Циркачи, художники и ведьмы

Циркачи, художники и ведьмы фоньерами. А сапоги только обещали разгрузить, увеличив очередь желающих. Они не знали фасона, цвета, размера, качества, ведь советский народ всегда интересовало только всё импортное. Не зная ничего, стоя в подвешенном состо- янии, выдавливая соседку из очереди, стояли эти дамочки, прижимая свои сапоги к груди в мыслях и мечтах. Выстояв очередь на ипотеку, ожидаемую месяцами, а ведь многим и отказывали, ты получила это волшебство – спальню, которая наилучшим образом расположилась в ком- нате. Грузчики, уже ставшие твоими наилучшими друзьями, заносили мебель к нам на пятый этаж, как малое дитя, укутав её и обнимая. Каждую субботу мы ходили в магазин, как на работу, про- веряя списки и узнавая, что привезли, и чего ждут. Поняв, что на это уйдут молодые годы, мама, познакомившись с Гошей, быстро нашла с ним общий язык. Так в нашем доме появил- ся стол к моему первому классу и другая мебель. Так появ- лялось всё, что требовалось для жизни: через знакомства или спонтанные очереди на каждом углу. С очередями маме было сложней, ведь она работала, строила семью и карье- ру. Тратить субботу на бесконечные очереди за счастьем она не хотела. Случалось, что люди ждали фирменные куртки, а разгружали лифчики 8-го и 10-го размеров, и очередь тут же таяла. Объёмные тётки, те, что посмекалистей, и те, что мог- ли продать потом в три раза дороже, выстаивали очереди с начала до конца, хватая на лету через головы всё, что было. Стали появляться негласные, а затем и гласные законы – одна вещь в руки. Как при этом калейдоскопе убогости, убий- ственных очередей и неосуществимых мечтаний выживала интеллигенция, образованные и воспитанные люди? Види- мо, их подковывали, готовили к жизни на потом… комисси- онки, толкучки, собственные лавки и обучение продажам на рабочем месте. Кто прогорал, а кто и умело кормил детей, 101

Елена Маконовитская подключая к бизнесу всю семью. Но всё это было позже, го- раздо позже, а пока что народ обозлялся и закалялся. В нашем доме появилось и пианино чистого дерева с волшебным звуком. Бедные грузчики и папин карман! Рабо- чие несли инструмент на пятый этаж довоенной постройки, всем было тяжело и непросто. Мне тоже оказалось непросто: с семи лет учить ноты, гам- мы и аккорды, ставить руку и часами, вместо того, чтобы гу- лять на улице, делать домашку для музыкальной и обычной школы. Сплошной садизм! Послабления по времени отбива- ния клавиш и уговоры учителей не забирать «гениальность» из музыкалки успехом не увенчались. Рыдали все, даже груз- чики, через два года вынося эту роскошную тяжесть с того же самого пятого этажа. Папочка давно мечтал научить мамулю водить машину, она всегда хотела управлять транспортом, а папе это могло облегчить возвращение домой после застолий. И вот однажды, вернувшись с турбазы, папе почудилось что-то неладное с машиной, и мы сразу поехали к его ро- дителям в гараж. Он погрузился в поиск причины. Когда ре- шил головоломку, собирая инструменты и наводя порядок, решил, что самое время научить маму парковаться. На полях и дорогах во время отпуска мама уже тренировалась, езди- ла с горящими глазами, с писком и восторгом, а тут насту- пил её решающий бой. С дрожащими ногами и волнением в сердце она позволила усадить себя за руль. Дальше мама очень внимательно слушала каждое слово папы и осторож- но выполняла все его указания. Для опытного водилы это обычное дело – въезжать в гараж и чувствовать миллиметры со всех сторон. Гараж был немаленький, а вот дорога между дедовским двором и соседским была метра три в ширину. И вот папа уверенно руководил парковкой машины, которой управляла мама. 102

Циркачи, художники и ведьмы Я бросила свои занятия и вместе с двоюродными сёстра- ми пришла учиться и поддерживать маму. Пару приличных, аккуратных движений, и машина благо- получно заезжала попой вперёд в гараж, оставалось только выровнять нос... Но то ли команда была неправильно поня- та, то ли напряжение сказалось. Что тогда произошло, никто не мог объяснить, увидев пробитый штакетник соседского двора. Широко раскрытые мамины глаза кричали об ужасе и катастрофе. Папа, осмотрев машину и штакетник беглым взглядом, кинулся успокаивать маму. Припарковал машину всё же папа. Маму отпаивали травяными чаями, пока папа измерял ущерб. Этот вопрос они с соседом решили мирно и быстро. Папа установил новый кусок забора, а вот мама за руль боль- ше не садилась, о чём жалеет по сегодняшний день. В моём детстве было много пикников с вашими друзьями на полянах, вдали от жилых домов. Всегда было весело и вкусно, с песнями, шашлыком и цветами. Дети были знакомы друг с другом, играли, общались, сами приходили за едой на звук радиолы и снова убегали играть в прятки или собирать шишки. В отпуск на турбазы чаще всего ездили одним составом, заранее договорившись, или встречали там других знако- мых. Домики на турбазах принадлежали крупным предприя- тиям. Чем прибыльней и больше был завод, тем лучше были домики, столовые, пляжи, условия отдыха и пионерские ла- геря. Так как мама с папой работали в разных местах, то мы наездились по разным туристическим базам. Пионерские лагеря я стала посещать рано, со второго класса. Уезжала на одну смену – это был целый месяц. Две или три смены, как ездили многие, я не выдерживала. Родителям, естественно, было удобно: месяц ребёнок накормлен, занят, живёт в пра- 103

Елена Маконовитская вильном режиме дня под присмотром старших. На поезде я ездила от завода «Прессов» на Азовское море в лагерь с горном и зарницами, обучаясь взрослой жизни и любуясь красотой, увиденной из окон вагонов. Отдыхала на море, увидеть которое и надышаться морским воздухом была воз- можность далеко не у всех семей. И Новосёловка с чудесным пионерским лагерем и турбазами от маминой работы. Там я бывала чаще, потому что это место было гораздо ближе к Днепропетровску, и дети там были из родного города и соседних сёл. Орловщина от завода «Прессов» запомнилась мне густым сосновым лесом, красивыми медитативными до- рогами через сёла туда и обратно, с людьми, едущими по просёлочным дорогам на велосипедах, и стада коров, кото- рых утром выгоняли со дворов на общую прогулку. Базарчи- ки, как и на турбазе от маминой работы в Новосёловке, рано утречком радовали нас свежим молоком, жидкими сливка- ми, маслом, творогом, яйцами, курами, ягодами и овощами. Рыбу отдыхающие ловили самостоятельно, поэтому столовой пользовались по желанию и, исходя из количества остав- шейся в холодильнике еды. Жареную на трёх сковородках картошку я помню до сих пор. Пока мама жарила грибы, ко- торые собирали всем кагалом, мы чистили картошку. На этой большой кухне можно было найти всё необходимое от боль- ших до маленьких размеров. Ни одна хозяйка не мешала другой, только путающиеся под ногами дети мешали больше, чем помогали. Зато, когда нужно было что-нибудь принести из домика или позвать мужчин на помощь, чтобы отнести тяжёлые кастрюли и сковородки с готовой едой, то здесь ма- ленькие посыльные были очень даже кстати. Я очень любила пляжи. Шезлонгов и стульчиков, как се- годня в Израиле и во всём мире, там тогда не было. У каждой семьи была своя подстилка, карты, книги, очки, шляпы и пару часов времени. Кто-то окунался возле берега, как буёк, 104

Циркачи, художники и ведьмы кто-то плыл через реку и гулял там на полянах, разглядывая жёлуди, шишки и камыши с квакающими лягушками. Кто-то просто покачивался, загорая на надувном матрасе, медлен- но и уверенно получая солнечный удар на воде. Солнце было мягким, как и температура воздуха, а люди разных возрастов культурные, добродушные и воспитанные. Воспитанные поколениями в страхе и держащиеся на дис- танции. Никто не лез в душу и стеснялся обидеть или на- рушить покой других. Каждый в отпуске занимался только своей семьёй и своими желаниями. Семидесятые годы были последним вздохом всеобщего добродушия. Люди улыбались и умели быть весёлыми от пустяка, от ерунды, помня ещё послевоенные тяготы. Базары были полны зелени, фруктов, цветов, привозной картошки, арбузов и дынь. Мясо, сало, куры, голуби, молочное и мёд были на разный лад и вкус. Было много магазинчиков с обувью, вещами, тех- никой. Ещё были комиссионные магазины, правда, не знаю, кто в них и что сдавал, но кто-то же покупал там вещи за копейки. В комиссионке стоял запах смерти, сырости и ста- рья с убогостью, поэтому дальше кассы моему носу там не позволяли находиться. «Озёрка» – центральный рынок в городе. Жизнь там ки- пела всегда, мы с мамой или бабушкой посещали её по суб- ботам, запасаясь продуктами на всю неделю. Остальное бра- ли в овощных магазинах и гастрономах возле дома. Мама работала с 8 до 17 часов, и ещё час уходил на до- рогу в оба конца на автобусе или трамвае. В то время, как и сейчас, люди одинаково убирали, стира- ли, гладили, готовили, работали, читали книги, ходили в кино, театры, встречались с друзьями и занимались детьми. Мно- 105

