Antologiya_Pisateli_Biyska

ХХI ВЕК - БИЙСКПисатели о времени и о себе Антология 1

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себеББК 84 (2 Рос-Рус) 6П 238 Бийское отделение АКПО Союза писателей России Редакционный совет: Д.И. Шарабарин, Л.М. Козлова, И.Ф. Шевцова, А.Г. Краснослободцев, С.В. ЧепровП 238 ХХI век. – Бийск. Писатели о времени и о себе – Антология – г. Бийск – Издательский дом «Бия» – 2014 г. – 492 с ISBN 978-5-903042-98-2  Бийское отделение Союза писателей России  Издательский дом «БИЯ» 2

УВАЖАЕМЫЕ ДРУЗЬЯ! Настоящая Антология представляет ныне жи-вущих и работающих в Бийске членов Союза писателейРоссии. Книга задумана как свидетельство времени. Любаяэпоха делается людьми, определяется их мировоззрением.Образ современной России с её кричащими проблемамив осмыслении людей неравнодушных, болеющих за всё, чтопроисходит в мире – главное, что найдёт читатель в дан-ном издании. Грядущий день многолик. Каждый творческий че-ловек ищет свой ключ к пониманию картины бытия. Чтопоможет в процессе осознания своего места в быстроменяющемся мире, где свободно уживаются трагедияи фарс, кто знает – раздумья о произведениях Шукшинаили история жизни Петрарки? А, может быть, рассуж-дения «лишнего человека», чьё имя не Пётр Великий, а про-сто Иван Иванович? Тут важно всё – и проза жизни, и биография писа-теля, и поэтический монолог, ведь поэт – как дышит, таки пишет. Антология «ХХI век – Бийск. Писатели о времении о себе» – срез эпохи, картина дня, сложенная твор-ческими портретами думающих и пишущих людей. Редколлегия 3

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе КРИТИКА, ПУБЛИЦИСТИКА 4

Вячеслав Возчиков Вячеслав ВОЗЧИКОВ ЭСКИЗ САМОПРОЧТЕНИЯ На определенной ступени возраста, видимо, утрачиваютпервостепенную важность события, воспринимавшиеся некогдавесьма значимыми для жизни, но все чаще вспоминаются люди,оказавшиеся в силу ли собственных душевных качеств или жераспоряжением обстоятельств участниками данных событий.Родился я 24 октября 1957 года в селе Тогул Алтайскогокрая – сегодня это районный центр, в котором я уже долго и,увы, пока безрезультатно планирую побывать. Родители мои,Анна Николаевна Ивлева и Анатолий Васильевич Возчиков,интеллигенты в первом поколении, создали в семье атмосферууважения к знаниям, учебе, книге. В Бийске состоялись две школы – средняяобщеобразовательная №18 и музыкальная по классу фортепиано. 5

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себеНаивная моя детская мечта стать пианистом сегодня успешновоплощается в племяннице Анне Степановой, однако потрясающееувлечение музыкой (за инструментом, к неудовольствию соседей,просиживал часами!..) обусловило интерес исключительно кгуманитарным знаниям – литературе и истории, прежде всего,а также раннюю «пробу пера»: первые публикации в городскойгазете «Бийский рабочий» появились, помнится, в 1974 году,когда тогдашний десятиклассник начал задумываться о будущейпрофессии. Учеба в Иркутском государственном университете (1975-1980 гг.; отделение журналистики филологического факультета)запомнилась многими знакомствами из тех, что «на всю жизнь»,но назову лишь имя хорошо известного сибирским литераторамПавла Викторовича Забелина, с которым впоследствии у менябудет связана первая попытка поступления в аспирантуру,не дошедшая, правда, в силу многих сторонних причин, достадии конкретной реализации. Однако подготовленный тогдадля предполагаемых аспирантских экзаменов реферат сталосновой моей первой книжки, вышедшей в Алтайском книжномиздательстве в 1992 году, - «Евгений Евтушенко – критик.Литературно-критические этюды». Время между окончанием университета и выходом первойкниги было заполнено журналистской работой – главным образомв городской газете «Бийский рабочий». Требования к сотрудникамиздания, выходившего пять раз в неделю, тогда были жесткими:предписывалось выдавать в каждый номер двести строк текстав виде заметок, корреспонденций, статей и прочего, чем такбогата жанровая журналистская палитра!.. При всех издержкахданной системы, она многому научила – организованности,ответственности, деловому настрою… И, наверное, самоеглавное, - неизменному уважению, доброжелательности к людям:и к тем собеседникам, с кем сводили журналистские пути-дороги;и к редакционным машинисткам, которые печатали написанныйтекст, – ради их удобства приходилось порой «обуздывать»излишне свободный почерк; и к читателям газеты, в которойпубликовались статьи… Так мой мысленный и действительный 6

Вячеслав Возчиковтворческий диалог с людьми продолжается уже без малоготридцать пять лет. В 80-е годы прошлого века началась моя дружба сомногими алтайскими литераторами – Станиславом Яненко,Юрием Козловым, Владимиром Казаковым, Виталием Шевченко,Игорем Пантюховым, Владимиром Свинцовым… В городскойгазете вел тогда рубрику «Писатель и время», в которойпубликовал интервью с прозаиками и поэтами; по линии Бюропропаганды художественной литературы Союза писателейорганизовывал выступления в бийских школах, библиотеках,предприятиях, магазинах и т.д. частенько приезжавших тогда вгород литераторов из Барнаула, а то и Москвы… Вступить в Союзписателей России – об этом даже не мечталось, такие творческиевершины казались недосягаемыми… Однако то, что изначальнописалось просто для удовольствия, постепенно обрастало новымсодержанием, систематизировалось, обобщалось - и как-тоорганично становилось книжками… Сегодня таких отдельныхлитературно-критических и публицистических изданий у менянакопилось тринадцать, и я уже шестнадцать лет (с 1998 г.) –член Союза писателей России… Горжусь, что некоторые моиработы отмечены литературными премиями Алтайского края:премии имени В.М. Шукшина удостоена в 2005 году книга,называвшаяся «Книга – явление культуры», а написанная в2009-м в соавторстве с моим другом писателем и философомАлександром Корольковым «Шукшин. Русская тема» получилакраевую литературную премию как лучшая книга года… С 1992-го года и по сей день я работаю в Алтайскойгосударственной академии образования им. В.М. Шукшина,которая на моей памяти побывала и педагогическим институтом,и педагогически университетом… Научным руководителемкандидатской диссертации, принесшей мне ученую степенькандидата педагогических наук, а впоследствии и ученое званиедоцента, был замечательный человек и прекрасный специалист,профессор Барнаульского педагогического университетаАлександр Николаевич Орлов. Когда спустя годы, уже послезащиты докторской, я позвонил ему и поблагодарил за сделанные 7

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себемне в свое время наставления, у Александра Николаевича (он зналтогда уже о своей тяжелой болезни) дрогнул голос – благодарнаяпамять была ему приятна… А вот о своем научном консультанте докторскойдиссертации по философии я написал даже небольшуюмонографию «Александр Корольков. Восхождение к духовнойфилософии» - настолько восхищен был этим человеком!.. Моядружба с ним, начавшаяся еще в 90-е годы прошлого века слитературных разговоров (Корольков, как и я, только несколькоранее, вступил в Союз писателей России как литературныйкритик и публицист), - бесконечно дорогая для меня духовнаяценность. Между прочим, общение с Александром Аркадьевичем(и не только с ним, конечно!..) научило меня не делать «культа»из каких-то внешних достижений (хотя порок «гордыни», говорюпредельно честно, и так никогда не соблазнял мою душу!..),спокойно относиться и к степени доктора наук, и к недавнополученному ученому званию профессора, и к случающимсялитературным удачам… Просто живи и работай, в меру сил иумений, ума и чувств сердечных, радуясь, что были на твоем путилюди подлинной учености и великого литературного дара… Кто рядом со мной сегодня?.. Новых друзей с годами,как известно, не прибывает, потому все нежнее относишься кстарым… Уже выросла и работает в Новосибирске моя умница-красавица дочка Олечка; еще немного, и исполнится тридцатьлет, как идем мы вместе по жизни с женой Ольгой Кирилловной,во второй половине 70-х годов прошлого века счастливо дляменя поступившей на отделение журналистики Иркутскогоуниверситета… Помнится, одна из моих литературных статей называлась«Дорога еще не пройдена». Так хочется и к себе отнести этиоптимистичные слова, однако не в нашей власти подобныевыводы… Вячеслав Возчиков, доктор философских наук, профессор, член Союза писателей России 8

Вячеслав Возчиков ПОСТИЖЕНИЕ ФИЛОСОФИИ ЧЕЛОВЕКА (литературно-критические, научно-публицистические размышления) ШУКШИН ПИСАЛ О НАШЕМ ВРЕМЕНИ... Вариант прочтения рассказов «Генерал Малафейкин», «Пьедестал», «Привет Сивому» В НАЧАЛЕ 70-х годов Шукшин написал нескольконесвоевременных рассказов. Не настаиваю на точностиопределения, хотя как иначе назвать произведения, которые авторне торопится отдавать в периодику, не включает в отдельныеиздания?.. Если по-крупному, тому могут быть две причины: илипроблема актуальностью не отличается, или же с изложением что-то не в порядке... Поскольку о последнем в связи с Шукшинымговорить просто не уместно, остается предположить, что писателяпо каким-то причинам беспокоила именно содержательнаясторона текста. ПРИЗНАЮСЬ, долгое время не мог себе объяснитьнепонятное притяжение трех не самых известных и ужбезусловно не самых популярных рассказов писателя. Непокидало ощущение какой-то недосказанности, более того- загадки, когда читал «Генерала Малафейкина». Рассказ,написанный в 1970-м, впервые опубликован в 1972-м отнюдь нев самом известном журнале «Север». Больше года ждал своегочаса «Пьедестал», пока, наконец, не появился в «Сельскоймолодежи»... Необъяснимо хотелось эти совсем не близкие повремени написания произведения объединить в единый цикл,«замкнув» его рассказом «Привет Сивому» из предсмертнойподборки писателя в девятой книжке «Нашего современника» за1974-й год... 9

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе КАЗАЛОСЬ БЫ, типичные шукшинские рассказы:ситуации - что ни на есть жизненные, персонажи - колоритныи убедительны, диалоги - естественней не бывает. Однако, невключая их в сборники, Шукшин косвенно давал написанномувесьма сдержанную авторскую оценку. Известный на Алтае литературовед Виктор Горн,размышляя о прозе Шукшина 70-х, отмечал характернуюособенность, проявившуюся тогда в творчестве писателя:«Опора на живую речь осталась, как осталась ориентация наголос персонажа. Но появилась и новая тенденция. Писательсловно почувствовал, что герои не все могут высказать, асказать обязательно надо. Все больше появляется «внезапных»,«невыдуманных» рассказов от самого себя - Василия Шукшина(впрочем, в строгом смысле их рассказами и нельзя назвать).Такое открытое движение к предельной простоте, своеобразнойобнаженности в традициях русской литературы». Давайте зададимся вопросом: в какой ситуации возможно,что «герои не все могут высказать»? Пожалуй, в одной, когдареальная действительность не дает достаточных основанийдля понимания того или иного явления. Интуиция художникаподсказывала Шукшину необходимость вышеназванныхрассказов, которые, однако, не принесли творческогоудовлетворения. Думается, иначе и быть не могло: Шукшинвпервые коснулся проблемы, грядущий масштаб которой в70-е не дано было постичь никому. Но прочитаем «ГенералаМалафейкина», «Пьедестал», «Привет Сивому» в контекстесегодняшнего опыта - и мы поразимся их актуальности! ДУМАЕТСЯ, именно в последнее время и долженбыл раскрыться пророческий потенциал этих шукшинскихрассказов. Между прочим, в своей известной книге «ХарактерыВасилия Шукшина» (Барнаул: Алтайское книжное издательство,1981) Виктор Горн о них всего лишь упоминает. Например,подтверждая тезис, что в трудные минуты жизни герои писателячасто вспоминают свою «малую» родину, Горн среди примеров 10

