Другая жизнь

приезжали, как обычно, по пятницам и забирали бы его домой до вечера субботы. И накрывает его, Мотю, теперь все чаще и чаще. Он требует, чтобы мы согла- сились с его утверждениями, что корона закончилась. Что все кинотеатры открыты. И когда мы не соглашаем- ся, начинает повышать голос, почти до крика – «я не- навижу корону, она мне мешает жить, я хочу домой!». Взрослый тридцатилетний мужик, внешне ничем не от- личающийся от нормотипичного человека. С симпатич- ной этакой профессорской бородкой… Кричит до сры- ва голоса. И почти плачет. И как долго он продержится в таком состоянии… Как ни странно, разлука с домом и с папой очень благотворно повлияла на нашу девушку. На Сару. Да, она всегда ждет папу и домой. И папа ее всегда заби- рал по субботам утром. И возвращал к четырем часам в субботу же. Но дома папа-мама с ней не очень-то справляются, на самом деле. Похоже, что позволяют любящие родители своей дочке все, что она попросит. Кофе в неограниченных количествах. Колу. Тхину-ху- мус. А у нашей девушки есть особенность – ей всег- да всего мало. Даже если она не хочет уже пить кофе, она все равно будет его требовать. И если пойти ей на уступки (как это делают родители из лучших, понятно, побуждений) и выполнять все ее желания – она, увы, перевозбудится. Кофе она будет не пить, а выливать на стол и размазывать по всей поверхности. Используя при этом ладони, рукава одежды, волосы… Ну, и язы- ком слизывать, конечно же… А родители не могут ей отказать – она ж сразу начинает биться головой… Вот папа с мамой и дотягивают ее до 16 часов как могут, и потом перевозбужденную возвращают в хостел. Обыч- но вечер субботы для мадрихи, которая работает с Са- 151

рой – самое тяжелое дежурство. Приводить в норму обласканную родительскими псевдозаботами девушку. Надевать на голову боксерский шлем-касду – потому что она бьется головой, когда ей не дают кофе (а дома давали). Держать ее за руки, потому что она срывает с себя одежду. Все по той же причине. Но мы точно зна- ем – кофе ей давать нельзя. Ибо это будет расплески- вание, размазывание и слизывание со стола… А потом требование еще кофе. И так до бесконечности. Вот. А сейчас поездки домой отменились. Вседо- зволенность родительская временно прекратилась. И, удивительно, на этом фоне почти прекратились исте- рики. Неожиданно. Нет, Сара, конечно, не стала при- мерной девочкой. Она продолжает постоянно что-то требовать. И даже пытается шантажировать нас, пери- одически стукаясь головой о стены. Но отсутствие папы и поездок домой она вдруг приняла. И стала вдруг спо- койнее. Истерик стало гораздо меньше. И криков тоже. Большей частью спокойно сидит на диване или перед айпадом. Понятно, что время от времени она начинает требовать кофе. Но скорее – так, для порядка. Пони- мая, что все равно не дадут, ну, типа, а вдруг прокатит… После того, как не прокатывает, Сара особо не нервни- чает и продолжает заниматься своими повседневными игрушками. О четверых из восьми немного рассказала. В следу- ющее дежурство постараюсь рассказать об остальных четверых. Ицхак, Хаим, Мошико и Идан. Эх, Ицик тяже- лее всех воспринимает всю эту передрягу… Но подроб- нее – позже. За одно дежурство все не охватить. Как-то велись-велись разговоры, что скоро возоб- новятся встречи с родителями, да так эти разговоры и затухли… Ничего нового пока. 152

Погода опять в очередной раз пытается улучшиться. Температура, вроде как, на неделе до 25-26 градусов поднимется. Но по ночам все равно – около 15 гра- дусов. Конкретно сейчас (два часа ночи) 14 градусов. Совершенно неестественно для этого времени года. А прогнозы начали осторожно предполагать, что этим летом в Израиле возможны дожди… Хм. Израильское лето и дождь – это два несовместимых понятия. Но чего только не бывает в этой жизни. Если уж нынешней зимой в Петербурге не замерзла Нева, отчего бы не пойти и дождям летом в Израиле… А вообще, как быстро ко всему человек привыка- ет! То, что сейчас происходит в мире – впервые для всех нас, ныне живущих. Когда-то до нас были войны. Которые полностью меняли привычные уклады жизни. Были концлагеря, где единственным насущным жела- нием было поесть. Были эпидемии-пандемии, которые уносили миллионы жизней. Были стихийные бедствия, которые в один момент сметали с больших участков земли всё и всех, кто там был. Но это все – было. До нас. Мы этого не видели. Мы не были участниками страш- ных событий. И нам всегда казалось, что привычный нам уклад жизни будет всегда. Ну, разве что могут слу- чаться неприятности различной степени тяжести. Да, вплоть до трагедий. Но это – локальные трагедии. Ког- да страшно, но понятно. Когда умирает-погибает близ- кий человек. Когда случается пожар-потоп. Это суровая игра в обыкновенную жизнь. И вокруг локальной тра- гедии идет-гудит-веселится обычная действительность. То, что называется се ля ви. А сейчас в каком-то смысле мы все вдруг оказались в одной упряжке. Вокруг нас развивается какое-то дей- ство по никому не понятным правилам-законам. А мы 153

внутри. И оттуда, изнутри, смотрим, вытягиваем руки – пытаемся определить наощупь… И кто-то пропадает, если далеко высунется. А большинство – так и сидят внутри (и это самое правильное, что можно пока при- думать). И привыкаем. Привыкаем! Еще месяц назад я с пеной у рта доказывала, что в Италии ничего особо страшного не происходит, и что я полечу туда, несмо- тря ни на что… А сейчас весь мир сидит по своим домам – и имен- но это кажется самым естественным вариантом суще- ствования… И я уже с трудом могу представить себе, каким будет переход из массового карантина в массо- вую норму… Ааааа, в нормотипичность… . Вот, пригоди- лось словечко, которое обычно используют как анто- ним слову аутист. Кстати, периодически в литературе об аутизме вижу мысли, что аутисты – это следующая форма существования человечества… Ну, на эту тему я пока рассуждать не готова. И так уже моя рассуждал- ка понеслась поперек здравых мыслей, кажется. Пора заканчивать все эти теоретизирования. Время к трем часам – мне пора уже очередной обход делать. Воз- вращаться, так сказать, в обычные реалии. Всем нам здоровья и понимания происходящего! И – сидим-сидим дома! 154

25 апреля 2020 года «Это оглушительная тишина, ничего более громкого я не слы- шал за всю свою жизнь». Кит Стюарт «Мальчик, сделанный из кубиков» Сегодня я увидела самолет. Летел он низко-низко и, казалось – очень медленно. По всем признакам за- ходил на посадку. Аэропорт от нас совсем недалеко находится, и низколетящие самолеты здесь, конечно же, не редкость. Однако не в последнее коронное вре- мя. Сейчас, увы, почти не летают. Поэтому когда вдруг узрела самолет над шоссе, испытала почти детское удовольствие. Помните, когда в детстве, заслышав гул летящего самолета, бросали мы все игрушки, слезали с велосипедов и, словно по команде, радостно зади- рали головы к небу. Махали руками и приговаривали: «Самолет-самолет, ты возьми меня в полет, а в поле- те пусто, выросла капуста». Кричали что-то типа этого. Кричали и радовались: еще бы, самолет летит! Вот и сегодня что-то подобное щемящее почувствовала. За- хотелось машину остановить и выйти. И руками пома- хать. И что-нибудь дурашливое прокричать на всё 431 шоссе. Как в детстве, задирая голову к небу. В связи с послаблениями карантинного режи- ма израильтяне, кажется, решили, что все страшилки и пугалки закончились. И что можно возвращаться к прежней жизни. На улицах города полно народу. Гу- ляют толпами, семьями, веселыми компаниями. Многие без масок. Несмотря на то, что маски на улице сейчас надевать обязательно. Что-то мне неспокойно от всего этого. Хотя в Израиле, кажется, дело пошло на поправ- 155

ку. Хочется в это верить. Случаев заражения, во всяком случае, все меньше, смертей тоже. Торговые центры-каньоны пока закрыты. Но ма- ленькие магазины работают почти все. А вчера еще и ИКЕА открыли. Вот туда-то мы сегодня с мужем и ре- шили закатиться – надо бы нам кой-чего из мебели прикупить. Приехали за полтора часа до закрытия (се- годня пятница, заход шабата, магазины в 14 часов за- крываются). А там – огромная очередь на вход. Сейчас в магазины пускают ограниченное количество покупа- телей. Остальные ждут. Соблюдая дистанцию. Мы ждать не стали. Развернулись, сели в машину и уехали. Тут-то и самолет над шоссе увидели. Низко-низко. А вечером 28 апреля на сутки снова введут тоталь- ный карантин. В этом году Йом а-Ацмаут – день Неза- висимости выпадает на 29 апреля. И в правительстве решили, что правильнее будет законодательно запре- тить выходить на улицу. Потому что праздник этот из- раильтяне очень уважают. И страну свою любят очень. Поэтому обычно в день Независимости всегда много массовых мероприятий. И много пикников на приро- де. А вот в этом году в праздник придется всем быть дома. Под угрозой большого штрафа. Думаю, что это правильно. От многого, очень от многого нам всем, и мне в част- ности, пришлось отказаться. На пляжи нельзя. В пар- ки нельзя. Нельзя поехать в Эйлат и на Мертвое море. Торговые центры закрыты. Закрыто и запрещено все, что может спровоцировать скопление народа. Открыты небольшие магазины. И продуктовые су- перы, конечно же. Перед входом в каждый магазин обязательно стоит специально обученный человек и 156

