Московский Парнас 2-2020

Московский Парнас Вестник Академии российской литературы – литературный альманах ¹2(123) – апрель-июнь Год издания восемнадцатый Проза Поэзия Публицистика Критика *** Москва 2020

ИНФОРМАЦИОННАЯ РЕДАКТОР ИЗДАНИЯ ПОДДЕРЖКА Александр ТАРАСОВ «Московский Литератор», газета РЕДАКЦИОННЫЙ Московской городской СОВЕТ организации СП России Владимир БОЯРИНОВ газета Виктор БУЛАНИЧЕВ «Слово» (г. Бийск) (г. Москва) Валентина ГОНЧАРОВА газета (г. Геленджик) «Русскоязычная Сергей ДАШТАМИРОВ Америка – NY» (г. Каменоломни, Ростовская обл.) ЖУРНАЛЫ: Галина ДУБИНИНА Леонид ИВАНОВ «Бийский вестник» (г. Тюмень) (г. Бийск) Татьяна КАМАЕВА – «Новые Витражи», зам. гл. редактора Международный Алла КУЗЬМИНА литературный журнал (г. Уфа) (г. Москва) Виктор ЛИННИК «Приокские зори» Аркадий МАР (г. Тула) (г. Нью-Йорк, США) Альманах Елена СТЕПАНОВА «Донская сотня» Яков ШАФРАН (г. Ростов-на-Дону) (г. Тула) Альманах Алексей ЯШИН «Слово» (г. Тула) (г. Геленджик) ИНФОРМАЦИОННОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ в СМИ и ГИС Интернет: Евгений СКОБЛОВ Ольга КАРАГОДИНА © «Московский Парнас» © Академии российской литературы Идея, состав, оформление



ББК 84 2 УДК 882 МОСКОВСКИЙ ПАРНАС. Вестник Академии российской литературы – литературный альманах. М., 2020, №2 (123), 200 с. Просим звонить: т/факс 8 (495) 691 6341 Писать: 121069, Москва, Поварская ул., 52, оф,24 «Московский Парнас» Электронная почта: [email protected] ISBN 978-5-6044594-5-4 © «Московский Парнас» © Академии российской литературы Идея, состав, оформление

СТРАНИЧКА РЕДАКТОРА Дорогие друзья! Согласно решению Правления Академии россий- ской литературы, настоящий номер вестника Академии поручено выпускать мне. Не объясняю причин такого решения. Они достаточно прозрачны, и, надеюсь, чи- татели поймут, в ч¸м дело. Случившаяся в мире пандемия резко изменила не столько планы, сколько сроки по выпуску альманаха. Тем не менее, нам хотелось бы вернуться в уже усто- явшееся русло и продолжить наше доброе дело. Сейчас много говорится, что после случившегося в мире вс¸ будет не так. Лучше или хуже, спорят на любом перекр¸стке. Но мы не будем уподобляться лю- бителям бесполезных разговоров, а лучше зажж¸м в себе свечу оптимизма. И здесь, мне думается, к месту напомнить строчки Романа Тишковского, написанные весной дал¸кого 1973-го года: 13 лет назад мы были лучше. Всегда бывает радостней с утра. Теперь-то, что звенело, стало глуше И реже доходить нам до нутра. Но всë равно, пока живëм и можем, Мы всë-таки должны в себе прочесть, Как если бы в нас кто-то прежний ожил: Не становиться хуже, чем – мы есть… Так что пожелаем нашим читателям приятного чте- ния, свежих мыслей, плодотворного лета и, конечно, крепкого здоровья. Александр ТАРАСОВ заместитель главного редактора 5

КРУПНЫМ ПЛАНОМ Роман ТИШКОВСКИЙ (Родился 22 июня 1935 года) Фото Ольги Карагодиной Роман Константинович Тишковский – литератур- ный критик, поэт, писатель и общественный деятель. Член МГО СП России и МСПС (2002 г.). Председа- тель Правления Академии российской литературы (с 2019 г.). Главный редактор вестника Академии РЛ – альманаха «Московский Парнас» (с 2018 г.). Награжд¸н МГО СП России «за верность традици- ям русской культуры и литературы» Золотой Есенин- ской медалью (2007 г.), Международной ассоциацией писателей баталистов и маринистов «за патриотическую и философскую лирику в книгах последних лет» – Золотой медалью имени Константина Симонова (2009 г.). 6

КРУПНЫМ ПЛАНОМ ВСТУПЛЕНИЕ К ЦИКЛУ СТИХОВ «ГАЛАКТИКИ» От нас убегают галактики ‒ показывают характеры. Но разум ‒ имеет гонор: догонит их, догонит ! Покажет, как на ладони, покажет свежо и ярко, как давят их мегатонны на сверхзвездные ядра. Покажет, как многожильны, на сотни парсек в поперечнике, какой вдохновенной жизнью бурлят эти звездные речки! --- От нас убегают галактики ‒ показывают характеры. Но людские характеры ‒ заманчивее галактик! Возьми ‒ любого, первого, попробуй ‒ опиши, куда убегают гиперболы его необъятной души? Куда уходят параболы его бесконечной души? 7

КРУПНЫМ ПЛАНОМ Попробуй и ‒ порадуй: попросту ‒ опиши... --- Непостижимы характеры! Все дальше от нас ‒ галактики. Но разум, имея гонор, их все равно догонит! И пусть рождается в спорах теорий мгновенный сполох. И пусть различают в пеклах тонкие линии спектров. --- Но я, говоря откровенно, на них ‒ не желаю молиться! Я среди звездной пены вижу ‒ людские лица!!! ‒ Да! Среди этой звездной муры, великолепием радуя, ‒ перекинулись через миры душ человеческих ‒ радуги!.. Душ! Человеческих. Радуги... 1962-1966 (Из сборника лирики «Я ш¸л к тебе» 2002) 8

КРУПНЫМ ПЛАНОМ О РОССИИ Личное Ты – наша кровь./ Ты – наша боль./ И воздух./ И наш извечный/ жизненный привал…/ Но слишком часто/ слышу ст¸ртый возглас:/ «Россия!..», «Роди- на!..»/ и – прочие слова…/ И на душе становится –/ прегнусно./ Как будто век –/ полз¸т под топором./ Ведь славословит/ слов- но бы и русский,/ да искренность –/ не чувствуешь порой.// И я иду –/ в молчании несносном./ Несу в себе/ раздумчивости свет./ И про себя/ вдыхаю наши в¸сны,/ которых чище/ и прозрачней – нет./ И про себя –/ раскованно тоскую./ И вижу вс¸./ И знаю – наизусть./ И до конца –/ люблю тебя,/ – такую./ И всю твою/ несказанную грусть...// И как назойливо/ меня бы/ ни просили,/ по локти в душу/ пробуя залезть, –/ не говорю/ так часто/ о России./ Ведь это –/ может ей/ и надоесть.// 1966, март; июнь-сентябрь ДОСТОИНСТВО Глава из поэмы «Дурная бесконечность» Из века мутного, зловещего Мы выползем – с трухой в горсти… Прости Россию, человечество. И ты, Россия, всех прости. Игорь Голубев* * Игорь Голубев (1940-2010), поэт и замечательный переводчик Омара Хайяма из Зеленограда. 9

КРУПНЫМ ПЛАНОМ Уничижение – заведомо! – гнойник. Чьих почитателей – неверная хвала? Чем выбирать покорные слова, Не проще ль – сесть да заложить за воротник? Уничижение – не лучше воровства. Убожеством – постыдно упражняться. Угодничеством коль поиспражняться – Забыть достоинство: оно – не любит баловства! Ну, о себе – ещë, куда ни шло. Тебя похвалят, а себя – осудишь. Чужую ложь достоинством остудишь: Иль справедливо, иль нехорошо… А впрочем, каждый выбирает свой предел – Небес, навозной кучи, преисподней… И я посмею рассуждать свободней: Ведь не меня он, – Родину задел. Иль, чтоб уважить европейский зал, На сцену влезть в позорной и развязной позе? Но – поцелуй – Россия! – на морозе, Ведь Велимир ещë когда сказал. Россия – это брезжущий рассвет. Раз полумрак, живëт себе Иуда. Очиститься не так легко от блуда, И с Челубеем – вечно бьëтся Пересвет… Быть может, нам под немчуру косить, Когда на Родину – безбожно напирают? О нас и так все ноги вытирают, А мы ещë – прощения просить! Ну, что нам надо, если по уму? Какую цель принять или развеять? Иль запах, веселясь, предвиденный лелеять, Принюхиваясь к всплывшему дерьму? 10

