянул на дно. Рита подняла глаза вверх и увидела удаляющееся днище катера. Её охватила паника, почему-то в голове завертелись мысли о сиреневой панамке. Она попыталась вырвать шланг изо рта, но инструктор мягко остановил её руки. Рита с перепугу вдохнула носом, вода резко пошла под маску. От обуявшего её ужаса она начала биться под водой, как рыба, пойманная на крючок. Инструктор схватил её за нос маски, выгнал воду из-под нее и специальной кнопкой продул шланг для дыхания, стало легче. Начали медленно опускаться вниз. На глубине пяти-шести метров у Риты начались резкая боль в ушах и звон. Её барабанные перепонки вибрировали так, что казалось: они сейчас лопнут. Внутренне она уже молилась о спасении, но её тянули вниз камни, грехи и араб. Пока пыталась справиться с собой, напрочь позабыла все жесты, а они медленно продолжали опускаться ниже. А вокруг было сказочно красиво: мимо них сновали необыкновенно эффектные рыбки, переливающиеся всеми цветами: ярко-лимонные с узорами рыбы-бабочки, лиловые султанки, оранжевые антиасы, темно-синие крылатки, спинороги. Волшебная красота невольно отвлекла Риту, и она стала смотреть по сторонам. Опустились ещё ниже. Там Рита заметила огромные ветвистые кораллы. Араб подтащил её к ним, и они начали плавать вокруг них по кругу.

82 Ольга Карагодина Рита, словно клешнями, вцепилась двумя ладонями в руку инструктора, её пальцы побелели от усердия. После очередного круга вокруг рифа он транспортировал Ритино тело к одной из коралловых веток и, разжав пальцы по одному, перецепил пловчиху на неё. Перед её носом появился фотоаппарат — нужно было не дышать. Затаив дыхание, вылупилась в объектив. Перед лицом сновали ярко-оранжевые рыбки. Рита не могла сообразить, сколько по времени нужно затаивать дыхание, и на четвертом снимке все же выпустила пузыри воздуха. Инструктор махнул рукой, показав жестом: «О’кей», — и снова перецепил её на свою руку. Они опять закружили вокруг коралла. Потом он показал в углубление коралла: там, распластавшись на коралле, сложив плавники, сидела необыкновенной красоты рыба-бабочка — удивительное создание моря, раскрашенное в коричнево-жёлтые с белым узорами, в легчайших перьях, колыхающихся от потоков воды, с крупными глазами, сказочное существо. При виде её Рита забыла, где находится, но инструктор быстро вернул её к реальности, снова взял за руку и потащил на морское дно. Рита трогала свободной рукой песок, думала о земле и о том, когда же закончится этот подводный кошмар. Спустя некоторое время, инструктор потихоньку стал поднимать её наверх. Это было необыкновенно увлекательно. Он взял её за обе руки, повернулся к ней лицом, и они медленно закружились в плавном вальсе. Когда поднялись на уровень пяти-шести метров, ей снова стало плохо: опять появился погребальный звон в ушах, произошёл сбой дыхания, и последовало продувание шланга.

83 Когда она вынырнула, первое, что сделала, с облегчением выдрала изо рта шланг и попыталась подняться на палубу. Но не тут-то было. Камни на поясе тащили её обратно, голова кружилась. Кое-как собрав остатки сил, перевалившись на трап, она все же вскарабкалась на палубу, но подняться в полный рост не смогла и упала на четвереньки. Вокруг неё столпились люди, они показывали на её лицо и кричали: — Смотрите, смотрите: у нее кровь! И правда: по её лицу из-под маски бежали потоком красные струйки. Рита упала на бок. Кто-то стащил с неё пояс, затем содрал маску, она оглохла и плохо соображала, что с ней происходит. Попыталась приподняться, и тут подоспело «лечение»: Андрюша зачерпнул из моря ведро воды и резко окатил её лицо, от потрясения она встала во весь рост, второе ведро воды следом выплеснули на макушку, это отрезвило её окончательно. Рита заморгала глазами, медленно пробулькала всем большое спасибо поискала глазами мужа, не нашла, заползла на верхнюю палубу и свернулась там калачиком. Ей хотелось только одного: чтобы сейчас никто её не трогал. Через некоторое время появился Захар Сергеевич. Голос его был радостным и бодрым: — Думал, ты еще под водой. Плавал сейчас с маской и трубкой — красота потрясающая. Ты видела большой косяк тунцов? — А-а-а, — слабо отозвалась она, — так ты ничего не видел! — Нет, конечно, а что тут было? Я ведь так и не нырнул — мне плохо стало на глубине двух метров — ты же знаешь: у меня больная носоглотка, ну, я и отказался, а

