Циркачи, художники и ведьмы

Циркачи, художники и ведьмы Вот и ещё одна пословица, на которой росли все поколе- ния: «Копейка рубль бережёт». Он зарабатывал и приносил доход в дом, балуя своих до- черей Иду, Нуну и сына Йосю, который ушёл на фронт в 16 лет, будучи настоящим патриотом. В 1941 году, в самом нача- ле военных действий, он погиб. Маленькие ангелочки с вьющимися волосами были изба- лованы папой, но при маминой сдержанности и порядке в семье соблюдался некоторый баланс. Бабушка Таня всю жизнь имела внутренний стержень, держала всех в строгости, балуя вкусностями. Как «из говна можно пулю вылепить», и как «голь на вы- думки хитра», так и она умудрялась творить изыски из того, что было. Печь и кулинарить она умела отменно. Конечно, моя мама с Ритой, застав дедушку и бабушку, помнили этот ларёк, эти вкуснейшие и волшебные Яши- ны сиропы. Его улыбку, доброе сердце и любовь к детям и внукам. Помнили хозяйственную и строгую бабушку Таню и установленные ею порядки. В их маленькой квартирке, состоящей из двух комнат, сто- ял буфет, на полках которого к приезду внучек всегда была готова свежая выпечка. Ярусами выстраивались пышные пе- ченья на кефире, высоченные бисквиты, дрожжевые руле- ты с начинками и другие всевозможные вкусности. Бабушка Таня, навёрстывая упущенное за всю свою жизнь, стала ба- ловать своих внуков, зная, что их родители строги к ним. Да и как не баловать детей послевоенных лет?! Ида, Идочка – моя дорогая и горячо любимая бабулечка! Строгая, надменная, грозная на фото, у которой вся воля в кулаке! Копия бабы Тани. Я к тебе такой никогда не подошла бы, если бы не знала тебя другую: добрую, любящую, заботливую и внимательную. 51

Елена Маконовитская Кто бы мог подумать, что твой стержень – дети и семья – будут держать тебя до 89 лет в трезвой памяти и с постоян- ным желанием заботиться о каждом из нас! Не думаю, что 1920 год был праздником жизни. Много книг и диссертаций написано о революции и тех годах лише- ний. Я не стану уходить в дебри истории, грязь и кровь. Все вы остались живы, дали нам свою силу, кровь и возможность жить. Вот за это низкий поклон вам, об этом и пишу. Уверена, что твоим родителям, бабуля, было отнюдь не сладко жить при новом режиме, при новой власти и по но- вым законам. Но люди, как животные, быстро приспосабли- ваются к среде и каждодневной жизни. Особенно когда это касается куска хлеба и безопасности семьи. Досталась тебе, моя милая, не самая сладкая жизнь. Обозлённые с детства люди с надеждами на лучшую жизнь и мир во всём мире хотели отдать землю крестьянам. А крестьян они спросили? Евреев точно не спрашивали, ведь еврею земля не нужна. Женщины испокон веков сидели дома, рожали детей, за- нимались домом и кухней. А мужчины своими руками и моз- гами добывали на пропитание монетки. Когда смотришь кинофильмы, читаешь романы и истори- ческие книги, то всё выглядит красиво и интересно. Когда реально думаешь о тех временах и о людях, к которым ты принадлежала, становится страшновато и очень интересно, как они тогда жили-выживали. Как закаляли свой характер и выдерживали революции, войны, предательство и скотство людей, бомбёжки, голод, разруху и плач голодных детей? Вот откуда этот твой взгляд, эта сила, которую ты приоб- рела, проходя урок за уроком, год за годом своей жизни. Вот откуда твоё умение молчать, хранить тайны и молча слушать! Видимо, снова сработала поговорка и не одна: «Не выноси 52

Циркачи, художники и ведьмы сор из избы», «Держи язык за зубами». А уроки у тебя были жестокие. Мне даже страшно подумать, насколько хватило бы меня. Я помню твои рассказы о жизни в Фергане, как вы удирали с родителями и тётушками в эвакуацию. О том, как вас посе- лили у одной дамочки. Как она выделила вам угол в своём доме, обзывая с первых минут и издеваясь над тобой, таская за волосы по полу. Тебя? Строгую, грозную, надменную? Ведь она не знала, о тех бомбежках и голодухе в дороге, про заботу о младенце, который умер у тебя на руках в пер- вые месяцы эвакуации. Она жила тихо и спокойно, ведя своё хозяйство, а ей под- селили белокурую «жидовку», «мерзавку», красотку, непри- способленную к земле. Да, жизнерадостной ты не была... Ты была бита и напугана жизнью, ты боялась новшеств и изменений... Но как ты любила жить! Как ты любила семью и детей, готова была на всё ради них, даже жертвуя собой. Сегодня я тебя понимаю больше: ты не умела иначе, не могла, не знала другого. Ты была мне и папой, и мамой, и самой любимой бабу- лечкой. Всегда, слышишь, всегда мне было комфортно рядом с тобой! Ты умела любить душой и сердцем, ты умела вести хозяйство, поддерживать порядок, наводить чистоту, ты уме- ла шикарно готовить. Всему этому тебя научила твоя мать, а ты научила своих дочерей и меня. Своим примером или просто одной фразой ты объясняла, что и как должно быть сделано к приходу мамы. Для меня это было законом. Долгое время я старалась придерживаться твоих правил и быть отменной хозяйкой. Моя любимая бабулечка, ты зна- ла, что я люблю рисовать, и тебе нравилось, как я это делаю, 53

Елена Маконовитская но ты не имела представления, что мой внутренний творче- ский ребёнок мается во мне от этих нескончаемых кастрюль и посуды. Я любила то время, когда ты сидела с Сашей, когда мама через девять месяцев декретного отпуска вышла на работу. Мне было тепло, сытно и спокойно возвращаться домой из школы, зная, что меня ждут. Долгих и непростых восемь лет ты жила на два дома. Ты по собственному желанию ушла с работы и пожертвовала своей личной жизнью, чтобы помочь маме, потеряв при этом восемь лет рабочего стажа, зарплату и «нормальную» пен- сию. Ты не могла иначе! Ты не принимала помощи от моей мамы и своего бра- та. Гордость и внутренний стержень всегда держали тебя на плаву и не позволяли этого. Находившись целый день у нас, голодной ты не была, конечно. Но были ещё и коммунальные платежи, и простые человеческие желания. И тогда тебе посоветовали пустить девочек-студенток на квартиру. Тебе повезло: эти милые и порядочные девочки жили у тебя два года, облегчив твою жизнь во всех отношениях. Уборку они тоже взяли тогда на себя. В какой-то момент тебя звал замуж обеспеченный и очень хороший мужчина. Но ведь ты уже не могла жить по-другому, не понимала другой жизни. У тебя были дети и внуки, и жила ты только ради них, какое уж тут личное счастье? Когда родился Сашенька, я пошла в первый класс. Когда мама вышла на работу, ты оставалась с младенцем и мной, первоклашкой. Тебе было всего 54 года, а мне казалось тогда, что ты ста- ра и прекрасна, как мир. 54

Циркачи, художники и ведьмы Вернувшись после эвакуации домой, ты дождалась свое- го любимого Лёвушку. Статный, высокий красавец, отслужив в армии, научился электрическому делу. В 28 лет, с самого начала войны, он был призван на подводную лодку. С 1941 по 1946 год он защищал родину, с войны вернулся гораздо позже других и увёз тебя от родителей из Кривого Рога в родной Днепропетровск, где тогда жила вся его се- мья. Он легко нашёл работу на овощной базе. Вам выделили комнату в 12 метров (на подселение к бабе Сане) с общей кухней и туалетом во дворе. В те годы под твоими окнами со стороны улицы находилась почта. Соседи вашего двора были очень дружные. Молодая семья поселилась в выделенной комнатке, сразу повесив белые накрахмаленные занавески на окна. Квартира бабы Сани была большой: две просторные ком- наты и большая кухня, которую ей пришлось делить с теми, ради которых у неё отобрали часть жилплощади. Сначала у них были самые необходимые мелочи, что дала мама Иды. Когда дедушка стал зарабатывать, появилась кровать, затем стол и шифоньер. Идочка, ты, наученная и привыкшая к чистоте и порядку, быстро взяла хозяйство в свои руки. Комната всегда была вымыта, а на плите каждый день был свежий обед. «Милей- шая» баба Саня, не имея детей и родни, частенько прове- ряла, что творится у молодой «приживалки» в комнате и на кухне. Она совершенно не стеснялась засунуть свой нос в любой ящик стола, опускала свою ложку прямо в кастрюлю со свежайшим борщом. Застав бабу Саню над своей стряпнёй с руками, запущен- ными в миску с горячим обедом, бабушка, не выдерживая этой борьбы, выбрасывала всё и принималась за новый обед на скорую руку. 55

Елена Маконовитская Вот откуда моя брезгливость. Теперь хоть что-то стано- вится понятным. Я никогда не могла пить из стакана, если видела, что из него уже кто-то пил. На овощной базе было много умников, которые умели крутиться и «делать жизнь». Через пару лет дедушку Лёву подставили. Он благополучно сумел выкрутиться и быстро поменял работу. Он устроился электриком на заводе «Эмаль- посуда», где и работал все последующие годы. В 1947 году у них родилась старшая дочь Софья Львовна, а в 1949 году родилась и Рита Львовна. Баловать детей после войны особо не получалось. Ида, как и баба Таня, всегда готовила отменно. Шейки в бульоне и жаркое, фаршированную щуку, дрожжевые пиро- ги и песочное печенье, бабки, рогалики, заливные языки и всевозможные мясные блюда, супы и борщи с пампушками. За все эти годы дедушка, видимо, не искал вариант с дру- гой квартирой, поэтому бабушка Ида научилась мирно вы- живать на одной территории с бабой Саней – бесцеремон- ной, вредной и обозлённой стареющей тёткой. Девочки никаких расприй между ними, конечно, не виде- ли. Малышки, бегая по квартире без дверей, совершенно не чувствовали запретов. Баба Саня разрешала им все: баловаться, бегать по ком- натам, играть и есть её печеньки. Она их любила и никогда не ругала. После того, как её в 1956 году не стало, начался капиталь- ный ремонт дома, и квартира пошла на переделку. Коридор первоначальной квартиры бабы Сани, в который попадали с внешней площадки, был поделён между новой семьёй и моими Шпицами, которые до ремонта уже жили там. В коридоре сделали общий туалет на две квартиры. Боль- шая кухня покойной бабы Сани, как и её комнаты, отошли молодой семье – тёте Дусе с мужем и детьми. Часть кухни 56

