На земле Заратуштры

Международная гильдия писателей площадке никого нет, и я в одиночестве наслаждаюсь ви- дом на храмы, на реку Вологду, на стаику первоклашек с пожилои учительницеи у церкви Александра Невского. Первоклашки рассматривают памятник Батюшкову. По- эт, офицер, человек судьбы великои и трагическои. В Во- логде провел последние годы жизни и встретил смерть. Памятник, как мне кажется, очень хорош и необычен, как и сам Константин Батюшков. Тут же, на Кремлевскои площади, в бывшем купеческом кружева. Самая, пожалуи, яркая и нежная картинка воло- годского калеидоскопа. От стенда к стенду, от зала к залу перед нами разворачивалась история кружевного север- ного чуда. Говорят, у кружевниц золотые руки. Только мне кажется, чтобы создавать подобные вещи, одних зо- лотых рук мало. Нужны еще и глаза, чтобы видеть лю- бовь к природе, к людям, к Родине в картину, не кистью написанную, а деревянными коклюшками выплетенную. Концентрация красоты в Музее кружева зашкаливает. Однако тут можно не только восхищаться и изумляться, название: «Северсталь». Советскии кружевнои неологизм «. Кружевнои трактор напоминает о сельскои механизации, вплетенныи в кружево всадник-красноармеец – о Граж- данскои воине. И вожди тут: Ленин, Сталин и даже Троц- кии. В экспозиции – два свадебных наряда. Один – роскош- ныи, длинныи, созданныи как выставочныи экземпляр. 101

На земле Заратуштры семидесятых такие и носили), мать-кружевница сделала для своеи дочки. С ранних дочкиных лет начала его пле- сти в этом платье замуж вышла, а через много лет подарила платье музею. И скромныи по сравнению с другими экс- понат, но в душу и в память западает. Что еще сказать о Вологде? Памятные по песне «дома, где резнои палисад» мы видели. Некоторым туристам, правда, показалось, что их недостаточно много сохрани- лась. Вологда им представлялась тихим патриархальным городишком, сплошь деревянным. А меня вологодскии калеидоскоп не разочаровал. Жаль, времени было мало, 102

Международная гильдия писателей 103

На земле Заратуштры Игорь Исаев 1 место в номинации «Поэзия» БИЛЕТ В ПРОШЛОЕ Ах, если б можно было, взяв билет до станции, что память подсказала, с пустои платформы старого вокзала отправиться назад на сорок лет. В тот пригород, болеющии веснои, в горячии морок вспененнои сирени, в тягучую мелодию свирели, в полуденныи, набравшии силу, знои. Чтоб, как из сундука, откинув верх, достать давно забытые привычки и выити из вагона электрички на станции «Дворец» – в минувшии век. На тротуар, что кирпичом мощен, спуститься по ступенькам разогретым, проитись неспешно вдоль заборов лета, увитых виноградом и плющом… Там в полдень воздух плавится как воск, с виска скользит, щекочет шею каплеи. И улица, как ящерка на камне, на солнцепеке греет пыльныи хвост… Там всюду по обочинам дорог тончаишим теплым облаком-туманом, овеянныи истомои и дурманом, цветет бесхозно ярко-желтыи дрок. 104

Международная гильдия писателей Там над асфальтом марево дрожит и манит в сень смоковницы – иль фиги? Названия, знакомые из книги, а в жизни – под раскидистыи инжир. Проулочки, тропинки – та, не та, куст олеандра, а за поворотом пожарныи чан, дощатые ворота, калитка никогда не заперта… Там серыи дом до чердака увяз в кипенье абрикосов, яблонь, вишен. Там на крыльцо какои-то мальчик вышел. И выше крыши вытянулся вяз… …Очнусь, вздохну. Отсылка неверна. Уткнусь в забор и разгляжу сквозь щели: сараи, сирень, скрипучие качели. Чужую жизнь. Другие времена. 105

На земле Заратуштры Наталья Шабло 2 место в номинации «Поэзия» ПЯТАЯ СУЩНОСТЬ ДОЖДЯ Клонируи день с романом взаперти. Пиши минуты жизни под копирку. И с водостока собираи в пробирку Отжатых туч густое ассорти. Не правда, что твои день неповторим. И что ты сам неповторим вовеки. Исходно повторенье в человеке, Как первыи, и второи, и третии Рим. Взад и вперед исхожена кровать. Вино из одуванчиков допито. По водостоку льет бальзам открыто Творец, уставшии нас изобретать. Так пеи страниц такои знакомыи день! И не считаи зазорным повторенье. Ну, не было сегодня вдохновенья Менять дожди на солнце и сирень. В конце концов, не так уж плох роман И кроткое шуршание страницы... Закончен дождь. И начинают птицы Касаться пеньем слуховых мембран. 106

Международная гильдия писателей Наталья Колмогорова 3 место в номинации «Поэзия» КАМЕНЬ БЕЛ-ГОРЮЧ На Белыи Камень яркая луна Льет свет печальныи, призрачныи и сонныи… Здесь жили предки бога Перуна, Здесь свет – сакральныи, неземнои, бездонныи. Недюжинная сила в Камне том, Кому – погибель, а кому – спасенье! Здесь души предков обретали дом, И праху своему упокоенье. Бел-Камень видел отблески кострищ. Бои барабанов… Альфа и Омега… Он видел пепел древних городищ, Он помнит битву вещего Олега! Он стар как мир! В нем жертвенная кровь Течет горячеи магмои по сосудам, В него вдохнул Даждьбог свою любовь, И Род оставил заповеди людям… Настал час Волка! Из-за черных туч Явился месяц в таине сокровеннои, Он написал на камне Бел-Горюч: – Сеи камень – это летопись Вселеннои! 107

На земле Заратуштры Приди к нему, откроися в трудныи час, Твои дух – как ключик к потаеннои дверце, Ты убедишься, и еще не раз, У валуна – не каменное сердце! Среди полеи, лесов и горных круч, Иссушенныи ветрами, стужеи, солнцем, Лежит сакральныи камень – Бел-Горюч, Чье сердце в унисон с Вселеннои бьется. Но истина, увы, горька подчас – Мы знаем, на Земле ничто не вечно! И тверже, чем гранит или алмаз, Бывает сердце – наше, человечье. 108

Международная гильдия писателей Никита Брагин Дипломант в номинации «Поэзия» РАКОВИНА Мир похож на огромную раковину, светло-палевую, карамельную – за ее изгибами лаковыми облака прозрачными перьями, океана вечное пение и прибоя белая нить, что так хочется слухом и зрением и вместить, и любить. Так возьми ее, перламутровую, из покоев шкафа музеиного, в глубину ее, нежно-утреннюю, погрузи свои ум и развеи его, и тогда увидишь Вселенную, где с кораллового песка эту раковину совершенную поднимает рука. 109

На земле Заратуштры Вера Сытник 1 место в номинации «Проза» ПЛОТ За углом дома, в полуразвалившемся сарае с огромны- ми дырками в стенах, сквозь которые было видно голу- бое небо и пролетающие самолеты, Саня мастерил плот. Мальчик торопился и почти не выходил из сарая, убегая в него каждыи раз, когда мать приводила случаиных гос- теи, подобрав их на улицах города. Попадая сюда, в ти- шину пустого просторного двора с кустами смородины вдоль высокого забора, гости неизменно шутили, с удив- лением восклицая, будто сговорившись, всегда одно и то же: «Рая! Да у тебя здесь настоящии раи!» Мать при этом на грубыи деревянныи стол посредине двора стаканы и сразу начинали шуметь, предлагая выпить за Раю и за ее «раи», и ходили по двору, как по своеи территории. Санька ненавидел маминых гостеи. Он с радостью вы- гнал бы их, чтобы не слышать грубые, хриплые голоса, от звуков которых у него ползли мурашки по всему телу. И чтобы мама не хохотала вместе с ними громко и вскидывала бы вверх руки и не распушала бы пальцами свои и без того пушистые волосы! Она всегда так делает, становясь пьянои. Но Санька не мог выгнать гостеи. Он был ребенком шести лет, худеньким, щуплым, его никто не замечал в этои шумнои компании, будто он не пробе- гал мимо – специально, чтобы все увидели, какои он здесь 110

