Другая жизнь

ков с помощью, прости господи, простейших пластико- вых стаканчиков с насыпанными в них камешками… И только один товарищ пытался нам помогать – замеча- тельный русскоязычный хавер Борис. Борис, которого надо называть Боренькой, а не Борей и не Борисом. Потому что его так называют родители и бабушка. И ему так очень комфортно. Ну, о Бореньке расскажу в другой раз, уж очень удивительная личность! И очень колоритная. А сегодня – пора заканчивать, пожалуй. Хочу еще успеть почитать детские рассказики, которых в хостельской библиотечке очень много. Хочу даже по- пробовать попереводить их, как уже переводила рас- сказ «Разбить поросенка». Если попадутся мне дей- ствительно интересные рассказы – попробую сделать с них литературный перевод. Поэтому – заканчиваю на сегодня свои записки. Шабат шалом, однако! 18 декабря 2019 года «Человек всегда один, даже если когда-то кто-то здесь, тут рядом...» «Антон тут рядом» Пошла к десяти вечера на работу – вновь сегодня ночное дежурство. Чем ночная смена хороша – так это тем, что можно заниматься своими личными делами, ну, сколько хочешь! Главное – чтобы на рабочем ме- сте. И не спать. А так – хочешь – строчи себе нетлен- ку в полное удовольствие (хочу), хочешь – походи по дорожке-тренажеру (не хочу), хочешь – пей кофе, хо- 51

чешь, читай книги, хочешь – вяжи или крестиком выши- вай (над этим подумаю). В общем – простор полный! И времени – аж до 6.30 утра! В полседьмого друзей надо поднимать и готовить их к отъезду на таасуку – трудо- вую занятость. В 8 часов они уезжают на автобусе, а я – домой! А чем плоха ночная смена? Ну, это если вдруг кто-то проснется, то уж ничего из вышеперечисленного поде- лать не удастся. Придется нянчиться самыми разными способами. Уговаривать попить, пописать, вновь лечь спать… Ну, и еще из минусов работы по ночам – утром дома очень трудно засыпать. Возраст уже не тот, чтобы проваливаться в сон в любом месте в любое время. Хо- рошо, если два-три часа удастся поспать, потому что в вечер, как правило, вновь на работу. Пока вот присма- триваюсь к таким графикам, имеет ли смысл вводить в систему эти самые ночные смены или отказаться от них совсем. А вчера я опять работала большую смену. Двенад- цать часов. Это в 6.30 подъем-ашкама, в 8 часов – по- ездка на таасуку (трудовую занятость) в другой хостел, там до 15.30 с группой хаверим из 7 человек выполня- ли положенные работы. А потом до 18.30 снова была со своими друзьями из нашего второго дома. А группа на трудовой занятости (где я оказалась вчера) у нас весьма колоритная. Ребята в основном – спокойные, почти все – вполне вербальные. И, глав- ное – не агрессивные. Двое говорят по-русски. И не просто говорят, а именно предпочитают общаться по-русски. Написала вот – предпочитают общаться… То еще общение-то… Таки-да – некоторые хаверим ино- гда сами начинают разговаривать с мадрихами. Друг с другом хаверим не общаются. Не могу понять пока 52

такого положения вещей. Попить-поесть они просят нас. Дать бумагу вытереть нос – тоже к нам обраща- ются. Ну, в смысле, обращаются те, кто чувствует, что надо этот нос вытереть. Большинство же ребят даже не замечают, что из их носов иногда течет, или изо рта тянется длинная непрекращающаяся слюна. Так вот – двое русскоязычных ребят в хостеле, куда мы ездим на таасуку, постоянно хотят общаться. Но только с мадри- хами. Правда вопросы они задают одни и те же. Мы же стараемся ответы разнообразить. Но не всегда полу- чается. Например, Валерик (юноша лет 25 примерно) постоянно спрашивает меня: «Скажи, где ты живешь?» Или: «У тебя есть собака?», «А кто у тебя есть?», «А зав- тра как ты работаешь?» Я добросовестно отвечаю, что живу там-то, собаки у меня нет, зато есть муж и три сына. И что завтра я работаю в своем хостеле. Валери- ку этого достаточно, и он утыкается в свой айпад. Слу- шает исключительно русские песни, по большей части почему-то из старого доброго советского репертуара. Типа «Прощания славянки», к примеру. А еще есть Боренька. Это уже солидный взрослый мужчина с седыми волосами. Мне местные мадрихим сказали, что ему лет 30-35, но я что-то сомневаюсь. По виду там все 45 натянуть можно. Боренька – замеча- тельный! Чувствуется, что обласкан родителями. И ро- дители очень много в него сумели вложить. Как смогли, конечно. И что смогли. Бореньку, к примеру, раз в не- делю водят в театр, чаще всего – на балет. Ему читают книги, с ним ходят в магазины… И вот Боренька очень любит со мной разговаривать. Конечно, и он тоже го- ворит целыми заученными фразами… Зато какими! По- дошел ко мне один раз, взял меня за руку, пристально посмотрел мне в глаза и выдохнул полушепотом: 53

– Расскажи дедушке стихотворение! Я, конечно, опешила сначала. Однако быстро вошла в роль и догадалась повторить: – Боренька, расскажи дедушке стихотворение! И Боренька вдруг начал мне медленно и с выраже- нием цитировать Некрасова – «Однажды в студеную зимнюю пору!» При этом он пристально смотрел мне в глаза и ждал поддержки после каждого предложения. Вероятно, дома с ним это стихотворение так в лицах и читают. И вот после фразы «В больших рукавицах, а сам – с ноготок» Боренька терпеливо подождал, пока я догадаюсь произнести свою партию: «Здорово, парни- ще!» – и тут же махнул рукой: «Ступай себе мимо!» Так, чередуясь, мы с ним дошли до «Ну, мертвая!» крик- нул малюточка басом»… Надо сказать – я получила удовольствие. Это ж, на минутку, почти готовый номер художественной самодеятельности! У мужика явный актерский талант! Боренька же тем временем снова внимательно и серьезно посмотрел мне в глаза и ска- зал медленно и членораздельно: – И-ди-от! Я того, чуток подыспугалась – не вздумает ли он со мной пробежаться по романам Федора Михайловича! А чего, с них, с аутистов, с прекрасной памятью, еще и не то станется. А я-то вряд ли смогу наизусть воспро- извести похождения князя Мышкина… Но, стараясь со- хранить лицо, я на всякий случай спросила его: – Кто идиот? И Боренька доверительно отчеканил: – Я идиот! Вот не готова я еще правильно реагировать на та- кие откровения. Это потом мне объяснили, что на Бо- ренькиного «Идиота» ни в коем случае нельзя обра- 54

щать внимание. Но я-то этого не знала! Поэтому стала по инерции спрашивать дальше: – Кто сказал, что ты идиот?!! И Боренька радостно мне улыбнулся: – Бабушка Софа! И я тут же своим воображением представила себе эту бабушку Софу. Она наверняка безумно обожает своего нестандартного внучика – а как же иначе, кто еще кроме бабушек может иметь столько терпения, чтобы выучить с особым ребенком целые литератур- ные произведения? И наверняка именно такая бабуш- ка и способна жалостливо гладить по головке своего великовозрастного остановившегося в развитии внука и приговаривать что-нибудь типа «ох, ты, дурачок мой любимый…». Поэтому я постаралась эту тему замять как можно деликатнее. Ну, и рубанула Бореньке, что он никакой не идиот, а самый лучший мальчик в мире. Боренька согласно кивнул и тут же спел мне от начала и до конца «Солнечный круг», а потом без остановки перешел к «Айболиту». И чего бы не придумать какую-нибудь опцию, что- бы наши талантливые хаверим где-нибудь выступили с песнями и декламацией… Надо подумать на эту тему… По-моему, Боренька прекрасен! А наш Йося из моего второго дома замечательно поет – почти как Дениска из рассказов Драгунского. Громко и с выражением. Но при этом мотив не перевирает и, кажется, даже в ноты попадает. И вот что мне интересно. Хаверим (те, которые вер- бальные) общаются с нами, с мадрихами. Причем на контакт идут сами. Спрашивают, получают ответы, отве- чают на вопросы. Но почему они точно так же не могут, или не хотят, спрашивать друг друга? Они же так много 55

времени проводят вместе! Они знают, как друг друга зовут, кто во что одевается. Знают, что каждый хавер ест, а что из продуктов есть не может. И – никакого желания-потребности обратиться к товарищу. Что это? Лень? Чувство неловкости? Страх? Страх вообще-то изначально присущ людям с рас- стройством аутистического спектра. И, насколько я по- нимаю, именно страх общения крепко сковывает аути- ста и препятствует ему развивать речь и, как следствие, другие коммуникационные навыки. Качество страха зависит от степени пораженности мозга – то есть, ка- ков размер спектра его нарушений. Но тем не менее, страх страхом, но с мадрихами-то хаверим общаются. Почему не могут друг с другом? Вообще, мне кажется, если попробовать понять ау- тиста и хотя бы чуть-чуть в этом преуспеть, то очень много можно будет понять и в себе любимом. И, воз- можно, в других людях тоже. Ведь хаверим же подхо- дят к нам, когда им что-то надо. Словами или жестами, но совершенно однозначно доносят до нас свои же- лания или потребности. А иногда, если мы их вдруг не понимаем, хаверим начинают нервничать, беспокойно себя вести, бить себя по голове, по зубам, по ребрам. А случается – и на других хаверим наскакивают… И опять же. У аутистов нет такого понятия «дать сдачи». Если хавера А вдруг ударит (схватит за волосы, пнет ногой) хавер Б, то А лишь удивленно посмотрит по сторонам, на мадриха, в крайнем случае на хавера Б. Ну, может еще и заплакать-зарыдать. Но ему и в голову не придет ударить в ответ. Я пока не видела ни одной потасовки между хаверим. Именно потасовки, а не фактов агрес- сии. И вот как понять – почему так происходит, поче- му не появляется не только никакого желания, но даже 56

