Золотой сайгак

жалко убивать беззащитное животное. Я подошел к козлу и взял его за заднюю ногу. Он вздрогнул и за­ дышал порывисто и тяжело. Нога была горячая и дро­ жала. Козел начал биться, еще более завалившись за камни. Я снял рубашку и, закутав голову козла, ослепил его. Он сразу затих. Тогда я снова схватил заднюю но­ гу и, упираясь одной рукой в рог, с трудом высвободил копыто. Козел, мотая головой, вскочил на ноги и далеко от­ швырнул рубашку. Но он не кинулся бежать, а взвил­ ся на дыбы и бросился на меня. Не успел я опомнить­ ся, как получил страшный удар в грудь и полетел вниз... Очнулся на крутом склоне. В голове шумело. Я при­ поднялся, посмотрел кругом и невольно вздрогнул: в трех шагах была пропасть. «Проклятый козел! — ругался я, поспешно отползая от. обрыва.— Какая черная неблагодарность за спа­ сение!».

ВОЛЧИЙ ЖЕЛОБ Морозный январский вечер в горах Алтая. М а­ шина с трудом пробивается по узким ущельям через снежные заносы. Мороз крепчает с каждой минутой. Уже стало смеркаться, когда, наконец, показались огоньки небольшого поселка. В нем жил охотник, ко­ торый ловил волков новым способом. Нужно было с ним познакомиться и подробно узнать о новом способе ловли волков. Охотник жил на краю поселка. Он ра­ душно пригласил нас к себе ночевать. Вскоре мы уже сидели у шипящего самовара. На столе появились свежий пшеничный хлеб и масло, яйца и свинина, мед и брага... Хозяева как будто ж да­ ли нашего приезда. В этой простой колхозной семье мы сразу почувст­ вовали себя как дома. Начались расспросы про городские новости, а затем хозяева рассказали о своем колхозе. Хозяин, корена­ стый и спокойный, уже с сильной проседью, узнав, что юз

я научный работник —- зоолог, с интересом расспраши­ вал меня о повадках диких животных. — А слыхали, как мы здесь ледяными желобами волков ловим на падаль? — спросил хозяин, лукаво щуря глаза и улыбаясь. — Д а, Парамон Васильевич, слыхал о таком спо­ собе. Познакомиться с ним я и заехал. — Желобами только у нас на Алтае да в Забай­ калье волков ловят, а больше нигде. Утром покажу. Посмотрите, напишите об этом — другим охотникам наука будет. Один желоб недалеко в горах устроен. На днях я вывез туда на приманку пропастину — труп ста­ рой лошади. Пора проведать, вместе и сходим. На другой день на рассвете мы с Парамоном Ва­ сильевичем поднимались вверх по ущелью. Горная речка, окутанная паром в морозном воздухе, с шумом неслась нам навстречу. Снежные вершины гор поро­ зовели от первых лучей солнца. А внизу, в деревне, из каждого дома поднимался столбик дыма — все хозяй­ ки затопили печи. Мой хозяин остановился закурить. — Ну вот и недалеко уже осталось. Покажу вам наш «секрет». Три желоба у меня нынче сделано еще с осени, но заряжен только один. На тропу вышел конский след, и по нему свежие волчьи следы. Парамон Васильевич оживился. — Смотрите, ночные волчьи следы,— радостно за­ метил он.— Это я проехал здесь верхом километров пятнадцать по горам и тащил за собой на веревке ме­ шок со свежим овечьим навозом прямо к желобу. Волков туда направлял. Значит, мочью они были там. Быстрый подъем крутым склоном ущелья по колено в снегу заставил меня засунуть рукавицы в карманы и расстегнуть полушубок. Сердце усиленно билось. Я не 104

подавал вида, что устал, и старался не отставать от охотника. А он шагал в гору, как по ровному месту, хотя и был старше меня. Наконец, мы преодолели перевал и начали спу­ скаться вниз. Густой ельник покрывал склон. Снег ста­ новился глубже, но идти под гору все-таки было легче. Чем ниже, тем деревья делались реже. — Вон и желоб! Волки ночью были здесь, все кру­ гом истоптали,— сказал Парамон Васильевич. На середине крутого склона, над речкой, виднелся труп лошади. Сбоку к нему подошло три свежих волчьих следа. Кругом трупа весь снег был утоптан волками. — Смотрите, три подошло, а обратных следов не видно! Скорее шевелись! — возбужденно заторопил меня охотник, сразу переходя на «ты». Он бегом побежал вниз. Я едва поспевал за ним. Лошадь лежала на крутом склоне, и прямо из-под трупа вниз спускалась ледяная дорожка с приподня­ тыми краями в виде Желоба, совсем как детская ледя­ ная горка. Ледяной желоб был метров пятнадцать дли­ ны. В конце его чернела яма, вырытая еще с осени. Три пары тусклых огоньков сверкали в темноте — Все три в яме! — обрадованно крикнул охот­ ник.— Теперь они не уйдут — наши будут. И з ямы не выскочишь,— он снял шапку. Н а морозе от его головы начал подниматься легкий пар. Охотник сразу успо­ коился и стал объяснять мне устройство ловушки. — Смотрите, падаль мы кладем животом к само­ му ледяному желобу. Волк принимается рвать труп всегда с живота, поскользнется на льду и по желобу — прямо в яму! Вот и весь «секрет». Сейчас я немного поправлю падаль, спустимся вниз и перестреляем в яме 105

разбойников. За каждого дают пятьсот рублей премии. Так он1говорил о премиях за шкуры еще неубитых волков, не подозревая того, что может случиться. Поставив ружье к дереву, Парамон Васильевич на­ чал передвигать падаль. В трупе что-то хрустнуло, и руки охотника сорвались. Он поскользнулся и упал пря­ мо в желоб, вихрем прокатился по нему и с криком исчез в яме... На всю жизнь запомнились мне его глаза и этот крик. Я бросился к дереву, схватил ружье и подбежал к желобу. Но где спуститься вниз? Всюду был крутой склон. Бросаться с него невоз­ можно. Я растерянно оглядывался по сторонам, упу­ ская драгоценное время. И тут я вспомнил, что мой злополучный хозяин рас­ сказывал мне, как он для полива ледяной дорожки за­ возил сюда воду снизу на лошади. Полузанесенная снегом тропа действительно виднелась в стороне. Что есть сил я бросился по ней. Бежать по хорошо утоп­ танной тропе было легко. Охотник много раз проез­ жал по ней. Он не мог и подумать, что поливает желоб для себя... Тропа делала несколько зигзагов по склону и круто направлялась вниз, к речке. Н а спуск у меня ушло слишком много времени, а разорвать безоружного человека три волка могут мгновенно. С криком подбежал я к яме и с ужасом заглянул в нее. В полумраке глубокой ямы шевелилась тесная куч­ ка волков. Они лезли друг под друга, скаля зубы. На расстоянии вытянутой руки от них, прижавшись к сте­ не, стоял охотник без шапки. Волки не тронули его... 106

Дрожащими руками я выстрелил в кучу волков. Всю яму сразу забило дымом. Слышно было, как за­ хрипели в предсмертной агонии умирающие звери. Вслед, словно из-под земли, раздался голос: — Кажется, всех сразу уложил... Опусти мне ружье. Я опустил в яму ствол и вытащил, как из могилы, охотника. Он был весь в глине, бледный и растерян­ ный; волосы на лбу слиплись от пота. — Скоро ты управился, молодец... Сразу, видать, спуск с горы нашел... Ну, спасибо тебе, век не забуду. В жизни со мной не было такого случая. Полетел вниз, а в голове одно — конец! Чуть сердце не хряснуло... Мы заглянули в яму. Д ва волчьих трупа лежали в углу, а третий волк был жив и забился под убитых. Брошенный ком мерзлой глины заставил хищника вскочить, и он забегал по яме, прижав уши и поджав хвост. Я стал заряжать ружье. — На, стреляй,— сказал я, подавая ружье Пара­ мону Васильевичу. — Нет, не могу я его убить — они меня помилова­ ли,— отвечал Парамон Васильевич. — Тогда сделаем лучше вот что: давай я увезу его с собой в город и сдам в зоопарк. Так и решили. Не теряя времени, мы направились вверх по тропе. Дома мы сколотили крепкий ящик и только к ве­ черу привезли живого зверя в деревню. Пришлось остаться ночевать. До поздней ночи у нас толпился народ. Одни кол­ хозники уходили, другие — приходили. Каждому хоте­ лось самому узнать о происшествии. Ко мне обратил­ ся председатель колхоза: — Вот вы — ученый человек, объясните нашим 107

колхозникам, как могло случиться, что обозленные волки не тронули человека? Ведь мы в чудеса не ве­ рим,— добавил он улыбаясь. Я рассказал колхозникам, что у диких зверей страх подавляет их хищные инстинкты. Во время половодья приходилось наблюдать, как на небольшой льдине плыли вместе лисица и заяц, а во время пожаров волки мчались рядом с косулями, зайцами и оленями, не обращая на них внимания. В яме, куда упал Парамон Васильевич, сидели не обычные волКи, а ошеломлен­ ные, напуганные. Появление человека еще больше на­ пугало хищников, и они в ужасе лезли друг под друга. Беседа наша затянулась. Колхозники разошлись уже ночью. Утром мы выехали в город. Помилованный волк сейчас живет в зоопарке.