Международная гильдия писателей и не было. Один только раз какои-то белозубыи парень угостил печеньем со стола. Санька, уловив вкусныи запах колбасы, идущии от тарелок, отдал печенье собаке, гряз- ному лохматому Снежку, вечно голодному, доброму псу. следующего угощенья, но белозубыи отвернулся. И все. Больше никто и никогда не угощал Саньку. Поэтому, за- слышав скрип калитки, он сразу убегал в сараи, где лежа- ло оставшееся от дедушки старье, и принимался за стро- ительство плота. Санька давно оторвал фанерную крышку от старого че- модана, прыгнув на него несколько раз с железнои боч- ки, разобрал на доски кособокии ящик, разбив его молот- ком, ему пришлось тем же молотком долго гнуть ее круглые гвоздеи, вбитых в стенку сарая и в забор напротив. Мама ничего не заметила, она интересовалась только гостями, а на бельевую веревку еи было наплевать. К тому же она . Санька это точно знал, потому что слышал, как маму ру- гали незнакомые люди с портфелями в руках, несколько раз приходившие к ним рано утром. Они говорили, что отберут у нее ребенка, если она не прекратить пить и не устроится на работу. «Какого , как же его можно отобрать, ведь он не конфетка! Да и как можно отнимать то, что никому не нужно? Непонятно. Ведь мама никогда не держала Саньку в руках, а на ночь зачастую оставляла одного. Приходи да бери, все откры- 111

На земле Заратуштры то. На всякии случаи Санька звал к себе Снежка и спал с ним, прижавшись к его теплому боку. А ну-ка, попробуи- те взять! Снежок быстро укусит! Пес одну маму слушает- ся, она прогоняет его палкои по утрам. А Саньке мама стол, она падает в постель и засыпает. Санька любит та- кие минуты – можно есть и смотреть на маму, точно зная, что она никуда не убежит. Он считает, что его мама красивая. Еще бы! У нее улыб- ка и зубы, ну совсем, как у Барби, у куклы, которую он ви- дел у соседскои девочки, такая же белозубая и веселая. Кудрявые волосы, под цвет шоколадных конфет. Санька ест их редко, конфеты-то, но все-таки знает, какого они цвета. Иногда мама покупает ему несколько штук, и то- гда он абсолютно счастлив, уверенныи, что мама любит его. Красные ногти на ее пальцах кажутся ему особенно . Она тихо сидит на кровати и, напевая веселую мелодию, ред- кость… именно его, Саньку, – кто-то из них в последнии раз прибежал в сараи и так сильно дернул мальчика за руку, что Санька заплакал, а мама в ответ закричала – он и придумал построить плот. Поплавает и вернется, пусть люди с портфелями забудут про него, пусть отстанут от мамы. Санька видел такои плот в фильме по телевизору. Его сделал один мужчина на острове. Прицепил к плоту мячик да и поплыл по морю. Жаль, конечно, Санька не 112

Международная гильдия писателей сможет построить такои же большои, но вдвоем со Снеж- ком они уместятся и на маленьком. Он с удовольствием посмотрел бы фильм еще раз, но телевизор давно сло- мался. Когда Санька спросил у мамы, есть ли в их городе море, мама рассердилась, ответив, что ему незачем думать о нем, оно далеко, надо ехать на поезде, а на Санькин во- прос: видела ли она его – закричала: «Видела! Плавала с твоим подлым отцом!» Санька обрадовался: у него, ока- зывается, есть отец, но расспрашивать не решился, а стал еще больше мечтать о путешествии. Как-нибудь, но он доберется до моря! Поплывет на плоту, радуясь тому, как все здорово придумал, может, отца где-нибудь встретит! Возьмет его к себе, и они вместе вернутся к маме, тогда уж точно, никто не посмеет отобрать у них Саньку! Но, как мальчик ни торопился, ему не удалось закон- чить свое важное дело. Однажды, когда мама еще спала, вернувшись под самое утро, а Санька уже возился в сарае, привязывая детское сиденье к крышке от чемодана, сно- ва пришли три человека с портфелями в руках. Двое муж- чин и . Санька видел, как все прошли через двор, крича и размахивая , он прибежал из сарая и встал рядом с мамои, уцепившись за ее ногу. Мама ничего не понимала со сна. Вскочив с кровати, босая, в помятом платье, она беспо- мощно плакала. , – месяц не мылась. А до чего ты довела ребенка? – Указал он портфелем на подбежавшего Саньку. – Одни кожа да кости, не растет. Весь в царапинах, бледныи. Ну, 113

На земле Заратуштры что это за шорты? Было бы честнее держать его разде- тым, чем эти дырки напяливать! Спит с собакои. И ест с нею же. Не отпираися, соседи не раз видели, что псу ки- нешь, то и сыну дашь. – Все лучше, чем голодныи будет, – пыталась защитить- ся мама, прижимая Саньку к себе и пятясь вместе с ним к окну. – На улице двадцать первыи век, а у тебя пещерныи! Ни радио, ни телевизора! Нет, решено! – сказал второи, круг- лыи, как помидор, и почти лысыи. – Заберем силои. Пря- мо сеичас. Приготовь одежду, если она есть, и попрощаи- тесь. Очкастыи и женщина закивали головами и стали о чем- то говорить между собои, гневно хмуря брови от вида пустых бутылок, консервных банок и грязных носков, раскиданных на полу и на диване. – Нет! – крикнул вдруг Санька таким звонким голосом, что взрослые мигом замолчали и посмотрели на него с удивлением. – Нет! – крикнул он еще раз, сильнее прижи- маясь к маминои ноге и дрожа всем своим худеньким те- лом. На него упал луч солнца из окна. Санька хотел ото- двинуться, но только помотал головои и крепко зажму- рился. Перед его закрытыми глазами заплясали красные пятна, ладошки вспотели, а по спине пробежал холодок. Его светленькие бровки свелись вместе, щечки порозове- ли, а кулачки крепко сжались. Весь он стал похож на го- лого воробышка, выпавшего из гнезда. – Меня нельзя от- бирать! Я строю плот! Я не буду брать Снежка, я возьму с !– кричал он, не открывая глаз. Мама перестала плакать. Она вдруг спокоино так сказа- ла, поглаживая Саньку по голове: 114

Международная гильдия писателей – Уидите. Пожалуиста, уидите. В понедельник принесу вам справку с работы, а сеичас уидите, – повторяла она незнакомым для Саньки голосом. В каждом ее новом слове ему слышалось – «не боися, я с тобои!» Он расслабился, оторвавшись от маминои колен- ки, и открыл глаза. Мужчины еще сильнее нахмурились, приготовившись спорить, а красивая женщина в ярком платье присела на краешек стула и принялась рассматри- вать Саньку и его маму. Она прижала обе руки к своеи шее, как будто там у нее что-то болело, и тихо сказала своим: – Уидем. Посмотрим. Все трое вышли из дома. Женщина, задержавшись на пороге, обернулась, негромко сказав: «Вот так птенец!» – и в удивлении покачала головои. Мама дождалась, когда захлопнется дверь, потом вдруг присела на корточки пе- ред Санькои, обняла его за шею и спросила, заглянув сы- ну в глаза: – Ты меня приглашаешь на свои плот? Меня?! Вместо Снежка?! – И принялась быстро целовать Саньку, успевая спрашивать между поцелуями: – Хочешь взять меня на плот? Это правда? – Правда. Если большие доски наидем. Может, и Снежку место останется, – ответил еи мальчик, потрясенныи но- выми ощущениями, которые в этот момент испытывал. Глаза его сами собои зажмурились, теперь уже от удо- вольствия, и он уверенно сказал сквозь обрушившееся на него счастье: – Ты не плачь, они больше не придут. Ви- дишь, как испугались? – и кивнул в сторону окна, откуда послышался стук закрывающеися калитки. 115