Циркачи, художники и ведьмы всё же увеличила бабушкину комнату. Она сразу стала ка- заться просторной и светлой, если не задумываться, что там жила семья из четырёх человек. Счастье, что у них из бывшего коридора образовалась своя кухня, в углу которой находилась печь-груба. В ней ба- бушка по старинке выпекала в казане бабку и мясо, парила молоко до румяной корочки. Сверху, ещё при мне, не раз жарилась картошка, обожаемая всеми нами. В торце стены у бабушки стоял шкаф цвета нежной бирюзы. Внизу за двер- цами хранились кастрюли и тарелки, а на верхних полках под стеклом стояли чайные сервизы и нереальной красоты керамические вазочки и шкатулочки. Возле окна стоял обеденный прямоугольный стол и табу- ретки, дальше вдоль стены холодильник «ЗИЛ». За ним было подобие ванной комнаты с прихожей. Сразу за холодильни- ком размещался умывальник с зеркалом над ним, напротив этой роскоши – огромный, как мне казалось, старый шкаф из натурального дерева. Большая комната практически всегда была наполнена светом, залита солнечными лучами, как будто хотела отбла- годарить бабушку за её терпение и уют. В комнате с левой стороны стоял диван, покрытый толстым добротным ковром. Стена над ним тоже была закрыта ковром большого раз- мера, что смотрелось весьма гармонично, а зимой было очень кстати. Его орнамент переливался в ворсинках шерсти и играл всем диапазоном цветового круга. Напротив дивана стояла бордовая кушетка, над которой возвышалось высо- кое окно с глубоким и широким подоконником. Иметь такой же стало моей тайной мечтой на все последующие годы. Центральную стену украшал полированный шифоньер с двумя широкими дверями. Рядом с ним стоял такой же поли- рованный орехового цвета сервант. В нём было множество 57

Елена Маконовитская хрустальных рюмочек, вазочек, красивой посуды и разных коробочек с печеньем. Ещё со времен дедушки сохранился круглый коричневый стол. За ним обедали всей семьёй, на нём гладили чугунным утюгом бельё, на нём стояла вазочка с цветами, на нём пе- ленали детей, и даже я там восседала в годовалом возрасте. Прабабушка Таня приехала из Кривого Рога в возрасте 72-х лет, чтобы познакомиться со мной. Спускаться по бабуш- киным лестницам она не могла. Открывая роскошное окно, она подставляла меня солнечным лучам и присматривала за мной, рассказывая семейные сказки. Это было её последнее посещение дочери и внучек. Чем старше я становилась, тем больше понимала и жела- ла быть рядом с бабушкой, у неё дома и во дворе. По рассказам и фотографиям я помню, как меня кормили всем двором с шутками и прибаутками. Судя по моим худым щекам, хорошим аппетитом я особо не отличалась. По-види- мому, отношение к еде у детей и взрослых разное. Мама кормила меня манной кашей, тогда ещё не пони- мая, что маленькие комочки, которые в ней попадались, ре- шали всё против неё, а говорить-то я ещё не умела. Вот и не складывалось у нас с едой взаимоотношений. В Израиле бабушкин двор снился мне долгие годы. Он очень напоминал мне Одесские дворики. Её дом был двухэтажным, со старыми металлическими лестницами, ко- торые, казалось, развалятся под ногами. Деревянные пло- щадки, соединяющие их, тоже были устрашающими. На том же этаже с левой стороны сделали зеркальное отражение бабушкиной и Дусиной квартиры. На этаже сверху было все- го две квартиры. Слева жила семья Вахутинских – родители с двумя сыновьями. Папа их был «большим человеком», умел делать деньги и гешефты, умел прятать от властей накоплен- 58

Циркачи, художники и ведьмы ное и с ними же договариваться. В общем, их квартира оста- лась неразделённой. Справа была ещё одна делённая. Второй этаж мне вообще казался поднебесьем. Дальше бабушкиной квартиры сама я ходить не любила, хотя нас часто звали в гости. Люди там жили немолодые, ча- сто выходили подышать и пообщаться на площадку. Видимо, все соседи знали, как «хорошо» я ем. Когда ба- бушка кормила меня картофельным пюре с желтком и моло- ком, она всегда показывала мне, как над сараями ворковал дядя Миша Поддубный, кормя своих голубей. Пока она меня отвлекала, соседи подкладывали в тарел- ку вкусненькое. Все мечтали накормить тощенькое чадо! Часто бабушка приносила с рынка общипанных голубей, куриные потрош- ки, которые я очень любила с бульончиком, а также кролей, рыбу, раков. У нас было много соседей, имевших чудесные и полез- ные увлечения, поэтому молоко и творог для меня тоже были домашними. Бабушкин дом и сараи уходили влево, а справа, вдоль стены завода глухонемых, шли одноэтажные домики. Улица была уже другая, а двор один. Когда я подросла, то обследо- вала все его углы, играя с ребятнёй. Многие общались тесно, как минимум, здоровались друг с другом. Мамы во весь го- лос звали детей, которые носились по этим хибаркам и лест- ницам и чувствовали себя, как дома. Мы знали друг о друге всю подноготную, как в Одессе, в её дворах. Я полюбила этот дом с первых дней, но с ним пришлось попрощаться, когда бабушка, вписав меня к себе, получила новую квартиру. Завод глухонемых претендовал на расширение своей территории, и эти старые домики им явно мешали. Пробив 59

Елена Маконовитская в облисполкоме свою просьбу, они добились выселения граждан. Заводскую столовую я тоже помню. Когда я из школы бегала к бабушке, а её не оказывалось дома, иногда заскакивала туда на обед. За 10 копеек я брала дрожжевые оладьи со сметаной, и счастливая возвращалась к выполнению домашних заданий. Все было рядом и располагалось как на ладони. Наш дом, школа и бабушкин дом – волшебный треугольник. Я любила ночевать у тебя, бабуля, и бывать у тебя в любом возрасте. Когда ты пошла работать, я прибегала к тебе на перемен- ке или после школы, смотря какая у тебя была смена. У тебя всегда было необыкновенно вкусно и тепло. Твои белоснеж- ные отутюженные и накрахмаленные короткие занавески висели на высоком узком окне с большим подоконником. Сидя за маленьким прямоугольным обеденным столом напротив печки-грубы, я обожала наблюдать перемены по- годы, изменения цветовой гаммы листьев на деревьях, сме- ну времён года. Через твоё окно был виден чудесный пали- садник с цветами и молодым деревом. В твоём скромном жилище всегда пахло уютом и любовью. Коль бабуле давали квартиру, то она хотела иметь только новую и обязательно с лифтом, а не какую-то там «хрущёв- ку» с крысами и старыми трубами. Но уехав от нас на Сокол (новый строящийся массив), она там толком и не пожила. Я только один раз успела переночевать у неё в новой кварти- ре с новой десятиметровой кухней и новыми шкафами. Но- вый холодильник «Днепр» с меня ростом и все ковры, диван, шкаф, кушетка и, конечно, коричневый круглый стол перее- хали вместе с ней. 60

Циркачи, художники и ведьмы В один злополучный день бабушка Ида хотела полечить насморк перед встречей с мамой и сделала на работе элек- трофорез. Ей очень хотелось устроить «встречу девочек» и пройтись по магазинам, чтобы подобрать пуговицы к новому платью. Встретившись на остановке, бабушка, не успев поз- дороваться, начала медленно сползать по стенке, став с ней одного цвета. Благо почта, которую перенесли из её дома, находилась возле этой остановки, и работницы почты очень хорошо знали маму и бабушку. Увидев округлившиеся ма- мины глаза и осевшую бабушку, они быстро вызвали скорую помощь. Долго ждать не пришлось, что подарило бабушке еще 24 года жизни. Правда, перенесённый инсульт устано- вил жёсткие ограничения в её жизни. Твои прекрасные дочери делали всё возможное, чтобы поставить тебя на ноги, бабуля! Врачи, логопеды, лекарства и всё, что касалось медицины, всё это было возможно благода- ря Рите, которая проработала много лет старшей медсестрой. Она нашла хороших специалистов после твоей выписки из больницы. Мама после работы почти каждый день ездила кормить, купать, стирать и общаться, узнавать о новых звуках и достижениях бабушки. Как только бабушка начала двигать конечностями и разговаривать, мама забрала её к себе. Так было проще всем. К Рите вернулась спальня, а маме не нуж- но было добираться через весь город поздно вечером и воз- вращаться домой глубокой ночью. Так и простояла новая квартира пустая и одинокая три года, пока я не вышла замуж. Напутствия от бабушки в день свадьбы я и мой жених, конечно, получили. Помню её фразу, сказанную с любовью восемнадцатилет- нему мальчику, которого она знала уже два года: «Каким ты был парнем, мы видели, а каким будешь мужем, посмотрим». Никогда она больше её не повторяла, потому что видела, что 61

Елена Маконовитская он всегда был замечательным мужем и заботливым отцом для её внучки и правнучки. Сегодня я чётко понимаю, что ты была для меня второй мамой и самым важным человеком после родителей. Твоё слово было для меня законом. Я прислушивалась к тебе, ловила твой взгляд, настроение и желание. Я хотела помочь тебе и во всём угодить. В молодости ты окончила бухгалтерские курсы и работа- ла бухгалтером в ЖЭКе, и, видимо, это помогло тебе считать и экономить в жизни. Жаль, что ты никогда не поднимала эту тему. Думаю, что я услышала бы тебя. Ты не давила, не указывала, ты просто тихо говорила, что нужно сделать. И я делала, потому что это было правильно! 62

