Русская душа 2020-2021 г.г.

Русская душа Èñïîâåäü àëêîãîëèêà Сегодня в сотый раз почуял запах смерти, Под ложечкой сосет, пульсирует в мозгу, Но я это люблю, хоть верьте, хоть не верьте, И жить иначе я, наверно, не смогу. Сказал мне врач: «Не пей, тебя это угробит!» Кивнул послушно я и прямиком в кабак. Мне стыдно за себя, меня всего коробит, Ну, что ещё сказать, наверно, я дурак. А кто из нас не пьёт, наверно, лишь святые. Но я ведь не из них, понятия не те. И как же проскочить все виражи крутые, Что мне рисует жизнь, как опер на листе. Бывал и тут, и там, и пил я в разных стенах, И заимел друзей чуть меньше, чем врагов, Мечтал всю жизнь я о лучших переменах, Но чтоб исправить все, не хватит мне мозгов. Мне б на колени встать и вскинуть руки к небу И закричать навзрыд: «О, Боже, помоги!» Но я ведь за всю жизнь ни разу в церкви не был, И набекрень мои пропитые мозги. Но я возьмусь за ум, избавлюсь от привычки, Всей грудью задышу, за завтра не боясь, Со свежего листа откроет жизнь кавычки, А смерть закроет их, тихонечко смеясь. 251

Международный Союз Русскоязычных Писателей Âðåìÿ С руки хочу кормить я время, Но не могу его запрячь. Оно от пяток и до темени Меня калечит как палач. Оно все рёбра мне сломает И, наступив ногой на грудь, Уныло дальше зашагает, Но я хочу его вернуть. Не разорвать петлю на шее, Года летят как месяца. Старею я, и мир стареет, Я превращаюсь в мертвеца. А дальше плаха с топорами. Глава слетает, кость хрустит, И онемевшими губами Кричит: «О, Господи, прости!» Мне не дано поймать мгновенья, И с каждым годом меньше жить. Уходит быстро мое время, И ваше тоже убежит. 252

Русская душа Áðåäó Разбитый осколок сознания Похож на ночную звезду. И смысл бытия мироздания Опять я никак не найду. Мне ветер щекочет затылок В предчувствии новых побед. Бреду, не жалея ботинок, И мысли похожи на бред. Мой город наполнен дурманом, Вновь делая вид, будто свой, Он тело накроет туманом И мозги полощет Невой. А маятник жизни мерцая, Шуршит во вселенских часах. Как быстро кукушка считает, Рисуя на наших висках. Я в стадии поиска правды С рожденья и до креста. Пусть дети сколотят ограду, Когда им скажу, что устал. Но есть ещё порох в мушкете, И солнце в сплетении горит. Смеюсь я, идя по планете, Иль плачу, как баба, навзрыд. 253

Международный Союз Русскоязычных Писателей Ïðåäàòåëü Он ударил мне в спину бумагой, Той, что скинул в отдел МВД, Никогда не блистал он отвагой, Никому не помог он в беде. Жил он тихо, вином расслабляясь, Нет ни цели, ни в сердце огня. И решил он, нетрезво шатаясь, Накатать в МВД на меня. Мол, такой я сякой и нечестный, Не плачу я оброка в казну. Аферист и бандит я известный И напомнил ему Сатану. «Нету места таким на свободе», – Надрывался мой бывший партнёр. И пускай ему срок нарисует От души городской прокурор. А когда меня бросят на нары, Он возьмёт под контроль ООО, Ту, что вместе когда-то создали, И активы все будут его. Дальше был изолятор старинный, Ещё Ленин сидел в тех стенах. Не смогли мне повесить срок длинный, Бог помог, по-арабски Аллах. 254

Русская душа Вышел я через месяц на волю. Повзрослеть мне пришлось на года. Я доволен своею судьбою, Не ропщу я на жизнь никогда. А партнёр мой лишился активов, Стал болтаться, как в море буёк. Он лежал на земле при отливе, При приливе подняться не смог. Не держу я обиду на парня. Ведь и я не святой, видит Бог. Волны точат прибрежные камни, Нас шлифуют ухабы дорог. Çâîí êîëîêîëîâ Уж пролетело столько лет, И жизнь, как пуля, пронеслась. Виски засыпал белый снег, И грусть с душой переплелась. Я, наслаждаясь красотой Проспектов улиц и мостов, Иду по старой жизни той, Когда был молод и здоров. И только звон колоколов, Как в детстве ранняя гроза Меня пронзительно, без слов, Взглянуть заставит в небеса. 255

Международный Союз Русскоязычных Писателей Все чаще я смотрю назад И не могу сказать себе, Зачем ищу в толпе твой взгляд, И почему он нужен мне. А может, вместе погрустим И, вспомнив прошлое, как сон, Увидим, как я был любим, И как в тебя я был влюблен. И только звон колоколов, Как в детстве ранняя гроза Разгонит радугу из снов, Взглянуть заставит в небеса. И в суматохе быстрых дней, И в гуле шумных городов Удары сердца все быстрей Под дивный звон колоколов. И вроде нет вокруг церквей, И ночь на улице уже. Но все равно я слышу звон, Прекрасный звон в моей душе. 256

Русская душа Николай Козаченко г. Тверия, Израиль Родился на Кубани в 1934 году. Образование высшее гуманитарное – в 1978 году окончил Краснодарский Инсти- тут Культуры. В Израиле с 1997 года. Член Союза русскоязычных писателей Израиля. Автор пяти поэтических сборников, изданных в Израиле: «Эротомания» - 2009 год, «Для памяти» - 2012 год, «Первооснова» - 2014 год, «Миражи» - 2016 год, «Жить взахлёб» - 2018 год. 257

Международный Союз Русскоязычных Писателей Öèêë ñòèõîâ, ïîñâÿù¸ííûõ Ñåðãåþ Åñåíèíó Обниму рябину Обниму рябину я И взгрустну слегка, Что надежда длинная, Радость – коротка. Что любовь заслужена – В ночь луне кричу: «Я для милой суженой Горы сворочу! Хваткою станичною Разгоню туман». Чувства – дело личное, Часто и обман. Чувства не напрасно Сдерживаю еле: У рябины красной Щёки покраснели. Обниму Рябину, Сердцем пламя чуя, А Сергей – «берёзку, Как жену чужую…» 258

Русская душа Атланты Есенину за те берёзы, Что обнимал, как жён чужих, Я благодарен. По серьёзу. И с Пастернаком ты дружил. Читая их, я становился Прилежней, мягче и добрей. Надёжных мне (я удивился!) Судьба дала поводырей. Масштаб – вселенский. Их таланты, Как маяки в загадках слов. В поэзии они – атланты И архитекторы основ. Берёзы Есенина Как в безмолвии гипноза: Без проблем, сплошной уют, Мне Есенина берёзы Жить спокойно не дают. Все они любвеобильны Жизнелюбы все они, Современны, нежны, стильны… Бог в любви их не винил. Мне кажется, что иногда Любви полезны ретушь, Любить всем сердцем – это да! Но чтоб под поезд?.. – Нет уж! 259

Международный Союз Русскоязычных Писателей Маяк Душевный с болью неуют, Когда зажат в забот тиски, Я чувствую. Меня поймут, Кто ощутил весь страх тоски. Среди забот, сует и бед – Стихи Есенина близки: Надёжнее защиты нет От безнадёжности тоски. Я сок его берёз всегда Пил от сердечных перепадов. Есенин – яркая звезда, Маяк, судьбы награда. *** Судьба щедра – любовь дарить. Любовь вся чувствами просеяна. И мне плевать, что станет говорить Княгиня Марья Алексеевна. Берёзовая суть Не напрасно, пойми, столько лет уж подряд Я им брежу, душой молодея. Подарю я берёзовый белый наряд Тебе в день твоего юбилея. 260

