А строки падали капелью...

А строки падали капелью Пустился в дальнюю дорогу, Что бы характер новых лиц Объединить смог понемногу В ряд поэтических страниц. Задумал я роман давно уж, Он будет в рифме сотворен: «Персонаж - он в круге стали дружб, И брак - любовью, что скреплен». Уверен в том, страны пейзажи Помогут в описанье мне И каждый штрих пусть будоражит, Мысль приобщая к новизне. Уже без малого полвека Литературе я служу И имя русского поэта, По жизни с гордостью несу. Великолепию наследства, От предков и до наших дней Безропотно отдав я сердце, С годами предан все сильней. Стихом воспеть свою отчизну - Нет счастья большего вовек, И тяжкий путь, без укоризны И мощь, что создал человек. В Перми уж ночь. Сошел геолог, Простились неохотно с ним, Миг расставанья был недолог И снова в даль уже летим. Еще восход красою алой На светлом небе не потух, Привычной суетой вокзала Встречает - Екатеринбург. 51

Владимир Проскуряков Индустриальная столица, Близ горной череды лежит, Европы с Азией граница Здесь нитью вечною бежит. О землях этих знали греки, С Эллады слова мастера, Что верили – скрывают веки Эльф-Чуди белые глаза. От норман полуистлевших саг, До современнейших времен, В анналах края - спектр отваг... И день, что болью ослеплен. Страны кручина – злая мета Для императорской семьи, Погас надежды лучик света На плахе, павших без вины. Свист. Наш оживает тут состав, Ползет платформа - рой сует И с грустым, в час расставанья став, Нас провожают взглядом вслед. Из тамбура наплыв потока Он в коридор-тоннель течет, В нем смех, багажная морока, Всем проводник ведет учет. Согласно купленным билетам, Вновь прибывших на их места, Наш командир вагона - Света Устроив, чай всем разнесла. Соседей пропустив учтиво, Дождавшись, пока гомон стих Мы в ресторан сходить решили, Накрыт там столик на троих. 52

А строки падали капелью Расселись. За окном картина - В сиянье злато расплескав, Закатом зажжена равнина, Лучи играют средь мурав. Вино разлито по бокалам «За тех, в пути кто!» – тост поднят Беседе положив начало, Пока готовят нам цыплят. О Петербурге речь завел я: - Сведу всех нас, романом, в нем! Богов, где в камне, спесь сыновья Мы горный институт найдем. Нева, под сводами портала Открылся в Альма-матер вход, Геолог наш, певец Урала Там не один провел бы год! Кордоном, так же он известен, Что Петр отстаивал в войне... -Тебе, он мог быть интересен? Кивнул...кто знал врага извне. О море говорить нет проку... -Удаче б в нем, навел курсор? Согласен тот, кто злому року, Штормам пошел наперекор. Вам - на заставе кто, и в море, В науке – вознести мой град! Деяниями быть в фаворе, Во дни, что звался Ленинград. Фужер, что в якорях, клешнею Поднят. - Напишешь, созови! Придем. Не все же быть мечтою, Предстать пред знатным визави. -За, Питер! Вижу, как все рады! 53

Владимир Проскуряков С искрою, вслед им, командир,- В мостов вальс, улиц анфилады, Царят барокко где, ампир! Там в Эрмитаж сходить желаю! -Я – Крузенштерну честь отдать!... - Все сбудется! Я точно знаю, Легко для вас мне гидом стать. Мне облик Северной столицы - В граните летопись прочесть, Он зодчих возведен десницей, Достоинств чьих не перечесть. Прям, как стрела, достигнув цели, Погрешности, отбросив, прочь, Ему столетья песни пели Секретов разгадать невмочь. В нём сфинксы ночью балы правят, Смешался с фараоном зверь, В седое небо шпиль втыкает Мольбу о скудности потерь. Свежи мои воспоминанья, Разлук преодолев гряду, Ему назначу я свиданье На Поцелуевом мосту. Обнимемся с Атлантам равным, Времен приостановим бег, Назначен свыше - самым главным Высокочтимый имярек. Три дня в поездке пролетело Тюмень, Иркутск и вот Байкал Волною сердце потеплело, Таких озер я не видал. Здесь тысячи веков природа 54

А строки падали капелью Свой возводила дивный храм, Под синевой кристальной свода Вдоль по бескрайним берегам. Сапфирный глаз родной планеты, Что взглядом устремлен в астрал Его рождения секреты, Нам пращур в мифах передал. «Байгаал-далам» – Сибири море, Могучих вод суровый нрав Заклят – так писано в фольклоре Бурят, историей их став. Пять рек в Байкал впадают разом А вытекает лишь одна, Восславить Енисей союзом Предпочитает Ангара. Тут сосны, стройные сестрицы, В глубинах отражаясь вод На скалах диких, словно птицы Ведут свой плавный хоровод. И с ними собственной персоной, Таежный кедр, как изумруд Он подпирает небо кроной Его в легендах вознесут. И гор отвесных, вставших в цепи И шум лесов, и пряность трав, И вод чистейших – все на свете Здесь включено в Байкала сплав. Еще полдня мы добирались И воин с поезда сошел Мы с ним сердечно распрощались, Он в нас друзей своих нашел. Медали на груди блеснули Парадный китель, как влитой 55

Владимир Проскуряков В восторге, мы переглянулись, Как оказалось – он герой. А впереди Хабаровск дальний Древнейших колыбель культур, Китайских пагод дух сакральный И россиян – седой Амур. Последние шестые сутки «Владей Востоком» – город-форт, Обнявшись крепко на минутку, Моряк сошел – в такси и в порт. Вновь поезд тронулся, помчался По гулким рельсам в два ряда За горизонтом растворялся, Связуя наши города. И судеб наших дух связуя - Романом освещу их быль, Друзей я образ нарисую, Что выстояли в шторм и в штиль. Легла железная дорога, По сердцу проложив свой путь, Дорог исхоженных так много, Но дорога твоя мне суть. Сквозь призму лет я четче вижу, Благодаря одной тебе, Все, что возвышу и принижу В своей кочующей судьбе. Беру перо и лист бумаги, Под дробный стук стальных колес, Уж первых строк, легли бродяги... В мечты железный конь унес... 56

