перемен лихолетья

Ляна Радоман Родители Ромки спивались. Сначала стал пить майор: чуть-чуть на работе, чуть-чуть дома после трудовых будней. Потом и в выходные. Жена составляла ему компанию - сна- чала иногда, затем все чаще. Потом майор ушел на пенсию - военные уходили тогда в 45 лет. Засев дома, пить он стал ежедневно. Мама Ромы еще работала какое-то время, пока ее не уволили, наверное, за прогулы, опоздания и запой- ный вид. Так и стали они пить дуэтом, постепенно превра- щаясь в ужасающее зрелище. Тихие запойные алкоголики. Ромка, закончив школу, прожил с ними год и уехал в де- ревню. Он совсем не пил, женился, стал отцом. У нас в доме практически не появлялся. Иногда, очень редко, я встреча- ла Ромку, уже повзрослевшего и возмужавшего. Он редко приезжал к родителям. Как-то раз я увидела из окна, как Ромка тащил отца на себе через двор, а рядом, заплетаясь и периодически падая, шла его мать, босиком и в драном махровом халате с накинутым на голову капюшоном. Так продолжалось пару лет. А потом внезапно вернул- ся Ромка. Насовсем. Он развелся с женой. Сначала соседи постоянно слышали крики. Парень выбрасывал бутылки и громко хлопал дверью. Сидел с ними на лавочке по вече- рам. Ругал, стыдил, орал. Но в какой-то момент все прекра- тилось, и в квартире номер 27 установилась тишина. Никто уже не ругался, лишь тихий Ромка по утрам неспешно вы- ходил из подъезда с пакетом пустых бутылок, а возвра- щался с парой бутылок водки в руках. Ромка проиграл в этой битве. Родители сломали сына, и они беспробудно пили уже втроем. Мать часто выходила сидеть на лавочке у подъезда. Облокачиваясь спиной на дерево, росшее у лавочки, она обычно засыпала, в полу- дреме что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Рому можно было увидеть на улице с утра: почти в одно и то же 51

Перемен лихолетья время он неторопливо шел в магазин за едой и выпивкой. Майора я больше и не видела - он вскоре умер от инфаркта. Похоронив отца, Ромка изменился. Она стал злым и громким, словно вся его агрессия, накопившаяся за долгие годы, после смерти отца сильнейшим фонтаном выплес- нулась наружу. Он стал ходить по квартирам и занимать денег. Стал кричать на мать, и теперь в магазин медлен- ной неуверенной походкой, в домашних мужских тапках на босу ногу даже в холод, ходить приходилось ей. Его ча- сто можно было увидеть спящим на первом этаже нашего подъезда. Ромка нашел себе новых друзей, и тишина, которая жила в их квартире раньше, испугавшись, убежала навсег- да. Мать все чаще стали видеть по вечерам, сидящей на ступеньках между этажей. Однажды утром лифт не рабо- тал и я, спускаясь по ступенькам, увидела, как у мусорки спит Ромкина мать, свернувшись в калачик и прикрывшись когда-то таким красивым пальто оттенка беж. Потом в нашем доме была кошмарная ноябрьская ночь, которую каждый из жильцов обсуждал на своих кухнях не один день. Нас разбудили жуткие крики и звуки драки, и почти сразу громкий топот сбегающих по ступеням людей. Потом женский вой, страшный и ужасный. Ромку убили, пы- рнув ножом в ночной пьяной заварушке в его же квартире, на глазах горе-мамаши. Похороны были тихими. Мать продолжала пить еще несколько лет, пока тихо не умерла в своей одинокой, старой, грязной квартире с кро- вавыми пятнами на кухонной стене, которые она так и не соизволила отмыть после убийства сына. Дом, в первый подъезд которого мы когда-то взъез- жали с радостным предвкушением, старел. Наш балкон на восьмом этаже из года в год все больше наклонялся 52

Ляна Радоман вниз, и выходить на него было страшновато. Лавочки, ко- торые когда-то стояли у каждого подъезда, теперь убрали по вполне объяснимой причине: бабушки уже не выходили на улицу, как раньше, посидеть на скамейках. На лавоч- ках стали собираться шумные подростки с гитарами или пьяные компании с пивом. Двор, где мы гуляли в детстве с утра до вечера, опустел, и детей почти не стало видно. Шум и гам, смех и ребячьи ватаги канули в Лету. Никаких ло- скутных одеял в летние дни и никаких самодельных катков зимой. Только тропинка, наискось делившая двор, осталась прежней. Сашка На шестом этаже жили мои подружки - сестры Света и Саша. Света была постарше меня на год, Александра - на- оборот, на год младше. Мы дружили с самого первого дня новоселья. Они жили в двухкомнатной квартире. Их папа, дядя Сеня, служил вместе с мои отцом в летном училище и любил читать. Он часто приходил к моей маме, работаю- щей библиотекарем, за книжками, и они обсуждали многое из прочитанного. Мы дружили семьями, ходили друг другу в гости и вместе отмечали Новый год. Когда дядя Сеня на праздниках дохо- дил до определенной кондиции, то говорил: «Мне больше не наливать, последнюю рюмку, и все». Затем с улыбкой смотрел на жену слегка затуманенным взглядом и запевал: «Бери шинель, пошли домой…» Света уже в выпускных классах знала, чего хочет. Она отлично шила - научилась у мамы, поэтому пошла в швей- ный техникум и вскоре стала шить на дому. В то время профессия была очень востребована, весь подъезд ходил к ней заказывать платья, юбки и пальто. Сашка, к удивлению многих и недовольству дяди Сени, сразу после школы вы- 53

Перемен лихолетья шла замуж. Выбор младшей дочери отец так и не одобрил, за глаза называя зятя «прощелыгой». Дядя Сеня заболел неожиданно. Почти до последнего он по прежнему приходил к нам за книжками. Перестал за месяц до смерти. Умер он тихо, во сне ранним утром, не беспокоя «своих девочек». Перед смертью он часто гово- рил тете Наде: «Мать, ты, главное, квартиру не продавай и не меняй. Это - твое жилье и твой дом». С тем и ушел в мир иной. Обещание тетя Надя не сдержала. Саша, родившая к тому времени уже троих детей, стала просить свою часть наследства. К ней присоединилась и старшая сестра, кото- рая была одинока и хотела устроить свою личную жизнь. Вскоре их квартира заселилась новыми жильцами. И мне было очень грустно от того, что я уже никогда не смогу, как прежде, запросто постучаться в их дверь, покушать вкус- ных пирогов и посмотреть с девчонками телевизор. Светка купила однокомнатную квартирку в кредит, Саш- кина сумма наследства ушла на раскрутку бизнеса мужа. Тетя Надя переехала в однокомнатную маленькую кварти- ру в малосемейном доме, больше похожем на общежитие. С утра она жарила пирожки с картошкой и с капустой, за- ворачивала их в большую термосумку и ходила по органи- зациям, предлагая купить пирожки на обед. Потом она воз- вращалась и ехала к младшей дочери нянчиться с внуками. В скором времени Сашин муж убедил Свету и тетю Надю взять кредиты под их жилье и вложить эти деньги в его удачный бизнес-проект, который шел в гору и должен был принести всем большой процент прибыли. Александра с мужем съездили на Мальдивы и купили пятикомнатную квартиру. А потом они объявили о банкрот- стве. Тетя Надя звонила зятю с просьбами помочь с креди- торами, звонила до тех пор, пока зять однажды не приехал 54

Ляна Радоман к ней и не ударил ее по лицу с криком: «Отвяжись, старая дура!» Тетю Надю выселили из квартирки, и она переехала жить к старшей дочке. Света начала выплачивать долги, пере- став общаться в сестрой. Саша обвинила всех в жестокости и непонимании, запретила маме приближаться к внукам, которых тетя Надя, по сути, и вынянчила. Со временем тетя Надя переехала от старшей дочери на съемную квартирку и скромно жила, продавая свои чудесные пирожки и делая торты на заказ. Сашка объявилась лет через семь. С двумя из трех де- тей, чемоданами и сумкой через плечо. Она рыдала у тети Нади на груди, рассказывая, каким тираном оказался ее муж, как он ее избивал и как он не давал ей общаться со своей семьей. Старший сын не захотел никуда уходить и остался с отцом. Так, в маленькую съемную квартирку тети Нади вернулась блудная дочь и двое из трех внуков. Тетя Надя простила, забыла, пожалела. Помогала млад- шей дочери, как могла. Старшая сестра не простила подлую врушку-сестру и обиделась на свою мать, которая все вдруг забыла с такой легкостью. Света перестала общаться в ними. Так они живут и по сей день. Дружба Странно, но при всей теплоте и надежности слова, это все-таки величина непостоянная. Она может стать сину- соидой, падающей вниз и взлетающей вверх. Или прямой - ровной и гладкой, без конца и без края. Или отрезком - определенным временным промежутком от точки А до точ- ки В, не дольше. 55