84 Ольга Карагодина ты под воду ушла — ну, думаю, все в порядке, и пошёл плавать сам. — Какой ты у меня умный, — слабо выдохнула Рита, — везунчик по всем статьям. У тебя теперь глухая жена, впрочем, это крайне удобно в семейной жизни. Не до косяков мне было, Захар, у меня и так в глазах все перекосячило. Через полчаса появился Андрюша: — Ну как? Отошла? — Отхожу Эндрю, —попыталась улыбнуться Рита. — Да, ладно паниковать, — бодрым голосом сказал он, — продувалась много под водой, сосуды в носу лопнули. Ерунда — у многих новичков бывает. Пойдем после обеда на второе погружение? От Андрюшиных слов Риту сильно затошнило. Для себя она уже знала, что больше ни под каким соусом её в море не заманить. Прошлогодний полет на параплане показался ей детским лепетом по сравнению с подводной стихией. Захар Сергеевич решил подлить масла в огонь: — В небе ты была, под землей в гробнице была, под водой была, что твоей душе еще угодно? — Вот уж кто полетал, так полетал — это ты! Чудом в тюрьму не посадили за хулиганство. Чуть не сорвал работу целого аэропорта. Домой хочу. В Россию! — вырвалось у Риты. Ещё долго Риту по ночам в кошмарных снах преследовали синие ласты с номером тридцать девять. На следующий день они отправились кататься по пустыне на квадроциклах. Рита сначала врезалась в машину польского туриста, а потом и вовсе умудрилась перевернуться вместе с квадроциклом. В отель её вернули в синяках и шишках, после чего она окончательно зареклась заниматься экстремальным отдыхом.

85 Захар Сергеевич делал ей компрессы с местной водкой и искренне восхищался женой — её смелостью, азартом и волей к жизни. Оставшиеся три дня они наслаждались морем и солнцем так, как это делает большинство туристов: нежились в шезлонгах, купались в море, только Рита больше времени проводила на суше, нежели в море — у неё болели уши. А вскоре отпуск окончился, и они отправились домой. Для них за время, проведенное в Египте произошло много событий — смешных и грустных, комических и трагических — событий для души, ума и сердца. Правда, им не удалось побывать в Александрии и посмотреть пирамиды в Гизе, но это они оставили на будущее. В том, что они ещё вернутся в Египет, они не сомневались: в каждом городе бросали в воду монетки. Захар Сергеевич, сидя в самолёте, размышлял о том, как хорошо ездить в далёкие страны и как интересно наблюдать жизнь в её многообразии, ведь многие, кроме дачи, никуда не ездят, потому что одни люди свои принципы отстаивают, другие отсиживают, третьи просиживают, а многие и вовсе отлёживают. А по возвращении домой он и вовсе пропал для семьи. Целых три недели он вставал из-за стола только затем, чтобы перекусить и немного поспать, — писал статью о поездке. Его труды дали плоды: статью напечатали в профессиональном туристическом журнале. Рита же всё это время бегала к нотариусам, пытаясь разобраться с компанией «Белая роза», но правды так и не добилась: операторы турфирмы всё валили на египтян, те, в свою очередь, — на русских.