Елена Маконовитская гое было примитивней, где-то намного тяжелей, но никто об этом не думал, и все без истерик всё успевали. Я ещё хорошо помню бабушкин чугунный утюг, которым отпаривались и утюжились простыни, пододеяльники и дет- ские вещи новорожденного братика. К нам в дом переко- чевала круглая стиральная машина, которая прокручивала пелёнки и выжимала их после предварительного ополаски- вания от фекалий и вываривания в ведре на огне. Мама по выходным и вечерам жила на кухне, всегда го- товила обеды и разносолы. Телевизор показывал опреде- лённые передачи точно по часам, в остальное время мы с малого возраста гуляли гурьбой на улице, потому что двор и друзья заменяли нам телевизор. Летом мы проводили на улице почти весь день: играли в прятки, прыгали через ре- зиночки и скакалки, рисовали мелками, прыгали в классики, играли в жмурки и казаков разбойников, прятались за сарая- ми, деревьями и мусорными баками. Читали одну книгу всем двором, ходили группами в кино и парки, учились вязать и шить платья пупсикам, учились слышать, слушать, общаться, жить и дружить, не подозревая об этом. Мама сидела в декрете с Сашей всего три месяца, и в это время мы виделись и общались гораздо больше, чем обычно, хотя я с сентября пошла в первый класс. Маме тоже было чем заняться: сцеживанием, кормлением младенца, стиркой и глажкой его одёжки и простынок. Одним словом, всем, что касалось малыша, и про дом ей забывать тоже не приходи- лось. Правда, пока Сашенька спал, мама умудрялась скроить и сшить себе платье на новые округлившиеся формы. Выход на работу был не за горами, и к нему нужно было достойно подготовиться. С мамой мы встречались больше по вечерам. К её прихо- ду бабушка разогревала обед и делала гарнир, отслеживала чистоту, уроки и мои обязанности по дому. 106

Циркачи, художники и ведьмы Дюймовочкой я была мечтательной и впечатлительной, любила сказки в любом виде: на пластинках, в книжках, и ког- да мне рассказывали их перед сном. Когда я бегала, вытирая пыль и танцуя под «Бременских музыкантов», то представ- ляла себя принцессой с развевающейся тряпкой в вытяну- той руке на телеге Трубадура. А пока я часами музицировала за инструментом и мечтала о прятках с друзьями на улице, моя мамочка отсчитывала ритм и напоминала о школьных домашних заданиях. Поймав меня между выполнением обя- занностей по хозяйству, мечтами и фортепиано, она усажи- вала меня за складную парту делать уроки. Уж не знаю, что пошло не так, может, строгость, а может, отсутствие времени и её усталость, нетерпение и неумение преподать материал дитятке, знаю точно одно – с тех лет я перестала слышать и видеть цифры. Они вообще перестали меня интересовать, и я много лет корила себя за тупость своего мозга и невнима- тельность. Просто не принимала сам этот факт! Винить я себя перестала, в профессоры математики не спешила. Когда мама вышла на работу, началась совершенно дру- гая, взрослая жизнь. Я два раза в неделю перед школой бега- ла на молочную кухню. Благо папа приучил меня рано вста- вать. Каждый день в 6.00 под гимн Советского Союза я была уже бодрячком. Для брата я приносила молочко, кефирчик, творожок – всё свеженькое в специальных бутылочках и баночках. Папа говорил, что утренняя пробежка бодрит и делает человека здоровым. Вот и он убегал рано утром на работу. Собраться маме было делом непростым: у неё были гу- стые чёрные волосы-афро, их нужно было посадить на тер- мобигуди и, начесав, придать форму. Поплевать в коробоч- ку с ленинградской тушью, накрасить реснички объёмным слоем, нанести помаду на пышные губки, пару капель духов 107

Елена Маконовитская «Быть может» за ушко и, как всегда, при параде мчаться на работу! Пока мама прихорашивалась и собиралась, я успевала вернуться домой с молочной кухни, да ещё надо было успеть в школу. По лестницам с пятого этажа я спускалась спокойно, шею берегла, а потом, конечно, ускорялась. Молочная кухня была совсем рядом с нами. Если смотреть в окно подъезда, то за последним сараем находилась детская больница, где рабо- тала бабушка и моя тётя Рита. Летом можно было спустить- ся с горки соседнего двора, а зимой съехать на картонке, и это ускоряло процесс. Взрослые всё делали правильней. Они чинно выходили со двора, шли вниз по проспекту Кирова, поворачивали за угол на улицу Свердлова, проходили мимо гастронома, мимо въезда во двор с горкой, мимо большой двухэтажной детской, хорошо знакомой поликлиники и только за ней входили во двор детской больницы. Её глав- ное здание тоже выходило на улицу Свердлова, а вот вну- тренний дворик с большим количеством кустов и деревьев уводил к более старому зданию, где и работали мои девуш- ки – бабушка с Ритой. С торца этого дома и находилась мо- лочная кухня. Назначенные баночки выдавались строго по списку по карточке с фамилией. Ацидофильный кефирчик пах так хорошо, что хотелось выпить его самой. Такой длинный путь, который занимал минут пятнадцать, я выбирала крайне редко. Если погода позволяла, то я была «нормальным героем». Всё, как в мультике «Доктор Айбо- лит» – «Нормальные герои всегда идут в обход!» Вот я бегу вприпрыжку от подъезда прямиком к сараям и гаражам. В углу, где заканчивался ряд сараев и начинался ряд гаражей, был проход. Уверена, что не все взрослые о нём знали. Мы часто играли и прятались там, и поэтому знали все потайные места. Вот с этого самого прохода, по тропинке, 108

Циркачи, художники и ведьмы как в «Красной шапочке», до здания, где работала бабушка, было ровно две минуты нормальным шагом. В школу я успевала и всегда приходила вовремя. Школа номер 13, находилась на проспекте Кирова, её очень хоро- шо было видно из наших окон. Это и было основной причи- ной, чтобы отдать меня туда, «чтобы видеть, как я перехожу дорогу». Наверное, только в пятницу у мамы и была такая возможность, но за таким огромным количеством дел она вряд ли об этом вспоминала. Школу я посещала, уроки делала, а на переменке пирож- ные «Лето» были моим завтраком. Бесплатные обеды пер- вые два класса я в себя впихивала через силу, потом решила, что хватит мне клейстером травиться. Утром, перейдя две дороги под бдящим оком бабушки и успевая быстро заскочить в угловой магазин, я покупала себе кексик с изюмом за 10 копеек и вместо серой слизи, называемой пюре, мило клевала его всю переменку. Из-за границы начали просачиваться фломастеры, набо- ры цветных карандашей, круглые цветные жевательные ша- рики и ароматные бубль-гумы с вкладышами-рассказами. В общем, зависть, обиды и разделение на буржуев и пролета- риев начались уже тогда. Фруктовый запах и гладкая бумага этих жевательных квадратиков я ощущаю до сих пор. Когда мне на девятилетие подарили красочную трёхэ- тажную коробку карандашей, интерес к импортному сразу исчез, и рисовать я стала меньше. Попав на пару уроков по живописи в дом пионеров, моя мечта растворилась, как ту- ман. Скрюченный старичок с седой головой в белом халате, с указкой в руке ходил между взрослых учеников, тыча в ри- сунок, а потом в натюрморт, указывая на ошибки, не сильно пытался объяснить, с чего начать... Так как дом пионеров на- ходился не близко, а страстей мне хватало и на музыке, и в школе, то дедушку с указкой я не потянула. 109

Елена Маконовитская Конечно, когда я подросла, то чётко понимала, что ре- бёнок должен посещать кружки. Нужно водить, возить, на- стаивать, предлагать новый вариант, но ребёнок должен заниматься, развиваться и быть среди себе подобных. Вот последнее мне нравилось меньше всего. Мамочка, ещё раз повторю, как много с тобой связано, да практически всё! Моя жизнь, рождение, каждый день и каждая секунда. С детства я была привязана и зависела от тебя, подрост- ком пыталась стать другой. Была уверена, что хочу быть другой. Наивная, я тогда, ви- димо, совсем не понимала, что мы с тобой зеркалим друг друга. Мы с тобой две копии с одного рода. Сейчас, как и всегда, испытываю любовь, благодарность и заботу, хоть и на расстоянии. Много пройдено за всю жизнь: быт, кружки, соседи, общение, друзья родителей и мои, мамины рецепты, поездки, пляжи, потеря папиного обручального кольца пря- мо перед причалом по возвращении с пляжа. Тогда папа взмахнул крылом, показывая мне, как фрах- туется корабль, и в эту секунду кольцо соскочило прямо в воду. Мама долго сокрушалась, но нырять за ним никто не решился. Другое кольцо покупать уже не стали. Мамины розочки на творожном тесте знал весь двор, она их делала редко, но всегда вместе со мной... Уж очень краси- выми они выходили и вкусными. Я очень любила крутиться возле мамы, быть помощницей, лепить вареники, пельмени, резать «Оливье», разбирать холодец. Нравилось, когда сто- яло ведро вишен, и нужно было быстро вынуть косточки из ягод. Я выкладывала вишенку на специальный приборчик, нажимала, и косточка падала в миску, а вишня в другую – к своим подружкам. 110

