Родина моя малая

Международный Союз Русскоязычных Писателей Примечательно, что дом священника в Большой Кузь- минке, построенный еще на стыке девятнадцатого и двадцатого веков, также был школьным зданием вплоть до закрытия школы в 2009 году ввиду малочисленности учеников. Теперь местные ребятишки ездят на автобусе в Ильинскую среднюю школу. А добротное здание из крас- ного кирпича стало временным помещением, где совер- шаются богослужения до завершения строительства Храма Покрова Пресвятой Богородицы. Жизнь православных людей тесно связана с церковью. Родился человек – его крестят, собрался жениться – венча- ют, покинул этот свет – отпевают по православному обы- чаю. В тяжелые годы Великой Отечественной войны жены и матери ушедших на фронт мужчин молились об их благо- получном возвращении с полей сражений. Не всем уда- лось вернуться – тогда молились за упокой их душ. В селе у знания администрации установили добротный памятник погибшим односельчанам, на мемориальных досках указа ны поименно фамилии земляков, погибшие за свободу и 151

Родина моя малая независимость нашей Родины. Есть среди них и мои род- ственники по линии отца. Здесь уместно привести часть эпиграфа, которым Эр- нест Хемингуэй предварил свой роман «По ком звонит ко- локол»: «… смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе. Джон Донн». Мне вспоминается, как моя бабушка – Анна Филип- повна – вместе со своими подругами, свято соблюдавшими православные традиции, рано утром уходила на пасхаль- ную службу за много километров пешком в село Панино. Возвращались назад с чувством исполненного христиан- ского долга ближе к обеду. Она звала нас с сестрой к себе в дом, усаживала за стол и угощала освященным пасхаль- ным куличом, крашеными яйцами и творогом. При этом добавляла и припасенные шоколадные конфеты. Это был настоящий праздник! Когда я в очередной раз посетил родные места, то не увидел старой липы, росшей недалеко от родительского дома. Когда-то она росла в окружении раскидистых ста- рых вязов. А теперь одинокую липу при рытье котлована под фундамент новой церкви строители спилили. Мне по- чему-то стало жаль этого сельского старожила, много де- сятилетий радовавшего глаз своей пышной кроной, в ко- торой в период цветения в середине лета всегда жужжали пчелы. Мы – малолетние сельские мальчишки – сбивали палками липовый цвет, пробовали на зуб ароматные цветы липы, букетик из веточек с цветами несли домой. Зимой отвар из высушенных соцветий этого медоноса – отлич- ное средство от простуды. Подойдя к выглядывающему из земли мощному бетонному фундаменту строящегося цер- ковного здания, я увидел сбоку пень старой липы. Вокруг 152

Международный Союз Русскоязычных Писателей него зеленели несколько отростков, тянущихся к небу, как символ возрождения былых традиций. Без сомнения заз- венят листвой на ветру и молодые деревца возле вновь возведенного храма, посаженные руками неравнодушных прихожан. Да и сельская тишь сегодня – понятие относительное. В селе регулярно появляются новые современные дома, по асфальтированным улицам активно курсируют иномарки, а на сельских пляжах реки Воронеж в летние выходные дни «яблоку негде упасть». В родном селе активно поддерживают и совершенству- ют традиции религиозных и светских праздников. Празд- ничные мероприятия проводятся интересно и весело при большом стечении местных жителей со своими детьми и внуками. Из истории и разнообразных деяний российских де- ревень, сел, маленьких городов, как мозаичная картина, складывается великая история нашего государства с ее самобытной культурой, многонациональной литературой и созидательной деятельностью. Свидание с малой родиной для неравнодушного чело- века всегда является позитивным событием, вызывает по- ложительные эмоции и заряжает творческой энергией. 153

Родина моя малая Павел Волынский г. Балашиха Село Козлятьево Козлятьево – старинное село. Раскинулось в глуши Владимирского края. Оно мне в сердце залегло, Ведь в нём сокрыт кусочек Рая. Я с юных лет его люблю. Ребёнком бегал тут, играя. Невесту встретил здесь свою Весенним днём в начале мая. Какой красивый чудный край! Поля, озёра, реки, броды, И птиц летящих много стай Парят здесь в поисках свободы. А звери дикие в лесах Живут, укрывшись в чаще тёмной, И лишь избушки на холмах Стоят частицей неотъёмной. 154

Международный Союз Русскоязычных Писателей Тут омут Чёрный, растекаясь, Весною заполняет луг, А летом жарким, рассыхаясь, Становится он мелким вдруг. Бывает, вихрь завывает В ночи пугающей грозой. С деревьев листья все срывает Он беспощадно, словно злой, А ливень землю накрывает Дождливой долгою порой. Ручьём по крыше всё стекает Огромной водяной струёй, Но всё же скоро затихает, Наполнив небо синевой. Зимой морозом леденящим Здесь скованы до дна пруды. Он треском слышится звенящим, Завьюжив грядки и сады. Снега тропинки заметают, Собой упрятав до весны. Снежинки искрами сверкают, Пуская вспышки белизны. Тут осенью неторопливо Кружатся листья в небесах, И вертятся они игриво, Танцуя словно в облаках. 155

Родина моя малая Вот золотом расстелен плат. Здесь для меня уединение. Берёзки стройные стоят, В душе рождая умиление. И храм старинный на горе Стоит Святой Екатерины. Природы дивные картины Я вижу ярко на заре. Мне здесь так хорошо дышать! Тут родина моя вторая. Не нужно никуда бежать. Влюблён в село своё без края. Его я буду созерцать, С молитвой в сердце принимая. Люблю я землю русску� Люблю я землю русскую, Бескрайнюю красу! Люблю тропинку узкую И неба синеву! Зашелестит зелёная Весенняя листва, И радость окрылённая Взмывает в небеса. Леса, поля любимые Я вижу сквозь ветра. Они такие милые, И шепчут мне: «Пора!» 156

Международный Союз Русскоязычных Писателей Пора мгновениям вечности Застыть в потоке лет. Прошу душевной благости, Чтоб видеть белый свет. Пусть запоёт душистая, Весёлая трава. Вокруг природа чистая, Она всегда права. Моя Москва Моя Москва, моя Столица! Родился в ней и в ней живу. Она души моей частица, Её я знаю и люблю. Мой город – яркий и желанный! Такого в мире больше нет! Он Богом для меня избранный, И лучезарен, словно свет. Московским воздухом свободы Желаю искренне дышать. В родных Хамовниках проходят годы, Я им готов их все отдать! Здесь предков много поколений Родились, жили до меня. Их прах под ветвями сиреней Родная приняла земля. 157

Родина моя малая Погодинка, Лужнецкий и Плющиха... Тут Новодевичьи пруды. Лишь время пролетает тихо, С собою унося мечты. Москва-река на повороте Мерцает отблеском луны. Она, застыв на небосводе, Загадкой смотрит с высоты. Здесь Крымский мост всегда встречает, Пленив величием своим, И ветер тёплый обдувает, Он волен и неуязвим. На всей Земле нет больше места, Где я хотел бы долго жить, Но будущее мне известно: Здесь буду верить и любить. Мне суждено навек сродниться С Москвой, столь милой для меня. Во снах пусть чаще будет сниться, Маня соборами Кремля. Пройдусь бульварами неспешно В мороз, грозу и летний зной. Люблю свой город очень нежно, Люблю, ведь я же – коренной. 158