Вячеслав Возчиковназывает Михаила Александровича Егорова, кандидата наук израссказа «Привет Сивому». Вспомним, как тот говорит: «Катя,что, если мы... у меня скоро отпуск, махнем-ка мы в Сибирь, наАлтай». Давайте задержимся на этой фразе, она стоит того! Какмногозначительно многоточие после «мы»!.. Инстинктивноосекся кандидат наук, понял, что дружеское «мы» здесьнеуместно; это ведь только для близких людей праздник -совместные хлопоты, сборы в дорогу, составление планов, дажераспределение расходов... Подобное «аристократическую» Катюне заинтересует, и Михаил мгновенно перестраивает фразу (ну,очень хочется ему привлечь подружку к своему миру, на все готовради этого!): «… у меня скоро отпуск...». Те, кому сегодня за пятьдесят, прекрасно помнят, чтозначили в 70-е чудные слова - «скоро отпуск!» А значили онидействительно очень многое, в том числе «позволительность»,заслуженное моральное право потратить на себя, на отдых, наразвлечения (понятно, в духе того времени!) столько, сколько виные месяцы никогда не позволишь. Так называемые «отпускные»выдавались вместе с «зарплатой» - и сумма получалась весьмаприличная!.. Так вот, прежде, чем сказать, «махнем-ка в Сибирь,на Алтай…», Егоров многозначительно замечает: «... у меняскоро отпуск». Словно намекает, что расходы по поездке могутбыть и не совместными, что он их возьмет на себя!.. Однако и наэто Катя не реагирует, и о возможных причинах очень интереснопоразмышлять, вариантов масса, но это уже отдельная тема... «Через запятую» упомянут в монографии В. Горна и«Генерал Малафейкин». «Своеобразной последовательностьюотличается социально-психологический анализ характеров,которые почувствовали хоть на минуту власть над другими.Шукшин педалирует оттенки проявления данных характеров,возомнивших вдруг себя «важными деятелями с неограниченнымиполномочиями», - пишет Горн, и приводит названия рассказов:«Крепкий мужик», «Ноль-ноль целых», «Ораторский прием»,«Кляуза», «Генерал Малафейкин»… 11

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе Исследователь еще раз обратится к «Генералу...»,иллюстрируя положение, что «психологические характеристикигероев воссоздают свойства, постоянно присущие персонажамопределенного типа». Далее следуют выписки из рассказов«Други игрищ и забав», «В профиль и анфас», «Страданиямолодого Ваганова». И из «Генерала Малафейкина»: «МишкаТолстых, плотник СМУ-7, маленький, скуластый человек сдлинными руками, забайкальский москвич...» и т.д. Вот и все упоминания о «наших» рассказах, о «Пьедестале»- вообще ни строчки! Хотя Глебу Капустину («Срезал») отведенонесколько страниц, подробно разобран рассказ «Критики», дамало ли произведений и героев, получивших точную оценкуГорна, удостоенных емкого анализа!.. Повторю: о названныхнами рассказах - лишь несколько строк... Понятно, обо всем нескажешь, «нельзя объять...», но все же, как нарочно, о чем хочетсяпрочитать, того и нет!.. ДРУГОЕ ДЕЛО - книга В. Горна «Наш сын и брат(проблемы и герои прозы Василия Шукшина)», вышедшаяв Алтайском книжном издательстве в 1985 году. Согласновыходным данным, книга сдана в набор в июле, подписана кпечати в сентябре 1985-го, то есть пришла к читателям скореевсего в начале 1986-го года. К чему эта точность?.. А чтобынапомнить: книга вышла в начале «эпохи Горбачева» - странноговремени надежд, сомнений, разочарований… И, скажем так,первых, невозможных ранее «вольностей». Случайно ли, что в этой книге В. Горн уже обращаетособое внимание на «Генерала Малафейкина», словно по-новомуосмысливает его содержание? Читаем: «... маляр Семен ИвановичМалафейкин ... явление куда более серьезное. Он, изображающийиз себя генерала, видимо, испытывающий при этом сладостноечувство власти, от имени ее и как представитель ведет беседы, ккоторым просто с улыбкой уже нельзя отнестись. - Не скажите, не скажите, - негромко говорил голос, - немогу с вами согласиться. У меня же бывает то и дело: вызываешьего, подлеца, в кабинет: «Ну, что будем делать?» Молчит. «Что 12

Вячеслав Возчиковбудем делать-то?» Молчит, жмет плечами. «Будем продолжатьв том же духе?» Гробовое молчание... «Ведь я же тебя, подлеца,из Москвы выселю! - говоришь ему. - Выведешь из терпения -выселю!» и т.д. «И откуда у них эта маниакальная жажда власти,болезненное желание самоутверждения, переходящие вненависть к окружающему миру и человеку?» - задает вопрос В.Горн и оставляет его без ответа. Еще раз: в книге 1981-го годакритик такой вопрос вообще не ставил (кощунство!), в 1985-м - задает, но ответа не предлагает (дескать, наблюдается такоеявление, но откуда оно? Вроде бы, нет для него причин...). Ну,а мы, сегодняшние, перестройками и дефолтами умудренные,что скажем?..Не поразимся ли, что Шукшин еще в 1972-минтуитивно почувствовал лик нашего времени?.. Хорошо,пусть не почувствовал (в 70-х даже отъявленные диссидентыне предполагали быстрого краха СССР, а Шукшин был великимпатриотом), пусть просто подметил «нетипичный фактик». Нопочему именно его подметил? Да еще и рассказ сделал - он-то, требовательный к себе художник? Значит, легло на сердцебеспокойство, смутное тогда еще предчувствие опасности,которая возникнет, если повернутся особо обстоятельства, еслиизменятся ценности, если... Что ж, именно так и случилось -повернулось, изменилось, кто был никем, стал... Нет, я не хочусказать, что кругом - сплошь Малафейкины, однако сей образ ужевполне тянет на «типичного представителя». По-моему, будетсправедливо сказать, что некоторые рассказы Шукшина, в томчисле упомянутые, опередили свое время на десятилетия. СЮЖЕТ «Генерала Малафейкина» - наипростейший.Напомню: ночь, купе поезда... Проснувшийся «Мишка Толстых,плотник СМУ-7, маленький, скуластый...» прислушивается наверхней полке к доносящемуся снизу разговору. Беседа - из тех,что ведут между собой часто ездящие в командировки начальники«среднего» уровня: как тяжело им, незаменимым, «дело делать»,однако куда уж деваться - надо и т.п. Но что за наваждение: голостого, кто явно подавляет своего собеседника (и персональные 13

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себеводители у него, и дача с камином, и «порнуху» для него и емуподобных в санатории «крутят»), очень уж напоминает Мишке«...Семена Ивановича Малафейкина, московского соседа из 37-годома, нелюдимого маляра-шабашника, инвалидного пенсионера».Мишка ушам своим не верит - уж больно складно «генерал» ожизни рассказывает!.. Однако утро, как всегда, мудренее. Проснувшись, Мишкас изумлением узрел своего напарника по «шабашке» и, улучивмомент, шепнул: «Чего эт ты ночью плел.?..» Увы, ответа на этотвопрос получить не удалось - ни когда поезд подъезжал, ни когдасоседи по отдельности, но, наблюдая друг за другом, добиралисьдомой, ни когда уже во двор входили... Малафейкин толькокраснел и огрызался. И Мишка отстал от него, даже «вдруг сталожалко. «Во звонарь-то! Они, видите ли, жить умеют... Звонарь».Отстав от «генерала», Мишка пошел своими делами заниматься:«Сигарет купить. У него сигареты кончились». Вот и все, весь рассказ. В 70-х годах он скореевоспринимался как «хохма», как образчик шукшинского юмора...Будь иначе, литературоведы того времени уделили бы ему особоевнимание (тот же В. Горн в «Характерах...» не ограничился былишь упоминанием!). Однако позволю себе предположить, чтосам Шукшин не относился к «Генералу Малафейкину» как к«хохме», потому и не включал его в прозаические сборники...Итак, не «хохма», с одной стороны, но и не художественныйшедевр (это очевидно!) - с другой. Что же тогда?.. И - зачем?.. А ПОЧЕМУ БЫ не увидеть в «Генерале Малафейкине»предостережение Шукшина даже не современникам, аследующему поколению?.. Предостережение до конца неосознанное, в развернутую художественную картину несложившееся, но почему-то представляющееся писателюнеобходимым?.. Кажется, никто не спорит, что есть у великихписателей некое особое предчувствие.... Малафейкин в образе «генерала» - это материализациямифа о кухарке, допущенной к управлению государством. А ведьмы эту «материализацию» испытали на себе в начале 90-х!.. Во 14

Вячеслав Возчиков«власть» пришли даже не безобидные «кухарки», а в спортивныхбрюках «президенты» различных компаний, банков, обществ снакаченными отнюдь не только в тренировочных залах мышцами.«Господа, наше время пришло!» - пела Вика Цыганова, и тевершины - управленческие ли, научные, художественные, длядостижения которых раньше порой жизни не хватало и столькознаний, мастерства, усилий требовалось, - вдруг стали покоряться«настойчивым» поразительно быстро!.. Некто, смотришь, вчерасторожил автостоянку или приторговывал разбавленным вином,- а сегодня сидит за дубовым столом в офисе в чине генеральногодиректора или еще более звонком, да еще и нередко в звании член-корреспондента какой-либо общественной академии!.. Кстати, обобщественных академиях - их сегодня в стране более двухсот,говорят, есть даже Академия парикмахерского искусства... Звучитвесьма внушительно, а то, что за пышной визитной карточкой- лишь необоснованные амбиции многочисленных маляров-шабашников Малафейкиных - кому до этого сейчас есть дело?..Демократия-с!.. Однако вернемся к шукшинскому персонажу. Ведь чтострашно-то: Семен Иванович Малафейкин убежден, что нетолько в собственных фантазиях, но и наяву он смог бы властьюраспорядиться, более того, уверен, что достоин этой власти!..Знает же, что раз «большой начальник» - значит, есть у него «двасменных водителя» и дача - «каменная, двухэтажная» («Напрасноотказываетесь от дачи - удобно. Знаете, как ни устанешь задень, а приедешь, затопишь камин - душа отходит»); отдыхаетначальник, ясно, в санатории (около Кисловодска, «... у нас тамсвой корпус есть»), и до того он «избранным» себя чувствует, что«... иногда думаешь: «Да на кой черт мне все эти почести, ордена,персоналки?..» И невдомек Малафейкину, что ни Андропов, ниБрежнев, ни тем более генералиссимус «за заборами» дураков недержали, «шампанским, фруктами, пятым-десятым» кого попалоне кормили-поили.. Да и «на кой черт» нужна была вся эта мишуратем, кто умирал на производстве, кто дачу свою казенную толькопо ночам видел, а если уж выпадало посмотреть зарубежныйфильм, то был действительно шедевр кинематографа!.. Я знал 15