Циркачи, художники и ведьмы Мама руками это делала гораздо быстрей. Затем пересы- пала сахаром и на следующий день варила варенье на зиму. Ещё из вишни она делала потрясающую наливку, от которой невозможно было оторваться. Больше всех её любил пробо- вать втихаря Сашенька. Соки и консервация – это отдельный разговор. Сначала нужно было масштабно закупить продукты. Синие, помидо- ры, морковка, перец – ах, какой огонёк получался, икра и разные овощные заготовки на зиму по семейным рецептам. Кухня, как и сарай, были заполнены заготовками, банками и крышками. Папа на грузовике привозил из сёл продукты, а мы с ма- мой кипятили крышки, стерилизовали банки, нарезали ово- щи, закладывали лук, чеснок, сухой укроп и разные травки. А затем горячую крышку нужно было положить на банку и плотно закрутить с помощью закаточной машинки. Зимой всё уходило на ура, и вот даже не знаю, что было вкусней. У мамочки до сих пор всё получается вкусным. Правда, давно уже никто не делает консервацию. А какие выходили «Наполеоны», торты, дрожжевые пи- рожки, кулебяки! Вот если с овощами я любила помогать маме и есть тоже очень любила, то на тесто любила только смотреть, а есть не особо. Ни конфет, ни тортов не любила почему-то и вспоми- нала о тортах, когда оставался последний кусочек. Съев его, сокрушалась, что больше не осталось. В следующий раз всё повторялось точно так же. На солёное и острое звать меня не приходилось, сама находила. Мама никогда не понимала, как можно не любить и не хотеть сладкого? Она не просто любила хорошо готовить, но с большим трудом сдержива- лась, чтобы не купить пирожное. 111

Елена Маконовитская Я своё сладенькое добирала картошкой в любом виде: раньше, как и сейчас, мамина жареная картошечка может за- менить мне самый роскошный торт. Мама только в отпуске не готовила, когда брали путёвки с питанием. Это было непривычно, но маме тоже нужно было отды- хать. На турбазах ходили в столовки, зато мама отрывалась, загорая с книжками в руках и глотая их залпом. Мы часто ездили в Орловщину на разные турбазы и в Новосёловку. Помню эти домики, тропинки и столовые как сейчас. Однаж- ды мы с мамой и Сашей поехали на турбазу со Светланой Брез и её детьми. Рома и папа привезли нас, переночевали и уехали на свои халтуры. Женщины остались с детьми, счаст- ливые, что есть возможность отдохнуть от кухни. Днём был пляж, походы, детские площадки, игры и развлечения, а ве- чером дискотеки и киношки с комарами. Несколько вечеров подряд показывали индийскую мелодраму «Зита и Гита» – хит тех лет. Сидеть, отбиваясь от комаров и зная заранее, чем закончится фильм, желания не было ни у кого. Проходя мимо танцплощадки, Света предложила маме потанцевать. Мама и сегодня, слыша мелодию, при любом состоянии рук и ног не может усидеть на месте, они у неё сами начинают плясать. Кавалер, идущий в нашу сторону, передавал другу своего ре- бёнка, приглашая маму на ходу. Музыка была замечатель- ная, популярная и живая. Ребята двигались очень красиво, и всё было прилично, хотя мама комплексовала из-за своего спортивного костюма и шлёпок. В 35 они ей не мешали, а вот карапуз Саша мамку делить ни с кем не желал. Пока он играл с Юрой, Светиным сыном, он и думать об этом забыл, но, случайно повернув голову, увидел «красную тряпку» в виде чужого дядьки, улыбающегося его мамочке. Бросив всё, этот трёхлетка бегом ринулся к матери, схватился за трени- ки и, что-то бормоча, начал уводить её от врага. На танцы 112

Циркачи, художники и ведьмы мама без папы больше не ходила. Правда, втроём мы ездили не раз. Через пару лет после этого случая родители купили пу- тёвки в санаторий в «Пуще Водице» под Киевом. Собрав че- моданы и мелочи на разные случаи, в кои века мы поехали вчетвером. Всю ночь ехали на поезде в отдельном купе с чаем, койками и билетами, которые проверяла проводница на входе, а позже проверил дядечка с дыроколом. Нам было весело и интересно. Как положено, у мамы с собой в дорогу были приготовлены хлеб, отварные яйца, помидоры, огурцы и лук с колбасой. Наевшись и напившись полагающегося чая в подстаканниках, мы играли в крестики-нолики, отгадывали города, читали Саше книгу, рассматривали в окно станции продающих фрукты и семечки бабушек на перроне, природу, города и сёла, пролетавшие мимо. Приехав в Киев, найдя автобусную остановку, пройдя трамвайные пути, мы дождались нашего автобуса. Он привёз нас прямо к комплексу, где нам предстояло жить две недели. Это чудо было расположено в лесу, перед озером, на конеч- ной остановке трамвая. Там находился маленький магазин- чик со всякой ерундой. На одной такой я и зависла. Лифчик нулевого размера за полтора рубля лежал и строил мне глаз- ки. Я крайне редко просила, а тут не удержалась. Возраст уже кричал о важности этого предмета, а в магазинах и на база- рах таких кепи не продавали. Мама, конечно, купила, сняв с меня комплекс из-за его отсутствия. Мы чудесно бродили по лесам, полянам, купались в озере. Читали книги и посещали концерты. Папа не планировал быть с нами в течение всего отпуска. Он сделал подарок, который остаётся в моей душе до сегодняшних дней. Мы поехали вдвоем гулять по городу. Долго бродили по центру. Что мы искали вдвоём и почему, не помню, но как же мне было с ним классно и тепло.День был летний, солнечный, 113

Елена Маконовитская а папино душевное тепло согревало меня сильней солнца со всех сторон, и мне было абсолютно всё равно, куда идти. Проходя по базарчику, мы увидели плетёные сумочки. Они и белые короткие носки с босоножками были тогда очень модны. Я долго смотрела, выбирала, и папа мне её купил! Ни цена и ни сумка были важны, а его подарок и мой самостоя- тельный выбор и решение. Это для меня много значило тог- да! Мы купили вязаные носки Саше, что-то красивое маме и вернулись с брошюрками об экскурсиях по знаменитым местам. Мы посетили монастырь Киево-Печёрскую Лавру, а потом папа уехал проверять свои объекты и работников. Мы остались втроём и так как питались в большой кра- сивой столовой, то давали маме возможность подольше по- спать утром и отдохнуть. На нашем этаже жила пара, которая разбиралась в грибах, ягодах и цветах. Они часто приглаша- ли нас погулять перед обедом, просвещая по дороге и про- буя ягоды. Я всегда любила отпуск с родителями. Когда была ма- ленькая, мы поездом ездили в Батуми, Сухуми. А это – море, пляж, обезьяний питомник и горы. Часто ездили на своём горбатом Запорожце, забив багажник продуктами и вещами, уложив меня на мои одеяла с подушками на заднем сиде- нии. На Азовское море ехали долго, с песнями и остановка- ми. Мама любила жизнь, и папа ей не умел отказывать. Самым большим приключением был отпуск длиною в жизнь – грандиозный переезд всей семьи Днепр – Москва – Будапешт – Тель-Авив. Единственный, кто смог прокрутить и организовать об- мен своей и моей (бабушкиной) квартиры перед отъездом, была мама. Наши бесполезные попытки и бестолковые те- лодвижения привели её к маклерам.Так сложилось, что были умные люди, которые пользовались моментом и отъезжаю- щими. Они улучшали жилищные условия себе и своим де- 114

Циркачи, художники и ведьмы тям. Маме посоветовали, и она это сделала. Был произведён тройной обмен невероятной сложности, для сегодняшнего понимания. Были пенсионеры с кооперативной трёхкомнат- ной квартирой, их молодожён сын и пара, которая хотела три кооперативные комнаты. Мама долго нам объясняла, пере- двигая пешки. В итоге: молодой паре досталась моя квартира со всем деревом и стеклами для остекления балкона, с сот- нями банок и крышек для консервации, не считая хрусталя и ковров. В мамину шикарную квартиру перешли родители, скупив мебель и хрусталь. А пара, которая заплатила за весь кавардак, получила долгожданный кооператив. Тогда, как и сейчас, совершенно нереально представить, как это получи- лось при том, что квартиры были государственными. Закон о приватизации приняли после нашего отъезда, накануне пол- ного развала Нерушимого Советского Союза. Печально то, что никто не толкнул маму в экономику Из- раиля, и её аналитические способности остались невостре- бованными. Ответственная мамочка, как только ступила на Святую землю, приняла правильное решение: времени на учёбу нет, нужно зарабатывать. Выучив язык, вспомнив о своём давнишнем хобби, об умении вставлять нитку в игол- ку и шпульку, она ринулась на «Китан» шить простыни с ре- зинками. Обеспечивая Америку, Израиль и нас постельным бельём, она шила из «Сатэн Роял» королевского качества, который балует нас почти 30 лет. Фабрика отправляла постель высшего качества и нестан- дартных размеров в Америку и Европу. Стандарт оставался в Израиле, для мечтателей, по огненной цене. Гораздо позже, когда не стало папы, мама имела возмож- ность ездить от работы за границу. Но был один большой якорь, который удерживал её на месте – парализованная ба- бушка. Больше двадцати лет мама была привязана к дому и к 115

Елена Маконовитская ней, и только однажды я смогла её убедить съездить на пять дней и отвлечься. Кого она пригласила с собой?.. меня! Мы ездили с мамой, её коллективом и начальством в Тур- цию, в кибуц на море. Ездили и на Мёртвое море. С её подругами и всей нашей семьёй мы отмечали дату, которую желают всем каждый год на день рождения – до- жить до ста двадцати! Мы это сделали, объединив её 70 и мои 50! Мама была молода, красива и счастлива! Важным подарком в этот праздник была её внучка, кото- рая готовила дать ей статус молодой прабабушки! Зная, что с мамой замечательно отдыхать, я пригласила её 27 апреля 2020 года во Львов. К нам решил присоединиться Сашенька. Мы хотели провести неделю втроём, вспомнить детство, папу, окунуться в нашу любовь, благодарность и за- боту друг о друге. Я мечтала о знакомых местах, кафешках и друзьях. Мама расписала график театральных постановок, посещения галерей, экскурсию на карпатском трамвайчике в замки, вход в церкви, крепости и погружение в историю Западной Украины. Я активно готовилась, а мама смеялась над тем, что я мысленно уже давно и полностью там. Счастье, что я смогла так визуализировать и прожить эти моменты! Потому как в начале марта приключился Коронавирус, начав масштабно накрывать Китай, затем Европу и весь мир. Сегодня, обеспечив маму помощницей по дому (ведь пен- сионерам выходить совсем запрещено), я спокойно нахожусь с Толиком в наших четырёх стенах. Только в этом замкнутом пространстве я сердцем начала понимать важность семьи, мамину любовь, заботу о близких, веру в завтрашний день и Бога! С острым осознанием необходимости запастись терпе- 116