Международный Союз Русскоязычных Писателей По Балашихе По Балашихе в час рассвета Гоню я свой велосипед. Так радостью душа согрета, Что всем прохожим шлю привет! Мой город, славный, восхищает Своей чарующей красой И всех с любовью принимает, Наполнив сердце добротой. Проедусь тропками лесными, Местам знакомым улыбнусь. Они мне стали столь родными, Я им всецело умилюсь. Сверну из леса снова в город, Прощаясь с утренней росой. Отчизны край навеки дорог. Он весь желанный и простой. Бульвары, скверы и проспекты Встречаю на своём пути. Лучами солнца обогреты И удивляют всех они. Ухоженный газон с цветами, В садах подстрижены кусты, И вижу я перед глазами Аллеи нежной чистоты. 159

Родина моя малая Вокруг дома, микрорайоны, Река Пехорка и пруды. Здесь храмов древних перезвоны Спасают словно от беды. Вот дивный образ открывает, Застыв, усадьба на горе, И в парке искрами сверкает, Блестя на утренней заре. Она стояла тут веками, Маня романтиков к себе, И привлекала их годами К своей загадочной судьбе. Мне так комфортно и уютно Жить в городе моей любви! У нас с ним это обоюдно. Здесь воплощаются мечты. Велосипед! Держи дорогу! Надёжный друг мой скоростной. За всё я благодарен Богу И Балашихе дорогой! 160

Международный Союз Русскоязычных Писателей На берегах реки Пехорки На берегах реки Пехорки Молчит в забвении старый парк, А Храм, укрывшись на пригорке, В лучах рассвета светел, ярк. К себе он звоном колокольным Зовёт с окрестностей народ, И благодатью упоённый Спасает грешных от невзгод. Здесь ветхий дом усадьбы старой Стоит уж много сотен лет, Растерзанный рукою ярой И испытавший много бед. Князей Голицыных отрада, Он был когда-то знаменит, А в революцию вкусивши яда, Толпой поруган и забит. Теперь стоит он одиноко, Закрывшись плотно от людей, Тая секретов древних много, В историю ушедших дней. Я обойду его украдкой И осмотрю со всех сторон, Он утаённою загадкой Судьбу скрывает от времён. 161

Родина моя малая Листва упала толстым слоем, Укрыв иссохшийся фонтан, Спускаются ступеньки строем, Белея закругляя стан. И геральдические львы Сидят в молчании погибая, Как две несчастные судьбы, Лишь оскверненья ожидая. Бегут отчаянно года, Ускорив времена старения, Без покаяния никогда Мы не увидим возрождения. Охотничья избу�ка Моя охотничья избушка Одна стоит в лесной глуши И, как пугливая зверушка, Скрывается в ночной тиши. Года идут, она ветшает, Осенней замелась листвой, Но дверцу всё же раскрывает Дождливой и сырой порой. Немного крыша накренилась, Местами печка прогнила. Сегодня проявила милость, Меня на ночку приняла. 162

Международный Союз Русскоязычных Писателей В ней обогреюсь, заночую. Здесь отдохнёт мой верный пёс. Не выбираю жизнь другую, Я счастлив шелестам берёз. Царит ненастная погода, А мне уютно и тепло. Заснула за окном природа, В избушке тихо и светло. Лишь огонёк, мерцая, греет Уставших путников своих. От дров дымок, играя, веет, Приятным запахом пленив. Ружьишко отложу на полку, На гвоздь повешу патронташ. Ценю я тульскую двухстволку, Теснённый кожаный ягдташ, И с кружкой травяного чая Готовлюсь не спеша уснуть. На миг удачи уповая, С восходом я отправлюсь в путь. Моя земля, ты так красива! Люблю тебя, таёжный край! Моя бескрайняя Россия! Здесь сердцем обретённый Рай! 163

Родина моя малая Село Волосово Свернул с Владимирской дороги Уставший от езды ямщик. Мелькают избы, да пороги, Но вдруг виднеется тупик. Сельцо старинное венчает Наш путь из Мурома в Москву. Тревога быстро исчезает, И чудо видим наяву. Здесь Волосово сердцу приглянулось. Такой красивый, милый край! С теплом нам солнце улыбнулось, Для местных жителей тут, словно, Рай. Течёт прохладная водица Речушки тихой, голубой. Идут коровки к ней напиться, Довольные своей судьбой. Вот за мостком притих укрытый Святой бревенчатый родник, Источник веры не испитый, Целебной силы он тайник. Обитель женская встречает, Белея стенами церквей. Здесь сам Святитель принимает, Никола, посреди полей. 164

Международный Союз Русскоязычных Писателей Монахини живут неспешно. Нетороплив их каждый час. Года проходят безмятежно, И молятся они о нас. Мы рады прикоснуться к этой, Любимой Богом стороне, Такой по-доброму приветной. Нам было, как в волшебном сне. Сюда вернёмся, несомненно, Судьба, как только позовёт. Примчимся быстро, непременно, Душа здесь трепетно поёт. Северная Русь Северная Русь меня пленила Величием дивной красоты. Просторы для души открыла И радость сбывшейся мечты. Встречаю тихие восходы, Умывшись свежею росой. Здесь край безмолвия природы. Тут мир чудесный и родной. Луч солнца первый освещает С утра бескрайние поля И быстро к лесу ускользает, Округу здешнюю любя. 165

Родина моя малая Земля великая, святая. К ней близок звёздный небосвод. Гостеприимная, простая. Тут время замедляет ход. Застыла на холме часовня, Отдавшись северным ветрам, Прогнила, увядая кровля, Сквозные дыры по краям. Склонилась низко колокольня, А купол еле держит крест. Упасть не хочет самовольно. Она одна на много верст. Венчала многие столетия Собой незыблемый простор, И вот настали лихолетья, Подписан смертный приговор. Исчезнуть в омуте забвения Часовне видно суждено. Так, не дождавшись возрождения, Жестоко всё завершено. Но, может, кто-нибудь затеплит В душе христианской огонёк, На север с добротой приедет Хотя бы на один денёк. Быть может, кто-то пожелает, Сбежав от суеты рутин, Часовне старой, что ветшает, Восстать из праха и руин. 166

Международный Союз Русскоязычных Писателей Моя сторонка Леса, луга, поля родные, Озёра, реки разливные Прельщают дивною красой. Они в душе всегда со мной. Здесь осень золотом расшитый Накинула на землю плат, И, словно молоком политы, Зимой берёзоньки стоят. Весной, виляя и играя, Журчит живительный ручей, А летней сказкой удивляя, Весь мир становится добрей. Нет для меня под синим небом Сторонки лучше и родней! Она, любя, накормит хлебом. Сполна я благодарен ей! Русская глубинка Глубинки русской красота Сердечной радостью встречает. Царит повсюду простота, И жизнь здесь счастье обретает. Полей незыблемая гладь Мой взор томительный ласкает, Лесов чарующая стать Великолепием пленяет. 167

