Любви не названа цена

Любви не названа цена нему, поселиться неподалеку и на всю жизнь смириться со статусом законной любовницы. Но, как говорится, в одной очень мудрой поговорке: «С глаз долой – из сердца вон». На расстоянии любовные чары действуют недолго и вскоре вернулись короткие юбки, каблуки и крашеные ноготки. Все то, что так безумно ей шло. Каким-то чудесным образом в этой жизнерадостной улыбчивой девчонке 25 лет сочетались женская природ- ная привлекательность, умная голова и искренняя доброта. Именно такой я ее и помню. Так вот была у нее подружка (моя третья соседка впо- следствии, студентка филфака), которая увлекалась всяки- ми духовными практиками типа Фэншуй. Помню, устано- вила у нас на столе керамических уточек и не разрешала их никуда передвигать. На и без того заваленном столе, это точно было самое подходящее для них место. Я лич- но в их дела сильно не вникала, будучи уверенной, что только трудолюбие может принести желанные результаты. По совету подруги Анна начала вырезать из журналов кар- тинки, которые якобы соответствовали ее представлениям о том, какую жизнь она хотела бы иметь в ближайшем бу- дущем. Картинки эти нужно было непременно поместить на левую стену комнаты. Вскоре из этих обрезков выри- совалась вполне цельная органичная история, в которой молодая пара с двумя детками погодками прогуливается вдоль морского побережья, улыбаясь, держа друг друга за руки, и все в этом духе. На первый взгляд банальные об- разы, вдруг начинали смешиваться в сознании смотрящего в единый комок приятных ощущений и передавать эмоции счастья, легкости, простоты и гармонии. Таким образом, стена наша стала очень атмосферной и романтичной, ка и ее создательница. 200

Олеся Артемьева Совместные вечера выдавались крайне редко со времен освобождения моей приятельницы от гнета любви. Теперь у нее не было причин засиживаться по вечерам дома. Но все-таки однажды нам удалось поболтать по душам. Анна рассказала о том, как однажды забежала на работу к своей приятельнице. А работала та секретарем в приемной элит- ной стоматологической клинике. На столе располагались рекламные брошюры, одна из которых привлекла внима- ние гостьи. Вернее, не сама открытка, а красовавшийся на ней молодой мужчина, лет так на десять старше ее самой. Выяснилось, что это один из совладельцев центра стомато- логии, француз по происхождению. У Анны было интуитив- ное чутье, нюх на иностранцев. Не удивительно, ведь она сама признавалась, что ни за что не свяжет жизнь с рус- ским. И никакие особенности менталитета ее не страшили. Находила она в них что-то такое, что нашему местному му- жику и на ум не придет. Так вот деталей ее увлекательной авантюры я не пом- ню, но суть сводится к тому, что она нашла способ с ним познакомиться, ну и, конечно, обаять. Следующий рассказ спустя пару недель был о невероятной, обуявшей их стра- сти и жарких ночах. Не прошло и месяца, как она пол- ностью и официально переехала к своему французскому возлюбленному. А спустя полгода мы столкнулись с ней в главном здании института. Тогда за чашкой кофе в студен- ческом кафе она призналась, что ждет ребенка, что они планируют в ближайшем будущем зарегистрировать свои отношения. Она сияла от радости и счастья. В следующий раз я услышала о ней уже спустя года пол- тора или два. Она была беременна во второй раз. А еще кардинально сменила профессию. Забросила медицину и стала модным фотографом, специализирующемся на съем- ке счастливых семей с маленькими детками где-нибудь на 201

Любви не названа цена отдыхе, на лоне живописной природы. И тут, получив от нее несколько фотографий ее семьи у моря, я вдруг вспомнила стену в комнате общежития и поняла, что все сбылось: об- раз, стиль, сюжет тех картинок из журналов. Каким-то чу- десным образом она перенесла все это на страницы своей жизни, весьма интересной и колоритной, а, главное, счаст- ливой и интересной. Примечательно то, что Маврикиец ей позвонил спустя два года молчания, удивился детским голосам в трубке, сообщил, что желает вернуться, вроде, чтобы продолжить учебы или может быть… Неужели и эта ненужная мечта сбылась? В последний раз Анна связалась со мной, когда поняла из социальных сетей, что у меня родился сын. Она присла- ла поздравление и рассказала, что они с семьей планиру- ют полностью переселиться в Женеву, что думает подтвер- ждать диплом врача. Как сложится ее жизнь дальше, только ли счастье заго- товила ей судьба, неизвестно. Но мне с тех пор ясно одно: умение мечтать – это искусство, которым можно и нужно овладеть. 202

Андрей Авдей Àнäреé Àâäеé Василиса Под стрекот кузнечиков и лягушачье многоголосие опу- скалась ночь. Укрыв землю темным бархатом, она с ус- мешкой наблюдала за молодой луной, ждущей, когда за- ходящее солнце последний раз мигнет багряным светом и скроется за горизонтом. Ночному светилу хотелось по- скорее искупаться в небольшой речушке, бережно укрытой зарослями прибрежного камыша. Где-то самозабвенно трещали цикады, ухал филин и пищали летучие мыши. А здесь, у реки, старательно про- кашлявшись, многоголосый лягушачий хор затянул беско- нечную песню. Прибрежные кусты, залитые потоками лун- ного света, и дремлющие березы, потревоженные легким ветерком, нехотя шевелили ветвями, создавая в зыбком призрачном свете удивительные картины. Мелькнула хи- трая рожица Луговика, протопал вечно озабоченный Ле- ший, а две подружки – кикиморы, хихикая, что-то увлечен- но рассказывали друг другу. Тени появлялись и исчезали под всплески волн и тонкое зудение. Это измученные дневным светом, радостно гудели ко- мары, неторопливо облетая берег в поисках очередной жертвы. Тем более одна из них позволяла себя кусать аб- солютно безнаказанно. Николай вздохнул про себя: «Если вернусь, комполка одной пачкой «Казбека» не отделается, только за кома- ров двойная норма положена». Борясь с диким желанием прихлопнуть очередного крылатого наглеца, офицер на- пряженно вглядывался в противоположный берег. 203

Любви не названа цена Задача была проста и понятна. Разведчикам незаметно форсировать реку и вырезать всех: артиллерийские расчё- ты и пулеметчиков, обитателей дзотов и блиндажей. При- чем сделать быстро и, главное, тихо. Иначе… *** — … завтра вода в реке станет красной, ты понял, лей- тенант? – полковник в упор смотрел на командира раз- ведвзвода, — от твоих головорезов зависит, сколько штаб оформит похоронок. Справишься – всем ордена. А тебе лично от меня – пачка «Казбека», берег для особого случая. Командир полка встал и подошел к офицеру: — Готовность на том берегу – две зеленые ракеты. Со- бьем фрицев с толку (зеленая ракета – сигнал «прекратить огонь» у войск вермахта, — авт.). Начало операции – в пять ноль-ноль. Даже если ты сигнал не подашь. Отправляю на смерть, понимаю, но иного выхода нет. Ты постарайся, Ни- колай, я не приказываю, прошу. И, крепко пожав руку, полковник добавил: — Удачи, лейтенант. *** Легко сказать – постарайся. Весь день, неподвижно сидя в камышах, взводный наблюдал за противоположным бе- регом. Тщательно контролируя каждое движение, чтобы не выдать себя, лейтенант смотрел и слушал. Любая деталь была важной – и шевеление кустов, и случайный лязг ме- талла, и приглушенные команды. Очень кстати опустившийся на воду густой туман нако- нец-то дал возможность размять затекшее тело и спокой- 204

Андрей Авдей но проанализировать детали. Итак, три пулемета, судя по всему, позади есть минометный расчет, плюс дзоты. Их два. Укрепили берег серьезно, мышь не проскочит. Если заме- тят – никто не доберется и до середины реки. — А добраться нужно до берега, — прошептал Николай и посмотрел на часы: 00-05, через сорок минут подойдут бойцы и вперед, на смерть. — Зачем себя раньше времени хоронишь, — неожидан- но раздалось справа. Лейтенант вздрогнул и резко выхватил пистолет. Ин- стинкты разведчика мгновенны, иначе ему не жить, поэто- му ствол оружия смотрел точно в середину лба… девушки? — Настоящий воин, — хмыкнула гостья, — ты в меня ещё гранату брось. Николай смущенно опустил пистолет. Окутанная клуба- ми серебристого тумана, перед ним, абсолютно не скры- ваясь, стояла гибкая стройная девушка в мокрой ночной рубашке. Ослепительно белая кожа, безукоризненно чет- кие линии бровей и длинные золотистые волосы завора- живали своим совершенством. А темные блестящие глаза (почему-то Николай был уверен, что они зеленые) смотре- ли спокойно и открыто. Гостья без тени смущения рассматривала растерявше- гося лейтенанта и улыбалась: — Так ты никогда не женишься, если судьбе своей ко лбу пистолет приставлять будешь, все девки разбегутся. — Если найдется та, что не побоится ночью рядом ока- заться перед пулеметами и пушками, то никуда не убе- жит, — лейтенант улыбнулся в ответ, — значит, сама меня искала. — Искала, — кивнула головой девушка, — потому и пришла. 205