86 Ольга Карагодина ГЛАВА IX. Похороны жениха, совпавшие с днем рождения тещи — Не люблю я такие мероприятия, — бурчал Захар Сергеевич, разбираясь в шкафу, — эта подойдёт? — потащил с полки нежно голубую в мелкую синюю полоску рубашку с изрядными вкраплениями люрекса. — Я же не жених, слава богу, а всего лишь давний друг дедушки невесты. Жуткое дело — эти свадьбы. Их надо отмечать как День потери независимости. — Не вздумай такое ляпнуть в ресторане, — откликнулась Рита, внимательно рассматривая ярко- красное платье, висящее на вешалке в платяном шкафу. — Помнишь Кольку Балабанова? — откликнулся Захар Сергеевич. — Он ведь как женился? Смешная история с ним вышла. Когда он учился на четвертом выпускном курсе училища Тюменского высшего военно-инженерного командного, его послали выполнять какое-то поручение командира курсантской роты. И случилось так, что внезапный непереносимый приступ диареи застал его на пересечении улиц Республики и Мельникайте. Не знаю, как сейчас, но в то время общественными туалетами город похвастаться не мог — их там просто не было. Колька в панике заметался. Дернулся туда-сюда — все закрыто. Он — в курсантской форме, и совершить открыто деликатный процесс практически в центре города никак не мог себе позволить — легче застрелиться. В конце концов, уже мало что соображая, залетел в первый попавшийся дом, в первый с краю подъезд, и давай давить на звонок одной из квартир первого этажа. Дверь ему открыла молодая девушка. Он её решительно отодвинул — и в туалет. Облегчился, и тут его накрыло: испытал жгучий стыд и одновременно столь же

87 жгучее облегчение. Вышел из санузла и давай просить прощения. А девушка ему: «Ничего страшного, попейте чайку». Перед самым выпуском они сыграли свадьбу. — Дай сюда рубашку! Вечно ты со своим казарменным юмором лезешь. Вспомнил бы что-нибудь приличное, тост подготовил. — А-а-а… вспомнил другую историю, — расплылся в широченной улыбке Захар Сергеевич, — смешную. Это было, когда ты у мамы гостила на зимних каникулах. Короче, пригласил меня на свадьбу прапорщик Петухов — он тогда женился на одной из моих связисток. Свадьба была на четвертом этаже обычной хрущёвки. Праздновали бойко, можно сказать, с огоньком, — в том смысле, что народ регулярно выходил на балкончик подышать свежим никотином… Во время очередного такого выхода на балкон то ли из-за порыва ветра, то ли из-за количества употребленного алкоголя, младший сержант Мишка — он был практически адъютантом Петухова — сел на перила и неожиданно упал вниз с четвертого этажа. Все переполошились — крики ужаса, стоны, визг! Народ носится в панике, вызвали «скорую помощь», все рванули вниз. Спустились, а покойник нам навстречу топает — протрезвевший, весь в снегу, ещё и сквернословит, летун! Тут у некоторых слабонервных гостей чуть кондратий не случился. Мы Мишку осмотрели — травм и переломов не нашли, ну, и выписали ему «на поправиться». А про «скорую» все как-то позабыли. Гуляем дальше. Минут через сорок на пороге фельдшер появился и интересуется: — Куда труп дели? Увезли, что ли!? Мишка ему и говорит: — Я труп!

88 Ольга Карагодина — Кончайте ломать комедию! Кто падал?! — сердится фельдшер. — Да я падал! — разозлился Миха. А старик всё не отстаёт. — Вашу мать! У нас и так нет времени, а вы тут комедию ломаете! — Ах, так! — закричал Мишка. — Ну смотрите, — и сиганул с балкона вниз. Потом мы его запихивали на носилки и в карету скорой помощи с множественными переломами и ушибами. Пострадал за «принципиальность». — За дурость свою пострадал, — сдвинула брови к переносице Рита, — пить надо меньше. Положи назад голубую рубашку, опять достанешь красный галстук и прицепишь на голубое, тьфу, — сплюнула Рита, — чистый гамадрил при свадебном шествии. Доставай белую рубаху, белые носки и запонки. Пойду гладить. На следующий день Захар Сергеевич в тёмно-сером костюме, в белоснежной рубахе с золотыми запонками, под ручку с женой в ярко-алом платье подошёл к ресторану. Их встречал подполковник в отставке Микола Рябокобыла. — Здорово полкан Плохота! — Привет, Рябокобыла, — парировал Захар Сергеевич, — внучка фамилию сына оставляет или меняет? — Меняет, — осклабился в седые усы Микола, — не поверишь: тоже на конскую — Белоконь. Улучшение породы, так сказать. — Вот что значит — потомственные казаки, — одобрительно качнул головой Захар Сергеевич, — кони — всё ваше. Пшли.

