Выпуск 12

100 Понедельник 12 ОБЫГРЫВАЯ ИЗВЕСТНЫЙ АНЕКДОТ Была зима, промёрзло всё с утра И птаха малая, откуда появившись, На злом ветру — окоченела вся — Вдруг с дерева на землю повалившись. Ей повезло — упала на навоз, Под деревом оставив, проходивши, Стадо овец, шагавших на привоз И он лежал, почти — что не остывши. Он птаху основательно согрел, Вдруг снова к этой жизни пробудивши. Пичуга отряхнулась, вдруг запев, Что не весна, от радости забывши. Ах! Рядом оказался чёрный кот — В округе по несчастию, бродивший, Пичугу запихал в зубастый рот — Тем пение, с чего-то, прекративши. Мораль теперь, как ясно, такова: «Уж если ты сидишь, в г…но попавши, Не пой хотя бы, трели выводя — Все правила эстетики поправши».

Татьяна Рибер, Нес-Циона 101 БАСНЯ О МУХЕ Муха, пред зеркалом, долго вертелась — В лучшее платье, сегодня оделась: Кольца, браслеты, цепочка, кулон — Готовилась муха, пойти в «ТЕАТРОН». Критически муха, себя осмотрела И так заявила, довольно и смело: «Одета я, в лучшее платье — от «ГУЧИ» И туфли купила, не там, где их кучи, А в дорогом бутике у Лиоры, А деньги…! Но я заплатила без спора! Кулон и браслет — я купила на бурсе — О ценах там тоже, конечно все в курсе. Ну, погодите — букашки, стрекозы! Ещё по дороге, куплю я мимозы… Явлюсь, засверкав — вызывая фурор И пусть зазвучит восхищения хор!» Но вызвала муха, у общества — ШОК, Ведь с нею явился — помойки душок!

102 Понедельник 12 ПОЧТИ ПО ГОРЬКОМУ Однажды в небесах, орёл парил, Потоку воздуха, держать себя давая. Он вниз смотрел — за живностью следил — Для завтрака, там жертву выбирая. А на земле, на солнце, грея бок И от жары приятной, так и млея, Уж старый, глядя вверх, изрёк: «И что он там вверху, над нами реет… Как — будто, нету дела на земле, Бездарно, как-то время он проводит… Нет — это дело, явно не по мне — Энергию напрасно он изводит. И что там делать в небе, целый день — В потоках воздуха, там, в пустоте болтаться… Уж лучше, заползти за пень И дрёме на ветру, отдаться! Ну а когда захочется поесть, На мышь, могу устроить я облаву. Азарт охоты, в этом даже есть, А после — пообедаю на славу! Здесь тактика, стратегия нужны. Тут — острый ум, внезапность нападенья! Не то что там болтаться без нужды, Просто так, до умопомраченья…» Тут что-то камнем, падает с небес И когти острые, в бока ужу вонзает. Ужинным рассуждениям — конец, Орёл его на камни — вниз — бросает! Остерегайся недооценить, Не презирай — ещё не понимая И из себя не надо очень мнить, Из-за чего, бывает, пропадая!

Михаэль Фартуш, Офаким Первые попытки поведать свои мысли бумаге появи- лись ещё в подростковом возрасте. К сожалению, ниче- го из этих записей не сохранилось, но сюжеты произве- дений остались в памяти. Большинство идей ко мне приходит во сне. Они бы- вают порой такими яркими и реалистичными, что после пробуждения я нисколько не сомневаюсь, что это сюжет нового произведения. Наверное, так происходит у всех творческих людей. Жаль, что катастрофически не хватает времени, чтобы реализовать все свои твор- ческие замыслы. Но то, что уже сделано, подпитывает меня новой энергией, и я не останавливаюсь. Всем читателям нового выпуска «Понедельника» же- лаю долголетия, здоровья и успехов во всех начинаниях.

104 Понедельник 12 СЕКС... У Соломона Марковича, едва он достиг рубежа в 50 лет, начались необратимые проблемы со здоровьем. Видимо, сказался почти тридцатилетний стаж в пыльном, слабо ос- вещённом и шумном помещении. Чтобы прочитать что-то в газете, Соломон брал мощную лупу, так как очки ему не по- могали, даже в них ровным счётом ничего не видел. Дале- ко он не видел ещё с детства, близорукость появилась поз- же, но сделала своё чёрное дело. Сейчас перед его глазами всё расплывалось, он не узнавал людей и не мог прочитать большинство вывесок на витринах магазинов. Одновременно начались проблемы со слухом. Слуховой аппарат оказался таким же бесполезным атрибутом, как и очки. Звуки разных частот накладывались друг на друга, и Соломон Маркович слушал только непрерывный гул, который мешал ему вос- принять речь надлежащим образом. Работать с такими бо- лячками, как прежде, мужчина уже не мог, и поэтому ему на- значили третью группу инвалидности и небольшое пособие. Но самым удивительным было то, что его сексуальное здоровье никоим образом не пострадало. Ему по-прежнему нужна была женщина для любовных утех. Постоянной пар- тнёрши у Соломона не было, его жена не захотела переез- жать в Израиль, а заводить новую семью мужчина почему-то категорически отказывался. И он пользовался услугами раз- ных бюро знакомств. Жрица любви вполне справлялась со своими обязанностями, снимая накопившееся у мужчины напряжение. Соломон Маркович был доволен своей жизнью, несмотря на проблемы со здоровьем. «Это не смертельно, — успокаивал он себя. — Зато я могу хоть пожить для себя». Однажды, возвращаясь с покупками из близлежащего магазина, возле автобусной остановки Соломон увидел на столбе маленькое объявление, напечатанное на стандартном

Михаэль Фартуш, Офаким 105 листе бумаги. Крупным шрифтом было написано довольно знакомое слово, и мужчина даже подошёл поближе, чтобы убедиться в своей правоте. Так и есть! На листе бумаги круп- ными буквами, которые невозможно было не заметить, на- писано слово «секс». Внизу было написано ещё кое-что, бо- лее мелким шрифтом, но Соломон Маркович такие мелкие буквы уже не смог разглядеть. Он оторвал один лепесток с номером телефона, сунул его в карман и, довольный, побрёл домой. Маленькое волшебное слово из четырёх букв неудер- жимо манило и гипнотизировало его. Вечером, набравшись смелости, Соломон решил позво- нить по указанному в объявлении номеру. Он тщательно приготовился, достал свою лупу и написал на листе бума- ги номер телефона крупными цифрами. Теперь оставалось только одна проблема — услышать то, что ему скажут на дру- гом конце провода. Однако это мужчину не остановило, он дрожащими руками набрал номер и стал с волнением ждать ответа. — Добрый вечер, — сказал Соломон и почувствовал лёг- кую дрожь в руках и во всём теле. — Я звоню по объявлению. — Здравствуйте, — ответил ему мелодичный женский го- лос. — Вы хотите сделать заказ? Соломон плохо слышал, что ему ответили, но понял, что ему сразу же предложили заказать девочку, не поинтересо- вавшись, что он из себя представляет. — Да. Но прежде всего я хочу знать цену, — волнение не покидало мужчину, и он боролся с желанием скорее сбро- сить вызов. — У нас цены демократичные, 20 шекелей за килограмм. «200 шекелей с МААМ1», — сразу интерпретировалась в мозгу Соломона полученная информация. 1 МААМ — аббревиатура «мас эрэх мусаф» — налог на добавленную стоимость, НДС.