На земле Заратуштры Александр Жданов 2 место в номинации «Проза» ПОСАДИТЕ ПЕТРА ПОВЫШЕ Их стало очень много в городе – страшных людеи. Они в классе, почти все с серои щетинои на щеках и подбород- ках. Они страшно надвигались на Андрюху, сидя на своих каталках. Да какие там каталки – так, платформочка дере- вянная на четырех подшипниках. Подшипники катились по асфальту с жестким шумом. Он был слышен издалека – шум одинокои коляски. Потом к нему присоединялся дру- гои, третии. Люди съезжались и плотнои группои двига- лись к пивнои – и тот жесткии шум подшипников висел над улицеи. слышно жесткого шума подшипников. Поговаривали, что людеи этих перевезли куда-то далеко на Север. Андрюха толком не понял. Да, по правде говоря, и не хотел знать: он рад был не встречаться с ними на улицах. Удивительно быстро прижился Андрюха в городе, куда приехали они вместе с мамои и бабушкои в эвакуацию. Этот город не был похож на тот, в котором жил Андрюха до воины. Здесь не было реки в гранитных берегах, кото- рая разрезала город на острова. В этом городе, особенно на окраинах, были арыки. В них текла вода, и к ним под- ходили овцы и пили воду. Здесь не было бронзовых па- мятников и многоэтажных домов, но в небо уходили ми- нареты, и они казались Андрюхе загадочными, а сам го- род многое. Впервые он удивился, когда по пути сюда увидел 116

Международная гильдия писателей сквозь маленькое окошечко теплушки верблюдов. Они шли вереницеи, а кругом лежали холмы белого песка, и это было похоже на снег. А в городе было много осликов. Запряженные в тележки, они привозили на рынок фрук- ты и вкусные дыни. На рынок бабушка брала его редко, но всякии раз там его угощали фруктами старики в поло- сатых халатах и тюбетеиках, они были очень приветли- вы, даже те, которые почти не говорили по-русски. Ан- дрюха понимал, что старики обращаются к нему, един- ственному мужчине в семье, как ко взрослому, и это пони- мал, почему бабушка не часто берет его с собои: не хочет, чтобы внук вырос нахлебником и попрошаикои. – Люди и так нас приютили. Гляди, сколько сюда прие- хало, – говорила она. – Что же их объедать? Другими были в городе и улицы – узкие, изломанные и страшные люди тоже разъезжали по горбатым улицам. Почему они не возвращались в большои и красивыи го- род, где жили до воины, – ни мама, ни бабушка не , Мама, разговаривая с бабушкои, подошла к его кровати, , тогда-то мама и произнесла это слово. И теперь жили они в далеком городе и возвращаться в род- нои город либо не хотели, либо не могли. Андрюха, чест- но говоря, не очень страдал. Друзеи у него было много, играть мальчишкам было где – в старом городке для это- го много развалин. А то, что он, Андрюха, ростом мало- 117

На земле Заратуштры ват, не беда, иногда даже преимущество, потому что ни- кто лучше него не мог пролезать в лазы, подземные ходы тех развалин. Словом, все было неплохо. Конечно, если бы папка вернулся (а он мог вернуться только героем, с орденами на груди), Андрюхе и вовсе ничего другого не надо было бы. И хорошо, что не было страшных людеи на каталках. Побаивался их Андрюха, как боялся черного паровоза, когда был совсем маленьким. Паровоз стоял на путях, пыхтел, пускал клубы пара и дыма и вдруг пронзи- тельно и резко засвистел – двухлетнии Андрюха вздрог- нул и расплакался. С тех пор воспоминание о том испуге жило в нем, и уже сеичас, каждыи раз, когда слышал Ан- дрюха звук проходящего вблизи паровоза, он напрягался, опасаясь, что вдруг снова вздрогнет и расплачется. Он не на низеньких тележках. Но с одним из них встретить- ся пришлось. Человек появился в городке неожиданно, когда о других стали забывать. Говорили, что его специ- ально привез с собои какои-то большои начальник, по- скольку тот был он хорошим специалистом – то ли са- пожником, то ли часовщиком. И для больших начальни- ков он работал. С ним-то и столкнулся Андрюха. В пив- нои. Вообще-то, детям заходить в пивную не полагалось, и бабушка строго следила, чтобы Андрюха даже не подхо- дил к неи, но тут сама послала к буфетчице Нинке. Та должна была что-то передать бабушке. Даже кошелку бабушка дала специально для этого. До пивнои Андрюха добежал быстро, а у входа остано- вился, стоял, переминаясь, – и нужно было заити внутрь, и прежнии запрет крепко сидел в голове. 118

Международная гильдия писателей – Ну, малец, ты даваи или туда, или отсюда, – услышал в гимнастерке, но без погон. Андрюха торопливо схватился за ручку тяжелои двери, пытаясь открыть ее, – получалось с трудом. Однои своеи рукои дядька открыл дверь и, всем корпусом подталки- вая вперед Андрюху, вошел. Сквозь густои табачныи дым Андрюха не сразу разглядел прилавок, а Нинки за ним и и каждыи о своем. увидел: она ходила между столиками. Однорукие и смутное шевелилось внутри Андрюхи, и сердце билось сильнее. Нинка на приставания огрызалась, отвешивала подзатыльники, но как-то вяло, а в глазах ее заметил Ан- дрюха такую тоску и такую нежность, что, казалось, гото- ва Нинка пожалеть их всех вместе взятых. Наконец она зашла за прилавок. Андрюха встал на цыпочки и протя- нул Нинке кошелку. – А, пришел? Ну, погодь, я щас, – буркнула она и скры- лась в подсобке. Андрюха стоял, разглядывая все, что было выставлено на прилавке и за ним, и вдруг во внезапно наступившеи тишине услышал громкии голос: – О, Петро прикатил! Посадите Петра повыше! Андрюха обернулся – к столику на низенькои тележке подкатывал новыи посетитель. «Тот самыи, которыи ос- тался», – решил Андрюха. Мужики засуетились, подтащи- ли к столику стул, приволокли из угла толстую квадрат- 119

На земле Заратуштры ную деревяшку, установили на стуле и туда уже усадили Петра, поставили перед ним кружку пива. Стало ясно, что его в пивнои уважают. Он и не был похож на тех других, с серыми лицами, которых Андрюха побаивался. Этот был чисто выбрит, волосы зачесаны назад, а к гимнастерке с правои стороны был плотно прикручен орден. В это время подошла Нинка, и Андрюха повернулся к неи. Нинка держала в руках бабушкину кошелку, но пока не отдавала, а что-то говорила. Андрюха почти не слы- шал и понимал плохо. Он прислушивался к тому, что про- исходило у него за спинои. А за спинои говорил тот, кото- рого назвали Петром. До мальчика доносились лишь осталась семья, мать, жена, сынишка, но к ним он, безно- гии, возвращаться не стал – не хотел быть обузои. Нинка продолжала что-то объяснять Андрюхе, а он на- пряженно вслушивался в слова человека. – Ну, уж нет, – долетело до него, – здесь меня никто не наидет. А, если и доберутся, я дальше уиду – обузои не буду. Сам не зная почему, Андрюха резко обернулся, посмот- рел на Петра, их взгляды встретились. Мужчина вздрог- нул, еще ниже опустил голову и просто впился зубами в пивную кружку, закрывая ею лицо. А Андрюха бросился к нему. – Папка! Папка! Это ты! Я сразу тебя узнал! Поидем до- мои! И мамка, и бабушка здесь, – зазвенел во внезапно наступившеи тишине голос мальчика. Почти не отрывая лица от кружки, Петр глухо сказал: –. Больше нет. Да и пора мне. Помогите мне, мужики. 120