А строки падали капелью Агаси Ваниев Северная звезда Иной раз я в потухшем небе Мерцаю северной звездой, Роняя свет в моря и в степи, Встречая путников порой. Одни ко мне направят взгляды В надежде веру обрести, Чтоб я помог судьбы преграды Пройти в извилистом пути. Другие просят часть видений Сияньем кратким оживить, Что смела память в ум вложить Во имя искренних стремлений. А третьи в ночь, на сон глубокий Со мной устроят разговор, Где каждый явит слог высокий И породит душевный спор. Но все верны заветной скрепе, Ведущей нас к мечте одной: Однажды стать в потухшем небе Горящей северной звездой. 57

Агаси Ваниев Ты, весна, подари вдохновение Ты, весна, подари вдохновение После отдыха в зимние дни. Чтобы вновь пробудилось стремление К сочинительству. Только шепни. Я ищу вдохновение в людях И в таинственном нам бытие. В живописной природе, и в судьбах И, конечно, в своём житие. Я ищу только то, что достойно Для читателей и для меня. Что душой овладеет пристойно, Непорочностью светлой маня. Нынче нравы, идеи и темы Воют хором на злобу дня. На слуху о проблемах проблемы, Всех и вся постоянно виня. Я не стал за другими стремиться, В эту топь безрассудно идти. Я решил от греха удалиться И в другом направлении расти. Ты, весна, подари вдохновение После отдыха в зимние дни. Чтобы вновь пробудилось стремление К сочинительству. Только шепни. 58

А строки падали капелью Музыкант В январе на площади старой, Когда дух новогодний спадал, На простой семиструнной гитаре Музыкант одиноко играл. Он играл для кубанских прохожих, Чтобы музыкой души согреть. И среди многих лиц непохожих Тот концерт довелось лицезреть. Подойдя я к нему наклонился И насыпал так, горстку монет. В такт игры музыкант уложился И напел напоследок куплет: «Ну, спасибо большое, дружище. Ну, спасибо большое за всё. Пусть дорога окажется чище, А тебя охраняет Господь». Время шло. Протянулись дороги, Вместе с кучей событий, людей. Громким шагом ступал на пороги За границей округи моей. Но бывает в минуты покоя, Как раздастся гитарный настрой, Вспоминаю в дороге и дома Музыканта куплет небольшой: 59

Агаси Ваниев «Ну, спасибо большое, дружище. Ну, спасибо большое за всё. Пусть дорога окажется чище, А тебя охраняет Господь». Когда одни мы остаёмся Когда одни мы остаёмся, Совсем одни в тиши ночной, То прошлым будням предаёмся, Пока в душе не стихнет вой. Мы предаёмся тем моментам, Где есть победа и провал, Где брань дерзила комплиментам И смех сменял печали вал. Переживая встречи и прощания, Находок дней среди потерь, В душе мы ищем оправдания, Что не открыть былого дверь. За этот клад не раз возьмёмся, Касаясь мысленно рукой, Когда одни мы остаёмся, Совсем одни в тиши ночной. 60

А строки падали капелью Не порождай в душе обрывы Не порождай в душе обрывы, Пытаясь мысленно понять: Какие цели и мотивы В самом себе тебе искать? Пытаться выявить призвание И место в вехе бытия, Через глубинное познание, Заметно душу теребя. Все эти действия — ничто. Самокопание — не выход. Зачем надеяться на то, Что не подчёркивает вывод? А ведь достаточно взглянуть На опыт собственного рода, Собрать дела и подчеркнуть Отличие каждого исхода. С самим собой наедине, Забыв на время суету, Беседы чествовать извне С прицелом ярым на мечту. Найдутся цели и мотивы, И место в вехе бытия. Не порождай в душе обрывы, Заметно душу теребя. 61

Александра Астра Александра Астра *** О чем думает чертополох? О чем он мечтает? Такой пыльный и колючий среди мягких ромашек, Такой злой среди одуванчиков, Такой строгий среди братцев Иван- чая. Наклонись к нему, он все расскажет. Он давно ждёт чтобы его спросили. Всю свою жизнь. Он бы предпочел чтобы с ним говорили теплой ночью Тихонько, тихонько, как с ребенком Разве ты знаешь кого-то ещё такого же по- слушного? Разве ты когда-то узнаешь кого- то такого же ла- скового? Когда ты поймёшь все его тайны. Он неприхотлив, Омой его лепестки водой И он запомнит тепло твоей руки навсегда Скажи ему, что он красивее любых эдельвейсов И у тебя будет свой цветок хранитель Свой преданный амулет от природы, Пока он навек не уснет. 62

А строки падали капелью Ведь знаешь о чем мечтает чертополох? Всю свою жизнь, каждую минуту... Чтобы быть хоть когда- то любимым И суметь в твоих руках расцвести Вот и все. Раны твоего сердца - это место где тебя касается ангел Чтобы немножко прибрать в твоей душе Это ведь как генеральная уборка: Когда плачешь - это как будто пол моют или сти- рают плотную пыль с этажерок. Трясешься, не в силах дышать - Так всего лишь выбивают грязь из ковриков- Обычное дело. Ты, наверное, помнишь, как все ярко чувствовал в детстве Как бегал по лесу за солнечными ручейками Как звенело небо над твоими мягонькими во- лосами- Тогда твой домик был чище. Я знаю, ты всё ещё хочешь увидеть ангела 30 тебе лет, 12 или 53- Когда тебе очень больно- Посмотри в зеркало Какие красивые и ясные у тебя глаза после слез Это небесный ангел моет в твоём доме окошки Чтобы в них разглядеть себе друга Чтобы увидеть твою душу... 63

