На земле Заратуштры

Международная гильдия писателей физкультуры: в строю и мы с Альбинои стоим где-то в хвосте. В первом классе нас посадили за первую парту. Так мы и просидели рядом четыре года начальнои шко- лы. Когда нас куда-нибудь водили, мы шли, взявшись за руки. До сих пор помню ее маленькую теплую ладошку. Альбинка была девочкои удивительнои красоты. Кожа белая-белая, волосы иссиня-черные, заплетенные в две косы, а глаза цвета перезрелои вишни. Если и бывают в этом возрасте какие-нибудь чувства, то, наверно, у нас с неи была первая любовь. Я понял это сорок лет спустя, когда выросла моя дочь, ставшая балеринои. Смотрю на пожелтевшую фотографию. У Альбины косы тяжело лежат на ее плечах. За них я ее часто дергал. – Еще подергаи, – просила она и смеялась. – Мама гово- рит: если дергает за косы, значит, влюбился. Ты влюбил- ся в меня? – А ты? – И я! Только это ничего не значит. Мама говорит, что первая любовь проходит, но не забывается. Ты не забу- дешь меня? – Не забуду. – Никогда? – Никогда! А ты? – И я. Мы тогда еще совсем малы были, с нетерпением ждали каникул и летом тоже не расставались, пропадая все лето на берегу реки. И было весело, радостно от звонкои воды и журчащего ее смеха. Обычно на ночь мы расходились . Стемнело. – Нам пора домои, Бинка! 51

На земле Заратуштры – Ничего не пора. Я сказала маме, что заночую у бабуш- ки. И ты не боися: она скажет твоеи маме, где ты. -опа неподалеку от реки на косогоре – до Агидели – с крутои горы сбежать. Она бросила на чистые, крашенные одеяло. Сначала мы дурачились, дрались подуш- ками ись в черное теплое логово, мы слушали, как вздыхала бабуш- ка, лаяли на улице собаки, как засыпал мир. Все теснее прижимались друг к другу, еще не понимая таины зако- нов этого тяготения. – Гум, мы делаем что-то нехорошее? – Альбинка жарко дышала мне в ухо, и, не дожидаясь моего ответа: – Ты ме- ня любишь? Ах, Альбинка! Я помню! Помню ту сказочную ночь… И нашу реку. Она еще часто будет с нами. *** Знаменитая танцовщица Башкирского театра оперы и , знавшая мою маму, оттанцевав свое, стала преподавать. Однажды она пришла в школу и отобрала нас с Альбин- кои в танцевальную группу. Так мы с неи стали партне- рами по танцам. Но до Альбины, влюбленнои в об этом, а я, как мальчишка, больше любил футбол, однако она и меня заражала своим увлечением танцами. – У тебя такои высокии прыжок! – Альбина восхищенно таращила на меня глаза, когда я плюхался рядом с неи после упражнении. – Ты качаися, будешь сильным. Я хо- чу, чтобы ты подбрасывал меня высоко-высоко! 52

Международная гильдия писателей и смотрах наша пара неизменно вызывала овации, и успех немного кружил нам головы. : – Соня, твоего сына надо отправить учиться в Ленин- град в хореографическое училище Вагановои. Он у тебя талантливыи. А мама испугалась: – Ты с ума сошла? Как я могу отправить маленького ре- бенка – одного в Ленинград? Проидет много лет, я все равно уеду учиться в Ленин- град, правда, в университет, но судьбе будет угодно, что- бы дочь по моему настоянию поступила и закончила Ака- демию русского балета имени Вагановои. А тогда нас, конечно, никто таких маленьких в Ленин- град не отпустил, мы продолжали заниматься танцами и вскоре вообще перестали расставаться надолго. Ходили друг к другу, вместе делали уроки, то у нее, то у нас. По воскресеньям ходили в кино и однажды там, в темном зале, впервые поцеловались. Из кинотеатра пошли к неи, родителеи дома не оказа- лось. Сидели в большои комнате на диване, слушали му- зыку и разговаривали. У Альбинки был набор пластинок и радиола «Урал». Она поочередно ставила Утесова, Неча- ева, Лемешева, Шульженко – Клавдия Ивановна была у нее любимои певицеи. – Знаешь, я иногда думаю про то, как вырасту, выиду замуж и сколько детеи у меня будет. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, это была ее любимая поза, в своеи темнои юбке с голубыми ром- биками и в голубом свитере, которыи часто надевала. Он удивительно шел к ее волосам. И мне она такая 53

На земле Заратуштры . Впрочем, вряд ли тогда я мог бы что-то сказать. – А ты задумывался об этом? Девочка водила пальчиком по подолу, обводя свои ром- бики. Я заворожено следил за ее рукои и медленно сооб- ражал, что ответить. Чтоб в этом возрасте думать о таких вещах – такое мне и в голову не приходило! Я неопределенно пожал плечами. – Я думаю иногда, чем бы я стал заниматься, когда вы- расту, – сказал я. – Кем я буду? Когда отец брал меня ино- гда с собои, уезжая далеко в командировку, мне нрави- лось видеть отца за рулем грузовика, и я мечтал тоже стать шофером. Но теперь я хотел бы летать… А ведь ты права – взрослые люди женятся! Но я, правда, об этом не думал. – А я часто об этом думаю. – И сколько детеи ты хочешь иметь? – Я хочу мальчика и девочку. И чтоб мальчик был стар- шим и опекал сестренку. – А я один сын в семье, и у меня три сестры. Самая ма- ленькая – Надя, я опекаю ее. – Еи повезло, что у нее есть брат. А у меня только стар- шая сестра, но мы с неи не очень ладим: у нее свои забо- ты. Я бы тоже хотела иметь старшего брата. – Альбинка умолкла, приблизила свое лицо. – Поцелуи меня. Мы долго целовались, а Клавдия Шульженко пела: Нет, не потому, что старость подошла, Я в очках письмо твоё читала. Просто слишком много слёз я пролила, Слишком часто глаз я не смыкала... 54

Международная гильдия писателей Сколько нам было тогда? Лет по тринадцать, может, , вось- мом… не заметил, как стянул с нее свитерок… Пишешь, что опять вернуться хочешь к нам. Но я уже устала и ответа не дам. Сын умеет писать, он тебе напишет сам. Вдруг она сказала, что могут родители приити. Мы, от- вернувшись друг от друга, быстро оделись и снова сели на диван. Пластинка давно кончилась. Стемнело. Мы си- дели в темноте и молчали, переживая то, что только что произошло между нами. Когда я уходил, Альбинка в дверях обняла меня, поце- ловала и сказала: «Спасибо тебе!» Мне все вспоминается этот диван в Альбинкином доме, первая сказка, что я рассказал еи на этом диване... Сказка закончилась, и я очнулся. На диване сидела за- крыть рот. Пауза слишком затянулась. – Ты сам придумал? – Тебе не понравилось? – А давно ты это сочинил? – Только что. – Не ври! – Не вру. Посмотри в окно. Видишь двух дворняг? Я про них и рассказал. Бинка уставилась в окно и надолго замолчала. – Ты никогда не будешь водителем грузовика, – – Почему? 55

На земле Заратуштры – Потому что ты будешь писателем и скоро навсегда уедешь из нашего города. – А ты поедешь со мнои и станешь великои балеринои. Но сначала мы будем учиться в Ленинграде: я в универ- ситете, а ты в хореографическом... и затмишь славу Гали- ны Улановои! А я, так и быть, буду писателем, Бинка! Из нас получится отличная пара! ...А потом она заболела... Альбинка, милая Бинка! Она выходила сначала со мнои в коридор, в голубом ха- латике, с растеряннои улыбкои, вернее, потеряннои… Однажды я пришел к неи в больницу, и Альбинка сказа- ла, что хочет со мнои погулять. Я потеплее укутал ее и , небо синее. Альбинка взяла меня под руку, и мы медленно побрели по аллее. – Как хорошо! Спасибо тебе за эту прогулку. Но вскоре она устала, мы присели на скамеику. ! Ясно же – моя песенка спета. Лучше бы дома прове- сти последние дни… – Перестань, Бин, ты поправишься! – Вот и ты туда же! Гум, даваи не будем об этом, я же лучше знаю. Мне недолго осталось. Не хочу тратить по- следние силы на ненужные слова. Помолчи! Я важное хо- чу сказать тебе. Посмотри на меня! Худенькая маленькая ручка Альбинки слабо сжала мою ладонь. Она помолчала. Огромные глаза, а кроме них и не осталось ничего, жадно смотрели на меня, будто хотели запомнить или… я не знаю, как выразить это. – Гум, послушаи, только не перебиваи, ладно?.. Я много думала о тебе. Ты помнишь ту ночь? Ну, у бабушки? 56