Международная гильдия писателей Мужчины сняли Петра со стула, усадили на тележку, и он быстро покатил к двери. Андрюха стоял, оцепенев. Оч- нулся он от того, что его за плечо тормошила Нинка и протягивала бабушкину кошелку. – Иди, иди, бабушка ждет, – говорила она Андрюхе, не давая блестящим в глазах слезам вырваться наружу. – Ну, ступаи, беги. Андрюха машинально взял из ее рук кошелку, подержал ее, к дверям. Улица круто спускалась. В этот час на неи почти никого не на низкои каталке. Человек успел отъехать далеко. Он энер- гично отталкивался колотушками от земли, тележка ка- тилась быстрее, как будто человек хотел убежать от пре- следователеи. Андрюха побежал за ним. – Папка! Стои! Стои! Это же ты! Я узнал тебя! Постои, папка! – кричал Андрюха. Человек заработал руками чаще, потом приостановил- ся, оглянулся и... Андрюха не понял: помахал ему мужчи- на или просто с досады махнул рукои. И тележка поехала быстрее. Андрюха бежал за неи. Он бежал вниз по улице, надеясь догнать человека на низенькои тележке. На спус- ке тележка набрала скорость, и вскоре человек скрылся за поворотом. Размазывая по лицу слезы, Андрюха добежал до пово- рота. Внизу, в конце улицы стояла низенькая тележка, на неи, ссутулившись, сидел человек. Он сидел боком к ули- це, словно не знал, куда ему двигаться – дальше вниз или возвращаться назад. Андрюха медленно пошел к нему... 121

На земле Заратуштры Денис Морозов 3 место в номинации «Проза» РЫСЬ Я приехал в деревню Таежная Глушь, чтобы отдохнуть от городскои суеты и порыбачить в местных озерах, ко- торые славились своеи чистотои. Места здесь глухие, та- ежные: до ближаишего города нужно целыи день доби- раться по разбитои дороге, по которои даже трактор про- ходит с трудом. Дни напролет я просиживал в лодке в компании двух своих деревенских приятелеи – вечно пьяного и оттого вечно веселого Кольки и серьезного, скупого на лишнее слово, Сашки. Иногда я оставался на берегу один на один с удочками и поплавком, наблюдая за которым, я терял ощущение времени. – Эи, городскои! – окликнул меня сзади задорныи жен- скии голос. Я обернулся. Передо мнои стояла молодая, изумитель- нои красоты девушка. Густая волна распущенных светло- русых волос падала еи на плечи, сквозь свободное платье можно было разглядеть ее гибкую и строиную фигуру. Но вместе с тем было в ее облике что-то загадочное, привораживало, а зеленые глаза, казалось, заглядыва- ли в самую душу. Я ошарашенно смотрел на нее, не нахо- дя, что сказать. Она заметила мое смущение и громко расхохоталась: – На природу из города потянуло? Или хороших невест не осталось? Им ведь условия подаваи: дом, дачу, маши- ну… Говорят, сеичас модно из деревни невест себе приво- зить. 122

Международная гильдия писателей Не успел я сообразить, что еи на это ответить, как она, снова расхохотавшись, повернулась и пошла прочь. – Что, Маринка к тебе приставала? – спросил подошед- шии Колька. – Почему приставала? Просто поговорили, – невольно защищая ее, ответил я. – Ты смотри, будь с неи поосторожнеи. А то неладные дела с неи происходят. Наши парни из-за нее будто с ума сходят. Сеичас сразу двое на нее виды имеют – Аркаша и Серега, ты их не знаешь. Сама-то Маринка вроде с Арка- шеи любезничает, да только Серега уж больно из-за это- го не сделал. А кроме этого, ходят о неи всякие разные слухи… Тут дело нечисто. – Какие такие слухи? – Да дед Егор, самыи старыи из нашенских мужиков, го- ворит, будто Маринка в рысь обращаться умеет. Чушь, конечно – из молодых никто в эти баики не верит. Толь- ко, если как следует пораскинуть мозгами… У нас многие уже к неи женихаться пытались, только ничего хорошего из этого не выходило: как начнет парень ходить у нее в – его задерет. – Что за зверь? – Да по всем приметам выходит, что как раз рысь. Толь- ко рысь побоится к селу подходить: она тварь хитроум- ная, от людеи держится в стороне. А эта зверюга забира- ется прямо в деревню. Наутро находят растерзанного же- ниха: лицо в крови, кишки наружу. А самого зверя и след простыл: никто и в глаза не видел. – И вы думаете, будто Маринка… 123

На земле Заратуштры – Да нет, мы-то не думаем. Только все-таки есть в неи какая-то сила: то ли колдунья она, то ли ведьма… Солнце едва успело взоити над верхушками дальних со- сен, а я уже лежал с открытыми глазами и слушал, как на улице голосят бабы и галдят растревоженные мужики. Вставать в такую рань не хотелось, но я все же оделся и была распахнута настежь, вокруг столпился весь мест- ныи народ. Окровавленное тело самого Аркаши лежало в сенях в какои-то страннои, неестественнои позе. – Вот, полюбуися! – хмуро сказал мне Колька. – И этого зверь задрал. Дверь на крыльцо была заперта изнутри. окно на ночь он оставил открытым. Через него рысь и впрыгнула. – Следы! Есть следы! – закричал с улицы дед Егор. виднелись отметины звериных когтеи. Следы вели вверх и терялись в густои листве. – Куда ж она делась? Спрыгнула, что ли? Или по кры- шам перебралась? – сокрушался Егор, силясь догадаться, как зверь ушел из деревни. – Взялась словно бы ниотку- да и пропала будто бы никуда! – Ну, будет теперь Сереге раздолье! – шепнул мне на ухо Колька. – Нет больше его соперника. Маринка ему доста- ется! – Это еще как сказать! – возразил Сашка. – От такои не- весты лучше держаться подальше. В один из днеи я засиделся на берегу далеко за полночь. Ночнои лес был полон таинственных звуков: шелест, шо- рох, шуршанье слышались отовсюду. Иногда вдруг разда- вался какои-то треск или крик неизвестнои птицы: му- 124

Международная гильдия писателей рашки бежали по коже, как в первобытные времена, ко- гда человек отвоевывал себе право на жизнь у пещерных медведеи и саблезубых тигров. Было уже три часа ночи, когда я наконец собрал удочки, загасил костер и двинулся по едва заметнои дороге до- мои. Лунныи свет бросал призрачные отблески на тро- пинку, ведущую через лес. Справа и слева стояли столет- ние кряжистые дубы, которые казались во тьме стволами виднелась только таинственная тем- нота, в которои ничего нельзя было разглядеть, и остава- лось лишь гадать, кто скрывается в этои непрогляднои чаще. тень. Я резко остановился и замер. В темноте разглядеть движущееся существо было почти невозможно, но я все же заметил непривычно большои кошачии силуэт, изо- гнувшиися, как перед броском. Рысь бесшумно вскочила на дерево, забралась по стволу наверх и закарабкалась по толстым сучьям, шелестя и осыпая меня дождем листьев. Откуда-то сверху на меня глянули два светящихся неми- гающих глаза. Зверь смотрел на меня пристально, не от- рываясь, и по этим холодным кошачьим глазам невоз- можно было предугадать, что произоидет в следующее мгновение: то ли он бросится сверху прямо тебе на пле- чи, то ли отвернет в сторону свои сверкающие глаза и скроется в темноте. Рысь нависла прямо над моеи головои. Наверное, нужно было спасаться или пытаться хоть как-нибудь защитить- ся, но я настолько оцепенел, что не догадался даже схва- титься за раскладнои нож, лежавшии где-то в кармане. 125

На земле Заратуштры Между тем зверь спустился на землю, подкрался ко мне и замер, словно готовясь к прыжку. Его гибкии кошачии силуэт, готовыи в любое мгновенье совершить яростныи бросок, выдавал прирожденного охотника. Рысь прибли- зилась ко мне, постояла немного, словно раздумывая о чем-то, а потом вдруг метнулась в сторону и пропала из вида. В мгновение ока страшное видение сменилось обычнои ночнои тишинои: лишь трещали кузнечики где-то в тра- ве, минуты я не решался пошевелиться, но затем ноги сами понесли меня по тропинке, и вскоре я уже не шел, а бе- жал изо всех сил, желая только одного: как можно быст- рее добраться до человеческого жилья. К деревенскому колодцу я вышел только после полу- дня. Голова трещала после нескольких часов беспокоино- го сна, во время которого меня не переставали мучить кошмары: то сразу со всех сторон на меня начинали свер- кать сотни хищных кошачьих глаз, то что-то огромное, тяжелое и упругое наваливалось мне на горло и начина- ло душить, не давая вздохнуть… Не успел я плеснуть себе в лицо холоднои водои, как сзади послышался знакомыи насмешливыи голос: – Эи, городскои! Что-то ты квелыи какои-то! И бледныи. Не приключилось ли с тобои чего? Я вздрогнул. У меня за спинои стояла Маринка и не . Эти глаза – чуть холодные, пристальные, немигающие – были как будто теми же самыми, что я видел ночью в ле- су. – Может, тебя испугал кто? – насмешливо продолжала Маринка. – А то наши края глухие, зверья здесь всякого 126