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себетаких людей, уверяю, они не стали бы «заказывать» фильм,«какой-нибудь такой... с голяшками» И не по каким-то там«соображениям», а потому, что настоящими мужиками были!.. МАЛАФЕЙКИН бесстыдно надел на себя маску крупногоруководителя, как сделали сегодня в России тысячи людей. То,что в начале 70-х воспринималось хохмой, обернулось трагедией.В реплике Мишки Толстых - весь Шукшин в его человеческоми писательском блеске: «Чего вы из себя корёжите?.. Чего выдобиваетесь этим?., Вам что, легче, что ли, становится послеэтого?» Отличная концовка для рассказа!.. Но почему ужечерез несколько строк писатель будто специально «сглаживает»смысловую кульминацию?.. Вот Мишка, словно на излете, поинерции еще раз спрашивает: «Зачем врал-то ночью мужику?» Акакое-то время спустя ему уже «вдруг стало жалко» Малафейкина,и Мишка готов забыть о нем. Благо, и дело неотложное появилось- «Сигарет купить. У него сигареты кончились». Такое впечатление, что Шукшин решил поскореедописать рассказ - пусть завершение будет вялое, дело уже нев этом... В чем же? В отчетливом предчувствии, что значениезаданных Малафейкину вопросов переходит границы рассказа.Ясно, писатель и предположить не мог, что через каких-то двадесятка лет «строить из себя» станет стилем жизни, однако горечьпредвидения его уже не отпускала. ЧЕРЕЗ ГОД ШУКШИН в определенной степени вернетсяк нравственной проблематике «Генерала Малафейкина»,попытается ответить, зачем, во имя чего это самое «корёженье»происходит. Имею в виду рассказ «Пьедестал», впервыеопубликованный в 1973-м. Вновь предельно незамысловатоесодержание: самодеятельный художник Костя Смородин,живущий тем, что рисовал «вывески, плакаты, афиши», тайноот всех пишет картину. Целый год над ней работает, мечтая,что получится шедевр, и все признают талант Кости, а значит -появятся слава, почет, достаток... Наконец, Смородин приглашаетлучшего художника города посмотреть готовую картину под 16

Вячеслав Возчиковназванием «Самоубийца». Однако ожидаемый триумф обернулсякрушением радужных надежд. «Ты прямо напугал меня, -добродушно сказал Коля-художник. - Я уж думал, тут правдачерт те чего... Не вышло, Константин. Самоубийца... - он опятьневольно хохотнул». Если Смородин, в общем-то, мужественновстретил приговор, то с женой его, Зоей, случилась истерика, ихудожнику Коле пришлось поспешно ретироваться... Казалось бы, Зое сдержаннее бы себя вести, чтобыприободрить мужа, хотя бы... У нее же глаза полыхали «… негневом даже, а - гибелью, крушением. Изождавшиеся ее глазакричали болью». Да в чем дело-то?!. Ну, не получилась картина,что из того?.. То, что в один миг исчезла возможность «корёжитьиз себя», разбилась мечта об «иной жизни»! Она и так быланереальна, мечта эта, но хоть маленькая надежда теплилась,теперь же - только тоска беспробудная осталась... Если в «Генерале Малафейкине» Мишка Толстых лишьнедоумевает: «Зачем?», то в «Пьедестале» предложен один извариантов ответа: «И глаза ее (т.е. Зои. – В.В.) явственно светилисьсветом иной жизни, той жизни, где она жила мыслями, - жизни,где дни и ночи тихо истлевали бы в довольствии и пресыщении,где не надо продавать билеты (по сюжету, Зоя работала кассиромв кинотеатре. – В.В.), где ничего не надо делать, может быть,играть в пинг-понг, ибо делать что-нибудь за кусок хлеба - этомерзко, гадко, противно, наконец просто неохота. Она знала,что такая жизнь есть. Где она, такая жизнь, черт ее знает, но онавсем существом была в той жизни, а здесь только с презрением,брезгливо пребывала». Но это, так сказать, «теоретический» уровеньпредставлений о «настоящей» жизни. Еще через год Шукшинопять вернется к теме и нарисует «картинку с натуры» - ту жеЗойку, но под другим именем в так называемой «светской»,«красивой» обстановке. ЗОЙКУ В РАССКАЗЕ 1974-го года «Привет Сивому» зовутКатя - виноват, Кэт. На вечеринке у «одних малознакомых людей»с ней познакомился кандидат наук Михаил Александрович Егоров 17

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе- «длинный, сосредоточенный очкарик». То ли не избалованбыл женским вниманием кандидат, то ли оказалось у Кэт какое-то обаяние, но встречи доставляли Михаилу Александровичуудовольствие. Расслабленный, он мечтал, как «подправит своюподругу», убедит, что «не вся литература - «Аэропорт» и т.д. -хорошо знакомые наивности российского интеллигента!.. Но вданном случае не о Егорове речь - у него хватило ума с юмором идаже облегчением перенести свое поражение. Наверное, нечто подобное возникало в одиноких снахСемена Малафейкина, грезилось в скучной кассе кинотеатраЗойке: «… звякающий чужой набор – «Мишель», «Базиль»,«Андж»... некий зыбкий, медленный, беззаботный мир... все время- музыка и музыка, беспрерывно, одинаково; ... свет - где-то подногами... вялые жесты... медлительные слова... Бугай в цветастойрубашке сел на диван и несколько насмешливо, несколькоснисходительно смотрел на длинного опрятного кандидата. - Знакомьтесь, - спокойно, медленно сказала Кэт, - Серж,я тебе говорила ... Серж кивнул. … Серж снисходительно подал свою руку. И кивнулснисходительно ... - Кофе? - как ни в чем не бывало спросила Кэт; она быламила и спокойна. - Коньяк? - Что вы предпочитаете? - тоже спокойно, медленноспросил бугай в тропической рубашке; как-то умели они такговорить - вяло, медленно у них получалось. … Вошел Серж с содовой. У него были покатые плечи иобширная грудь. - Вам коньяк или виски? - спросил он вежливои снисходительно; он чувствовал себя в этой квартире вполнехозяином». ЯСНА ОБСТАНОВОЧКА?.. Понятны характеры?.. Этоже «хозяева жизни» на сцене! Мала «территория», всего лишьквартира?.. Так то в 70-х!.. Сейчас же «новые русские» уверенношагают по миру, «квадратная туша Сержа» становится символомуверенности, преуспевания и - унижения всех, кто не признаетнавязываемого лидерства. У шукшинского кандидата еще был 18

Вячеслав Возчиковвыбор: «... он с облегчением думал, что теперь не надо сюдаприходить». Как просто, отказаться от случайного знакомства -и продолжать жить в своем привычном, разумном и понятноммире!.. Сегодня такого выбора нет: падение нравов, триумфхамства приняли глобальный характер, а потому - не спрячешься... ВОТ НА ЧТО еще хочется обратить внимание. Можно лио последней прижизненной публикации того или иного авторасказать, что именно ей, этой публикацией, писатель простился считателями?.. Не думая, конечно, об уходе и прощании (кто же обэтом думает?!) - просто так уж случилось... Как ни прискорбно,на поставленный вопрос следует ответить утвердительно.Потом будут - чем значительнее художник, тем больше - явленыдневники, неопубликованные произведения, черновики, письма...Однако горечь расставания останется лежать именно на последнейпубликации. Для В.М.Шукшина она была в девятой, сентябрьской,книжке «Нашего современника» за 1974-й год. В подборку вошлирассказы «Други игрищ и забав», «Мужик Дерябин», «ПриветСивому», «Чужие», «Жил человек...» Помните, как заканчиваетсяпоследний рассказ?.. «Значит, нужно, что ли, чтобы мы жили?Или как? Допустим, нужно, чтобы мы жили, но тогда зачем неотняли у нас этот проклятый дар - вечно мучительно и бесплоднопытаться понять: «А зачем все?» Вот уж научились видеть, каксердце останавливается... А зачем все, зачем! И никуда с этимне докричишься, никто не услышит. Жить уж, не оглядываться,уходить и уходить вперед, сколько отмерено. Похоже, умирать-то - не страшно». Шукшину из «отмеренного» оставался - месяц.Именно на закате жизни выразить свое постижение вечноговопроса, сделать ответ на него последней опубликованнойстрочкой («Похоже, умирать-то - не страшно») - непостижимоеразумом, промыслительное в этом видится... КАК И В ТОМ, что в середине последней подборкирасположился рассказ «Привет Сивому» В тексте эту фразупроизносил кандидат наук Михаил Александрович Егоров.В.М. Шукшин выносит прямую речь в заголовок, почему-то не 19

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себезаключая ее в кавычки!.. Да потому, что незакавыченная прямаяречь персонажа становится авторской!.. Получается, писатель сампередает «привет» куда-то в пространство, и об его отношении кбудущему адресату этого «привета» гадать не приходится: Сивый- он сивый и есть, как бы ни наряжался и что бы ни выпивал... «Акогда же он думает? - не унимался кандидат. - Во время рысистыхиспытаний?» Полноте, у него другое занятие есть, сегодняСивый просто «ржет от удовольствия», а мы... перечитываемВ.М.Шукшина. ШУКШИН КАК ОПРАВДАНИЕ СОВЕТСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЕСЛИ ЗАГОЛОВОК покажется излишне драматичнымили, наоборот, погружающим в абстрактный философскийконтекст (вспомним «Оправдание добра» В.С. Соловьева!),то слово «оправдание» можно заменить на «отражение»,«объяснение» или нечто подобное, однако без термина СергеяГеоргиевича Кара-Мурзы «советская цивилизация» нам необойтись. О чем, собственно, речь?.. НАЧНЕМ хотя бы с тех определений, которыми«награждали» наше недавнее прошлое в годы так называемой«перестройки» - вспомните, они и сегодня на слуху: «эпоха застоя»,«тоталитарный режим», «империя зла», «соцлагерь» и т.д., и т.п.!Но вот парадокс: когда мы читаем прозу Шукшина – писателя,расцвет таланта которого пришелся на время самого «застойногозастоя»! – то видим в ней прямо противоположное тому, в чем настак хочется убедить поклонникам «либеральных» ценностей!..Рассказы Василия Макаровича населяют замечательные русскиелюди, живущие по русским традициям, укорененные в русскойдуховности, в наших нравственных устоях!.. Причем живут не где-то в лесу, в монастыре – словом, не в укромном месте, так сказать,за «высоким забором» хранят духовные богатства, а в самойчто ни на есть советской повседневности, социалистическомсоциуме!.. 20

Вячеслав Возчиков ПОЧЕМУ БЫ не предположить, а творчество Шукшина,думается, дает на это право, что именно советская цивилизациястала благоприятной средой для сбережения и развития русскогодуха, русской духовности?.. Предвижу возражение: предполагать,дескать, можно все, что угодно, но вот доказать-то это будетмудрено!.. Между тем можно воспользоваться весьма простой,но довольно убедительной методикой: нужно лишь обратитьсяк работам признанных знатоков русской души, национальныхдостоинств, русских особенностей (имена хорошо известны –Иван Васильевич Киреевский, Алексей Степанович Хомяков,Юрий Федорович Самарин, Иван Александрович Ильин, ФедорМихайлович Достоевский… Список, слава Богу, достаточновелик!..) и выяснить, какие обнаруженные ими черты русскогохарактера проявились в героях Шукшина, живущих в советскуюцивилизацию. Совпадение и станет доказательством, чтосоциалистическая реальность не разрушала, а хранила русскуюдуховность!.. Данная глава не задумывалась как аналитическая,это скорее заметки, призванные лишь обозначить проблему,заинтересовать ею прежде всего тех, кто не мыслит себя безхорошей книжки, а лета - без участия в Шукшинских чтениях.Потому я не ставил задачей конструировать мощную системудоводов, хотелось лишь обозначить познавательный маршрут,который, воспользовавшись предложенными ориентирами, всостоянии пройти каждый в свое удовольствие!.. ВОЗЬМЕМ хотя бы работу И.А. Ильина «Путь духовногообновления». Замечательный русский патриот, великийфилософ Иван Александрович Ильин называет десять сокровищрусской духовности, иначе сказать - оснований национальногосамосознания: язык, поэзия, сказка, песня, армия, территорияи т.д. А ведь все эти богатства берегла и развивала советскаяцивилизация (за исключением, пожалуй, да и то как посмотреть,молитвы и культа святых праведников)!.. Обратим внимание, чтоговорит Ильин о значении хозяйства для нашего менталитета: 21

