Русская душа (проза)

Русская душа Шура, она же Александра, в мыслях оказалась такой же мечтательницей, как и Николай: «Скромный, почти интеллигентный. Этот не схватит сразу за грудки и не по- тащит в свою комнату. А я с ним и не против была бы… Хороший мужик. Э – эх!» Так они бы и стояли посреди кухни, каждый со своими глупыми мыслями, если б не запах борща. У Коли от этого запаха мысли о любви сра- зу перестроились на мысли об обеде. Шура, уже давно не бывшая в роли хозяйки, суетилась и старалась изо всех сил. И это ей удалось. Обед закончился тем, что Николай спросил у Александры, чем она занята сегодня вечером и предложил пойти погулять. Предложение с восторгом было принято… Весь следующий день в бараке только и разговоров было как о новом электрике и Шуре. А Шура, которая те- перь принципиально отзывалась исключительно на имя Александра, преобразилась внешне. Вместо затёртой, стоящей от грязи, юбки и аналогичной мужской рубаш- ки, Александра одела роскошный довоенный атласный халат, в котором расхаживала как королева. Колю бабы теперь называли не иначе как «зятёк», чем тот был впол- не удовлетворён.Свет в бараке теперь не моргал… Время – самый лучший лекарь во все времена, награ- дило Александру и Николая, за их любовь и преданность сыном Сергеем. Да! Именно тем сыном, который теперь спал в своей машине, замёрз без одежды, но не мог про- снуться, очнуться от воспоминаний детства… Как только солнышко осветило всё вокруг и машину, Сергей, едва ли не покрытый инеем от холода, выпрыгнул из машины и, чтобы хотя бы чуть-чуть согреться начал бегать вокруг неё. Выдыхая, как паровоз, клубы пара, он выкрикивал, подбадривая себя: «Сын! Валентин Сергее- 101

Литературный Клуб “Добро” вич! А я – Отец! – и снова – Сын! Валентин Сергеевич! А я – Отец!» Согревшись таким образом, Сергей приступил к ремонту. Снять бензонасос, почистить его, продуть и по- ставить на место, было для него просто смешно, и через полчаса машинка уже урчала, прогреваясь, довольная, что и до неё дошло дело. А ещё через полчаса она уже разворачивалась на площадке около больницы. Сергей в помятой рубашке, непричёсанный, как бобик, но улыба- ющийся, как пряник, вошел в коридор больницы. – Вы к кому? – остановила его медсестра. – Можно было одеться нормально! Вы же в больницу пришли, а не на базар. – К Долеевой, – брякнул невозмутимо Сергей. Сегод- ня его обидеть было невозможно. И одно только слегка расстраивало его, то, что уже прошла половина суток, как у него родился сын, а он, отец, ещё и рюмочку не пропу- стил. Да ладно! Всё впереди… – Разрешите мне позвонить родителям. Ведь не зна- ют, что мы родили сына. – Попросил её Сергей. – Так это вас Валентин Владимирович спас, а я на- бросилась. Звоните, конечно, – ответила смутившаяся медсестра. Сергей позвонил родителям, своим и Марины, ко- ротко сообщил новости и сказал, что скоро приедет. Он торопился к Марине. Как она там, как сынок? Марина лежала в палате и, конечно, ждала мужа. Она волнова- лась. Как он там, что с машиной? Сергей вошел в пала- ту, обнял, поцеловал жену. На все вопросы сразу же на- шлись ответы. Сын в порядке – растёт. Машина стоит под окном. Они сидели на кровати, обнявшись, и согревали друг друга. Марина ощупывала Сергея – как никак ночь без неё был. Сергей ощупывал Марину – вчера была с 102

Русская душа животиком, а сегодня на четыре килограмма похудела – за одну то ночь. – А помнишь, как ты из горшка вылил в печку? Какой аромат стоял два дня в комнате, – сказала Марина. – Хо- рошо, что у нас печки нет. Сынок ведь твой с тебя будет пример брать. – А ты ему не рассказывай, а то я расскажу, как ты цве- точки надёргала и в кастрюлю с супом высыпала. Маме помогла. Хороший суп был? – в тон ей ответил Сергей. А помнишь? А помнишь? Они долго сидели так и си- дели б ещё, но пришло время покормить наследника и Сергея выставили в коридор… Конец барака Всё когда-то начинается и когда-то заканчивается. Вес- ной 1965 года жильцам сообщили, что барак сносят. По- строенные рядом корпуса гостиницы «Кубань» сверкали новыми окнами. Все были несказанно рады и просто счаст- ливы. Ведь комнатки в бараке всего девять или двенадцать метров. А квартиры должны давать минимум по девять ме- тров на человека. Город расстроился. В центре появились целые улицы пятиэтажек; Роз, Воровского, Набережная. Ря- дом с бараком протянулась улица Гагарина, Цветной буль- вар. Квартиры предоставляли в разных районах: на Дон- ской, Мамайке и даже на Мацесте. Грустно было покидать старый, обветшалый, но такой согретый людским теплом дом. Жили ведь не семьями, а единой семьёй. И голодными никто никогда не был, и за детишками присмотр постоян- ный. А жизнь идёт, не идёт, а летит вперёд, только успевай привыкать к новому... 103

