Это было недавно... Это было давно...

Михаил Блехман Это было нЭетдаовнбыо.л..о давно... Тель-Авив 2021

Михаил Блехман ЭТО БЫЛО НЕДАВНО... ЭТО БЫЛО ДАВНО... Дизайн обложки Мария Блувштейн Компьютерная верстка Шпац Анна Израиль, 2021 – 148 с. ISBN 978-965-561-227-1 © Михаил Блехман , 2021 © Все права сохраняются за автором. Данная книга или любая ее часть не может быть воспроизведена в какой� -либо форме без письменного разрешения автора. © Издательство Beit Nelly Media, 2021.

Воспоминания Часть 1 1937–1946 гг.



Я хотел бы рассказать о себе, но так что бы читаю- щий увидел бы немножко тот мир через мирок ребёнка, а также предметы быта которые уже ушли в музеи. Мир поколения второй мировой войны. Если вы начали читать и вам стало скучно — это не ваша книга, оставьте её в автобусе. Я родился в Москве. Став москвичом от рождения и гражданином СССР как считалось на всю жизнь. В апреле 1973 г. я с женой и детьми гуляли возле зам- ка Шенау около Вены, где был сборный пункт Сохнута. Мой сын, ему было 4 года, бежал впереди и кричал: «Мы советские люди!». Да, мы были советскими гражданами. Гражданами огромного государства — империи. Государство, раз- меры которого менялись, но всегда оставались огром- ными. Сократились во время революции 1917 года. От России отошли Финляндия и Польша, а также часть Белоруссии и Украины. Но увеличились в 1939–1940 гг., когда Советский Союз присоединил небольшую часть Финляндии, а также значительно увеличил террито- рии Белоруссии и Украины за счет Польши. От Румынии отрезали полоску вдоль реки Дуная и присоединили её к Молдавии. 5

В 1990–1991 во время перестройки Советский Союз перестал существовать. От России отделились Украина, Белоруссия и вся Прибалтика, Молдавия и республики Кавказа и Сред- ней Азии. Огромные территории и десятки миллионов человек... Эта империя просуществовала только 73 года! Не- сравнимо мало по сравнению с Римской или Турецкой.

МОИ РОДИТЕЛИ Мои родители родились и выросли на Украине. Стоит напомнить, что до революции евреи прожи- вали в границах черты оседлости, которая включала запад Украины, Белоруссии и Польшу. В основном в местечке (городок). Еврей� ское населе- ние в них доходило до 40%, но были и с 100% еврей� - ским населением. Разговорный� язык — идиш. Еврей� ские семьи были многодетными, от пяти до 10–11 детей� . Накормить такую семью совсем не про- сто. Мой� дедушка с маминой� стороны был старшим сыном и унаследовал мясную лавку. Он покупал коро- ву, резал, разделывал и продавал мясо. Я помню, как удивлялись продавцы мясного отдела в Москве, когда мама просила кусок из определё�нной� части туши и сама указывала на него, выбирая из ле- жащих под стеклом на витрине (тогда ещё� было мясо в магазинах). В местечках соблюдали субботу, кушали только ко- шерное и по праздникам все ходили в синагогу. Дедушку также приглашали местные крестьяне на за- бой� скота и расплачивались мясом свежезабитой� коро- вы. Такая работа требовала недюжую силу. Моя мама, а не её� братья, унаследовала эту силу. Она рассказывала, что в 16 лет свободно забрасывала на подводу пудовые мешки с мукой� . Но вместе с тем она была просто красавица. Волосы медного цвета, кожа белая, глаза серые и коса до по- 7

Это было недавно, это было давно... яса. Её� сила не проявлялась в выступающих мышцах, линии рук мягкие плавно скруглё�нные. Мой� отец вырос в семье ремесленников. Из поколе- ния в поколение переходила профессия кузница. В те годы весь транспорт был конный� . Кузнец подковывал лошадей� , изготовлял и устанавливал бандажи на де- ревянные колё�са подвод и бричек, а также изготовлял всякие металлические предметы для хозяй� ства. В детстве отец ходил в хедер, где изучали иврит и идиш. В хедере учились только мальчики. Для обуче- ния девочек приглашали учителей� домой� , но боль- шинство не могли себе это позволить. Волна иммиграции в Америку докатилась до местеч- ка, и мой� дедушка со стороны отца поехал один посмо- треть. Бабушка осталась с четырьмя детьми. К тому времени у них было две коровы, и семья питалась в основном творогом, сметаной� и другими молочными продуктами. Я думаю, что родственники помогали. Дедушка вернулся недовольный� : евреи в Америке не соблюдают шабат, едут в субботу в синагогу на ма- шине, и он туда не поедет. Сё�стры дедушки с маминой� стороны со своими семь- ями собрались уезжать и звали его, но он сказал, что не может оставить лавку отца. Через несколько лет свершилась революция. На лавочку наложили такие налоги, что её� пришлось закрыть. Сестры уже из Америки продолжали звать его, пред- лагая купить билет, обеспечить grin card, а также на- нять проводника, который� переведё�т их через грани- цу и посадит на пароход. Он не решился. 8

Михаил Блехман Еврей� ская молодё�жь не осталась в стороне от рево- люционных бурлений� . Мой� отец вошё�л в кружок Бун- да. Собирались тай� но в поле. Брат мамы вступил в комсомол. Потом его направи- ли в школу при ЧК-ОГПУ — НКВД, и в дальней� шем он начал служить в ЧК. В начале 30-х годов начал рабо- тать в Москве, получил квартиру и забрал своих роди- телей� в Москву. Мои родители поженились где-то в 1930–1932 году. Папу послали учиться в г. Харьков на рабфак при пе- дагогическом институте для подготовки директоров школ. Я думаю, что до этого папа вступил в комсомол, так как на РАБФАК посылали только по комсомоль- ской� путё�вке. Педагогика папе не понравилась, и он захотел пере- й� ти на другой� факультет. Как это сделать? Приятели подсказали: «А ты прогуляй� !». Прогулял — отчислили. Как говориться: «Всё� что ни делается — всё� к луч- шему». Закончил бы он учё�бу. Получил бы назначение на Украину. Не знаю, как бы он вё�л школу, не учась в русской� или украинской� школе и что было бы с нами с началом вой� ны. После отчисления папа и мама пере- ехали в Москву к маминому брату, который� работал в ОГПУ, и у которого уже жили мамины родители. 9

ДОВОЕННЫЕ ГОДЫ Папа пошё�л работать токарем на Московский� элек- трозавод АТЭ-1. Недаром он не хотел учиться педаго- гике — призванием отца была техника. Он успешно освоил свою работу, предлагал и вносил рацпредложе- ния, начал продвигаться, получил должность бригади- ра-наладчика и высокий� разряд. Я родился в 1937 году и был вторым ребё�нком. Ещё� до моего рождения мама пошла работать. Папа устро- ил её� на тот же завод. Как большинство предприятий� в Советском Союзе, электрозавод, кроме ламп, выпу- скал продукцию для военных нужд. Здесь выпускали электрооборудование для самолё�тов. Мама работала намотчицей� роторов. Через 30 лет, когда Хрущев решил, что рабочая мо- лодежь получит льготы при поступлении в институт, мой� младший� брат перешел в вечернюю школу и на- чал работать на этом же заводе и на том же участке, где раньше работал отец. Мои родители начинали почти с нуля. Мама полу- чила в приданое от своих родителей� пуховые подуш- ки и одеяла, которые изготовлялись дома (в местечке на Украине). Шили пододеяльник или наволочку и на- бивали куриным пухом, предварительно очищенным и проветренным. Эти пуховики были очень мягкими и тё�плыми. Они переходили по наследству от мамы к дочке. Поскольку в нашей� семье были только мальчи- ки (трое), то я получил такой� набор, когда женился. 10