меряет посетителям температуру бесконтактным тер- мометром. А я вдруг почувствовала, что мне лично не хватает уличных кафешек. Так-то их было бессчетное количе- ство. При пекарнях, при фастфудах, просто при мага- зинчиках… Бывало идешь мимо, видишь, что нет оче- реди, и есть свободные столики на улице, закажешь стаканчик кофе… Ммм… И сидишь, когда время есть, за этим столиком. И смотришь на прохожих… И вообще по сторонам. И потягиваешь капучино с восхитительной пенкой. Это было частью существования. Всегда можно было на улице остановиться, присесть, выдохнуть не- много… Ответить неспешно на все сообщения в фейс- буках-вотсапах, попивая кофеек… А теперь этого нет. И неизвестно, когда будет, да и будет ли вообще. Вот возьмут и запретят работать общепиту в принципе. Во всяком случае разговоры об этом ведутся на полном серьезе. А я так люблю сесть за столик посреди улицы со стаканчиком вкусного кофе… Любила, да. Оговорка по Фрейду. А самолетик ведь откуда-то прилетел! Интересно, когда уже мы сможем полететь куда-нибудь. Говорят, что цены на полеты возрастут чуть ли не в полтора раза. Сможем ли позволить себе? Хотя, сначала надо понять, в каком формате стабилизируется обстанов- ка в мире. Очень популярна сейчас фраза – мир уже не будет прежним. Любопытно, а каким? Надеюсь, что большинство из нас это увидит. И что-то мне подска- зывает, что к январю будет всплеск рождаемости. И даже не потому, что в карантине больше нечем занять- ся. Сейчас у женщин, похоже, не будет выбора перед свершившимся фактом. Ну, к Новому году будет видно. 157

А хостели все еще в карантинах. И какие бы разго- воры ни велись, наших подопечных домой к родителям не отпускают. Тяжелее всех карантин у нас переносит Ицхак. Са- мый молодой в нашем хостеле – 23 года ему. Ицхак совсем не говорит. Все свои просьбы он «озвучивает» жестами. Подойдет к мадриху, похлопает себя по жи- воту – это значит, он что-то хочет. Вариантов, на самом деле, не особо и много. Либо попить. Либо налить ему воды в какую-нибудь емкость, чтобы поиграть с ней. Иногда Ицхак эту воду выливает на пол. И опять хлопа- ет себя по животу – показывает, что надо бы убрать, а то непорядок. Либо в туалет хочет. Либо на улицу – по- качаться на качелях, или же опять-таки жестами про- сит выйти за территорию и сделать кружок – обойти квартал. Ну, или еще просит включить айпед. Ицхак также может общаться с мадрихами с помощью кар- тинок. В комнате у него на шкафу наклеены все его желания. Иллюстрированные. Картинки с бамбой (ку- курузные палочки), с водой, с колой. Ну, и изображения туалета-кровати-мультиков… Ицхак очень подвижный. Ему постоянно хочется сменить занятие. Поэтому ма- дрих, который работает в смену с Ицхаком всегда в напряжении. Без конца выходить с ним на улицу, воз- вращаться, включить айпед, выключить, налить попить, отказать в питье… Пить Ицхак готов постоянно. Когда ему в чем-то отказывают, или когда он не может в ю-ту- бе найти то, что он хочет, Ицхак начинает нервничать. Начинает отдирать, к примеру, прикрученный к стене айпед. Иногда ему это удается, и он этот айпед отбра- сывает в сторону. Может схватить стул и бросить его к входной двери. Может кого-нибудь ударить. Ицхак очень не любит, когда неспокойна Сара. Если Сара кри- 158

чит (а кричит она довольно часто), то Ицик возбужда- ется, может начать бить себя по голове. И подскочить к Саре и вцепиться ей в волосы. И даже выдрать клок во- лос у нее. В общем, с Ицхаком часто бывает, ну, очень тяжело. Папа дважды в неделю забирал его домой. С одной ночевкой посреди недели. И с двумя ночевками на вы- ходные. И еще, как минимум, раз в неделю (иногда и два раза) папа приезжал по вечерам и сидел с сыном в комнате. То есть, Ицхак – сын любящих его родите- лей. Ему мама постоянно готовила (на каждый день!) дополнительный ужин – драники-бурекасы-запеченые овощи. В одночасье Ицхак лишился всего. В первые две недели карантина он начинал нервничать в то время, когда обычно папа приезжал, чтобы его забрать. Он подходил к дверям, просил мадрихов подойти с ним на улице к воротам. Ждал папу. А папа не приезжал. И Ицхак начинал волноваться. Все чаще и чаще ки- дал стулья, бил себя по голове, кусал себе руки. Иногда плакал. И все это молча. Ицхак не говорит совсем. Папа же тем временем обивал пороги руководящих инстанций. Виртуальные пороги, но это неважно. Он требовал послабления карантинных мер для аутистов. Папа стоял в пикете с плакатом. Папа выступал по те- левизору. Папа Ицхака – серьезный врач в одной из самых крупных больниц Израиля. И всеми силами бо- ролся и продолжает бороться за право общаться с сы- ном, который имеет особенности развития. И добился! Добился! Ему первому разрешили получасовое свида- ние на территории хостела. Вместе с мамой. Соблюдая все меры предосторожности, понятное дело… Но с сы- 159

ном они повидались. И покормили домашней едой. И дали ему понять – родители его любят. И не бросают. Конечно, для Ицхака подобное свидание с родите- лями – ни о чем… Он привык полноценно бывать дома, в своей комнате. И такая встреча не очень-то его успо- коила, мне кажется. Но хоть что-то. И Хаим очень-очень тяжело переносит разлуку с до- мом. Там, дома – папа, мама и младший брат. Раз в две недели Хаим ездил домой с ночевкой. И сейчас ему не объяснить, почему все переменилось. Конечно, мы ему рассказываем и про корону, и про карантин, и про всевозможные меры предосторожности. Он слушает. И потом вновь и вновь спрашивает – а почему нельзя до- мой… И все чаще и чаще его накрывает. Он вскакивает, начинает метаться по хостелу, взмахивает руками, бьет себя и пытается ударить кого-нибудь из хаверим. При этом честно заранее предупреждая: «я хочу сейчас его ударить». Все чаще и чаще приходится его заталкивать в мамад. И там, в мамаде, он тоже мечется, врезается в дверь, требует его выпустить и включить ему песни на айпаде. Иной раз минут по двадцать продолжает буше- вать. Потом тихо опускается на пол и постепенно успо- каивается… И так по нескольку раз в день. Хаим очень хочет домой. И он не понимает ситуации. Совсем. Начальство хостела старается постоянно что-то при- думать. Чтобы отвлечь хаверим от мыслей о доме. Это очень сложно. Все кружки с приходящими инструктора- ми отменены. И музыка, и йога, и собачки – все кануло до лучших времен. Поэтому организовываем разные развлекалки своими силами. Тяжело. Потому что хаве- рим слишком разные. Одно и то же мероприятие, вро- де бы и интересное на наш взгляд, совсем не вызывает интереса у части подопечных. А у некоторых так во- 160

обще вызывает отторжение. А другим, наоборот, очень нравится. Хаиму, например, совершенно «по барабану» какие бы то ни было забавы. Ему бы выйти за ворота хостеля на прогулку по городу. Чтобы подергать ручки машин, да пооткрывать мусорные баки. Или послушать песни на айпаде. Или попить кофе с бамбой. Больше ему ничего не надо. И во время всеобщих мероприя- тий Хаим просто носится взад-вперед по холлу, требуя прогулку или айпед. А мероприятия придумываются действительно интересные. Для меня так точно это ин- тересно. То игра в ресторан. То танцы под популярную музыку. То рисование-аппликации-конструкторы. А то и забавы со спортинвентарем штуками типа обручей, мячей, кеглей… Или мыльные пузыри выдувать… И все мы надеемся и ждем, когда же можно будет наших хаверим полноценно отпустить домой к родите- лям. Чтобы хоть немного выдохнуть. Родители же наших подопечных очень хорошо по- нимают, насколько нам, мадрихам, сейчас тяжело. И стараются время от времени чем-то нас порадовать. Чаще – вкусняшками… То пиццы закажут на всех к кон- цу смены. То суши. То какие-то китайские деликатесы в оригинальных коробочках. Мол, хоть таким незатейли- вым способом, не забыть вкус жизни. В новых, непривычных условиях находимся, но жизнь-таки продолжается. Все серьезнее и настойчи- вее звучат предложения в ближайшее время открыть школы. Что, возможно, скоро и сделают. Я очень этого не хочу. Пусть бы уж до сентября дотянули как есть. А за лето ситуация с короной как-то должна прояснить- ся. В ту или иную сторону, но уже будет саккумулиро- ван опыт существования в разных вариантах. А пока, мне кажется, ну, очень рано собирать детей большими 161

группами. Понятно, что моего мнения никто особо не спрашивает. Да и если спросят – разве сумею я объяс- нить на иврите свои мысли так же четко и последова- тельно, как это я могу сделать на русском языке… В общем, жизнь продолжается. Пусть и в урезанном виде. Только дом-работа-дом. А да, сегодня еще ИКЕА, в которую так и не зашли. И одинокий, низко-низко ле- тящий, самолет – словно привет из далекого прошлого. И снова работа. И снова у меня ночная смена. В преж- ней жизни ночная смена с пятницы на субботу – самая приятная из смен. Ицхак, Моти и Идан – дома. То есть, у меня под контролем всего пятеро хаверим. Причем, Хаим после возвращения из дома обычно умиротво- ренный, а Сара – в предвкушении субботней встречи с папой и поездки домой. В общем, тихая, легкая сме- на. А сейчас – все на месте. Ицхак спит очень нервно, может подняться среди ночи, и тогда придется сидеть с ним в комнате, чтобы он не вышел греметь стульями. И Хаим может проснуться – и придется запирать его в комнате, а он будет греметь изнутри… Хотя бывает, что ночи проходят тихо и спокойно. Но – раз на раз не приходится… Поэтому потихоньку буду закругляться с повествованием, чтобы быть готовой ко всякого рода неожиданностям… И да – всем-всем здоровья! И чтобы все поскорее закончилось и закончилось хорошо! И чтобы самолеты начали летать – как знак возвра- щения к нормальной жизни. А не только печальный одинокий низколетящий самолетик над полупустым израильским шоссе… Шабат шалом! 162