Литературный Клуб “Добро” Вера и Аркадий, а к тому времени у них уже было трое детей – Марина, старшая, и двойняшки – Машенька и Ан- дрюшка, получили огромную трёхкомнатную квартиру на улице Роз, в самом центре города. Наверняка сыграло свою роль то, что Аркадий был главным инженером СМУ. Александра и Николай со своими двумя; Серёжей и Та- ней, получили на Донской двухкомнатную. Там же на Дон- ской устроились и Соня Зейдель с мужем и тремя детьми. Многие «барачники» остались в своём районе на улице Га- гарина. Георгий и МарияГакштетер со своими детьми Таней и Володей получили квартиру совсем рядом с баракомв новом доме по адресу Ореховая аллея, 9 (позднее и сегод- ня – Гагарина, 9). Как раз в этом году Володя пошел в школу. Но были и недовольные переездом. Ими оказались Сергей и Марина. Как было хорошо в старом бараке! Они даже иногда спали вместе, правда, когда были поменьше, но, когда подросли – гуляли парочкой, как настоящие влю- блённые и целовались на лавочках в Ривьере… Какой им переезд? Как можно жить так далеко друг от друга? Марина хотела стать врачом, а Сергей бредил автомо- билями и дорогами. Позднее Марина закончила медучи- лище, а Сергей автошколу. Но после переезда их спасла бабушка Сергея, у которой была однокомнатная квартира на Донской. На свадьбе в кафе около кинотеатра «Юбилейный» гу- ляли все бывшие «барачники», для которых это была, мо- жет быть, последняя встреча с их большой семьёй. Сергей и Марина счастливо зажили в квартире бабуш- ки, и в один прекрасный день получили почтовую карточку, в которой сообщалось, что подошла их очередь на приоб- ретение автомобиля Ваз-2101… А что было дальше, мы с вами уже знаем. 104

Русская душа Павел Шушканов 105

Литературный Клуб “Добро” Шушканов Павел Александрович - брянский писатель-прозаик, автор произведений в жанре совре- менной прозы, документальной прозы, историко-куль- турных исследований. Родился в 1980 году в городе Уральск (Казахстан). Преподаватель, путешествен- ник, блогер. Имеет несколько публикаций в периодиче- ских изданиях, сетевые публикации. Лауреат (2 ме- сто) Регионального конкурса «Я пишу», книга «Другой Брянск», изданная издательством Аверс. Ювелир - Из Калининграда, говорите? Да, конечно, бывал. Ну как бывал, мальчишкой. Тогда он еще Кёнигсбергом на- зывался. Я свесился с верхней полки и поискал взглядом тапки внизу. Так и есть, забились под нижнюю кровать – только носок выглядывал. Рядом с ними сидел кто-то и расска- зывал про Калининград – я видел только серые брюки и начищенные туфли. Напротив, за столиком скучал муж- чина в очках и с помятым журналом. Понемногу начинал наваливаться полуденный сон, но спать никак нельзя, моя станция уже через час, а еще нужно успеть сдать белье и переодеться. Голос снизу на минутку замолк, а затем добавил, об- ращаясь, видимо, к моим голым ногам: - Спускайтесь, пообедайте с нами. - Спасибо, я уже скоро выхожу. Я спрыгнул вниз, прихватив полотенце. Старик в клет- чатой рубашке и уже знакомых мне брюках нарезал кол- басу и раскладывал ее вокруг тщательно разделанной 106