Циркачи, художники и ведьмы нием, решила предложить маме сделать коррекцию текста вместе, ведь эта книга о нас. Жить,терпеть и любить...Когда же учиться,если не сейчас? Спасибо, что есть ещё Интернет и электричество, и мы звоним друг другу, и создаём общий видеочат в ватсапе. Таким образом мы имеем возможность видеть детей и на- блюдать, как наши гениальные, терпеливые и любящие дети развивают нашего внука/правнука, ожидая принцессу. Все мы надеемся на совместное празднование дня рождения принца, и благополучный приход человека нового мира – принцессы! 117

Елена Маконовитская Глава 11 118

Циркачи, художники и ведьмы Рита У мамочки есть младшая сестра Рита, и она всегда была младшей. Хотя их, бывало, путали. Девочки были похожи, обе с красивыми афроамериканскими локонами. Разница была только в цвете, тоне волос и двух годах. Мама родилась 24 февраля 1947 года, а Рита 13 января 1949-го. Общих друзей, как и интересов, у них было много. Мама Ида требовала от них порядка, хорошего поведе- ния и отличных оценок. От помощи бабушка не отказывалась, хотя поощрять трудолюбие девочек она, как и всё её поколение, не умела. Папа Лёва баловал, любил гулять и играть с ними в то время, когда был дома. Девочки были дружны, очень часто проводили время вместе. Всё у них было и сложно, и легко одновременно: ссо- рились – мирились, как и все обычные нормальные дети. Читали, бегали в парки, кино, пляжи, ходили в школу, об- щались с родственниками, отмечали праздники и мечтали о завтрашнем дне. Ничего не предвещало перемен, пока в один момент не умер их папа. Молодой, активный, с планами и мечтами на будущее ушёл из жизни их герой. 7 января 1964 года не стало Лёвы Шпиц. У Риты была лучшая подруга Анка, с которой она обща- лась больше всего и чаще, чем с остальными друзьями... Она жила совсем недалеко, на улице Украинской. Я это название очень часто слышала в своём детстве, по- тому что на этой улице жили родители Лёни и Льва Бродско- го, а также вся его родня, а через забор, в соседнем дворе подрастал будущий кумир всего Советского Союза Иосиф Кобзон... 119

Елена Маконовитская В этот самый двор, к своей подруге, Риточка ходила часто, им было легче готовиться к экзаменам вдвоём или просто обсуждать насущные вопросы и дела. Однажды Рита, сидя у подруги, услышала забавный разго- вор. Пробегающая мимо окна Милочка, девушка кукольной красоты с белыми локонами, заявила, хитро глядя на Анку: «Совсем скоро демобилизуется мой брат, и я уверена, что он женится на тебе!» Никто тогда не подозревал, что подруга детства случайно окажется в роли сводни. Вернувшись из армии, Леонид по-соседски зашёл поздо- роваться и узнать новости. Там же, у соседки, он застал её об- ворожительную подругу Риту Львовну и пригласил девушек на празднование дня рождения друга. С того вечера Лёня с Ритой ушли вдвоём и больше никог- да не расставались. Эта красивая пара, отгуляв свадьбу, поселилась у бабушки Иды, мамы Риты и Софы. Риточка работала медсестрой в детской больнице, пешим ходом до которой ей было минут пятнадцать, не больше. Ра- ботала она по сменам, обедами её баловала мамочка, а ве- чером они гуляли с вернувшимся с работы Лёней. Я всегда любила бывать у бабушки Иды в любом возрас- те, и было совершенно не важно, с кем. Тогда я была ещё мала, мне было три года с копейкой. Однажды в выходной моя мама решила прогулять меня и заодно проведать свою маму и её родную сестру на сносях. Я долгое время не видела Риту. Когда мы зашли в дом, меня очень напугал её живот огромных размеров. Или в том возрасте всё виделось большим... Меня успокоили, что она жива, здорова и насколько смогли, объяснили, что в животе находится моя двоюродная сестра. 120

Циркачи, художники и ведьмы Я с осторожностью наблюдала за Ритой, как она двига- ется, говорит и ест. Аппетит у неё был хороший, и бабушка специально для неё приготовила пюрешку, курочку и са- латик. Ела я плохо,как в Бухенвальде,и составить Рите компанию меня уговаривала вся женская бригада. Рита смогла убедить меня, усадив к себе на колени и рассказывая девушкам про свои увеличенные объёмы, о своём животе, который давно перестал помещаться в самых больших размерах одежды. Смеясь до слез, девушки, заговаривая мне зубы, сумели накормить и меня. Слазить с тёплой и уютной Риты мне со- всем не хотелось. Меня очень интересовал 10 размер её пышной груди – объект всеобщих обсуждений. Меня заверили, что у меня тоже будет такая же грудь. Волнений я на этот счёт не испытывала, а вот живой интерес у меня возник. В три года, услышав, что мне должно достаться такое же, тут же захотелось обследовать игрушку. Сегодня я отлично понимаю, что декольте привлекало и привлекает взгляды во все времена, а декольте беременной женщины – вообще мечта Рубенса! Очень осторожно ткнув крошечным пальчи- ком в привлекший внимание предмет, я заинтересовалась ещё больше. Тёплое, большое и воздушное облако, поднимающееся при дыхании, видимо, не давало мне покоя. Убедив меня, что меня ждёт такая же роскошь, они, конечно, обманули меня тогда. Её дочери Тане даже с генами не досталась гордость семьи. Картина пятидесятилетней давности живо рисуется во- ображением и сегодня: молодая бабушка и её махонькая волшебная кухня, занавесочки, квадратный столик, табурет- 121

Елена Маконовитская ки, яркий солнечный день и три поколения родных женщин в одном пространстве. Рита и Таня всегда были для меня близкими девочками, которых я знала с детства лучше всех, и к ним меня тянуло всегда. Рита очень лёгкая, весёлая, знающая медицину, она всег- да с лёгкостью обсуждала любую тему. С ней всегда можно было обсудить любые вопросы, посмеяться и поплакать. Когда мне было 12 лет, я согласилась проколоть уши. Се- режки уже давно сверкали в ушах всех моих подруг. Наличие серёжек в ушах, по моему мнению, говорило о взрослости и принадлежности к изысканным особям. После пионерского лагеря, где в антисанитарных усло- виях прокалывали уши булавками всем желающим, я верну- лась с решимостью, что и мне пора. Это мероприятие было доверено только Рите. Мы договорились на определенный день, перед началом её работы. Тогда они жили в новом микрорайоне «Тополь», и я, сев на автобус, с радостью отправилась на экзекуцию. Пока Рита стерилизовала иголки, мой настрой медленно «уезжал до- мой». Показывать слабость сильной женщине я не посмела и, зажмурившись, подставила ухо. За вторым она охотилась часа четыре. Никакие уговоры, что с одной серьгой никто не ходит, и что она расскажет маме, не помогали. Правда, был ещё один довод, который подействовал: что совсем скоро после работы придёт Лёня, которого нужно на- кормить обедом. Живо представив уставшего, грозного Лёню, я поняла, что прижата к стенке. То, что скоро вернётся Таня из школы, и мы отобъём у неё желание прокалывать уши, решило дело. 122

Циркачи, художники и ведьмы Я всё ещё была в умелых руках Риты и извивалась, как селёдка на льду, за что и поплатилась асимметрией дырок, оставшейся на всю жизнь. Лёня никогда не повышал голоса, а чаще выражал свои чувства взглядом или улыбкой. Уже в 70-х, не подозревая о маркетинге, интернете и бренде, он выстроил свою сеть. Забросив в дальний угол платяного ящика свои инженерные дипломы, Леонид бросился во все тяжкие. У него появилось хобби и раскрылись таланты при на- личии золотых рук. Поклеив обои у себя в новой квартире, он помог папе и своему другу. Следующая просьба стала его первым заказом, открывающим дорогу в совершенно дру- гую жизнь. «Колонны», «розетки», «лепка», «плинтуса», «склейка швов» – мне нравились все эти новые слова, новая мода на обои и разговоры моих родителей и Риты с Лёней об этом новом направлении. О талантах Лёни и его способностях вы- строить успешный бизнес с очередью на полгода вперёд. О лёгкости Ритиных рук слагались целые легенды. Очередь на уколы к ней всегда была длинной и терпе- ливой. При малейшей возможности я отдавала себя в её руки. Зажмуривая глаза от предстоящей боли, и ожидая её в месте укола, я очень удивлялась, не чувствуя ничего и слыша толь- ко короткое и весёлое «Всё!» И кровь она брала так же легко, незаметно и без синяков. «Лёгкая рука» говорили про Риту. Лежа в больнице в 1998 году, измученная «Нарзаном», с исколотыми медсестрами венами, с трудом попадающими в них, плача от бессилия, я вызывала свою спасительницу. Она приходила и с лёгкостью находила вену с первого раза и делала инъекцию совершенно безболезненно! 123

