Елена Грислис. Биография творчества

А теперь… фашистские войска у города, на под-ступах идут бои, обыватели распускают вредные слу-хи об измене ряда продажных типов и непобедимостигерманской армии. 15 июля 1941 года на станцию Смоленск пода-ны эшелоны товарных поездов, над городом кружатсяфашистские стервятники, расстреливая на бреющемполете толпы народа, сидящие на станции в ожиданиипогрузки «Бакунина 7. Мы решаем вопрос – я, матьи отец. Принимаем решение: гитлеровские фашисты,эсэсовские головорезы – это не Германия, не немцы,мать не считает их соотечественниками и сыну своему,единственной надежде Вовоньке – указывает путь наВосток!» В лихолетия дни роковые Разделил сын отца русский путь. Уезжая, мать скажет впервые: «Защити Русь!.. Меня не забудь!» На этом мемуарное повествование отца обры-вается. Не освещенными оказываются с 3 по 9 частиподробного плана, так и не воплощенного в жизнеопи-сание короткого, но такого ёмкого пути. Но как бы угадывая и продолжая его замыслы, явсю свою сознательную жизнь занималась историейи в определенной мере философией. Поэтому работас такими источниками как архивные справки, письма,устные воспоминания – это для меня почти профес-сиональная работа, освященная любовью к своемуобожаемому родителю. Я как будто только тем и за- -101-

нималась, что наращивала знания об этой семье, гдемуж и жена, разъединенные и погибшие в войну – доконца будут надеяться на встречу и воссоединениедруг с другом. А после уже трагической гибели отцав 1957 году, ему из Красного Креста придет очереднойпустой ответ на очередной запрос его по поводу мате-ри, затерявшейся во время войны в Германии. Мойотец так и не узнает, что уже как четырнадцать лет егомать, попавшая в лагерь перемещенных лиц, лежит вмогиле одного из общих кладбищ города Шкопау. Рав-но как ему не суждено будет узнать, что я продолжурозыск бабушки и именно я получу через пятнадцатьлет окончательный ответ. Позже мой отец признает в одном из писем,что личная вина за то роковое решение на его отцевсё же есть. Ведь оно означало разлуку. Именно женетот оставлял также большую часть фамильных цен-ностей и, взяв с собой лишь совсем немного, в июлевместе с сыном на товарном поезде «вырвался» изпылающего Смоленска в тыл. Амалия, полностьюполагаясь на Всевышнего, не могла даже мыслен-но вообразить, что это их последняя встреча на зем-ле и скоро жизнь вечная откроет мужу, ей, а позд-нее и их сыну –свои врата. Но последнему перед егострашной гибелью придется немало претерпеть ещев жизни земной. -102-

8. ТУЛЬСКАЯ ЭВАКУАЦИЯ Итак, на момент переезда в Тулу, Владимирубыло почти 17 лет и впереди его ждала учеба в десятомклассе одной из общеобразовательных тульских школ.Отец его нашел работу снабженца при Московской же-лезной дороге и работал не покладая рук в тылу. Место, которое стало основой их пристанища,было непостоянным и не одним. Вначале они распо-ложились у сестры Домны, которая, как я уже писа-ла, вышла замуж за косогорского кочегара с красивойукраинской фамилией Листопад. Тогда еще никто дажепредставить себе не мог, насколько судьбоносным ста-нет это местечко – Косая Гора! Это урочище, где впервые встретятся мои роди-тели, и где я проведу свое непростое детство, в кото-ром в 3,5 года не станет моего отца. И тогда и понынеКосая Гора – моя малая родина! Нет, не Ясная Поляна,находящаяся в семи минутах езды от нее, а именно этоместо со странным двойным «затверждением» своегоуродливого обозначения. В то далекое время Косая Гора не была удобнымпригородом с коммуникациями и уж ни в коем случае,районом самой Тулы, хотя находилась в сорока мину-тах езды от нее. Это был исключительно металлурги-ческий поселок с допотопными бараками, четыре изкоторых находились на косогорье и в них размещалисьлавки: «промтовары» с примитивными, неудобнымиодеждой и обувью, а также хозяйственными товарами -103-

и неплохими игрушками; детской литературы («дет-гиз»), хлебно-молочная и керосиновая. В один из по-добных жилых бараков и нагрянули осенью 1941 годасмоленские беженцы. Домну и Василия Носовых немало связывало ещес детства. Они были самыми способными среди другихдетей. А то, что Домна Николаевна была удивительнойхозяйкой, признавал не только мой отец, отметившийэто в своих воспоминаниях, а знаю лично я. Никогдаболее, кроме той единственной встречи, мне не дово-дилось не просто есть, а вкушать. Как-то мы с сестройОльгой пришли к ней в гости и впервые услышали слёз-ный рассказ о смерти нашего деда. Мне было не более12 лет, мы сидели в палисаднике уютного домика наНижней Стрекаловке и после ароматного обеда пили изсамовара чай с «райскими» пирожками и невероятнымво вкусу вишнево-земляничным джемом. «Ах, вы мои деточки, мои сиротинушки», –причитала баба Домна с украинским душевнымраспевом. «Вася, мой любимый брат – ваш дед –работал по снабжению в Горбачево. И как-то шёлс кассиршей по железной дороге… Сзади поезд.Им кричали, кричали с поезда-то. А они как оглох-ли. И остановить машинист поезд не сумел. Задави-ло их. И чудо!.. Целёхоньких привезли до станции– прямо спереди на паровозной сетке. Видела, лежали как живые… И только у каждогопо дырочке в голове около виска!» – с надрывом окон-чила сестра деда свой тягостный распев. -104-

Позднее я узнала, что в Горбачево дислоциро-вался мотострелковый полк. Зная из письма отца точную дату смерти Васи-лия Николаевича Носова – 21.01.43 г. – будучи ужесовершенно взрослой, я обратилась в местный и об-ластной отделы загса и никакого ответа не получила.Возможно, документы затерялись или их «потеряли»вместе с причиной смерти. Всё списывалось на войну! А тогда, в грозовом сорок первом, ещё в совер-шенном здравии Василий приехал к сестре с сыном игорестным рассказом о бомбежках и принятом нелег-ком решении. Видимо, не без постороннего совета, дед при-шел ещё к одному решению: ни при каких обстоятель-ствах не раскрывать немецкое происхождение своегосына, да и о жене говорить не иначе как о русской, по-гибшей под бомбежками вначале войны. И когда Володя многозначительно и с тоской вы-давливал сквозь слёзы: «Папа, наверно, мама в Герма-нии», – отец жестко обрывал его: «Сын мой, запомни,мы – русские! А русские победят!!!» Немецко-фашистские войска предпринималисильные атаки с целью овладеть Тулой. С помощьюнаселения вокруг города были созданы 3 оборони-тельных рубежа, был сформирован Тульский Рабочийполк. Предпринятые противником в 1-й половине ноя-бря новые попытки захватить Тулу фронтальным уда-ром с юга, а также обойти её с севера были отраженысоветскими войсками при активном участии всего на- -105-

селения города. В октябре–декабре 1941 года в тече-ние 45 дней Тула находилась почти в полном кольцеосады, подвергалась артиллерийскому и миномётномуобстрелу, воздушным налётам гитлеровской авиациии натиску танковой армии Гудериана. Но под удара-ми Красной Армии враг отступил на юг и осада Тулыбыла снята. «В дни осады Тулы в октябре-ноябре 1941 годамой отец и я участвовали в боях, будучи в истреби-тельном батальоне народного ополчения», – указывалотец в чудом сохранившейся автобиографии. Володя учился в центре Тулы в мужской шко-ле №3, где окончил в 1942 году десятый класс. Жилон, в основном, у украинской родственницы по имениТатьяна. Она была дочерью овдовевшего Николая Но-сова от второго брака, то есть сводной сестрой моегодеда. Кажется, её скромное жильё размещалось рядомсо школой, что было удобно. Круг интересов Владимира Носова в столь тяже-лое время сложно просмотреть. Безусловно, русскуюлитературу, историю он знал в присущем ему охватегуманитарной ненасытимости. Но он не был в туль-ской школе не только отличником, но и примернымхорошистом. Очевидно, что юного романтика впервыенадломила безвыходность и необратимость ситуации,когда в одночасье рухнули семья, мечты и кто знает…осталась ли та вера в святость человеческих уз двухумных и порядочных людей – какими были его роди-тели? Раньше, уверенный, что ущербные дети, в ко- -106-