Русская душа курицы. Делал он это с такой аккуратностью и даже ари- стократизмом, словно всю жизнь занимался только этим. Он вытер руки салфеткой и подвинулся. - Одно другому не мешает. Присаживайтесь. Я сел. За окном тянулось поле сохнущей под июль- ским солнцем травы, столбы линий электропередачи, убегающие за горизонт. За далеким холмом мелькнула и скрылась деревенька, только зеленый купол старой церквушки еще выглядывал над его вершиной. Непод- вижные облака бросали на поле причудливые тени. - Мне и пяти лет не было, - продолжал старик, выужи- вая из сумки тяжелый термос. – А вы бывали в Калинин- граде? Он косился на меня поверх очков, и я мотнул головой. - Ни разу. - Вот и я с тех пор ни разу. А город красивый. В сорок девятом мы приехали туда в товарном вагоне – я, папа с мамой и его брат с женой. Тогда многие со всей страны ехали заселять новую землю. Выбирай дом, заселяйся да живи – чего проще, верно? Я неуверенно кивнул. - Пожили два года. Мама все на климат жаловалась, скучала по калмыцким степям, а потом совсем заболела. Мы вернулись обратно. Перед отъездом дядя сел воз- ле меня, обнял и вложил в ладонь два янтаря – мол на память о родне и о Кёнигсберге. Помнить я, конечно, не помнил, но камни хранил. Долго хранил. Старик разлил горячий чай в стаканы и поставил их в центр стола. Развернул пакет с курицей так, чтобы всем было удобно брать. - Угощайтесь. 107

Литературный Клуб “Добро” Я скромно взял кусочек с золотистей кожицей и по- ложил на неровный ломоть хлеба. Старик извлек из-под подушки плоскую фляжку, кашлянул в кулак и протянул мне стопку походных ста- канчиков. Я вежливо отказался. - За супругу мою, - пояснил старик. – День рождения как раз сегодня. - А чего не вместе? – спросил я. – Ждет вас? Старик пожал плечами. - Ждет, наверное. Уже лет десять как не вместе. Я тут, а она чутка повыше, - он усмехнулся и поднял стаканчик. Я последовал его примеру. Неловко получилось. Наш попутчик отложил газету и тоже взялся за стакан. За окном проплыли арки моста и снова открылось поле. - Я ж подарок ей везу. Она у меня под Брянском по- хоронена. Глинищево – может слышали? А я с дочкой в Элисте - забрала меня, как совсем слабый стал, вот те- перь и катаюсь. - А что за подарок? – поинтересовался я, чувствуя, как тепло стариковской настойки разливается внутри. Я рас- храбрился и потянулся за жареной ножкой. Старик улыбнулся и потер бороду. - Интересная история. Уже много лет прошло, а я ка- ждую деталь помню. Я развел руками, делая вид, что никуда не спешу. - Про янтарь еще помните? Тот самый, что мне дядя в карман положил. С него все и началось, - старик смотрел в окно на низкие облака и улыбался. – Я познакомился с ней в Брянске, в машиностроительном институте. Краси- вая была, не поверите, какая. У нас девчонок на весь по- ток раз-два и нету, но я к ней сразу прилип. Моя, сказал, 108

Русская душа будешь и все тут. Позвал на свидание, а она рассмеялась и говорит, мол в день рождения гулять зовешь – готовь подарок. Мы тогда всем отрядом на картошке были. Ве- чером я бежал к ней с букетом, который по палисадни- кам надрал, а она мне – цветы - это хорошо, но не уди- вил. Тогда я взял и вынул из кармана те два камня, так и вручил ей. Держи, владей, ничего не жалко. Чем-то они ее зацепили, как она меня. Поженились сразу после третьего курса. Она на за- очное и в декрет, а я на завод, а вечером вагоны раз- гружать. Виделись только ночью. Приду поздно, посмо- трю на спящую, поцелую и под бок, а утром она меня в щеку – на работу мол пора. А однажды прихожу, а она не спит. Сидит, руки на столе, а между ними те два янтаря. Мне, говорит, подарков никогда не хотелось, но на день рождения сделай из них сережки, чтобы всегда со мной были. Я ж дурак забыл, что годовщина у нас в тот день была, только кивнул головой. А сережки, говорит, капель- ки тремя полосками золота обвитые. Или такие или ни- каких не надо. Принял заказ не споря, любил я ее сильно. Она ж мне такой подарок подарила к октябрю – любуйся не налю- буешься. Пять кило и глазки голубые. А я что, думаю, жене сережек не сделаю. Сунулся к ювелирам, думал к дню рождения уже по- радую супругу. Да куда там. Один сразу отказал – мол ян- тарь не обрабатываю, другой цену заломил. Да ладно бы цена, но конструкцию предложил свою. Иначе, говорит, не выйдет ничего. Плюнул я и нашел третьего. - Не сильно все изменилось с тех пор, - усмехнулся попутчик с журналом. – Вот у меня случай был тоже… 109