19 мая 2020 года «Срыв может быть вызван и физическими действиями – как болезненными, например, на приеме у стоматолога, так и теми, что связаны с уходом за собой и, по идее, должны быть прият- ны – например, действия массажистов, парикмахеров или ма- никюрщиц». Руди Симон «Аспи-девочки: Расширяя права и возможности женщин с синдромом Аспергера» Даже не знаю, с чего начать очередной отчет. Вро- де бы много интересного происходит в нашей жизни. Впервые за время жизни в Израиле сумели слегка об- новить мебель. На этот раз не с улиц подбирали, а ку- пили новую. С гордостью – вишь ты, на мебель зарабо- тали… Смешно, конечно, если со стороны посмотреть. Подумаешь – мебель… А мы, дураки возрастные – гор- димся. Игорь, которого отправляли в неоплачиваемый от- пуск, вернулся наконец на работу. А за эти два месяца карантина он сделал великое дело. Поступил в Тель-А- вивский университет. У старшего сына Василия был день рождения. 25 лет уже! Если оглянуться назад – Мише было тоже 25 лет, когда мы с ним познакомились. Вот ведь жизнь-то как бежит. Уже сыновья наши стали такими же, какими были их беспечные родители в период раннего жени- ховства. Несколько дней назад с непомерным удивлением увидела своих сыновей, всех троих, стоящих рядом. И что-то обсуждающих. И что бы вы думали… Юра, ока- зывается, тихой сапой вымахал и стал выше всех ро- стом. О как. 163

Вроде бы, да, интересные события. Но интересные и значимые в основном для нас. Мебель какая-то, дни рождения, сравнительные характеристики… Рутина обычная. Сейчас основное событие в Израиле – аномальная жара. Чрезмерная и жестокая. Пришел к нам суровый хамсин и решил подзадержаться. Уже третий день – температура выше 40 градусов. Горячий обжигающий ветер. Временами мутное небо. И по прогнозам – чуть ли не до четверга еще будет это удовольствие продол- жаться. Так долго, говорят старожилы, хамсин никогда не задерживался. Аж за всю историю наблюдений. Да еще такой агрессивный. Ночью никакого облегчения тоже нет – сейчас 30 градусов. Хотя радуюсь, что не за 40. И вновь, как и при карантине – настоятельные ре- комендации не выходить из дома без необходимости. Да и кто захочет-то… В пекло соваться без надобности. В Израиле за последние три дня уже несколько смер- тельных случаев было от перегрева и обезвоживания. На фоне аномальной погоды открываются школы. Юра должен был завтра идти первый раз за больше чем два месяца отдыха. Но, посовещавшись с ним, мы решили, что ну ее, эту школу! До окончания хамси- на. Дело в том, что в школах обязательно надо нахо- диться в маске. И сначала нам сообщили, что не будут включать кондиционеры. Типа, вирус, если он вдруг есть в эпсилон-окрестности, при работающем мазгане (кондиционере) может быстро распространиться. Как можно находиться в помещении в такую погоду без кондиционера и в маске – я не представляю. Поэто- му сыночку предложила самому решать – пойдет он в школу или нет. Так-то он хочет, конечно. Тяжко дома столько времени торчать. Я же озвучила свое мнение – 164

что, мол, решительно возражаю против школы до окон- чания несусветной жары. И дала ему право выбора. В общем, решил прислушаться к маме и пока не ходить. До воскресенья. И правильно. Школа никуда не убежит. В хостеле нашем тем временем родителям разре- шили брать своих великовозрастных детей домой на выходные. Пока только на выходные. Среди недели нельзя. И на территорию хостела тоже нельзя никому заходить. Наконец-то Сара встретилась с папой! Уже дважды побывала дома! Папа впервые после долгого переры- ва приехал к дочке. И Сара своей угловатой походкой чуть ли не вприпрыжку торопилась к воротам. Расте- рянно улыбаясь и повторяя: «До-мой. Па-па». И папа ее ждал за воротами. И они обнялись. И так, в обнимку, и пошли к машине. А после первого такого выхода Сара вернулась в хостел к вечеру. И долго не могла успокоиться после поездки домой. Я тогда работала в ночь, с субботы на воскресенье. Ночная смена с 22 часов до 8 утра. Сара, которая обычно засыпает в девять-полдесятого (а то и раньше) до моего прихода не заснула. И сделала она мне, как говорится, головную боль аж до полвто- рого ночи. Только в это время наш директор (а он со мной все время на связи был, ситуация-то неординар- ная) дал разрешение на успокоительную таблетку… И к двум часам ночи геверет (геверет – уважительное об- ращение к женщине) угомонилась. Ну, а я выдохнула полной грудью. И до шести утра почти бездумно полза- ла по сети. Ни английским заниматься, ни пост писать сил уже просто не было. И еще один хавер, говоря одесским сленгом, начал в последнее время делать нам не скучно. Тихоня Мо- 165

шико. Огромного роста тридцатилетний здоровяк. Ко- торый большей частью предпочитал где-нибудь уеди- ниться и завалиться на горизонтальную поверхность, чтобы его не трогали. И, как правило, выходил в холл только к обедам-ужинам. Ну, еще на кружки мы его вы- таскивали в обязательном порядке. А сейчас у него ве- сеннее обострение. Как я поняла – ежевесеннее. Днем он перестал спать. И требует к себе постоянного вни- мания мадрихов. Причем, ему не просто надо, чтобы с ним рядом находились. Он тянет за руку со всей силы, требует с ним куда-то идти. На кухню, например, что- бы выдать вкусняшку. Или на улицу – и к забору тя- нет. Хочет в город. Или требует поменять одежду. На все наши мадриховские отказы начинает топать нога- ми и кричать. И биться головой о стену или о дверной косяк. Голову расшибает до крови. Опытные мадрихи рассказывают, что таким Мошико бывает каждую вес- ну. И продолжает так себя вести иногда в течение двух месяцев. И справиться с ним очень сложно. Сейчас я первую ночь дежурю, когда Мошико в таком состоянии. В данный момент он спит. Но может проснуться в лю- бой момент… Ойчтобудет тогда… Когда у него пройдет сезонное обострение, он снова станет тихим и мягким огромным мальчиком. Который любит, когда после душа его прыскают дезодорантом и одеколоном. И втирают в руки крем. Ну, любит товарищ парфюм в большом, даже чрезмерном количестве! А пока в дневные-вечерние смены в наш второй дом дают на подмогу еще одного мадриха. И мы ра- ботаем вчетвером. Потому что с Мошико всегда дол- жен кто-то быть рядом. Обычно по субботам Мошико родители забирают домой. Почти на целый день. А в эту субботу они его забрать не решились. Правильно, 166

конечно. Они бы с ним не справились. Мама Мошико звонит каждый вечер после отбоя и всегда подробно расспрашивает, как ее мальчик себя вел. Каждый ве- чер звонит. А сейчас, в период обострения, она тоже звонит каждый вечер. Звонит и плачет в трубку. Жалко ее безумно. И не знаешь, как утешить. И не подобрать слов, чутких и добрых. Она-то все понимает про своего сына. И очень боится, что его посадят на сильные пре- параты. Что, кстати, возможно. А ведь такое агрессивное поведение одного хавера, опять же, – проблема для некоторых других хаверим. Ицхак, к примеру, совершенно не может воспринимать, когда кто-нибудь кричит. Он начинает нервничать, вскакивать. Пытается ударить кричащего или вцепить- ся ему в волосы. Ну, до волос здоровяка-Мошико невы- сокому Ицхаку не дотянуться. Тогда он начинает бить по голове себя. И кусать свои ладони. Но мы стараемся предотвратить такие неприятности. И выводим Ицхака во двор. Он любит на качелях качаться. И успокаивает- ся. Правда сейчас дикая жара. И гулять сложно… Вообще, смотрю, весна как-то странно влияет на некоторых наших хаверим. Сегодня, когда я пришла к 10 вечера и принимала смену, мне рассказали, что Дани был неспокойным. И полвечера проплакал. И за- сыпал, плача. Даник – всегда улыбающийся, абсолют- но беспроблемный товарищ. Который всегда поможет, отнесет-принесет-позовет, передаст ключи, вынесет мусор, засунет белье в стиральную машину… Дани в последнее время постоянно повторял «домой-домой» Это при том, что он единственный из всех хаверим, кто домой из хостела не выходит никогда. Наверное, он уже и не понимает, что значит «домой» и «дома». Много лет дома он не был. И неизвестно, возьмут ли 167

его домой вообще хоть когда-нибудь. И сегодня Дани плакал. Но я этого не видела. Дважды уже с ночным обходом была у него в комнате – спит… Вроде бы не беспокойно. Ой, и Мошико пока спит. Только неспокойно. Стонет, мечется в кровати. Но спит пока… На часах сейчас 1.15. Накаркала. Только дописала эти слова – вышел из комнаты. Зашел в туалет. Кажется, ночь перестает быть томной… Стучит ладонью по стене, но пока не кричит. Через некоторое время надо будет его заводить в ком- нату. И если не удастся – звать на помощь мадрихов из соседних домов. Радует, что сегодня кроме меня дежу- рят мужики… Спустя полчаса. Я справилась с Мошико. И даже без помощи мужиков сумела его уговорить вернуться в комнату. Ну, или я не молодец! Какие-то сегодня невеселые зарисовки из хостела получаются. Хотя, на самом деле, жизнь здесь течет своим чередом. Вполне рутинно и нормально. Пока без выезда на таасуку, правда, но и без этого – в основном все в порядке. Моти, побывавший дважды дома, пере- стал тревожно ждать первого июля – это когда мы ему обещали окончание карантина. Так что Моти вполне доволен жизнью. Идана дедушка уже дважды забирал домой. И Идан тоже перестал тревожиться. Хаима еще не забирали почему-то. Поэтому мой любимчик все еще не очень спокойный. Точнее, иногда его накрыва- ет, и он начинает бегать и хлопать себя по бокам. Мы ему даем вкусняшку какую-нибудь, и он успокаивается. Надеюсь, что уже скоро возобновятся поездки на таасуку, и жизнь окончательно войдет в привычное русло. Если не начнется вторая волна эпидемии. Про- гнозы-то по этому поводу совершенно противополож- 168

