О библиофиле Викторе Сербском – Из зарослей судьбы [2014]

Наступило роковое лето 1994-го года. Несколько знакомых умерло от инсульта. Помнится, что в эти дни в Братске был А.И. Солженицын. В середине июня случил- ся тяжёлый инсульт у В.С. Сербского. Врачи и вся семья боролись за его жизнь. Его жена Мария Петровна сумела поставить мужа на ноги, и следующим летом жители нашего сибирского города видели библейского старца с пышной белой шевелюрой и бородой одновременно по- хожего на Карла Маркса. Казалось, он явился из далёко- го прошлого. Он деловито шёл вдоль главной улицы, неся газеты и журналы с почты. Туда и обратно километра три. Ежедневно на адрес библиотеки поступали письма, бандероли и посылки с книгами. Сербский был такой но- вый, что я не сразу решилась подойти. Хотелось беречь его и защищать, но он хотел жить активно и по-своему. По его желанию я устроила ему в школе встречу с учени- ками. Когда мы с ним пришли в класс, я взяла инициати- ву в свои руки и полчаса рассказывала о Сербском, не да- вая ему слова из опасения его утомить. И это был мой просчет. Наконец я закончила. — Слово Вам, Виктор Соломонович! — Так о чем говорить? Вы уже всё рассказали. Так случилось, что и меня жизнь вдохновила на творчество, и когда написалось несколько стишков, я важно отправилась к Сербскому. Он засыпал меня вопро- сами: «Что с Вами случилось? Девушка в семнадцать лет влюбляется и начинает день и ночь сочинять. А что у вас произошло? Зачем Вы пишите стихи? Стихи вместо че- го?» Я была обескуражена, не спала ночь, написала но- вые стихи и поняла, что стихи вместо лекарства. Ответ удовлетворил моего критика, он даже похвалил мои вир- ши, а замечания были ровно в тех местах, на которых я сама спотыкалась. Эта поддержка вдохновила меня, я стала членом поэтического клуба «У Сербского». 97

Помню, одна поэтесса на сделанное ей замечание, ответила: «А я пишу для себя». Но Сербский был строг: «Если Вы пишите для себя, то себе и читайте, а если чи- таете другим, то выслушайте замечания». Но он был тре- бователен прежде всего к себе. Это видим в его сочине- ниях и в его библиотеке. Все книги чётко расставлены, и он без каталога знал каких авторов и какие сборники есть в его собрании, и где они размещены. Виктор Соломоно- вич прочитал все книги своей библиотеки, а их много — более тридцати тысяч. Летом 2001-го года кто-то из московских поэтов приехал в Братск. Сербский готовил выставку книг и журнальных публикаций гостей. Его жена Мария Пет- ровна попросила меня помочь ему. Пришла и говорю: — Я пришла Вам помогать. — А что Вы будете делать? — А что скажете, то и буду. — А что Вы можете? — Носить книги. — А где их будете брать? — А где скажете. — Это значит, что я должен их взять, потом пере- дать Вам. Так мне проще всё сделать самому, а Вы только мешать мне будете. Имея отношение к книговедению, я нигде не встре- чала нормативов автографа: не менее восьми слов. Я и прежде спрашивала Сербского об этом, но он уклонялся от ответа. Однажды я решила придти к нему с конкретной целью и почти с порога задала свой вопрос: «Кто приду- мал такое правило — не менее восьми слов в автографе?» «Да я и придумал, потому что восемью словами можно выразить мысль» — скромно заметил Виктор Соломоно- вич. Я обрадовалась такому чудному его изобретению! Благодаря ему мы можем читать мысли поэтов в их един- ственном экземпляре! 98

В ноябре 2010 года я в последний раз виделась с Виктором Соломоновичем. Тогда я получила тираж моей книги «Голубка духа» и, подписав её, зашла к больному поэту и библиофилу разделить с ним мою радость. Вру- чая свою книгу и поцеловав на прощание, не стала его утомлять. Тяжело было сознавать, что вижу его, возмож- но, в последний раз. Теперь я работаю в библиотеке Сербского, и, готовя книжные выставки, сама всё разыскиваю, ношу, читаю и выставляю, стараюсь всё делать тщательно, ощущая стро- гий взгляд хозяина. Библиотека В.С.Сербского — это национальный российский университет. Здесь я работаю и учусь. Хочется закончить стихами, которые сложились во время каталогизации фонда, начавшейся уже после кон- чины библиофила. Семь тысяч книг мы с Вами изучили. Перенесли, перевезли, перешерстили. Их брали в руки и впускали в сердце, Включали в память — не должно стереться! Их ставили на полки и прощались. С одними — на минуту, час и месяц, С другими — больше никогда не встретясь. Писали книги разные поэты. Их имена — как песни и поэмы. Андрей и Анна, Николай, Иосиф… Немного странны: Юнна, Белла, Осип. Ещё чудеснее — Булат, Новелла… Они плывут на зов, как каравеллы. И в каждой книге есть история страны. И все события истории видны… Обложку открываешь, словно дверцу. Поэта нет, но бьётся его сердце! Июнь, 2011 г. 99

Прочитав написанное, я пришла к неожиданному выводу: абсолютно все контакты с Виктором Соломоно- вичем открывали для меня широкие перспективы, но я ими воспользовалась в наименьшей степени. Почему? То боялась быть назойливой, то была не уверена в своих си- лах, то хотела экономить силы его, но, может, этим я за- служила право работать в его библиотеке. При его жиз- ни я использовала одно право, хотя тоже с опозданием, моё собственное творчество. Я благодарна Сербскому за его поддержку и ту атмосферу доверия, которою он окружал всех нас — читателей и поэтов — и создавал особо благоприятный климат в своей библиотеке. 2013 г. Нина МИХАЛИК (Братск) ТАМ СТИХИ ЧИТАЮТ В библиотеке Сербского я оказалась случайно. Хотя считаю, что ничего случайного в жизни не бывает, и я благодарна судьбе за такой подарок. Познакомившись с Виктором Соломоновичем и его семьёй, я очутилась в атмосфере доброжелательности, дружеского внимания, душевного тепла и — поэзии. И, как-то, сами собой, ро- дились искренние строчки: Мне у вас так тепло, удивительно просто. Я, как будто травинка с весеннего луга. Словно в реку лечу я с высокого моста, И в восторге стучит моё сердце упруго. От пола до потолка ровными рядами тесно прижав- шись друг к дружке, стоят книги известных поэтов и пи- сателей, а также только начинающих пробовать своё пе- 100

ро. Какой энергией добра надо было обладать, чтобы со- брать такое богатство русской поэзии, знакомить нас с авторами, вести кропотливую работу по переписке, встречать гостей и посетителей библиотеки? Нелёгкая судьба выпала на долю Виктора Соломо- новича. Но он был мудрым и справедливым человеком, умеющим отличить настоящее от поддельного, понять, оценить, поддержать в трудную минуту, вопреки сло- жившемуся мнению. Как никто другой мог вовремя под- ставить дружеское, а порой отеческое плечо помощи. Забота и бережное отношение к людям были его от- личительной чертой. Не поддаётся забвению время, проведённое с Вик- тором Соломоновичем и Марией Петровной Сербскими на термальном источник в Гоуджеките (север Байкала). Светлая память о Викторе Соломоновиче навсегда останется в моём сердце. А в целом мире тишина… В высоком небе тихо звёзды тают. И светлой памяти полна Библиотека. Там стихи читают. Георгий ЖИТИХИН (Братск) ЧЕЛОВЕК КОСМИЧЕСКИЙ Моё знакомство с Виктором Соломоновичем Серб- ским случилось то ли в 69-м, то ли в 70-м году. Мы при- шли в новую, нашу родную 34-ю школу, вновь собран- ный 6 «Б» класс, где и встретились — наша будущая, на многие годы, компания, и в ней Вовик Сербский, сын Виктора Соломоновича. 101

«В те времена старинные, уже почти былинные» не было видеообразования, Интернета и прочей разобщаю- щей людей ерунды. Основным источником информации были книги, да и их было немного, и книжные читающие мальчики, как в броуновском движении молекул, сталки- ваясь, ударяясь, притягиваясь, слипались и сливались, на основе общих книг — их ещё надо было «достать», начи- нали дружить — и знакомились с родителями. Так я попал в книжный дом Сербских. Каюсь — на тот момент книги были «наиглавнейшим» (одна из фраз Виктора Соломоновича) фактором моего присутствия в этом доме. Дом сначала был книжным, потом — друже- ским, а с годами — почти родным. Всех Сербских знаю неоднородно. Виктора Соломоновича, увы, знал хуже всех. Это вполне объяснимо — с «вершины дней своих». Непросто мальчишке с никаким жизненным опытом по- нять и узнать совершенно громадную, не вмещающуюся в обычные обывательские рамки, личность Сербского. Хотел написать — «человеческие», но подумал — он и был в человеческих, высшего уровня и понимания, рам- ках, а мы как были, так и остались — в рамках обыва- тельских. Мы взрослели, взрослели и наши отношения. Что запомнилось? Прежде всего — ощущение, что общаешься не просто со взрослым человеком, отцом тво- его друга, а человеком другого уровня, уровня, до кото- рого тянуться и тянуться, да дотянешься ли? Известно, что дурак при общении невольно или вольно старается опустить тебя до своего уровня, а умный — поднять. Здесь это ощущалось точно. Чувствовал себя дураком, но ощущение, что тебя, хоть чуть-чуть, но поднимают — возникало неизбывно при встрече и общении с Сербским. Чувствовалась внутренняя доброта и личное, очень бла- гожелательное отношение. Виктор Соломонович был человек космический. О том, какой он был книжник, как он знал, понимал и чув- 102