Перемен лихолетья Дружба может быть разной: вчера - теплой и уютной, сегодня - обжигающей до боли, назавтра - отчужденной и прохладной. Дружбе можно позавидовать, когда она крепкая, но даже самые стойкие крепости рассыпаются под натиском времени и обстоятельств, а также других людей, входящих в жизнь. Майя Майю любили все. С этой красивой девочкой с огром- ными зелеными глазами и длинными светлыми волосами хотела дружить каждая из нашего подъезда. Она была до- брой, спокойной, всегда улыбалась и носила красивые пла- тья с пышными юбками, как у принцессы. Майя была моей подругой детства с пяти лет. Самой близкой. Самой-пре- самой. У нас была традиция. На день рождения мы рисовали друг другу открытки. Я храню их до сих пор: 12 альбомных листов, сложенных пополам и разрисованных фломастера- ми, акварельными красками или просто цветными каран- дашами. Снаружи неизменное: «С Днем рождения, подруж- ка», а внутри - разное: от смешных пожеланий в стихах до серьезных поддерживающих текстов. Каждая из нас всегда знала, что чувствует другая и чем дышит, что происходит в жизни, и какие секретики хранятся в голове друг друга. Мы были, как говорится, «не разлей вода». Но наша дружба была всего лишь отрезком с начальным пунктом в пять лет и конечным - в семнадцать. Майя всегда знала, что была красивой. Она принимала это факт как данность. Мальчишки, естественно, влюбля- лись в нее, девочки - завидовали или восхищались. Я же просто с ней дружила, поэтому ни зависти, ни восхищения - просто безграничное тепло и любовь, как к сестре. 56

Ляна Радоман В наших подъездных постановках моей подруге всегда доставалась роль принцессы или снегурочки. Зайки, бабы Ёжки, снеговики, злые волшебницы и даже добрые феи ни- как не соотносились с ее обликом. Майя блистала и притя- гивала взгляд. В ее комнате, в большой коробке из-под конфет, она хранила записки от мальчишек с признаниями в любви. В старших классах, правда, этих коробок было уже штуки три. Иногда подруга открывала коробку, доставала наугад ка- кую-нибудь из записок и читала мне вслух. А потом пред- лагала угадать, от кого это послание. Обычно я угадывала с трех раз, но в старших классах определять написавшего становилось уже сложновато. Нашим любимым занятием с детства было поедание пи- рожных под названием «картошка». Сначала мы покупали их в магазине, затем научились делать сами, с годами улуч- шив рецепт до идеального - на наш взгляд - вкуса. Поеда- ние «картошек» происходило под обязательный просмотр фильма. Желательно о любви. Мы словно заедали горькие киношные страсти сладостью и получали от этого удоволь- ствие. Майя всегда хотела одного: стать актрисой, что с ее внешностью было хоть и банальным решением, но понят- ным. Она грезила о кино и говорила, что будет сниматься только в фильмах о любви. Ей не хотелось играть принцесс, она мечтала о страстных поцелуях, мучительных прощани- ях и трагических финалах. Любовь ей представлялась обя- зательным драматическим набором, состоящим из разлук, обманов, слез, измен, предательств, прощений. Без страда- ний и потерь любовь для Майи не имела никакого смыс- ла. «Счастье должно быть выстрадано», - часто повторяла она. Не знаю, придумала Майя это сама или вычитала в каком-то романе, но в ее исполнении фраза звучала убе- 57

Перемен лихолетья дительно - так, словно произносила ее умудренная опытом светская львица, а не девушка пятнадцати лет. Надо отдать должное: моя подруга шла к своей мечте целенаправленно. Занималась в театральном кружке, учи- лась вместе со мной в музыкальной школе. Майя закончи- ла школу с серебряной медалью – всего с одной четверкой по химии. Мне было грустно, что она уезжает в далекую Москву, которую я видела один раз в своей жизни в одиннадца- тилетнем возрасте, когда родители повезли нас с братом туда на летние каникулы. Москва запомнилась мне беско- нечными музеями, красивыми парками, очередями к ав- тобусу. Впервые в жизни я каталась на метро, вдыхая его необычный воздух. А еще я запомнила сосиски, которые продавались в открытом кафе. Те несколько минут, пока мы всей семьей, смеясь и болтая о чем-то, на свежем воздухе в парке, поедали горячие и аппетитно пахнущие сосиски с белым хлебом, остались в моей памяти навсегда, превзой- дя по яркости воспоминаний многое другое. Майя поступила во ВГИК, куда и хотела. На актерский факультет. Она была лучшей, как и всегда, пройдя неверо- ятно сложные экзамены и огромнейший конкурс. Я была рада за нее и хвасталась, что скоро моя подруга будет кра- соваться на афишах кинотеатров. Конечно, я скучала без нее. Мне не хватало наших «картошек» с кино, совместно- го пролистывания модных журналов, разговоров и просто ощущения, что она рядом. Но - увы и ах - окна ее комнаты на первом этаже горели уже не для меня. Майя не писала писем. О том, что она поступила, я уз- нала от ее мамы. И на все мои последующие расспросы о Майе я слышала лишь торопливое: «Учится, учится. Все хорошо». Немногословность ее родителей и отсутствие какой-либо информации вызывало во мне обиду. Прошло 58

Ляна Радоман полгода, пока я не осознала, что моя дружба с Майей - это не бесконечная прямая, а отрезок, где точка начала и кон- ца нашей дружбы вполне себе очевидны. Через несколько лет мы переехали из нашего старого дома. Квартира находилась в свежем, только что постро- енном микрорайоне с хорошей инфраструктурой и новы- ми соседями. Больше никаких близких отношений, никаких детских представлений и никаких походов в гости к друг другу. Вежливое «здрасьте», едва заметные кивки друг другу, чистота в подъезде и отсутствие каких-либо близких сердцу «подъездных историй». Часть одной истории, впрочем, настигла меня спустя много лет, когда я, уже будучи мамой двух прекрасных сы- новей, узнала, что моя подруга детства, красивая зелено- глазая блондинка Майя, никогда и не училась во ВГИКе - не прошла по конкурсу. Она отучилась в институте культуры, закончила библиотечный факультет. Работает в Москов- ской библиотеке. Замужем. Воспитывает дочь. Майя никог- да больше не возвращалась в наш дом. 28.03.2020 59

Перемен лихолетья Кубик-рубик Детям несвойственно одиночество: оно им просто-на- просто незнакомо. Ведь одиночество - это своего рода опыт переживания отсутствия отношений, это страх перед потерей. Детский мозг не способен в полной мере понять и ощутить это чувство. Детям не свойственно стремление к одиночеству, но им свойственна жестокость. Впрочем, любому из нас жестокость свойственна изна- чально - она заложена в нас природой. Взрослея, мы учим- ся сдерживать эмоции, не даем выплеснуть на других пло- хое и - возможно - гадкое, сидящее в каждом из нас. Мы справляемся и выходим победителями: умеем сдерживать гнев, учимся прощать, проявляя милосердие. Оправдываем плохие поступки. Протягиваем руку помощи. А дети? Большинство детей этого делать не умеют. Про- сто еще не научились, не поняли как надо, не уместили в своих маленьких головах. Их эмоции главенствуют, захватывая сознание. Неосоз- нанная жестокость характерна всем детям, как определен- ный этап. Как ступенька, на которую надо наступить, чтобы двигаться дальше. Мое исключительно счастливое светлое и беспроблем- ное детство закончилось в четвёртом классе. В тот год я получила первый пинок от жизни и испытала первое на- стоящее разочарование в друзьях. Для меня, как и для большинства детей, самым обидным наказанием было, когда родители ставили меня в угол за какую-нибудь провинность и через минут 10-15 сообщали, что наказание закончено, и я могу идти гулять. Но я упорно стояла в углу дальше, ни с кем не разговаривая. Я могла упрямо простоять еще минут двадцать. Игнорируя любую 60

Ляна Радоман попытку диалога. Мама вспоминала, что однажды я не вы- ходила из места наказания очень долго, пока не уснула, прислонившись к тому самому углу. Четвёртый класс. Первые дни после каникул. Новый рюкзак, модные туфли, красивые заколки. Все лето я про- вела у бабушки на море. Я раздавала всем маленькие ра- кушки и рассказывала одну за одной морские истории. Я чувствовала себя хорошо, смеялась, болтала со всеми без умолку и чувствовала, что нравлюсь и интересна одно- классникам. Через пару дней надвинулась туча. Все оказалось не так уж и безоблачно. Вприпрыжку возвращаясь домой, я услы- шала позади себя: «Эй, ты!» Обернувшись, я увидела трех одноклассниц. Я помахала рукой и остановилась, чтобы их подождать. — Весь класс с тобой дружит. Думаешь, ты лучше всех? Я стояла и не знала, что им ответить. Мне было не по себе: большой безлюдный стадион и три пары обозлен- ных глаз. Я улыбнулась. И пожала плечами. Через секунду получила удар по спине ранцем, полным учебников. Один, второй, третий. Я развернулась и медленно пошла в сторону магазина, туда, где было полно людей. Не знаю почему, но я отчет- ливо поняла, что бежать нельзя. Медленно шла и по-преж- нему широко улыбалась, получая все новые и новые удары тяжелыми школьными сумками от трех милых девочек. Не подавая виду, что мне больно и что я напугана, я медленно зашла в магазин и ходила там до тех пор, пока стайка моих преследовательниц не удалились. Тогда я бро- силась бежать. Быстро. Домой. К маме. Тогда я поняла одну важную для меня вещь: когда тебе страшно - улыбайся. Лучший способ защиты не нападение, 61