Русская душа Я берёзовой сутью пронизан давно, А берёзовый сок – как награда. И не зря мне судьбою, видать, суждено Его пить – он и терпок, и сладок. Я берёзовой ранью к тебе прилечу И берёзовым счастьем с тобою Поделиться сердечно, душевно хочу, А за верность берёз я спокоен. Мы берёзовым лесом – и прямо в зарю, Она мчится, верхушки целуя. Я улыбки зари все тебе подарю И любовь бесконечно земную. Знаю точно Ты признался не то, что гордо – С сожаленьем, быльё вороша: «Если раньше мне били в морду, То теперь в крови вся душа». С окровавленной ты душою, Доброту её сохраня, Доказал всем, чего она стоит – Доброта. Для злодейства – броня. Я люблю твою душу без фальши И стихи твои в страсти насквозь. Мы решим с тобой, как нам жить дальше. Знаю точно: нельзя нам жить врозь. 261

Международный Союз Русскоязычных Писателей Другу в Россию Только жаль, что не будет мне пухом… А. Межиров Как дела там, в любимой России? Как погода и как урожай? Говорят, что дожди проливные, Всё равно – Бога не обижай. Здесь – жара без конца, без просвета, Но надежда пока ещё есть, Что когда-нибудь кончится лето, Лету тоже пора знать бы честь. Я живу тут неплохо, Андрюха, Торопясь иногда и шаля. «Только жаль, что не будет мне пухом» - Хоть она и Святая! – Земля. Каждый миг в мире закономерен. Бог спокоен, Вселенной руля. Пухом может быть (в том я уверен!) Только Отчая Матерь – Земля. 262

Русская душа О прошлом не жалею Благодарить Творца посмею И подтвердить: пред ним в долгу. О прошлом вовсе не жалею, Кого люблю – о том радею, Святой Землёй переболею, А Родиною – не смогу… Без нервов и истерик Я без нервов, без истерик На любой скажу волне: Не хочу Канад, Америк, Хватит мне Руси вполне. Я Россиею воспитан И обучен ремеслу. Ведь не зря в башку мне вбито: В стоге не ищи иглу. 263

Международный Союз Русскоязычных Писателей Пётр Любестовский г. Сельцо Прозаик, член Союза писателей России, Союза журна- листов России, Международного Союза писателей и масте- ров искусств. Родился на Смоленщине, в деревне Любестово, в семье фронтовика. Окончил Звенигородский финансовый техни- кум и Калининский (Тверской) государственный универ- ситет. По образованию юрист. Подполковник в отставке. Автор десяти книг прозы. Лауреат литературного кон- курса журнала «Милиция» (2007 г.), дипломант Междуна- 264

Русская душа родного литературного конкурса им. В. Каверина (2013 г.), Всероссийского литературного конкурса «Твои, Россия, сы- новья!» (2014 г.), Международного литературного конкур- са «Лохматый друг» (номинация «Рассказы о животных» (2014 г.). Лауреат Международного литературного конкур- са военных писателей и журналистов «Свет Великой По- беды» (2015 г.). Финалист Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» (номинация «Ли- тература для юношества» (2013 г.) и Всероссийского кон- курса «Настоящий детектив» (2015 г.), Лауреат конкурса газеты «Литературная Россия» – «Жить не по лжи» (2015 г.). Лауреат Международного литературного конкурса имени Константина Симонова (2017, 2018, 2019 г. г.). Основатель и руководитель литературного объедине- ния «Парус» города Сельцо. 265

Международный Союз Русскоязычных Писателей И ласточки крыльями машут Лизе Герасимовой пришло письмо из Германии. Она не думала и не гадала, что у неё есть родственники за грани- цей да ещё в дальнем зарубежье. Лиза выросла в детском доме и от воспитателей знала, что она круглая сирота. Отец в пьяном угаре убил мать, за что получил длительный срок. Из колонии не вернулся – умер от туберкулёза. В том же детском доме с Лизой нахо- дился её младший брат Павлик. Лиза хорошо помнила, как однажды за Павликом приехала молодая пара и увезла его в неизвестном направлении. Лиза плакала, бежала следом, когда уводили братика, который оглядывался и тоскливы- ми глазами смотрел на неё. Незнакомая женщина гладила Лизу по голове, успокаивала, обещала, что скоро вернётся за ней. Семилетняя Лиза не поверила и проплакала тогда всю ночь. Ей было очень жалко маленького брата, которого увезли чужие люди. Лиза считала, что больше его не увидит. Позднее, когда Лиза подросла, воспитатель рассказала ей, что Павлика усыновила молодая бездетная пара. Соби- рались удочерить и Лизу, так как братьев и сестёр разлучать нельзя. Однако с Лизой у них ничего не вышло. Поговари- вали, что причиной тому были документы, по которым брат и сестра носили разные фамилии. Лиза в детдоме была Лютиковой, а брат – Богатырёв. Да и отчества у них были разные. Вот чиновники и посчитали, что дети не родные, хотя мать у них была одна. Лиза выросла, окончила техникум, вышла замуж, смени- ла фамилию, родила троих детей. И всё это время не забы- 266

Русская душа вала о брате, всячески пыталась разыскать Павла, наводи- ла о нём справки. Работники социальных служб объясняли ей, что они не знают, где искать Павла, но если бы и знали, всё равно не дали бы адреса, потому что не имеют права разглашать сведения об усыновлённых детях. Тогда Лиза обратилась к подруге по работе: - Света, у тебя есть компьютер. Посмотри, не ищет ли меня мой брат Павел Богатырёв, которого усыновили в ше- стилетнем возрасте? - Хорошо, – сказала та, – я попробую сделать запрос. Девушка выложила в интернет данные о Лизином брате и о ней. Придя на смену, сообщила подруге: - Запрос послала. Пока никаких ответов нет. Будем ждать и надеяться. Конечно, отыскать будет сложно. Ведь твоему брату наверняка сменили фамилию, а, может, и имя дали другое. Время шло, Лиза продолжала ждать, но вестей всё не было. И вот нежданно-негаданно пришло письмо. Лиза ко- палась в огороде, когда знакомая почтальонка отворила калитку и махнула ей рукой. У Лизы тревожно забилось сердце, когда она, подойдя к крыльцу, заметила в руке по- чтальонки большой конверт с золотистой полоской и штем- пелями. Ещё больше удивилась, когда взглянула на письмо и увидела иностранные буквы. - Что ты, Лиза, так побледнела? – спросила почтальон- ка. – Письмо из Германии, от некого Пауля Ланке. Может, брат твой нашёлся… - Кто его знает,– дрожащим голосом ответила Лиза, вы- тирая руки о подол платья. – Мне говорили, что его усыно- вила русская семья. 267