Алексей Ткаченко Алексей Ткаченко *** Где чувственного сердца тёплый свет кровавыми закатами обряжен, в пути герой (дорогам края нет) объединен и одинок, сколь и отважен. Для пряничной закваски такова просыпанная соль белёсой тяжбой. Вот буйная клонится голова, боль откликается в висках виденьем каждым. Отдохновение полудня. Крепкий сон. Тот сон возъявленнее долгих-долгих суток, в которых он – не ты, а ты – не он, и между – разница в ничтожный промежуток. Так, проливаясь на листки чернил золой (золой перегоревших ожиданий), воссоздаётся образ дорогой нежнейших чаяний, заветнейших желаний: манеры, жесты, выдержанность, стать... Хочу ответы дать, но с самого начала не получается ни строчки написать – всё повторяется. Всё то, что ты сказала. 64

А строки падали капелью *** Спорно и споро суетно страстно стрекозы летят в рощи ягод красных. И город испорот движением диким, и город уже принимает в расстриги матрён умудрённых (кухо́нных артистов), правдоискателей и моралистов. Оконных проёмов злоротые пачки - кто бит цокотанием крыльев прозрачных - визжат провожая, «вежливо» брезжут да только «своих» слово по сердцу режет... И звёзды играют западным сводом. Но даже навстречу ветрам, в непогоду по-над рогозом, грозой и морозом в сады красных ягод стремятся стрекозы. 65

Алексей Ткаченко *** Сердце разум саднит в агонии, реки-фразы в застывших устах на устах, бесконечность синонима об одном... Долго будем «неМы» мы? Ткани льда истончаются тающе от ладони ладони тепло и стекло истекает по клавишам гармониями голосов. Слов россыпь рыхлую упорядочить и доверить страницам лет. Петь, играть, по ладам крадучись... Что дозволено произнесть - есть. 66

А строки падали капелью *** Как многогранно полотно времён - грядущего цветной калейдоскоп, но человечеству понятней «монохром» (по зебре отмерять событий скоп). Ежемоментно внутренний наш мир пересекают грани всевозможных «НО». Рассудок свяжет грани как шарнир чтоб «внутренний» и «внешний» слить в одно. Так тысячами вёсен мы здесь есть и наши дети к этому придут - простое равновесие обресть. И это есть наш самый страшный суд. *** По заболоченной дорожке, держа в руках свои печали я собираю МЫ по крошкам - пишу: «Спешу из дальней дали.» День ни единожды не прожит где жар взаимности венчален. Ждет неизвестность и тревожит вращая случая спирали. Уста молчат и взгляды строже, но тени строк меня спасали. Вот только б не мороз по коже... Мы, зная, недоразузнали 67

Алексей Ткаченко как пламя души мерно гложет и общий мрак для нас дороже чем переоценённый брак, и это знак... В объятиях пурпурной стали я растерял свои печали. *** Падшему за борт по собственной воле серое море небрежно простелет пены шампань. Глади хрусталь... Бурунами опо́ен более сопротивляться не смеет, станется пьян. Струи течений под толщу волочат да понукают рассудок растратить за просто так. ...как просыпается время песочно... Влажности тишь, бесконечных объятий холод и мрак, но никогда это не безразличность - в дикие и́грища оберегает соли искус... Падшего за борт останется вычесть - в списках отметины наскоро ставят. И я проснусь... 68

А строки падали капелью *** Скальник форосский, молочные вихри... Небо промято турецкой парчой. Ватной стены неприступной плечо над черноморьем холодным затихло и ни крыла над ночным серпантином. Нервных дорожных петель громадьё спешника след о ночлеге крадёт. Край седовласый, невинный и... винный с рваного пыль отряхнёт рукава. Ты, моя прелесть, как прежде права - что в этот час наши черти забыли? ...мили морские, дорожные мили... 69

Алена Галуза Алена Галуза Они Сколько их, разных – и дерзких, и сдержанных, Не удостоенных отклика, отзвука. Словно Кессонной болезнью, поверженных Острым желанием: воздуха, воздуха! Сколько... народом своим не услышанных, Тихо угасших без грома и молнии. Если нам выпало в чем-то быть выше их – Нас приподняли забытые холмики, Те, что привычно зовутся пристанищем Тела земного, не знавшего отдыха. Пламя не высветит знания тайные, Им не хватило не искры, а воздуха. *** Двери скрипнули, время вышло. Но шаги его не слышны. И присел, как усталый нищий, Дом, не выдержав тишины. В землю смотрят глазницы-окна. Год ли, десять? Потерян счет. И не вытерты слёзы-стёкла С потемневших кирпичных щек. 70

А строки падали капелью Сквозь гниющие доски пола Прорастает зеленый дым. Мир заполнят былинки полые. Время вышло, дом стал другим. Дом ждет хозяина, как пёс, – Предать не может. Он помнит звуки: шум колес, Родной до дрожи, И голос твой, и как скрипят В нём половицы, Когда идешь ты… Вот опять Ему не спится. Дом ждет щелчка ключа в замке, Слегка хмелея. Хозяин, ключ в твоей руке. Входи смелее! «Не надо помнить горечь дня, Когда уехал. Наполни звуками меня И детским смехом. Вдали ты тоже боль постиг, Что мне знакома…», – Дом говорил. И вдруг затих: Хозяин дома. 71

Алена Галуза Золотая нежность Вместо нежности весен Нам волшебница-осень Подарила сегодня золотистый рассвет. Юной осенью кротко Он из золота соткан И. как солнцем весенним, он любовью согрет. Не грусти, что капели Той весной отзвенели И что осенью птицы о любви не поют Соловьи замолчали, Но в душе нет печали- Нам всех песен дороже пять осенних минут. Все начнется сначала. Осень нас обвенчала, Счастье, как листья клена – темно-красная медь. Нет, не нужно нам песен, И без них мир чудесен, Когда сердце готово о любви тебе петь. *** Дрожащий свет звезды вечерней Угас, и тень на мир легла. «Мосты разводят во вселенной», - Шепнули тихо зеркала. Земля качнулась. И упала Звезда на снег, что за окном. Блеск благородного опала 72