Перемен лихолетья не сила в ответ на силу. А твоя улыбка, которая злит твоих врагов больше, чем ответный удар, больше, чем ненависть и злость. На следующее утро я обнаружила на ногах, руках и спи- не несколько синяков. В школу идти не хотелось, но куда деваться? Надо идти. Класс стараниями моих преследова- тельниц был разделен на два лагеря, и школьные страсти, скорее всего, утихли бы очень быстро, если бы не один случай. В те времена, начиная с четвертого класса, дети по оче- реди дежурили в школе. Это было почетно и важно. Два-три человека сидели на первом этаже, освобожденные от уро- ков. Они следили за тем, чтобы никто не выходил во время уроков из классов, не шкодил, а главное - дежурные на- жимали на звонок, который сигнализировал об окончании одного урока и начале другого! Для четвероклассника, ко- торый впервые сталкивался с таким ответственным зада- нием, было очень важно лично самому нажать на заветный звонок и почувствовать всю важность процесса. Мы дежурили втроем: я, девочка Лена и мальчик Женя. Мы распределились. Мне достался третий - и последний - звонок. Но в тот волнующий для меня момент, когда я торжественно шла к звонку, мальчик Женя, высунув язык и передразнивая меня, побежал вперед и нажал на звонок вместо меня. Он хохотал и строил рожицы. Я была ошара- шена. И зла. Женя подошел ко мне очень близко и стоял, смеясь мне в лицо. В тот момент мне бы безразлично улыбнуться ему в ответ, но свой урок «улыбка - на обиду» я не усвоила до конца и не внедрила в свое поведение. Я не сдержала сво- их эмоций и по-детски яростно выплеснула свой гнев, не задумываясь о последствиях. 62

Ляна Радоман Рядом стоял стул. Наверное, это была ярость. Я не со- ображала, что делаю. Я взяла стул и ударила им Женю. По голове. Брызнула кровь. Я поняла, что разбила мальчику голову. Путь из школы домой был длинным. Я шла медленно, вытирая слезы и представляя, каким будет мое наказание. Дома я честно во всем призналась маме и папе. Меня - к моему удивлению - не ругали вообще. Объяснили, что так делать нельзя и надо себя контролировать. Но ругать не ругали. На следующий день к нам в квартиру пришла делегация: мой классный руководитель, мама мальчика и сам Женя с перебинтованной головой. — А если бы она ударила сильнее и пробила ему че- реп?! - кричала классная руководительница. — Она бандитка! Как могла девочка так поступить с мальчиком? - вторила ей его мама. Женя сидел молча и ничего не говорил. В тот момент, когда в наш дом без предупреждения при- шла эта школьная делегация, в гостях у мамы была ее под- руга - тетя Аня. Колоритная женщина. Яркая внешне, внутри она была просто огонь. Тетя Аня работала в торговле и за словом в карман не лезла. — А что вы хотите? - вступила в разговор тетя Аня. - Мальчик обидел девочку, он тоже не ангел. Обидел - по- лучил по заслугам! Все справедливо. В следующий раз не будет обижать девочек. Урок ему будет. На всю жизнь. Классная руководитель и мама пострадавшего от моих рук одноклассника удивленно хлопали глазами и не знали, как реагировать. Они пришли обличать, обвинять - а тут такой отпор! Наши гости встали и заспешили к выходу. На пороге учительница сказала: 63

Перемен лихолетья — Она должна понести наказание! Весь класс объявля- ет ей бойкот! Никто не будет разговаривать с вашим ребенком в школе. — Не велика потеря! - громко смеясь, крикнула тетя Аня. — Не бойся, детка! - обняв меня, прошептала мама. В школу я не ходила недели две. У меня поднялась тем- пература и я плохо себя чувствовала на нервной почве. Папа - непонятно каким образом - достал мне «кубик-ру- бик», который только появился, и который невозможно было купить в магазинах. Я играла на пианино, читала кни- ги и собирала «кубик-рубик». Мне совсем не хотелось идти в школу. Но рано или поздно в школу придется возвра- щаться… На первом уроке меня игнорировал весь класс. Даже за парту со мной никто не сел. Мне было неприятно, я хотела плакать, но сдерживалась. На переменке ко мне подошли те самые три девочки, которые месяц назад били меня ранцами по спине то ли за красивую форму, то ли за то, что со мной дружил весь класс. — Ну что, принцесса дырявая? Поняла теперь, что ты вообще никому тут не нужна. Вали из класса, чучундра! Мне стоило усилий посмотреть на них прямо в упор. Но я смогла. И улыбнулась, ничего не ответив. Моя улыбка их по-прежнему злила. Я отвернулась. Достала из ранца «кубик-рубик», чтобы отвлечься и не заплакать. Я крутила кубик, сосредоточив все свои мысли на этих цветных ква- дратиках, как вдруг услышала: — У тебя есть «кубик-рубик»? Ого! Дай поиграть - я тебе 5 копеек дам. Передо мной стоял одноклассник Витя, разбойник и гроза класса, и умоляющим взглядом смотрел мне в глаза. 64

Ляна Радоман — Витя, ты же вроде как не разговариваешь со мной? У вас же бойкот. — Да мне все равно. Я с тобой разговариваю. И потом - не мне же ты по башке заехала! Хочешь, сяду с тобой за одну парту? — Нет, не надо, не садись - мне и одной неплохо. И знай, если бы ты так поступил - возможно, я бы и тебе заехала. Так что имей ввиду. А кубик - возьми, поиграй, денег мне твоих не надо. На следующий день в классе все со мной разговаривали и улыбались, как ни в чем не бывало. Только Женя сидел, насупившись. Я подошла к нему и протянула «кубик-рубик». Бойкот сошел на нет. Моя соседка по парте вернулась на место рядом со мной и, смущаясь, протянула мне конфету. Она тоже хотела поиграть в вожделенный «кубик-рубик». С тех пор я уже не боюсь одиночества и бойкотов. Мне не страшно и не скучно наедине с собой. Я не паникую от отсутствия общения, не ныряю в соцсети, чтобы поговорить. Я не страдаю от одиночества. Автоматически улыбаюсь в ответ на любую обиду или боль. Мне комфортно в любом случае, одной или в шумной компании. У меня всегда есть я, а остальное - жизнь. Или «кубик-рубик». 65

Перемен лихолетья Андрей Смолюк Родился в 1954 г. в Ленинграде, детство провел в Новосибирске. Живет в г. Снежинск. Окончил МФТИ в 1986 г. С 1976 по1996 г. работал в вычислитель- ном центре. В 1986 г. был вынужден уйти на инвалид- ность, тогда и начал писать. Член «Объединения свободного творче- ства» г. Снежинска. В 2013 г. вышла книга рассказов. Участник коллективных сборников, выпускавшихся в Снежинске, Челябинске и Москве. В 2018 году вышла книга стихов-песен за 2010 - 2015 г.г. Принимает участие в концертах ДК, библиотек, санатория «Сун- гуль», больниц, школ. Номинант премии «Филантроп» за 2010, 2012, 2016, 2018 г.г. Два пути До тридцати двух лет я жил нормальной человеческой жизнью. У меня были жена, сын и любимая работа. Что еще надо человеку. . . Но в тридцать два года я попал в аварию. Пьяный води- тель грузовика столкнул в кювет мой «Жигуленок», где он три раза перевернулся. В больнице я пролежал восемь месяцев, и за это время со мной произошло много перемен. Я потерял работу, став инвалидом, от меня ушла жена, забрав все, в том числе и сына, причем это было сделано, когда я лежал в больнице. И я, можно сказать, потерял друзей. Просто я не мог жить, как жили они, и я постепенно оставался один. 66

Андрей Смолюк И вот передо мной встала дилемма: чем заняться? То ли начать пить, то ли найти занятие по душе, которое я бы смог делать. Найти занятие трудно, и я начал пить. Призна- ваться в этом нелегко, но это все было. Однажды утром я проснулся и подумал: «Ведь я все же человек, я могу думать и мечтать, пусть я еле ходил, и голо- ва моя раза два в месяц болела так, что я готов был лезть на стены». Все-таки надо чем-то заняться и бросить эту гадкую водку. И я бросил пить и попробовал писать. Сначала сти- хи, затем прозу. И вы знаете, мир постепенно возвращался к тому, каким он был для меня до тридцати двух лет, ра- достным и приятным. Сначала я вернулся к друзьям. Нет, не подумайте, что я перестал быть инвалидом, но у меня был телефон, и по нему я мог общаться с друзьями. А друзья теперь стали частенько заходить ко мне, повеселиться или просто так, поговорить. Сидя на скамеечке во дворе нашего дома, я приметил женщину. Невысокого роста, миловидную. Вы не представ- ляете, сколько мне потребовалось душевных сил, чтобы познакомиться с ней. Но я все-таки познакомился, и через год мы поженились, а еще через год у нас родился сын. Теперь у меня в шестьдесят пять лет есть все. Любимая работа, я как писал, так и не бросил, поскольку это у меня получается, и, как говорят люди, неплохо, любимая жена, которая не бросила меня, несмотря на все жизненные кол- лизии - я еще несколько раз подолгу лежал в больнице, сын и два внука, внук и внучка. Девочка и мальчик. Одним словом, я стал счастливым человеком и теперь мечтаю дожить до свадьбы внучки, которой сейчас шесть лет. А может быть, я доживу и до свадьбы внука, которому полтора года. Вот такие перемены лихолетья случились со мной за мою жизнь. 67