ствовал поэзию — скажут многие, поскольку в этой обла- сти, в основном, с ним и общались. Общался и я, но го- раздо больше импонировала (она оказала на меня боль- шое влияние) одна из черт его характера — он был лишён того мещанского ханжества, что присуще было всему то- гдашнему поколению советских людей. Дочь Женя родила (не будучи замужем) — у бабуш- ки радость пополам с «так быть не должно!», а у деда — «внучка родилась!» — одна лишь радость. Я накуролесил с женитьбами и разводами — всё пройдёт, ни слова осуждения, и действительно — всё прошло… Он с вершины своей судьбы, через свой путь, что прошёл через детдом, интернат, потерю и обретение род- ственников, прекрасно понимал — «как обаятельны, для тех, кто понимает, все наши глупости и мелкие злодей- ства» мироощущения поэта. Он был прекрасным отцом. Его поведение со свои- ми детьми, как я сейчас понимаю, оказало на меня колос- сальное влияние. Его заслуга, что все мои сыновья, не- взирая на непростую жизнь, любят, уважают и понимают родителей — несомненна. Он показал пример, как «должно» быть отцом, не занимаясь мелкой опекой или наоборот — пусканием всего на самотёк, как всё-таки хо- рошо, что взрослые дети могут обо всём спросить, обо всём рассказать и всем поделиться… Я мало общался с В.С. последние годы — глухота закрыла его в самом себе. Больно было видеть могучий ум, запертый в немощном теле, тем более, что помнишь каким он был. Осталось чувство благодарности судьбе, что он был в моей жизни, осталась та «дань сердца и ума», и осталась та планка большого человека, что поста- вил Виктор Соломонович Сербский, что во многом, и определила мою судьбу. 103

Татьяна БАЕВА руководитель объединения «Маленький принц», (Братск) ПЕРВЫЕ ШАГИ Первые шаги. Как важны они для того, кто их дела- ет. А самое главное — кто стоит рядом, поддерживает, помогает. Начинающим авторам Братска, участникам го- родского конкурса «Новые имена» повезло — первые ша- ги им помогали делать удивительные люди, одним из ко- торых был Виктор Соломонович Сербский. Конкурс проводился в Братске с 1993 года. Участ- ников первого конкурса принимал Виктор Соломонович у себя в библиотеке, долго с ними беседовал. А уже в 1995 году Сербский В.С. согласился стать членом жюри. Причём согласился сразу, без уговоров. Конкурс прохо- дил в два этапа: заочный, когда члены жюри знакоми- лись с рукописями, представленными начинающими ав- торами, и очный, на котором члены жюри работали непосредственно с авторами. Все участники были разде- лены на несколько секций, каждой из которых руководил один из членов жюри. Я присутствовала на секции, кото- рой руководил Сербский В.С. Это было удивительно — ни один из начинающих литераторов не был обижен — для каждого Виктор Соломонович нашёл слова одобре- ния, поддержки. Работа над текстами шла несколько ча- сов. Ребятишки с удовольствием читали свои работы, слушали замечания, советы, рекомендации. Кто-то из бо- лее старших пытался спорить с мэтром, к чему тот отнес- ся совершенно спокойно, разбирал текст, в чём-то убеж- дал, с чем-то даже соглашался. Для участников этой сек- ции работа с Виктором Соломоновичем стала настоящей школой, он помог сделать первые шаги начинающим ав- торам, многие из которых в дальнейшем стали победите- 104

лями данного конкурса, лауреатами фестиваля «Жемчу- жина Братска», среди них были Светлана Потапчук, Еле- на Олина, Ольга Бабаченко, Денис Береснев и многие другие. Я тоже выбрала именно эту секцию и с удоволь- ствием наблюдала за общением мудрого бородача (Вик- тор Соломонович в то время отпустил бороду) и совсем юных, делающих первые шаги, авторов. Это было удиви- тельно, как будто я попала в сказку. Думаю, что начина- ющие авторы тоже запомнили эту удивительную встре- чу, работу с мастером, его советы. Каждый получил свою рукопись с замечаниями, советами. Видно было, что все тексты прочитаны от начала до конца. Виктор Соломоно- вич просил ребят почитать свои стихи, что те делали с удовольствием — работа секции превратилась во всем запомнившийся поэтический вечер. А в объединении «Маленький принц» остались на память об этой встрече книги с автографами Виктора Со- ломоновича «Зачёт», «Беседы с портретами родителей» и «Вальс души». Василий СКРОБОТ, член Союза писателей России. (Братск) ВО ВЛАСТИ ПОЭЗИИ В 1973 году в Братске, куда я вернулся после деся- тилетнего проживания в Норильске, мой старший брат Александр, проживавший в посёлке Энергетик, по улице Приморской 49, сказал, что в этом же подъезде живёт Сербский. А Сербский тоже приехал из Норильска, где, по его словам, он читал стихи Василия Скробота, и он 105

спрашивал Александра не родственники ли мы. Алек- сандр ему ответил, что мы братья. Вскоре произошло наше знакомство и многолетнее общение, которое обогатило меня как творческого чело- века, и я узнал удивительную нелёгкую судьбу Виктора Соломоновича Сербского, человека беззаветно и беско- рыстно преданного её величеству «ПОЭЗИИ». Оказалось, что в Норильске мы были участниками городских литературных мероприятий. Он, работая руко- водителем одного из предприятий, интересовался творче- ством норильчан в области литературы и, естественно, со страниц городской газеты, радио и телевидения был зна- ком с моими первыми литературными опытами. Пример- но через год после нашего знакомства я стал работать на заводе отопительного оборудования, где уже трудился начальником производственного отдела Виктор Соломо- нович. И уже тогда, как впрочем и много позже, я часто размышлял о том, как в одном человеке уживаются две совершенно разные противоположности, два таланта: способный инженер, руководитель и организатор произ- водства и преданный поэтическому слову и книге чело- век. Безусловно — это личность, личность очень редкая и многогранная. Совместная работа на заводе позволила мне видеть Виктора Соломоновича в разный период и в разных ситу- ациях. И моё личное убеждение состоит в том, что он, не- смотря на огромную занятость непрерываемой лавиной производственных вопросов, основное своё жизненное предпочтение отдавал поэзии. В конце семидесятых и восьмидесятых годах завод отопительного оборудования в Братске стал предприятием, где (думаю не ошибусь, ес- ли скажу) собралось большинство творчески мыслящих и пишущих братчан. Естественно, это способствовало тому, что было налажено действенное сотрудничество с иркут- ской писательской организацией. Члены братского лите- 106

ратурного объединения «Истоки» стали постоянными участниками творческих конференций в Иркутске. Были подготовлены и опубликованы подборки стихов в об- ластных изданиях и в Москве. Все приезжающие в Братск писатели и поэты не обходили наше предприятие своим вниманием. Известный поэт Ростислав Филиппов, рабо- тавший главным редактором Восточно-сибирского книж- ного издательства, затем руководителем писательской ор- ганизации области, как-то назвал наше предприятие «ли- тературным заводом». И действительно, здесь в крупных цехах работали книжные магазины, проходили встречи с творческими личностями. Стихи заводчан звучали по ра- дио и с телеэкранов, публиковались в различных издани- ях. Всё это не могло быть стихийным, действовала систе- ма поддержки творчества со стороны руководства. Когда дело касалось поэзии и вообще литературы, включался зелёный свет, и оказывалась всяческая поддержка, где были и командировки, и организация встреч, выделялся транспорт и многое другое. Всё это решал заместитель директора по производству Виктор Соломонович Серб- ский. Достаточно сказать, что бывшие заводчане Юрий Черных (ныне покойный), Владимир Корнилов и автор этих строк стали членами Союза писателей России, а Виктор Сербский — членом Союза российских писате- лей. Как-то у Виктора Соломоновича родилась идея со- ставить сборник стихов о Братске, мы с ним разработали примерный план, разделили авторов, которые были при- частны в разные годы к Братску или посещали город, от- бирали стихи и печатали. Безусловно, всё, что касалось Братска, находилось в библиотеке Виктора Соломонови- ча, ведь он приобретал всю, буквально всю поэтическую литературу, которая поступала в книжные магазины. Его знали и помогали работники книжной торговли, он вёл переписку и обмен книгами со всеми известными книго- 107

любами страны, собирателями поэзии. Командировки он использовал, как одну из возможностей пополнения сво- ей поэтической коллекции, и в его дорожных сумках бы- ли только книги. Любовь к поэзии не могла остаться бесследной и не заставить такого человека самому попробовать творить. И Виктор Соломонович писал. Поначалу свои поэтиче- ские опыты он не афишировал, потом читал в узком кру- гу, иногда публиковал, а позже и издавал. Вот передо мной его небольшая книга «Заросли судьбы». Даже одно это название говорит о многом, особенно слово «зарос- ли». Считаю, что так сказать мог только поэт. Это слово точно и красноречиво характеризует жизнь автора. В та- ких зарослях можно легко затеряться, заблудиться и не найти свою дорогу, чтобы выйти к солнечному свету и теплу. В одном из стихотворений он написал: «Поэзия — мой Бог». Думаю, что сравнивать что-либо с Богом не со- всем корректно, но, полагаю, Виктор Соломонович хотел этим подчеркнуть главную грань своей личности — лю- бовь к поэзии. Его личная библиотека поражает, особенно поэтиче- ский раздел, книг с автографами авторов, а их не одна сотня. Сейчас основная часть книг находится рядом, в другой квартире, которая была выделена руководством города, и называется «Библиотека Сербского», а раньше вся трёхкомнатная квартира была заполнена книгами. Книги теснились в комнатах, на кухне, на столах и стуль- ях, и когда собирались гости у гостеприимного хозяина, то приходилось сидеть буквально в окружении книг. Ат- мосфера этой квартиры заполнена аурой поэзии и добра. Сейчас обе квартиры живут книгами, живут памятью хо- зяина, ушедшего от нас в другой мир. Не берусь судить, с чем можно сравнить эту уни- кальную библиотеку. Прижизненные издания Блока, Ма- яковского, Чуковского и других поэтов, коллекция поэти- 108