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе«Ребенок должен с раннего детства почувствовать творческуюрадость и силу труда, его необходимость, его почетность, егосмысл. Он должен внутренне испытать, что «труд» не есть«болезнь» и что работа не есть «рабство», что, наоборот, трудесть источник здоровья и свободы». Такова была и социальнаяпрактика советской цивилизации, честно отразившаяся в прозеШукшина – рассказы «Светлые души», «Дядя Ермолай», цикл«Из детских лет Ивана Попова» и т.д. Давайте более подробно рассмотрим рассказ «Пьедестал»,к которому я уже не раз обращался в своих публикациях, всякий разубеждаясь, насколько же значительно это произведение ВасилияМакаровича!.. Жена героя рассказа - самодеятельного художникаКонстантина Смородина Зоя «олицетворяет» (да простится мнеэто громоздкое литературоведческое слово!) противоположноешукшинскому отношение к труду, полагая, что «… делать что-нибудь за кусок хлеба – это мерзко, гадко, противно, наконецпросто неохота». Зоя, знаете ли, мечтает о «… жизни, где дни иночи тихо истлевали бы в довольстве и пресыщении, где не надопродавать билеты (напомню, по сюжету Зоя работает кассиромв кинотеатре – В.В.), где ничего не надо делать, может бытьиграть в пинг-понг…». Вот они, вспомогательные, на первыйвзгляд, штрихи, свидетельствующие о гениальности писателя,его сверхчеловеческом предвидении!.. Время показало, что Зоямечтала о «глянцевой», «гламурной» жизни, которой сегодня насежедневно «завлекают» с экранов телевизоров, демонстрируянравы владельцев особняков на Рублево-Успенском шоссе, отдыхолигархов в Куршевеле, «костюмные» дорогостоящие шоу сытыхи благополучных (типа «Властелин горы»)… Неужели необходимо доказывать, что такое - невозможноев советской цивилизации! - навязывание «постмодернистского»(в смысле отказа от духовности и традиционных норм поведения)восприятия жизни разрушает русскость?!. Недавно в одном избийских магазинов прочел объявление: «Требуется менеджер-грузчик». Вот так, через дефис, Зоя Смородина порадовалась бы!..Смысл сего текста, полагаю, вот в чем: грузчик – это «мерзко,гадко, противно….» (см. выше!), как говорит «продвинутая» 22

Вячеслав Возчиковмолодежь – «стрёмно», а вот менеджер-грузчик – извольтевидеть, что-то уже заграничное, а значит – достойное… А какбы хорошо, вместо такого объявления – да строчки Достоевскогонаписать, что «нет счастья в бездействии, что погаснет мысль нетрудящаяся, что нельзя любить своего ближнего, не жертвуя емуот труда своего, что гнусно жить на даровщинку и что счастье нев счастье, а лишь в его достижении»!.. НО ВЕРНЕМСЯ к светлому – к Ильину. Вот что пишетИван Александрович о роли сказки в нашей жизни: «В сказкенарод схоронил свое вожделенное, свое ведение и ведовство,свое страдание, свой юмор и свою мудрость». Где вы, сказкинашего детства?.. Как могло произойти, что вас вытеснили стелеэкранов иностранные мультсериалы, содержание которыхвызывает лишь один вопрос – зачем?!. А ведь не забылось еще,какими добрыми мультфильмами, русскими (украинскими,белорусскими, грузинскими и т.д.) сказками, былинами, взятьшире – народными традициями сопровождалось становлениечеловека советской цивилизации!.. И герои Шукшина сказкичитают, слушают, сочиняют (вспомним, как тревожила молодойсон шофера девушка-смерть в киноповести «Живет такой парень»,перечитаем рассказ «Как Зайка летал на воздушных шариках»!),потому и человечные они, и душа у них открыта чужой боли, и оРоссии-матушке тоска неизбывная… По Ивану Александровичу Ильину, русским свойственнопонимание, что «народ живет не для земли и не ради земли, ночто он живет на земле и от земли и что территория необходимаему, как воздух и солнце». Погрузился в эту мысль – и сразуперед глазами сюжет шукшинского рассказа «Выбираю деревнюна жительство», герой которого – Николай ГригорьевичКузовников – регулярно приходит на железнодорожный вокзали «провоцирует» скучающих в ожидании поезда мужичков нарассказы об «их» деревне – в результате проясняется широкаякартина русского уклада жизни («земли», «территории», есливоспользоваться лексикой Ильина). 23

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе В РУСЛЕ поставленной проблемы приведу лишьдва примера из мудрейшего «Дневника писателя» ФедораМихайловича Достоевского. Из замечаний, содержащихся в этомдневнике, можно составить многогранный портрет русскогонационального характера, но я остановлюсь на наблюдениях,которые, быть может, вызовут улыбку, однако ведь и шукшинскаяпроза редко обходится без юмора!.. Вот Достоевский задается вопросом: «Отчего у нас вселгут, все до единого? <…> Я убежден, что в других нациях, вогромном большинстве, лгут только одни негодяи; лгут изпрактической выгоды, то есть прямо с преступными целями. Нуа у нас могут лгать совершенно даром самые почтенные люди и ссамыми почтенными целями. У нас в огромном большинстве лгутиз гостеприимства. Хочется произвести эстетическое впечатлениев слушателе, доставить удовольствие, ну и лгут…». И вот – внимание! – объяснение Федора Михайловича:«… мы, русские, прежде всего боимся истины, то есть и небоимся, если хотите, а постоянно считаем истину слишком уж длянас скучным и прозаичным, недостаточно поэтичным, слишкомобыкновенным…». А теперь возьмем рассказ Шукшина – какой? – конечноже, «Миль пардон, мадам!». Ох, уж этот фантазер БронькаПупков, чуть не избавивший человечество от Гитлера!.. Как жеон вдохновенно врет, причем близко к реальности - это, междупрочим, очень важно, что близко к реальности, свидетельствует,что рассказчик «работал над темой»!.. Когда Бронька «совершил»покушение на фюрера? 25 июля 1943 года. В действительностиже бомба полковника Штауфенберга взорвалось в Растенбурге 20июля 1944 года. Ошибочка на один год?.. А если взглянуть глазамиБроньки – на одну цифру, мелочь какая!.. Далее. По сюжету, некийгенерал поручил секретное задание Броньке за неделю-другую до25-го июля: раненого командира доставили в госпиталь с полябоя, тогда вообще было много раненых, мы наступали… Да,наступление обязательно состоится, но несколько позже, началасьже Курская битва 5 июля с оборонительных боев и только черезмесяц – 5 августа – будут освобождены Орел и Белгород… 24

Вячеслав Возчиков Вообще, хронология этого рассказа – отдельная интереснаятема, ее рассмотрение представляется небесполезным в аспектепонимания работы Шукшина-художника… Однако мы сейчас вото чем: Бронька-то был на войне!.. Подумать только – на войне!..Где каждый день – событие, пересказать же все – жизни нехватит!.. Но Броньке – совсем по Достоевскому! – скучна истина,тесно ему в рамках реальности, выдумку ему подавай, фантазию– вот это будет по-русски!.. МОЖНО УЛЫБНУТЬСЯ и вот этой черточке, которуюподметил в русском человеке Достоевский – назовем ее условно«тягой к учености»: «Вот феномен, присущий русской душе: нет… в душе этой, лишь только она почувствует себя в публике,сомнения в уме своем, но даже в самой полной учености, еслитолько дело дойдет до учености. Про ум еще можно понять; нопро ученость свою, казалось бы, каждый должен иметь самыеточные сведения…». И вот, пожалуйста, – Глеб Капустин из рассказа «Срезал»!..Глеб рассуждает, непонятно о чем, с кандидатами наук, и, помнению присутствующих мужиков, выходит «победителем»в разговоре… «Срезает», короче, кандидатов!.. Совсем как уДостоевского: в разговоре, например, о химии такой Глеб «могбы выдержать самый полный ученый спор, зная из химиитолько одно слово «химия». Он удивил бы, конечно, Либиха(речь о современнике Достоевского немецком химике ЮстусеЛибихе – В.В.), но – кто знает – в глазах слушателей остался бы,может быть, победителем». Вот и Глеб Капустин, полагают егоодносельчане, остался победителем в диалоге с растерявшимисяот невежественного напора учеными… Конечно, Федор Михайлович Достоевский подмечаетне только смешное в нашем национальном характере, главнымобразом он говорит о простодушии, чистоте, кротости,широкости ума, незлобивости русского человека, многих другихего замечательных достоинствах, которые мы можем обнаружитьв героях рассказов Василия Макаровича Шукшина – уверяю,особого труда это не составит!.. 25

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе МНЕ ОСТАЕТСЯ только повторить вывод, сделанныйв начале этих заметок: проза Шукшина позволяет говорить осоветской действительности как о цивилизации, хранившейи развивавшей русскую духовность, национальные традиции,а потому творчество Василия Макаровича есть оправданиесоветской цивилизации, называть которую «эпохой застоя»есть конъюнктурное, идеологическое лукавство!.. Предвижувозражение: не слишком ли схематично рассмотрел авторпоставленную проблему?.. Возможный упрек отчасти принимаю.Конечно, можно привести еще немало доводов «за» и «против»,расширить количество примеров, «столкнуть» друг с другомпротивоположные аргументы… Все верно, однако в одномубежден: в справедливости окончательной оценки. Кстати,сами-то Шукшинские чтения когда возникли?.. Вот и еще одинаргумент в пользу сказанного!.. ПОСТИЖЕНИЕ ФИЛОСОФИИ ЧЕЛОВЕКА По поводу смысла статьи В.М. Шукшина «Нравственность есть правда» ДЛЯ ТРАДИЦИОННОГО в Шукшинские дни заседания«Литературной гостиной» Алтайской государственной академииобразования имени В.М. Шукшина хотелось найти темунеобычную, такую, чтобы и за душу взяла, и подумать, а то идаже поспорить заставила… Взялся перечитывать публицистикуВасилия Макаровича, и в известной статье «Нравственностьесть правда» споткнулся на следующем предложении: «Человекумный и талантливый как-нибудь, да найдет способ выявитьправду. Хоть намеком, хоть полусловом – иначе она его замучает,иначе, как ему кажется, жизнь пройдет впустую». А ПРОБЛЕМА УВИДЕЛАСЬ вот в чем. Ну, Солженицын,Андрей Синявский, Юлий Даниэль… Кто еще?.. Гладилин,Аксенов… С ними понятно, их правда, скажем по-ученому, некоррелировала с советской действительностью. Но ведь Василий 26