ные. Остается только надеяться и верить, что все будет в порядке. 20 мая – официальное открытие пляжного сезона. Пока на пляжи нельзя. Но, как говорится, если нель- зя, но очень хочется, то многие считают, что можно. На пляжах полно народу. Я-то не была, конечно. Но репор- тажи с прибрежных полос видела. Скоро откроют бассейны. С какими-то ограничени- ями, но откроют! И слышала, что собираются открыть две гостиницы в Эйлате. В Тель-Авиве в обход запретов открылись уличные кафе. Где можно попить кофе за столиком. Только вот я не в Тель-Авиве. Да и пока за- прещено, не буду этими опциями пользоваться. Законы лучше уважать. Два часа сорок пять минут. Пора закругляться. В три часа очередной обход делать. Даник поднялся в туа- лет. Не плачет. Замечательно! Всем хорошего настроения! С добрым утром! 25 мая 2020 года «Стабильности больше не существует, – продолжает Клер, переждав нашествие. – Я имею в виду ритм жизни и отсутствие уверенности в чём бы то ни было. Приходится как-то с этим справляться. Ты определяешь, что главное, и делаешь на это упор». Кит Стюарт «Мальчик, сделанный из кубиков» Стою под душем и мысленно разговариваю с хоро- шим человеком. После кошмарной ночной смены. По- сле ужасно тяжелой ночной смены. Хавер, у которого 169

тяжелое весеннее обострение, окончательно сегодня поднялся в полпятого. Минут сорок я пыталась его уго- ворить вернуться в кровать спать дальше. Безуспешно, естественно. Стою под душем и мысленно разговариваю с хоро- шим человеком. И в тех же мыслях продолжаю объяс- нять нашему хаверу – перестань, мол, кричать, не стучи в двери, не заходи в комнаты к другим, это не твои комнаты. Понятно, что безрезультатно. Обсессия у че- ловека. Он не может не кричать и не долбить в дверь. Через полчаса от этих криков поднялись еще двое. Стою под душем и мысленно разговариваю с хоро- шим человеком. И в этих же мыслях рассуждаю, что я не так сделала. Что я неправильно сказала. Каких слов не нашла, чтобы уговорить его. Пришла подмога в лице мадриха соседнего дома. Обсессивного хаве- ра сумели отвести в мамад (комната-бомбоубежище). Он продолжал долбиться уже там. За ним я наблюдала уже с экрана. Тем временем двое проснувшихся нача- ли нервничать. Особенно Ицхак. Он не может перено- сить крики. Ицхак начал бить по голове себя. И кусать ладони. Помощь ушла. У мадриха свои проблемы в со- седнем доме. Через двадцать минут пришла другая по- мощь в лице утренней дежурной. Я вывела Ицхака на улицу. Утренняя дежурная осталась одна с постепенно поднимающимися от криков хавера из мамада осталь- ными хаверим. Стою под душем и мысленно разговариваю с хоро- шим человеком. Анализирую. Вернулась с Ицхаком в дом. Надо кормить тех, кто поднялся. Легкий перекус – кофе-шоко, пруса с медовой халвой. Ицхак все больше становился агрессивным. Пока это самоагрессия. Снова увела его на качели. Тем временем к шести утра встали 170

все, кроме Сары (слава богу). Хаим требует еще кофе и еще кофе. Отказываю. Хаим нервничает… Стою под душем и мысленно разговариваю с хоро- шим человеком. Ну почему так??? Почему нет способа увести Мошико (а это у него весенний криз) куда-ни- будь подальше, чем мамад в том же доме? Чтобы все остальные могли спать. В свою мысленную беседу с хо- рошим человеком добавляю директора. Вот приду по- раньше на вечернюю смену и все! Все ему выскажу!!! До восьми утра мы с утренней дежурной несли ге- роическую вахту. К восьми пришли мадрихи утренней смены. Все. Домой. Стою под душем и мысленно разговариваю с хо- рошим человеком. Продолжаю спорить сама с собой, что-то доказывать. Хороший человек – это я ж себя имею в виду, думаю, что все поняли? Кого же еще. Про- должаю беседу. Плавно перехожу все в тех же мыслях на разговоры со своими сыновьями. И то надо. И это. И давайте вот так. Это я все к чему. Когда я вдоволь с хорошим чело- веком наговорилась – только тогда я поймала себя на мысли, что вся эта содержательная и продуктивная бе- седа велась на иврите. Что это??? Я не знаю половину нужных мне в жизни в Израиле слов. Я не все глаголы могу спрягать правильно. Точнее, со спряжением в ос- новном у меня норм, но иногда в сложных вариантах путаюсь. У меня не всегда связно получается (в реале) высказать свою мысль. И вот я минут десять, стоя под душем, разговаривала сама с собой (безотчетно, при- чем) на иврите. «О, шма, Исраэль…», как обычно закан- чивает свои посты-рассказы моя подруга! Шма, Исра- эль (слушай, Израиль!) – да, как-то так! С добрым утром, страна! 171

6 июня 2020 года Жил-был один раввин, и очень он любил играть в гольф. И вот как-то в субботу, когда евреям что-либо делать, а уж тем более играть в гольф, строго-настрого запрещено, он не выдержал, взял клюшку и пошел на поле. Увидел это ангел с небес и обратил вни- мание Б-га на такое безобразие. Б-г говорит: – Сейчас накажем! Раввин бьет по шарику и попадает в лунку с одного удара. Ангел, недоуменно: – И это называется наказанием?! Б-г: – Ну да... А кому он теперь сможет об этом рассказать? АНЕКДОТ №842252 Суббота. В Израиле шабат. Выходной день. Верую- щие – в синагогах, нерелигиозные ломанулись к морю. Я – на работу. Еще б! В субботу работать – самое выгод- ное дело! У меня утренняя смена. Причем, не в моем втором доме, а в соседнем, в третьем. В третьем доме легче ра- ботать – там нет особо агрессивных и самоагрессивных хаверим. Итак, третий домик, девятый час утра. Я уже вымыла под душем двоих товарищей. Побрила их. Спустилась с ними вниз. Поздоровалась с двумя другими мадриха- ми. Молоденькие девочки, чуть старше 20 лет. Я крайне редко с этими мадрихами работаю в одну смену в од- ном доме. Ну, и мало знакома с ними. И вот одна из них обращается ко мне: – Ирэна, я хочу тебе сказать, что я соблюдаю субботу. – ???? 172

Сначала я подумала, что ослышалась. Этого же не мо- жет быть. Евреи, соблюдающие субботу, то есть шабат, в субботний день не работают. Нельзя. Вера не позволяет. Что касается соблюдения шабатов и религиозных праздников – в Израиле все строго. Религиозное госу- дарство все-таки. В стране закрыты все кошерные ма- газины. Не работает общественный транспорт. Закрыты даже поликлиники. Люди, исповедующие иудаизм, должны в субботу быть в синагоге. Или отдыхать. Но никак не работать! То есть, когда я на работе услышала от молоденькой девочки «Ирэна, я соблюдаю субботу», я искренне поду- мала сначала, что проблема опять во мне. То ли я вновь не поняла. Или недопоняла. Или неверно расслышала. Переспросила. Да нет, все правильно я поняла: «Ирэ- на, ани шомэрет аль шабат». Дословно – я храню суб- боту. Это такое устойчивое выражение – я соблюдаю шабат. Начала открывать рот для ответа, но не подобрала нужных слов. Понятно дело, с языка уже готово было со- рваться «Так если соблюдаешь шабат, нафига приходить на работу…» Сдержала себя, однако. Это не мое дело. Мое дело – работать. Ну, в принципе понятно, конечно. Девочка хочет за- работать. В субботу платят в полтора раза больше. Поэ- тому на работу вышла, но ограничила себя в действиях… Хотя, на самом деле работала нормально. К элек- тронике и к электроприборам не приближалась, это да, а так – работала. Претензий, действительно, к ней нет совсем. Не перестаю удивляться. Чудны дела твои, Израиль… 173

21 июня 2020 года «Простые числа — это то, что остается, когда вы убираете все классификации и шаблоны. Я думаю, что простые числа похо- жи на жизнь». Марк Хэддон «Загадочное ночное убийство собаки» Прямо сейчас наблюдаю солнечное затмение. На- чала смотреть, как положено, в солнечных очках. Ни- чего не увидела. Только ослепительный свет. Свет этот буквально обжигает глаза. Попробовала сфотографи- ровать телефоном. Ничего особенно – диск как диск. Может, чуть ярче вышел. А затмение-то разглядеть хочется! Притащила недо- питую бутылку с вином. Бутылка зеленого цвета. Вино на донышке, так что через верхнюю часть можно и по- смотреть. Ну, попробовать посмотреть. Помню раньше в детстве читала в рассказах о Ленине. Как он, буду- чи молодым еще Володей Ульяновым, но при этом уже очень образованным юношей, просвещал отсталых крестьян Симбирской губернии. Или не Симбирской. Может, уже и первую ходку делал к тому времени. Объ- яснял Володя Ульянов темным крестьянам, что никако- го конца света не будет. А если, мол, посмотрите через зеленое стекло, то и само затмение увидите. И ничего с вами не случится. Вот и я решила через зеленое стекло посмотреть. Последовала рецепту из книги. Увидела, однако, лишь желтое пятно, разползшееся по поверхности бутылки. Подумала еще. Натянула вторую пару солнечных очков. Снова посмотрела наверх. Опа. Отлично виден откушенный тенью Луны небольшой солнечный сег- ментик. 174

Снова попробовала сфотографировать. На этот раз через очки. Какая-то ерунда получилась. Какое-то шаловливое настроение с утра сегодня. Ох, не к добру… Или Мошико оторвется на мне сегод- ня в вечернюю смену. Его весеннее обострение плавно перешло в обострение летнее. Буянит, кричит, плачет иногда. Два дня назад запястьями выдавил толстое стекло и облокотился на осколки. Пять часов в прием- ном покое. Сейчас все время срывает повязку с руки, обнажая скрепленные металлическими скобами рва- ные раны. Или Сара, которая вчера вернулась из дома и была весь вечер на удивление спокойной и приветливой. Первый раз ее вижу такой по возвращении. После дома, где ее обычно балуют и все позволяют, она, как правило, начинает тут же и в хостеле требовать испол- нения всех своих желаний. А вчера почему-то не тре- бовала. Так, может, сегодня оторвется? Или же вообще – карантин снова введут. Число за- болевших стремительно растет. Так что все может быть. А пока – затмение закончилось. Луна пошла своей дорогой. Солнце осталось на прежних позициях. Все на месте. Жизнь продолжается. 175