Родина моя малая Звеня, журчит, изнемогая, Бегущий вдаль, стремглав, ручей. Он, словно песню распевая, Течёт для радости очей. Вдали виднеется погост, Травой заросший и бурьяном. Ведёт к нему трухлявый мост, Прильнув на воду старым станом. За перелеском и холмом Живёт деревня одиноко. Скривился набок старый дом, Таясь на склоне невысоком. Дымит на нём ещё труба, Там теплится уют в ненастье, Прогнила древняя изба, Но для жильцов, наверно, счастье. Церквушка белая стоит На косогоре, увядая, Крестами в воздухе парит, Забвения тихо ожидая. Колодец ветхий наполняет Меня живительной водой, Волнуясь, сердце замирает, Воды испивши ледяной. Тут утренний туман садится На травы свежестью росы. Во снах мне долго будет сниться Мир этой дивной красоты. 168

Международный Союз Русскоязычных Писателей Олег Зорин г. Витебск, Беларусь Утренняя гжель Берёзовый разлив Руси простоволосой, Жемчужную капель Роняя будто сны, Кукушечный надрыв Над червенским6 покосом Несёт сквозь утра гжель Родимой стороны. Дыхание полей За тихою рекою Медовою волной Стирает боль с виска, Оранжевых коней Ромашковой тропою Маня на водопой У шаткого мостка. А свыше над крестом Церквушки, спящей рядом, Струится небосвод По крылышкам стрекоз, Бревенчатый наш дом С цветочным палисадом Вплетая в хоровод Черёмуховых грёз. 6 Червень (ст.-слав.) - июль 169

Родина моя малая Пу�инка счастья Распластаю на лужайке За деревней плоть и дух – Пусть один в цветастой майке Надрывается петух. Небеса теплом лучатся – Отогреюсь не спеша, И к пушинке юркой счастья Вдруг потянется душа. Нет нигде на всей планете Вот такого уголка, Где отрада нежно светит Людям с крыльев мотылька. Заповедная сторонка, Белый аист над землёй И счастливый смех ребёнка Дарят сладостный покой. 170

Международный Союз Русскоязычных Писателей Ирина Зяблицкая (Пожидаева) г. Минск, Беларусь Здравству�, речка Здравствуй, речка! Неважно название. Просто здравствуй! И просто прощай... Мой отъезд, а быть может изгнание, Без обиды принять обещай! Светлым берегом облепиховым Ты меня принимаешь опять. Вечера по-особому тихие Могут воды поворачивать вспять. И как в детстве – ладошкою маленькой Зачерпну я водицы твоей; Вверх подброшу, и капельки-шарики Заискрятся в полосках лучей! Шелестящий и незатихающий Говор волн, как святая скрижаль, И в душе, безутешно вздыхающей, Растворит постепенно печаль. 171

Родина моя малая Тянь-Шань Уснул Тянь-Шань в объятьях неги Под мягким пухом облаков. И рыхлая структура снега, И глянец белых ледников, Все там – в единожды едином,- И величавость, и покой!.. И жизнь тогда казалась длинной... Все детство связано с тобой. Как только солнышко вставало,- Ты первым видывал рассвет! А я с восторгом наблюдала, Как ледники меняли цвет: От розового перламутра До алого – живая ртуть В движении! А ясным утром Горели так, что не взглянуть!.. Тебе, Тянь-Шань, пою я песню! Я умираю от тоски. Когда опять шагну – воскресну,- На Казахстанские пески. 172

Международный Союз Русскоязычных Писателей *** Дотянись, рука, До того цветка, Что вплетала себе в венок! Эх, летят года! Тают без следа!.. Детства бы хоть один глоток! Где бы силы взять – Повернуть все вспять, Чтобы осень сменила весна! Позабыть покой, Стать совсем другой, Чтоб поверила в чудеса! Мне шагнуть бы вновь Под родимый кров, На крыльце родном посидеть! Всю родню обнять, Главное сказать. Добрым прошлым бы заболеть!.. Возврати, печаль, То, что скрыла даль! На мгновение успокой. Разверни крыло, Чтобы унесло Далеко-далеко – домой! 173

Родина моя малая Письмо Мамочка, милая! Здравствуй, хорошая! Как я люблю твои руки, глаза! Я бы хотела стать маленькой крошечкой, Заново маму к себе привязать!.. Но я отвязана... Ночи бессонные... Рельсы... Вагоны... Прощанье с тобой... Но постоянные серо-зелёные Очи – как стражи – хранят мой покой! Слышу, ты плачешь... Не надо печалиться! Я не смогу по-другому сказать... На белом свете и слов не останется, Если любовь всю к тебе описать! 174

Международный Союз Русскоязычных Писателей Надежда Майорова г. Ярославль Золотые купола В Ярославле я родилась, В Ярославле я живу, Очень город этот славный Я от всей души люблю, Колокольный звон услышу, Сразу хочется дышать И писать стихи от сердца, Всем здоровья пожелать. Кто к нам в город приезжает, Нравится всем быть у нас, В Золотом Кольце России Все мечтают побывать. Город славный и старинный Малой РОДИНОЙ зовем, Очень любим обожаем, В этом городе живем, Купола все в позолоте, И на солнце все блестят, Люди храмы посещают, Господа благодарят. В Ярославль кто приезжает, Не забудут никогда, Будут помнить очень долго И запомнят навсегда. 175

Родина моя малая Александр Кузнецов г. Усть-Катав Митяй Было это в августе 1973 года. Я тогда после второго курса института гостил на каникулах у брата моей мамы в Псковской области в деревне Козихи Себежского района, что приютилась в глухих заповедных лесах дорогих моему сердцу древнерусских мест Родины нашей. 176

Международный Союз Русскоязычных Писателей И вот, помню, решил с обеда пойти порыбачить на реку Великая. Изумительная по красоте речка шириной трид- цать-сорок метров навсегда запомнилась мне вековыми соснами, спускавшимися с обеих берегов реки, спокойно несущей идеальной чистоты воду. Когда плывешь на лодке и смотришь вниз, кажется, дно реки можно достать рукой, а двоюродный брат мой, управлявший лодкой, опускал в этом месте до отказа трехметровый шест, чтобы отталки- ваться им от дна реки. Так вот, пройдя от дома дядьки метров триста я вышел через лес к берегу реки, сплошь заросшему кустами ивы, и в редком прогале, где с трудом можно было закинуть удочку, собирался расположиться. Но к моему огорчению место было занято. Там рыбачил незнакомый дедок, лет се- мидесяти с гаком, с рыжей бородкой, но шустрый и слово- охотливый. — Ты, милай, не серчай, что место твое завоевал. Я ведь на одном месте долго не стою. Изловлю рыбку и иду дале- че. Пока дойду до ГЭСа, штук пяток щучек да окуней излов- лю. А ты, видать, приезжий? Хочешь, пойдем, покажу места. До Шершневской плотины засветло и доберемся. А потом уж и сам знать будешь, куда за рыбой притить. Вот так и познакомились мы с ним. Звали его дед Митяй. И стукнуло ему тогда семьдесят шесть годков. Пошли мы с ним вдоль берега по его местам. Сам он нес две удоч- ки, одну, тонкую, на мелкую рыбешку, ряпушку или курме- ля (так местные звали здесь пескаря), вторую из крепень- кой ивы на щуку или крупного окуня. Дед ловил только на живца, причем забрасывал удочку лишь после того, как замечал в воде щуку или окуня. Подводил малька прямо к морде щуки, и крупной рыбине ничего не оставалось, кроме как разинуть рот и проглотить легкую добычу. Ну, и мне он давал возможность тут же поймать одну-две рыб- 177