КРУПНЫМ ПЛАНОМ Так, может, нам на брюхе подползти, Пожалиться, что, дескать, вымираем, Назвать бедлам заокеанский раем, Фальшивый доллар комкая в горсти? Слюней понапустить, ещë соплей И – не пытаясь даже вытираться? А можно, если очень постараться, – Продать себя! За рубль? За сто рублей?! У русских есть достоинство в крови, Да кровью умываться – не пристало. Но нашего одно достоинство устава: Рубаху рви иль мир – перекрои! Какие песни пел мой горестный народ, Перепахав поля с родной и пришлой кровью! Но чужда зависть русскому здоровью – Его и взяли в мерзкий оборот… Не будем о Европе. Что за бред! Не всë же увлекаться потаскухой. Не лучше ль твëрдо ей ответить или сухо? А может, вообще – убавить свет! Америка… Обжорство и цинизм. Мол, демократия в своей зловонной роли. Напрасно вовремя еë не отпороли – Из-за моря такой ещë вонизм!! Что человечество! – Абстрактное число. Кого считать? Новозеландца? Турка? Или ещ¸ какого-то придурка, Которого в наш мир из пекла занесло… Да, человечество – великая печаль. А кто о нас печалится на свете? Пол-Сербии взорвали невзначай – Мы только руки опустили, словно плети. 11

КРУПНЫМ ПЛАНОМ Не будем о величии. Оно Тогда велико, если нас боятся. А так – лишь дочерями насладятся, Всех остальных считая за… чего полно. Мораль? Какая может быть мораль! Земля моя тогда имеет цену, Когда мы все – с достоинством на сцену, Но чтоб не ублажать заморских краль. А впрочем, я не буду уповать На белый свет, и к чëрту – пересуды! Избавиться бы нам от той паскуды, Кто нас – решает к чаю подавать. Чужая мысль – для чуждого нужна, Не очень-то мозги достоинством осиля… Ведь если кто и должен, то – России. Россия ж – ни-ко-му! – ни грана! – не должна. 1999-2001** ДАРокреаоГддг«аоСеоМйкмрциРВяиячоооосранмкпошноасоывсинзисймдкКйрисс8аокй5ввоо-еПлйнтляселюттаиатрталиньнееВаммтрса!а»иантнсаоухвраиыч!, ** Глава опубликована трижды: в 2005 г. в литера- турном сборнике «Созвучие» (выпуск третий), в авторском сборнике лирики-2 «Пора комет» (2007) и в авторском сбор- нике статей о литературе «Письма в никуда» (2009). Публи- кация поэмы полностью предполагается в 4-м или 5-м томах ПОЭМ автора. 12

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Виктория ЛЕПКО «СТРАНА ЛЮБВИ» Заслуженная артистка России, заслуженный де- ятель культуры Польши, пани Каролинка из знамени- того «Кабачка 13 стульев», Женя из художественного фильма «Иду на грозу», член Союза писателей Мо- сквы и Северной Америки, лауреат премии «Золотой Дюк» и «Золотое перо Руси», автор замечательных стихов и книг воспоминаний, а ещ¸ добрая и любящая душа, настоящий и верный друг – это вс¸ она, Вик- тория Владимировна ЛЕПКО. 13

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Не удивляйся, я давно тоскую По той Стране, где царствует Любовь… Нет, на корону я не претендую, Но я хочу там оказаться вновь! Сегодня в этой я Стране служанка, А завтра, может, стану госпожой. Прости, что говорю, как иностранка, Хотя Любовь – был мой язык родной. Я главные слова е¸ забыла: «Надеяться, терпеть, любить, прощать». Я эти годы без конца твердила Всего два слова: «плакать и страдать»! Куплю букварь, вс¸ выучу сначала. Вернусь опять на родину свою, В Страну Любви, чтобы всегда звучало Три главных слова: «Я тебя люблю!» И эти замечательные строки – е¸ стихотворение «Страна Любви». – Вс¸ тво¸ творчество и вся твоя жизнь про- никнуты любовью. Давай верн¸мся к истокам. С чего вс¸ началось? – Мне очень повезло в жизни. Я родилась в Стране Любви! Это было в июле 1941 года, началась страшная война, а в доме, где я появилась на свет, царствовала Любовь! Мы жили в небольшой комнате в акт¸рском общежитии на площади Маяковского, в здании, где уже много лет находится Театр Сатиры. Мой папа был выдающимся комедийным артис- том. В этом театре он проработал много лет. Влади- мир Алексеевич Лепко был и остался до сих пор един- ственным русским артистом, получившим Гран-при в Париже в 1963 году на Международном театральном фестивале за роль Присыпкина в спектакле «Клоп». Однажды мне посчастливилось услышать из уст знаменитого драматурга Вадима Коростыл¸ва фра- 14

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ зу, сказанную в мой адрес: «Она из семьи!». Это была высокая похвала! Талантливый, мудрый Вадим Коростыл¸в сумел точно оценить, что лучшие человече- ские качества и таланты связаны напрямую с семь¸й, в которой я родилась. И это не только физическая, но и духовная причастность к моим родителям, всю жизнь наполнявшим мою душу ощущением счастья! Моя мама, прекрасная характерная танцовщица, Антонина Крупенина, была солисткой балета в «Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко». Она была очень красивой женщиной, и отец влюбился в не¸ с первого взгляда. Они познакомились на сцене. Главной путеводной звездой в моей жизни стал отец. Это был не просто выдающийся акт¸р, но и уни- кальный человек. Люди, видевшие его на сцене, были покорены его талантом, познакомившись с ним в жиз- ни, влюблялись в него, как в очень доброго и чутко- го человека. При этом отец обладал фантастическим чувством юмора! Он беззаветно и преданно всю жизнь любил мою маму. Вот в этой Стране Любви и прошли первые годы моей жизни. – А ведь время-то было военное… – Да. Кругом бушевала война. Папа уш¸л с акт¸р- ской бригадой на фронт, там чуть не погиб, но чудом вернулся живым. Мама тоже была с бригадой артистов на фронте. Страшные были времена! Но Господь со- хранил моих родителей. Мама, красивая, талантливая танцовщица, сумела покорить не только сердце моего отца, но и сердце Владимира Бурмейстера, знаменитого русского балет- мейстера, папиного друга. Он танцевал на сцене вместе с мамой, они вместе были на фронте. И потом всю жизнь мама была его верным другом и помощником во всех его постановках. А его дочь Наташа стала мне настоящей сестрой. 15

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Самое удивительное, что отец и Владимир Бур- мейстер остались друзьями! Конечно, я очень пережи- вала эту историю, но они оба сумели не разрушить семьи, а объединить их. И мы с Наташей обе жили в Стране Любви. Вот такая уникальная у нас семья. – Ты с детства мечтала стать актрисой? В детстве я мечтала стать балериной, сидела за ку- лисами у мамы в театре, знала наизусть все е¸ партии. И даже поступила в балетную школу. Но с годами драматический театр стал меня привлекать больше. По- сле школы я поступила в театральное училище имени Щукина. – На тво¸м курсе учились многие известные в стране акт¸ры… – У нас был очень знаменитый курс. Со мной вместе учились Николай Волков, Юрий Волынцев, Ольга Яковлева, Андрей Миронов. Все они потом ста- ли народными артистами и прославились и в театре, и в кино. – Расскажи про Андрея Миронова. – Когда я первый раз увидела Андрея, он показал- ся мне совсем не интересным. Такой толстый мальчиш- ка с прыщиками на лице. Но вокруг него всегда была большая компания. И потом я тоже была покорена его обаянием, чувством юмора, умением чудесно двигаться! Спустя много лет я написала книгу «Вне игры». Это такая акт¸рская исповедь. В ней я описала встречи с удивительными, талантливыми акт¸рами, режисс¸рами, просто людьми театра. Я часто расска- зывала эти истории моим друзьям, и они уговорили меня написать эту книгу. В ней есть воспоминания и об Андрее. 16