106 Понедельник 12 Он слышал, что подобные услуги хотели легализовать. Неужели это произошло так быстро, и теперь девочки по вы- зову будут платить налоги, и никакого уголовного преследо- вания ни они, ни их клиенты получать не будут. Он сразу же оценил, что это на 50 шекелей дешевле, чем он платит мест- ному агентству знакомств. «Отлично! — тут же подумал Соломон. — Можно немного сэкономить». — Так, что, будем делать заказ? Доставка по всему Израи- лю бесплатно. На этот раз мужчина услышал чётко всю фразу целиком. «Ага, значит девочку привезут прямо ко мне домой, — раз- мышлял Соломон. — В принципе, это ничем не отличается от услуг местного агентства». — У нас есть разные сорта, — продолжала уговаривать клиента женщина. — «Изабелла», «Виктория», «Деметра», «Лидия», «Украинка», «Эстер», «Яся». Женщина произносила имена с некоторой паузой, поэто- му Соломон их всех услышал довольно чётко. «Ничего себе, — восхищённо подумал мужчина. — Какие классные и редкие имена. Я хочу украинку. У них в Украине все красавицы». Он тут же озвучил: — Я хочу украинку и хочу быть вашим постоянным клиен- том, у вас же есть скидки для постоянных клиентов, — попы- тался Соломон ещё немного сбить цену. — У нас есть скидка 3 за 50, - ответила женщина. — Простите, — недоумённо произнёс мужчина. — Вы хоти- те сказать, что можно заказать сразу троих. — Конечно. И три, и пять, и даже десять. Соответственно, и цена будет другая. «Десять? — повторил про себя Соломон с завистью. — Это каким же надо быть гигантом». Но идея заказать трёх девушек за 500 шекелей ему понра- вилась.

Михаэль Фартуш, Офаким 107 Он понятия не имел, что будет делать с тремя жрицами любви. Как бы ему достаточно было и одной. Но сама мысль заняться любовью сразу с тремя будоражила воображение. Одна будет ласкать мне грудь, с другой я буду целоваться, а третья будет делать что-то ещё. Сексуальные фантазии муж- чины возносили его до самых облаков. — Ну что, будем делать заказ? — вернула его на землю жен- щина. — Не сомневайтесь, у нас хороший товар из кибуца. «Хорошо е*****», — тут же запечатлелось в мозгу Соломо- на. Он даже немного засмущался от столь откровенных слов собеседницы. Но потом вспомнил, куда позвонил, и бранное, совсем не литературное слово приобрело оттенок профес- сионального термина. Конечно, они обязаны хорошо это делать, других в эту профессию не берут. — Да, да, — заторопился Соломон, боясь, что женщина может передумать. — Я хочу троих. Можно мне украинку... М-м... Эстер... и Изабеллу. А вообще, как они выглядят? — Великолепно, — ответила женщина. — Изабелла — тём- ные, маленькие ягоды, Украинка светлая, того же размера. Эстер чуть темнее Украинки, но крупнее. Соломон тут же представил, как могут выглядеть эти представители древнейшей профессии. Темноволосая невысокого роста Изабелла, худенькая блондинка с Украины и, скорее всего, рыжеволосая высоко- рослая и немного полноватая Эстер. Что ж, неплохой выбор. — Отлично, — довольно заявил мужчина. — Оформляйте заказ. Оформление заняло несколько минут. Соломон догово- рился, что заказ ему доставят уже на следующий день. С утра он принял таблетку «Виагры» — так, на всякий случай, чтобы не произошло конфуза. После этого мужчина места себе не находил, предвкушая сладострастную встречу. Любое воспо-

108 Понедельник 12 минание о представительницах противоположного пола вы- зывало бурное движение ниже пупка. Ближе к вечеру у него в квартире раздался долгожданный звонок. Мужчина так раз- волновался, что чуть не выронил чашку, которую держал в руке. Вот оно, настоящее мужское счастье! На пороге стоял молодой человек с картонной коробкой в руке. — Ваш заказ, — отчеканил он и протянул коробку хозяи- ну. — Приятного аппетита. — В смысле, — недоуменно пожал плечами Соломон. — А где же девочки? — Какие девочки? — молодой человек в свою очередь не- определённо посмотрел на мужчину. — Я уже несколько лет доставляю товар клиентам. Никакие девочки мне не помо- гают. Посыльный силой всунул в руки озадаченному клиенту коробку и быстро сбежал по лестнице вниз. «Что за чертовщина, — выругался про себя Соломон и вдруг почувствовал резкое ослабление действия таблетки любви. Он пытался разглядеть квитанцию, прикреплённую к коробке. Но без любимой лупы прочитать что-либо не уда- лось. — В этом странном еврейском государстве никому ве- рить нельзя». Положив коробку на стол, так и не раскрыв её, мужчина направился к остановке автобуса, чтобы сорвать ненавист- ное объявление. — Вот сколько людей они обдурили, — разозлился Соло- мон, когда увидел, что все лепестки на объявлении были со- рваны. — Аферисты клятые. Придя домой, он сразу же достал свою лупу и стал внима- тельно изучать содержимое этого клочка бумаги. «Секс не предлагаем. Зато у нас в продаже спелый и вкус- ный виноград разных сортов».

Михаэль Фартуш, Офаким 109 По квартире разносился ароматный запах только что со- рванных гроздьев винограда. Из коробки лукаво выглядыва- ли чёрная с синим оттенком Изабелла, розовая с фиолето- вым отливом Украинка и синяя Эстер.

Владимир Искос, Мигдаль а-Эмек Я пишу в философском стиле. Меня мало инте- ресуют описания самого события, а хочется, чтобы читатель задумывался. Ведь мы всего лишь гости на этой маленькой планете Земля. И я, как гость, же- лаю, чтобы в следующий мой приход она была, жила и хорошела.

Владимир Искос, Мигдаль а-Эмек 111 РАЗГОВОР НИ О ЧЁМ — Почему ты пишешь философские вещи? — Не знаю. Наверно, чувствую, что они нужны. Нужны, прежде всего, мне самому. — Но почему? — А разве это важно? Мне это не важно. — Для меня важно. — Почему? — Наверно, чтобы понять тебя? — Зачем? — Потому что я твой читатель. Мне важно знать, что чув- ствуешь ты. — А это важно? — Для меня да. — Что для тебя важнее? — Что важнее? — Понять меня или понять то, о чём я пишу. — А разве это не одно и тоже? — Для меня это не одно и тоже. — Можешь объяснить? — Зачем? Ты прочтёшь и пойдёшь дальше, читая что-то ещё. — Может, я хочу читать только то, что ты пишешь. — Почему? — Не знаю. Точнее, знаю. Я просто этого хочу. — Желание хорошее. Но почему именно меня? — А почему ты желаешь, чтобы я читала кого-то другого? — Я скучно пишу. — Ты не скучно пишешь. Ты мудрёно пишешь. Тебя трудно понять. — Я пишу для себя, а потом уже для других. Я хочу… Но это не важно. — Не важно, потому что это не реально?

112 Понедельник 12 — Возможно. — Но может быть? — Не надо предполагать. Рассмешим Творца. — А он смеётся? — Этого никто не знает. И это не столь важно. — Почему? — Я этим голову не забиваю. Прости, если грубо. Возмож- но, мне неинтересно. — Я тебя озадачила? — Пока не знаю. Надо подумать. Сейчас мне думать лень. — Потому что я рядом? — Ты так желаешь думать? — Да. — Тебе от этого хорошо? — Да. Но… — К этому надо относиться серьёзно. Даже если бабочки играют и летают. — Но почему? — Потому что для меня это серьёзно, и я не люблю часто менять перчатки. — Тогда пойдём и погуляем. Зайдём в кафе. — Ты приглашаешь? — Да. — Желаешь? — Очень. Я не разочаруюсь. — Уверена? Мне это надо знать. — Разговор продолжим в таком же стиле? — Тебе это надо? — Ещё не знаю. — Тогда идём. Иначе… — Я понимаю. Двое вышли из дома на прогулку. Солнце уходило за го- ризонт.