Циркачи, художники и ведьмы Глава 8 63

Елена Маконовитская Йося и Завадниковы Дорогие сердцу Завадниковы, которых я лично знала с детства, начинались для меня с Йоси (по паспорту Арон). Их было немного, и часто, говоря о ком-то из них, я чётко видела образ их сердцевины – Йосю. Я никогда не слышала и не произносила, обращаясь к нему: «дядя», «дедушка». Нет, он всегда и для всех был просто Йося. Младший брат бабушки Иды, прошедший ад войны, он всегда, как и его отец, излучал тепло и был открыт для по- мощи. И словом, и делом он поддерживал свою старшую се- стру Идочку, бережно любя и охраняя её вместе с детьми и внуками. Его племянницы часто приезжали к дедушке с бабушкой. Когда не стало их дедушки, он забрал свою мать, прабабуш- ку Таню, к себе, куда потом приезжали с горем и радостью её внучки, а потом и правнучки. Он вернулся в 1945 году с глазами, полными боли и ужа- са от пережитого за четыре года войны, худой, голодный и практически седой. Счастливая мать кормила и согревала одного из вернув- шихся сыновей, чем могла и как могла. Горячая свежая еда, плечо и сердце матери всегда ждали его. Родители долгое время не могли привыкнуть к его питанию. Налив в миску немного водки и накрошив в неё хлеба, он ел эту привыч- ную похлёбку быстро и молча, не глядя по сторонам. Курил и пил много. Эта привычка, как таблетка антистресса, осталась с ним навсегда. Он умел выпить и делал это виртуозно, игриво. С малолет- ства помню его застольный трюк. Когда Йося говорил глубо- кий по смыслу и ёмкий тост, он ставил рюмку себе на откры- тую ладонь между указательным и большим пальцем. Руку, как правило, он сгибал в локте и держал ладонь горизон- 64

Циркачи, художники и ведьмы тально. Пока все его заворожённо слушали, он, не поворачи- вая руки, тихонько подносил её к пышным губам, аккуратно опрокидывал и, не понятно как, выпивал рюмку, не пролив ни капли. У него была ещё парочка фокусов с рюмкой, но всё же это пристрастие не было его отличительной чертой. Придя в себя, отъевшись на домашних харчах, надышав- шись домом, покоем мирного времени, восстанавливающим- ся бытом и родными сердцами, парень начал осматриваться по сторонам и решать, чем заняться в будущем. На войне он научился быстро и взвешенно принимать решения, а на гражданке большого выбора для себя он так и не нашёл. Грузчиком и строителем он себя как-то не видел, а вот баранку уже знал и любил. Пультов управления телевизором тогда ещё не было, а какой мужчина без пульта или собственного руля? Устро- ившись в местное транспортное предприятие и пройдя ин- структаж, он вспомнил названия родных с детства улиц, узнал маршрут автобуса, и тут же принялся за работу. Спустя годы, он пересел на междугородний рейс «Кривой Рог – Днепро- петровск» и много лет возил людей на работу, в отпуска и к родным. Времени между рейсами у него было немного, поэ- тому бабушка, прихватив меня и свежеиспечённые для бра- тика пирожки, прибегала на автостанцию повидаться с ним. У них была нежнейшая родственная связь, они молча по- нимали друг друга, говоря только глазами и сердцами. О младшем погибшем брате они никогда не говорили, свои отношения и семейные связи берегли и хранили. Йося проработал на этой линии всю жизнь. Его знали и любили все: ремонтники, начальство и водители всех остальных ли- ний. Так же его любили и в Днепре. Его знали постоянные пассажиры и делились с ним новостями и семейными собы- тиями. 65

Елена Маконовитская Он умел слушать и слышать. Мог дать совет, если было нужно. Хорошо помню, что когда я сидела и слушала эти разго- воры, от него пахло уверенностью, заботой и теплом. И это состояние покоя оставалось надолго. Рядом с ним было хо- рошо, вкусно и весело. Его жена Роза умела готовить и всегда готовила много и на любой вкус. Ни днём, ни ночью застать её врасплох было невозможно. Приезжая к ним на пару недель, я сразу попадала на мытьё рук и застолье. Потом, конечно, были друзья во дворе и общение с Инной. Летом далёкого 1971 года я маленькой девочкой ездила с родителями и бабушкой проведать маму Иды и всю семью. Это была незабываемая неделя. Йося привозил нас на автобусе, и эта его уверенная спи- на и улыбка были с нами всю дорогу. Остановки в незапла- нированном месте и времени были регулярными. Как я ему была тогда благодарна, хоть и понимала, что задерживаю весь автобус. Кто посмелей, тоже пользовался случаем. Приехав к ним в гости, мы погружались в состояние уюта, достатка, доброты, заботы и ванильной пудры. Роза пекла нереально много: рогалики, торты, рулеты, коржики, все было как у её свекрови, которая последние годы жила с ней. Уютная гостиная с большим раскладным столом, широким сервантом, креслом у торшера, мягким диваном и балконом, выходящим во двор, была наполнена мягким светом, радостью и любовью. Последняя встреча с прабабушкой Таней запомнилась мне на всю жизнь. Она уже была лежачей древней старуш- кой, но оставалась милейшей и любящей всю семью. Мы рассказывали ей все наши новости, она долго держа- ла мою руку в своей и ловила каждое слово мамы и бабушки. 66

Циркачи, художники и ведьмы Она лежала на высоких перинах и белоснежных накрах- маленных простынях. Белизна её постели слепила глаза, а комната совсем не пахла старостью. На выходе из её комнаты, с левой стороны была встрое- на ниша, за дверками которой на полочках лежали такие же белоснежные простыни, пуховые одеяла и подушки, которые нам и выделили для сна. Их пятый этаж казался мне очень высоким, но разноо- бразие зелени, перспектива двора и частного сектора вокруг позволяли мне не уходить с балкона. Я совершенно не слышала взрослых разговоров, меня интересовало всё, что я видела перед собой. Все-таки врождённое чувство прекрасного развивается со временем, а иногда приходит само и сразу. Я благодарна им за то, что они просто раскрылись во мне сразу при ро- ждении. Я наслаждалась и интересовалась всем, что видела в этой квартире, вокруг дома, в этом городе и в этих близких мне людях. Спальня Розы и Йоси была для меня волшебной шка- тулкой. Всё было такое милое, тёплое и сказочное! Белос- нежные ажурные гардины и салфеточки под шкатулками с украшениями! На покрывале высились подушки, покрытые воздушной, вязаной и накрахмаленной салфеткой. Все то, что я не видела у нас и у бабушки дома, меня удивляло и завораживало. Сами хозяева квартиры казались мне очень взрослыми, умудрёнными опытом, какими-то жителями прошлой эпохи. У этих «древних» людей была дочь Инна, рожденная 22 фев- раля 1961 года, всего на шесть лет старше меня. Мне всегда было с ней интересно, и у неё хватало терпения и интересов для нас обеих. В каждый мой приезд я училась у неё чему-то новому. Вязать спицами или крючком, собирать букеты, при- 67

Елена Маконовитская думывать наряды куклам, комбинировать ткани и цвета. Чем старше мы становились, тем больше разных тем для занятий у нас появлялось. Я каждое лето с нетерпением ждала новых встреч с полным убеждением, что еду к сестре. Когда Инна выходила замуж за Юру, друга её родного брата Шурика, мне было десять лет, а моему братику два года. Кроме воспоминаний тех дней осталась и фотография, где все мы юные и красивые, а в центре счастливая пара молодожёнов. Помню волнение Инны в те дни, которое ясно говорило, что ей совсем не до меня, и тогда наши интересы сильно разошлись. Было грустно, волнительно и восхитительно наблюдать, как девушка на глазах меняется и взрослеет. Инну к свадьбе одевали дома, в той же комнате, где и мою маму когда-то. Её причесывали, делали макияж, надевали платье и шляпку вместо фаты, а затем... Затем приехала большая чёрная ма- шина, и высоченный красавец жених увёз мою сестру, под- ругу, мою Инну. Она повзрослела за одно утро. Больше таких встреч у нас не было никогда. Я помню её свадьбу до мелочей. Все поражались, откуда у бегающей беременной Игорем Милочки такая неугомонная силища. На каблуках, с большим сроком беременности она успевала проверить столы, дать указания официантам, му- зыкантам, пообщаться с гостями и оставаться счастливой и красивой. Она успевала следить за всем. Я впервые тогда ела чёрные греческие маслины, и сегод- ня из огромного ряда оливок выберу те же самые – чёрные. Конечно, существует много их видов, и я пробовала много вкусных, но вот именно от этих пахнет детством и тем непо- вторимым счастьем, которое было в тот день. 68

Циркачи, художники и ведьмы Помню, как мы с сестрой Таней долго готовились прове- рить мифы о «пургене». Помню, как мы искали его, растира- ли в порошок, смешивали с «колой» и как решили проверить его действие именно на свадьбе. И как никто не хотел брать у нас стакан, и только наш дядя, мой любимый дядя Шурик, взял. Шурочка выпил чуть-чуть и был очень рад за сестру.Ответ- ственность, усталость и опьянение от всего происходящего ослабили его внимание, и Шура взял тогда этот злосчастный стакан. Всю ночь и два последующих дня они с Милой ждали звонков от всех гостей с жалобами на испорченную еду, но не дождались. Только спустя годы, Шура узнал всю правду и уже просто смеялся над «маленькими негодяйками». Помню, как он танцевал со мной, и как я была счастлива. Мою детскую влюблённость в красавца и умницу Шурика смягчают только годы и мудрость. Свадьба была весёлая, шумная, радостная, как, впрочем, и полагается. На свадьбе был красивый, молодой и круглолицый сви- детель Коля. Почему-то имени свидетельницы я не помню, что кажется странным... Йося на свадьбе был очень красивый: стройный, статный и довольный счастьем дочери. В этот день я узнала многих родственников со стороны мамы. С кем-то познакомилась впервые, чьи-то имена и лица запомнились навсегда, кого-то увидела и пропустила мимо. Девушка Инна с того времени подросла, у неё у самой уже два взрослых сына и четверо внуков. Старший сын Инны Ярослав живёт со своей Розой в То- ронто, у них уже пройдена бат-мицва дочери. Младший сын Инны Саша живёт рядом с ней в Мигдаль а-Эмеке. На его свадьбе младший сын Ярика был младен- 69