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Я не могу сказать, что нас с Андреем связывала крепкая дружба. Нет, пожалуй, это была взаимная симпатия. Кроме того, мы играли вместе в диплом- ных работах. Особенно мы любили отрывок из пьесы «Пигмалион» Бернарда Шоу. Я играла Элизу Дулитл, а Андрей – мистера Хиггинса. Режисс¸ром была моя любимая великая актриса Театра имени Вахтангова Це- цилия Мансурова. Она придумала для нас изумитель- ное решение. Мы с Андреем обожали эту работу. В ней было столько юмора! Отрывок имел огромный успех! Потом мы виделись редко. Но 23 октября всегда собирались все, кто окончил училище. Это было за- мечательно! Однажды наши мальчики почему-то не смогли прийти. Был только Андрей. Он пригласил всех дево- чек к себе и устроил нам потрясающий вечер. Андрей изображал слугу – подавал нам изысканные напитки, угощал дорогими сигаретами. Потом он включил му- зыку, раздал всем девушкам старые мамины шляпки и с каждой танцевал особенный танец. Мы у него до шести утра проторчали. Больше мы с ним не встречались. А через пять лет его не стало. Я всегда вспоминаю о н¸м с нежностью и грустью. Мне кажется, что он не успел сыграть свои главные драматически роли… – Расскажи о своих отношениях с Виталием Со- ломиным. – С Виталием мы вместе пришли в театр, сразу попали к Анатолию Эфросу, стали играть в молод¸ж- ном спектакле «Танцы на шоссе». Помимо Соломи- на, в спектакле были задействованы Михаил Кононов и Олег Даль. Мы все были молодые, талантливые, и неудивительно, что между нами вспыхивали какие-то искры влюбл¸нности. Это чисто акт¸рское, когда невоз- можно не влюбиться в своего напарника. Если между 17

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ акт¸рами существует влюбл¸нность, тогда вс¸ получа- ется на сцене. Соломин часто провожал меня до дома. Нам было очень интересно вместе, мы надеялись, что Анатолию Васильевичу Эфросу дадут свой театр и мы сможем уйти туда и работать с этим выдающимся режисс¸ром. Виталий был человеком огромного талан- та, и не только акт¸рского. Мне посчастливилось позже работать в его постановке «Живой труп», где я играла Лизу. А потом и в спектакле «Мой любимый клоун». Это были одни из счастливых дней моей работы в Малом театре. Невыносимо больно, когда уходят такие талантливые молодые люди. Я очень люблю жену Виталия Машу. У него была чудесная семья! А с Машей мы просто родные души. – В прошлом году страна отметила юбилей Вы- соцкого. Ты же была с ним знакома. – Когда я с ним познакомилась, то даже не узнала. До этого слышала только его голос, а увидела – по- думала, мол, шпана какая-то. Кепочка клетчатая, не- много приблатн¸нный. Мы летели в самол¸те. И вдруг поняла, что это сам Высоцкий. Чуть не провалилась от стыда, что его не узнала. Это был 1973 год, его прохо- жие, как и я, не особо узнавали. Это вс¸ было в Риге. Он там снимался, и я летела на съ¸мки. Вот так мы с ним познакомились. А потом уже в Москве выхожу из Малого театра, а Володя меня жд¸т. Я так удиви- лась. А он говорит: «Поедем к моим друзьям Пасху отмечать?». Я говорю: «Спасибо, но у меня вечером спектакль». «А я, – он отвечает, – тебя к спектаклю привезу». Ну, разве можно было от такого подарка отказаться? Вот там, в гостях, я впервые услышала его новую песню «Охота на волков» и была просто потрясена. Да его можно было сутками слушать, и смеяться, и плакать. 18

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ – Твои взаимоотношения с театром? – Знаешь, театр – это тоже особая «Страна Люб- ви». В ней есть вс¸: и радость, и страдания, и взл¸ты, и падения. А порой и жестокое разочарование. Пом- ню, после войны рядом с нашим домом был разру- шенный театр. Конечно, дети, несмотря на запреты, ходили туда, лазали по обломкам, собирали цветные ст¸клышки. Вот тогда там я впервые вышла на сцену. В шубе, в валенках – читала стихи для мальчишек и девчонок из нашего двора. Они мне аплодировали! И это было счастье! Вообще, это удивительное ощущение выхода на сцену. Мне папа говорил: «Помни, каждый день в театр приходят новые люди, значит, у артиста каждый день премьера!». Я до сих пор волнуюсь перед выходом на сцену. В Малом театре сыграла за 25 лет почти семьдесят ролей. Но самым счастливым было начало. Это репетиции с А.В. Эфросом «Танцы на шоссе». Но спектакль так и не вышел. Там была проблема отцов и детей, а Н.С. Хрущ¸в заявил, что у нас в стране такой проблемы нет. Когда Эфросу обещали дать собственный театр, он приглашал меня уйти с ним. Мне все говорили: «Ви- ка, не упускай такой шанс, обязательно иди к нему». На тот момент мне было неудобно уходить из Малого театра, куда меня только что взял Михаил Цар¸в. Че- рез какое-то время я вс¸-таки решила обратиться к Эф- росу, но было уже поздно. Он выбрал другую актрису. Я осталась в Малом театре. А потом в театр приш¸л замечательный режиссер Л.Е. Хейфец. Он, как и А.В. Эфрос, окончил ГИТИС у великого педагога М.И. Кнебель. Я сыграла Лидочку в «Свадьбе Кречинского» и Леру в «Летних прогул- ках» в постановке Л.Е. Хейфеца. И это было счастье! А потом и работа с Виталием Соломиным, о ч¸м я уже говорила. 19

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ В «Свадьбе Кречинского» с Никитой Подгорным Но после наступили долгие годы тишины… В 1983 году после нескольких лет профессиональ- ного простоя я пришла на закрытое партсобрание с плакатом, на котором было написано: «Долой запрет на профессию». Собрание не могли начать почти со- рок минут, так все были перепуганы и разгневаны. Но такие же бесправные коллеги меня поддержали. Но Малый театр уже разлюбил меня. А я живу по принципу: «Никогда у них ничего не просите!». И я просто ушла в никуда. Но, видимо, Господь был ми- лостив ко мне. – Ты ведь и свой театр «Вернисаж» создала? – Я любила творчество Бергмана и очень ценила его фильм «Земляничная поляна». Как-то мне попал его сценарий «Сцены из супружеской жизни». И мы 20

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Аркадина в «Чайке» А. Чехова втро¸м с режисс¸ром Юрием Непомнящим и акт¸ром Анатолием Гузенко начали репетировать. Премьера состоялась 10 ноября 1989 года в Доме архитектора. Успех был настолько ошеломляющим, что мы решили создать свой театр. Но театру надо было иметь сво¸ пристанище. Вот тогда Непомнящий и сказал: «Иди в Моссовет и вы- бивай помещение. Только ты сможешь!». И я в первый и последний раз в жизни пошла просить. Безумно вол- новалась! К счастью, вс¸ получилось – нам выделили здание кинотеатра «Темп» на Беговой. И мы открыли свой первый сезон. Наш спектакль «Играем Бергмана, или Я – лю- бовница своего мужа» имел оглушительный успех, и в 1996 году я получила Гран-при Первого Междуна- 21