4 июля 2020 года «Макс не знает, что такое дружеская болтовня. На самом деле Макс не очень-то и хочет это знать». Мэтью Грин «Воспоминания воображаемого друга» Пришла в ночь на работу. Как же мне обрадовал- ся Хаим! Из-за двери аж вскричал: «Ирэна! Ирэна!» Что-то дрогнуло во мне – повернула ключ, зашла к нему в комнату. Обняла, поцеловала. Снова закрыла. Некоторое время он еще побродил, попытался попро- сить поставить ему песенки на айпаде, затем затих. Уснул. Хаим – один из трех хаверим из нашего ком- плекса, который понимает, когда с ним говорят по-рус- ски. Мама его давным-давно переехала из Украины в Израиль еще совсем молоденькой. Здесь вышла замуж за коренного израильтянина. Ну, насколько современ- ных израильтян можно называть коренными. И в семье по-русски не говорят. Мама, оказывается, даже не зна- ла, что ее тридцатилетний сын понимает русскую речь. И искренне этому удивляется. Чего только не бывает! У нас в хостеле кроме меня есть еще двое мадрихов и девушка-социолог, которые говорят по-русски. Иврит у них, понятно, свободный. И между собой они говорят только на иврите. Но в разговоре со мной иногда пере- ходят на русский, чтобы мне было легче. И вот однажды с одним из мадрихов, Максимом, мы обсуждали, кто чем займется в ближайшее время Утренняя смена в субботу. Дел было, ну, очень много. Разобраться с грязной одеждой, постелить чистое по- стельное белье, приготовить обед, сходить погулять с Хаимом… Говорили мы по-русски. Хаим стоял рядом, 176

вслушивался в разговор и поочередно заглядывал нам в глаза. Еще бы – решался важнейший для него во- прос – выход на прогулку по городу. Он живет этими прогулками. Ждет их. А иногда «перегорает». Становит- ся перевозбужденным. В таком состоянии выходить с ним город небезопасно. И он остается без прогулки вообще. Поэтому мадрихи всегда стараются с ним по- гулять пораньше, чтобы он не волновался. И вот об- суждаем мы с Максом этот вопрос. Максим и говорит, что, мол, давай, я прямо сейчас с ним выйду, чего от- кладывать… И Хаим схватил Максима за руку, заглянул ему в глаза и совершенно безэмоционально пробор- мотал: «Кен, ле тиюль». (Да, на прогулку). Мы не смог- ли сдержать смеха. И правда, ну, умилительно же! Сто- ит, слушает разговор двух мадрихов на чужом языке, все понимает. И еще и комментирует – вставляет свои пять копеек, мол, да, я согласен, давайте уже, пошли со мной гулять! Ну, обожаю я Хаима! А маме расска- зали как-то – не поверила! Не может, говорит она, он понимать русский – я, мол, дома никогда по-русски не говорила. А упорный коронавирус тем временем корректиру- ет нашу жизнь не по-детски. Еще в марте мы наивные очень неосмотрительно сказали нашему Моти, что ко- рона закончится 1 июля. Пообещали, то есть. Ну, разве могло прийти кому-то в голову, что бодяга эта настоль- ко затянется. И 1 июля был у нас приличный лахац. Слово лахац переводится как давление. Но употребля- ется оно очень часто как обозначение некоего напря- жения, как физического, так и душевного. И вот в таком лахаце проходила наша смена, когда мы пытались объ- яснить Моти, что ничего не закончилось. Он не хотел верить. И так и не поверил. Даже несмотря на то, что у 177

него родной брат сейчас болеет этой самой короной. Слава богу, Моти не был с ним в контакте, а то бы его перевели в карантин… А вообще, сейчас в Израиле уже несколько хостелов закрыты на жесткий карантин. Мадрихи живут в хосте- лах. Работа фактически круглосуточная получается. И нас тоже уже готовят к похожему развитию событий. А пока в хостеле тишина. Ночь с пятницы на суббо- ту самая благодатная. Многих хаверим забрали домой. У меня сейчас только пятеро товарищей по комнатам. И все спят уже. Мошико, правда, тяжело ворочается и постанывает. Его тяжелое обострение еще не заверши- лось, поэтому есть вероятность, что ночь для меня лег- кой не будет. Ну, посмотрим. Пока все спят. А у нас с мужем в конце этой недели совпало не- много свободного времени. Аж половина четверга и вся пятница. До ночи. В ночь сегодня мы работаем оба. А свалившийся на нас общий какбэ выходной решили провести в разъездах. Кажется, нам отпуск этим летом не светит. Корона продолжает свирепствовать. И, как я уже сказала, вновь появилась большая вероятность закрытия хостелов на карантин. Поэтому об отпусках речи нет. И решили мы пока путешествовать короткими вы- лазками. С ночевкой. С ночевкой интереснее. И в этот раз случилась у нас Тверия. Старинный город на берегу озера Кинерет. Один из четырех священных иудейских городов. Наряду с Иерусалимом, Цфатом и Хевроном. Ну, правда, это уже совсем другие истории – о путе- шествиях по Израилю. Это совсем другая книга плани- руется… 178

27 июля 2020 года – В детстве, когда мне было страшно, приходил человек дождя и пел мне. Это был мой воображаемый друг. – И что с ним стало? – Ничего, я повзрослел. «Человек дождя» С утра сегодня поехали с Юрой в ИКЕА. К открытию, к 10 часам. Юру пришлось разбудить… Невыспавшийся мальчик угрюмо поблагодарил меня за счастливое дет- ство и обреченно стал собираться… Не любит он мага- зины. Категорически. Понятно, что я была непреклон- на – не мне же, в самом деле-то, таскать в машину-из машины все, что я наберу на прилавках… И, тем более, набирать на икеевском складе. Напомню, что воскресенье в Израиле – первый день рабочей недели. Я была уверена, что народ дружно отправится на работу. Однако же перед подъездом к ИКЕА попали в неожиданную (для меня неожиданную) пробку. Ненавязчивая очередь из авто, так же, как и мы, желавших припарковаться на икеевской стоянке. Метров этак на 300-400 очередь. Первый рабочий день недели! Утро! Жара (опять к нам на неделю пришел тя- желый хамсин)! Экономический кризис! По барабану всем на все! Очередь на въезд на сто- янку, очередь собственно на вход в магазин! Оказалось, что в ИКЕА сейчас на некоторые товары серьезные скидки. Действительно, очень существен- ные. Может, за скидками все так бодро и ломанулись с утра пораньше? Мы-то с Юрой вполне целенаправ- ленно ехали. За иными надобностями. Но в итоге при- шлось и всякого барахла прикупить – не проходить же 179

мимо реально дешевых одеял, подушек и постельного белья! В общем – как всегда. Купила всякой ненужной ерунды и рада без памяти! Сейчас уже сижу на боевом посту. Жду, когда все угомонятся. Что-то мои хаверим не торопятся сегодня засыпать. Принимая смену, я захожу в каждую комнату, инспектирую, так сказать, каждого товарища, прове- ряю температуру в комнате – в общем, рутинные дела выполняю. Моти тут же начал у меня выяснять, когда же наконец закончится корона, которую он ненавидит. Пытался, то есть, втянуть меня в задушевную беседу. Разговоры я оборвала на корню, конечно же. Моти не обиделся. Зато выбежал вдруг из комнаты, немного по- скакал по холлу с воинственными криками, поулыбал- ся прекрасному миру, пожелал мне спокойной ночи. И ускакал обратно. Ицхак категорично затребовал вклю- чить ему дивидишку с мультиками. Расстроился, что я не согласилась. Потребовал еще раз – этак похлопал себя по животу и протянул руку к экрану. Ицик наш не говорит совсем. Мультиков, тем не менее, так и не по- лучил. Тогда вышел в туалет. Исхитрился вытащить сто- почку туалетной бумаги и с удовольствием измельчить ее на маленькие кусочки. И попытался их засунуть в рот. Измельчение бумаги я, да, прозевала, но уж засо- вывание ее в рот пресекла безапеляционно. Ицхак вы- мыл руки и отправился в комнату. Улегся, я накрыла его одеялом. Больше пока не выходил. Грузный Йоси ле- жит в кровати и заразительно смеется каким-то своим мыслям. Вставать не порывается – и ладно. Пусть себе веселится. Дани, увидев меня в своей комнате, обрадо- вался: «Ирэна, бэсэдер (в порядке), спокойной ночи!» Тоже вышел в туалет (ну, за этим следить не надо – глу- постей не натворит), вернулся в кровать. Хаим бродит 180

по комнате, долбит дверь, требует всех земных благ и непременно прямо сейчас. «Ирэна, принеси шоко. Ирэ- на, принеси печенек. Ирэна, включи мне песни. Ирэна, хочу писать». В туалет я его выпустила. Пока он там делал свои дела, быстренько включила ему кондици- онер. Хаим категорически отказывается от кондицио- нера. Но заснуть в душном помещении ему трудно. А сейчас еще и хамсин в Израиле – так в его комнате парилка неслабая, почти что как в сауне. Вернулся в комнату. Включенного мазгана пока не заметил. Зато опять просится в туалет. Выпустила. Зашел в туалет. Потусил там – понятно, что ничего не сделал. Вышел. Завела снова в комнату. Продолжает дергать дверь и требовать прогулку по городу. Двенадцать часов уже – когда же уляжется-то?!!! А в 6.30 – подъем. Спят спокойно только Идан и Сара. Из комнаты Мо- шико доносится тяжелое постанывание – спит, да, но очень беспокойно. Ну, посмотрим на развитие собы- тий. Ночь длинная. Короткая, конечно, но – длинная. Все относительно. 1 августа 2020 года Давно уже не рассказывала о хаверим. А много ин- тересного случалось за это время. Сара наша ухитри- лась сломать ногу. Ну, не совсем сломать. Так, трещина только. Но гипс наложили. Но самое главное – я дежу- рила в ночь, когда ее в начале первого привезли из больницы. Орущую и рыдающую. И никак не желающую успокоиться. И была у меня памятная ночь… Сейчас-то и гипс ей уже сняли и даже фиксирующую повязку уже 181