89 — Погоди, — отодвинул его в сторону Микола, — надо с Ритусей поздороваться. Мы с ней сто лет не виделись. Рита! Все та же богиня! Пригрелся Плохота у бока жены ужиком. Ладно, пошли. Познакомлю вас с молодыми, — и подвёл их с Ритой к черноволосому, кареглазому жениху. — Тарас Белоконь, теперь уже законный муж моей внучки Вареньки. Захар Сергеевич пожал руку жениху, нежно приобнял одной рукой белокурую, веснушчатую, курносую невесту, другой протянул красивый букет с шикарными бело-розовыми лилиями. — Очаровательной нимфе Вареньке! Совет и любовь, — и впиявился жарким поцелуем в губы оторопевшей невесты. — Захар! Перестань, — одернула его Рита, увидев, как изменился в лице жених, и потащила мужа за свадебный стол. За большим столом, поставленным буквой «п», сидело не меньше пятидесяти человек. Со стороны невесты сидели её родители, со стороны жениха — его отец и мать. За ними рассадили дедушек и бабушек. Молодой, шустрый паренек-тамада попытался сразу же организовать разношерстную толпу гостей и родственников: — У всех но́ лито? Хорошо. Дорогие молодожены! — поднял бокал шампанского тамада Юрик. — Желаю вам сказочной жизни, сказочной любви! Вы, наверное, замечали, что у супругов, долгие годы живущих вместе интересы и вкусы становятся одинаковыми. У нас в семье, например, и я, и моя жена любим… меня. Но это неважно. С женихом мы знакомы не так давно, но вкусы у нас с ним тоже одинаковые — и ему и всем нам нравится его невеста. Так поднимем бокалы за красавицу невесту!

90 Ольга Карагодина Захар Сергеевич крякнул и залпом выпил рюмку водки: — Супружеская жизнь похожа на лотерею: никто не знает, что тебе в ней выпадет, — стукнул вилкой по рюмке: — Попрошу тишины. Нет для любящих сердец уместней кары, чем венец — радостно ляпнул он. — Горько! Горько! — перебил его тамада. Вскоре началось настоящее веселье: невеста кидала свой букет, его ловили девушки. Зазвучал вальс. Молодые исполнили танец жениха и невесты. Юрик проворно сновал между всеми. — Засиделись наши гости, — кричал он в микрофон, — а давайте поиграем? Сейчас этот прекрасный зал наполнится пуками, тьфу, звуками. Начнём с родителей молодых. Игра называется «Найди платочек». Одному игроку даю ярко-алый платочек, он его прячет где-то у себя в карманах, рукавах одежды, может, в чулке, а другой игрок должен его найти. С этими словами Юрик вручил платочек тёще, пышнотелой блондинке в длинном сиреневом платье, и подскочил к отцу жениха. — Василий Иванович Белоконь! Поищите-ка платочек у вашей сватьи Марии Митрофановны Рябокобылы. Куда она его спрятала? Василий Иванович, зажмурившись, обхватил сватью обеими руками и начал её со всех сторон обглаживать да пощупывать. Когда дошёл до её широкого кругозора пониже спины, лицо сватьи стало свекольного цвета, и она по-детски, тоненьким голоском, никак не вязавшимся с её объёмами, изъяснилась: — Не надо дальше играть в эту игру. Я платочек на груди спрятала.

91 Василий Иванович хотел было напоследок сунуть руку в разрез её платья — он-то оставил это себе на сладкое, — но игру пришлось прервать. Чтобы как-то переключить Марию Митрофановну с ненужных мыслей, Юрик тут же выставил её, как выставляют лошадь на кон, в другой конкурс: — Ну-ка, Мария Митрофановна, выходите вперёд. Выбирая невесту, нужно правильно выбрать тёщу, так ведь? Постойте-ка здесь. Юрик куда-то исчез, но быстро вернулся, выкатывая руками перед собой огромный шар, заполненный жидким гелием, и, поставив его перед участницей праздника, громко объявил: — Мария Митрофановна должна будет докатить этот шар до тестя, не касаясь его руками. Вот так, — он толкнул бедром жёлтый шар. — Засекаем время. Начали! Мария Митрофановна не хотела толкать шар, но портить праздник детям не решилась и с размахом-таки двинула бедром, потом — ещё раз, и ещё… Всё испортила апельсиновая корка, попавшая ей под каблук. Она поскользнулась, запуталась в платье и с грохотом упавшей с гор лавины бабахнулась о мраморные плиты. Поднимали её трое — тесть, жених и Захар Сергеевич. Потом они отвели бедную женщину в самый дальний угол зала, где она и плакала почти до самого конца свадьбы. Юрик решил исправить ситуацию. К тому же, слово «тёща» всегда вызывало в нём жгучую волну горячей зятевой любви. — Ау, — громко крикнул в микрофон, — с Марией Митрофановной всё в порядке, продолжаем праздник. Где наш жених? Ах, вот вы где притаились — прячетесь за