Елена Маконовитская Моя волшебная тётя, лёгкая в жизни, в работе и в отно- шениях со мной! Счастье, что после детского отделения больницы она пе- решла в детскую поликлинику старшей медсестрой. И все прививки моей дочери Яне делала только Рита, и какие де- лать, тоже решала только она! Всегда востребованный дядя Лёня и любимая тётя Рита в апреле 2020 года планировали отмечать золотую свадьбу. Были приглашены дочь Таня с мужем Лёней младшим, с сы- новьями Игорем и Борей, родные, близкие со всего Израиля и мира. Вот только ситуация с пандемией из-за Коронавируса от- менила всем билеты, запретила передвижение и поменяла планы. Уверена, что всё ещё случится, но чуть позже. Здоровья им и счастья до бриллиантовой свадьбы! 124

Циркачи, художники и ведьмы Глава 12 125

Елена Маконовитская Сашуля Появление брата Когда мне было пять лет, родители получили квартиру благодаря тому, что жили с прадедом Эли в его старом доме, который должен был пойти под снос. Я любила этот дом и двор, в котором он находился. Ма- ленькая я была очень любопытная. В то время нас спокойно отпускали гулять одних не дальше двора, и я сейчас пони- маю, что из окон за нами все же наблюдали. Мы переехали на проспект Кирова 14, немного в сторону от частного сектора, но оставались рядом со всем и всеми. Квартира у нас была двухкомнатная с проходными комната- ми. Кухня была крошечная, всего метров шесть, квадратная с большим окном и ванной! Зато в квартире был отдельный маленький туалет, хотя папа давно и у деда Эли сделал ту- алет внутри дома. Пятый этаж меня тогда не смущал, я лег- ко бегала вверх-вниз, или же меня поднимали спящей, неся на руках. Планировка квартиры была достаточно «простой», поэтому решение соединить туалет с ванной и увеличить тем самым размеры кухни, куда установили новую газовую пли- ту, было первым в моей жизни родительским архитектурным проектом и отнюдь не последним. Дом у нас был дружный, всех религий и народностей. Объевреенные дети понимали разные языки и шутки на лю- бой манер. В каждом подъезде жили по две-три еврейские семьи; как правило, это были врачи – специалисты по раз- ным частям тела. Во дворе все друг с другом общались, и, если нужен был совет, руку помощи предлагали с лёгкостью. В последний путь и в семейную жизнь провожали все 10 подъездов с музыкой, соответствующей событию. Дом, рас- положенный буквой Г на пересечении проспекта Кирова и Ульяновской, был виден издалека. Дом был построен для ра- 126

Циркачи, художники и ведьмы ботников железной дороги ещё в довоенные годы. Он был с арками, подвалами, большими мраморными лестницами и деревянными перилами. В квартире полы были из натураль- ного дерева и хорошо сохранились, видимо, ещё со времён постройки. Деревянные двойные окна с форточками и се- годня остаются мечтой детства. С годами подвалы заселил рабочий класс. Первые этажи были заняты жилищно-эксплу- атационной конторой (ЖЭК), отрядом дружинников-добро- вольцев, защищающим наш сон по ночам, детским садом и квартирами без балконов. Балконы были открыты всем ве- трам и стары, как мир. Хотя папа и закрыл балкон деревом и стеклом, это не до- бавило мне смелости выходить на него без надобности. У подруги балкон был ещё и с наклоном. Честно скажу, я не любила балконы, потому что боялась высоты. Асфальтовая дорожка внутри двора радовала водителей любого транспорта. Своих мы знали, чужих замечали издалека. Изнутри двор огородили кустарником. Вокруг него через несколько лет по- ставили забор, который ЖЭК подарил дому, закрывая годо- вой отчёт. Пока мы были малышами, катались на деревянных ка- челях, каруселях и играли в песочнице возле актовой пло- щадки. Её использовали на все случаи, развлекая народ тёплыми вечерами, а детей на каникулах. Чем старше ста- новились дети, тем больше появлялось качелей и столов с лавочками для игроков в «козла» и «дурака». По периметру забора стояли скамейки для сбора информации и свобод- ных ушей, а возле сараев и мусорных баков их не поста- вили. За нашей нерушимой сценой пролетариат так утоптал землю, что мальчишки разных возрастов стали использовать её для игры в футбол. Спускаясь с площадки, можно было попасть прямо на территорию детского сада. Забором и пе- 127

Елена Маконовитская ском его обеспечила семья Таращук, имея большие связи. И всего-то для того, чтобы их любимый мальчик Саша ходил в отличный детский сад, спускаясь с пятого на первый этаж. В этот детский сад ходила ещё наша мама в 50-е годы. Подни- маясь от площадки детсада в сторону нашего подъезда, нас встречали каштановые деревья. Они были очень высокими и старыми и баловали нас тенью, количеством, запахом цвете- ния и красотой осенних листьев. Напротив дома, за всей этой роскошью, такой же буквой Г располагались гаражи и сараи, между которыми играли в прятки все поколения детей. А за ними находился завод, где выпускали звёздочки для октя- брят и пионерские значки. Мы порвали много юбок и шта- нов, когда, бегая по крышам гаражей и сараев, наполняли свои животы и пакеты шелковицей, вишнями и яблоками для приготовления компотов и пирогов. Гулять во двор вначале я выходила только с бабушкой Идой. В первую неделю, пока родители отмывали квартиру, я познакомилась с Наташей, так звали девочку, живущую эта- жом ниже. Мы были одного возраста и стали гулять вместе, часто под присмотром её бабушки. Молодые родители со стареньким дедушкой, которому был 91 год и который уже не выходил на улицу, да и разговаривал всё реже и реже, об- устраивались в новом пространстве, привыкали к удобствам, близости ко всему вокруг. В подвале шестого подъезда со стороны проспекта Ки- рова находился магазин, где всегда были свежие конфеты «Коровка», чёрный кирпичик и любительская колбаса. С ма- лого возраста мы бегали туда за мелочовкой, а когда пошли в школу, магазин закрыли как неприбыльный. Спустившись с горки и пройдя через соседний двор, мы попадали в гастро- ном размерами побольше. Чего в нём только не было за моё взросление! 128

Циркачи, художники и ведьмы Там долгие годы можно было купить хороший товар. Большое угловое помещение было продумано, и правильно расположенные прилавки с колбасами, мясом, молочными продуктами и свежими соками зазывали народ сквозь сте- клянные витрины. Помещение поделили на два отсека, до- бавив овощной отдел, возле которого всегда стояла бочка кваса с базы напротив. Позже вместо овощного открывали отдел для инвалидов, где можно было купить «маму с папой», предъявив документ. Через дорогу на углу был подарочный и кооперативный ма- газины. Школьницей я бегала туда за творогом, мёдом, «ба- зарным» постным маслом и сухой копчёной колбасой. Мы доходили до памятника Кирову, а вокруг него были сплош- ные трамвайные, автобусные и троллейбусные остановки, а на высоких лестницах знаменитый хлебный магазин. Напро- тив – огромный гастроном, где всегда были синие куры, по «рубь шестьдесят», во дворе которого была аптека и с ещё царских времён функционировала центральная городская баня. Старшее поколение, прихватив младшее, любило хо- дить туда мыться. Всего за 20 копеек можно было устроить себе день spa-процедур с веником, травами и мёдом. Были дни мужские и отдельно женские, туда же брали с собой де- тей и внуков. В банный день приходили все желающие, там же брали тазики, а полотенце и принадлежности для мытья приносили с собой. Бабушка пользовалась баней больше по привычке и для кайфа. В начальных классах школы мы часто гуляли возле это- го пустого, заброшенного здания, а потом его и вовсе снес- ли. Поднявшись на два квартала вверх, можно было зайти в маленький магазинчик, в котором на переменке, начиная с первого класса, я любила покупать кексы за 10 копеек. Три- 129

Елена Маконовитская надцатая школа находилась выше на три дома, и меня отда- ли туда потому, что она была видна из наших окон. Перейдя две дороги на проспекте, мы оказывались но- сом к маленькой парикмахерской дедушки Тани и Миши Ко- ган. Да, это прадед нашей Милочки, той самой родственни- цы Димы Благодатного. Сегодня у меня есть подозрение, что наш миллионный город Днепропетровск был когда-то одной большой еврейской деревней. На пару метров ниже пекар- ни был ещё один большой магазин, который был и пунктом приёма стеклотары и макулатуры в обмен на книги, а потом стал овощным и рыбным. Это многофункциональное здание, спустя годы, снесли, и началось строительство новых домов, ведь за ним был частный сектор. Проходя это невезучее зда- ние через пешеходный переход и налево, мимо окон Димы Левченко, Алины Поповой и Юли Горобец, я попадала в арку между домом и заводом значков, благополучно шествуя по дороге длинною в жизнь. Мне было лет семь, но я казалась себе взрослой – всё знала, понимала и музыке училась! Увидев мою круглеющую маму с распухшим животом, старшие друзья по двору Дима, Гарик и Андрей, которые каждые каникулы жгли на костре посреди двора куклу с чёрными волосами и с именем Лена на лбу, быстро просветили меня и рассказали, что же «извер- ги сделали с моей матерью». Инквизиция и тут не дремала. Родители, не подозревая о подкованном чаде, решив, что дальше тянуть незачем, стали мягко обрабатывать меня и го- товить к принятию в семью брата или сестры. Ультразвуко- вые аппараты, думаю, тогда даже в НАСА не знали. Родители стали спрашивать меня, кого бы я хотела: бра- тика или… Какое или, когда у Наташки Блехман был старший шест- надцатилетний брат красавец, спортсмен. Конечно, и я хочу. 130