Международная гильдия писателей водится столько, что в зоопарке, бывает, не увидишь та- кого. – Она снова расхохоталась: – Да еще мужики наши любят приезжих баиками попугать. Нарассказывают вся- ких страшных истории. Могут и про меня рассказать что- то такое, что ты потом после встречи со мнои только ша- рахаться будешь! Или, может, уже рассказали? Перед вечернеи зареи мы с Колькои и Сашкои, по наше- му обыкновению, сидели на крыльце и курили, прошагал в сторону Маринкиного дома Серега, взгля- нул на нас недобрым взглядом, сделал вид, будто не за- метил, и прошел дальше. – К Маринке пошел, – лениво заметил Колька. – Будет на ночь к неи напрашиваться. – Не пустит, – так же лениво ответил Сашка. пу- стить, – сказал Колька. – Ну не Серегу же, – возразил Сашка. – Ведь он полныи пень! На этом тема разговора была исчерпана, и мы верну- лись к тому, что интересовало нас гораздо больше, – к лещам и щукам. Однако через час Серега прошел обрат- но, еще более хмурыи и злои. – Ну как, сходил в гости к Маринке? – ехидно крикнул ему Сашка. – Нет! – буркнул в ответ Серега. – А что так? – Нет ее дома. – Ну, наверно, сама к кому-то пошла! – засмеялись ребя- та. 127

На земле Заратуштры Сжав кулаки, Серега направился прямо на нас, однако прикинув, что нас все-таки трое, а он – один, только бро- сил сквозь сжатые зубы: – Вы у меня пошутите! Как бы язык проглотить не при- шлось! А наутро Серегу нашли на опушке ближаишего перелес- ка, с перекушенным горлом и изодранным в клочья ли- цом. – Опять рысь! – единодушно решили деревенские мужи- ки. – Что-то с неи нужно делать! Не зверь, а упырь какои- то! – А че его к лесу-то потянуло, на ночь глядя? – задался вопросом дед Егор. – Да кто его знает… По пьяному делу, наверное, – бро- сил кто-то в ответ. в своего дома. – Эи, ты где шляешься по ночам? – крикнул еи Сашка через забор. – Не твое дело! – резко ответила девушка. – Тоже мне, соглядатаи нашелся! – Что ты сердишься? Может, Сашок ревнует! – попытал- ся пошутить Колька. – Сережка тоже вот ревновал! – с какои-то отчаяннои тоскои ответила Маринка. Шутить сразу же расхотелось. Мы притихли. После обеда ко мне зашел Колька – на удивление трез- выи и какои-то решительныи. – Мы тут зверюгу эту решили поимать, – сообщил он. – Всеи деревнеи поидем на нее. Мужики уже охотничьи ру- 128

Международная гильдия писателей жья готовят. Завтра с самого рассвета поидем в лес следы искать. А сегодня (он перешел на таинственныи шепот) всю ночь я и Сашка будем таино за Маринкиным домом следить. Дед Егор говорит, что нужно у нее под окном ножеи натыкать – будто бы это верное средство против оборотнеи. Только кто же станет так делать? Она ведь заметить может… Хочешь поити вместе с нами? – Ну уж нет! – решительно ответил я. – С меня хватит! Я уезжаю! – Понятно! – буркнул себе под нос Колька. – Кто же за- хочет оставаться, когда тут такое творится… На следующии день я дождался грузовика, привезшего товар в магазин. Водитель подбросил меня до раицентра, а там уже я сел на поезд и к утру был в своеи городскои квартире. С понедельника завертелась привычная круго- верть: работа, встречи, дела, и кошмарные сновидения с немигающими кошачьими глазами мало-помалу начали отступать. А еще через месяц я получил письмо из Таежнои Глуши, деревенскии приятель писал, что дела в деревне, слава богу, идут хорошо: урожаи нынче лучше обычного, дед чуть было не утопил в озере единственныи деревенскии трактор, так что потом его пришлось вытягивать из во- ды, привязав к тросу. «А Маринка-то наша пропала, – приписал Колька в са- мом конце письма. – Вернулись мы в деревню после тои самои облавы, глядим: а ее нигде нет. Будто и не было больше не появлялась. Дед Егор говорит, что Маринка окончательно обернулась зверем и ушла далеко в таигу. 129

На земле Заратуштры Только мы тут с ребятами думаем, что она просто съеха- ла в город, ничего никому не сказав. Она ведь с причуда- ми у нас была – ты же сам ее видел. Небось, собралась вы- скочить замуж за какого-нибудь городского – у нас-то еи с женихами не везло. С однои стороны, вроде жаль такои девки лишиться. А с другои стороны, как не стало ее, так всем словно бы полегчало. Вот такие у нас дела». 130

Международная гильдия писателей Наталья Колмогорова Дипломант в номинации «Проза» ВАРЕЖКИ Похоронку принесли пополудни. Ольгуня, девка моло- дая и расторопная, достала из сумки документ, шмыгну- ла носом, отерла варежкои инеи, осевшии над верхнеи губои. Наталья, увидав в руках почтальонши знакомую бумагу подвернув левую ногу. Рыхлыи снег принял ее в объятия, будто старую знакомую. Хрустнул глухо, осев под груз- ным Натальиным телом. – А-а-а! – закричала Наталья, и горячии пар повалил из ее ноздреи и рта так, как будто у загнаннои вусмерть ко- былы. Морозныи воздух подхватил надрывныи крик ее и далеко разнес по обледенелои околице. – Вставаи, Наталья Егоровна, – почтальонша силилась поднять женщину, но, не удержав равновесие, плюхну- лась рядом в сугроб. Искрящиися снежныи вихрь мучнистои россыпью упал на побледневшее лицо Натальи, и тут же стаял в бегущих по щекам горячих слезах. – Аида в хату, а то простудишься, – трясла ее Ольгуня, но без толку. Наталья ничего не отвечала, только смотре- ла, не моргая, в февральское небо серыми, с поволокои глазами. В глубине этих глаз угадывался не то небесныи отсвет, не то сомнение, не то потаенная надежда. Наталья охнула утробно, глухо, неловко перекатилась на бок и села… Вдруг слабое подобие улыбки озарило ее лицо. – Нет, Ольгуня, не могет этого быть! Слышишь? Никак не могет… Жив мои сын! Ошибка это, еи-богу, ошибка… Эх ты, кулема! 131

На земле Заратуштры Наталья выпростала руку из рукавицы, взяла у опешив- шеи Ольгуни похоронную бумагу, сунула в карман Ольгуня растерянно поглядела еи вслед, крепче затяну- ла шаль, перебросила через плечо котомку и, непрестан- но оглядываясь, двинулась по тропинке в противополож- ную сторону. , остались две вмятины: одна, широкая и глубокая – - мнадцатыи год, и была она в самом соку. Счастье ее бабье состояло в том, что перед самои воинои дважды гуляла Доидя до ближаишего проулка, Ольгуня оглянулась в по- следнии раз и вдруг опрометью бросилась бежать, вспуг- нув сидящую на верхушке березы сороку. Птица тревож- но застрекотала и, осыпав с веток щедрыи инеи, чернои тенью метнулась прочь. Суровыи характер Натальи известен был каждому. Жи- листая, роста выше среднего, с широкои костью, имела она внешность яркую и необыкновенную. Цельныи ха- рактер ее обнаруживался при любом подходящем случае: правду всегда говорила в глаза, невзирая на чины и зва- ния; в крепких крестьянских руках держала не только подворье, но и мужа своего. Муж Наталье достался покладистыи, мастеровитыи, но без огонька, без искры, присущеи малахольным людям. Похоронка на мужа пришла еще по осени, в тот день, ко- гда солнце, будто золотая печать в холодном ясном небе, подтверждало приход бабьего лета. Погода радовала ду- шу , стаи воробышков весело щебетали, вспархивая с яблони 132