Вячеслав ВозчиковМакарович был коммунистом, по его же признанию, стремилсяпомочь партии; а коли уж коммунист – значит, если по-честному,в политике партии, в коммунистическом мировоззрении для негои была правда… В чем же трудность ее выразить?.. Почему дляэтого нужны какие-то намеки, зачем искать какие-то особые«способы»? Вообще, о какой правде говорит Шукшин?.. Сказать,что директор – ворует, секретарь парткома - завел любовницу, а вмагазинах мяса нет – какая тут нужна смелость?.. В чем смелостьсказать то, что и так все видят?.. Я еще раз заострю вопрос: о какой правде говоритШукшин?.. Отчасти ответ содержится в той же, уже цитированной,статье. Василий Макарович пишет: мол, его героев частоназывают «грубыми мужиками», и невдомек им, таким критикам,что «если бы мои «мужики» не были бы грубыми, они не былибы нежными». Вот в чем дело-то!.. Истинная правда – не видна;на поверхности – «грубость», внутри – «нежность», но нежность– состояние подлинное, она и есть та правда, до которой нужнодобраться… А ТЕПЕРЬ давайте вспомним киношедевр Тарковского«Зеркало». Хотя бы самое начало: женщина-врач лечит молодогочеловека от дефекта речи. Она делает какие-то пассы рукамии говорит примерно следующее: «Сейчас, на счет три, тыскажешь ясно и четко, ты должен сказать! Если не сумеешь, то ивообще уже не скажешь…» И вот врач почти кричит: «Говори!»И заикающийся юноша два раза четко произносит: «Я могуговорить!» И затем начинается великий фильм, то откровение,что открыл нам Тарковский… Так режиссер заявил проблему художника, который черезнапряжение, муки душевные восходит к своей миссии и осознает:«Я могу говорить!» И когда произойдет это осознание – назадпути уже не будет, к традиционной – так называемой нормальной– человеческой жизни пути уже не будет!.. ПРАВДА ШУКШИНА не в том, что он, мол, виделнедостатки советской действительности, но кто-то – ЦК, КГБ – не 27

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себедавал о них говорить. Говорили!.. И Евтушенко, и Высоцкий, этодаже поощрялось…Прозрение Шукшина-художника в том, чтоон добрался до глубинных оснований человека, до тех архетипов,что управляют нами, независимо, какая власть на дворе… Вот об этой правде сказать было действительно трудно,поскольку она противоречила не каким-то там идеологическимнормам, а вообще так называемым достижениям цивилизации. Ябы сказал так: осознав правду человека, Шукшин вышел из границсвоего времени – именно так писатель становится великим. Два примера, которые, надеюсь, проиллюстрируют мои,наверное, несколько сумбурные тезисы. РАССКАЗ ШУКШИНА «Волки». Иван Дегтярев и еготесть Наум Кречетов однажды воскресным утром отправляютсяв лес за дровами. На двух подводах. И вот они – волки...Подробности сюжета, наверное, пересказывать излишне: тестьудачно ретировался на своей подводе, а вот Ивану не повезло –волки его коня загрызли, сам он возвратился домой пешком…И решил проучить тестя, поскольку был убежден, что если бытот не спасался в одиночку, они бы и от волков отбились, и коньбы уцелел... Но тесть хорошо знал Ивана, и потому в его избе кприходу зятя уже сидел милиционер – как охрана. Короче, забралиИвана переночевать в участок… И вот по дороге милиционерзадает глубочайший по смыслу вопрос: - Там-то не мог? – спросил вдруг милиционер. - Не догнал! – с досадой сказал Иван. – Не мог догнать… - Ну вот… Теперь – все, теперь нельзя. Великий смысл рассказа – в этих трех строках!.. Вних – противоречие между законом и совестью, цивилизациейи культурой, а если еще шире – Человеком и социальнойфункцией, гражданином государства. В милиционере, Иване ещепроявляются архетипические начала, совершенно утраченныеНаумом или женой Ивана Нюрой, да и очень и очень многимилюбителями «порядка», для которых «внешняя» правда задавила«внутреннюю». Иван может быть нежным, Наум Кречетов –никогда!.. 28

Вячеслав Возчиков Или возьмем рассказ «Обида» - как Сашка Ермолаев ходилв магазин за рыбой. Его с кем-то спутали, разгорелась какая-тобессмысленная, но для Сашки чрезвычайно обидная перепалка…Человек оказался один против определенной социальной группы(назовем ее «посетители магазина») – и свой поединок проиграл.Сашка понял: «Эту стенку из людей ему не пройти!» Нежность невыдержала напора грубости… ТВОРЧЕСТВО ШУКШИНА суть философия Человека,и в постижении этой философии – подвиг художника, а не вкритике или исправлении каких-то там сиюминутных социальныхнедостатков! Великий писатель Шукшин однажды осознал: «Я могуговорить!» Почувствовал правду, которую может понять ивыразить только он. «ЧЕЛОВЕК КУЛЬТУРЫ ЛЮБИТ НЕ МНОГОЕ, НО ГЛУБОКО …» Беседа с академиком Александром Корольковым ОТВЕТСТВЕННОСТЬ перед народом – черта подлиннойрусской просвещенности, ведь русская просвещенностьпроизводна от света духовности, высшего божественного света,явленного в совестливости, верности идеалам добра, милосердия.Можно жить в деревне и не нести в себе качеств народа, если тыотгородился от народной культуры, если ты безразличен ко всемуродному. О нравственных истоках человека, русской культуре,значении писательского слова и, конечно же, о ВасилииМакаровиче Шукшине – фрагмент беседы с докторомфилософских наук, профессором, академиком Российскойакадемии образования А.А. КОРОЛЬКОВЫМ (полностьюинтервью опубликовано в книге В.А. Возчикова «Книга – явлениекультуры»). 29

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе - Какую роль сыграл Шукшин, старший земляк, вВашей судьбе? Встречались ли Вы с ним?.. - Василия Макаровича Шукшина мне не довелось видеть,хотя встреча была совсем рядом. Если в Сростках, где мы сбратом Володей делали непременно остановку, путешествуяна велосипедах по Чуйскому тракту и дальше вглубь гор, такаявстреча могла быть случайной, то на съемках фильма «Прошуслова» знакомство было предопределено, не оборвись сама жизньШукшина. Биографы внушили читателям, зрителям, что последнийфильм с участием Шукшина-актера - «Они сражались за Родину».Бондарчук успел отснять весь материал, и лишь озвучиваниеленты завершалось после смерти Шукшина. Не многие обратиливнимание на то, что режиссер Глеб Панфилов спас самуюпоследнюю роль Шукшина на экране. В 1973 году появился у меня замысел написатьфилософское размышление о творчестве, проследить сампроцесс творческого акта, от авторского сценария к авторскомуфильму. Я предполагал вникнуть, всмотреться в становлениешукшинского фильма «Я пришел дать вам волю», но это былотрудноосуществимое желание. Шукшин работал на московскихкиностудиях, и я решил в качестве начального шага понаблюдатьза съемками авторского фильма Глеба Панфилова. Сценарий меня разочаровал, тем заманчивеебыло убедиться в творческих возможностях талантливогопостановщика, способного превратить посредственный текств произведение искусства. Панфилов пригласил, помимонепременной для его кинокартин Инны Чуриковой, НиколаяГубенко, Жанну Болотову, Леонида Броневого и на рольдраматурга (это было самое безошибочное решение) – ВасилияШукшина. Съемки шли споро, мне выписали постоянныйпропуск на Ленфильм, и я обжился в декорациях председателягорисполкома провинциального русского города. За зимние ивесенние месяцы были отсняты основные сцены фильма, на июлья укатил, как всегда, в Сибирь, вернулся в августе в Ленинград, 30

Вячеслав Возчиковно как-то не поспешил на киностудию. Когда позвонил ГлебуПанфилову, расстроился: на съемки приезжал Шукшин. Хотя тутже и было чем успокоиться: центральная сцена с его участием,разговор о постановке пьесы на сцене городского театра, ещебудет сниматься… А вскоре в газете появилось крохотное извещение о том,чему невозможно было поверить… Глеб Панфилов совершил невероятное; он не толькоозвучил уже отснятый материал, но, полагаясь на мастерствоЧуриковой, удерживая только ее в кадре, показал долгий разговорс драматургом (Шукшиным) как телефонный диалог. Разумеется,в этом диалоге уже не голос самого Шукшина, но спастипоследнюю роль величайшего русского художника удалось. Этими останется замечателен фильм «Прошу слова». Что значил для меня Шукшин? Стоит ли повторять то,что по следам разговоров, живых впечатлений написано в очерке«Сростки» (журнал «Аврора» № 7 за 1979 год), в неторопливыхраздумьях о нравственных проблемах, заостренных Шукшиным(статья «Правда есть истина в действии» опубликована в журнале«Наш современник» № 2 за 1987 год, затем перепечатана вбарнаульском сборнике 1989 года «Шукшинские чтения» и вошлав мою книгу «Русская духовная философия»)? Хотя и очерк, истатья написаны давненько - они мне дороги, и я убежден, чтонаписанное с предельной искренностью и любовью не подлежитпеределке и корректировке с течением временем. Очерк «Сростки» - переломный для меня, в нем удалосьзаявить о собственном стиле философствования, сказать оличном, но не о личностном смысле столь масштабного явлениярусской культуры, каким был и остается Василий МакаровичШукшин. Главным редактором Ленинградского молодежногожурнала «Аврора» был в те годы Глеб Александрович Горышин.После окончания Ленинградского университета он поработалкорреспондентом на Алтае, там он познакомился с Шукшиными даже снялся в эпизоде фильма «Живет такой парень» Мнедовелось познакомиться и подружиться с Горышиным многолет спустя, тогда же он сохранил полноту очерка «Сростки», и 31

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себев этом сказалось доверие к стихийному публицисту. Дело в том,что очерк под рукой редактора отдела публицистики подвергсяи сокращениям, и таким «улучшениям», в которых поройне узнать было собственные мысли. Сколь велико было моеудивление, когда, получив номер «Авроры» к пятидесятилетиюсо дня рождения Шукшина, я увидел очерк в первозданном виде.«Это волей Горышина», - недовольно буркнула редакторша.Замечательный был человек, писатель, редактор Глеб Горышин!..Светлая ему память… - Вы участвовали в Шукшинских чтениях,конференциях?.. Как оцениваете их смысл, значение? - В Сростках, на горе Пикет (или, как принято говоритьв Сростках, - Бикет) бывал несколько раз и в дни тишины, одинна один с красотами Катуни, березняков, речки Федуловки, и виюльские праздники, когда гора наполнена музыкой, песнями,речами с трибуны. Дважды посчастливилось слушать выступлениятам Валентина Распутина, - он к своим устным речам относитсяочень ответственно, и оттого они насыщены мыслями, чувствами.Одно из его выступлений удалось записать на магнитофон, икафедра истории современной русской литературы (тогда еюруководил Л.Ф. Ершов) в Ленинградском университете устроилапрослушивание этой речи, произошла своего рода конференцияпо поводу шукшинской речи Распутина. В Сростках я всегда был только зрителем, сидел на травке,слушал, радовался общению, празднику русского самовыражения.Как-то я говорил о целебности для нас проведения Дня русскойкультуры, чтобы всколыхнуть духовно всю Россию. ПраздникиШукшина в Сростках - и есть Дни русской культуры, они не даютиссякнуть надежде на исцеление России, там в эти дни и небоособенное, светлое, высокое, и лица просветленные, и единениедуш, будто в небесном храме. Если есть для кого-то неясность в смысле слова«соборность», только в русском языке существующего слова, -приезжайте в Сростки в день июльского торжества, и вопросы 32