Перемен лихолетья Виктория Палагичева Родилась в г. Булаево Северо-Казахстанской области в 1993 г. В 2016 г. окончила ОмГТУ по специальности «социальная работа». Стихи пишет с 12 лет. Ранее не публиковалась. В последнее время появилось желание поделиться своим творчеством с миром. 68

Виктория Палагичева *** Мы проводим время в Инстаграме И, листая ленту новостную, Мы порою четко понимаем, Почему так часто мы тоскуем. Он меня немыслимо волнует, Заставляя сердце биться быстро. Путь магический судьба колдует, Только от нее хочу я скрыться. Мыслей много очень интересных, Почему сегодня мне тревожно. Быть любимой – это так чудесно. И, наверное, совсем не сложно. Только вот сижу я в Инстаграме И кусаю локти от отчаяния. Мы, конечно, виноваты сами В том, что нам тоскливо и печально. 69

Перемен лихолетья Алла Кречмер Врач по профессии. Автор 4-х романов и 3-х поэтических книг, ла- уреат фестиваля «Открытая Евразия» - 3 место в категории «Проза» (2018), финалист поэтических фестивалей «Арфа Давида» и «Эми- грантская лира» (2019), заняла 2 место на фестивале «Мгинские мо- сты» (2020). Состоит в Союзе русскоязычных писателей Израиля. 70

Алла Кречмер Очереди Среди лозунгов и идей, Средь нелепости идеалов Было время очередей - Полстраны тогда в них стояло. Рассчитайся на «раз, два, три»; Помни, кто впереди, кто сзади. Между ними стою внутри Ветчины или туфель ради. Наш тройной союз не навек - До прилавка без продолженья. Как похоже на русло рек Нашей очереди движенье. Мы стояли один в один И, озябнув, боялись выйти. Здесь, от юности до седин Растаскали мы жизнь по нити. Позабыли, что есть досуг, Созерцанье, спокойный отдых. Сколько было душевных мук В добыванье товаров модных! Чтобы было всё, как у всех, И царил на виду достаток, Ведь оценивался успех 71

Перемен лихолетья Дефицитом, с боями взятым. Отмечались по вечерам И стояли друг другу в спину; И чернилами номера Рисовали у магазина. Ах, как жаль - жизнь у нас одна, А могла быть светлей и чище. Позади из людей стена, Дней растраченных пепелище Ах, как мне было трудно уезжать... Ах, как мне было трудно уезжать: С друзьями и родными быть жестокой. Вдруг показалась ниже ростом мать, В глазах отца запрятана тревога. Напрасно для меня хранили дом, Сажали сад и натрудили руки - Все для того, чтоб ясным летним днем Под сенью яблонь веселились внуки. Звучала бы вокруг родная речь; Пирог с черникой подавали к чаю, И шаль спадала с загорелых плеч, Цветы на старой клумбе приминая. Уехала, не оглянулась, нет, На родины прощальные картины, 72

Алла Кречмер Печаль внося мне в сердце, но назад Я не хотела - не было причины. А что же дом? Покинутый ветшал, И книги непрочтенные пылились. Отец об одиночестве писал- О том, что жизнь совсем переменилась; Что сердце рвется - как я там одна Устроилась, живу за океаном? Страшит в пустой квартире тишина, И дождь холодный хлещет беспрестанно. Да, дотянулась до меня тоска; Петлей хлестнули жалость и досада. И вижу я свой дом издалека, И облака жемчужные над садом. 73

Перемен лихолетья Эльшан Мамедли Мамедли Эльшан - современный азер- байджанский писатель, сценарист. Член Союза Писателей Азербайджана и Профессионального Союза Писателей РФ. Родился 1992 г. в г. Баку. Автор повести «Человек, стоящий в 24- ом ряду» (2013), романов «В конце было слово» (2015), «Рынок рабов» (не опубликован), «Дневник Шейха» (не опубликован) и «Яйца Арте- миды» (в процессе), а также многочисленных рассказов. Короткоме- тражный фильм, снятый по его рассказу «Богомол», победил в конкурсе «Открытая Евразия» в Лондоне в 2015 г. Рассказ «Пролог» победил на конкурсе «Родной Дом» в рамках проекта «Созвучие: литература и пу- блицистика стран СНГ». Цикл рассказов писателя был издан в 2017 г. в сборнике «Письмо мужу моей невесты». На основе рассказов были сняты короткометражные фильмы «Вторая чашка», «Последняя неделя», «Выдающиеся эпизоды истории». Тени, идущие в никуда 16 Грех такая сладкая сила, прямо как магнит, только и тя- нет тебя к ней, пока ты полностью не очистишь свой разум от идеи запрета. А когда просто стираешь границы всего дозволенного, то и тянуться не к чему. Наступает долгая ти- шина. Оборачиваешься посередине миллионов путей, од- 74

Эльшан Мамедли нако нет ни малейшей подсказки, и вот тогда появляются тени. Те отражения, которые указывают путь твоего сердца, и путь к твоему сердцу. Быстрое развитие жизни укрепляло тени, прикреплен- ные к телу. Но знаете что? Вокруг столько чудес, столько красоты, что человечество ослепло. Но тени, они все пом- нят. Хоть и солнце начало сиять все реже, в темном горо- де, жили две души, с темными и крепкими тенями. И вот стоят они друг против друга, в ясный солнечный день, и понимают, что минута, которую они так ценят, меняет их жизнь. Они понимают, что в их силах все изменить, но ка- кими сильными перед миром они бы ни были, они слабы друг перед другом. — Смотри, какое солнце! – воскликнула Мария, насла- ждаясь девственными лучами. — Природа празднует твой уход, — рассмеялся он, — а если бы покидал город я, то был бы жуткий туман. — Ты тут без меня держись, я же вернусь. Ну, может, к тому времени себе девушку найдешь наконец-то. — Да кому я нужен, — с улыбкой ответил он. И с грустью подумал: «А считал, нужен тебе». — Ты знаешь, что бы ни было, я всегда рядом. — Ты говоришь так, будто мы больше не увидимся. Я не люблю, когда ты серьезен, — надувшись, пробубнила Ма- рия себе под нос. — Солнце, может, и яркое, но город серый. Мир теряет окраску. — А мой мир теряет тебя. Скажи, чтобы осталась, и я без колебания останусь. Просто скажи. — Они молча смотрели друг на друга. — Я не хочу разрушить твое будущее. В этом городе его нет. 75

Перемен лихолетья — Просто скажи, и я готов отказаться от всего - если я умру до твоего прилета, то никого не пускай на мои похо- роны, - сказал Руфат, пытаясь вызывать жалость. . В таком возрасте все мы только и стараемся пользоваться подоб- ным, будто подсознательно, сами того не замечая, пытаем- ся разжечь почти погасший костер надежды. Чистота юно- сти всегда толкает на мысли о ранней смерти. Ведь дальше, погруженная в рутину, жизнь начинает казаться вечной, и парадокс в том, что будучи юными и задумываясь о смерти, все мы считаем себя особенными, центрами всех миров, а с возрастом мельчаем. Мы те же самые дети, бегающие за проблемами, дабы догнать их, теперь мечтаем о бегстве от них. Мы то самое поколение, притворявшееся заснувшим, мчались изучать мир все больше и больше. Но теперь же мы притворяемся бодрыми, будучи во сне всю нашу ник- чемную молодость. — Ты не умрешь до меня, — с улыбкой сказала она. — Я запрещаю. — Ты же знаешь, женщины живут дольше. — Скажу тебе по секрету, это потому, что они много бол- тают. Тайна долголетия в сплетнях. А я-то только с тобой откровенничаю. Так что тебе умирать запрещено. — Пора прощаться, — сказал Руфат. — Пора. Как ты думаешь, нам будет трудно? — Не знаю. Мы, видимо, слишком привязались друг дру- гу. Грустно это все. Но у нас все еще впереди. — Да, наверное. Так и бывает, ты строишь все свои пла- ны, всю свою жизнь ради одной единственной, шаг за ша- гом стараешься приблизиться к детской мечте, укрепля- ешь свой дух, веру, но у порога к цели твой мир рушится, и безжизненное, бесцельное тело валяется под руинами детских иллюзий. В некоторых горных поселениях скопив- шийся мусор выкидывают с обрыва к реке, чтобы та смыла 76