Международная гильдия писателей на вишню. Ведра с родниковои водои, стоявшие в сенцах дома, подернулись тонкои коростои льда. А печь в избе топилась теперь дважды – утром и вечером. – Ты бы зашла ко мне повечерять, – звала Наталью по- дружка Ульяна. – Одна-то с ума соидешь! Степана твово, как и моего касатика, воина забрала – не вернуть. – Заиду опосля, как-нибудь, – Наталья отводила нали- тыи горем, будто рюмка водки до самых краев, взгляд. – Дюже мне, подруга, некогда. – Отчего так-то? – пытала Ульяна. Наталья отмалчивалась… Однажды решилась Ульяна потешить любопытство – нежданно нагрянула к овдовевшеи подруге. Шагнула стоит такои, что впору вон из избы! Воздух клубился раз- ными ароматами: пахло ладаном, печенои картошкои, но больше всего – овечьеи шерстью. Наталья, раскрасневша- яся, с горящими глазами и пылающими щеками, в цвета- стом переднике, вычесывала шерсть. – Проходи, Уля. Чаиник поставлю, – Наталья отложила в сторону деревянныи гребень. Ульяна не нашлась куда сесть. Всюду – на колченогои лавке, на кровати, на столе – большими и малыми горка- ми лежала шерсть. Белая, словно облачко в летнем небе, и черная, будто грозовые тучи над селом… На столе ров- ными стопками – готовые вязаные варежки, носки, клу- бок со спицами, веретено… – Батюшки-святы! – Ульяна развела руками. – Куды ж ты столько навязала? – Знамо куда – на фронт. Зима вон какая лютая навали- лась, озябнут наши ребятушки, и мои сынок Лешенька озябнет, захворает ненароком. 133

На земле Заратуштры – Вот оно что… Дык, и я посылку на фронт давеча – это ты у нас мастерица! Ульяна выбрала из общеи кучи белые варежки, собра- лась примерить. Внутри рукавицы что-то хрустнуло… – Поклади на место, – приказала Наталья. – Чегои-то там? варежки мятыи листок. – Письмо сыну... Да ты садись, Ульяна, чаиник-то вски- пел. Ульяна вернула бумагу на место, придвинула к столу табурет. – Тебе чаи молоком побелить? – Наталья слегка припод- няла широкую черную бровь. – Можно и белить, а можно не белить. Ульяна была полнои противоположностью подруги. и происходили в неи так быстро, так легко сменяли друг друга, словно бы погода – в капризном месяце апреле. И сама Ульяна, в противовес смуглои и чернявои подруге, глазу полнотои. – Тута варежек навязано – на всю армию хватит! – Улья- на на мгновение опустила в кипяток головку желтовато- го сахара, поднесла ко рту, прищурив светло-карии глаз, с хрустом надкусила лакомство. Наталья отставила кружку в сторону: – Слыхала, как же не слыхала! 134

Международная гильдия писателей – Вот я и кумекаю, Уля… А может, Лешка мои скоро до- мои возвернется? немцы… чтоб ни дна им, ни покрышки! Вдруг в печи, точно выстрел, громко треснуло полено. Наталья вздрогнула, взяла в руки кочергу и, отворив за- слонку, пошебуршила в огненном чреве железным пру- том. – Мороз-то как ныне лютует! – вновь заговорила Улья- на. Наталья не ответила, завороженно глядя на … Пламя, точно живое, разбушевалось, разыгралось, готовое вот-вот вырваться наружу. Хозяика, опаленная жаром, в испуге отпрянула, поспешно прикрыв дверцу. – Поиду до хаты, пока совсем не стемнело, – Ульяна под- нялась. – Люди бают, волки близко к деревне приходют. У Тимофеевых куреи давеча задрали. – Ступаи, Уля, да с оглядкои, – Наталья проводила по- другу и накинула двернои крючок… С того страшного дня, как принесли похоронку на сына, печь Наталья не топила, потому стужа чувствовала себя в возвращалась к началу работы. Холодные спицы обжига- ли, петли соскальзывали, а закоченевшие пальцы совсем не . Слабыи мышиныи писк и возня в подполе не тревожили Наталью, как не тревожило чувство голода и пустои чу- гунок на печи. Сложив в скорбную гримасу посиневшие губы, она что-то усердно выводила на клочке бумаги, еле слышно шепча: 135

На земле Заратуштры – Такого быть не могет… Ошибка это… Ошибка! Наслюнявив химическии карандаш, писала снова и сно- ва, складывая записки в каждую шерстяную варежку, по- ка не закончилась в доме бумага… За последние дни Наталья сильно изменилась: под - ножницами, отрезав от готовои варежки шерстяную нить, крючком протянула кончик вовнутрь, чтоб , протопала валенками в чулан и вскоре вернулась с гро- моздким ящиком. Одна пара, вторая, третья… Пара белая, пара черная… И снова белая… Стопка носков – стопка ва- режек… валенки от снега, шагнула в избу. – Наталья! Хозяика, словно не слыша, не оглянулась на вошедшую, положила в посылку последнюю пару варежек, прикрыла сверху газетным листом, сказала чуть слышно: – Вот, Уля, сыночкам моим гостинец собрала. Ульяна, глядя на образа, перекрестилась – сын у к столу. – Вот и слава богу, милая, вот и слава богу… Поидем, Наташенька, со мною. – Ульяна заботливо накинула на плечи подруги полушубок. – А посылку твою мы завтра же отправим. Вместе на почтамт поедем, Красулю запря- жем и поедем. – Она мягко подтолкнула Наталью к выхо- ду и крепко прикрыла за собои скрипучую дверь… Согревшись на теплои печи, Наталья тут же провали- лась в сон. 136

Международная гильдия писателей Ульяне не спалось… Засветив лампу, она долго сидела у стола, подперев голову руками и предаваясь горьким ду- мам, прислушиваясь к ночным шорохам и к завыванию то ли ветра, то ли хищного зверя за окном. Слезы не один раз за вечер сбегали по ее округлым щекам, быстро вы- сыхали, и снова торили себе дорожку… Будто что-то ла- донь в варежку, достала записку. На клочке бумаги твер- дои Натальинои рукои было выведено несколько строк. Ульяна, шевеля губами, прочла по складам: «Сынок! Мо- люсь о твоем возвращении. Час победы близко. Возвра- щаися живым. Твоя мама». Ульяна убедилась в своих до- гадках и предположениях: в каждои связаннои паре, хра- нящеи тепло женских рук, лежала точно такая же запис- ка. И текст каждои из них оказался написанным словно бы под копирку. И адресат каждои записки оказался тем же – «На фронт. Сыну»… Ульяна покачала головои, акку- ратно сложила вещи, выключила лампу и, забравшись на лежанку, прижалась к подруге, крепко ее обняв… Утром слегка попустило. Мороз неожиданно сдал свои позиции, и инеи, отяжелев от утреннего тумана, больши- ми белыми хлопьями полетел на землю. Первые струики печного дыма взвились к небу, потекли, побежали, точно струи парного молока в подоиник. И в первых проблес- ках зари, и в первых петушиных криках, и в протяжном мычании коровы в хлеву – всюду явственно чувствова- лась близкая долгожданная оттепель. Первая оттепель зимы сорок третьего года. 137

На земле Заратуштры Валентина Рогачева Дипломант в номинации «Проза» ШАФИРКАН – НЕЗАБЫВАЕМОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО «Все возвращается на круги своя», – приходят на па- мять слова Екклесиаста из Книги Ветхого завета. Бог послал мне талантливую ученицу – Ольгу Равченко. Она и познакомила меня с Ладои Баумгартен из Между- народнои гильдии писателеи – активным, проницатель- ным организатором, умеющим объединить талантливых услышан- ным, поверить в себя, нести Человечеству любовь, добро, через наше литературное творчество. До чего же велико было мое восхищение, когда я посмотрела видеозапись литературнои гостинои МГП с результатами поэтическо- го конкурса «Земля Заратуштры»! Выступление Галины Долгои из Ташкента растеребило мои воспоминания и вдохновило к написанию небольшого рассказа о незабы- ваемом фантастическом путешествии в Узбекистан. Это моя большая жизненная удача! Поездка в Узбеки- стан открыла инои мир со своим временным поясом, кли- матом, природои, древними историческими памятника- ми, бытом и укладом трудолюбивых и гостеприимных людеи. Самарканд–Бухара–Навои… Шафиркан–фестиваль друж- бы… Как будто вчера… – Ивановна, тебя к директору, – негромко произнесла коллега, приветливо улыбаясь. 138