Анна Подгорная, Ноф а-Галиль Родилась в 1981 году в городе Днепропетровске Укра- инской ССР (ныне Днепр, Украина). Окончила Днепро- петровский транспортно-экономический техникум. Высшее образование получила в Институте повыше- ния квалификации при Днепропетровской металлур- гической академии. Сейчас живу в Израиле, в городе Ноф а-Галиль (ранее Назарет-Иллит). Работаю бухгалтером, а в свободное время тружусь в благотворительном обществе — уха- живаю за пожилыми людьми. Гуманист и пацифист. Любящая и любимая дочь, жена русского байкера и мама чудесного мальчика. Публиковалась в альманахах Российского Союза пи- сателей. Вошла в состав авторов «Антологии русской поэзии» за 2019-2020 годы. В 2020 г. выпустила книгу «До… и после…», которая переведена на восемь европей- ских языков. Готовится к печати альманах «Выше заб- вения» от издательства «Волга — Перископ», Россия,

114 Понедельник 12 «Paradise on Earth: An International Anthology» by Stefan Bogdan, Америка, антология «Earth, Fire, Water & Wind», Индия, «Самому себе не лгите», посвящённый 200-ле- тию Ф.М. Достоевского (серия «Современная класси- ка»), американский альманах русской литературы «Dovlatoff» с моим участием. Публиковалась в альма- нахе журнала «Российский колокол», Литературной га- зете, изданиях г. Ноф а-Галиль. Активно участвую в альманахах и конкурсах. Во- шла в список победителей конкурса ПЛАТИНОВЫЙ ВЕК 2020. Финалист конкурса Международной Лондонской премии им. Джорджа Ноэля Байрона, конкурса Open Eurasia 2020. Номинант премии Поэт 2020 (РСП), НЕ- ЗАВИСИМОЕ ИСКУССТВО 2020-2021, НАСЛЕДИЕ 2021, Янтарный Самородок 2021, Фонари 2021, Русский Style 2021. Кандидат Интернационального Союза писателей. Член Союза русскоязычных писателей Израиля, член Евразийской гильдии писателей, член Союза писателей Северной Америки, член Международной творческой гильдии.

Анна Подгорная, Ноф а-Галиль 115 *** Цвет ночи. Цвет ночи... Какой он? Кто скажет, какой? Где тот однозначный ответ? Похоже, над этим корпят умы Которую тысячу лет. Один: «Чёрный, угольный, смоляной, Без проблесков в небесах, И ночью один на один ты и боль, Да жизнь и смерть на весах... Нет мочи, а впрочем, и смысла нет Куда-то дальше идти... Зарыться б в подушку от боли и бед... Не видно рассвет впереди...» Другой, подумав, ответит: «Нет. У ночи цвет голубой... Когда море плещет, и тысячу лет Целует берег прибой... Когда в бесконечный простор опять Твои улетают мечты... Ты можешь о главном здесь много понять У этой седой воды...» А третий ответит: «Да нет же, друзья, Моя ночь лимонно-лунная, Когда нет покоя, отдыха, сна, Звезда загорается юная. Она светит в окна тебе и мне, Манит и сверкает искрою, И, кажется, скоро луну затмит

116 Понедельник 12 Своими лучами чистыми... В такие вот ночи я не сплю, Пытаясь назло Вечности Увековечить любовь мою За кротость и человечность...» Цвет ночи, какой он? Ответ простой — Для каждого ночь изменчива... Однако бывает ночь золотой, Когда с тобой твоя Женщина. 13.06.2003 И ПУСТЬ ЭТО БУДЕТ АПРЕЛЬ... А у нас в Назарете каждый день просыпается солнце... Я хочу, чтоб однажды и Ты увидал колыбель старых гор в синей дымке. Пастух одинокий и овцы. И миндаль расцветает. И пусть это будет апрель. 2005 МЫ ВСТРЕЧАЛИСЬ И В ПРОШЛЫХ ЖИЗНЯХ... Мы встречались и в прошлых жизнях, многократно меняя лица... Сознавая капризы Кармы, не могла я в Тебя не влюбиться. Лишь увидев и вспомнив тут же предыдущую жизнь с Тобою... Принимала счастливый случай, вновь подаренный мне Судьбою.

Анна Подгорная, Ноф а-Галиль 117 Я и в этой Тебя узнала, заглянув раз в глаза поглубже. Столько б жизней я не меняла, лишь один Ты мне в мире нужен. Сколько раз я Тебя теряла, как и вынесла всё, не знаю, За Тобою в мирах скитаясь. Вновь смеялась в лицо Карма злая... Был ты Зевсом, шла рядом Смелой, что однажды спалил Ты гневно... Был Орфеем, я Эвридикой, что в Аиде осталась бессменно. У семитов Ты стал Ваалом. Родилась в ту же ночь как Анат. Был Ты Воландом. Я была Геллой, с волосами с картин Тициана. Был Ты Мастером, был Ты гением, про Га-Ноцрии написавшим, Я была Маргаритою, тенью его, за него Сатане душу давшую. Был Ты Понтием, был Пилатом Ты, вечно Иешуа ожидавшим... Лунной ночью в горах когда-то... Я собакой у ног спавшею. В этот год, в сочельник Рождественский, я желание загадаю: Быть с Тобой, в этой жизни, Женщиной, отдавать своё сердце, зная, Что меня Ты узнал нынешнюю, вспомнил Вечность мою с Тобою... Чтоб, назло всем моим соперницам, вновь назвал бы меня Женою. 21.12.2009, по дороге из Назарета...

118 Понедельник 12 ВОСЬМОЕ МАРТА Сегодня 8 марта. Всем дарят цветы и подарки... И Ты жене спозаранку несёшь огромный букет... А мне Твоё «поздравляю» дороже любого букета, подаренно- го любым из смертных, живущих на этой старой, безумней- шей из планет... И всё же в нас искра Божья, а значит — жить будем вечно. И пусть не в этой, но встречу Тебя я в следующей жизни, и буду с Тобой беспечной... Опять, как прежде, беспечной и безнадёжно влюблённой... Наверное, вряд ли юной, но там, далеко за дюной, иную меня встретишь, и сразу, конечно, заметишь… и снова меня ода- ришь испепеляющим взглядом, таким, что других не надо... Я буду, как прежде, в белом, изящной и загорелой... Ты бу- дешь, как прежде, в чёрном, с седой шевелюрой всклокочен- ной, со шрамом из прошлой жизни, тем, что щеку бороздя... /Пролёг у меня по сердцу... Галантно откроешь дверцу.../ Тебе улыбнусь я криво, лукаво, как прежде, игриво... Скажу лишь: ну, здравствуй, мой милый, узнал ли меня? Я… 08.03.2012 МОЙ НОЧНОЙ ВОЛК Мужу Громогласову А.С. Мой Ночной Волк... Повелитель дорог... Отмахавший так много за рулём мотоцикла... Сотни историй знающих о байкерах и моторах, Цилиндрах, мотелях и вёрстах Сложных российских дорог... Жду я, когда вернёшься, ступишь опять на порог. Обнимешь меня и куртку подарком вручишь свою.