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Играем Бергмана с А. Гузенко родного фестиваля «Шведская пьеса на русской сце- не» за исполнение роли Марианны в спектакле Театра «Вернисаж» – «Играем Бергмана, или Я – любовница своего мужа». Театр «Вернисаж» имел уникальный репертуар. В Москве тогда никто не ставил эти пьесы. У нас шли пьесы Жан-Поль Сартра «За закрытой дверью», Фран- суазы Саган «Она тебя нежно целует». Мы ставили А. Дюма «Нельская башня», А. Чехова «Чайка», Ф. До- стоевского «Пассаж в пассаже» и много других. Это была моя Страна Любви! Но потом, когда стала меняться атмосфера в теат- ре, умер мой любимый партн¸р Анатолий Гузенко и ещ¸ два артиста… я просто ушла. Роман с театром закончился. 22

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Мне довелось пройти пути Среди лукавых игр и масок. И в отражении найти Лицо, не знающее красок. Оно зияло пустотой В зеркальном преломленье света. И образ каждый раз иной Являло зеркало портрета. И вечер замыкался в круг, И сцена занавес вздымала, И упоительный испуг Дышал из темноты провала! Игра, как омут забытья, Влекла, и сил нет отказаться. И жизнь чужая, как своя, Должна на сцене состояться. И каждый день, как в первый раз, Прыжок из глубины портала, И на распятье сотен глаз, Глядящих на тебя из зала. И если сможешь ты отдать Им жизнь и душу на потребу, К тебе снисходит Благодать, А зрителю не нужно хлеба! – А твой роман с кино? – В кино впервые снялась я совсем реб¸нком – в массовке фильма «Два капитана». Попала в картину благодаря отцу. Папа тогда снимался в фильме «Дело Румянцева» на «Ленфильме» и взял меня с собой в Ле- нинград. На студии меня увидела помощник режисс¸ра и неожиданно предложила сниматься. А фактически в кино дебютировала в 1959 году ещ¸ будучи студенткой – сыграла роль Аурики в филь- ме «Колыбельная» режисс¸ра Михаила Калика. По сюжету л¸тчик Лосев, потерявший во время войны 23

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ семью, узна¸т о том, что его дочь Аурика во время бомб¸жки была спасена. Он отправляется на е¸ поис- ки, пережив¸т много трудностей, пока знакомый напев колыбельной не поможет ему признать в случайной попутчице дочь. Фильм стал одним из лидеров про- ката, в 1960 году его просмотрели почти 29 миллионов зрителей. Роль Аурики одна из самых моих любимых. Вообще, меня не часто приглашали на ведущие роли. Были фильмы, от съ¸мок в которых я сама от- казывалась в силу разных причин. Приходилось отказываться, если меня не устраи- вал режисс¸р. Мне не нравилось, когда на меня смотре- ли как на женщину, и актрису во мне не видели. Когда у меня начался простой в работе, я пожаловалась свое- му знакомому французу. Он тогда сказал: «Ты сама во вс¸м виновата, потому что с режисс¸рами надо дружить, с ними надо пить водку, с ними надо спать». Я так не могла. Однажды я чуть не сорвала собственную роль, когда снималась в фильме «Иду на грозу» с Лановым. На тот момент у меня были густые каштановые волосы, а режисс¸р заставил меня выкраситься в белый цвет. Я с ним спорила, кричала: «Вы себе любовницу возь- мите блондинку, раз вам так блондинки нравятся». Он даже хотел снять меня с роли. В результате я вс¸-таки уступила ему и покрасилась. Были и совершенно нелепые курь¸зы. Пройду пробы, режисс¸ров устраивает вс¸, кроме моих внешних дан- ных. Говорили, что у меня «не советские» черты лица. Другие причины отказов тоже были. Так, Иван Пырьев утвердил меня на ведущую роль Настеньки в романтической картине «Белые ночи». А потом взял и увл¸кся Людмилой Марченко. Роль «уплыла». Через некоторое время он опять меня пригласил принять участие в новом проекте «Наш общий друг». Вс¸ шло хорошо до того момента, пока он не влюбил- 24

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ ся в новую пассию – актрису Лионнелу Скирду. И я снова оказалась «за бортом». Ещ¸ у меня были потрясающие фотопробы с Анд- реем Смирновым в его американском дебюте «Эй, кто- нибудь». Но в итоге он тоже отказал мне со словами: «Ты слишком красивая». Мне было очень приятно ус- лышать такой комплимент, но от обиды проплакала всю ночь, не понимая, почему мне так не вез¸т, и что этим режисс¸рам надо? У меня около двадцати кинофильмов. Это музы- кальная экранизация «А человек играет на трубе», комедия «Свадьба Кречинского», детектив «Следствие ведут ЗнаТоКи», сатирико-юмористический киножур- нал «Фитиль» и другие. Но, по большому сч¸ту, назвать это романом с ки- но, наверное, нельзя. – А телевидение? Знаменитый «Кабачок 13 сту- льев»? Тебя после него узнала вся страна. – «Кабачок 13 стульев» – это уж точно Страна Любви! Ведь в конце 60-х годов мы все ещ¸ жили за «железным занавесом». На ТВ было только две или три развлекательные программы. Самая вес¸лая – это «Голубой огон¸к». Но там за столиками сидели толь- ко генералы, поч¸тные рабочие или доярки. Иногда приглашали уч¸ных или известных артистов. А пели и танцевали наши акт¸ры. А тут вдруг «польский» кабачок, зарубежные песни и шутки. Конечно, вся страна слеталась, как бабочки на свет. И, практически, все акт¸ры стали, как теперь говорят, зв¸здами. Поверить в это теперь трудно, но все четырнадцать лет существования «Кабачка» улицы городов пустели, все приникали к экранам телевизоров. Вот когда я с лихвой ощутила всенародную любовь! Передачу «Кабачок 13 стульев» репетировали каж- дый день по четыре часа, хотя программа выходила 25

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Кабачок 13 стульев с Юрием Волынцевым всего раз в месяц. Как я вс¸ это выдержала? Особенно тяжело было учить песни. Магнитофонов тогда ни у кого не было. Мы в студии слушали запись, старались запомнить мелодию на слух. Текст песен записывали от руки. Потом я в метро, по дороге на работу, вс¸ за- учивала. Невозможно было пройти по улице, ездить в мет- ро. Порой охватывало такое отчаяние! Ведь тебя все рас- сматривали, хотели потрогать, обсуждали тво¸ лицо и одежду. Это была ещ¸ одна чудовищная грань «любви». Помню, в самый расцвет «Кабачка» я приехала в Варшаву, где обо мне делали 20-минутную передачу. Когда местные телевизионщики узнали, как я живу, они обалдели: «Вика, если бы ты жила у нас и име- 26

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ ла звание заслуженной артистки польской культуры, ты могла иметь земельный надел, виллу, зарабатывать миллионы». А у меня даже машины никогда не было. Хотя тогда многие акт¸ры пересели на собственные авто, только мы с Валечкой Шарыкиной передвигались на общественном транспорте. А звание и орден в Польше тогда получили все акт¸ры «Кабачка». – В период бешеной популярности «Кабачка» тебя ведь ещ¸ приглашали вести великосветские при¸мы? – Однажды в посольстве Польши на Патриарших прудах меня попросили провести презентацию одной косметической фирмы. На при¸ме должны были при- сутствовать члены правительства, их ж¸ны, послы. Ожидали приезда жены Брежнева. Я очень вол- новалась – мне ведь никогда не приходилось вести по- добные шоу. Вдруг ко мне подходит очаровательная блондин- ка: «Здравствуйте! Я вас очень люблю!». «Спасибо, но я сейчас так волнуюсь, говорят, здесь будет жена Брежнева?» – поделилась я с ней. «Ерунда! Бог с ней, со старухой, она хорошая т¸тка!» – успокоила меня собеседница. Во время моего выступления незнакомка постоянно мне подмигивала, потом мы с ней выпивали шампанское. Поляки перед ней постоянно расклани- вались. Позже выяснилось, что эта женщина была не- весткой Брежнева. А сама жена Леонида Ильича ока- залась милой женщиной с такими же густыми бровями, как у е¸ мужа. – Я был на презентации твоей книги «Во имя отца». Честное слово, плакал и смеялся. Такого ог- ромного накала чувств давно не испытывал. 27

