Когда женщина-золожница

100 Сауле Досжан полюбила при жизни, со всей своей рассудительно­ стью поняла, что станет женой настоящего казаха и гражданина, сумела по достоинству оценить меня. Думаю, даже после моей смерти она также будет меня любить, уважать, отнесется к моей ситуации (не скажу, что это внезапное чувство или ошибка, потому что поступил так осознанно) с пониманием. А вы - Жигер, Кайрат, Талап и Кемел в качестве моих потомков, надеюсь, справедливо воспримете мое завещание, которое я оставил в конце своей жизни, без разногласий проявите заботу о Карлы- гаш - своей сестренке, которую я поручил вам. Я не успел вас познакомить при жизни, не думал, что так скоро уйду. Оказывается, человек предполага­ ет, Аллах располагает. Значит, все так было пред­ начертано. Я был единственным потомком своих дедов, а после меня остаются четверо таких заме­ чательных сыновей, что мне не о чем больше меч­ тать. Сбившись с пути, я влюбился в красивую де­ вушку, которая является мечтой любого. Наверное, самой судьбой мне вручена эта мечта. Поэтому, не вините и мать Карлыгаш - Гультас. Она не захоте­ ла разбивать нашу семью, чтобы не запятнать мою и вашу репутацию, воспитывала одна младенца, о котором просила Аллаха. У нее тоже нет здоровья. Карлыгаш - моя кровь, ваша сестра. По возможно­ сти помогите ей получить образование, устроиться на работу. Когда будет выходить замуж, сходите на свадьбу все вчетвером. Не оставляйте ее сиротой. Можете преподнести, как пожелаете, но пусть од­ нажды люди узнают, что она моя дочь. Будьте ей семьей. Мы с матерью всегда старались, чтобы вы ничем не были обделены. Вы все четверо получили отлич­ ное образование, работаете на высоких должно­ стях. Будьте доброжелательны и к родным. Не раз-

КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 101 рывайте связь. Пока поручаю - примите Карлыгаш! Ваш отец Омирбек». После прочтения этого отдельного листочка я долго не мог прийти в себя. Завещание отца, кото­ рого мама считала святым, перед которым прекло­ нялись родственники, к кому уважительно относил­ ся народ, всколыхнуло всю мою душу. От прочтения лишь одного листа письма я при­ шел в замешательство. Разве я мог подумать, что получу такую ужасную новость, когда еще даже не исполнился год со дня кончины отца, возложу на себя такой завет?! Как мог попасть в такую ситуа­ цию отец, говоря, что «это и не ошибка, и не безрас­ судное чувство». Он ведь не был человеком, разрушающим семью, гоняющимся за удовольствиями. И наша мать Ал- магуль никогда не проявляла характер, чтобы он мог к ней охладеть и отказаться от супружеского ложа. Она была покладистой женщиной, которая старалась угождать его гостям, в любое время су­ ток накрывая им на стол, заботливо ухаживала за свекровью. Она родила нас - четверых братьев. Она просто боготворила своего мужа - много не говори­ ла в его присутствии, буквально пылинки сдувала с его одежды. Ее родственники все при деле, живут в южном регионе. Мама тоже и хороша, и умна. Вы­ сокая белолицая красавица. Они с отцом справили студенческую свадьбу. Нет никаких причин, чтобы винить ее в том, что отец делил постель с другой женщиной. «Какой же черт попутал отца?» - думал я. И все-таки уважение к отцу в глубине души не давало мне думать о нем так поверхностно и легко. Что бы отец ни делал, всегда все решал, обдумав тысячу раз, значит, и это обстоятельство не было спонтанным. Видимо, это плод его многих и долгих

102 Сауле Досжан раздумий, думал я, пока ехал домой. Вечером, наспех поужинав, отправился в свою комнату читать дневник отца. Хоть и было на папке написано «Ежедневник», он не вел его как дневник, делая ежедневные записи. Просто время от времени записывал туда свои мысли. Итак... 2 «Всегда был здоров, как лошадь, но вдруг стали беспокоить внутренние органы... Хоть сам и был врачом, но никогда в жизни не лежал в больнице и не лечился. Сорок лет назад окончил лечебный факультет Алматинского госу­ дарственного медицинского института, начал рабо­ тать по профессии. С тех пор заботился о здоровье и благополучии окружающих, старался обеспечить достойный уровень жизни своим родным. Это, на­ верное, и есть служение народу. Мне здоровье, воз­ можно, желали мои пациенты, как они это говори­ ли, но я ни разу не лежал и не лечился в больнице. На протяжении жизни мама, а затем жена Алмагуль заботились о моем питании, теплой одежде, иногда напоминали, чтобы я был осторожен в командиров­ ках. После института я начал работать в родном селе. Очень скоро оказался в первых рядах среди своих коллег. Назначен на должность главного врача ра­ йонной больницы. Опора человека - Бог. Только с помощью Всевышнего я долгие годы достойно ру­ ководил районной, областной больницами. В обре­ тении авторитета также помогли мои коллеги, на­ ходящиеся в моем подчинении, которые трудились добросовестно и были преданы своему делу. Иначе, что может сделать один руководитель. Я верил в них, они в меня, так мы и трудились, следя за со-

КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 103 стоянием поступающих больных, стараясь поднять их на ноги. То, что врач тоже человек из плоти и крови, что он тоже может заболеть, не приходило мне в голову. Эта сила, наверное, тоже дана была Всевышним. К шестидесяти годам ничего меня не беспокоило, был крепок. Отметил со всеми своими родными и детьми, всем народом свое шестидесятилетие. Проводили домой приехавших отовсюду родных и близких. Затем проводил до самолета сына с не­ весткой и внуками, улетающих за границу, где ра- ботаел сын, когда на обратном пути почувствовал какую-то слабость. Все-таки, я - врач, поэтому не­ сколько дней ходил и прислушивался к своему вну­ треннему состоянию. Показалось, что зря пережи­ вал. А там затянул быт, и я забыл о слабости. Прошло несколько месяцев. Наступило время традицинного казахского согыма. И мы, и другие зарезали каждый по одной жирной лошади. Один за другим начались приглашения «на согым». По­ чему-то в гостях просто от запаха накладываемого мне блюда меня стало воротить. Как только вноси­ ли полное блюдо мяса и ставили на стол, сердце мое подкатывало к горлу. От того, что ставили передо мной, сидел, слегка отщипывая. То, чем угощали, съедал, выхода нет. Пока находился в гостях, было терпимо, но через два-три часа желудок начинал бо­ леть с резью, мучила невыносимая жажда, не мог спать до утра. - После шестидесяти нужно есть понемногу, - так я скрывал это от жены. И на самом деле, я как врач давно был против того, что наши казахи на ночь глядя едят мясо, с набитым желудком ложатся спать. «Если в моло­ дости незаметно, то с возрастом не ты будешь есть мясо, а мясо съест тебя», - говорил я ровесникам.

104 Сауле Досжан Но никто из них не жаловался мне, что их съедает мясо. И только я, сколько бы не убеждал себя, уже не мог потреблять еду своих предков - мясо. Не­ переваренная еда иногда выходила наружу. В дни, когда я питаюсь фруктами и овощами, легкой едой, боль проходила. После того, как в желудке просто так стала чувствоваться резь, я сдал анализы нашим девчатам. Из-за того, что результаты были плохими, они побоялись сразу сказать мне, и сообщили мое­ му заместителю. Молодая женщина пришла в мой кабинет и сидела растерянно, не зная с чего начать. - Загипа Аскеровна, что такое, говорите уж, ведь оповещают даже об умершем отце. Я же просил тебя узнать результаты анализов, - сказал я. Она тихим голосом, якобы перебирая бумаги в руках, произнесла: - Омирбек Ускенович, если только девчата не на­ путали чего... - Если они перепутали анализы главного врача, то я не завидую их больным. - В глазах гастроэн­ теролога, с которой мы вместе работали последние десять лет, увидел непередаваемое словами состра­ дание. Я взял бумаги, быстро пробежал глазами. - Все это может быть не точным, надо провести гастроскопию, - поспешила вставить Загипа, поняв меня без слов. Городская больница, которой я руководил, име­ ла статус республиканского значения. Она была оснащена самым современным оборудованием. И специалисты здесь работали самые сильные. Все они в течение недели тщательно проверяли меня. Результат был плохой - появилась опухоль на месте соединения пищевода с желудком... Посмотрел на себя глазами другого врача. Нет, Омирбек в зеркале пока не выглядит боль­ ным. Только в последнее время стала сушиться

ш КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 105 кожа и редеть волосы. Как будто и аппетита нет. Чувствую в теле какую-то слабость. Хоть и испу­ гался результатов анализов, придется их признать. Сколько ни скрывал, все-таки пришлось в субботу сказать Алмагуль. Она в слезах сказала: - Омеке, я последние два месяца чувствовала, что что-то неладно, но не посмела спросить, раз ты не подавал вида. Как говорится, береженого бог бере­ жет. Мы ведь оба образованные, почему не предви­ дели. - Алмаш, от судьбы никуда не уйдешь. Получа­ ется, спасая здоровье других, я за своим не следил. Наверно, судьба такая, жалея и помогая всем, са­ мому оказаться в безвыходном положении. Оказы­ вается, до сегодняшнего дня ни разу не проходил рентген, УЗИ, компьютерную томографию и МРТ. Пока бог давал силы, все старался излечить других, - словно жалуясь, сказал я своей дорогой жене, с которой прожил сорок лет. - И что теперь, признав, что так предначертано судьбой, сидеть сложа руки? В Германии хорошо лечат внутренние органы. Ты же сам отправляешь туда специалистов на учебу, давай и мы поедем. Да­ вай рассмотрим все возможные варианты, неужели это та ситуация, когда сам сапожник остается без сапог, - не переставая плакать, говорила жена. Глядя на Алмагуль, я тоже был готов расплакать­ ся. Вышел на улицу. Долго бродил по берегу реки Есентай, протекающей за домом, наслаждаясь ве­ черней прохладой. От ветра со склонов Алатау словно повеяло вес­ ной. Каждую весну моя мама добавляла к моему возрасту, считая так, один год. Говорила: «Когда мы благополучно вышли из зимы и земля почувствова­ ла облегчение, родился ты». Она и сама не знала в каком месяце, в какой день. Друг отца, работавший