Международный Союз Русскоязычных Писателей - Пути господни неисповедимы, – заметила почтальон- ка, присаживаясь на лавочку у крыльца. Лиза присела рядом, стала рассматривать конверт, по- глаживать рукой, словно опасаясь его открыть. Потом спо- хватилась, сбегала в дом, принесла ножницы и аккуратно обрезала краешек конверта. Дрожащими руками вынула небольшой белый листок, сложенный вдвое, развернула, стала читать. Текст письма был написан от руки на русском языке. «Дорогая сестра Лиза, здравствуй! Пишет тебе твой брат Павел Богатырёв, ныне Пауль Ланке. Я живу в Герма- нии, в городе Вольфсбург, земля Нижняя Саксония. Буду- чи сиротой, был усыновлён в России в возрасте шести лет. Помню, что в то время находился в детском доме. Со мной в этом же доме находилась моя сестра, которой в ту пору исполнилось семь лет. Сестру звали Лиза. Немецкие роди- тели пытались удочерить сестру, но им отказали. Родители мои – немцы с Поволжья. После усыновления переехали в Германию. Многое из того, что они рассказали мне, когда я подрос, я запомнил. Родители дали мне свою фамилию и немецкое имя – Пауль. Я окончил школу, затем колледж. Родители помогли мне со стартовым капиталом, и я открыл свой бизнес. Сейчас я владелец небольшого ресторана, который приносит непло- хой доход. Зная, что у меня в России есть сестра, я, встав на ноги, начал поиски тебя, старался узнать твой адрес. Прошло немало времени, пока через волонтёров удалось отыскать твой след – ведь ты вышла замуж, сменила фа- милию… Получишь письмо, дай, пожалуйста, ответ, сможем ли мы встретиться. Хочу увидеть тебя и готов сразу же отправить- 268

Русская душа ся в дорогу, в твой город, где ты проживаешь с семьёй. До встречи в России! Твой брат Павел». - Ну вот. Я же говорила тебе, что от брата, – сказала по- чтальонка, глядя на Лизу, вытирающую слёзы рукавом пла- тья. – И чего теперь плакать? Надо приглашать в гости. - Чем угощать-то буду?! В долгах, как в шелках. Мой Витька лишился прав и теперь не работает. Мы просто бед- ствуем. Хлеба не всегда вдоволь. Хорошо хоть старшего сына в училище кормят, а маленьких – в школе. - Ничего, брат богатый,– утешила почтальонка.– Ему де- ликатесы не нужны. Пусть наши хлеба отведает. Возьмёшь немного денег в долг, а он поможет рассчитаться. - Я и так взяла кредит, когда Витька чужую иномарку разбил. Долг, как аркан на шее – не даёт дышать. Растёт не по дням, а по часам. Мне теперь никогда не рассчитаться. Придут, опишут всё, а нас на улицу… - Не бросайся в панику, Лиза. Господь вначале послал тебе испытания, а теперь посылает помощь в лице брата. Приглашай в гости. Он не оставит тебя в беде. Обязательно выручит. Ведь душа-то у него русская… Старший сын Димка приехал вечером из училища и за- стал мать в слезах. Лиза сидела на диване, гладила конверт рукой и тихо всхлипывала. - Мам, что случилось? Папка обидел? – насторожил- ся сын. - Нет, сынок. Письмо получила из Германии. Брат Павел нашёлся, твой дядя. Хочет встретиться. А потчевать чем бу- дем? – дала волю слезам Лиза. - Чем Бог послал! – по-взрослому рассудил Димка.– От- казывать нельзя. Лиза протянула сыну письмо. Тот пробежал его глазами и сказал: 269

Международный Союз Русскоязычных Писателей - Надо готовить ответ. А потом будем думать, как встретить. Вечером, когда управились с делами, Лиза с сыном сели писать письмо. Писали до полуночи, а получилось полстра- нички тетрадного листа. «Здравствуй, мой дорогой братик Павел! Получила твоё письмо и обрадовалась до слёз, что ты нашёлся, что жив и здоров. До сих пор не могу успокоиться. Ведь, кроме тебя, у меня близких родственников на этом свете нет. Я тоже тебя искала, писала в передачу «Жди меня», но так и не смогла разыскать. Живу с семьёй на окраине небольшого городка. Муж Виктор – водитель, но пока безработный. Попал в аварию и лишился водительских прав. Помогает мне по хозяй- ству. Я окончила торговый техникум, работаю в магазине. У меня трое детей. Старший сын Дима учится в училище на крановщика. Ему четырнадцать лет. Это моя надежда и опора. И двое школьников – восьмилетний сын Андрюша и доченька Алёнка – семь лет. Живём скромно. В хозяйстве только поросёнок да куры. Ты ничего не написал о семье – женат или нет? Будем рады, если сможешь приехать с семьёй. Передавай привет своим приёмным родителям. Огромное им спасибо за то, что протянули тебе руку помощи в трудную пору. Пригла- шаем всех вас в гости. Приезжайте. С нетерпением ждём. До встречи! Твоя сестра Лиза Герасимова (Лютикова)». Погожим августовским днём Павел подкатил к дому сестры на такси. Лиза заметила гостя в окно, всплеснула руками, выбежала во двор, бросилась в объятия брата, за- рыдала. Павел тоже прослезился. Так и стояли, обнявшись во дворе, и плакали, пока на крыльце не показались дети. Павел по очереди поцеловал их – вначале Алёнку, потом 270

Русская душа Андрюшу и Диму. Следом вышел хозяин. Они обнялись с Виктором, похлопали друг друга по спине. - Ну, а теперь помогайте носить в дом подарки, – на чи- сто русском языке сказал Павел, показав на пухлые пакеты, сложенные на лужайке. Павел был строен, широкоплеч, с крупным волевым ли- цом. Русые волнистые волосы чуть тронула на висках се- дина. Плащ бежевого цвета сидел на нём плотно. Особую солидность гостю придавали роговые очки. Лиза замети- ла, что Павел часто улыбается, и эта улыбка напомнила ей мамину улыбку, наполненную затаённой грустью. К горлу Лизы подступил горячий ком… Первым делом Павел вручил всем подарки. Хозяй- ка дома, получив в подарок золотые серёжки в красивой прозрачной коробочке, не сдержалась, бросилась на шею брату, разревелась. Вслед за подарками, Павел выставил на стол вино, выложил продукты. Лиза долго не могла успокоиться – не верила, что у неё такой видный, красивый и душевный брат. Она хлопотала на кухне и тайком вытирала кончиком фартука невольные слёзы, которые катились и катились. Накрыв на стол, пригласила всех на обед. По русскому обычаю взрослые подняли стаканы за встречу, за здоровье гостя, пожелали Павлу чаще заглядывать на родину, побла- годарили за подарки, а его приёмных родителей – за их добрую душу. Павел смущался, радовался тёплой встрече, сердечному приёму. После обеда, когда все устроились на диване, Лиза при- несла семейный альбом и предложила брату посмотреть фотографии. Павел открыл альбом и заметил старую, по- желтевшую от времени фотографию. 271

Международный Союз Русскоязычных Писателей - Это единственная фотография нашей матери, которая сохранилась, – сообщила брату Лиза. - Я маму совершенно не помню,– признался Павел, при- стально всматриваясь в нечёткое изображение. Молодая женщина в белой кофточке, с косынкой на плечах, сидела на лавочке и с грустью смотрела вдаль. - Это сосед сфотографировал, когда мама ждала пьяного отца, – пояснила Лиза. – Он и убил её по пьяной лавочке… Дальше было несколько фотографий из детского дома. На одной из них худенькая девочка вела за руку маленько- го мальчика по берёзовой аллее. - Неужели это мы с тобой? – спросил Павел, взглянув на сестру. - Да, я веду тебя из столовой. Всегда следила, чтобы ты покушал. - Припоминаю, как ты отдавала мне свои пирожки, гово- ря, что ты их не очень любишь. Нередко тайком прихваты- вала что-либо в столовой, а вечером подкармливала меня, положив продукты под подушку, – посмотрел Павел на се- стру благодарными глазами.– А ещё хорошо помню, как ко Дню Советской Армии воспитатель поручила мне выучить стихи, и как читал их потом наизусть: «У самой границы, в секрете, я зоркую службу несу… И сердцем с родными краями в такие часы говорю… И ласточки крыльями ма- шут, и топится чья-нибудь печь… И всё это – Родина наша, а Родину надо беречь». Так мне это врезалось в память, что больше всего на свете хотел вернуться домой, увидеть тебя и наших деревенских ласточек… - А почему ты не женат до сих пор? – нерешительно спросила Лиза. - Всё по той же причине, – сказал Павел. – Мечтал вер- нуться на Родину, жениться на соотечественнице… И жи- 272