Вячеслав Возчиковисчезнут. В Сростках властвует дух соборности, дух соединениякаждого с каждым и вместе – со всей Россией. Придет срок, инепременно поднимется под сростинским небом, на горе Пикетцерковь, тогда соборность русская обретет тот смысл, которыйпридавали ей Алексей Степанович Хомяков и последующие наширелигиозные мыслители. В конференциях же, устраиваемых университетами, яне был зрителем: выступал в Ленинграде, Барнауле, в Бийске.Самая памятная – ленинградская, десять лет прошло тогда послесмерти писателя… В 1984 году Ленинградский университет собрал первуюмасштабную конференцию, где рядом оказались и операторшукшинских фильмов Заболоцкий, и писатели Залыгин, Крупин,Горышин, и литературоведы, и земляки Шукшина - Ядыкина,Зяблицкий, Куксин, была и родная сестра Шукшина - НатальяМакаровна. Встреча эта породнила нас, земляки навестили мойдом. За столом закончилась официальная часть конференции,мы чувствовали себя одной сибирской семьей: рассказы ИванаПетровича Попова (сродного брата Василия Макаровича),учительницы из села Сростки Надежды Алексеевны Ядыкиной,близко знавшей Шукшина, детские воспоминания НатальиМакаровны, веселые и протяжные песни, те, что любил петьШукшин («На улице дождь, дождь... Ветром поливает, ветромполивает, брат сестру качает», припоминали куплет за куплетом,но что-то все же напутали, и Иван Попов подытожил: «А Василийзнал от и до, он хорошо пел эту песню»). - Вы упомянули о Залыгине… Сергей Залыгин написалпредисловие к первому изданию сказки-повести «ВоспоминанияДомового». Это случайно или результат Ваших писательских,земляческих отношений? - Непосредственное знакомство с Сергеем ПавловичемЗалыгиным произошло у меня как раз на шукшинскойконференции в Ленинграде, то есть в 1984 году. Залыгин - нашземляк, он долго жил в Барнауле, Новосибирске. При небольшом 33

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себечтении новинок прозы я все же не пропускал повестей, рассказов,публицистики Залыгина, а роман «После бури» и вовсе «зацепил»философствующую душу настолько, что я написал литературно-критическую статью «Зрелость зрелости». Эту, уже готовуюстатью, я и показал Залыгину на конференции. Сергей Павлович поругал меня за то, что не печатаюсвою публицистику, сокрушался, что не возрождается жанрфилософской критики. К статье он отнесся благосклонно, ноего авторитет той поры не сказался на публикации даже статьи-рецензии об его романе. Он посоветовал сходить в журнал«Звезда», там «отфутболили» материал - сам редактор отделакритики уже написал или собирался писать о романе; «Сибирскиеогни» тоже отвергли, а потом и я махнул рукой на эти хождения,пока не проявил интереса к статье журнал из Петрозаводска«Север» - а точнее, редактор отдела критики и публицистики И.К.Рогощенков. И в середине 1986 года статья появилась в «Севере». Была написана и отлеживалась в столе сказка«Воспоминания Домового». По наивности показывал я ее виздательстве «Детская литература», но там русская тема, атем более тема памяти, никого не трогали (сказывалась еще иодиозная репутация общества «Память»). Залыгину не рискнулпоказать сказку тогда, но позднее все же попросил почитать. Итут произошла забавная история. Залыгин написал предисловие кповести-сказке, а в 1987 году напечатал его в своей книге «Критика.Публицистика». Таким образом, появилось предисловие к книге,которую никто не видел. А сказка с этим предисловием вышлалишь в 1989 году в Новосибирске. - Рекомендации в Союз писателей России Вам давалиВалентин Распутин и Глеб Горышин. О Горышине Вы ужеупоминали. Скажите о Распутине. Не случайно, видимо,эпиграфом к Вашей книге «Русская духовная философия»выбран отрывок из личного письма к Вам ВалентинаГригорьевича… 34

Вячеслав Возчиков - Я сознательно искал встречи с Валентином Распутиным,хотя назойливости в знакомствах не люблю. Неожиданная смертьШукшина стала укором за нерешительность, медлительность;земляки, работающие в культуре, отстаивающие подлинностьрусской культуры, обязаны быть хотя бы знакомы, а далееотношения зависят от многого: от характеров, от совместимости,от симпатий, совпадения интересов, от взаимопритяжения…Не всегда единомышленники способны дружить или хотя быобщаться. К сожалению, я плохой летописец, не веду дневникови оттого не могу восстановить, хотя бы приблизительно, датузнакомства с Валентином Распутиным. Переписываемся с1985 года, а встречи начались на несколько лет раньше. Как-то зимой удалось выписать командировку в Иркутск по деламПроблемного совета по диалектике, хотя летел я с сокровенноймыслью повидать Распутина. Сильное стремление сбывается счастливым образом.Иркутские университетские коллеги потащили, естественно,первым делом в ресторан, а один из преподавателей, сидящихза столом, был вхож к Распутиным. После двух-трех рюмокмы сбежали от компании, и вскоре нам открыл дверь ВалентинРаспутин. Бестактно и вероломно такое вторжение, но это быстропростилось, мы засиделись, и Валентин пригласил меня еще надругой день встретиться. И опять проговорили немало за чаем сдомашними пирожками. Неуместной похвальбой выглядел бы любой рассказ оботношениях с Валентином Распутиным, потому я упомяну лишьодин эпизод, никак не относящийся ко мне лично. 25 марта 1990 года Валентин Распутин приехал вЛенинград. В этот воскресный день в Свято-Троицком собореАлександро-Невской лавры крестилась моя дочь Ольга, иРаспутин стал ее крестным. Каково же было мое удивление, когда,открыв газету того дня, прочитал, что Указом Президента СоюзаСоветских Социалистических Республик членом Президентскогосовета назначен, среди десяти других, Распутин ВалентинГригорьевич. Представьте только, в день, когда появился Указ, 35

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себекогда можно в любую минуту ждать приглашения в Кремль кГорбачеву, Распутин предпочитает, несмотря на все возможныетак называемые высокие встречи, приемы, - тихое, но оченьважное для девочки духовное событие – крестины. На книге«Что передать вороне?» он оставил такую надпись: «ОленькеКорольковой в день обретения ею духа своего и имени. Какнельзя опоздать с событием, которое произошло сегодня, так ивсякая детская книга не есть только детская, а потому подношу яее искреннее. В. Распутин. 25 марта 1990». - А вот Вы крестились взрослым... Что-то помешалоэтому в детстве? - И отец, и мама были сельскими учителями, а разве моглиучителя позволить такую вольность? Мама - дочь священникаи, конечно, росла в церковной семье; она на всякое событие,путешествие благословляла меня крестным знамением. Пасхув наших сибирских деревнях никогда не забывали: славить подворам дети ходили, и я притаскивал в мешке крашеные яйца,печенюшки, собирались на огромных качелях - их специальносооружали, усаживались на доску человек по десять, а с ребятнейи поболее. А по краям парни или мужики раскачивали до неба –визги, крики, веселье…Пасха оставалась Пасхой, хотя церкви ине было в деревни. - Что в деревне Вашего детства? В сказке«Воспоминания Домового» чувствуется опыт деревенскогодетства… - Странная это была деревня – станция с убаюкивающимназванием – Баюново. Рассыпались избенки среди степи вдольжелезной дороги, ни речки, ни озерца вблизи, лишь болотце, и болеетого – вовсе не добыть питьевой воды из земли. Вода привозная,приходил каждодневно вагон-бак, цистерна из Овчинниково,большой станции – от нас в сторону Бийска. Баюново облеталаэта весть, и взрослые, и ребятишки устремлялись с коромыслами,тележками к колодцу, куда сливалась из вагон-бака вода. 36

Вячеслав Возчиков Баюново называли еще Баюновка. Вообще-то –железнодорожная станция, но и по масштабу, и по образужизни была деревней, хотя железная дорога отличала ее отдругих деревень. В военные и послевоенные годы станцияподкармливала баюновцев: приторговывали семечками прикоротких стоянках пассажирского поезда, ездили на базар илибарахолку в Новоалтайское (Чесноковку) и в Барнаул, еслидо Алтайки (так именовали станцию Новоалтайскую) околотридцати, а до Барнаула – сорок километров, то до Бийскаподальше – под сотню. И в детстве я только слышал рассказы оБийске от родителей, они там когда-то жили, но попасть в ту порув Бийск мне так и не довелось. Чувственная жизнь души определяется детством,вырастает из детства, даже диктуется детством. Поэтичны мыили расчетливы, добры или жестоки, влюблены в природу илибезразличны, привязаны к родным, друзьям или эгоистичны –многое, многое, в сущности все, что окрашено чувственностью-бесчувственностью, сердечностью-бессердечностью, заложено вдетстве. Не во всяком человеке рано проявляется чувственнаяжизнь, особенно в условиях технической цивилизации. Во многихэмоционально-чувственная жизнь угасает, не раскрывшись,и люди ведут механическое существование, погружаются впрагматизм, уже нет возвышенных стремлений, мыслей онебесном, щемящей любви и тоски, вдохновения и нежности… В русских поэтах, художниках, композиторах и дажефилософах с предельной остротой проявилась полнота русскойчувственности, в них словно сосредоточена русская душевность,теплота, отзывчивость, ранимость, преданность своей Земле,любовь к Отечеству и народу, правдоискательство. Потому-тотак существенно проследить истоки творческой биографиирусского писателя, философа, мир его детства, его окружение ипривязанности, все, что стало предосновой душевно-духовногомира. Если не у всякой творческой личности была своя АринаРодионовна, то было все же такое в судьбе, в родных, чтовоспламеняло огонь творчества, что светило из далекого детстваи без чего невозможна разгадка творческой судьбы. 37

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себе - Позвольте, раз уж зашла речь о пробуждениинравственных понятий, чувств, предложить теоретико-педагогическую тему о роли детских впечатлений, детскогоокружения для формирования человека культуры. Мы хорошознаем что писатели, ученые, режиссеры, изобретатели часто– выходцы из деревни. Казалось бы, совсем немного вещей,игрушек, книг окружает ребенка, а способности как-топробуждаются… - Человек культуры любит не многое, но глубоко: однихродителей, одну религию, одну Родину, немногих писателей,композиторов и т.д., он не разбросан, сосредоточен. Современныймир уводит от культуры избыточностью газет, телепередач,удовольствий, многого, многого… Не на чем задержаться,подумать, помечтать. Вместо любви – партнерство, вместо чтения- чтиво, вместо дружбы – знакомства и т.д. Писателю особенноцелебна неторопливость, выборность впечатлений. Вспомните, пока было немного фильмов, их зналипочти наизусть, мальчишки ухитрялись посмотреть по десятьраз «Чапаева», «Трех мушкетеров», «Семеро смелых», «Свадьбус приданым»… Оттого и песни знал каждый. А есть ли теперьхоть один фильм, который захватил бы внимание, душуподростка? Точно также утерян интерес к детским игрушкам -от той же пресыщенности. В моем детстве все автомобили, накоторых пипикал и ехал по полям и весям, все самолеты, накоторых летал над оврагами и колками, над Эйфелевой башней ирейхстагом – все и иные возможные машины строились из одногоматериального предмета – кухонной табуретки и из идеального,самого существенного материала – воображения, фантазии.Десятки, сотни заводных, электронных устройств способнылишь пробудить стойкое равнодушие к игрушкам и усыпитьлюбознательность, мечту, все то, что и делает маленького человекабольшой творческой личностью. Я был очень богатым в детстве, уменя была та самая табуретка, которая позволяла совершать самыеобыкновенные путешествия. А еще были сказочные поездки напокос, откуда возвращался под самым небом - на возу сена, и 38