Елена Маконовитская цем, а сегодня и он подрос. У самого Саши и Кристины в Мигдаль а-Эмеке уже и дочь подросла, и сын бегает вовсю. Всю жизнь считая Инну своей сестрой, я принимала её мальчишек за племянников, и только по дороге на свадьбу к Саше, когда мы забирали заказным автобусом всю семью из Назарета, у меня сложились пазлы. Ярик и Саша – мои троюродные братья! Шурочка родился в 1951 году. Йося и Роза не могли надышаться на сына. Мальчика воспитывали в строгости и по всем правилам еврейской семьи. В любви, заботе, вкусностях и, конечно, иногда журили за шалости, которые с возрастом становились поступками. Умный и мудрый папа Йося всегда был рядом. Он много разговаривал с сыном и помогал, чем мог. Шурка рос таким же добрым, честным, открытым и ду- шевным, как и его дед Яша и отец Йося. Красавца Шуру – Александра Ароновича Завадникова – любили все вокруг. Юморной, весёлый, спортивный парень с хорошей закалкой умел выпить, подурачится и всегда был душой любой компании. Окончив школу, он, как положено, попал в армию. Я с детства обожала этого взрослого и красивого парня, с двух лет собиралась выйти за него замуж, объявив об этом маме и всему миру. Его добро шло впереди него на километр, освещая дорогу ему и всем близким. Я любила находиться в этом ареале добра и любви. Дурачиться с Алёнушкой, как меня называли все в семье, он умел и любил. Его отправили на курсы переподготовки в воинскую часть, где и папа проходил резервистскую службу. Воинская часть артиллерийских подразделений находилась через до- рогу от нас. 70

Циркачи, художники и ведьмы Конечно, папа раскрыл Шурке секрет, в каком месте мож- но сбежать через забор, чтобы, перейдя через дорогу, вкусно пообедать, отдохнуть у нас и пообщаться. Мы жили тогда на той же стороне улицы, на углу Короленко и Старагородней, где ниже, за воинской частью, был детский интернат, стадион и бабушкин дом. Как же близко и дружно мы все тогда жили. В мои два года начались дни счастья и ожидания сказки под названием Шурик. Он прибегал к нам довольно часто. Маме тогда было 23, а папе 28 лет; они втроём были одного поколения, и им всегда было о чём поговорить. Выпить под хорошую закуску они умели, и, в общем, служба у дяди про- ходила праздно и легко, а у всех нас были весёлые, счастли- вые вечера. Увы, всё имеет свойство заканчиваться. В один из вечеров Шурик сообщил, что его срок пребывания окон- чен, и его отправляют домой. Мы все немного расстроились. Радовало одно, Кривой Рог находился в паре часов езды от Днепра, и по праздни- кам была возможность увидеться. Закончив службу, Шурик, недолго думая, принял предло- жение отца продолжить шофёрскую династию. Шурик сел за руль автобуса. Поработав пару лет и разо- бравшись, что к чему, сменил автобус на такси. После свадьбы у Шурика с Милочкой родилась Виточка, которая на год старше моего Сашули. Гораздо позже родился Игорь. Сегодня Шурик с Милой и Игорем живут в Торонто, а их дочь с мужем и двумя внучками-красотками живут в Лос-Ан- джелесе. Вот так разбросало одну большую, дружную семью по свету. 71

Елена Маконовитская Глава 9 72

Циркачи, художники и ведьмы Шпицы «Человек предполагает, а Бог располагает!» Моя новая краткосрочная цель: к концу карантина под- чистить и закончить оставшиеся главы моей книги. Дописать основную главу, для сбора информации кото- рой были задействованы все поколения нашей фамилии из разных стран. Видимо, Вселенная желает, чтобы я узнала куда больше мелочей, чем слышу от свидетелей исторических событий и рассказов о них. Она предоставляет мне невероятные возможности и от- веты на интересующие вопросы. У меня нереальное желание узнать своих родственников, соединить все звенья одной длинной цепи, знать, кто прохо- дил мимо меня в детском возрасте, когда впитываешь в себя всех и всё, как губка. Понимая, что во мне много всего и от всех, я долго зани- малась психологическим поиском своего портрета, а тут ре- шила… ша! Ведь кто-то воспитывал твою мать, и она с кем-то общалась, и поэтому не всё в тебе твоё. У каждого поколения были свои уставы, взгляды, установ- ки и страхи. В каждой семье они свои, у каждого челове- ка есть что-то своё. Вот мы и напитываемся дистанционно всеми силами и страхами от всевозможных ветвей одного дерева до седьмого поколения. Где-то же есть ещё звенья этой загадки! И я отправилась в долгий путь, называющийся родом! Я, как и многие дети, не слышала рассказы бабушек и родителей о родственниках, с которыми виделась только по праздникам или и того реже. А многие бабушки и дедушки 73

Елена Маконовитская вообще не посчитали нужным делиться той жизнью, которая была у них до нас. Страхи войны, смертей, унижения нации никто не хотел вспоминать и не желал тревожить эту событийность, так как она хранилась в памяти и подсознании дедов, прадедов в веках. А ведь эти поколения жили, рожали, воспитывали, выжи- вали, и зачастую всё это проходило нелегко. Мне всегда была интересна история, не только мировая, но и огромного раритетного шкафа в бабушкиной прихожей. Прошли годы. Сидим с дочерью и мамой в организации «Шорашим» («Корни») перед свадьбой моей единственной дочери. Мы явились в назначенное время доказать свою принадлеж- ность к народу, чтобы дочь, как истинная еврейка, вошла под свод хупы. Сентябрь, встреча в Иерусалиме, организация верую- щих – ортодоксальных евреев, помогающая найти живых и оставшихся в памяти родственников, найти и доказать нашу причастность к еврейству. Мы оделись, как положено, в длинные юбки, прикрыли головы, грудь и плечи. Очень смахивали на труппу бродячих циркачей. Нас встретили милые девушки, напоили, усадили, вручили бланки для заполнения. Жениха мы отправили по- гулять за ненадобностью улик. Нас принял молодой рав, который вёл наше дело, занима- ясь раскопками рода. Он беседовал с нами очень деликатно и вежливо, задавал много каверзных вопросов. Разбираясь в бумагах и фотографиях, мы поняли, что мы должны доказы- вать не еврейство, а то, что я мать своей дочери… Но это уже другая история. 74

Циркачи, художники и ведьмы Диктуя имена и называя родственные связи, глядя на фо- тографию, мама отвечала и на мои с Яной вопросы. Я уже видела это фото и всегда его рассматривала как сказку. Мамочка-красавица в белоснежном платье из материи, расшитой бисером и высокой причёской выглядела как Софи Лорен на обложке модного журнала. Платье подчёркивало форму её тела, похожего на гитару, и волшебную стройность ножек. Была она чиста, нежна, и в её осанке читалась стать и вековая сила. Я всегда это видела и чувствовала, а здесь меня зано- во сразила нереальность. Вокруг молодой, светящейся пары стояли и сидели старички в костюмах, с причёсками и «наф- талиновыми» платьями, девочки с губками бантиком и орли- ными носами. Меня всегда удивляли длинные, витиеватые, непроизносимые фамилии, имена и отчества – тогда ещё неизменённые. Я не верила своим глазам, их было так мно- го, и это всё были тёти и дяди моей мамы в Кривом Роге, по бабушкиной линии – Завадниковы, а по линии дедушки Лёвы – Щпицы. Сегодня я приблизилась к ещё одной ветви своего рода, оказавшейся в десятки раз больше, чем я предполагала. В детстве я видела много людей, понимала, что это род- ственники, близкие или дальние. Меня водили на меропри- ятия, и я счастливая шла на них. Конечно, счастливая! Кто из детей не радуется, вышагивая между родителями и держа их за руки? Шпицы для меня начинались с дедушки Лёвы, которого, увы, я не знала, и заканчивались они мамой и тётей Ритой. Конечно, я слышала имена Валера, Лара, Боря, Люба. Валерик! Как много волшебных звуков было для меня в этом имени! 75

Елена Маконовитская С малого возраста я слышала это имя как что-то абстракт- ное, и никак не думала, что за ним стоит реальный человек. Я и представления не имела, что у него есть семья. У Валерика была родная сестра Лара – стройная, яркая красавица с волосами пьяной вишни, как называли этот цвет в 1985 году и позже. Я всегда узнавала её издалека. Эта яркая, стройная кра- савица сверкала ярче любой звезды. Её походкой и осанкой я восторгалась с детства. Эталоном для меня, понятное дело, всегда была мама. Она с большим удовольствием и любовью обшивала, обвя- зывали себя и меня. Она всегда старалась быть в тренде. Её модную пуховую оранжевую куртку и чулки-сапоги я помню до сих пор. Свою ногу 35-го размера я втискивала в сапоги 38-го из лаковой нежнейшей кожи на танкетке и мечтала, что они пе- рейдут ко мне по наследству. Но когда в наш двор входила Лара, то все поворачивали головы: это шла яркая супермодница. Её наряды создавали в нашем дворе лучшие портнихи. Это был настоящий показ французской моды. Я уже тогда по- нимала, что женщина всегда должна оставаться женщиной с ровной спиной, ходить в красивом платье, с причёской и в туфлях на каблуке! Эта женщина пахла роскошью и бешеным желанием по- лучить от жизни всё сразу! С её дочерью я была знакома со дня празднования свадь- бы Валеры и Майи, где были собраны дядя мамы Борис, его дети Лара и Валера, мама и моя тётя Рита с семьями, все троюродные родственники и дальше... Мне было лет девять, а я и сейчас помню этот яркий, лю- минесцентный зал и роскошных красивых людей, по разго- ворам родителей понимая, что большинство из них – наша 76