Русская душа вётся мне там неплохо, и родители у меня замечательные, но немцем себя не ощущаю. Чужое всё – тянет домой. - Ох, братец, как ни трудно мне здесь приходится, – тя- жело вздохнула Лиза, – но я не смогла бы жить в другой стране. – Посмотри, какой простор: заливной луг, ивы над рекой, облака плывут в синеве, словно лебеди… - И ласточки крыльями машут, – грустно улыбнулся Павел. - Да, и всё дорого до слёз. И люди у нас добрые. А на них как раз и мир держится, как земной шар на трёх китах… А это наш детдом,– показала Лиза на старое фото.– Здесь ты провёл полтора года, а я – целых десять лет. - Заглядываешь туда? – поинтересовался Павел. - Бываю каждый год. Там всё та же директор Клавдия Петровна Беляева, заменившая мне мать. Теперь уже ста- ренькая. Помнит тебя. Каждый раз спрашивает, нет ли от тебя вестей. И воспитатель моя ещё работает. -Давай навестим их. Я вызову такси,– предложил Павел. - Ты бы отдохнул с дороги, – сказала Лиза. – Нас сосед довезёт. Час спустя они уже были в старинной живописной по- мещичьей усадьбе за городом, где находился детский дом. Красивое строение из красного кирпича спряталось под сенью вековых деревьев. На площадке у входа играли дети. Слева и справа от высокого крыльца на клумбах цвели пышные цветы, источавшие нежный аромат. Гости прошли по коридору, постучали в дверь с табличкой «Директор». Вошли, поздоровались. Из-за стола поднялась маленькая, сухонькая, седая женщина с миловидным лицом и, слегка прищурясь, вышла им навстречу. - Здравствуй Лизонька! А это кто будет? Неужто Пав- лик? – певуче произнесла директор, обнимая гостью. 273

Международный Союз Русскоязычных Писателей - Да, Клавдия Петровна, это мой братик. Вот сегодня приехал… Павел подошёл, обнял директора, поцеловал. «Это вам», – сказал он, протягивая купленный по дороге боль- шой букет ярких осенних цветов.Клавдия Петровна растро- галась, уронила слезу. - Простите,– сказала она, вытирая платочком глаза.– Не ожидала увидеть сегодня таких дорогих гостей. Директор позвала секретаря, попросила принести чаю. За чаем вспоминали сиротское детство, детдомовские годы, усыновление Павла. - Я была так рада, что ты приглянулся той красивой паре, – сказала директор. – У вас никого не осталось, и я подумала, что у этих милых людей вам будет лучше. Но с Лизой не вышло, и я переживала, что разлучила вас. - Спасибо, вам, дорогая Клавдия Петровна! – сказал Па- вел.– Вы сделали, что могли. У меня сложилось всё хорошо. Мои родители оказались русскими немцами и вскоре пе- реехали в Германию. Там я имею своё дело и хочу отблаго- дарить вас за материнскую заботу обо мне и моей сестре. - Вы подарили прекрасный букет цветов! Это для меня высокая честь! - Быть может, детский дом в чём-то нуждается? Я готов помочь. - Нет, спасибо! О нас сейчас хорошо заботятся, – сказа- ла директор и задумалась. Потом перевела взгляд на Лизу, обратилась к ней: - Лиза! Тебя хотела видеть воспитатель Анна Павловна Данилова. - Я скоро вернусь, – сказала Лиза и вышла из кабинета. Директор встала, прикрыла плотнее дверь, подошла к Пав- лу, положила руку на плечо. 274

Русская душа - Павел, сестра не рассказала тебе о своём бедственном положении? - Нет. А что вы имеете в виду? – насторожился Павел. - В начале года её муж Виктор попал в аварию. Сам чу- дом выжил, но разбил чужую машину – дорогую иномарку. Права у него отняли, а за машину хозяин выставил солид- ный счёт. Лиза продала корову, мотоцикл мужа и, чтобы по- гасить долг, взяла большой кредит под высокие проценты. Но выплачивать кредит нечем, и долг растёт, как снежный ком. Семья живёт впроголодь. У них могут отнять дом. Про- шу тебя, помоги им, если сможешь. - Почему же сестра не сказала мне ничего? – удивлённо спросил Павел. - Она и мне ничего не сказала. Я узнала это от одной общей знакомой. - Конечно, я решу этот вопрос, чего бы мне это ни сто- ило, – заверил Павел Клавдию Петровну. – Лиза – един- ственный мне близкий человек, и я считаю своим долгом помочь ей. Часто вспоминал там, в Германии, как она забо- тилась обо мне, нередко отдавая мне свою порцию… Когда вернулись домой и вышли из машины, Павел предложил сестре: - Лиза, давай присядем в саду, поговорим о житье-бытье. Они прошли в глубину сада, где под кустом рдеющей рябины стояла небольшая скамейка. По глазам Лизы было видно, что она догадывалась, о чём пойдёт разговор, и за- метно заволновалась. Павел взял её за руку. - Лиза, расскажи, как на духу, какие трудности у вас в семье? - Павел, у меня большая беда, – всплакнула Лиза. – Я попала в капкан и трепыхаюсь в нём, хотя знаю, что мне не вырваться… Мой Виктор работал водителем у частни- 275

Международный Союз Русскоязычных Писателей ка, получал неплохо. Я – в магазине продавцом. Заработок хоть и не велик, но стабильный. Всё складывалось хорошо. Мы планировали купить «Газель», чтобы работать на себя, а не на дядю, построить гараж. Дети подрастали, росли и траты. В ту ненастную ночь Виктор не спал – сильно болел зуб. Утром я сказала ему, чтобы взял отгул, но он пошёл на работу. А ближе к обеду мне позвонили: «Виктор в боль- нице. Попал в аварию. Разбил дорогую иномарку, и сам пострадал». Я бросилась в больницу. Врач сообщил, что у мужа разрыв селезёнки. Сделали операцию. Когда пусти- ли к Виктору, он поведал, что дорога была скользкой, не справился на повороте с управлением, врезался в новую иномарку, стоявшую на обочине. Слава Богу, в ней не было людей. Мужа лишили на год прав, а владельцы машин вы- ставили счета. За одну машину я рассчиталась, продав ко- рову и мотоцикл. А на иномарку взяла кредит в банке под большие проценты и попала в такую кабалу, что вовек не выбраться. К нам уже приходили молодчики, грозились от- нять дом и пустить нас по миру… Лиза горько заплакала. Павел обнял её, спросил: - Сколько вы должны банку? Лиза сквозь слёзы тихонько назвала сумму. - Я погашу ваш долг через пару дней, – заверил сестру Павел. Лиза вскочила, бросилась на землю, упала перед ним на колени. - Братец мой дорогой! Буду всю жизнь за тебя Бога молить! Павел подхватил её, усадил рядом, обнял, вытер слёзы на щеках. 276