ЗАЩИТА Скалистые безлесные горы Таласского Ала-Тау сильно нагрелись. Когда слабый ветерок проносился по ущелью, он обдавал лицо жаром накаленных кам­ ней. А по дну ущелья в белой пене стремительно не­ слась бурная Аксу. За поворотом ущелье расширилось, и впереди пока­ залась крыша кордона, едва заметная в густой роще грецкого ореха. Лесника не было дома. Входная дверь оказалась приперта лопатой. По неписанным законам гор хозяи­ на полагалось ждать, не входя в дом. Я привязал мокрого коня в тени под навесом и с наслаждением растянулся на траве под деревьями. Райская мухоловка уселась над головой, свесив свой длинный хвост. Я впервые видел так близко эту птичку. На тот же самый сучок, где сидела мухоловка, потре­ бовалось сесть гималайской синице. Мухоловка по- 109

спешно уступила ей место и улетела. Синица держала в клюве небольшую серую гусеницу. Она начала энер­ гично колотить ее о сучок и сбила все волоски. Гусеница обратилась в мягкий мешочек, наполненный жид­ костью. Синица вспорхнула и поле­ тела с добычей в глубь рощи. Журчание речки, прохлада в гу­ стой тени, аромат каких-то цветов, на которых жужжали пчелы,— все это успокаивало, и я задремал. Разбудило меня ржание лошади. Под навесом ле­ сник привязывал своего коня. Широкоплечий, с небольшой черной бородой, он всегда удивлял меня своими голубыми спокойными глазами, которые казались большими на его загоре­ лом лице. Обычно он всегда был рад приезжим и лю­ бил послушать новости. Но сейчас лесник смотрел ку­ да-то в сторону. Он вскинул на меня глаза и сказал: — Век прожил в этих горах, но такого не видывал. В третьем отщелке, вверх по Аксу, есть родник в са­ мой вершине. Знаете, за поворотом? Я удивленно посмотрел на лесника и кивнул го­ ловой. — Так вот, туда ходят на водопой архары. Барс задавил уже двух. Приходит и лежит за камнем. Сов­ сем отвадил архаров от водопоя. А близко воды нет. Вечером я поставил на этом месте волчий капкан. Се­ годня утром поехал проверить. Привязал коня внизу и стал подниматься. Подошел к скале, за которой родник, слышу — что-то звякнуло, словно подкова о ка­ мень. Но ведь я один тут езжу. Никто не может по- 110

пасть сюда, прежде чем не заедет ко мне. Так, думаю, почудилось, и пошел вперед. Внезапно в десяти шагах из-за камня поднялся на дыбы медведь, гремя железом! «В капкане!» — мелькнула мысль, и я сдернул с плеча ружье. Небольшой медведь беспомощно стоял передо мной. Его задняя лапа была в тяжелом капкане. Я поднял ружье к плечу и прицелился медведю между глаз. Но зверь закрыл глаза передней лапой. Как че- Я вздрогнул и опустил ружье. Медведь тоже опу­ стил лапу и смотрел на меня без всякой злости, топор­ ща свои круглые уши. Мне приходилось убивать много медведей. Но тако­ го «ягненка» пришлось встретить впервые. Не он ли это подкарауливает архаров? И я снова поднял ружье к плечу; медведь опять закрыл голову лапой. Очевидно, рука у меня все-таки дрогнула, когда на­ жимал спуск, и пуля ^только об­ дала ветерком правый висок медведя. Он мотнул головой влево, рявкнул каким-то плак­ сивым голосом, бешено рванул­ ся назад, оставив в капкане два пальца. Миг — и зверь исчез за скалою. Я стоял, опустив разряжен­ ное ружье. Если бы медведь бросился не назад, а вперед, то не рассказать бы мне сей­ час об этом... Неужели зверь

понял, что я ему сейчас всажу пулю в лоб, и поэтому закрывал свою морду лапой? — взволнованно закон­ чил лесник. — Все это нужно понимать гораздо проще,— объяс­ нил я леснику.— Медведи, в особенности молодые, играя или повздорив, наносят удары друг другу по го­ лове лапой. Мне не раз приходилось наблюдать в зо­ опарке, как молодой мишка защищает голову передней лапой. Видно, поднятое ружье медведь принял за лапу.

ОШИБКА По бору торопливо шагают три охотника. Двое из них еще юноши. Хороший морозец им нипочем. В гла­ зах светится задор. Это два неразлучных друга Абд- рахман и Костя из колхоза «Боровое». Оба горят ж ела­ нием промышлять не хуже хороших охотников. Впереди шагает дядя Иван — бригадир охотников- бельчатников. Вот он остановился над каким-то сле­ дом: — Смотри, ребята, лось про- шел! Долго стояли охотники и рассматривали следы редкого для лесов Северного Казахста- на зверя. Лось волочил на передней ноге что-то большое и тяжелое, ( оставляя на снегу глубокую бо­ розду.

— В большой волчий капкан, видно, попал,— объяснил бригадир,— вот и таскает его за собой. Про­ пал теперь лось. Не жилец он с капканом на ноге... Вечером в лесной избушке, когда собралась вся бригада охотников, много говорили о лосе. — Не иначе как в горельник ушел,— решил дядя Иван.— Там осинника много и ивняк в низинах. Это его любимый корм. Придется сходить туда всем и до­ быть этого лося. Послезавтра подводы придут из кол­ хоза, тогда и съездим в горельник. Ребята долго не спали в эту ночь, все шептались о лосе. Утром вышли рано. Вековые сосны стояли, покры­ тые тонким слоем изморози. Белок в лесу было много. Едва Костя и Абдрахман отошли от избушки, как Бобка уже «посадил» на дере­ во белку. Под его звонкий лай Абдрахман подкрался и метким выстрелом сшиб с дерева любопытного зверька. Все утро гонялись ребята за белками. Охота была на редкость удачной. Но вот бор посветлел, показались обгорелые деревья старой гари. — Смотри, Абкеш, ведь мы на гарь, оказывается, вышли,— сказал Костя.— Давай посмотрим, есть тут следы лося или нет. А может быть, и самого увидим. — Нет, еще напугаем лося, дядя Иван рассердит­ ся,— возразил Абдрахман. — Д а ведь мы стрелять не станем, только с краю посмотрим, а далеко заходить не будем. Абдрахман согласился, и они пошли. Кругом простиралась старая гарь. Не торопясь, дви­ нулись ребята вдоль молодой поросли осинника. Соба­ ка догнала их и юркнула в густую чащу. Вскоре она яростно залаяла. 114

— Стой, Абкеш, это не на белку,— быстро прогово­ рил Костя. — А если медведь... Привычными движениями охотники заменили в ружьях патроны, заряженные дробью, на пулевые. Из густой чащи появился Бобка с поджатым хво­ стом и кинулся под ноги Абдрахману. Совсем близко захрустели ветки, и прямо на Абдрахмана, разозленный собакой, выскочил лось с огромной броней рогов. На передней ноге он волочил капкан. Костя увидел, как огромный бык бросился на това­ рища... «Затопчет его... убьет»,— как молния мелькнула мысль, и ружье мгновенно оказалось у плеча. Бу-у-х..— в упор выстрелил Костя. Лось с ходу ткнулся головой в сугроб и грузно запахал всей тушей по пушистому снегу. Перезаряжая ружье, Костя вместе с Бобкой бро­ сился к бившемуся в предсмертных судорогах зверю. — О-о-й,— раздалось сбоку. Костя вздрогнул и обернулся к Абдрахману: — Ты что? Что с тобой?! — О-о-х,— стонал, катаясь по снегу, паренек. Он обеими руками схватился за бедро правой ноги.— О-ой!.. Лягнул он меня... Ногу, видно, перебил... Костя подбежал к товарищу, стал на колени и взялся руками за валенок. — Руки пусти... Пусти руки-то,— строго приказал он и стал ощупывать ногу Абдрахмана. Сквозь разор­ ванные брюки просачивалась кровь. — А-а-ай! — закричал бледный, как полотно, Аб- драхман. Его окровавленные пальцы судорожно хвата­ ли снег.— Больно!.. — Встать можешь? Ну-ка, попробуй!