А строки падали капелью Сжигает снега полотно. Отступит тень. В туманной сини Я вдруг пойму, что жизнь проста: То не звезда, то уронили Осколок хрупкого моста. *** Счастье пахнет тобой. Полотенце, чуть влажное, цепко Между тонких ворсинок твой запах удержит, а я Отпускаю. Свобода березовых щепок, Что плывут по течению, – горькая доля твоя. Солнце утром субботним нам долгие дни предвещало – Золотые полоски на белом прохладном полу. Счастье пахло тобою. Сошлись и концы, и начала. Время сжалось до точки. И вдруг превратилось в иглу. Словно бабочку, сердце иглою пронзило. Не смотри мне в глаза – в них огонь голубой. Я у неба еще двое суток просила... Оказалось, разлука тоже пахнет тобой. 73

Алина Рауди Алина Рауди Вовремя Белым по линиям, розовым в стразовом, Красными грозами, тихими фразами, Солнцем на облаке тучи рассеются, Я буду счастлива, только не верится. Синим по-смелому, играми в холоде, Привкусом спелого, сладкого в голоде, И ничего теперь не забывается, Мы не случайные, мне это нравится. Яркими бликами город заброшенный Здесь настоящее и против прошлого, Вы же посмеете думать, что сломлена, Если всё временно, значит, я вовремя. Вовремя взлёты и время падения, Вовремя дождь и пустые стремления, Я добиралась до низменной пропасти, Я оказалась там только от гордости. 74

А строки падали капелью Адам Помнишь дом наш светлый, Адам? Рядом с домом кружили птицы. Говорил: «Тебя не отдам», Падал снег на мои ресницы. Город тихий уснуть не мог, Любовался в ночи луною. Мы закрыли дом на замок, Мы расстались с этой игрою. Я умела ходить по льду, Не боялась, не простужалась, Я не знала, к чему иду, Я не знала, как ошибалась. Посмотри на закат, родной: Он такой же, как ты, неверный, Мой красивый и неземной, Мой любимый, мой самый первый! Было страшно с небес упасть: Рядом тот, кто уже не нужен. – Что нас связывает? – Лишь страсть. Я разрушена, ты разрушен. Не от Бога ты мне был дан, Уничтожить хотел, но всё же Я любила тебя, Адам! Нас из Рая прогнали тоже. 75

Алина Рауди Зима Вдруг с рассветом пришла зима: Сколько мне незнакомых лиц. Я побуду ещё одна, Вытру слёзы свои с ресниц. У меня на руках багаж Непрочитанных книг, тревог. Моё сердце назад отдашь? Если душу вернуть не смог. За окном моим выпал снег, Он в обед растает опять, Холода длятся будто век, Как же хочется сильно спать. Так и в жизни у нас с тобой Краски серые акварель, Стало пасмурно, дорогой, Скоро снова придёт апрель. Снег Там за окном снег, похожий на твои руки, Мысли мои – враги, бросают меня сейчас. Если бы я могла знать о нашей разлуке, Мне остаётся помнить блеск твоих карих глаз. Снег на моей руке: знаю, что он предатель, Я твоё имя утром произнесла во сне. Только зачем любовь мне подарил Создатель? И почему я вечно буду хотеть к тебе? 76

А строки падали капелью А ты моё сердце дикое защити Оставь во мне самое лучшее! Не прячь от людей мои принципы. Найди наше светлое будущее, Найди его и сбереги! Я буду с тобой великая! Я буду с тобой счастливая, А ты моё сердце дикое Защити! «Поэтесса» Я опять сочиняю пьесу, Пью холодную воду со льдом. Называю себя поэтессой, Потому и пишу перед сном! Стало скучно, неинтересно, Забери сигареты с вином. Для тебя я не буду принцессой, Ты не станешь моим королём. Смородиновый чай Люблю я чай с листочками смородины, Какое счастье всё же в мелочах. Я чайный патриот такой, как Родины, Но с ягодным оттенком на губах. Люблю я чай с листочками, мне нравится, Люблю уют, когда по крышам дождь. Смородина, какая ты красавица, Тебя по вкусу и не превзойдёшь! 77

Алекс Ледокол Алекс Ледокол Книга I. Месть Ле’до Рассказ первый В поисках Меча Убийц. На границе живых и мертвых земель Два всадника, двигаясь из Мертвых Земель, на- правлялись к маленькой деревушке на границе с Великими равнинами. У западных ворот в дере- вушку стояла хорошо вооруженная стража, незна- комцы проехали мимо, не взглянув в их сторону. Путники проехали на конях по главной улице до таверны «Скелет в песках», спешились и зашли в таверну. В таверне был полумрак, Мехри окинул желтым глазом все столики, заприметил свобод- ный в темном углу и двинулся к нему, а Ле’до по- дошел к трактирщику и спросил, что есть выпить. Трактирщик сказал, что в его таверне не обслу- живают Кинариев и попросил незнакомцев поки- нуть его таверну. Ле’до снял правой рукой капюшон, у него были длинные темные волосы с парой косичек, завя- занных с правой стороны, на лице было два шра- ма: один спускался от волос через левый глаз, ко- торый был полностью белый с маленькой чёрной точкой в центре и проходил через всю шею, дру- гой шрам начинался в левом уголке рта и шел че- рез всю щеку, пересекая первый, и повторил свой вопрос: 78