Родина моя малая ки, либо голавлика, либо подлещика или красноперку. В итоге пока мы добрались до ГЭСа, у деда было пять щучек, грамм по семьсот и пара больших красивых окуней. У меня тоже набралось рыбки больше двух килограмм. К вечеру мы прошли по берегу не меньше семи километров. Стало уже темнеть. Река здесь петляла крутыми поворо- тами, и я спросил деда, можно ли пройти до деревни через лес напрямую? — По болоту идтить не боишься? – спросил меня дедок. Я был в болотниках, а дедок в каких-то непонятных са- погах до колена. Сообразив, что будет не сильно глубоко, я, не раздумывая, согласился. И мы, смотав удочки, пошли лесом в обратную сторону. По дороге со знакомого стожка дед Митяй подобрал пару жердинок метра по два, мне и себе. — Без них на болото лучше не соваться, – молвил дед и смело шагнул на первую кочку. Несмотря на свои годки Митяй шел довольно уверенно, хотя кочки под ногами как бы пружинили и слегка тонули в мутноватой воде. У меня опыта подобной ходьбы не было вовсе, и я ругал себя «на чем свет стоит», что согласился на столь опасный путь. Тем временем уже стемнело, ветерок стих, и воздух заз- венел от комариного писка. Они тучей облепили нас; боль- ше меня, деда меньше. У него, как у местного жителя, к ко- марам был врожденный иммунитет. Слава богу, выглянула луна, и стало видно чуть-чуть получше, но все равно я уже в пяти шагах от себя ничего не видел, но старался идти за Митяем след в след. Вначале дед хоть и немного провали- вался, но до колена вода ему не доходила. Но вот поступь у деда стал менее уверенной, и его сапоги несколько раз зачерпнули воду. Один раз кочка у меня съехала из-под ног, и я провалился в воду чуть не по пояс. Сам я не смог 178

Международный Союз Русскоязычных Писателей выдернуть ногу из засасывающей грязи, и дед помог мне выбраться. Стало немного жутковато. Стоящие невдалеке деревья в темноте совсем пропали из виду, а торчащие из воды коряги напоминали призраков. Вдруг я заметил, что впереди, справа и слева показались пляшущие голубова- тые огоньки, которые то вспыхивали, то исчезали вовсе. — Что это? – спросил я? — Это хозяин болота знаки подает, плохо дело! В это время впереди раздался какой-то всплеск, словно большая рыбина решила сыграть на болотной воде. Дед остановился. Вода доходила ему до колен, и я понял, что он потерял дорогу. Сделалось и вовсе страшно. Под ложечкой засосало, го- лова заболела и наполнилась какой-то тяжестью. Руки ста- ли неметь, ноги сделались ватными. Да еще в это время заухал филин! Дед обернулся ко мне: — Хозяин закрыл дорогу и не пускает нас, – угрюмо про- изнес он. — Пошли назад, – осипшим от страха голосом с трудом произнес я. — Бесполезно, хозяин требует выкуп. Бросай рыбу, всю что поймал, – крикнул дед и выбросил из своего рыбацко- го ящичка в воду весь улов. Я сделал то же самое. Через какое-то мгновение мне вдруг показалось, что боль в го- лове стала проходить. По рукам и ногам словно побежали мурашки, тяжесть в них куда-то пропала, и стало даже лег- че дышать. В это время дед развернулся почти на сто во- семьдесят градусов и двинулся куда-то вбок относительно старого маршрута. Я с трудом поспевал за ним. Сделав еще сотни две шагов по ускользавшим из-под ног кочкам, мы кое-как вылезли на твердую землю. Через каких-то пят- надцать минут впереди замигали огни деревни. Оказалось, что по болоту мы шли два часа. Вот так срезали путь! 179

Родина моя малая — А я ведь по этому болоту лет десять, как не ходил, – признался дед. – Видно изменилось все, – устало произ- нес он. — Ну, бывай, не поминай лихом, пойду до своей избы, – махнул рукой Митяй и потопал домой. Мокрые сапоги чав- кали на всю деревню. ______ Я долго стоял и смотрел ему вслед, удивляясь и вос- хищаясь силе и выносливости простого русского старика, способного в семьдесят шесть лет два часа идти ночью по болоту. На плечах этих простых деревенских мужиков и держался корень земли русской. И не было тогда никакой другой силы, способной отнять у них землю нашу. Низкий им поклон… 180

Международный Союз Русскоязычных Писателей Елена Белоусова с. Перелюб, Саратовская область Не нужна мне дру�ая Родина Со снегами России знакома, Все четыре сезона охвачены. Я – в степи. Это значит – я дома! Уезжая отсюда – плачу! Ветер русые треплет косы, Я живу, дыша полной грудью. Не тиранит меня вопрос – Что со мной в другом месте будет. Меня манит раздолье степное И влечёт синева малых рек. Мне не нужно ничто другое. С этим местом я много лет! Пенье птиц будоражит разум, Соловьиные трели дурманят. Разукрашены яркими стразами – Поутру травы, сердце раня. 181

Родина моя малая Не предать красоты моей Родины, И достоинств её не счесть. Я живу, словно птица свободная! И зачем мне куда-то лететь? Город Перелюб Бескрайние степи России. Седея, колышется склон. И где бы меня ни носило – В тебя бесконечно влюблён! Пусть малою Родиной кличут! Я в Перелюбе рождён! Другие молчат, о нём слыша. Я – гордостью переполнен! Здесь с детства шальными ветрами Свобода кружила мне голову. Ласкалась к ногам цветами. И грела серебряным пологом. Выйду в открытое поле – Руки раскину порознь! Я счастлив – седого горя Мимо проходят борозды! Станы берёзовых девиц Собою украсили степь! Мне до сих пор не верится, Что я могу посмотреть: 182

Международный Союз Русскоязычных Писателей На васильковое поле, Душистый ромашковый луг, Ирисов диких море, На нежный гусиный лук. Сирень на девятое мая И яблонь садовых цвет! Мне много тебя не бывает – Я твой ПЕРЕЛЮБСКИЙ поэт! Родной край Сельская местность, дорога в пыли, Каменка речка резвится в степи. Солнечный луч плавит водную гладь, Так хорошо мне, что хочется спать! Лягу в траву и от солнца прикроюсь – Запахом горьким невольно умоюсь. Ландышей цвет и тюльпановый луг – Природный парфюм по весне разольют. Ветер степной гладит косы зелёные, Травы послушно кивают и клёны. Берёзки-девицы серёжки развесили, В кудряшках роскошных птички чудесные. Раннее утро в солнечной пыли – Перлы росы уронили в траву. 183