Вячеслав Возчиковтам, держась за бастриг, чтобы не свалиться на ухабах и откосах,плыл вместе с облаками, парил вместе с коршуном, загадывалневероятные желания под кукуканье кукушки. Если во мне живетпоэтическая мечтательность, то оттуда, из деревенского детства ПОЧЕМУ МЫ – НЕ ОНИ или О «коренных началах» просвещения НЕКТО Игорь Феоктистов в предисловии к очередномутруду гарвардского профессора Хантингтона («Кто мы? Вызовыамериканской национальной идентичности». – М., 2004) снеоправданным, на мой взгляд, пренебрежением пишет онациональным самосознании русских. Сей специалист полагает,что «на вопрос «Кто мы?» русские отвечали (и продолжаютотвечать): «Мы – не они», не формулируя при этом, в чем состоитсодержательный аспект отличия». ПО ФЕОКТИСТОВУ, проблема русских в том, что онине могут согласиться, что «мы» – «они», хотя бы отчасти»,поскольку, мол, лишь на такой базе возможен в какой-то мереплодотворный поиск национальной идеи. Вольно или невольно,Феоктистов представляет русских как безосновательно упрямуюнацию, твердящую: «Мы – не они», не зная при этом, в чем – «неони», почему – «не они». Между тем русские весьма преуспели в познании самихсебя. Как бы ни было заманчиво обратиться за подтверждениемсказанного к нашей художественной литературе, музыке,искусству, вынужденно воздержимся от этого, дабы не отступатьдалеко от конкретной проблемы, о которой чуть ниже. Единственнодля примера вспомним потрясающий эпизод из романа ЛьваНиколаевича Толстого «Война и мир», когда покидающая Москвусемья Ростовых отдает подводы для раненых в Бородинскомсражении. Вообще-то транспорт предназначался для графскогоимущества, но о вещах ли думать, когда рядом умирают люди?!.«Мы же не немцы какие-нибудь», - так говорит Наташа Ростова,которой в то время, кажется, лет семнадцать. Что и где она могла 39

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себеузнать о немцах, чтобы прийти к такому заключению?!. ПростоНаташа укоренена в русскости, сама русская духовность руководитее поступками! Кстати, я уверен, что здесь под словом «немцы»не имеется в виду конкретная нация, речь вообще об иностранцах.Издавна на Руси всех, с кем нельзя было объясниться, кто непонимал местных жителей, называли «немцами» - то есть немыми,не способными говорить; иноземцев называли и басурманами (неправославными), переиначив сложное слово «мусульманин». Так что русские прекрасно понимали, «кто мы», ина бытовом, житейском уровне, а что уж говорить, когдавершились государственные дела!.. Глубина этого пониманияне сама собой возникла, в основе ее – веками формировавшаясясистема российского образования, включающая в себя нетолько собственно обучение в школах и университетах, но ибережно хранимые поколениями «предания старины глубокой»,и нянины сказки, и народные песни, и многое, многое, что вцелом зовется жизненным укладом. Вот почему всякие попытки«реформировать образование» неизбежно будут восприниматьсяболезненно – ведь речь не об изменении методов обучения иликаких-то иных формальных правил (подобное мы переживали нераз!), присоединение России к Болонскому процессу – решениехарактера мировоззренческого!.. Мне думается, в преддверии2009-го года (официально объявленного рубежом перехода надвухуровневую систему бакалавр-магистр) весьма актуальнообратиться к отечественным образовательным традициям. Спорунет, движение вперед необходимо и неизбежно, но не менеенеобходимо и сохранить наше неповторимое «мы», не растворивего во всеобщем «они»!.. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ идет заинтересованныйвсероссийский диалог о будущем нашего образования. Возможноли вмешаться в него?.. Надеюсь, не только позволительно, нодаже необходимо, однако хочется сделать это не по-чиновничьи(таких выступлений в прессе предостаточно!), а с позицийпреподавателя вуза, заинтересованного в своей дальнейшейработе. Потому напомню о полузабытой сегодня статье Ивана 40

Вячеслав ВозчиковВасильевича Киреевского «О характере просвещения Европыи о его отношении к просвещению России» – пусть это ибудет развернутым аргументом для размышления о русскойсамобытности, отечественном просвещении, нашем месте вмире… Статья, написанная и опубликованная в «Московитянине»в 1852-м году, вызвала большой резонанс в обществе,славянофилы, тот же Алексей Степанович Хомяков, еювосхищались, западники, естественно, отнеслись иронично (каквсегда успешно упражнялся в иронии Петр Яковлевич Чаадаев,который в конце 20-х начале 30-х гг. активно поддерживалКиреевского, когда тот издавал журнал «Европеец», но позднююпозицию Ивана Васильевича не принимал, что, впрочем, немешало Чаадаеву относиться к славянофилам вполне дружески).Можно соглашаться или спорить с этой работой, но аналитическаяглубина, публицистическая яркость статьи Киреевского, по-моему, несомненна. Чтобы понять, «кто мы», нужно, по мнению Киреевского,осознать различия между Россией и Западом, русским и западнымпросвещением, что становится актуальным именно для второйполовины XIX века. Раньше же, по мнению исследователя,данный вопрос или не ставился, или решался предельно легко –в том смысле, что мы всем обязаны Западу и «образованностьнаша начинается с той минуты, как мы начали подражать Европе,бесконечно опередившей нас в умственном развитии. Там наукипроцветали, когда у нас их еще не было; там они созрели, когдау нас только начинают распускаться. Оттого там учители, мыученики; впрочем – прибавляли обыкновенно с самодовольством,- ученики довольно смышленые, которые так быстро перенимают,что скоро, вероятно, обгонят своих учителей» (все цитатыдаются по изданию: Киреевский И.В. Избранные статьи. – М.:Современник, 1984. – С. 199-238). ТЕПЕРЬ ЖЕ МЫ ПОНЯЛИ, продолжает И.В. Киреевский,что «обгонять» своих учителей нам вовсе даже не нужно, ибореальность свидетельствует, что западное просвещение уже 41

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себеисчерпало свои возможности. Да, в середине XIX века наука наЗападе процветает, может быть, даже более, чем когда бы то нибыло; да, просвещение в Европе «достигло той полноты развития,где его особенное значение выразилось с очевидною ясностьюдля умов, хотя несколько наблюдательных». Почему же тогдаочевидные успехи европейской науки и просвещения вызывают«почти всеобщее чувство недовольства и обманутой надежды»?Да потому, что за знаниями, научными успехами «потерялся»человек, отныне он предстает какой-то «умственной функцией»,рациональной единицей, словно у него и не было никогда того,что называют богатым и неповторимым внутренним миром.Киреевский в традициях своего века говорит об этом изысканно ипространно: «… самое торжество ума европейского обнаружилоодносторонность его коренных стремлений», поскольку «привсем богатстве, при всей, можно сказать, громадности частныхоткрытий и успехов в науках общий вывод из всей совокупностизнания представил только отрицательное значение длявнутреннего сознания человека; потому что при всем блеске,при всех удобствах наружных усовершенствований жизни самаяжизнь лишена была своего существенного смысла, ибо, непроникнутая никаким общим сильным убеждением, она не моглабыть ни украшена ни высокою надеждою, ни согрета глубокимсочувствием. Многовековой холодный анализ разрушил все теосновы, на которых стояло европейское просвещение от самогоначала своего развития, так что собственные его коренные начала,из которых оно выросло, сделались для него посторонними,чужими, противоречащими его последним результатам…». В ПРИВЕДЕННОЙ цитате очень хочется подчеркнутьобязательность для Киреевского отражения «коренных начал» вовсяком просвещении, наличия «общего убеждения», лежащегов основе любого обретенного знания, об этом далее как раз ипойдет речь. И.В. Киреевский печалится о «разрушительнойрассудочности» западного человека, который уверовал в то,что «собственным отвлеченным умом может сейчас же создать 42

Вячеслав Возчиковсебе новую разумную жизнь и устроить небесное блаженствона преобразованной им земле». Каким образом? На пути«обустройства» западного человека не пугают ни кровавыевойны, ни человеческие страдания, ни ошибочные решения, таккак он «исключительным развитием своего отвлеченного разума»утратил «веру во все убеждения, не из одного отвлеченногоразума исходящие». Иначе говоря, что разумно, необходимо – тои хорошо, мораль, нравственность не должны лежать в основекаких-то решений. Если государству не хватает «жизненногопространства», значит, надо «отобрать» его у соседней страны– это же резонно, то есть правильно, а то, что при этом будетстрадать иной народ – да нам-то какое до этого дело?!. Таковзападный рационализм, если взять его крайнее проявление. ОДНАКО РЕАЛЬНОСТЬ опровергает миф овсемогуществе разума, его однозначной «положительности»(совершенствование орудия убийства, технологии преступленийи т.п. – это ведь тоже плоды разума!), значит, у западного человекавторой половины XIX века два пути: или «довольствоватьсясостоянием полускотского равнодушия ко всему, что вышечувственных интересов и торговых расчетов» (если опять взятьнаш пример с оружием, то следует наращивать его производство,не задумываясь, что будет потом!..), или «опять возвратиться ктем отвергнутым убеждениям, которые одушевляли Запад преждеконечного развития отвлеченного разума», то есть, к убеждениям,которые были до того, как Запад стал Западом в современномпонимании этого слова. Но возможно ли это (разумеется, в сколько-нибудь значимом масштабе!) для умов, уже давно «окруженныхи проникнутых всеми обольщениями и предрассудками западнойобразованности»? Вопрос, видимо, наивный, сам себя Запад ужене «спасет» (забегая вперед, скажем, что, по Киреевскому, его«спасет» миссия России, которая свою «духовность» перенесетна западные рациональные «практики»). Почему же культура Запада, характер его просвещениясложились именно так, а не иначе? И.В. Киреевский утверждает,что «три исторических особенности дали отличительный 43

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себехарактер всему развитию просвещения на Западе: особая форма,через которую проникало в него христианство, особый вид, вкотором перешла к нему образованность древнеклассическогомира, и, наконец, особые элементы, из которых сложиласьв нем государственность». Вот они, «три элемента Запада:римская церковь, древнеримская образованность и возникшая изнасилий завоевания государственность», которые, убежден И.В.Киреевский, «были совершенно чужды древней России». Ведь особенность римской церкви в том, что «римскиебогословы занимались особенно стороною практическойдеятельности и логической связи понятий», где «рассудочное»превалировало над «духовным». Вот как об этом пишет ИванВасильевич Киреевский: «То же наружное сцепление мыслейна счет внутренней, живой полноты смысла представляетнам и религия римская, за внешними обрядами почтизабывшая их таинственное значение, - римская религия, этособрание всех разнородных, даже противоречащих друг другубожеств языческого мира, наружно совмещенных, внутренноразноречащих, в то же время логически соглашенных в односимволическое поклонение, где под покрывалом философскойсвязи скрывалось внутреннее отсутствие веры». Нужно верить, ане рассуждать о вере, лишь тогда христианство даст живительныесилы, как их дает, по Киреевскому, православие в России.Напротив, в римской повседневности больше ценилась внешняядеятельность человека, чем ее внутренний смысл; гордостьвозводилась в добродетель; личное логическое убеждение (авовсе не духовные заповеди!) было зачастую единственнымруководством действий каждого и т.д. ДАЖЕ ПАТРИОТИЗМ, замечает И.В. Киреевский, в Римеиной, чем у православных: римлянин «не любил дыма отечества;даже дым греческого очага был для него привлекательнее. Онлюбил в отечестве интерес своей партии и то особенно, что оноласкало его гордость. Но непосредственное, общечеловеческоечувство было почти заглушено в душе римлянина». 44