Международная гильдия писателей – Помню! Как ее можно забыть, Бинка? – И я помню! И как ты был нежен, и как целовал… Это было мимолетно, по-детски, я понимаю… Но другои та- кои ночи у меня уже не будет, Гум, понимаешь! Никогда! Бинка плакала. Слезы градом текли по щекам, но она их . – Вот и выходит, что ты у меня – единственныи мужчи- на… Не смеися, это правда! – Я и не смеюсь. И ты у меня единственная! У меня тако- го ни с кем не было… – Будет, Гума, будет. У тебя еще все будет впереди! И любовь настоящая, и счастье! Вся жизнь впереди! Инте- ресная, большая! И у тебя будут дети… Я знаю, у тебя бу- дут чудесные дети. Хорошие! У тебя будет жизнь! Слы- шишь, Жизнь, у тебя будет жизнь!.. А у меня ее не будет, меня! Пожалуиста! Как... как свою первую женщину. – Альбинка, милая! – но ком застрял в горле, говорить не мог, просто обнял ее и заплакал. – Нет, ты пообещаи! Поклянись, что не забудешь меня! – Клянусь! – тихо сказал. – Спасибо! Это важно, понимаешь? Важно для меня. Мне так будет легче уходить… Я буду думать, что проживаю жизнь рядом с тобои. А теперь поцелуи меня. Я неловко поцеловал ее, она порывисто обняла, прижа- лась исхудавшим тельцем и долго сидела так. – Ну все! Я устала, хочу лечь. Отведи меня… глаза – огромные на бледном исхудавшем лице, глаза 57

На земле Заратуштры *** ...Дочка нам с мамои приготовила роскошныи подарок: мы сидим в артистическои ложе и ждем мировую занята в спектакле, хотя накануне премьеры на репети- ции она сильно ушибла ногу. Еи сделали обезболиваю- щие уколы, а Начо строго сказал: «Dance, Julia, dance!» И дочка танцевала! Великолепно! А я смотрел на Юльку и вдруг увидел в неи Альбинку, маленькую, хрупкую, тан- цующую подружку детства… – Танцуи, Юлия, танцуи, милая! – ком в горле мешал мне шептать эти слова молитвы. – Танцуи, родная, во имя се- бя, своего счастья, во имя нас, любящих тебя, во имя тои танце- вать! Танцуи, доченька, ты воплотила все наши несбыв- шиеся надежды и мечты! Живи долго и радуи людеи сво- им даром, даром вселенскои любви! 58

Международная гильдия писателей Эмма Прибыльская и Ольга Равченко 1 место в номинации «Публицистика, эссеистика, критика» ДАР ВОЛХВАМ – МАГАМ С ВОСТОКА Мысленно он уже там. Ташкент, Бухара, Самарканд… При чем здесь Заратушт- ра, aka Зороастр – Золотои Сириус? Аркаим и Страна Го- родов, арииские племена (индо-иранцы) и Ницше – «Так говорил Заратустра» – да, конечно. вплоть до Китая. В этом контексте Средняя Азия в теме: здесь больше всего сохранилось зороастрииских древно- стеи, храмов-обсерватории – в сочетании «круг, квадрат и крест». Славяне, германцы и кельты одного с индо-иранцами » реальность соответствует россиискому Северу. Пред- ки ариев жили в Арктиде; изменился климат – спусти- лись на юг, в степи вдоль Уральских гор. Вряд ли жил то- гда Заратуштра. Мог родиться в Среднии Азии. В числе претендентов – откровение. Заратуштра-жрец создал объединяющую веру в племен земледельцев и скотоводов. историче- скую взяв- 59

На земле Заратуштры шии название в XX веке Иран + Афганистан, Пакистан, (Флаг Беларуси – три пан-иранских цвета?) Иранцами были скифы, сарматы и их потомки – аланы ( происхождения человечества, все равно в генах украин- цев и россиян есть иранскии след, да и у «лесных» бело- русов – с их казачеством, связанным с Великои степью – романтикои раздолья и шири. С. Персии: он ассоциируется с озерами и лесами из-за был простор за Окои. Душа животная – не привязанная к месту. Пугачев. В прозе – лес, где спасались, и степь, где дышали свободно. Даже не конфликт – показатель того, что душа политеистическии культ Единым Богом. И все же Великая степь – объединяющая культура. Тер- ритория Среднеи Азии как Земля Заратуштры с нашим мозаичным литературно-географическим представлени- ем о неи гораздо ближе, чем кажется. Именно здесь полу- чила широкое распространение новая, благая, вера – пер- вая, этиче- скои, моральнои позиции определял жизнь его и жизнь к благим мыслям, словам и делам. Заявляла, что будущее зависит от человека. Уделяла огромное внимание роду и кастовости, строгому балансу духовного и материально- го. Тело и его нужды не считались грехом, но душа имела 60

Международная гильдия писателей космическое происхождение. Приход души в тело опре- делялся расположением Солнца, Луны и Звезд – отсюда интерес к звездному небу, астрономии, астрологии. ориентирован на положение светил. Приоритет света – добра – над злом. Ахурамазда – Бог Мудрыи, Единыи, в чью епархию вторглось зло – анти-бог. У добра творче- ское начало. Зло (плагиат, штамп, искажение) без искры Божьеи. Заратуштра увлек царя новым виденьем мира. Возмож- но, на территории Древнеи Мидии, т. к. все священники зороастризма – из племени магуш. Маг и магия – от этни- ческого имени первых зороастрииских жрецов. Царь Хушанг научился извлекать огонь, зажег священ- ное пламя и соорудил первыи алтарь огню как воплоще- нию Единого Бога на земле. Вечныи огонь и древние ог- ни прошлого. Новая вера, связавшая Бога с огнем и светом, уважала землю, воду, воздух, растительныи и животныи мир, что вылилось в особое отношение к смерти: тела не предава- ли земле или огню – не оскверняли стихии. Строили » мертвые тела – во власть птиц-падальщиков. Чи- стые кости хоронили в оссуариях: чтоб не касались зем- ли. К покинутому душои телу почтения нет: был культ предков – но не на уровне почитания праха. Современные этноконфессиональные общности зоро- астриицев – парсы в Индии и гебры в Иране. Есть потом- ки переселенцев на континентах. Продолжатель авестии- скои астрологии – П. Глоба. 61

На земле Заратуштры Эллины, римляне и иудеи увлеклись философскои сто- ронои зороастризма (митраизмом, манихеиством и мес- сианством), но не сделали учение Заратуштры ,а через сотню лет на территории Большого Ирана возник- ла Персидская империя, принявшая зороастризм как не- сколько тысяч лет! Расцвет империи сменился походами А. Македонского. Т. Афинская подожгла главныи город персов – Персе- поль. На развалинах империи А. Македонского возникла «Авеста». Самарканд, Бухара: знали в корнях толк! Если не забывать, что на территории Среднеи Азии и Ирана существовало могущественное государство; если сравнить его с Америкои и Европои – понимаешь: благо- денствующие сегодня страны несопоставимы по масшта- бу . Смотри в глубину веков, в свои корни, чтобы понять кто ты, и не потерять шкалы отсчета. «Хорошо жить на Востоке»! Самарканд, Бухару, Ташкент в нам клубком ассоциации с недавним СССР, где уважи- тельно относились друг к другу все нации и народы. Гага- рине был представлен всеми республиками и городами- , фотографировались у памятника – в их треуголках. 62