106 Сауле Досжан в сельсовете, показал в документе, что родился осе- ныо. Поэтому, каждая весна прибавляла год к мое­ му возрасту и поднимало настроение. Весна, кото­ рая раньше дарила мне радость, на этот раз, похоже, несла мне переживания. Подумал, смогу ли я также ходить по берегу в следующую весну. Даже не дошел до возраста Пророка. Отец погиб в аварии, не дожив до пятидесяти. Мама ушла из жизни в середине седьмого десятка. Перешагнув возраст отца, уповая на то, что никогда не болел, думал доживу до семидесяти, как мама. Эх, если болезнь приходит, то в самое неожиданное время. Я вспомнил слова одного родственника из аула, кото­ рый привез ко мне свою жену, у которой обнаружи­ лась онкология: «Дорогой Омирбек, как говорится, старая телега хоть и скрипит, но идет, постоянно болеющие женщины аула, ворча, ходят до сих пор, а вот то, что твоя женге, которая никогда не боле­ ла и вдруг слегла, начинает меня пугать». И моим пациентам - писателям, певцам, ученым, подобно старой телеге, раз в год поступавших в больницу, перевалило за девяносто. Болезнь, внезапно воз­ никшая во мне, серьезнее. Сам стал ее страшиться... «То ли съездить на лечение за рубеж?», - такая мысль, часто посещая, не давала мне покоя. Нельзя упускать время. Надежда умирает последней. По­ нял, что нужно посоветоваться с сыновьями. У меня есть еще двое близких людей, кроме Ал- магуль и сыновей. Об этом знают только двое моих друзей, которым я доверяю. Другим пока не ничего не раскрываю. Думал, в подходящее время скажу Алме и сыновьям. Времени мало, будет нечеловеч­ но молча уйти из жизни. Наверное, Аллах не изме­ нит свое расположение из-за того, что у меня есть незаконченные дела. «Даже если уеду на лечение за границу, я все должен рассказать Алме. Если будет

р КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 107 возможность, мне нужно познакомить тех двоих, приютивших меня, с моими близкими», - пришел я наконец к такому выводу. Проанализировав свое со­ стояние, написал дневник, где раскрыл все свое со­ кровенное, и стал готовиться к уходу в иной мир... 3 Когда впервые увидел Гультас, и предположить не мог, что она войдет в мою размеренную жизнь и когда-то вмешается в мою судьбу... Оказывается, мы с ней из одного района, она - де­ вушка из соседнего с моим аула. Тогда я работал главным врачом районной боль­ ницы, расположенной в городе. Все из аулов при­ езжали на лечение ко мне. То ли оттого, что мама наставляла: «Ты один. Не порывай связи с аулом», я всегда проявлял заботу о тех, кто приезжал из ау­ лов. Тогда это была бесплатная медицина Советско­ го Союза, а не как сейчас - за деньги. И стар, и млад приходили на лечение. По возможности оставлял в больнице на десять дней и затем отправлял домой. Одной из многих моих земляков предстала пере­ до мной и моя сестренка Гультас. Она ничем не выделялась среди других женщин, приходящих сюда каждый день, - белолицая моло­ дая женщина среднего роста. Мы были земляками, поэтому я с сочувствием выслушал ее просьбу. Она десять лет как замужем, мечтает о ребенке. Прове­ рялась у многих районных, областных врачей по женским болезням, несколько раз обращалась к известным знахарям и лекарям. С тех пор как пе­ реехала в этот город, желала попасть на прием в больницу, которой я руковожу, к гинекологу, чье имя слышала ранее, чтобы показаться и получить совет. Я и сам много благодарственных слов слы-

108 Сауле Досжан шал в адрес гинеколога Розы Мамыровны. Видел и то, как выражали благодарность через городские газеты и телевидение. Поэтому с надеждой, что мо­ жет бедной девочке получится помочь, может она все-так сможет стать матерью, определил Гультас в женское лечебное отделение и поручил Розе. Гультас работала учителем казахского языка и литературы. Ее манера речи, то, как она себя дер­ жала, ее переливчатый смех непонятным образом затронули мою душу, проникли в сердце. Не знаю почему я проявил такое внимание, но выделил ей отдельную палату. Все смотрят общий телевизор в холле, а я установил ей отдельный в палате. Еже­ дневный обход в десять часов я начинал с палаты номер девять, в которой она лежала. Результаты анализов, необходимые лекарства я контролировал с особой тщательностью. В общем, хотелось делать для нее все хорошее. Когда слышал ее голос, слова, моя душа наполнялась радостью. В тумбочке возле ее кровати лежали два тома замечательного поэта Мукагали Макатаева. Я взял их в руки, спросил: - Любишь читать стихи? - Я не только читаю, но и знаю их наизусть, - по­ хвасталась она как маленький ребенок. - Прочитай какое-нибудь стихотворение, - попро­ сил я, с интересом отнесясь к ее увлечению. - Вы ведь на работе, разве можно вас отвлекать?, - ответила она. - Врач лечит тело человека, а поэт - душу. Мно­ гие мои пациенты вылечивались, читая стихи Му­ кагали, - сказал я. - Я имела в виду, что не хочу занимать ваше рабо­ чее время, - сказала она и продолжила. - Я прочту вам стихотворение Мукагали «У изголовья колыбе­ ли».

КОГДА ЖЕНЩИНА ЗАЛОЖНИЦА 109 Присутствие покоя на земле Подобно сну младенца в тишине. Ты, пробудившись, сына не тревожь, Пусть он ещё понежится во сне. Голос, которым молодая женщина прочитала сти­ хотворение, звучал так, словно действительно она никому не хотела давать на руки сына, о котором мечтала, как бы перевернул все внутри меня. Хоте­ лось слушать и слушать... - Я приду в конце рабочего дня, прочитаешь мне еще стихи, - с этими словами я заставил себя поки­ нуть палату Гультас. Вечером, отложив все свои дела, пришел к Гуль­ тас. Она прочла отрывок из знаменитой поэмы Сакена «Кокшетау», где говорится о самом живо­ писном, красивом и неповторимом месте казахской земли: Гора Кокшетау стройна, как сосна. Дождями свой лик умывает она. Плывут облака над ее вершиной, Справляются: в здравье она иль больна? - начала она, затем, раскрывая глубины казахской лирики, наизусть прочла стихотворения Магжана, которые затрагивают самые нежные чувства, поэму Мукагали «Когда спят лебеди». Перед глазами слов­ но предстал живой образ матери, которая ради вы­ здоровления своего единственного сына, готовится выстрелить в священных лебедей, и, казалось, что Гультас переживает эти бурные чувства вместе с ней, доносит до тебя испуг тех гордых птиц. Стихи, которые она читала, действовали на человека как исполнение песни талантливым певцом. С детства любивший песни и стихи, я с того дня привязался к Гультас, сам не понимая до конца, что это было,

110 Сауле Досжан влюбленность или нет. И днем, и ночью ее голос со­ провождал меня. Я старался подавлять в себе это влечение, не по­ казывать вида... 4 Роза Мамыровна провела полное обследование Гультас и не нашла причин, чтобы она не могла забеременеть. «Необходимо обследовать и ваше­ го мужа», - сделала она заключение. «Приводите мужа, обследуем, узнаем точную причину», - ска­ зала они, и я выписал Гультас. Дал свой номер теле­ фона, чтобы она могла звонить, сам записал ее теле­ фон. Молодая женщина, похоже, ушла довольной. Через неделю она растерянно сообщила по телефо­ ну, что ее муж не соглашается обследоваться, заяв­ ляет, «что он здоров, и чтобы я не выдумывала». Я понял ее положение и без слов. Почувствовал, что она плачет. А поняв это, не знал куда себя деть. Сам удивился этому волнению. Я ничего не могу сде­ лать, как бы не злился - она чужая жена. Прощался с трудом, сказав: «Готов помочь в любое время». Такая ситуация сегодня часто встречается во мно­ гих семьях. Мужчины всегда, считая, что он «силь­ ный, что он не при чем, во всем виновата жена», не соглашаются на лечение, даже разводятся из-за этого. А разведенные женщины, выходят замуж за других и рожают детей. Похоже, это наш нацио­ нальный менталитет во всем винить женщин. Толи от того, что жалел Гультас, которая, имея крепкое здоровье и все возможности, не могла, страдая душевно, забеременеть в течение десяти лет, я не­ сколько дней почти не спал, ходил расстроенный. Несколко раз порывался позвонить по телефону и узнать о ее положении, но передумал, боялся, что не так поймет. Старался забыть ее.

глгПА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 111 Прошло несколько лет, прежде чем однажды я У По*обедаСя ехал на раболу на заднем сиденье машины смотрел на идущих по улицам людей. Машина'остановилась на красный свет светофора. Мое внимание привлекла женщина с собранным в узел волосами, в белом платье, которая проходила рядом. «Гультас!», - я даже не заметил, как этот возглас вырвался из меня. Водитель повернулся ко мне: - Омирбек Оскенович, вы что-то сказали? - Проедь вперед и остановись! - ответил я. Едва выскочив из машины, несмотря на свои пятьдесят лет и седые волосы, я, как молодой, по­ бежал за женщиной, которая шла по противополож­ ной стороне улицы. Когда приблизился, окликнул «Гультас!». По­ чувствовал себя как студент, сердце от волнения застучало в груди. «О, Омирбек ага!», - обрадо­ валась Гультас. Видимо, радостные лучи, которые исходили из ее глаз, придали мне смелости, я об­ нял ее, поздоровался, поцеловав в щеку. Она мое состояние добродушно восприняла как радость от встречи брата и сестренки. Мы поинтересовались друг у друга здоровьем, поговорили о том, о сем. Я не знал, куда она направляется, но шел рядом. Как будто вечно ходил рядом... Неужели в этом мире уменьшается число тех, КТО по-настоящему верит? Все смотрят с подозрением, думают о последствиях. Мне нравилось, что Гуль­ тас относится к людям с доверием, говорит откры­ то, ничего не тая. Ее голос ласкает слух, будора­ жит душу. Я выбрал Алмагуль по любви, в течение каждого дня я вижу и общаюсь, по крайней мере с тремя десятками женщин. Но ничей голос так не волновал мое сердце, не лелеял душу. Ни у кого из