Циркачи, художники и ведьмы 14 ноября после школы мне сообщили, что я иду с па- пой проведывать мамочку. Я очень скучала по ней, и думала, что вот, мол, «спрятали ироды мать красавицу в стены боль- ничные». Вечер был тёплый, я схватила курточку, папа вышел в пиджаке, и мы быстро добрались в машине дяди Саши Бре- за. Пустой больничный двор, голые осенние деревья, оси- ротевшие вечерние скамейки и я. Моё долгое ожидание и блуждание между лавочек и деревьев не давало полного понимания, что и как будет завтра. Я, папа и папина вечная бригада – Валера, братья Брезы (Саша, Юра и Рома) стояли под окнами больницы, а мама из форточки умоляла нас не шуметь. Откуда тогда появилась бутылка водки, выпитая друзьями весело и быстро за папи- ного наследника?.. Не знаю. Маму обнять не удалось, мысль о брате, который не будет меня «защищать», я не могла долго отогнать. Когда закончился карантин, и малыша решили вы- писать домой, они наконец вернулись и спросили меня, как же мы назовём брата? Понятное дело – Саша! Мне был так интересен этот свёрточек, красиво упакован- ный в голубой атлас, что мама сразу отошла на второй план. Сначала меня не подпустили к этому пышному желтуш- нику. «Низя», мол, ещё! Потом на руки «низя», потому что маленький, не удержу. За это время мальчик потихоньку оформлялся. Сашуля родился 14 ноября 1974 года в 15.00 весом 4 ки- лограмма 300 грамм. Это был активный, пышный малыш-крепыш с солнечной улыбкой и добрейшим сердцем. «Куклу» мне на руки не да- вали, и интерес к ней постепенно отпал сам собой. А когда стали просить присмотреть за ним или сбегать на молоч- ную кухню при больнице рядом с нашим домом за творо- 131

Елена Маконовитская жком-кефирчиком… я никак не могла понять, почему же я теперь взрослая? У меня тяжело укладывалось понимание слова «брат», потому что с ним ещё нельзя было поговорить. Конечно, он начал говорить и ходить, и мне его доверяли, и я присматри- вала за ним, и вазы успевала ловить иногда. Он переваливался с ноги на ногу смешно, неуклюже по-детски и, совершенно случайно дотронувшись до края стола или тумбы, опрокидывал мамины любимые вещи, и мы ловили их в полёте, закрывая Сашу от падающих ваз и бо- калов, и прятали весь хрусталь, чтобы уберечь от вероятных падений на детскую голову. Саша был очень весёлый, любо- пытный, дружелюбный, и его обожали все! Соседка по площадке, подруга родителей Инесса, всяче- ски баловала Сашулю. Она часто ездила в командировки в Германию и привозила брату костюмы-тройки, кожаные пид- жаки, кроссовки. И всё это, на вид абсолютно кукольное, иде- ально садилось на Сашу. Её Валик был на три года старше, выше и худее, и ей очень нравилось наряжать Сашу как игрушку. Круглые цветные же- вательные шарики, которые сейчас можно купить килограмм за шекель, она тоже привозила. Днепр был закрытым городом, ведь у нас производили космические ракеты и не только... Однажды Саша вернулся от Валика с полными кармана- ми этих шариков и с порога сообщил: «Мама, я женюсь на Инессе!» «Что ты, сыночка, тебе же только три годика!» – ска- зала мама. Его с трудом тогда убедили немного подождать с женить- бой, и он никак не мог решить, где будет жить мама. Долгие годы это оставалось анекдотом номер один! 132

Циркачи, художники и ведьмы Как- то весной в семье отмечали какое-то событие у ма- миного троюродного брата Лёни. Бабушка Ида с нами не хо- дила, хотя это мероприятие было у двоюродной сестры её покойного мужа, тёти Ани Сокольской. Слава Б-гу, что дети общались, и своих четвероюродных братьев и сестёр я знала и долгие годы дружила с Анжелой и Славиком. Отчётливо помню двор и лестницу с левой сто- роны дома, поднимающуюся под небеса к тёте Ане. Во дворе и наверху уже собралось много родни, и тут во двор вошёл франт – мой Сашуля в крутейших кукольных кроссовках, ко- стюмчике и коричневой кожаной куртке. Он шёл с гордым видом и детской лёгкостью, не особо глядя по сторонам. Он был так хорош в этом новом прикиде от Инессы! Конечно, его заметили и, конечно, отметили, как он вырос. Думаю, что многих он видел тогда первый и последний раз. Сама бы я вряд ли запомнила этот день, если бы не любовалась своим братом, его любопытством и независимостью. Сладкоежка Как-то у нас в школе был утренник, мне нужно было со- брать учебники и взять танцевальный костюм с туфлями, ко- торые папа весь вечер покрывал золотой краской. Лена Кричмар, соседка по площадке и старшая подруга детства, едва успевала расчесать мне спутанный длинный хвост, чтобы сохранить всем нервы. Я собирала вещи, одева- ла Сашу и попросила пятилетку как человека, чтобы он сам спустился в детский сад, пока я закрывала квартиру. Я бежа- ла с пятого на первый этаж достаточно быстро, дверь детско- го сада была приоткрыта, и было тихо. Внутри его не было. Успех моего танцевального выступления померк на фоне маминого вопроса и понимания, что произошло что-то не- приятное. 133

Елена Маконовитская Этот… сладкий мальчик зашёл, пообщался с воспитателя- ми, но так как ему стало скучно, он ушёл гулять в сад и ка- чаться на качелях. Счастье, что навстречу ему шла директор детсада, это она его красиво за белы рученьки и вернула обратно. Сашка очень любил наливочку, и когда был маленьким, знал, где находится бар. Когда я делала уборку, он всегда на- ходил, чем заняться. Однажды мне вздумалось навести поря- док внутри стенки, которая была неотъемлемым атрибутом обстановки тех времён. Перемыв весь хрусталь и отдыхая, я заглянула в бар. Водочка, коньяк, закрытая бутылка нежно- го вина и волшебная бутылочка наливки-вишнёвки, которую превосходно делала мама. Я понимала, что какие-то градусы там всё-таки имелись, хотя и пилась она, как компот. Сашенька, похоже, об этом никакого представления не имел. Через два дня после того, как весь хрусталь и всё стекло в баре были вымыты, я хотела убедиться, что там полный порядок. Пробежала глазами по полочкам: всё вроде бы на месте, и в всё порядке. В глаза бросилась только одна маленькая рюмочка, тёмное доныш- ко которой очень меня удивило. Было непонятно, что это та- кое. Я молча вымыла её и продолжила уборку дальше. Через какое-то время маме для готовки понадобилась водка, и опять… грязное донышко... Помыла. Прошло ещё время, и я увидела «картину маслом». Этот маменькин негодник тихо и осторожно, пока никто не видит, накапал в рюмку наливку, как в напёрсток. Медленно, как настоящий гурман, смакуя сладенькое и закатив глазки, он поставил пустую рюмку на прежнее место. Вот так и нашёлся мой полтергейст! Мальчику всё объяснили подробно... и он таки понял... но любовь к вишнёвой наливке осталась у него на всю жизнь! 134

Циркачи, художники и ведьмы Сашуле сладенькое нравилось всегда, он находил его в любых подвалах и на антресолях. А этот случай мог бы стать отличной ступенькой в карьере любого иллюзиониста! У мамы всегда было много подарочных наборов хрусталя и коробок с конфетами. Как-то зимним вечером родители со- бирались на день рождения. Пока мама наряжалась, прихо- рашивалась и красила ленинградской тушью ресницы, папа вышел разогревать холодную машину. По просьбе мамы я достала с антресолей коробку хороших конфет и хрусталь- ную вазочку. Мама убедилась, что с вазой я не ошиблась, коробка была закрыта и перевязана ленточкой. Она сложила подарки в па- кет, надела свои волшебные сапоги из нежнейшей лайкры на танкетке-манке, дала последние указания и умчалась. Я завернулась в плед и вернулась смотреть телевизор. Саша доигрывал в свои игры. Спать мы легли не очень позд- но, но Саша, на удивление, не выклянчивал дополнительный мультик, и мы всё решили миром. Утром под гимн Советского Союза встали, как всегда, в 6 утра. Открыв глаза от звуков радио, подобно собаке Павлова, я уже бежала умываться. Была суббота, а туалет в доме был один, и в него нужно было попасть первой. Мама не спешила подниматься и готовить завтрак, и Саша ещё спал. Когда я добралась до кухни, все уже были бодренькие и что-то эмо- ционально обсуждали. Мама задавала вопросы, на которые Сашуля – ангел с ру- сыми кудряхами – никак не был готов ответить. Полусонный взгляд его говорил о том, что он вообще не в курсе дела. Меня разбирало любопытство, но во время допроса спросить было не у кого. Когда мама успокоилась, папа смог изложить суть дела. 135