торых что-то «не так», бывают лишь в неполных илипьющих семьях, он теперь тщетно своим умом пытал-ся соединить две разрозненные части еще буквальновчера одного целого – собственной семьи и, не находявыхода, терял присущую ему уверенность «любимчи-ка». Сколько бы он ни утешал себя, философствуя овойнах и сопутствующих им разрушениях, его бедакасалась лично его. Это был первый и очень тяжелыйжизненный удар. Выздоровление же пришло, когда наступиловремя встать по-настоящему в строй. Его отец с 1942 года жил на станции Горбачевожелезной дороги им. Дзержинского, где работал началь-ником отдела снабжения Военно-восстановительногоучастка. Туда и прибыл сын. В той же биографиия чёрным по белому читаю: «25 июля был призван вряды Советской Армии Плавским РВК и направлен вТамбовское Арттехучилище, которое окончил в февра-ле 1944 г., получив офицерское звание». По окончаниихарактеризовался как выпускник, отлично знающийматериальную часть полковой артиллерии и миноме-тов, владеющий вопросами работы мастерской по обо-рудованию и ремонту артвооружения. -107-

9. ПОЛЬСКИЙ ПОВОРОТ После окончания военного училища молодойофицер направляется в спецкомандировку – служиткомандиром взвода 41-го офицерского учебного пол-ка в Ильино. Все испытания он выдерживает, показавсебя на деле. Наконец, наступает огромный по своей значи-мости, хотя по историческим меркам не очень дол-гий, «ПОЛЬСКИЙ» период в судьбе отдельно взятогосоветского человека Владимира Носова. Уже позже,учась в аспирантуре МГУ им. М.В. Ломоносова, ядержала перед польским землячеством речь, посвя-щенную 40-летию создания Первой польской армии вСССР и боевым заслугам одного из её солдат. Остался лишь короткий план отца, в котором темне менее чётко обозначены вехи и дороги его «поль-ского» пути: «Формирование Первой польской армии в Сум-мах в апреле–июне 1944 года; Продвижение к границам и форсирование Буга21 июля 1944; Осень 1944 года. Осада Варшавы; 3 января 1945 года. Форсирование Вислы; Победный марш по Польше в 1945 году. Бои за Берлин и окончание военных действий вмае 1945 года». История создания Первой польской армии ухо-дит своими корнями в начало Второй мировой войны, -108-

когда 1 сентября 1939 года пять германских армий изВосточной Пруссии, Померании и Силезии обруши-лись на Польшу. От разгрома её не смогли спасти нистойкость польских воинов под Млавой и у Модлина,ни двадцатидневная оборона Варшавы. Союзники –Франция и Великобритания – не спешили с помо-щью. Польская государственность была уничтожена,а западные воеводства, в том числе часть Варшав-ского, составили «генерал-губернаторство» Герман-ской империи. Эмигрантское правительство генералаСикорского, стоявшее с сентября, опиралось на об-разованный им «Союз вооружённой борьбы», при-держивающийся теории двух врагов – Германии и Со-ветского Союза. Базой «Союза» явилось офицерствостарой Польской Армии. Немцы топили Польшу в крови. Правительство,не имея широкой народной поддержки, обрекало стра-ну на бедствия. В этих условиях руками Советов наеще не оккупированных немцами территориях былоорганизовано антифашистское освободительное дви-жение. Затем, под тем предлогом, что территорияПольши могла стать плацдармом для нападения наСССР и сложившейся обстановкой, Советский Союззахватил территории Западной Украины и Запад-ной Белоруссии, с 1920 года принадлежавшие Поль-ше. Эти территории были незамедлительно включе-ны в состав СССР. Такая же историческая судьба в1940 году постигла и Прибалтийские страны – Эсто-нию, Латвию и Литву. Причём, последней Совет- -109-

ское правительство подарило её древнюю столицуВильнюс и Вильнюсскую область, отошедшие в авгу-сте 1920 года к Польше. Перечитывая снова и снова исторические источ-ники, я поняла, что отцу было бы трудно избавитьсяот предвзятости, если бы он всё же взялся писать во-енные мемуары. Не ведая ничего о так называемых «секретныхпротоколах» Мюнхенского договора 1938 года, нознающий с 13 лет наизусть карту мира, он не мог непонимать, что собственно Польши уже фактическине было: в западной её части лютовали фашисты, ввосточной – хозяйничали русские коммунисты. Шёлчудовищный территориальный передел, последствиякоторого мы пожинаем и ныне. Что же произошло на самом деле? В ходе пред-варительных тайных секретных договорённостеймежду Германией и Советским Союзом были достиг-нут компромисс, приведший к подписанию в Москве23 августа 1939 года советско-германского договорао ненападении с секретными статьями, которые раз-граничивали «сферы интересов» Германии и СССР вВосточной Европе. Согласно этим статьям Польша,становилась немецкой «сферой интересов», за исклю-чением восточных областей, а Прибалтика, ВосточнаяПольша, Финляндия, Бессарабия и Северная Буко-вина (часть Румынии) – «сферой интересов» СССР.Именно поэтому, когда через семнадцать дней посленападения Германии на Польшу, её границу пересек- -110-

ла Красная Армия, никакого вооружённого сопро-тивления не было. Просто советские войска к концусентября 1939 года вышли на демаркационную ли-нию, заранее определенную советским и германскимкомандованием в соответствии с секретными статьямисоветско-германского пакта о ненападении. Это былигрязные политические сделки, суть которых была «об-народована» лишь полвека спустя и последствия кото-рых мир ощущает и сегодня. Их реализация привелак прекращению всех дипломатических контактов меж-ду Англией, Францией и СССР. Однако тогда, несмотря на территориальныепретензии со стороны уже нового правительстваПилсудского, 30 июля 1941 г. в Лондоне было под-писано советско-польское соглашение, восстанавли-вающее дипломатические отношения между СССРи Польшей и направленное против Германии. Совет-ское правительство согласилось на создание на тер-ритории Советского Союза польской армии. Весной1943 года польские коммунисты создали антифашист-ский «Союз польских патриотов в СССР», которыйс разрешения Советского правительства приступилк формированию 1-й Польской дивизии им. Тодеу-ша Костюшко в составе 1-го Белорусского фронта.День 12 октября 1944 года, когда польские бойцы пле-чом к плечу со своими советскими братьями впервыевступили в бой с общим врагом под белорусским се-лом Ленино, стал национальным праздником ВойскаПольского и всего польского народа. -111-

Летом 1944 года Красная Армия прекратила на-ступление на Северном фронте, сосредоточившисьна проведении так называемой «белорусской опера-ции», осуществляемой силами четырех фронтов. Осо-бо успешно развивалось наступление левого крыла1-го Белорусского фронта под командованием генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского. Действия эти протекалив тесном контакте с соседним 1-м Украинским фронтоми 1-й Польской армией под командованием генерал-лейтенанта З. Берлинга. В результате форсирования За-падного Буга, войска вступили в пределы Польши. Про-должая наступление, ведя тяжелые кровопролитныебои, данные подразделения вышли к Висле и захватилиплацдармы на её западном берегу в районе Манушева,Демблина и Пулавы. В результате фашистская группаармий «Центр» была разгромлена, и польские земли квостоку от Вислы были освобождены. Красная Армиястояла на пороге Восточной Пруссии. В это время Владимир Носов служит в различныхподразделениях Первой польской армии: с 20 мая 1944 г.он вначале арттехник, а затем командир артпарка 2-й гау-бичной артбригады; с 1 февраля 1945 г. и до конца войныначальник артиллерийских ремонтных мастерских 10-ойбригады артиллерии резерва главного командования. Такой рост свидетельствует о добросовестностии профессионализме недавнего курсанта, целеустрем-лённо превращавшегося в бойца-специалиста, от ко-торого напрямую зависела военная оснащённость вве-ренных ему подразделений. -112-