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ А когда читал книгу, то подумал, как бы было здорово, чтобы и обо мне мои дочери написали с та- кой любовью. – Мне очень дорога эта книга. Это история жиз- ни человека, который всегда был для меня путеводной звездой. И главное мо¸ наследство – отцовские письма и та бесконечная любовь, которая соединяла нас и в жизни, и после его смерти. Он был человеком удиви- тельно цельным. Для него существовали только мама, я, его дочь, и театр, постоянное лицедейство. В книге я пишу о незаурядных, талантливых лю- дях, которые окружали меня с детства. Вообще, книга писалась очень тяжело, я прожи- вала вместе с родителями всю жизнь заново. В книге три плана. Это мои рассказы от первого лица, вос- поминания о Владимире Лепко, тех людях, которые его окружали, и «лирические отступления», вернее, придуманные мной истории о различных жизненных ситуациях. Для каждого раздела – свой шрифт. Вообще, об отце можно говорить бесконечно. Вот только несколько коротких воспоминаний: Валентин Плучек: «О В.А. Лепко хочется гово- рить коленопреклон¸нно». Александр Ширвиндт: «Замечательный легендар- ный артист». Ольга Аросева: «Лепкоша для всех всегда был свер- стником. Акт¸р без амплуа». Борис Поюровский: «Острый гротесковый, но при этом удивительно органичный акт¸р, для всего у него было психологическое оправдание. Также он был уди- вительно наблюдателен, что очень важно для комедий- ного артиста». Безумно жаль, что не сохранилась на видео знаме- нитая отцовская лекция «О вреде пьянства», необык- новенно смешной эстрадный номер. 28

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Зато, к счастью, сохранились рисунки-шаржи Вла- димира Лепко на его коллег по Театру Сатиры. Ко всему прочему, он был прекрасным художником. Папа был настоящим другом, много лет дружил со знаменитым Георгием Тусузовым. Тусузов был са- мым верным другом отца на всю жизнь. Когда началась вой-на, в первые же е¸ дни артисты Театра Сатиры, разделившись на три группы, ушли в ополчение. Вла- димир Лепко был тяжело ранен. И крошечный Тусузов сорок километров н¸с его на себе, чтобы выйти за линию фронта. Вообще-то, книгу лучше прочитать, чем о ней рас- сказывать. – Что тебя спасает и держит на плаву? – Прежде всего, Вера. Мы часто спрашиваем Гос- пода: «За что мы так страдаем?». А надо спросить: «Зачем?». Значит, нужно мне было пройти этот путь, чтобы вдруг ощутить прилив вдохновения. Я ведь ещ¸ в юнос- ти писала стихи, но это было как хобби. А после, уйдя из театра, я как-то рискнула почитать свои стихи на сольном концерте своей сестры Наталии Бурмейстер. И вдруг ко мне стали подходить люди и спрашивать, где можно купить мою книгу стихов. Вот тогда и по- явилась первая книга «Вчерашние цветы», потом – «В пространстве сна», «Зачем», а сейчас я готовлю новую книгу. Она будет называться «Уйти в слова». Вот так Господь спасает меня, посылая вдохновение. Мой Бог, не отнимай надежды На эту неземную связь! Пусть она будет тонкой, нежной, Но чтобы не оборвалась! Ведь в ней одной мо¸ спасенье От повседневной суеты. 29

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Я знаю – чудо вдохновенья На землю посылаешь Ты. Не ведаю, чем заслужила Я этот знак любви Твоей. Но пока сердце не остыло, Меня поэзией согрей! Кроме того, у меня замечательный муж Владимир. Мы вместе уже 36 лет. Он настоящий друг, очень по- рядочный и добрый человек. И ещ¸ мне вез¸т на друзей. Я говорю, что они, как Ангелы, помогают мне своей любовью и верностью. Кроме того, у меня выросли четверо внуков. А де- тей я обожаю! Они все Ангелы! Вообще, все эти люди, животные и природа и есть моя главная Страна Любви! 30

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ Уже подснежниками пахнет, Уже мимозу продают. Снег почернел, сугробы чахнут, Сосульки с крыши сл¸зы льют. А звон весеннего трамвая Перекрывает щебет птиц. И город стал неузнаваем В сиянии влюбл¸нных лиц. Так хочется проснуться рано И зачирикать воробь¸м, Вспорхнуть со старого дивана И оказаться за окном! Чтоб жить, как птица, – не тоскуя, Порхая и весь мир любя! И дни считать по поцелуям – Не по листкам календаря. Редакция «Московского Парнаса» выражает при- знательность главному редактору газеты «Русскоязычная Америка – NY» Аркадию МАРУ за содействие в организации публикации интервью, желает доброго здоровья и новых творческих успехов. С материалами «RA ‒ NY» можно познакомиться на сайте газеты Rusamny.com. • Для «RA ‒ NY» ¹558/2020 • Для «Московского Парнаса» ¹2/2020 брал интервью поэт Геннадий НОРД, Москва 31

Фото Р. Тишковского



ПРОЗА Ирина КОРОБЕЙНИКОВА БРОСИТЬ ЯКОРЬ… Самое главное в жизни, на мой взгляд, – бросить якорь у своего берега. Бывает – прибь¸тся ищущий лучшего места под солнцем к чужой земле, крутится, мечется. Вроде, и место под солнцем наш¸л, а места себе не находит. Не принимает его эта земля, как он не старается. Чужак он, и чужаком на все времена останется! Я на своей земле лежу, и в этом мо¸ предназна- чение – лежать на своей земле, вернее у е¸ берегов... Имена Нахимова, Корнилова, Лазарева навеки связаны с этой земл¸й, пропитанной русской кровью… Старым стал, часто ворчу в последнее время. Кор- розия стала разъедать металл. Раньше хорошо было: устрицы, мидии, гребешки облепят – соли вообще не чувствую. Только мягкие ноги ползают по мне, мас- сажируют старое тело. А теперь этих массажистов и не отыщешь. Ирина Коробейникова (Арсентьева) – прозаик, педагог-биолог, Президент ОО «Международный Союз Русскоязычных Писате- лей», член Международного союза писателей имени св. св. Ки- рилла и Мефодия, член РОО «Союз писателей Крыма», автор семи книг. Жив¸т в Караганде (Казахстан). 34

ПРОЗА Въехала как-то на днище одного судна из Япон- ского моря дикарка-рапана, и теперь в море проживает на правах хозяина. Вычистила вс¸ дно, извела моих мягкотелых любимцев. Теперь вот от соли страдаю. И нет управы на эту рапану. Жили бы морские зв¸зды, я бы с ними давно договорился. Но им, видите ли, у нас в Ч¸рном море соли не хватает. А я от этой соли мучаюсь – коростами обрастаю. Водоросли одни только и радуют – после прилива много их на меня цепляется. Одна радость для старика... А когда-то я тоже был молод и бодр! Эскадренный броненосец «Три Святителя» (13318 тонн) Когда-то я был не кем иным, а эскадренным 120-пушечным броненосцем Российского император- ского флота!!! Слышите, как гордо звучит. А родился я в 1835 году в городе Николаеве. Отец мой, полковник Воробь¸в, немало сил положил, что- бы сделать сво¸ детище совершенным. В 1838 году окрестили меня и дали при крещении имя «Три Свя- тителя» в честь епископов-богословов первых веков 35