Елена Маконовитская Оказывается, они ходили в гости к какой-то важной пер- соне, у которой был день рождения. Хрусталь, даже местного производства, стоил тогда сумасшедших денег, так что ма- мин подарок имел большой успех. Вечер проходил чудесно, родители знакомились и общались с другими гостями. При- шло время чая, и хозяйка выставила на стол большую ко- робку конфет, подаренную нашими родителями. Аккуратно развязав бантик и раскрыв коробку, она от удивления широ- ко открыла рот. Постепенно в изумление пришли все гости, а ошалевшая мама превратилась от стыда в красный мухомор. Новая коробка со свежей датой выпуска, перевязанная упаковочной лентой, с бумажками из-под конфет внутри, была совершенно пуста. В ней не было ни одной конфеты! Ни одной! Хозяйка, быстро придя в себя, предположила вместе с мамой, что здесь не обошлось без нашего Сашеньки. Утром стоял единственный вопрос, как он попал на ан- тресоль, и как долго он таскал конфеты, не открывая коробки. Свой секрет великий мастер фокусов нам так и не раскрыл. На втором этаже нашего дома жила абсолютно слепая бабушка, но когда мы проходили с Сашей, она начинала улыбаться ещё задолго до Сашенькиного приветствия. Она радовалась, что не ошиблась и никогда не отпускала его без разговоров. Ей нравился этот добрый мальчик Сашуля, который «спа- сибо» и «здрасте» употреблял, как Отче наш. У Саши было много друзей и младше, и старше его самого. Когда он подрос, друзья папы были очень рады, что у них появился помощник по ремонту машин. Первый велосипед «Десна» папа купил ему в восемь лет на день рождения. Он тогда ещё не дотягивался до педалей. Дети устраивали лет- ние развлечения во дворе… и играли в футбол. 136

Циркачи, художники и ведьмы Саша катался на этом велосипеде с мальчишками по дво- ру, играл в разные игры, а мы искали между сараями и кры- шами казаков-разбойников – наших младших братьев. Киношки в парке Чкалова и карусели мы посещали летом регулярно. Младших тянуло больше туда, где было написано «до 16-ти, низя!». Пешком к парку нужно было спускаться минут пятнад- цать. Здесь были карусели, качели, озеро с гусями и лебедя- ми, и мы приходили сюда довольно часто. На дискотеку мы с Сашей так и не дошли, мал он был ещё. Он играл на домбре и на гитаре (долго не мог, но научил- ся), а я инструментами пользовалась, если мне нужна была его помощь в уборке. Для объяснений, иначе не могла до него достучаться. У нас была книга «Кортик», которую Саше нужно было прочесть за лето. Это дело ввели в обязанность мне. Как я только его не уговаривала: и читала, и деньги за прочтение и пересказ пяти страниц предлагала, всё безуспешно. Кто же знал, что это была дислекция. Это сегодня есть такое понятие, определение и решение проблемы. А тогда никто не знал, что это такое, все нервничали, нервировали друг друга, а всё могло быть гораздо проще. Нужно было только прочесть текст вслух и переспросить, и всё! Он чувствовал свою вредную сестру-подростка каждой клеточкой и выворачивал свою копилку с безусловной лю- бовью, не требуя ничего взамен. Однажды, надев впервые каблуки на свиданку и опаз- дывая, я сбегала вниз по ступенькам. Поскользнувшись на первой, в полёте над мечтой я почувствовала на запястье его 137

Елена Маконовитская мощную руку. Сашуля занимался дзюдо, а после тренировок мелко хулиганил с ребятнёй. За синяк на моей руке папа его, конечно, отчитал, пока не понял, что моя шея была спасена именно братом. Мы ходили с ним на каток, и было затруднительно, ка- таясь на коньках, уберечь его от лексикона, который он ло- вил своими детскими ушками, как радарами, проезжая мимо странных компаний. Я водила его на плавание, честно водила, ждала в холле или наблюдала за тем, как проходит тренировка. Места эти мне были знакомы с детства, все ходы и выходы я знала. Этого развлечения, правда, ему хватило только на одну зиму. На моей свадьбе этот 12-летний кавалер в жилетке и ба- бочке гордо нёс поднос с шампанским и бокалами на одной вытянутой руке, а вторая была согнута в локте, как у заправ- ского официанта, с салфеткой у запястья. Это было милейшим зрелищем в тот вечер! Ему хотелось быть взрослым и значимым. Я чувствовала защиту и гордость, знала, что ему было очень важно, чтобы мой праздник удался. Я была счастлива и горда, потому что мой маленький волшебный человек, за- щитник и единственный брат держал всю кухню и стол под контролем! Он любил мопеды, ох, и любил, но мама, понятное дело, была против! В 12 лет она однозначно запретила ему ездить на мопе- де, а в пятнадцать он уже никого не спрашивал. Летом 1990-го мы с мужем поехали на турбазу в Новосё- ловку с друзьями. Турбаза принадлежала многим большим предприятиям города. 138

Циркачи, художники и ведьмы ОХЖДТ – объединенное хозяйство железнодорожного транспорта, где работала мама, имело там несколько своих домиков. Мама устроила нам путёвочку, и мы пустились во все тяж- кие... Речка, шашлык, пиво и веселье без конца. Уже темнело, когда мальчики жарили мясо, девушки за- нимались столом, а комары тихо посасывали нашу молодую кровь. Вдруг со стороны калитки ближе к нашим домикам ти- шину разрезал раздирающий рёв мотора. Это не лягушонка в коробчонке приехала, это мой братец-малолетка мчался через весь город по трассам и сёлам, чтобы проведать нас и отдохнуть. И как, Господи, мне с этим жить? Когда я вспоминаю всё это, волосы на голове встают дыбом. Мы его, конечно, накормили, но в речку уже не пустили, так как сохнуть времени не оставалось. Темнело быстро, а ему ещё пару часов нужно было ехать обратно. Неугомонный, смелый и решительный братец не знал, что мобильные ещё не придумали, а офисы, откуда днём можно было позвонить, уже не работали. Я не представляла, сколько больниц и моргов успели бы обзвонить родители до утра и как бы выжили, если бы он не вернулся. Пришлось в срочном порядке отправлять брата назад. Неприятно, но другого выхода не было. Мальчик, с рождения лежавший с папой под машиной, знал, где лежит каждый болтик, ключ и гайка для любой де- тали. Он с младенчества гордо ходил с отцом в гараж, чтобы по-взрослому ремонтировать машины. Папа любил и знал это дело и передал сыну знания и навыки. 139

Елена Маконовитская Любовь, взаимопонимание, их беседы обо всём на свете радовали всегда наш глаз и душу. Гараж, поход к дедушке с бабушкой – это было их мальчишником, и мы с мамой им ни- когда не мешали. Саша гонял на машине, не имея ещё прав, не хуже Шумахера. В 15 лет Сашуля припарковал папин УАЗик на заполнен- ной машинами стоянке в миллиметре между автомобилями. Водилы с опытом ахали и охали, а я стояла рядом и видела все эти восторги и папины гордо раздутые ноздри. Однажды Саша спас нам жизни, правда, это произошло ближе к 16-ти годам. Возвращались мы домой: папа, Саша, мой муж и я. Приспичило мне доказать, что не зря купили водитель- ские права, и ездить я умею… Папа доверял мне руль всегда, но только с Сашей сразу расплывался, как медуза в кресле. В этот раз он ехал спокойно, сидя рядом с крутой води- лой Ленкой на офигенном УАЗике. Еду я, еду... а тут мой любимый резкий поворот и родная горочка, ведущая прямиком в ворота стадиона, а тормозить я не люблю... И вот тут происходит пауза, как в замедленной съёмке. И у мужа, и у папы реакция снайпера, я торможу... но чув- ствую, что как будто не нажимала педаль тормоза вовсе. За ручник дёрнул Саша, который сидел в самом конце микроавтобуса. Машина остановилась в сантиметре от железобетонной балки, на которой крепились ворота. Ужас и благодарность в наших глазах невозможно было передать словами. Уже не помню, как меня выскребли из машины, и кто сел вместо меня, но водителя во мне не видят до сих пор. 140

Циркачи, художники и ведьмы Когда ты выбирал родителей и подписывал договор с собой перед прибытием в семью Таращук, уверена, ты уже тогда подписался под роль ангела-хранителя. Ты всегда без лишних слов был рядом и всегда меня про- щал и поддерживал. Каюсь, что когда я была ребёнком, а потом подростком, женщиной, то не не умела и не знала, как любить. Ты пришёл, чтобы преподать мне и этот урок тоже. Столько моментов хотелось бы исправить, ведь многое можно было сделать иначе... Ох, уж эта ревность и детская жестокость. Да, сегодня я понимаю и осознаю, что она есть, и она была во мне. Мелочи, глупости, упрямство... Как много хотелось бы стереть с жизненных файлов, а где-то почистить и заменить совсем. Но ведь мы оба в зародышевом состоянии подписались под эту игру. Сейчас я точно знаю, что ты очень важен для меня, зна- чим и любим. Я ценю, что ты есть в моей жизни! Люблю слышать тебя в 6 утра, знать, что ты жив-здоров, и всё у тебя хорошо. Слышать новости о твоей жизни, радоваться достижени- ям твоей семьи, знать, что у тебя есть друзья, как ты умеешь и любишь проводить время. Я счастлива быть твоей сестрой, и сегодня я знаю этому цену. Будь счастлив и здоров, мой брат, я люблю тебя. Я люблю тебя! 141

Елена Маконовитская Глава 13 142

Циркачи, художники и ведьмы Восхождение Наступил 1991 год, и вся наша семья стояла перед дилем- мой с тремя вопросительными знаками. Одной из веских причин срочного отъезда в Израиль было то, что по готовящемуся закону мальчики, достигшие 16-летнего возраста, считались невыездными. Сашке шёл семнадцатый год, и мальчонка заканчивал учёбу на автомеханика. Сбывалась его детская мечта. Вто- рая причина – бабушка была парализована с 1985 года, и в больнице её особо не лечили. И ещё одна маленькая причина: рассеянный склероз, ко- торый пришёл ко мне в 1989 году. Его тогда никто не лечил, и врачи не очень понимали, что с ним делать. Профессор из Москвы сказал: «У вас одна дорога – в Из- раиль, там это лечат!» И семья решила – «Едем лечить Лену!» Папа работал в РСУ УВД. Там знали гораздо больше, что творилось в стране, и ему активно советовали и помогали ускорить процесс отъезда. Мы добирались через горы-кучугуры, выбрасывая на ходу пожитки и всё, что приготовили увезти с собой. Контей- нер с багажом должны были отправить из Запорожья утром 28 июня, мама об этом договорилась заранее. Билетами на поезд из Днепра в Москву занимался папа. Получилось, что утром 28 июня между отправкой бага- жа и нашим отъездом получилась небольшая разница во времени. Нам пришлось раздавать подушки, одеяла, хрустальные бокалы и семейные трусы по системе бикицер, и все желаю- щие разобрали готовый к отправке контейнер. Мы уезжали с одним баулом на человека и ручной кладью. 143