Михаил Блехман Когда родился я и закончился мамин декретный� от- пуск, папа решил, что маме надо уй� ти с работы и зани- маться детьми. Старший� брат рос под присмотром ба- бушки, у которой� не было сил заниматься ребё�нком. Он рос худеньким и маленьким, но, насколько я помню, не болел и в 14-15 лет стал быстро расти. Мама ушла с работы. На её� плечах оказались, кроме своей� семьи (четверо), еще и мамины родители, при- чё�м к этому времени её� маму разбил паралич, и за ней� нужен был постоянный� уход. Мама рассказывала, что варила мне три раза в день кастрюльку манной� каши, и я ее съедал. Говорят, я был пухленький� и беленький� , и меня называли «лемешке» (пирожок). Я был очень спокой� ным ребё�нком. Покор- мив, мама сажала меня на коврик на полу, давала игруш- ки, и я игрался, никому не мешая. Когда подрос и начал говорить, я получил прозвище «Режь и мажь». Это был мой� краткий� ответ на вопрос в гостях: «Мишенька, что ты будешь есть?», то есть режь хлеб, мажь масло и по- сыпай� сахаром. Это уже добавляла мама. Я своё� сказал. Любовь к хлебу осталась у меня на всю жизнь. Я могу есть хлеб с мороженым, арбузом, макаронами и т. д. В 1941 году в эвакуации мы оказались в башкирской� де- ревне. Деревня была далеко от фронта, вой� на только началась, и здесь ещё� было всё� — картошка, мука, мо- локо и т. д, но не было хлеба. Хлеб привозили из дру- гой� деревни или рай� онного центра, где была пекарня. И я целый� день стоял за углом избы и ныл: «Хочу хлеба! Хочу хлеба!» В 1937–1938 годах в магазинах появились вещи, которых не было раньше и их можно было купить. 11

Это было недавно, это было давно... Поскольку мама не работала, она вела домашнее хозяй� ство экономно, но в тоже время кормила нас очень питательно и вкусно. Благодаря это- му родители смогли откладывать на по- купки самых необ- ходимых вещей� для дома. Лишних денег не было. Каждая ко- пей� ка была на счету, Электрозавод в Москве поэтому, например, для постельного белья покупали материю (льняную ткань), которая продавалась на метры и была дешевле готовых изделий� . Тоже относилось и к одежде. Поку- пали отрезы тканей� на костюмы и пальто. Всё� это вы- пускалось на мануфактурных фабриках, построенных до революции 1917 года русскими купцами с помощью англий� ских специалистов и на англий� ском оборудова- нии. Качество тканей� было отличным, и они носились очень долго. В 1957–1960 гг. я ещё� носил пальто, по- шитое до-вой� ны, перешитое после вой� ны для брата и перешедшее ко мне, когда ему пошили новое. В после- военные годы пальто (макинтош) и костюмы шили в ателье по индивидуальному заказу. Родители заказы- вали для нас, а для себя оставляли «на потом», кото- рое так и не наступило. 12

Михаил Блехман В годы вой� ны вся промышленность работала на во- енные нужды. Мануфактурные фабрики выпускали ткани для шинелей� , гимнастё�рок и прочее... Для граж- данского населения шили телогрей� ки и ватные брю- ки. Это была, в принципе, рабочая одежда, но за неи- мением других вариантов она носилась во все случаях. Телогрейка (ватник) — это куртка, сшитая на вате с тканевой подкладкой и наружной стороной и стро- чечной прошивкой по вертикали каждые 10-15 см. В зимнее время к телогрейке добавлялись ватные брюки, шапка-ушанка (тоже ватная, обшитая материей) и валенки, если могли достать (или валенки с галошами). Молодые женщины и девушки шили, но, в основ- ном, перешивали из вещей� мамы, бабушки или стар- шей� сестры. Младшие сё� стры с нетерпением ждали, когда подрастут старшие и их красивые вещи перей� - дут к ним. У моих родителей� была настольная ручная швей� ная машинка фирмы Zinger, и мама ещё� до вой� ны начала шить на ней� . Ткани, которые покупались, складыва- лись, посыпались нафталином и хранились до лучших времё� н. Единственной� вещью, которая не относилась к пред- метам первой� необходимости, был патефон с пластин- ками на русском и идише. Патефон был выпущен… Ко- ломенским паровозостроительным заводом. Почему? Потому что патефон — это ширпотреб, продукция для широкого потребления, для личного пользования, а это стояло на втором месте. На первом месте в СССР всегда находилось производство станков, паровозов, автомобилей� , вооружения и т. д. Но вилки, ложки, ско- 13

Это было недавно, это было давно... вородки, мясорубки тоже были нужны и их поручали выпускать тем же заводам. Для этой� цели на крупных машиностроительных заводах были организованы цеха ширпотреба. Тогда не было телевизоров. Ламповые радиоприё�м- ники были, но в очень небольшом количестве. В круп- ных городах в каждой� квартире и комнате устанав- ливалась радиоточка, которая была включена в сеть (розетку) и практически не отключалась. В 6 часов утра звучал гимн Советского Союза, и после него на- чиналась утренняя зарядка под звуки пианино и т. д. В 12 часов ночи передачи заканчивались также под зву- ки гимна. А на улицах на телеграфных (телефонных) столбах устанавливались огромные рупора (спарен- ные или счетверё�нные), которые гремели целый� день. Но вернё�мся к довоенным годам и к нашей� семье. Я был вторым ребё�нком. Мой� брат старше меня на три года. В августе 1941 года фронт приблизился к Москве, и начали эвакуировать женщин с маленькими детьми. Нас отправили в Башкирию. Об этом периоде, кроме рё�ва с требованием дать мне хлеба, я ничего не пом- ню. Моему брату исполнилось 7 лет, и мама пошла за- писывать его в школу. Мама сказала, что он уже умеет читать и считать. Дали ему букварь — брат прочитал. Дали пример по арифметике — сделал. Его определи сразу во второй� класс. Когда мы ещё� жили в Москве, рыжая соседская дев- чонка с голубыми глазами (по словам брата) собирала малышей� и играла с ними в школу. Она раздавала им те- тради и обучала читать и писать. Я не знаю научились ли другие дети, но он научился. Стены в его комнате 14

Михаил Блехман были оклеены газетами, и он, лежа в своей� кроватке, читал: «Вышинский� сказал... Обвиняемый� ответил...». В праздники 1 мая и 7 ноября все газеты обязатель- но помещали на первой� странице большой� снимок Ста- лина, Молотова и других членов ЦК партии, стоящих на трибуне мавзолея Ленина... Моего дядю Яшу (это мамин брат) забавляло и поражало, как маленький� хрупкий� племянник безошибочно называет их имена. ЭВАКУАЦИЯ После нашего отъезда положение на фронте про- должало ухудшаться. Немецкая армия подходила к Мо- скве. Производство электрооборудования для самоле- тов вывезли в Саратов. Папа написал маме письмо, в котором велел собрать- ся и ехать к нему, указал адрес. Это было в октябре. Зима была ранняя со снегом и морозом. Я помню, как мама укутала нас до самых глаз. Нас усадили в сани, и мы покатили. Где-то нас вывезли к Волге и посадили на пароход. В г. Куй� бышев (Самара) нас высадили с парохода. На пароход погрузили солдат, а гражданских перевели на баржу, но на барже не хва- тило мест, и мы на неё� не попали. Мама начала искать, как попасть на баржу. Дальше я помню: высокий� воен- ный� стоит одной� ногой� на причале, а другой� на ограж- дении пришвартованной� баржи. Поздний� вечер. Баржу слегка покачивает, но военный� стоит и передаё�т нас маме, которая одна прошла на баржу (всех нас не пу- 15