Литературный Клуб “Добро” - Так и не сделал? – мягко перебил я и потянулся к остывающему чаю. - Мурыжил полгода. Уже и день рождения давно про- шел, а сережек все нет. Ох, как мне неловко было. Думаю, спрошу в чем дело. А ювелир мне так и так – невозможно сделать как просите, ломается металл. Придумайте про- ще – сделаю, а если нет, то извиняйте. Как же я был зол. Кинулся другого мастера искать, так куда там, не столи- ца, мастеров не закрома. И вот однажды ждем состав. Я и два напарника моих. Я поодаль – курю, а они между собой о чем-то перети- рают. Я в их беседу не суюсь обычно – мы люди разные, вместе детей не крестить и интересов общих нет. Чем кто занят в свободное время – не мое дело. И вдруг слышу – про ювелира говорят. Подбегаю. Вы тут, говорю, про ювелирных дел масте- ра толкуете? Они переглянулись, а один обернулся даже. И тебе, говорят, зачем? Дело, говорю, есть к нему. Напарники пошушукались, заухмылялись. Один даже крякнул – ну, мол, студент да- ешь! В общем упрашивал-упрашивал, согласились. Ска- зали, как найти. С тех пор недобро на меня поглядывать стали. А мне то что? Ювелира я нашел не сразу. Спросил бабку на рынке, про которую мне объяснили, да видно не ту – молчала как рыба. Спросил попозже снова. А меня уже под локоть и за угол. На голову ниже меня, лысый почти и в корич- невом пиджаке, а глазки так и бегают. Думаю, как он с такими глазками работает. Тут же тонкость особая нужна. А он кивает и руку мне тычет. Мол, показывай, что там у тебя. Я камни достал и в ладонь ему положил. Гляжу, смотрит на меня как на дурака. То на меня, то на камни. 110

Русская душа Что за шутки, мол. Тут я и выложил все. Хочу мол, пода- рок для жены. Янтарь-капельки и золото-ниточки, и что- бы обвивали красиво и не ломались. А он смотрит то на меня, то на камни и молчит. Думаю, опять не с тем связался. Хотел камни забрать и извиниться. Вдруг гляжу, а он в пальцах их вертит и на свет смотрит. Постукивает ногтем поломанным, а глаза так и сверкают. Я в карман полез и стопку на вокзале за- работанных ему в карман сунул. Еще, говорю, будет, если сделаешь как надо. Сделаю, сказал, и исчез. А исчез он надолго. Незаметно зима пришла. Я за ел- кой сходил. Иришка приболела немного и в теплом ма- мином платке сидела под веткой, улыбалась. Над ней игрушка покачивалась, а она ее тихо пальчиком. Супру- га суетится, режет винегрет, а я пассатижами телевизор щелкаю и Иришке подмигиваю. Жена руки обтерла и до- стала трешку – купи мол хлеба и себе чего к празднику, и я пошел. Смотрю – знакомый. Возле подъезда топчется, а гла- за из-под кепки стреляют. Вокруг окурков полно – давно ждет. Меня увидел и руку в карман. Держи, говорит, гото- во. И платок мне свернутый сует. Я за трешкой полез, а он уже исчез, словно и не было. В подъезде не выдержал, развернул. И тут все пому- тилось у меня, как ладонью сердце сжало. Это ж они – капельки, а вокруг золота завитки и замочек как надо. Я через две ступеньки наверх, забыв про хлеб. Весь в снегу открываю дверь, руку тяну, а на ладони она. И жена смотрит на меня и слезы по щекам. И Иришка в платке улыбается и игрушку качает пальчиком. Чудо, одним сло- вом – чудо. 111

Литературный Клуб “Добро” Старик покачал головой. - Всю жизнь носила не снимая, только улыбалась, ког- да речь о сережках заходила и меня в щеку целовала, - он провел ладонью по своей гладко выбритой щеке. - Хороший мастер был, - философски заметил попут- чик. А я сидел молча с давно остывшим чаем. Старик пожал плечами. - Кто его знает. Хороший-плохой. Мастером он если и был, когда, то давно очень. Я об этом позже узнал. Пере- купал он золото краденое, за то ювелиром и называли. На рынке его многие знали, только не моего круга люди, а меня вот судьба свела. Мелкий он был человек, жулик. Слышал, что убили его при облаве, а вот свои или ми- лиция – так и не узнал. Мелко прожил и мелко помер. Только мастера в себе он еще раньше убил. А ведь вот как бывает – вложил душу напоследок. Старик вынул платок из кармана и развернул. На клетчатой чистой тряпочке поблескивали две янтарные капельки. - А может, и правда, вложил. Старик смотрел на янтарь. В нем блестело, отражаясь, солнце. 112