Родина моя малая Словно красавицы жемчуг забыли, С рук обронив природы красу. Солнце красуется в зеркальцах крошечных, Слепит глаза красота лучезарная. И в эти края, хочешь, не хочешь ты, Влюбляешься слепо и безоглядно! Любовь на всю жизнь Вам доводилось сердцем всем любить? Так полюбить, чтоб дух аж захватило? И безвозвратно про себя забыть Смогли бы Вы!? А я уже забыл! В плену любви – горячей, бесконечной Находится душа не первый год, И плавит грудь любовь нечеловеческая К ЗЕМЛЕ любовь, где мать моя живёт! Любовь к проулкам, чуть кривым и пыльным, Любовь к ветле у придорожных ям. К землянкам обветшалым и старинным, Любовь к земле, где я родился сам! Мой край родной – мой город Перелюб! Любовью на всю жизнь соединимы! К тебе – единственный сердечный друг – Привязанность моя неповторима! 184

Международный Союз Русскоязычных Писателей Максим Шишкин г.Сухой Лог Сном дорогу не переедешь Мне 33 года. О, как! Про такого бы раньше сказали: «Воз- расту-то он Христа, Сына Божьего. Глядишь, уж и уму-разу- му понабрался, хороший человек». Я живу уже далеко-далеко, за кругом. А во снах-то туда всё возвращаюсь, в ту деревню... Дорогой пыльной пройдешь подле кладбища, справа – пшеница золотая колосится, птицы трусливо выныривают, суетятся, скачут, воришки этакие. Жаворонки, трясогузки, дубровики и бородатые куропатки всё поют, стрекочут, цы- кают. А по левой-то стороне холмики всё: земелька при- брана, цветочки глаз радуют. Анютины глазки, маки крас- ные, фиалки, нарциссы жёлтые и фиолетовые, а с самих-то рамочек, что на крестах висят, размытые портреты на тебя и смотрят. Боязно, посему приходится стороной обходить. А там глядишь, в ров с крапивой свалиться можно. Осторож- нее, под ноги смотреть надобно. «А чего мёртвых-то боятся, это живые обидеть могут» – бабка приговаривала. – Студеными зимами колкий снег их заметает, летом грозовые дожди, как слёзы, по щекам, 185

Родина моя малая осенью ветра красно-жёлтой листвой осыпают… Радуются они весной только, когда солнце ласковое и доброе, не бо- лее, – нараспев тянула слова старушка. – Прям как живые все они, да с годами блекнут лица-то, а какие-то и вовсе исчезают: кто под корни тополя ветвистого провалится, кто травой-бурьяном порастёт». Бабка говорила: «Их век короток. Покуда живём – пом- ним. На Пасху и Радуницу проведаем, да в родительские субботы. А сами уйдём под землю, вы разъедетесь в города столичные, некому будет и поминать... Спохватитесь, то- сковать будете, да поздно...» А мы ведь спорили с бабкой: «Не уедем мы, бабуся, с тобой всегда тут будем...» А она в ответ поджимала губы и дальше шла, обувкой шаркая. О своём думала и смотрела далеко-далеко. Деревня зовётся «Хлебная». В конце XVII века основана была. Когда-то добротное поселение со своим хозяйством славилось на всю округу. Леса-то дарами полны были: гри- бы, ягоды, мёд собирали. А живности-то сколько водилось в лесах да полях! Хлебное место, чего уж говорить. Но мель- чало село. Домов сорок оставалось, как мне помнится, к концу 90х. Избы ещё тогда нарядные стояли. Большущие, с широченными ставнями и цветными наличниками, крыши ладные, крепкие, трубы побелены, ограды выкрашены, на всяком крыльце коврик плетеный разноцветный, и кошка сытая в солнечных лучах греется. А зимой из каждой трубы дым валил поутру. Выбежишь, бывало, в валенках- чесан- ках за ограду, скрип под ногами стоит, кругом белым-бело, морозно, дышится… А на душе радостно так, тепло. Бабка телогрейку вынесет, чтоб не простудился. И в дом зовёт воротаться. На столе картошка из котелка манит уютным ароматом подтаявшего масла, хлеб чёрный, сало, чесноком и душистым перцем натертое с холоду, солёные огурцы и 186

Международный Союз Русскоязычных Писателей квашеная капуста. А уж потом чай с душицей и чабрецом, к чаю мёд дикий и варенье облепиховое. Вкуснее ничего не едал в жизни! А, бывало, бабка достанет кулёк пузатый из закромов, а в нём семечки тыквенные, орехи кедровые, морковь да яблоки сушеные в печке, парёнки – лакомство не чета нынешним. Номера домов мы не знали. Знали, кто где живёт. Быва- ло, попросит бабка за сметаной к Авдотье сбегать или би- дон молока притащить. В калоши ноги сунешь – и бежишь через всю деревню на другой конец. Приключение целое! По пути болотце с лягушками обойти и через задворки бабы Таси прошмыгнуть. Там гуси были – зашипят, шеи вы- тянут, крылья расправят, а ты успевай проскочить, чтоб не защипали. А на пригорке у дома Яковых телёнок и две козы паслись. Не каждый день, но наткнёшься на них если – на- терпишься лиха! Или боднут, или в угол к забору загонят, как будто хотят на рога свои закинуть. Тут одно и спасало: сорвешь репейник, глаза зажмуришь и бежишь насквозь, как мечом размахивая, авось обойдется... А вечерами, после поливки огородов и палисадников, бабки на лавочках собирались, семечки лущили да кости соседкам перемывали, а мужики на рыбалку за карасями собирались. Вечер пах нагретым деревом, травами разны- ми, землей мокрой, пирогами из печи, дымом, а мы играли: на сеновалах прятались, на самокатах гонки устраивали, в малинники лазали или на черёмуху за ягодами недозрев- шими. К ночи домой вернёшься усталый, голодный, чума- зый, а тебя в баню гонят отмываться. В бане жар стоит: веники еловые-берёзовые, уши в трубочку. Вехоткой на- трёшься, намоешься, водой колодезной обкатишься – и в дом, сначала поесть, а потом под одеяло лоскутное ныр- нешь. И сны видишь добрые, безмятежные. Не сравнить с теми, что в последние годы снятся... 187