Русская душа - Не надо, дорогая сестрица, успокойся! Мы же родная кровь и должны помогать друг другу. Я куплю вам «Газель», дам деньги на корову и гараж. Лиза уткнулась в грудь брата головой и зарыдала, вздра- гивая всем телом. В горле у Павла защекотало. - Ну вот!.. Зачем же плакать? Всё хорошо,– гладил он её по голове и шептал, – если бы ты только знала, как я рад помочь тебе… На исходе лета Павел уезжал в Германию. Герасимовы вышли проводить его. Во дворе, сверкая краской, стояла новенькая «Газель». Все по очереди обнимали Павла, пла- кали. «Теперь жду вас в гости», – взволнованно повторял он. Напоследок Лиза трижды перекрестила Павла: - Мой дорогой братик! Господь не оставит тебя за твоё доброе сердце… Направляясь к машине, Павел оглянулся, помахал рукой. В яркой синеве небес над домом мелькали ласточки-ка- сатки. 277

Международный Союз Русскоязычных Писателей Евгений Колобов г. Краснодар Член Международного Союза русскоязычных писателей. Родился в 1955году в семье отставного военного, прошедше- го всю ВОВ. С 1973 по 2002 год учился и служил в Советской и Российской армии.Аналитический склад ума и служба в «горячих точках» по всему миру дала богатый жизненный опыт для напи- сания повестей и романов. В 2014 году появляется «Война моего отца». Позднее к «Во- йне» добавляется ещё ряд работ, обобщённых в повести «Офи- церская сага». «Прусский пирог», посвящённый взятию Кенигсберга, стал обладателем гран-при литературного конкурса «Калининград – янтарный берег». «Золото Сербии» и «Золото Плевны», опубликованы в 2019 году в издательстве «Ридеро», – историко-приключенческие по- вести. 278

Русская душа Ленин и Сталин смотрят на нас Иосиф сидел в маленькой комнате без окон. Возмуще- ние первых дней постепенно сменилось недоумением. С экрана монитора третьи сутки считывал новости об исто- рии, законах, реформах, культуре страны. Первые сутки он сомневался в правдивости выдаваемых новостей, но по- степенно сведенья по истории подтверждались законами, постановлениями, указами. Газеты от первой полосы до по- следней подтверждали деградацию страны день за днём. Сегодня он перестал удивляться, вчера возмущаться. Всего за три дня компьютер перечеркнул его жизнь, жизни его поколения. Миллионные жертвы, на которых воспитывали и прививали идеи социального равенства. Всего три дня, а люди его страны почти тридцать лет жили в этом мире. Конечно, они изменились, хотя и настоя- щие марксисты, несмотря ни на что, остались ошельмован- ными, лишёнными авторитета и высоких трибун. Откуда он знает, что такое персональный компьютер, сети, Википедия. Он не знал. Он как будто смутно понимал, как он работает. В конце концов, чтоб передвигаться по железной дороге, не обяза- тельно быть железнодорожником. Из хрустальной посудины он достал трубку, повертел в руках. Для чего, он смутно припоминал, но пахла она от- вратительно. Странно, что когда-то ему это нравилось. Дей- ствительно, всё течёт, всё изменяется. Эта мысль его успо- коила. 279

Международный Союз Русскоязычных Писателей И всё же главная идея не давала ему покоя. Восьмича- совой рабочий день, оплачиваемый отпуск, бесплатное об- разование и медицину рабочий класс без борьбы отдал за мифические обещания приобщиться к владению на сред- ства производства. Он встал, осмотрел себя. Привычный мундир из тонкой шерсти, на груди одинокая Звезда Героя Соц Труда. Чудны дела твои, Гос… Вроде не с руки атеисту Бога поминать, но тогда как это? Третьи сутки он здесь, а есть совсем не хо- чется и пить, да и наоборот тоже… Зачем, это? Потрогал усы. Такие же жёсткие, густые, как всегда. В Интернете на- шёл переписку граждан. Чёрт знает о чём. Кто-то жаловался на начальников, кто-то на соседей, барачный мат царил на страницах, причём грязно ругались оба пола. Не было толь- ко реакции властей. Если бы такая штука была в тридцатых, пришлось бы всю страну пересажать. Кстати, все репрессии на него, Иосифа, повесили. Как будто он дела заводил и до- казательства собирал. Не он ли особо ретивых следовате- лей приказал вычистить. Способа очистки тогда другого не знали, да и был ли он. Война показала, сколько ещё всякого сброда осталось, какими жертвами пришлось заплатить за мягкотелость и недосмотр. Хорошо хоть Троцкого успели ликвидировать. Страшно подумать, что было бы со Страной Советов, если бы германцы с ним самим или именем его пошли на Москву. А уж он-то не стал в Мексике отсиживаться! Ещё нашёл он в компьютере массу своих портретов и призывов вернуться. Звали его. Не Ленина, не Кирова, а именно его. Может, поэтому он сейчас здесь! Стало страшно как в Гражданскую, когда несколько раз дело его жизни висело на волоске. Тогда рядом были вер- ные соратники. Умницы-теоретики, готовые в любую мину- 280

Русская душа ту рассмотреть любой сложный момент с разных сторон. «Старика» бы сейчас! Не всё получалось при постройке первого в мире го- сударства Рабочих. Если бы не сильно преждевременная идея Ленина о мировой революции… Мировой капитализм оказался изворотливее, жертвеннее, чем «Старик» рассчи- тывал, однако он всё равно конечен, и сейчас это уже хо- рошо видно. В углу образовалась прозрачная сфера. Внутри стали кружиться в разных направлениях линии, круги. Посте- пенно они уплотнялись, жирнели. Можно было различить что-то похожее на большой мозг. Когда он принял образ человека, Иосиф так и не заметил. В привычно отглажен- ном костюме, с галстуком в любимый горошек в углу стоял «Старик». Он был таким, как до покушения и болезни. Стремитель- ный мужчина лет под пятьдесят. Казалось, при движении от него полетят искры. Своей заряженностью он всегда поко- рял людей обоих полов. - Зд*гаствуй, Коба. - Здравствуйте, Владимир Ильич. - Суть проблемы? - Реставрация капитализма после семидесяти лет устой- чивого социализма. Его даже развитым называли. - Внешнее вмешательство, агрессия? - Просто просрали! - А *габочий класс? - Обманули. - Па*гтия? Вп*гочем, знаю. Па*гтия и сдала. Профсоюзы слабы и непопулярны, верхушка перекуплена. Старику разжёвывать не нужно, он сразу ухватывал суть проблемы. 281

Международный Союз Русскоязычных Писателей - Мы-то здесь зачем? - Есть несколько теорий, но о них позже. Старик вдруг перестал качаться с пятки на носок, замер. Глаза стали как у того, что лежал в Мавзолее. Иосифу стало страшно. «Неужели это всё, и он снова останется один?!» Но мысль опять вернулась в глаза учителя. - Полезно, но очень неприятно. В меня как в графин наполнили знаниями о текущем моменте. Капитализм в глубоком кризисе. Рынки разобраны, ухудшать качество, продавать скоро будет некуда и небезопасно. России, как молодому члену буржуазного сообщества, места в нём нет. Развивать собственное потребление, тоже не выход, а только отсрочка. Ми*говая революция, батенька! Только усилиями всего населения можно обеспечить едой и необходимыми при- способлениями, а затем скоординированную по всем стра- нам единую программу освоения океана, он совершенно не освоен, а затем в Космос и только Космос! - Но ведь добровольно не отдадут! - Олигархи? Не отдадут, тогда война! Довести до каждо- го, альтернативы нет. Голод и смерть или познание и жизнь. - Как донести, когда все СМИ у олигархов. - Вот этим и нужно заняться. Собственный Интернет, с китайскими товарищами нужно тесно работать. - Вы, Владимир Ильич, так рассуждаете, как будто Рос- сия наша. Тут свой ловкий правитель, и он сам между струй- ками бегает. - Какими струйками? - Бессовестными хозяйчиками. - Брось, Коба, н*гавственные критерии не для капитали- стов. Сможет он их к ногтю прижать? 282