Международная гильдия писателей – символ цветущего хлопка. Были в нашеи жизни стих «У москвички две косички» и волшебные сказки народов Среднеи Азии с красавицами на вершинах гор – косы донизу. Уровень волшебства – на порядок выше. Пронзительно яркая «Шахнаме»: два та- джикских фильма истории Рустама. Из ранних впечатлении – Насреддин Л. Соловьева. Из кино Бухара и звездочеты-астрологи – предсказатели су- деб по биению пульса и расположению звезд. «Кощеи Бессмертныи» с пролетающим над Сталинаба- дом ковром-самолетом. «Ташкент – город хлебныи». «Белое солнце пустыни». и и Сокольника перекликается со сказанием о Руста- ме и Сухрабе. Дербент с его дервишами, дивами – сказка для нас, для родителеи – реальныи город, как и вся Средняя Азия. Золотая Бурчмулла... Работа над переводами Лорки обратила к Востоку: ди- ваны, газели, «Леили и Меджнун». Восток – дело тонкое! Три десятилетия Фирдоуси писал свое гениальное про- изведение, подарил его шаху. В одни ворота вошли вер- блюды с дарами Поэту – из других вышла похоронная строкои Г. Геине и Д. Кедрин. Как там у зороастриицев? Жизнь конечна. Понятие «работа души» шире: суть твоих творении оценят потомки. 63

На земле Заратуштры Был зороастризм и на Кавказе: храм в основанном зоро- астриицами Тбилиси, много памятников в Осетии, Город мертвых – над Владикавказом. В прошлом мировая религия потеряла былую роль, хо- тя есть еще на земле ее последователи. Сегодня в ислам- ском Иране смертнои казни подвергается как перешед- шии в зороастризм, так и совершившии обряд священ- ник. Однако на уровне идеи зороастризм присутствует во всех мировых религиях. Что касается арииского наследия, оно пришло в Европу через санскрит и «Веды». Некоторые теории о корнях Ру- си утверждают, что пра-ариицы, их язык возникли на территории современнои России, но грешат арииством. Немецкие романтики присвоили арииство исключитель- но себе – т. е. ветка объявила себя корнем, подобно русо- филам. Заратуштра, изначально жрец политеистического пле- мени XIX век причислял их всех к ариям, с чем сегодня ученые не согласны: арии только индо-иранцы. племена, создавшие культурныи слои, по которому впоследствии прошлись монголы и тюрки, а исламское культурное наследие. неполноценности молодых нации перед старыми: «Мы умнее, богаче». Некоторые «столичники» свое Город Саки основан на территории иранского племени саков – «оленеи». Этим летом несколько раз за вечер «по 64

Международная гильдия писателей просьбе наших друзеи из Чечни» отдыхающие танцевали под «Черные глаза». Дома, в Беларуси, переводчик, YouTube и ахнул: в Саках чеченцы и не только танцевали «Лезгинку» под песню в исполнении черкеса и москов- ских гастарбаитеров! Раньше казалось странным, что у Д. Андреева зороаст- ризм – изжившая себя мировая религия – имеет в духов- ном измерении пирамиду-надстроику, а ныне здравству- ющии ислам – нет. Дух Зороастра участвует в создании Аримоии – Мироздания с будущеи единои верои: Розои Мира. Увлеченныи идееи философ не отвечает за то, что сде- лают с нею другие. Нет у Ницше придуманного фашиста- ми разрушительного потенциала. Государству – демону великодержавности – нужна Божественная санкция ре- лигии, но став государственнои, религия теряет искру Божью. Служители-функционеры губят связь с значи- мость, т. к. долго был госрелигиеи. Все имеет жизненныи цикл: появляются и исчезают не только религии, но и целые страны и нации. Поражает стремление Чингисхана уничтожать города и культуры, разрушать связи старого с новым, истреблять народы. Смешение крови ведет к ассимиляции, несмешение – к геноциду. При отсутствии взгляда в глубину по живому велись границы – племена лишались историческои родины, род- ственные народы бесконечно воевали друг с другом. Все ли помнят курда Саладина? Борьба противоположностеи прошла, единства не наступило. Не тот уровень зрело- сти? 65

На земле Заратуштры Вардананк для армян – День милосердия и националь- нои дани героям. Сколько лет нужно на примирение? Что не так с могилами Франко и Лорки? Память Лорки-поэта чтят обе стороны конфликта. Имя творения – Божественная случаиность. Ее не повторишь по произволу: многое должно соитись в пространстве и времени. Посещение территории, где чувствуешь вечность, где не прервана нить историческои памяти, помогает чело- вечеству увидеть свою целостность, переити в фазу син- теза. Прав Д. Андреев в описании Розы Мира. Прав и Дан- те: Бог – это точка, в которую души слетаются лепестка- ми розы. Сакральные места побуждают адекватно воспринимать свои корни как ветви единого дерева, ценить священные книги Мира как аспекты знания общего прошлого. Со- брать бы из мозаик спасенных знании минарет ли, купол веры – живои шатер, объединившии бы человечество! «Имя розы»: усечь ересь-кустик? Избавление от инако- мыслия не решит противоречии. Ищи вертикаль. Смотри с высоты. Изучаи стороны медали. Духовная традиция важнее материальнои. Без сакраль- ности пуст ритуал, а руины храма – бездушные камни. Чтобы каждыи фрагмент обрел смысл, занял место в об- щеи конструкции, нужен духовныи поиск – по Экзюпери. Читаи, переживаи, сочувствуи, передаи духовную эстафе- ту. области белоруска потрясена резнеи-2010. Истреблять друг друга или родниться? Конфликты ре- шали свадьбами. 66

Международная гильдия писателей Две легенды Ч. Аитматова: манкурты и мать-олениха. Заратуштра, охранное имя «имеющии старых верблю- дов», ассоциируется со степями, пустынями, жесткои си- туациеи и с молодыми живыми верблюдами. Навруз весеннего равноденствия не имеет отношения к исламским обычаям. Корни – вот они, но не сводятся во- едино. Ассамблея – повод задуматься, увидеть: мир вокруг со- творили мы сами. Спасибо за повод к размышлению. С другои стороны – мысленно мы уже там. Увидеть бы минареты… Рассмотреть бы в себе искру Божью. Не уступить, не отступить. Три ведомых Вифлеемскои звездою мага поверили в рождение Спасителя – первое из пророчеств Золотого Сириуса, и почтили дарами хварну младенца – энергию- благодать, Божественное творческое пламя. творчество на воссоздание общности, единства Челове- чества – в дар волхвам, магам с Востока. 67

На земле Заратуштры Татьяна Бадакова 2 место в номинации «Публицистика, эссеистика, критика» ВЕЛЕМИР МОЕ ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО I. Знак свыше Когда-то в глубинах интернета мне попалась на глаза чудесная графика. Я стала искать автора, и вот «ниточка Ариадны» привела меня к удивительному человеку, ху- дожнику, скульптору, писателю Степану Ботиеву. О том, что Степан Кимович является автором замечательного памятника великому русскому поэту Велемиру Хлебни- кову, знают многие не только у нас в Калмыкии. Памят- ник поэту воздвигнут на его родине близ поселка Малые Дербеты в калмыцкои степи на широком Хлебниковом поле. Как пишет о скульпторе Степане Ботиеве его порыву ветерка из далеких просторов Востока, из глубокого пространства художественнои натуры Степана Ботиева появляются на свет трепетные в своеи мимоходом сотворенные, но глубоко продуманные, они встречают вас и остаются в памяти, наполняя душу теплом и радо- стью за автора. Такая же экспрессия в графических ли- стах». Вот куда меня привела ниточка! 68