Эльшан Мамедли всю вонь и грязь. Так и поступил он со своими надежда- ми. В таком возрасте ты толком не понимаешь суть люб- ви. Держать ли в руках, целиком закрыв одну дорогу, или отпустить по воле судьбы ради ее счастья? Какая из них показатель истинных чувств? Он хотел потянуться к ней, обнять, прижать к себе, по- чувствовать ее, сказать все, что не могли передать слова, но манили глаза. Однако, они молча продолжали смотреть друг на друга. . . но тени. . . тени мчались друг к другу, они обнимались, страстно целовались, не отпуская друг дру- га. Они слились воедино и олицетворяли целую вечность любви, приходящую и уходящую с каждой жизнью, каждой покинутой, забытой подобной историей. Тени хранили все в своей памяти. Когда он и она повернулись, чтобы изменить предна- чертанное, тени, ярко отраженные в теплом сером асфаль- те, мчались к друг другу. Они хаотично махали руками, тя- нулись, чтобы держаться друг за друга. Они рвались так, словно хотели и были готовы покинуть свое тело. Они про- тягивали пальцы, чтобы касаться друг друга и не отпускать друг друга никогда, но, проклятые телами и прикреплен- ные к ним, они были вынуждены подчиняться. И с того дня их тени начали тускнеть. 30 Страсть всегда некое утешение для одиноких сердец. Святыня, куда они так упорно стремятся, дабы спрятать свои убогость и одиночество. Эти ласки, непреодолимая тяга к противоположному полу так пылко вливаются в душу, что беды и страдания превращаются в прах, хоть и на время. Долгие годы Руфат был рабом собственной похоти, ис- целяющей свое безумие. Однако, факел молодости в нем погас быстрее, чем он ожидал, и скоро все потеряло смысл. 77

Перемен лихолетья Он больше не был таким молодым. Скучная, однообраз- ная жизнь, потерявшаяся в страдании, создала седину уже теперь, когда другие только начинали жить. На свадьбе, где его тело безжизненно бродило из одного конца зала в дру- гой, он чувствовал отвращение. Сколько можно? Двенад- цать лет пустых размышлений привели его к концу пути, и только лишь неприязнь ко всему сделала из него замкну- того циника. Он больше старался не думать о ней, так как свою молодость он потерял с ней. Там же он оставил все остальное. Но вдруг он почувствовал резкий толчок. Все было так быстро, что он не понял, что происходит. В этом шуме и веселье, где воздух пропитан фальшью, он почувствовал тепло, в котором так давно нуждался. Кто-то крепко его обнимал, и он, даже не поняв, кто, отвечал взаимностью. Не зная кто это, он готов был расплакаться, излить душу этому незнакомцу, пока тот не отошел и все прояснилось. Это была она. Он быстро собрался, дабы не показать свою слабость и сделал холодное лицо с лживой улыбкой. Вот еще одна слабость человека. Почему-то, после дол- гих лет, встретившись с прошлым, мы тупо пытаемся со- врать себе, что сегодня мы счастливее, чем вчера. Мы лжем самим себе, и в этой безобидной, детской лжи, мы ищем утешение. — Ты вернулась, — пробубнил он под нос, словно утверж- дал самому себе давнюю спрятанную правду, в которой не мог признаться. — Как ты изменился! — воскликнула она. — В худшую сторону? — спросил он, стараясь держаться мужественно, подавляя в себе все эмоции. — Ну да, — утвердительно кивнула она. — Тут слишком шумно. Давай прогуляемся. 78

Эльшан Мамедли Они вышли на улицу, где царили тишина и мрак, рассе- иваемый только фонарем над их головами. Тишина была жуткой, словно на кладбище во время похорон, когда не- вольно хочется говорить шепотом. Они молча смотрели друг на друга, но одновременно говорили друг другу все то, что не могли описать никакие слова, не могла отразить ни одна картина, не смог бы описать ни один писатель. Молчание, комок в горле и слезы, которые было запре- щено показывать. Оба испытывали те же ощущения, ту же боль. Но смелости не хватило признаться в любви, спря- танной от всех. — Ты женат? — спросила она. — Да, — слегка промедлил с ответом Руфат. — Счастлив в семейной жизни? — Вроде бы, да. А ты счастлива? — Ох, повезло же тебе, — улыбнулся она. — Тебя земля-то с трудом носит, как бедная жена терпит?! Я не вышла замуж. — Почему? — Я много раз пыталась, но не смогла, — она помолчала, сглотнула комок в горле и продолжила. – Не могла найти человека, с которым приобрела бы покой. Видимо, не судь- ба. Теперь удовольствие я нахожу в карьере. Я помню, ты всегда недолюбливал женщин, ценящих карьеру больше семьи. Теперь мы стали теми, кого презирали. — Да. Мы стали теми, кого презирали, — повторил Руфат. — Все еще там живешь? — спросил он, дабы выйти из неловкого положения. — Да. — А думали, что это на несколько лет. — Так и могло быть! Если бы ты не был таким дебилом! — Мне так тебя не хватало все эти годы! — Почему мы не можем сказать друг другу о своих чув- ствах?! Ведь все и так понятно! 79

Перемен лихолетья — Скажи ты! — Ты — мужик! Ты и должен признаться! — Теперь уже поздно. — Да. Поздно. Внезапно они оба стали смеяться. Они смеялись над собой, над своей слабостью, и понимали, как многое они теряют в звуках этого хохота, но бессилие перед судьбой, сразившей немало сильнейших и стойких героев, дорога, с которой нет обратного пути, подчинили их. Однако тени, отбрасываемые их телами в свете тусклого фонаря, были храбрее их владельцев. Они вцепились друг в друга. Они страстно целовались и не отпускали друг дру- га. Крепкая мужская тень слилась с хрупкой прекрасной женской тенью и поглотила ее. Появилась бесформенная оболочка, отражающая всю мощь любви всей жизни этих двух, самых обычных и простых, детей, спрятанных в тела взрослых. В этой глуши рутины, безостановочного механизма, про- текающего мимо всей этой суматохи, человеческое тело, со временем покоряясь, превращается в часовую стрелку. Только пара моментов в жизни этого беспомощного су- щества определяет его сущность, и только эти моменты в глубокой старости формируют тот опыт, который называют «мудростью». Но человек глуп по природе. Глуп он пото- му, что, слившись с такими же, как он сам, не может жить в покое и радости, придумывая себе самые глупые рамки жизни, называя свободу хаосом, а любовь – безумием. И только по тому же, подаренному природой, основе нашей, которая залита и почти угасла под рутиной социума – по той любви — человек всегда безумен. Мы, как наше государство – только выглядим богато. Но за этим видом мы скрываем настоящую сущность портрета Дориана Грея. Там вся наша бедность, скудность и убоже- 80

Эльшан Мамедли ство. Храбрости не осталось. Его высосали годы, и теперь эти двое, творящие самую большую глупость своей жизни, снова попрощались с трагичным смехом. «Спустя годы, когда мой полуживой взгляд прикоснется к твоей душе, глубоко в сердце, в том бункере, где ты хра- нишь свое детство и все самое сокровенное, связанное с ним, откроется замок, и с трепетом взорвется все, что мы потеряли тогда. Наши грязные улыбки для всех остальных превратятся в крупные слезинки друг для друга. Я больше не настолько силен, чтобы сдерживать их. Без тебя в моей жизни нет места ничему, кроме горя. И это горе рождает надежду, что в один прекрасный день нам все-таки сужде- но быть вместе». «Я всегда прибегал к тебе, когда убегал от всех, но к кому мне теперь бежать, когда нужно убежать от тебя?!» И снова, когда они попытались разойтись в разные сто- роны, их тени не хотели отрываться друг от друга, мчались друг к другу, стремились крепко держаться за руки. Но тени были прикреплены к ногам, и у них ничего не получалось. Они тянулись, чтобы снова целоваться, они тянулись, чтобы снова слиться, тянулись, потому что одна не могла суще- ствовать без другой. Они угасали с каждым днем. Они бро- сались, чтобы снова чувствовать, вертелись, чтобы выйти из рабства тела, но теням пришлось смириться, и снова эти же тени — единственное бурное, что осталось в этих влю- бленных — смирившись, шли в никуда. 60 Прошли годы, теперь мир иной. Он больше не принад- лежит нам. Мы стали уходящим поколением, мы стали му- дрецами, у которых просят совета. Мы стали тенью моло- дежи, которую почти не замечали. Мы просто потерялись, как наши тени. С годами мы поняли стариков, на которых смотрели снизу вверх как на старшее поколение. Теперь 81

Перемен лихолетья же мы ощущаем все на себе. На самом деле все не так, как нам казалось. На самом деле мы все еще те самые 18-лет- ние юнцы в теле этих дряхлых людей. Мы так же мыслим, так же любим, так же хотим жить, однако, мы начали боять- ся. Теперь мы видим конец и понимаем, как смерть дышит нам в затылок. И только осознание и смирение есть наша мудрость. А во всем остальном – мы такие же, как вы. Но кому это надо? Кому какое дело до нас? Теперь для них мы стары, как этот дивный мир. Теперь мы живем непритяза- тельной заурядной жизнью. Руфат сидел в парке с опущенной головой, наслаждаясь весенней погодой, и не переставал думать о смерти, глядя на свою едва виднеющуюся тень. Целая эпоха осталась по- зади. Каждый следующий день начинался вестью о смерти одного из товарищей. Солнце его поколения угасало. Но мысли Руфата все еще были с ней. «Ты была тем самым платком, промокнувшим мою сле- зинку, ты была крепкой дружеской рукой, схватившей меня у обрыва, ты была жестокой к моим слабостям и слабой пе- ред моей жестокостью. А теперь я ношу темные очки, скры- вая свои вечно мокрые глаза, я падаю с обрыва в бездну. Вот во что ты меня превратила». Рядом с Руфатом присела женщина. У нее были грубые черты лица, морщины, выдающие возраст. Но она была прекрасна. Он сразу понял, хоть и не смотрел на нее, что это была она. — Я знала, что найду тебя здесь, — тихо сказала она. — Как? – без единой эмоции спросил он. — Место связывает нас. Это место, как магнит, притяги- вает нас обоих. — Нет. Это мы притягиваем друг друга. Вот вся правда, которую мы боялись говорить. Наступила тишина, пока Руфат ее не нарушил: 82