Существовал и послевоенный «польский» пе-риод, а именно, командировка в Польское Войско, какофицера СА. Сентябрь 1945 –июль 1947 гг.: – Варшавская база вооружения. 09.45–08.46; – Поездка в Белосток. Морской погранотрядГдыня-Данциг. 08.46 –07.47 На артиллерийской базе вооружения ПольскойАрмии в Варшаве старшему лейтенанту СоветскойАрмии Владимиру Носову была доверена должностьначальника второго отдела базы вооружения, что ис-полнялось им с октября 1945 г. по май 1946 г. Затем, прямо из польской столицы он был назна-чен начальником вооружения Морского пограничногоотряда Гдыня-Данциг. Выписка из вузовской анкеты: «Служил вСоветской армии с 1942–1949 год в должности офи-цера артиллерийско-технической службы. Участиев Отечественной войне принимал в составе 1-гоБелорусского фронта. Указом Президиума Верхов-ного Совета награжден медалями «За освобождениеВаршавы», «За взятие Берлина», «За победу над Гер-манией» и другими. От Польского правительства на-граждён орденами: «Серебряный Крест Заслуги»,«Бронзовый Крест Грюнвальда». -113-

10. РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ И всё складывалось казалось бы очень хорошо.Вот после войны, он – двадцатидвухлетний, удиви-тельно элегантный приезжает в парадном мундиреиз Польши в отпуск в Киев. Это уже не застенчи-вый гуманитарий, а полный естественной бравадыармейский кадр, понюхавший пороха. Он приехалк брату в крошечную комнатку, который тот полу-чил, работая на «скорой помощи». В то время как вего «родовом» гнезде – доме, оставленном на мать,благополучно жил с разросшейся семьёй брат отца –дядя Ваня. В сущности из-за тайных, не подлежащихогласке, семейно-политических обстоятельств –дом этот был «захвачен» навсегда. Но и, с другойстороны, была своя правда: кров достался человеку,который всю жизнь работал на «хозяина». Устраива-ло и то, что Мария Карловна была здесь полностьюна содержании. Владимир делится с братом самым сокровеннымжеланием – вернуться поскорей на Родину. «Понима-ешь, я русский! А там – всё чужое»,– передаст позжеего слова дядя Вася. Он, которого не царапнула дажепуля, объяснял своему покалеченному на войне брату,что роль «гастролёра» ему порядком надоела. Вместе с братом они выпили за упокой душисвоего многочтимого отца. Вспоминали, как тотуспел дать каждому «мужское» воспитание. Старшийникогда не был избалован деньгами. Обычно отец да- -114-

вал ему на трамвай – к матери – со словами: «Здесьровно столько, чтобы ты одну остановку пешком про-шёл. Учись ценить деньги!» А младшему резко пенял при случае: «Опустиворотник и не волочи ноги. Разиня, прикрывай двериза собой!». Но это был его родной отец, и слова его,порой до деспотичности резкие, казались «счастлив-чику» дивной музыкой. Он вспоминал годы детствав Киеве: как папа после работы всегда приходил ве-сёлый и приносил пирожные, а его брал на руки ирассказывал сказки. Годы отрочества в Смоленске…Василий Николаевич был не только отцом-наставником, но и хорошим товарищем. Он постоянноиграл с сыном в шахматы, залезал вместе с ним подстол, накрытый одеялом и проявлял фотопластинки.А как он любил солнце и природу! Летом отец с сы-ном всегда ходили купаться на Днепр, забирались надревнюю смоленскую крепость и загорали вместе.И как тот всё рассказывал ему русские былины и о сво-ей многострадальной жизни. Оканчивались воспоминания тем, что хоро-шенько выпив и закусив, Василий пел на украинскомязыке отцовским почти баритоном «Верховину» и«Маричку», а младший – безголосый романтик – продевочку из таверны, которую полюбил суровый ка-питан. В этом состояла тайная мечта каждого из них.Владимир делился со своим единственным братом итем, что неустанно грызло его сыновью душу, тоскойпо матери. Признавался, что искал её все годы войны -115-

согласно адресам на письмах, которые приходили излагеря перемещенных лиц под Магдебургом, где онасодержалась. А писала она Марии Кофф в захваченный немца-ми Киев. Эти письма, датированные 1943 годом, давнопережили хозяйку и её адресата, а также первого ихрусского переводчика – моего отца. О чём она писала?А о том, что с другими беженцами была отправленана поезде за границу. Очень надеялась, что Вова и Ва-силий Николаевич сохранились. Писала, что работаетна сельхозпредприятии и не голодает. Постоянно за-давала один и тот же вопрос: когда же кончится война?Лагерь перемещался, и она передвигалась вместе сним, не подозревая, что её родной сын воюет совсемрядом, под боком с теми, к кому она принадлежит понациональности и на кого вынуждена работать, чтобыне умереть с голода. Василий чудом выжил в жерле штрафбата, и унего были свои воспоминания. Он встречался с врагомлицом к лицу. «Мы воевали лучше, чем немцы, – по-том пересказывал он не раз.– Те всё по командочкам,всё «от ума», хотя для храбрости их подпаивали передатакой… А мы – до озверелости! Наган или винтовкасо штыком в руках, а нож – в зубах. Бились и рычали…Страха не было! Посмотри, что у меня…» И он по-казывал огромную, так что можно поместить детскийкулак, ямку на бедре. «Это назывался столбняк,– ком-ментировал дядька.– Резали вживую. Всего пять про-центов, что человек выживет. Я чудом выжил». -116-

И, видимо, кроме счастья просто «быть», этототважный недавно человек ни о чём больше не по-мышлял. На той же «скорой помощи» он познакомитсяс молодой санитаркой, которую в сиротстве воспита-ли богомольные тётушки, и кто-то ему даст вовремямудрый совет. Он честно признается девушке: «Ан-нушка, всё что у меня есть, это мои рабочие руки».А когда они поженятся и у них родятся две девочки, тоте, подрастя, вместе с матерью буквально под руки по-тащат своего пассивного батю в райисполком. Такимобразом, семья переселится из крошечной комнатуш-ки в двухкомнатную «брежневку» в массиве Северо-броварского шоссе, куда ваша покорная слуга не разпотом приезжала. Жить жизнью обычного киевского обывателя,не заглядывая вперёд, стало единственной мудростьюВасилия после трагической смерти брата. В самыйпоследний приезд моего отца в Киев, кажется, передпоступлением его в институт в 1952 году, Василийпочувствовал, что видится с ним в последний раз, акогда несчастье случилось – у него за месяц выпаливсе зубы. Добавлю, что я не люблю мещанства, ноего здесь и не было, было только необъяснимо кров-ное, сердечно «носовское». Сейчас я это особеннопонимаю. -117-

11. ПУТЬ НА РОДИНУ Не надо мне панов, Я русский дворянин! Е.Г. А тогда, в первый послевоенный год, отец казалсяпришельцем из другого мира – изысканного и чуждого.Приобретённые фривольные черты отдавали аристокра-тизмом: хорошими манерами, одеждой и расточитель-ностью. Видимо, если есть молодость с её безудержно-стью и удовольствиями, ошибками и разочарованиями,то во всей полноте её можно ощутить в Париже или вВаршаве. Французам можно пенять на легкомыслие,полякам – на гордость и вечные амбиции, но одного неотнимешь у этих двух народов. Это называется вкусомк жизни. Не случайно, что самый дивный композиторФредерик Шопен является плодом смешения этих двухутончённых наций и великих культур. Отбрасывая на-прочь политическую «галиматью», могу признать, чтоименно поляки ощущались мною, по жизни, как дви-гатели, способные при искренних отношениях отдаватьто сокровенное, что я могла почерпнуть, слушая их бес-смертного гения. Как об этом думал отец? В своем сти-хотворении «Путь на Родину» позже запишу: Пять лет ты там служил И Польшей дорожил. Ведь молодость и путь Не суждено вернуть. -118-