Международная гильдия писателей И дальше снова совпадение – не так давно я прослушала лекцию известного современного поэта, доктора фило- софских наук Константина Александровича Кедрова о творчестве Велемира Хлебникова. Мне, «девочке из соци- алистического реализма», открылись новые миры, кото- рые, похоже, не давали покоя, исподволь двигали меня вперед, все ближе к миру загадочного поэта. Так появились и иллюстрации, и Степан Кимович, его недосказанная графика, и... Велемир! Космос! Неужели мне откроется хоть щелочка, чтобы заглянуть в Его мир?! Я стала искать, читать, думать, «болеть». Ведь в чем ма- гия Хлебникова – прикоснувшись один раз, ни за что не забудешь! II. «Вы говорите, он ушёл, мой тихий брат?..» сестры поэта Веры Хлебниковои, которое было написано, спустя три недели, после смерти Велемира. художник, младшая сестра Велемира. В семье ученого- естествоиспытателя Владимира Алексеевича и Екатери- ны Николаевны Хлебниковых росли пятеро детеи, и все они воспитывались в атмосфере любви, добра, уважения. калмыков связаны первые детские впечатления Веры и интерес к Востоку в зрелом возрасте. 69

На земле Заратуштры То, как близки были по духу брат и сестра, говорят ил- люстрации Веры Хлебниковои к произведениям Велеми- ра (поэмам «Вила и Лешии», «Снежимочка» и другим). Она чувствовала не только природу хлебниковского сло- ва, но и поэтические образы его произведении, напри- мер, Ветер, «Древолюд». «Если я пишу сегодня так свободно, то мой слог письма сестре, 1921 г.) Ее любовь к брату была равносильна любви верующего к Всевышнему (Будде Шакьямуни). «Как Сакия Муни, от- казавашись от земных почестей для достижения духа, – шёл он по земле…» – пишет Вера Хлебникова. – «…Его ме- рилом, его судьбой была красота». . Ее мысли очень созвучны моим, потому что Хлебников для меня – деиствительно Божество! «Виктор Владимирович Хлебников родился в калмыцкой степи. Был красивым, кротким, но с полётами большого упрямства». Здесь и началось его единение с природои. И в степи традициеи их (мамы с будущим поэтом) было идти смот- реть закаты. Мать старалась привить любовь к красиво- му. У Виктора были большие способности к рисованию. В гимназии его увлекла математика и русская словес- ность, а позже в университете поразила геометрия Лоба- чевского. Об окружении поэта сестра пишет так: «Может, искали они его дружбы, желая сами казаться лучше около свет- лого мальчика, каким он был. Так было в гимназии, так 70

Международная гильдия писателей было и после. И может, в этом было то роковое, что, пройдя через его жизнь, – преждевременно погасили её». Писать он начал в гимназии своим «бисерным» почер- ком. Виктор был горд, что однажды получил одобрение своеи работы от самого Максима Горького. «Спасибо всем, кто его любил», – пишет в заключении воспоминания Вера Хлебникова. III. «Полунеземным» языком Стихи Велемира Хлебникова – это особая поэзия, это и удивительное звучание. Как же они рождались? Думаю, будет интересно воспоминание его друга, ху- дожника Евгения Дмитриевича Спасского (1900–1985). «Каждое утро, напившись чаю, устраивались мы по сво- им углам, я пододвигал мольберт, а Велемир свой столик с бумагой и чернилами. Наступала тишина, та активная, наэлектризованная тишина – лучшая почва для творче- ской работы. Велемир, как всегда, работал порывами: то он быстро и мелко записывал листик бумаги, потом с . Иногда сминал написанное и бросал под кровать. После , натягивая шубу, которая лежала тут же, закрывался и затихал, но ненадолго. Минут через десять-пятнадцать шуба откидывалась в сторону, он энергично бросался под кровать, и тут начинались поиски. Из-под кровати лете- ли во все стороны написанные листочки, покрывая, как снег, весь пол. То вдруг он замирал, стоя на коленях или 71

На земле Заратуштры сидя на полу и внимательно вглядываясь в найденную бу- мажечку. То снова бросал её в сторону, продолжая искать ещё и ещё, пока, наконец, не находил нужное, мучившее его. Тогда поспешно вставал и с ожесточением всё остальное забрасывал ногой под кровать. А найденный им листочек бережно расправлял и укладывал перед собой на столике, причём на лице появлялась блаженная улыбка удовлетво- рения, и по улыбке всегда было видно, что он нашёл нуж- ное. И опять наступала тишина и сосредоточенное, внима- тельное вглядывание через окно в безграничное небо, та- кое же светлое и ясное, как его глаза. Бывало и так. В любой час, среди ночи он так же стре- мительно соскакивал, словно боясь потерять пойманное слово. Хватался за ручку и замирал над столом с бумагой. - двадцать минут и вновь исчезал под пальто с головой и затихал. В одну из таких ночей я успел сделать с него наброски… Часто к нам прилетали воробьи или синички и садились на оконную раму. Это всегда приводило Велемира в неопи- суемый восторг. Большие, голубые, ликующие от счастья, глаза с детской восторженностью и любовью смотрели на птиц, и невольно вырывались у него какие-то неповто- римые звуки радости и счастья». Так, душу обмакнув В цвет розово-телесныи, Пером тончаишим выводить. 72

Международная гильдия писателей IV. Мысли и заметки разных лет разнообразные краткие записи: - Сущность поэзии – жизнь слова в нём самом, вне исто- рии народа и прошлого народа. (1907–1908); - Всё, что не противоречит духу русского языка, дозволе- но поэту. (1907–1908); - Для меня полёт букашки больше говорит о времени, чем жирная книга учёного. (1922); - Бойтесь грубо всем неравным стричь ноги, делать ду- ши одинакового покроя, одинакового роста. (1922). V. Связи. «Принадлежу к месту встречи Волги и Кас- пия-моря…» Отрывок из повести Дмитрия Петровского о встрече с Велемиром Хлебниковым в январе 1916 года. «Комната была, как набережная после непогоды на мо- ре, когда вскружаются чайки и бумажки, и их не разли- чишь. Белые клочья сидели буквально на чём только мож- но: на шкафах, шторах, спинках стульев, на полу, на под- оконниках. Хлебников был доволен. Он ходил среди своего волшебно- го царства, как великан среди карточных домиков, и сме- ялся, фыркал, как ребёнок». Из этих же воспоминании друга поэта я вылавливаю очень-очень близкое, родное, что связывает меня, мою Калмыкию с Хлебниковым. 73

На земле Заратуштры «Заложили мы с Хлебниковым его шубу… за семнадцать рублей в астраханском ломбарде и отправились в степь, разыскивать гору Богдо, уроненную святым и воспетую Хлебниковым в его «Хаджи-Тархане» задолго до путеше- ствия. Хлебников дышал веками. Всё окружающее занимало его не своим настоящим, а своим прошлым и будущим». Читаю эти строки с небывалым трепетом, ведь гора Богдо и ныне притягивает туристов и местных жителеи своеи святостью, красотои и таинством. Приведу (не удержусь) несколько отрывков из повести Дмитрия Петровского об этом путешествии, где он опи- сывает калмыков. «…Мы садимся на пароход из Астрахани на Черепаху… А ведь как знакомо это жгучее прикосновение солнца нам, нынешним степнякам! «…Рядом сидят чинные калмыки с лицами, истатуиро- ванными морщинами, причем морщины эти симметрично испещряют смуглые лица белыми шрамами складок… …Степной человек, защищая лицо и глаза от палящего великого камня (солнца), молитвенно морщился…» Как же удивительно – все это происходило здесь, рядом с нами! «…Мы слезли на Черепахе, пересекли несколько калмыц- ких посёлков, рыбацких промыслов и вышли в степь. У нас фляга с водой и немного хлеба. Ушли вёрст семьдесят. Здесь же в степи Велемир сочинил своего „Льва“, на од- ной из стоянок он записал его на лоскуточке. В степи же была изобретена „Труба марсиан»». 74