рефлекса не возникает – ответить обидчику? Думаю, что понять такое поведение было бы очень полезно именно для разумения, а то и познания самого себя. И да, кажется-таки многому, очень многому следует нам «нормальным», так сказать, людям поучиться у этих замкнутых, зажатых, порой агрессивных, но очень чи- стых душой хаверим. Я уже как-то раз обмолвилась в одном из постов, что в школе, где я работала учительницей, в разное время бывали странные дети. И про некоторых из них, стран- ных, нестандартных – с огромной долей вероятности я могу утверждать, что это они и были, дети-аутисты. Вербальные, высокофункциональные (иначе бы они не учились в обычной школе), но – аутисты. Я в послед- нее время постоянно прокручиваю в голове эти отно- сительно еще свежие воспоминания. Все странности этих ребят, их нелепости сейчас складываются передо мной в цельную картину. Я вспоминаю, как они себя вели. Иногда неуклюже. Иногда неадекватно. Иногда взрывались. И как над ними посмеивались, а иногда и откровенно потешались одноклассники. И как иногда и я не могла сдержать смеха, глядя на их кажущиеся не- лепыми движения и действия. Как же мне сейчас стыд- но! И не служит оправданием то, что я даже и близко не могла представить, что двигало этими детьми. Я ж тогда все списывала на кривляние, а также на недо- статок, а то и запущенность воспитания – а на что еще списывать было??? А сейчас я возмущена – ну почему? Почему нам, учителям, никто об этом не говорил??? Во всех развитых странах существует понятие – инклюзивное обучение. Это когда особенный ребенок учится в обычной школе. И все вокруг об этом знают. Учителя, дети, родители. И вся система воспитания в 57

школе поставлена так, что дети помогают своему то- варищу. И при правильном поведении учителей и всех родителей никому из ребят и в голову не придет по- смеяться над особенным одноклассником. У нас же смеялись все – кто-то громче, кто-то тише… Да если бы я знала тогда об аутизме, если бы я знала, что у моего ученика такой диагноз – я бы (наверняка, хотя и не факт, конечно…) сумела бы сделать так, что- бы все шло относительно цивилизованным способом. Но почему, почему учителей не ставили в известность? Почему родители скрывали (а я думаю, что они имен- но скрывали диагноз. Знали, но скрывали, чтобы ре- бенка не выгнали из «нормальной» школы) диагнозы и не доверяли учителям? Риторический вопрос. Поче- му в школу не приходили лекторы и не рассказывали учителям об особенных детях и о том, как с ними пра- вильно работать??? Опять риторический вопрос. А на моих глазах прошли школьный путь (я почти уверена в этом) несколько аутичных деток. Иногда под смешки и улюлюканья. Иногда при некоем снисходительстве (даже снисхождением это не назвать) одноклассников и учителей. И я не знала. И сейчас терзаюсь – как же это все неправильно! И как неправильно, а иногда и некрасиво, я себя вела по отношению к этим ребятам… Ну вот, начала о вчерашнем дне, рассказала немно- го о Бореньке – о нем, думаю, еще не раз вспомню в своих постах. А заканчиваю уже личными терзаниями. И хочу предложить моим бывшим коллегам, учителям других школ, которые читают мой пост. Друзья, при- смотритесь к странным ученикам в школе! Наверняка среди них есть детки-аутисты. И все их странности, все их неудобности, а порой и возмутительности – это не проблема воспитания. И ни в коем случае не клоунада. 58

Это совсем-совсем другое. И эти дети ни в чем не ви- новаты. Они живут другой жизнью. И им очень тяжело. Им надо помочь. А все-таки хорошо ночью работать! Никто (даже хаверим) тебя не дергает бытовыми вопросами, типа «Ирэна, где это (а также это, и это и во-он то) ле- жит?». Или «мама, где моё то-то (и то-то, а также ну это, ну ты сама знаешь, так вот где оно)?» Нет, я тут опять разошлась-разгулялась со своими размышлени- ями, внутренними терзаниями и умозаключениями… И еще время, кажется, останется, чтобы почитать книжку на иврите – ну, как почитать – попродираться сквозь сплошной текст без заглавных букв и с редкими зна- ками препинания… Надеюсь, что остаток ночи прой- дет без приключений. И всех – с наступающим добрым утром! 23 декабря 2019 года «Чтобы вырастить ребенка, нужна деревня. Требуется ребе- нок с аутизмом, чтобы поднять сознание этой деревни». Элейн Холл Вечером началась Ханука. Праздник света, празд- ник чуда. Восемь дней подряд следует зажигать свечки в светильнике, который называется ханукия. В первый день – одну свечку, во второй – две. И так далее. В шко- лах со вторника начинаются зимние каникулы. Бабуля наша купила суфганиеты – традиционные ханукальные пончики. Я же приготовила легкий праздничный ужин… и ушла на работу. В ночь. 59

Сегодня я дежурю не в своем втором доме, а в со- седнем, в третьем. Хаверим, вроде как, спят. Очень на- деюсь, что до утра все будет тихо. Правда, здесь есть сложная женщина. Сейчас ей меняют дозировки ле- карственных препаратов, на иврите – «шинуй труфот». Наверное, связано это с нежелательной реакцией вну- тренних органов на сильные препараты. И состояние ее меняется прямо на глазах. Буквально за последние две недели она из спокойной серьезной подруги-ха- веры превратилась в чуть ли не буйную девушку. И несколько предыдущих ночей она совсем на спала. Совсем. А когда Двора (назовем ее так) не спит – она пытается зайти (с грохотом, понятное дело) в комнаты других хаверим. Ну, и перебудить всех. Поэтому Двору надо или уговаривать лечь спать (что не имеет успеха, как правило), или спускаться с ней в холл на первый этаж и там уже быть с ней столько времени, сколько останется до подъема. В общем – мадрихи с ней в по- следнюю неделю измучились. Но сегодня в мою смену, может быть, Двора оторвется за несколько бессонных ночей и будет спать? А вообще-то, давно уже хочу рассказать о наших мадрихах. О тех, кто вместе со мной выполняет эту нелегкую работу – уход за людьми с расстройствами аутистического спектра. Пока – в общих чертах лишь рассказать. Думаю, что всем понятно – далеко не каждый спо- собен здесь работать. Уход за особыми людьми требует определенного склада характера. Постоянно вспоми- наю культовую когда-то фразу Карлсона – «спокой- ствие, только спокойствие!». Ибо, да – только спокой- ствие и толерантность нужны на такой работе (ну, и на подобных работах тоже, конечно же), неуравновешен- 60

ному человеку здесь делать, понятно, нечего. Очень много у нас молодых работников. Обычные юноши и девушки, некоторые из них – младше моих старших сыновей. И эти вчерашние дети с удивительной лег- костью, непринужденно, очень по-доброму возятся с проблемными здоровыми (в смысле габаритов, здоро- выми) мужиками. Некоторые из мужиков-хаверим по возрасту им в отцы годятся. А наши девочки-мадрихи гладят их по головке, моют в душе, вытирают попы, обнимают, целуют-приговаривают… И все это без ка- кого-либо позерства, без надрыва, без закатывания глаз к небу и восклицаний типа «о боже, опять он все на себя вылил…» А главное – чаще всего и без отдачи. То есть, хаверим наши – товарищи не очень благодар- ные. Некоторые, точно маленькие дети брыкаются, вы- рываются, топают ногами: не дают себя ни переодеть, ни завести в душ, ни, к примеру, почистить зубы. Вспоминаю первые годы своего материнства, ког- да растила двух, маленьких еще, сыновей-погодок. Вот ровно те же проблемы были: и одеваться они иногда не хотели, и с молотком, а то и с дрелью папиной пы- тались выйти на улицу гулять, а зубы чистить – вооб- ще ужас-ужас был! Помню, как я одевала их зимой на прогулку… Одежды много, процесс небыстрый. Зимы-то в Питере – это не январь в субтропиках! И вот оде- ну, бывало, одного, начинаю одевать второго – а пер- вый, тем временем, уже методично с себя стаскивает с таким трудом надетую мной одежду. Но со своими детьми я тогда себя сдерживала не очень-то. Прямо скажем, совсем себя не сдерживала, даже не считала нужным. И прикрикнуть-наорать было в порядке ве- щей. И по мягким местам надавать… И ведь мне тогда казалось это нормальным. Сейчас вспоминаю – ну как 61

я могла так обращаться с маленькими человечками, с моими собственными детьми! А тогда-то запросто – хрясть, хрясть – и все, порядок! И дети шелковые, и дело сделано! Молодая была, импульсивная, несдер- жанная. Спокойствие, уверенность и какие-то зачатки мудрости пришли ко мне только с годами. И, наверное, пожизненное уже ощущение стыда от педагогических ошибок молодости… А тут – молодые девчонки, вчерашние школьницы – и пожалуйста! И в стописятый раз наденут сброшенную Ицхаком футболку, через каждые пять минут спокойно повторяют Идану, что домой он пойдет не в ближайшую субботу, а в следующую. И Хаиму включат в очередной раз его «don’t worry be happy»… И улыбнутся каждому. И обнимут со словами «Хаим шели (жизнь моя)». Я бы в свои 20-25 лет так точно не смогла. Ну, не смогла бы так методично поднимать с пола брошенную футболку, каждый раз выворачивать ее и надевать на человека. И песню включать я бы уже не смогла после третьего раза – точно бы психанула… Сейчас-то могу, и, сама себе удивляюсь – меня это нисколько не раздражает, как ни странно. Есть у нас и женщины-мадрихи моего примерно возраста. Эти уже – просто убийственно спокойные. Их, кажется, уже в принципе по жизни ничто не смо- жет вывести из равновесия. Они вообще с легкостью справляются с любыми неожиданностями наших хаве- рим. Встанут, поправят, уложат, поднимут, переставят, достанут, вывернут, наденут, снимут… И все с улыбкой, все по-доброму. Есть несколько мужиков. Один из них, Максим – русскоязычный, в школьные годы репатриировался из Украины. Я его постоянно забрасываю кучей вопросов. 62