Абдрахман пытался подняться и не смог. Костя распорол штанину на раненой ноге Абдрах- мана, оторвал подол своей рубахи и перевязал им ногу товарища. С трудом подняв. Абдрахмана, он пе­ ренес его к лосю. — Садись на лося. Он теплый. Хорошо еще, что он тебя скользом ударил, слабо задел, а то бы... — Д а как мы... теперь... Костя, домой пойдем,— еле выговорил Абдрахман, все еще корчась от боли. Костя опешил. И в самом деле, как теперь быть? Не дойти до стана Абдрахману, а донести его на руках он не сможет. Идти за колхозниками далеко. Абдрах­ ман тут замерзнуть может. Как назло первый ноябрь­ ский мороз такой, что дух захватывает... Как быть? Костя в раздумье сел на быка рядом с другом. Пальцы его коснулись теплой шерсти. Он вскочил и радостно воскликнул: — Придумал я, как сделать! Слушай... Я сниму с быка шкуру и заверну тебя в нее. Она ведь теплая. Вот шерсть-то па ней какая! Ну, ты в шкуре полежишь тут. Сейчас костер разведу. Тебе тепло будет, а я тем временем на стан сбегаю за своими... Абдрахман молча кивнул головой. Костя быстро нарубил небольшим топориком сухих , веток и разжег костер. Потом взял нож и поспешно начал снимать шкуру. Ему не под силу было перево­ рачивать тяжелую тушу, и он рубил ее на части топо­ ром. «Скорее! Скорее!» — сверлило в голове. Когда нож затупился, он взял нож Абдрахмана. Немало у него ушло труда и времени, пока шкура, наконец, была снята. Затем Костя набросал свежих сосновых веток у костра, постелил на них шкуру и бережно уложил на Пв

нее Абдрахмана. Концом шкуры он тщательно закутал товарища. — Ты бы скорее на стан... А то ночь скоро... Не дойдешь. А я и так скоро согреюсь,— говорил Абдрах- ман прерывающимся голосом. Его зубы выбивали мел­ кую дробь. Костя тревожно взглянул на пасмурное небо. — Д а, скоро стемнеет. Изо всех сил он начал рубить поваленную сухую сосну. Скоро с десяток поленьев лежало около костра. — Хватит или нет? — оглядывался Костя.— П ож а­ луй, еще надо. И он торопливо застучал топориком по стволу. Внезапно топорище треснуло. Костя досадливо сплю­ нул в сторону. — Ж ди. Я быстро...— и Костя подпоясал патрон­ таш, сунул сломанный топор за пояс и вскинул на плечо ружье. Молодой охотник немного побаивался, как бы одному не заблудиться, но товарищу об этом ничего не сказал, а только крепче надвинул шапку. Свистнув Бобку, Костя заш агал к темному бору. Кругом была тишина. Мороз все крепчал. Точно в глубоком сне, высились великаны-сосны. Костя хорошо помнил: сюда они шли все время на север. Значит, чтобы вернуться обратно, ему надо идти на юг. Однако, небо затянулось морозной мглой, солн­ це скрылось, и определить страны света Костя не мог. Выйдя на поляну, он увидел светлое пятно над го­ ризонтом. — Неужто солнышко просвечивает? Эх, вот бы оно посветило с часок! И, точно в ответ на его желание, сквозь мглу стал вырисовываться тусклый диск солнца. Костя шел и раздумывал: «Теперь часа четыре бу- 117

дет. Еще какой-нибудь час — и солнце сядет... В две­ надцать оно прямо на юге бывает, в пять — на западе, я как раз на него шел. Значит, теперь мне надо дер­ жаться левее. Сядет солнышко, тогда при такой мгле сразу в лесу темно станет. Успею ли я выйти к избуш­ ке? Вдруг не успею. А как ночевать без топора? Плохо будет и мне, и Абдрахману. Как-то он, бедняга, теперь там?» «Скорее!.. Скорее!..» — подгонял он себя, все время поглядывая в просветы между деревьями: не скрывает­ ся ли тусклый блик солнца. Недолго оно виднелось. Уже только узкая светлая полоска осталась на небе, да и та вскоре растаяла в морозной мгле. А Костя все бежал и бежал вперед. Кончилась густая заросль. Костя очутился на не­ большой горке. Здесь в седую хвою сосняка вклини­ лись белые стволы берез. Места­ ми стали попадаться полянки. На одной из них Костя заме­ тил за пнем небольшой сугроб снега. Он вспомнил, что накануне ветер дул с запада на восток. «Значит, правильно иду»,— рассуждал Костя. В другом месте ему попалась у пня занесенная снегом муравьи­ ная куча. Костя знал, что мура­ вьи делают свои кучи с южной стороны пней. Деревья, обросшие мхом с северной стороны, были тоже неплохой приметой. Одино­ кие сосны на полянах имели длин­ ные ветви с южной стороны — все это само бросалось в глаза. 118

«Верно я иду. Правильно, хотя и солнце скры­ лось,— подбодрял он себя мысленно.—Только вот мед­ ленно очень. Еще не научился быстро приметы нахо­ дить, как дядя Иван или наши колхозники-охотники. Они как будто по сторонам и не смотрят, а, небось, ни одной приметы не пропустят — все увидят». Между тем в бору становилось все темнее и темнее, дорога шла под уклон. Екнуло у Кости сердце, когда вступил он в серый сумрак низины. Все окружающее здесь было плохо видно, напрасно он пытался отыскать какие-нибудь приметы. Паренек остановился, послушал и громко свистнул собаку. Свист прозвучал глухо. Густая хвоя скрадывала звук. Бор хранил гробовое молчание. Костя подошел к поваленному дереву, положил на него рукавицы и сел на них. «Должно быть, за белкой куда-нибудь далеко убе­ жала»,— подумал он о собаке. Мороз крепчал. Охотник чувствовал, что его рубаха сделалась влажной от пота, а за ворот пробиралась ледяная струя холода. Долго просидел Костя на поваленном дереве в ожидании собаки. Стало уже совсем темно. Наконец, послышался хруст снега — это подбежал Бобка с настороженными ушами. — Поди сюда,— ласково поманил его Костя. Соба­ ка подошла, посмотрела в глаза хозяину и завиляла хвостом. Костя взял Бобку за загривок и повернул голову в ту сторону, куда шел. Д в а раза он ударил собаку, затопал ногами и сердито закричал: — Пошел домой! Пошел домой! Бобка взвизгнул и вырвался из рук. Отскочив мет­ ров на десять, он остановился и обернулся.

Костя опять сел и стал снова манить к себе собаку. Незлопамятное животное подошло к хозяину и зави­ ляло хвостом. Костя снова поймал собаку, сорвал черемуховую ветку и на этот раз больно отстегал лайку, приговари­ вая: — Домой, домой, пошел домой... Домой! Домой! Стремглав бросился Бобка в сторону, а затем, не­ сколько изменив направление, помчался по прямой линии. — Ну, теперь-то я выйду. Тут пустяки остались, не больше километра. Скоро речка Черемшанка должна быть. Тропой-то, по берегу, я и ночью пройду. И он чуть ли не бегом побежал по следам собаки. «Ни за что собаку побил,— продолжал он рассуж­ дать сам с собой.— Эх, раньше надо было Бобку до- мой-то отправить. Теперь, поди, уж был бы на стану...» В бору было так темно, что даж е близкие стволы деревьев казались расплывчатыми. Однотонный цвет снега не позволял различать ни бугров, ни впадин. Со­ бачьи следы были едва видны. Испуганно билось сердце,-но, не чувствуя усталости, Костя двигался прямо сквозь густую поросль сосняка по чуть заметным собачьим следам. Вдруг впереди деревья поредели и показалась по­ ляна. Костя бросился вперед и чуть не упал, засколь­ зив по льду. «Так и есть — Черемшанка! От нее рукой подать до стана! Вот и тропа по берегу». Что есть силы бросился Костя к промысловой избушке. Абдрахман проснулся от боли в ноге. Долго ли он спал? Очевидно, огонь погас, потому что стало опять холодно. Потрескивания костр'а не слышно.