Вячеслав Возчиков Таким образом, основная особенность римской церкви – вподчинении веры логическим выводам рассудка, что само по себеуже содержит «неминуемое семя реформации, которая поставилату же церковь перед судом того же логического разума, ею самоювозвышенного над общим сознанием церкви вселенской…». Ивот эту рассудочную, прагматичную церковь принял Запад! Такого же характера и римская образованность.Следовательно, когда Запад принял образованность римскую– он принял образованность одностороннюю (т.е. знание бездуховных оснований, примат материального над нравственным).Дело в том, что Риму «принадлежало только господствоматериальное над миром, между тем как умственное господствонад ним принадлежало языку и образованности греческой»,однако образованность греческая и азиатская «в чистом видесвоем почти не проникала в Европу до самого почти покоренияКонстантинополя», что, как известно, произошло в XV веке (в1453 г. город был захвачен турками и переименован в Стамбул).Когда греческие изгнанники со своими знаниями и драгоценнымирукописями оказались на Западе, они оживили образованностьЕвропы, но смысл этой образованности остался тот же, ибо «складума и жизни был уже заложен. Греческая наука расширила кругзнания и вкуса, разбудила мысли, дала умам полет и движение,но господствующего направления духа уже изменить не могла». Очень кстати сейчас сослаться на А.С. Хомякова. Деловедь далеко не только в знаниях как таковых, считал АлексейСтепанович, «истинное просвещение есть разумное просветлениевсего духовного состава в человеке или народе». Именно жизньдуха первична, именно «разумное просветление» и есть «тотживой корень, из которого развиваются и наукообразное знание,и так называемая цивилизация или образованность»; наука,взятая сама по себе, «не заключает еще в себе живых началобразованности». НАКОНЕЦ, ТРЕТЬЯ европейская особенность выражаетсяв собственно становлении западной государственности. И.В.Киреевский утверждал, что «почти ни в одном из народов 45

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себеЕвропы государственность не произошла из спокойногоразвития национальной жизни и национального самосознания,где господствующие религиозные и общественные понятиялюдей, воплощаясь в бытовых отношениях, естественновырастают, и крепнут, и связываются в одно общее единомыслие,правильно отражающееся в стройной цельности общественногоорганизма». Напротив, общественный быт Европы по какой-тостранной исторической воле почти везде возник насильственно,из борьбы на смерть двух враждебных племен, «из угнетениязавоевателей, из противодействия завоеванных и, наконец, изтех случайных условий, которыми наружно кончались спорывраждующих, несоразмерных сил». Как следствие, «начавшисьнасилием, государства европейские должны были развиватьсяпереворотами, ибо развитие государства есть ни что иное, какраскрытие внутренних начал, на которых оно основано». Если восновании – насилие, то и последующее развитие пойдет путемнасилия, потому как движение и есть развитие оснований, накоторые опирается государство. В результате «европейскиеобщества, основанные насилием, связанные формальностьюличных отношений, проникнутые духом одностороннейрассудочности, должны были развить в себе не общественныйдух, но дух личной определенности, связываемой узлами частныхинтересов и партий». ТАКОВ ЗАПАД, а теперь обратимся к России,уникальным особенностям ее облика. Коренные начала русскогопросвещения не бросаются в глаза, как, например, обращает насебя внимание образованность европейская. И.В. Киреевскийправ, что «римская церковь, древнеримская образованность ивозникшая из завоеваний государственность – были совершенночужды древней России». Последняя приняла христианское учениеот Греции (через Византию), то есть «постоянно находилась вобщении со вселенскою церковью», той церковью, которая быладо разделения на католическую и православную. Образованностьдревнеязыческого мира «переходила к ней уже сквозь учениехристианское, не действуя на нее односторонним увлечением, 46

Вячеслав Возчиковкак живой остаток какой-нибудь частной народности». Россия– и это очень важно! – начала осваивать последние результатынаукообразного просвещения древнего мира, когда ужеутвердилась в образованности христианской. Проникновениюи усвоению христианства нам не мешала «односторонняя»образованность, как в европейских странах, наследовавшихримскую просвещенность! РУССКИЙ НАРОД устраивался самобытно, поскольку неиспытывал завоеваний. Да, были татары, ляхи, немцы и т.д., новраги, временами угнетавшие русский народ, «всегда оставалисьвне его, не мешаясь в его внутреннее развитие», они «моглитолько остановить его образование и действительно остановилиего, но не могли изменить существенного смысла его внутреннейи общественной жизни». А поскольку не было завоеваний,«основные понятия человека о его правах и обязанностях, о еголичных, семейных и общественных отношениях не составлялисьнасильственно из формальных условий враждующих племен иклассов – как после войны проводятся искусственные границымежду соседними государствами по мертвой букве выспоренноготрактата».Единство западной страны,помнению И.В.Киреевского,складывается искусственно, в европейских общественныхотношениях большое значение обретает форма, закрепленныена бумаге права, то есть - закон, пусть и «за наружною буквоюформы забывающий внутреннюю справедливость». Да иначе,наверное, и быть не могло: «Каждый благородный рыцарь внутрисвоего замка был отдельное государство. Потому и отношениямежду благородными лицами могли иметь только внешний,формальный характер. Такой же внешний, формальный характердолжны были носить и отношения их к другим сословиям». А вотРоссия даже во времена феодальной раздробленности сознаваласебя как единое живое тело. Разрозненные мелкие княжестваобъединяло единство убеждений, «происходящих из единстваверования в церковные постановления». Что же, на Западе невозможно подобное «единствоубеждений»? Дело, полагает И.В. Киреевский, «в самом способе 47

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себемышления богословско-философском. Ибо, стремясь к истинеумозрения, восточные мыслители заботятся прежде всего оправильности внутреннего состояния мыслящего духа; западные– более о внешней связи понятий. Восточные для достиженияполноты истины ищут внутренней цельности разума… Западные,напротив того, полагают, что достижение полной истины возможнои для разделившихся сил ума, самодвижно действующих в своейодинокой отдельности». Как красиво говорит Киреевский!..Иными словами, индивидуализм «благородного рыцаря»соответствовал рациональности западного мировоззрения. Ноесли уйти от образности Киреевского, для православных путьк истине лежит через духовное просветление, для европейцев –через логические умозаключения. ГОСУДАРСТВЕННОЕ пространство России скрепляломножество уединенных монастырей, «связанных междусобою сочувственными нитями духовного общения». То есть,на Западе – отгороженные друг от друга высокими стенамирыцарские замки, у нас – монастыри, хоть и уединенные, нопредставляющие собой как бы единый духовный организм. Измонастырей «единообразно и единомысленно разливался светсознания и науки во все отдельные племена и княжества. Ибоне только духовные понятия народа из них исходили, но и всеего понятия нравственные, общежительные и юридические …».Монастыри на Руси были центрами просвещения, исходящаяот них образованность была так распространена, пустила такиеглубокие корни, что даже в XIX веке, когда И.В. Киреевскийписал свою статью и когда монастыри уже давно – «полторасталет», словно уточняет Киреевский – перестали быть центрамипросвещения, «этот русский быт, созданный по понятиямпрежней образованности и проникнутый ими, еще уцелел почтинеизменно в низших классах народа: он уцелел, хотя живет в нихуже почти бессознательно, уже в одном обычном предании…».Церковь на Руси «невидимо вела государство к осуществлениювысших христианских начал, никогда не мешая его естественномуразвитию». Внутренние убеждения людей выражались в их 48

Вячеслав Возчиковвнешних отношениях, а так как эти убеждения были проникнутыхристианскими ценностями, то и проявление их освещалосьсветом духовности. И.В. Киреевский настойчиво доказывает: «… русскоеобщество выросло самобытно и естественно, под влияниемвнутреннего убеждения, церковью и бытовым преданиемвоспитанного. Однако же – или, лучше сказать, потому именно– в нем не было и мечтательного равенства, как не было истеснительных преимуществ. Оно представляет не плоскость,а лестницу, на которой было множество ступеней; но этиступени не были вечно неподвижными, ибо устанавливалисьестественно, как необходимые сосуды общественного организма,не насильственно, случайностями войны, и не преднамеренно,по категориям разума». Вчитаемся внимательно в эти слова:И.В. Киреевский по сути говорит о естественности, внутреннепринимаемом социальном неравенстве, необходимостииерархической «лестницы»!.. ПО МНЕНИЮ И.В. Киреевского, «западный человекраздробляет свою жизнь на отдельные стремления и хотя связываетих рассудком в один общий план, однако же в каждую минутужизни является как иной человек». Сначала он может от душимолиться, затем выполнять какую-либо работу, потом заниматьсяискусством и т.д., и всегда у него это вполне самостоятельныезанятия - так диктует западная рациональность. Не то у русского,все дела которого – как бы различные проявления некоегоединого дела, русского человека отличает «внутренняя цельностьсамосознания», когда он молитвою начинает и заканчиваеткаждое дело, не кланяется хозяину дома прежде, чем поклонитсясвятыне и пр. А это значит, что «русский человек каждое важноеи неважное дело свое всегда связывал непосредственно с высшимпонятием ума и глубочайшим средоточием сердца», он нерационален, он – духовен. Хорошо иллюстрирует русское национальноесамосознание цельность семейной жизни. И.В. Киреевскийполагает, что и в XIX веке эта цельность еще сохранялась в 49

ХХI век- Бийск. Писатели о времени и о себекрестьянском быту. Речь о «внутренней жизни» избы, от векаподдерживающемся порядке: «… каждый член семьи, при всехсвоих беспрестанных трудах и постоянной заботе об успешномходе всего хозяйства, никогда в своих усилиях не имеет в видусвоей личной корысти. Мысли о собственной выгоде совершенноотсек он от самого корня своих побуждений. Цельность семьиесть одна общая цель и пружина. Весь избыток хозяйства идетбезотчетно одному главе семейства: все частные заработкисполна и совестливо отдаются ему». А вот еще одна важная особенность русского характера: нестремиться выставить свою «самородную особенность» как особоедостоинство, «все честолюбие частных лиц ограничивалосьстремлением быть правильным выражением основного духаобщества. Потому как гостиная не правительствует в государстве,которого все части проникнуты сочувствием со всею цельностьюжизни общественной; как личное мнение не господствует вобществе, которое незыблемо стоит на убеждении, так и прихотьмоды не властвует в нем, вытесняясь твердостию общего быта». ПО-РАЗНОМУ русский и европеец относятся кроскоши. Для человека Запада роскошь – «законное следствиераздробленных стремлений общества и человека; она… в самойнатуре искусственной образованности…». У нас же «простотажизни и простота нужд была не следствием недостатка средств ине следствием неразвития образованности, но требовалась самымхарактером основного просвещения». По И.В. Киреевскому,«русский человек больше золотой парчи придворного уважаллохмотья юродивого. Роскошь проникала в Россию, но какзараза от соседей. В ней извинялись, ей поддавались, как пороку,всегда чувствуя ее незаконность, не только религиозную, но инравственную и общественную». Но более, чем роскошь (соблазн которой временамитревожил душу!), русский человек не принимал «искусственныйкомфорт с своею художественною изнеженностью», не принималвсякую умышленную искусственность жизни, «расслабленную 50