Международная гильдия писателей В степи, в слиянии с живои природои находил Велемир Хлебников вдохновение, силы и свои фантазии. Для него «страна Лебедия» – Волжское Понизовье. Где Волга прянула стрелою На хохот моря молодого, Гора Богдо своеи чертою Темнеет взору рыболова. Темнеет степь, вдали Хурул Чернеет чернои своеи кровлеи. И город спит, и мир заснул, Устав разгулом и торговлеи. (Из поэмы В. Хлебникова «Хаджи-Тархан») VI. Кто ты? Ветер, Вера, Вечность, Велемир… Первыи его вздох – это был воздух степи, первыи его взгляд – на просторы моеи степи, первые его шаги – по прекраснои калмыцкои степи… Он любил ее, творил для нас чудо, вспоминая высокие звезды и притягательныи Млечныи путь, которые толь- ко в степи, так близки и явственнее: Я был сияющим ветром, Я был полётом стрелы… И все же – КАК ПОСТИЧЬ ТВОЮ ТАИНУ, ВЕЛИКИИ ВЕЛЕ- МИР? Я жил высоко и думал о семи стопах времени… 75

На земле Заратуштры VII. Посвящение Велемиру Хлебникову Степи миражами, Переливами птиц, ЗвукоНЕподражанием Признанья достиг. Как Его вычислить? Уравнением чисел? В теории Лобачевского Увидел Он смысл. В далеком Космосе Нет предательств и лжи. Высота Его помыслов – Души виражи. 76

Международная гильдия писателей Геннадии Литвинцев 3 место в номинации «Публицистика, эссеистика, критика» СОЕДИНИТЬ ЗАПАД И ВОСТОК, ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ… Гете стал для Европы Колумбом исламскои культуры В 1819 году Иоганн Вольфганг Гете (1749–1832) издал в во многих отношениях необычную. Гете в том году ис- полнялось семьдесят лет и его знали во всех европеиских странах как «великого веимарского старца», автора зна- менитого «Фауста», многих романов, пьес и философских трактатов, блистательного лирического поэта, чье твор- чество составило целую эпоху в немецкои литературе и придало еи мировую славу. И вот «Диван» – собрание в двенадцати «книгах» стихотворении на восточные, в ос- новном арабские и персидские, мотивы, с экзотическими сюжетами и именами, с малопонятнои символикои. Одни оглавления книг могли ввергнуть тогдашнего немецкого «Хафиз- за- труднения читателеи, автор снабдил издание солидным приложением – «Статьи и примечания к лучшему уразу- мению „Западно-восточного дивана“». В предисловии к «статьям и примечаниям» Гете так формулирует задачу своеи книги: «Смеем надеяться, в эпоху, когда столь языке, будет достоино и нам привлечь внимание к тои 77

На земле Заратуштры стороне, откуда на протяжении тысячелетии доставля- лось к нам так много великого, прекрасного и доброго, откуда каждодневно можно ожидать еще большего». Исследователи творчества великого немецкого поэта и диваном» он посвятил не менее пяти лет. Во всяком случае, в мае 1815 года Гете писал одному из своих кор- респондентов: «Я давно уже занимался в тиши восточной литературой и, чтобы глубже познакомиться с нею, со- чинил многое в духе Востока. Мое намерение заключается в том, чтобы непринужденным образом соединить Запад и Восток, прошлое и настоящее, персидское и немецкое, так, чтобы нравы и способы мыслить проникали друг в друга». Обращение Гете к Востоку не было неожиданным, по- скольку основания для этого были заложены и в практи- ческом, и в теоретическом философском плане задолго до него – процесс их формирования начался еще в XVIII веке и в какои-то мере наметился даже в конце XVII века. Мировая литература и до Гете знала игру восточными масками и инкрустирование поэзии восточными мотива- ми – сюжетами, образами, персонажами, особенно часто орнаментом, то есть внешнеи атрибутикои Востока. Но заслуга Гете в том, что он придал изучению и , первым сформулировав само понятие «мировая ли- тература». - восточным диваном», Гете дает толкование данного по- нятия: «То, что я именую всемирной литературой, возни- кает по преимуществу тогда, когда отличительные 78

Международная гильдия писателей ». И далее: «Я убежден, что формируется мировая литерату- ра, и что все нации тяготеют к этому и поэтому пред- примут дружеские акции». И можно согласиться с , что «публикация в 1819 году „Западно-восточного дивана“ свидетельствовала о формировании в Новое время литературного синтеза». Согласно ученому, Гете до- стижений восточной, и прежде всего фарсиязычной, поэ- тики». С этим мнением согласен и другои знаток творче- ства Гете, один из издателеи русского перевода «Дива- на» (совместно с И. С. Брагинским) А. В. Михаилов: «Очень правильно говорить о “синтезе” западного и восточного начал в гётевском “Диване”, о неповторимом соположе- нии немецкой и персидской поэзии и взаимопроникновении, слиянии их принципов». В поле творческого внимания Гете в «Западно-восточ- ном диване» оказались «семь основных», по характери- стике немецкого исследователя И. Г. Л. Козегартена, фар- сиязычных поэтов: Фирдоуси, Анвари, Низами, Руми, Са- ади, Хафиз, Джами, а также Унсури и Хакани. Конечно, по- нимание Востока и Персии, в частности, у Гете во многом времени. Гете, хотя и изучал арабскии язык, но, естест- венно, не мог читать очень сложные произведения сред- невековои арабскои и тем более персидскои литературы в -востоковедов. Из них Гете черпал фактиче- 79

На земле Заратуштры скии материал для историческои части «Западно-вос- точного дивана». Надо сказать, что немецкая, как и рус- ская, востоковедные школы в то время были одними из лучших в мире. В «Западно-восточном диване» Гете, органически со- единив восточную и западную литературные традиции, высказал новаторскую по тем временам мысль об их об- щечеловеческом значении, не забывая при этом, что Во- сток и Запад тем не менее представляют разные героев – по сути, в каждом стихотворении есть свои ге- рои. Однако главным из них является сам Восток во всем своем многообразии и переменчивости, таинственности и страстности. Как известно, восточная поэзия . Здесь самые утонченные мистические понятия выра- жаются чаще всего в образах плотского любовного пере- живания. Гете охотно заимствовал эту традицию восточ- ных поэтов. Согласно мнению большинства исследовате- леи, первым и основным проводником немецкого гения в в стихотворении «Вторение»: Пускай я весь – твое лишь отраженье, В твой ритм и строй хочу всецело влиться, Постигнуть суть и дать ей выраженье, А звуки – ни один не повторится, Иль суть иную даст их сопряженье, Как у тебя, кем сам Аллах гордится. В «Диване» три образа являются основными: образ По- эта, носителя Высшеи Правды, образ вечно живого, 80

Международная гильдия писателей – «Stirb und Werde» (Умри – и возродись), образ непрестанного служения Идеалу. Первыи раскрывается нам в предпо- следнеи строфе «Хеджры», где упоминается гурия, стоя- щая, подобно апостолу Петру, у раиских ворот, допуская в раи лишь героев, отдавших свою жизнь в борьбе за ве- ру. У Гете это не религиозное верование, а вера в Идеал, в Мечту. Те, кто был Идеалу верен, заслуживают рая. Затем образ находит продолжение в «Книге Рая». Гурия спра- шивает у поэта, стучащегося в двери Рая, чем же он мо- жет доказать свою верность Высшеи Правде, свое право быть в раю. Поэт отвечает: Распахни врата пошире, Не глумись над пришлецом. Человеком был я в мире, Это значит – был борцом. В отдельном стихотворении, в котором используются образы мотылька и свечи из «Бустана» Саади, Гете томление» – одно из лучших в «Диване». В нем раскры- вается второи из основных образов – образ вечно живого поэтического Слова-дела: Скрыть от всех! Подымут травлю! Только мудрым тайну вверьте: Все живое я прославлю, Что стремится в пламень смерти. И после изображения гибели мотылька Гете произно- сит: «Stirb und Werde!» Вот она, сокровенная романтика – трудное служенье!» Вечное обновление, круго- ворот жизни и смерти: 81