ческих миниатюр, раритеты с авторскими правками по- ражают самого искушённого библиофила. Во всяком слу- чае, все сходятся во мнении, что Виктор Соломонович собрал самую полную и обширную частную поэтическую библиотеку в стране, и я считаю, что она недостаточно оценена властью, как впрочем, и сама жизнь хозяина. Ведь это уже не городское, не областное, а российское достояние. Эта библиотека должна звучать как Братская ГЭС, как жизненный подвиг простого человека, который своей жизнью, своим увлечением и талантом, своей са- моотверженностью сопоставим с достижениями больших коллективов. Библиотеке необходимо развитие, ведь дело жизни Виктора Соломоновича продолжает его семья. Дочь Ека- терина заведует этим миром книг, а в том, что это целый поэтический мир нет никакого сомнения, и хочется поже- лать этой библиотеке долгой и насыщенной жизни, новых поэтических открытий и пополнений, повышению стату- са. Это увековечит память человека, покорившего поэти- ческий Олимп, библиофила Виктора Соломоновича Сербского. Анатолий КАЗАКОВ (Братск) «У ТЕБЯ ПОЛУЧАЕТСЯ, ПАРЕНЬ…» На ту пору, а шёл тогда 2002-й год, работал я двор- ником. Так уж случилось, что территория моей работы находилась рядом с «Библиотекой Сербского». Я, конеч- но, слышал о ней, но толком ничего не знал. Каждый че- ловек, если он задумал идти в библиотеку, идёт туда за- чем-то. Кто-то много читает, пишет прозу или стихи, сло- 109

вом, как это и бывает в жизни, в кладовую знаний влекут человека разные обстоятельства. Я к тому времени пробовал писать стихи. И в один из осенних дней пошёл именно в эту библиотеку. Меня встретил седой небольшого роста человек. Это и был Виктор Соломонович Сербский. На всех, кто приходил к нему, он заводил карточку. Вот так незатейливо и просто я стал читателем этой воистину удивительной нравствен- ной библиотеки. В первый день нашей встречи я, как, очевидно, и многие, читал ему свои неумелые стихи. Он внимательно выслушал. Потом подарил мне свою книгу «Заросли судьбы». Когда он подписывал её, мне вдруг стало его очень жалко. Было видно, что писатель очень болен... Будучи человеком слишком наивным, выпустил я сборник стихов, посвященный шестидесятилетию Побе- ды. В этом моём неумелом сборнике есть и стихотворе- ние, посвященное Виктору Соломоновичу. Приведу лишь две строчки из него: … Карателям приказ был свыше. Они его исполнили, увы… Расстрел родителей писателя — ужасная трагедия семьи Сербских. Именно поэтому и было написано это стихотворение. В библиотеке собираются поэты города. На одной из встреч Сербский хорошо отозвался о моей прозе. Оказа- лось, что проза у меня получалась лучше, чем стихи. Опытный писатель сумел это увидеть, даже будучи очень больным. Мы, начинающие писать что-либо, всегда по- хожи на маленьких детей. Низкий поклон вам, Виктор Соломонович, за всё. … На похороны Сербского мы поехали с писателем Василием Александровичем Скроботом. Пока ехали, он вспоминал, что завод отопительного оборудования, где 110

славно трудились они с Сербским, называли литератур- ным. Проводить Виктора Соломоновича в последний путь пришло очень много братчан. Речь, которую сказал Васи- лий Александрович, мне не забыть, ибо она была воисти- ну праведной. Человеческая жизнь коротка, но Виктор Соломонович успел создать для города одну из самых лучших библиотек в мире. И это есть нравственный по- двиг писателя. Теперь я пишу прозу. И иногда, когда становится тепло на сердце, вспоминаю слова Виктора Соломонови- ча Сербского: «У тебя получается, парень...» Галина ИВАНИЩЕВА (Братск) ВНУЧКИ ПОЗНАЮТ ПОЭЗИЮ Мы с мужем, наша семья, познакомились с семьей Сербских, когда нам всем было только за тридцать лет. Две молодые семьи с массой общих интересов: мужчины — инженеры, жёны — врачи. Тем для разговоров полно, но мы трое (кроме Вик- тора Соломоновича) были дилетантами в одном — в поэ- зии. Знания же Виктора Соломоновича Сербского в этом разделе литературного творчества были фантастически- ми, всеобъемлющими, поразительными! Часами рассказывал он нам о великих и невеликих поэтах всех времён. Читал наизусть запоем их стихи. Слушая его, мы испытывали восторг! И потом могли не спать всю ночь напролёт. У нас у всех появилась самая интересная и главная тема для разговоров. Мы ходили на встречи с приезжими поэтами. Посещали клуб книголюбов — такой был в 111

«Энергетике» при книжном магазине. Знали в лицо мно- гих современных поэтов. И всё это благодаря Виктору Соломоновичу. Жизнь тогда была насыщенной, интересной. Духов- ное богатство почиталось тогда в человеке за главное. Именно со знакомства с Виктором Соломоновичем Серб- ским и его библиотекой я по-настоящему полюбила поэ- зию, хотя всегда была очень читающим человеком. Теперь уже мои внучки с удовольствием познают поэзию. Хочется, чтобы это продолжалось в следующих поколениях... Нина ЯНКОВСКАЯ (Братск) «… И ЖИТЬ ДОЛГО» О Братске я узнала в шестидесятых годах, прочитав поэму Евгения Евтушенко «Братская ГЭС». В 1974 году в Братск приехала семья сына. Его жена окончила Ленин- градский институт целлюлозно-бумажной промышленно- сти и сын, окончивший в Омске Сибирский автодорож- ный институт, работали на БЛПК. Я бывала у них в гос- тях. Совсем же обосновалась здесь после смерти мужа. Очень горевала. Долго никуда не выходила. Однажды жена сына Ирина предложила мне сходить на интересную (так она сказала) встречу с поэтом Викто- ром Сербским. Тем более, что в программе было: «Твор- чество Анатолия Жигулина». Она знала, что мне близка его поэзия и очень тронула автобиографическая повесть «Чёрные камни». Вечер состоялся 22 января 1989 года в литературной гостиной дворца культуры «Металлург» (теперь Братск-АРТ) и оставил неизгладимое впечатле- ние. 112

Тогда я впервые увидела Виктора Соломоновича Сербского, узнала о его трагической судьбе, о расстреле его родителей и о том, что он работал в Норильске. Зву- чали стихи Жигулина, наполняя особым чувством грусти. Решилась попросить Виктора Соломоновича прочесть стихотворение «Полярные цветы», а он, заметив, что у меня в руках томик стихов поэта, предложил прочесть его мне. Я прочла это трогательное стихотворение и расска- зала, что у меня расстрелян отец, что я жила в Норильске, училась на геолога и что на мысе Челюскина видела по- лярные цветы. В конце вечера мы обменялись адресами (у меня тогда не было телефона). Через неделю Виктор Соломонович меня пригласил в Горком Комсомола на встречу, ставшую началом созда- ния в Братске общества «Мемориал», в задачу которого входило сохранение и увековечивание памяти о жертвах репрессий 20х — 50х годов. Помогали репрессированным и их семьям восстановить их честное имя. С той встречи моя жизнь изменилась. Я полностью погрузилась в эту работу на долгие годы, сознавая её важность и необходи- мость. Тем более, что я это могла, мне это было очень близко. Полностью встреча называлась так: «Встреча журналистов города с бывшим начальником «Озерлага» полковником в отставке С.К. Евстигнеевым, работником политотдела «Озерлага» Н.И. Терещенко и бывшим узни- ком колымского лагеря М.С. Ротфортом». А Виктор Со- ломонович, приглашая, просто сказал: «На встречу с Ев- стигнеевым». Я спросила: «С артистом что ли?» Мне же только потом стало известно, кто такой Евстигнеев. Евстигнеев сразу начал с того, что «стало модно пи- сать о лагерях несусветную чушь». «Лагерь — это пере- воспитание через труд», — говорил он. Порядок и пита- ние соответствовали нормам, и не мог человек работать на лесоповале, если его плохо кормили. Да и ещё многое в этом роде. Он особо отметил, что в повести «Чёрные 113

камни» Жигулин всё врёт. Он несколько раз так и сказал: «Всё врёт». Это касалось и производственного процесса, и быта, и личных отношений. В защиту выступил В.С. Сербский, который встречался с Жигулиным после того, как повесть прошла проверку. Михаил Семёнович Рот- форт не выдержал и очень аргументированно осадил бра- вого полковника в отставке. Он прямо заявил, что всё, что в повести о Колыме — чистая правда, и что не было того благополучия в лагерях, в котором уверял присутствую- щих С.К. Евстигнеев. Помню, он даже так сказал: «Хо- рошо, когда во сне мама приснится, а то всё время снился хлеб». После его выступления стало ясно, что общество «Мемориал» в Братске возглавит М.С. Ротфорт, а мы ста- нем ему помогать. Материал о встрече появился не только в Братских газетах, но и в толстом журнале «Знамя». В этом журнале раньше была опубликована повесть «Чёрные камни» (7-8 номер за 1988 год). В журнал начали поступать отклики, в том числе и бывших узников «Озерлага», которые опровергали заявления С.К. Евстигнеева. И пришло письмо нам из Москвы от Юрия Львовича Фидельгольца, который много лет провел на Колыме и в «Озерлаге». Он приглашал в Москву. В это же время Семён Виленский приглашал на презентацию книги «Доднесь тяготеет» — о женщинах-узницах Колымских лагерей. Наступила осень. Сделано было уже много. Ещё в феврале создали инициативную группу из 15 человек. Сразу «пошли в народ», как говорил М.С. Ротфорт. Мно- го выступали в школах, общежитиях, перед сеансами в кинотеатрах, на разных предприятиях. Находили репрес- сированных. К нам обращались их дети, вдовы. Делали запросы по реабилитации, записывали воспоминания. Дважды в месяц в ДК «Металлург» проводили встречи с братчанами. Виктор Соломонович тогда ещё работал на заводе, но активно выступал в разных аудиториях и гото- 114