стили бы) и теперь принимает нас, а потом вещи. Ког- да он опускает меня, я смотрю вверх и вижу высокие ноги в блестящих хромовых сапогах и полы шинели. Я вижу тё�мное небо и лучи прожекторов. Как я понимаю, таким же образом была переправлена на баржу и вто- рая семья, которая тоже ехала в Саратов. Только таким способом в ночное время мы смогли попасть на баржу. Сесть на поезд тоже не было никакой� возможности. Шло великое переселение. Позже я видел хронику бег- ства французов от немцев. Думаю, бежали тысячи или десятки тысяч. В России равноценный� поток шё�л из каждой� области. Сотни людей� с маленькими детьми, чемоданами и тюками занимали все залы вокзала. На скамей� ках мест, конечно, не было, сидели и ле- жали на полу. Шум, крики, детский� плач. Тяжё�лый� , смрадный� воздух и запах карболки из туалетов. Половина страны снялась с мест и пыталась куда-то переехать. Через некоторое время пароход взял нас на буксир и двинулся на Саратов и Сталинград. Как я сказал, зима 1941-го была ранняя и суровая. Это очень почувство- вали немецкие солдаты под Москвой� . По реке поплыли отдельные льдины. Волга стала замерзать. Пароходу нужно было успеть разгрузить солдат в Сталинграде. На подходе к Саратову баржу с гражданскими отцепи- ли и поставили на якорь, а пароход с военными ушё�л. По-видимому, из Саратова должен был прий� ти бук- сир за нами. Наступила ночь. На барже женщины с деть- ми, мороз, ветер, холод. Волга вот-вот замё�рзнет, и в отчаянии женщины начали бить в колокол — сигнал бедствия. 16

Михаил Блехман Через некоторое время пришё�л пожарный� катер. Наутро прислали буксир и баржу отбуксировали в порт. Мы в Cаратове на ближай� шие пять лет. Город ещё� жил довоенной� жизнью. Ходили трамваи. Работали пекарни, а в магазинах продавали белый� хлеб. В трамвай� вошла женщина, а в сетчатой� сум- ке-авоське у неё� лежал белый� саратовский� калач. Че- тыре пары голодных детских глазё�нок уставились на этот хлеб. Женщина всё� поняла — отломила каждому по куску. Всё� это рассказала мама, когда мы выросли. Я не помню вкуса саратовского калача ни тогда, ни во все годы жизни в Саратове, потому что его уже не было. Трамвай� привё�з нас по адресу, который� сообщил отец: Третья дачная, пригород Саратова. Здесь были построены цеха завода, вывезенного из Москвы, и ра- бочий� посё�лок. Дома не успели достроить. Папе дали комнату в двухкомнатной� квартире. Нас в этой� комна- те должно было быть пять человек — папа, мама, двое детей� и дедушка, который� приехал с папой� . Бабушка умерла в Москве. В соседней� комнате жила еврей� ская семья из четы- рё�х человек: родители и два сына, наши ровесники. Мама- парторг завода, папа рабочий� , освобождё�нный� от службы в армии по болезни. Люди вселялись в недостроенной� дом — не было полов. Лестница не закончена и т. д. Строители ушли на вой� ну. Не дождавшись нас и не зная, что случилось, папа уехал за нами. Легко сказать... 17

Это было недавно, это было давно... Нужно было получить отпуск... Отпуск в военное время, когда большинство мужчин призваны в армию, а на их место пришли женщины и молодежь до 17 лет, их надо было учить и помогать у станка. Я представляю, в каком состоянии был отец и на- сколько его ценили и уважали, если пошли навстречу. Папа сумел доехать до деревни, где мы жили и не за- стал нас. Нужно было возвращаться. Он пытался сесть на поезд, но... К тому времени положение с транспортом стало ещё� хуже. Волга замё�рзла, а весь железнодорожный� транспорт работал для армии. Билеты в кассах не про- давались. На военных поездах устанавливалась воору- жё�нная охрана, которая просто не подпускала людей� к вагонам и открытым платформам, на которых везли во- енную технику: пушки, автомобили, боеприпасы. Но нужно было вернуться в срок. В это время вышел указ о наказании за опоздание на работу (тюремный� срок) и прогул (расстрел). И папа сел на открытую платформу. Риск был смер- тельный� — быть застреленным часовым или замё� рз- нуть при минус 20-25º и ветре движущегося состава. Через 25 лет мне пришлось зимой� выехать на Урал. Я сошё�л с поезда из тё�плого вагона одетый� в рубашку, свитер, пиджак и сверху пальто на ватной� подкладке. Как только я сошё�л с последней� ступеньки, холодный� ветер при —25º снаружи пронзил меня. Холод прони- кал под одежду. Как папа остался жив, я не представляю. Военную технику на платформах обычно укрывали брезентом, и папа, наверно, прятался под брезентом от холода и от охраны. 18

Михаил Блехман Он вошё�л в дом, еле стоя на ногах. Когда мама увидела его, она остолбенела. Вместо молодого креп- кого здорового мужчины перед ней� стоял худой� , зарос- ший� , съё�живший� ся человек непонятного возраста. Но мама была крепким во всех отношениях челове- ком, она не заплакала, не опустила руки. Нагрела воды, налила в корыто, посадила в него папу, отмывала и отогревала его. Потом чай� , ещё� чай� , чистое бельё� и по- стель из пуховых перин, одеял и подушек. Началась наша повседневная жизнь военных лет. И началась она холодной� зимой� в недостроенном доме, без отопления, воды и туалета. Вода и туалеты на улице. Для отопления поставили металлическую печку, которая топилась дровами. Называлась она «буржуй� ка» — такие применялась в годы разрухи после революции. Печь стояла посреди комнаты, а трубу вывели в окно — в форточку. На общей� с соседями кухне стояла печь для готовки, сложенная из кир- пичей� , тоже на дровах. Для готовки использо- валась керосинка. Керо- синка —это бачок на четы- рех ножках. В специальное устрой� ство заправляли опу- щенный� в керосин фитиль. Керосин смачивал фитиль и подымался до его верхне- го края. Поджигали фитиль и ставили кастрюлю. При- митивно, но работало. До- ливай� керосин, подрезай� и подворачивай� фитиль. Керосинка 19