Любви не названа цена Даже в зыбком лунном свете было видно, как покрасне- ли щеки офицера. — Ой, вы только посмотрите, — заливисто рассмеялась гостья, — смутила бравого воина. Она тряхнула головой и золотистые локоны засияли, щедро посеребренные молодой луной. — Пригнись, дура, — лейтенант рывком схватил её за руки и усадил на землю. Глядя в смешливые глаза, он прохрипел: — Жить надоело? Как вообще ты здесь оказалась? — Отпусти. — Нет. — Отпусти, я сказала. — Если пообещаешь не высовываться. — Обещаю. Офицер нехотя отпустил холодные ладони, со вздохом признавшись, что делать это ему совсем не хотелось, на- оборот, он был готов вечно смотреть в бездонные глаза и слушать мягкий смех этой удивительной незнакомки. Глядя, как девушка, насупившись, поправляет растрепанные во- лосы, Николай рассмеялся. — Что смешного? – фыркнула гостья. — Ты как маленький ребенок, у которого отобрали игрушку, — улыбнулся лейтенант, — кстати, меня Николаем зовут. — Василиса, — зеленые глаза озорно блеснули, — ру- салка. — К-кто? – заикаясь, переспросил офицер. — Р-русалка, В-василисою звать, — передразнила де- вушка, — испугался? — С чего вдруг, — Николай внимательно посмотрел на собеседницу, — только разве… 206

Андрей Авдей — Хвоста нет, — перебила девушка, — волосы не зеленые, губы не синие, под воду не утаскиваю, сказки это. Бабы мужиков отговаривали ходить на реку и красотою девичь- ей любоваться, вот и понапридумывали небылиц всяких. Я, Коленька, самая настоящая русалка, зря ты переживал, нас сейчас никто не видит и не слышит, туман оберегает. — Эх, — мечтательно улыбнулся лейтенант, — нам бы это- го тумана, на всю реку, хоть на часик. — Нельзя, — вздохнула русалка, — и рада бы помочь, да только сила моя не безгранична. — Жаль, — Николай посмотрел на собеседницу и под- мигнул, — тогда жди своего жениха, красавица. Если нас заметят, встретят таким салютом, что, глядишь, я к тебе… — Молчи, — холодная ладонь прикоснулась к губам офи- цера, — не нужен ты воде, ты земле нужен. Василиса поднялась и с улыбкой посмотрела на лейте- нанта: — Кто врага побеждать будет, если вы на дне прохла- ждаться будете? Потому я и пришла, чтобы помочь. У того берега есть огромный валун, ты его видел. Держитесь ле- вее, вправо – минное поле. А будете плыть, не волнуйся, река вам поможет, обещаю. Ну, мне пора. — Подожди, — Николай не хотел верить, что девушка уйдет просто так, — мы еще увидимся? — Кто знает, — рассмеялась русалка, — говорят, каждый в этом мире с двойником. Возьми, на память. Девушка протянула немного вытянутую жемчужину. — Она будет твоим оберегом. А как встретишь суженую – дари смело, не теряйся. — Такую, как ты, я не найду, — вздохнул лейтенант. — Придет время, обязательно встретишь. Только писто- летом не размахивай. Василиса рассмеялась. 207

Любви не названа цена — Спасибо, — лейтенант взял жемчужину и сжал в кула- ке, — она теплая. — Не потеряй, — девушка с грустью посмотрела на офи- цера, — удачи тебе и прощай, Коленька. Туман закрутился густыми клубами, сквозь которые на секунду сверкнули огромные девичьи глаза, и все исчезло. *** Офицер вздрогнул и посмотрел на часы: 00-20. «Я уснул?». Вспоминая этот удивительный сон, Николай улыбнулся и разжал кулак: на ладони мягким светом сияла продолго- ватая речная жемчужина… *** 00-40. — Готовы? — Так точно, товарищ лейтенант. — Валун на том берегу все видят? Берем левее, вправо – минное поле. Ну что, мужики, вперед. *** 00-45. По темной речной глади беззвучно скользили неболь- шие плоты, за которыми изредка мелькали головы развед- чиков. Бойцы неотрывно смотрели на тот берег и ждали. Заметят или нет? Каждый понимал, что малейшая оплош- ность и… 208

Андрей Авдей Метрах в ста правее раздался громкий всплеск. Ещё один. И ещё. На берегу раздались гортанные команды, вверх с шипением полетели осветительные ракеты. — Быстрее, — сквозь зубы прошептал Николай. Но разведчики и сами понимали, что сейчас каждая се- кунда может оказаться решающей. Берег ощерился огненными трассами. — Пум, — где-то еле слышно ухнуло. — Значит, не ошибся, — подумал лейтенант, — он есть. — Пум, пум, пум, — соглашаясь, засипел миномет. Поднятая разрывами вода рассыпалась на тысячи брызг. Грохот заглушил все звуки: и лягушачьего хора, и писка ле- тучих мышей. Даже ночь, ослепленная ракетами, взмыва- ющими над рекой, испуганно сдернула покрывало. Но это было там, в стороне. А здесь до берега оставалось не более двадцати метров. Николай посмотрел вправо. Ему показалось, что среди взбудораженной воды мель- кнула девичья голова. — Василиса? То исчезая, то появляясь, девушка непостижимым обра- зом увертывалась от пулеметных трасс и разрывов. — Пум. Лейтенант до рези в глазах вглядывался в поднятую разрывом воду. Есть! Уходи влево, Василиса, мы добра- лись, уходи. Словно услышав, русалка резко повернула к берегу. — Пум. Николаю показалось, что он услышал приглушенный взрывом крик. Скрипнув зубами, лейтенант выскочил на берег: — Вперед! 209

Любви не названа цена Тени беззвучно обогнули валун левее и влетели в окоп. Разведчики без жалости резали, кто минуту назад само- забвенно поливал огнем реку. Николай не слышал сипения и бульканья перерезанных глоток, хруста шейных позвон- ков и испуганных воплей. В его ушах звучал предсмертный девичий крик, а перед глазами стояла стройная гибкая де- вушка с огромными зелеными глазами. Как две ракеты, с шипением взлетевшие над рекой. *** Солнце, зевнув, выглянуло из-за горизонта, осветив не- большую речушку, через которую по наведенному сапера- ми понтону шла пехота, полуторки тащили орудия, громы- хали танки. А на берегу, не обращая внимания на комаров, молодой лейтенант, командир разведвзвода, молча смотрел на вод- ную гладь, крепко сжимая в кулаке речную жемчужину. *** Июнь 45-го. Где-то в Германии. Виллис лихо развернулся у штаба, подняв тучу пыли. — Жди здесь, — и капитан выпрыгнул из автомобиля. Сержант-водитель кивнул и полез в карман за кисетом. — Слышь, земляк, табачком не угодишь? — к джипу по- дошел пожилой старшина. — Держи, — сержант протянул кисет. — Угрюмый? – старшина кивнул в сторону штаба. — Он, — согласился водитель, — наш ротный, лихой му- жик. Сколько мы с ним пережили, одному Богу известно. — За что прозвали так? 210

Андрей Авдей — Не улыбается, — сержант вздохнул, — было дело. В со- рок третьем. Чтобы переправу обеспечить, нам приказали немцев почистить на другом берегу. Все прошло без сучка и задоринки, а вот с командиром неладное случилось. Что и как, никто не знает. Мужики говорили, после боя он долго на берегу сидел и звал кого-то. С тех пор не улыбается. — Война не одну душу покалечила, — согласился стар- шина, — даст Бог, еще будет весельчаком. Спасибо за куре- во, земляк, удачи. — И тебе, — сержант крепко пожал протянутую руку. Из штаба выбежал капитан: — Поехали. *** — Куда прешь, пехота, — водитель беззлобно переруги- вался с проходящими мимо бойцами. — Глаза разуй, не танк, свернешь, — под хохот ответил кто-то из красноармейцев. — Ишь, разухарились, победители, — сержант улыбнул- ся, — нам куда? — На перекрестке направо, — думая о чем-то своем, от- ветил Николай. — Товарищ капитан, а вы как, скоро домой? – повер- нув, водитель просигналил проезжавшей мимо полуторке с солдатами. — Вот сдам все дела и… Стой! Сержант не успел нажать на тормоз, а Николай уже бе- жал назад. — Василиса! Молоденькая ефрейтор – регулировщик с золотистыми волосами, выбивавшимися из-под берета, удивленно смо- трела на запыхавшегося офицера. 211

Любви не названа цена Своими огромными зелеными глазами. — Здравия желаю… — Василиса? — Откуда вы знаете, — девушка хотела что-то добавить, но капитан перебил. — Это тебе, я сохранил. В холодную ладошку легла слегка вытянутая речная жемчужина. — Товарищ капитан… — Меня Николай зовут. *** — Эй, уснул? — водитель полуторки нетерпеливо сигна- лил, — дай проехать. — Да погоди ты, — отмахнулся сержант, глядя на пере- кресток. Где его ротный, держа за руки смущенную девушку, что-то рассказывал и… улыбался. 212

Татьяна Попова Òаòüяна Поïоâа Ежевичная поляна Бац! Мокрый мяч отскочил от разогретой солнцем спи- ны. Неужели тётя всё-таки привела на пляж приболевшего Юрку? Или удар мячом – заигрывание пляжных шутников? Наташа подскочила, готовая дать отпор. — Простите, я нечаянно, — маленькая смуглянка, схватив мяч, виновато потупила большие светло карие, с прозеле- нью, глаза, в которых за раскаянием пряталась лукавинка. — Каринка, я предупреждал, твои игры добром не кон- чатся… Наташа не видела его больше года и не ожидала встре- тить тут, в тысяче километров от дома. Но узнала мгновен- но, еще до того, как перехватила взгляд весёлых серых глаз, казавшихся особенно светлыми на загорелом лице. Почему-то Наташа совсем не удивилась появлению Кон- стантина Георгиевича. Лишь подумала, что правы были девчонки, называвшие нового учителя истории «красавчи- ком» и сравнивавшие его кто с Филиппом Жераром, кто с Жаном Маре. Тогда, в школе, она не соглашалась с одноклассницами: красивыми могли быть мальчишки-старшеклассники, или поклонники старшей сестры Лерки из политеха, но не Кон- стантин Георгиевич, почти папин ровесник. Раньше таких учителей Наташа не встречала. На его уроках короли, пол- ководцы и бунтари вдруг превращались в живых людей. Их можно было жалеть или презирать, ими легко было восхи- щаться или возмущаться. 213