А строки падали капелью – Что есть выпить? Трактирщик опешил, и дрожащим голосом сказал: – Есть пиво в бочонках. Ле’до попросил трактирщика отнести бочонок пива и две кружки к столику, где они сидят. Не успел он договорить, как к нему подошел бугай и сказал: – Ты что не слышал, что тебе сказали, забирай свою сестричку и убирайся из деревни. Тавер- на наполнилась смехом. Ле’до ничего не сказав, ударил бугая правой рукой так, что тот пролетел через пол таверны, перевернув два столика и уда- рился о стену с такой силой, что за стойкой за- тряслись все бутылки, какие стояли на полках. Смех прекратился. Ле’до стоял с вытянутой рукой, которая не- много дымилась, повернув голову в сторону бугая и сказал: «Мы вас не трогали, и вы нас не тро- гайте, иначе будет тоже самое, с каждым». И по- шел к столику, за которым сидел Мехри, крик- нув трактирщику, который спрятался за стойкой, чтобы поторопился. Мехри как раз забил трубку табаком себе и Ле’до. Ле’до взял трубку, рука его задымилась и кисть загорелась, он поджег табак в обоих трубках и так глубоко затянулся, как будто от этой затяжки зависела его жизнь. В этот мо- мент трактирщик принес бочонок пива и кружки, пожелав приятного отдыха вернулся за стойку. В таверне стояла гробовая тишина, но через время снова стало шумно. Допив бочонок, Ле’до встал подошел к трактирщику и сказал: 79

Алекс Ледокол – Дай еще один бочонок и что-нибудь поесть, – и продолжил: Я слышал, что неподалеку есть Пе- щера Мёртвых, можешь сказать, где эта пещера находится? Трактирщик поморщился и ответил: – Если ты ищешь Меч Убийц, то ты его не най- дешь, многие пытались, но все пропадали или возвращались потерявшими рассудок. Легенды говорят, что меч найдет только человек с черной душой. – А как ты думаешь, я не такой? – с ухмылкой ответил Ле’до, –так ты скажешь, где она? – Она находится на юго-западе от деревни, а если ты принесешь голову демона, который ох- раняет этот меч и возглавляет набеги нечисти на нашу деревню, староста деревни даст тебе столь- ко золота, сколько сможешь унести, – сказал трактирщик. – Но перед этим тебе придется пройти через меня, – заявил здоровяк, стоявший на входе в та- верну. Все сразу начали двигаться к стенам та- верны. – Кто это? – спросил Ле’до у трактирщика. – Это главарь банды песчаных разбойников. Если ты его убьешь, то станешь новым главарем банды, и вместо грабежей вы бы защищали нас от набегов нечисти, – с огромной надеждой сказал трактирщик. – Так значит, если я отрежу тебе голову, то ста- ну главой твоей банды? – спросил Ле’до у здоро- вяка. Здоровяк положительно кивнул головой и пред- ложил рукой выйти на улицу, чтобы сразиться. 80

А строки падали капелью Они вышли на улицу, за ними последовали оби- татели деревни в ожидании зрелища и его исхода. Здоровяк взял свой молот, который был в пол- тора раза больше Ле’до. Ле’до достал свой меч и встал лицом к противнику, меч он держал правой рукой за спиной так что кончик выглядывал из-за головы и сделал знак рукой, чтобы здоровяк на- падал первым. Здоровяк начал бежать в сторону противника и замахиваться молотом, в этот мо- мент Ле’до подпрыгнул и не успев ударить мечом здоровяка, получил удар молота, в грудь который был настолько сильным что вдавил Ле’до в зем- лю. Все вздрогнули от ужаса. Когда окружающие стали приходить в себя, оцепенение снова ста- ло волной захватывать толпу. Когда они увидели меч, который держал Ле’до, в горле у здоровяка. К Ле’до подошел помощник главаря и сказал: – Мы похороним эту деревню, а тебя привяжем к лошадям и протянем по всем Мертвым Землям. Ле’до поднимаясь с земли и отряхиваясь от пыли только усмехнулся данному заявлению. Здо- ровые стоял на коленях каждый вдох отбивался мучительной болью и гортанным хрипом. Ле’до подошёл к поверженному врагу, упёрся ногой в грудь здоровяка и с заметной издевкой стал мед- ленно доставать меч из горла, под конец Ле’до с силой выдернул меч, так что струя крови, которую удерживал клинок вырвалась на свободу и ороси- ла стоящих в первых рядах свидетелей этой мед- ленной казни. Ле’до резким движением стряхнул кровь на землю и засунул меч в ножны за спиной. Потом он подошёл к старосте деревни и спро- сил про проводника до пещер мёртвых. Староста 81

Алекс Ледокол стоял в оцепенении от увиденного, постепенно приходя в себя кивнул Ле’до что предоставит ему проводника. Ле’до с проводником подошли к пещере. – Ты ждешь здесь, пока я не выйду, – сказал Ле’до, смотря в пещеру. – Господин, там очень темно, вам дать факел? – спросил проводник. Ле’до отрицательно отмах- нулся от него. Достал меч, который висел за спи- ной, щелкнул пальцем по нему, руку объяло пламя, которое перешло на меч и Ле’до скрылся во мраке пещеры. В пещере он шёл сквозь темноту, осве- щая путь огненным мечом. При ходьбе на правой штанине звенели прикрепленные цепочки, отзы- ваясь эхом по всей пещере и привлекая нечисть. Из глубины доносились непонятные стоны и кри- ки, путник шел вглубь пещеры, отбрасывал мечем появляющуюся нечисть. Ле’до вошел в залу, немного освещенную факе- лами, в центре которой на возвышенности стоял трон, сделанный из черепов и костей на котором восседал демон охранник. – Что тебе надо, смертный? – спросил демон. – Во-первых, кто сказал, что я смертный, а во-вторых я пришёл за твоей головой и самое главное забрать меч убийц, – ответил Ле’до и приготовился нападать. Демон встал с трона при- няв человеческий облик, тем самым издеваясь над пришедшим. Демон взлетел с возвышенности трона, у него из спины появилось восемь лап как у паука, и он начал быстро приближаться к Ле’до который уже был готов к поединку. Демон собрался ударить 82