Анна Подгорная, Ноф а-Галиль 119 Бензином пропахла и маслом... Как я Тебя люблю! Могучего и брутального, косая сажень в плечах... Порою сентиментального... С такой глубиной в глазах... 07. 2012 ВСЁ СУЕТА СУЕТ… Любимому мужу Громогласову А.С. Всё суета сует, и всё уходит: И молодость, и силы, и дела... Любовь лишь остаётся, не проходит. И Мудрость, что дана нам. Удила Мы, закусив, бежим по кругу... Аэропорт, вокзал, метро, такси... И осенью отмечена природа: Кленовый лист резной и дымка выси... Зима на смену осени приходит: Метелями метёт, белым-бело! Шампанское, куранты... Хороводим, И вновь любимый дом наш замело... Весна пришла! Вновь кружево сирени И яблонь цвет, и вишни аромат! И пчёл кружение, и закат тени... И мы вдвоём. Лишь вечер, чай и сад. Люби меня неистово и страстно! Прошу: не уходи! Побудь со мной! Я верю: Б-гом созданы в пространстве Однажды... Забери весь непокой! Дай насладиться мигом, счастьем, вечером... Звездой лучистой, золотом Луны! К плечу прижаться нежно, опрометчиво...

120 Понедельник 12 Поговори со мной без суеты! Во власти мига вечер наш счастливейший! Мы здесь, сейчас, вдвоём! Прочувствуй миг! Ещё наступит ночь! Ты мой. Любимейший! Переживём мы страсти звонкий крик... Я лета жду... Придёт жарой июльскою... Тоскою леса, томностью дубрав... Медовым спасом, ягодами вкусными... Всё суета... Как Соломон был прав! Мы в спешке жизни упускаем важное: Улыбку Б-га в свете детских глаз... Росу на травах, утро ею влажное... И Песнь Песней, что соловей для нас Заводит под окном! Проснёмся рано мы! Я искрой отражусь в Твоих глазах За чашкой чая... Вместе. Это главное. Всё суета сует. Любовь в веках! 04.02.2020 НЕМНОГО О ЛЮБВИ Дай обнять тебя страстно, неистово! Миг прочувствовать каждой клеткой. Мне так счастливо в ночь аметистову, Когда ты говоришь мне: «Детка...». И в порыве души прольются стихи, Волшебством своим лист заполняя. Ты — счастливый мой случай. Я — вихрь стихий. Наша встреча была роковая. 15.01.2001

Анна Подгорная, Ноф а-Галиль 121 *** Это как удар яркой молнии. Это как раскат мощного грома. Чувствовать себя силой наполненной, Смысл бытия ощущать незнакомый. Это по лезвию бритвы босиком, Бережно балансируя по краю… Жить с ощущением бабочек… и того, Что из миллиардов я для тебя — иная. 14.01.2021 *** Чувство в душе, рождающее свет, Что наполняет смыслом дней вереницу. Это так важно людям тысячи лет… Держит, тревожит и не даёт разбиться, На миллионы осколков с небес упав Яркой звездой, разверзая ночное небо. Счастлив лишь тот, кто однажды его познал. Кто не познал, однозначно, счастлив не был. 14.01.2021 *** Светает. Откинув в сторону белую занавесь, На солнце взгляну: окрашивает тёмное небо Багряной зарёй. На лимонах кипит завязь... И к чаю пирог в духовке… Успеть мне бы!

122 Понедельник 12 В домах, что напротив, люди мирно спят. По улице ветер поёт размашистым регги. Помою-ка стекла. Самое время. Пять. И солнцу спою, как люблю его. Maybe Проснётся мой муж от движений моих по стеклу. «Спасибо, что не расчёской!» — тихо скажет. «Закончила. Блеск! Чай налить?». Поутру Так пахнет весной на улице в жизни важной. 21.01.2021

Слава Камышев, Ашдод

124 Понедельник 12 Я ТАК ЖИЛ Юношеская наивность вызывает симпатию. Наивный че- ловек среднего возраста выглядит глупцом. Пожилой наи- вный — это уже диагноз психиатра. Слава Богу, моя наивность до диагноза не дожила. Она стала уступать скромному ци- низму после полувека жизненного опыта и совпала с пере- ездом в Израиль. Два главных события определили повышенную степень наивности. День Победы 9 мая 1945 года, когда мы поверили, что всё страшное позади, никто не будет больше погибать и появится много хлеба. Другое событие — смерть Сталина и последовавшая пора, названная позднее оттепелью. Начал исчезать страх перед тиранией и постоянной угрозой уго- дить в Гулаг. Я не помню своего рождения. Первое смутное воспоми- нание: я на плечах отца разглядываю кортеж румынского ко- роля, кажется, Михая, посетившего город Кишинёв. Во вто- рой раз я опять на плечах папы, а мама бросается под танки с букетами цветов. Так встречали Красную Армию, освобо- дившую Бессарабию, как тогда говорили, от румынской ок- купации. Потом была война. Долгая и ужасная. Мы с мамой и ба- бушкой удирали от неё на машинах, в открытом кузове полу- торки, на телегах, баржах, в товарном поезде. Нас догоняли самолёты с бомбами и пулемётами. Я только один раз, после первой бомбёжки, спросил, почему остальные не встают с земли, когда самолёты уже улетели. Не хочу описывать жизнь в хронологической последова- тельности. Конечно, всё как у всех: школа, пионеры, комсо- мол, обучение профессии, работа. Правда, в отличие от сле- дующих поколений, мы рано начали трудиться. Я уже в 6 лет приносил домой мешок муки, за то, что пас чужих лошадей.

Слава Камышев, Ашдод 125 Кроме того, чуть ли не с пелёнок мы учились ковыряться в огороде, ухаживать за коровами, козами, курами. У меня ещё были в разное время голуби и кролики. Из того времени я вынес стойкое отвращение к домашнему хозяйству. Узбекистан. Кишлак. Арыки. Скандалы по утрам — ночью кто-то расковырял запруды в водоёме и украл воду. А в 1944 году приехал отец с войны. Точнее, его принесли на носил- ках. Сильно контуженый, тощий — кожа да кости, один глаз не видит, сердце такое слабое, что даже ходить не рекомен- дуется. Но живой. Другим ребятам и их мамам вместо отцов приносили похоронки. Через несколько месяцев отец немного окреп, откормил- ся, начал осторожно передвигаться. В военкомате сказа- ли ему: хватит отлёживаться, пора на работу. Наш отец был дорожным мастером, а строительством дорог занималось НКВД (наркомат внутренних дел, если кто не знает) — до- роги считались стратегическими объектами. Так, по распо- ряжению печально известного Берия Лаврентия Павловича, мы вновь оказались в Молдавии, потом в Западной Украине. Отец восстанавливал шоссейные дороги (под таким назва- нием они сохранились в моей памяти) по мере отступления немецких войск. Однако, здоровье отца только ухудшалось. Последние года три он не вставал с постели, и в мае 1955 года его не стало. Вскоре за ним ушла и мама, тоже тяжело проболев не- сколько лет. Так я, мальчишка, стал главой семьи. Хотя гораздо раньше вынужден был взвалить на себя все домашние обязанности. А семья не маленькая: больные отец и мать, слабенькие сестра и брат, родившиеся после войны (у не очень здоровых роди- телей), старенькая бабушка. Моё детство, таким образом, кончилось, даже не начав- шись.