Елена Маконовитская Таможню в Москве мы проходили 30 июня 1991 года. 200 $ на семью, кожаные куртки, тяжёлую обувь, золото – всё на- дели на себя, а самое важное уносили в руках, кто что мог. Мама руками и ногами вцепилась в швейную машинку – это была её мечта! В одну ночь она по цене превратилась в папину машину. К покупке швейной машинки готовились всей семьей, вы- искивали самую хорошую, ведь предстояла алия – восхож- дение на святую землю. Шить умела только мама, закончившая множество курсов кройки-шитья и вязания в то время, когда ткани ещё лежали на прилавках, и мы модничали. Потом всё пропало. Перешивать, укорачивать и ушивать мама умела шикар- но, а пояса утянуть мы намеревались туго. Мамина мечта сбылась, мы нашли «Brother» – компакт- ную и по приличной цене. А рядом стояло чудо, от которого не могли оторвать Сашу. Двухкассетный магнитофон «Шарп» с двумя колонками. Таких мы нигде раньше не видели. Все «гарни хлопцы» носили магнитофоны «Весна» на плече, придерживая его одной рукой. А тут «Шарп» и Сашкины глаза, как блюдца. Мы случайно зашли в подвал, в одну из комиссионок но- вого типа. Вместо старья там по дешёвке продавали новую технику и привезённые из-за границы вещи. В тот день цена была не мизерной, но вполне подъёмной. Ничего подобного в свободной продаже никогда не было, дабы не портить гражданам мораль. Ведь в Советском Союзе и секса-то не было! Было решено взять в кладовке деньги и купить детям мечту их жизни. Продавали мы тогда все: квартиры на улице Кирова и Со- коле, мебель, посуду, кукол и бельё. Того, что случилось утром, не ожидал никто. 144

Циркачи, художники и ведьмы Папа продал свой любимый Запорожец за четыре тыщи, и думал, что неплохо. То, что швейная машинка взлетела утром до тех же четырёх, он никак не ожидал. Мы со скоростью света приближались к отъезду, но не всегда успевали за изменениями в стране. Люди кипишили, меняли деньги; кто мог, тот покупал дол- лары; цыгане мешками продавали «трояки», потому что их в срочном порядке выводили из обихода. Жизнь в стране менялась каждую минуту, не предвещая ничего хорошего. Уезжая навсегда, как тогда все думали, рыдая на вокзале, мы ехали в неизвестность за голубой, бесформенной мечтой. Папин друг Валера, имея богатый жизненный опыт и большой круг разношёрстных друзей, помогал нам через «братанов» с проживанием в Москве. Гостиница, в которую нас послали, ждала заморскую де- легацию, но не нас. Косячок вышел. Пристроить всех отъезжающих в квартире молодого хлопчика, который приютил нас на сутки до самолёта, пока его порядочные родители нежились на югах, заняло у Вале- ры полдня, за которые он сделал пару звонков куда надо. Чудный мальчик предоставил нам жилплощадь и разло- жил нас и наши баулы штабелями по всем возможным по- верхностям. Ему было совершенно нескучно с нами, и благодаря нам он не голодал. Грозные люди на таможне смотрели на нас, как на врагов народа и мясо, которое можно ещё добить, выискивая лю- бые неправильно написанные буквы и вещи, незадеклари- рованные при предъявлении. Нас провожал мой любимый дядя Шурик, Сашка Кишак – друг Толика, который прямо на вокзале отдал своё такси вме- 145

Елена Маконовитская сте с беременной женой Наташкой и ключами знакомому таксисту. Саша не мог нас так просто отпустить и поехал про- вожать дальше. И наш дорогой друг Вулах поехал с нами! Мишка сразу сказал, что тоже поедет провожать, ведь это навсегда. Он до сих пор приезжает к нам каждый год. Обнимались практически молча и почти без слёз про- щались. У каждого в горле стоял комок. Они думали тогда, что мы получим всё на блюдечке, а мы не знали, будет ли это блю- дечко. Мама никому не доверила свою машинку. Несла её сама, в другой руке она тащила трёхярусную сумку-трансформер ярко-красного цвета. В ней были документы всей нашей се- мьи: свидетельства о рождении, браке и разных учебных за- ведениях. Оправы для очков со стёклами разных диоптрий, что были куплены всем на три года вперёд. Это Толечка по- трудился, сделал всё сам. Мамина косметика, выходные туфли с платьем лежали здесь же, ведь она ехала прямиком на день рождения внуча- того племянника… прямо с корабля на бал. Ещё там были все наши фотографии и ещё очень много чего. Сашенька нёс своё достояние «Шарп» и пакет с десятью бутылками водки, которые мы собирались обменять в Вен- грии на деньги. Я тащила две сумки: одну с фенами и машинками для стрижки, вторую с недельной сменой вещей для Яночки, ко- торая должна была понадобиться до прихода детского бага- жа. Он пришёл через год, уже никому не нужный. Яна тащила 146

Циркачи, художники и ведьмы через границу куклу, выше себя ростом, воспитывая в себе целеустремленность и выдержку. Я была ответственна за всю семью и трёхлетнюю Яночку и замыкала важное шествие, которое периодически отдыхало. Мой Толечка и папочка несли на стуле бабушку Иду. Ин- валидных кресел нигде не выдавали, а парализованного че- ловека доставить в самолёт иначе было невозможно. Летели мы через Будапешт, и нас приняли без ослож- нений. Всех пассажиров быстро распределили по трём автобу- сам, и мы ехали, как селёдки в бочке, кто лежа, кто стоя. Перед каждым автобусом ехали бронетранспортёр и мо- тоцикл с автоматчиками. Радостных лиц не наблюдалось. На ночлег нас доставили в бывшие военные казармы, и перед въездом мелькнула шальная мысль, «не сжигать ли или расстреливать?..» Казарма была как казарма. В комнате огромное количество коек и чистая постель. Вкусная столовая и красивый участок внутренней террито- рии. Солнечный день сгладил воспоминания об автоматчи- ках. Людей было много; они сновали по казарме и по полян- кам, лавируя между молодёжью, которая отвечала за нашу безопасность. Поменять водку нам возможности не дали, часть её по- шла на восстановление сил и успокоение нервной системы. Бабушка намучилась за эти дни и наконец-то спала в нор- мальной кровати, мальчики отрубились после водки сами. После сытного обеда с нереально воздушным хлебом, уло- жив Яночку, я тоже пошла спать. Через сутки пришло время отправлять нас дальше. Вы- строилась длинная очередь для сокращения багажа и описи 147

Елена Маконовитская народа. Взрослые, дети и бесконечные сумки передвигались между молодежью с повязками. Нашу делегацию со стулом, водкой и детьми обходили все, кто очень спешил. Оказавшись в самом конце очереди и не очень пони- мая, что от нас хотят, нужно было решить быстро, что отдать в багаж, что взять с собой в руки, а что поедет «следом» за нами. Водка, швейная машинка, пакет с дочкиной сменкой на неделю, бабушкины лекарства и «Sharp», конечно, никто не отдал. Мамина ярко-красная сумка, новенький мини-комбайн и пара баулов отправились в багаж другого самолёта, их явно повезли другим рейсом и совсем не туда... Нас посадили в самолёт, перепуганную бабушку в VIP-кресле подняли подъ- ёмником наверх. Все мы шли плотно, спина к спине, но я с сонной Яной оказалась возле туалетов в самом конце сало- на, бабушка вместе с мамой в бизнес-классе, все остальные были разбросаны по салону. Милая стюардесса поинтересо- валась, принести ли нам еду. Видимо, дети в три года ночью, по её понятиям, этим не балуются. Вымотанная Яна уснула, не дождавшись еды. Мальчики ходили, проверяя, у кого как обстоят дела. Это была уже глубокая ночь. Прилетели мы в 2 часа ночи и были десятым самолётом за этот день. Перед нами сидели прибывшие ранее. Для сглаживания неприят- ной ситуации стояло много блюд с экзотическими фруктами и водой. В десятки сооружённых на скорую руку кабинок, в которых находились представители службы разведки, ми- нистерства абсорбции и переводчик, приглашали по одному человеку. Вошедшего мучили разнообразными вопросами. При- бывших с маленькими детьми старались пропустить в пер- вую очередь. 148

Циркачи, художники и ведьмы Пока нас расспрашивали, мама еле-еле нашла, где оста- вили бабушку, правда её уже пересадили в инвалидное кресло. Смех и грех, мозг был переутомлён у всех. Когда мы выш- ли со спящей Яной на руках, то успели только поцеловать вернувшуюся маму, а бабушка почему-то оставалась внизу (видимо, встречала багаж)… После оформления документов нас в скором времени отправили к такси. Простившись с ро- дителями и братом, я не имела представления, когда и как мы увидимся снова… Мы уехали к друзьям в Рамат Ган. Они нас ждали уже очень долго. Телеграмму я им отправила за две недели до: «Ждите! Мы едем!» 149

Елена Маконовитская Глава 14 150