А строки падали капелью Ле’до двумя передними лапами, но не успел, так как его цель исчезла и из-за спины ему неожи- данно отсекли одну из восьми лап от чего по всей зале прокатился вой. Паукообразное тварь раз- вернулось чтобы увидеть откуда пришёлся удар, но там уже никого не было. Ле’до оказался под су- ществом и двумя руками держась за рукоять меча вонзил его в низ живота с такой силой, что кон- чик клинка показался из затылка демона. После поединка Ле’до отсек голову в доказа- тельство, что демон мёртв, однако победа над де- моном не принесла Ле’до желаемого меча. Потом он подошёл к трону, на котором сидел демон и, чтобы до конца выместить злость, появившемся из рук пламенем сжег его. Когда трон превращал- ся в пепел Ле’до вдруг услышал лязг падающей стали о каменные полы залы. Он посмотрел в ту сторону. Оказалось, об пол ударился тот самый меч, спрятанный демоном в троне. Взяв меч в одну руку, а голову демона в другую Ле’до направился к выходу из пещеры. Возвращаясь назад по темным и извилистым коридорам пещеры Ле’до убивал по пути паникующую нечисть, которая бесновалась и понимала, что демон-глава убит. Выйдя из пещеры на свет, Ле’до с непривычки прищурился, и сказал: – Пошли в деревню. Проводник, увидев от- рубленную голову демона, застыл в оцепенении, Ле’до усмехнулся, толкнул его в плечо, и путники пошли по направлению в деревню. Вся деревня сбежалась, чтобы встретить вер- нувшихся путников. Ле’до спешился, достал из 83

Алекс Ледокол завернутого в походную сумку, голову демона. Староста деревни облегчённо выдохнул. – Мне нужно изготовить ножны для моего но- вого меча, – с улыбкой сказал Ле’до. Староста удивлённо на него посмотрел. И Ле’до развернул меч за которым ходил в пещеры. Меч был выпол- нен из очень редкой чёрной стали, которую мог- ли ковать только в крупных городах очень далеко на востоке, клинок был обоюдоострым. На одной стороне клинка от рукояти до его середины были выгравированы руны, испускавшие тусклый си- ний свет, а на обратной стороне - другие руны, которые испускали красный свет. Никто не знал этих рун и, возможно, никогда не узнает. Когда Ле’до крутанул мечем в воздухе, за лезвием протя- нулся тусклый красно-синий хвост света, остав- ляемый рунами. Толпа восторженно ахнула. Однако долго любоваться мечем жителям де- ревни было не суждено. В деревню через южные ворота на полном скаку влетает всадник. Конь остановился у расступившейся перед ним толпы. Всадник практически упал с лошади. – Песчаные разбойники собирают все свои силы, чтобы осадить деревню, – сказал всадник осипшим голосом. – Мы с братом поможем отбиться от них, – отозвался, обращаясь к старосте Ле’до. – Нет, я помогу с ними покончить, а ты про- должай наш путь мести пока без меня, а я тем вре- менем для нашего дела соберу армию и постара- юсь завербовать этих сумасшедших что идут на нас осадой, – ответил Мехри Ле’до. 84

А строки падали капелью – Хорошо, брат, когда я найду последнюю часть доспеха убийц, я пришлю тебе весть чтобы ты вы- двигался с армией в назначенное место, – сказал Ле’до брату. Братья попрощались и Ле’до поки- нул деревню через восточные ворота. Смерть в снегах приходит бесшумно. Заснеженные территории Кинариев. Стояла абсолютно безоблачная погода, чистый и свежий морозный воздух покалывал ноздри. Отряд охотников двигался, после удачной охо- ты, через заснеженные равнины в сторону города скрытого во льдах. Рядом ехали трое саней запря- жённых волками. На санях лежали туши крупных оленей, закрытые шкурами, а на шкурах этих сиде- ли ребятишки, грызли вяленное мясо и смеялись над историями, которые рассказывали взрослые. С ними также шла небольшая стая волков, пара собак и белый медведь, на нем ехала парочка са- мых маленьких ребятишек. Ребятишки временами почесали медведю шею и спину от чего он, высу- нув язык еле передвигал своими огромными лапа- ми. Волки изредка смотрели в сторону и рычали, как будто что–то предчувствовали. Но вдруг волки начали выть и пытаться от та- щить детей. Собаки начали лаять и затем убежали в сторону от отряда. Медведь повернулся спиной к саням и встал на задние лапы, дети держались за его мех повиснув на нем. Охотники не могли по- 85

Алекс Ледокол нять, что с животными, но было уже поздно. На безоблачном небе повисла огромная туча. Но она было какая–то странная. Внезапно в горло одного охотника попадает стрела и он падает замертво. И на отряд обруши- ваются тысячи таких стрел. Охотников охватила паника и они начали защищать детей. Те ребя- тишки что висели на шерсти медведя, теперь ле- жали под ним раздавлены его огромным весом, а в самом медведе было больше полусотни стрел. Запряжённые волки не смогли спастись и лежали в снегу все усеянные стрелами. А стрелы все про- должали и продолжали падать с небес. Последний охотник, закрывая своим телом ребёнка посадил его на волка и сказал: – Мчитесь в город и скажите, что отряд унич- тожен, они нашли нас… – не успел он договорить, как его засыпали стрелы. И волк помчал что было сил. – Беги миленький, беги. Нам нужно быстрее попасть в Кинар, чтобы всех предупредить. – без- остановочно вторил как заклинание ребёнок, об- ращаясь к волку сквозь слёзы и все сильнее при- жимаясь к нему. Приближаясь к огромному леднику, волк на- чал выть, изо всех сил, которые у него ещё оста- лись. Снизу у ледника начали раздвигаться льды как будто это были ворота. Им на встречу выбе- жали пять человек. Волк из последних сил дошёл до подбегающих к ним людей из города и упал от бессилия. Охрана города взяла ребёнка на руки, который повторял и повторял: 86