И в то же время: Твой брат тебя спросил: «Зачем тебе назад?» «Я русский до корней, Всё дело в этом брат!» В этих словах и позиция его родителей, и вос-питание, и любовь ко всему – от шелеста берез до за-бытых пепелищ – что зовется словом «Родина». И в тегоды, когда люди понимали, что они возвращаются в«несвободу», а, может быть, и в «небытие» – они всёже мечтали только о Родине, о её казённых и серыхбуднях. И патриотизм этот был испытан, вымучен инерушим. Он многозначительно назывался советским.Всё обратное считалось мерзостью и предательством.В этом заключалось «отечество» и одного отдельновзятого человека, старшего лейтенанта Владимира Ва-сильевича Носова. И всё же Василий, «лётная» дорога так неожи-данно оборвалась еще за пять лет до войны, замечал,что его брат, там, за границей, порядком «оторвался»от страха, который продолжал терзать людей. Как начеловека, упавшего с луны, смотрел он на него, слушаяистории о поисках матери, как позже оказалось, ужепогибшей в ноябре 1944 года . Но тот только начиналсвою целеустремлённую работу, которая продолжитсяпосле его смерти уже мною. Сыновья любовь побеж-дала инстинкт самосохранения! Грозился обратиться вМинистерство иностранных дел СССР. И сделает этопо возвращении в Союз. Никто не знает только, чего -119-

ему стоила начавшаяся тогда официальная перепискасначала с МИДом, затем с берлинским «Комитетом завозвращение на родину», и наконец с советским отде-лением Красного Креста. И сейчас мало кто представ-ляет, что на самом деле творится за кулисами частнойжизни миллионов граждан. Однако, военная карьера Владимира Носо-ва развивалась стремительно и как бы по инерции.Из Польши он был переброшен в Куйбышев (нынеш-нюю Самару), а в июле 1947 – в Саратов, где состоял вдолжности начальника арттехмастерской 10-й орденаСуворова стрелковой бригады. Осенью того же годаУправлением кадров Вооружённых Сил был на год на-правлен слушателем в Высшую Арттехшколу Воору-жённых Сил в г. Пензу. И, наконец, в октябре 1948 года, по окончаниишколы, он направляется для прохождения службы вг. Тулу в Воздушно-десантный полк одной из воинскихчастей, где также служит в должности начальника арт-технических мастерских. И это последнее место служ-бы Владимира Носова. Позднее, он объяснял своемубрату, что стал безнадёжно отставать от времени и что«военный» – это не специальность, а вынужденная не-обходимость. Такая позиция, видимо, начинала сказы-ваться и на его мировосприятии. Внешне служба протекала по уставу. Вот вы-держка из служебной характеристики: «За время про-хождения службы за период с октября 1948 года по но-ябрь 1949 года показал себя грамотным, культурным -120-

и дисциплинированным офицером. Требовательный ксебе и своим подчинённым. Правильно разрешал во-прос эксплуатации вооружения и помогал офицерско-му, сержантскому и рядовому составу правильно вла-деть личным оружием. Стрелял хорошо, парашютные прыжки совер-шал смело». Однако личные отношения не складывались:случались скандальные провокации со стороны дотупости нечистоплотных подчиненных – любителейресторанных кутежей, которые в подходящий моментловко уходили в сторону. И однажды произошёл тотсамый «скандальный инцидент», когда ему пришлосьслишком дорого заплатить за «проделки» распоясав-шихся солдафонов… Именно, демобилизуясь отсюда, пусть с огром-нейшей горечью, но он вынужден был поставить точкуна своей военной карьере. Не зная своей судьбы, онсчитал тогда своё «крушение» самой большой драмойсобственной жизни. Всё было перечёркнуто, и нужнобыло начинать всё с нуля. Лишь потом он понял: безтакого отрезвления, срывающего не только погоны, нои спесь искусственно грубой жизни, не получилось бынастоящего сильного и большого человека, способно-го всего себя отдать семье и долгу. Родина позовёт на стройки века, и он работа-ет в Москве техником-геодезистом на строитель-стве Московского государственного университетаим. М.В. Ломоносова. Весь этот двухлетний период -121-

«хождения по мукам» стал его нравственным всеобу-чем и очищением. Ровно через тридцать лет я, будучиаспиранткой МГУ, пройду по его следам. Знаю, чтопривёл в это единственное место на земле только он,потому что строил его для меня. Дворец эпохи, милость миру! Отцом построенный. Как дщерь, Глотала я потоки мирры, Войдя в распахнутую дверь. Идя по мраморным ступеням Я постигала дух отца, Который с сладостным мученьем Клал плиты в зоне «Д» и «А». Его горчайшая небрежность – Сорвать погоны и сюда!.. Гранита каменная внешность Его Дворца напомнит: Да! Тут высота рождала диво Всех башен, залов, келий, снов. И красота неоспоримо Глядит, поет из всех углов. Святой Творец причуды этой Рабу земному завещал,- Отдать ключи, как лист Завета, Той, для которой тот страдал. Голубизной небес согрета, Как шпиль, глядящий свысока, Душа отца ликует где-то Благословенна и легка! -122-

12. ДА ЗДРАВСТВУЕТ СЕМЬЯ! В январе 1952 года отец приезжает из Москвыв Киев. Но у Василия уже сложилась хорошая семья.В комнатке стало тесно – не продохнуть! Маленькаядочка радовала новоиспечённых родителей. И Вла-димир не видит себя в городе детства, ведь пропискинет. Брат вспоминал, как тот сокрушался, что не хва-тает специальных знаний и что будет делать попыткупоступления. И это в неполные 28 лет! Затем, неприкаянный и одинокий, отец сновавозвращается в Тулу, и на самой знакомой из гор насвете – Косой – его встречает любовь и новая жизнь!Эта девочка Рая, которая скоро станет его женой имоей матерью, пахла свежестью тайги и поэзией.Ей было семнадцать, когда они впервые увидятся накосогорье. Тринадцать лет с момента рождения РаисаРындина жила на Дальнем Востоке в справной рус-ской крестьянской семье. Её мать, а моя единствен-ная живая бабушка, Скобликова Екатерина Петровна,приехала когда-то с родителями на Дальний Восток изБелоруссии, а отец, Рындин Александр Михайлович,был из воронежских крестьян. Когда Раисе было двас половиной года, отца репрессировали. И уже в от-роческие годы она переезжает к сестре Анне, котораябудучи старше на одиннадцать лет, заменила ей мать. Надо признать, что Анна была сильной «некра-совского» типа женщиной сродни таким, как легендар- -123-

ные Людмила Зыкина или Нина Русланова. Оставивсмело писаного красавца – своего первого мужа, ко-торый к тому же был военным и перспективным, онасвязывает свою судьбу с уже немолодым политиче-ским репрессированным Евгением Паниным и едет сним на его родину – в Тулу. Я знаю причины её внезапного решения. Онасумела разглядеть в этом беззубом рыжем человеке,который строил аэродром на Дальнем Востоке и жилв последнее время на поселении, ту интеллигентностьи деликатность, которой местные кадры не обладали.И ещё… умом ядрёной крестьянки понимала, что еслипервый – красивая пустышка, то второй – надёжныйтыл. И она не ошиблась! Именно с туляком она на-живёт большое хозяйство, причём натуральное, двоихсыновей и умрёт на его руках в осознании хорошо про-житой жизни. После смерти своего отца именно ей,тете Ане, я обязана своим «несиротским» детством.И когда мне говорят, что я её чем-то неуловимо напо-минаю, – я радуюсь! Именно на таких русских женщи-нах держалась и держится Россия! А тогда, в тринадцать лет, счастье таежной де-вочки с редким именем Раиса составляла новая семья,где та была почти дочерью или бедной родственни-цей. Всю осень и зиму жили в старинном деревянномПанинском доме, что в Новорядском переулке Тулы(рядом с Большим универмагом), а с мая и всё лето –в достраивающемся доме на Косой Горе. Дом в Тулес большим двором и надворными постройками был -124-