Родина моя малая С каждым годом всё меньше жителей становилось в той деревне, умирали старики. Особенно мне одни похороны вспоминаются, тайну страшную подслушал я тогда... Схоро- нили деревней бабу Глашу накануне. Старая была, на каком году померла, никто и не знал. Хранительницей её звали в округе. Испокон веков к ней за помощью наведывались: пупок поправить малышам, коли грыжа не проходит, оберёг нашептать, сглаз снять, поворожить, злых духов со двора прогнать или болезнь какую отваром травяным вылечить. А еще про старые времена послушать, много она помнила да рассказывала. После похорон в доме все собрались на поминки: пироги с капустой бабы настряпали, лапшу до- машнюю на курином бульоне наваристом поставили, ком- пот сладкий – все как положено. Плакальщицы попричи- тали, сколько полагается, грустные сидят. И всё меж собой шепчутся, что местные мужики, покуда хоронили её, всё напутали. Мол, могилу не в том месте выкопали, икону по- кровительницы забыли в гроб положить, а с цифрами-то и вовсе беда вышла. Дело в том, что к кресту бабы Глаши историю деревни нашей положили, из дерева вырезанную. Сверху дату основания выжгли, да только перепутали. Вме- сто «XVII века» вписали «VIXI века», неграмоти окаянные. А примета-то какая нехорошая. Не число, а клеймо! Знак того, что закончится скоро, всё закончится. И премудрости бабы Глаши, и время закончится. А значит, помрут скоро все остальные, аль разъедутся. Села не станет. И век-то за- кончится. Причитали бабы, крестились, молитвы нашёптывали и слёзы лили. Мы маленькими были, не понимали этих при- читаний. А ведь так оно и случилось. Кто помер, кто в районный центр уехал. Огороды, кото- рые кормили семьи веками, поросли вьюнком, одуванчи- ком, полынью и хреном. Хрен – он живучий, ничего ему не 188

Международный Союз Русскоязычных Писателей сделается. Родники попересохли. Поля быльем да репьями затянуло. Избы да ограды перекосило. А в горницах, как есть, всё тенётами затянуло. И хранят те избы да проулки воспоминания о былых временах, когда мы были счастли- вы, а жизнь в деревне била ключом. Проснулся я поздно. Бабка частенько говорила: «сном дорогу не переедешь». Умылся, оделся, включил новости. Всё грустно у них там, в телевизоре. И завтрак мне не завтрак, тоскливо как то на душе. Смотрюсь в зеркало: независимый, взрослый, опыт- ный. А блеска в глазах не вижу. К чему все эти навязанные установки и правила, когда так хочется вернуться туда, где ты был неподдельно счастлив. Ведь бабка права была. В столичном городе теперь живу! А что с того? Хорошо мне здесь? Ответ выстукивает серый дождь за окном. Капли тя- жёлые, бьют прямо в голову. Десять из десяти. Через пару недель лето, а чувство холода и озноба пронизывает всё тело. Ну, ведь можно же и так жить, и мир под себя под- строить. Стоит только захотеть. А что с того? Мой взгляд падает на стопку кроссвордов. Затем на верхнюю полку книжного шкафа, там энциклопедии. По- вернулся – на журнальном столике в экране ноутбука ма- ячит поисковик с рекламой татуировок в каком-то салоне. Осматриваю все эти предметы ещё раз и понимаю, что ви- дел я эти знаки на чьей то руке. VIXI. Да, это была татуи- ровка. Точно. Хватаю энциклопедию, затем лэптоп и ныряю в поиско- вик, начинаю рыть. «Ряд лигатур латинского языка повлия- ли на становление письменности.., славянское происхож- дение слов и реформы.., была проведена реконструкция истории языковых реформ.., VIXI, REVIVISCO, ERE – воскре- сать». 189

Родина моя малая Не может быть!? Открываю энциклопедию татуировок. «VIVO, VIXI, VICTUM... жить, оставаться, пребывать, благо- денствовать, быть в живых». Я упал в кресло, запрокинул голову, проверил тыльной стороной ладони горячий лоб. Все неспроста, и сон мой в руку, не так ли? Улыбнулся сам себе. Ну, точно. Любая смерть – это начало новой жизни. А кто вообще сказал, что моей деревни больше нет? Автобус останавливается внизу, я выхожу на пыльную дорогу. Осматриваюсь. Светло-зеленой дымкой первых ли- стьев окутаны дубы и берёзки, дома и коттеджи, мне не знакомые, но обитаемые, поодаль слева виднеется золо- чёная луковка церкви, и доносится малиновый звон. Тот самый! Я поднимаюсь в горку. Поля уже покрыты зелене- ющим ковром. Свежо. Иду возле кладбища: там люди мо- гилки прибирают, поминками угощаются, пшено на землю бросают, цветы подсаживают. Через густой пролесок попа- даю на крутой взгорок. Всё на месте! Расплываюсь в счаст- ливой улыбке. Только домов стало больше, а прежние избы под новыми крышами стоят, и заборы выше стали. В огоро- дах костры жгут, дым коромыслом стоит. А птиц-то сколько в синем небе! Вот он, хлебный край родимый. Стало быть, вернулся? А как же иначе, я ведь обещал... А вскоре я найду здесь наш участок, дом и огород ба- булины. Дом отстрою, как-никак заработал. И выращивать буду. Картошку рассыпчатую, редьку едучую, тыкву слад- кую. Био-продукция! Грибы белые, лисички, шампиньоны. Новые технологии на местной земле плодородной дадут хороший результат. Поставщиков и рестораторов в моём портфеле хватит. Или эко-туры будем проводить. Моя зна- комая как раз сейчас такими проектами занимается, наша деревня для горожан да иностранцев – экзотика. Вариан- тов много, найдём, чем заняться... 190

Международный Союз Русскоязычных Писателей А самое главное, что я здесь буду. Вновь счастливый и отважный оттого, что земля эта моя, родная. В самом цен- тре мироздания, где все цветёт, живёт и никогда не закан- чивается. 191

Родина моя малая Юрмет Нагиев г. Набережные Челны А весной мы вернёмся в родные горы В уютной сакле7 у окна сидела девочка лет пяти. Рядом на подоконнике удобно располо- жилась упитанная кошка и, нежась в лучах солнца, мурлы- кала, глядя на маленькую хозяйку. Внезапный порыв ве- тра ударил каплями дождя по оконному стеклу и нещадно забарабанил по железной кровле. Затем небо прорезала молния, и раздались раскаты грома. Девочка испугалась и подбежала к бабушке, вязавшей чувяки8 из шерстяных раз- ноцветных ниток. Вслед за девочкой с подоконника спры- гнула и кошка. Вытянув тело во всю длину, она улеглась у ног бабушки. — Не бойся, внученька, — сказала та спокойно, — я тебе и Ириске налью теплого молока. Попейте и успокойтесь. 7 Сакля — жилище кавказских горцев, сооружённое из камня или из саманного кирпича. 8 Чувяки – Чувеки – Чувекар (лезг. яз.) — вязаные носки с красивым орнаментом из разноцветных шерстяных ниток. 192