В основном о том, как устроена эта система помощи взрослым аутистам в Израиле. В одном из следующих постов, думаю, что поделюсь информацией – это и правда, очень любопытно. А еще есть четыре волонтера из Бразилии. Двое парней и две женщины. Оказывается, есть много про- грамм, по которым можно приехать в Израиль с во- лонтерской помощью. В частности – поработать и с аутистами. И желающих – очень много! Ребята на год подписывают контракт, приезжают в Израиль, какое-то время учат азы иврита – на уровне «добрый вечер, дай, сядь, помоги, кушать, спать». И почти сразу приступают к работе. Иврит подтягивают уже в процессе до мини- мального уровня. Живут на полном обеспечении весь год, им также предоставляются экскурсии по стране. И – символическое денежное вознаграждение – 1000 шекелей в месяц. А график работы, надо сказать, у них очень неудобный. Так как живут они в том же доме, где и хаверим (только на третьем этаже), то их задача почти каждое утро участвовать в подъеме, а это в 6.30 утра. Потом с 8 утра у них свободное время, а далее – вечерняя смена, с 15.30 и до 20 или до 22 часов, за- висит от расписания. И в ночь они должны быть готовы прийти на помощь, если потребуется. Именно потому, что они живут в непосредственной близости. И ребята очень оптимистично это все воспринимают. Главное, что меня поражает – это действительно полное спокойствие и терпение всех (всех абсолют- но!), кто здесь работает. И уважительное отношение к нашим подопечным. Даже не столько уважительное, сколько – почти любовь к ним. Именно так! Мадрихи любят очень многих хаверим. Как мамы нерадивых де- ток. Никогда в разговорах среди мадрихов я не слу- 63

шала пренебрежительных слов в адрес хаверим, типа «этот идиот», или «тот болван», никаких фраз типа «за- долбал придурок», «достала коза»… То, что я слышала иногда даже в школах (где я работала до Израиля) от коллег. Ничего подобного нет! И не потому что эти сло- ва некорректны. А просто потому, что не говорят так и все! И не думают так. И да, любят! Любят мадрихи подопечных! И мне кажется, что некоторые хаверим эту любовь чувствуют. Да, даже если не чувствуют – это совсем не важно. Потому что у них, у хаверим, есть пол- ная внутренняя убежденность, что они живут дома. Живут они как домашние кошки – пытаются делать, что хотят и когда хотят. Очень недовольны, когда им вдруг почему-то что-либо делать не разрешают. К при- меру, Хаим, постоянно норовит заскочить в кухню и что-нибудь оттуда стащить. Если за ним не уследить, то может залезть в холодильник, схватить банку с хуму- сом или тхиной и в момент вылизать ее до идеальной чистоты. Или же хапнуть пакет молока и чуть ли не зал- пом уговорить целый литр. Чувства меры-то нет! И вот мы его выгоняем из кухни – а он бурчит себе под нос чего-то, отходит, но через минуту снова может начать штурм кухонной двери… Или Йосик, который может по нескольку раз требовать, чтобы ему поменяли джем- пер. Потому что ему в данный момент хочется другое что-нибудь на себя натянуть. И тоже очень недоволен нашим категорическим «нет». Или та же Сара – в тече- ние целого дня она постоянно требует кофе. А ей нель- зя больше одного стакана в день. Естественно, мы и не даем. А Сара, разумеется, начинает иногда по этому поводу бить себя по голове… Так что действительно, сравнение наших аутичных хаверим с независимыми гордыми кошками, мне ка- 64

жется, очень точно. Они позволяют себя любить. Позво- ляют нам создавать для них, хаверим, уютную обста- новку в доме. А сами – иногда да, могут тоже обнять, улыбнуться, даже поцеловать нас (ну, словно помурлы- кать). Но чаще – они все же внутри себя. И на внешний мир смотрят из своей скорлупы-кокона. Мне кажется, что там, внутри, они о чем-то думают, что-то анализи- руют и… пытаются донести до окружающего их мира результаты своих умозаключений. Но все их попытки об эту самую скорлупу и разбиваются. Или не разби- ваются, а просто отскакивают обратно. У кого-то скор- лупа тоненькая, почти прозрачная, как у нашего Моти. И Мордехай вполне может контактировать с внешним миром. А у кого-то, как у Сары, стенки этой скорлупы чьим-то промыслом сработаны чуть ли не из камня – и пробиться наружу ей почти никогда не удается. И вот мне кажется, там, внутри этих отгородок от внешнего мира происходит что-то интересное, важное, очень-очень значимое. Но никто. Никто этого не видит и не может понять. Аутизм еще очень мало изучен, к сожалению. А как бы мне хотелось подсмотреть, что происхо- дит, там, внутри! Может быть, в той глубине, находится высокоразвитый индивид, (а так, скорее всего, и есть!) который что-то пытается сказать вслух, громко и четко. Но эти неумолимые волны его желаний набегают на стены кокона, и… гасится их амплитуда. А то, что вы- ходит наружу – уже не волна, а какая-то мутная рябь. И вот по этой самой ряби, мы мадрихи, и пытаемся понять, что же было изначально вложено в наверняка мощную волну с огромной амплитудой… Так вот и работается. Мне интересно общаться с очень позитивными и отзывчивыми мадрихами. Все 65

они в любой момент готовы мне, новенькой, объяснять все неясности. И с учетом моего далеко не совершен- ного иврита, готовы повторять по нескольку раз, или объяснять другими словами, чтобы я уж точно поняла. Объяснять дружелюбно и терпеливо. И совсем без вы- сокомерия. И это очень приятно. Мне действительно интересно общаться с хаве- рим – очень-очень хочется попытаться найти ключик к каждому из них. Чтобы – ну, а вдруг – понять его. Ну, хоть иногда. Или же – тоже, а вдруг – включить-выта- щить его в наружный мир. Страшный, непонятный и не- привычный для него, аутиста – но мне кажется, что от- туда, изнутри скорлупы, каждый хавер хочет выбраться наружу хоть на мгновение. Хотя, наверное, я все же ошибаюсь. Ученые еще не выяснили причины аутизма, а тут я уже, нате-пожалуйста, со своими теориями… Вот уже почти четыре часа я пишу свой пост. И – тьфу-тьфу – относительно спокойно в Датском коро- левстве. Двора спит. Проснулся, правда, один хавер и, кажется, больше спать не собирается. Но и из комна- ты только в туалет вышел и вернулся обратно… Одна- ко, как мне сказали опытные мадрихи, в третьем доме многие начнут вылезать из комнат уже в пять утра. Так что, пора мне заканчивать сегодняшние рассуждения. Пора начинать работать. Итак, сегодня пока еще идет первый день Хануки, вечером, я возможно увижу и здесь, как зажигают ха- нукальные свечи. А то мы дома-то зажгли первую свечу вечером – но, чует мое сердце, что, этак, по-дилетански зажгли-то. Может, и попутали чего – откуда ж мы точно знаем. А вечером я вновь заступлю на смену – и, наде- юсь, как Шурик из «Кавказской пленницы», что увижу уже в хостеле древний народный обряд, а еще лучше 66

поучаствую в нем – в ритуале зажжения уже двух све- чей в ханукие. Хаг Ханука самеах! Веселой Хануки! 26 декабря 2019 года «Что произойдет, если ген аутизма будет удален из генофон- да? У вас будет куча людей, которые будут стоять в пещере, бол- тать, общаться и ничего не делать». Доктор Темпл Грандин Ханука продолжается! Сегодня четвертый день. В Израиле зажигают четвертую свечу в ханукиях. Зажи- гают в своих домах и квартирах. Зажигают в конторах и на предприятиях. Сегодня нам с Мишей довелось по- смотреть, как зажигание свечей происходит в одном из отделений израильского банка Апоалим. Мы с мужем наконец-то созрели и решились купить машину. Два года без собственных колес – не очень естественное для нас ощущение. Так, глядишь, и навык вождения потеряем. Да и сложно в Израиле без соб- ственного авто, особенно с вечера пятницы до суббот- него заката солнца. Да, в шабат в Израиле не работает общественный транспорт. И это очень напрягает нере- лигиозных граждан. Надо сказать, что и из магазинов продукты таскать на горбу тяжеловато уже. Особенно, когда в супере я закупаюсь на неделю основными про- дуктами – овощи-фрукты, мясо-молоко, да еще и ка- кие-нибудь стиральные порошки-гели… На машине-то гораздо удобнее до дома довезти этот внушительный 67

ворох покупок. В общем – дозрели мы. Но, вот незада- ча – денег, чтобы купить новую машину, у нас недоста- точно. Поэтому мы и пошли сдаваться в банк. Просить кредит. А процесс получения кредита в израильском банке очень неспешный. Как, впрочем, и все, что делают в Из- раиле. Этак, леат-леат (медленно-медленно). Оформле- нием кредита с нами занимались аж два с половиной часа – с четырех и до полседьмого. Проверяли все, что только возможно проверить: и нашу банковскую исто- рию, и законность денег на счету, и, конечно же, нашу вероятную платежеспособность. Заодно и за жисть с нами поговорили – без этого тоже никак нельзя. А в момент восхода первой звезды в банке зажгли свечи в ханукие. И всех посетителей банка угостили вкусными пончиками-суфганиётами. Так, неспешно, с шутками, с прибаутками, проходил процесс оформления нам кредита на нашу первую ма- шину в Израиле. И вообще, впервые в жизни мы по- купаем новую машину! Думаю, что к середине января Миша успеет оформить все нужные бумаги в салоне, страховки, остаточные документы в банке – и скоро уже мы сможем кататься на собственном авто! Когда захотим и куда захотим. В пределах Израиля, конечно. Сегодня с утра штормило не по-детски. Ветер с моря гнул огромные деревья точно прутики. Жухлые опав- шие листочки, несколько дней симпатичным коври- ком лежавшие на тротуарах, сегодня вдруг поднялись вверх и кружились-кружились, почти не переставая. То выше, то ниже, то круговертью, то уносились куда-то вместе с потоком воздуха. И тучи сгущались. И внутри что-то ёкало: ну, щас будет! И на море, наверное (да что наверно, точно, конечно же) был замечательный, 68

бешеный шторм. Вот была бы уже машина – не разду- мывая бы рванула посмотреть на захватывающее при- родное неистовство. Но, увы мне, опять не в этот раз! Ну, чай, не последний шторм этой зимой на Средизем- ном море. Пока мы торчали в банке – наконец ливануло. Сгу- щались тучи-сгущались… и переполненные начали из- ливаться. Домой мы неслись уже под гомерическими струями воды, под завораживающими на мрачном се- ром небе высверками-зигзагами молний, под ухающие громовые раскаты. Без зонтиков, конечно же. Ибо нет никакого проку в зонтиках при этакой погоде. Шква- листый ветер сломает зонты с той же легкостью, с ка- кой многие деревенские умельцы лузгают семечки. В считанные секунды при таком раскладе зонты вывора- чиваются наизнанку, причем, окончательно и беспово- ротно. Зима пришла, в общем. На Голанах, на горе Хер- мон уже выпал снег и, поговаривают, скоро начнется горнолыжный сезон. А еще, похоже, начинается волна гриппа. Муж мой сопливит и кашляет, несмотря на сде- ланную прививку. Младший сын температурит второй день. Как-то резко на него обрушилась болезнь. А сей- час в школах зимние каникулы. И очень обидно ему болеть во время каникул. И хаверим в хостеле нашем тоже ходят сопливые и кашляющие. Не все, конечно, но чуть ли не добрая по- ловина. Сейчас я дежурю в ночь (понятно, что ночная смена у меня, когда же еще посты писать), и понимаю по натужному храпу некоторых ребят, что завтра вста- нут с заложенными носами не один и не два товарища. А Моти наш уже второй раз до часу ночи вышел из сво- ей комнаты в туалет – его тошнит. И я толком не знаю, 69