Эльшан Мамедли — Я всегда смотрю на то место, где мы с тобой попроща- лись в тот день. И понимаю, как я сглупил, и потерял свою жизнь. — Потерял? – переспросила она. — Да, Мария, потерял. Мы потеряли все из-за своей же глупости. Не хватает слов описать чувства, наблюдая за шутками этой жизни, которая, будучи палачом своих подданных, издевается, то поднимая, то опуская свой гро- мадный топор. Одним лишь словом мы могли бы изменить нашу судьбу. Но писать баллады, восхваляя нашу грусть, мы сильны, однако, будучи даже готовыми говорить друг другу слова, которые и так кричали наши глаза, мы не смогли. — Ты бы хотел все изменить? Я всегда думала, что, хотя в этой жизни мы и не смогли быть вместе, в следующей ты будешь рядом со мной. И хотя смертная жизнь испытала меня твоим отсутствием, в вечную я войду только с тобой. — А что это изменит сейчас? Я не смог удержать тебя тогда, когда мог. Просто на фоне миллиардов душ малень- ких человечков, рождающихся и умирающих, пропали две судьбы, о которых забудут, словно всех этих страданий, во- йны сердец, теней, притягивающихся друг другу, вовсе и не было. И только двое, помнящие, просто потеряются, глупо надеясь на то, что шанс, который они упустили при жизни, обретут после ее конца. Я тебя любил все эти годы. Вот что я понял, но понял я это слишком поздно. — А я поняла свои чувства, когда мы увиделись после «того» дня, но побоялась тебе сказать. — Представь только, как круто изменилась бы наша жизнь, если бы мы сказали это друг другу. — Все эти годы я думала об этом. Если бы нам было су- ждено быть вместе, не сомневаюсь, что мы были бы счаст- ливы. Не было никого, кто бы понимал меня лучше тебя. — Выходит, мы прожили жизнь зря? 83

Перемен лихолетья — Возможно. Но кому это надо? Кого мы волнуем, кроме нас двоих? Вся наша жизнь, все наши дни были только друг ради друга, но в итоге мы все потеряли. Просто потеряли единственный шанс. — Ты успела полюбить кого-то? — Любить?.. Даже не знаю, можно ли назвать что-либо в моей жизни любовью, но она была интересной. Я не знаю, стоит жалеть или нет. — Я знаю, — она снова посмотрела на него, — стоит жа- леть. Это именно тот случай, когда надо жалеть. Мы знаем друг друга слишком хорошо, чтобы влюбиться, и слишком хорошо, чтобы не любить. — Теперь уже поздно. — Теперь уже да. Он потянулся к ней, поцеловал в лоб и встал с места. — Я тебя люблю, Мария. Прощай. Они медленно поднялись со скамейки и пошли в разные стороны. Но на пустой скамье, на том месте, где запечатле- лась их последняя встреча, остались их тени. Снова помо- лодевшие, свободные от тел, сильные, крепкие, густо-тем- ные тени сидели в обнимку и смотрели на удаляющихся глупцов, упустивших свое истинное счастье. 84

Людмила Иконникова Людмила Иконникова Людмила Юрьевна Иконникова родилась в 1962 году в селе Кочубеевское Ставро- польского края. Училась в Туапсинском гидро- метеорологическом техникуме. Воспитала четырех дочерей. Сейчас живет в Западной Сибири, в городе Лангепас Ханты-Мансийского ав- тономного округа. Литературным творчеством занимается недавно. Большая часть произведений посвящена красоте сибирской земли. Обращается к жан- рам философской, любовной, гражданской и духовной лирики, пишет иронические стихи и произведения для детей. В прозе выбрала для себя жанр короткого рассказа о жизни животных. Своими учителями в ис- кусстве считает современных поэтов, а также авторов классических книг о природе – Михаила Пришвина и Виталия Бианки. В ближайших планах – создание цикла стихотворений о животных и расширение чи- тательской аудитории. Произведения автора публиковались в поэтических альманахах Российского союза писателей, Международного Союза Русскоязычных Писателей. Участник конкурса «Георгиевская лента», номинант лите- ратурной премии имени Сергея Есенина «Русь моя», национальной ли- тературной премии «Поэт года», Участник Международного конкурса «Славянское слово», публикации в Антологии русской поэзии, в «Катало- ге ММКВЯ-2020». Награждена медалью «Георгиевская лента 250 лет», медалью «Анна Ахматова 130 лет», медалью Чехова. 85

Перемен лихолетья Не грядка в поле Такелаж, кокпит, пайолы, Кнехт, швартовка и гальюн — Чёрт-те знает, что такое! Знаю, что такое трюм. А ещё — каюта в море Люкс, где можно отдохнуть. Это вам не грядка в поле, На которой спину гнуть. В море, в парусных регатах — На секунду не вздохнуть. На волах давно когда-то Отправлялся дед мой в путь. А теперь в морской стихии Раствориться я стремлюсь. Нет — воловьей деспотии! И домой не тороплюсь. Жить нельзя теперь вороной — Та не смыслит ничего. Путешествуй. Будь готова: Вся сноровка — ничего. По морям без остановок Шар пытайся обогнуть, Твёрдо знай: в словарь толковый Нужно вовремя взглянуть. 86

Виктор Бабарыкин Виктор Бабарыкин Родился в 1965 г. в г. Каменске-Шахтин- ском Ростовской области, живет в Ново- черкасске. С раннего детства вынужден пе- редвигаться на инвалидной коляске. Вырос вдали от семьи, но позже, уже в зрелом возрасте, увиделся с родителями и тогда же захотел вписать в историю фамилию Бабарыкиных. Полу- чил образование в Заочном народном университете искусств, окончив художественные и театральные курсы. Постоянно совершенствуется, сейчас учится в Новочеркасском колледже промышленных технологий и управления,готовится стать специалистом по рекламе.Серьезно за- нимается вокалом и шахматами, состоит в Международной и Россий- ской федерациях заочных шахмат. Литературным творчеством заинтересовался в 2008 году. Пишет рассказы, эссе, пьесы, сценарии, прозаические миниатюры. Работает и с крупными формами. Часто касается военной, гражданской, патриоти- ческой и духовной тематики. Публиковался в газете «Новочеркасские ведомости» и газете «Надежда» Всероссийского общества инвалидов, сборнике «Образование. Дети. Творчество», журнале «Вестник педаго- га искусств» и альманахах Российского союза писателей.Участник «Ан- тологии русской прозы» за 2018 год. Ведет насыщенную жизнь, регулярно устраивает выставки, встре- чи с читателями в учебных заведениях города и области. Активно по- могает людям с физическими недостатками, которые хотят реализо- вать себя в творчестве. Составил и за свой счет издал сборник «Наша жизнь», куда вошли работы авторов, по состоянию здоровья живущих в интернате. Участвует в литературных, музыкальных и художественных кон- курсах. Лауреат Международной премии «Филантроп» в номинациях 87

Перемен лихолетья «Преодоление. За гранью возможного» и «Вокал», лауреат Московского международного театрального фестиваля «Давыдовский» в номина- ции «Лучший сценарий фестиваля». Финалист литературной премии «Наследие» и национальной литературной премии «Писатель года». Активный участник многих творческих сообществ, в том числе Новочеркасского городского клуба художников, международного интер- нет-объединения литераторов и художников с ограниченными воз- можностями здоровья «Грани преодоления». Член Интернационального Союза писателей и Российского союза писателей. Мужской разговор Сидя в классе на самоподготовке, Олег невольно услы- шал фразу воспитательницы: — Дима, ты знаешь, нашлись твои родственники. Вернее, папа. В классе наступила гробовая тишина. После некоторой паузы Таина Вадимовна продолжила: — Мне написали, что твоя мама умерла, а у отца другая семья. После услышанного Олег задумался: «А где мои роди- тели???» За неполные двенадцать лет жизни Олег помнил, что он все время пребывал в учреждениях, где о нем заботились чужие тети да дяди, которые, завидя его, всегда опускали глаза. Олег в то время не знал, что родные родители, мама и папа, отказались от своего сына. — Какой хороший мальчик… Все понимает, тяжело смо- треть на него, видеть, как будет трудно ему в жизни, — го- ворили о нем взрослые. — Мало того, что от него родители отказались, он не может ходить. 88