ПРОЗА христианства – Василия Великого, Иоанна Златоуста и Григория Богослова. У меня было два старших бра- та, носивших то же имя, что и я. В тот же год, сразу после крещения, спустили меня на воду, и переправили из Николаева в порт тихого белоснежного города Се- вастополь, где прожил я до своего совершеннолетия и где закончилась славная моя жизнь. В те времена владычицей морей была Великобри- тания, и все е¸ корабли носили исторические имена. Это было традицией английского флота давать кораб- лям имена исторические. А в России были иные тра- диции. Как узнало английское Адмиралтейство, что Российский флот строит новые корабли и планирует им дать названия двенадцати апостолов и тр¸х святи- телей, очень расстроилось и запаниковало, сосчитав до пятнадцати. Позже узнало, что имена «Три святителя» и «Двенадцать апостолов» получили только два судна, и успокоилось. К моменту моего ввода в строй я считался не толь- ко сильнейшим кораблем Российского флота, но и все- го мира. Меня вооружили четырьмя 12-дюймовыми и четырнадцатью 6-дюймовыми пушками, которые позже заменили четырьмя 8-дюймовыми. Водоизмещение я имел немалое – целых 13300 тонн и был по тем време- нам совершенством роскоши, простора и уюта. Офицерская кают-компания была отделана крас- ным деревом и отличалась необыкновенным уютом – в ней были прекрасная мебель, библиотека и пиани- но. Нежную грустную мелодию слушали по вечерам матросы линкора и морские обитатели, которые не без страха подплывали к никелевой броне. Пеньковые канаты заменили на цепи, и они стали превосходным украшением борта. Воевал я много, к военным действиям привык. Та- кая работа у военного – воевать. Но вот первый день учебной артиллерийской стрельбы боевыми снарядами 36

ПРОЗА помню до сих пор. До того времени я ни разу не слы- шал 12-дюймовых пушек, мал был. А тут показалось мне, что самый страшный гром не может сравниться с грохотом этого орудия. Наивным я был тогда. Са- мый сильный звуковой эффект я испытывал только тогда, когда стрелял залпами весь борт корабля. Вот это сила! Вот это мощь!!! Послужной список мой прост: «Участвовал в Крымской войне 1853 – 1856 г.г.» Вот такая биография – ничего примечательного, обычная биография военного. «Погиб во время первой обороны Севастополя». 11 сентября 1854 года попер¸к фарватера, меж- ду Константиновской и Александровской батареями, были затоплены семь устаревших кораблей Российско- го флота. Это решение было принято для того, «чтобы заградить вход неприятельским судам на рейд и тем самым спасти Севастополь», о ч¸м доложил коман- дованию П.С. Нахимов. В списке затопленных были «Сизополь», «Флора», «Уриил», «Силистрия», «Се- лафаил», «Варна» и я. Экипажи этих судов вместе с корабельным вооружением пополнили ряды доблест- 37

ПРОЗА ных защитников города на бастионах, которые обручем окружали Севастополь. В днищах всех кораблей были прорублены отвер- стия. Я погружался очень медленно и видел, как все они пошли ко дну. Даже после нескольких выстрелов в мою подводную часть я вс¸ ещ¸ держался на плаву. Икона «Тр¸х Святителей» в этот раз вновь защитила меня, как не раз это делала в боях. Корабли против- ника вспарывали брюхо на острых шпилях красавцев линкоров, опустившихся на дно морское, и не было для военного картины прекраснее этого момента. Вс¸, что от меня осталось после уничтожения в 1922 году, адмиралтейский якорь на цепях. Лежу те- перь на побережье, ворчу по-стариковски, рассказы- ваю о легендарной судьбе Флота Российского крабам и креветкам. Пользуясь случаем, и вам рассказал о том, что помню. Ведь самое главное в жизни, по моему мнению, – бросить якорь у своего берега. Берега, пропитанного кровью... И отдать жизнь за этот берег... г. КАРАГАНДА (Республика Казахстан) 38

ПРОЗА Александр ЛЫСЕНКО БИЛЕТ В ДЕТСТВО Где-то есть город – тихий, как сон… Факс «зашуршал» ночью, и можно было бы утром узнать, что за сообщение пришло, но раз уж я услышал его позывные, то решил сделать это не откладывая. «Акимат города Экибастуза Павлодарской области Рес- публики Казахстан приглашает президента издатель- ского дома «Вешние воды» на юбилейные торжества, посвящ¸нные 50-летию города». Слово «президент» вызвало улыбку. Вместо при- вычного «директор издательства» меня называли «ге- неральный», «глава», «председатель»… А теперь вот – «президент». Что только не приду- мают отправители! Но главное я понял: мечта сбылась! То, что в 2007 году городу Экибастузу исполняется 50 лет, я помнил всегда и мечтал хоть одним глазком взглянуть на город детства в день юбилея. Впрочем, что там юбилея! Мне часто снилось, как я каким-то удивительным образом попадаю в знакомые до боли места: на улицы, в дома, школу, Дворец культуры гор- няков… Прозаик, член СП России и Академии российской литературы. Автор больше десятка книг, представленных на многочислен- ных книжных ярмарках мира. Жив¸т в Орле. 39

ПРОЗА Брожу, узнавая и не узнавая детали, как запе- чатл¸нные в памяти, так и созданные сонным вооб- ражением новые. Особенно часто снилось удивительно красивое мес- то, где располагался пионерский лагерь «Орл¸нок», в котором я отдыхал каждое лето с первого по восьмой класс, да ещ¸ по две смены. Называлось оно Жасыбай. Так продолжалось с дал¸кого теперь 1965 года, ког- да наша семья переехала из Экибастуза Павлодарской области Казахской ССР в старинный русский город Ор¸л. Страна – СССР – была единой, паспорта были едины, деньги были едины. Кто бы пригласил на юбилей от акимата (адми- нистрации города) человека, уехавшего четырнадцати- летним мальчишкой в другой город, да ещ¸ в другую страну, если бы не Герой Социалистического Труда, поч¸тный гражданин города Экибастуза Станислав Куржей, в советское время – член ЦК Компартии Ка- захстана, генеральный директор производственного объединения «Экибастузуголь»?! Да, тот самый Ста- нислав Павлович, живший в соседнем доме по 2-му Северному проезду и бывший главным инженером вто- рого разреза, с которым я изредка поддерживал связь с 1990 года. На мо¸ пожелание побывать на юбилее он ответил по телефону: «Без проблем!». Аэропорт «Домодедово» приветливо встретил вечерними огнями. Я на минуту представил, как по- смотрел бы восьмиклассник 1965 года на обычный аэ- ровокзал 2007-го… Полная фантастика! Эскалаторы, лифты, буфеты, магазины «Дьюти-Фри», люди в яр- кой летней одежде, красиво одетые девушки – таки- ми мы их не видели даже в фантастических фильмах, прохаживающихся, разговаривающих по мобильным телефонам, изобилие товаров, неизвестное тогдашнему советскому обывателю… 40

ПРОЗА Нет, сорок два года – это даже не «двадцать лет спустя». Эдмона Дантеса никто не узнавал после че- тырнадцати лет его отсутствия в обществе, а кто узнает меня, почти пенсионера? Ещ¸ интереснее, узнаю ли я кого-нибудь из дал¸кого детства? После получения приглашения в голове постоянно крутились картины из экибастузской жизни… Золотая осень 65-го... Восьмой класс, первая шко- ла. Наконец-то, школьные вечера 8‒11-х классов теперь доступны для нас. Старший брат Кольки Дракина, то- варища по пионерлагерю, Василий, солист школьного ансамбля, по¸т новую модную песню «Воскресенье». У нас с соседом и одноклассником Юркой Омаровым гла- за разбежались – девчонки наши за лето похорошели, а теперь мы уже были причислены к старшеклассни- кам, где девятиклассницы, десятиклассницы, наконец, – одиннадцатиклассницы. Просто инопланетянки! Лида Михеева из 10«А», Надя Сиденко из 11«Б», Наташа Гордеева из 11«А»… Кого приглашать? И вообще, с чего начать, если ни разу не танцевали? Обещали по- дойти друзья по пионерскому лагерю Саня Титана- ков, Ст¸па Убираев, Сашка Сыздыков. Только-только жизнь начала набирать обороты, и тут родителям при- спичило переезжать в какой-то город Ор¸л… Объявили мой рейс. Билеты я заказал заранее: туда «Москва – Павлодар», оттуда «Астана – Москва». Прямых рейсов в Экибастуз не было, хотя в совет- ское время аэропорт в известном шахт¸рском городе работал. Вылет состоялся глубокой ночью, и в тишине, среди дремавших пассажиров память воспроизводила картины прошлых лет ещ¸ яснее. Сохранился ли карьер, в котором плескались в жаркое лето до поездки на озеро Жасыбай в пионер- ский лагерь? На месте ли школа номер один, кото- рая была совершенно новой и в здание которой мы перешли уже в четв¸ртом классе? Третий этаж казался 41