126 Понедельник 12 Почти всю жизнь мне не давали забывать, что я еврей. Только на 53-м году, когда я оказался в Израиле, стал рус- ским. Особенно тяжко было на Западной Украине, в дерев- не Острицы, где родился младший брат. Вообще-то, он из близнецов. Второй братец прожил всего неделю. Я помню, как отец положил младенца в деревянный ящичек и унёс хо- ронить. В том декабре 47-го стояли трескучие морозы, сне- га навалило под самые крыши, и вернувшийся с кладбища отец сказал, что так и не удалось выкопать глубокую могилу. Я спрятался в нежилой, холодной комнате нашей избы (там хранились зерно, картошка и прочие овощи) и долго плакал. Мне было ужасно жалко братика, не успевшего пожить. Деревня, хоть и считавшаяся украинской, была населена румынами. Не румынской была наша семья и молодая врачи- ха в больничке. Так что, до четвёртого класса я учился в ру- мынской школе. А звали меня «жидану» — так произносится еврей на румынском. По имени никто не звал, его никто и не знал, и для этого были свои причины. Имена и фамилии… Ох, и натерпелся я с ними. Меня на- звали в честь деда, отца мамы, Шапсы Горештера, который умер за два месяца до моего рождения. Прошу любить и жа- ловать: Шапса Шойлович Камишер. Это я. Между прочим, у родителей в паспортах написано было Камышер. А в моём румынском свидетельстве о рождении «ы» превратилось в «и». Да и эта фамилия не совсем верна. Наш прадед, по рассказам отца, из Польши. Его фамилия Дукач. Где-то там, в Польше, есть такая деревушка с названи- ем Дукач. Кто у кого позаимствовал имя — неизвестно, но поч- ти вся деревня состояла из жителей с такой фамилией. Пра- дед был младшим, седьмым, сыном в большой семье. И его собирались отправить служить в российскую царскую армию. Отдавать взрослых сыновей не хотелось, а младший, семнад- цатилетний, ещё ничего в дом не приносит, вот на семейном

Слава Камышев, Ашдод 127 совете и решили им пожертвовать. Однако младшенький был любимчиком сестры постарше его, она не могла смириться с тем, что братика на 25 лет отлучают от дома — таков был срок армейской службы. Собрала она какие-то деньги, скромные пожитки, еду на несколько дней — и со слезами отправила мальчишку в изгнание. Парнишка двинулся на юг, не пересекая границы Россий- ской империи. Добрался до территории нынешней Молда- вии, до села Машкауцы. Это в двадцати километрах от рай- онного центра Оргеев. К тому времени беглец отшагал много месяцев, смертельно устал, да к тому же простыл — насту- пила зима, а на нём была лёгкая одежда. Постучав в первую попавшуюся дверь, наш предок вытащил счастливый билет. Оказалось, в этой семье недавно умер сын, примерно того же возраста, что и беглый поляк. О смерти сына родители ещё не заявляли, а теперь отпала необходимость сообщать что-либо властям. Так наш польский прадед Дукач стал Ио- сифом Камышером, женился, родил четверых детей и благо- получно прожил свою жизнь. Возвращаясь к именам — трудно представить, о чём ду- мали родители, награждая нас именем, больше похожем на кличку. Сестру назвали Челиной. Подрастая, она устала объяснять происхождение своего имени и самоназвалась Светой. Новорожденному младшему сыну решили дать имя мами- ного брата — Велвл. Его, маминого брата, со всей семьёй и сотнями других евреев вывезли на станцию Гидигич и рас- стреляли. На этом месте позднее соорудили огромное во- дохранилище, в народе названное Гидигичским морем. Мне уже было 10 лет, когда родители обсуждали варианты имён. Я рискнул вмешаться. — Велвл, это же Владимир, да? Может, записать его Вла- димиром, а дома зовите, как вам нравится.

128 Понедельник 12 — А что? — сказала мама. — Давай и в самом деле назовём Володей, ему же придётся жить среди русских. И папа пошёл в сельсовет. А когда вернулся с новеньким свидетельством о рождении, мы онемели. В графе имя зна- чилось Володя. На вопрос, почему в документе уменьши- тельное имя, отец пожал плечами: — Секретарь спросил, как будем звать сына, я ответил, как вы решили — Володя. В 16 лет, когда брат получал паспорт, он чуть ли не до ми- нистра дошёл, чтобы стать Владимиром. Вспоминая предков, приятно сознавать, что обе ветви были плодовитыми. Со стороны мамы шестеро — три брата, три сестры. Старший, я упоминал, расстрелян фашистами. Сестра Люся уехала в Париж ещё до войны — её дочь Дениз не имеет никакого желания общаться с роднёй. Ещё один брат, Эдуард, был лётчиком, летал на гидропланах и погиб в Испании в 1937 году, воюя на стороне республиканцев, про- тив режима Франко. У отца были брат и две сестры. Ида, старшая, в середи- не тридцатых добралась до Палестины. В конце сороковых от неё пришло два письма — на этом общение закончилось, потому что иметь родственников за границей грозило граж- данам СССР убедительным тюремным сроком. Брат отца Да- вид пытался застрелиться из-за неудачной любви, но выжил. Правда, оставался немного не в себе, но очень талантливый. Знал много языков, преподавал историю мира, был очень музыкален. Мог пройти мимо окна, откуда звучала песня, и через полчаса начинал её напевать. — Дядя Давид, откуда ты знаешь эту песню? — Не помню. Слышал где-то. В 1949 году по доносу арестован, сидел в Ленинградских Крестах, знаменитой тюрьме. Через три года признали пси- хически неполноценным и отправили в спецбольницу. Так

Слава Камышев, Ашдод 129 дядя оказался в Костюженской лечебнице под Кишиневом. Взрослые боялись его навещать, он же враг народа, а мы с двоюродным братом Иосифом ездили к нему, пока не умер тёзка брата Сталин, и дядю выпустили на свободу. Прожил жизнь, конечно, не самую интересную, успел повоевать, имел медали, а умер нищим от разрыва сердца, упав на по- роге аптечного склада, в котором работал. В детстве я был молчуном. Нет, не замкнутым угрюмым ребёнком. Просто рано сообразил, что ни для кого не пред- ставляю интереса, порой меня даже не замечали. Позднее я понял. После смерти деда семья была в шоке — он настоящий глава клана. Без него образовалась пустота, которую нечем заполнить. Но это одна из причин невнимания ко мне. Другая крылась, на мой уже зрелый взгляд, в том, что мои родители сочетались, как говорится, неравным браком. Отец моложе мамы на четыре года, деревенский парень, не очень образо- ванный. А семья мамы — городские интеллигенты, ездили по Парижам, говорили на французском. К тому же, я, по есте- ственным законам генетики, похож на маму. Папе, видимо, это не нравилось, а мама из солидарности тоже относилась к первому сыну с прохладцей. За всю короткую совместную жизнь с родителями я не помню ни одного ласкового слова в свой адрес, ни объятий, ни поцелуев. Между ними, папой и мамой, тоже не замечалось особой теплоты в отношениях. Я уже не говорю о высоком чувстве любви. Родители преображались, когда нас навещали папины племянники, мои двоюродные брат и сестра. Мама спешила нажарить картошки — любимое блюдо брата, отец улыбался, даже смеялся, спрашивал, как у них дела в школе и вообще. Потом они пели песни — у всех, кроме меня, был замечатель- ный слух и хорошие голоса. Племянники уходили, и вновь в доме устанавливалась гнетущая тишина, запахи лекарств и болезни перебивали все остальные запахи. Жизнь станови-