92 Ольга Карагодина невесту! Идите сюда. Объясняю правила игры. У меня здесь — нарезанные из бумаги следы. Мы сейчас с вами отойдём в дальний уголок, и вы по этим следам пойдёте к невесте. При каждом шаге вы должны говорить ей комплимент или ласковое слово. Гости дружно поддерживают жениха и подсказывают ему слова. Готовы? Начали. Раскрасневшийся Тарас сделал первый шаг: — «Любимая, — второй: — Красавица, — третий: — Хорошая моя, — поскользнувшись на четвертом, Тарас растянулся на полу с криком: — Бл*дь! — Я тебе покажу! — сорвался с места Микола Рябоконь. — Ах ты, щенок! Внучку обзывать! — он ещё не оправился от впечатлений, полученных при падении своей невестки Марии Митрофановны. Схватил жениха за шиворот и потащил на себя. — Дедушка, не надо! — взвизгнула затравленным голоском Варенька, зная скорого на расправу деда. — Хых, — блеснул очками Захар Сергеевич, готовясь помочь старому другу, который натужно пыхтел, не выпуская из рук заморыша: русская свадьба — лучший способ оценить дальних родственников в ближнем бою. — Микола! Иду на помощь. — Нет, не идёте, — схватил его за рукав пиджака Юрик, приглашая жестом подойти Риту, — подержите мужа. Сейчас они с Миколой Назаровичем будут играть вместе. — Уберите его! Я с ним что-нибудь сделаю, — заревел Захар Сергеевич, — аристократы всегда приглашали уродцев повеселить их. — Тише, тише, — старалась его успокоить Рита, — надо замять этот конфуз. Но неугомонный Юрик, ярко блестя очами, подскочил к ним с карандашом и длинной белой нитью в руках.

93 — Вот так привязываем карандаш на нитку, нитку обматываем вокруг вашего пояса, но так, чтобы карандаш был сзади. Стойте. Теперь — Микола Назарович. Да отпустите вы жениха! Невеста плачет. Ваш карандаш будет привязан спереди на черную нитку. Встаём друг против друга. Хорошо. Захар Сергеевич ставлю сзади вас пустую пятилитровую пластиковую бутыль, соответственно такую же ставлю перед Миколой Назаровичем. Вы оба должны попасть карандашом в горлышко вашей бутыли, не помогая себе руками. Ну-у… — прищурил хитрые глаза тамада, — кто быстрее? — А почему мне карандаш привязали сзади, а ему — спереди? — ткнул в дружбана пальцем Захар Сергеевич. — Потому что он несколько объёмнее вас, — ответил Юрик, — не отвлекайтесь. Начали. Все вместе! Дружно поддерживаем игроков! — Давай-давай! — закричали гости. Захар Сергеевич начал извиваться питоном. Микола Назарович не отставал, но у него была одна проблема: его живот сильно мешал ему видеть свой карандаш. Представление кончилось быстро и неудачно для Сергея Захаровича: его забрала полиция. Он-таки дал в глаз Юрику за издевательство над старым полковым товарищем. Отмутузил по полной свадебной программе и совершенно не жалел о содеянном. Полицейский инспектор Дрочкин обставил сцену встречи с Захаром Сергеевичем в духе римских палачей времен милейшего императора Нерона. И так же свирепо, как они в свое время произносили: «Киньте этого негодяя христианина львам!» — Дрочкин сказал: — В обезьянник его!