Виктор Бабарыкин С детства слыша такие разговоры, Олег понимал, что од- ному ему придется нелегко. Учась в школе-интернате для детей инвалидов, он ви- дел: у многих детей есть мамы и папы, бабушки и дедушки, а у него никого нет. Другим привозили разные вкусности — яблоки, конфеты и прочие продукты, игрушки, а у него — только те игрушки, которые ему давали воспитатель или санитарка. Видя счастливые лица ребят по классу и палате, Олег постепенно замыкался в себе, сознавая безнадежность своего положения в обществе. Однажды Олег заметил, как он своими жалостливыми глазами и поведением вызвал у ребят неудовольствие. После этого он старался не попадаться на глаза взрос- лым, вернее, родителям детей, к которым приезжали род- ственники. Но однажды в школу поступил новый ученик. Олег уви- дел, как его принесла старшая сестра на закорках. Этот мальчик выглядел как семиклассник, и не скажешь, что он будет учиться в начальных классах. Он был крупного те- лосложения и передвигался по корпусу на коленях. Потом Олег узнал, что мальчика зовут Александр, он его земляк. Родители Александра с теплом относились к Олегу. Мать Александра старалась помочь Олегу найти его родственников. Но ее сына отчислили из школы из-за ум- ственного заболевания, эту тему пришлось закрыть на не- определенное время. Олег никогда не забывал радостные глаза одноклассни- ка, когда Диме сказали о его родных. В пятом классе Олег подошел к воспитательнице, Таине Вадимовне, и спросил дрожащим голосом: — Таина Вадимовна, помогите мне найти моих родите- лей, папу и маму. 89

Перемен лихолетья — Олежек, пойми меня, начала говорить Таина Вади- мовна. — Я посылала запросы на тебя и Диму. Ответ при- шел пока только на твоего товарища. Я Диминым родствен- никам написала, и они мне ответили. — Попробуйте, пожалуйста, еще раз, может, получится. На глаза Олега накатились слезы — одно неверное сло- во воспитателя, и мальчик расплакался бы. — Хорошо. Я постараюсь, может, и правда, найдется адрес твоих родителей или родственников. — Большое вам спасибо, — сказал Олег, и на душе у него стало так благостно, что он мог бы встать и пойти своими ногами, хотя и знал, что никогда не сможет ходить — пере- двигался он на малогабаритной коляске, держа костыль в руке. После обнадеживающего ответа Олегу захотелось вы- йти на воздух. Он увидел, как стала меняться погода. Он не знал, почему так — весь день был пасмурным, а сейчас солнце светило так ярко, что было больно глазам. Куда попадали солнечные лучи, то место начинало ярко сверкать. Края крыши были увешаны сосульками, с кото- рых падали капли воды, а на земле начал таять снег. Было тепло, и во многих местах стояла вода. Не за горами середина весны, когда начнут распускать- ся на деревьях почки, а из земли — выглядывать молодая трава. Все то время, пока Олег ждал письма, настроение было приподнятое, ответа же на посланный запрос так и не было. Начался новый учебный год. И вот к Олегу подошла Та- ина Вадимовна и завела с ним разговор. — Я узнала адрес твоих родителей, который мне присла- ли из милиции. Месяц тому назад я написала им письмо, и вот оно вернулось ко мне. На конверте было написано, что адресат здесь не проживает. 90

Виктор Бабарыкин — Почему так получается? — Я не знаю, что тебе сказать. Олег покраснел и начал с большой обидой говорить: — Вы просто не хотите найти моих родителей. — Олег, ты не прав. Твои родители, видно, поменяли ме- сто жительства. — Вы всегда найдете отговорку. Вон, Диме нашли род- ственников, а мне не можете. Эти слова насчет своих родителей были последними в адрес воспитателя. До окончания школы оставалось пять лет. Последние два года Олег пробовал поговорить с другим воспитате- лем, но ничего не получалось. Олег чувствовал, что воспи- татель старается уклониться от этого разговора. Еще до окончания школы классная руководитель и классная воспитатель начали говорить Олегу, что после школы он, скорей всего, будет жить в другом интернате, для инвалидов и престарелых, где сейчас находятся все их бывшие ученики, и от него во многом будет зависеть, как он там будет жить. Олег всем говорил, что он не пойдет в этот интернат, а пойдет учиться в техникум-интернат на бухгалтера. Он на- деялся на помощь руководства школы. Но лето почти прошло, наступил август, а долгождан- ного вызова из техникума все не было, и ему пришлось писать заявление на перевод в другой интернат. II Первое впечатление было: «Куда я попал??? Мне что, всю жизнь провести среди пожилых? И многие из них лю- бители употреблять спиртные напитки...» В первые дни было очень тяжело. Живя с незнакомым человеком, Олег старался не бывать в комнате, а пропа- 91

Перемен лихолетья дал у своих однокашников: Володи Геращенко, Толика Дуд- ника и Николая Скотырева. Так продолжалось около двух месяцев, пока скоропостижно не умер Толик. Это смерть перевернула Олега, и он стал задумываться над своей дальнейшей судьбой. Он понял, что кроме него самого, ему никто не поможет. Олег поделился своими мыслями найти своих родителей или родственников с товарищами. Ребята подсказали: «Напиши в УВД города, где они проживали, в адресное бюро. Может, они тебе напишут, куда переехали твои родители». Олег купил за 5 копеек конверт у почтальона и стал со- чинять, вернее, писать письмо по подсказкам ребят. Про- читав еще раз и сверив все данные со свидетельством о рождении, куда были вписаны его родители, он заклеил конверт, попросил опустить письмо в ящик для писем и стал ждать ответа. А жизнь в интернате текла своим чередом. Проводи- лись комсомольские собрания и дежурства по библиотеке; писались письма и читались газеты людям старшего по- коления, которые не могли видеть и читать. В такой су- ете прошло несколько месяцев, и в один из дней Олегу принесли заветное письмо. Сразу было видно, что письмо официальное, со штемпелем той организации, в которую он обращался. Олег попросил друга открыть это письмо и прочитать ему, сам не решился. За последнее время Олег очень сильно сдружился с мо- лодым человеком, старше его на пять лет. Виктор учился в той же школе-интернате, передвигался, как и Олег, на ма- логабаритной коляске. Несмотря на свои заболевания — хрупкость кости и полноту — Виктор для Олега оказался единственным человеком, который в трудный момент по- мог не впасть в уныние. У Олега появилось большое ув- лечение — шахматы, которое привил ему Виктор. Он сам 92

Виктор Бабарыкин играл в шахматы, в основном по переписке. И он был од- ним из организаторов спортивных соревнований. Общаясь с Виктором, Олег почувствовал, что нашел для себя наставника, который в трудную минуту поддержит и даст правильный совет. Подъехав к столу, Виктор взял конверт, и ножницами от- резал с одной стороны тоненькую полоску. Положив нож- ницы на стол, он пальцами начал вытаскивать напечатан- ный листок. Вытащив письмо из конверта, он стал читать: «Уважаемый Олег Николаевич, на Ваш запрос мы отвеча- ем, что Ваши родители, мать — Фролова Галина Петровна и отец — Фролов Николай Степанович, проживают по та- кому-то адресу», — Виктор посмотрел на Олега. На лице того было удивление и небольшое замеша- тельство. — А это точно их адрес? — с сомнением в голосе спросил Олег. — Так написано начальником паспортного стола. Мо- жешь узнать точно, там, где тебе выдавали свидетельство о рождении. — Ну, свидетельство о рождении обычно выдают ЗАГСе. Да, лучше узнать там, но ведь мне не ответят, только госу- дарственному учреждению. — Ты сходи к директору, пусть он подаст официальное обращение в ЗАГС. — Так и сделаю. А сейчас повстречаюсь со своей воспи- тательницей, Таиной Вадимовной. На следующий день Олег собрался после завтрака в го- род. Выйдя на улицу, он увидел, что день будет солнечным. Сказал Виктору, что уехал, и, опираясь на костыль, пока- тился в сторону ворот. До остановки было метров пятьсот. Там Олег попросил двух молодых людей помочь ему сесть в автобус. Минут через пять подъехал рейсовый «Икарус». 93

Перемен лихолетья Подойдя к задней двери, молодые люди взяли Олега под руки и подняли его внутрь, третий человек затащил коля- ску, которую поставил под Олега. Поблагодарив помощни- ков, Олег проехал в середину автобуса. Так как Олег уже не первый раз ездил на автобусе в город, он хорошо знал место, где не будет мешать пассажирам. Доехав до нужной остановки, Олег сошел с автобуса и, миновав несколько кварталов, очутился на улице Корот- кой. Повернув туда, он испугался: как на маленькой коля- ске ехать через ухабы? Впереди шла мамочка с коляской, которую приходилось в некоторых местах брать на руки и переносить на ровное место. Потратив на преодоление пути несколько часов, Олег подъехал к заветному дому. Постучал в ворота. Во дворе залаяла собака. Время шло, но кроме лая ничего не было слышно. Подождав еще немного, Олег снова постучал ко- стылем в ворота. Собака еще сильнее залаяла. И тут он услышал голос: — Кто там стучит? — Это я, Таина Вадимовна, Ваш бывший ученик, Фролов Олег. — А, это ты, Олег! Калитка ворот тихонько отворилась. Перед ним появи- лась полная женщина в ситцевом халате. Вдалеке на цепи сидела маленькая дворняжка. Цвет ее был рыжий, и было видно, что недавно она полиняла. — Олег, как ты меня нашел? — Здравствуйте, Таина Вадимовна. Я был у вас на старой квартире. Я приехал поговорить с вами. — Проходи во двор. Олег перелез через калитку, а коляску взяла Таина Ва- димовна и перенесла во двор. Сев на коляску, Олег подъе- хал к летнему столику. 94