Русская душа - Кого хотел, и то не сумел, не дали. У них, буржуев, тоже солидарность, своя буржуйская. Вспомни, как на Советскую Россию все набросились, свои противоречия забыли. - Мы-то в каком качестве здесь находимся. - Это для меня непостижимо, хотя одна мыслишка у меня есть. Помнишь, ходоки приходили, то ли с Алтая, то ли с Тибета, мы тогда особого значения им не пр*гидали, своих забот хватало. - Махатмы, вроде. - Умница, память у тебя всегда меня по*гажала. В лю- бой момент мог сказать, кто из твоих абреков, сколько в па*гтийную кассу сдать должен. Так вот, эти махатмы, вроде хранителей бессмертных. За всей Землёй наблюдают. Тог- да они весточку пег*едали с одобрением нашей револю- ции. Мы ещё решили Рериха к ним послать. - Я позже чекистов туда посылал, но безрезультатно. Не нашли. - Единственная теория, не в Бога же нам верить. Важнее, чего от нас ждут. - Великий теоретик и неплохой практик-организатор. Сладкая парочка! Как в рекламе. - Ошибки проанализировать нужно, что сделано не так. - Я ещё в тридцатых написал труд о возрастании клас- совой борьбы при построении социализма. Тогда эта ра- бота привела к массовым арестам, но по сути правильная. Доработать нужно было, согласно новым временам. - Вот, где главная ошибка! Науку марксистскую разви- вать нужно было, а не объявлять мои с Марксом т*гуды единственно верными на все времена. Не смогли твои по- следователи понять того, что главное и неоспоримое, а что текущее. 283

Международный Союз Русскоязычных Писателей - Это моя вина. Борьба с троцкизмом уничтожила у лю- дей желание предлагать что-либо новое. - Б*гось! После тебя были секретари-пг*авители. Хру- щёва помню. Из аграрной Малороссии пролетарскую г*еспублику хотел сделать. Молодец! Не боялся амбициоз- ные проекты перед ст*раной ставить, а что свои заместите- ли предадут не рассмотрел. - Аукаются сейчас его планы. - Это национал-предатели до абсурда довели. Интелли- генция, как всегда, предала. Не нашла своего места интел- лигенция. Мы её руководить назначили, а методов воспита- ния и контроля не продумали. Думали достаточно с азами марксизма познакомить, и сразу все поймут и прочувству- ют. Ан, нет, батенька! От этого, давно забытого обращения защемило там, где должно быть сердце, и ещё Иосиф понял – ничего они делать не будут. Это дело современников. Они свою часть пути прошли. Правильно или с ошибками, но направление они открыли и теперь снова в вечность. Может когда-ни- будь их снова вытащат порадоваться победе. 284

Русская душа Людмила Токмакова п. г. т. Погар, Брянская область Родилась в 1966 году в селе Суворово Погарского района Брян- ской области. Окончила Брянский педагогический институт. Работает учителем начальных классов в п. г. т. Погар. Замужем, двое детей. В 2016 году стала призёром ежегодного Всероссийского ли- тературного конкурса «ГЕРОИ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ». 285

Международный Союз Русскоязычных Писателей Ó êîñòðà Взлетают искры в темноту И гаснут в небе отрешённо. А мы, притихши у костра, Глядим в огонь заворожённо. Взмывают в пляске языки, Волнуется, бушует пламя, Обиды, ненависть, тоску – Всё негативное сжигая. К друг другу сядем поплотней, К костру протянем греться руки. И станем чуточку добрей, И позабудем про разлуки. Уже давно пора домой, Мы не спешим, огонь не тушим. Он согревает нас с тобой И очищает наши души. *** Вечереет. Стало тихо. Затуманилась река. Над водой склонились вербы. Гуще стали облака. Пахнет сладко свежим сеном. Хорошо. И в вышине, Пролетая над покосом, Чайка прокричала мне. 286

Русская душа Ïòèöà Ñ÷àñòüÿ Всё хорошее случится. Успокойся, не реви! Птица Счастья вдруг примчится, Крикнет на лету: «Лови!» И вцеплюсь я, что есть силы, В синий оперённый хвост. И ничто не помешает Мне достичь заветных звёзд, В злате-серебре купаться, Надевать, что захочу, Принца на коне дождаться, Больше не ходить к врачу… Постепенно отвлекусь я, Вытру слёзы о платок, И уже совсем спокойно Старый штопаю чулок. *** Что должно быть, то и было, Дождь холодный моросил… Я тогда тебя любила, Только кто меня просил? Запорошила дорожки наши Зимушка-зима. Что же ты молчишь, Серёжка? Не своди меня с ума. Ни в ВКонтакте, ни в Ватсапе… Вот что я тебе скажу: «Силой мне тебя не надо, Я другому напишу!» 287

Международный Союз Русскоязычных Писателей *** Прошла пора любви, прощенья. Уж не вернуть – умчалась вдаль. Ушло из сердца огорченье, Осталась лёгкая печаль. Сад увядающий осенний На миг вернёт мои мечты. И из былого ль, сновиденья ль Передо мною встанешь ты… Букетом жёлто-красных листьев Свои виденья отгоню И по несбывшимся надеждам Слезу неслышную пролью. Ïðèçíàíèå Я всё ждала, что ты придёшь, Лишь только прекратится вьюга. Я думала, что ты поймёшь, Что созданы мы друг для друга. Но ты не шёл, а шли года Тоскливо и бесповоротно. Не говорил ни «нет», ни «да»», А я мечтала беззаботно. Теперь одна, одна, одна… Живу без роду и без племени. Как жаль, что, глупая, тогда Так много упустила времени. 288

Русская душа Ïðîùàé Прощай! Не надо лишних фраз. К чему слова? Они пусты. Я вспомню о тебе не раз, Но будут сожжены мосты. Давно пора шагнуть вперёд, Стряхнув оковы прошлых лет, Сменить покорность на мечту И заточение на свет. Ты с миром отпусти меня, Гор золотых не обещай. Хочу опять себя найти И больше не терять. Прощай. 289

Международный Союз Русскоязычных Писателей Алексей Титов г. Санкт-Петербург Родился в городе Каменка Пензенской области. Пробовал пи- сать рассказы еще в детстве. Вместе с родителями переехал в город Санкт-Петербург. Здесь вырос и стал врачом, сейчас ра- ботает в одном из стационаров города. Пишет рассказы около двух лет. Автор более двадцати рассказов и нескольких повестей. Неоднократный победитель литературного конкурса жур- нала «Русская строка» (г. Москва). 290