что и делать в таком случае. Никаких указаний я не получала, а самовольно давать какие-либо лекарства, естественно, запрещено. Воды ему принесла – выпил залпом большой стакан. А сам ведь попросить воды не догадался. Думаю, что если еще раз выйдет в течение ночи – позвоню директору. Пусть объясняет что делать. Моти у нас – самый вербальный товарищ во втором доме. Он, в отличие от большинства хаверим, сам часто и с удовольствием идет на контакт с мадрихами, любит задавать вопросы. Самые разные. То какой-то спра- ведливости требует и интересуется, когда же наконец случится то-то и то-то. Или же начинает экзаменовать нас какими-то историческими загадками. Однажды по- дошел ко мне и потребовал рассказать ему, кто такой Бен Гурион. И, кажется, удовлетворился моим отчетом, что, мол, первый премьер-министр Израиля. В другой раз поинтересовался у меня, кто такие маккавеи. Это он меня решил погонять по Танаху перед Ханукой. Ну, здесь я уже конкретно поплыла, что называется. По- нятно, что у меня весьма большие проблемы-пробелы насчет исторического прошлого палестинских земель. О чем я Моти честно и сказала. А он никак и не отреа- гировал – типа, не хочешь, можешь и не говорить. Наш Моти любит по вечерам перед отбоем посидеть за ком- пьютером – слушает песни на иврите и на английском, иногда подпевает, а иногда и танцевать начинает под музыку. Английским владеет в совершенстве, кажется. Во всяком случае, с мадрихами-волонтерами из Бра- зилии он говорит по-английски. Иногда даже выступа- ет в роли посредника – озвучивает им на английском языке невнятно высказанное желание другого хавера. Моти полностью сам себя обслуживает – ему не нужны 70

помощники ни принимать душ, ни одеваться-переоде- ваться. Он все делает сам. Кстати, одежду хаверим меняют дважды, а то и триж- ды в день. Полностью. С утра встают, раздеваются (кто-то самостоятельно, кто-то с помощью мадриха), надевают все чистое (трусы-носки-штаны-футболку-джемпер), а одежду в которой спали, относят в корзину для гряз- ного белья. Это, кстати, делать умеют все – каждый от- носит снятую одежду самостоятельно. Затем уже вече- ром, после таасуки (трудовой занятости) – душ, а после душа – новый комплект одежды. Ну, иногда некоторые хаверим еще и перед сном все с себя стаскивают и надевают в очередной раз все свежее. Грязную одежду в корзине наш Дани несет к стиральной машине, за- брасывает все вовнутрь, кладет стиральный порошок, заливает освежитель и запускает программу часовой стирки. А уж потом мы, мадрихи, перекладываем вы- стиранное белье из стиральной машины в сушильную, а оттуда – достаем и раскладываем по стопочкам для каждого. Я уже постепенно и одежду выучиваю – какая чья… А если не знаю или сомневаюсь – всегда можно спросить у Даника – от точно скажет, чей это джемпер или брюки, и даже чьи трусы и носки. А Моти до сих пор в комнате постанывает. Но не вы- ходит, однако. Волнуюсь. И жалко парня, и что делать – не знаю. Но, похоже, придется принимать какое-то ре- шение, скорее всего – звонить директору. Среди ночи. А что делать. Похоже, утренний подъем предстоит непростой. Хаим очень долго не засыпал, все дверь дергал изну- три. Угомонился только в первом часу. Хаим – един- ственный, кого мы закрываем после отбоя. До тех пор, пока он не уснет. Если его не закрыть – он будет ме- 71

тодично заходить в комнаты других ребят. Заходить, выходить и хлопать дверью. Ну, а когда Хаим засыпает, тогда и дверь отпираем – обычно до утра он уже не встает. Ну, посмотрим, как оно к утру все будет. Моти-таки вновь поднялся, добрел до туалета… Я тем временем слетала вниз, отыскала градусник, прибежала вновь наверх. Заставила его градусник поставить. А он, Моти, занервничал – типа, температуры у него нет, проверять не надо! Ага, нет. Чуть-чуть подержал градусник, вы- тащил – а там 37,4. И это не до конца измерили. Моти очень заволновался – завтра на трудовую занятость, похоже, ему идти не светит. А он ходит трудиться вме- сте с Дани и с Иосифом куда-то недалеко от нашего хостела. Там у них гораздо интереснее, чем на таасу- ке в другом хостеле. И он очень любит и ходить туда, и там работать. И вот стал мне Мордехай запрещать звонить директору. Так и заявил: «Ты не будешь зво- нить !Ты не можешь и не будешь ему звонить!» Угу, раз- мечтался. Пришлось слегка окинуть Моти очень стро- гим педагогическим взглядом – за долгие годы работы в школе такими взглядами я иногда умела объяснить лучше, чем словами. После педагогического взгляда выдержала многозначительную педагогическую паузу (тоже вполне действенное оружие). А потом доложила бедолаге, что я сделаю так, как считаю нужным я, а что считает по этому поводу он, Моти, меня совершенно не волнует. В общем, с директором сговорились о том, что если Моти сумеет заснуть, то к утру, возможно ему станет лучше, и тогда он пойдет работать. А если нет – то по- едет к врачу. Я весь разговор передала хаверу. И вот сейчас он мужественно пытается заснуть. 72

Из комнаты Йоси доносятся какие-то скрипы – во- рочается почти беспрерывно. Однако, вроде, спит. И Мошико постанывает за стенкой. Чувствую, что веселое утречко предстоит. Дождь, вроде бы, закончился. Но я посмотрела на карту осадков, а там идет очередное дождевое облако, которое уже проливается от Сирии и почти до Тель-А- вива, то есть, скоро и к нам подойдет. Синоптики про- гнозируют еще, как минимум, три дня мощных дождей и ураганных ветров. Как-то наши хаверим будут ре- агировать опять на эти природные вакханалии… По- смотрим. Завтра у меня вечерняя смена. Какими они приедут домой с таасуки? Хаверим очень болезненно реагируют на громы и молнии. Правда сейчас, в хану- кальные дни, когда вечерами в хостеле зажигают све- чи, наши ребята словно оттаивают. Им очень нравится (почти всем) смотреть на огоньки свечей. И, конечно же, всегда на «ура» принимается ими внеплановый сладкий перекус – ханукальный пончик-суфгания. На- деюсь, что и настроение у них в связи с этим, будет приподнятое, несмотря на штормовой ветер и будора- жащую грозу. Хаг Ханука самеах – ‫!חג חנוכה שמח‬ Веселой Хануки! 73

30 декабря 2019 года «Аутисты в силу самой природы своего заболевания с тру- дом поддаются внешним влияниям. Они обречены на изоляцию и, следовательно, на оригинальность. Их способ видения мира, если удается его разглядеть, обычно оказывается врожденным и идет изнутри. Общаясь с ними, я неизменно прихожу к мысли, что они представляют собой некую отдельную расу — странный и ориги- нальный подвид человечества, каждый представитель которого полностью замкнут на себя». Оливер Сакс «Человек, который принял жену за шляпу и другие истории из врачебной практики Праздник Хануки завершается – сегодня вечером в Израиле зажгли последние, восьмые свечи в ханукиях. В этом году Ханука плавно переходит в празднование Нового года. Однако в Израиле совсем нет новогоднего настро- ения. Во-первых – ну, не возникает у меня никаких новогодних ассоциаций при 18-19 градусах тепла за окном. Пока несколько дней бесновалась у нас зимняя буря грозами, с ураганом и ливневыми дождями, было лишь ощущение промозглой осени. И только. А вот буря ушла, солнышко выглянуло, потеплело – и все. Лето ле- том. Ну, и какой Новый год при таком раскладе? Раз- ве что искусственная, но, правда, очень симпатичная елочка, купленная Юрочкой, и которая уже «нарядная на праздник к нам пришла». Да мандарины, коих в изо- билии – сезон цитрусовых как раз в разгаре сейчас. Во-вторых, елок городских в нашем городе на пло- щадях тоже нет. Не положено. В некоторых городах елки стоят. Даже в Иерусалиме стоит огромная рож- дественская ель с нарядными игрушками. Понятно, что елки наряжают не в еврейских кварталах и не у стены 74

Плача. Но-таки наряжают! А у нас нет! Русскоязычного населения – чуть ли не половина города, а добиться городской елки от муниципалитета не получается. Не положено – и все тут! Ну, и в-третьих, никаких новогодних каникул в Из- раиле тоже нет. Ни у взрослых, ни даже у детей. Хану- кальные зимние каникулы в школах заканчиваются. И на учебу – ни больше, ни меньше – 31 декабря! Так что идти моему сыночку аккурат перед боем курантов в школу и грызть там гранит наук! Правда, есть в школах негласное положение, что 1 января можно не прихо- дить на учебу тем, в чьих семьях празднуют Новый год. Так что, резюмируя – новогодние посиделки – чисто русскоязычная блажь по израильским меркам. И даже очень многие наши бывшие уже давно Новый год не празднуют. Но многие-таки традициям верны. В промтоварных магазинах вовсю продаются всякие там елочные шары, мишура, фигурки Дед Морозов и прочая атрибутика. В продуктовых – сметают шампанское. А заодно мороже- ных гусей, килограммы соленых огурцов для оливье и винегретов, селедку – и что еще нужно для новогодне- го стола? Из окон домов из телевизоров слышны голо- са Жени Лукашина и Нади Шевелевой. Вагончики тро- гаются, Ипполит моется, молодая Пугачева поет песни на стихи молодой Беллы Ахмадулиной. В общем, все указывает на то, что уже завтра вечером надо накры- вать новогодний стол. У меня на работе две подряд ночные смены – сегод- ня и завтра. То есть 31 декабря я приду с ночи, отос- плюсь, приготовлю что смогу на стол… А первого янва- ря в вечер мне уже снова на работу. В нашем хостеле очень удобно можно регулировать график работы. За 75