Сон освежил паренька. Он решил встать, раздуть огонь и ждать помощи. Абдрахман попытался приподняться на локте, что­ бы скинуть с себя шкуру, но почувствовал, что она сде­ лалась, как деревянная. От испуга у него спазмы сдавили горло. Паренек понял, что пока он спал, сорокаградусный мороз ско­ вал сырую шкуру. Придя немного в себя, Абдрахман начал биться, не обращая внимания на боль в ноге. Он пробовал цара­ пать шкуру, грызть ее, но все это оказалось бесполез­ ным. Нож остался снаружи, там, где Костя снимал шкуру. От движений Абдрахман согрелся — даже пот вы­ ступил у него на лбу, но он не мог согнут ног, не мог повернуться с. боку на бок и лежал, словно в футляре, прислушиваясь, как слабый ночной ветер шумел вет­ вями. Ему то и дело чудились то голоса, то шаги и, за­ таив дыхание, он жадно слушал. Но кругом только шумел бор да изредка потрескивали деревья от к р еп -. чавшего мороза. Абдрахману сделалось холодно. Он понял, что на­ чинает медленно замерзать. «Только бы не задремать. Тогда конец. Замерзну... Если Костя не собьется с дороги, помощь должна скоро прийти. А если он заблудился...»— Отчаяние овладело Абдрахманом, и он зарыдал. Костя сидел возле горячей железной печки и, сби­ ваясь от волнения, торопливо рассказывал о случив­ шемся. С напряженным вниманием слушали его охотники. 121

— Ну, а как ты в шкуру-то завернул его — внутрь или наружу шерстью? — спросил Костю бригадир. — Шерстью внутрь, чтобы тепло и мягко было,— ответил Костя, не подозревая, что дядя Иван спросил об этом не случайно. Охотники испуганно переглянулись между собой. — Плохо дело, ребята,— мрачно сказал бригадир. — Нельзя было его завертывать, Костя, в парную шкуру на морозе мездрой наружу. Смерзлась она те­ перь, сковала его, и Абдрахман в шкуре может замерз­ нуть. Костя стоял пораженный, не в силах вымолвить слова. «Неужели погубил друга по неопытности? Ведь он хотел, чтобы ему теплее было, а тут...»— и горькие слезы ручьем хлынули из глаз намучившегося за день паренька. — Ну, что притихли,— сказал дядя Иван.— Идти на выручку надо. Ведь времени-то немного прошло. За два часа дойдем. Может, еще и живым захватим. Ка- закпай со Степаном, делайте скорее факелы! Ты, Егор, мешки разорви и носилки приготовь. Д а живей! Каж ­ дая минута дорога! И тотчас все на стане забегали, заговорили. Казак- пай разрывал на узкие ленты бересту и подогревал оба конца на огне. Они свертывались упругими спиралями. Одну за другой надевал он эти спиральки на тонкие прутья тальника. А дядя Иван все басил: — Скорее, скорее, ребята! Каждая минута человеку жизни может стоить... Быстро собрались охотники. — Выходи!— скомандовал’ бригадир. 122

С топорами, «ружьями и собаками двинулись охот­ ники по тропе. Вот Черемшанка и след Кости, где он вышел на тропу к стану. Тихо в бору. Только хрустит снег под ногами торопливо идущих людей, да резко чиркают по полушубкам ветви. Впереди черной завесой наплывала стена хвойного леса. Точно в темный амбар сунулись в нее люди. И, натыкаясь друг на друга, остановились. — Ну и темень! Зажгите факелы!— приказал дядя Иван. Закоробилась, затрещала береста и вспыхнула ог­ ненными языками, залив светом ближайшие деревья. А за ярко освещенными стволами стояла черная лес­ ная ночь, в которую уходили следы Кости. Когда сгорело уже немало факелов, и лица иду­ щих заросли белым инеем, впереди раздался голос дяди Ивана: — Ну, ребята, подтянитесь, гарь близко. И действительно, скоро все вышли на поляну, где Костя убил зверя... Туша лося стала седой от инея... Правее у потухше­ го костра комком лежала шкура. — Абдрахман!— закричало сразу несколько голо­ сов. Но он не отзывался. Костя схватился за край шку­ ры и дернул... Она смерзлась, стала, как камень, и ни­ сколько не поддавалась его усилиям. Ярко загорелась свежие факелы. Охотники обступи­ ли шкуру, испуганно переговариваясь. — Замерз, однако... — Вот беда-то... — Тихо!— неожиданно крикнул дядя Иван на всю поляну. 123

Все замолчали и тогда ясно услышали заглушенный плач. — Жив! Жив! — обрадованно заговорили все и дружными усилиями раскрыли смерзшуюся шкуру. Абдрахман был освобожден из плена. Н а обратном пути охотники горячо обсуждали происшествие. Двое несли носилки с Абдрахманом. Впереди шагал дядя Иван, за ним едва поспевал Костя. — Ну, что?— обратился он к Косте.— Будешь еще в шкуру мехом внутрь завертывать, а? — Нет, сроду не буду... Бригадир улыбнулся. — Д яд я Иван... дядя Иван. — Ну, что тебе? — Как же это так: шерстью внутрь завернуть — закует морозом в шкуре, а в мездру завернуть — ниче­ го не будет. Почему? — Эх, ты, голова садовая: если в шерсть завер­ нешь, то она тепла от тела до кожи не пропустит. Ну, кожа снаружи смерзнется. Если же в мездру завер­ нуть, шерстью наружу, то тепло от тела прямо на кожу действует, а снаружи шерсть остывать не дает. Кожу- то и не сковывает морозом. На всю жизнь запомнили ребята этот урок.

ОРЕЛ АЗАМАТА. Сегодня Азамату исполнилось пятнадцать лет. Его отец, старый колхозный чабан, души не чаял в своем сыне. Юноша был не по годам высок и строен. В ра­ боте он во многом уже заменял отца. Но на охоте с беркутом Азамат все еще только сопровождал его. Уже два десятка лет жил в их семье пернатый хищник. В последние годы беркут чаще стал дейать промахи на охоте, а недавно чуть было не разбился, ударившись грудью о землю. Вот и сегодня А замат с отцом на рассвете выехал в 125

степь, зорко всматриваясь вдаль. Н а днях выпал снег, и был хороший морозец. Орел покачивался на рукави­ це в такт хода лошади. На голову его был надет ко­ жаный колпачок — он закрывал глаза птицы. Неожиданно из зарослей полыни выскочила не­ большая молодая лиса и бросилась в сторону. В один миг старый охотник сорвал колпачок с го­ ловы орла и подбросил птицу в воздух. Беркут, мед­ ленно махая крыльями, начал набирать высоту. Охот­ ники с гиканьем поскакали за зверем. Лисица стала быстро удаляться к желтеющим впереди камышам степного озера. «Неужели уйдет?»— тревожно думал Азамат, пого­ няя коня. Он нетерпеливо смотрел то на красноватый шарик, который катился по степи, то на птицу. Нако­ нец, беркут заметил добычу и стремительно понесся на нее. Хищная птица выкинула вперед свои страшные когтистые лапы. Лиса заметалась в разные стороны, но было уже поздно: мощные когти вонзились ей в спину и морду. Лиса не успела добежать до тростников всего лишь несколько шагов. Беркут с трудом расстался с добычей и взгромоз­ дился на рукавицу старого охотника. Азамат начал привязывать мертвую лисицу к седлу. Вдруг совсем низко над охотниками пролетел бер­ кут невиданных размеров. Распластав крылья, он как бы проплыл над ними, сделал круг и улетел в степь. Охотники, как зачарованные, смотрели вслед птице. — Вот бы нам поймать такого; с ним, наверное, и волка можно брать,— сказал отец Азамату, следя за полетом орла и тронул своего коня. Но Азамат все еще стоял на месте и смотрел, пока птица совсем не скры­ лась вдали. 126

«Нужно поймать этого беркута во что бы то ни ста­ ло!»— решил Азамат. Через несколько дней А замат приехал к озеру, где они видели беркута. Целый день мальчик устанавли­ вал сети. Земля замерзла, и вколачивать колья было трудно. Но вот сети установлены, как большой шатер, а под ними Азамат поместил замороженного зайца—при­ манку. Домой он вернулся поздно вечером. Каждый день Азамат приезжал сюда и убеждался, что сеть пуста. Друзья подшучивали над ним и уверяли, что ему не поймать беркута-великана. Но Азамат был убежден, что птица снова появится и заметит приманку. Прошла неделя. Сеть по-прежнему была пустой. Но как-то утром А замат издалека увидел, что в се­ тях что-то чернеет. Он пригнулся к шее коня и пом­ чался вперед, не сводя глаз с сетей. Вот уже ясно вид­ но, как огромный беркут висит в них, опустив вы­ тянутые лапы, которые провалились в ячейки сетей. Это был тот самый беркут! Началась борьба. Овладеть птицей оказалось не так просто, несмотря на то, что она была в сетях. Но Азамату удалось накинуть брезентовый плащ на голо­ ву беркута и ослепить его. Курткой он обернул и завя­ зал когтистые лапы, обрезал ножом петли сетей. Как величайшую драгоценность, А замат бережно повез бер­ кута домой. Вдвоем с отцом они начали приручать своего плен­ ника. Сгибаясь под тяжестью птицы, мальчик часами держал ее на рукавице. Все свободное время он отда­ вал дрессировке орла, удивляя всех своим упорством. Время шло. Настойчивость и труд охотников дела­ ли свое дело. Измученная бессонницей и голодом птица 127