Это было недавно, это было давно... Нужны были дрова и керосин, а их, конечно, не было. Я думаю, что было распределение по талонам по месячным нормам. В 1946-м переехав в Москву, мы по- лучали зимой� раз в месяц 1 куб. метр распиленных на чурки дров и какое-то количество угля. Однажды прибежал домой� очень взволнованный� мой� старший� брат (ему было лет 7-8): «Мама, дрова!» Оказалось, днем раньше недалеко от нас сошё�л с рельс трамвай� . Он проехал по шпалам, и их пришлось сме- нить. Вот одну такую шпалу брат и нашё�л. Поскольку папа был на работе, а оставить шпалу нельзя — забе- рут другие, они с мамой� волокли её� несколько сот ме- тров до дома. Даже мама не смогла её� поднять. А потом папа с мамой� распиливали эту шпалу дву- ручной� пилой� . Пилу оставили рабочие, которые строи- ли дом, а их взяли в армию. Не лучше было и с продовольствием. По всей� стране ввели карточную систему. Были нор- мы выдачи хлеба, масла, сахара и т. д. Но даже если у вас были карточные талоны с теми мизерными коли- чествами продуктов, которые полагались на человека (нормы зависели от возраста и трудовой� занятости), это не значило, что вы их сможете выкупить. Не из-за денег. Зарплата и цены на продукты в магазинах не изменились. Просто мог прой� ти месяц, а определё�н- ного продукта в магазине не будет или он будет, но вас в это время не будет в магазине. — Миша, — говорила мама, — пой� ди посмотри, что есть в магазине! Ну что есть? Да что-то желтое. Пшено. Может, пшено или просо, или манная крупа. Мне было 7 лет. На рынке 20

Михаил Блехман буханка хлеба стоила половину месячного заработка рабочего на заводе. Не хватало элементарных вещей� : спичек (растопить печь, закурить), соли, мыла, табака и т. д. В 1973-м мы были уже в Израиле и жили в Кармие- ле, когда началась вой� на Судного дня. Израильтяне с удивлением смотрели на «олим» (вновь прибывших из России), которые выстроились в очереди в магазине, покупая спички, мыло и соль (синдром долгих воен- ных лет). Началось полуголодное существование. Люди начали выносить на рынок и продавать вещи, привезё�нные с собой� . Когда все продают, то цены пада- ют. Но на продукты питания цены на рынке не падали. Очень часто по вечерам стук в дверь — женщина просит подаяние. Что могли дать люди, у которых у са- мих ничего не было? Один раз мама открывает — сто- ит мальчик, просит хоть что-нибудь. Мама уже хотела закрыть дверь, как вдруг он распахивает пальто, а под пальто ничего нет, мальчишка голый� , и это зимой� . Тут мама не выдержала и дала ему деньги. Когда папа эвакуировался, завод давал вагон-те- плушку на две семьи. Папа привез с собой� всё� своё� имущество, включая тазы для стирки, металличе- скую ванночку, кастрюли и сковородки. У нас были подушки, одеяла и всё� постельное бельё� . Я не пред- ставляю, как обустраивались люди, которые бежали с парой� чемоданов. Мою будущую жену со старшей� сестрой� вывезла её� мама из окружё�нной� Одессы. Они бежали с двумя че- моданами. Её� отец достал для них билет на послед- 21

Это было недавно, это было давно... ний� уходящий� корабль, а сам вернулся в свою часть. Он там и погиб. Так вот, они бежали с двумя чемоданами и все воен- ные годы не имели постельного белья. ПАТЕФОН В поисках вещей� на продажу родители останови- лись на патефоне. Сегодня не все знают, что это такое. Запись и воспроизведение звука началось с фоно- графа, затем был граммофон, а после появился пате- фон как усовершенствованный� граммофон. Все они имели механический� привод. Для нас, детей� , это было всё� вместе, что есть у со- временных детей� : теле- визор, смартфон, игровая приставка и компьютер. Мы ставили его на та- буретку посреди комнаты, открывали красную крыш- ку, на красное бархатное покрытие диска клали чё�рную пластинку с зелё�- ной� наклей� кой� , включа- ли вращение пластинки и опускали никелированную мембрану. Какая красота! Никелированные детали блестели на фоне красной� Механический патефон 22

обивки патефона, а на внутренней� стенке крышки сере- бряная надпись: «Коломенский� паровозостроительный� завод» и эмблема в виде мчащегося паровоза. Пластинки были на 72 оборота в минуту и заканчива- лись быстро. С помощью специальной� , тоже хромированной� руч- ки заводилась пружина вращения диска и проигрыва- лась обратная сторона пластинки. Одного завода хватало на пластинку. Иногда меня- лась металлическая игла мембраны. Замечательный� артист Эфро считал замечательные стихи не менее за- мечательной� Агнии Барто. С пластинок на идише в холодном и голодном доме звучали «фрей� лекс» и «Ицик от шой� н хосэни гиат», Ицик уже, наконец-то, женился, ничего, что невеста немножко кривая и... Но Ицик уже женился. Все смея- лись, ведь моего брата тоже звали Исаак (Изя-Ицхак). Ему было 8-10 лет, и он смеялся вместе с нами. Как мы могли расстаться с этой� вещью? Мы подняли такой� вой� , что папа с мамой� отступили, и патефон остался в нашем распоряжении до конца вой� ны. ОБМЕН Продуктов, получаемых по карточкам, было совер- шенно недостаточно, и не всегда они доходили до поку- пателей� . Продавали на рынке вещи за копей� ки — в го- роде было полно эвакуированных, и все шли на рынок что-то продавать. 23

Это было недавно, это было давно... Кто-то подсказал: менять. Собирались три здоровые и крепкие женщины и ехали в окрестные деревни менять вещи на продукты (картошку, масло, сыр, творог, муку). Одной� ехать опасно, больше трё�х не всегда возьмут на попутную машину или телегу. Они собирали всё�, что могли, и отправлялись в дорогу. Со временем узнавали, что нужно в деревне. Начинали эти поездки зимой� . За- кутанные в платки, одетые во всё�, что греет, они стоя- ли на ветру на дороге. Движение было редкое, так как большинство автомобилей� забрали на нужды армии. Останавливался автомобиль: «Ну что, бабки?» А бабкам по 30 лет, но они так укутаны, что не понять. Тут на свет появляется четвертинка (водка в 250-граммовой� бу- тылке). Водитель доволен:«Залезай� те в кузов!» В деревне ходили из дома в дом вечером, просились переночевать — пускали. Не всегда в одной� деревне заканчивали весь обмен и в следующую шли, в основ- ном, пешком и нагруженные. Это были деревни немецких колонистов, которые с разрешения царя селились на государственной� зем- ле. В России было два рай� она поселенцев: на юге око- ло Одессы и в Поволжье — к востоку, северу и югу от Саратова. Начало этим поселениям положено ещё� в 1764 -1768 гг. Это были крепкие зажиточные посе- ления. В 1922-м на основе этих поселений� в пределах РСФСР между Саратовом и Сталинградом была обра- зована автономная республика немцев Поволжья, в которой� немцев было 60% (около 400,000 человек). В августе1941-го всех немцев выселили в Казахстан и Сибирь, а на их место поселили беженцев с Украины. В покинутых хозяй� ствах было всё�: картофель, мука, 24