Русская душа Андрей Пучков 113

Литературный Клуб “Добро” Пучков Андрей Викторович родился 24 июля 1963 года в посёлке Хандальск Абанского района Красноярского края. В 1980 году окончил Абанскую среднюю школу № 4. После службы в Советской Армии рабо- тал в МВД на различных должностях. В 2006 году вышел в отставку. В настоящее время проживает в городе Сосновоборске Красноярского края. Стихи и рассказы публиковались на страницах журналов Краснояр- ского края, Кемеровской области, Москвы и Московской области. Рассказы печатались в журналах: «Российская литература», «Со- временная литература России», «Новый Енисейский литератор», во- шли в альманах Русского литературного центра NISERMI и в сборник издательства Серебро слов «Мелодия жизни», неоднократно печата- лись в журнале Союза писателей «Страна Озарение». На конкурсной ос- нове вошли в альманахи издательства Перископ-Волга: «ARONAXX – l», «Происхождение мрака», «Алиса», «Видимый свет», «Книжным детям» и в сборник Литературного агентства «Новые писатели – 2019». Сти- хи печатались в сборниках Союза писателей: «Про100 поэзия», «В кон- такте с юмором», «Военкор», стихи-раскраски «Весёлый карандаш» и в журнале «Енисейка». По итогам конкурсного отбора вошли в сборники издательства Книга.Ру – «Слово любви» и «Мой мир». 114

Русская душа Красная незабудка Семён медленно шёл по лесу и, опустив голову, выи- скивал в траве маленькие голубенькие цветы. Собствен- но их и искать не надо было, этих цветов было много, они росли повсюду, но Семёну нужны были особые цветы. Он не знал, по каким критериям выбирает их, он и слова то такого не знал, он просто чувствовал, что вот этот цветок нужно сорвать, а вот этот не надо! Ну, вот и последний, Семён встал рядом с цветком на колени, невзирая на то, что трава с утра была ещё сырая и, осторожно раздвинув кривыми покалеченными пальцами траву, сорвал расте- ние. Да! Этот цветок понравится белому человеку, он бу- дет рад ему! Зажав маленький букетик в руке, Семён, улыбаясь, направился к дому. Он улыбался всегда и всем! Ему нра- вилась жизнь! Ему нравились белые люди, с которыми он жил в большом доме. Нравился лес, который окружал его дом, нравились голубые цветы, которые он срывал и дарил белым людям. Ему не нравилось только одно! Голубые цветы не росли постоянно, они уходили, когда становилось холодно. Но до того, как цветы уйдут, было ещё далеко, и Семён старался об этом не думать. А ещё Семён любил солнце! Очень любил! Он много раз пытался рассмотреть его, но у него ничего не полу- чалось. Яркое жёлтое пятно быстро становилось ослепи- тельно белым, и единственное, что он успевал увидеть, 115

Литературный Клуб “Добро” это мелькнувший круг с чётко очерченными краями. На этом, как правило, всё и заканчивалось, у него начинали бежать слёзы, резало глаза, и он потом какое-то время почти ничего не мог видеть из-за мельтешивших перед глазами светлых пятен. Но Семён всё равно был рад, он вытирал ладонями слёзы, шмыгал носом и смеялся. Он любил Солнце. Он видел и чувствовал его. Вот и сейчас, словно поняв, о чём он думает, светило, разогнав утренние тучки, обрушилось на него всей сво- ей приятной мощью, и Семён, раскинув руки и задрав голову к небу, широко открыл глаза навстречу этому све- ту! Всё было как всегда! Почувствовав, как по лицу побе- жали невольные слёзы и заплясали в голове яркие кру- ги, Семён счастливо засмеялся и, не опуская рук, начал медленно кружится, представляя себя, плывущим в этом ярком свете, приятно согревающим лицо и испаряющего с него слёзы радости. *** Доктор стоял возле окна кабинета и смотрел, как Се- мён возвращается из леса, который рос внутри огоро- женной высоким забором территории больницы. Даже с такого, довольно большого расстояния, было видно, что колени у парня были мокрые. «Опять по траве ползал», – вздохнул доктор и по- смотрел на часы. Время до начала обхода ещё было, и он опять перевёл взгляд на окно. Там, на выложенной жёлтой брусчаткой дорожке, подняв голову вверх, кру- жился его пациент, больной мозг которого перестал ему служить. 116