Любви не названа цена В апреле, когда солнце настойчиво лезло в окна классов и мешало думать о предстоящих экзаменах, затеявшие на перемене борьбу без правил мальчишки разбили большой горшок с фикусом, стоявший у письменного стола. Фикус принесла в школу предшественница Константина Георги- евича, жена какого-то большого начальника. Начальника перевели в Москву, Нина Ивановна уехала с мужем, а фи- кус остался, такой же скучный и припорошенный пылью, как уроки истории его хозяйки. И вот теперь он лежал, сломанный почти пополам, на полу, а куски черной земли, словно осколки снаряда, разметало по натертому мастикой линолеуму, по учительскому столу, по контурным картам и листочкам с диктантом по датам. Константин Георгиевич вошёл в класс за минуту до звонка. Окинул быстрым взглядом картину фикусного раз- грома, хмыкнул и спросил: — Кто у нас дежурный? Дежурной, как назло, была Марго. Некрасивая, не бле- щущая способностями дочка местной поэтессы Марины. Поговаривали, что настоящее имя поэтессы – Мария, Маша, а Мариной она стала в подражание Цветаевой. И стихи писала «под Цветаеву», не обладая, впрочем, даже толикой таланта кумира. Кем был отец Марго, история умалчивает. Поэзия, понятное дело, особого дохода не давала, а потому Марина пять дней в неделю с восьми до шести приносила себя в жертву, работая библиотекарем. Марго с молоком матери впитала чувство собственной уникальности и уве- ренность в том, что мелкие людишки вокруг её недостойны. — Я — дежурная, — Марго, конечно, не закончила фра- зу, но слова «и что?» читались «между строк» достаточно чётко. — Будь добра, наведи порядок в классе. Надеюсь, тебе помогут те, кто порезвился на перемене. 214

Татьяна Попова В голосе Константина Георгиевича не слышалось угро- зы. Ребята за несколько месяцев хорошо узнали учителя и понимали, что он не станет наказывать за разбитый слу- чайно цветок. Будь на месте Марго любой другой дежур- ный, драчуны помогли бы убрать класс. Но Марго слиш- ком достала всех замашками непризнанной звезды, чтобы кто-то поспешил к ней на помощь. — Я уборщицей не нанималась, — гордо произнесла Марго и отвернулась к окну. Учитель, секунду помедлив, пошёл по проходу между партами к «камчатке». Там, за шкафами с картами и книга- ми, стояли ведро с шваброй и веник с совком. Класс молча наблюдал, как Константин Георгиевич взял веник, совок и, вернувшись к учительскому столу, принялся собирать рас- сыпавшуюся землю. Наташа не выдержала первой. — Не надо, Константин Георгиевич! – её голос звенел почти испуганно. — Я уберу! Она выхватила у учителя совок и веник. Пашка Соло- вьев, способный парень и отчаянный заводила всех класс- ных безобразий, тут же материализовался рядом с ведром и шваброй в руках. Через пять минут следы гибели фикуса бесследно исчезли, начался урок истории. После звонка с урока Наташу на выходе из класса под- жидала Марго. — Марина мне говорила, что в их богоугодном заведе- нии требуется уборщица. Как оказалось, из тебя выйдет прекрасный «мочалок командир». Должность как раз для такой серой мыши, как ты. Вот только очки придется снять, а то их грязная вода может забрызгать. Позже Наташа сама себе удивлялась: как подобные глу- пости могли довести её, умную не по годам девочку, до слёз? Но это было позже, а тогда, в тринадцать, осознание 215

Любви не названа цена глубочайшего несовершенства собственной внешности прекрасно уживалось с чтением серьезных книг и размыш- лениями о судьбах мира. Оттолкнув ухмыляющуюся Мар- го, Наташа побежала по коридору, пытаясь скрыть от всех (жаль, от себя не скроешь), обидные, глупые слёзы. Но убежать не удалось. Её остановили, взяв за плечи, сильные мужские руки. Наташа подняла лицо и, как в ту- мане (стекла очков забрызгала не гипотетическая грязная вода, а слёзы) увидела серые глаза Константина Георгие- вича. Сочувствие, грусть, и сила – могла ли она и впрямь разглядеть их, или придумала потом? Вряд ли рассмотрела, за один-то миг. — Не плачь! – в голосе звучала не просьба, не приказ, а что-то иное. Может быть, наказ? Наставление? – Ты не должна плакать. Ты же понимаешь, ты всё понимаешь! Ты знаешь, кто такая Марго. И ты должна знать, кто ты. Ты – умная. Ты сильная. Он замолчал, то ли подыскивая слова, то ли настраива- ясь на волну тринадцатилетней девочки, пусть даже умной и сильной. И настроился, и нашёл слова: — Ты – красивая! Знаешь, у меня есть дочка, — теперь голос звучал обыденно и тепло, — ей пять лет. И у неё тоже коса. Не такая длинная, как у тебя, конечно. Не коса, а ко- сичка. Но я надеюсь, что когда она подрастет, волосы ста- нут длинными и густыми. Как у тебя. И вообще, я хотел бы, чтобы моя дочка выросла такой же, как ты. За апрелем наступил май, потом каникулы. В сентябре в школе появился новый учитель истории. По слухам, Кон- стантин Георгиевич уехал из города, поступил в аспиран- туру московского университета. У его дочки, Каринки, и правда, была косичка. Недлин- ная, но пышная, с вырывающимися на свободу колечка- ми вьющихся темных волос. А вот Наташа косу отрезала. И 216

Татьяна Попова очки теперь не носила – заменила на контактные линзы, привезённые тётей из заграничной командировки. К вече- ру уставали глаза, а когда под линзу попадала микроско- пическая соринка, бывало трудно терпеть боль. Но теперь, без очков, с модной, очень идущей ей стрижкой, Наташа нравилась самой себе. Константин Георгиевич не сразу узнал её. А узнав, об- радовался. Спрашивал о школе, об одноклассниках и учи- телях. Рассказывал о Москве. Впрочем, связного разговора почти не получалось – мешала Каринка. Малышке льстило знакомство со «взрослой девочкой», и она забрасывала Наташу потоками вопросов, «важных» сведений и мимо- летных наблюдений: — А мы тут живем на частной квартире. Частная – по- тому что там в каждой части живут люди. Мы живем в од- ной комнате, а в другой, с верандой, живет Вовочка, но он маленький, ему всего четыре года, а мне уже шесть, скоро будем семь, следующим летом. А ты где тут живешь? С кем? — Я живу тоже на частной квартире, вон там, на горе, с тётей и двоюродным братом, Юрой. — А я с мамой и папой. Но мама с нами сегодня не пошла на пляж, она сгорела, представляешь? Не как бумажка или палочка в костре, не бойся. Она сгорела кожей, красная стала, и голова болит. Потому что вчера папа ей говорил не лежать на солнце, а она хотела загореть, как я или папа. Но у неё не получилось, она же не смурная, а мы смурные. — Может быть, смуглые? — Ой, да, смуглые. И завтра она с нами не пойдет в горы, собирать ежиную вику и кислый зил. — Кого собирать? – не поняла Наташа. — Ежевику и кизил, — «перевёл» Константин Георгиевич. 217

Любви не названа цена — Мне больше нравится ежиная вика и кислый зил, — заупрямилась Каринка. – А хочешь, пойдем с нами? Ну по- жалуйста, пойдем! Втроем веселее! Тётя отпустила Наташу в горы. Ранним утром они под- нялись по тропинке на поляну, поросшую густыми кустами ежевики и невысокими кизиловыми деревцами. Каринку усадили «охранять рюкзаки», а сами принялись собирать сочные ягоды, похожие на перекрашенную в густо фио- летовый цвет малину. Несмотря на предупреждения Кон- стантина Георгиевича, Наташа залезла в душно-душистую ежевичную густоту, почти не чувствуя уколов шипов и не слыша нудного гудения вездесущих комаров. Когда литровая банка наполнилась «ежиной викой» до самых краев, навалилась усталость, зуд от укусов вдруг стал почти нестерпимым. Наташа выкарабкалась из кустов и подошла к мающейся в одиночестве Каринке. — Ой, что это с тобой? Папа, папа, Наташа раненная! Только сейчас Наташа увидела, что натворили шипы ежевики. Из царапин на руках сочилась кровь, футболка в зацепках, а на боку и вовсе дырка. — Наташа, ну как же так! Неужели ты не чувствовала боли? – Константин Георгиевич, бросив увесистый пакет с собранным кизилом, достал из рюкзака бутылку с водой, чистый носовой платок и принялся смывать с Наташиных плеч и рук кровь. Наташа не чувствовала боли. Она хотела лишь одного – чтобы солнце над ежевичной поляной не заходило, чтобы смоченный тёплой водой платок холодил кожу, то ли сни- мая боль, то ли делая её желанной. Но солнце склонилось к закату, вечер Наташа провела под аккомпанемент тётиных причитаний, а утром на пляже Каринка познакомила её со своей весёлой «сгоревшей» мамой… 218

Татьяна Попова — Мам, представь, он, оказывается, родился в нашем за- холустье! Дурацкая привычка у дочки – сообщать вычитанные в интернете новости в форме ребуса. — Кто он, Ксенька? — Георгий Волжанин. Да, безумно жаль. Наташа любила исторические детек- тивы писателя, погибшего несколько дней назад в авто- мобильной катастрофе. Он не «светился» в прессе, не уча- ствовал в тусовках, почти не давал интервью. Наташа тоже не знала, что Волжанин – их земляк. — Волжанин – псевдоним. Настоящее имя – Константин Георгиевич Речинов… Наташа молчала. Сердце болело так, как будто по нему полоснули шипы той, тридцатилетней давности ежевики. Лишь бы Ксенька ничего не заметила. Ей, пятнадцатилет- ней, не объяснишь, как больно терять то, чего и быть не могло. 219