сыры и прочее, но, чтобы что-нибудь получить, нужно было уговорить новых хозяев на обмен. Как перенести максимум? Делали два узла, связы- вали их и перебрасывали один на грудь, другой� на спину, а в руках две сумки. Такое хождение занимало несколько дней� . Часть привезё�нных продуктов оста- валась дома, а часть продавалась на рынке. На выру- ченные деньги покупались с учё�том спроса в деревне другие вещи для следующей� поездки. Продажа на рынке по ценам выше государственных считалась спекуляцией� и, как говорится, каралась по закону. Эти поездки улучшали наше положение, но не решали проблемы питания. Привезенные продукты заканчивались. Мама начи- нала жарить картошку без масла. Вам приходилось ви- деть, как белая картошка становится синей� ?! Папа на оборонном заводе работал по 12 часов в день. Когда мама уезжала, некому было ходить в мага- зин и готовить. Я запомнил на всю жизнь один случай� : папа приходит с работы, я жду его и прошу кушать. И он начинает жарить тыкву. Нет масла — жарит на воде, нет соли, нет сахара. Я не могу перенести запах этого варева, зарываюсь с головой� под подушку, но и здесь он достаё�т меня. В другой� раз, когда мама уехала, папа взял меня в столовую на заводе и дал мне тарелку супа. Что-то жидкое и несколько крупинок плавало в нё�м. Я был слишком мал, чтобы понять, что он отдал мне свою тарелку супа. Шла борьба за выживание. С нами жил дедушка, ма- мин папа, крепкий� и не очень старый� . Чтобы как-то жить, он покупал пачки спичек и папирос и продавал их поштучно. 25

Это было недавно, это было давно... В следующие годы завод выделил своим рабочим участки земли под огороды. Там мы сажали картошку и тыкву. Собирали несколько мешков. Это было большое подспорье в решении продовольственной� проблемы. Производственные предприятия организовали свои подсобные хозяй� ства, где выращивали капусту, картошку и другие овощи, а также разводили свиней� . Всё� это должно было идти для рабочей� столовой� . Не- смотря на тяжелей� шие условия, я не помню, чтобы мы, дети, болели. Но свинку — опухоль лимфоидной� железы — мне не забыть никогда. На шее образовалась опухоль, которая быстро увеличивалась, и мне стало трудно дышать. В один из вечеров или ночью я стал задыхаться. Трам- ваи уже не ходили, зима, темно и холодно. Мама с па- пой� закутали меня во все одежки и повезли на санках несколько километров в городскую больницу. Здесь меня раздели, принесли таз и держали крепко. Я орал и визжал, как поросё�нок. Врач сделал надрез, и гной� полился в таз. Мне сразу стало легче. Ранку забинто- вали, и меня повезли обратно. Я пишу и щупаю шрам. КОЗЫ Где-то на третий� или четвё�ртый� год вой� ны мама ку- пила двух коз, чтобы у нас было своё� молоко. Сначала одну, но она почему-то не хотела давать молока. Пока решали, что делать — продать или зарезать на мясо, она разрешилась козлё�нком и начала давать молоко. 26

Михаил Блехман Дело в том, что мы жили за окраиной� города, где до вой� ны были дачные посё�лки 1-й� , 2-й� и т. д. А недале- ко от нашего дома проходила дорога, думаю, Москов- ский� тракт. Посё�лки с городом связывала трамвай� ная линия, которая проходила по насыпи напротив нашего дома, а за ней� дорога. По ту сторону трамвай� ной� линии и дороги не было построек — открытое пространство до горизонта. Летом каждое утро мимо нас проходило стадо, в ко- тором были вместе коровы и козы. Стадо приходило со стороны города, думаю, что на окраине города люди жили в собственных домах и держали коров. Вечером со стороны большого красного солнца в облаке пыли появлялось стадо. Впереди шё�л маль- чик-подпасок, вокруг бегала собака, а замыкал па- стух с сумкой� на плече, в руке у него был кнут сочень длинной� плетью. Коровы брели медленно и с достоин- ством, а с боков и сзади, а иногда внутри между коров шли козы. Пастух взмахивал кнутом, плеть извиваясь в возду- хе, падала на землю и раздавался мощный� хлопок-вы- стрел. Коровы начинали бег трусцой� , а за ними и козы, но очень быстро все возвращались к неспешному шагу. Мама посылала нас с братом привести коз. Коза Зой� - ка — белая, с рогами и бородой� , была спокой� ной� и по- слушной� , а вторая — Тамарка, чё�рная, тоже с рогами и бородой� , как говорят украинцы — злыдень, и рога у неё� были совсем не для красоты. Чтобы привести козу домой� , нужно было, во-пер- вых, опознать козу, для этого мама привязала им на шею цветные ленты, во-вторых, отогнать в сторону, а если она шла внутри стада, вывести оттуда. Вот это уже 27

Это было недавно, это было давно... было страшно — стадо двигалось, коровы возвыша- лись надо мной� и ещё� с рогами. Мы бежали вдоль ста- да и звали наших коз по именам, но мы были не одни. Часто козы отзывались и отходили от стада, либо мы за рога оттаскивали их. Однажды, когда я сам встречал коз, эта ведьма Та- марка не вышла из стада. Я вернулся с одной� козой� , и мы с мамой� побежали искать вторую, и как ни стран- но, нашли. Следующий� этап после вывода со стада — перевести коз через трамвай� ные пути, а это значит подняться на насыпь и спуститься с неё� с другой� стороны. Насыпь казалась для меня высокой� , но мы, малышня, привык- ли к ней� . Это было местом наших игр. Козы упрямились, и нужно было, силой� схватив за рога и упё�ршись ногами в землю, попытаться их сдви- нуть с места, после чего они шли сами. Однажды Тамарка, стоя на насыпи, отказывалась спускаться. Я потянулся, чтобы схватить её� за рога, но не тут-то было — она пригнулась, опустила голову с ветвью рогов. Я очухался уже под насыпью. К счастью, всё� обошлось. НАШИ ИГРЫ Наш детский� мир сосредоточился с лицевой� стороны дома, доходили ограничивался насыпью трамвай� ных путей� . Здесь копались в песке: строили замки, лепили куличи. 28

Иногда совершались вылазки на свалку, которая была в овраге за заводом, где, если повезет,находил бракованную деталь, которая в моё�м воображении пре- вращалась в танк. Или шли кататься на трамвае. Под- нимались на площадку прицепного вагона и стояли на площадке, не входя в вагон. Однажды, когда пассажиры купили билеты и вошли в вагон, кондукторша стала выгонять нас, мы отступи- ли и спустились на ступеньку. Она продолжала гнать. Отступать было некуда — я испугался и прыгнул пря- мо с подножки. На моё� счастье, трамвай� только отошё�л от остановки и не успел набрать скорость, но главное, что здесь не было асфальта или камней� и, кажется, даже оказался слой� песка,так как потом я вытряхивал песок из волос. По-видимому, меня подбросило в воз- духе, и приземлился я на голову на то место, что на- зывается темечко. Я встал и побежал. Тогда обошлось запё�кшей� ся кровью, но это место я чувствовал потом еще долгие годы. Однажды мы нашли большую лужу смолы, но уже остывшей� , отломали по куску и начали лепить фигур- ки. Я не хотел расставаться с фигуркой� и, когда пошё�л спать, взял её� в кровать. Результаты были печальные: своим теплом я растопил смолу, и она склеила меня с подушкой� и одеялом. Мама очень ругалась и отмывала меня керосином. Дачные посё�лки, где мы жили с построй� кой� жилых домов для рабочих эвакуированных заводов, преврати- лись в жилой� рай� он со школой� , магазином, баней� , судом и газетным киоском. Однажды мы отправились к этому киоску собирать… линей� ки: приятель сообщил и пока- зал для тех, кто не верит, деревянную линей� ку, объяс- 29