вил к изданию свою первую книгу «Зачёт». 5 сентября 1989 года книга была издана, и стоило её показать в Москве. На заседании Совета было решено в Москву от- командировать В.С. Сербского и меня. Тем более, что у него там живёт дочь, а у меня сын. Мы побывали в редакции «Молодая гвардия» на торжественной презентации книги «Доднесь тяготеет», составленной Семёном Виленским, получив книгу с авто- графами присутствующих там узниц колымских лагерей. Виктор Соломонович тогда вручил всем присутствую- щим по экземпляру своей книги «Зачёт», выступал, читал стихи. Все были очень благодарны. Сербский, видно бы- ло по реакции, произвёл большое впечатление. На следу- ющий день записались на радио в Останкино. Выступле- ния были по поводу встречи с Евстигнеевым. Выступил В. Сербский, Ю. Фидельгольц, М. Мальский — тоже бывший узник «Озерлага», проживающий в Москве. Его отец работал когда-то с моим. Возвращаясь в начале ноября, узнали страшную весть. 30 октября 1989 года погиб в автомобильной ката- строфе Олег Викторович Яковенко — преподаватель ис- тории в университете, преданнейший нашему делу, са- мый активный, молодой. Ему не было еще сорока лет. Погиб Олег Викторович при поездке на перезахоронение заключенных «Озерлага». Такой удар отодвинул намечавшуюся в ноябре учредительную конференцию. И хотя инициативной группой было уже сделано много, официально общество «Мемориал» в Братске создано 24 декабря 1989 года. Был избран Совет, в состав которого, конечно, вошёл В.С. Сербский. Возглавил «Мемориал» С.С. Ротфорт. Между ними иногда возникали разногласия, но всё улаживалось. Вместе делали важное дело. Виктор Соломонович актив- но работал и в «Мемориале», и в обществе книголюбов, да ещё успевал писать стихи. Все стихи, которые присы- 115

лали мне бывшие узники лагерей, я обязательно переда- вала ему. С наиболее интересными авторами Виктор Со- ломонович начинал переписку. Например, с Идой Моисе- евной Наппельбаум. С августа 1990 года М.С. Ротфорт ушёл писать вос- поминания, решил издать книгу «Круги ада». Да и воз- раст у него был уже за 80 лет. На его место избрали меня, и много лет ещё переизбирали. Мы работали сложив- шимся, хотя и небольшим, коллективом, в числе которого был В.С.Сербский. К нам в то время стали приходить вновь реабилитированные. Так на одно заседание в ДК «Металлург» пришёл Альфонсас Унискаускас и сразу спросил: «Что делать? Я фотограф». «Как раз вовремя!» — ответила я. Намечалась презентация книги Виктора Сербского «Зачёт». Она состоялась в родительский день 24 апреля 1990 года в каминном зале ДК «Металлург». Книга посвящена памяти его родителей — Сербского Со- ломона Наумовича, Захарьян Евгении Тиграновны и их товарищей, погибших в застенках колымских лагерей. Весь вечер Виктор Соломонович читал стихи, отве- чал на вопросы и снова читал, вспоминая о былом в сти- хах: Мой отец погиб тридцатилетним, Смертью храбрых пал не на войне, Был расстрелян без суда и следствия Он в тридцать седьмом на Колыме. Как сказал в предисловии Булат Окуджава «…это не просто воспоминания, это опыт нашей трагедии, выра- женный посредством поэтического слова». Зал слушал, затаив дыхание, у многих на глазах блестели слёзы. А фотохудожник Альфонсас Унискаускас фотографировал весь вечер. Красивое, благородное лицо поэта мастер отобразил в разных ракурсах (и даже слёзы на одном из снимков). А. Унискаускас из Прибалтики, сам 7 лет от- 116

бывал в Сибирских лагерях, в том числе и в «Озерлаге». Освободившись в Тайшете, не стал возвращаться на ро- дину. Ему по душе пришлась красота сибирских лесов и полей. В Тайшете женился, родился сын, появились дру- зья и любимая работа. Все годы, пока не подкосила тяжё- лая болезнь, он работал в «Мемориале» не только как фо- тограф, организуя выставки, но и делился воспоминания- ми с молодёжью. Нам повезло, что на пути повстречались такие люди, как Альфонсас Унискаускас. Фотографий с того вечера он сделал много и отличного качества. Позд- нее, когда Виктор Соломонович издал книгу «Заросли судьбы», на обложке её была помещена фотография, сде- ланная А. Унискаускасом. В «Беседах с портретами роди- телей» — на первой странице книги. Такая хорошая па- мять на века! Однажды Сербский сказал, что хотел бы увеличить маленькие (с документов) фотографии родителей, полу- ченные из архива КГБ и ещё несколько снимков из его детства, сохранившихся у родственников мамы, но они ему так дороги, что боится выпустить из рук, вдруг поте- ряются. Я убедила его, что у Альфонсаса Унискаускаса всё будет в сохранности и работа будет на высшем уровне. Как-то они пришли ко мне вместе, и Виктор Со- ломонович отдал фотографии с просьбой увеличить их. Вскоре Унискаускас принёс увеличенные фотографии и два портрета в деревянных рамках мамы и отца. Никаких денег он не взял за работу и материалы. Сказал, что это подарок Виктору Соломоновичу за такое трепетное от- ношение к родителям и в память о них. Повесив портреты дома на стене, Сербский каждый раз разговаривал с ними мысленно. Тогда сама собой возникла мысль написать книгу «Беседы с портретами родителей». Так это начи- налось. Получилась значительная по содержанию, ис- кренняя книга, хоть и маленькая по размеру, но вместив- шая очень много того, что нельзя забыть. Боль нашей 117

эпохи. И скольким ещё, кроме меня, Виктор Сербский мог бы написать автограф: «По общности судеб». Он любил автографы и всегда ставил их на своих книгах, отдельных стихах, написанных им или о нём. «В музей Янковской», помню и такой, но чаще «По общно- сти судеб», «На память о Норильске и Братске». На кни- гах других авторов ничего не писал, на дни рождения общую с Марией Петровной открытку с поздравлением вкладывал в книгу. Вот передо мной сейчас такая, вло- женная в книгу Шаламова «Левый берег». Датирована 13 декабря 1989 года. Дарил много стихов разных поэтов, которых я любила, и тех, которых не знала. Теперь же очень люблю. Например, Юрия Левитанского. Поэтические рубрики меня всегда привлекали. В сентябре 1989 года в городской газете «Красное знамя» появилась рубрика «Поэтическая антология о Братске». Ведущий В.С. Сербский. В предисловии он пишет, что «У Братска есть поэтическая история. Такой истории нет, пожалуй, больше ни в одном городе мира». Виктор Со- ломонович знакомил с этой историей братчан. В ней пе- чатались стихи известных советских поэтов и местных авторов. Все газеты этой рубрики я собрала. Сейчас они находятся в фондах Братского объединенного музея, где хранится мой архив. О Братске написано множество стихов. В поэтиче- ской библиотеке В. Сербского собрано полторы тысячи публикаций, сто из которых вошли в сборник, составлен- ный В.С. Сербским и его дочерью Екатериной. Вышел он в 1995 году и называется «Ветер Братска». В нём и стихи Александра Твардовского, Ярослава Смелякова, Евгения Евтушенко и местных, как Геннадия Михасенко и Юрия Черных. Включил В. Сербский и несколько своих стихо- творений по праву человека, у которого «Братск вехой встал на жизненном пути». Сборник издан в октябре, а в 118

декабре уже, в день моего рождения, Виктор Соломоно- вич мне подарил его. Оценив по достоинству настоящую поэзию и труд составителей, я написала подробный отзыв на книгу, опубликовав его в городских газетах. Книга, нужная братчанам — чего только стоит стихотворение С. Гре- бенникова и Н. Добронравова «Прощание с Братском», ставшее благодаря А. Пахмутовой любимой песней не- скольких поколений — издана на средства администра- ции города. В начале 1989 года вышел ряд постановлений «О дополнительных мерах по восстановлению справедливо- сти в отношении жертв террора». Тогда начали понемно- гу открываться архивы КГБ, бывшего НКВД, теперь ФСБ. В Братске такое учреждение расположено через до- рогу от моего дома на улице Кирова. Виктор Соломонович, всегда старавшийся узнать как можно больше о своих родителях, именно в это время получил важные документы об отце, маме и даже о себе, находившемся тогда в лагере на Колыме вместе с родите- лями. Обычно, получив очередной страшный документ, заходил ко мне, и мы вместе, стиснув зубы, переживали. В тот день, когда мне прислали из архива КГБ фотогра- фии моего отца, Далматова Василия Львовича, Виктор Соломонович приехал с дочкой Катей. Она, по-моему, то- гда только окончила школу. Со слезами на глазах они смотрели на фотографию. Мой хороший, умный, добрый папа… На этом фото видно было, что человек избит, да- же покалечен: разбит глаз, порвано ухо, кровоподтёки и шишка на лице от побоев. Сначала избили, потом уже сфотографировали. Его арестовали в 1937 году, расстре- ляли в 36 лет, а у него было трое детей от 2-х до 10-ти лет. Наверняка родители перед смертью в первую очередь думали о нас — своих детях. Теперь вот мы вспоминаем о них, о том времени. Становится страшно. 119