Международная гильдия писателей – Бегу, бегу, – отзываюсь я и вприпрыжку спускаюсь по широкои лестнице огромного Дворца. Раньше в нем детеи и подростков города занимаются в различных и педагоги оккупировали огромные залы, длинные гале- реи, балконы этого прекрасного исторического памятни- ка. Вбежала в кабинет директора. За столом – Маия Ники- форовна Циберова, женщина невысокого роста, с корот- кои стрижкои, голубоглазая. Отложив в сторону тетрадь и ручку, она взяла в руки объемистыи, с большим количеством наклеенных ярких марок конверт. Достала открытки, детские рисунки, при- глашение друзеи по переписке из Узбекистана на фести- валь дружбы союзных республик, посвященныи пятиде- сятилетию образования СССР. Зачитала текст приглаше- ния и, передав мне конверт и все его содержимое, распо- рядилась: – Валентина Ивановна, собираитесь в командировку, в Шафиркан, с собои возьмите кружковцев – представите : ваше выступление на фестивале, несколько дет- ских концертных номеров, закупка белорусских сувени- ров, книг, открыток о Гомеле. Итак, делегация в составе трех человек: руководителя ( , воспитанницы Валентины Ивановны Матрос, талант- ливого педагога, руководителя образцового хореографи- ческого ансамбля областного Дворца пионеров и школь- ников, – отправилась в дальнее, неизведанное путеше- ствие. 139

На земле Заратуштры Поездка на поезде – дело понятное. А вот самолет?! , смелая, предприимчивая, умеющая принимать решения в сложных ситуациях, я с детства мечтала быть летчицеи. Однако страх закрался. И только присутствие детеи не позволило ему одолеть меня. ? приветливо улыбалась, ее уверенныи голос успо- коил нас: – Летим на высоте шесть тысяч метров, за бортом ми- нус тридцать пять. Длительность полета – шесть часов. Посадка в Самарканде утром. Дети задремали, а вместе с ними и я. Приземлились без приключении в Самарканде. Пересели в небольшои само- лет, , мы добрались-таки до места назначения: небольшои раион- ныи центр Шафиркан, Бухарская область. И пока гости из других республик съезжались, узбекская семья пригласи- ла нас в гости, дав обещание организаторам фестиваля поправить здоровье белорусов. Гульнара, наш куратор, привела в свои дом. Ее отец, гла- ва семьи, пожилои человек, представился дядюшкои Ас- хатом. В расшитом халате, платке пестрых расцветок, за- вязанном на затылке, он восседал на матраце, можно , с русским именем Маша, – суетилась вокруг нас. Куда ни кинь взгляд – ковры. Уселись вокруг низкого столика на небольших подуш- ках-тюфяках, сложив ноги под себя. С непривычки труд- 140

Международная гильдия писателей но! На невысоком столике – большое блюдо с орехами, много других лакомств, неизвестных нам. Оказывается, это традиция: сладости ставят на стол перед подачеи стояли чашки без ручек – пиалы. Дядюшка Асхат , правда, чуть было не разлили непонятную нам жидкость. Сказали, что будем пить чаи, а подали какое-то топленое молоко. Увидев нашу нерешительность, хозяева по , не раскрывая секрет его приготовления, чтобы при- шлось выпить: ведь сказали, что поправят наше здоровье за день. Кстати, вкус чая напомнил мне вкус домашнеи молочнои лапши. Позже мы узнали рецепт напитка: чер- ныи чаи с верблюжьим молоком, топленым маслом и со- лью. Повеселели мои дети. Завязался разговор о том, как о себе: – Замужем, имею пятилетнего сына, работаю в област- ном Дворце методистом и руководителем клуба интер- национальнои дружбы. Представила талантливых детеи, полотенце с белорусским орнаментом, коробку шоко- ладных конфет фабрики «Спартак», набор открыток «Го- мель» – с пожеланиями на белорусском языке: – Жадаем ад бога здароуя, ад сонеика – цяпла, ад люд- зеи дабра, ад зямлі багацця! За обедом выяснилось, что семья у дядюшки Асхата ин- тернациональная. Он узбек, жена – татарка. В семье трое 141

На земле Заратуштры детеи. Старшая дочь живет в Ташкенте, замужем за укра- инцем. Младшая дочь Гульнара – на выданье, скоро в девушку родом из деревни Мохов Лоевского раио- на. «Да-да, в мою землячку, – смекнула я при этом. - Так вот почему нас пригласила именно эта семья. Надо посмот- реть на белорусов. Что они собои представляют». Ощути- ла еще большую неловкость: «Как себя вести?» Тетушка Маша внесла большую бронзовую посудину с пловом. Вот тут-то и началось все самое курьезное: посу- дине, пальцами набрал горсть пищи и поднес ко рту. хозяев? Нет», – мелькнула мысль. Тихии голос тетушки Маши выручил и подбодрил нас: – Пальчиками прижимаите, сворачиваите в комочки, не смотрите, что рассыпали. Кушаите на здоровье! Золотистыи плов, отменныи, вкусныи, таял во рту. За- быв про неловкость и стеснение, мы уплетали его за обе О, боже! Три рисовых дорожки протянулись от посудины до рассмеялись. Гульнара внесла высокую чашу с крупным виноградом, которыи светился как янтарь. Заметив, что я бросила взгляд на высокую стопку оде- ял, тетушка Маша обрадовалась, что ее труд заметили, и пояснила: – Эти одеяла – приданое для Гульнары: такова тради- ция. – Узнав, что у нас нет такои традиции, удивилась, а 142

Международная гильдия писателей зная серьезные намерения сына-солдата привезти жену белоруску, подумала: – Не привезет моя будущая невест- ка приданое, а значит, надо брать в расчет и ее, нашить еще больше одеял. Хозяева с радостью показывали свои дом, бронзовую расписную посуду, специальную печку из глины – тан- дыр, где пекут знаменитые узбекские лепешки; земель- ныи участок, поветь, где подвешены гроздья винограда – запас на всю зиму. Арык так выложен аккуратно и проч- но – ни однои трещинки! Дядюшка Асхат и тетушка Ма- ша долго не отпускали нас, предлагали остаться еще на шитыми, виноградом, веточками хлопка. Боже, чудо из чудес: мы впервые увидели живую, настоящую вату и , бережливость, аккуратность, гостеприимство этои семьи восхитили и тронули нас до глубины души. глазами мы восхищались сказочнои странои, инои куль- турои прошлым. Благодаря письмам, наборам открыток, фото- графиям от наших друзеи из Шафиркана мы имели пред- ставление о Бухаре – жемчужине шелкового пути, о Са- марканде – величественном центре империи Тамерлана. Но то, что мы увидели своими глазами, передать трудно. Мы узнали, что Бухара переводится как «счастливое ме- сто». Нас поразили ее голубые купола, изящная и свя- щенного города: медресе Улугбека, минарет Калян, мед- ресе Мири Араб, мавзолеи Исмаила Самани. Восхитились Насреддина. Мы побывали в пустыне на месте города, со 143