Любви не названа цена Àлеêñанäр Çиáороâ История измены Замуж Татьяна вышла по большой любви. Считала себя большой счастливицей: подружки откровенно завидовали ей, иные даже пытались хоть на время привлечь внимание её мужа Михаила. Она ревновала, а он целовал её большие глаза и говорил: — Ты же знаешь, что я люблю только тебя. Все остальные женщины для меня просто никто. Гордилась профессией мужа, самой мужской – он был военным моряком-подводником. Шутил: — Есть такая профессия – Родину защищать. И тебя в первую очередь. Чтобы вся страна жила мирно и спокойно. Она стойко переносила порой длительные отлучки мужа, когда его подводная лодка отправлялась в плавание. Оно длилось обычно не один месяц. Перед расставанием он полушутливо говорил: — Не допускай к себе никого. — Да ты что говоришь, мне никто кроме тебя не нужен! – и это было правдой. Подруги обижались, что Татьяна редко ходила с ними в кафе или ресторан, всегда резко пресекала многочислен- ные поползновения мужчин, которым она очень нравилось. Удивлялась: некоторые женщины говорят, что им нужно мужское поклонение, знаки внимания для самоутвержде- ния, а она досадовала и злилась от слишком явного выра- жения интереса к ней. На этот раз Михаил сразу предупредил, что уходит в долгое плавание, месяцев на пять. Он держался, но Татьяна 220

Александр Зиборов видела, сколь тяжело ему расставаться с ней. И у неё щеми- ло сердце до слёз, которые она тщетно пыталась удержать. Клялась, что будет хранить верность, как хранила обыч- но. Обещала: — Никого у меня не было и не будет, кроме меня. Служи спокойно и знай, что я жду тебя. Возвращайся так быстро, как только сможешь. Выполнив задание. Это твоя профес- сия – Родину защищать. Татьяна проводила мужа, потом погрузилась в работу. Находила какие-то дела, чтобы занять себя. Подруги были недовольны: — Мужа нет, можно развлечься, а она сидит дома, слов- но монахиня. Её и злили эти слова, и радовали. Злило непонимание подруг – она же ждёт своего Михаила, он сейчас на страже Родины! Одновременно эти слова ею воспринимались как одобрение её верности мужу. Шёл месяц за месяцем. Пятый она встретила чуть ли не с радостью – последний, только он пройдёт – и они с Ми- хаилом встретятся! И вот короткое сообщение от него – «Через неделю буду дома». Теперь дни тянулись медленнее, чем до этого месяцы: первый, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой… Татьяна долго не могла вечером заснуть, чуть ли не го- рела жаром: завтра должен приехать Михаил. Ночью приснился сон, в котором они встретились с му- жем и сразу же оказались в постели, как это обычно у них происходило. . . Проснулась и подумала, что вспоминать то, что проис- ходило, приятно, но рассказать кому-то о таком – стыдно. Да ещё как!.. 221

Любви не названа цена На работе многие заметили, что она выглядит необычно. Мужчины чаще обычного глядели на неё и делали компли- менты. Они же не знали причину: сегодня должен приехать муж, которого она долго и верно ждала. О чём может ему сказать со спокойной совестью. Татьяна собиралась уже уходить, готовилась устремить- ся к двери, едва большая стрелка настенных часов в офисе сравняется с цифрой «12». Тут в отдел буквально ворва- лась Зинка и сообщила, что её только что повысили: теперь она займёт недавно освободившееся место заведующей отдела. Пригласила всех отметить это событие сразу после работы в кафе. Татьяна поздравила её, они считались хорошими подру- гами. Зинке она не завидовала, была даже рада её назна- чению, но слишком уж не вовремя это произошло: именно в день вероятного возвращения Михаила, она ждала его пять месяцев без пары дней! Верно ждала! Вначале вгорячах хотела отказаться от посещения кафе, но потом подумала, что она может позвонить домой, и если муж уже там, то тогда сразу наотрез откажется от пред- ложенного мероприятия. Зинке не понравится, но ладно, должна понять. Знает, что Татьяна ждёт мужа… Против ожидания, трубку домашнего телефона никто не снял. Значит, Михаила дома нет. Иначе бы сразу поднял, он же, несомненно, соскучился не меньше её и также ждёт встречи. Отказываться не было причины. Пришлось пойти в кафе. Там всё происходило как обычно в подобных случаях. Много пили, ели меньше. Говорили преимущественно о ви- новнице застолья, звучало много тостов в её адрес. Несколько раз Татьяна под благовидным предлогом от- лучалась позвонить, но дома телефон не отвечал. Она воз- вращалась с неприятным чувством внутри. С досады, слов- 222

Александр Зиборов но злясь на себя за что-то, выпила большую часть бокала полусладкого вина «Букет Кубани». Сидевшая справа секретарша Катя спросила её: — Тебе что, нехорошо? Всё куда-то бегаешь? — Да нет, всё нормально, — соврала Татьяна. Сосед слева наполнил её бокал. Она поблагодарила его и они встретились взглядами: её словно ударило током от его сине-серых глаз и добродушной улыбки. Тело запыла- ло. Почему-то вспомнились бурные ласки с мужем во сне, который её приснился ночью. Она стыдливо отвела взгляд. Чтобы скрыть смущение, принялась маленькими глотка- ми пить вино. Потом пришлось произносить тост. А после него Татьяна выпила весь бокал, иначе было невозможно, все на неё глядели. И даже кто-то подбодрил: — Пей до дна! Не оставляй зло! Сосед снова принялся наполнять бокал, но она помеша- ла налить его полностью. Снова они встретились взгляда- ми, и опять её обожгло желанием. Удивилась: откуда такое? Он же не проявляет особых знаков внимания, хотя видно, что она ему нравится, и весьма сильно. Не сразу вспомни- ла: кто это? Ах да, новичок из соседнего отдела. Меньше недели работает. Несколько раз в коридоре встречались и тогда он смотрел точно также: не раздевал мысленно, а словно любовался издали, не приближаясь. Потянулась к банану и при этом задела соседа локтем. Чуть коснулась, а внутри всё запылало. И в голове пронес- лась мысль: будь они сейчас с ним наедине тут, то она бы упала в его объятья, если бы он просто потянулся к ней… Разозлилась на себя за такие мысли: она верная жена, ждёт мужа! Не доела банан, оставила его на тарелке. Кате сказала, что пойдёт припудрится. 223

Любви не названа цена В фойе позвонила. Без результата. Плечи Татьяны опу- стились: Михаила дома ещё нет. Наверное, сегодня уже не приедет. Нужно было возвращаться за стол, но вспомнила о соседе и поняла, что если ещё раз посмотрит в его такие обожающие глаза, то утонет в них, не сможет собрать силы для сопротивления… Забрала свою сумку и ушла из кафе. Как-нибудь потом объяснит свой уход молча, без прощания — по-английски. Может быть, сошлётся на плохое самочувствие... Выйдя из автобуса, ещё находясь на остановке сразу поглядела на свой дом: окна были тёмные, мужа дома нет. Досадуя, прошла немного и тут увидела его впереди, метрах в ста. Он шёл по направлению к дому. Внутри что-то расслабилось: наконец-то! Приехал! Дождалась! Ноги сами понесли Татьяну к мужу, с разбегу она броси- лась на плечи с криком: — Миша! Мужчина повернулся, и она обмерла, поняв, что ошиб- лась. Это был не Михаил. А только очень похожий на него человек. Внешне очень похожий. В военной форме, но не моряка. С такими же сине-серыми глазами, как у соседа в кафе. Татьяна донельзя смутилась, принялась извиняться. Сбивчиво объяснила, что спутала его с мужем, который дол- жен придти из долгого плавания. Ждёт его уже полгода… Он сказал, что понимает её, извиняться не стоило, ниче- го плохого она ему не сделала. Последние его слова заглушил громовой раскат и сразу же следом хлынул проливной дождь. Мужчина ухватил Татьяну за руку и увлёк к ближайшему подъезду. С них обоих текла вода. Она покачала головой: 224

Александр Зиборов — Никогда не видела такого дождя! И минуты под нём не простояли, а так промокли. Он предложил: — У вас вся голова мокрая. Может, вам дать носовой платок, он чистый? — Спасибо, у меня есть свой. Достала, провела раз-другой по голове и пришлось пла- ток выжимать. А дождь расходился всё пуще. Мужчина сказал: — Похоже, это надолго. Вы можете простыть. У меня есть предложение: я живу здесь. На первой этаже. Средняя дверь моя. Приглашаю вас зайти, я дам вам полотенце. Татьяна не сразу, но согласилась. Получила полотенце, обтёрлась. Дождь всё лил. Мужчина пригласил на чай. Спросил: — А может, угостить вас кофе с коньяком, чтобы не про- стыли? Особых возражений не последовало: за первой чашеч- кой кофе последовала и вторая. Она заметила, что Андрей (они к этой минуте уже познакомились) добавил коньяку больше прежнего. Но возражать ей не хотелось… Последующее она помнила смутно: они обнимались, жарко целовались и оказались в постели. Многое из не- давнего сна стало явью. Татьяна проснулась ближе к утру. С тяжёлой головой. Ря- дом посапывал мужчина, который теперь ей казался чужим и неприятным. Ей хотелось кричать и плакать: она же этого не хотела, не хотела! Она же ждала мужа! Как же это так случилось? Было стыдно, что не дождалась, изменила. Быстро оделась и ушла, очень благодарная, что он не проснулся. 225