94 Ольга Карагодина Ни слова больше, ни слова меньше. Только в глазах полицейского инспектора при этом появилось выражение какого-то особого извращенного наслаждения. Сергей Захарович поклонился и с достоинством сказал: — А я готов. Как я понимаю, «за решетку» означает — в одиночку, а это не так уж плохо. — Не очень-то здесь распинайтесь, — рявкнул Дрочкин, на что Захар Сергеевич ответил: — Я человек скромный и буду благодарен за все, что вы для меня сделаете. В камере на скамье сидел, задумавшись, какой-то человек. Его лицо выражало апатию — видно, ему не верилось, что дверь отпирали для того, чтобы выпустить его на свободу. — Мое почтение, — сказал Захар Сергеевич, присаживаясь на скамью. — Не подскажите, который теперь час? — Мне теперь не до часов, — ответил помятый мужик бомжеватого вида. — Здесь недурно, — попытался завязать разговор Захар Сергеевич. — Скамья из натурального дерева. Мужик не ответил, встал и быстро зашагал в узком пространстве между дверью и решеткой, словно торопясь что-то спасти. А Захар Сергеевич между тем с интересом рассматривал надписи, нацарапанные на стенах. В одной из надписей какой-то арестант объявлял полиции войну не на живот, а на смерть. Текст гласил: «Вам это даром не пройдет!» Другой арестованный написал: «Ну вас к черту, петухи!» Третий просто констатировал факт: «Сидел здесь 25 июля». Была и надпись, потрясающая своей глубиной: «Помилуй мя, господи!» А под этим:

95 «Поцелуйте меня в ж…». Буква «ж» все же была перечеркнута. Следующей была: «Улыбнись! Видеть не могу твою кислую рожу». Насмешили Захара Сергеевича две надписи: «За мной — толпа идущих на х...» — и: — «Хруст сухарика оглушил меня». Мужик, бегавший между дверью и скамейкой, словно состязаясь в марафонском беге, наконец, запыхавшись, остановился, сел на лавку, положил голову на руки и вдруг завопил: — Выпустите меня! Нет, они меня не выпустят, — через минуту сказал он как бы про себя, — не выпустят, нет, нет. Я здесь с шести часов утра. На него вдруг ни с того ни с сего напала болтливость. Он поднялся со своего места и обратился к Захару Сергеевичу: — Нет ли у вас случайно при себе ремня или подтяжек, чтобы я мог со всем этим покончить? — Это ещё зачем? — засомневался Захар Сергеевич. — Повешусь. Мужик заплакал, размазывая грязными руками слезы и выкрикивая: — У меня дети, а я здесь — за пьянство и за безнравственный образ жизни. Бедная моя жена! Что скажут на работе! — А кем вы работаете? — спросил Захар Сергеевич. — Дворником, — мрачно ответил мужик. Наконец он как будто немного успокоился, подошел к двери и начал колотить в нее руками и ногами. За дверью послышались шаги и голос: — Чего надо? — Выпустите меня! — проговорил он таким тоном, словно это были его предсмертные слова.

96 Ольга Карагодина — Куда? — раздался вопрос с другой стороны двери. — На работу, — ответил несчастный отец, супруг, пьяница, развратник и дворник в одном лице. Раздался смех, жуткий смех в тиши коридора… И шаги опять стихли. — Видно, вы тут не в первый раз и изрядно достали весь полицейский участок, раз полиция так здорово ненавидит вас, — сказал Захар Сергеевич, в то время как его безутешный сосед опять уселся рядом. — Сидите себе спокойно и ждите дальнейших событий. Если вы работаете, женаты, и у вас есть дети, то все это действительно ужасно. Вы, если не ошибаюсь, уверены, что вас выгонят с работы? — Трудно сказать, — вздохнул тот. — Дело в том, что я сам не помню, что такое я натворил. Знаю только, что меня откуда-то выкинули, но я хотел вернуться туда, закурить сигару. А началось все так хорошо… Видите ли, начальник нашего ДЭЗа отмечал свой день рождения и позвал нас выпить с ним, потом я пошёл в винный магазин, чтобы добавить… Что я делал потом — не помню… Знаю только, что уже здесь, в полицейском участке, когда меня сюда привезли, оба полицейских рапортовали, будто я напился, вел себя непристойно, приставал к старушке на улице, отобрал у неё мобильный телефон, умышленно плюнул на её ридикюль, разбил мраморную доску на генеральском доме с перечнем всех генералов, живших в том доме. Больше я ничего не делал… по крайней мере, не помню, чтобы я еще что- нибудь натворил… Поверьте мне: я порядочный, интеллигентный человек и ни о чем другом не думаю, только о своей семье. Что вы на это скажете? Ведь я не скандалист какой-нибудь!