А строки падали капелью – Беги миленький, беги. Нам нужно быстрее попасть в Кинар, чтобы всех предупредить. – Что–то случилось с охотниками? Почему мальчик один? – сказал взявший ребенка на руки охранник. – Гравары напали, они идут сюда. – еле слыш- но прошептал ребенок и отключился. Один из ох- ранников тут же убежал в город сообщить вести. Другие взяли волка на руки и понесли его в город. В городе был созван экстренный совет. Одни говорили, что нужно готовить город к защите. Другие что нужно увозить жителей в леса дальше на север. А третьи что нужно отправить разведку, чтобы понять с чем придётся столкнуться. Деба- ты продолжались долго, пока их не прервала из- бранная королева. Войдя в зал собраний, короле- ва сказала: – Хватит спорить, вы только и делаете, что спорите, а толку с вас никакого, из-за ваших спо- ров мы только теряем преимущество, которое нам дали волк и Реорк… – с ухмылкой сказала она и продолжила: – Я приняла решение: мы готовим город к осаде. А что касается разведки, то я уже дала распоряжение на сбор и снаряжение отряда, чтобы они выяснили к чему нам готовиться. Снаряженные отряды разведки подошли к вос- точному Тору. Лёд начал расступаться, и из об- разовавшегося проема выехало четверо саней за- пряжённых собаками. Отряд проделав часть пути остановился, чтобы осмотреть равнину. Все более странным казалось то, что не было ни армии, ко- торой они шли на встречу, на горизонте не было дыма, от костров который мог бы выдать места 87

Алекс Ледокол остановок, не было даже следов того что кто-то здесь проходил. Единственно что нашёл отряд — это следы волка, принёсшего мальчишку. Развед- чики переглянулись, но потом приняли решение идти дальше. Чем дальше шли разведчики, тем больше на- растало напряжение, отряд так и не встретил ар- мию и вообще не увидел ни каких следов, кроме редких волчьих. Несмотря на это разведчики при- няли решение двигаться дальше, в надежде прине- сти в город хоть какую-то информацию. Преодолев значительное расстояние, развед- чики поняли, что приблизились к указанному мальчиком месту нападения и их взору открылся нелицеприятный вид: вся равнина казалась чёр- ной от стрел, а в центре неё лежали убитые охот- ники и сани. Один из разведчиков взял вражескую стрелу осмотреть. Она была выкована довольно искусно: на крестообразном наконечнике были вылиты небольшие зубцы, стальное древко не от- ражало света, а оперение стрелы было чёрно–бе- лым. Покрутив эту стрелы разведчик с лёгкостью ломает её и говорит, поворачиваясь к саням: – Это были Гравары… – не успев договорить, разведчик услышал со стороны города выстрелы корабельных орудий, и небосвод тут же напол- нился алым заревом горящего города. Разведчики поняли, что армия Граваров ускользнула от них. – Что это за чертовщина? – спрашивает один из разведчиков. – Как мы могли пропустить целую армию? Не было ни каких следов перехода значительного числа снаряженных войск? – говорил другой. 88

А строки падали капелью – Как они туда вообще переместились, не оста- вив ни каких следов? Стойте братья, а как вообще может гореть город изо льда? Который мы созда- вали больше четырёхсот лет и восемьсот лет он был в безопасности, потому что никто не знал о его существовании. – Срочно возвращаемся в город! Им понадо- бится наша помощь! – скомандовал старший раз- ведчик. 89

Андрей Нейжмак Андрей Нейжмак «Что же всё меня томит?» Что же всё меня томит? Что же всё меня так точит? То ли ветер в дверь стучит? Высказаться, буйный,хочет? То ли летний милый дождь Душу холодно щекочет? Или скрипка гонит ночь, Струнами ручьёв клокочет? Думы птицами летят, Думы табуном несутся Вырваться бы в тихий сад, Где все мысли в ряд сойдутся. Но пока я в доме сам. Моим думам дверь открыта. Буду мыслить тут и там, Унесусь к зениту. 90

А строки падали капелью *** И от вас нет вестей никаких. На пороге погасла свеча. Кто-то вдарил под сердце, под дых И сбежал в никуда, стрекоча. Серый пёс завернулся в углу, Испугавшись шум криков из стен. Дом готовился встретить пургу. И под гулом ветров ждать рассвет. Разлетелись все письма, как в смерч, И засох вечно красный цветок, Фоторамки заполнила желчь, Что сосёт все года, словно клоп. А на фото остался лишь пар, Выходящий из розовых губ. Он напомнит и зиму, и жар, Согревавший когда-то нас двух. То ли правда вдруг кто-то избил, То ли сильно так душит тоска… Срочно в зале камин растопил: Без любви мне встречать холода. 91

Андрей Нейжмак *** Коней табун топочет землю, И море дно волнует лихо. Мудрейший ветер ломит стебель Сирени чистой, светлоликой. Движеньем полон каждый первый. Всех солнце гонит в путь лучами. Всё кружат пчёлами на небе Сатурн, Уран и звёзд начала. Среди извечного движенья Нам на планете жить недолго. Мы станем звёздам отраженье, Мы станем звёздами по долгу. Потом, стеревшись в пыль земную, Гнать будем табуны и волны, И, прислонившися вплотную, Сгибать сирени стан упорный. Дружба с разлукой Комната в тиши. Я в ней. Паучиха думу вьёт. Что мне этот блик теней? Что мне пенье ладных од? Метр на метр — мой дивный рай. Шкаф мне брат, а мрак- кузин. Дверь — боев извечных край Света вне и тьмы глубин. 92

А строки падали капелью День, другой — замена зорь. Весь мой стан коробит сплин. Друг-разлука гонит хворь, Наполняя свой графин. За окном горит фонарь. Что же осень мне сулит? Мы разлукой смотрим вдаль, Как Патрокл и Пелид. 93

Анна Фомичева Анна Фомичева Звонок близкому человеку О ком ты думаешь когда с тобой беда? Я не о тех, кто выручить бы смог. Кто возникает в памяти когда Не можешь жизни вынести урок?! Когда натянута последняя струна, Когда достигнут роковой передел, Увы тогда, когда война Взяла твой хрупкий мир под свой прицел?! В объятьях завтра спряталось вчера, Идёшь бессонный, чтобы покурить, Перебирая в книжке номера Скажи, кому ты хочешь позвонить? И если есть такой надёжный человек, Который за тобой куда невесть, Твою изнанку зная не отверг, То у тебя, поверь, не мало есть! Ведь так случается, что молотом потерь Судьба ударит, обрывая нить Кого любил. И ты один теперь, И стало больше некому звонить. 94