приобретён сапожником Михаилом Ивановичем Па-ниным еще до революции. Семья жила в духе патриар-хальных русских традиций. Основная часть дома былаподелена на три части: одну из них занимал пожилойсапожник с женой и одинокой племянницей, а в двухдругих – его сыновья с семьями. Помню самовар, се-ребряную и фарфоровую посуду и старинные иконы вдоме хозяина. И ещё запахи: в коридоре – уборной, вдоме – плесени и пирогов. Добавлю, что каждый со-ветский праздник, особенно Октябрьские, Первомай-ские и, конечно же Новый год отмечались с неверо-ятным хлебосольством и гордостью. Стол накрывалсяпочти как на свадьбу, так как ходили в гости несколькодней подряд дружественными семьями, не забывая нистарых, ни малых. Это было в праздники, а в будни кактаинство: на первое – суп, на второе – каша с котлетойи на третье – компот или чай. Казалось, картошка, со-лёные огурцы, грибы и кислая капуста не переводилисьникогда. Запасалось всевозможных сортов варенье. А с мая на Косой Горе шли бурные строитель-ные и полевые работы, сажались фруктовые деревья,срочно закупались цыплята. Жизнь бурлила! Она при-обрела свое законченное выражение, когда с Дальне-го Востока навсегда перебралась с подростком-сыноммоя бабушка Екатерина. Появилась корова, а впослед-ствии козы, кролики и нутрии. С начала пятидесятыхгодов – Косая Гора из дачи превратилась в отчий дом,через который за последующие шестьдесят лет про-шло шесть поколений. -125-

Всё ли было всегда гладко? Да нет конечно! Бы-вали и скандалы, давление, счёты, которые, впрочем,забывались на следующий день. Короче, жизнь про-текала с русским крестьянским размахом. Дух тайги,необозримо широкой и богатой, был, казалось, пере-несён на скудную почву Средней России. Вот в такую русскую, какую только можно вооб-разить в мечте, семью и попадает после своих одино-ких мытарств мой отец. Жили они с матерью безденеж-но – на скудные студенческие стипендии, правда отецполучал всегда повышенную, которая составляла в товремя 600 рублей старыми деньгами. История чувствмолодых, а также вся горечь утраты любимого мужаполностью передана в книгах моей матери «КольцоСатурна» и «Книга судьбы. Избранное». Лучше чем встихах об этом не напишешь! А жизнь была наполнена обыденно-житейскими высоким одновременно. Раиса вслед за сестрой учи-лась в коммунально-строительном техникуме, которыйв то время представлял счастливое сочетание ещё не от-жившей окончательно гимназии с её ярко выраженнойгуманитарной составляющей и специальных предме-тов – строительной «азбуки», без которой невозможнореально овладевать процессами производства. Выдер-жав успешно экзаменационные испытания, Владимирстановится студентом горного факультета Тульскогомеханического института. Это непростое, но твёрдоеего решение – было сродни самоутверждению. Навер-но, самое главное, чего он в то время опасался – невос- -126-

требованности себя как специалиста, а, следовательно,и как гражданина. Работая мастером в Косогорскомстройуправлении, он мечтал о должности инженера.Это одинаково, как я, попав вначале в школу, отчётливоосознавала, что мой уровень – другой. Ах, как он учился! Он конспектировал учебныекурсы в блокноты своим неповторимым каллиграфи-ческим почерком. Читаешь и думаешь: как понятно!Из сухих учебников он добывал «живое» знание, до-полняя его схемами и рисунками. Это была его домашняя лаборатория, к которойон относился ответственно, пропуская знания черезсебя. Живой ум этого зрелого мужчины был всецелоподчинен педантично-скрупулезному изучению тео-рии, которая ещё десять лет назад казалась ненужнойни уму, ни сердцу. Однако, время требовало не болту-нов, а практиков. Но он, зная, что на «практика» не по-тянет, рьяно взялся осваивать теории. Когда я родилась,он учился на 2 курсе, занимаяясь не менее усердно.Домашним он объяснял, что, мол, поработает вначалена производстве, чтобы встать с семьёй на ноги, и затем,поступив в заочно в аспирантуру, перейдёт на работу ввуз, чтобы делать большую науку. Диплом «с отличием»в 1957 году – итог серьёзности и качества учёного. А вот картинка – штрих жизни советского шах-тёра. Ее впервые даёт мой отец в письме к матери спервой студенческой подмосковной практики в 1955 г.«…Комбайн стоит. Механик-практик смотрит на меня –теоретика, но я, кроме умного вида, ничем не могу по- -127-

мочь. Снимаем крышки и начинаем искать до тех пор,пока причина остановки случайно не обнаруживаетсяили чудом не выявляется. Комбайн пошёл. Вдруг –разбило люк, перевернуло решётки и мы снова бежимуже вниз и устраняем это. И такое чередование вот ужетретью смену. Домой приезжаешь, предварительно по-мывшись в душевой, причём, ресницы, уши и волосыне отмываются». Я до сих пор задаю немой вопрос, как могло слу-читься, что мой отец – такой интеллигентный, такой«гуманитарный», имел всю сознательную жизнь делотолько с военной артиллерией, а окончил свой жизнен-ный путь под землей? Как он мог выбрать себе специальность, котораяпрактически была неосуществимой? Шахта требует невероятных жил. И есть катего-рии вполне здоровых людей, которым она противопо-казана по определению. Думаю, злой рок судьбы гналего туда, где быть смертельно опасно. Но об этом вдвух следующих главах сего биографического пове-ствования. Они построены исключительно на письмахотца матери – письмах с шахт Донбасса, и повествова-ние будет вестись «без кавычек» – от его собственногоимени*.* Я внесла лишь незначительную коррекцию, сократив подробные описа-ния и убрав повторы, не искажая при этом смысл происходящего и сохра-няя авторский «голос» пишущего. Все основные высказывания переданыбез купюр. – Прим. автора. -128-

13. ДОНБАСС. 1957 ГОД Добрый день, моя дорогая! Пишу в 15.00 6.07из почтамта – Сталино*. Очень нервничаю после се-годняшнего утра и приёмов у начальства. Коротко из-ложу всё по порядку. 5.07 в 18.00 я слез на станцииНикитовка и автобусом, через Горловку, добрался догородской гостиницы Ясиноватой. Что представляет собой Донбасс? Может быть,это громко сказано, но это рай по сравнению с Тулой.Масса дешёвых овощей и фруктов, много мяса, колбаси всё без очереди, на улицах продают горячие соси-ски, около каждой булочной стоят колясочки, но не сгазировкой, а свежим молоком по 40 копеек за стакан.Вот только жара изводит, ночью душно спать даже приоткрытой форточке. На другой день побежал в заводское управление.Нужно сказать, что меня приняли хорошо здесь. Глав-ный инженер и зам. директора приказали подать настол список вакантных штатных должностей. И самомупредложили выбрать. Оклады средние, премий ника-ких. Квартиру сразу не предоставляют. Насчёт перспек-тив роста нечего и думать: там все местные – «кулаки»и очень довольны своим положением. Причём, главныйинженер сразу понял, когда я сказал прямо: «Поеду впонедельник в Совнархоз в Сталино, подыщу работу иесли лучшей не найду – только тогда останусь».* г. Сталино – шахтерская столица Украинской ССР, переименован в г. До-нецк. -129-

В общем, 10:1, что придётся устраиваться нашахте. И я очень доволен, думаю, что и ты, Раинька,не горюй, милая. Пешком обойду всю Сталинскую об-ласть, а подходящее денежное место найду. Знаешь, оКиеве я почему-то не думаю: надо смотреть правде вглаза – квартирный вопрос там не разрешим. Итак, впонедельник в бой. Пишу тебе второе письмо, но уже из г. Чистяково,в скверике городского парка. Сегодня 13 июля. Вначале,в понедельник поехал в Совнархоз в Сталино. Там былбольшой выбор. Попытался устроиться на шахту в горо-де, но, увы, не можешь себе представить, какое везде изо-билие кадров! Все шахты переполнены высококвалифи-цированными кадрами: рабочие и инженеры со стажем10–15 лет практической работы. Мне предложили место,о котором я мечтал – проектно-исследовательский ин-ститут по электрооборудованию с окладом 1200 рублейв Сталино. Квартира (комната) гарантируется в течениеполугода. Но, когда я подумал о нашем втором и Леноч-ке, я не как, Раинька, не мог пойти на эти деньги, да ещётакая неопределённость с квартирой… И взял направление в лучший трест городаЧистяково Сталинской области. Это около Шахтерска,где я проходил практику в 1955 году. Вот уже три дня ямотаюсь по шахтам треста «Чистяков-антрацита» в по-исках работы, крайне измотан и обозлён. Таких шахт втресте десять. Как только шахта «гремит» и резко пе-ревыполняет план, все бегут туда за длинным рублём.Жилплощади, конечно, нет, и люди ездят даже за 10 км. -130-