две недели ты открываешь рабочее приложение на те- лефоне и пишешь свои «хочу-не хочу-не могу» в раз- графленную простыню по дням и по сменам. И дирек- тор, он же координатор (типа завуча-координатора в школе) собирает в общую кучу все эти заявки и состав- ляет график работы на неделю в соответствии с этими отметками в приложении. Очень удобно. То есть, я спо- койно две недели назад забила себе свободный ве- чер 31 декабря, новогоднюю ночь и (святое дело) утро первого января. На вечер 1 января я свою нехотелку писать не стала – решила, что чего там, если надо – от- работаю. Ну, мне и поставили – в ночь на 31 декабря и вечер 1 января. В принципе – нормально. У мужа (он в другом хостеле работает) ситуация хуже – он работает только в утренние смены. Плавающего графика ему не предусмотрено. Поэтому к 8 утра 1 января пойдет бе- долага на работу. И вот я сейчас сижу в своем втором доме. Хаверим спят. И еще, надеюсь, часа три спать они будут спокой- но. Последним Хаим заснул – до одиннадцати часов почти ходил по комнате, требовал, чтобы ему включили песни на айпаде. Накануне в вечернюю смену он тоже меня этими песнями совсем замучил. Айпад отчего-то вчера конкретно тормозил, песни приходилось наби- рать вручную. Вообще-то мы ему уже плейлист сделали персональный, чтобы он не дергал нас через каждые три минуты включать новую песню. Но вот вчера айпад глючил, экранная клавиатура тоже зависала… Хаиму до этих проблем, понятно, как до лампочки – ему вынь, да положь нужную песню. И вот я пытаюсь найти ему нужные песни методом простого поиска, а он стоит у меня за спиной и бубнит: 76

– Ирэна, хочу песню «Тифтах холон (Открой окно)», Ирэна, хочу песню «Тифтах холон», Ирэна, что ты ищешь, что ты ищешь, скажи, что ты ищешь, хочу «Тиф- тах холон». Я поднимаю руку, складываю все пальцы вместе бутончиком (в Израиле это знак «потерпи»), повора- чиваю голову и смотрю на Хаима суровым педагоги- ческим взглядом. Хаим же, не меняя интонации, про- должает бубнить: – Ирэна, я понял, хакэ бэ савланут (подожди в тер- пении). Отступает назад два шага, но тут же вновь (какое еще такое терпение!) подходит ко мне и вновь бубнит: – Ирэна, что ты ищешь, я хочу «Открой окно». А айпад глючит. И Хаим начинает в нетерпении прыгать: – Хочу «Открой окно», хочу «Открой окно»! Ирэ- на, почему ты сердишься, не сердись, я хочу «Открой окно». А я ведь не сержусь совсем. Я просто не могу заста- вить работать айпад, когда он виснет… И так весь вечер. Правда, перед ужином Хаим ре- шил, что он хочет погулять на улице и начал мне буб- нить уже другую тему: – Ирэна, я хочу прогулку, Ирэна, я хочу прогулку. Я буду хорошо себя вести, хочу прогулку. Я махнула на все рукой и решила с ним прогулять- ся по городу – вокруг квартала, где в том числе и наш хостел расположен. Хотя с Хаимом сложно гулять. Он дергает все закрытые двери в заборах, с грохотом открывает-закрывает-открывает-закрывает крышки мусорных контейнеров, пытается раскачать столбы с дорожными знаками. И до кучи норовит подойти к ка- 77

ждой припаркованной машине и подергать ее дверь. От машин я его-таки оттаскиваю, а уж мусорные кон- тейнеры – ну их, пусть себе дергает, раз ему хочется. Так и гуляли. А потом уже после прогулки тут же начал вновь бубнить: – Хочу следующую прогулку, я хочу следующую про- гулку, Ирэна, я буду себя хорошо вести… В общем, вымотал он меня вчера. Вчера его мама должна была домой забрать, но позвонила и сказала, что не сможет… Вот он и дергался, бедолага, весь день. И понимал, что не заберут, и принять этого никак не мог… А я и родителей понимаю – это, действительно, очень тяжело целый день находиться рядом с таким сыном. А наших хаверим мне даже не столько жалко, сколько… я почему-то чувствую свою вину перед ними. Ведь всю неделю им говорилось, что вот, в пятницу (ну, или в субботу) приедет мама (папа) и заберет тебя до- мой. И так вот «ходишь-ходишь в школу, а потом бац – вторая смена»! Ждешь-ждешь субботы, а тут звонок накануне и бац – ты на выходные в хостеле. И эти не- приятные новости сообщают мадрихи. И всплески эмо- ций расстроенных хаверим тоже на мадрихов обруши- ваются, естественно. А мы чувствуем себя виноватыми почему-то. Хотя почему «почему-то»? Мы же обещали. И не сдержали обещания, стало быть, тоже мы. А стало быть, мы и виноваты. На самом деле я уже тут немного разобралась, по какому принципу работают хостелы, подобные нашему. Есть в Израиле компания Алут. Эта компания органи- зовывает со всего мира благотворительные сборы-по- жертвования для людей с расстройствами аутисти- ческого спектра. И занимается координацией между семьями, в которых есть аутисты и медицинскими и 78

социальными учреждениями. И в числе прочего стро- ит центры проживания, подобные нашему. Хостелы, как правило, строятся из расчета, что проживать в них бу- дут 24-32 человека. Каждому подопечному полагает- ся отдельная комната. Так вот – за эту комнату платят родители подопечных. Они за 100 тыс. шекелей (как я поняла, речь идет именно об этой сумме) выкупают эту комнату с правом пожизненного проживания сво- его взрослого (после 16 лет, кажется) ребенка. И это их единственное обязательное денежное вложение. Сумма вполне посильная – особенно если ее разбить на платежи в течение 5 лет… За все остальное платит государство и Алут. И еще – обязательное условие для родителей: как минимум раз в две недели они должны брать своего ребенка домой хотя бы на полдня. Неко- торые родители строго придерживаются именно этого пункта. Всего раз в две недели. Как правило, в субботу к полудню они приезжают, забирают своего вымытого побритого сына, уже позавтракавшего. И возвращают где-то к четырем часам. Не справляются уже возраст- ные родители со своими не от мира сего детьми. И это при том, что в нашем доме у всех восьмерых хаверим более-менее сохранен интеллект. Вообще, само по себе расстройство аутистическо- го спектра не влечет за собой нарушение интеллекта. Да, бывают и среди аутистов умственно отсталые люди. Но их процент (насколько я сумела понять из пока не очень еще большого количества прочитанной лите- ратуры) примерно такой же, какой и среди обычных людей. Ну, может, чуть побольше. Но именно – чуть. В основном аутисты – умные люди. И главная их пробле- ма – отсутствие коммуникабельности. В разной степе- ни. И – всепоглощающий страх выйти в мир из свое- 79

го «домика». Отсюда и расстройство речи, и, иногда, нарушение координации движений. Но, в очередной раз повторюсь – проблема аутизма еще не изучена. И внятного объяснения – почему все так, а не, к приме- ру, этак – еще нет. Поэтому странности и непонятности высокофункциональных аутистов в миру списывают на некачественное домашнее воспитание. А тяжелых ау- тистов, напротив, считают просто психически больны- ми людьми, ибо внешне иногда так оно и выглядит. И вот родители наших подопечных, без сомнения, любят своих тяжелых детей. Любят, да. Но как-то ста- раются это делать на расстоянии. Наверняка в детском возрасте своих сыновей-дочерей (в основном, сыно- вей) они для них делали все, что могли и даже боль- ше. И играли с ними, и возили по врачам и на разные занятия-тренинги. Жизнь таких родителей – это почти каторжная жизнь. Живут они по сути только для ребен- ка. Дети-аутисты забирают неимоверное количество энергии у родителей. И, конечно же, времени. Но дале- ко не всех детей можно «включить» во внешний мир, так сказать, «вытащить из скорлупы». А взрослых аути- стов – так вообще фактически нереально. Вот и отдают своих выросших детей в хостелы под круглосуточный присмотр. И… вздыхают с облегчением. Хорошо, когда государство берет на себя заботу (качественную, при- чем, заботу) о недееспособных людях. И не перекла- дывает груз ответственности на родственников (сами, мол, родили – сами и тяните), которые чаще всего со- всем не готовы растить-воспитывать-оберегать не- стандартного человека. Не готовы – не в смысле не хотят, а в том плане, что не умеют и не понимают, как это делать правильно и грамотно. И, наверное – это не самый плохой выход из положения – жить в хостеле 80

под присмотром, а не с вымотанными безумной жиз- нью родителями. У которых есть и другие дети. А еще и работа. И у которых, наверняка, есть иногда непрео- долимое желание просто полежать-отдохнуть, будучи уверенными, что не надо вскакивать в самый неподхо- дящий момент от любой неожиданности. В общем, опять – сумбурные мысли о «другой жиз- ни». И дилетанские, такие, рассуждения о медицинских и социальных аспектах этого существования. Или, на- оборот – не существования, а самой, что ни на есть настоящей жизни? Где-то я вычитала, что количество аутистов растет сейчас в мире чуть ли не в геометри- ческой прогрессии. И, возможно, «ведь, если звезды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно?» Опять уже ночь стремительно приближается к утру. А я-то хотела рассказать еще о музыкальном кружке, который был в пятницу… Как парень-музыкант вовле- кал в действо каждого (каждого!) подопечного. И су- мел от всех добиться ответного действия! Но, сегодня уже явно не успеваю… Завтра снова ночное дежурство. Думаю, что еще один пост напишу, так может, и о музыкальном кружке расскажу поподробнее. Потому что мне очень понра- вилось. А пока – пришло время закругляться и относить ноутбук вниз. От греха. Товарищи уже все активнее во- рочаются в своих кроватях – интересно, кто первым выползет? Ну – и если вдруг не сумею по какой-либо причине завтра оформить еще один пост – то заранее: друзья, поздравляю всех вас с наступающим Новым годом! 81