А строки падали капелью Февраль На февраль не пеняй. Он такой в этот год - без- надежный. По деталям себя находи и как есть собирай. Рас- терялись куда-то детали из жизни из прежней? Значит новые сделай и где пустота - подлатай. Пока дремлет весна, и на месте стоит всё живое - Посиди в тишине, отдышись и наметь новый путь. Поражение это не то, что ты вышел из боя, Поражение - если ты там где тебя могут пнуть. На февраль не пеняй, обними это грустное небо, Как себя самого обними и спасибо скажи, Что он дал тебе время понять кем ты был и кем не был, Чтоб с началом весны встретить новую лучшую жизнь. Затишье Ну неужели так и жизнь моя пройдёт - В халате, в одиночестве, в квартире, И не случится больше в этом мире Мой, к жизни, снова праздничный приход? И будет день один похожий на другой: Сидеть в тиши, слагать четверостишия. Пред бурей, говорят, всегда затишье, Да вот затишье стало и со мной. Куда девалась девочка во мне, Влюблённая и добрая без меры? Да просто растерялась в чудо вера Дорогой жизни с счастьем наравне. 95

Виктория Ерух Виктория Ерух С чистого листа С чистого листа, меняя почерк, Филигранно напишу грядущий день. Модуль пессимизма обесточен, Чтобы не пошло всё набекрень. Отыскав в столе ключи от счастья, Выдерну из мрака мизансцен Бледные, холодные запястья И отправлюсь в царство перемен. Посмотрю на вязанное небо, Бисером усыпанную даль, И пойму, что счастье – не плацебо, Главное с умом закрыть гештальт. И тогда, получится однажды Жизнь начать с чистейшего листа. Радость приносить начнёт вдруг каждый День, и канет в лету пустота. 96

А строки падали капелью Время движется вдаль Время движется вдаль по различным путям, магистралям, Как со скоростью света, не дав насладится годами. Иногда в наших мыслях стираются чёткие грани, И флэшбеки проводят по прошлого тонким спиралям. Через фото-порталы мы видим себя очень разных: Тихих, смелых, кичливых, простых, хитроумных, наивных. Как растительный жмых, время выдавит всю деструктивность, И оставит внутри только золото пряного масла. Время движется вдаль, ускоряясь с годами немного, Мы бежим марафон, только медленно, как черепахи, Ведь на финише ждут совершенно другие нас страхи, Неизвестно что там, за пределами мира земного… О мнимых мирозданиях Бывает сон, как явь, а явь, как сон, Бывает – дни в прострации проходят, И я, накинув толстый капюшон, Иду туда, где разум мой свободен. Тот мир рождён из льда и из огня, Моей судьбы в нём фабула хранится. Как солнца свет, миряне ждут меня, Даруют чувств прекрасных вереницу. 97

Виктория Ерух Я там дышу, как будто бы живу, Хотя и знаю – это не взаправду. И, если вдруг, нет счастья наяву, В том микрокосме нахожу отраду. Но час настал в реальность повернуть. Она важнее радужных мечтаний… Пускай тернист начертанный мне путь, Я удалюсь из мнимых мирозданий. На холсте мироздания Мы лишь точки на тонком холсте мирозданья, Каждый – маленький камень в мирской круговерти. Уготовлены всем на Земле испытанья, Иногда не хватает «по жизни» эксперта. Кто-то просто идёт, не имея желаний, Где во мраке не светят ему даже звёзды. А иные идут, чтобы стать созиданьем Для того, кем он был от рождения создан. В этом мире мы ищем себя постоянно, Но, порой, выбираем не те магистрали. Всюду видим различные знаки, но странно Обретаем не то, что найти так мечтали. Временами, застряв в лабиринтах Вселенной, Мы встречаем немало прохожих прекрасных, Эта встреча порой может стать драгоценной И внести в нашу жизнь наконец-таки ясность. 98

А строки падали капелью На холсте мироздания тропки начертят, Чтобы мы по пути не упали в болото. Разбирались в законах земной круговерти, Заходили плавнее в судьбы повороты. Та, душа, что горит Столько разных людей на пути мы встречаем, И у каждого в сердце есть свой микрокосм. Чей-то радостей полон, а чей-то печалей, Но любой человек, априори непрост. Кто-то в южных горах зацветает шафраном, Кто-то – алыми маками в поле цветёт. Только в каждом из них есть душа и изъяны, И в душе этой чувство земное живёт. Та, душа, что горит, как цветок на закате, Не боится ни боли, ни горя, ни лжи. Просто тихо живёт, видя в каждом собрате Человека, с которым мечтает дружить. Дарит людям тепло и мечтает согреться. Пред такою душою своей не криви! Кто не верит в неё, тот не знает и сердца, Что в груди у него бьётся в ритме любви. Пусть она всё горит, и горит неустанно, Хоть под гнётом камней, хоть под бурей ветров. Но она не умрёт никогда. Будет тайной Как живёт, не старея в пространстве веков. 99

Виктория Ерух Вдвоём В день, когда мы с тобой повстречались, Нам обоим весьма повезло. И от счастья, в глазах отражаясь, Закипало небес серебро. Мы ловили губами снежинки, Прижимаясь к друг другу плечом. И шептали: «Мы две половинки! Ты со мною, мой ангел, вдвоём!» Наши ангелы встретились в полночь, Светлячками мерцая во тьме. Мне казалось, что небо пророчит Вместе быть нам на этой земле. Танцевали мы, словно шальные, Растворяясь в лучах фонарей. В этот вечер, как будто впервые, Открывались друг другу сильней. Шелестели берёзы листовою, А в ладони ложился рассвет. Наслаждались вдвоём тишиною, И для мира рождали сюжет. Как впервые, дрожали запястья, Охлаждая горячий испуг… Мало нужно нам было для счастья: - Ощущать теплоту нежных рук. 100