не делаем. А две или три недели, что она была в гип- се – это было тяжелое для нас всех время. Разумеется, и для Сары тоже. А первую ночь, что она была в шоке от боли и непонимания ситуации, выпало мне принять удар на себя. Надеюсь, что найду время рассказать… На следующей неделе у меня целых три ночных де- журства будет. Есть шанс, что время найдется. А пока – все урывками почему-то получается что-то делать. Кстати, сегодня (уже вчера) был день рождения мо- ему городу! Кажется, в городе был праздник. Какие-то мероприятия, торжественные встречи… И, бог ты мой, уже первое августа наступило! Еще чуть-чуть – и осень! А там октябрь не за горами, и летняя жара нач- нет уходить. 5 августа 2020 года «Самые интересные люди, которых вы найдете, – это люди, которые не вписываются в вашу обычную картонную коробку. Они сделают то, что им нужно, они сделают свои собственные коробки». Доктор Темпл Грандин Пришла на ночную смену. Примерно за 10 минут до начала. В комнатах тишина, только Хаим выкрикнул из-за закрытой двери: – Ирэна! И ничего у меня не попросил! Ни вкусняшек, ни по- пить – ни-че-го. Просто: «Ирэна!» и все. Так радостно, когда тебя поприветствовали просто так, без затей. Когда хавер всего лишь искренне об- радовался твоему приходу. Когда ему от тебя ничего 182

не нужно, а просто приятно (я надеюсь), что я рядом. Дорогого стоит. Принимаю смену. Мне рассказывают, что было се- годня вечером, как наши хаверим себя вели. Ну, то есть, из этих сводок можно примерно спрогнозировать, на- сколько спокойным будет мое дежурство. Дошла очередь до рассказа о Саре. И тут я ушам своим не верю… Ну, ладно, мне сказали, что она весь вечер была веселая (не истерично-веселая, а именно просто в хорошем настроении) и не создавала никаких проблем. В это я могу поверить – сама с ней работала в хорошие дни. Хотя вчера вечером девушка была слег- ка буйная – покрикивала, пыталась выбить у меня из руки телефон. Но не особо агрессивно. Поэтому когда я вчера вечером ее переодевала ко сну, слегка рассла- билась… И была ощутимо схвачена за волосы. Без вся- кой видимой причины. Ну, прозевала, чо. Ничто ведь не предвещало… Но это было вчера. А сегодня я не могла поверить в то, что мне рассказывали… Добрая сказка с хорошим концом – ни больше, ни меньше. Надо сказать (не помню, писала ли я об этом), что большинство наших хаверим в соответствии с личным планом катаются на тандеме. Тандем – это двухмест- ный велосипед. Некая спарка, что ли, двухколесная. Впереди за рулем – руководитель (чаще один из наших волонтеров-бразильцев), а на заднем сидении – хавер. Товарищи наши очень любят такие вещи. Катаются с удовольствием. И происходят эти покатушки 3-4 раза в неделю, минут по 10-15 с каждым. Понятно, что Сара наша в таких мероприятиях ни- когда не участвовала. У нее множество ортопедических проблем, у нее плохо с координацией… Но вот сегодня 183

начальство хостела дало указание – а попробуем-ка Сару посадить на тандем! Может же случиться такое, что согласится! Нет – так нет, а вдруг – таки-да! Вдруг получится! И получилось! Я слушала рассказ коллег, реально не веря своим ушам! Да и мадрихи, которые мне рас- сказывали, тоже поведали, что не верили в реальность этой, казалось, утопии. Девушка, которая предпочитает сидеть или лежать в то время, когда она не кричит и не бьется головой, вдруг дала себя усадить на велосипед! В самостоятельное плавание ее, конечно, не отправи- ли. Так, прокатили с поддержкой со всех сторон. Но это было! И это было круто! Но волшебные сказки на этом не закончились. Се- годня явно был вечер просветления для Сары. По втор- никам в хостеле для хаверим проводится «хуг клавим». Даже не знаю, как красиво сказать это по-русски дву- мя словами. Хуг – кружок, клавим – собаки. Собачий кружок? Как-то не звучит. Кружок с собаками? Тоже не очень-то по-русски. Оставим хуг клавим, ок? В общем, раз в неделю приходит девушка-кинолог со своей собакой. Собаку зовут Фистук. И хаверим с удовольствием с песиком занимаются. Просят дать лапу, причесывают его, кормят, гладят, кидают мячик, а Фистук обратно приносит… В общем – ми-ми-ми… Тро- гательно, умилительно, душевно. В этих мероприятиях никогда не участвует Хаим. Вообще ни в каких кружках не участвует. И не угово- рить его. И не принудить. И Сара тоже до сегодняшнего дня во время хуг клавим все время сидела или лежала на диване. И не выражала никакого желания контактировать с милым Фистуком. А сегодня – да. Да! И с дивана поднялась, и 184

к собачке подошла. И даже на корточки присела – по- гладила его, причесала… ну, как причесала – поводила щеткой по спине взад-вперед. Но сделала же! А потом даже по просьбе дрессировщицы попросила Фистука сесть. Тихо, нечленораздельно, но вполне понятно про- изнесла: «Фистук, шев!» (Фистук, сядь!) И я всего этого не видела! Такая жаль… Ну, хоть по- радовалась, что был хороший теплый душевный вечер в нашем втором доме. А ведь еще в субботу Сара мне устроила веселый ве- черок после возвращения из дома. Она первый раз вы- шла домой после серьезной травмы – почти перелома. Да, девушка серьезно повредила ногу месяца пол- тора назад. Возвращаясь с таасуки и выходя из автобу- са (ой, как хочется написать сюда что-то классическое «Подъезжая к станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа»… Но не буду. Травма – дело се- рьезное, все-таки) Сара потеряла равновесие и упала. Весь вечер было видно, что ей очень некомфортно. Но стойкая геверет не жаловалась. Просто сидела-лежала на диване целый вечер. И только когда наступило вре- мя ужина, и Сара не смогла самостоятельно подойти к столу, стало ясно, что надо везти ее в миюн. Миюн – это приемный покой в больнице. И двое мадрихов повезли ее в приемный покой городской больницы. Ну, процесс приема больных в миюне долгий даже для особых па- циентов. И затянулась эта бодяга почти до полуночи. Так вот. В тот день у меня была ночная смена. Я-то еще ни о чем не знала. Пришла себе к десяти часам, увидела неспящего и возбужденного Мошико, поняла, что с ним придется долго воевать, чтобы отправить его спать… А потом увидела, что комната Сары пуста… И 185

мне рассказали. И я с содроганием представила, что меня ждет этой ночью… До полуночи я уговаривала Мошико войти в ком- нату… Так-то можно было бы и оставить его в покое, конечно. Когда-нибудь он захочет спать и сам зайдет и уляжется в кровать. Но Мошико вел себя очень нес- покойно – кричал, плакал, стонал… Громко достаточно. Большинство наших товарищей на крики не обращают внимания. Спят себе, если ночь. А если крики днем, то тоже не обращают внимания. Занимаются своими де- лами, как будто никаких шумов и нет вокруг. Но вот Ицхак никак не может слышать крики. На дух не пе- реносит. Приходит в возбуждение. Может и укусить кого-нибудь. И если бы он проснулся, то я бы одна точно не справилась – пришлось бы вызывать помощь волонтеров наших. А это достаточно долгая процеду- ра, ночью-то. С кучей согласований. Однако Ицхак не проснулся, Мошико к полуночи дал себя уговорить от- вести в кровать… Я немного выдохнула. И даже успела выпить кофе. А через десять минут привезли Сару. В инвалидном кресле с загипсованной голенью и стопой. Всколочен- ную, не понимающую, что происходит, и оттого крича- щую и (куда ж без этого) бьющую себя по голове. Привезли, помогли переместить ее в кровать – и оставили на меня. И уехали домой – еще бы, время по- сле полуночи, их смена закончилась давно. И я осталась наедине с непонятной для меня про- блемой. К тому же кричащей и стонущей проблемой. Девушку же надо переодеть, поменять подгузник, со- брать кошмарно растрепанные волосы в косичку хотя бы… Да, директор мне позвонил, объяснил, что делать. Но эти объяснения никак не объясняли, как это самое 186

«что делать» сделать в реале. Как изловчиться, чтобы плачущая молодая женщина дала себя раздеть так, что- бы не затронуть ей больную ногу. Как ее усадить-по- ложить-снова усадить, чтобы переодеть полностью. Еще была проблема в том, что в двух соседних домах в эту ночь дежурили мужчины. Да, мы всегда ночью друг другу помогаем, если нужно. На некоторое время из своего дома запросто можно отлучиться, чтобы по- мочь, если помощь требуется. И, да, ко мне сразу же подошел мадрих Пинхас (муж- чина примерно моего возраста). Безотказный дядечка, который знает все особенности всех хаверим, работает в хостеле больше пяти лет, причем, в основном по но- чам. Пинхас мне не раз помогал с Мошико – приходил, успокаивал его, уговаривал войти в комнату. Или мы вместе отводили Мошико вниз, в мамад (комната-бом- боубежище, куда иногда мы отводим бушующих това- рищей). Но надолго-то со своего поста уйти нельзя! Если проблема серьезная, то надо звонить директору, объяснять ситуацию, и он тогда пришлет одного из че- тырех наших волонтеров. В общем, Пинхас пришел, успокаивающе улыбнулся, спросил, чем помочь. Ну, чем-чем – девушку нашу пере- одеть! А вот тут проблема. По протоколу мадрих-муж- чина не может принимать участие в таких действиях. В хостеле всего три женщины-хаверы, и все гигие- нические процедуры с ними могут выполнять только женщины. Так вот сложилось в эту ночь, что из трех дежуривших мадрихов – двое мужиков. Которые по ус- ловиям работы не могут быть мне полезными. Ну, и пришлось мне делать все самой. Одной. Раз- дела с трудом. Заставила ее встать на здоровую ногу (Сара поняла! И сделала, как я просила!) во время 187