97 — И сильно вам пришлось потрудиться, пока вы разбили эту мраморную доску, или вы ее раскололи с одного маху? — вместо ответа поинтересовался Захар Сергеевич. — Сразу, — ответил интеллигентный дворник. — Тогда вы пропали, — задумчиво произнес Захар Сергеевич. — Теперь скажут, что вы подготовились к этому путем долгой тренировки. На суде все подсчитают и подведут итоги, подгонят под серьезное преступление. — На суде? — пролепетал отец семейства и, повесив голову, впал в то неприятное состояние духа, когда человека пожирают упреки совести. — А дома знают, что вы арестованы? — спросил Захар Сергеевич. — может жена вас возьмёт под залог. — Вы думаете? — наивно спросила жертва дня рождения босса. — Попросите позвонить ей. Может и не будут вас судить. Вам не холодно? — участливо спросил Захар Сергеевич, заметив, что мужик дрожит, как в лихорадке. — В этом году конец лета что-то холодноват. А у вашей жены с детками есть на что жить, пока вы будете сидеть? В ответ послышались рыдания: — Бедные дети! Бедная моя жена! — Да ладно, не убивайтесь так, — ободрил его Захар Сергеевич. — После того, что случилось, ваша репутация ещё не погублена на всю жизнь. Людей с подмоченной репутацией на свете раз в десять больше, чем с незапятнанной. В коридоре раздались шаги, в замке загремел ключ, дверь отворилась, молоденький полицейский вызвал Захара Сергеевича и молча повёл по лестнице на второй этаж.

98 Ольга Карагодина В комнате за столом сидел Дрочкин, рядом с ним — заплаканная Рита и тамада Юрик, у которого под глазом красовался фиолетово-зелёный фингал. — Захар Сергеевич, — примирительно сказал Дрочкин, — зачем нам с вами ссориться? Обстоятельства дела мне ясны. Ваша жена всю ситуацию нам разъяснила. Юрий Сергеевич Жучков написал расписку, что не имеет к вам больше претензий, и мы, вероятно, отпустим вас домой. Больше так не делайте. Вы избили человека на работе, но сообщать об этом поступке в ваше литературное агентство мы не будем. К тому же, учитывая, что вы — заслуженный пенсионер, имеете звания, награды, это дело и совсем не стоит выпускать наружу. Отпускаю вас на поруки. Больше к нам не попадайте. Учтиво поклонившись, Захар Сергеевич подошёл к Рите, обнял её и поцеловал. В такси всю дорогу до дома они молчали. Дома, за чаем Захар Сергеевич глубокомысленно изрёк: — Напишу сатирический рассказ «Свадьба» — почище, чем у Чехова.

99 Глава X. Санаторий — не более чем сцена, на которой люди немножко играют в здоровье После очередного визита к врачу Захару Сергеевичу прописали отдых в санатории — нервишки успокоить, давление снизить, наладить режим питания. Он слишком много пил кофе, курил, поздно ложился спать, ибо стихи у него получались лучше всего ночью, когда Рита крепко спала. Поскольку в обычный санаторий Захар Сергеевич ехать не хотел, попросил докторшу узнать про маленькие частные санатории. Один такой нашелся в Подмосковье, недалеко от села Бабенки, и туда можно было ехать с семьёй. Захар Сергеевич созвонился с администрацией, рассказал о своих проблемах, договорился о сроках заселения. Его всё устраивало, единственная проблема — немного смутил долгий разговор о пищеварении и диетах, но он не придал этому значения. Санаторием заведовал и там же жил с семьёй профессор медицинских наук Мясоедов Вячеслав Яковлевич. Ровно через неделю они с Ритой катились в электричке в сторону Тулы. Там их встретил микроавтобус, в котором, кроме шофера, никого не было. Водитель быстро домчал их до высоченного кирпичного забора высотой более двух метров и остановился перед тяжелыми металлическими воротами. — Какое странное место! — прошептала Рита. — Зачем такой огромный забор? Тюрьму напоминает. — Скорее, психбольницу, — хохотнул Захар Сергеевич. Вскоре ворота отворились, они въехали внутрь большого двора перед трехэтажным кирпичным домом.