Какую же боль пришлось ощутить, когда Виктор Соломонович принёс акты о расстреле мамы Евгении Тиграновны Захарьян 1901 г.р. и отца Соломона Наумо- вича Сербского 1907 г.р. Приговор приведён в исполне- ние 13 октября 1937 года. А ребёнок — четырёхлетний Витя —остаётся один. Молодых, достойных людей лиша- ли жизни и ещё долгие годы скрывали своё преступление. Даже после реабилитации, «расстрел» в свидетельствах о смерти не писали. Причина смерти по указанию сверху была придумана. Так Е.Т. Захарьян умерла от крупозной пневмонии 10 января 1942 года. Дату расстрела рекомен- довалось не писать, ставить любую в пределах 10 лет, желательно на годы войны. Вот и Евгения Тиграновна умерла в 41 год по ложному государственному докумен- ту, а не в 36 лет была расстреляна в 1937 году. Почти все родственники расстрелянных имеют, по крайней мере, по два свидетельства о смерти. Первое ложное, выданное государственным ЗАГСом в 60-е годы, второе, где «рас- стрел» и правильная дата смерти. Но даже в новом, вы- данном в 1989 году свидетельстве о смерти Евгении Тиг- рановны Захарьян, где причина смерти «расстрел» и дата смерти 13 октября 1937 года — возраст, в котором она умерла — стоит 41 год, а не 36. Она же родилась в 1901 году. За годы работы в «Мемориале» мы смогли помочь многим людям найти настоящие документы, получить ре- абилитацию и хоть небольшие льготы, а также опублико- вать воспоминания, стихи и просто подбодрить добрым словом. И, главное, сохранить память о том времени, о людях, живших в нём. Виктор Сербский собирал стихи бывших узников. То, что мне попадало, я передавала ему. Особенно понра- вилось Виктору Соломоновичу стихотворение непрофес- сионального поэта Вадима Богородского, написанное в 1947 году в 4-ой больнице города Тайшета, которое мне 120

прислала медик, бывшая заключённая «Озерлага» с Украины Сусанна Павловна Малая. Оно заканчивалось так: … И когда потомки многотомьем Будут говорить о «той поре», С гордостью они о Вас напомнят, Медики особых лагерей! (Вас с большой буквы, потому что оно посвящено врачу С.В. Строкину). И когда в администрации, помню, Елена Михайловна Рендоренко предложила мне издать неболь- шую книжечку, Виктор Соломонович сразу начал состав- лять сборник стихов бывших узников «Озерлага», кото- рый назывался «Озерлаг» (Братск, 1992 год). В сборник вошли стихи двадцати одного автора. Миниатюрное из- дание на 18 страницах. В. Сербский подобрал очень сто- ящие стихи Лидии Чуковской, Анны Барковой, Серго Ломинадзе, Вадима Богородского, Бориса Вайля. Через стихи выражены переживания людей, порождённые бес- предельной несправедливостью, благодарность за доброе (Богородский), надежда, что эти времена пройдут. И лю- бовь, самая обыкновенная, человеческая, как в стихах Анны Барковой: Люблю и о любви пою Одну из песен самых лучших. А составитель сборника Виктор Сербский в преди- словии пишет об авторах стихов: «Некоторые из них ве- рили в Бога, другие — в «измы», но я убеждён, что вы- жить им помогла Вера и Любовь к поэзии. Выжить и со- хранить душу чистой». И самому Сербскому Вера и Любовь к поэзии по- могли, но больше всего ему помогала в жизни его люби- мая жена Мария Петровна. С самой юности и до послед- 121

него дня. Он это ценил очень. Всегда говорил о ней с доброй улыбкой, тепло… Много стихов посвящено жене: Спасибо, милая, спасибо. Спасибо, милая, за всё… И жена, и младшая дочь Екатерина поставили его на ноги после тяжёлого инсульта. К тому же своей заботой, любовью, хорошим медицинским уходом (обе врачи) вернули ему способность трудиться. За эти годы он много сделал, а главное составил из своих лучших произведе- ний интересную необычную книгу «Заросли судьбы», ко- торую высоко оценили знатоки литературы. В ней и сти- хи, и проза. Книга пережила второе издание. Оно допол- нено. Очень красиво издана в издательстве Сапронова, г. Иркутск, 2008 год. В разделе «Книга о книгах» Виктор Соломонович дважды упомянул моё имя да ещё рядом с такими именами как А. Жигулин и Г. Михасенко. Я очень горжусь этим. У меня было собрано много материалов о В.С. Сербском и его стихи, подлинники и газеты, разные запи- си. Я всё передала в фонды архива городского объеди- нённого музея. Это две объёмные папки. В жизни Виктор Соломонович не был угрюмым че- ловеком. В общении был прост. Он ценил добрый юмор, шутки, любил остроумные пародии Александра Иванова, высмеивающие безвкусицу, рифмованную пустоту, под- мечая слабые стороны разных поэтов. И когда в Братске появился Александр Иванов, Сербские заехали за мной на машине, и мы отправились на встречу с поэтом в ДК «Металлург». Иванов много читал, как всегда был неподражаем. Только казался он более прямым (стройным), чем на экране ТВ, где был ведущим передачи «Вокруг смеха». Была возможность получить его новую книгу «Реплики в сборе» с автографом, что для Виктора Соломоновича бы- 122

ло важно. Это было 18 января 1992 года. Стоял мороз, ко- гда возвращались, на скользком повороте нас занесло на встречную полосу, но Сербский успел вырулить, и мы благополучно продолжили путь, с удовольствием вспо- миная интересную встречу. Очень благодарна Марии Петровне и Виктору Соломоновичу за тот выезд. Если бы не они, никогда бы я не встретилась с Александром Ива- новым. В автографе на книге «Заросли судьбы» Сербский желает мне здоровья и жить долго-долго. Вот я и живу. Даже написала эти записки. Сентябрь 2013 года Виктор Сербский и Н.В..Янковская 123

Виктор Сербский и Василий Скробот Виктор Сербский и Геннадий Михасенко В.Сербский у портрета любимого поэта 124

Часть 4 (Письма друзей из России) 125

Надежда ЯНЬШИНА (Новокуйбышевск) НЕПОСТИЖИМЫЙ В 2002 году у меня вышла книжка «Зеркало». Вся она составлена из палиндромов: выражений, читающихся одинаково слева направо и справа налево. Все знают зна- менитое «А роза упала на лапу Азора». Издал «Зеркало» мой многолетний редактор Борис Вайсберг из Екатерин- бурга. В своём издательстве «Штерн» он выпустил деся- ток моих книг. Первое, что я сделала, получив от Вайсберга посыл- ку с книгами, отправила два экземпляра «Зеркала» в г. Братск Великому Книжнику Виктору Соломоновичу Сербскому — основателю Народной поэтической биб- лиотеки. Я о нём уже знала и слышала, что в молодости он увлекался палиндромами. Через время получаю толстый пакет с незнакомым почерком из Тулы. Но у меня там никого… Оказалось, один экземпляр моей книжки из Братска перебрался в Ту- лу к редактору бюллетеня «Кубики букв». В бюллетене сказано о книге «На море роман» (палиндром!), автор — Виктор Дроткив (тоже палиндром!). «Морской роман» я знала раньше, как и его автора, Виктора Сербского. Он присылал мне его отдельной книжечкой. За этот роман, написанный в 1991 (и это чис- 126

ло тоже палиндром) году Виктор Соломонович получил 3-е место в конкурсе палиндромистов «Золотой Ракоход». Откуда мне знакомы Виктор Cербский и его биб- лиотека? Всё от того же Бориса Вайсберга. Когда в Ека- теринбурге в его издательстве «Штерн» вышли первые мои книги, Борис дал мне адрес библиотеки Сербского и убедительно рекомендовал посылать в Братск все кни- ги. И непременно снабжать их развёрнутыми автографа- ми. В начале 1998 года с душевным трепетом отправила три свои книги. В письме просила Виктора Соломоновича не отвечать сразу, не хотела ответа из вежливости. Мне важно было узнать его отзыв по прочтении. И позднее получила душевное письмо, где мои книги были названы «интересными, добрыми, светлыми и тёплыми». И была приложена книжка Виктора Соломоновича «Беседы с портретами родителей» с дарственной надписью. О Викторе Сербском и его библиотеке я уже много знала из газеты «Штерн». Понимала и масштаб личности великого библиофила. Это сковывало, ещё и потому так долго не решалась посылать ему свои скромные книги. За годы у меня скопилась толстая папка по Серб- скому. Его письма ко мне, статьи о нём, материалы о Первом Международном фестивале поэзии на Байкале, книга участников этого фестиваля «Если будет Рос- сия…». И, конечно, книги самого Виктора Соломоновича. Об этом непостижимом человеке можно говорить бес- конечно. И в то же время говорить очень трудно — мно- гое сказано другими. Рассказал и он сам о себе, о своих родителях. Многие его стихи я переписала от руки и включила в свою книгу. А Виктору Соломоновичу послала ко дню его рождения дорогую для меня книгу Паруйра Севака «Неумолкаемая колокольня». Он ответил: 127