смены подгузника. Надела на нее пижаму-комбине- зон, уложила… Ну, думаю – заснет сейчас. Ведь и устав- шая-спатьхотящая, и таблетки обезболивающие и успо- коительные получившая, да и вообще – ночь, блин, на дворе глубокая! Щас. Размечталась Ирэна. Переодетая и приведен- ная в порядок Сара долго не могла найти себе места – как поудобнее улечься с непривычным довеском-гип- сом. Она стонала и пыталась постоянно повернуться. А мне-то было дано указание не давать ей двигаться! Я пыталась ее сдерживать. Безуспешно, понятное дело. Примерно через пятнадцать минуть я поняла, что она не засыпает, потому что надула в подгузник столько, что разлилось и по простыни. Пришлось весь процесс переодевания начинать сначала. Посадить-стянуть пижаму-поднять на здоровую ногу-стянуть подгуз- ник-натянуть новый-надеть новую пижаму-посадить в кресло-поменять простыню… Уложить. Велеть не дви- гаться. Убедиться, что все мои повеления девушке по барабану. Ждать, когда заснет. Она не засыпала. Пери- одически начинала кричать и пытаться снять гипс. Директор при очередном созвоне сказал, чтобы дать ей успокоительное еще раз. Сами мадрихи давать такие таблетки без согласования с начальством не мо- гут. Протоколы здесь четкие. И соблюдаются они тоже четко. Пинхас снова пришел, дал ей таблетку, дал за- пить. Сара выпила весь стакан. Я уже поняла, что будет через час-другой после опустошенного на ночь стака- на с водой. Вздохнула обреченно. Покорилась судьбе. В общем, Сара так и не заснула в ту ночь, несмотря на сильное успокительное. В течение ночи я еще дваж- ды меняла полностью ей одежду и простыню на кро- вати понятно по какой причине. Для ограниченной в 188

движениях и без того неуклюжей девушки делать мне это было очень сложно. Но я справилась. В 6.30 пришла подмога в лице утренней дежурной. Я стала будить остальных хаверим и готовить их к та- асуке… А Сара достаточно быстро привыкла к своему ново- му положению. Научилась помогать себя переодевать. С удовольствием сидела в кресле, даже частенько про- сила покатать ее по холлу. Или по улице. И не пред- принимала попыток из кресла выскочить. Стоически давала делать себе уколы в живот по два раза в день. А главное, не ездила домой. Почти полтора месяца. И мы были рады (эгоистично рады, понятное дело). Ибо все ее поездки к родителям, которые ей дома позво- ляют все, что она хочет, заканчиваются кошмарными вечерами после ее возвращения. Вот как в субботу я с ней воевала. Но это уже другая история. А сегодня был тандем, и был Фистук. И счастливая хавера Сара. Как жаль, что я этого не видела. Но все еще впереди. Еще увижу и радости, и огорчения. Ра- достей, конечно меньше, потому что у них, у хаверим сложная и тяжелая жизнь. Другая жизнь. Многим не понятная, а порой – и пу- гающая. Но это их жизнь. Это не их выбор, такой жесто- кий и беспощадный. Кто-то решил, что в мире должны быть особенные люди. Наверное, эти особенные люди должны быть предназначены для нас, нормотипичных, облагодетельствованных судьбой рациональным разу- мом и послушным телом. Для нас, не чувствующих сча- стья пробуждения утром, а воспринимающих эту дан- ность как некий ритуал перед выходом на работу. Хотя возможность работать – это главный признак того, что у человека фактически все в порядке. Для нас, понима- 189

ющих, что часть наших доходов идет на поддержание жизни (иногда, к сожалению – просто существования) тех, кто сам себя содержать не может – и мы долж- ны гордиться тем, что мы, сильные, помогаем слабым. Для нас, не задумывающихся о том, что где-то рядом с нами живут своим чередом по своим законам совсем иные люди. Другие люди. Другая жизнь. 9 сентября 2020 года «Вас, как мне кажется, привлекает в природе красота деревь- ев, цветов и других вещей. Но для нас, «особых» людей, природа не менее важна, чем наша собственная жизнь. Причина в том, что когда мы наблюдаем за природой, мы как будто получает разре- шение жить в этом мире, и все наше тело получает подзарядку. Люди часто игнорируют или отталкивают нас, но природа всегда готова нас обнять — это происходит в глубине нашего сердца. Наоки Хигасида «Почему я прыгаю. Внутренний мир 13-летнего мальчика с аутизмом» Вы когда-нибудь заходили в русскую баню в так на- зываемый «последний пар»? То есть, когда уже основ- ного жара нет. Когда все мужики уже помылись-попа- рились. То есть, так просто помыться на скорую руку. Это когда в парилке уже не 60 градусов, а около 35- 40. И влажный остывающий пар слегка усиливает по- низившуюся температуру и в предбаннике, и в самой парилке. И когда летним прохладным вечером после жаркого дня заходишь в такую влажность – хочется действительно поскорее помыться и унести ноги. Ибо никакого удовольствия от бани, как таковой, все равно не получишь. 190

Вот. Сейчас в Израиле примерно так же. Сидишь себе дома или же работаешь себе на работе, где всегда включены кондиционеры – и нормально, вроде бы. А потом вдруг выходишь на улицу – и оп-па! Окунаешься именно в такую же жаровлажность, как в русской па- рилке в режиме «последнего пара». То есть, окутывает тебя этакая тридцатипятиградусная семидесятипро- центная влажность и назойливо сопровождает во вре- мя твоего перемещения в другое кондиционированное помещение. Такая «замечательная» погода упорно держится уже около десяти дней. И нет пока никаких прогнозов на- счет того, когда же этот кошмар начнет заканчиваться. Жарко, душно, тяжко. Ходим перебежками. Из дома – на работу. Или в магазин. Или к машине. Но именно в этот период у нас с мужем совпали совместные свободные часы в количестве двадцати восьми. С полчетвертого четверга и до восьми вече- ра пятницы. И мы решили не нарушать не так давно возникшей традиции – куда-нибудь дернуть. Но куда? Жарко и душно. Где гулять? В горы лезть опасно в такую погоду. По городам совершать променады – тоже не очень комфортно. Остаются пещеры. Да, пещеры еще у нас еще осмотрены далеко не все. А точнее, кроме ру- котворных пещер Бейт Гурвина мы других и не видели. Думали-думали, куда направиться, и я придумала. На самый север. Смотреть морские гроты в заповеднике Рош а Никра. 191

********* Хотела описать пятничную поездку в гроты сразу же в ночное дежурство. Но не смогла. Очень неспокойная у меня была ночь. Мошико поднимался и выходил из комнаты дважды, а в три часа уже окончательно про- снулся… И сегодня тоже вряд ли сподоблюсь. Опять ноч- ное дежурство. И тоже ночь неспокойная, правда, не в моем доме. В соседнем третьем доме проблема с женщиной Дворой. Ей делали днем КТ-диагностику. Конечно, под общим наркозом. Из которого она очень неудачно вышла. Постоянная тошнота, рвота. Точнее, к ночи рвотные позывы перешли в сплошные спазмы. А поскольку в том доме ночной дежурный сегодня Мак- сим, то я и была на подхвате. Ибо по протоколу с жен- щиной в сложных ситуациях может работать только женщина-мадриха. То есть, конкретно я сегодняшней ночью. И вот я сидела рядом с притихшей хаверой. Поддерживала ее, вытирала рот. А она смотрела на меня снизу вверх печальными глазами и держала меня за руку холодными пальцами. И, обычно говорливая, она молчала и только смотрела мне в глаза. Вероятно, пытаясь что-то спросить… К часу ночи приехал дирек- тор и увез ее в больницу, в приемный покой. Утром в третьем доме будет проблема во время подъема. Я уже как-то описывала о невероятном чувстве к Дворе хавера Баруха. И да, оказалось, что мои догадки были верны, он ее действительно любит. Любит Барух Дво- ру преданно и безответно. Двора же на его любовь не обращает никакого внимания. Если Барух приближает- ся к ней, она начинает махать руками и кричать: «Иди отсюда!» Впрочем, то же самое она частенько кричит 192

всем, кто оказывается рядом с нем – будь то мадрих или любой хавер. Не нужна ей никакая любовь. А Барух любит… И Баруху важно, чтобы Двора всегда находи- лась в его поле зрения. Иначе у него начинается исте- рика. Он кричит и требует Двору. Барух говорит всего три слова. «Да». «Нет». И третье слово, как нетрудно догадаться – «Двора». И похоже, с утра Дворы рядом с ним не будет. И на таасуку Двора тоже вряд ли приедет. Барух будет очень нервничать… А у меня пока (тьфу-тьфу) спокойно. Вот, даже пост успела почти написать. Хаим один раз встал, вышел из комнаты, но тут же вернулся обратно. Мошико пока спит. Ну, и я буду закругляться – еще надо фотографии загрузить… С добрым утром! Хотя в такую погоду, какое оно до- брое! Шучу. Начало нового дня – это всегда повод для оптимизма. Имхо, конечно. Но, думаю, многие со мной согласятся. Только бы жара поскорее закончилась. Или на календаре не осень? 193

14 сентября 2020 года – Правда, что у евреев начинается 5781 год? – Правда, а что? – Не подскажете, чем закончился 2020-й?» Хаг Рош-а-Шана самеах! Веселого Нового года! Есть очень теплая красивая праздничная песенка, которая начинается так: «ба шана а-баа нешев аль а мирпесет вэ нишпор ципорим надедот». Что в пере- воде означает – в наступающем году мы усядемся на балкон и будем считать перелетных птиц… Как-то так. Сегодня вечером заходит очень лю- бимый почти всеми израильтянами первый осенний праздник. Рош-а-Шана. Новый год. Еврейский Новый год, разумеется. 5781 год, между прочим, наступает. От Сотворения мира. Ну, и именно сегодня с 14 часов в Израиле начина- ется трехнедельный тотальный карантин. Ждали-жда- ли, когда же все-таки правительство решится на этот шаг – ну, и как обычно к празднику, дождались. Поэтому, как и в Песах, выйдут люди на балконы с первой звездой, и польются по стране праздничные песни. А та песня, цитатой из которой я начала мой небольшой пост – пророческая что ли? Реально ведь, весь народ выйдет сегодня на балконы петь песни, есть новогоднюю трапезу, желать соседям на соседних бал- конах хорошего и сладкого нового года. И трубить в шофары. Шофар (как формулирует Вика) – ритуальный духовой музыкальный инструмент, сделанный из рога животного. Трубят в него в основном в Рош-а-Шана. Так что вся страна сегодня вечером будет на балконах. Ну, почти вся страна. Кроме меня и Миши. Ну, и таких, как 194