Это было недавно, это было давно... нив, что нашё�л её� около киоска, и там есть ещё� много. Не обнаружив линеек, мы двинулись к зданию суда. Было жаркое лето. Зал суда представлял собой� про- стую комнату со столом, за которым сидели три жен- щины, а напротив стоял мужик в старой� распахнутой� шинели с бородой� , но не старый� . Мы устроились под открытым окном и услышали, как одна из женщин на- чала читать приговор: человек был задержан, когда пытался украсть картошку с поля в каком-то хозяй� - стве, и его приговаривают к трё�м годам заключения. Однажды, не знаю откуда, нам попали в руки куски жмыха. Тем, кто не сталкивался с этим в животновод- стве и главное не ел, объясняю: во-первых, это очень вкусно — вкус семечек в подсолнечном масле, ведь это то, что остаё�тся от семечек, когда под прессом из них отжимается масло. Продукт этот, а вернее отходы про- изводства подсолнечного масла, идё�т на корм скоту. Понятно? В жаркие летние дни мы ходили купаться. Помню большой� зелё�ный� массив, где летом было прохладно, и запущенный� пруд, деревья со сладкой� шелковицей� и дикие груши. Думаю, что до революции здесь была помещичья усадьба, а теперь разместилось подсобное хозяй� ство завода. Мой� брат говорит, где-то в этом рай� оне военнопленные немцы построили ста- дион «Крылья советов». А что мы делали зимой� ? Катались на санках с трамвай� ной� насыпи, но чаще сидели дома. Старший� брат играл в шахматы с сосед- ским мальчиком, а потоми я с его братом, моим ровес- ником. Иногда заводили патефон. Откуда-то появились довоенные, а может дореволю- 30

Михаил Блехман ционные на белой� плотной� бумаге календари в виде журнала-альбома. В них были специальные листы для вырезания воинов в кольчугах и отдельно щиты, сабли, копья, всадники и прочее. Вырезали отдельно воина и отдельно его снаряжение, оно надевалось на воина без клея или скрепок. Ко второму классу я на столько освоил это дело, что изготовлял целые армии из простой� бумаги-календарей� больше не было. По- сле наловчился делать танки, самолё�ты, автомобили также без клея или других скрепляющих элементов. Играя с ними в вой� ну, мы их уничтожали — рвали. Для изготовления новой� армии вырывали листы из роди- тельских книг приятелей� из соседних квартир. Помню книгу по теплотехнике. ШКОЛА Я становился старше и пошё�л в школу. У меня были портфель, тетрадь, пару учебников, ручка с металли- ческим пером номер 86 для школьников, ластики, про- мокательная бумага. И, конечно, чернильница-непро- ливай� ка, которая носилась в отдельном мешочке на длинном шнурке. Перо имело разрез на конце. Ручку макали в чер- нильницу и с лё�гким нажимом писали в тетради. При нажиме прорез пера расширялся, чернила стекали с него в прорезь пера — и получалась линия. Чтобы не ждать, когда чернила просохнут, использовалась про- мокашка. Не промокнё�шь — можешь нечаянно сма- 31

Это было недавно, это было давно... зать написанное, нажмё�шь сильнее на перо — слома- ешь его. Тряхнул ручкой� или обмакнул перо и не начал писать — чернила соберутся на кончике пера и жир- ной� кляксой� упадут на тетрадь. У меня в тетради было всё�: смазанные надписи, кляксы и протертые до дыр места там, где я пытался с помощью ластика (резинки) удалить пятно. В классе сидели за партами. Это такое сооружение из дерева на двоих, которое объединяло сидение и на- клонную подставку для письма, а верхняя часть узкая и прямая с жё�лобом для ручки и круглым углублением для чернильницы. Наклонная часть поднималась и от- крывала ящичек, куда клали учебники и тетради. Класс. Парты и чернильницы-непроливайки Учительница — выпускница 10-го класса предыду- щего года. Совсем девчонка, больше интересовалась мальчиками-старшеклассниками, чем успеваемостью учеников. Учился я плохо: одни трой� ки. 32

Михаил Блехман ОТЗВУКИ ВОЙНЫ А где-то шла тяжё�лая вой� на, и Сталинград был близ- ко. Я помню один случай� : поздним вечером завыла си- рена, вдалеке вспыхнули два прожектора, их прямые, чуть расширяющиеся лучи выхватили из темноты самолё�т, который� казался маленьким. Самолё�т мед- ленно продвигался вперё�д, потом он исчез за горой� , и вдруг над ней� показалось красно-желтое зарево. Нау- тро люди говорили, что немцы бомбили нефтепере- гонный� завод. Вой� на чувствовалась не только в недостатке продук- тов питания и других предметов быта, но и в минималь- ном количестве мужчин, которые оставались в тылу. В посё�лке была баня, которая открывалась раз или два раза в неделю в вечерние часы. Мама послала нас с папой� с наказом помыться как следует. В женское отделение стояла длинная очередь, а в мужское мы прошли свободно. Мужское отделение быстро опусте- ло, мы оставались последними и, когда уже заканчива- ли собираться, внутрь запустили женщин. Некоторые начали сразу раздеваться и бежать в зал захватить шай� ку — тазик для воды. В нашем доме только в двух семьях мужчины были с семьё�й� : мой� отец, который� получил бронь (освобо- ждение от призыва в армию) как необходимый� для производства и наш сосед, освобождё�нный� по состоя- нию здоровья. Произошли изменения в посё�лке: на пустыре за трамвай� ной� линией� построили лагерь военноплен- 33

Это было недавно, это было давно... ных. С возвышенности, где находилась школа, я видел бараки, сторожевые вышки, забор с колючей� проволо- кой� и волей� больную площадку. Каждое утро пленные строем в колонне под конво- ем маршировали на работу на построенный� танкоре- монтный� завод. Они шли в форме без знаков различия. Впереди колонны офицер в фуражке с высокой� тулией� и всегда в начищенных сапогах. Как-то весной� , когда я возвращался со школы, на- встречу мне попалась телега. На телеге из-под сол- датского серого одеяла торчали худые бледные ноги мё�ртвых жителей� лагеря. Некому и негде было их хо- ронить, и их просто сбрасывали в овраги в лесу. Летом всё� это обнажилось. Отремонтированные танки ревели, дымили синим дымом и корё�жили землю, на пустыре напротив наше- го дома шли испытания перед отправкой� на фронт. СВАДЬБА День Победы не помню. Но помню, как у нас поя- вился еврей� ский� парень, который� всю вой� ну прошё� л танкистом. Горел в танке, был контужен и демоби- лизован. Наша мама сразу забеспокоилась: парня надо женить, тем более, что была кандидатка. Де- вушка эвакуировалась с отцом из Полтавы и рабо- тала секретарё� м директора завода. Когда брат начал собирать марки, она приносила то, что удавалось снять с конвертов. 34

Михаил Блехман Сказано — сделано. Познакомили молодых. Свадьбу устроили у нас в комнате. Нас, детей� , уложили спать в углу комнаты. Взрослые, всего несколько человек, со- брались за небольшим столом. Жених рассказывал о вой� не, немножко выпили. Его развезло, и он заснул за столом. Его раздели и уложили в кровать, которую мои родители заранее предложили молодожё�нам на первую ночь, а сами куда-то ушли но- чевать. Невеста расплакалась. РОЖДЕНИЕ БРАТИКА За три дня до объявления Победы родился братик. Он весил четыре с половиной� килограмма — богатырь! В больнице предлагали назвать его Виктором в честь победы. Родители не согласились — не еврей� ское имя. Назвали Боря. 35



Воспоминания Часть 2 1946-1957 гг.