Циркачи, художники и ведьмы родня. Многих из них мама не видела с детства, некоторых увидела там первый и последний раз. Конечно, я мало кого запомнила, но некоторые имена и лица отпечатались в па- мяти ребёнка навсегда. Тогда, играя с Юлей, дочкой Лары моего возраста, мы и понятия не имели, что она не станет художницей, и жизнь её будет не такой гладкой, как я всегда думала. Бабушка Люба иногда водила её в художественную шко- лу, которая находилась напротив нашего дома. Наши ба- бушки были дружны, и только благодаря им мы виделись и общались. Я всегда восторгалась картинами Юли. И никогда не связывала талантливую Юлю с её шикарной мамой. Лара сейчас живёт в Германии, где живёт и брат, правда в разных городах, но она счастлива и ни о чём не жалеет. Юля, выйдя замуж, уехала с мужем и дочерью Викой от первого брака в Чехию, родила сына Доминика, и уже мно- го лет они живут в Германии. Доминик тоже уже взрослый и тоже хорошо рисует, как и его мама, учится и работает на заводе мейсенского фарфора. Вика всегда находила общий язык с бабушкой Ларой. У Вики была любовь из Бразилии, к нему она и уехала, при этом часто приезжала в гости к бабушке. То, что Лара и Ва- лера – родные брат и сестра, сложилось в моём понимании пару лет как. После свадьбы дочери мы стали чаще разговаривать с мамой о родне, и идея о создании древа рода зародилась ещё тогда. С Валерой и его восхитительной женой Майей мы по- знакомились на его 70-летии в Израиле, где он с дочерью Кариной, зятем Мишей, внуком Матвеем, средней внучкой Машей и двухлеткой Камиллочкой решили провести отпуск, объединив родню, и отметить юбилей! 77

Елена Маконовитская Я была несказанно рада этой реальной встрече, которая состоялась в Петах Тикве! Спустя два года, собирая информацию и объединяя фак- ты в книгу, я узнала об отпуске дяди Валеры и тёти Майи с семьёй дочери и тут же договорилась о встрече. У старших отпуск не получился. Карина с Мишей и де- вочками летели с Днепра и очень волновались. Погода у них была нелётная, и всё могло резко измениться за четыре дня до их отпуска, так, как произошло у других людей. Видимо, желание встретиться друг с другом и познако- мить детей было у нас гораздо сильней, чем погодные усло- вия, потому как в назначенное время к нам пришла моя дочь Яна с мужем Коби и двухлетним сыном Даниэлем, а за ними следом поднялись долгожданные гости. Пока дети осваивались, знакомились и понимали, с кем и как себя вести, взрослые, восторгаясь, впервые знакомились, переводя с русского на иврит и наоборот. Зять у нас марокканско-турецкого происхождения, и ему тоже хотелось понять, кто есть кто… Карина, девушка 30-ти лет на вид, потрясающе сложена. Она ухитрилась сохранить стройную фигуру и прекрасную внешность при трёх взрослых детях. Уже через две недели её старшему сыну 18 лет, средней Машеньке – двенадцать, а младшей Камилле четыре годика. Уже ради них стоило организовывать встречу поколений и оставить им на память знания и родственников для обще- ния и возрождения рода. Карина – интеллигентная, милейшая девушка, с которой целыми сутками напролёт можно говорить на любые темы, не прощаясь ни на минуту. Врач по образованию, мать и жена по статусу. 78

Циркачи, художники и ведьмы Конечно, десять лет в той жизни были огромной разни- цей в возрасте, но не сегодня! Моя дочь свободно общалась с Кариной и её мужем, мы все интересовались их жизнью, а они нашей. Я объяснила всем и не по одному разу (в голове это уло- жилось с трудом), что папа моей мамы и тёти плюс папа Ка- рининого папы и Лары плюс папа Иры из Москвы – все были родными братьями. Поэтому их дети, то бишь наши родите- ли – двоюродные, а мы с Кариной – уже троюродные сёстры. Яна, как выяснилось, племянница. Четырёхлетней Камил- ле не стали объяснять, что Даниэль – её племянник. Мы наслаждались шефскими яствами, а Толечка пригото- вил «скромный» стол, как всегда. Наслаждались общением и новыми знаниями. Я слушала и поражалась, как, живя в одном городе, в паре кварталов друг от друга, (это был центр города, где находи- лись парки, театры, магазины и детские кружки) мы никогда не встречались. Ведь те места минимум раз в неделю посе- щались нами. Сегодня мне сложно понять, почему интелли- гентные, разносторонние и родные люди не общались друг с другом и не передали это общение дальше. Уверена, что мы с Кариной это звено исправили. Мы наслаждались, глядя на наших детей, и понимали одно: у детей не существует никакого языкового барьера. Есть только одно желание родителей закрыть или раскрыть связь рода и общение с миром через него. Карина, привыкшая к всеобщему вниманию, так как она была младшей, сориентировалась и быстро взяла всё в свои руки. С этой минуты мы наблюдали отношение мужчины и женщины в отражении наших малышей. Камилла, услышав, что Даниэль понимает русский язык, но не говорит на нём, сразу поняла, кто в доме хозяин. Бы- 79

Елена Маконовитская стро и чётко раздавая команды, она получила от него все игрушки и завладела его вниманием. Когда он уставал, то указующим перстом и незнакомыми словами приглашал её в другие комнаты, к бабушкиным «игрушкам». Мои яркие браслеты были на всех частях тела, кисти с бумагой тоже пошли в ход. Рисовали все, мастер-класс орга- низовали на ходу. Умиляло доверие и понимание, с которым Камилла мол- ча следовала за Даниэлем, вообще не зная квартиры. Когда Маша виртуозно усыпила сестру рядом с нами, то дала возможность Даниэлю завладеть своим вниманием на все 100%. Рядом с ней померкли даже мама с папой. Они играли в прятки, и малыш смеялся и был в восторге. Взрослая двенадцатилетняя красотка Маша, про таких говорят «ноги от ушей», играла с двухлетним Даниэлем. Она не понимала ни одного его слова на иврите, но на лету схватывала игру жестов, мимики и принимала предложенные игрушки. А он не сводил с неё глаз. «Звёздные игры», разряды грома и молний за окном да- вали нам возможность насладиться их доверием и взаимо- пониманием. Первый сильный осенний дождь 26 сентября 2019 года не дал нашим гостям прервать знакомство и поехать в Ие- русалим к стене плача. Мы провели весь день вместе и за- печатлели детскую память в именах и фотографиях на века. Мои знания о Шпицах заканчивались этими, с детства ма- лознакомыми мне людьми. В 16 лет родители решили меня оздоровить и отправили в Трускавец с тётей Люсей и её старшей дочерью Ларисой. Я росла девочкой воспитанной, скромной, родителям не перечила, тем более что мой организм каждую осень и весну 80

Циркачи, художники и ведьмы давал нам всем прикурить, сообщая о необходимости сезон- ной диеты. Познакомившись ближе в этой поездке, я понятия не имела, что все мы – женщины из ветви Шпиц. Только сегодня, с головой окунувшись в поиски истори- ческих событий и ответов на множество вопросов, которые требует мой пытливый мозг, я получила исчерпывающие и глубокие ответы. От кого? От той самой Ларисы, которую я больше не видела с той поездки. Смелые сёстры только в 2020 году, находясь уже в со- лидном возрасте, решились приехать жить в Израиль. Вера с мужем, двумя семейными сыновьями и Ларисой поселились в Афуле, совсем рядом с мамой. Их частые разговоры и озвученные мамой вопросы по поводу книги вернули меня в дореволюционные события семьи. Прадед Эли работал охранником в магазине. Со време- нем он плотно занялся сапожным делом, которое неплохо кормило его семью. Три красавца сына росли дружно и во всём стояли друг за друга стеной. Старший Боря, средний Лёва и младший красавчик Лё- нечка. В лицах этих парней читалась сила рода и порода! Их глаза и яркие черты лица считываются сейчас в их внуках и внучках. Лёва, женившись на Иде Завадниковой, родил Софью в 1947 году и Риту в 1949-м. От Софочки с Мишенькой появилась я и мой брат Са- шенька. У Риты с Лёней родилась дочь Таня. 81

Елена Маконовитская У старшего Бориса родились дочь Лара и сын Валера (единственный парень, который носит фамилию по деду), именно ему и достались карманные дедовы часы, которые помнили девочки. Эли подарил свои часы, которые купил еще в 1905 году, будучи солдатом, единственному внуку на бар мицву. Стоили они по тем временам как хорошая здоровая корова, прино- сящая прибыль и кормящая всю семью. Этот раритет и сегод- ня хранится у внука Валеры! У Валеры с Майей родилась дочь Карина, от неё есть две внучки и старший внук Матвей. Младшим в этом дружном братстве Шпиц был Лёнечка. В поиске себя, своего места под солнцем и любви этот молодой красавец шёл по жизни легко, с песней и улыбкой. Он совсем ещё мальчишкой попал в армию, а потом сразу на войну. После он приехал в Москву без образования и без жилья. Пытался устроиться на разные работы, скитался по общагам. Тяжело ему было. Только в 1962 году он познако- мился с красоткой Эммой и стал жить в семье. В 1964-ом ро- дилась Ира. Где-то в 68-70 годах он стал работать в крупней- шей в Союзе строительной организации «Главмосинжстрой». Был прорабом на строительстве тоннелей в Москве. Стал хорошо зарабатывать. Директор этой организации стал его близким другом, вхожим в дом. Жизнь стала налаживаться. И вот... он умирает за считанные минуты. Был субботний день, Ира в это время находилась в школе. Ей было всего десять лет. Она пришла домой, а папы больше нет. Страшное горе тогда обрушилось на всю семью. Её мама замуж боль- ше не вышла, потому что очень любила папу. Он просто не ходил к врачам, не регулировал дозу инсулина, не измерял сахар. Тогда ведь не было ещё глюкометров. Ему нужно было ложиться в больницу на обследование, а ему всё не до того было. Вот и случилось, что случилось... 82