31 декабря 2019 года «Мне всегда смешно, что нормальные люди всегда говорят, что аутичные дети «живут в своем маленьком мире». Когда вы некоторое время работаете с животными, вы начинаете пони- мать, что можете сказать то же самое о нормальных людях. Су- ществует огромный, красивый мир, в который многие нормальные люди едва ли вступают. Аутичные люди и животные видят целый регистр визуального мира, который нормальные люди не могут или не могут». Д-р Темпл Грандин И в продолжение вчерашнего поста. Не то, чтобы совсем это будет продолжением, но во временном пространстве – да, ибо времени между этими записка- ми прошло совсем немного. Перечитала вчерашний, да и некоторые предыду- щие посты – и увидела там свежим взглядом много стилистических ошибок. Времени-то на корректировку достаточно длинного почти что рассказа к утру совсем не остается. Хаверим ведь моим по барабану, что мне ночи не хватает для создания литературного шедевра. Они встают, выползают из комнат и начинают требо- вать покушать, переодеться, вытереть попу… Ну, и все мои размышления о высших материях в спешном по- рядке сворачиваются. Я спускаюсь с небес на землю, надеваю перчатки – и вперед, к исполнениям прямых обязанностей! Причем, в срочном порядке вперед, бе- гом почти! А то ведь так и пойдут мои товарищи вперед по жизни, натянув трусы на не вытертые попы. Так что успеваю причесать лишь явные ляпы. В пер- вом приближении только. А вдумчиво перечитывать уже и некогда. Вот, если созрею книгу сделать по моти- 82

вам моих израильских переживаний – конечно, тогда буду вычитывать уже более пристально. Работать, так сказать, над текстом. Забавно – раньше никогда прозы не писала – только стишками баловалась. Думала, что и не смогу ничего путного написать. А тут вишь, попер- ло. Даже мой самый первый пробный рассказ «Юлька глупая» напечатали в журнале «БАЛТИКА-Калинин- град». Кстати, в проекте у меня еще две задумки худо- жественных текстов (а не мемуаров, прости господи, которыми я тут просторы фейсбука и ВК загромождаю) есть. Придумала заманчивые (на мой взгляд, понятное дело, заманчивые) сюжеты. Почти вижу героев… Оста- лось сущая ерунда. Даже две сущие ерунды. Всего ни- чего осталось – придумать, как это все написать, чтобы было читабельно. Ведь никогда же не пыталась даже сотворить ничего подобного. Ну, и время бы еще найти для этих будущих, так сказать, шедевров. Ну, как сказал когда-то Семен Семеныч – будем искать. Вообще – великое благо – ночные дежурства. Пиши – не хочу! А я-то хочу! Но благо это только лишь в том случае, если хаверим спят. Если что-то ночью с ними случается – считай, на корню зарублен авторский порыв. И, соответственно, будущий шедевр тоже оста- нется недосотворенным. Надо же будет решать про- блемы неспящего по каким-то причинам хавера, а не свои собственные. Но во втором доме обычно по но- чам народ спит. Вчера утром уже, когда все хаверим погрузились в автобус и поехали на таусуку, я спросила у других мадрихов, которые дежурили в соседних до- мах – как, мол, ночь прошла? И поняла, что у них ночи закончились уже где-то к полвторого-к двум. В третьем доме проснулась Двора, которая в мое дежурство там спала аж до 6 утра. А в первом доме не спал Натан – 83

бегал с первого на второй этаж почти непрерывно и громким голосом разговаривал сам с собой. Ну, и ма- дрихи должны были находиться рядом с неспящими. Чтобы те не перебудили остальных. Вот и сейчас у меня в доме тихо. Спят, тьфу-тьфу. Угомонились. В соседних домах пока, похоже, тоже тихо. Когда я пишу непосредственно эти слова – на ча- сах без четверти час. Эко, вступление-то длинное получилось. Хотела еще вчера немного рассказать о кружках, которые прово- дятся для наших хаверим почти каждый день в вечер- нее время. Есть, например, кружок искусства. Руково- дительница предлагает выполнить каждый раз новое задание. Типа аппликации из самых разных (порой не- ожиданных) материалов. Или нарисовать что-нибудь. Например, размазывая краску пальцами по листу бу- маги – иногда, кстати, удивительные вещи получаются. Когда рисуем таким способом – надо очень вниматель- но следить за нашей Сарой. Она к этим колерам прояв- ляет нестандартный интерес: ее единственное желание на этом кружке – захватить руками в пригоршни эти краски и быстро-быстро засунуть себе в рот. Причем, как можно больше. Один раз она на моих глазах так и сделала – не уследили мы за ней. Почувствовала Сара, что за ней не присматривают, ибо отвлеклись. Резко стартанула с дивана, подскочила к столу, зачерпнула из коробочек обеими руками горсти красок – и в рот! И блаженно зачмокала! Еще есть кружок йоги. Руководитель расстилает на полу коврики, хаверим укладываются на них. Вы- ключается свет, льется тихая музыка… . А дальше – я ни разу пока не видела, что именно там происходит. Как-то так случалось, что непременно в это время у 84

меня возникали дела, которые я должна была делать в других местах. Один раз я увидела, как к хаверим пришла кинолог с тремя собаками разных пород. И собаки общались с ребятами – протягивали лапу, ластились, давали себя погладить. И каждый хавер в обязательном порядке брал в руки все три поводка и совершал с собачками несколько кругов по холлу. Очень трогательно! А раз в две недели в пятницу приходит человек-ор- кестр. С множеством музыкальных инструментов. И вовлекает в действо каждого подопечного. Из какой-то немыслимой формы трубы, например (ни разу не тру- ба, конечно, но как называется это чудо, я не знаю), выдувал в течение двух-трех минут звук в большую пластиковую коробку. А потом с этой коробкой под- ходил к каждому из наших ребят и предлагал посту- чать каким-то пестиком по внутренней стороне этой коробки. И оттуда раздавалось красивое низкое зву- чание. Затем поиграл на африканском барабане – и потом каждый хавер получил возможность постучать по этому барабану. Растягивал какую-то плиссирован- ную трубку. Растягивание это сопровождалось низким утробным звуком. И хаверим с удовольствием и с вне- запно возникшим интересом тоже тянули эту трубку и прислушивались к раздающимся от этого звукам. Ну, и венец – песни под гитару. А поскольку прошлая суббота приходилась на ханукальные дни, то и песни были о Хануке. Есть достаточно много ханукальных пе- сен, которые знакомы всем израильтянам. И нашим по- допечным эти песни тоже знакомы. Поэтому подпевали все, кто более-менее владеет речевыми навыками. 85

Но лучше всех получалось у Иосифа. Он наизусть знает все популярные песни и с удовольствием их поет. При этом, кажется, даже попадает в ноты. Вообще, Йося во всех кружках принимает самое ак- тивное участие. Он делает замечательные аппликации, у него получаются оригинальные рисунки. И вот – поет, не перевирая ни слов, ни нот. Он умеет читать – мы иногда просим его почитать вслух детские книжки – и Йосик усердно по слогам продирается от страницы к странице. Правда, похоже, смыла прочитанного он уже не улавливает, но читает усердно! Я иногда с Иосифом пытаюсь поиграть-пошутить, но Йосик у нас товарищ серьезный, шуток не воспринимает, отвечает всегда сосредоточенно, хотя и с улыбкой. Например, я очень люблю после того, как помою его в душе и начинаю вытирать – закрыть ему лицо полотенцем и спросить: – А где наш Иосиф? Ну, как я своих маленьких сыновей когда-то спра- шивала, накрыв и головы полотенцем – где, мол, Вася (Игорь, Юра)? И сыночек начинал с удовольствием смеяться – вот, мол, мама дает, найти его не может! Но Йося на подобный вопрос отвечает хоть и с широкой улыбкой, но очень серьезно: – Вот я! А если я второй раз начинаю его лицо накрывать полотенцем и снова задаю вопрос – где же Иосиф? – он снова невозмутимо повторяет: – Вот, вот, вот я! – И стаскивает с лица полотенце, чтобы я его увидела. Ну и, наверное, чтобы не задавала дурацких вопросов. – Вот я! – И улыбается. Одна из особенностей аутизма – это полное не- восприятие юмора. Аутисты все принимают за чистую монету и на каждый вопрос отвечают очень серьезно. 86

Они никогда не видят никаких подтекстов, второго дна, иного смысла, кроме буквального. Вот и Иосиф такой же. Мощный, упитанный, с очень доброй улыбкой – и все серьезно. А еще Йосик очень любит выбирать. Что-нибудь одно из двух каких-нибудь предметов. Любые штуко- вины, главное, чтобы они были однотипными. Внезапно материализуется перед мадрихом с двумя вещицами в руках и требовательно произносит: – Я хочу выбрать, я хочу выбрать, я выберу, ладно? Например, из общей стопки постельного белья вы- тащит две простыни (снизу, разумеется, вытащит, пере- ворошив всю аккуратно сложенную стопку) и требует, чтобы ему разрешили выбрать одну из этих простыней. Или две книжки возьмет с полки. Или залезет к Дане в комнату, откроет шкаф и умыкнет оттуда два флако- на одеколона. И хочет выбрать один из двух. За по- сягательство на частную собственность (вход в чужие комнаты, естественно, запрещен) выбирать, конечно, не разрешаем. А так-то – пожалуйста, пусть выбирает! Тут надо с серьезным лицом ему сказать – «выби- рай»! И тогда он протягивает вперед одну из просты- ней и говорит – «это!». На этом процесс выборов за- канчивается, и Йося относит простыни обратно. Точно так же он выбирает между двумя одеколонами (если он их взял в своем шкафу, а не в чужом). Или между двумя одинаковыми ложками. В этом процессе Иосифу очень важно, чтобы мадрих отвлекся от всех своих дел в любой момент времени, когда ему, Йосе, нужно сроч- но выбрать одно из двух. И чтобы было четко сказано: «выбирай!». Иначе Йося не успокоится и будет вновь и вновь упорно требовать позволить ему выбирать. 87