Международный Союз Русскоязычных Писателей Баде9 присела на край дивана, взяв в руки спицы и рас- положив возле ног клубки разноцветных шерстяных ниток. И вновь закипела работа. Её пальцы стремительно нани- зывали на спицы петли, вывязывая удивительно красивый орнамент. Впереди была зима, а в горах она особенно су- ровая. Надо было успеть связать много тёплых носков для многочисленных внуков и внучек. Вновь ярко светило солнце. В синем чистом небе кру- жились орёл с орлицей, совершая виражи над горной вер- шиной. Возможно, там было их гнездо. А пушистые облака зацепились за седые горные вершины и отдыхали, словно путники, перед дальней дорогой... Во дворе хрипло залаял старый волкодав Джульбарс, высунув голову из конуры и внимательно осматривая двор, который он охранял. Мимо прошла хозяйка. Пёс радостно выскочил из конуры, повилял хвостом перед ней и важно прошёлся по двору, словно проверяя, всё ли на месте. Мама вернулась с хара10 с горой лаваша. В сакле повея- ло ароматом свежеиспечённого хлеба и ещё чем-то очень и очень приятным. Девочка подошла к маме и молча жда- ла, когда раскроется секрет этого, доселе неизвестного ей запаха. Выложив хлеб на чистую скатерть, чтобы он немно- го остыл, мама распределила по тарелкам афарар11. — О, боги! Бывают же такими вкусными афарар! – вос- кликнула свекровь. – А откуда хачар12?! — К соседке дочка приехала с равнины. Она и нам при- везла. 9 Баде (лезг. яз.) — бабушка, мать отца. 10 Хар-хьар (лезг. яз.) – специальная печь у лезгин, где пекут хлеб на открытом огне. 11 Афарар (мн. ч.) – Афар (ед.ч.) – национальное блюдо лезгин, по решению ЮНЕСКО вошедшее в пятёрку лучших и полезных блюд Кавказа. 12 Хачар-хъчар (лезг. яз.) – целебные травы – начинка для афарар. 193

Родина моя малая — А почему она не зашла к нам?! У неё все хорошо, до- ченька? – встревожилась бабушка Марьям. — Не волнуйтесь, мама! Она обещала зайти завтра, сама всё и расскажет, — недовольно ответила невестка. — Всё ещё ревнует её к моему сыну, – проворчала све- кровь. Гузель сделала вид, что не расслышала. Она нежно по- гладила выступающий живот, где малыш заявлял о себе, толкаясь ножками. Вдали послышался цокот лошадиных копыт, и вскоре стали слышны голоса всадников. — Торопись, сынок! Надо к утру вернуться на пастби- ще, – раздался голос дедушки Фархада. — Я мигом, отец! Только занесу хурджины и возьму ла- ваш на дорогу,– это был голос папы. Радости девочки не было конца. Дедушка привёз ей ма- ленькую свирель, а папа — самодельные игрушки, искусно вырезанные им из кизилового дерева. Дом Фархада был построен его отцом, известным в Лез- гистане и за его пределами мастером Шингаром. Он будто вырастал из горы, сливаясь с ней в одно целое. Сакли, низ- кие глиняные дома с ровными, гладкими крышами и окна- ми, обращёнными во двор, напоминали огромные пчели- ные соты. На первом этаже, как положено, горцы держали домашнюю скотину. Здесь животные были защищены от хо- лодов в суровые зимы, от голодных волков и скотокрадов. Случалось и такое, особенно в военные и послевоенные годы. А теперь все республики ушли в свободное плавание, полное хаоса и неразберихи. Многих не миновали мест- ные межнациональные войны! Жизнь показала, что такое случается тогда, когда политики играют судьбами людей, словно в карты. Фархад вновь внимательно окинул взглядом дом. Он остался доволен. Дом стоял как неприступная крепость 194

Международный Союз Русскоязычных Писателей вместе с другими постройками горцев. Докурив трубку с крепким табаком, перемешанным с душистой травой для придания особого вкуса, терпкости и аромата, старик мед- ленно поднялся на второй этаж, где обычно живут горцы. Зашёл в кунацкую – гостевую комнату. Присел на мягкий домотканый лезгинский ковёр. «Давненько не заходили ко мне мои кунаки, – горестно вздохнул старик. — Да и сам-то я всё время в пути!» Судьба чабанская всегда была трудна и незавидна. Ведь они полгода в пути, вдали от дома и благ цивилизации. Только верный конь, верный пёс-волкодав и верные дру- зья-товарищи всегда рядом. В любую непогоду спасали че- ловека бурка и папаха, а в минуты опасности надёжной защитой служил острый кинжал, который по закону гор без надобности не вытащит из ножен ни один настоящий горец. Внутренние стены кунакской, как и во всех жилых ком- натах, были увешаны красочными настенными коврами, что с таким усердием ткут лезгинские ковровщицы. На них многочисленные сабли и кинжалы красовались серебром чеканных ножен. Старик вышел на веранду, глянул на седые вершины Шалбуздага13 и Шахдага14 — два главных хранителя земли лезгинской. Глаза старика повлажнели то ли от солнечных бликов, то ли ещё от чего-то... Тем временем сын Вели вытащил из хурджинов свежий и сушеный сыр, свежее и высушенное на чистом горном воздухе мясо. Потом поднялся на второй этаж и наскоро поужинал с отцом. Зная, что покидает дом надолго, Вели поцеловал дочку и обнял беременную жену. И тотчас убрал руку с её плеча, 13 Шалбуздаг – одна из высочайших вершин юго-восточной части Главного Кавказско- го хребта. Высота 4142 метра над уровнем моря. 14 Шахдаг – горная вершина в восточной части Большого Кавказа. 195

Родина моя малая заметив строгий взгляд матери. Не положено горцу пока- зывать свои чувства к жене при родителях. Отец и сын вышли из сакли. Молодой джигит нёс на крепких плечах хурджины с едой, заранее подготовленной бабушкой и мамой. Вскоре всадники скрылись за скалой. Мама вылила ковшик воды им вслед и вместе с бабуш- кой прочитала про себя молитву, чтобы Всевышний сберёг родных людей от невзгод и опасностей в пути. В темноте мелькнула чья-то тень и скрылась в соседнем дворе. Это была Амина, так и не решившаяся выйти на- встречу Вели. Слёзы душили девушку. Она не хотела жить без любимого. Но небеса решили по-своему. Её выдали замуж против воли на равнину в богатую семью. Ни через год, ни через пять лет она так и не забеременела. Тогда родители мужа настояли, чтобы бесплодную жену сын вы- гнал из дома. Отчаявшаяся молодая женщина готова была свести счеты с жизнью, только бы не видеть осуждающий взгляд отца, который вообще перестал разговаривать с до- черью. Единственным утешением была мама. Только мама понимала её. Соседский мальчик Вели и озорная Амина влюбились друг в друга ещё в школе, когда ей было двенадцать, а ему четырнадцать лет. Но никак не решались выразить друг другу свои чувства. Пока, наконец, на празднике он не по- дарил ей огромный букет цветов и тихонько шепнул: «Я люблю тебя, Амина!» Девушка смутилась до слёз. — Прости, я не хотел обидеть тебя! – смущенно сказал Вели с неведомой ранее дрожью в голосе. Скрыв лицо в букете, девушка прошептала: «Как же ты не понимаешь, что я тоже тебя люблю, милый!» Но не успел отзвенеть последний звонок в школе, как к родителям Амины пришли свахи. И отец не изменил своего 196