«…Спасибо Вам за письмо, заставили меня про- слезиться. За поздравление с днём рождения особое спасибо — это так дорого на старости лет, тем бо- лее, что родной отдел культуры об этом как-то не помнит. За Севака тоже большое спасибо! У меня не- сколько его книг, а вот этой как раз не было. Теперь на ней штамп: «Поэтическая библиотека В.Сербского. Братск. Дар Надежды Яньшиной. Новокуйбышевск, 1998». Вот Вы и прописались в нашей библиотеке. И в редком фонде отмечены своими книгами. Посылаю Вам самодельную книжечку, так что теперь у Вас вся моя биография с моими еврейскими и армянскими корнями. А я не знаю на этих языках моих ближайших предков ни одного слова. По-естественному должно бы быть стыдно. Но наша жизнь сложилась неесте- ственно. Ещё раз благодарю Вас от всей души. Будьте здо- ровы и счастливы. Виктор Сербский. 10.05.98, Братск. Р.S. Жду от Вас стихи с «охальными» рифмами, о которых Вы мне писали. — В.С. Из другого его письма: «Спасибо за письмо и книгу. А мне не пишется. Совсем. Я собиратель. За прошлый год получил от ав- торов около 1000 книжек. Этот год, наверно, таким урожайным не будет. Но Россия шлёт. И всем спаси- бо…» Прислал он мне свою новую книжку-малышку. В ответ я написала акростих, который назвала: «Мысли по- 128

сле прочтения книги Виктора Сербского «Из записок библиофила». Вся книга уместилась на ладони И читана-прочитана насквозь. Как просто сказано. А сердце стонет. Тревогой в унисон отозвалось. Основа есть. Но главное — в запасе. Работы хватит на хороший том. Угаданный душою путь прекрасен — Сокровища переполняют дом. Ещё не всё задуманное сталось, Роятся мысли в мудрой голове, Бегут вперёд и гонят прочь усталость. Слагают были от главы к главе. Когда-нибудь потомок благодарный Окинет мысленно труд исполина — Молитвой искренней и лучезарной Увенчан будет тот полёт орлиный. Вскоре пришёл ответ: Дорогая Надежда Ильинична! Спасибо за письмо и за предыдущие письма, на которые я не ответил. Простите великодушно. Я дей- ствительно получил приглашение на очередную годич ную встречу членов Организации российских библио- филов (раньше называли солидно — ассоциация. А Ор- ганизация вроде пионерско-комсомольская), которая состоится в Самаре 18-20 мая 2001 г. Очень хочу туда попасть, тем более, что в про- шлом году в Воронеже на 10-летии ОРБ не был. Не знаю, как получится: я ещё больше хочу поучаство- вать в Байкальском форуме поэзии, который должен состояться в июле. Это и открытие музея Евтушенко 129

в Зиме. Причём, туда-то я хоть пешком уйду, а в Са- мару далековато. Но надежды встретиться с Надеж- дой не теряю. Думаю, это мероприятие может ока- заться интересным для Вас, если даже меня там не окажется. За акростих Вам спасибо. Книгу жду с нетерпе- нием. Всего самого доброго Вам. С уважением и при- знательностью! Виктор Сербский 30.03.2001. К сожалению, здоровья у Виктора Соломоновича на две поездки не хватило. В Самару, которая рядом с моим городом, он не попал, и мы не встретились. А вот коротенькое, тревожное письмо от 4.10.2001 Дорогая Надежда Ильинична! Вы почти единственная, с кем я поддерживаю переписку и то в два слова. Не потому, что не хочу, а просто уже не могу. В детстве мне цыганка нагадала, что я буду жить 72 года. Тогда мне казалось, что это так много! Но и этот долгий срок заканчивается 1 мая 2005 г. Несколько лет назад я надеялся на успехи медицины, но теперь окончательно поверил в это предсказание. Волнует меня только то, что много за- бот я доставлю родным, т.к. на улицу не выхожу и се- бя почти не обслуживаю. Книжку, конечно, хотелось бы продолжить, но... Будьте здоровы. Как Ваша сестра? Всего доброго. Виктор Сербский. Хотя библиотека у Сербского поэтическая, я отпра- вила свою книгу прозы. И ещё написала, что молюсь за него, хотя настоящих молитв не знаю. У меня они каж- дый раз другие — импровизация. Иногда прозой, чаще белым стихом наговариваю. 130

Дорогая Надежда Ильинична! Очень хочется побеседовать с Вами обстоятель- но, да силы не те. А поговорить надо хотя бы об авто- графах. Они — принадлежность книги. Есть искус- ство автографа. Но оно, как и всё значительное, редко. 8 слов — это отрезок, на котором в русском языке размещается законченная мысль. Конечно, автограф Бориса Чичибабина на книжке “Колокол”: «Виктору Сербскому с чувством братского еди- нения на добрую память и в добрый залог. Борис Чи- чибабин.10.05.1991» — мне очень дорог, сколько бы там слов не было. А рядом стоит книга Лидии Чуков- ской тоже с добрым автографом. И уже рядом с ней Лазарь Шерешевский, приславший книгу стихов «Две зоны», стихи 40-80-х годов с дарственной: Дорогому Виктору Сербскому — товарищу по Музам и судьбам с признательностью и соучастием. Л. Шерешевский: С кем же должен поквитаться я, Если после давних былей В слове “реабилитация” Сохранили корень “били”? Юрий Нагибин: Ваша маленькая книжечка — БОЛЬШАЯ книга! Страшное впечатление оставляют сухие копии доку- ментов и бесхитростные верлибры, а также заключи- тельное стихотворение «Просёлками с клеймом прокля- тым...». Ваши стихотворения поражают искренней инто- нацией, какой-то особенной интимностью доверитель- ного разговора с читателем. С выходом такой книги не поздравляют, за выход такой книги кланяются”. 131

Татьяна Бек: “Беседы с портретами родителей” никого не мо- гут оставить равнодушным. Если бы суть книги не была так трагична, можно было бы говорить о новизне жан- ра, о соотносительности приёмов с находками докумен- тального кино, о специфичности Вашего верлибра, т.е. о чисто литературных вещах. Но при такой открытости автора и потрясающей красноречивости документов не- уместно обсуждать ремесленные особенности”. Странно получается: казалось бы, я всё уже знаю, многие строчки прочно вошли в душу и порой читаю их, не глядя в книгу, а действуют они так же, как в первый раз. Испытываешь те же чувства и с той же силой. По- сле каждого такого сеанса шокотерапии непременно идёт ответная волна. У меня это — стихи, часто акро. Судьба, усмехнувшись тихонечко вслух, Ему подарила воинственный дух: Разлуки и горе узнаешь сполна, Беда, как известно, не ходит одна. Со временем станешь за правду борцом, Как были любимые мама с отцом. О них будешь помнить. Писать. Говорить, Мгновенье чтоб каждое восстановить. У многих вопросов стандартный ответ: Всё будто по форме, а истины нет. И будешь настойчиво биться — Куда же ещё обратиться? Твой ум, твоя чуткость превыше цены. О, если б у каждого были сыны, Расплавить готовые душу свою!.. Услышьте, глухие! - Об этом пою. 132

Из письма Сербского от 9.10.2001 г. ... Спасибо Вам огромное за книгу “Скажи хоро- шие слова”. Получил давно, а слов достойных не нахожу, вот и затянул с ответом. Книжка хороша. Но я, с моими пристрастиями к миникнигам, пять её разделов превратил бы в пять книжечек. А Сербским так книжка вообще перенасыщена. Но мне приятно, и спасибо за это. Я же в порядке хвастовства посылаю Вам фестивальную книжку и ксерокопии из тогдаш- них газет. Благодарю за стихи в письме. У нас серьёзные изменения. Дочь Катя, младшая — 31 год, родила внука. Может оказаться последним — пятым. Искренне Ваш Виктор Сербский. P. S. Всё больше убеждаюсь в том, что когда-то я был довольно умным и способным человеком. А сейчас по- чти полностью утратил эти качества... Где же Ваша книжка с охальными рифмами? … Спасибо за “Антресоль”. Книга удалась. По- здравляю! Два месяца был в Домодедово, жил у дочери, в квартире на 5-ом этаже, так что выходил из дому только в сопровождении дочки или внучки. Событий произошло много. Впечатлений на книгу, но сил нет. Был на днях Евтушенко в Братске, в библиотеке, — тоже событие. Но у меня ещё старые не отложи- лись. Жаль, что уходит лето, а я без ног. Жена вчера подосиновиков набрала, жарёху сделала. А машина у меня стоит. Пишите. Ваши письма очень мне инте- ресны. Моя внучка Вера Титова поменяла фамилию, и теперь она Вера Сербская. Получила диплом психо- лога в Московском Университете, но на работу устро- иться не может. Может, зря фамилию сменила? Всего Вам самого доброго. Ваш Виктор Сербский. 133

…Увидела небольшую книжку стихов Самуила Гал- кина, но в непотребном виде. Корочка грязная. Хотела оставить её на месте — на эстакаде. Но не удержалась, заглянула. Прочтя несколько строк, взяла домой. Хорошо, что корочка ледериновая и твёрдый переплёт — я её ват- кой помыла. Прочитала на несколько раз, пожалела, что только одна получила радость. Не смогла придать книге перво- зданный вид, отослала в Братск. И что же... «... Спасибо за письмо и книгу С. Галкина. Она знак доверия лично мне и Поэтической библиотеке. Самуил Галкин у меня есть, конечно. Всего этой серии БСП более 200 авторов, но лишним ничего не бывает. Дубли нужны и заклеивать ничего не надо. Каждая отметка на книге — это её биография. Конечно, луч- ше бы Вам расписаться на книге. Без этой отметки я ставлю свою печать, как на все подаренные в библио- теку. Сегодня закончил писать вторую книгу, и теперь я свободный художник. Буду смотреть Олимпиаду. Поздравляю Вас с 2002 годом — годом палиндрома. Будьте здоровы, — это искреннее пожелание, а не сло- вословие. Остаюсь, Виктор Сербский 06.02.02». Вот тебе и на! А я со своим чистоплюйством чуть не подпортила книжку. Все эти годы, что знакома с Викто- ром Соломоновичем, посылаю бандероли с книгами, с теми, которыми хочется делиться. Иногда и теми, что подписаны мне — тоже автограф. И вот снова: «... Спасибо за 3 книги: Б. Соколов “Там, за Вол- гой”, Владимира Шостко “Земля вращается” и Б. Си- ротин “Разговор с великой равниной”. И так захоте- лось с Вами поговорить. Но я сейчас и говорю плохо. Восемь лет уже после инсульта меня лечат два док- 134