И как это ни горько, мы с тобой, Раинька, питалииллюзии насчёт квартиры из трёх комнат. Так вот мне удалось попасть на среднюю город-скую шахту 17 бис. в Чистяково и устроиться туда ма-стером с окладом 2 тыс. 350 рублей и сомнительнымобещанием казенной квартиры за хорошую работу. Раинька, как мне одиноко и серо без вас! В об-щежитиях гам, галдёж, много вербованных по ком-сомольским путёвкам, как-то неуютно и чувствуешьсебя не в своей тарелке. …С 16 июля вышел на работу, т.е. вопрекиобычному прохождению 10-дневного ознакомления,всё для того, чтобы опередить ожидающихся молодыхспециалистов. Прошлый год шахта имела 1-ое место по Сталин-ской области. Горные мастера и начальники участковпочти все кадровые инженеры – практики-старички.Кстати, как «старожилы-кулаки» живут в своих домахи говорят только о плане и его выполнении. Беда в том, что шахта старая и подземный транс-порт не управляется вывозить уголь, груженые ваго-нетки часто сходят с рельс и их приходится ставить наместо, что отнимает много времени и людей. Сейчас я выхожу вместе со старым горныммастером, втягиваюсь в работу. Распорядок дня таков. Начало смены в 7 часов,но уже в 5.30 меня расталкивают и за тридцать минутк 6.00 я уже в столовой, где приходится затратить ещёполчаса, чтобы проглотить завтрак. Через 10–15 минут -131-

я на шахте, там уже сидят в нарядной во главе с началь-ником. Мастер должен принять рапорт по телефону отсменяемого мастера во главе смены. Расписать каждо-му работу, а затем переодеться и спуститься в шахту,на что уходит час. В общем, только к 8.20 мы на рабо-чих местах (глубина разработки до 0,5 км под землей).Для молодого человека, может быть, романтично пол-зать по лаве длинной 170 м при её наклоне в 18 градусови высоте 1,1 м, но этот способ передвижения доистори-ческого человека (на четвереньках) смешит и физиче-ски утомляет. Вообще, даже физически не работая, об-ливаешься потом, а когда сдаёшь смену и выезжаешь,то уже 4 часа дня, после чего обязан час закрывать на-ряды. Мне думается, что я после такой работы, (какуюсейчас выполняю), смогу, придя домой, только спать. Какие же доводы «за»? 1. Где, как не на шахте мы сможем вырастить ивоспитать в достатке по крайней мере до школьноговозраста наших детей; 2. После 2-х лет, (а может быть 3-х), мы будем,безусловно, иметь сбережения для покупки дома, гденам понравится, а также и машины; 3. В Сталино есть аспирантура по горной элек-тромеханике, и сейчас особое предпочтение отдаётсяаспирантам, обучающимся без отрыва от производстваи имеющих двухгодичный стаж практической работы. Таким образом, решение наше с тобой верное,и, несмотря на временные трудности, да здравствуетшахта! -132-

14. В ПОИСКАХ «МЕСТА» … Сейчас, 3 августа, срочно сообщаю о тех из-менениях, которые произошли. Как вскоре обнаружилось, обещанной ранееквартиры в городе не получить. О причинах ухода изЧистякова: обман с жилплощадью, отсутствие перс-пектив, работа не по специальности. Между прочим,когда я уходил, то узнал, что был прав, так как эти ку-мовья и сваты из «Кумбасса» (так называют Донбасс)пытались перевести на худший участок, где о премиинечего думать. А тут как раз случай – на одной из крупнейшихсоседних шахт № 10, требуется электромеханик-инженер с опытом работы. Только сейчас я был нааудиенции у управляющего трестом, где был подпи-сан приказ о моём переводе с 17 июля на даннуюшахту в должности помощника главного механика.О квартире не говорят, считая её производной отфункции работы и должности. Ясно одно, что безжилплощади не будем. Раинька, дорогая, я так завертелся, что правоне знаю: радоваться или задуматься? Получив твоёписьмо,я очень расстроился из-за твоего угнетённогосостояния духа. Прошу тебя, не придавай значения не-счастным случаям: смерть-злодейка караулит людей,всех без исключения, но к этому надо привыкнуть,или, вернее, просто не говорить и не думать об этом,ведь 2,5 млрд. не думают об этом, а только о жизни, -133-

светлом будущем и детях – цветах нашей жизни, ко-торые нужно заботливо выращивать. Я уже не тот, чтотри года назад: ты и дочь – опора и жизненная сила.Я не одинок как прежде, а полон жизни, сил и веры.Неумолим закон жизни и природы – ничто не вечно вмире сём и на смену одних приходят другие, внешнеподобные им, являющиеся продолжением рода. Сейчас проходит фестиваль. Сколько смеха, ве-селья, красок! Слушаешь по радио и сам становишьсямоложе и жизнерадостнее. Ясно одно: надо работатьна Донбасс. Всё будет очень хорошо. Береги только себя иЛеночку. Итак, как я понял, осталось тебе до родов4.5-5 месяцев. …Прошу прежде всего простить меня за про-должительное молчание, но я не мог писать, не имеярезультатов своих поисков работы. Теперь кажется всёв порядке: результат есть, и я спешу сообщить пред-варительные итоги. Ты не можешь себе представить, как я соскучил-ся за вами и как переживал, боясь наделать глупостей свыбором работы: было очень много соблазнительныхмест типа проектно-исследовательского института,но постоянно твой образ и Леночки приводил меня вчувство и заставлял ещё и ещё раз взвешивать здравокаждый свой шаг. Я уже писал в предыдущих письмах о причинахухода из Чистякова. Так вот и на 10-й шахте ничего невышло из-за упорства местной знати. -134-

После этого я направился в Совнархоз и догово-рился, что я сам буду искать работу на местах. И вот пошли дни скитаний из треста в трест. Какодержимый, я соскакивал с одного автобуса и садил-ся на другой. Заехал даже в город Днепропетровск идоехал почти до Киева, однако не сдался и не явилсятуда с просьбой: кроме того, знал, что нечего надеять-ся на высокую зарплату и квартиру. Однако для очист-ки совести побывал и на открытых разработках угля изДнепропетровска шагающими экскаваторами. Мощ-ная техника, красивая работа, но зарплата 1,5 тысячирублей, хотя и есть премии, но не такие, как на шахте. Не буду утомлять перечислениями. Одним сло-вом, лучше Донбасса нет. Но вопрос в том – какогоДонбасса. Не старого, со сложившимися родственны-ми связями и вечной проблемой жилья, а нового, стро-ящегося, с перспективами. И я такое место нашёл!!! Всё свершилось или свершается с головокружи-тельной быстротой. Сегодня ночью в 2 часа я приехал втрест «Октябрь-уголь», что в 35 км к востоку от Стали-но. Переспал на скамейке. А 17-го в субботу в 3 часа на-чальник шахты, не оформляя на работу (приказ по тре-сту, правда, есть), предложил мне завтра же выходитьна работу механиком участка с окладом 2,1 тыс. рублей. Перспективы очень большие. Ты, наверно, слу-шала по радио или читала в газетах о строительстве35 комсомольских шахт на Донбассе? Посёлок Ки-ровск как раз и объединяет трудящихся шахтёров и -135-

строителей этих шахт. Со временем это будет город,который заселят приезжие по путёвкам партии и ком-сомола и просто любители половить рыбку в мутнойводе, приехавшие за длинным рублём. Вокруг ужечастью построенного и строящегося города Кировска2 действующие и 6 строящихся шахт. И, если я себя хо-рошо покажу – рост гарантирован! Квартиру обещаетначальник шахты на днях. Просто не верится! Работаю с 18 августа механиком участка шах-тоуправления № 3, пропадаю по две смены на шахте,преодолевая, откровенно говоря, укоренившуюся запять лет беспечность и нежелание физически рабо-тать. Придя на шахту, встретил много знакомых попрактике на «Давыдовке» в 1955 году, в том числе иначальника своего участка. О работе скажу коротко –«на аварийном режиме». Технику на шахтах насилу-ют, моторы перегреваются, редукторы трещат, а тащатцепь конвейеров. «План, план давайте!» А как только авария, вызывают по телефону ис двумя дежурными слесарями вытаскиваешь поло-манный редуктор или сгоревший мотор и заменяешьновыми. Часто «выбивает энергию». Как электромонтёрзасучиваешь рукава и сам ищешь повреждения. Итак, я смирился и работаю как вол, ибо этоединственно правильный путь технического ростаи нашего материального обеспечения. По виду – ра-бочий, чемодан с костюмом нетронутый так и лежитпод койкой: некуда и незачем одевать. Кроме началь- -136-