ВОЗВРАЩЕНИЕ Вой� на закончилась. Родители решили возвращаться в Москву. Папа уе- хал первым, чтобы разобраться с квартирой� , которую заняли во время вой� ны. Новые жильцы, конечно, не собирались отдавать её�. Квартиры были государствен- ными, и жильцы платили помесячно за её� техническое содержание и воду. Пришлось идти в суд. Суд решил отказать,так как в военные годы отец не платил квартплату, но вернуть мебель, которая оставалась в квартире. Папа стал ис- кать жильё� в частном секторе. Всё� это заняло несколько месяцев, и только в дека- бре мы выехали в Москву на пассажирском поезде в тё�- плом плацкартном вагоне. В Москву приехали ночью. Тускло горели немного- численные фонари, падал мелкий� снежок. На Казан- ском вокзале нас встретил папа. С чемоданами и вьюн- ками перин и подушек мы вышли на стоянку такси. На тротуаре под электрическим столбом выстроилась длинная очередь — машин нет. Напротив, около насы- пи железной� дороги, стоят несколько полуторок. По- луторка — грузовой� автомобиль грузоподъё�мностью в полторы тоны по типу «Форда» 30-х годов. 39

Это было недавно, это было давно... Папа держал на руках полугодовалого Борика и раз- говаривал с мамой� на идише. В разговоре часто мель- кало слово чемодан. К нам подошё�л человек и пред- ложил отвезти. «Куда? Сколько?» — договорились и стали грузиться. Командовал шофё�р. Папу с ребё�н- ком на руках он посадил в кабину — здесь теплее — и захлопнул дверцу снаружи. Сам поднял наши вещи и распределил их в кузове. Мама с нами села в кузов. Шофё�р стоит у правого борта и разговаривает с мамой� . И вдруг... И вдруг крик: «Ч-ч-емодан!» Замотанный� в шаль до глаз я с трудом поворачиваю голову и вижу: мой� старший� брат 13 лет спрыгнул че- рез левый� борт машины и бежит за человеком, унося- щим наш чемодан. Отец услышал этот крик и пытается вый� ти из машины, но с пассажирской� стороны кабины внутри нет ручки. Папа стал кричать, что водитель специально всё� под- строил, что он в сговоре с ворами, и грозился сей� час же вызвать милицию. Водитель испугался и открыл дверь снаружи. У папы на руках ребё�нок, он ничего не может сделать. А что же с чемоданом? Вор, услышав крики погоню, бросил его, возможно, в надежде,что он раскроется, и можно будет что-то схватить, но мама не пакует вещи просто так. Кроме замков чемодан был прочно перевязан двумя верё�вка- ми и не рассыпался. Вор убежал, и пока папа освободился, передав малы- ша маме, брат уже волок тяжё�лый� чемодан к машине. Мама уговорила папу не связываться с милицией� . Во- дитель был как шё�лковый� — он тоже не хотел встречи 40

Михаил Блехман с милицией� . Теперь мама села в кабину с малышом, а папа к нам в кузов. Я пытался рассмотреть, что же такое Москва, но была ночь, ветер подымал снежную крупу и, кроме пу- стой� дороги, освещё�нной� фонарями, ничего не было видно. В доме холодно. Папа пытается затопить печку, но она не хочет растапливаться, дым вместо того, чтобы уходить в трубу, возвращается в комнату. Приходится открывать дверь, чтобы выпустить дым, но при этом заходит холодный� воздух. Снять пальто невозможно. НАШ ДОМ Что же представляло собой� наше новое жильё�? По- сле того, как суд отказал в возврате квартиры, папа по- шё�л в частный� сектор. Основная масса жилья, все мно- гоквартирные дома и, конечно, здания учреждений� , находились в государственных руках. Но на окраине оставались рай� оны: Черкизово и Марьина роща. Они состояли из одноэтажных деревянных домов, постро- енных из бревен, думаю, ещё� в XVIII веке. Дома стояли внутри дворов, окружё�нных забором с воротами. Вла- дельцы этих домов продавали, в основном, отдельные комнаты внутри дома, а затем... У нас в доме, продав 3 из 4 комнат внутри, хозяин продал пожилой� еврей� ской� женщине с взрослой� доче- рью подвал. Да-да, подвал без единого окна... Во дворе был курятник, так он и его переделал в двухкомнатный� домишко. Входя в него, спускаешься 41

Это было недавно, это было давно... на две ступеньки: по-видимому, заглубили, чтобы уве- личить высоту помещения, но всё� ровно почти упира- ешься головой� в потолок. Эту хибарку хозяин продал тоже еврей� ской� семье: отец, мать, две дочки и сын, ко- торый� потерял руку на вой� не Наша семья была четвё�ртой� в этом дворе, и благода- ря Боярину, то есть хозяину дома, население Москвы увеличилось на 20 человек и росло дальше: девуш- ки вышли замуж, родились дети и т. д. В результате Черкизово и Марьина роща превратились в рай� оны с очень высоким процентом еврей� ского населения. Но в Москве был паспортный� режим — без пропи- ски ты не имел права проживать в городе. Каждый� хозяин дома вё�л книгу жильцов, которая периодиче- ски представлялась в милицию для проверки. А кро- ме того, был участковый� милиционер, который� загля- дывал для проверки, а также… «Мамаша, нету у тебя чего-нибудь закусить? Вот выпил, а закусить нечем!» Участковый� , молодой� лей� тенант, не грубил и, мне ка- жется, немного стеснялся. Даже о прибывшем временно нужно было сообщить в милицию. Купил жильё�, нужно прописаться — ищи ходы в милицию. Вариант первый� : най� ти человека, ко- торый� может дать взятку начальнику милиции. Вари- ант второй� : пой� ти самому, если знаешь, что он берё�т. Насколько я понял из разговоров родителей� , когда к нам приехала бабушка с папиной� племянницей� , папа сам пошё�л к начальнику милиции, а начальнице па- спортного стола подарил что-то. В Черкизово собрали деньги, купили дом и сделали синагогу. Наш сосед, который� поселился в хибаре,слу- 42

Михаил Блехман жил в этой� синагоге. И надо было видеть, как утром он шё� л в синагогу: борода аккуратно подстрижена,- щё� ки чисто выбриты. Белая рубашка с черным галс- туком, чё� рная шляпа, черный� костюм и чё� рное тон- кое пальто, чё� рные начищенные до блеска ботинки, и обязательно надушенный� . Всё� поглажено, починено. Ему тогда было лет 70, но выглядел не больше чем на 50. Подтянутый� , он с достоинством шё� л по улице. Ну, просто джентльмен! Хозяин нашего дома, щуплый� мужичок небольшого роста, после очередной� продажи совершал постоян- ные пробежки по маршруту дом—пивнушка. Дом стоял на горке. Хозяин спускался с горки, дохо- дил до главной� улицы, поворачивал за угол, проходил мимо продуктового магазина, и вот он у заветной� цели под названием пивнушка. «Ну, боярин, что слышно?» — спрашивал он нас при встрече. За это между собой� мы и называли его Боярином. Пивнушка — небольшое деревянное строение, сей� - час это напоминает мне англий� ский� паб XVIII века. Наверное, во всё�м мире подобные заведения похожи. Внутри несколько высоких круглых столов и всегда по- лутьма от дыма курящих и единственного небольшо- го окна. Но это никому не мешает — посетители видят только желаемый� напиток, а для продавцов это место отличного заработка, а вернее приработка. Но главное — здесь не холодно. Впоследствии пооткрывали пив- ные ларьки — палатки. Продавец находился в помеще- нии, а покупатель на улице. Зимой� , ещё� в утренних су- мерках, трясясь от холода, они ждали открытия, зажав в руке монеты. 43