112 Сауле Досжан них так не горят глаза, как у нее, воспламеняя меня. Ни перед кем из них я не чувствовал себя двадца­ типятилетним юношей, готовым на все. Что это, влюбленность? Судьба? «Что это за чувство, которое может принести вол­ нения в нашу вместе с Алмагуль и сыновьями спо­ койную жизнь», - иногда пугался я в душе. Но не мог отказаться. Мне все время хотелось ее видеть. Скучал по ее голосу... Гультас через некоторое время вместе с переез­ жающими из ее села перебралась в Акмолу. «Когда приезжаешь на новое место, из-за действия воздуха, воды в организме человека происходят изменения. Поэтому я надеюсь на хорошее», - сказала на про­ щание мне она. Это было время, когда появились сотовые телефоны, и я взял ее номер. Раз в два-три месяца звонил ей на праздники, слушал голос. Она тоже меня поздравляла. Надежды на хорошее у Гультас на новом месте не оправдались. Наоборот, нагрянуло горе. Муж погиб в аварии. После сорока дней она сама сообщила об этом мне. Поскольку мы выходцы из одного района, земля­ ки, я решил съездить к ней, чтобы высказать собо­ лезнование. Чтобы она не переживала, я не звонил, пока не приехал. Когда сошел с трапа самолета, по­ звонил, сообщил, что приехал ради нее. Может, ее стесняло то, что я приехал без приглашения, может по другой причине, но она несколько раз повторила: «Ой, зачем было беспокоиться?». «Какое беспокой­ ство, это ведь традиция, доставшаяся от предков, специально приходить, чтобы выразить соболез­ нование, когда умирает близкий человек. Разве ты мне не как сестра?», - отвечал я. «У меня нет своего крова, чтобы встретить вас, я ведь живу в общежи-

ГР|-Пл ГРИШИНА - ЗАЛОЖНИЦА 113 тип. Наверное, неудобно будет, если вы приедете сюда Нет казаха, кто бы вас не знал», - еще сильнее забеспокоилась Гультас. После таких слов я тоже растерялся. Я даже не подумал, есть ли у нее жилье. «Приеду в само общежитие, это ведь для меня твое ЖИлЬе>>) - сказал я. Но Гультас почему-то все равно не хотела показывать свое общежитие. Мы решили увидеться в конце рабочего дня. Темным вечером мы встретились на перекрестке улиц, которые она назвала. После того, как я по тра­ диции высказал ей слова поддержки, необходимые женщине, внезапно потерявшей супруга, предло­ жил пойти перекусить где-нибудь. - Как это будет выглядеть, если я в трауре буду ужинать с вами в ресторане? - уклонилась она. «За­ чем вы беспокоились, приехали издалека?» - спро­ сила она, когда я все-таки привел ее в безлюдный ресторан, уговорив, несмотря на свойственную ка­ захским женщинам скромность. Когда мы вошли, то при свете я заметил, что лицо Гультас осунулось, стало бледным, на лице ни кровинки, сама она так­ же выглядела похудевшей. Через некоторое время, после разговоров о житие- -бытие, она, похоже, поверила, что я действительно приехал ради нее: - Ага, я ведь осталась одна в этой жизни. Если бы у меня была хотя бы одна дочь, я бы продолжала хранить очаг Жакана, - сказала она и заплакала. Во время откровенного разговора я узнал, что Гультас была единственным ребенком в семье. Рано осталась без родителей. Жакан тоже рос в детском доме. Два одиноких человека были опорой друг другу. Почему же не выпало такой красивой, такой че­ ловечной девушке хоть частички женского счастья! в ее доброжелательности было столько хорошего,

114 Сауле Доокон ее любящее сердце могло бы вместить не только на одного ребенка, но и больше. Жизнь несправедли­ ва?! Как мог, я успокоил Гультас и, не приняв ее от­ каза, отвез на такси до общежития. Это оказалось старое здание на краю города, оставшееся после це­ линников. Там жили одни казахи. Молодые семьи. Дети беспечно играют во дворе. «Такой быт выдер­ живают только мои сородичи», - с болью подумал я, затем попрощавшись и поцеловав Гультас в лоб, вернулся назад. 5 После этой встречи мысли о Гультас не покида­ ли меня. Напрасно я ездил туда, будто взгромоз­ дил себе на плечи большой груз ответственности. К чему эта жалость? Зачем мне так переживать за одну, когда вокруг столько ходит беззащитных и не­ счастных казашек. Гультас замкнулась в себе, как будто она виновата в том, что стала вдовой. Когда звонил ей по телефо­ ну, чтобы узнать о ее положении, она ничего откры­ то не говорила. Раза два я ездил в командировку в Акмолу, меж­ ду делами приглашал ее, чтобы пообедать вместе. Несмотря на ее возражения помог ей провести го­ довщину смерти мужа. В кафе, расположенное недалеко от школы, пригласили коллектив школы, всех знакомых и родственников Жакана. Все при­ няли меня за брата Гультас. Некоторые из Алматы даже узнавали меня. Когда они говорили, что знако­ мы, хоть мне было неудобно, но какая-то сила все равно подталкивала к Гультас. Как бы там ни было, некоторые стали понимать, что я имею какое-то от­ ношение к Гультас... На летних каникулах приобрел для нее путевку

К-ПГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 115 в Сарыагаш и, не слушая возражений, отправил ее туда. Когда лечение подходило к концу, сам поехал к ней без предупреждения. Она шла, попив воды из бювета, увидев меня, растерялась. Но поверила моим словам: «Приезжал в Шымкент на совещание и решил пару дней попить воды». Молодые жен­ щины, которые были с ней, оказались алматинка- ми, одна из них даже работала под моим началом. Познакомился с ними, как «брат Гультас», поэтому пришлось взять их с нами погулять по Ташкенту. У меня не получилось, как я задумал, уединиться, от­ делавшись от них, с Гультас. До Шымкента доехали вместе, затем каждый из нас сел в свой самолет - она в Астану, я в Алматы. Мысли о Гультас никак не покидали меня. И днем, и ночью она в моем в сердце. Находясь дома, рядом со своей любимой спутницей жизни и среди своих замечательных сыновей, я все равно думал о ней. Постоянно казалось, что мне не хватает именно ее. Моя Алмагуль - чистейшей души человек. Она ни за что не подумала бы, что ее мужа тянет к ко­ му-то еще. Иногда я и сам себе изумляюсь. Думаю, и возраст уже не тот. Ни в чем не нуждаюсь, чтобы искать, чем восполнить. Как эта молодая женщина вошла в мое сердце, в мою душу? Если бы она зво­ нила, чтобы я мог уделить ей внимание. Чем больше она удаляется, тем сильнее притягивает меня. Ищу любой повод поехать в Астану. В конце концов, не находя себе место, лечу туда. Что скрывать, оправдываться, главной причиной, почему меня тянуло к Гультас и я не мог найти себе место - это то, что у нас будет ребенок. Загадка, по­ чему мой внутренний мир был в смятении словно у молодого парня, разгадана - я должен был подарить счастье женщине, которая нуждалась в ребенке, стать причиной появления на свет младенца.

116 Сауле Досжан 6 Я потерял Гультас почти на полгода, ей было стыдно за то, что произошло между нами, она избе­ гала встречи, когда я приезжал. На телефон не отве­ чала, в общежитии ее не было. Не найдя ее нигде, мне пришлось пойти в школу, где она работала. К счастью, еще не успев войти в школу, встретил ее близкую подругу Куляш. Поздоровавшись, она ска­ зала: - Гультас вышла в декретный отпуск и поехала отдохнуть к однокурснице в Караганду. - Когда вернется? - Не знаю. Что сказать, если позвонит? - спроси­ ла она. - Скажете, что я ищу ее. Если вернется, позвоните по этому телефону, - сказав так, передал ей свою визитку, сбитый с толку услышанным, повернул на­ зад. Ошарашенный новостью, что Гультас вышла в декретный отпуск, сел в самолет. С моей стороны это выглядело, конечно, странно, поскольку я сам имел к этому непосредственное отношение... Значит, наши врачи были правы, когда сказали, что она здорова и может иметь детей, нужно ле­ чить мужа. Бедная женщина, смутившись, что была близка со мной и забеременела, сбежала от меня, что ли?! Или есть другая причина?! Пока думал над этим, позвонила Куляш. Гультас родила дочь. Сколько я ни звонил ей, не брала трубку. Наконец, благодаря Куляш, с которой созванивался, встре­ тился с ней. - Назвала Карлыгаш. Записала на фамилию Жака­ на. Пусть говорят, что хотят, Бог одарил меня, что­ бы не осталась одна. Я прошу вас, забудьте меня. О ребенке вообще не думайте. У вас же есть взрослые

КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 117 сыновья. Забудьте все, что было между нами, - ска­ зала она, плача. Жила она в том же общежитии. Пеленки ребен­ ка сушились в единственной комнате, где они спят. Как я, будучи врачом, оставлю своего кровного ре­ бенка в этой антисанитарии. И так думал, и эдак, не принимая отказа Гультас, купил им двухкомнатную квартиру, сказав, в подарок к рождению Карлыгаш. Долгое время она мучала меня, не давая свои доку­ менты, чтобы я мог переписать квартиру на ее имя, затем долго не хотела переезжать туда. Надо же, какая гордая и честная девушка! Своими черными глазами и бровями Карлыгаш была похожа на моих сыновей, ее братьев. То ли от­ того, что ребенок, родившийся, когда ты уже в зре­ лом возрасте, бывает роднее, или же это была ответ­ ственность перед малышом, но я не мог не ходить к ним, хотя Гультас просила не приходить, забыть их. Даже если между нами и не было близости, Гультас и маленькая Карлыгаш, как мои родные, волновали меня. Когда я сказал, давай вступим в брак, наверное, грех ребенку жить внебрачной, Гультас отказалась наотрез. «Я не хочу грешить, вторгаясь в вашу жизнь, не стану разрушителем вашей счастливой семьи», - говоря так, она даже слышать не хотела об этом предложении. Но я ведь тоже из тех, кто не успокоится, не завершив дело до конца. Напомнил ей, что мусульманину можно вступать в брак до че­ тырех раз, затем пригласил муллу и мы дома офор­ мили наш брак. Как бы то ни было, Гультас стала мне законной женой, а Карлыгаш частью моей жизни. И теперь, улучив момент, хотел их познакомить с вами, но здоровье подкачало. Последние три-четыре года пролетели в борьбе с самим собой. Почувствовав