130 Понедельник 12 лась чёрно-белой, без красок, а звуки, если и были, то явно далёкие от музыки. Большое счастье, что я не вырос мстительным, злопамят- ным. Похоже, опять же по законам генетики, я унаследовал мозги деда по маме. А он был очень умный, занимал пост со- ветника в министерстве экономики и торговли Румынии. Жизнь моя разделилась, как река, на два рукава. По одно- му текла её внешняя оболочка, происходили какие-то собы- тия, я совершал какие-то действия. Другой рукав жизненной реки — моя внутренняя сущность, фантазии и мечты. Снача- ла, разумеется, сработал инстинкт выживания, позже стало осознанной нормой жизни. Таким образом, внешне я был не очень счастливым ребенком, а внутри — счастливейший из людей. И, между прочим, почти все мои фантазии и мечты осуществились. В зрелом возрасте, углублённо изучая ме- тафизику, я понял причины. В сознании я рисовал картины будущего, красочно представляя до мелочей свое поведение и конечные результаты. Подсознание принимало это как ру- ководство к действию и диктовало сознанию, как и куда дви- гаться. Читать начал рано, на двух языках. Но очень нравился рус- ский. Благодаря книгам, к пятому классу, уже в русской шко- ле, я хорошо владел литературным языком, сочинял хлёсткие эпиграммы на родственников и учителей, писал короткие рассказы о животных и подвигах мальчишек — отзвук недав- ней войны. Любимым поэтом стал Лермонтов, особенно рас- сказ «Тамань» и поэма «Мцыри». Строчками из неё можно завершить повесть о детстве и юности. Я вырос в сумрачных стенах, Душой дитя, судьбой монах. Я никому не мог сказать Священных слов «отец» и «мать».

Слава Камышев, Ашдод 131 2 Препятствий на жизненном пути хватает у каждого. Но Высшая Сила, или Бог, или просто природа — кто во что ве- рит — всегда учитывает возможности человека, да и любого другого живого существа. Никогда никому не предлагается больше того, что он способен преодолеть. Если постоянно об этом себе напоминать, то не будет поводов для депрессий, пессимизма и позывов к суициду. Из опыта знаю: легче за- тратить силы и мозги на решение проблем, чем на жалость к себе, несчастному. В 1952 году я после седьмого класса поступал в энерге- тический техникум. Меня завалили на экзамене по Кон- ституции СССР. Оказывается, статьи надо пересказывать не своими словами, передавая смысл, а строго по тексту. С механической памятью я не дружил, полагался на логику. В секретариате, когда мне возвращали документы, кто-то из доброжелателей сказал: — Ты еврей, по норме не прошёл. — А что за норма? — Один еврей на 10 молдаван. На следующий год, отучившись в восьмом классе, я снова подал бумаги в тот же техникум. Весь год я учил текст Кон- ституции, получил на экзаменах пятёрки и стал студентом. Какая же это тоска — изучать сопромат и технику высоких напряжений! Никогда в своей жизни я не использовал знания этих дисциплин. До сих пор не пойму, как я их сдавал, зачёты и экзамены, чтобы получать стипендию — могли лишить её даже за тройку в зачётке. Через много лет, в Дальневосточном университете на факультете журналистики, я столкнулся ещё с некоторыми предметами обучения, смысла в которых не находил. Исто- рический материализм и Научный коммунизм. Идиотские

132 Понедельник 12 догмы, не подчиняющиеся никакой логике. Когда я в третий раз завалил экзамен, потому что не в состоянии был запом- нить этот бред, да ещё цитировать на память какие-то ле- нинские изречения, не выдержал, послал матом заведую- щего кафедрой этой якобы науки, приведя цитату из Льва Толстого: — Знания приобретаются не за счёт памяти, а за счёт уме- ния логически мыслить. Вам это не понять по скудоумию. Меня выгнали, обещали сообщить на работу для принятия мер. Мой работодатель Анатолий Николаевич Закопырин, к моему счастью, был здравомыслящим человеком, только посмеялся. Так я, еврей, не коммунист, без диплома о выс- шем образовании продолжал работать редактором районной газеты на гигантской стройке в Норильске. Там, и вообще на Крайнем Севере, мозги ценились не меньше партбиле- та. Редчайший и, может быть, единственный случай в СССР. Когда на заседании парткома редактор газеты, коммунист, не еврей и с дипломом университета, заявил: — Выбирайте: я или Вячеслав Шойлович! — отчество он специально подчеркнул. Секретарь парткома ответил: — Выбираем Вячеслава Шойловича. Редактор, теперь уже бывший, свалился с инфарктом. Весёлая история связана и с поступлением в университет. Первый экзамен — сочинение. Точно не помню, о чём пи- сал, но, кажется, что-то по Тургеневу, о «лишних людях». Я не очень лестно отозвался о Чернышевском, точнее, о его, якобы, романе «Что делать?». Следующий после сочинения устный экзамен — литература и русский язык. Преподава- тель литературы заявила, что снизила оценку по сочинению за «неправильную трактовку образов революционно настро- енных героев в литературе 19 века».

Наталья Терликова, Холон О себе писать долго, а я очень ленивая. Поэтому со- чиняю романы, которые редко записываю. Когда грянул неожиданный карантин, я испугалась и проявила трудолюбие — записала кое-что. И в десятом выпуске решилась представить читателю свои коро- навирусные записки «Один, Одна и Одни». Чуть позже наступил уже ожидаемый карантин, и я получила воз- можность написать продолжение. Роман «Один, Одна и Одни» состоит из небольших миниатюр, которые можно читать в любом порядке. Можно начинать с последней, можно с первой или со второй.

134 Понедельник 12 Один, Одна и Одни Глава 3 Одиночество не пророчество 1 — Шикарно выглядишь, — сказала Она Подруге, когда та впорхнула в кафе и остановилась у её столика. — Так я развелась пару месяцев назад, — радостно сооб- щила Подруга. — Тебе одиноко? — спросила Она. — Мне было одиноко замужем, — рассмеялась Подруга, — а сейчас не хватает времени. Фитнес, салоны, клубы и работа, работа, работа. Подруга отказалась от тортика, выпила кофе без сахара и посмотрела на часы. — Ты спешишь? — удивилась Она. — Куда? — Я встретила человека, — не сразу ответила Подруга, — который слушает меня и слышит. Понимаешь, слышит! Кста- ти, он обожает мои стихи… — Ты снова начала пописывать свои виршики? — ехидно спросила Она и скривилась. — Я снова вернулась в поэзию, — томно произнесла Под- руга и печально улыбнулась. — Господи, лучшие годы своей жизни я ухлопала на этого дебила, который вечно благоухает канализацией. — Но кто-то же должен чинить сантехнику и прочищать трубы, — слабо возразила Она. — Я могла написать много красивых стихов и нарожать много красивых детей, — не слушала её Подруга и продолжа- ла ругать своего Бывшего, — а для него аромат жареного лука с примесью «Красной Москвы» уже лучший бренд страны.

Наталья Терликова, Холон 135 Она была в шоке и молчала. Слушала, но не слышала. Неожиданная новость о разводе потрясла и затронула са- мые болезненные струны её души. Мир иллюзий о крепком союзе двух любящих сердец исчез, растворился во Вселен- ной, как обычный мыльный пузырь. 2 Она стояла в очереди за парной телятиной, смотрела сквозь витрину магазина на улицу и вспоминала пышную свадьбу Подруги, счастливые лица молодожёнов. Потом праздничный фейерверк по случаю покупки первого автомобиля… — Может, женской дружбы тоже не бывает, — грустно прошептала Она и вдруг в стекле увидела своё отражение. — Нет, это не я! — вскрикнула Она, пошевелила хозяй- ственной сумкой, погладила морщины на шее, поправила седые пряди, которые выбились из туго затянутого узла, и расстроилась ещё больше. В очереди ругались, толкались, а около салона красоты напротив магазина сидели женщины за столиками, пили раз- ноцветные напитки из высоких бокалов и громко смеялись. — И это действительно я, — обречённо вздохнула Она и быстро выбежала из магазина. «Пусть говорят, что женской дружбы не бывает. Но мы- то знаем, что это не так. В огонь и воду друг за другом мы ныряем, а трубы медные распилим пополам», — в голове кру- тилось детское стихотворение Подруги. На улице было шумно и душно. Она перешла дорогу и оста- новилась около салона красоты. Стеклянные двери отрылись сами по себе, оттуда повеяло ароматами другой жизни, и Она решительно шагнула туда, в новую для себя реальность.