Циркачи, художники и ведьмы Ох, уж эти мужчины, супергерои, собственное здоровье у них всегда стоит на последнем месте. Лёня ушёл молодым, в 54 года. И только благодаря упорству Иры и рассказам Лёни о Лёве и его дочерях мы познакомились. Найдя маму и меня через настоящего друга в Фейсбуке, мы начали общаться. Мы даже успели принять Иру у нас, показав ей весь центр и вместе отметив мамин 71-ый день рождения. Милейший, добрейший и верующий старик Эли был счастлив, помогая своим родным, чем мог. Благодаря Ире я увидела его молодые фотографии и прабабушку, которую никогда не знала. Он единственный за всю большую семью верил в Бога, так и не передав эти навыки и идеи дальше. В его бытность на Пейсах драили и обжигали казаны для ко- шерной еды. Он единственный ходил в синагогу, знал, пом- нил и соблюдал все еврейские традиции. Помня неприятности, доставленные Борису, он никого не просил идти по этому пути. В далекие 60-е, во времена холодной войны, Борису приходили письма от его дядей из Америки, из-за чего он лишился хорошей работы. Отец вы- нужден был порвать связь с братьями, и она оборвалась на века. В Днепропетровске жила Сокольская Анна (в девичестве Шпиц, (двоюродная сестра моего деда Лёвы) с мужем Абра- мом. У них родились два сына – старший Лёня и младший Юра, которых я знала лично. С Лёней и его женой Милой родители дружили с молодости, и их дочь Анжелу 1967 года рождения я любила и всегда ждала общения с ней. О его брате Юре больше информации я получила в 1987 году, когда собиралась замуж, а с золотом в стране начались большие проблемы. Бриллианты и роскошные изделия ле- 83

Елена Маконовитская жали в сейфах или высоко на витринах. Обыватели даже не смотрели в их сторону. Роспись без колец и рушника не предполагалась, поэто- му обратились к лучшему ювелиру, а по совместительству к маминому двоюродному брату. Из золотых часов свекрови Юра создал для нашей пары два роскошных кольца. Мы все сейчас живём в Израиле. Моя мама – в одном городе Нацрат Илит (Ноф-а-Галиль) с Юрой, Маней и их детьми: Катей и Ва- димом. Они общаются и знают о внуках, правнуках. Тётя Аня Сокольская и одинокая тётя Лиза были родными сёстрами и двоюродными сёстрами моего дедушки Лёвы. У них был брат Сеня, женатый на Люсе Черновой. У этой пары родились две дочери: Лора и Вера. Я познакомилась с троюродными мамиными братом, сёстрами, их семьями через Интернет и благодаря ему со- единила выпавшие звенья памяти и практически излечила древо рода. Мне в подмогу, не подозревая об этом, перееха- ли жить в Израиль троюродная сестра мамы Лариса Шпиц – кладезь разносторонних знаний. Я помню её со своих шест- надцати лет, когда родители хотели подлечить мой желудок и отправили свою «язву» с Ларисой и её мамой, тётей Люсей Черновой, которую я знала с детства благодаря бабушке и отдыху в детской больнице, где она работала старшей мед- сестрой. Однажды вечером звонит мне мама и сообщает, что мне срочно нужно поговорить с Ларисой! Мама поделилась с ней новостью, что я пишу летопись рода, а она, о Боги! имеет море информации о семье Шпиц. Благодарю её папу, который однажды рассказал ей эту исто- рию, а она, имея превосходную память, донесла всё это до сегодняшних дней и прямо ко мне в ушки. 84

Циркачи, художники и ведьмы Вот теперь я считаю, что древо излечено, собраны по кру- пицам все части очень широкого и высоченного ствола с не- имоверно ветвистыми корнями. Теперь я могу честно читать внукам на ночь свою сказку об их роде, зная, что когда у них появятся те же вопросы, то большую часть ответов они най- дут в моих записях. Со слов Лоры Шпиц наш род начинался еще при «царе Горохе». Во время правления Николая Второго семья Шпиц насчи- тывала не одну ветку, а численность ответвлений считалась по мужской линии... В том царстве-государстве, называвшемся Россия, жила-была в черте оседлости большая-пребольшая се- мья. Евреям не полагалось жить в городе. Вдали от города Санкт-Петербурга Шпицы жили одним большим еврейским сельскохозяйственным поселением. Были они в те време- на большими трудягами, знающими толк в работе с землёй. Мужчины целыми днями пропадали на полях. Посевы и сбор урожая давали возможность кормить свои семьи. Женщины занимались домашним хозяйством, кухней, детьми и жи- вотными. Куры, коровы и козы были женским делом. Мальчиков семейства Шпиц, к ответвлению которого принадлежу и я, было 11 человек. Они служили верой и правдой своей се- мье, Империи и царю. Все они воевали до революции и во время революции. Те, кто не уехал в Америку, после револю- ции 1917-го года прошли ещё и войну 1941-1945 г. г..Троих забрала Отечественная. Документы не дожили до наших дней, но свидетели и их потомки утверждают, что они были! Существовала семейная реликвия – грамота, выданная самой императрицей Александрой Фёдоровной, в которой 85

Елена Маконовитская она письменно выражала свою благодарность матери за её подвиг родить, воспитать и подарить империи таких защит- ников! Сражаться они умели так же хорошо, как и хлеб выращи- вать, и создавать семьи, и продолжать род. Был при дворе известный скрипач (и совсем «не на кры- ше», как в песне, которую пела великолепная Лайма Вайку- ле). Его очень ценили и любили, но по личным мотивам он оставил двор и сцену. Был он зажиточным человеком и, по- хоже, большой души и широкого сердца. В те времена евре- ям не разрешалось покупать землю. Узнав о возможности ку- пить участок на плодородной украинской земле, наш герой уговорил своего друга-немца перевезти семьи на Украину и совместно выкупить участок. Так они и поступили: купи- ли понравившийся участок земли и устроили там еврейскую колонию. Село Ново-ковно, Сталиндорфский район, который сейчас именуется Софиевский район Днепропетровской об- ласти. В те послереволюционные годы большую часть села занимали дома, в которых жили семьи с фамилией Шпиц. Некоторые так и живут до сегодняшнего дня в Санкт-Пе- тербурге, который много лет был Ленинградом. Несколько из 11 братьев осели в Америке. В 1900-е годы семья Шпиц занимала большую часть села Софиевка Днепропетровской области. Люди жили тихо, бедно, но дружно, соблюдая все еврей- ские традиции. Повзрослевшие дети создавали свои семьи и оставались тут же, расширяя село. Мужчины занимались зем- леделием, женщины – домом, хозяйством и детьми. Во время Русско-японской войны с 1904 по 1905 год мой прадед Эли воевал, как и его старшие десять братьев. Все они были военнообязанными. Прадед Эли успел побывать и в плену. Очень жаль, что его активная молодость не была сохранена на киноленте на века. 86

Циркачи, художники и ведьмы Я коснулась этих событий только затем, чтобы разобрать- ся в тётушках и дядюшках и чтобы понять, кто я и откуда. Женившись в 1918 году, прадед получил дом и кусок зем- ли в том же селе, как и обещал великий Ленин («А землю дадим крестьянам»). Село росло, молодые учились, женились, рожали детей, и все благодаря земле и собственным домам обеспечива- ли себя и завтрашний день своим семьям. Пока не пришли 30-е годы, раскулачивание и весь остальной цурес, хорошо известный в истории. Кто успел бросить всё нажитое и пере- браться в город, остался жив и смог дать продолжение роду. Село было разгромлено, и много людей полегло. Как и когда было восстановлено село, понятия не имею. Чертой оседло- сти оно давно не считалось, а вот несколько семей с фами- лией Шпиц живут там и сегодня. Мой прадед Эля Иосифович Шпиц 1882 года рождения вместе с женой Эстер переехал в город Днепропетровск. У них было три роскошных сына-красавца: Лёва – мой дед, Боря – отец Лары и Валеры и Лёня – самый младший кра- савчик и отец моей тёти Иры из Москвы. В городе они полу- чили двухкомнатную квартиру в большом дворе с одноэтаж- ными домиками. Дед Эля вспомнил своё хобби по ремонту обуви, пристроил к квартире каморку с окном, стал чинить и выдавать людям их заказы, обрастая клиентурой, опытом и именем. Прадед был глубоко верующим человеком. Казаны, ка- стрюли и сковородки регулярно обжигались по праздникам для кашрута. У него всегда соблюдались правила, молитвы и уставы по всем еврейским традициям. Боря был старшим и рано пошёл на работу. 87

Елена Маконовитская Его братья, подрастая, тоже работали, женились и разъез- жались из-под родительского крыла. Когда братья были молоды, они часто встречались по праздникам, так как жили рядом. Моя мама, тётя Рита и Валера и сегодня помнят, как они дружно и весело играли. Все ждали этих встреч на празд- никах, днях рождения и по пятницам. Взрослые пели песни под вино и наливку, рассказывали анекдоты, а дети находи- ли уголочки для игр, чтобы им не мешать. На улице Короленко в прадедушкином дворе получила квартиру и его родная сестра Рассл. Её дочь Рива жила там долгие годы с семьёй. Её дочерей Симу и Веру я знала с дет- ства. С их детьми мы были дружны с малолетства. С Вериной дочкой Ритой и сыном Геной мы общались до 1991 года, и я знаю, где они живут, но, к сожалению, связь с ними потеряна. Мы часто удивляемся, когда видим у маленьких детей же- сты, взгляды, привычки, явно говорящие о связи с человеком или даже людьми, которых они не знали и не видели в глаза. Все мы несём в себе гены семи поколений родственников, их привычки и много чего другого. 88