118 Сауле Доокан серьезность своего состояния, приступил к написа­ нию этого завещания. С каждым днем силы покидали меня, это завеща­ ние я закончил с трудом. Надежда умирает последней, все еще надеюсь победить эту хворь, поэтому оставляю этот Наказ Гультас. Если вдруг выздоровею, то сам представ­ лю вам Карлыгаш. Но если на все будет другая воля Аллаха, надеюсь, что этот завещание сблизит вас. Завтра сяду на самолет, чтобы отправиться на ле­ чение за границу. У одинокого опора - только Бог, пусть Аллах будет опорой!». Этими словами завер­ шался отцовский наказ. Ниже он, как делал обычно, подписывая докумен­ ты, поставил витиеватую подпись и написал Омир- бек Ускенулы. Половина книги, словно непрожитые годы отца, состояла из чистых листов. «Лучше бы он жил, продолжая заполнять этот ежедневник, и неважно, чем он там занимался!» - думал я, испытывая боль утраты. Я вспомнил, как говорила бабушка, - не злоупо­ требляй доверенным тебе делом. Раз он оставил мне наказ, мне все казалось, что я должен выпол­ нить его. Я думал об этом месяцами, переживал, не зная, как донести его до матери и братьев. С брать­ ями легче, они ведь мужчины, но как быть с мамой. Вышла замуж за него, не достигнув и двадцати лет, никогда не перечила ему, жила, лишь создавая ему все условия. Когда я долго и трудно размышлял, ожидая, а вдруг мама скажет: «И это после того, что я родила ему четверых сыновей, сделала его счаст­ ливым, возвысила его доброе имя, выхаживала его старую мать, принимала родственников, сажая их на почетные места, он осмелился в зрелом возрас­ те совершить такое легкомыслие?!», ко мне пришел

1'РГПа ГРИШИНА ~ ЗАЛОЖНИЦА 119 6 Протитав письмо-наказ, он сразу высказал обиду: «Вот те на! Не ожидал такого от отца. Нас воспи­ тывал быть честными в семье, уважать снох, нико­ му не причинять вреда, а сам заморал честь своей жены?». В нем говорила жалость к маме. «Но разгон оставил наказ, мы должны его исполнить. Я найду удобный случай и расскажу маме. С тобой свяжусь позже», - сказал он, уходя. Прошло не так много времени, когда брат Жигер позвонил мне и сказал, что мать отправилась ко мне, чтобы увидеть наказ отца. С тревожным чувством встретил мать, выходя­ щую из самолета. Пока не доехали до дома, она вела себя так, как будто ничего не случилось, приласкала меня, а войдя в квартиру - внуков и сноху. Почув­ ствовав, что волнуюсь, не зная, с чего начать, она, когда сноха куда-то вышла, спросила с улыбкой: - Что, не можешь открыть секреты отца? Мамина милая улыбка словно залила мою душу светом, я обрадовался и выпалил все, что знал. Молча прослушав все до конца, она спросила, где это подобное золотой книге завещание? Назавтра снова, когда не было рядом снохи, заве­ ла разговор: «Дорогой мой, когда его недостает мне, как я могу отвернуться от его потомства. Тем более, если это девочка, о которой мы с отцом мечтали всю жизнь. Пусть смеются знакомые, родственники над тем, что я познакомила детей с внебрачной дочкой отца. Отец был чистдушой, жалел всех подряд, был мяг­ косердечным. Подтверждением является и это дело. По другому и быть не могло. Другой бы сбежал от женщины, которая родила от него. Тем более, сама женщина скрывалась от него. Разве не благородство и человечность отца не позволили ему отречься от

120 Сауле Досжан них?! Почему мы должны отстраниться. Тем более, как говорится, не злоупотребляй доверенным тебе делом. Найдите Гультас с Карлыгаш и приведите ко мне. Всех соберу и познакомлю с сестренкой. И мне не так много осталось жить. Поддавшись женской слабости, не стану пренебрегать наказом законного мужа. Если бы отец был жив, я бы их сама пожени­ ла, приняла бы их Гультас с дочерью в семью. Что поделаешь! Наш пророк тоже был четырежды же­ нат. Чем я лучше его жен. Я лишь суженая, которая должна исполнять, что говорит мой покровитель», - сказала она. После слов матери, которые она произнесла с полными слез глазами, я обрадовался, что мы всей семьей исполним наказ отца, мне стало легче на душе, и я встал. Да, думал я, такой должна быть жена почитаемого всеми Омирбека Оскеновича, ве­ ликодушной и высоконравственной. На следующий день, придя на работу, я начал искать свою сестрен­ ку-Карлыгаш...

^пгПА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 121 рассказы ЛЮБОВЬ ПАРИКМАХЕРШИ 1 Когда Ерканат вспомнил, что завтра суобота, об- радовался по-особенному, даже сердце забилось, как во времена юности. «Пойду-ка в этот раз пораньше, не заставляя Гульсину долго ждать. Неудобно, если она будет ждать. Даже не стыдно, а грешно будет. Бедняжка, сияя глазами, будет беспокойно ходить от балкона к двери», - вспомнил он, волнуясь, свою дорогую, которую встретил в пожилом возрасте. Разве мог он подумать, что сейчас, когда слывет старейшиной, когда на голове редеют седые волосы, когда уже его внуки стали заглядываться на девушек, что к нему вновь вернется это удивительное чувство?! Думал ли он, что утонет в бездонных глазах Гульсины, что молодая женщина завоюет его сердце?! Думал ли он, что будет ухаживать за красавицей, ровесницой своей дочери, когда шесть десятков лет уже остался позади?! Разве мог он думать, что будет считать эту молодую женщину лучше законной супруги, кото­ рая была его спутницей сорок лет, родила прекрас­ ных сыновей и дочерей?! И теперь, если он обвинит Гульсину в пробуж­ дении такого удивительного чувства, такого таин­ ственного начала жизни, то это будет бессовестно с его стороны и ляжет тяжелым грехом на его душу, покажет, что он не мужчина, а тряпка. Если чест­ но, он, седовласый, не стал бы по-особенному об­ ращать внимание на ровесницу дочери, если толь­ ко сама эта несчастная девушка не любила бы так

122 Соуле Досжон сильно его, непутевого. Сказать «Влюбилась!» язык не поворачивается. Вначале он удивился, даже не поверил, что молоденькая, как олененок, гордели­ вая красавица окажет ему столько внимания. Даже подумал, а вдруг это низменные расчеты хитрой мо­ лодой женщины. Он чуть не сгорел со стыда, когда она прижала его голову к груди и, плача, откровен­ но рассказала о своем прошлом. До этого возраста он не видел, чтобы какая-нибудь женщина вот так, в слезах, раскрыла ему свои тайны. С той поры, когда он повзрослел, начал ухаживать за девушка­ ми, многих он любил, обнимал, влюблялся, но ни одна из них не сводила его так с ума, не сбивала с толку, не грела его душу. Зная, что он уже стар, что его уже догнали в росте не то что дети, но и внуки, осознавая свой долг перед законной супругой, долг перед родственниками, он хотел разорвать отноше­ ния с Гульсиной, уйти и забыть ее, сохранив свою честь. Но сам не знает почему, как только соберется с мыслями, начинает набирать ее номер телефона, спешит с ней снова встретиться. У него не хватает совести назвать это любовью или влюбленностью. Наверное, это сострадание к женщине, которая многое перенесла в своей жизни. А может быть, это уважение к женщине, которая так высоко оценила его. Что тут еще скажешь, переходя на седьмой де­ сяток... Само знакомство с Гульсиной произошло очень интересно. Это было время, когда он, взяв участок земли в восточной части Астаны, строил по своему усмот­ рению двухэтажный дом. А сам с семьей еще жил в одной из многоэтажек в центре города. Каждый день после работы несся на стройку. Проверив на месте выполненную за вчерашний день работу строителей-узбеков, записывал, какие еще строи-

ГПГПА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 123 тельные материалы приобрести. Затем давал пору­ чение прорабу. По субботам и воскресеньям и сам превращался в строителя. В тот год и трудовой от пуск провел на стройке. Жена отправилась с детьми отдыхать в Анталию. Он остался один-одинешенек, поэтому обедал в кафе «Достар», что неподалеку от стройки. В один из таких дней, перекусив, как го- ворится, слегка «заморив червячка», вышел из кафе и огляделся по сторонам. На глаза попалась парик­ махерская, находившаяся напротив в пятиэтажном доме. Вывеска «Прелесть» была видна издалека. Вспомнив, что он давно не постригался, перешел на другую сторону дороги. В одной из маленьких комнат делали женщинам маникюр, в следующей - стрижку. В мужской зал можно было попасть, пройдя через эту комнату. Женщина, постригавшая парня, на приветствие не ответила, лишь указала подбородком на свободное место. Ерканат пошел и сел в крутящееся кресло. Вдруг с другой стороны вышла черноглазая и чернобровая, молодая, кра­ сивая женщина. Голубой шелковый фартук на ней говорил о том, что она парикмахер. «Здравствуйте, как вас постричь?», - спросила она. Ерканат по­ терял дар речи, не зная, какую прическу назвать девушке, которая, по его мгновенно возникшему мнению, могла бы быть секретарем президента корпорации, а не парикмахером. Он смотрел на де­ вушку, не скрывая восхищения. Молодая женщина, поворачивая его голову из стороны в сторону перед зеркалом, засмеялась и сказала: «Агай, давненько же вы не постригались, или вы художник?». «Не художник, но около того - человек творчества», — ответил он, тоже не сдаваясь. — Может, сначала хорошенько помоем голову? — предложила она, расчесывая волосы пальцами. По правде говоря, пока во время отпуска находился на

124 Соуле Досжан стройке, волосы у него стали жирными. Поэтому не стоило этого стесняться: - Хорошо, сестренка. Отдаю голову на твое усмо­ трение, делай, что хочешь, воля твоя, - вальяжно откинувшись, сказал он. Она оказалась из тех, кто чувствовал словесный подтекст: - А не боитесь, что голова ваша станет безволь­ ной? - произнесла она. Она тщательно помыла ему голову, посушила волосы. Снова посадила перед зеркалом, начала подкорачивать, ловко работая ножницами. Ерканат наблюдал за быстрыми движениями рук девушки. Когда она закончила и хотела побрызгать одеколо­ ном из флакона, Ерканат предупредил: - Сестренка, не брызгайте дешевым одеколоном, сердце не выдерживает запаха. Слова «дешевый одеколон», похоже, задели де­ вушку, поэтому она отплатила той же монетой: - Тогда почему бы вам не носить с собой дорогой одеколон? Это и есть то, что называется, добро должно быть с кулаками, Ерканат, сказав необдуманно, готов был провалиться от стыда сквозь землю. Хоть он и был писателем, но ораторствовать не мог, поэтому и проиграл. Правда, сам не считал зазорным уступить в словесных перепалках. Тем более - уступить жен­ щине. Он с малолетства знает, что женская часть населения говорит более мастерски по сравнению с мужчинами. Кроме того, будучи немногословным, он обладал благородным качеством не цепляться за слова. Поэтому у него проявилась именно эта черта характера: - Сестренка, неудобно получилось, я сказал неу­ местные слова, простите! - произнес он. - И меня извините за резкость, агатай! - Мужчины обычно не становятся друзьями, пре-

^пгпаЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 125 жде не поспорив, а теперь скажи-ка мне, как тебя пвут буду ТВОИМ постоянным клиентом,^ сказал он разглядывая себя в зеркале, довольный мастер­ ски сделанной девушкой прической. - Вам понравилось? - обрадовалась парикмахер­ ша, улыбаясь и сияя глазами. - Очень понравилось. Со времени переезда в Астану, наверное, впервые волосы оыли постриже­ ны как следует, - признался Ерканат. - Меня зовут Гульсина, - сказала она и, как в его молодости знакомились девушки, протянула ему руку. - Ерканат, - произнес он, легко сжимая ее пальчи- ки. У молодой женщины мелькнуло в голове: «Ка­ кие мягкие пальцы у этого человека! Интересно, чем он занимается?». Так он познакомился с Гульсиной и стал ее по­ стоянным клиентом. Теперь зачастил в парикма­ херскую, постригался раз в две недели, стараясь попасть только к Гульсине. 2 В очередной раз он попал к Гульсине во время обеда. После того, как привел в порядок волосы, находясь в хорошем настроении, спросил у нее: - Гульсина, когда вы закрываетесь на обед? Не придав значения словам мужчины, парикма­ хер ответила: - К обеду, если нет клиентов, начинаем обедать. - А где вы обедаете? - Мы приносим еду с собой, здесь же и обедаем. - Сегодня я не вижу клиентов кроме себя, может пообедаем вместе? - Я же на работе, далеко не могу уходить, агай, - произнесла молодая женщина. - Пойдем в кафе «Достар», который находится

126 Соуле Досжан недалеко отсюда, - предложил он, взглянув в окно. И женщина, повернувшись к окну, задумчиво пере­ спросила: - «Достар»? - Наверное, будет неудобно с вами обедать, - по­ думав, продолжила она. - Почему неудобно, наоборот, составишь мне компанию. - Через некоторое время он привел мо­ лодую женщину с собой в «Достар». Пока обедали, успели поговорить. Он узнал, что Гульсина разведена, у нее есть несовершеннолет­ ний сын, живет она в общежитии на краю города. Выяснилось, что молодая женщина закончила фа­ культет филологии педагогического института, но, чтобы свести концы с концами, пошла работать па­ рикмахером. Рассказав об этом, добавила: - А я знаю, что вы - известный журналист. - Откуда узнала? - Когда вы пришли в первый раз, мне показалось, что я вас где-то видела раньше. В следующий ваш приход мне уже было удивительно то, что наяву вижу писателя, книги которого любила читать в детстве, даже постригаю его. Удивилась даже, что в нашу маленькую парикмахерскую заходит такой известный человек. - И как ты думаешь, где «такие люди, как я», должны постригаться? - Не знаю, думала, ходят в крупные, дорогие са­ лоны, имеют персональных парикмахеров. - Для меня самый лучший салон - это «Пре­ лесть», где работаешь ты. Персональный парикма­ хер - красивая молодая женщина по имени Гульси­ на, - сказал он ласково. Потом они обменялись номерами телефонов. Ста­ ли назначать время прихода в парикмахерскую по телефону. Затем еще раз вместе пообедали, и он по-

КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 127 дарил молодой женщине свою книгу с автографом. Позже, на женский праздник, пригласил в ресторан и вручил подарок. Что было удивительно в Гульси- не - она читала все его произведения, а также ока­ залась хорошим критиком. Как правило, в жизни радости и трудности ходят рядом. Когда над тобой сгущаются тени, рядом не оказывается тех, кто под­ держал бы тебя с пониманием и сочувствием. Бы­ вают ситуации, когда даже спутница жизни не по­ нимает тебя, а дети не вникают. В такие моменты ищешь человека, с кем можно поделиться. В жизни Ерканата тоже были такие моменты. И ом тогда ис­ кал Гульсину. Ее разговоры, ее шутки были притя­ гательны. Да, действительно, говорила она логично, все сказанное было всегда обоснованно. Даже когда она молча сидела и улыбалось - это было чудесно. Что с того, что она простая парикмахерша, на са­ мом деле она красивее тех женщин, которые при­ ходят к ней, считая себя прекрасными, она умнее и глубже тех, кто считает себя таковым. Только из- за того, что на ее долю не выпало немного счастья, она называется матерью-одиночкой, проживающей в общежитии. Если бы ей встретился мужчина, из нее бы получилась хорошая спутница жизни. Жена Ерканата - врач, с обрусевшим характером. Несмотря на то, что ей уже больше шестидесяти, она красила волосы в красный цвет, и словно пав­ линьи перья собирала их на макушке, что не нрави­ лось мужу. Он давно ей об этом говорил, но не мог переубедить. Вообще, если женщине в голову при­ дет какая-то мысль, то она не успокоится до тех пор, пока не воплотит ее. В ее представлении это было красиво, соответствовало современному образу и времени. Несчастная после сорока начала быстро полнеть, а теперь превратилась в крупную рыжую байбише. Прямолинейна, не понимает казахских

128 Соуле Досжон шуток. Иногда говорит ни к месту. Видимо, про­ жив вместе сорок лет, став родными, одной семьей, перестаешь замечать недостатки друг друга. Все это он начал понимать с тех пор, как увидел Гуль- сину. Его, прошедшего большую половину жизни, знакомство с молодой женщиной и встречи с ней радовали, а беседы с ней поднимали настроение. Собранные на затылке черные волосы делали ее по­ хожей на грациозную косулю! В такие минуты его чувства, не повинуясь разуму, начинали бурлить, и он думал «это будет вечным моим сожалением, что не встретил ее и не соединился в молодости». За год общения с Гульсиной Ерканат привязался к ней всем сердцем, и чтобы каждый день видеть и слышать ее, старался не уезжать надолго из города. Даже следующий отпуск он провел дома, ссылаясь на стройку. В конце отпуска решил съездить в гря­ зелечебный санаторий «Мойылды». Жена, которая отдыхала только за границей, отказалась ехать вме­ сте, тогда он позвал с собой на лечение Гульсину. Хоть Гульсина и не отказывалась прямо от этого предложения, но проявляла вежливость, говоря, «если ваша семья узнает, вам будет неловко». Не задумываясь о сложностях, он рискнул, уговорив Гульсину словами «Тебе ведь тоже нужен отдых, у нас будут разные комнаты, побеседуем, поговорим по душам, получим лечение и вернемся». Всегда, когда он ее видел, в ее светлых глазах присутство­ вала усталость, поэтому он всей душой хотел, что­ бы она съездила в санаторий отдохнуть. Воспита­ ние сына до совершеннолетия, недоступная мечта о собственном жилье, десятичасовая работа на ногах, действительно, утомляли молодую женщину. Каж­ дый раз, когда Ерканат чувствовал это, у него боле­ ла душа, сердце сжималось от жалости. В один из июльских дней, незнойный и облач-

р гпгпл ГРИШИНА - ЗАЛОЖНИЦА 129 свойственно природе севера, они вместе отдавшись в путь. Черный вороной джип катил по асфальту, летел словно не по земле, а по неоу. Он поставил диск с казахскими стихотворными сказа­ ниями чтобы послушать любимую исполнительни- цу терме Ельмуру Жанабергенову, прекрасная ме­ лодия и аромат, исходивший от молодой женщины, поднимали настроение, за интересным разговором и быстрой ездой они и не заметили, как добрались до «Мойылды». Как и договаривались, Гульсииа заселилась в отдельную комнату, рядом с пожилой женщиной. Только в столовой они попросили диет­ сестру, чтобы во время трапезы их места были ря­ дом. После ужина, во время прогулки, Ерканат про­ явил рассудительность: «Завтра начнем лечение, ты, наверное, устала с дороги, надо отдохнуть», - с этими словами он тепло попрощался с молодой женщиной. Утром в столовой она появилась яркая, как солнце. «Гульсина, как ты, милая?! Что снилось на новом месте?», - радостно встретил он молодую женщину. -Доброе утро, ага! Почему вы в первую очередь спросили про мои сны? - Сон на новом месте имеет значение. Даже судь­ боносное. - Я видела прекрасный сон, ага. Но я позже рас­ скажу вам, - нежно посмотрела она, уклонившись от расспросов. А вообще-то Гульсина среди ночи проснулась ис­ пуганная от необычного сна. Как будто они вместе с Ьрканатом летели на самолете над Атырау. Внизу виднелся городок из белоснежных домов. «Что это за город?» - спросила она у агай, а он ответил: «В рпнуражшевеирнхаитякирлнаиаясхьмуо,мггиеолррашохди..мИДхасжтсаетвабялтеорт™акирее”бГолньшои™е саооГ-

130 Соуле Досжон родным памятник. Бедные казахи, сами еле сводя концы с концами, строят дворцы умершим, не луч­ ше ли приобрести жилье детям, которые снимают квартиры!». Он огорченно посмотрел вниз, и в это время люк открылся и дядя Ерканат улетел вниз. «Агай! Агай!», - закричала женщина и проснулась в холодном поту. Она чувствовала, что сновидение не обещает ничего хорошего, поэтому не решилась рассказать, когда Ерканат спросил об этом. Отдых молодой женщины и немолодого мужчины был незабываемым для обоих. До обеда они полу­ чали все лечебные процедуры, а после обеденного чая отправлялись кататься на машине. Гуляли по берегу Иртыша, валялись на «Золотом песке», заго­ рали. Проникнувшись теплыми чувствовами к мо­ лодой женщине, уставшей от одиночества, от быто­ вых неурядиц, он повез ее в Павлодар за покупками на базар. Несмотря на ее сопротивление, купил по­ нравившиеся ей вещи. Она была доверчивой, как ребенок, невинной, беззащитной женщиной, но не­ смотря на то, что он полюбил ее всей душой, Ерка­ нат относился к ней по-отечески. Наверное, этому причиной были казахское воспитание и особенная этика Гульсины. Во время задушевных разговоров узнал, что она однолюбка. Хоть в молодости у него и была любовь ко многим девушкам, и чувства по­ глощали всецело, но никто не вызывал такого тре­ пета, что он даже не решался прижать любимую к себе, поцеловать в губы. На горячих «Золотых песках» молодая женщина старалась особо не раз­ деваться, набрасывала шелковый платок поверх купальника. Когда она сидела рядом, изящная, как шелк, он, увидев ее красивую шею и бюст, сам не заметил, как выпалил: - Ты достойна настоящей любви! - Высказав это, он прикусил язык. Потому что молодая девушка,