стала брать из рук кусочки мяса и привыкла сидеть на рукавице. Это было первым достижением. Через два месяца мечта Азамата сбылась. Они с отцом стали ездить на охоту за лисицами с новым бер­ кутом. Когда они однажды возвращались домой с охоты, Азамат спросил: — Ты говорил, ата, что этот беркут легко задержит волка. Д авай попробуем завтра. — Не будем торопиться. Надо, чтобы птица хорошо привыкла. Подождем следующей зимы. Бесконечно долго тянулось лето. Отец с сыном меч­ тали об успешной охоте. Но едва выпал снег и ударили морозы, как отец Азамата должен был уехать на да­ лекие отгонные выпасы. Только два раза они успели съездить с беркутом на охоту. Однажды зимним вечером, когда Азамат сидел за книгой, дверь отворилась и вошли три чабана. М ать Азамата приветливо предложила гостям сесть. — Аксакала нет дома, он уехал надолго,— извиня­ ющимся голосом сказала она. — Мы знаем, апа,— отвечал старый чабан.— Но мы приехали с большой просьбой к твоему Азамату. М ать и сын изумленно переглянулись. — Вторую ночь подряд,— продолжал чабан,—волк беспокоит нашу отару. Он загрыз и покусал уже не­ скольких овец. Наш старший чабан с ружьем и собака­ ми уехал в дальние отары и вернется только через три дня. Сегодня ночью опять никто не будет спать. Кру­ гом горят костры, но ни огня, ни человека волк не боит­ ся. Не иначе, что он, когда был щенком, воспитывался у людей. Что мы будем говорить на общем собрании колхоза в свое оправдание? У нас не было потерь це- 128

лый год, даже во время окота, и вдруг такое несчастье. Только ты, Азамат, можешь помочь нам. Отпусти его, апа, к нам завтра утром с беркутом. Я сам видел, как ваш орел хватал лисиц, словно зайцев. Он обязательно бросится на волка и задержит его. Только так мы су­ меем убить зверя. В юрте наступила тишина. — Если бы отец был дома,— сказала нерешитель­ но мать,— он утром поехал бы с вами, но ведь Азамат еще мальчик... Я, право, не знаю... — и она смущенно замолчала. Азамат тревожно думал: «Помочь колхозникам нужно. Но его любимый беркут, конечно, погибнет, хо­ тя и задержит волка. Столько затрачено труда на обу­ чение птицы — и теперь погубить ее... Если бы дома был отец, тогда другое дело. Он опытен и сохранил бы беркута...» —■Азамат,— опять заговорил старый чабан, обра­ щаясь прямо к нему.— Ты ведь знаешь, наш колхоз участвует на Всесоюзной сельскохозяйственной выстав­ ке. Из-за урона в нашей бригаде колхоз лишат права быть на выставке. Ты обязан помочь нам, даж е если... тебе придется лишиться беркута. Нужно действовать не позднее утра. Пойми это, Азамат, и скажи нам свое решение. Мы поедем в степь вместе с тобой и помо­ жем. Беркут знает ведь только своего хозяина, это не ружье, которое' может взять каждый... В юрте наступила томительная тишина. Чабаны ждали, что скажет мальчик... Несколько мгновений А замат молчал, но затем уве­ ренно сказал: — Хорошо, аксакалы, я согласен. Наш беркут ни­ когда еще не ловил волков. Но попробуем. Утром, на рассвете, я буду у вас. Ты разрешаешь, апа? 129

— Твой отец поступил бы так же, Азамат,— тихо ответила мать.— Но прошу вас, аксакалы, быть вместе с ним, он еще мальчик... С вечера Азамат долго не мог уснуть. Он несколько раз выходил, гладил беркута и разговаривал с ним. Его мучило сомнение. Неужели он завтра собст­ венными руками погубит своего любимца? Что скажет тогда отец? Нет, не следовало давать обещания чаба­ нам... Но другой голос говорил о том, что Азамат по­ ступил правильно. Если Азамат сможет помочь колхо­ зу, то он обязан это сделать, и он сделает. Внутренняя борьба между долгом и личной привязанностью к пти­ це до полуночи не давала уснуть мальчику. На рассвете он ускакал в степь с беркутом на ру­ кавице. Погода портилась с каждой минутой. Дул порывис­ тый ветер. Плыли низкие облака. Но чабаны решили выехать во что бы то ни стало. Ночью волк опять за­ грыз овцу. Вот и то место, где несколько раз видели волка днем. Всадники рассыпались цепью. Неожиданно из зарослей чия выскочил зверь и бросился в сторону от охотников. Чабаны помчались за ним с криком и сви­ стом. Азамат пустил беркута. С тревогой следил он за его полетом и не смотрел, куда скачет его конь. Волк мелькал уже далеко впере­ ди среди зарослей чия. Но вот А замат радостно вскрикнул: орел заметил зверя. Заросли чия кончились, и волк побежал по чис­ тому полю. Тогда на глазах у всех беркут ударил страшного зверя и мигом сжал мощными лапами его спину н морду. Волк упал и не мог сделать больше ни шагу, а только дергался на месте всем телом, стараясь задними лапами сбросить беркута. 130

Вихрем налетели всадники и добили хищника. Беркут не получил ни малейшей царапины. Он клеко­ тал, воинственно махал крыльями, как бы торжествуя свою победу. Азамат с трудом отнял добычу у разъ­ яренной птицы и заставил ее сесть на рукавицу. Колхозники повернули к дому. Они ехали и ожив­ ленно делились впечатлениями, благодарили Азамата и восхищались беркутом. Погода между тем становилась все хуже и хуже. Резкий ветер усиливался. Каждую минуту мог нале­ теть снежный ураган. Неожиданно из-под самых копыт выскочила лиса и понеслась по совершенно открытой степи. — Пускай, пускай беркута!— с азартом закричали чабаны. — Он схватит ее, как мышонка! Пускай! Азамат пустил орла. Огромная птица понеслась за' лисой, но она скрылась в старой барсучьей норе. Сильнейший порыв ветра сшиб шапку с головы Аза­ мата. Начался ураган. Беркута ветром подбросило вверх. Однако мощной птице удалось выровнять свой полег. Охотники видели, что она смотрела на хозяина, который отчаянно свистел и звал ее к себе. Новым бе­ шеным ударом ветра беркута подбросило опять. Все выше уносило птицу, и вот она стала едва заметной точкой под низкими облаками. Азамат скакал за этой «точкой», кричал и свистел, как будто беркут мог услышать его зов в ураганном шуме ветра. Долго в этот вечер ждали возвращения Азамата. Никто не проронил ни слова, когда ом вошел. Все было ясно и так. Азамат тяжело сел на кошму, подобрал под себя ноги и уставился на огонь. Тишину нарушил самый старый чабан: 131

— С облаков спустился, в облака и ушел,— ска­ зал он. Ему никто не ответил. Старик громко вздохнул. Та­ кого конца никто не предвидел. Отчаяние мальчика было очень велико. Азамат долго не мог уснуть, придумывая, как бы отыскать и поймать птицу. Он уснул только перед рас­ светом. Утром А замат проснулся раньше всех. Буран стих. Лучи солнца пробивались в окно. Азамат встал и вы­ шел на улицу, жмурясь от яркого утреннего солнца. Вдруг мальчик вздрогнул от неожиданности и ра­ достно рванулся вперед — на тугуре* спокойно сидел его беркут и чистил перья. Т у г у р — подставка для орла.