Любви не названа цена Дождя уже не было. Небо отплакало своё и почти про- яснилось, зато на её душе было мерзко. Татьяна посмотрела на свой дом, который был совсем рядом, пару сотен метров пройти всего, и ноги её подко- сились: все окна горели. Муж был дома. И, наверное, уже давно. Что ему сказать, как оправдаться? Татьяна этого не знала. Она прильнула к стволу осины и горько зарыдала. Всемогущий — Я всё могу! Надя недоверчиво улыбнулась. — Не веришь? — задело меня за живое. — Смотри! Я тут же достал с неба пригоршню мерцающих звезд, сноровисто нанизал на нитку — получилось фантастиче- ской красоты ожерелье. Глаза Нади удивлённо округлились. — То ли еще будет! — торжествовал я. Взмах руки — и тут же большой фонтан на площади вместо струй воды стал извергать благоухающие каскады живых цветов — розы, фиалки, хризантемы, астры, ланды- ши, гвоздики, незабудки… Образовалась живописная гора выше дома. Чарующие ароматы залили окрестности. Я набрал букет и протянул Наде. Она зарделась от удо- вольствия. Моргнул — и тут же на нас оказались царские одежды. Надя изумлённо ахнула. А я направился к огромной статуе льва у фонтана, пове- лительно поманил его пальцем — он послушно зашевелил- ся всей своей каменной плотью, ожил, встал и подошел ко 226

Александр Зиборов мне. Мы с Надей сели на него и поехали, как Иван-царевич с царевной на сером волке в известной русской сказке. — Значит, ты можешь всё-всё? — Надя бросила на меня лукавый взгляд из-под длиннющих ресниц. — Но почему же тогда до сих пор не сделал мне предложения? — Не могу, — признался я. — Давно хочу, но никак сме- лости не наберусь... 227

Любви не названа цена Òаòüяна Þäина Сронила колечко с правой руки… Произошло это много лет назад, участники событий давно покинули наш мир. Но история не позабылась и нет-нет да и вспомнится, особенно к определённому слу- чаю, например, к свадьбе, в разговоре о любви. В приго- роде старинного городка, удалённого от больших дорог, ведущих в города с прекрасными домами, увеселительны- ми заведениями, соборами со сверкающими куполами, на тихой тенистой улочке, в тупичке, проживали по–соседству три семьи. Дворы двух из них стояли рядом, семьи мно- годетные, победнее, жили что называется бок о бок. . Тре- тья проживала напротив, в большом каменном доме, двор был украшен уютными беседками, где в жаркий полдень кто-либо в кресле-качалке читал книгу, а в тихие летние вечера всю семью можно было увидеть за чаепитием. Се- мья была зажиточная, даже скорее богатая. Держала при- слугу из кухарки, горничной, прачки, кучера. Имела фаэтон и выездных лошадей. По праздникам иногда принимала у себя именитых гостей своего и соседних городков. Троих своих детей отправили родители на обучение в губернский город и этим очень гордились. Два сына-красавца мечтали о военной карьере, а младшая дочь-барышня неказистая, капризная только и думала об удачном замужестве, для чего и хотела научиться языкам да хорошим манерам для высшего света. Соседи победнее имели по шесть-семь детей, которые могли окончить только церковноприходскую школу, а под- растая, помогали отцу и матери – кто по хозяйству в уходе 228

Татьяна Юдина за скотом, кто по дому. Иногда нанимались к богатым со- седям, потому что свои земельные наделы были неболь- шими – земля выделялась на лиц мужского пола. Семьи жили дружно, по-соседски мирно, помогали друг другу чем могли и даже втайне надеялись породниться, ведь в обеих семьях подрастали сыновья и дочери. Младшее поколение тоже дружило и между собой и с детьми из богатой се- мьи – затевали разные проделки, вместе бегали на пруд и речку, удили рыбу, играли в горелки. А на Рождество и Новый год в Большом доме для всех устраивалась Ёлка. Время быстротечно – дети растут и вырастают, и порой ме- няются до неузнаваемости. В одной из семей, живших ря- дом, подросла дочь, о которой сами родители говорили – как из кистей выпала – ни на кого в семье не была похожа. Чуть выше среднего роста, с тонкой подбористой фигурой и неожиданно пышной грудью, маленькими изящными руч- ками и ножками, длинной чёрной косой и удивительными глазами. Огромные в опушении густых длинных ресниц, какого-то жемчужно-серого цвета с примесью фиалково- го, они казались окошками в удивительный мир. Звалась она Елизаветой и, даже в родной семье, её по другому не называли, кроме отца, который в ней души не чаял, и в ласковую минуту звал Лисаветкой. Добрая, работящая, она не чуралась никакой работы, но домашние оберегали её как могли. Если выезжали в город на базар или ярмарку, от воза или саней не отходили покупатели, даже распла- тившись за товар, и не то что парни и мужчины, но и жен- щины и девушки-ровесницы – всех привлекала необычная красота Лизы (будем её так называть). А на её лице, во взгляде сквозило такое непонимание своей прелести, что это ещё больше подчёркивало девичью красоту. Рядом с Лизой всегда был кто-либо из мужчин своей или соседней семьи – опасались, что выкрадут, уж очень красноречивые 229

Любви не названа цена взгляды были направлены на девушку. Из семьи соседей Лиза больше всего дружила с двумя братьями-близнецами и сестрой, своей ровесницей. Братья были настолько похо- жи друг на друга, что их даже в семье путали, а вот Лиза никогда, только взглянув, она сразу знала, кто перед ней. Друг за друга братья стояли горой, так их и звали – не-раз- лей-вода, Иван и Степан. Степан не скрывал, что ему очень нравится Лиза. Иван молчал, но видно было, что пережи- вает. Лизин отец лишь молча улыбался, когда сосед, отец Степана вроде шутя, называл его «сватом», другие мысли бродили в его голове. Лиза, бывая в городе, присматривалась к нарядам деву- шек и женщин и обшивала своих сестёр и подруг, и они на посиделках и в церкви выгодно отличались от других де- вушек, а она сама особенно. Даже в будний день за любой работой Лиза выглядела как в праздник. Певунья и плясу- нья, со всеми приветливая, но строгая, льнули к ней и ре- бята и девчата. Однажды весной, перед Пасхой, она шла по тропинке с двумя полными вёдрами воды на коромысле – тонкая, напряжённая как струна, не сплеснёт, только обор- ки платья с красным отливом трепетали на ветру и каза- лись языками пламени. Вдруг из-за поворота, как будто вынырнув из цветущего калинового куста, появился всад- ник – конь вороной, парень молодой, красивый, чернобро- вый да черноусый. Конь от неожиданности отпрянул и громко заржал. Лиза остановилась и молча смотрела на незнакомца. Тот тоже уставился на девушку, потом снял фуражку с околышем и, поклонившись, спросил – ты чья же будешь, красавица, как зовут тебя? Лиза, помня строгий наказ отца – не разговаривать с незнакомыми людьми – не ответив, пошла дальше. Незнакомец зачарованно смотрел ей вслед, затем спешился и пошёл за девушкой, держа коня в поводу. К его удивлению, они вышли на знакомую, 230

Татьяна Юдина родную с детства улицу. «Да кто же она?» - пытался угадать парень и не мог. Девушка свернула к одному из дворов и скрылась за калиткой. Последовать за ней Василий (а это был он) не посмел, спросить было не у кого – улица была пустынна. Весь остаток дня он провёл у окна гостиной дома родителей, куда на пасхальные каникулы приехал с бра- том и сестрой. Та, заметив, что брат всё посматривает на улицу, с усмешкой спросила – уж не Лизку ли высматрива- ешь, братец? Василий про себя ахнул – Лиза?! Неужели Лиза выровнялась в красавицу, какую и в городе не сы- скать?! На Пасху в храме, отстояв всенощную, все друг друга поздравляли и христосовались, родня и соседи. Ва- силий видел, как соседский парень, с кем когда-то на пруд бегали, Степан, поцеловал Лизу в щеку, и стал сам не свой. Ах, как хотелось и ему подойти, да не осмелился и от этого вознегодовал ещё больше – он уловил горячий взгляд Сте- пана и понял его значение. На второй день Пасхи моло- дёжь устроила гуляние, куда неожиданно явился и Васи- лий. Встретили его удивлённо, хоть и росли вместе, да сколько лет прошло, птицы разного полёта. Все заметили его пристальное внимание к Лизе. Девушки начали петь, Лизин голос выделялся своей силой, глубиной, какой-то бархатистостью. Казалось, он не просто рассказывает исто- рию в песне, а ведёт за собой, словно обещает что-то нео- бычное. Когда Василий неожиданно спросил, знает ли кто песню «Сронила колечко», девушки наперебой назвали Лизу. Василий попросил девушку спеть, как он сказал, его любимую песню, и она, обычно отказывавшаяся петь одна, вдруг запела. Василий начал тихонько подтягивать, и все увидели, что певцы друг с друга глаз не сводят. Степан по- мрачнел, у него так колотилось сердце, что дышать стало трудно. Он раньше всех понял, какая для него беда случи- лась. Пасхальные каникулы давно закончились, брат и се- 231