КТ)ГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА--------------------- 131 задумчиво глядящая на озеро, развернулась всем телом и испуганно взгянула на него. Даже ивы, рос­ шие вдоль величавого Иртыша, казалось, встрепе­ нулись. Ерканат не знал, что сказать дальше, замол­ чал как виноватый, задавший неуместный вопрос. - Агай, я не знаю, что такое любовь, - прервала через некоторое молчание Гульсина. - Неужели ты не была влюблена? - спросил Ер­ канат, раз уж этот разговор начался, преодолевая неловкость. - Если я скажу нет, вы, наверное, не поверите. На самом деле я не обращала внимание на других мужчин, кроме своего мужа. Я мечтала закончить школу, получить высшее образование, поэтому не смотрела на окружающих парней. С третьего раза я кое-как поступила на филологический факуль­ тет КазПИ. Когда я заканчивала первый курс, меня украл парень из соседней деревни. Хотя вошла в дом незнакомого мне человека, я не могла пересту­ пить через традиции наших предков, надела белый платок и осталась. Я не беременела, пока не полу­ чила диплом. «Ты, наверно, не сможешь родить», - говорили мне все, но Всевышний подарил мне мо­ его сына. «Теперь наша жизнь будет безоблачной, есть наследник», - думала я, но мои надежды не оправдались, человек единожды поднявший руку, не может поступать по-другому. Ребенку не было еще и сорока дней, а он нашел повод избить меня. Здоровье пошатнулось, я стала болеть. Сына нян­ чила сестра. Мы дважды разводились, дважды схо­ дились с мужем. Я не то что влюбляться, но даже остерегаться стала мужчин. По совету сестры взяла сына и в одну ночь уехала из Атырау в Астану. В чужом городе тяжело найти работу, поэтому я выу­ чилась на стилиста-парикмахера и пыталась выжи­ вать. Скитались по квартирам, и только в этом году

132 Соуле Досжан я смогла приобрести жилье в общежитии, - расска­ зала она о своей жизни. - Какое счастье сидеть рядом с человеком, кото­ рый тебя ценит, агай,- сказала она. Вот почему у этой женщины с нежной как цветок душой, темно под глубокими, как море, глазами, в которых застыли забота и печаль, подумал про себя мужчина. Ерканат был благодарен Гульсине за то, что, несмотря на годы, проведенные рядом с рев­ нивым и бесчувственным мужчиной, которого даже таковым не назовешь, тревоги и разочарования, она не поддалась женской слабости, не свернула с вер­ ного пути. Как замечательно, что не пошла на пово­ ду у подлого, лживого человека, не растеряла свои чувственность и чистоту, смогла сохранить свое доброе имя! После этих дней отдыха Ерканат вер­ нулся с непонятными для себя чувством жалости и глубоким уважением к этой женщине. За десять дней он ни разу не проявил свойственного мужчи­ нам интереса к ней, как к женщине. Ему казалось, что даже прикосновение к добронравной, мягкосер­ дечной, красивой молодой особе будет выглядеть оскорблением женщины. Он считал счастьем нахо­ диться рядом с ней в таком чистом и незамутнен­ ном состоянии. Он привез Гульсину в ее крохотное жилье такой же незапятнанной, как и тогда, когда забирал на отдых. На следующий день он решил узнать, как чув­ ствует себя Гульсина, позвонил ей, но она не отве­ тила. Гудок вроде доходил, но она не перезвонила. Вечером было также. И ночью тоже. «Неужели я ее чем-то расстроил?!», «Или дома что-то случи­ лось?!», - переживал он, так и не уснув. Каждый день, каждый миг рядом с ней он прокрутил в уме словно кино, все пролистал. Он вспомнил, что зав-

к'ПГЛА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 133 перерыв, поспешил в парикмахерскую. С Гульс ной они встретились у входа, она куда-то собира­ лась идти. Веки припухшие, глаза хмурые. После приветствия, Ерканат сразу смело предложил: - Пойдем вместе пообедаем. - Вы идите, я сейчас приду, - сказала она и верну­ лась в помещение. Куда идти, они оба знали. В «Достаре» не было людей. Он расположился за крайним столиком возле окна, стал через стекло выглядывать молодую женщину. Чуть погодя пока­ залась Гульсина. Они позвали официанта, сделали заказ. Гульсина некоторое время была скована, не мог­ ла раскрыться. Ерканат явно чувствовал, что случи­ лось нечто такое, что внесло в ее душу смятение. Он попытался разговорить девушку, и, наконец, ему это удалось: - Агай, видно, мне судьбой отказано в счастье! - заплакала она. - Перестань, не надо делать поспешных выводов. Лучше скажи, что случилось. - Я была так счастлива с вами, отдохнув десять дней, но по приезду меня ждали, как говорится, де­ сятки проблем. Так всегда, немного развеюсь или предамся радости, а следом грянет беда. Почему так, агай?! - Если ты так будешь думать про свою судьбу, так и будет продолжаться. Ожидай хорошего - хорошее и придет. Расскажи, что слуилось? - Я расскажу о главном, остальное связано с ним, - глубоко вздохнув, она принялась рассказывать. По словам женщины, комендант приняла решение выселить ее из общежития. Уведомление она вручи-

134 Сауле Досжан ла сыну Гульсины. Когда приехала Гульсина, сын и двоюродная сестра ждали ее в панике, не зная, куда же они теперь пойдут. Гульсина сразу направилась к коменданту. «К нам приезжала проверка, сказали оставить только работников своей сферы, иначе за­ ведут дело за то, что мы получаем прибыль от госу­ дарственного учреждения. Поэтому мы дали две не­ дели на выселение. Освободите комнату!» - сказала та. И вот теперь они не знали куда идти. - А если я пойду и поговорю с начальством? - предложил Ерканат, чувствуя себя ответственным перед этой беззащитной женщиной без чьей-либо подсказки, по праву сердца. - Ой, агай, нельзя. Как вы представитесь? - испу­ галась она. - Скажу, что я твой дядя. - Она упрямая женщина, никого не послушает. - А если вы переедете на квартиру? - спросил он от безысходности. - Переехали бы, но я вкладываю деньги в «Жи­ лищно-строительный сберегательный банк», дума­ ла, получу квартиру. Мой доход не позволит платить дважды, - снова приуныла она, опустив голову. С того дня из памяти Ерканата не выходила Гуль­ сина, как она плакала, что ей «не суждено в жиз­ ни радоваться!», все это очень сильно тронуло его душу. Сто раз он возвращался к мысли: «Почему она не может быть счастлива, как обычная женщи­ на, почему, как она говорит, ей всегда что-то встает наперекор? Куда ей теперь идти с сыном и двоюрод­ ной сестрой?». Как ей помочь?- эта мысль не дава­ ла ему покоя. Задавшись этим вопросом, он нашел себе проблему. Но тут он вспомнил, что Гульсина говорила о накоплении денег в «Жилищно-строи­ тельном сберегательном банке», поэтому, узнав все подробности у Гульсины, решил идти к руководи-

КОГДА ЖЕНЩИНА _ ЗАЛОЖНИЦА 135 телю банка, заплатить оставшую сумму и купить считать меня настолько жалкой. Если люди узнают решат что я продала честь. Если я еще чуть-чуть потерплю, то сама смогу купить эту квартиру, - не согласилась гордая атырауская девушка. - Вот, вот, из-за того, что ты превыше всего ста­ вишь свою честь и совесть, я помогу тебе. Если бы я заметил хоть каплю лукавства в тебе, то дав- но разочаровался бы. На протяжении двух лет мы общаемся с тобой как брат с сестрой, неразлучные друзья. Поверишь или нет - с тех пор, как я увидел тебя, на меня снова нашло творческое вдохновение. Ты стала моей Музой! На какую тему не начинаю, твой образ встает перед глазами и я не замечаю, как быстро завершаю начатое. Как бы то ни было, мне достаточно видеться с тобой раз в две-три недели, поговорить по душам. Ты поддерживаешь меня сво­ ей душевной чистотой, честностью, справедливо­ стью. Благодаря тебе я стал писать и думать по-но­ вому. Все это твой незримый труд. Трудяга должен пожинать плоды, должен праздновать победу. И вот пришло это время, - сказав так, он уговорил согла­ ситься с ним строптивую женщину. Гульсина получила квартиру в новом микро­ районе «Достар», в юго-восточной части Астаны. «Агай, мне везет со словом «Достар». И с вами мы познакомились и обедали в «Достаре». И квартиру было суждено получить в том же районе. Вы тоже мне честный друг. Мы оба «Друзья», - радуется она по-детски. Душа ее совершенно чистая, ищет до- орое начало в любом деле. Гульсина переехала, когда выпал первый снег. Цын не нарадуется. Азамат, стараясь показать маме каким он стал помощником, поднимал узлы потя-

136 СоулеДоокон желее. Позвал друзей ыа помощь. Не зря говорят «если ты беден - попробуй переехать». Их с сы-’ ном книги и одежда, постель, посуда, там же и хо­ лодильник, замяли целый кузов машины. Словно муравьи, они спустили груз, носили на четвертый этаж. Лифт еще не был подключен. В этом переезде Ерканат не учавствовал. «Агай, вам и так спасибо, все вас знают, будет стыдно, если кто увидит», - не допустила его к этому делу молодая женщина. Ког­ да все было прибрано, позвала Ерканата в гости, он на новоселье был в качестве родственника. 3 Мать говорила: «Что суждено - то и увидишь». Ты живешь, а невидимый Всемогущий правит тво­ ей жизнью. И каждый день, проходящий по воле Всевышнего, и есть твоя судьба. Со слов старших, эта судьба бывает предначертана на твоем лбу еще до твоего рождения и поэтому называется предо­ пределением. Что предначертано, то и увидишь в жизни. Видимо, отсюда и вытекает: «Не увидев, что суждено испытать в будущем - не умрешь». Кто знает, почему у Гульсины такое тяжкое предначер­ тание, как она говорит, «только добьется хорошего - что-нибудь да произойдет. Мама в таких случаях говорила, «только приготовился вкусить - из носа кровь пошла». С тех пор, как оиа себя помнит, то радость, то печаль сменяют друг друга, чередуясь. Рано осталась без отца. С малых лет была опорой для мамы, овдовевшей с семью детьми. Когда под­ руги играли, гуляли, она помогала маме мыть полы до наступления темноты. С детства моя полы ле­ дяной водой, заработала ревматизм на всю жизнь. Когда после окончания школы сверстники поехали поступать в высшие учебные заведения в Алматы, она одна осталась в ауле. Училась-то хорошо, но