На земле Заратуштры временем засыпанного песком, где кладоискатели до сих в лицо крупки, маленькие льдинки – признак теплои уз- бекскои зимы. Эмоции захлестнули от участия в празд- нике Хосил Баирам. Состязания джигитов, скачки, улак- купкари (козлодрание). Богатая ярмарка национальных – фруктов, овощеи. Все хотели, чтобы мы зашли в их шатер и попробовали угощенья. Как отказать? Как все вместить? Выручал наш куратор. Современныи город фонтанов Навои – юныи брат древ- неи Бухары – показался нам миражом, оазисом среди пу- стыни. В Самарканде организаторы фестиваля показали , фруктов, сладостеи, специи, продаются предметы быта – изделия мастеров различных ремесел, подлинные произ- ведения искусства. Но больше всего нас восхитила обсер- ватория Улугбека – талантливого ученого, оставившего свои открытия потомкам на века. Мы дотронулись свои- ми руками до угломера – секстанта, на котором произво- дились измерения высоты небесных светил, где состав- лен , длина звездного неба в 365 днеи 6 часов 10 минут 8 се- кунд (с погрешностью +58 секунд). И это – XV век! Страна Востока. Мы попали в инои Мир, можно сказать, фантастическии, мистическии, магическии. А восточное гостеприимство дорогого стоит – надо поучиться. P.S. Для узбекских друзеи. Сохранила книжечку «Буха- ра» – краткии справочник, подписанныи Субханкуловои 144

Международная гильдия писателей в честь фестиваля дружбы союзных республик. Ад- рес: Узбекистан, Бухарская область, 706514 Шафиркан- скии раион, Дворец пионеров. 5 января 1973 года». Адрес дядюшки Асхата не нашла. А так хочется! , устроившим такои праздник не только для белорусов, но для делегации всех союзных республик. Счастье обще- ния, единения всех национальностеи живет в моем серд- це до сих пор. 145

На земле Заратуштры Наталья Шабло 1 место в номинации «Публицистика, эссеистика, критика» ТУРБУЛЕНТНОСТЬ НИКИ ТУРБИНОИ Этои девочкои я болела. Давно и безнадежно. Еще с мое- го десятилетнего возраста, когда на классном часе в шко- ле ( прочитала вслух перед всем классом стихи Ники Турби- нои , и над головои, которую только поэты и могут поимать в сачок своего слова... Я тогда страшно мучилась от созна- ния, что мне уже десять, а я ничего не успела по сравне- нию с Никои! Может, именно это первое глубокое пере- живание и пробудило во мне потребность писать – ведь первые свои стихи я написала тогда же, в десятилетнем возрасте. Но время шло. Мы взрослели и искали свои пути, вместе со странои переживали все стадии распада, потеряв уве- ренность в своем будущем и включившись в борьбу за выживание. Но то, что Ника не выжила, что ее жизнь обо- рвалась в 2002 году, для меня стало настоящим шоком спустя много лет после ее смерти. Почему-то эта инфор- мация прошла мимо меня в свое время. Но вот однажды желание отыскать ее стихи, чтобы снова испытать ощу- щение чуда, которое она вызывала у всех нас, тогда еще советских читателеи. Я зашла в интернет в поисках ин- формации о Нике. Краткие и скупые строки о том, что Ника Турбина выпала из окна, и о предыдущеи попытке 146

Международная гильдия писателей была растиражирована в сети на тот момент. Было оче- видно, что за неи скрывалась бездна страдания челове- ческои души, которая явно не вмещалась в прокрустово ложе предлагаемого представления о Нике. То, что не было, было удивительно не менее, чем то, что Ника вооб- ще когда-то была среди нас! И вдруг – как ответ на мои посыл туда, в пространство Турби- нои». Все-таки не забыта Ника... С жадностью упустившего часть чего-то важного в сво- еи жизни я погрузилась в чтение экскурса в биографию оказалась у меня в руках. Не меньшии шок при этом Да вы с ума сошли, издатели! Это же бомба! Золотое дно для издательства! Ника Турбина – не просто кумир ушед- шеи эпохи. Она – символ всего потерянного и нереализо- ванного в нас! И книга об ее судьбе – горькое утешение тем нам прежним, кто осознает, что в нас этого таланта и обостренного нерва поэта определенно оказалось мень- ше. Потому что мы не сгорели. Потому что пережили воз- раст Ники Турбинои и Курта Кобеина, Дженис Джоплин и Джима Моррисона. Потому что существуем и изнашива- ем то немногое, что по насыщенности жизни на один квадратныи сантиметр тела не мучает, а лишь подстеги- вает доживать. А эта девочка... Что было в неи такого, что и взрос- лыми, а саму ее навсегда оставило с душои ребенка? 147

На земле Заратуштры Благослови меня, строка, Благослови мечом и раной, Я упаду, но тут же встану. Благослови меня, строка. Еще в десять лет, привезя «Золотого льва» с Венециан- ского биеннале, она первым делом решила проверить – деиствительно ли он золотои. И отбила ему голову, стук- нув о пол... Увы, глиняная голова откололась. Это было жизни. А вся последующая взрослая жизнь уже откалы- вала по кусочку от нее самои – от Ники, от золотого зачастую, если уж не как гипс, то как прах, как никчем- ность всех тех, кто посмел в свое время бросить вызов тои самои системе, где все были равны, тем самым уни- зив саму идею равенства. Ах, Ника, спаси и сохрани тех, кто не знает золотои середины в жидком состоянии рас- плавленного драгоценного металла... Наверное, именно это чувствовала и понимала бабушка Ники, Людмила Владимировна Карпова, когда молилась, чтобы Никуша перестала писать стихи. Кому же захочется пережить любимую внучку? И все- таки еи довелось пережить. Так же, как и собственную дочь, маму Ники, Маию Никаноркину, умершую в 57 лет. Александр Ратнер уже потом, совместно с бабушкои Ни- ки, шаг за шагом пытался восстановить картину жизни Ники Турбинои, составляя посмертную книгу «Чтобы не успела стать взрослои? В свои 27 лет она так и не пере- шла на следующии этап жизни. Сидела, свесив ноги на улицу из окна. Зима. Скользкии подоконник. Развернувшись, чтоб забросить ноги назад, 148

Международная гильдия писателей Ника сорвалась. Еще какие-то мгновения держалась за подоконник, крича о помощи. Нет, Ника не хотела уми- рать! Не сеичас! Это даже не было игрои, как тогда, по сценарию фильма «Это было у моря». осталась живои. Жизнь никогда уже не была прежнеи с одним раздробленным позвонком. И возможно, вся по- следующая жизнь была бы мучительным преодолением этои боли, которая тем не менее не заглушала боли ду- шевнои. Но эта травма еще и лишила ее шанса одуматься, став однажды матерью. Это бы вытянуло Нику из болота безнадежности и ненужности, пустои растраты себя, ал- коголизма. рождение ребенка. Так запрограммирован женскии орга- низм. Будущие мамы вырвут победу у жизненных испы- тании – малыша надо кормить! Как и родившие, показы- вая удивительную жизнеспособность на самои сложнои гонке. Но Ника... Ее гонка была гонкои саморазрушения. Будь проклят день, Неприрождённые убийцы, Зачатые в преддверье снов. Когда ушную раковину слов Лишили голоса, Распяли душу. Всë потеряли, Не успев Дослушать. 149

На земле Заратуштры Опуская все детали недолгои взрослои жизни Ники, я все пыталась наити ответ – как получилось, что именно еи суждено было стать Икаром пост-советского периода? Почему та, которую сеичас бы назвали ребенком-индиго, , не смогла выстоять среди бесконечных кризисов взрос- лои И та- ланта на страдания, или Ника Турбина – всего лишь оче- реднои частныи случаи, которым тешат себя те, кто девяностых «победителями жизни»? Нику Турбину, приходишь к грустному пониманию, что Ника просто не выросла. Она осталась хрупким и И прежде всего – самои собои. Подросшая Ника боялась одиночества, и вне его неуме- ло растрачивала бесценныи дар жизни и свою суть жен- щины. Как построить семью, как стать целостнои и силь- нои, и наити того единственного, которыи стал бы недо- стающеи половинкои в стремлении создать целое – Ника не знала (ведь это идет из семьи). И цеплялась за любого. таланта прошла, – вот то, что пыталась наити на этапе взросления Ника. Наити себя, свое место в социуме и переити на следую- щую стадию взросления – Ника не успела. Многие по- ступки самых близких ее людеи определили тот роковои надлом в душе девочки-поэта, ту психотравму, которая, видимо, и объясняет собственное отношение Ники к себе вв 150