Любви не названа цена стра Василия уехали, а он, сказавшись больным, до сих пор был в родительском доме. Как-то недели через две при- шёл работник из большого дома, позвал туда отца Лизы. Что он по дороге ему шепнул неизвестно, но только Лизин отец вдруг круто развернулся и возвратился в свой дом. Позвав жену, о чём-то долго с ней шептался, а потом гром- ко заявил – им нужно. Сами придут. И вправду, на другой день, ввечеру, уж звёзды высыпали, пришли, как соседи промеж себя их звали, господа, хозяева большого дома. После приветствий расселись, и старшая гостья – мать Ва- силия, женщина властная, любившая, чтобы ей подчиня- лись и домашние и чужие, помолчав, объяснила причину их прихода, подчеркнув при этом, что пришли они не по своей воле, но, видно, так угодно Богу. Что их сын Василий как с ума сошёл из-за Лизы, объявил им, что ему без неё белый свет не мил и что он хочет на ней жениться. Васи- лий, похожий на мать как две капли воды и, наверное, по- этому любимый сын, сидел бледный, стиснув губы и руки. Мать продолжала, что они – родители – готовы дать боль- шую сумму «отступного», если Лиза откажется от любви Василия. Василий глянул на мать горящим взглядом. Роди- тели Лизы, молча выслушав гостью, позвали дочь. Времена были такие, что слова любви не принято было произно- сить, а на ком жениться, за кого замуж идти решали не парни и девушки, а родители, зачастую блюдя свой инте- рес или выгоду. Но Лиза была у отца любимицей. Когда де- вушка вошла, отец и мать Василия переглянулись и одо- брительно кивнули друг другу – хороша, ох, хороша, ничего не скажешь! Отец даже восторженно причмокнул, чем за- служил косой взгляд супруги, мечтавшей втайне женить своего любимца на дочери важного чиновника в гу- бернском городе, подруге сестры Василия. Лизин отец промолвил – ну, вот, Лисаветка, выросла ты, вишь, сваты 232

Татьяна Юдина пришли. Тут, правда, давеча Степанов батька намекал, что тоже собираются. Василий при этих словах побледнел ещё сильнее, не сводя с Лизы исступлённого взгляда, а Лизин отец меж тем продолжал, пряча в усы лукавую улыбку – ну, дочка, кто тебе больше по сердцу, за кого пойдёшь? Лиза потупилась – это Вам решать, тятенька, как скажете! Отец- то уже решил, что им счастье привалило, что Лиза так запа- ла в душу Василию – семья богатая, уважаемая, о парне самом слухов плохих не водилось, да и внешне подходили он подходил, больше чем Степан – светло русый, голубо- глазый. Недаром Лизина бабка, приметив, как Степан по- глядывает на внучку, как-то обронила, покачав головой – не ложатся в пару чёрные да русые, хотя и видела, что парень работящий, смирный, но за своих постоять может. Лизин отец повернулся к гостям – пожалуйте к столу, гости дорогие, будущая родня, на что мать Василия поджала губы, а отец его с доброй улыбкой обнял отца девушки и сказал – рады вашу дочь взять в свой дом дочерью. При- данного нам не надо, её красота её богатство. Лизин отец нахмурился – моя дочь не нищая, понятно? Степан, узнав, что просватали его любимую, света не взвидел, ходил тем- нее тучи, осунулся, стал молчалив. Увидеться и поговорить с Лизой не удавалось – ей отец строго наказал сидеть дома. Подошёл день свадьбы, на Ивана-Купала, самый любимый Лизин праздник. Ещё накануне и в большой дом-дом же- ниха и на подворье невесты съехалось много гостей, а утром на улице толпились соседи и просто любопытные, желающие посмотреть – как же девушка из небогатой се- мьи выходит за богача, да в чём одета будет…Молодые си- дели в фаэтоне. Лиза смотрелась сказочной царевной в своём пышном кружевном платье и длинной фате, жених в новом костюме-тройке также притягивал взгляды. Наряд- ные родители, многочисленная родня и гости размести- 233

Любви не названа цена лись на повозках и горячие кони с гривами, украшенными яркими лентами, понеслись к храму, где должно состояться венчание молодых. День был ясный, солнечный, как будто сама природа радовалась молодому счастью. Внутри храм был украшен цветами, ярко сияли свечи и оклады икон, в торжественной тишине священник произнёс слова назида- ния молодым, вознёс молитву, трижды обвёл их вокруг аналоя с горящими венчальными свечами и предложил обменяться кольцами. Лиза надела Василию кольцо до са- мого основания пальца, как бы признавая его главой се- мьи, но когда Василий взял кольцо для Лизы, произошло неожиданное – то ли у него или неё рука от волнения дрог- нула, то ли подтолкнул кто, только кольцо выскользнуло из пальцев Василия и упало на пол, да так, что никто не видел куда. Все так и ахнули, Василий и Лиза побледнели, а по церкви как шелест пронёсся шепоток – ой, не к добру! Степан, стоящий в толпе, побледнел тоже, особенно, когда у Лизы по щекам покатились крупные слёзы, в голове за- крутилось - Сронила колечко… Увидев это, мать Василия быстро сняла со своего пальца кольцо и подала сыну, что- бы он надел Лизе. Лизин отец стоял как окаменевший, молча, не двигаясь – он от матери давно слыхал примету – уронить венчальное кольцо к несчастью, к недолгой се- мейной жизни или смерти. Кольцо так и не было найдено. После венчания пышный свадебный поезд гостей доста- вил в большой дом, где уже были накрыты столы, сверкало серебро и хрусталь, аромат оранжерейных цветов кружил головы. Стараясь прогнать грусть, новоиспечённая све- кровь подарила Лизе жемчужное ожерелье. Было объявле- но, что молодые будут жить в губернском городе, где име- ется дом, а за обслугой дело не станет. Родители Лизы опечалились, но что поделаешь – куда муж, туда и жена. 234

Татьяна Юдина Зажили молодые счастливо, дружно, да верна оказалась примета – недолгим вышло счастье. Начавшаяся I мировая война унесла жизни обоих братьев, Василий так и не уз- нал, что Лиза родила ему дочь, точную свою копию. Лиза с малюткой вернулась к родителям, так как дом, где они жили с Василием, был его родителями продан перед их отъездом. Лизе достался небольшой домик, что раньше служил кухней. Степан, тоже воевавший, вернулся целым и невредимым. Узнав о горе, постигшим Лизу, предложил стать его женой, обещая любить Лизину дочку, как свою, но Лиза отказалась. Тогда Степан со словами – верна приме- та – вдруг подал ей кольцо. Лиза взглянула и охнула, схва- тившись за грудь – она узнала потерянное своё венчальное кольцо. Когда пришла в себя, Степан ей и перепуганным родителям рассказал, что во время венчания оброненное кольцо подкатилось ему под ноги, и чтоб никто не увидел, он наступил на него, а потом поднял и спрятал. Почему не отдал сразу, объяснил так – думал знак судьбы, что кольцо ко мне прикатилось, держи! - он протянул Лизе кольцо, толстое, тяжёлое, из червонного золота. Лиза поклонилась Степану – спасибо тебе за привет от Васеньки! – и повеси- ла кольцо на гайтан, рядом с крестом. Все молчали, а Лиза, какая-то просветлённая, взяв на руки спящую дочь вдруг тихо запела: – Сронила колечко со правой руки, Забилось сердечко о милом дружке. Ушёл он далёко, ушёл по весне, Не знаю, искать где, в какой стороне. Слёзы одна за одной струились по бледным щекам и капали на спящую дочь. 235

Любви не названа цена Ãалина Àññелü Дрянь Сегодня был первый рабочий день после новогодних каникул. Алина, придя домой, хоть и чувствовала усталость, с удовольствием открыла компьютер, который ей недавно подали дети, и замерла от неожиданности – «в гости» к ней заходил тот, кого она долгие годы любила и ждала, Сер- гей – её первая любовь. «Какой он стал! Возмужал! Красавец! Всё тот же се- рьёзный взгляд… – Алина не могла оторваться от экрана. – Зачем он заходил? Случайно или нет? Ой! Ведь сегодня одиннадцатое января – день его рождения! Как я могла забыть?!» Алина всегда помнила этот день и мысленно поздравля- ла Сергея, желая ему счастья. А сегодня, почему-то, эта дата из головы вылетела. Они много лет не виделись, и ничего не знали о судьбе друг друга. Всматриваясь в чужое и, в то же время, очень родное лицо мужчины на экране, по- чувствовала, как с невероятной болью сжалось сердце. Её душевное состояние сейчас было точно таким же, как в тот день, когда она получила от Сергея очень короткий ответ на своё письмо, в котором было только одно слово… … Заканчивалась учёба в музыкальном училище. Алина уже чувствовала себя, без пяти минут, преподавателем – осталось только сдать государственные экзамены. – Алина, мне нужно сказать тебе что-то важное, – загля- нув в комнату к дочери, обратилась её мама. – Я занимаюсь, – не отрывая взгляда от нот, и не преры- вая игру на фортепиано, ответила Алина. 236

Галина Ассель – Сергей нам письмо прислал… – продолжила Надежда Александровна. У Алины так и застыли руки на клавишах. Она медленно повернулась к матери, стоявшей в дверях. – Кому, нам? – еле слышно переспросила Алина, почув- ствовав, как стало трудно дышать. – Нам, с отцом… – так же тихо ответила мама. – Когда? – Вчера… – Что пишет? – На, почитай, – и протянула распечатанный конверт. Алина, взяв его, долго смотрела на обратный адрес. «Город Электросталь, Подмосковье… странно. Зачем он пишет?» – лихорадочно соображая, читать или нет письмо, посмотрела на мать. – Да уж читай! – не сдержалась та и, махнув рукой, вы- шла из комнаты. В письме Сергей обращался к родителям Алины. Хотел узнать, как сложилась её жизнь. Просил, чтобы ему от- ветили. – Что делать будешь? – вновь войдя в комнату, спросила мама. – Не знаю… ответить бы нужно. Да боюсь, не поймёт он меня… – Правду напиши, а там ему решать… – и, вздохнув, по- смотрела на Алину с такой болью в глазах, на которую спо- собна только мать, жалея своё неразумное дитя. … Откинувшись на спинку кресла, Алина прикрыла гла- за. Мысли невольно перенесли её в школьные годы. Класс, в котором они с Сергеем учились, был дружным. Симпа- тичных и умных девчат было много, но Серёжа проявлял интерес только к ней, Алине. А она, то игнорировала его, то 237