ства, никто не знает, что я инженер, да я и не рекла-мирую это. Кстати, получил ОРДЕР на квартиру. В отношении моих больших чувств к тебе мо-жешь не сомневаться. Я бы считал себя подлейшейтварью, если бы хоть раз «свихнулся». Кроме того,я человек долга перед семьёй и своей совестью.Ну, а насчёт наших нервов, – их надо беречь и бе-речь: кругом рвачи и горлохваты. Приходится впрактике производства отстаивать своё человече-ское достоинство и кое-кого брать рукой «за горло»,иначе заклюют и затрут. Семья же – святое дело.Мир, согласие и глубокое уважение друг к другу, по-мимо любви, должны царить и у нас. О себе я скажу ещё, что у меня гриппозное со-стояние, насморк и кашель. Простыл в шахте, но этоне страшно, кажется, переборол болезнь. Очень поху-дел и поотбивал руки. У меня под подушкой в папкележат фото Леночки и твои и перед сном я всегда по-долгу смотрю на них и мечтаю… … Сегодня 25.09 у меня выходной и я позво-лил себе проснуться в 9 часов утра против обык-новения в 5.15. Три дня я жил и ночевал в шахте,не снимая спецовки, так как были передвижка обо-рудования на участке (это бывает раз в три месяца)и замена кабельного хозяйства. Придя в общежи-тие, я завалился спать, а поутру мне принесли твоёписьмо. Прочтя его, я впал в уныние – снова до-хнуло ветерком семейных раздоров, упрёков и ссор.11 сентября, толкаясь в очереди за деньгами, а затем -137-

ночью спускаясь в шахту, – я действительно упустилиз виду твой день рождения. Просто нет желания работать и жить. Зачем тру-диться, бегать в свободное время (когда хочется спатьи есть), к квартире в новом доме, дабы в неё не вло-милась другая семья? Так, пришлось два раза ездить вЕнакиево за замком, так как первый замок был на сле-дующий день неизвестно кем вывернут. Всё это можноне делать, нужно только почаще писать короткие пись-ма с душевными излияниями. А если говорить серьезно, то не следует под-даваться временным вспышкам злости и постояннонервничать тоже нельзя. Это я могу только совето-вать, но скрепя сердце, признаюсь, что порой мне при-ходится очень тяжело, нервы расстроены. А тут ещеодин недоброжелатель в лице помощника начальникаучастка (мы с ним на равных правах) лезет из кожи ивыслуживается, всё время за глаза говоря начальству,что механик бывает неполную смену в шахте и не при-ходит на 3-й наряд в 22.30. Я его уличил в этом на-уськивании и произошла большая ссора. Но начальникшахты молчаливо поддержал меня. Как оказалось, тотсидел в Воркуте за измену Родине и вышел по амни-стии. А держали его временно на аварийной шахте какподгонялу с палкой. Передай дочке, что папа её любит больше всегона свете! -138-

15. ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ 29 сентября за два часа до гибели Владимир Ва-сильевич отправляет жене последнее в своей жизниписьмо, в котором ещё раз говорит о непреодолимом«душевном кризисе», о «парализации сил», о том, что«крутясь как белка в колесе, – избегался начисто».А сейчас вынужден идти работать не в свою смену, таккак у помощника главного механика заболела жена идети остались на его попечении. Вот его последние из письма слова, обращённыек жене и дочери: «Дорогие, берегите себя и накапли-вайте силы к грядущим боям за счастливую и обеспе-ченную жизнь. Само собой ничего не устраивается.Всё нужно завоёвывать. Кланяйся твоей матери. ДОСКОРОГО СВИДАНИЯ!» И еще маленькая приписка, что 3 октября он вы-шлет телеграмму на окончательный переезд в новуюквартиру. В момент его роковой гибели угнетаемая неодо-лимыми предчувствиями жена, находящаяся с доче-рью и матерью в косогорском доме, поднимается настульчик, чтобы дотянуться до шкатулки на шкафу, инеожиданно падает с него. Основание внезапно по-качнулось и подломилось под ней. Так же неожиданноона, а потом и её мать горько и безысходно заливаютсяслезами. Всё это происходит в уготованное «свыше»время – шесть часов вечера. -139-

Есть гипотеза, что, кроме календарного, существу-ет «собственное» время жизни каждого из людей, когдадуша полностью созревает в данной телесной оболоч-ке. Иногда это «собственное» время бывает большим,чем календарное, то есть за короткий период один че-ловек способен пройти путь, который другой проходитпо времени вдвое больше. Душа человека «вызревает»для того, чтобы уже развиваться вне тела, и подобнобабочке вырывается из клети рухнувшего кокона. И хотя в этом малое утешение для вдовы, нолюбящая душа её мужа встала во время жизненныхиспытаний «в полный рост» и оказалась способной вполном смысле на героические действия, что возыме-ло посмертно в глазах семьи ореол многострадальнойсвятости. В смысле ДУХОВНОГО ВОЗНЕСЕНИЯ,или перерождения, отец не умер, а обрёл ЖИЗНЬ ВЕЧ-НУЮ. Неслучайно до этого жене привидится во сне,что «женщина в белом» уводит её любимого вниз подлестницу – в подземелье. По поверью, так «забирают-ся» люди достойные сана епископа или кардинала. А 3 октября Кировск хоронил русского шахтёраВладимира Носова. Шел дождь. Из уст в уста пере-давалась одна и та же история: когда соскочила цепьна грузчике, то горный мастер со словами «там опас-но, сыплется» не решился приблизиться к комбайну,а механик вспылил и со словами «тогда я полезу»,начал устанавливать цепь. В это время смельчак былсмертельно травмирован «коржем» породы с кровли, -140-

которая прижала его к постели грузчика. «Если такихлюдей Бог забирает…» – раздавалось в толпе. «Хоро-шие люди там тоже нужны», – отвечал кто-то. Господи, да он просто не мог знать, что про-странство между грузчиком и баром комбайна не былозакреплено, не была проверена кровля путём просту-кивания в месте нахождения людей и во время ремон-та комбайна. Это входило в обязанности всё того жегорного мастера, который, как отмечалось в заключе-нии технической экспертизы ЦК профсоюзов, по пра-ву специального образования таковым не являлся ибыл на самом деле простым рабочим очистительногозабоя. В заключительном акте указывалось: технадзорне обезопасил условия труда и допустил работу по ре-монту комбайна в незакрепленном месте. … Через полгода молодая вдова с двумя мало-летними девочками на руках и своей матерью, оставив«шахте» трёхкомнатную квартиру, навсегда и без со-жаления покинет Донбасс и вернется обратно в Рос-сию – на Косую Гору. 2010 год -141-

-142-

Косогорский амаркорд Младенческие были В детстве любила ты: Майских акаций запах, По нежным головкам гладить цветы И кур на коротких лапах. Еще…рдеющей бузины цвет. Так и прошло тридцать лет. Елена Грислис -143-