Русская душа Ковид. Непридуманная история Эта история произошла со мной и моими коллегами в период эпидемии. Сразу оговорюсь, что в ней нет ничего такого, за чем бы я «долго лазил в карман», и того, чем бы мне пришлось искусственно заинтересовывать читателя. Все факты и события происходили реально и даже более реально, чем мне бы этого хотелось. О причинах же этого повествования и о его уместности судить, как обычно, не мне. Но обо всем по порядку. С позволения читателя, я не буду расписывать про на- рушенную безмятежность, висевшую в весеннем воздухе, и так далее, как обычно начинаются такого рода истории, так как не считаю нужным избыточно создавать атмосферу чего-то необыкновенного или героического. Этого ничего по факту не было. Наша больница была перепрофилиро- вана для борьбы с ковид не в числе первых в городе. Но то, что это случится, мы с коллегами знали и были к этому внутренне, как нам казалось, готовы. И мы уже слышали рассказы о том, как в других стационарах от этой инфек- ции умирали врачи и медсестры, санитарки и охранники. Это было словно где-то далеко, но при этом совсем рядом. А сказать по правде, никто из нас не рвался в этот «бой». Придерживаясь правдивости повествования, о которой я сказал в самом начале, я буду говорить не только о фактах, но и о наших реальных переживаниях и мыслях, по край- ней мере, о тех, что мне довелось узнать. До последнего дня мной и коллегами владела мысль о том, что нас, возможно, не задействуют, а оставят для лече- ния неинфицированных больных, которых в городе тоже было немало. На совещаниях мало что говорили, ссылаясь 291

Международный Союз Русскоязычных Писателей на неизвестность и неопределенность планов относитель- но нашей больницы. Хотя большинство коллег к тому вре- мени уже прочитали и передали друг другу скачанный из интернета план реорганизации медицинских учреждений нашего города, утвержденный губернатором, где значилось не только то, что наша больница вступает в эту «войну», но и конкретное число, когда необходимо принять первых па- циентов с инфекцией. С объявлением и конкретикой тяну- ли до последнего, не давая отпуска и убеждая сотрудников в том, что все хорошо. Но будет справедливо сказать, что руководство нашей больницы сделало все, чтобы подгото- виться к этому непростому периоду в полной мере. И это не просто слова. В рассказе, как я уже сказал, будут только факты и голая правда. Лично для меня все началось со звонка начмеда, кото- рый настоятельно попросил меня заменить на должности заведующего приемным отделением, который «выбыл» по причине заражения. Я тогда ехал в машине по кольцевой и просто коротко согласился, так как у меня по факту не было выбора. И вместе с мельканием белых полос на асфальте и фонарей на обочине я осознал, что мы вот прямо сейчас вступаем в этот новый, ожидаемый для нас период, пол- ный неизвестности. Я понял тогда, что «не обойдется». Мне было, если честно, лестно. И я не боялся, почти. В приемном отделении меня не пришлось долго ждать, и почти сразу я понял, что между «надо» и «возможно» есть большая разница. Отдохнувший после нескольких дней от- пуска я начал рьяно приближать одно к другому, требуя, чтобы сотрудникам приемного выдали со склада храня- щиеся там средства защиты раньше времени перепрофи- лирования больницы. Тогда я стал впервые натыкаться на препятствия, не отвечающие логике и обстановке, но с при- 292

Русская душа сущим мне упорством стал их преодолевать. Тогда-то пре- дыдущий заведующий, экстренно поправившись, вышел на работу и занял свой пост, поблагодарив меня за помощь. А через несколько дней пришел приказ о перепрофили- ровании. Все отделения клиники стали инфекционными, и меня назначили заведующим одного из них. Близился день приема первых пациентов с ковид. В срочном порядке под санпропускник и раздевалки переделывалось целое отде- ление физиотерапии, располагавшееся на первом этаже. Там же, на месте кабинетов физиопроцедур, оборудова- лись душевые, сливы к которым монтировались даже не в последний день, а в последнюю ночь, перед часом «ч». Каждая минута была на счету. Количество совещаний в день увеличивалось вместе с количеством документов и планов. Больница перешла в режим работы «без свободного времени». В тот период, помню, один очень дорогой мне человек дал несколько советов, которые оказались очень полезны на протяжении всего периода моей работы в новом качестве. По закону руководство не могло никого заставить ра- ботать с новой инфекцией директивно, так как мало кто из нас был инфекционистом. Хирурги, терапевты, гастро- энтерологи, ЛОР, гинекологи, урологи – все могли, не имея специального обучения, только добровольно согласиться на это мероприятие. Но, как обычно бывает, «война» – дело добровольное. Мы, помню, тогда шутили, смеялись, обсуж- дая это. Невесело было почему-то только главному врачу. Возможно, он знал больше, чем все мы. Да и кадров стало остро не хватать, некоторые врачи, медсестры и санитарки не подписали новый контракт на работу в особых условиях. А как-то на одном из совещаний, за пару дней до нача- ла работы с ковид, нам показали, как правильно надевать 293

Международный Союз Русскоязычных Писателей средства защиты, костюм, маску и респиратор, когда какую пару перчаток и так далее, а также порядок надевания всей этой амуниции. При этом наш эпидемиолог прочла лекцию и сказала, что «это в принципе простая ОРЗ-шка, и бояться нам нечего». Зал тогда был полон, и все слушали молча. Клиника в те дни стала больше походить на большой ко- рабль, где все готовилось к походу, приносились домашние вещи и складывались в ординаторских и палатах так назы- ваемой «зеленой зоны». Чайники, заварники, постельное белье, домашние тапочки – все это можно было увидеть почти в каждом кабинете, дверь которого не была закле- ена скотчем. Все, кто размещался раньше в кабинетах, на территории вновь созданной «красной зоны» переехали к коллегам, чьи пенаты по счастью оказались в «зеленой».Так ко мне переехала врач-сосудистый хирург, зачисленная в мое отделение и ЛОР-врач-хирург. Общаясь на тему ковид, мы говорили тогда друг другу, как в том анекдоте: «Скажи мне, как инфекционист инфекционисту…» Но после улыбок все чаще приходило чувство смятения. Я старался, как за- ведующий, поддерживать коллег и не мог говорить ничего другого в те моменты, кроме того, что все будет хорошо, «не Боги горшки обжигали» и «тяжело в учении, легко в бою». И еще что-то, во что сам не до конца верил. А обучи- ли нас за два дня, что утвердило коллег в их вере в лучшее, а меня в то, что мы справимся. За день до начала работы для «красной зоны» закупи- ли рации, чтобы была возможность связываться с реани- мацией и друг с другом, по две рации для каждого меди- цинского поста на отделениях кроме обычных телефонов местной связи. Некоторые, помню, шутили на эту тему, что, мол, «действительно в войнушку собрались играть». Никто не знал еще тогда, что с такой рацией уже через день ре- 294

Русская душа аниматологам на работе не придется расставаться даже в туалете. Так называемый час «ч» наступил как-то незаметно. К возможному разочарованию читателя в то утро не было громких заявлений или каких-то шумных действий. Почти бесшумно к приемному отделению нашей больницы подъ- ехали сразу несколько десятков карет скорой помощи и выстроились в бесконечную вереницу длиной в квартал. Бесшумно открылись двери приемного отделения, и нача- лась работа. У раздевалки санпропускника стояли коллеги, заходя по нескольку человек и по половому признаку внутрь для переодевания в одноразовое хирургическое белье. Еще не до конца проснувшись, мы беседовали и обсуждали ново- сти. Вдруг мимо прошли двое в белых костюмах, масках и респираторах. Лица под всем этим были плохо различимы, и мы не смогли узнать, кто это был. Коллеги шли быстро, шурша складками костюма, за ними шли еще несколько. — Реаниматологи. Авангард. Как говорится, первый по- шел, – подумали мы, и разговоры прекратились. В первый день костюмы и другие средства защиты оде- вались долго, так как никто на совещании не запомнил, как это делать. Надев респиратор в первый раз, многие сето- вали, что в нем нечем дышать, и надевали, как придется. Маски затягивали на лице плотно, резинки при этом были поверх ушей. И лишь потом, спустя несколько дней пришло понимание и неписаные правила, о которых не говорили ни на одном совещании: не затягивай плотно маску, будут пролежни, под переносицу – пластырь, а то от нее через два часа ничего не останется, резинку – выше ушей, а не то натрешь через час. Изнутри стекло маски обработай кре- мом для бритья и отполируй, а то запотеет через тридцать 295