На земле Заратуштры И доколь ты не поймешь: Смерть для жизни новой, Хмурым гостем ты живешь На земле суровой. Самоотверженность ради вечнои жизни в Слове, кото- рое переживет века, смерть в борьбе за Идеал, которыи с физическои смертью человека не гибнет, а побеждает – жизни как Идеала, такова победа внутреннего ми- ра над внешним. Эта непрестанная борьба за Идеал, слу- жение ему – третии основнои образ «Дивана». «Каждо- дневно – трудное служенье!» В первои книге «Дивана» «Моганни-наме» (Книге пев- ца) указаны четыре стихии, питающие поэтическое вдох- новение – это Любовь, Ненависть, Вино и Меч. Каждая из : Зулеики); Ненависть – «Рендж-наме» (Книга ); Меч – «Тимур-наме» (Книга Тимура). Но и все остальные книги «Дивана» – «Моганни-наме», «Хафиз-наме», «Теф- кир-наме» (Книга размышлении), «Масаль-наме» (Книга притчеи), «Хикмет-наме» (Книга изречении), «Парси-на- ме» (Книга Парса), «Хулд-наме» (Книга Рая) – проникну- ты поэзиеи, порожденнои четырьмя стихиями, и являют- ся выражением непрестанного, повседневного служения поэта Идеалу. То есть «Диван» по своему основному со- держанию связан с кругом идеи «Фауста», с философиеи активнои позиции Человека. И. С. Брагинскии пришел к выводу, что это произведение не искусная стилизация в духе просветительства и ро- 82

Международная гильдия писателей мантизма с их тяготением к аллегориям, в том числе в культуры и поэтических миров Запада и Востока, образо- вавших в гармоническом слиянии некое новое простран- ство синтез характерен и для творчества других великих пи- сателеи, в частности, Пушкина. Востока, сплавить формальные художественные осо- бенности восточнои и западнои поэтики и создать орга- ничныи западно-восточныи синтез. Гете утверждает: Orient und Occident Sind nicht mehr zu trennen. (Восток и Запад более неразделимы). его поэтического шедевра «Западно-восточныи диван», в котором во всем блеске таланта великого мастера соеди- нились достижения двух культур – восточнои и запад- нои. Не удивительно, что столь яркое, самобытное произве- дение, как «Западно-восточныи диван», сразу же замети- ли и оценили в других европеиских странах, в том числе и в России. В 1824 г в статье «О направлении нашеи поэ- зии, - ликованнои» В. К. Кюхельбекер писал: «При основатель- нейших познаниях и большем, нежели теперь, трудолю- бии наших писателей Россия по самому своему географи- ческому положению могла бы присвоить себе все 83

На земле Заратуштры : , «Восток, неисчерпаемый источник для освежения оного». В двух этих высказываниях заключалась в крат- ком виде тождественная по сути программа научных и поэтических занятии Востоком. Вот уже более двух веков творчество и научное насле- дие Гете привлекают внимание ученых разных стран и , ком- позиторы, правоведы, биологи открывают все новые гра- ни его творчества и многограннои деятельности. А », как и прежде, утверждает и воспевает идеи сближения народов, мира и понимания между ними, взаимопроник- новения и взаимообогащения разных культур. 84

Международная гильдия писателей Николаи Ильин Дипломант в номинации «Публицистика, эссеистика, критика» ПО «МЕЖДУРЕЧИЮ» В ПОИСКАХ ДОНКИХОТОВ Опубликован альманах литературного семинара СП Уз- бекистана «Междуречие», содержащии небольшие , В. Осадченко) и начинающих авторов, которые позволя- ют проследить тенденции развития современного лите- ратурного мышления. Оба поколения представлены в сборнике не в конфрон- тационных отношениях «отцов и детеи», но в духовнои и творческои близости, сформированнои под воздеистви- ем 90-х годов истекшего столетия и последовавших из- менении. Если для писателеи – представителеи титуль- нои нации – это был период осознания себя в новом культуры это время понимания нового статуса стра- ны, в которую они вросли и восприняли как родину. Не «Междуречье» и доброе постижение ташкентского был и период вакуума в понимании перспектив русского кризиса современного европеизма в его ультралибе- ральных концепциях. Старшее поколение (Р. Крапанеи, Б. Ахмедов, А. Махнев) успело получить пусть тенденциозное, но в какои-то ме- ре системное образование. С целым рядом его положе- 85

На земле Заратуштры нии воспитанники не соглашались уже в период обуче- ния, но у него были и свои преимущества: условная це- лостность, объемность и своеобразная «объективизиро- ванность». Понимание жизненных процессов как идеи» требовало показа составляющих различных по- зиции, логики «другои стороны». Письма Ивана Грозного изучались в сопоставлении с письмами Курбского; вели- кии художник с «кричащими противоречиями» Лев и искаженно, но предъявлялись противостоящие тен- денции. Выбиралось «свое», но слушатели «привыкали», что есть нечто противоположное, с чем можно спорить, но при этом желательно знать. Это приводило к своеоб- разному диалогу с оппонентами и диалогу человека с ми- ром. Разрушенное образование девяностых, потерявшее да- же условную целостность и системность, обрекло моло- дых людеи на путь самообразования и самостоятельного - методическои смычки, которую осуществляет образова- ние. Самообразование имеет свои позитивные стороны, формируя умственную активность и самостоятельность, но ограничивает поиск кругом только своих интересов и убеждении, зачастую отсекая «чужое». » над здравым смыслом, которое широко разлилось в ми- ровом пространстве, усилило тенденцию отторжения от идеологических концепции. И в рассматриваемом альма- нахе заметна отстраненность от официальных доктрин, 86

Международная гильдия писателей кон- цепциям, разрыв с позитивностью рационалистического миропонимания. Герои рассказа И. Шмакова «29 сентяб- ря» с жестокои откровенностью заявляет: «Благолепно любви ... А у меня нет убеждении, как и чувств…» эпохи, но с «благолепием» убеждении вообще, которые ассоциируются с «проклятои привычкои додумывать ре- альность!» (В. Осадченко). не менее скрепила два поколения в близком мироощуще- нии. Но мы почти не находим прямого ее отражения, тех проблем и событии, которые она породила и которыми наполнен современныи информационныи мир. У авторов «Междуречия» обнаруживается потеря интереса к . О каком пространстве, стране, времени собирался писать «Автор» (рассказ Б. Ахмедова «В ожидании Мар- ты»), подбирая персонажам имена Генрих, Альфред, Мар- та и рассуждая, что им «нужно какое-нибудь простран- ство», а «время вышло из часов и прогуливается где-то броду») вспоминает эпизод спасения утопающеи девуш- ки, но когда и где это было, по существу, не имеет значе- ния. А. Махнев переносит деиствие в античную Грецию, А гамбит») – в интернет-пространство между Москвои и Бразилиеи. 87

На земле Заратуштры А в каком жизненном пространстве пребывают герои поэзии А. Гвардина, Ф. Юнусова, А. Бубновои? «По зако- нам моеи страны, я имею право хранить отчаянье», – о, идет не о реальнои стране – это страна души, -временного образования представлено в стро- ках Ф. Юнусова: С этои стороны времени Заявляют об исчезновении Вещеи, что казались важными. С тои стороны времени Устают постоянно И герои, и персонажи. ………………………… И тут до меня доходит, что нет никакого здесь и никакого там. Нет никакого «самого дела», но на самом деле я сам Перестаю воспринимать обстоятельства места и деиствия. Такое предъявление жизненнои среды, отсутствие ошибочным, даже неестественным. У лирических героев туманно-символическая среда без конкретных деталеи, откуда исходят раздражающие импульсы и непостижи- мые загадки бытия. Долгое время считалось, что социальная среда оконча- тельно формирует личность с ее природными индивиду- 88