мы. Мы до ночи сегодня работаем, праздновать будем завтра вечером. А сегодня улицы опять опустеют… Что есть, как говорится. У нас с мужем есть работа – а это главное. Потому что экономика страны сейчас опять мощное потрясение испытает. И, соответственно, многие граждане тоже. Поэтому сегодня мы отработаем свои вечерние смены. Завтра я отработаю полный день, а муж к мо- ему приходу приготовит праздничный ужин. Блюда на новогоднем столе в Израиле – традиционные. Рыба с головой без хвоста. Яблоки с медом. Морковь кру- жочками. Гранат обязательно. Ну, можно орехи-финики всякие... Все в основном (кроме рыбы) сладкое. Поэто- му, главное пожелание в этот праздник – хорошего и сладкого Нового года. Шана това у метука! Я всем желаю хорошего года. В ближайшие десять дней Всевышний будет решать, что записать в книгу судеб каждому человеку. Поэтому в этот период евреи больше обращают внимания на свои мысли и поступки. Через десять дней Йом Кипур – Судный день. Но об этом в другой раз. И кроме всего прочего, я желаю нашей хавере Дво- ре из соседнего второго дома выбраться из того со- стояния, в котором она сейчас находится. В прошлом посте я вкратце рассказала, что ее увезли в больницу. Она плохо перенесла рядовое обследование – ком- пьютерную томографию под наркозом. Она до сих пор в больнице. В коме. Между жизнью и смертью. Уже почти десять дней. Я достаточно много смен отрабо- тала в этом доме. Общалась с Дворой и с хавером Ба- рухом, который ее безнадежно любит. Сейчас Баруху очень тяжело. Он грустит и часто срывается в истерики. А с Дворой однажды просидела с трех часов ночи до 195

подъема – она не спала и очень нервничала. В общем, не чужая она мне уже. А сейчас – в коме. Давайте вместе пожелаем ей выздоровления! Ну, и еще раз – Шана това у метука! Хорошего и сладкого Нового года. Сил нам в карантине! И – здоро- вья-здоровья нам всем. 23 сентября 2020 года «Зачем вписываться, когда ты родился, чтобы выделяться?» Доктор Сьюз Вышла из дома в полдесятого вечера, подошла к машине… Смотрю – на лобовом стекле «желтый листик приник». Осень на календаре, а жара у нас задержа- лась. Причем, такая неслабая жара. С конца августа держится и не собирается сдавать позиции. Позавче- ра вышла с работы в 10 вечера, почувствовала то ли прохладный, то ли просто освежающий ветерок. Ну, думаю – неужели к реальной осени дело движется. Не- жели и вправду прохладно? Посмотрела в телефоне погоду… А нет, всего лишь показалось, что прохладно. 29 градусов в 10 вечера. Прохладой такое не назовешь даже с натяжкой. А тут, вишь, листик на машине. Прямо под дворник залез. На кленовый похож. Прям как на моем опеле из питерской жизни. Может быть, платан? Хотя я все еще не сильна в субтропическом древоведении, конечно. Закончился праздник Рош-а-Шана. В нашем хосте- ле мы старались, как могли, создать нашим хаверим праздничное настроение. Каждый хавер получил по- 196

дарки – новую одежду, а также симпатичное пушистое банное полотенце. Причем, персональное. На каждом полотенце – именная аппликация с именем владель- ца. Понятно, что никакого такого спасиба мы от хаве- рим не дождались. И эмоций у них особо никаких не возникло. Хотя, нет. Дани с удовольствием переоделся перед праздничным ужином в новую футболку и шор- ты. А Хаим – тот просто обрадовался лишнему поводу переодеться. Хаим вообще старается постоянно поме- нять футболку. Без всякой причины – просто ему так хочется. И если не уследить за ним – может залезть в шкаф, разворошить там все и вытащить свежую рубаш- ку. И через десять минут снова начать требовать вы- дать ему другую одежду. Или выудить из общей корзи- ны с выстиранным и высушенным бельем свою одежду и скрыться где-нибудь, пока мадрихи не заметили… И снова переодеться. Сам праздник был трогательным. Пели песни, кого-то мадрихи пытались расшевелить (и даже успеш- но) потанцевать. А потом на улице был праздничный ужин. Повар приготовила вкуснющие блюда. Куриные бедра, фаршированные мясом, по-особому тушеные овощи, фруктовое заливное… Были и традиционные новогодние продукты – ломтики яблок и финики, кото- рые следовало обмакивать в мед – это нашим ребятам нравится! И, конечно, гранатовое вино. Почти сок, но все же вино. И каждый хавер получил по небольшой порции в пластиковом стаканчике. И с удовольствием все выпили. И в следующие два дня праздника чем только наших друзей не кормили! Всякие пироги-пирожки-пирож- ные, мясо в лаваше, фруктово-молочные коктейли и фруктовые салаты. В общем – вкусность за вкусностью! 197

Естественно, с соблюдением кашрута – то есть, в один прием пищи нельзя есть и мясное, и молочное. Жалко мне было некоторых товарищей, таких, как наш Иосиф, к примеру. Йося ленивый очень. Двигаться не любит совсем. Ну, и набирает потихоньку вес. И в еде мы его ограничиваем. Никаких добавок! А Иосиф очень любит вкусно покушать. Ну, очень любит! И смотрит жалост- ным взглядом на лаваши с сочным мясом… Свою-то порцию он уже умял в два заглота и хочет еще и еще. И тяжело вздыхает. И переводит этот самый жалостливый взгляд на кого-нибудь из мадрихов. И начинает выпра- шивать – ну, еще один лаваш, ну пожалуйста-пожалуй- ста, ну, последний раз! За Иосифом надо следить – он иногда может захватить с подноса вкусняшку и, пони- мая, что сейчас будет наказан (то есть мы переключим в телевизоре 13 канал на какой-нибудь другой. А Иоси- фу надо, чтобы был всегда включен именно 13 канал, и никакой иной), быстро-быстро запихать в рот. И сты- дливо засмеяться. Вот ничего не может Йося с собой поделать порой, когда дело касается похомячить. В общем, вкусный трехдневный праздник закончил- ся, начались трудовые будни. Таасука (трудовая заня- тость) в связи с карантином сейчас без выезда из хо- стела. Как минимум, на три недели. 198

26 сентября 2020 года «Внимание! В фильме содержатся сцены рукопожатий, при- косновений к лицу и пребывания на улице без уважительной при- чины!» АНЕКДОТ №1106151 Работа наша немного усложняется. Теперь мы долж- ны работать в защитных костюмах. Похоже на хирурги- ческое облачение. Или не хирургическое, а предвход- ное в инфекционное отделение. Или еще куда. Точно не знаю. Правда, капюшон натягивать не обязательно, конечно. Разумеется, я попозировала-пофотографиро- валась от души, чтобы выложить фото со мной в костю- ме на свои страницы. Повыпендривалась, то есть. Оговорюсь сразу. В помещении быть в таком костю- ме вполне терпимо. Кондиционеры работают. На ули- це – жарко. Но и без костюма на улице тоже жарко. Просто дискомфортно в дополнительной одежде. Но – все реально. Смысл этого облачения достаточно прост. Мы не ха- верим от себя защищаем таким образом. И не от хаве- рим защищаемся. Все прозаичнее. Если кто-то из ма- дрихов заболеет, то всем остальным можно будет не отправляться в строгий домашний карантин. А остаться работать в хостеле. Ситуация в стране в целом и вокруг нас, в частности, накаляется. У мужа моего заболела короной директор. Муж в другом хостеле работает. И сейчас Миша пое- хал сдавать тест. Дальше – скорее всего в домашний карантин. Хотя еще есть надежда, что ему предложат отбывать карантин в хостеле. Ведь хаверим с Мишиной таасуки живут именно там. И они тоже, естественно, от- 199

правляются в карантин, поскольку общались с дирек- торм таасуки. Ну, которая заболела. И логично, чтобы с ними были те же мадрихи. В общем – посмотрим. Вообще, в Израиле уже слишком много заболевших. И так же много утверждателей, что корона – это блеф, это фикция, это обычный грипп. И что типа кому-то это выгодно – панику сеять. И вот эти сторонники миро- вого заговора не носят маски, плюют на социальные дистанции, а сейчас и на распоряжения правительства. И не верят, что заболевших много. И не понимают, что, не надевая маски, подвергают опасности окружающих. Никто не может точно знать, есть у него вирус или нет. Болезнь может протекать бессимптомно. Но бессим- птомный больной с легкостью может заразить всех, кто с ним находится рядом. Впрочем, я банальности говорю. Те, кто не хочет это понимать, и не поверят, и не поймут. А те, кто со мной согласен, и без моих слов все делают правильно. Но от пофигистов не скрыться. И теперь и нас слегка коснулось… И вот мой муж сейчас едет на коронопро- верку. Я волнуюсь. За него в первую очередь. Потом за Юру и за себя. Надеюсь, конечно, что будет все в по- рядке, и обойдемся лишь Мишиным домашним каран- тином. То есть, потеряем всего лишь в деньгах. А город будет, как я поняла, продолжать гулять. Как вчера, когда я шла после работы. Толпы отдыхающих в центральном парке. Дети, катающиеся на скейтах-са- мокатах, тоже компаниями. Прогуливающиеся груп- пы людей. Старички на лавочках перед социальным домом. И все они, эти пофигисты, без масок. И без соблюде- ния социальной дистанции. 200