136 Понедельник 12 3 Она была счастлива и долго рассматривала в зеркале свои новые каштановые волосы, наращенные разноцветные ног- ти, новую сумку. — Более четверти населения страны живет в одиночестве, более половины — не состоит в браке, — вещал телевизор. «Хоть я и Мадам Фью-Фью, но я Путина люблю», — в голо- ве крутился дурацкий каламбур Подруги. В квартиру вбежал Он и с криками: «У нас есть чего-ни- будь пожрать?» — уселся у компа и надел наушники. По монитору поползли танки. «Всё-таки надо было купить сумку побольше, — подумала Она, — здесь помещается только килограмм мяса». Счастливая улыбка исчезла с лица. Она надела резиновые перчатки и медленно открыла хо- лодильник. 4 Она слушала «Лебединое озеро» и чистила лук. Глаза не- вольно наполнялись слезами. Дверь громко открылась, и с криками: «У нас есть че- го-нибудь пожрать?» — вломился Сын, а следом на пороге появился Бывший Муж Подруги. — У вас так вкусно пахнет жареным луком и домашним уютом, — промямлил гость, вошёл и остановился у порога. — Любишь, значит, жареный лук, — ехидно заметила Она и поправила новую причёску. — Ну, проходи, наслаждайся. — А я и сырой лук люблю, — грустно вздохнул Бывший и направился в сторону монитора, по которому ползли танки.

Наталья Терликова, Холон 137 5 — Это ты молодец, что зашёл, — сказал Он и пожал гостю руку. Потом быстро достал из морозильника запотевшую бу- тылку «Абсолюта» и осторожно спросил: — Употребляешь? — Если в меру, то почему нет, — неуверенно ответил тот и улыбнулся. — Тебе одиноко? — спросила Она, положила на тарелку гостя тушёную телятину с грибами и обильно посыпала жа- реным луком. — Одиноко, — грустно признался гость и пригубил из стопки, — но свободно. Хочу, жарю лук, а хочу, ем в сыром виде. Хочу — иду на пробежку, не хочу — сплю. Моя ж по- следнее время перед разводом совсем свихнулась на диетах. — Так может жена права, здоровье с правильного пита- ния начинается, — задумчиво произнёс Он и обновил водку в стопке. — Так я не возражаю против правильного питания, — со- гласился гость и опрокинул стопку полностью, — но всё хо- рошо в меру. Потом эпопея с БАДами началась. — А что плохого в БАДах, которые тормозят процессы ста- рения, — вспыхнула Она и потрогала свои морщинки на шее. — Ой, да какая там старость, — рассмеялся гость и погла- дил себя по лысине, — вон причёска у тебя и без БАДов ни- когда не портится. 6 Она смотрела на гору грязной посуды, на пьяных мужи- ков, которые никак не могли расстаться. Они пили «на посо- шок», провожались до двери и снова возвращались: — А помнишь, сколько стоила водка, три шестьдесят две. А помнишь коробку спичек... Она посмотрела на свой испорченный маникюр, глубоко вздохнула и, чтобы не закричать от злости и усталости, за-

138 Понедельник 12 держала дыхание. Потом выдохнула, достала из пакета но- вые резиновые перчатки и начала мыть посуду. «Я бамбук, я креветка, безобидный рачок, почти как ро- зетка, в которой бьёт ток», — крутилось в голове стихотво- рение Подруги. За окном светила луна, мерцали звёзды, а люди в сосед- них окнах жили совсем другой, более счастливой жизнью. Без переживаний, забот и проблем. Очень хотелось устроить скандал, разбить грязную посуду и выкинуть очередную бутылку «Абсолюта» прямо в окно. Но Она не любила шума и пыли, а бутылка водки сейчас стоила отнюдь не три шестьдесят две.

Авторы ЛитО «Понедельник», Австралия Лариса Патракова, Сидней Чем дольше живу, тем меньше могу рассказать о себе. Вся конкретная шелуха давно отлетела. Осталось то, что питает мою благодарность: люди, места и не- которые события. В данном случае уместно говорить о местах. Годы и годы связывали меня с Михайловским, усадьбой А. С. Пушкина, где я когда-то работала. Потом — Ферапонтов монастырь на севере, и через него пребы- вание в Древней Руси. Крымская Астрофизическая обсер- ватория: звёзды, горы и люди. И последние одиннадцать лет — Австралия. А год назад — благословенный месяц в Израиле. Такая вот радостная моя география. Волшеб- ная. В каждом из этих мест расширялось моё внутрен- нее пространство и сознание. Вот, собственно, и всё.

140 Понедельник 12 Остальное можно прочитать в моих стихах. Несколь- ко сборников: «И завтра Спас», двухтомник «Радуйся», книга прозы и стихов «Немного больно. Ощущенье сча- стья», «За пазухой выси горней». Есть фильм в Интер- нете: «Выгуливая память в зеркалах». Рада своему но- вому читателю!

Лариса Патракова, Сидней 141 2014 *** Родиться надо в январе, Когда зима без размышлений Купает солнце в снежной пене Живых сугробов во дворе. В мерцании Крещенских звёзд, На час опередив Святило, Родиться праздником, всерьёз, Чтобы на жизнь тебя хватило. В сухой, весёлый, звонкий треск Соснового густого бора, Где иней сыпется с небес На землю сказочным убором. Прочнее стали синий лёд. Мороз безжалостно прекрасен: То на лету он птицу бьёт, То в избах окна разукрасит. Родиться надо в стужу, в стыть, В купель крещенского озноба… Тогда тебе не страшно жить. Тогда тебе вся жизнь — обнова.

142 Понедельник 12 ВЕЧЕР ИЗ ДЕТСТВА Бесстыдно колобродила метель, Стучали ставни — отвороты окон, Берёзы индевелой белый локон Над голубятней старенькой висел. Луна сбегала — чародей и маг, Сияя одеянием морозным, Скрипели ставни, осыпались звёзды — Затеянная кем-то кутерьма. Кровь зажигает ледяная прядь Берёзы из покинутого детства, И просится душа туда погреться В метельный вечер, в минус тридцать пять. 2018 ЗИМА Гуляют подо льдом сомы, Щекочут лёд усами, И лёд трещит вдоль всей зимы, Рассерженный сомами. Стоит хрустальный перезвон — Бесчинствует мороз, И видит сон бесстрашный сом, Как он всерьёз замёрз.