РАСКРЫТЫЙ СЕКРЕТ Мы встретились с ним вечером, высоко в горах Ал­ тая, там, где последние корявые кедры граничили с на­ чалом альпийских лугов. Наш проводник только что выбрал место для ночлега на поляне с хорошей тра­ вой, как вдруг его конь зарж ал, а за деревьями разда­ лось ответное ржание. С горы по тропе к нам подъехал всадник. Это был широкоплечий чернобородый сиби­ ряк с ружьем за плечами. К его седлу были притороче­ ны три лисицы. — Здорово, Пимоныч! — узнал охотника наш про­ водник.— Куда это ты на ночь глядя? 133

— Ночевать где приглядываю,— нехотя ответил охотник и скользнул по нам быстрыми черными гла­ зами. — Притуряйся до нас, вместе-то сподручнее. — Можно, однако. Д о наступления полной темноты каждый был занят заготовкой дров, устройством палатки, приготовлени­ ем ужина и, только когда совсем стемнело, все рассе­ лись вокруг яркого костра. Черная осенняя ночь окру­ жила лагерь. В темноте фыркали спутанные кони. Д а ­ леко в горах лаяла лисица. Внизу шумела бурная речка. Наш новый знакомый достал ножик из деревянных ножен, привязанных к поясу, и стал снимать шкуры с убитых лисиц. — Где это вы добыли лисиц?— спросил я. — Там...— неопределенно кивнул он в горы. — И з ружья убили? Охотник оглянулся, посмотрел на меня не то с уди­ влением, не то с сожалением и показал ножом на ог­ нестрельную рану на шее лисы. Разговор не клеился. Утром, когда все встали, охотника уже не было. Он уехал с рассветом. А когда мы пили чай, далеко в горах раздались один за другим два выстрела. — Опять Пимоныч лисиц бьет,— сказал провод­ ник, дуя в деревянную чашку с горячим чаем. — Почему вы думаете, что лисиц?— спросил я. — Известное дело,— отвечал проводник,— кого же больше? Один он у нас на весь Картон убивает лисиц осенью больше, чем все наши охотники вместе. Секрет знает. Но никому не говорит. Вредный человек, из кер­ жаков. Один живет, как перст. В колхоз до сих пор не вступил. А на пушнине зарабатывает — страсть!

Весь день мы работали на границе леса и альпий­ ских лугов, а к вечеру собрались к палатке, часа за два до захода солнца. И опять сначала зарж ала одна из наших лошадей, потом ей ответила где-то недалеко другая, и на поляну выехал Пимоныч. У его седла была привязана вязанка лисиц. Пять хвостов свисали вниз. — Ого, сколько! — с нескрываемой завистью вос­ кликнул проводник. А куда ты мимо-то? — Припас кончился,— мрачно буркнул охотник и, ни на кого не глядя, скрылся за деревьями. — В деревню погнал,— заключил проводник.— Лисиц сдаст, а завтра к вечеру опять приедет со своим лисьим секретом. Утром я поднялся высоко вверх по альпийским лу­ гам. Маленькие белые тундровые куропатки шумным веером выпорхнули у меня из-под ног и, собравшись плотной стайкой, унеслись за перевал. Н е успел я снять ружья, как они были уже вне выстрела. Осто­ рожно двинулся дальше. Следы крупного марала пере­ секли склон горы и ушли в лес большими скачками. Вероятно, вчерашние выстрелы охотника напугали ма­ рала, и он поспешил укрыться. Карликовые полярные березки путались в ногах, и я с облегчением вздохнул, выбравшись на чистый, открытый склон горы. Кругом меня закричали сурки. Всюду были их норы. Со дня на день они должны были залечь в спяч­ ку, но теплая погода удерживала их. Склон горы был совершенно открытый. Только в одном месте рос куст шиповника. Меня это заинтересовало: так высоко — и вдруг шиповник? Я подошел к нему и с удивлением убедился, что это действительно шиповник из средней зоны хвойного леса. Ему «не полагалось» расти так высоко. Куст был весь усыпан плодами. Я потянулся 135

за одним из них и, к моему изумлению, куст упал. Только тут я заметил, что он недавно срублен и встав­ лен комлем в старую сурочью нору. «Кому могло прийти в голову притащить сюда куст шиповника?» — недоумевал я, шагая дальше. За небольшим перевалом открылся новый широкий склон, весь изрытый норами сурков. Зверки при виде меня тревожно закричали и бросились к норкам. На середине склона опять оказался куст шиповника, на­ рочно принесенный сюда. Н а колючих ветках трепе­ тал по ветру клок рыжей пушистой шерсти, явно не сурочьей. Разгадка всему оказалась за вторым перевалом. И там по склону были всюду норы сурков, а посередине чернел куст. Когда я подошел к нему шагов на пятьде­ сят, из-под него вдруг выскочила лиса и бросилась вниз, в лес. Куст опять оказался срубленным. Но я понял все: хитрый кержак нарочно нарубил и развез по склонам густые кусты. Через несколько дней сурки привыкли и перестали обращать на них внимание. Но куст посреди голого склона, занятого жилыми норами сурков,— ведь это лучшее место для лисьей засады. И хищницы с ночи забираются под эти кусты, а утром охотнику остается только стрелять их! Ш агов за сто меткий стрелок не промахнется. Так вот он, секрет! Вечером я рассказал о своем открытии проводнику. Это так поразило его, что он даж е пролил горячий чай себе на колени и, не заметив этого, удивленно вос­ кликнул: — Вот язви его, чалдона! Д о чего хитер! Через год я проезжал опять по этим местам, и ночь захватила меня в селе Каргон. Ночевал я у знакомого старика-проводника. Он радостно рассказал мне, что

все охотники из колхоза перевыполняют планы по лисьим шкуркам, а Пимоныч продал избушку и уехал. — Не схотел с нами охотничать, как раскусили его секрет!— закончил хозяин не без злорадства. — Ну вот, сразу видно, что вы люди старой закал­ ки,— возразил я недовольно. — М олодежь так не по­ ступила бы. — Чево же, паря, по-твоему нам с им цацкаться надо было?!— спросил обиженно хозяин. — Человек он опытный в промысле. Он вам еще не один секрет рассказал бы, а вы его оттолкнули от себя. — А пацаны причем тут? — Хочешь, я тебе прочитаю о том, как из одного охотника-отшельника человека сделали? — предло­ жил я. — Что же, валяй!— согласился старик, и я, усев­ шись поудобней, начал читать. «Бескрайние степи Северного Казахстана покрыли глубокие снега. И, кажется, спит теперь лесостепь. Все живое попряталось и затаилось. Но паренек в ушанке и полушубке, с ружьем в ру­ ках, был совсем иного мнения,— он осторожно брел по опушке колка, напряженно всматриваясь в причудли­ вые нагромождения снега: каждый ком может в лю­ бой момент взметнуться зайцем-беляком или фыркнуть вверх шумной стайкой белых куропаток! Это был шестнадцатилетний Мишутка, сын колхоз­ ного пасечника. Не суждено ему, видно, выполнить свою заветную мечту — организовать охотничью колхозную бригаду. Уж очень расчетлив у них бухгалтер. «Не надо нам нахлебников, — говорит,— только колхоз в миллионеры вышел, а тут бездельников корми». Однако, Мишутка хоть и устал, но упрямо ходит с 137

ружьем на изготовку. Не замечает даже, как покрас­ нела его правая рука без рукавицы. С самого утра он заткнул рукавицу за пазуху, чтобы не мешала стрелять, а стрелять-то и не пришлось пока. Несколько раз зайцы вскакивали с лежек, но мгно­ венно исчезали в кустах, засыпанных снегом. Табунок белых куропаток с хлопаньем и криком настолько не­ ожиданно брызнул из колка, что Мишутка позорно рас­ терялся и даже забыл о ружье. Теперь он старался не вспоминать об этом. Снега было много, и ноги проваливались. Мишутка почувствовал сильную усталость. Огибая колок, он наткнулся на свежие следы чело­ века. Идти по ним было легче. Следы шли в сторону деревни. Но около первого же колка, вместо того, что­ бы обогнуть его, они пошли в самую чащу. Мишутка обошел колок стороной и в конце его вы­ шел опять на следы. И снова они пошли в густую ча­ щу следующего колка. «Что-то там ищет охотник?»— подумал Мишутка и попробовал пойти по следам в кусты. Но не сделал он и полсотни шагов, как вдруг громко щелкнуло, взмет­ нулся снег и одну ногу больно зажало, как в тиски. «Капкан»,— сразу сообразил Мишутка. Он дернул ногу, и тяжелый волчий капкан показался из-под снега. «Вот зачем он по колкам продирается — капканы осматривает! Посмотрел бы, какой заяц попал!» — и он, усмехнувшись, спокойно опустился на колено, чтобы разж ать пружины и вытащить ногу. Сильные пружины не поддавались усилиям рук. Тогда он надавил на од­ ну пружину коленом, однако наступить на другую пру­ жину было нечем: вторую ногу крепко держали желез­ ные дуги. Долго топтался в снегу Мишутка, по-разному при- 138