Это было недавно, это было давно... В пивнушке продавали пиво, воблу и водку из-под полы. Водка, добавленная в пиво, давала ерш. Сто грамм водки на большую кружку пива, и человек — уже не человек. Пиво продавалось разливное. Его привозили в деревянных бочках. На месте открывали пробку, и вместо неё� вставлялась трубка, между про- чим, хромированная с краном. Пиво лилось в кружки. Большие пол-литровые по 22 копей� ки или маленькие по 10 копеек, а приработок — в карман. Как известно, пиво очень пенится, особенно из бочки. Вот на этой� пене жили продавцы, шоферы-перевозчики, кладов- щики на пивзаводе и, конечно, начальство по торговой� линии. Храбрые жили хорошо, покупая дома, дачи и новые автомобили, и иногда садились в тюрьму на переков- ку- перевоспитание. А осторожные старались не выде- ляться случай� но и ели своего цыплё�нка за закрытой� дверью. Цыплё�нок не значит, что пивом торговали евреи. Насколько я помню, это были крепкие физиче- ски русские женщины, проворно ворочавшие бочками, ящиками, и острые на язык — с полупьяной� публикой� мужского пола нужно было уметь обращаться. ЧЕРКИЗОВО До 1960 года главная улица Большая Черкизовская — от Преображенской� площади до Халтуриной� ули- цы — представляла собою бульвар, засаженный� липа- ми в два ряда и кустарником с деревянной� оградой� со 44

Михаил Блехман стороны проезжей� части, выложенной� булыжником и проходившей� с двух сторон бульвара. Трамвай� ные линии проходили с одной� стороны бульвара. Во время цветения пух разносился во все стороны, набиваясь в нос и уши. Только в конце 50-х годов бульвар был снесен, трамвай� ные пути проложе- ны посредине, и улица заасфальтирована. Черкизовский пруд. Церковь Мы жили на Азаковской� улице, ее сей� час не суще- ствует, почти напротив пруда и церкви, которая сохра- нилась, пережив революцию и гонения (см. фото) и продолжала дей� ствовать (крестины, отпевание и т.д.). Большая Черкизовская переходила в Щелковское шоссе, где находились моя школа №372 и стадион «Сталинец», переименованный� в «Локомотив» после смерти Сталина. В дни матчей� толпы болельщиков двигались от трамвай� ной� остановки «Халтуринская» к стадиону, а каждый� забитый� гол взрывал воздух реак- цией� болельщиков, доходившей� до нашего дома. 45

Это было недавно, это было давно... Мама умудрялась кормить нас продуктами, куплен- ными на рынке, который� находился на территории бывшего Преображенского полка. Сохранились башни и названия окружающих улиц (ул. Девятая Рота). Рынок был, в основном, продовольственный� с мяс- ным, молочным и рыбным павильонами, а также ово- щами и фруктами. НАША КОМНАТА Мы жили в пристрой� ке к основному одноэтажному дому. Ставился деревянный� каркас и обшивался до- сками снаружи и изнутри, а в промежуток между ними засыпался угольный� шлак из котельной� . Крыша дере- вянная покрывалась кровельным железом. Красилась краской� для защиты от коррозии. По идее, всё� правильно, но... Шел первый� послево- енный� голодный� год. Строительный� материал было не достать. Использовались доски, горбыли, которые коробились, рассыхались, а через щели между доска- ми шлак начинал просачиваться наружу и со временем оседал. Зимой� сюда задувал холодный� воздух. Изнутри стены были оклеены газетами, а на них обоями, и поэ- тому не продувало напрямую. Запомнились зимние месяцы. Вечером затаплива- лась печь дровами, а потом подсыпали уголь. Дрова прогорали, угли горели долго, даже после того, как все 46

Михаил Блехман засыпали. Утром просыпались в холодной� комнате. На стенах образовывался иней� , а в умывальнике замерза- ла вода. Воду приносили в ведрах из водоразборной� колонки Московского водопровода,которая находилась около вышеупомянутой� пивнушки. Расстояние - метров 100. Коромысел, как в деревне, не было. Несу два полных ведра сразу. Проблема зимой� , когда с двумя вё�драми поднимаешься по обледеневшей� дорожке к дому. Вода расплё�скивается, и дорожка обледеневает еще больше. Готовили на керосинке. О холодильнике не слы- шали. Со временем пристроили еще прихожую, куда встала кровать для родителей� . Я не помню, чтобы тре- бовали сноса пристроек. Приходили, делали обмер, и выполнялся чертеж дома с уточнениями. Весной� во дворах расцветала сирень двух цветов - белая и сиреневая, а ее запах разносился по всей� окру- ге. Эта пристрой� ка простояла 25 лет и была снесена при перестрой� ке всего рай� она, а папа с мамой� и млад- ший� брат переехали в новый� дом со всеми удобствами, лифтом, телефоном и видом на Преображенское клад- бище, закрытое к тому времени. ШКОЛА По приезде в Москву меня поместили в 3-й� класс на- чальной� школы (классы от 1-го до 4-го) на 1-й� Пуга- чевской� в Черкизово. В 1946 году это была необычная школа. С первого этажа наверх вела широкая лестница 47

Это было недавно, это было давно... с ковровой� дорожкой� . Поднимаешься на второй� этаж в небольшой� зал, куда выходят высокие белые дву- створчатые двери 5 или 6 классов. На окнах — зана- веси. На переменах никто не бегал, а чинно ходили по кругу в зале. Здесь же учителя. В конце перемены каж- дый� класс выстраивался, и под наблюдением учителей� заходили в классы. Я думаю, что в этом здании до рево- люции находилась гимназия. Образец похвальной грамоты Я сидел на последнем ряду, по-видимому, не все ви- дел, что писали на доске, получал трой� ки и к тому же заболел стригущим лишаем. Голова превратилась в шарик. Меня возили на процедуры в Русаковскую больницу, где мне пинцетом удаляли последние корешки волос. 48

Михаил Блехман В результате я отстал от класса и был оставлен на сле- дующий� год. Для меня это стало спасением. Мой� старший� брат учился прекрасно без всякой� помощи, но мне нужна была помощь... Родители решили вмешаться. Новая учительница посадила меня за первую парту, не спу- скала с меня глаз и периодически занималась со мной� на дому. Почему? Я думаю, папа договорился с учительницей� об оплате. В результате я, второгодник, закончил 4-й� класс с похвальной� грамотой� . Спасибо Вам, Вера Павловна! Вы сделали из меня человека. Вы подготовили меня к жизни. Я дей� стви- тельно набрался знаний� и, главное, научился работать с книгой� . Закончен 4-й� класс, окончена начальная шко- ла, и я перехожу в среднюю (классы 5-7) №372 муж- скую школу Сокольнического рай� она. НОВАЯ ШКОЛА Серое здание в 4 этажа. С металлическими лестни- цами и входными дверьми на каждом этаже. Никаких ковров или занавесок. Когда раздавался звонок на пе- ремену, одновременно открывались двери всех клас- сов, и с ревом вырывалась в коридор масса учеников. В старших классах мы дежурили на переменах, усми- ряя и разнимая дерущихся (не всерьез). Двери выхода на лестничную клетку закрывались на ключ во время перемен. А если пожар? 49