-144-

1 ЛЕНКА Ленка не знала войны, так как родилась посленеё. Родители Ленки жили на частной квартире в боль-шом деревянном доме недалеко от города. Они учи-лись и работали, и девочка все дни и вечера напролётнаходилась возле бабушки. Ей было почти четырегода, когда она начала понимать и постепенно осозна-вать себя во всём, что творилось вокруг. Иногда она ходила с бабушкой в лес и, запрокинувголову вверх, слушала шелест деревьев, широко рас-пахнутыми глазами смотрела в небо, которое, ей каза-лось, она знала давным-давно, еще тогда, когда бабушкакаждый день катала её в открытой коляске на улице. Нов её воспоминаниях были, прежде всего, мелькающиестолбы и провода, а потом уже небо. Здесь же, в лесу,она чувствовала себя владычицей всего купола, в кото-рый «вырастали», как она думала, деревья. Она любила лес, потому что здесь она стреми-лась найти продолжение сказок, которые ей рассказы-вала перед сном бабушка. Несколько раз она долго иупорно искала в лесу сказочный шоколадный домик, вкотором – если раскусить сладкий пряничный замок –можно было найти все конфеты на земле. Особенно«Мишку» и «Красную Шапочку» в шоколаде, «Ла-сточку» с начинкой, «Коровку»-тянучку, ну и конечноже кучу фигурных петушков на палочках. Но ей это не удавалось. Разочарованная, онаподбирала с земли жёлуди и спешила домой, чтобы -145-

посадить их возле дома. Ленка твёрдо была уверена,что из них скоро вырастут молоденькие дубочки, сре-ди которых она и увидит сказочный домик, а лес – онслишком большой. Это успокаивало её, и она быстрозабывала о своем порыве. Но деревьев, сказок Ленке скоро показалосьмало. Ей хотелось прижаться, владеть чем-то болееживым, тем, что находилось бы около неё постоянно.Она капризничала, убегала от бабушки, потому что неона владела бабушкой, а бабушка ею. Ленке хотелосьиметь друга, такого же маленького, как она, которомумогла бы передавать свой младенческий опыт и увле-кать за собой. И вот однажды вечером в распахнутую дверьдома ворвалось и покатилось что-то белое. Непонят-ный клубок забился под стул и затих. От неожидан-ности девочка перепутала всех книжных героев и во-образила, что это ,скорее всего, один из трёх поросятворвался к ней из сказки. Но «поросёнок» оказалсясобакой, которая, забившись в угол, никак не хотелауходить. Собака была маленькой и злой и в этот вечерникого к себе не подпустила. А перебитая задняя лапапричиняла ей боль и ещё больше озлобляла её. Девочка целую неделю кормила собаку, но неподходила к ней. Вскоре они незаметно подружились.Собака не могла больше без Ленки, а Ленка везде былатолько с собакой. Долгие часы они бегали вместе поулице. Часто хозяйка покрикивала на своего питомца,а иногда даже хлопала по спине. Собака переносила -146-

всё. Теперь Ленка не чувствовала своего одиночества,она вообразила себя доброй волшебницей, считая себявсесильной в этом маленьком, но казавшемся ей тогдабольшом мире. А потом случилось несчастье, перевернувшее«верх дном» такой уютный и счастливый дом. Онавсматривалась в плачущие глаза бабушки и мамы, под-ходила к собаке, но та жалобно скулила и уходила отнеё. Ленка ни о чём ни догадывалась. Она знала, чтопапа уехал и что его уже 3 месяца нет с ними. Слыша-ла Ленка также, что он уехал на «шахту» и что он всехих скоро заберёт к себе. Она специально не ела конфе-ты, прятала и берегла их для папы. Она так ждала, а онвсё не приезжал. В тот страшный день Ленка гуляла с собакой.Собака выла, и она раздражённо покрикивала на неё.Ничего не помогало. Вдруг в дом прошла женщина,и Ленка успела услышать: «срочная!» Она уже знала,что «срочно» означает «быстро» и, сгорая от детскоголюбопытства, стремительно вбежала в комнату. Было воскресенье, и мама была дома. Когдамама была дома, всё было быстро и весело, и Ленкаготовилась к неожиданной радости. Но посмотревна маму, она оторопела. Мама стояла вцепившись вдверь, и её лицо стало белым как снег. Затем мамапокачнулась и стала медленно опускаться вдоль две-ри. Бабушка подхватила маму, и они вместе упалина диван. На полу лежала выпавшая из рук матерителеграмма. -147-

Ленка не знала, что ей делать. В её голове небыло мыслей, – они остановились. Она стояла в белой шубке и валенках и была по-хожа на застывший снеговик, которому для красотывставили большие серые угли – глаза. Мир перевернулся. Всё стало сложным и страш-ным. Мама не плакала. Но она словно окаменела.Из глаз бабушки потоком лились немые старческиеслёзы. Через некоторое время они словно очнулись.Потом молча и неслышно двигались по комнате, укла-дывая в чемодан вещи и Ленке казалось, что она видитне живых людей, к которым так привыкла, а приви-дения из самых страшных бабушкиных сказок. Онавдруг почувствовала, что ей ничего нельзя говорить,нельзя капризничать, и она так же молча и неслышноразделась. Ночью она не спала. Из-за двери пробивался свети она едва улавливала глухие голоса из зала. «Умер», –донеслось до неё сквозь сдавленные рыдания. Ленкаи раньше слышала это слово. Один раз к соседскомудому подъехала машина с чёрной полосой на кузове.Из неё вынесли красный ящик, который Ленке пока-зался очень красивым. Скоро машина уехала, и Ленкатогда догадалась, что та приезжала за стариком сосе-дом. Бабушка иногда ходила в соседский дом, а однаж-ды сказала маме: «Совсем слаб. Скоро умрёт». Лен-ка подумала тогда, что этот старик на время исчезнеткуда-то, как умирают, а затем возрождаются богатырииз сказок. Но она ошиблась. Старик «ушёл» совсем. -148-

Не спас его тот красивый красный ящик, на которыйЛенка почему-то надеялась. И в связи с этим воспоминанием её охватил ужас,он сковал всё её маленькое существо, и ей показалось,что там, за стеной в зале, мама зажгла свечи и стоитвозле такого же красного ящика, в котором лежит еёпапа. Она настолько себе ясно это представила, что за-кричала диким, пронзительным голосом. «Не хочу!!!» Она вскочила с кровати и, забыв обо всём на све-те, выбежала в зал. Но она не увидела там то, в чёмне сомневалась. Она увидела свою маму, которая на-девала чёрное платье, и бабушку, гладившую такой жечёрный платок. Одевшись во всё чёрное, мама сняласо стола чемодан и судорожно обняла бабушку. Затемподошла к дочери и, серьёзно посмотрев на неё крас-ными от слёз глазами, прошептала: «Я уезжаю к папе.Ты с бабушкой приедешь через неделю». Ленка стояла и пронзительно смотрела на мать.«Папа умер?» – спросила она в упор, впервые выго-ворив букву «р». Мать, колеблясь, ответили ей по-взрослому: «Да, дочка, наш папа погиб в шахте. Егонет и не будет. Но он жив, потому что мы будем всегдапомнить его». Больше Ленка не говорила ничего. Внезапно по-взрослев, она поняла всё, что сказала ей мать. Она низ-ко опустила голову и оставалась так стоять до тех пор,пока мать не ушла из дома. -149-

2. РАДОСТИ И ПЕЧАЛИ Война с её страшными и неумолимыми гри-масами отступала. Всё вокруг закипело. Люди с ра-достью и энтузиазмом занимались обустройствомсвоей жизни. После гибели отца Ленки прошло три года, ижизнь стала брать своё в её осиротевшей с тех порсемье. Она жила там же – в «пряничном» домике.Бабушка тогда верно напророчила про него в однойиз своих сказок. Когда Ленка подросла, она поняла:искать в лесу ничего больше не нужно – это и есть он! Зимой во дворе, кроме собачки Стрелки, онапрогуливалась ещё и с курами. Но это было невесело. Но зато, когда мама повечерам приходила с работы, Ленка бегала с нею вдольшоссе на лыжах. Она почему-то не раз представляла,что за ней гонится выросший как из-под земли Гитлер.Его она боялась больше всего на свете. А перед сном ей как воздух необходим был те-левизор. Крошечный «КВН» с огромной, наполнен-ной водой линзой был её мучителем. Что она хоте-ла от него? Увидеть мир! Среди сказок ей было ужетесно, а в куклы она не играла. С Гоголевской «Ши-нели» началось её пристрастие к миру, над которымона всегда плакала – обиженных и беззащитных. Со-чувствие вещь хорошая, если бы не спазмы удушья,которыми сопровождался каждый выплеск эмоцийиз-за чужой боли. Тогда и плакать было больно – ко- -150-