Циркачи, художники и ведьмы Глава10 Софочка 89

Елена Маконовитская Софья Львовна Шпиц родилась 24 февраля 1947 года. Хорошая воспитанная девочка, она всегда была прилеж- ной и трудолюбивой. У неё было обычное светлое детство, которое прошло в любви, радости, не считая некоторого не- достатка в вещах и куклах. На каникулах она вместе с младшей сестрой часто езди- ла в Кривой Рог к дедушке и бабушке, где их очень любили и баловали плюшками. К их приезду бабушка Таня всегда готовила пару отрезов для одинаковых платьиц и сразу вела девочек к портнихе. В 50-х годах в магазинах было мало товаров, и на ма- леньких принцесс ничего не выпускали. В детских отделах магазинов, впрочем, как и во взрослых, особого выбора пла- тьев не было. Бабушка с дедушкой заботились о внучках, к их новым платьям старались подобрать и обувь. Однажды бабушка Злата купила лаковые коричневые туфельки и умудрилась достать к ним ещё и лаковые коричневые сумочки. Девочки были похожи друг на друга, как близнецы и как эти новые комплекты, которые им подарили. Дедушка, купив им по ци- гейковой шубе чёрного цвета и одинаковой цигейковой ша- почке, был уверен, что девочки одеты на зиму. Они одевали всех внуков сразу. Старших Софу с Ритой и Шурика, позже и маленькую Инну. Девочки любили ездить к ним на лето. Им было весело и интересно с братом и сестрой. Развлекая друг друга, они бегали на речку, по дворам и к тё- тушкам. Незаметно подрастая, они становились всё ближе и ближе. У них были друзья в Кривом Роге и Днепропетровске, с которыми мама и Рита дружили долгие годы ещё с детско- го садика. Некоторые и сейчас с ними на связи. Мама росла в здоровой и доброй обстановке крепнуще- го социалистического строя. Когда партия говорила: «Надо!», комсомол отвечал: «Есть!» 90

Циркачи, художники и ведьмы Новости тогда выдавали порционно, только то, что можно было знать. В стране всё было сказочно, о капиталистиче- ских странах вещали по минимуму. О моде портнихи узнава- ли из немногочисленных журналов и старались выдумывать наряды сами. Большей частью все люди выглядели одинако- во скромно. Уши были совершенно свободны, мозги не загружены но- востным мусором и гаджетами, а сердца оставались чисты- ми. Молодежь росла на сказках, романах и математических вычислениях. Всем хотелось лучшей жизни, чем была у их родителей и хороших рабочих мест. В школе мама училась на «отлично», уже заранее гото- вясь к завтрашнему дню. Конечно, она думала о бантиках и мечтала их иметь, ходила в кино и ела мороженое. Школа номер 21, в которую она ходила, была в двух ми- нутах ходьбы от дома, на углу Минина и Старагородней, поз- же улицы Светлова. Это шикарное место с высоким забором, аллеями и садом выделили под общую школу для девочек и мальчиков. Они были первооткрывателями совместного обу- чения. Школы для мальчиков и девочек решили объединить и сделать образование общим. А это здание позже отдали под интернат, который потом существовал долгие годы. Вначале 90-х в нём открыли лицей – единственную в го- роде еврейскую школу. До четвёртого класса мама училась в ней, а затем перешла в 32 школу на улице Ленина, которую и окончила с отличием. Это здание тоже было довоенной по- стройки, и когда-то здесь была женская школа. В моё время её использовали и как вечернюю. Девушка с прической «Анжела Дэвис», она много читала, образовывалась и мечтала о поступлении в институт. Тогда для поступления в ВУЗ нужно было иметь рабочий стаж, и 91

Елена Маконовитская поэтому мамин папа, дедушка Лёва, устроил её на работу на завод «Эмальпосуда». Проработав там короткое время, ей предложили другое место с перспективой на будущее. Соседский сын Сёма Вахутинский работал на большом заводе «Почтовый ящик 92». Они строили двигатели для ракет под землёй, а сверху собирали холодильники. Маме предложили место паяльщицы, паять электроды для подво- дной связи. Папа Лёва пошёл с Софой и Семёном узнать условия и посмотреть место предполагаемой работы. Это был день зарплаты, и, устроив дочь в хорошее место, Лёва решил зае- хать на свой завод, чтобы забрать получку. Там он внезапно почувствовал себя плохо, и его увезла скорая помощь. Вско- ре Софа с бабушкой и Ритой уже летели в больницу «Крас- ный Крест». У дедушки Лёвы случился сердечный приступ, и спасти его не смогли. Маме было 17 лет, когда жизнь в одночасье изменила её планы. Так как бабушка была домохозяйкой, а Рите было всего пятнадцать лет, мама, быстро повзрослев, взяла на себя роль кормилицы. Тётя Люся (двоюродная сестра Лёвы) устроила бабушку Иду в детскую больницу, где Люся работала меди- цинской сестрой. И им стало жить чуть комфортней. Бабушка работала в приёмной и отвечала за пальто, номерки и часы посещения детей родителями. Кухня работала хорошо, дие- тических столов было много – 1, 6 и 9. Котелки с супами и ка- шами приносили как для отряда солдат. Персонал на работе не голодал, и домой несли, кто детей кормить, а кто и свиней. На работе Софе было не до ухажёров, она всё ещё мечта- ла поступить в институт. Имея хорошую базу, пошла сдавать экзамены. Милый мальчик, сидящий перед ней, всё время поворачивался, подглядывая, и задавал вопросы. Не разо- 92

Циркачи, художники и ведьмы бравшись, что происходит, с экзаменов выставили двоих. С ВУЗом в первый раз Софии не повезло. И она продолжила готовиться и работать. Рита, закончив школу, пошла учиться на медсестру. Вол- шебная тётя Люся уже успела получить должность старшей медсестры в больнице, хорошо разбиралась в том, что ей по- зволено, а что нет. В её руках была сила, о которой мало кто знал. На мед- сестринскую учёбу можно было отправить двух человек «со стажем» за счёт поликлиники, и, естественно, после этого трудоустроить. Так она помогла племяннице получить специ- альность. На следующие 20 лет Риточка задержалась на од- ном месте, в той же больнице, где работала и бабушка. Мишенька, отгуляв в твоей компании Новый год, настой- чиво предлагал выйти за него замуж, и уже 30 апреля 1966 года вы расписались. Свадьбу делали всем миром, как тогда было принято. Дед Сеня выделил под это мероприятие свой дом, сад и кухню. Готовили все: бабушка Соня, тётя Клава, три сестры деда Сени – Женя, Геня и Аня, бабушка Ида и приехавшая из Кривого Рога прабабушка Таня с тётей Розой. Двоюрод- ные сёстры и племянницы прадеда Эли: тётя Рассел, тётя Аня, тётя Рива – все несли кувшины, миски, кастрюли и казаны. Было много приезжих гостей: друзья, вся родня из Днепра и Кривого Рога. Свадьбу отмечали три дня! В свадебное пу- тешествие вы поехали в родной Кривой Рог, где сыграли у бабушки Тани ещё один волшебный день свадьбы со всеми тётушками и кузинами. В Днепре вас ожидал сюрприз! Вас приютил дед Эли. Зная, что давно оставшийся без жены мужчина пытается устроить свою жизнь и найти себе пару, тётя Люся, тётя Аня и тётя Рива встретились со своим 93

Елена Маконовитская братом Элей и разрешили квартирный вопрос. Они знали, что «нюх» у деда был утерян, а приходящим женщинам нуж- но было совершенно другое, и они уносили из квартиры кто что мог. А родная внучка, только что вышедшая замуж, не имея собственного угла, всегда и присмотрит, и накормит. Ожидая строящийся кооператив, его старший сын Борис с женой временно жили в его спальне. Их сын Валера одного возраста с мамой заканчивал армию. Дед Эли устроился в гостиной, а молодой влюблённой паре он щедро выделил кладовку. Это была та комнатка с окном и дверью, в которой он принимал и выдавал обувь, ремонтируя её всю жизнь. Получив свою личную каморку, родители были счастливы, начав обустраивать свой быт с ящиков, вешалок и матраса. Я помню пословицу «Голь на выдумки хитра», которая в те годы и по молодости лет, им очень помогала. Ритин будущий муж Леонид Бродский, работая на пред- приятии, услышал, что требуются дополнительные работники. Так он устроил маму в ОХЖДТ. Эта аббревиатура впиталась в меня с молоком матери, раз я её так хорошо помню. Объе- динённое хозяйство железнодорожного транспорта находи- лось у «чёрта на куличках», в самом конце города, далеко за улицей Рабочая. На трамвае или автобусе мама добиралась минимум 45 минут. Папе на работу было с мамой по пути, поэтому в транс- порте он стоял перед ней, как орёл в полёте, защищая цен- ный груз в животе. Уступать место беременным женщинам и старушкам для рабочего класса было тогда «моветоном». Папочка всегда был на страже и держал ухо востро. Отработав экономистом на этом чудном предприятии 25 лет, Софа гордо и долго висела на доске почёта и была ува- жаема всеми. Она принимала активное участие в субботни- 94