Русская душа Доктор опять вздохнул и, взяв лежащие на столе очки, положил их в нагрудный карман халата. Вдаль он видел хорошо, однако читать без очков уже не мог, воз- раст, знаете ли. Доктор досадливо хмыкнул, «А ведь лет-то мне ещё не очень и много! А зрение уже подсело! Это в пятьдесят-то! А что в шестьдесят бу- дет? Жуть, одним словом!» Не успев подумать о непри- ятностях со своим зрением, доктор чертыхнулся, «Ну, надо же! Тоже мне жуть с кошмаром нашёл! Жуть она вон там, за окном, задрала вон голову к небу и кружится, пуская радостные слюни! Вот уж где жуть так жуть!» Он постоял ещё немного, размышляя, и, ре- шив нарушить традицию начинать обход с первой пала- ты, направился на улицу, где на желтой дорожке стоял и смеялся больной из седьмой палаты. – Здравствуй Семён! – улыбнулся доктор и, как всегда внимательно, стал всматриваться в глаза парня в наде- жде увидеть в них хотя бы маленький проблеск разума. Семён не ответил. Он, как и всегда, на протяжении вот уже пяти лет смотрел в глаза доктору глупыми счастли- выми глазами и улыбался. И ещё он кивал головой, как будто бы соглашаясь со всем, что ему говорили. – У тебя, как всегда хорошее настроение Семён! – констатировал доктор и, показав рукой на лавку, очень кстати оказавшуюся рядом с ними, предложил: – Присаживайся, Семён, в ногах, как говорится, прав- ды нет! И первым сел на лавочку, зная, что больной не сядет рядом с ним, сколько уж раз пытался уговорить его сесть. Напротив, если Семён сидел, то, увидев идущего доктора, он обязательно вставал. Семён увидел приближающегося к нему белого чело- века и перестал кружиться. Он знал, что белый человек 117

Литературный Клуб “Добро” сейчас подойдёт к нему, и от него начнут доноситься гул- кие и смешные звуки: «Бу-бу-бу-бу-бу…» Семён не знал, что это значит, но этот белый человек ему нравился, и для него он тоже постоянно срывал цветок. И он дол- жен будет отдать ему этот цветок, цветок, который был именно для него сорван. И он не должен ошибиться, а то человек может обидеться, если Семён отдаст ему цветок, который предназначен для другого белого человека. Доктор сидел на лавке и терпеливо ждал, когда боль- ной выберет предназначенный ему цветок. Однако на этот раз пациент видимо не смог определить который из них он должен отдать и поэтому, усевшись прямо на дорожку, разложил перед собой семь цветочков и на- чал их перебирать покалеченными пальцами, беззвучно шевеля губами. Наконец он выбрал одно растение и, не вставая, по-прежнему улыбаясь, протянул его в сторону доктора, видимо не понимая того, что с расстояния в два метра доктор не сможет до него дотянуться. «Ну что же! Обход начался», – грустно подумал док- тор и, встав со скамейки, взял из рук Семёна Незабудку. Проходя мимо сидящего на брусчатке парня, не удер- жался и погладил того по лохматой голове. Семён был ровесником его сына. И когда доктор иногда представ- лял себе, что на месте этого парня мог оказаться его мальчик, он приходил в неописуемый ужас. И иногда это было так страшно, что у него выступали слёзы на гла- зах, и он начинал лихорадочно звонить сыну, просто так, лишь бы услышать его голос! *** 118

Русская душа Когда белый человек ушёл, Семён посидел ещё не- которое время на дорожке, радуясь тому, что нашёл и отдал ему именно его цветок, которому белый человек был рад. Потом он встал и пошёл в дом, где его скоро посадят за стол, дадут в руки ложку и покажут, что надо с ней делать. Семён в предвкушении приятного собы- тия, связанного с ложкой, опять радостно засмеялся. Его огорчало только одно, он постоянно забывал, что надо делать ложкой, он честно пытался об этом не забыть, но как-то так получалось, что всё-таки забывал. Елена Сергеевна сидела в ординаторской за своим столом и благодаря удачному его расположению пря- мо напротив окна видела всё, что происходит во дворе больницы. Вот и сейчас она знала, что врачи ждут её ко- манды, когда надо будет подниматься и начинать под- готовку к обходу. И когда она увидела, что главный врач направился к корпусу, оставив за своей спиной сидяще- го на дорожке Семёна, она поднялась, одёрнула белый халат и сказала: – Всё! Идёт! Пора начинать! И первой направилась к выходу из ординаторской. Их, людей в белых халатах, было семь человек: три врача-психиатра вместе с ней, врач-терапевт, старшая медицинская сестра, заместитель главного врача и, соб- ственно, сам главный врач, остальной персонал был одет в синюю униформу. Два раза в неделю они все выходили в холл приёмного покоя и получали от улыбающегося Семёна по цветочку. И от этого своеобразного ритуала никуда было не деться. Если кого-то не хватало, Семён начинал ходить по всей больнице и искать того, кому он ещё не отдал цветок. Со стороны это могло бы выглядеть смешно: молодой мужик тридцати лет от роду с совер- 119