ПРОЗА небоскр¸бом, ибо в городе до появления пятиэтажек практически не было зданий выше двух этажей. Кто- то в соседнем классе выбросил табурет из окна, и он разлетелся на части, которые могли сойти нам за игру- шечные автоматы. Мы с Л¸нькой Нечаевым повтори- ли эксперимент и попались завучу, за что влетело от родителей и пришлось приносить табуретки из дома. Как там Дворец культуры горняков? Любимейшее зда- ние, где в детстве смотрели кино, концерты, смотры художественной самодеятельности, спектакли Павло- дарского театра драмы и кукольного театра; где по воскресеньям незабываемая методист Лера Александ- ровна знакомила нас с шедеврами изобразительного искусства, рассказывала о великих художниках, где в библиотеке долгими зимними вечерами я зачитывал- ся «Волшебником Изумрудного города», фантастикой И. Ефремова, А. Беляева, научными статьями в журна- лах «Наука и жизнь», «Техника – молод¸жи», «Знание – сила»? Как там музыкальная школа, где я пров¸л це- лых 6 лет за баяном под началом прекрасного учите- ля Николая Андреевича Коха? Только его терпение и настойчивость помогли окончить школу, ведь так не хотелось пиликать на баяне в 7-м классе, когда спорт, книги, интересные девчонки отодвигали баян далеко на задний план. Как там мои друзья – сосед по дому и по парте Юрка Омаров, его с¸стры Галя и Лиля, братья Сергей и Искак? А соседские ребята – Колька Соловь¸в, Саш- ка Гладких, Л¸нька Рычковский, Валера Решетняк, са- мый взрослый Женя Куржей (сын Станислава Павло- вича), малыши Женька Шишлов, Володька Колодуб, Женька Левин? Наши дома и улицы – Иртышская, Лихач¸ва, 2-й Северный проезд… Вспомнились наши бесконечные детские игры в штандр, бабки, классики, круг вышибала, футбол, волейбол, «бочку с дерьмом», лазание по дворам ночью, как мы называли – «шуха- 42

ПРОЗА рить», и т.д. Казахский язык мы слышали в основном в разговорах казахов, и нам он казался благозвучным и приятным. На магазинах и учреждениях вывески были на двух языках, но первым был казахский. Кетаптар (книжный), Асхана (столовая), Арак-Шарап (вино- водка) и другие названия сохранились в памяти. Сидящий рядом мужчина всхрапнул так, что по- казалось, будто задребезжал весь самол¸т. Светать на- чало довольно быстро, ведь мы летели на восток от Москвы. Вскоре показалось солнце, пол¸т подош¸л к концу. За иллюминаторами показался Иртыш и много- этажки Павлодара. Я подумал: «А ведь мы летим над совершенно новым государством Казахстан, в котором я ещ¸ ни разу не был». Павлодар встретил весьма не- казистым аэропортом. В небольших помещениях прохо- дил паспортный контроль. Из окна было видно, как в грузовик укладывали в несколько этажей багаж пасса- жиров. Наконец, на выходе меня окликнул Женя Кур- жей, вернее уже шестидесятилетний стройный мужчина с седым ¸жиком – Евгений Станиславович Куржей. Его вес¸лые глаза и движения сразу напомнили того Женьку, которым мы восхищались, восхищались его модной одеждой, его «Волгой» цвета морской волны – в городе тогда таких машин было только две. Сели в добротную «Хонду» и покатили в Экибастуз. По дороге я с волнением начал перелистывать страницы, закры- тые для меня на сорок два года... Надо сказать, что с момента появления Жени реальность для меня стала ощущаться как сон. Я вроде бы вс¸ видел и чувствовал как обычно, но в сознании ярко возникла история прошлых лет, и синхронно про- исходило сравнение того, что я вижу сейчас, и того, что на этом месте было в детстве. Проплывающая за окном степь возникала в памяти без каких-либо изме- нений, зато прямая трасса неплохого асфальта высве- чивала в сознании хорошо укатанную степную дорогу, 43

ПРОЗА порой не уступающую шоссе. Наконец, показались не- высокие зел¸ные ровные и длинные холмы, в которых я узнал отвалы отходов от разработки угольных карье- ров, только они были ч¸рно-коричневого цвета и за сорок лет покрылись растительностью. На горизонте слева появились едва различимые очертания зданий и строений, сладко защемило сердце: вот он, мой долго- жданный Экибастуз! «Хонда» повернула с трассы Павлодар – Акмо- ла. Вдали показалось озеро, которое, как мы думали с Юркой Омаровым, «открыли» в дал¸ком 1960 году, бродя за городом в поисках «приключений». Недалеко побл¸скивал водой канал Иртыш – Караганда, бывший в детстве только мечтой. Память подсказывала, что вот сейчас увижу что- то знакомое, а действительность оказывалась другой, вс¸ переставляла и меняла… Ничего не осталось на мес-те бывшего аэродрома, куда мы бегали любовать- ся самол¸тами. Железнодорожный узел сохранился, только рядом с «нашим» вокзалом появилось новое, более крупное здание. Новшеством стал каменный парк у вокзала, глыбы которого напоминали горы Жасыбая и Баян-Аула, а вот привокзальный пос¸лок из неболь- ших двухэтажек полностью сохранился, правда, здания выкрашены в ярко-ж¸лтый цвет, а крыши – в т¸мно- вишн¸вый, но здания те же. Впереди показалась незна- комая широкая улица с внушительными многоэтажка- ми, а мы свернули на улицу горняков, упирающуюся во Дворец культуры (краем глаза заметил какие-то не- привычные розовые оттенки на фасаде здания; может, оно уже другого предназначения?), повернули влево возле бывшего гастронома «Горняк», затем нырнули в узенький переулок позади тогдашней школы номер пять и остановились у входа в небольшую гостиницу. Женя с первых минут был очень любезен, особых эмоций не проявлял, да и помнить меня может и не 44

ПРОЗА помнил, – на момент моего убытия он окончил школу. В данный момент выполнял поручение отца. Тем не менее, я успел за дорогу расспросить его о многом. Ди- ректор нашей школы Богдан Богданович жив¸т давно в Германии, учителей моих и одноклассников Женя почти не помнил, из соседей остались только родители Кольки Соловь¸ва в нашем пос¸лке. Школы музыкаль- ной нет, в конце 80-х в ней размещался горком ком- сомола. Подъезжая к вокзалу, увидел корпус бывших мастерских ЦЭМ-5, где работал отец, и я мальчишкой начинал работать на токарном станке. Женя сказал, что там уже нет мастерских. Аэродром переместился в южную часть города и стал современным аэропортом с бетонной взл¸тной полосой на зависть Павлодару, но в лихие девяностые регулярные пол¸ты «Экибастуз – Москва», «Экибастуз – Алма-Ата» и другие прекра- тились. Здание ведомственной гостиницы «Белочка» раз- реза «Восточный» стояло на месте двухэтажного обще- жития в двух десятках метров от нашего дома, где мы жили до 1958 года и где прошли мои первые осознан- ные детсадовские годы. Из окна шикарного номера я увидел крышу дома моего раннего детства, утопающего в зелени деревьев, и понял, что полусон-полуявь ста- новятся вс¸ интереснее, и я отлично ориентируюсь в районе старого Экибастуза. Неужели это не сон и я действительно в Эки- бастузе?! Короткий отдых, приглашение на завтрак при- ветливой официанткой столовой Анастасией унесли дорожную усталость. Чувствовалась заботливая рука Станислава Павловича, знающего все мелочи при¸ма гостей любого уровня. И точно: не успел я позавтра- кать, как работник гостиницы сообщил, не скрывая огромного уважения к пришедшему, что «подош¸л сам Куржей». 45