Любви не названа цена вновь позволяла быть рядом с ней. А ведь он был в классе самым видным. И Алина «вертела» им, как хотела. «И, что он во мне нашёл?» – удивлялась она, вспоминая свой скверный нрав, который проявляла в те, школьные годы, по отношению к нему. А ещё Алина вспомнила, как после окончания восьмого класса семья Сергея переехала в другой город, и там он поступил учиться в техникум. А Алина перешла в школу-де- сятилетку. А на каникулах Сергей приезжал в гости к сво- ей бабушке, и они встречались. Затем Алина поступила в музыкальное училище. Учась на первом курсе, она позна- комилась с Игорем и вышла замуж. Чувство, которое она впервые испытала по отношению к парню, было ошелом- ляющим, и Алина подумала: «Вот она какая – любовь!» К Сергею она ничего подобного не испытывала. Да, он был хорошим, добрым, внимательным парнем. И относи- лась к нему, как к другу, однокласснику, но не более того. Но с Игорем жизнь, как говорится, не заладилась. Алина чувствовала, что Игорь не тот, кто ей нужен. Муж раздра- жал её по поводу и без повода. Каждый его жест, слово, близость – стали для неё пыткой. Игорь видел перемену отношения Алины к нему, но не находил объяснений. Стал выпивать, тем самым подтолкнув Алину к решению рас- статься. Долго это не могло продолжаться, и Алина подала на развод. Её не остановило даже то, что у них уже был маленький сын. Не могла она жить с человеком, которого не любила. Алина всё чаще и чаще вспоминала Сергея, но написать ему – не хватало духу, стыдно ей было за перечёркнутые отношения. «Не простит он» – мысленно твердила она и запрещала себе думать о нём. И вдруг это неожиданное письмо её родителям… 238

Галина Ассель Не просто далось Алине написать ответное письмо Сер- гею. Но вскоре был получен долгожданный ответ. В это время Сергей проходил военную переподготовку под Мо- сквой. Получив письмо, Алина долго не решалась открыть конверт, а когда открыла и прочла, то расплакалась от нах- лынувшего счастья. «Любимая моя девочка, я скоро приеду, и мы будем обязательно вместе. Ближе и дороже тебя у меня никого не было, и нет…», – писал он в этом, и в последующих письмах. Алина, получая их, убеждалась, что Сергей любит её, только уже не той, школьной любовью, а любовью зрелого, настрадавшегося мужчины. Этими письмами, признаниями в своих чувствах, он разбудил в Алине женщину. Ей очень хотелось, чтобы всё было так, как захочет Сергей. Она дав- но поняла, что он – её судьба, но понимала и то, что много «дров наломала», чувствовала себя виноватой. Наступил день их встречи. Сергей привёз сыну Алины большую красную педальную машину, ей – букет крас- ных роз. – Алина, родная моя… – шептал Сергей, глядя на неё большими серыми глазами, нежно обнимая за худенькие плечи. – Всё будет хорошо. После свадьбы поживём у моих родителей, а там что-нибудь придумаем. Она чувствовала на себе его взгляд, полный любви и сдержанной страсти. Алина была счастлива от того, что Господь посылает ей возможность исправить прошлые ошибки, возможность лю- бить и дарить любовь достойному мужчине, тому мужчине, который это заслужил. Алине казалось, что у неё «выросли крылья» и она может взлететь от долгожданного счастья высоко-высоко! Но такое состояние души длилось недолго. Сергей уехал в свой городок решать вопрос по поводу работы. Алина го- 239

Любви не названа цена товилась к сдаче государственных экзаменов, а мысли все были там, рядом с ним, с Сергеем. «Как нас с сыном примет его семья? – задавала она себе очень непростой вопрос, но, тут же, спешила себя успокоить, – всё будет хорошо, мы любим друг друга – это главное». … Уложив сына спать, Алина услышала осторожный стук. – К вам можно? – открыв дверь и войдя в дом, спросила статная немолодая женщина. – Здравствуйте, – ответила Алина, почувствовав на себе пристальный взгляд серых глаз. – Алина? – спросила женщина. – Я к тебе. Ты меня узна- ла? Поговорить нам нужно. – Да, проходите. Узнав маму Сергея и подумав о том, что они очень по- хожи, Алина вдруг всем нутром почувствовала непреодо- лимый животный страх. Визит этой властной женщины не предвещал ничего хорошего. Алина помнила её со школь- ной скамьи. – Алина, мы обе женщины, и я думаю, что поймём, друг друга, – присев на диван, начала разговор Анна Иванов- на. – Серёжа сказал, что сделал тебе предложение, и ты его приняла. – Чуть помолчав, и посмотрев на Алину пронизы- вающим взглядом, продолжила, – ну, как же так, голубуш- ка?! И не стыдно тебе?! Ведь ты же все нервы ему истрепа- ла! Он за тобой, как собачонка бегал! Чуть с ума не сошёл, когда узнал, что ты замуж вышла! Жить не хотел! Техникум чуть не бросил! А сколько мы с его отцом пережили, глядя на его страдания?! То Серёжа не нужен был, то вдруг пона- добился! Конечно, осталась одна с ребёнком, так сейчас и Серёжа сойдёт! Не выйдет! – выпалила она на одном ды- хании. – Я не позволю, чтобы какая-то дрянь окончатель- но испортила ему жизнь! – и, стрельнув в сторону Алины 240

Галина Ассель уничтожающим взглядом, с болью в голосе воскликнула: – Господи! И что он в тебе нашёл?! Алина, сидя рядом с ней, понимала, что эта женщина, наверное, во всём права. От хлёсткого слова «дрянь», она физически ощутила, что её душу опустили с облаков на грешную землю и бесцеремонно втаптывают в грязь. Алина выслушала всё, не поднимая головы. Ей было стыдно смо- треть в глаза матери, которая так яростно ограждает свое- го сына от предстоящих бед, если он свяжет свою судьбу с ней, Алиной. – Надеюсь, ты поняла, что нашей семье неугодна. И я очень рассчитываю на твоё благоразумие. Подумай о том, что у тебя тоже растёт сын. Когда его вырастишь, то пой- мёшь, как не просто быть матерью и, как хочется, чтобы твой ребёнок был счастлив, – произнесла наставительным тоном Анна Ивановна и, встав с дивана, шагнула к выхо- ду. – Да, сумей, пожалуйста, найти в себе силы и слова для отказа от предложения. Серёжа не должен знать о нашем разговоре, – добавила она и вышла, хлопнув дверью. Оцепенев, Алина ощутила себя маленьким, затравлен- ным волчонком, загнанным в угол. Только ещё не понима- ла, кто её туда загнал: несостоявшаяся свекровь, жизнен- ные обстоятельства или её необдуманные поступки? «Вот и закончилось наше счастье, Серёжа… Пустота…» – мелькнуло в сознании Алина. – Мама! – услышала Алина тоненький голосок проснув- шегося сына. Она поднялась и непослушными ногами подошла к улы- бающемуся ребёнку, который протягивал к ней свои руч- ки. Вынув маленький, тёплый комочек из кроватки, Алина крепко прижала к себе кареглазого крепыша. – Мамочка, не плачь! – сынок пухленькой ладошкой вы- тирал слёзы, градом катившиеся по её щекам. 241

Любви не названа цена Она никого не винила, кроме себя и ещё крепче прижи- мала к своей груди ненаглядного первенца. … И сейчас, сидя у себя дома, Алина не ощущала рассто- яние длиною в жизнь, которое их разделяло с Сергеем. Она чувствовала, что он по-прежнему ей близок и дорог. Очень хотелось узнать о его судьбе. Выдвинув ящик комода, она из дальнего угла достала плотный пакет. Высыпав на стол письма, попыталась прочесть, хоть одно из них, от начала и до конца, но это ей не удавалось. Алине казалось, что его слова любви, обращённые к ней ещё в юности, и сей- час обжигают её душу. Крик! Невероятный крик вырвался наружу, скопившийся за много лет в её сердце от боли, от несбывшихся надежд, от того, что не смогла противостоять напору и властности матери Сергея, отстоять своё чувство и доказать, что она не дрянь. Нет… Это был не крик, это был вой волчицы… Той волчицы, которая выросла из маленько- го, серенького и беззубого волчонка, когда-то загнанного в угол. Вой заматеревшей волчицы от собственного бесси- лия, от того, что послушалась его мать и написала отказ от предложения Сергея, ничего ему не объяснив. Алина не хо- тела вставать между сыном и матерью, быть причиной раз- дора в чужой семье. От обиды на то, что он не попытался выяснить эту причину, а вспылив, в ответ написал короткое, но ёмкое слово «дура», с которым она так и жила все эти долгие годы – тридцать пять лет… «Сломала она меня тогда, переломив пополам, словно молодую веточку… – подумала Алина о матери Сергея. – А, может, нет? Может и вправду я стала сильнее от потерь, разочарований, собственных падений? Как только меня жизнь не наказывала… Ну, да ничего… Выжила… Нет! Я ни- кого не виню. Слава Богу, что он жив и здоров!» – впервые за много лет, глубоко вздохнув, подумала Алина, наплакав- шись над пачкой пожелтевших писем. И написала через 242

Галина Ассель интернет Сергею поздравление с днём его рождения, ис- кренне пожелав здоровья и долгих лет жизни. Светало. «Как быстро ночь прошла. Да что ночь? Мгно- венье… Жизнь, можно сказать, прошла. Как она коротка… И в прошлое вернуться невозможно, и исправить уже ничего нельзя… Да и нужно ли? Ведь для чего-то же даётся ис- пытание человеку? – прильнув щекой к холодному стеклу окна, размышляла Алина. – А женился Серёжа на женщине, которая носит такое же имя, как и я, – многозначитель- но усмехнулась она, – счастлив ли он, как того хотела его мама?» – задала сама себе вопрос Алина. И, не найдя отве- та, вспомнила о том, что когда эта горькая история произо- шла, она дала себе слово: ни-ког-да не вмешиваться в лич- ную жизнь своих детей. Пусть они сами делают выбор по отношению к своим «половинкам». И это слово она, Али- на – держит. А дети у неё уже взрослые – сын и две дочери. 243