Литературный Клуб “Добро” шенно седыми, длинными нечёсаными волосами ходит по больнице, вытянув перед собой руку, в ладони кото- рой зажата незабудка. Елена Сергеевна очнулась от своих мыслей, приня- ла от Семёна причитающийся ей цветок и, поблагодарив улыбающегося парня, пошла сопровождать на обходе главного врача. И уже перед тем, как зайти в первую па- лату, обернулась и увидела, как старшая медсестра заво- дит Семёна в столовую. Обход проходил как обычно, и Елена Сергеевна, ма- шинально отвечая на стандартные вопросы главного, вдруг совершенно не к месту подумала, что Семён их всех выдрессировал! А как же иначе! Они все, как по команде, собирались в кучку и ждали, когда им раздадут … в нашем случае, по цветочку! И Елена Сергеевна улыб- нулась, представив, как Семён, увидев белые халаты, на- чинает одаривать всех какой-нибудь вкусняшкой, а они, радостно улыбаясь, машут хвостами. – О чём, Леночка, задумалась? – услышала она на- смешливый голос главного. – Я так полагаю, что это как-то связано с Семёном и его цветами? – А-а-а-а, а как вы догадались? – Ну, это было не трудно! У вас моя хорошая всё было написано на лице. – Да, вы правы, я думала о том, что если бы это был не Семён, то мы бы к нему сами не сбегались. – Да, Елена Сергеевна, – задумчиво пробормотал главный врач, – если бы это был не Семён, если бы не Семён… И он, не договорив, направился в сторону своего кабинета, но, отойдя шагов на десять, вдруг остановился и, обернувшись к Елене Сергеевне, сказал: 120

Русская душа – Да! Чуть не забыл! Вы бы, Леночка, начали уже в порядок возможные непорядки приводить, а то, знаете ли, к нам через недельку какая-то комиссия намерева- ется нагрянуть! С проверкой, так сказать, нагрянуть. И главный, задумчиво покачав головой, продолжил путь к своему кабинету. Елена Сергеевна расстроилась. Нет, она не боялась, что комиссия может выявить что-то такое страшное, это- го страшного попросту не было! Она была добросовест- ным и щепетильным работником в плане соблюдения всевозможных правил и инструкций при работе с бума- гами и с историями болезней. У неё всегда и всё было в порядке. Но все эти комиссии отнимают уйму времени и нервов. Особенно, когда в составе прибывшей команды попадается какой-нибудь особо рьяный, неизвестно как попавший в её состав… член. И Елена Сергеевна досад- ливо поморщилась, вспомнив комиссию, прибывшую в их богоугодное заведение полгода назад. В эту самую комиссии и затесался именно такой член, которому это название очень даже подходило, во всей объёмной кра- се этого ёмкого слова, несущего в себе несколько зна- чений. Елена Сергеевна вернулась в ординаторскую, села за свой стол и, аккуратно отложив в сторону стопку исто- рий, невольно вспомнила, как этот пресловутый член, увидев идущего по коридору Семёна, остановил его и потребовал к себе главного врача. Главный не стал ка- призничать и сам пришёл к возмущённому представите- лю столицы. Пока прибывший член разглагольствовал о вопиющем нарушении санитарных норм, вокруг него и Семёна столпилось изрядное количество персонала. Как выяснилось, у больного были слишком длинные волосы, 121

Литературный Клуб “Добро” что никак не вязалось с облико-морале их лечебного уч- реждения. Тыча пальцем в голову радостно улыбающе- гося Семёна, член потребовал немедленно остричь его седые лохмы. Возникшую ситуацию разрешила старшая медицинская сестра, она попросила подойти горящего праведным гневом проверяющего поближе и откинула с висков Семёна волосы, которые скрывали отсутствие ушей и безобразные, уходящие в череп, темные дыры. Бедный проверяющий замер с открытым ртом, не в силах отвести взгляд от этого страшного зрелища. Стар- шей сестре этого показалось мало, и она окончатель- но добила его тем, что до самой шеи задрала на пар- не казённую футболку, предложив тому осмотреть ещё и тело больного. Увидев, что находится под футболкой, член икнул и заметался возле запертых дверей туалета для персонала. Куда его по доброте душевной эта же сестра и впустила, оставив дверь открытой, чтобы все со- бравшиеся могли услышать, как блюёт столичный пред- ставитель. Такая реакция неподготовленного человека была, в общем-то, понятна. На теле Семёна не было живого места! Остались толь- ко узкие полоски кожи, с которой он появился на свет. Остальные полосы кожи у него наросли уже потом, по- сле того, как её аккуратно срезали узкими полосками от шеи до ступней, одну полосу за другой. Спереди, сзади на спине, на руках, на ногах. Везде, со всего тела у него была срезана большая часть кожи. Это было тяжкое, му- чительное зрелище. Поэтому никто не смеялся над этим глупым проверяющим человеком. Нельзя над этим сме- яться. И ещё пальцы, они у Семёна были все переломаны, и выглядели расплющенными. 122