Однажды, так получилось, что я после отбоя оста- лась одна со всеми подопечными. И находилась в ком- нате Сары, которая почему-то не соглашалась улечься в кровать. И я ее настойчиво уговаривала. В это же вре- мя в комнату Сары периодически вламывался Хаим (он ложится спать позже других) и, не переставая, бубнил: – Ирэна, хочу другую песню на айпаде, Ирэна, вклю- чи мне «don’t worry be happy», Ирэна хочу песню, Ирэ- на, хочу песню… А я не могла оставить Сару и прогоняла Хаима. А он с завидным постоянством вновь и вновь вламывался в комнату Сары и продолжал бубнить: – Ирэна, поставь мне песню, Ирэна, хочу песню… А Сара не укладывалась. А Хаим уходил и возвра- щался. И вот на фоне этого экшена, когда Хаим стоял на пороге комнаты Сары и бубнил, чтобы я ему поста- вила новую песню, Сара хватала меня за руки и требо- вала кофе, в комнату до кучи вклинился Йося с двумя зубными пастами и со словами: – Я хочу выбрать, хочу выбрать, хочу выбрать… От этого сюра на колесиках мне захотелось тоже срочно сделать что-либо экстравагантное – скажем, сползти вниз и спрятаться под кровать Сары. И успо- коиться там, к примеру, стопочкой-другой коньячка. А песни и выборы зубных паст, может, тогда как-нибудь сами по себе рассосутся… Но, понятно, я быстро взяла себя в руки, позволила Йосе право выбора значительным кивком – выбирай!, отправила в очередной раз Хаима самому искать в плейлисте «don’t worry be happy» и наконец-таки уго- ворила Сару улечься в кровать… Иосиф тут же выбрал колгейт, Хаим в конце концов ушел вниз, чтобы через 88

минуту снова подняться наверх, но зато Сара уже спо- койно лежала в кровати, а через 10 минут и заснула… Вот, легок Иосиф на помине. Поднялся. Хочет пить и писать. Пописал. Попил. Вернулся в комнату. Ворочает- ся – вновь засыпает. Иосиф – очень душевный хавер. И совершенно не проблемный. Со своими странностями, конечно, но у кого из аутистов их нет, этих странно- стей. Да и вообще – у кого в этом безумном мире нет собственных прирученных тараканов? Странности на- ших хаверим, хотя бы от чистого сердца идут. И с этими странностями вполне можно смириться и принять их как неотъемлемую часть сложносочиненной личности. По-моему, это первая работа в моей жизни, где я очень часто начала задумываться – для чего человек приходит в этот мир? Понятно, что над этим вопросом думаю не только я. И в древние времена мудрые фило- софы пытались найти ответ на этот, казалось бы, очень простой и понятный вопрос. И многие «самые свет- лые головы нашей с вами современности» тоже ищут и ищут смысл бытия. Каждый ищет ответ, находясь в сво- ем пространстве, в своем социуме. А я вот волею судь- бы нахожусь сейчас фактически внутри совершенно непривычного мне общества. Оставаясь всегда собой, я, так или иначе, ассимилируюсь в «другую жизнь». И общаясь с особенными людьми, я принимаю правила их игры. И на правах ведущего (или я не мадриха?) иногда пытаюсь эти правила корректировать (а что де- лать). Чаще безуспешно. Возможно – пока безуспешно. А вполне вероятно, что эти правила игры – правила жизни уже давно выписаны на неведомых мне межга- лактических скрижалях и в принципе не подлежат кор- ректировке. И остается только смотреть-наблюдать и анализировать, насколько ума хватит. Ну, и помогать 89

по возможности в силу должностных обязанностей. Вот и думаешь – зачем они, особенные люди, аутисты в данном случае, приходят в этот мир? Что объяснить и донести? Кому? Постоянно напоминать человечеству о гуманизме? О долге сильного слабому? О человеко- любии? Или же у особенных людей совершенно иные мис- сии в этой жизни, цель которых пока еще ни кому не понятна? Или у них (а что, все может быть в подлунном мире) есть определенные и очень неожиданные, не- вероятные задачи что-либо донести до человечества посредством вот такого не очень понятного «нормаль- ным» людям бытия? Ну, и параллельно сам собой возникает другой во- прос – а я-то, любимая, собственно, для чего топчу эту землю? Родить и вырастить детей? Да ладно, это все (ну, почти все) женщины делают совершенно естествен- ным образом. Закон жизни, это так положено всем, не только мне. Мессию я точно на свет не произвела, а все остальные дети, рожденные земными женщинами, являются тоже в свою очередь продолжателями рода. А уж потом только – исполнителями каких-либо пред- назначений. Поработать учителем в школе – вразумлять подрас- тающее поколение? Эта функция в моем понимании уже давно не является однозначной. Ведь можно, ко- нечно, и вразумить учеников, а можно и запросто все испортить (что не менее вероятно, чем вразумить). Ког- да во мне эта мысль укрепилась – я ушла из школы, ибо нельзя идти против системы, находясь внутри нее. Или же написать книгу, которой будет зачитываться весь мир? Где будут мои вумные рассуждения на тему – «это правильно, а это неправильно и дуальности в дан- 90

ном вопросе не существует»? Ну, это уже просто смех на палочке, а не вероятное предназначение. Или быть рядом с людьми иного измерения? Для чего? Помогать? Или что-то понять и объяснить потом всем (а да, смотри предыдущий пункт)? Или же, наобо- рот, быть используемой для каких-то неведомых мне целей этими самыми почти инопланетянами? Моими уже почти любимыми хаверим? Ну что, опять под утро занесло меня куда-то. Вто- рая подряд ночь без сна как-то неожиданно на меня действует. Пора уже заканчивать фантазировать. И спускаться к приближающимся обычным ежеутренним физиологическим потребностям пока еще сладко спя- щих товарищей. А впереди – приятные хлопоты. Новый год, как го- ворится – он и в Африке Новый год. Травка зеленеет, солнышко блестит, а оливье пока еще никто не отменял на новогоднем столе. Стало быть, мне предстоит и оли- вье настругать сегодня, да и горячими блюдами озабо- титься. Ибо сам праздник, несмотря на дислокацию в субтропиках, тоже уже на подходе. И уже сегодня! Дорогие друзья! Пусть Новый год принесет вам всем только хорошее настроение! Верьте в себя и верьте в то, что все будет только хорошо! И тогда неприятно- сти станут лишь незначительными легко преодолимы- ми помехами. Главное, быть уверенным в том, что все хорошо. С Новым годом! 91

6 января 2020 года — То есть жалеть аутичного мальчика — преступление? — За что жалеть человека, легко обходящего правила прили- чия, бессмысленные, лицемерные, а потому — унизительные? Ему не нужно делать вид, что его волнуют твои боли в спине, или выделения, или почесунчик у твоей бабушки. Представь, как легко было бы жить без всех этих идиотских общепринятых норм. Мне его не жаль — я ему завидую. Доктор Хаус (House M.D.) Доктор Грегори Хаус 3 сезон 4 серия Уже 6 января. Через несколько дней будет ма-алень- кий юбилейчик. Два года, как мы уехали из России. Два года, как я живу в совершенно другом мире. Во- обще-то, ко всему новому я обычно привыкаю доста- точно быстро. Но, однако, принять и понять совсем новую жизнь и совершенно непривычное для меня бы- тие, таки, чуток тяжеловато. Небольшие итоги подобью в ночь с пятницы на субботу – в очередное ночное де- журство. И да, ведь именно 10 января (2018 года) мы стали гражданами Израиля. У нас наконец установилась зима. Жары нет совсем, ночью температура, бывает, опускается до 7 градусов. Тепла, естественно. Сейчас – плюс восемь. Но почему-то ощущается холод. В Питере при такой температуре мне было вполне комфортно. А дома холодно! Центральное отопление в жилых домах в Израиле не предусмотрено. Народ согревает- ся кондиционерами. Хорошее решение вместо отсут- ствующих как класс батарей в квартирах. Дороговато, конечно, но ничего не поделаешь. Комфорт и уют стоят денег везде. 92

В России по осени в домах тоже не сладко было – пока среднесуточная температура в течение, кажется, недели не превышает +8 градусов, отопление не вклю- чают. Там спасались электрическими радиаторами. От которых воздух приобретал несколько приторный за- пах. В приэкваториальной зоне таких среднесуточных температур, думаю, не бывает. Даже в самые проду- вные ураганно-дождливые дни средняя температу- ра до 12-13 градусов всяко дотягивает. А в основном сейчас днем 15-16 градусов. Но дома-то, елки-пал- ки, холодно!!! Вот он, суровый климат субтропиков! Ждешь-ждешь зиму как спасение от жары. А пришла зима – и на тебе! Оказывается, зимой бывает чуть ли не студено! И не только на севере! На Голанах, говорят, склоны завалило снегом. Скоро, глядишь, и горнолыжный сезон откроется. А у нас вчера почти целый день шел какой-то совсем не субтропиче- ский, а очень даже привычный (мне привычный) мо- росящий занудный осенний дождик. В общем – погода очень приятная – свежесть, прохлада, комфорт… На прошлой неделе я возила нескольких хаве- рим на медицинские обследования-лечения. Уже не в первый раз. Тоже очень интересный опыт. Сначала, с утра – сложную женщину Двору на КТ в соседний город в психиатрическую клинику. Двора из третьего дома действительно, очень сложная. Похоже, что аутизм у нее лишь сопутствующий диагноз основным душевным расстройствам. Таким клиентам КТ делается под об- щим наркозом – иначе просто невозможно провести диагностику. И, да, очень нелегко было с Дворой во время поездки и обследования. Затем – к зубному врачу возила Амира из перво- го дома и нашего Ицхака. Зубной врач, который в том 93

числе лечит наших хаверим, принимает пациентов в (ни больше, ни меньше) пансионате для душевноболь- ных в соседнем городе. Туда я с ребятами и ездила. Амир у нас уникальный парень на тему медицин- ских обследований-лечений. Он очень любит ходить на приемы к врачам. Обожает, когда у него берут кровь на анализы. Любит, если ему делают уколы – аж закатыва- ет глаза от удовольствия. А до зубного врача – сам не свой! Если от всех подопечных мадрихи до последнего скрывают, что лечение будет у дантиста, то с Амиром – совсем другой разговор! Ему можно смело говорить: если, мол, плохо себя будешь вести, то не возьмем тебя к зубному. И это работает! В утро перед поездкой к зубному врачу достаточно проблемный неуравнове- шенный Амир становится словно шелковым. Послушно кушает, спокойно дает почистить себе зубы. И так да- лее. В этот раз из кабинета врача Амир категорически не хотел уходить, требовал, чтобы ему еще полечили зубы. Еле его удалось оттуда вытолкать. А бедненький Ицхак вышел после лечения зуба беззвучно плача. Опустошенно стоял, опустив голову. И слезы катились градом на землю, и Ицик молча их утирал рукавом футболки. Так, в слезах и до хостела доехал. И потом до вечера был тихий и задумчивый. Кушал, правда, как всегда с отменным аппетитом, но после еды вновь становился вялым и апатичным. Так я посмотрела на лечение наших хаверим. А за- одно – и на клинику душевного здоровья. В этой клини- ке, конечно, клиенты разительно отличаются от наших подопечных. Обычные душевнобольные люди. Главное их непохожесть на аутистов – они все общаются друг с другом. Разговаривают, спорят, некоторые товарищи даже пытались подраться у меня на глазах (эти попыт- 94

