Вера Линькова "В ночное зеркало воды"

_______________________________________________________________________________В огромной стае...Дороги — поедательницы ног,Расхристанные глиняные жрицы.И мы ползем в утробе тех дорог —Изгнанники: тигренок и тигрица.Спи, дочка — боль в беспомощных рукахИ не проси, не уберу я ливень.Любому ящику сказала бы: \"Прости,Дай крышу в человеческой пусть1 не!\" —Но как сказать дороге: отпусти!Не доводи до потолка и крышиИ до людей, где есть еще излишек —Квадратик теплых стен,Которые чуть-чуть из темноты поманятИ выловят рыбешку из глубинВсего лишь малой сеточкой окна,Букашку приголубят на мизинце,Вытягивая из потопа,Зеленым крылышкам дадут обсохнутьИ в комнате воздушного потока,Теплом исполненного,Просто полететь.Как надо захотетьБыть маленькойИ дом найти в разрыве у коры,В расщелине у стен,Под крышей у трубы,И дать кому-то вызволить себяИз бесконечного холодного путиВ квадратик теплых стен,Куда смогу войти с ребенком на руках.Но как безродною себя представить в дождь,Не хлеба попросить, а милосердья?Ребенок засыпает от усердьяНа ожидании тепла.В грудь, в шею мне вколачивая дрожьЗамерзших пальчиков,Чуть слышная мольба: 149

_______________________________________________________________________________ — Когда ты уберешь дождь, Мамочка? Мне холодно, Когда ты уберешь? — Когда? Где нет поблизости больших домов, Где не забиться в скрытности подъезда, Где каждый малый домик огражден Забором от непрошеных бродяг, Непрошеных бродяг, на лицах у которых Черты ущербности, И руки отдают печам свой холод. И больше ничего — хозяевам печей... Где этот дом, который продают? Где комната, которая излишек? Рябины палочки стеклянные жуют И ничего в словах моих не слышат. Дом — улица для них, А дождь — уют. Тигренок мой, куда это мы вышли? Обрыв и кладбище, Волны туманный вал... Какой шутник путь этот указал Нам, глядя на ночь? Ноги отстают От самого простейшего желанья — Упасть и утонуть, Упасть и утонуть! Пусть хоть в дороге, Пусть укрыться грязью, Хоть чем-нибудь! Но только бы спасти малышку и себя, Спасти от этих хлестких прутьев, От этих розг родителя-дождя, Нещадного за ослушанье. И чьи-то окна, точно наказанье — Укор в тебя за неуменье сознавать,150

_______________________________________________________________________________За неуменье создавать удобства,Стены возводить...И кажется, так простоВзять чьи-то двери отворить,Позволить укоритьСвое сиротство,И просо, словно птичка, поклевать,И чей-то чай допить,И в жалостливом взгляде посидеть,Как не в своей одежде,Примеренной случайно и на время,Прервать на крайне краткое мгновеньеВсю эту нить —Неведомой семьи привычное теченье.Но что-то свыше не позволит униженьяИспить.И быть вторженьем.А силы... Силы.,.Где их черт носил?Вот сердобольный камень закатилЕй свою каменную мордуПрямо под ноги.Чужой забор собакою завыл,В ней конура разверзлась преисподнеюВ момент, как Данка из последних силК нему припала, чтоб дитя не уронилЛетящий шквал.Когда б:— О, люди, чтобы вас Господь хранилОт той беды, в которой все — беда.Дом —Старый филин,Как полотно, развесил крышу-крыльяИ замер, рядом с лесом примостясь -Пернатый князь.Тот самый. Данка двери отворила.Хозяйка что-то долго говорилаО муже замечательном своем, 151

_______________________________________________________________________________ Потом малышек чаем напоила И уложила спать вдвоем — Свою и так же, как свою, чужую, И вот уже душа, к душе кочуя, Нашла какой-то маленький приют, Спокойный островок, в который все прольют Две женщины — два разных сочетанья. Но тут Закончилось отогреванье. Гром. В полночь дверь зверюгою завыла И глухо завалилась за порог, А в дом, не чуя под собою ног, Тазы и ведра с воплем сокрушила, Ввалилась дьявольская сила, И мужичище — волосатый лох — Топор бросает в потолок И ведьму ошалело ищет В том доме, где огонь оглох И у кота — горящий клок, И на спине — калёное углище. И лох размахивает топором, Как будто воинство нечистой силы Рвет на куски, бросая за порог: — О Бог! О Бог! О Бог! Кого, кого ты, ведьма, погубила?.., — Горячка, словно мельница в аду, Горячка, словно дура- сковородка. Как птичий хвостик, прыгает бородка: — Дойду! Дойду! Я до тебя дойду! — И рубит воздух: — Баба, дрянь! Воровка! Такого мужика загнала в петлю... — И рев, как пекло: — Петя, Петя, Петя,152

_______________________________________________________________________________Куриная твоя головка...Всех баб, всех баб на клочья разрубить!И ты, жена, и ты за всех ответишь,За то, что Петя, Петя, друг мой Петя —В петлю.Ты виновата в том хотя бы, что —Баба! —Хозяйка тупо начинала выть,Под топором по кухне пробегала.А Данка двери заслонялаВ ту комнату, где дочь во снеПросила пить.Потом она сменялаХозяйку. И сама потомДержала эту казнь под топором,Кругами двор и кухню измеряла.Как будто это не она, а ведьма это.Кобылу-сердце в мыло загонялаДо самого рассвета.Под утро дьявол пал.И с топором в обнимку на порогеОн сладко спал,Закинув в сени ноги,Чтоб ветер дом спокойно продувал.Тут Данка дочь схватила, как игрушку,И оттого, что бог их уберег,Секунду сна не отдала подушкам,Подкралась к зверю и —Через порог.— Прощай, мой дом ночной,Мой филин на опушке,Какой вальпургинический приютДают твои убогие зверушки,Когда пустые комнаты сдают.За день проспаться в парке,На скамейке сидя, 153