- ЗАЛОЖНИЦА 137 когда2!<Щ^ отс,утостнваиВеыдше нлеаг рнаебпоотазтвьолсихлол,ебс огрлоабзааммии, полными на зерно- ГС'Гу лет, когда брат вернулся из армии, «побила в педагогический институт. Не проу- чИвшись и года, была вынуждена взять академиче­ ский отпуск из-за воспалившихся суставов, а после закончила учебу заочно. Муж, с которым они соеди­ нились в молодости, оказался неверным, она оста­ лась одна с сыном. И вот, наконец, казалось бы, встретился хороший, милосердный человек, который протянул ей руку помощи, благодаря ему они зажили в своем доме, но случилась беда. Вечером на кухне она занима­ лась заготовками на зиму. Вдруг женщина услыша- ла пронзительный крик сына «Мама!», который до этого в зале смотрел телевизор, от сильного испу­ га она выронила половник. С криком «Мама!» сын подбежал к двери, она в волнении выскочила ему навстречу, чуть не столкнувшись. - Мама, по телевизору говорят, что дядя Ерканат умер! - плача, сказал он и обнял мать. - Что говорят? Где? - переспросила она, обнимая сына, и вдруг невольно осела на порог. В телеви­ зоре громко звучал голос диктора, который сооб­ щал печальную весть. Говорил, что безвременно скончался. На экране его фотографии сменяют друг друга. Не разжимая объятий, она заголосила «Агай, дорогой мой агай!». Сын тоже плакал, все время спрашивая «Мама, что с ним случилось?». Еще три дня назад, перед его командировкой, они ездили на прогулку в конно-спортивный комплекс «Тулпар». Отец Ерканата пас лошадей - был лихим наездником, участником кокпаров. Он сам тоже сильно любил лошадей. В свободное время ездил в «1улпар», катался на лошадях. Иногда брал с собой 1 ульсину. В тот день они после прогулки ужинали в

138 Сауле Доокпи ресторане и поздно вернулись домой. Кто знал, что она видела его в последний раз. Как ни увидишь - всегда ходил сдержанный, с добродушной улыбкой на лице. Если бы сдержанность продлевала жизнь, то Ерканат жил бы до ста лет. Весь день и всю ночь по всем каналам сообщали о кончине Ерканата Ергазыевича, показывали фо­ тографии и видеопленки. Звучал печально кобыз, пробирая до дрожи. Услышав по «Хабару», что завтра его тело будут выносить из театра, она с сыном отправилась туда. Людей было так много, что Гульсина не смогла по­ пасть в зал, где происходило прощание. Слезы из глаз текут, не переставая, ничего не может увидеть из-за них. Не могла понять, есть ли кто из знако­ мых. Держась с сыном за руки, сколько ни пытались попасть внутрь, так и не смогли. Через некоторое время начался траурный митинг. Известные мно­ гим большие руководители и другие знатные люди говорили много о его творчестве, человечности и вкладе покойного в развитие родной страны. Затем народ разделился на две части, образовав проход. Четверо парней понесли тело усопшего Ерканата на плечах. Самого благородного, самого дорогого в мире ей человека, завернутого в зеленый ковер, проносили мимо нее... Она толкнулась вперед, что­ бы хотя бы подержать угол ковра, но двигающая­ ся толпа отбросила женщину назад, она не смогла даже приблизиться. Послышались плачущие голоса родственниц, затянувших горестную поминальную песню, которая сливалась с прощальной мелодией кобыза. Когда тело благородного агай поместили на машине, она громко заплакала. И сын зарыдал, прижавшись к матери. Он также сожалел, что един­ ственный покровитель и его, и матери отправляется в вечный путь.

КОША ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 139 Похоронная процессия из множества машин, ко­ торой не было конца и края, направилась за город. Люди постепенно стали расходиться. Лишь, все также обнимая сына и плача, стояла посреди дороги парикмахерша, у которой этот великий человек был постоянным клиентом...

140 Сауле Доокгш ШЕСТЬ НОЧЕЙ, ПРОВЕДЕННЫХ С КРАСАВИЦЕЙ ПРОЛОГ ... В тот год я решил провести свой трудовой от­ пуск в Алматы. Приехал, имея на руках путевку в санаторий «Алматы», что у подножья Алатау. Здесь со мной и произошло удивительное и неописуемое собы­ тие, которое перевернуло всю мою жизнь. С тех пор прошло много лет... После того, что со мной тогда произошло, я взял за правило десять дней своего трудового отпуска обязательно проводить в этом санатории. Днем по­ лучаю процедуры, а к ночи, словно лунатик, брожу во дворе и, не теряя надежды, жду кого-то. Жду в саду, залитом лунным светом августовской ночи. Ее я впервые увидел в этом саду. И никогда больше в своей жизни не встречал такой красавицы... Первый ночь У меня была привычка перед сном пройтись во дворе, чтобы подышать свежим воздухом, повы­ сить, так сказать, свой тонус. «У вас высокий уро­ вень холестерина, поэтому чаще бывайте на свежем воздухе. Совершайте прогулки, быстрая ходьба разгонит вашу кровь и будет сжигать холестерин», - посоветовал мне врач. На первый взгляд, вроде и лишнего веса у меня нет, сорокалетний энергичный мужчина. Но, следуя совету врача, совершаю по вы­ ходным утренние прогулки. Не изменил своей привычке и с первых дней при­ езда в санаторий «Алматы». В ту ночь я прошел бы­ стрым шагом полтора километра по 3-му терренку­ ру. Проходя мимо бассейна, рассположенного ниже

ГПГПА ГРИШИНА ~ ЗАЛОЖНИЦА 141 санатория я заметил, как кто-то прыгнул в воду с вышки. Пока я приглядывал„ся„, силуэт прыгнувше- го с шумом исчез под водой. Затем всплыв, начал, размахивая руками, плавать, Пока я подходил бли- же, он успел проплыть до начала бассейна, теперь возвращался назад. Поддавшись любопытству «Кто это, интересно, купается посреди ночи?», стал смо­ треть с берега. Неизвестный подплыл к краю бас­ сейна, затем вновь бросился вразмашку в обратную сторону. Голова то исчезала в воде, то появлялась над ней. Смотрю растерянно, не могу понять, то ли женщина, то ли мужчина. Той ночью светила полная луна. От ее света все вокруг проглядывалось хорошо. Упавшие на по­ верхность воды лунные блики, дрожа на волнах, завораживали взгляд. Мне были видны лишь синяя шапочка пловца и мелькающие во время плавания его локти. Невозможно было уследить взглядом за тем, как он несколько раз стремительно проплывал от начала и до конца бассейна. На удивление пло­ вец совсем не уставал. Стою и смотрю, а сам ду­ маю, «наверное, какой-то чемпион по плаванию!». Не считал, сколько раз он проплыл туда и обратно, но, наконец, пловец вышел из воды по лестнице у кромки бассейна. Передо мной стояла девушка в плавательном костюме, стройная как тростиночка, на глазах у нее были очки, на голове - непромокае­ мая шапочка. Соскочив со ступенек, ступая изящно, словно танцовщица, она направилась в мою сторо­ ну. - Добрый вечер, сестренка! - произнес я, осме- лев. - Добрый, добрый, агай! - в такт ответила она. - Прекрасно плаваете! - не стал я скрывать своего восхищения. - Люблю купаться, - сказала она.

142 Сауле Досуп» - Видел многих пловцов, но такого брасса никог­ да не видел. Наверное, занимаетесь плаванием, слу­ чайно вы не чемпионка? - Куда нам до чемпионства. Так, любительница, - ответила она, сверкнув ослепительно белыми зу­ бами в свете луны. - Что делает любительница-сестренка здесь по­ среди ночи одна? - Она любит ходить одна в лунную ночь. - Она отдыхает в этом санатории? - Приходит сюда в гости. Вторая ночь Вчера при лунном свете я отметил про себя, что у нее волнистые волосы, ниспадающие на плечи, она стройна, словно тростиночка, ступает, идя рядом со мной, изящно и грациозно. Дождавшись, пока она переоденется, беседуя по дороге, проводил ее до внешних ворот. В помеще­ ние она не входила, действительно, оказалась про­ сто гостьей. Уже потом вспомнил, что даже не спро­ сил, как ее зовут. Придет ли сегодня, не знаю. Весь день вспоминал ее. Как только солнце село, дважды сходил в сторону бассейна, лелея надежду, что за­ стану ее там. Казалось бы, она не обещала прийти, но меня охватывало непонятное волнение. Девуш­ ка-гостья не показывалась. Дремлет в тишине большой сад, окружающий санаторий. Он источает острый сосновый запах и кисловатый дубовый аромат. Среди них выделяется приятное благоухание ели. Пока я бродил по пар­ ку, кто-то с той стороны стремительно пронесся по терренкуру. Похоже, что в этом безмолвном саду никого, кроме нас двоих, нет. Подумав, что это, на­ верное, моя сестренка-пловчиха, направился в сто­ рону бассейна. Недавний быстроногий незнакомец,

^* 143 ГПГПАЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА I вала в сторону женской раздевалки. Я отправился сторону мужской. Когда я вышел, переодевшись, оВна уже плавала, ритмично взмахивая руками. Она испугалась, когда я, подойдя к краю оассейна, сразу прыгнул в воду. Отойдя в угол, сказала. -Как вы напугали меня! - Простите, я тоже, как вы, решил поблаженство­ вать. - Все дни я плавала одна..,- сказала она как-то не­ довольно. - Одиночество пристало лишь Богу. Теперь будем вдвоем использовать эту плавательную площадку, - произнес я, осмелев. Она молча опять вошла в воду. Молчание - знак согласия, подумал я и бросился отмерять сажени. Мы вдвоем долго плыли рядом. Сказать честно, еле поспевал за ней. Показалось, что она нарочно, глядя на меня, увеличила скорость. Получается, это та быстроногая девушка, что бегала по терренкуру. «Скорее всего, она спортсменка или же готовится к соревнованиям», - подумал я. Сегодня мне надо узнать ее имя, решил я про себя. Говорить во время плавания оказалось невозмож­ ным. Да и, похоже, девушке не до меня, она пла­ вала энергично, и как только она не устает. Решив немного передохнуть, я присел на установленные по краям бассейна легкие матрасы, и стал наблю­ дать за девушкой. Поплавав еще долго, она, видимо, утомилась, выбралась на берег и, вытираясь на ходу полотенцем, подошла ко мне. Стянула с головы лег­ кую шапочку, черные шелковистые волосы проли- лись водопадом на ее плечи.