Международный Союз Русскоязычных Писателей слова, данного кунаку еще при рождении дочери. Так и вы- дали Амину замуж за нелюбимого человека. Вели узнал эту новость, когда учился на первом курсе Одесского инже- нерно-строительного института. Отчаявшийся Вели после того, как узнал об этом, долгих пять лет не возвращался в родные горы. Но не зря говорят, что «время – самый луч- ший доктор». Душевная рана затянулась, и Вели начал по- немногу забывать о своей первой любви — Амине... Неожиданно раздавшийся цокот копыт прервал разду- мья Амины. Через минуту всадник ловко спрыгнул с ло- шади и зашел в соседский двор. Сердце молодой женщи- ны бешено заколотилось, словно готово было вырваться из груди. Это был он, её любимый! Через несколько минут Вели быстро вышел обратно с торбой на плече. Ловко за- прыгнув в седло, медленно проехал несколько метров и остановился возле забора отцовского дома Амины. Потом, резко пришпорив коня, промчался в сторону подъёма в вы- сокогорье. И вскоре исчез в темноте. Молодая женщина изо всех сил сжала губы ладонями обеих рук, едва сдерживая рыдания. Ноги ее подкосились, и она присела возле каменной стены. — Доченька, ты чего сидишь на сырой земле, да ещё в темноте?! Вся озябла! — раздался голос матери откуда-то издалека. – Пойдём, моя хорошая, всё наладится, и ты ещё найдёшь своё счастье! А его оставь! Забудь! Не то узнает отец, тогда нам с тобою несдобровать! Амина резко остановилась, лицо её, как в юности, стало решительным. — Я всё поняла, мама! Утром же уеду в Махачкалу, буду учиться на швею, жить буду в общежитии. Потом, может быть, поступлю в университет на биологический факультет. Передай, пожалуйста, бабушке Марьям, чтобы не обижа- 197

Родина моя малая лась на меня за то, что не навестила её в этот раз. Она меня поймёт. Отец и сын прибыли к пастбищу на рассвете. Фархад поинтересовался обстановкой. Слава богу, ночь прошла без происшествий. Но молодой чабан явно что-то не дого- варивал. Фархад посмотрел на сына: «Иди, разберись, что там ночью случилось!» По пути Вели протянул большую торбу одному из чаба- нов: «Это вам передала мама, дядя Махмуд!» — Что там, дорогой племянник?! – пожилой чабан сде- лал вид, что не догадывается, что находится в торбе. — Ваш любимый лезгинский хинкал15, – весело ответил Вели. Когда в пути будет привал, я вам такой хинкал приго- товлю с сушеным мясом, с катыком16 и чесноком, что паль- чики оближете! — Э-э, дорогой мой, как жаль, что я уже поел. А то после твоих слов уже не терпится попробовать хинкал моей го- рячо любимой сестры, – ответил дядя Махмуд, укладывая торбу в свой хурджин. — Ну, рассказывай, что там случилось! – строго спросил бригадир Вели молодого чабана, шедшего рядом с ним к отаре, опираясь на ерлыгу17. – Опять волки напали? Рас- плодилось их нынче! — Нет, это были не волки! Это были неизвестные люди, они пришли с той стороны и были вооружены. Но наш до- зор их вовремя заметил, – ответил старший чабан Ахмед за младшего, показывая в сторону границы... Вдали, на расстоянии вытянутой руки, в лучах солнца величаво сияли вечными снежными куполами Шахдаг и Шалбуздаг. По обе стороны Главного Кавказского хребта, в 15 Хинкал-хинкали – распространённое блюдо на Кавказе. 16 Катык – кисло-молочный продукт. 17 Ерлыга – длинная палка с крючком на конце для захвата овец за ноги. 198

Международный Союз Русскоязычных Писателей горах и на равнине, на берегу Каспийского моря, на своих исторических землях проживает народ лезгины. В смутные 90 - 2000 годы без учёта волеизъявления народа лезгины оказались разделенными пополам: одна половина осталась в России — в Республике Дагестан, а другая, большая часть, оказалась под юрисдикцией Азер- байджана. Территориальное разделение лезгинского на- рода, осуществлённое в своё время царским режимом, закреплённое большевиками, было узаконено новой вла- стью Российской Федерации. 17 июня 2011 года Государственная Дума Российской Федерации ратифицировала Договор о госгранице меж- ду Россией и Азербайджаном, подписанный Президентом России Дмитрием Медведевым и Президентом Азербайд- жанской Республики Ильхамом Алиевым 3 сентября 2010 года в городе Баку. Противниками утверждения данного Договора выступали лезгинская общественность (обще- ственные организации и местные жители), целые фракции в Госдуме – КПРФ и Справедливая Россия, которые неод- нократно выражали своё несогласие с его условиями, про- тиворечащими интересам лезгинского народа и России и нарушающими Конституцию РФ. Но, к великому сожалению, этот антинародный, антилезгинский Договор был ратифи- цирован новой властью России. В условиях малоземелья горцы потеряли тысячи квадратных метров плодородных пастбищ по обе стороны госграницы, попавших в зону от- чуждения. И теперь, чтобы поехать к матери, сын или дочь из России и, наоборот, из Азербайджана в Дагестан, в Рос- сию, должны иметь при себе загранпаспорт и долгими ча- сами проходить изнурительную процедуру проверки на пропускном пункте «Яраг Казмаляр». 199

Родина моя малая Со временем меняются государства, меняются народы. Люди стремятся к объединению, к сохранению себя, как частицы народов, сотворённых Господом. И лезгины свято верят в то, что когда-нибудь исчезнет проклятая граница, разделившая пополам их землю, малую Родину и сердца по срединной реке народа – по реке Са- мур. Верят, что, наконец, восторжествует справедливость. И что развитие единого народа будет долгим и счастливым! Два раза в год Лезгистан18 приходит в особое движе- ние, связанное с перегоном отар. Отгонное животновод- ство утвердилось здесь, как и во всём Дагестане, ещё с незапамятных времен. Весной, после праздника Яран Су- вар19, овец перегоняли на высокогорные луга, по качеству разнотравья не уступающие швейцарским Альпам. А осе- нью, наоборот, отары перегоняли зимовать на равнину в Муганскую степь Азербайджана. Но наступили плохие времена. Как принято называть в народе – «лихие девяностые годы». В горах появились на- стоящие бандиты, которые не щадили людей, угоняли их овец, домашний скот. Пограничники тогда не сразу успели взять под контроль всю границу, особенно горные её участки. По этим-то ла- зейкам и проникали иногда бандиты. Но часто горцы дава- ли им достойный отпор. При этом происходили ожесточен- ные столкновения и перестрелки. Теперь дорога в Муганскую степь была закрыта. И ни- кто не знал, что делать. Не знали, что будет с их отарами и 18 Лезгистан – юг Дагестана, России – солнечный край, не имеющий юридического статуса. Вторая часть лезгинской земли находится под юрисдикцией Азербайджана. Лезгины – разделённый народ на своей же исторической земле по решению боль- шевиков. 19 Яран Сувар – «Праздник Солнца», который наступает во время равноденствия в ночь на 22 марта. 200