Лариса Патракова, Сидней 143 2018 Моей зиме износу нет, Хоть в Африке живи, Но тот бессмертный детства снег Идёт в моей крови. И сом, и память подо льдом, Искрится снег, кипит, И замело дороги в дом, Сердито лёд трещит УТРО. СУМЕРКИ. ЯНВАРЬ Густая тень — намазывай на хлеб, Вся из прожилок дали тёмно-синей. Вчерашним солнцем припечённый снег Позёмкой проползает вдаль России. Похрустывая коркой ледяной, Ночь дожевала звёздные осколки. Вдоль леса нитью протянулись волки, За вожаком ослабленный, больной. Мгла за порогом обещает день В обносках света, брошенных небрежно: На солнце только намекает тень Да волчьей стаи сумрачная нежность. 2019

144 Понедельник 12 2020 2020 ЗАРИСОВКА И снегопадом зарастает лёгким Январский полдень. Поперёк судьбы Бродячей кошки дерзкие следы, Распятая рубаха на верёвке. Поленницы обрушенная стать Вдоль старого забора, но красиво, И, оглянувшись, хочется спасибо Художнику безвестному сказать. Калитка в Космос настежь, без петель, Две яблони изношенного сада, Безмолвное величье снегопада, А в полночь тайны заметёт метель. *** Холодно олово полной Луны. Снежные змейки позёмки елозят. Ветер бесцветен, бессилен, уныл. Треск на морозе Резко рассыпался, враз, из глубин Старых стволов задубевшего рая, Звуком молоденьких зайцев пугая, Как старых рыб треск расколотых льдин. Холодно олово полной Луны.

Яков Смагаринский, Сидней Я родился в Гадяче (под Полтавой) в роддоме, постро- енном на базе бывшей корчмы, где останавливался Ни- колай Гоголь по пути на хутор близ Диканьки. В школу пошёл в Биробиджане. Каждый день прохо- дил мимо открытых окон редакции областной газеты, где совсем недавно работал Эммануил Казакевич. Пять студенческих лет прошли в Таджикском сель- скохозяйственном институте (Душанбе), имевшем об- щий забор с дачей Мирзо Турсун-заде. В Австралии, где многие годы я трудился в проект- ном бюро, все обеденные перерывы провёл в парке у па- мятников Шекспиру, Роберту Бернсу и Генри Лоусону. В конце концов, надышавшись за долгие годы пара- ми изящной словесности, я неожиданно сам стал кон- струировать рассказы и миниатюры. Они публикуют- ся в российских и австралийских журналах. Рассказ «Богатое наследство» получил Диплом на литературном конкурсе «Океания говорит по-русски» (газета «Единение»).

146 Понедельник 12 БОГАТОЕ НАСЛЕДСТВО Недалеко от моего сиднейского клуба теннисистов от- крылось кафе «Супы народов мира» и сразу стало моим лю- бимым. Каждое возвращение домой после тренировок стало пролегать через это кафе. Первые недели я наслаждался, утоляя ностальгию по бор- щам, солянкам и окрошкам. Потом родилась мысль отведать супы всех народов мира в алфавитном порядке от армянско- го хаша до японского рамэн. И когда мне приносили очеред- ной шедевр кулинарии, ноздри мои раздувались не столько от удивительных запахов, сколько от гордости за свою идею. Как-то в кафе вошёл мужчина средних лет в аккуратном рабочем джинсовом костюме. Поздоровавшись, он проше- ствовал прямо к повару, вытащил из сумки большой блестя- щий судок и громко сказал: «Сербскую чорбу из телятины. С собой!». Другой раз я слышал, как он заказывал на вынос греческую магиритцу. Сегодня он, попросив польские фляки, осторожно, чтобы не задеть мою ракетку, сел рядом в ожида- нии заказа. — У вас, видно, многонациональная семья, — затеял я разговор. — Почти угадали! — улыбнулся он. Я откинулся на спинку скамейки. — О, это долгая история, — сказал он. — Мой отец ушёл, оставив мне богатое наследство. Пятиэтажный особняк! С кондиционерами, лифтами и бетонированной площадкой для стоянки лимузинов. — Круто! — не удержался я. Улыбка собеседника стала ещё шире: — Ага! Отцова пятиэтажка действительно стоит особня- ком среди окружающей её мелкой застройки, а площадка из бетона у подъезда предназначена исключительно для лиму- зинов скорой помощи: в доме одни пенсионеры.

Яков Смагаринский, Сидней 147 — Ах, вон оно что! Я, кажется, знаю о каком доме идёт речь. Не «Ноев ковчег» ли это на улице Виктория, где живут старики-эмигранты со всего света? — Ага! Там и жил мой отец, а все обитатели дома были его близкими друзьями. Вечерами по пути с работы я заезжал проведать родителя, и частенько меня встречала записка на дверях: «Пошёл к Розе подтянуть инвалидную коляску» или «Шимеон опять потерял ключи. Пошёл к нему вставить но- вый замок». Отец, заслуживший славу доброго умельца, ни- кому не отказывал в помощи и ни с кого не брал денег. Были случаи, когда ему приносили незнакомый прибор, изрядно провозившись с которым, он понимал, что починить не смо- жет. Тогда он уезжал на другой конец города, где его никто не знал, находил мастерскую и ремонтировал за свой счёт… — Удивительно! — Ага! Сами понимаете, друзья родителей становятся ва- шими тётями и дядями. В этом плане я непомерно разбога- тел… После ухода отца первой позвонила тётя София. У неё перекосилась форточка — ни захлопнуть, ни распахнуть. Поехал вечером, после работы подстрогал, прикрутил угол- ки. «Теперь отведаешь моего горячего Эпикура, — потянула меня тётя София на кухню. Там, ошеломляя имбирно-корич- но-шафрановым ароматом, дымились две глубокие чашки овощного супа. Ел и слушал эмоциональный рассказ о ре- цептах самого Эпикура и о том моменте, когда по его совету человечество впервые стало есть суп ложкой. — Какой насыщенный ужин! — Ага! Через день позвонила тётя Аллиана. Её тонометр сломался. Поехал чинить. Заодно настроил телевизор, за- менил высохший уплотнитель на дверях, вкрутил лампочки в люстре. «Без моего каре-каре не отпущу!» − заявила тётя Аллиана. Она приготовила «самый вкусный на свете филип- пинский суп» и сопровождала его древней легендой о стране Лемурии и её прекрасных жителях — филиппинцах…

148 Понедельник 12 — Интересная у вас жизнь! — Ага! Звонили часто. Пять этажей всё-таки! Чтобы не запутаться, записывал в календарике: «...в среду ужинаю с тётей Изабеллой (починить кран), в субботу обедаю с дя- дей Шимеоном (опять потерял ключи)». Так пролетело года три. Стал я замечать, что все мои подшефные как-то быстро дряхлеют. «Ноги не держат, — жалуется тётя София, — не могу стоять у плиты!» «У меня, — кряхтит тётя Аллиана, — па- мять куда-то пропала. Сварила бы суп, как его… да не помню, что туда класть надо». И по-прежнему звонят, просят нала- дить то одно, то другое. Вот и захаживаю я сюда по пути в «Ноев ковчег». Пришёл мой черёд потчевать хлебосольных клиентов… Он провёл пальцем по ракетке: — Люблю смотреть теннисные баталии! — Кстати, — обрадовался я возможности хоть как-то по- благодарить незнакомца за добрую историю, а больше за ши- роту его души, — приглашаю вас на наше личное первенство в четверг в здании клуба! Он вытащил записную книжку: — Четверг… четверг. Нет, не могу. В этот четверг у меня ужин с тётей Розой!

Авторы ЛитО «Понедельник», Россия Сергей Мордашов, Москва Приветствую Вас, первые мои читатели! Я долго не мог найти издательство, чтобы опубли- ковать эту повесть. И очень благодарен Юлии Аники- ной, которая познакомила меня с Международным аль- манахом «Понедельник». С юных лет я боялся летать и не понимал, как ре- вущая неукротимая машина, рассекающая воздух, не падает на землю. Мне было страшно, но я осознавал, что надо как-то бороться со своей аэрофобией. Тогда я увлёкся авиацией, что, в свою очередь, послужило сти- мулом для написания этой повести. Надеюсь, она поможет людям понять и полюбить небесный транспорт. Пристегните ремни. Сейчас мы готовимся к взлёту...