Любви не названа цена Àнаòолиé Пеòóõоâ Сделать выбор – Вы можете как-то прокомментировать это видео, Куз- нецов Олег Евгеньевич? — пожилой врач оторвался от ме- дицинской карты и внимательно взглянул на молодого че- ловека. Парень сосредоточенно смотрел куда-то в угол кабине- та, где в большом горшке возвышалось растение, напоми- нающее гигантского богомола. И вдруг он расхохотался, да так громко, что доктор с тревогой потянул руку к кнопке вызова санитаров. – Простите, господин психиатр, – произнес парень. – Могу я так к вам обращаться? – Называйте меня, доктор, – произнес психиатр, облег- ченно убирая руку с кнопки. – Господин доктор. . .! – Просто доктор. ¬– Извините, доктор, – улыбаясь продолжил молодой человек, – а кто сообщил вам про меня и снял это видео? – Этот человек не захотел называть своего имени, – от- ветил психиатр, поправив очки. – Да, собственно, не важно. Я догадываюсь, что кто-то из моих соседей по общаге. Ситуация просто уморительная! Я вам сейчас расскажу, вы тоже долго смеяться будете. По- нимаете, доктор, я постоянно разговариваю по телефону с помощью блютуз гарнитуры. А эти, которые вам донесли... – Сигнализировали, – поправил психиатр. 244

Анатолий Петухов – Ну да, сигнализировали, извините, — парень опять за- смеялся, – короче они решили, что я сумасшедший и гово- рю сам с собой. – Действительно забавно, – сдержанно улыбнулся пси- хиатр, – только не сами с собой, а с каким-то невидимым собеседником. Обратите внимание, на записи вы постоян- но смотрите в сторону, как будто там кто-то идет. – В самом деле, у меня есть такая привычка, представ- лять, что собеседник, с которым я общаюсь по телефону, идет со мной рядом. Это серьезная проблема, доктор? – Собственно, нет, – психиатр задумчиво приподнял брови. – Значит ли это, что я здоров и могу идти? – Если вы не очень спешите, Олег Евгеньевич, обождите несколько минут в коридоре, пока я запрошу результаты вашего обследования. Вы спешите? – Нет. – А ты отличный актер. Здорово ты: «у меня есть такая привычка… доктор, это серьезная проблема?» ¬– Спасибо, что подсказала насчет блютуз гарнитуры, – улыбнулся Олег, взглянув на худенькую девушку, сидевшую рядом, потом добавил с грустью. – А ты, получается, только у меня в голове? – Получается, – пожала плечами девушка. – Ты знала? – Что-то такое подозревала. Ведь я помню только момен- ты, когда была рядом с тобой. Без тебя я не существовала. – А я отчетливо помню, когда мы... Олег замолчал, так как из соседнего кабинета вышла медсестра с тележкой. Тележка слегка покачивалась, на ней мелодично позвякивали какие-то склянки. – Прижми трубку к уху, — посоветовала девушка, – будто по телефону разговариваешь. Олег послушно достал из кармана мобильник. 245

Любви не названа цена – Я хорошо помню, когда мы познакомились. На клад- бище ты сказала, что тоже потеряла друга? Кого ты имела в виду? – Я не знаю. Ты ведь меня выдумал. Значит, тебе необхо- димо было, чтобы я тоже испытывала чувство потери. – И что теперь? – Не знаю. Должно быть, мне нужно уйти, чтобы тебя не упекли в психушку. – Наверное, – вздохнул Олег, – и куда ты отправишься? Проникнешь в голову к кому-то другому, чтобы сделать его жизнь счастливой. – Нет. Скорей всего, я просто перестану существовать. – Как перестанешь? – воскликнул парень, – я не хочу этого! – Что же ты сможешь сделать? Не будешь ведь и дальше общаться с вымышленной подругой. Отпусти меня! – Но это же предательство! Катя, я никогда не брошу тебя! – Ты опять назвал меня ее именем. – Прости... – Ее больше нет, Олег. Прими это. А меня вообще нет. Начни уже жить. Отпусти нас. Молодой человек опустил телефон. По щекам его кати- лись слезы. Через стеклянную дверь за парнем наблюдали два врача-психиатра. Взгляд пожилого, только что беседовав- шего с Олегом, был печальный. Молодой же, напротив, улыбался во все тридцать два зуба. – Ну, что, Аркадий Николаевич, ловко я придумал? Все стулья раздвинул по отдельности и только два оставил ря- дом. На них он и сел. Предлагаю попросить у него сотовый и заглянуть в журнал вызовов. Бьюсь об заклад, что он сей- час ни кому не звонит! 246

Анатолий Петухов ¬– Дайте ему сделать выбор, Андрюша, — ответил пожи- лой психиатр после короткой паузы. – Какой выбор, Аркадий Николаевич? Ведь очевидно же, что это наш пациент. – Сложный выбор, Андрюша, сложный. Я навел справ- ки, пообщался с педагогами из детского дома, в котором парнишка воспитывался. У него был друг, девочка, его ро- весница. С детства они были неразлучны. Причем, речь ни о каких-то романтических отношениях, а о настоящей наикрепчайшей дружбе. Как выразилась воспитатель, они были готовы любому обидчику глотки перегрызть друг за друга. А это о чем-то да говорит. После выпуска из дет- ского дома ребята устроились на один завод, заселились в одно общежитие. Может дело когда-то дошло бы и до влюбленности. А может быть, и нет. Теперь уже не узнать, ведь девушка тяжело заболела и умерла. Представьте горе сиамского близнеца, от которого отделили часть его плоти. Парень все свое время проводил у могилы подруги. В ка- кой-то момент его сознание, которое не могло принять, что он теперь одинок, создало нового друга. И мне кажется, сейчас он прозрел. Дадим сделать ему выбор... *** В просторной палате с белыми стенами лежат трое: бывший разведчик, которого, по его мнению, разыскива- ют все спецслужбы мира, экзорцист, спаливший свой дом, изгоняя злых духов и молодой парень, постоянно разго- варивающий с кем-то. Четвертая кровать стоит застелен- ная. Посетителей сюда не пускают. И только у одной де- вушки получается приходить сюда и целыми днями сидеть на свободной кровати, общаясь со своим другом. И в эти моменты ее друг — самый счастливый человек на свете... 247

Любви не названа цена Àнна Èлüина Человек со звезды Мы познакомились в 2006 году, в чате «Магия». Эпоха Контакта еще не наступила, и это был самый настоящий чат – с интерфейсом, графическими никами и реальной живой историей, скрытой за каждым никнеймом. Не помню, как меня туда занесло. Я присутствовала в чате исключительно по ночам, и у нас подобралась группа, которую мы называли Бессонница. Девушка под ником Истерика была из Питера, работала в аэропорту Пулково в ночных сменах, и присутствовала в чате два через два. Кронос из Екатеринбурга работал в интернет-кафе, тоже по ночам. У Кейт, также из Екатерин- бурга была настоящая бессонница, и когда она не могла уснуть, то тусила в чате с нами. Я писала диплом по ночам. В этом чате меня знали под именем Марат. И я с трудом смогу объяснить, почему такой ник. В Бессоннице меня ла- сково называли Маратик. Еще несколько человек заходили время от времени. Это были потрясающие ночи, насыщенные шутками, философ- скими беседами, разговорами за жизнь. Мы были молоды – и мы мечтали. Этого парня под ником Фламель я заметила не сразу, настолько тихо он себя вел. Как выяснилось – он долго на- блюдал за мной, я была в чате новым лицом. Однажды мы спорили о музыке и музыкальных направ- лениях, как вдруг в личку мне прилетело язвительное за- мечание. 248

Анна Ильина «А ты, оказывается, вообще не разбираешься в музыке. Ничего не понимаешь в дум-металле, но рассуждаешь так уверенно». Как же я взбесилась! Ничто так не действует на меня, как намеки на мое невежество. Фламель не поленился и указал мне на несколько моих ошибок в рассуждениях о музыкальных направлениях. Я была молода и глупа. Я от- казывалась признать тот факт, что я могу ошибаться хоть в чем-то. Я считала себя умной и охеренной – и так считали все вокруг, и вдруг кто-то смеется мне в лицо! Я была заде- та. Полезла в Яндекс – чертов Фламель был прав. С этого дня у нас началась война. Не успевал кто-то из нас войти в чат – как другой лез из кожи вон, чтобы спро- воцировать, задеть, высмеять другого. В чате ты, как будто, голый – не видно никаких внешних атрибутов, за исключе- нием твоего внутреннего мира. Ты виден, как на ладони – твои мысли, твои цели, твоя внутренняя суть, твои слабости и недостатки. Не спрячешься, как ни старайся. Нехотя я признавала, что Фламель умнее, начитаннее, и значительно талантливее меня. В чате была вкладка для нашего творчества, и там были его стихи. Они были силь- ные, проникновенные, и трогали очень глубоко внутри. И меня злило, что такой наглый, хамоватый чувак может быть столь талантлив. Никто не знал, кто он и откуда, сколько ему лет и чем он занимается. Он разбирался в программировании, в бизне- се, в искусстве. В чат он приходил исключительно ночью, так что мы думали – Урал или Сибирь, а то Хабаровский край. Однажды мне снова прилетело сообщение от него. «Ты из Питера?» Я ответила утвердительно, и спросила в ответ, где живет он. Ответ меня взбесил. 249