спосабливаясь разнять дуги капкана. Нога заныла. Удар дуг был чувствителен даже через валенок. Ми­ шутка испугался и сразу как-то обмяк. Как затравлен­ ный зверь, он беспомощно озирался кругом, не делая больше попыток освободиться. Мороз сразу дал себя почувотвовать, едва Мишутка притих. И тогда опять прилив отчаяния овладел им. Он забился в кустах, давя коленом то на одну, то на другую пружину, но не в силах надавить на обе сразу. Руки коченели. Как часто это бывает, внезапная догадка сама собой приш­ ла в голову — «Ремень! Нажать коленом на пружину и связать ее ремнем, чтобы не выпрямилась, и тогда на­ давить коленом на вторую пружину»... Так Мишутка и сделал, легко освободив зажатую ногу. Сердито отшвырнул капкан и заш агал дальше по следам охотника, осторожно обходя колки. Небо затянуло облаками. Солнце еще не село, но конец серого дня был похож на сумерки. Мишутка прибавил хода. Вдруг совсем близко, в осиннике, он увидел человека с капканом в руках. Он сидел вполу­ оборот к Мишутке и не замечал его. Паренек юркнул за куст и стал наблюдать за ним. Охотник тем временем развел дуги капкана, насто­ рожил его, а сам из-за куста протянул руку над тор­ ной заячьей тропой. Рукавицей он обмял снег на ней и поставил на это место капкан. Затем небольшой ф а­ нерной лопаточкой осторожно засыпал его тонким сло­ ем снега и выровнял плоской метелочкой из жесткой травы, зачищая малейшие шероховатости. Заячьей лапкой на длинной палочке наделал следов на месте, где была тропа. Она сразу приняла прежний вид. Охотник встал и надломил над тропой, по бокам спрятанного капкана, две осиновых ветки. У Мишутки даже дух захватило — «вот чистая ра­

бота! Теперь знаю, как капканы ставить! И ветки, хит­ рюга, надломил — откуда бы заяц по тропе ни бежал, через ветку прыгнет и прямо в капкан...» Сделав свое дело, охотник стал пятиться прямо на Мишутку и тщательно заметать свои следы. И вдруг Мишутка узнал капканщика — это был сапожник из их села. Еще в прошлом году он приехал откуда-то с севера. В колхоз вступить отказался. Отремонтировал себе избушку на краю села из старой брошенной бани и начал сапожничать. Делал он свое дело мастерски, недорого, и с заказами к нему стали приезжать даже из соседних деревень. Занимался он и охотой. К удив­ лению деревенских охотников, за зиму сдавал не одну сотню заячьих шкурок. Но не было молчаливее и угрюмее человека во всем районе, чем этот сапожник. Лишнего слова с за­ казчиком не скажет. Молчит и смотрит исподлобья. Бояться его стали деревенские ребятишки. Прилег Мишутка за куст, сквозь снег провалиться готов — только бы сапожник не увидал. А он все пя­ тится и пятится прямо на него, следы за собой фанер­ ной лопаточкой заравнивает. Еще несколько шагов — и прямо на Мишутку наткнется... Но вот охотник остановился, вскинул на плечи рюк­ зак и пошел в сторону. У Мишутки отлегло от сердца: «Не заметил! Пронесло... вот задал бы мне жару... Только вчера сам председатель его опять понапрасну уговаривал в колхоз вступить. Ну, теперь знаем, как зайцев ловить...»— и Мишутка осторожно выглянул из-за куста. Сапожник скрылся за поворотом колка. Мишутка обождал немного и вылез из куста. Начало смеркаться.

«Надо домой торопиться,— подумал паренек.— Ж дать тут нечего. Пойду по его следам осторожно, показываться не буду». За поворотом колка Мишутка увидел сапожника. Он пересек большое поле и шел в обход следующего колка. «Домой, видно, заторопился. Не лезет больше в ча­ щу»,— подумал Мишутка и заш агал дальше, как толь­ ко тот скрылся за колком. Сумерки быстро сгущались и, огибая колок, Ми­ шутка в упор наткнулся на сапожника. — Ты чего тут делаешь?— мрачно спросил он и вплотную шагнул к Мишутке. — Заблудился на охоте, вашим следом иду,— про­ лепетал паренек. — Врешь, подглядываешь, как я капканы лажу?! Мишутка молчал. — Смотри у меня! Увижу, что ваши охотники по- моему будут зайцев добывать — голову тебе оторву! Слышишь?! Мишутка не отвечал. — Ты давно моим следом идешь? — Нет... — Патронташа моего не поднимал? — Нет... — Оторвался где-то, разъязви его,— проворчал са­ пожник, порывисто повернулся и пошел. А следом потащился Мишутка, боясь и отстать и нагнать. Совсем стемнело. Потянул ветерок, мелкие снежин­ ки больно стегали левую щеку. Уже ничего не видно кругом, а следы сапожника стало быстро заносить по­ земкой. С каждой минутой ветер и снег усиливались. 141

Мишутка ускорил шаги. Наконец, он с радостью по­ чувствовал под ногами твердое — это была торная санная дорога. Д о деревни осталось недалеко. Снег хлестал теперь в лицо. Мишутка, не торопясь, плелся по дороге и мучи­ тельно думал: «Как быть? Сказать нашим охотникам, как ста­ вить капканы или нет? А вдруг сапожник и впрямь убьет?» Начался буран. Сапожника Мишутка больше нс боялся. Он был, наверное, уже далеко. — Сюды! Скорее!— донеслось откуда-то по ветру. Мишутка сорвал с плеча ружье и прислушался. — Парнишка, скорее! — опять долетел до него го­ лос сапожника, полный отчаяния и тоски. Что есть сил бросился вперед Мишутка, на бегу меняя в стволе ружья дробовой патрон на картечь. — Иду! — крикнул он, но буран рваиул звук назад. «Надо выстрелить», — подумал Мишутка, взводя курок. Но в этот момент из белесой мути несущегося навстречу снега показалась фигура сапожника, а за ним мчались серые низкие тени собак, как показалось Мишутке. — Волки за мной! Бей!— крикнул сапожник, под­ бегая вплотную. И тотчас огненная вспышка прорезала темноту. Один из волков остался на месте, другой завер­ телся, хватая зубами свой бок. Картечь задела и его. Мишутка быстро перезарядил и вторым выстрелом добил волка. Еще несколько теней появилось на доро­ ге, но они бросились в сторону и исчезли в темноте. — Д ай пару патронов! — почему-то шепотом по­ просил сапожник.— Встренули меня на дороге. Мешок 142

с зайцами им швырнул и к тебе подался. А они упра­ вились моментом — и за мной. Разорвали бы... как, па­ ря, звать-то тебя? — Мишуткой. Оба замолчали, озираясь по сторонам. Но волков не было видно. — Сзади, берегись! — вдруг вскрикнул сапожник, вскидывая ружье.— Ближе подпустим и враз... На дороге показалось темное пятно. Оно медленно подвигалось. Неожиданно, как радостная музыка, до­ неслось ржание лошади. — Едет кто-то!— обрадованно воскликнул Мишут­ ка.— А я чуть было не... — Стой! — закричал сапожник. — Тпру... в чем дело? — Из саней высунулся че­ ловек в тулупе. — Волки кругом! — Ну?! Лошадь не стояла. Чуя убитых волков, она храпела и рвалась в сторону. — Едва меня не смяли, вот парнишка выручил. «Ага, заговорил»,— подумал Мишутка. Убитых волков положили в сани и осторожно дви­ нулись к деревне. Но волки больше не показывались. Только через километр нашли на дороге в клочья р а ­ зорванный рюкзак сапожника. К деревне добрались благополучно. На другой же день Мишутка ^ рассказал деревен­ ским охотникам про секрет сапожника. «После того, как я его спас, ничего он мне не сде­ лает»,— думал Мишутка. Он был героем дня. З а уби­ тых волков ему выдали премию по пятьсот рублей за каждого. За месяц колхозники добыли больше пушнины, чем

за всю зиму. Бухгалтер прикинул на счетах и сам по­ шел к председателю колхоза просить об организации охотничьей бригады. Мечта Мишутки сбылась. Колхоз выделил лошадей, и бригада стала ездить в дальние колки, где зайцев и лисиц было гораздо больше, чем около деревни. Встретившись как-то в колке с Мишуткой, сапож­ ник мрачно спросил: — Сказал, значит? — Сказал!— твердо ответил Мишутка. — Так...— неопределенно протянул сапожник. А ночью, когда он вернулся в свою избушку, до­ стал со дна сундучка карандаш и старую ученическую тетрадку, вырвал из нее листок и написал: Председателю колхоза. Заявление Прошу принять меня в колхоз. Потому как я спе­ циалист по промыслу. И еще заявляю: могу обучить бригаду секретам разным, как лисиц и горностаев до­ бывать. А насчет зайцев сами знаете. Урманов. Он не торопясь прочел написанное. Осторожно уло­ жил заявление в карман полушубка, разделся и лег спать. Во сне он улыбался. Ему снилось, что он во главе бригады охотников едет на подводе в дальние колки, где зайцы истоптали весь снег, а рядом с ним сидит голубоглазый парнишка Мишутка». Я кончил читать и вопросительно посмотрел на своего собеседника. Он, немного помолчав, сказал: — А ведь и взаправду зря отвадили мы от себя полезного человека.