Международная гильдия писателей альными чертами, а необходимые изменения этои среды являются условием совершенствования общества и , предшествующеи общественнои практики за- ставили усомниться в верности этих положении. Я, дружок, еще не перестала Верить: сказка превратится в быль, Но сегодня что-то я устала. (Р. Крапанеи) объективнои деиствительности показателен рассказ Ба- ха книги к себе (уже элемент фантастическии) и ждет от этои встречи прояснения замысла и понимания логи- ки поведения персонажеи. Но встреча его разочаровыва- ет: требуют более внимательного отношения к себе, к тои самои реальнои деиствительности: «Вы будете писать то, , бедныи наш писатель, а не вы – нами». «Автор» не согла- сен: «Все эти теории, что персонажи живут своеи жиз- нью, выходят из-под контроля… Это все просто красивые метафоры! Никто никуда не выходит у хорошего автора». В результате автор-персонаж отказывается от своего за- мысла, т. к. не хочет быть связан тем, что «персонажи жи- вут своеи жизнью», и автор не свободен в своеи фанта- зии. Все эти характерности нельзя рассматривать без учета возрастающего влияния жанра фэнтези, бросающего от- 89

На земле Заратуштры свет и на другие жанровые формы с его свободои по среде (где-то в тридевятом царстве), в бог весть какие времена, хотя парадоксально отражаясь в от реальнои среды, способность сохранять свою сущность в любои среде становятся своеобразнои тен- денциеи и новои эстетическои нормои. В отличие от периода реалистическои литературы со- циально-историческая среда перестает восприниматься и сам человек, личность, устремленная к добру в силу сво- еи вне зависимости от обстоятельств. Персонаж только на самого себя и свое личное окружение. Его сил часто не хватает для противостояния внешним вызовам, и тогда он ищет опору в язычестве, волшебстве, мистике. Если человек на позициях добра, ему удается обрести эти сверхъестественные силы. А крыльев не будет ни после, ни до сомненья, возникнувшего ниоткуда. Но спину твою орошает водои Небесныи садовник с надеждои на чудо. (А. Гвардин) Но не есть ли фэнтези тот самыи жанр, которого и современников в силу нежелания считаться с ре- альнои деиствительностью и быть рыцарем в антиры- царские времена? (Конечно, речь идет не о прямом жан- 90

Международная гильдия писателей ровом соответствии, но некоторои перекличке). И не то- го ли самого Дон Кихота оплакивали и персонажи книги, и читатели, прощаясь с подлинным рыцарем духа в век утверждающегося меркантилизма? социаль- ного окружения взаимодеиствует с внешним миром: она сама по себе, все зависит лишь от нее; остальное – судьба. Судьба непредсказуема, здесь бесполезно логическое по- стижение. Потому в поэзии мы находим размытую силла- бо-тонику, отсутствие равных и плавно текущих «лирическии сюжет», где мысль последовательно двигалась к своему развитию и завершению. Между лич- ностью и миром могло не быть гармонии и прежде, но «аккуратная» силлабо-тоника в чем-то уравновешивала их, и диалоге. Вкрапления в строфы дополнительных к классическому четверостишью строк (часто разностопных и рифмован- ных своеи рифмои), вносит ритмическую непредсказуе- мость и непостижимость. …перестал относиться ко сну – как к пожизненно важнои потребе?.. И сметану взбивать тошнотворно лягушкою в кринке?.. Жахни залпом – до слез, до икоты, до «свинки», и пошли-ка в три целых четырнадцать сотых суглинки назидании режимов химер, спрессовавшихся в крепи. (А Гвардин «Налаиха») Верлибр, отменяющии строгую ритмику и макияж состояния внешнего мира и отношении с ним. 91

На земле Заратуштры Когда любимые надежно спрятаны под травами; мечты сданы обратно в секонд-хенд; мысли аккуратно сложены в шкафу, пересыпаны шариками нафталина; мои уставшии корабль, названныи кем-то телом, ложится на дно. (А. Бубнова) Доминирование группы метафоры («мятеж метафоры», В. Осадченко) и сравнения над группои эпитета в системе тропов создает параллельныи реальному мир: деистви- тельность не уточняется эпитетами, но подменяется ме- тафорическими картинами, где «Исчезает время в оде- яньях странных…» (Р. Крапанеи) и где первично не ис- следование-знание, а воображение: мир переоткрывает- ся метафорическим виденьем стихотворных «Колумбов»: Государство бабочек велико. Яркии мир распластался в десятках клумб. Я стою и неслышно едва дышу. Их глазами смотрю. Я их новыи Колумб. (Н. Белоедова) Без осмысления тенденции отстраненности героя от реальнои среды нам не понять логики и смысла отдель- ных произведении. Новыи герои исходит не из постула- тов религии, философии, идеологии, но непосредственно из личностного понимания добра и зла. Вместе с автором он 92

Международная гильдия писателей ? Важно, как вы будете вести себя перед своеи совестью, ибо она выше любых идеологических построении, кон- фессиональных привычек и властных замашек». И мы видим в «междуречинских» рассказах реализацию этого нравственного постулата. Персонаж А. Толоконни- кова спасает девушку, хотя это оказывается рискован- ным для его собственнои жизни. В рассказе А. Мегерко «Наклеики» нашлась мамина пропажа – и все счастливы: не просто находкои (ценность наклеек ничтожна), и даже не тем, что удалось избежать маминых капризов, но добрым вопреки прямолинеинои логике. У М. Баи- закова герои силои духа одолевает смертельныи недуг и - ском гамбите» М. Кажгалеева героиня «жертвует» пер- спективои устроиства личнои жизни, что требовало «по- дыграть» самолюбивому шахматному корифею, но она предпочитает творческое торжество. То же в поэзии: сбережение героем своеи внутреннеи начала вопреки разладу с деиствительностью. Персонаж волнует не идеология или мировоззренческая позиция, стоящая за тем или другим сюжетным случаем, а случаи сам по себе и непосредственная реакция на него. Пусть сильнеи и сильнеи давит плечи усталость. Пока жизнь разбирает тебя на куски, Вопреки всему глубоко внутри Сила моеи надежды еще горит. (Ф. Юнусов) 93

На земле Заратуштры » идеологии, теории, агитациеи СМИ, и человеческую натуральность приходится обнаруживать и ситуацию. «Но что же вы делаете?» – возмутится Умудренныи Чи- татель литература? Что вас так тянет на ваши сказочки, фэнтази, фанфики? Почему усилием своеи личности, соб- ственным пониманием вещеи и наивным язычеством вы хотите решать проблемы добра и зла в таком анализ?» Что тут ответить «детям»? – и они дели- катно молчат из уважения к старшим, но про себя, воз- можно, думают: «Это вы, папы и мамы, слушали сказки про коммунизм, в которыи не верили, но слушали и по- малкивали. Это вы с вашим историзмом и научным ана- лизом вставали, хлопали и кричали здравицы в честь то- варища Брежнева, без всякого анализа видя, что он уже ни к чему не способныи старец. Это вы с вашим реализ- мом наблюдали всю ту „плановую“ бестолковость на ра- боте, но не решались сказать: „А король-то голыи!“ А ва- ше ? Так вам ли упрекать нас за сказки? И если взрослое, кол- лективное, аналитическое по форме мышление, опирав- шееся на мировую философию, науку и классическое ис- кусство, оказалось столь приспособляемым к неправде, почему мы должны верить еще кому-то, кроме себя? Раз- ве не с самого себя следует начать, если хочешь вопреки всему остаться добрым и честным? Мы пережили самую страш- 94

Международная гильдия писателей ную идеологию – идеологию обмана, мы пережили самые воспитывал самыи безнадежныи вид искусства – черну- ха. И мы остались при всех изломах внутренне добрыми и имеем теперь право на свои сказки». , разве не менялись уже многократно за историю человечества принципы художественного изображения, и разве не находимся мы накануне огромного культуро- логического слома, последствия которого еще не очевид- ны? И невольно приходит в голову фраза Эльдара Ряза- нова: «Если вы недовольны молодым поколением, то не забываите, что вы же его и воспитали». 95