Циркачи, художники и ведьмы ках, приобщая к коллективному труду молодое поколение. Листья и мусор убирала собственноручно. Тебя гордо называли ходячей энциклопедией, потому что ты много знала и помнила. Умножала и делила шестизнач- ные цифры на ходу, в то время, когда старшим по должности было сложно сложить даже двузначные. Ваши совместные поездки на Азовское море и на турбазы были всегда органи- зованные, дружные и весёлые. Мне было лет тринадцать, когда мне предложили поехать в лес по грибы на рабочем автобусе и пригласить подружку. Поехать с весёлой компанией мы с Алиной Поповой быстро согласились. Тогда мы с ней были очень дружны, и о чём погово- рить, всегда находили, но что будет так весело, не знали. Рано утром мы заняли места в автобусе и, стесняясь, сон- ным взглядом разглядывали взрослых, которых собирали по договорённым местам по направлению к выезду из города. Ехали мы долго, в дороге кто спал, кто рассказывал анекдо- ты, кто любовался красотами осеннего туманного утра. Я рас- сматривала взрослых людей, наблюдала за их поведением, мимикой, отношением друг к другу. Я любила эту игру, развлекаюсь ей и сегодня, только во- просы сейчас задаю гораздо глубже, а иногда даже делаю зарисовки персонажей. К 10 часам автобус остановился на трассе возле леса. Куда и зачем шли, мы мало представляли. Перчатки и ножи, как и сумки, мы взять с собой не додумались. Грибниками наша троица оказалась «знатной», и в этой компании самой неопытной. Когда мамина подруга обнаружила, что я вырва- ла гриб из земли, быстренько нашла всем ножи и пакеты, проведя для нас инструктаж. Через два часа был назначен завтрак на обочине. 95

Елена Маконовитская Начинающие грибники пришли счастливые с полными пакетами грибов. Опытные – разложили их в кучки и устрои- ли сортировку на съедобные и ядовитые. Наша добыча сократилась в разы, и из трёх больших па- кетов собранных грибов осталась всего треть, которая поме- стилась в одном. Меня до сих пор привлекают красивые шляпки поганок, и я мало замечаю другие. Пока проходила ревизия, я усекла, какие грибы нужно собирать и, конечно, знатоки устроили нам небольшой ма- стер-класс по их сбору. Сегодня в памяти остались картинки того дня, как я собираю только красивые грибы, что делаю и сегодня. После завтрака я помогала маме и Алине ползать под ку- стами, зато мы вернулись с полными мешками, гордо увезя почти всё добытое с собой. Дорога назад была веселее: уже принятые за своих, устав- шие и довольные, мы слушали шутки и подпевали взрослым. Маме было всего 33 года! Тогда мне казалось, что это очень много. Молодая, озорная и счастливая женщина смея- лась от души. Мне часто казалось неприличным так громко и открыто показывать свою радость, я всего этого очень стес- нялась. Сегодня мама смеётся так же весело и громко, только уже не так часто и не со всеми. Знаю точно, этот её смех тогда подбадривал весь авто- бус; он и сегодня поддерживает всех, кто рядом с мамой, а я только учусь радоваться, открыто и смело проявлять свои эмоции. Мамочка, как я любила приезжать к тебе на работу, ви- деть восторженные глаза начальства и сотрудников, обра- щённые к тебе, любила ходить с тобой на обед в вашу сто- ловую. В продуктовых магазинах, которые мы посещали по 96

Циркачи, художники и ведьмы дороге в столовую или на обратном пути, было много вкус- ного. Почему-то в дальние районы товар завозили гораздо интересней. Видимо, потому, что рабочие люди с заводов приезжали поздно, дети не понимали ценности товаров, а у многих не хватало средств, чтобы их купить. Бывало, что мы попадали на приятные «раскопки». Мне всегда было важно и приятно быть рядом с тобой, только не любила наблюдать за твоей работой с «простынями» – рулонами бумаги годовых отчётов и бесконечным хлопаньем деревянных косточек на счётах. Видимо, это и сыграло свою роль в полном непринятии мной цифровых знаков в любом виде. А мама годовые от- чёты для разных больших предприятий закрывала быстро и грамотно. Да, не было тогда калькуляторов casio, не было компью- теров и мобильных телефонов. На столе у тебя стоял диско- вый телефон, попадая пальчиком в дырочку номера и совер- шая круг по часовой стрелке, ты по порядку набирала цифры нужного номера. Далеко не в каждом доме тогда стояла та- кая роскошь... С твоей работы мы добирались общественным транспор- том, проезжая огромную часть города, в которую я бы никог- да по-другому не попала. Папа много работал, у него всегда были халтуры, бригады и объекты. Он поздно приходил, и всё же успевал поинте- ресоваться выполнением уроков. Иногда пытался объяснить, что мне делать с этими волшебными цифрами. Мама проводила много времени на кухне, в заботе о наших желудках. Мало того, что она пользовалась бабушки- ными знания и талантами, так она ещё и сама была неуго- монной искательницей приключений. Любой новый рецепт из «Книги о вкусной и здоровой пищи» тут же опробовала на нас. Мамины кулебяки с яйцом и зелёным луком, жаре- 97

Елена Маконовитская ные дрожжевые пирожки с капустой и картошкой, блинчики, оладушки, торты «Наполеоны», бисквиты были божественны. «Инесскин» торт мама практически сразу стала делать кру- че, чем она. «Оливье», борщи, холодец, мясные блюда были у мамы отменными. А вот мамина картошечка, тонко наре- занная и зажаренная на двух маслах до румяной корочки, с удовольствием уплетается мной и сегодня в полусыром виде. Не существует кухни лучше маминой, если только муж не отменный шеф-повар. Балуя нас фирменными блюдами и новыми экспериментами от сотрудниц, ты была неугомонна в своём кулинарном творчестве. Твои варенья, соки, наливки и соленья спасали нас зимой, всегда украшали любой празд- ник, радовали нас вкусом и остались в памяти навечно. Мамочка, как много с тобой связано, да практически всё! Моя жизнь, рождение, каждый день и секунда. Злость, оби- ды и претензии, без них не обошлось. Почему, для чего они нам? Ведь с детства я была привязана к тебе и полностью зависела от тебя с младенчества. Любила, уважала, смотрела как на божество и, видимо, подсознательно побаивалась тебя и не хотела разочаро- вывать. Сегодня, кроме варенья, мало что используется из твоих рецептов. И зимы тут особо нет, и фруктов того вкуса и запа- ха нет. Смысла и времени тоже нет. Ты водила нас на взрослые и детские концерты, спектак- ли, кинопоказы. Развивала, как могла, посещала, что успе- вала. Сдавая макулатуру, обменивала её на книги, пополняя нашу библиотеку произведениями Дюма, Гойя, сказками на- родов мира и большим количеством других известных ав- торов. Приносила литературу, перепечатанную на репринт- ной машине «Эра», тайно передаваемую из рук в руки. Это ж надо было!.. Запрещали всё: многое из литературы, «Радио Свобода», заграничную музыку, фирменные джинсы, сигаре- 98

Циркачи, художники и ведьмы ты, как и все другое, что умудрялись привозить подпольно из-за границы. Жизнь была чудесная, добрая и сказочная. Кто очень хо- тел, добывал знания, еду и одежду из-под полы, из разных щелей и по блату. Жизнь часто проходила на кухне, под «рюмку чая» и серьёзные разговоры о сегодняшнем дне и мечтами о за- втрашнем. Всегда стараясь соответствовать моде, мама и тут была особенной. Окончив курсы кройки и шитья, она обшивала нас эксклюзивом по «Бурде», старым журналам моды и со- гласно собственной фантазии. Мама не остановилась только на шитье, а добрала вязанием на спицах. Она вязала шапоч- ки разных форм и структур (которым удивлялись и стар и мал), шарфы, перчатки, носки, свитера и кофты, а позже даже пинетки для Яночки. В 1977 году у мамы уже было много исписанных тетрадей с примерами узоров и огромным ко- личеством выкроек на любой фасон наших размеров. Швей- ную машинку, как и иголки, найти было непросто, поэтому мама была не очень рада, когда я втайне от неё пыталась со- орудить себе платье. Из её платья я умудрилась как-то сшить кукольное, сломав иглу, шпульку и с трудом успев скрыть ме- сто преступления. Сегодня мамины тетради по вязанию ча- сто пригождаются и мне. Яне и её подружкам я в своё время тоже вязала шапочки, шарфы, свитера и шали. Уже в 2009 – 2010 годах все мои подруги и мама с невесткой Дариной получили от меня шали. Используя разные техники и рисунки из маминой тетрадки, я каждый раз удивляла себя и их. Конец 70-х – запоминающееся время. Я – маленькая, а рядом с братом Сашей выгляжу просто невестой, и родите- ли – ещё очень молодая пара. 99

Елена Маконовитская Получив квартиру, мама по возможности её благоустра- ивала. Папины халтуры и помощь его родных не ускоряли процесса. В магазинах были бесконечные очереди за мебелью, которая, не успев дойти до населения, исчезала по дороге. Тысячные номера по записи говорили о годах ожидания. Польская спальня, немецкая стенка всё-таки приехали к нам в дом, и лакированный коричневый чешский стол таки был куплен мне к первому классу. За пару отдельных купюр груз- чикам мама ускоряла покупку ожидаемого «кота в мешке». Да, всего этого не было на складе и на витрине. Людей просто вписывали в лист ожидания. И он был отнюдь не ко- ротким. Народ мечтал о красоте и европейском качестве, хо- тел приблизиться к зарубежью, классике и полировке. Даже белые спальни в стиле «Помпадур», которые стояли на витрине, как образец, улетали за сумасшедшие деньги и дразнили мечтающих о красоте. Людям приходилось выстаивать нескончаемые очереди на оформление ссуды с многочисленными проверками до- кументов. Однажды и мама воспользовалась такой услугой, взяв меня с собой на оформление своей мечты... Собрав все бу- маги и взяв меня под мышку, она отправилась в одно из от- делений банка, которое открыли прямо в коридоре ЦУМа. Центральный универсальный магазин кишел очередями. Где-то стояли очереди в ожидании кукол, где-то ждали бан- ные халаты, хрустальные вазы и алюминиевые кастрюли. Одна из очередей запомнилась мне особо, потому что большей частью в ней стояли колоритные женщины, вы- давливающие скромных одиноких мужчин так же, как и хрупких женщин. Давка шла не на жизнь, а на смерть. Ма- мочка, облизнувшись, заглянула и прошла мимо, ей в этот раз важнее была полированная спальня с кроватями и ши- 100