ГРИГОРИИ Тяжелая артиллерия ухала уже далеко впереди, за рекой, на берегах которой несколько дней назад кипел упорный бой. Вечерело, когда наш батальон располо­ жился на отдых в небольшой деревне, затерянной сре­ ди лесов и болот Белоруссии. Немцы сюда наведыва­ лись только изредка, и деревня в стороне от больших дорог уцелела даже в дни поспешного бегства ф а­ шистов. Почти все избы были пустые. Жители еще не успе­ ли вернуться из дальних лесов, куда они укрылись на время немецкого отступления. Только кое-где подни­ мался дымок из труб и ставни были открыты. Офицеры расположились на ночлег у одинокой старушки в маленьком домике с огромным гнездом аистов на крыше. Пока кипел самовар, хозяйка рас­ сказывала о том, что вся их семья партизанит, а она одна оставлена охранять дом. Вчера старушка получи­ ла от них весточку — все живы, и она с часу на час ждет их возвращения. — Вот только нашего Григория на той неделе нем­ цы убили и бросили на огороде,— вдруг закончила она 145

свой рассказ и, сразу помрачнев и тяжело вздохнув, добавила: — мой-то старик вернется из лесу — сильно гневаться будет... Все притихли. Старуха отвернулась к печке и за­ гремела самоварной трубой. Наступила неловкая ти­ шина. Командир батальона первый нарушил ее: — Где же, мамаша, вы похоронили Григория? — Н а огороде... сама закопала...— неохотно отве­ тила старушка. — Завтра утром 'я прикажу саперам оградку сде­ лать и... — Что ты, батюшка!— прервала командира хозяй­ ка.— Д а ведь наш Григорий-то не человек, а птица! — Как птица?! — Аист... Веселый дружный смех офицеров долго не смолкал в тесной избушке. — Чего грохочете? — возмутилась старушка.— Гри­ горий-то наш ведь все одно как свой был...— и хозяй­ ка рассказала удивительную историю аиста Григория. Семь лет одна и та же пара аистов гнездилась на крыше их избы. Кто-то назвал самца аиста Григорием, и эта кличка так и осталась за ним. Но вот несколько лет тому назад, осенью, когда аисты уже собрались в стаи на болотах, вдруг на гнездо снова опустились зна­ комые аисты. Одно крыло у самки висело, и она с тру­ дом могла долетать от крыши до болота за деревней и обратно. Григорий ни на минуту не оставлял ее одну. Дни шли за днями, а крыло все висело, и больная птица не решалась пускаться в далекий путь. Между тем становилось все холоднее, по ночам начали замер­ 146

зать лужи. Злой осенний ветер кру­ жил в воздухе по­ следние листья. Со дня на день мог вы­ пасть снег. Давно уже улетели на юг все аисты. С каждым днем Григорий все боль­ ше волновался. Он то и дело взлетал с крыши, но тотчас же садился опять на край гнезда, нетер­ пеливо переступал с ноги на ногу, тре­ щал клювом и вся­ чески понуждал лететь свою подругу. Но она непо­ движно стояла на одной ноге, свесив крыло. Лететь она не могла. Но и Григорий не улетал без нее. Эта трогатель­ ная привязанность двух птиц должна была привести их к голодной смерти, потому что болото замерзало с каждым днем все больше, и только на середине его аисты еще могли находить какую-то пищу. Кончилось все это тем, что больную аистиху пой­ мали и занесли в избу. В тот же день Григорий уле­ тел. А наутро ровная пелена первого пушистого снега покрыла землю. Началась зима. Всю зиму аистиха прожила среди людей и сдела­ лась совершенно ручной. В первый же месяц она уничтожила всех тараканов, метко тыкая в них клю- 147

вом, а по вечерам охотилась за мышами, Птица была способна часами стоять, поджав одну ногу, в углу, нацелившись клювом на мышиную норку. Но вот мол­ ниеносный кивок головой, писк — и добыча исчезала в запрокинутом клюве аистихи. Началась весна. Прилетели скворцы. Оттаяло по краям болото за деревней. Появились и проталины в лесу. Аистиху стали выпускать на улицу. З а зиму она поправилась и стала легко летать. Целые дни она но­ сила с болота палочки, ветки и ремонтировала гнездо на крыше. На ночь птица просилась в избу. Все теплее пригревало солнце. Гнездо было давно готово, и аистиха теперь целые дни стояла в нем на од­ ной ноге, тревожно озираясь и поглядывая вверх — она ждала своего Григория... Много раз мимо пролетали аисты. Две пары уже хлопотали на соседних крышах. Ома не обращала на них никакого внимания. Аисты живут парами, по мно­ гу лет не разлучаясь, и она ждала своего аиста, но он все не прилетал. Вероятно, просто погиб от голода, задержавшись здесь осенью до холодов, когда земля уже замерзла и добывать пищу в пути было невоз­ можно. И вдруг однажды утром Григорий прилетел. На­ до было видеть, как забилась в избе аистиха, услышав его голос на крыше! Она рванулась в дверь, едва ее приоткрыли, и шумно взлетела на крышу, но... Григо­ рий был не один: рядом с ним на гнезде стояла моло­ денькая аистиха с ярко-красным носом, черными, как смоль, крыльями и ослепительно белой грудью. Вся закипев от ярости, старая аистиха бросилась на соперницу, но та юркнула за спину Григория, а он

равнодушно сбросил крылом с крыши свою подругу жизни, с которой прожил в этом гнезде семь лет! Заки­ нув вверх клюв, он торжествующе затрещал им и по­ вернулся к своей новой спутаице. На аистиху было жалко смотреть. Она вся нахох­ лилась и до вечера просидела на самом краю крыши, не смея приблизиться к гнезду. Конечно, ее Григорий, улетев осенью на юг один, вел себя в далекой Африке так, как и всякий другой аист, у которого погибла сам­ ка — он соединился в пару с новой аистихой, не имев­ шей самца. Все было «законно», и он «юридически» был прав! Когда новая аистиха снесла яйца и села парить, произошла развязка всей этой птичьей трагедии. Улу­ чив момент, когда аист улетел на болото за кормом, старая аистиха легко сбросила с гнезда молодку и са­ ма села высиживать ее яйца. Но это длилось всего несколько минут. Григорий вернулся и выкинул ее из гнезда. Она шлепнулась по середине двора и вдруг все свое раздражение обрушила на собаку, с которой жи­ ла мирно всю зиму. После первого же щипка собака поджала хвост и с визгом бросилась в угол двора. Аистиха, кашляя и давясь собачьей шерстью, мчалась следом, махая крыльями, и еще раз клюнула в зад собаку, отступать которой дальше было некуда: в углу двора, под крыльцом, лежали пять, еще совсем малень­ ких, щенков. И тогда роли переменились. Собака, за­ щищая щенков, вдруг обернулась, сверкнув белым ос­ калом зубов, и вмиг подмяла под себя птицу... С перекушенным горлом аистиха навсегда замерла на земле. Все это произошло на глазах аистов, но они не об­ ратили на это ни малейшего внимания. 149

Когда старушка кончила рассказывать эту печаль­ ную историю, все молчали. Затем сразу раздалось не­ сколько удивленных голосов: — Чего же вы, бабуся, жалеете вашего Григория? — Убили немцы его — туда ему и дорога! — Стоит жалеть такого Дон-Жуана! — А я чуть оградку ему не приказал выстроить,— рассмеялся командир батальона... — Эх, сыночки, а знали бы вы, как Григорий рас­ каялся! — проговорила хозяйка и обиженно поджала губы. — Ну что вы говорите, как же птица может раскаи­ ваться, это ведь не человек? — усомнился кто-то из офицеров. — А очень просто. Ничего у Григория не вышло с этой новой, красноносой,— яйца все оказались болту­ нами. Прогнал он ее и один торчал на крыше до осени. А как заосеняло — не улетает: все на дверь заглядыва­ ет. Д о самого снега опять ждал ее, а то и невдомек ему, что Дамка на его же глазах растерзала ее. И вот три года после того, вместе со скворцами, раньше всех прилетал, по снегу еще, и до поздней осени жил холо­ стяком. Глядеть на него тошно было: стоит на одной ноге часами, как неживой, а одним глазом все на дверь смотрит, ждет и ждет — вот какой он, Григорий-то, был... А на той неделе немец, охальства ради, пустил по нему из автомата: может, и к лучшему... Бабка вздохнула и молча начала убирать со стола.