ки тут же пресекались персоналом). А сама клиника – очень уютный комплекс из нескольких одно-двухэтаж- ных зданий. Конечно, на закрытой территории. Кстати, я не в первый раз уже возила хаверим к врачам. Я уже писала, кажется, что однажды принима- ла участие в организации планового медосмотра чет- верых наших хаверим. Надо сказать, что тогда у меня сложилось очень тягостное впечатление. От отношения врача к осмотру людей с особенностями. Сначала, однако, я была приятно поражена. Когда только вошла в поликлинику, держа за руку нашего огромного Мошико. Обычно спокойный Мошико в по- ликлинику заходить почему-то упёрто не хотел. И я его с трудом тащила за руку. Ну, и волновалась за возмож- ную негативную реакцию окружающих. Вдруг испуга- ются, или будут недовольны, что вот я тяну за собой подозрительного товарища. Или еще чего. А ведь еще надо было найти его карточку, выяснить, где кабинет находится… Однако реакция людей меня не просто успокоила – привела в восторг! Народ в поликлинике увидел, что я веду за руку явно нездорового человека и… И мне тут же начали предлагать помощь! Во всем! По моему неуверенному виду народ моментально вы- числил не очень ивритоговорящую мадриху, которая при этом не совсем в теме, что и где конкретно ей нуж- но взять и оформить. И тут же сформировалась группа поддержки! – Что для вас сделать? – Сядьте, пока, посидите! – Давайте, я вам приготовлю кофе! В общем, и карточку найти помогли, и номерок к врачу взяли, и до кабинета на второй этаж проводили. И все с улыбкой и очень по-доброму. И спрашивали, 95

чем еще помочь – не надо ли дать ему (Мошико) по- пить-покушать (на этом предложении аморфный бес- словесный Мошико оживился и закивал головой), а может, надо помочь посидеть с ним… В общем, я была растрогана. И в очередной раз поняла, что я, кажется, очень люблю Израиль. Когда такие люди в стране ев- рейской есть. Но через несколько минут получила контрастный душ. Уже в кабинете врача. Она, врач, на моего Мошико даже не посмотрела. Так, взглянула исподлобья, прово- дя карточку в компьютере, нажала несколько клавиш на клавиатуре, вытащила листок-справку из принтера и сказала, что можно идти. Я, ошалевши, взглянула на нее и выдавила: – А смотреть-слушать его вы не будете разве? Ведь это, на минуточку, ежегодный плановый прием особенного человека! На что она мне ответила, пожав плечами: – Ну, я же вижу, что все в порядке! Куда катится мир! Мы находились в кабинете врача меньше минуты! И тут же я начала делать примерные подсчеты – во сколько денег налогоплательщикам Израиля обошлась такая вот поездка к врачу особенного пациента. Мы ехали из одного города в другой. (Наши хаверим на та- асуку ездят в другой город) То есть, вызов такси из пун- кта А в пункт Б и поездка в пункт А (думаю, что это около 100 шк, минимум, скорее всего – больше). Врачебный прием по плану – 15 минут на человека. Что-то мне подсказывает, что для инвалида время приема должно быть больше. Хотя могу и ошибаться. Интересно, сколь- ко врач получает за прием больного? И сколько платит за прием страховая компания больничной кассе? Тут я 96

где-то слышала цифру около 250 шекелей – цена при- ема семейного врача (возможно, ошибаюсь). Потом – поездка обратно в пункт Б из пункта А. Тоже не менее 100 шк. То есть в 450 шекелей (минимум!) примерно обошлось налогоплательщикам Израиля минутное на- хождение аутиста в кабинете врача-пофигиста. Понят- но, что я позвонила своему директору, рассказала, как оно все было. Пусть он сам разбирается с медицински- ми проблемами. Забавно. Пишу вот о Мошико. И прямо сейчас слы- шу из его комнаты какие-то взволнованные вскрики во сне. Чувствует он, что ли, что о нем идет разговор? Расписала тут так все красиво – я, мол, возила, я, мол то, да я, мол это… Конечно, по врачам с хаверим ездят по двое мадрихов – то есть, я не была брошена на произвол судьбы. Но многие организационные мо- менты пришлось выполнять именно мне. И да, именно мне готовы были помочь множество людей в обычной рядовой поликлинике. Я приобрела очередной опыт поездки со сложными подопечными. И получила боль- шое количество положительных эмоций от окружаю- щих меня людей. Ну, и в очередной раз убедилась, что кроме доброжелательности простых израильтян, еще далеко не все в порядке в Датском королевстве. Ну, раз еще существуют такие врачи-раздолбаи. Так что несколько уже моих поездок по разным го- родам и различным по профилю клиникам добавили мне еще плюсик в карму. Посмотрела я и на психиа- тров, и на лечение особых людей в особенных зубных креслах, ну, и имела честь пообщаться с нерадивым представителем самой уважаемой в Израиле профес- сии. Любой опыт бесценен. 97

Никак не выходит у меня связный сюжетный пост-рассказ. Поздно в сегодняшнюю смену ноутбук раскрыла – очень долго после отбоя меня мурыжили Ицхак и Хаим. Ицхак жестами требовал мультиков на дивидишке, потом просил перекусить, потом попить, потом пописать, потом снова покушать (второй раз не дала), потом снова попить, потом, наконец, убаюкал- ся. А Хаим просто почти до полуночи стучал в дверь и требовал песенки на айпаде. Ну, и тоже пить и писать – это святое. Так что поздновато сегодня села авторство- вать. А теперь уже – через полчаса последний обход выполнять. Вот эти полчаса у меня и остались, чтобы просмотреть написанный текст и немного привести его к относительной читабельности. После пяти утра уже надо готовиться к подъему. А посему – с добрым утром! Прошу прощения за неоконченность. Но – продолжение следует, а как иначе! 24 января 2020 года «Аутизм – это расстройство психического развития, которое очень мешает людям общаться и формировать отношения… раз- ве вы не думаете, что пришло время придумать новое опреде- ление?» Кевин Чепмен, YouTuber Уже и январь подходит к концу. Глядишь, такими темпами скоро весна начнется. Говорят, что в Петер- бурге наконец-то выпал снег. Хотя температура там так вокруг нуля и держится. А у нас – сезон дождей в раз- гаре. Такого количества дождливых дней не было ни 98

в прошлом, ни в позапрошлом году. И тоже не жарко. Сейчас всего 10 градусов. А я тем временем продолжаю свою работу в хостеле и, что самое для меня интересное – продолжаю делать свои наблюдения. И выводы какие-то. Кажется, я уже как-то писала, что наши подопечные друг с другом не общаются. Действительно – каждый из них живет-су- ществует сам по себе. Никаких коммуникативных по- требностей у них нет. Да, они знают по именам всех других хаверим. Они знают по именам всех мадрихов. Большинство наших хаверим (из всех трех домов хо- стела) не говорят. Но хорошо понимают обращенную к ним речь. Но вот я начала замечать, что иногда-таки хаверим наши друг с другом разговаривают. Нет, то, что я назы- ваю «разговаривают» ни разу, конечно, нельзя назвать задушевными беседами. И вообще, беседами такое об- щение тоже не охарактеризовать. Ибо нужды «потрын- деть за жисть» у них действительно нет. Но вот свои насущные потребности хаверим иногда друг другу оз- вучивают. Или, за неумением говорить – доносят иным способом. Жестами, например. Или взглядами, впол- не красноречивыми. И также очень хорошо понимают обращенные к ним просьбы. Чаще всего это просьбы уступить место. Да, ладно – какие там просьбы! Настоя- щие требования! Хаим, например, просто за руку выта- скивает любого, кто сядет в кресло, в котором привык сидеть он, Хаим. И никто ведь не возражает! Без всяких протестов узурпировавший хаимовское кресло хавер встает и переходит сидеть в другое кресло. Или на ди- ван. Хотя Хаим наш и умеет, и может говорить, (правда, очень нечленораздельно), он не тратит лишнюю энер- гию на озвучивание каких-то просьб. Вот еще! Он про- 99

сто берет за руку того, кто посмел сесть на его место. И все. Вопрос решен! Или же Ицхак иногда выходит во дворик нашего дома покачаться на качелях. А там, к примеру, уже восседает Моти. Ицик не говорит совсем. Поэтому он просто подходит к качелям и весьма выра- зительным взглядом смотрит на Моти. И Моти встает и уступает Ицхаку место. А Иосиф – упитанный добродушный Иосиф – очень любит смотреть телевизор. Он либо ходит по холлу вокруг столов, либо сидит на диване. И Иосифу очень не нравится, когда кто-нибудь, совершая движения по своему маршруту, вдруг оказывается в его орбите. Чаще всего порой получается, что стремительный Дани вдруг возникает между Иосифом и телевизором. И тог- да Йося почти безэмоционально говорит: – Дани, сядь, Дани, сядь. Даник послушно уходит в сторону – и опять, вопрос исчерпан. Ребята пообщались. И таких искрометных пересечений, вызывающих какие-то намеки на эмоции, оказывается, очень много в жизни обитателей хостела. Может быть, как-нибудь я сделаю отдельную подбор- ку – расскажу о точках соприкосновения и пересече- ния поподробнее. Это и вправду очень любопытно. Но сейчас хочу рассказать об одном удивительном эпизоде из однообразной, упорядоченной, почти мо- нотонной жизни хаверим. Я уже как-то писала о жен- щине из соседнего дома. О Дворе. Сложная, тяжелая женщина. Я ее возила однажды на обследование в психиатрическую клинику. У нее, действительно, глубо- кие проблемы с психикой. И аутизм, кажется (мне ка- жется, конечно, поэтому вполне возможно, что все со- всем не так), лишь сопутствующая незадача основным расстройствам мозга. Двору обследуют разные врачи, 100