Виктор Бабарыкин — Что за разговор ко мне? — слегка щурясь, спросила воспитательница. — Помните, в пятом классе я обратился к вам с прось- бой найти моих родителей? Полгода тому назад я написал в паспортный стол письмо с вопросом о них, — начал, запи- наясь, говорить Олег. — Ответа, правда, ждал долго. — И что там было написано? — Таина Вадимовна, там было написано, что мои роди- тели … — при этих словах его лицо немного изменилось, — они проживают в этом городе много лет. Никуда не выез- жали, и адрес не менялся. — Олег, ты хочешь сказать, что я тебя тогда обманула? — Нет, я так не думаю. Если мои слова вас обидели, про- стите. — Я тебя понимаю, Олег, но мне именно так ответили. Поэтому и я так же ответила. — Я не хотел вас обидеть. Скажите, пожалуйста, если я напишу в ЗАГС, мне ответят или нет? — Нет, тебе нужно обратиться к администрации интер- ната, вернее, к директору. Пусть он официально обратится в ЗАГС. — Спасибо, Таина Вадимовна, я так и сделаю. — Олег, может, перекусишь? — Нет, есть не хочу, только дайте напиться. Жажда заму- чила, пока добирался до вас. Встав со скамьи, она подошла к колонке. Нажала на ры- чаг. Вода полилась тонкой струйкой. Набрав воды в алю- миниевую кружку, Таина Вадимовна подошла к Олегу, и он начал жадно пить. У Олега не работали руки, и он все делал ртом. Напившись, Олег продолжил: — Благодарю вас, Таина Вадимовна, что помогли сове- том. Поеду я, а то мне далековато до остановки идти. — Тогда желаю счастливого пути. 95

Перемен лихолетья Олег почувствовал в ее голосе какое-то неудовольствие из-за создавшейся ситуации. — До свидания, Таина Вадимовна, и спасибо за все. Развернувшись на месте, Олег поехал к воротам. Пе- релез через калитку и покатился к автобусной остановке, чтоб ехать к себе домой, в интернат. Дождавшись автобуса и сев в него, Олег через полтора часа был дома. Уставший с дороги, он быстро уснул. III Проснувшись к вечеру, Олег захотел в туалет. Выехав, он встретил препятствие в виде большой «горы», которую нельзя было объехать — если только оттолкнуть в сторону. — Молодой человек, — начал говорить Олег необъятной «горе», — пожалуйста, пропустите. — Сейчас. Я сам иду туда, — продолжая ползти к две- рям туалета, ответила «гора», при этом головой открывая дверь. — Мне, что подтолкнуть тебя, чтоб ты меня пропустил? — срывающимся голосом сказал Олег. Зайдя в туалет, «гора» дала возможность пройти Олегу. Объехав «препятствие», Олег повернул голову, чтоб гля- нуть на нового человека. В его глазах застыло удивление: он узнал в этой «горе» своего однокашника Александра. — Здравствуй, Александр, я и не думал, что ты тоже жи- вешь здесь. — Я тут уже давно, — начал говорить старый знакомый, — последние полгода жил дома. Сначала был в отпуске, очень сильно заболел. Поэтому так задержался с возвращением сюда, вот мы и не встречались. Проехав вовнутрь туалета, Олег продолжил расспра- шивать: — Как твои родители, сестра? 96

Виктор Бабарыкин — У них все хорошо. Живы-здоровы. Не задавая больше ни каких вопросов, Олег вышел и поехал в свою комнату. Зайдя к себе, спросил у Виктора: — Скажи, долго Харламов Александр в этих стенах? — Несколько лет. Знаю, что он был в отпуске, но почему так долго, не знаю. На этом разговор закончился. IV Олег ждал с нетерпением письма из ЗАГСа. Приближались очередные праздники, и молодежь гото- вилась к ним. Вдруг в дверь кто-то постучал. Олег повернул голову в сторону двери и увидел, что это был почтальон, и в руках у него было несколько писем. Сердце у Олега стало биться так, что ему стало плохо. — Вот по твоему запросу на имя директора. И возьми письма, которые пришли на твое имя, по переписке в шах- маты. Взяв в рот нож и держа его зубами, Олег стал береж- но открывать письма, придерживая рукой конверты. Он с большим волнением думал, какой ответ пришел админи- страции интерната, продолжая открывать письмо. Затем прочитал все письма, пришедшие по шахматной переписке, и только потом вышел во двор, чтобы увидеть директора интерната. Но неожиданно повстречал родите- лей Харламова Александра, вместе с ним гуляющих по дво- ру. Родителей Александра Олег хорошо знал еще по школе. Его мама была уважаемым человеком в области, депутатом областного Совета народных депутатов. — Олег!!! Как твои дела? 97

Перемен лихолетья — Мои дела нормальные. В том году окончил школу и получил аттестат об окончании десяти классов. Потом пе- ревелся в этот интернат. Помните, я говорил, что родился в этом городе, а теперь я знаю даже улицу. Вот собираюсь написать родным. — Если нужна будет моя помощь, обращайся. Ты знаешь, у нас ведь есть еще один земляк, Андрей Сударкин, ты зна- ком с ним. Поговорив еще несколько минут, Олег двинулся по сво- им делам. Погода на улице была теплая, ранняя весна. Снег на ас- фальте давно растаял, а где стояли деревья, снега осталось еще много. Был полдень. Подъехав к лавочке, он стал ду- мать, как написать письмо своим родителям. Он начал бы с таких слов: «Добрый день, мама, Галина Петровна и папа, Николай Степанович! Много лет мне хо- телось увидеть вас. Все эти годы я жил без родительской ласки. Многие мои сверстники имели папу и маму, а я был обделен родительским вниманием. Я задаю себе вопрос: «Почему вы оставили меня? А мне так хотелось увидеть вас, особенно в детстве. Если захотите написать мне, пи- шите по такому адресу. . .» Солнышко пригревало, и не хотелось в помещение, но время подходило к обеду, а в комнате его ждали ребята. Из головы не выходил текст письма. Еще немного погуляв во дворе, он поднялся на этаж, чтобы поесть вместе со всеми. После обеда Олегу не хотелось отдыхать, и, чтобы не мешать соседу по комнате, он сел за стол и начал писать письмо своим родителям. Начало письма уже было составлено в голове; он долго вспоминал, какой была его жизнь эти годы. 98

Виктор Бабарыкин Олег продолжал: «Мне девятнадцать лет. Закончил сред- нюю школу-интернат для детей инвалидов, после школы пришлось перебраться жить в дом-интернат для преста- релых и инвалидов. Хотел поступить в техникум-интернат для инвалидов и выучиться на бухгалтера, но ТЭК не дал положительного заключения. Сейчас живу в интернате со своими однокашниками…» Письмо далось трудно. Олег не хотел упрекать родите- лей, он хотел наладить хорошие отношения. Написав письмо и подписав конверт, он поехал к лифте- ру, чтобы она опустила письмо в почтовый ящик. Когда письмо было отправлено, в душе не было радости и уверенности, что родители захотят с ним общаться. V Все последнее время Олег ждал ответа. Прошло бо- лее двух месяцев, прежде чем он пришел. Олег думал — это письмо от родителей, а на самом деле пришло его же письмо. Молодой человек был в замешательстве. Перевер- нув конверт, Олег начал читать вслух на обороте письма: «Адресат по этому адресу не проживает или выбыл в неиз- вестном направлении». Юноша не знал, что делать дальше. Он еще раз хотел убедиться, правда ли адресат выбыл в другое место жи- тельства. Олег взял и снова написал письмо в УВД города, вложив в конверт бумажку из отделения почты. Заклеив письмо, кинул в ящик для писем. Неожиданно ему пришло в голову обратиться к родителям Александра. На обратном пути он направился к нему поговорить. — Слушай, когда твоя мама приедет тебя проведать? — Не знаю. Должна в конце месяца, а когда именно, не знаю. 99

Перемен лихолетья — Она может уточнить, проживают ли мои родители по такому адресу? Олег ужасно волновался, повторял одни и те же вопро- сы, но выяснил, что мать Александра приедет в июне, и тот обещал передать ей просьбу Олега. Время тянулось медленно — так казалось Олегу, и вот наступил день, когда к Александру приехала мама. Она за- шла и к Олегу, наконец удалось с ней переговорить. При разговоре присутствовал Виктор. Когда женщина ушла, Виктор спросил друга в лоб: — Ты действительно хочешь увидеть своих родителей? — Да, мне охота увидеть их и посмотреть им в глаза. — Ну, увидишь, и что ты им скажешь? Ведь они тебе чу- жие. И предъявить ты не сможешь ничего, ты же отказник. — Но я хочу спросить у матери и отца, почему все время нахожусь в государственных учреждениях. — Может, ты и прав, но что это изменит. . . — Виктор, давай дождемся, приедут они или нет. — Давай дождемся. На этом разговор закончился. VI С середины августа здоровье Виктора резко подорва- лось. Олег проводил возле него все больше времени. Вик- тор и так был слабым, а простуда довела его до неузна- ваемости: начале года Виктор заболел гриппом, который впоследствии перешел в пневмонию. Болезнь не давала ему покоя всю весну и лето. После многих просьб Виктора должны были повезти обследоваться. В этот день погода выдалась чудесная, стояла осень, на улице было тепло. В девять часов Виктора повезли в поли- клинику. После поликлиники он чувствовал себя хорошо. Зайдя в комнату, сказал: 100