На земле Заратуштры Татьяна Попова Дипломант в номинации «Публицистика, эссеистика, критика» ВОЛОГОДСКИИ КАЛЕИДОСКОП: ШТИ НА МОСТУ, МАСЛО МАСЛЯНОЕ, СТАЛИН В КРУЖЕВАХ… Нормальные люди летом едут «к югу». А чудаки, подоб- но перелетным птицам, стремятся к северу. И я, как чуда- ки и птицы, в которыи раз иду по рекам в круиз на рус- скии север. Всего два дня на Вологодчине. Но время – ве- личина относительная, и сорок восемь часов иногда да- рят целыи калеидоскоп впечатлении и эмоции. Рассвет последнего дня лета я встречаю на палубе. На горизонте – «ядерные грибы» дыма из труб. Череповец- кии металлургическии комбинат дает стране сталь, рабо- ту – людям, деньги на социалку – области, как и 60 с лиш- ним лет назад, как в 90-е годы, когда многие предприя- тия становились банкротами. Экскурсовод Лидия знакома нам по прошлым посеще- ниям Череповца. Рассказывает увлекательно и, что осо- бенно трогает, – с любовью к родному городу и его жите- лям : памятник основателям города инокам Феодосию и Афа- насию, Воскресенскии собор, площади, улицы. Грустная нота: выставленное на продажу здание, где в годы воины базировался госпиталь, где спасал раненных боицов молодои отец надел свою каску на малыша, и тот бодро и гордо шагает в будущее. Нота боли и гордости: 96

Международная гильдия писателей памятник медсестре. Девушка в грубых сапогах, с меди- цинскои сумкои через плечо ведет за руку малышку, эва- куированную из блокадного Ленинграда. Девочка при- жимает к себе куклу – единственное, что осталось у нее от мирнои жизни. Лидия рассказывает: ее бабушку и годовалую маму вы- везли из блокадного Ленинграда. Тут, в Череповце, мест- ные жители делились с блокадниками всем: особенно важно, – работои. Благодаря таким добрым ду- шам бабушка Лидии смогла выжить, вырастила дочь. Я задала наивныи вопрос жителя мегаполиса: «А вы нашли потом семью, у которои жили во время воины бабушка и мама, женщину, что отдала бабушке свое место счетово- да?» Лидия засмеялась: «Никого не надо было искать, об- щались всю жизнь, мы же друг другу ближе инои родни!» Мы покидаем Череповец и направляемся в село Сизьма, туда, где ждут нас подвижники, из ничего создавшие Чудо- творца, построившие часовню Ксении Петербуржскои. И все это – в селе, где даже школы нет, а число жителеи не дотягивает до трех сотен. Не умею я рассказывать про святыни. Скажу только, что благодаря самоотверженности работников музея и помо- щи благотворителеи сельская церковь поражает богат- ством убранства. А с колокольни открывается умиротво- ряющии вид на село и поля вокруг. Подробное описание сизьменских музеев (истории села, пива, хлеба, крестьянского быта) – дело неблагодарное: экспонаты, среди которых нет картин кисти Тициана или вещеи великих мира сего, лучше рассматривать, слушая сизь- 97

На земле Заратуштры менским говорком, тщетно пытаясь угадать предназна- чение мудреных предметов крестьянского быта. «Залетевших» с юга и из центральнои России туристов его избои. Он больше похож на рубленныи замок, где под однои крышеи – и горницы, и место для скота, и поражающии воображение хоздвор, на второи этаж кото- рого по специальному помосту можно въехать на телеге. похожи. Они как настоящие хозяева принимают дорогих, долгожданных гостеи, с радостью рассказывают о своем житье-бытье, угощают хлебосольно тем, что готовили их прадеды-прабабки, что, как ни странно, готовят до сих пироги. Особыи напиток – то ли квас, то ли пиво. И, конечно, сизьменские шти. Именно шти! Рассказ о приготовлении штеи звучит почти как сказка. Компонентов у блюда – минимум: капуста, ржаная мука да мясо. Капуста рубится, бродит, пересыпается из коры- та в котел, протыкается специальнои палкои, чтобы вы- пустить газ. В какои-то момент, что меня особенно пора- зило, заготовка выставляется на мост. Хотя реки в Сизь- ме нет, моста тоже, деиство мне представилось фантас- магорическое: здоровенные мужики тащат не менее здо- ровенныи котел с бродящеи капустои на мост через не- кую гипотетическую реку. На самом деле мост – это что- то типа сенеи, соединяющих жилую часть избы с хоздво- ром. В общем, в конце концов капустная заготовка для штеи оказывается в погребе, на холоде. Хозяика по мере надоб- ности отхватывает в «тарку» (то есть в посудинку какую- то) нужное количество капусты, бросает ее в чугунок, ту- 98

Международная гильдия писателей да же отправляет мясо (раньше – обязательно баранину, теперь требования к мясу не такие строгие, мы ели с го- вядинои), заливает водои – и в русскую печь. Шти полу- чаются необыкновенно вкусными. Впрочем, не поручусь, что секрет кроется не только в рецепте, но и в русскои печке, в чугунке, в свежести мяса, и уж, конечно, в сизь- менском воздухе, катализаторе аппетита затравленных выхлопными газами мегаполисов туристов. Все хорошее, как известно, кончается. Мы прощаемся с радушными хозяевами, с Сизьмои, и направляемся в Че- реповец масло? Причем тут масло? Всем известно, Верещагин – ужас воины и погибшии как настоящии офицер (он и был им) при взрыве броненосца «Петропавловск» в Порт-Ар- туре. Но сыновеи в семье предводителя череповецкого дво- рянства Василия Верещагина было четверо. Старшии из в России – сыро- и маслоделия. масла (во всяком случае, нормального качества) до конца 19-го века в нашеи стране делать не умели. Именно Ни- колаи , предпринимателем и организатором производства в «од- ном лице», благодаря ему появилось и прославилось на весь мир вологодское масло с чудесным ореховым при- вкусом. А начиналось все тут, в небольшом и нероскош- ном доме дворянина Василия Верещагина в Череповце. И, хотя младшие братья-офицеры, в отличие от старших, не стали знаменитостями, ни один из Верещагиных не посрамил фамилии, каждыи служил России. 99

На земле Заратуштры Вечером наш теплоход покидает Череповец. А утро пер- вого осеннего дня застает нас в селе Горицы. Туман резными наличниками дома и храмы Горицкого женско- го монастыря, где жили не по своеи воле многие знаме- нитые женщины России. А мы – в Вологду, на автобусах, по территории национального парка Русскии Север, ми- мо горы Мауры, полеи и лугов, озер и речек со смешными названиями, мимо таежных лесов, где цветут орхидеи. , гордятся своими уроженцами: Гиляровским и Ильюши- ным, Рубцовым, Гаврилиным. С левои стороны миражом появляется и тянется, тянется, то исчезая за деревьями, то возникая вновь, уходящая к горизонту синева боль- шои воды. В какои-то момент кажется, что занесло нас- таки на юг, куда-нибудь в Крым, и вокруг вовсе не луга и поля, а таврическая степь. На самом деле на пятьдесят четыре километра вдоль дороги вытянулось Кубенское озеро, где на острове , один из стареиших на русском севере. Возрождение мо- настыря в наше время – тоже дело подвижников, семьи Плигиных. И вот мы – в сердце Вологды, на Кремлевскои площади. Парадокс: с Кремлевскои площади мы идем вроде как в Кремль, и экскурсия называется «Семь чудес Вологодско- го Кремля», да только Кремля-то в Вологде нет, разобра- ли его двести лет назад. А кремлем теперь называют Ар- хиреискии двор. Кремль – не кремль, а храмы и укрепления поражают воображение. Но меня манит высота колокольни Софии- ского собора. На продуваемои всеми ветрами смотровои 100