тора: жена-гинеколог и дочь-венеролог. Их заботами я и держусь... Получаю десятки писем и бандеролей с книгами. И ведь каждого хочется хотя бы поблагода- рить, а я не могу физически. И мозги в самом деле “усохли”, так что Вы напрасно меня хвалите... А Борис Вайсберг подгоняет писать. Ах, если бы такой Борис встретился на моём пути лет 40 назад, мы бы что-нибудь стоящее написали. Но в одном я преуспел: я — собиратель. И собрал самую полную библиотеку поэзии на русском языке. Такой библиоте- ки нет. Пусть я потратил на это целую жизнь. Из трёх Вами присланных книг у меня не было Сиротина, хотя в библиотеке 7 его книг, Шостко — 3. А вот Соколова всего одна. Вы прислали такую же, но зато она с автографом! — с биографией. Она мне и ближе других. И хочется о Борисе Соколове знать больше. Это же наверняка не единственная его книга. Жив ли он? Вот и на обороте этого листа тоже ли- тературная история… Будьте здоровы. С уважением и признательно- стью. Виктор Сербский. Так и хочется поставить дату 20.02.2002». В 2003 году вышла у Сербского книга «Заросли судьбы». Вскоре я её получила. Похвалилась ею лю- дям. И ушла она, как говорится, “с концами”, в заросли. «Зачитали». Я переживала утрату. Только через 2 года написала Виктору Соломоновичу о своём горе. Ни на что не надеялась, тираж 1000 экз. не так много на всю страну, да с его-то именем! Очень скоро для меня нашёлся новый экземпляр, на котором было написано: “Дорогой Надежде Ильиничне сердечно Виктор Сербский 06.07.04 г. Братск. ПОСТАРАЙТЕСЬ НИКОМУ НЕ ОТДАТЬ”. 135

В середине апреля 2006 г., чтобы успело к 1 мая — рождению Виктора Соломоновича — написала письмо и стихотворение, в котором молила подать весть. Вы молчите — и мне тревожно. Исцелением — пара строк. Как поётся: легко ли, сложно? Так ли бьётся живой исток? Отзовитесь одним речением... Рада слышать: «Пишу. Дышу». С добавлением слов: «Спешу, Ежечасно влеком теченьем Разных мыслей. За много лет Багажами воспоминаний Сам себе пролагаю след. Как бальзам застарелой ране!». Испытание Вам по плечу. «Исполать!» — на весь мир кричу. На этот раз почта сработала сверх ожидания быст- ро. К 1 мая я даже получила желаемое. «Дорогая Надежда Ильинична! Давно Вам не отвечал на письма. Я сейчас ещё не в форме, но на Ваш акростих не ответить не могу. (Заметил! Обычно я не выделяю первые буквы строк). Спасибо Вам. Орден ещё не видел. В Москве сейчас сын, и он должен привезти, дочка (старшая) получила. В общем, бумажек в письмо напихал, а в них всё обо мне. Как видите, награды со всех сторон. Два раза меня дочь в СПБ на коляске в прошлом году свозила. Пиши- те. Рад Вашим письмам всегда. Надеюсь ещё окле- маться. Виктор». 136

Столько радости в одном письме! Эти эмоции вылились у меня в акростих. Какая радость для друзей! А больше — гордость. Вы — центр культуры. Центр идей — Алмаз и зоркость. Легко сближаете сердца Единой страстью, Равняете себе юнца Огнём и счастьем. Росток от первого листка Достиг вершины: Его пленяет высота — Не рай куртины. Аркадию свою обрёл — Красу и совесть. Рожал дитя, возрос — Орёл! Ещё ль не повесть? Служитель преданнейший муз, Творец и пахарь... Артикула строжайший груз Пот, а не сахар. Огранка мысли и стиха — Этап конечный — Так упоительно тиха. А символ — вечный. 137

Борис ВАЙСБЕРГ (Екатеринбург) МУНИЦИПАЛЬНАЯ, ВСЕРОССИЙСКАЯ… Узнав, что наш екатеринбургский журнал «Веси», выпускающийся издательством «Банк культурной ин- формации», готовит спецвыпуск, посвящённый россий- ским провинциальным библиотекам, я сразу предложил директору издательства Юрию Яценко и главному редак- тору Татьяне Богиной тему: «Библиотека Виктора Серб- ского в Братске!» Тут же получил добро, но с убедительной просьбой: «Только очень быстро, номер уже почти готов к сдаче в типографию!» Немедленно связался с Катей Сербской, уточнил подробности. И за два вечера написал очерк. Буквально через пару недель уже держал готовый журнал в руках. Сразу же выслал его в Братск, между прочим, вместе с журналом «Уральский следопыт» №2, 2013, где неожи- данно даже для меня появился отличный очерк о Викторе Сербском — Юния Горбунова «…Изолятор — моя ма- лая родина». И уже через неделю эти журналы держали в руках Катя и Мария Петровна. Моя статья в журнале «Веси» называется «Муници- пальная, Всероссийская…». Вот она. Старые библиофилы ещё помнят это имя — Тара- сенков Анатолий Кузьмич. Легендарный литературовед, критик, поэт, библиофил, книгоман. Собрал он огромную библиотеку русской поэзии первой половины ХХ века. Умер в 1956 году относительно молодым, 47-ми лет от роду. Ныне Тарасенков почти забыт. Имя это, однако, слышал начинающий библиофил, молодой инженер-механик Виктор Соломонович Серб- ский, живший тогда в городе Норильске. С юности увле- 138

чённый поэзией, Сербский собирал книги поэтов, тратя на это всю зарплату. Молодая семья жила на зарплату жены. Слышал он, что у Анатолия Тарасенкова собрана потрясающая личная библиотека поэзии! Что там более 10.000 томов, многие с автографами выдающихся поэтов. Позднее познакомился Сербский с женой Тарасенкова, с его вдовой — Марией Иосифовной Белкиной, также из- вестным библиографом. И узнал, что почти всё собрание русской поэзии Тарасенкова было передано библиотеке имени Ленина. Понял молодой инженер, чтобы собрать настоящую литературную коллекцию потребуется ни больше, ни меньше — вся жизнь. И он готов был её положить. С удвоенной, утроенной энергией принялся он собирать книги. Причём, не только поэтические — всякие. Не де- лая отличий между известными авторами и начинающи- ми, порою графоманами. «Принимаю всех поэтов, — лю- бил повторять Виктор Сербский, — время оценит». Домашняя библиотека разрасталась. Слух о ней вы- шел за пределы города Братска. Уже вся Иркутская об- ласть знала, что в Братске есть два выдающихся объекта: Братская ГЭС и библиотека Сербского. На Восток и на Запад двигался слух о замечательной домашней личной библиотеке фанатика поэзии из Брат- ска. Вот уже весть перешагнула Урал. Тогда и узнал о ней автор настоящих строк. И сразу же связался с Виктором Сербским, написав просто: «Иркутская область, город Братск, библиотека Сербского». Дошло! Началась переписка. Я послал Виктору несколько бандеролей с книгами уральских поэтов: Алексея Реше- това и Андрея Комлева, Марка Луцкого и Славы Рабино- вич, Рины Левинзон и Александра Воловика, Юрия Ко- нецкого и Любови Ладейщиковой. Многим давал адрес Сербского и просил посылать в Братск книги. И без точ- 139

ного адреса посылки доходили и доходят безошибочно, если написать просто, как и я ранее: «г. Братск, библио- тека Сербского». Попросил меня Виктор присылать и прозу. Я запа- ковал и отправил десяток своих книг. Потом дюжину книг знакомых прозаиков — сейчас уже не помню имён. Как и я, посылали ему многие. …Родился Виктор Сербский фактически в ГУЛАГе. Вот как он сам пишет в своей книге «Переход через Ан- гару» («Из записок провинциального библиофила», в но- велле «Принимаю всех поэтов»): «Родился я в 1933 г. в Верхнеуральском политизоля- торе, в тюремной камере, в Первомайский день. Первые четыре с половиной года жизни провёл в заключении с мамой и (иногда) с папой. После их уничтожения как «врагов народа» жил на Колыме, будучи их сыном. Жил в спецдомах». Учился он отлично, окончил школу с серебряной медалью. Но в Ленинградский университет документы не приняли — сын врагов народа. Тогда он поехал в Ир- кутск и в 1955 году закончил Иркутский Горный инсти- тут, «сменив романтику мечты на разум голый». Приехал на работу в освобождавшийся от лагерей Норильск. И сам себя записал в собиратели советской поэзии. Затем вместе с женой и двумя детьми — Володей и Женей — и тысячами книг переехал в легендарный Братск. Здесь доблестный советский народ достраивал на Ангаре самую мощную в мире ГЭС. Она известна по по- эмам Твардовского, Евтушенко, Смелякова, Ивана Дрё- мова, Сергея Кобысова, по стихам Прокофьева, Стани- слава Куняева и сотен других поэтов. «Приехал я в Братск, потому что ГЭС …как без меня бедняжка ни старалась, последние силёнки напрягла, 140