ПРОЗА Если Женю я узнал сразу, то в стройном, невысо- кого роста, симпатичном мужчине с аккуратной седи- ной никак нельзя было признать восьмидесятилетнего пенсионера. В лучшем случае Станислав Павлович вы- глядел как мужчина «за шестьдесят». Его голубые гла- за излучали доброту и приветливость. С первых минут нашего общения я понял, что передо мною выдающаяся личность. Мелькнула мысль: ведь он на пульсе жизни Экибастуза все эти пятьдесят лет, прош¸л путь от на- чальника участка разреза до генерального директора Производственного объединения, стал просто живой легендой. Невольно возникли сравнения: как Шолохов в В¸шенской, как Илизаров в Кургане, С.П. Куржей олицетворял шахт¸рскую славу всей Советской страны. Станислав Павлович кратко ознакомил с праздничными мероприятиями, сообщил, что мне будет предоставле- но место поч¸тного гостя, в мо¸м распоряжении будет гид в лице главного технолога разреза «Богатырь», он познакомит с достопримечательностями города, разре- зами, мы совершим поездки по местам моего детства, включая Жасыбай. Я был восхищ¸н такой насыщен- ной программой, а пока решил не терять времени и пройтись по городу, попытаться дозвониться до кого- нибудь из друзей дал¸кого детства. Станислав Павло- вич торопился на совещание в акимат, а на последний, четв¸ртый, день запланировал нашу личную встречу у себя дома. Попрощавшись с гостеприимным Куржеем, я вы- шел прогуляться по старому центру города. Теперь стало ясно, что центр давно уже не здесь, а там, где я видел из окон «Хонды» современные крупные зда- ния поодаль от улицы Горняков. За углом гостиницы, всего в десятке метров, начиналась узенькая улочка, заставившая сильнее биться сердце. Здесь сохранились все домики (почему-то их называли финскими), где прошло мо¸ дошкольное детство. Фантастика! Я с за- 46

ПРОЗА крытыми глазами помню каждый метр вокруг этих не- скольких домов. Я вс¸ узнал, несмотря на небольшие косметические изменения зданий и постаревшие дере- вья. И самым первым стоит НАШ ДОМ! Возле калит- ки пожилой мужчина хлопотал по хозяйству. «Здрав- ствуйте, я здесь жил в детстве, тут ещ¸ жила женщина, помню е¸ отчество – Яковлевна», – обратился я к со- беседнику. «Это моя т¸тя. А вашу маму звали Полина Пахомовна, а отца Иван Иванович? У них был малень- кий мальчик, ходил в детсад», – ответил он. «Я и есть тот маленький мальчик», – подтвердил я. «А вас как зовут?» «Виталий», – с возросшим интересом ответил мой собеседник. И я вспомнил это имя! Виталий ка- зался тогда взрослым мужчиной, и наши детские за- бавы никак не пересекались с его, семнадцатилетнего юноши, жизнью. Но что-то память оставила, кажется, он помогал нам весной пароходики по лужам пускать, и в общежитие на месте «Белочки» к солдатам ходил в гости, ещ¸ подарил нам раскладные стаканчики. А па- мять неутомимо восстанавливала соответствие распо- ложения комнат тогда и сейчас. К нам присоединилась жена Виталия, которую я никогда не знал, но по теп- лоте их отношений понял, что все новые постройки и уют в доме – результат е¸ трудов, супруги и хозяйки. Я как во сне походил по комнатам детства, по ого- роду, и видел, что хозяевам это было приятно. Они быстро переоделись, сфотографировались со мной на память и стали предлагать ужин. Пришлось вежливо отказаться, так как я ничего не успел бы посмотреть дальше. Расспросив о семье Лученцов, с которыми мы дружили до самого отъезда, о других соседях, я понял, что с Виталием Ивановичем Мозжевым просто повезло, больше никого не осталось на нашей улочке, которая так и называется: «Узкий проезд». Только несколько старых тополей приветливо шелестели листвой, давая знать, что помнят малыша Сашку Лысенко, бегавшего 47

ПРОЗА с ватагой ребят по дворам и улицам, раскачивавшихся на качелях и горланивших военные песни «Ш¸л отряд по берегу», «Варяг», «Солнце скрылось за горою», которые прив¸з отец из армии, уходивший на два года из этого дома. Выйдя на улицу Новос¸лов, я увидел, что нет де- журного магазинчика на углу, в который мать приво- дила меня купить конфет или печенье. Кстати, после расч¸тов с гостиницей и буфетом, мне понравился курс казахской валюты – тенге. Дальше путь следовал к Дворцу культуры горняков, на стройку которого мы бегали уличными мальчишками, и где мой дед Пахом Максимович успел поработать сторожем. Я слышал тогда непонятное слово «зэки», говорили, что они стро- ли это самое красивое здание в Экибастузе. Теперь, когда открыты многие страницы советского прошлого, можно предположить, что среди строителей был Алек- сандр Исаевич Солженицын. Дворец стоял на месте, но был какого-то немыслимого т¸мно-лилового цвета, что делало это великолепное здание каким-то мультяшным и несерь¸зным. Оказывается, его занял ночной ресто- ран, и в зрительном зале с прекрасной сценой теперь стоят столики посетителей, есть большая танцевальная площадка на месте сцены – чего почти нет в современ- ных ресторанах. Да... Повезло ресторану... Круглая лестница, площадка, где стояла на Новый год главная ¸лка города, лепка внутри помещений – вс¸ до боли знакомо, только покрашено немыслимыми цветами: т¸мно-синим, зел¸ным, розовым, красным... Библио- теки, увы, уже не было, хотя я прив¸з именно для не¸ книги в подарок. Очевидно, уже много других красивых зданий по- строено в городе, и мой любимый Дворец потерял сво¸ былое величие. Деревья вокруг Дворца были старые, значит, те самые, которые я видел в детстве, особенно серебристые маслины (как мы их звали в детстве и 48

ПРОЗА безжалостно обрывали созревшие плоды осенью), а па- мятник Ленину теперь стоит совсем другой, огромный и примечательный. Воспоминания так неожиданно об- ступили стеной, что я не мог не удивиться – как вс¸ это дремало в душе: оркестр баянистов на сцене Двор- ца культуры горняков, секция бокса под руководством Юры Шадрина, его друзья-бокс¸ры Ваня Ширихай, Володя Малков, Толик Алтунин, казавшиеся мне ска- зочными богатырями, ничуть не меньше, чем знаме- нитые мушкет¸ры из книги А. Дюма. И, конечно же, еженедельные походы в кино по воскресеньям с перво- го класса и вплоть до отъезда из города. Вс¸ равно вс¸ это смахивает на сон… За террито- рией Дворца через улицу Новос¸лов был центральный парк, теперь, очевидно, совсем заброшенный, ибо ни деревянного магазинчика на углу, ни гигантских каче- лей, никаких детских сооружений видно не было, лишь опустевшие площадки, кусты и деревья да кое-где со- хранившийся ажурный бетонный заборчик, не узнать который было невозможно. Грустное путешествие в парк закончилось. А вот и бывший детский сад, кото- рый я любил за уют, за добрейшую воспитательницу Нину Максимовну, и огромный ков¸р в парадном зале, на котором мы играли, проводили утренники и ново- годние ¸лки. Увы, я увидел остатки здания без крыши, про¸мы окон, узнаваемую надпись лепниной «Детский сад» и сзади кран, который вс¸ предыдущие дни со- вершал свою разрушительную миссию. На противоположной стороне парка я опять ис- пытал чувство горечи утраты – там было здание горис- полкома, горкома партии и трест «Иртышуглестрой», а теперь это были двухэтажные руины с заколоченными окнами, и вряд ли кто подумает, что здесь когда-то находились все органы власти города и к этому зда- нию люди шли с трепетом. Наконец, дош¸л до места, где стояла детская музыкальная школа имени Глинки, 49