144 Сауле Досжпм - Агай, что случилось, устали? - спросила она. - За тобой невозможно угнаться. Недавно в пар­ ке носилась одна легконогая, которую, наверное, не догнать даже Шишигиной и Рыпаковой, на поверку оказалась, что это ты. Думаю, что ты спортсменка. - Да нет, агай. Я обыкновенная девушка. Но прав­ да то, что я люблю спорт. - Как говорится, «пытаясь догнать всадника, пе­ ший лишился сил», так и я, стараясь поспевать за такой загадочной девушкой, как ты, чуть было не стал посмешищем, - продолжил я. - Почему, агай? - А как же иначе, если до сих пор не могу никак узнать твое имя, - произнес я, делая обиженный вид. - И я тоже не подумала, что надо познакомиться. Впрочем, вы и не спрашивали мое имя. - Да, в этом отношении я виноват. Но меня оправ­ дывает то, что ты то ныряешь в воду, то стремитель­ но проносишься мимо в парке, не давая себя оста­ новить. - Простите, меня зовут Ару! - сказала она, протя­ нув мне руку. Рука ее оказались очень нежной. - А меня - Жайсан. - Вы еще будете плавать? Я пойду переоденусь. Время возвращаться, - произнесла она, улыбнув­ шись. - Нет, я ведь купаюсь посреди ночи лишь ради тебя, а так это мне ни к чему, - сказал я, думая про себя, бес, что ли, меня попутал, лезть в воду ночью. - Ах, вот как! Простите, у меня нет возможности днем плавать и бегать. Поэтому прихожу сюда, ког­ да все укладываются спать. «Как у такой молодой девушки может не хватать времени. Днем у нее дел много, посреди ночи она или плавает, или бегает. А когда же она спит?», -

к ГПА ЖЕНЩИНА ~ ЗАЛОЖНИЦА 145 подумал я, затем, поднявшись с места, предложил. _ Я тоже переоденусь. Можно тебя проводить? Мы шли рядом. Часто поглядываю на нее, что­ бы разглядеть ее лицо. Несмотря на яркий лунный свет, не смог увидеть ее глаз. Лишь заметил, что у нее чистый лоб, прямой нос. Губы красивые, слов­ но бутон цветка, полные. «Эх, поцеловать бы!», - пришла в голову шальная мысль. Чернобровая, с длинными и густыми волосами. Под острым подбо­ родком виднеется нежная шея. Она у нее буквально лебединая. Спортивный костюм красиво облегает ее тело. Стройная, она изящно переступает своими длинными ногами, старательно отвечая на мои бес­ конечные вопросы, временами звонко смеясь. Голос ее чище журчания родников Алатау. Третья ночь Я стал проявлять сильное беспокойство. Не могу дождаться, когда солнце сядет, тороплю время. Стал думать, как быстрее провести день. Принимаю все назначения врача. Прохожу лечение. Отвлекаюсь на то, чтобы посмотреть телевизор, пытаюсь читать. Не нахожу себе места до самого ужина. Раньше поддерживал связь с друзьями, родственниками, те­ перь это прекратил начисто. Все мои сокровенные желания были связаны только со встречами в пол­ ночь. Когда солнце заходит за горизонт, остроконеч­ ные вершины Алатау, словно копья, вонзающиеся в небо, начинают темнеть. К большому городу под­ ступают сумерки. Легкий ветерок доносит аромат алматинского апорта из садов, занимающих под­ ножье гор. Виднеются очертания огромных тополей и сосен, вознесшихся к небу, фонари в парке залива­ ют все вокруг светом. Отдыхающие после вечерней трапезы вместе с детьми выходят на прогулку.

КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 147 задаю ей какой-нибудь вопрос, она с удовольстви- ем, откликаясь всей душой, отвечает. Иногда от души смеется. Когда она поворачивается ко мне, откинув назад волосы, в свете луны резко отража­ ется ее белое лицо. А когда смеется, то ее белос­ нежные зубы сверкают словно жемчуг. Каждое ее движение порождает благоухание, обволакивая меня и опьяняя. Особенно меня удивляли ее глу­ бокие, разносторонние знания. Какой бы сферы не касался мой вопрос, она подхватывала разговор и продолжала со знанием дела. Я также заметил, что она владеет иностранными языками. Но особенно складно и красиво говорила на родном языке. Имела неплохое представление об устной литературе, зна­ ла мировую литературу. Какой уголок земли, народ или достопримечательность не назови, она, словно побывала там или объездила весь мир, тотчас так живописно обрисует его, что чувствуешь себя нахо­ дящимся в том месте. А в теме спорта, казалось, ей вообще нет равных. «Где она, интересно, получила образование?», - уливлялся я в душе, - Ару, ты находишься на отдыхе? Где ты учишь­ ся? - не вытерпев, спросил я. - Получаю образование за океаном, агай, - отве­ тила она, не раскрываясь до конца. - Расскажите лучше о себе, - предложила она. - Моя жизнь не настолько интересна для совре­ менной молодежи... - Почему же, у каждого есть своя эпоха. У вашего времени есть свои особенности, - эти ее слова сра­ зили меня наповал. «Да, и у меня есть своя эпоха, она уже проходит», - тут же с сожалением подумал я про себя. Но не показывая вида, сказал: - Да, на свою эпоху у меня нет обиды. - Если бы вам была дана еще одна жизнь, как вы бы ее прожили?

148 Соуле Досжан - Все оставил бы, как есть. Только встретился бы с тобой, когда был молодым, - произнес я. Это была правда. «Такая красивая, воспитанная, эрудированная. Ару есть ару! Почему она не встретилась мне в мои молодые годы?!», - думал я, сожалея в душе. - Агай, если выйти из ворот, то будет большой яблоневый сад, пойдемте в нем прогуляемся, - ска­ зала она. - Ах, вот откуда запах апорта, который каждый день распространяется вокруг, - я взял Ару за руку и повел в сторону сада. Эх, яблоки Алматы! Весной украшающие подножье Алатау белыми цветами, наполняющие всю окрестность неповто­ римым благоуханием, а осенью одаривающие яр­ ко-красными, сказочно вкусными плодами яблони невозможно забыть, где бы ты ни был. Рядом со мной красавица, которая выросла в этом чудном краю. Меня переполняют удивительные чувства. - Ару, давай, я спою тебе одну песню, - сказал я и затянул «Сырымбет» Акана-серэ. Это не сад са­ натория, здесь никого не было и никто нам не ме­ шал. Начав тихо, я затем продолжил песню во весь голос... Мой аул раскинулся в местности Сырымбет, Полюбил я детеныша сокола, Что под стать беркуту, дорогая моя. Но добычей пустельги ты станешь, Сестрица, прощай, милая моя! - пел я. Ару слушала, затаив дыхание. Под луной, в этом яблоневом саду, мы были только вдвоем. Словно мы оказались в другом мире. Бывает же такое чудо! Или же на мгновение ко мне вернулась моя юность! - Я тоже спою вам песню старинных времен, - сказала Ару, плавно и мелодично запев народную

КОГДА ЖЕНЩИНА - ЗАЛОЖНИЦА 149 песню «Алконыр». Вести бы беседу в белоснежном доме, Глядя в глаза своей дорогой,- поет она! «Мне бы так сидеть с Ару. Встречаясь с таин­ ственной красавицей только по ночам, я еще не ви­ дел свет ее глаз», - размечтался я. Пришел в себя от девичьих слов: - Агай, вы знаете, кому посвящена эта песня? - Это же народная песня, наверное, посвящена такой же красавице, как ты, - произнес я, на самом деле не имея представления об истории этой песни. - Нет. Раньше ее исполняли как народную пес­ ню. Но после обретения нашей страной независи­ мости исследователи нашли доказательства, что автор этой песни - Сегиз-серэ. Его настоящее имя - Мухаммед-Канафия. В советское время запреща­ ли даже упоминать о нем. Люди лишь слышали, что был такой Сегиз-серэ. Он был человеком, вы­ ступавшим против русской колонизации, хотя сам получил в царское время военное образование, был офицером русской армии. Отказавшись выполнить поручение губернатора, поднял бунт. Когда был в бегах, скитаясь по аулам, попал в Жетысу. Влюбив­ шись в девушку Жамилю из рода албан, обосновав­ шегося у подножья Хан Тенгри, он посвятил ей пес­ ню «Алконыр», - рассказала она историю песни. - Дорогая, есть ли то, чего ты не знаешь? - спро­ сил я, довольный познаниями девушки. Долго мы беседовали в яблоневом саду, затем взяв ее за руку, я проводил ее до ворот, через которые она уходила каждый день. - Может, довести до дома? - на этот мой вопрос: - Нельзя, агай, я ничего не боюсь, меня никто не тронет, - ответила она.

150 Сауле Досжпм Четвертая ночь Вы, наверное поняли, что после вчерашней бесе­ ды, когда мы раскрыли друг перед другом души, я никак не мог дождаться, когда закончится день се­ годняшний и наступит вечер. С наступлением сумерек стал караулить Ару у во­ рот, до которых я ее всегда провожал. День сегодня слегка ветренный. И луна сегодня, не как раньше, изливается тусклым светом. Над хребтами Алатау нависли тучи. Нет сегодня прежней безмятежной и дремотной тишины, даже листья на деревьях шеле­ стят по-своему о чем-то. От того, что не видно Ару, меня охватывает уны­ ние. Мое сокровенное желание - заметить в темно­ те ее фигурку... - Агай, здравствуйте! - прозвучало наконец. Это ее голос! Мир сразу расцвел для меня, небо вдруг очисти­ лось и стало светлее. Обрадовался настолько, что подхватил, словно перышко, дорогую для меня девушку. Поднял и закружил ее. Не обращаю вни­ мания даже на ее протесты и увещевания «Агай! Агай!». Человеку, чтобы почувствовать себя счаст­ ливым, достаточно бывает и пустяка. Счастье вскружило мне голову. Неся ее на руках, дошел до самого бассейна. Клянусь, она была почти невесо­ ма, нежна и изящна. Поставил ее на ноги: - Мы с тобой вместе плавали, бегали, гуляли в саду и пели, а сегодня поговорим по душам! - ска­ зал я, взяв на себя инициативу. - Где мы присядем? - произнесла она, оглядыва­ ясь вокруг, словно ища скамеечку. - Сегодня мы будем сидеть у меня в номере, пой­ дем, - предложил я. - Ой, агай, не получится. Уже очень поздно, нас могут не запустить, - запротестовала она, выставив