ворочалась, кряхтела, упиралась, а во всю мощь работать не могла. И «я успел свой винтик в стойку закрутить», за что получил две медали: «За трудовую доблесть» и «За доблестный труд». За эти две получил третью — «Ве- теран труда» и «трудовую» пенсию. После падения Советской власти передал свою по- этическую библиотеку в дар городу Братску. К этому времени она стала крупнейшей в Союзе именно как по- этическая. Сам устроился в ней библиотекарем, чем и занимаюсь до настоящего времени. Библиотека принимает в свои фонды книги всех по- этов (и не только поэтов), населяющих нашу планету Земля. Работает она без праздников и выходных, без пе- рерыва на обед, вообще без перерыва. Помогает мне младшая дочь Екатерина, родившаяся в Братске. Она окончила, кроме медицинского института в Иркутске, Академию культуры в Улан-Удэ. Дипломированный биб- лиограф — моё дело в надёжных руках! Очень надеюсь немного пожить в третьем тыся- челетии и намного пополнить нашу библиотеку». К слову, ознакомившись со следственным делом своих родителей, Виктор узнал, что они «привезли из ссылки в лагерь большое количество литературы, значи- тельная часть — контрреволюционной. Организовали на прииске им. Берзина нелегальную библиотеку и обслу- живали ею троцкистов. Книги эти были изъяты во время обыска у троцкистов, находящихся на прииске. Для своих контрреволюционных целей Сербский и Захарьян ис- пользовали не только имеющуюся у них антисоветскую литературу, но и партийную литературу они превращали в орудие распространения контрреволюционных взгля- дов…». 141

Вот такая рисовалась в следственных делах энкавэд- эшная тарабарщина. Меня сейчас интересует не она, а тот факт, что собирание книг оказалось семейной традицией Сербских. Такая образовалась цепочка: родители Виктора Соломоновича — сам Виктор Сербский — теперь его дочь Катя. Библиотечная династия! …Он прожил в третьем тысячелетии ровно десять лет, уйдя из жизни в январе 2011-го. Но пусть он ещё немножко побудет живым — в моём изложении. Итак, уже десятки лет собирал он поэзию по мето- ду Анатолия Тарасенкова: собрать всю поэзию на рус- ском языке, покупать всё, что выходит из печати. Коллекция его уже превзошла тарасенковскую по количеству томов. Но аппетит только разгорался, хотя здоровье, напротив, всё более ухудшалось. В 1994 году Виктор Соломонович перенёс инсульт. Стали отказывать ноги. «В марте 2000 года, попав на семинар библиотека- рей международного «Мемориала», — пишет Виктор Соломонович в своих «Записках библиофила», — с боль- шим трудом передвигаясь по Москве, я приковылял в книжный магазин «Графоман». На полке новых поступ- лений сразу же наткнулся на «Стихи о прекрасной даме» Александра Блока. Книгоиздательство «Гриф», Москва, 1915 г. Репринтное воспроизведение издания, вышедшего в 1904 г.! Издательство Прогресс, Москва, 1999 г. Рядом стояла ещё одна такая же книжка, но по- тоньше. На титуле значилось: Ольга Кузнецова — «Пер- вый лирический сборник Александра Блока (1904). К ис- тории издания», Прогресс-Плеяда, Москва, 1999. Обе в мягких обложках. Так буднично за 19 рублей я стал обладателем редчайшего раритета!». У меня сохранилось много писем от Виктора, с ко- торым мы, пусть и заочно, но, надеюсь, подружились. В одном из своих первых писем я полюбопытствовал 142

насчёт финансирования его библиотеки, поскольку сам бегал с протянутой рукой — искал деньги для издания своей газеты «Штерн». «Никакой финансовой помощи моя библиотека не имеет — писал мне Виктор 22.04.97. — Живёт она только дарами, в основном авторов книг. Я прошу кни- ги у всех и у Вас тоже прошу. Не забудьте об автогра- фах на книгах. И ещё одна просьба, очень прошу не отказать: пришлите мне, пожалуйста, Вашу газету «Штерн», в которой помещён «Магаданский мартиролог» с моим отцом — Сербским Соломоном Наумовичем, 1907 г.р., Бердичев, расстрелян 13 октября 1937 г. в Магадане...» Газету я, конечно, выслал вместе с очередной пач- кой разных книг, своих и не своих, поэзии и прозы. К слову, насчёт автографов. В одном письме он сообщил, что классический автограф должен иметь не менее вось- ми слов. Откуда взята эта цифра, не знаю, но подписывая свои книги в дар библиотеке Сербского, да и многим дру- гим, я подсчитывал количество слов и дотягивал до вось- ми… В другом письме он сообщал, что замерил ради шутки длину полок с книгами. Получилось более 300 метров! Это уже не шутки. Библиотека Сербского стала в Братске своего рода ЦК. Не Центральным Комитетом, (ненавистное для Серб- ского партийное понятие), а Центром Культуры города. В лучших традициях городских библиотек. Там проводятся вечера поэзии, читательские конференции, встречи с ин- тересными людьми. Так было, когда библиотеку посетил Евгений Евтушенко. После встречи с читателями, он оставил запись: За сопротивление тупому и серому И за спасение Музы от сглаза, 143

Надо поставить Виктору Сербскому Памятник в Братске из диабаза. В 1992 году при поддержке главы городской адми- нистрации на базе частного собрания Сербского была со- здана библиотека русской поэзии. Заведовать ею стал её основатель, как он выразился — «устроился в ней биб- лиотекарем». Расположилась она на той же лестничной площадке, в соседней квартире, которую город выделил специально под эту уникальную книжную коллекцию. И тогда он написал мне: «Теперь я хожу на работу в до- машних тапочках». И ещё добавил: «Кстати, я тоже член Союза Российских писателей, но единственный в Братске, и не знаю, кому платить взносы». С юмором человек, с иронией и самоиронией. Как- то написал он мне строки, от которых мурашки прошли по коже: «Какая же у нас была гуманная, человечная власть: дала маме родить меня, и лишь позднее рас- стреляла, вместе с отцом…» В библиотеке Сербского очень большой редкий фонд. В 2005 году Виктор Соломонович получил премию фонда Дмитрия Лихачёва «За подвижничество». И ещё — за создание выдающейся поэтической библиотеки Виктору Сербскому было присвоено редкое звание: «Ин- теллигент провинции». Я позволил себе не согласился с таким званием и сочинил Виктору строки. Дам их некоей стихопрозой: Не согласен я, Витя, с этим моментом — с «Провинциальным интеллигентом». Библиофил ты не провинциальный, а скорее континентальный. И я бы тебя, дружище, просил, если хватит здоровья и сил, продолжать собирать, продолжать! По возможности темп не снижать. 144

Чтобы жили достойно человеки, должны быть такие библиотеки. Скоро детищу твоему двадцать лет, и конца-краю собранию книг нет. Так и будешь ты дальше держать. Продолжать! Продолжать! Продолжать… Увы, моя стихопрозаическая молитва не помогла… Теперь продолжает дело отца Катя Сербская, Екатерина- свет Викторовна. И продолжает достойно. Не обязательно из того камня, о котором писал Ев- гений Евтушенко, но какой-то памятник Виктору Серб- скому, основателю крупнейшей в России поэтической библиотеки, я уверен, будет в Братске поставлен. (Кроме того, что уже стоит — на кладбище…). Подумалось: как жаль, что такая замечательная, уникальная библиотека находится в не самом крупном городе России. Но затем успокаиваешь себя: в больших городах обычно имеются свои книгохранилища, часто областного значения. Но вот такая редчайшая коллекция книг, как в небольшом городе Братске, более нигде в ма- лых городах нет. Это уж точно!.. А пока эта библиотека его имени, точнее, просто — «Библиотека Сербского», как уже приживается это назва- ние в народе, и есть такой духовный памятник этому вы- дающемуся человеку. Великому Библиофилу, Книгочею, Книголюбу, Книгоману и как ещё называют фанатиков книги... ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ШИРОКУЮ РЕКУ Перечитав весь собранный для этой книги материал, я вдруг подумал: как же всё-таки мы с Виктором позна- комились-то? В своей последней книге «Переход через 145

Ангару» он вроде бы описал историю нашего знакомства. (Рассказ «Хватит не на одну жизнь»). Но чего-то там не хватало. Чего же? Вспоминал я долго, и вспомнил! Было так. Прочёл я книгу бывшего гулаговца Алек- сандра Клейна. Называется «Дитя смерти» (Невыдуман- ный роман). Издание Министерства культуры Республи- ки Коми, Сыктывкар, 1993. И сразу написал в этот город, на адрес Министерства. Я вообще люблю переписываться с интересными людьми. Но здесь случай особый: бывший узник ГУЛАГа — писатель. Гулаговская тема болезненная для меня. Жил я на одном из островов ГУЛАГа — в КАРЛАГе, проще — в Караганде, в столице этого «острова». Как туда попала наша семья — ниже. В целом, в Казахстане мы оказались в результате бегства, эвакуации из города Днепропетров- ска в начале войны. Поэтому любая деталь, связанная с ГУЛАГом, меня волнует. Стали мы с Александром Соломоновичем Клейном переписываться. Посылали друг другу свои книги. Он прислал мне свои книги «Клеймёные» и «Мой номер 2П-904» — обе на лагерную тему. «А напишите-ка в го- род Братск, — посоветовал мне в письме Александр Клейн. — Там живёт уникальный человек, который во- обще родился в ГУЛАГе. Зовут его Виктор Соломонович Сербский. Его адрес...» Я быстро написал. Сербский немедленно ответил. И началась наша переписка, перешедшая, надеюсь, в друж- бу — творческую, писательскую, издательскую. Поначалу меня как издателя газеты «Штерн» — ев- рейской, но не националистической, русскоязычной, местной, но не местечковой, общечеловеческой с литера- турным уклоном, заинтересовал Виктор Соломонович ещё и по линии его отца — Соломона Наумовича Серб- ского. Оказалось, еврейская тема — иудаика, язык, рели- гия, история народа, традиции и др. Виктора Сербского 146