Международный Союз Русскоязычных Писателей минут и будешь выход искать. Но в тот первый день мы не думали об этом, да и многого еще не знали. Войдя в «крас- ную зону», нам некогда было думать о своих ощущениях. Мы были тогда полны энтузиазма и сил. Мое отделение было на пятом этаже и предназначалось для больных средней тяжести. При этом мое понимание та- кой степени тяжести в первый же день стало разниться с тем, в каком состоянии были поступающие больные. Рабо- тать пришлось сразу и много. Я ощутил тогда, что дыхание через респиратор может быть вполне достаточным после короткого периода привыкания, длящегося около десяти минут. Коллеги отметили то же самое, но почти сразу у нас запотели изнутри маски, и стало плохо видно, а снимать их, как и просто трогать лицо руками в «красной зоне» было запрещено. Однако спустя время капли конденсата становились больше и превращались в небольшие струйки, через которые снова было хорошо видно, и можно было продолжать работу. Когда понимаешь, что кому-то сейчас тяжелее, чем тебе, то перестаешь чувствовать тяжесть или какое-то неудобство. Я запомнил в тот день одного пациента, который очень переживал по поводу своей жены, что поступила одновре- менно с ним, но на другое отделение. Он сказал мне: — Доктор, как бы мне с женкой повидаться. Она у вас тут где-то в больнице тоже. Он говорил тихо, с одышкой, и был бледен. На его лбу выступали капли пота, а температура была под сорок. Но в его словах чувствовалась какая-то настоятельность и почти мольба. Я сделал необходимые манипуляции, а потом позвонил во все отделения клиники и узнал, что его жена в реани- мации, и ее собираются интубировать для искусственной 296

Русская душа вентиляции легких. Я попросил тогда не делать этого пока, чтобы обсудить возможные варианты лечения. В трудном разговоре с реаниматологом я представил ее, как свою знакомую, и пообещал тому пациенту, что обязательно устрою им встречу, но потом, когда будет можно. Я не стал раскрывать ему деталей, касающихся состояния его жены. Читатель не простит мне, если я не скажу, что она впослед- ствии поправилась. В тот день больные поступали непрерывно, пока отде- ление не заполнилось. Не хватало кислородных ингалято- ров, но эту проблему удалось решить быстро. Медсестрам в двух парах перчаток и в масках трудно было попадать в вену, но они справлялись. Им, как и санитаркам, нелегко было постоянно возить больных на томографию для иссле- дования легких, но они справлялись, да и мы с докторами не делили, чей труд наш, а чей их. По рации то и дело было слышно, как вызывают реаниматологов на другие отделе- ния, больше на те, которые предназначались для тяжелых больных. Что-то такое: — Скорее, ну б…, где же вы! Уже десять минут ждем. Или такое: — Да не надо уже… Справились. А когда мы с коллегами вышли в зеленую зону, то пер- вое время не разговаривали, а просто набирали за ком- пьютерами дневники. Сбоку от меня в кабинете сидела коллега – сосудистый хирург, женщина средних лет, она была старшая из нас по возрасту, а напротив – ЛОР-врач. Следующим утром в раздевалке мы услышали от кол- лег, что этой ночью умерла поступившая к нам в больницу девушка двадцати двух лет. Мы еще не знали тогда, что по окончании всей этой кампании только в нашем городе от ковид погибнет более восьмидесяти врачей и медсестер. 297

Международный Союз Русскоязычных Писателей Мы стояли и слушали рассказ коллег про ту девушку, а в го- лове крутились слова эпидемиолога: «простая ОРЗ-шка». И если бы кто-нибудь из стоящих тогда рядом с нами сказал, что он не боится, и что ему все равно, его бы, мягко говоря, не поняли. Народная правда шла для нас впереди ново- стей и официальной статистики. Не приезжающие по пять дней скорые, пневмонии, леченные на дому без анализа на ковид,– всем этим наполнялись разговоры в «кулуарах» и кабинетах, в ординаторских и раздевалках, в столовой. Рассказы тех, кто имел отношение к медицине и мог по- мочь своим близким в такой ситуации. В то утро мы одевались в костюмы и респираторы вме- сте с коллегой-хирургом, она рассказывала о своих про- блемах с сыном, о его дистанционном обучении в школе, что ей никак нельзя изолироваться от семьи и так далее. Ее никто не осуждал, но ей так только казалось. Когда мы оделись, обвязав скотчем бахилы и перчатки для полной герметизации костюма, вышли с ней одновременно в ко- ридор промежуточной зоны, что была между «зеленой» и «красной». Подойдя к лифтовой площадке на первом эта- же, мы увидели металлическую каталку, на которой лежал небольшой черный пластиковый мешок, туго завязанный с одной стороны. Дверь у лифтовой, что вела в подвал, где располагался морг, была открыта. Мешок был неправиль- ной продолговатой формы, по длине меньше самой катал- ки, а из его верхушки, завязанной веревкой, виднелись не- сколько рыжих волосинок. — Это то, что я думаю? – спросила коллега и, часто зады- шав, посмотрела на меня. Мы остановились ненадолго, а затем я сказал ей, что нужно идти. Сзади нас уже шли следующие двое, и мы, от- крыв дверь на лестницу с надписью «красная зона» стали 298

Русская душа подниматься по ступеням на второй этаж и через коридор к лифтам на свое отделение, а те, кто был за нами,– на свое. Период врабатывания миновал достаточно быстро, и наступила рутина. Ежедневное одевание костюма, «крас- ная зона», пациенты, выход в душ и написание документов в «зеленой зоне». Ничего такого. Отработанные схемы ле- чения одного и того же заболевания были известны наиз- усть, и я мог уже полностью доверить коллегам-хирургам самостоятельное ведение больных. А больные поступали разные. Был даже один американец, которого «занесло» к нам по ошибке с простой пневмонией. А как-то посту- пил пожилой пациент, под девяносто лет, военный летчик, участник Войны. Когда-то он не погиб в горящем самолете, а теперь «белая невеста» не нашла его в своем списке даже с тяжелой формой ковид и практически полным поражени- ем обоих легких. Он поправился после месяца реанимации и двух недель в нашем отделении. Я был рад за него. Об- щаясь с коллегами в столовой и раздевалке, периодически мы слышали о том, как погибают коллеги в других стаци- онарах, но также слышали и то, что там один костюм для дежурных на пятерых, что нет душа в санпропускниках, а где-то нет даже самих костюмов. Когда всем стало понятно, что эпидемия идет на спад, на одном из совещаний нам объявили о том, что приема боль- ных по ковид больше нет, и мы теперь работаем только на выписку, постепенно выводя из работы одно отделение за другим. Я помню тот момент, сидевшие в зале загудели и стали оживленно и весело переговариваться. Так подходи- ла к концу наша история работы с инфекцией. Если вы, до- рогие читатели, спросите меня, будет ли у нас вторая волна, я отвечу, что нет. Я верю в лучшее. 299

Международный Союз Русскоязычных Писателей Международный Союз Русскоязычных Писателей Русская душа Москва, 2020г. 300