Русская душа *** Доктор сидел в своём кабинете на втором этаже и просматривал статью, напечатанную в английском жур- нале. Проблема с языковым барьером перед ним не сто- яла. Он в совершенстве владел английским, чем и поль- зовался на полную катушку, выискивая в зарубежных медицинских журналах интересующие его статьи, посвя- щённые психиатрии. Закончив читать, доктор отложил журнал и задумчиво уставился в окно, обдумывая про- читанное. Он ещё не знал, согласен он с автором или нет. Для того, чтобы прийти к какому-то решению, ему надо будет прочитать статью ещё раза три и обдумать каждое написанное в ней слово. Из задумчивости главного врача вывела какая-то возня, происходящая возле ворот, ведущих на террито- рию клиники. Рядом с воротами стоял зелёный УАЗик «буханка», точно такой же, какой был и у них в больни- це. Отличие было только в том, что на этом автомобиле не было красных крестов. Ворота начали закрываться, и доктор нахмурился: до конца рабочего дня, именно эти ворота должны быть открытыми, чтобы родственники их пациентов могли подъехать ближе к корпусам. Так как какого-либо дня недели и времени для посещения род- ственниками больных не было. Очень сложно, знаете ли, объяснить их нездоровому душой контингенту, что такое тихий час, и что после обеда надо спать согласно обще- принятым в больницах правилам. Ворота закрылись, и из будки охранника вышел ка- кой-то человек в темной одежде, огляделся, после чего забрался в открытую дверь «буханки», и УАЗик поехал к 123

Литературный Клуб “Добро” главному корпусу. Это было неправильно, машина долж- на была остановиться на парковке недалеко от цен- трального входа! Однако, игнорируя знаки, автомобиль подъехал к самому крыльцу и, подойдя ближе к окну, доктор увидел, как из него шустро начали выпрыгивать какие-то люди в чёрной одежде. Доктор насчитал восемь человек, и у четверых из них были автоматы. О том, что произошло что-то нехорошее, главный врач уже понял, но пока не мог сообразить насколько это плохо. Но когда внизу, в холле, раздались один за другим три выстрела, неожиданно сильно хлестнувших своим резким и гулким звуком по ушам, доктор понял, что это не просто плохо! Это пока ещё непонятная ка- тастрофа! Внезапно задрожавшими пальцами он снял очки и положил их в нагрудный карман халата, потом поднялся из кресла и, обойдя стол, остановился напро- тив двери кабинета. Постоял несколько секунд, потом вынул из кармана очки и, вернувшись к столу, аккуратно положил их на открытый журнал. Однако, почему-то ре- шив, что очки ему могут пригодиться, доктор опять взял их, и вновь затолкнув в нагрудный карман, решительно вышел из кабинета. С двумя незнакомцами главный врач столкнулся, ког- да прошёл уже полпути от своего кабинета до лифта, из открывшихся дверей которого они и вышли. «Большой и маленький», – машинально отметил док- тор и остановился, ожидая, когда эта парочка подойдёт к нему ближе. «У маленького автомат, а у большого писто- лет! Хотя, это не совсем логично!» – почему-то пришла в голову совершенно несуразная мысль. «По логике ав- томат должен быть у большого, а пистолет у маленького, потому что автомат больше пистолета». 124

Русская душа – Кто здесь начальник? – неожиданно визгливым го- лосом спросил, обращаясь к нему мелкий, и направил в его сторону ствол автомата. Доктор не ответил, спра- ведливо рассудив, что этот визгливый просто не может быть тем, с кем надо вести беседы. Какой-то он был весь кручёный и суетливый. Складывалось впечатление, что это создание не могло спокойно стоять на одном месте. Ноги этого человечка словно жили своей жизнью, они перемещались под телом маленькими шажками, словно пританцовывали, причём само тело не настроено было танцевать. Не может так вести себя человек, облачённый хоть какими-то полномочиями. – Ты, «Штырь», не только тупой, но ещё и слепой! Хо- хотнул большой и, мотнув башкой в сторону доктора, об- ратился к своему напарнику, – Читай, что у него на халате написано. Мелкий, как разболтанная кукла, подсеменил поближе к доктору и, прочитав вышивку на его халате, выдал: – Это какой-то «глврач»! А старший-то здесь кто? Опять обратился он к доктору. Доктор посмотрел на боль- шого и, встретившись с ним взглядом, пожал плечами. – Заткнись, придурок! – раздражённо рявкнул боль- шой, – это главный врач! Это и есть старший! Он нам и нужен. Доктор, посмотрев на кривляющегося человечка, не скрываясь презрительно усмехнулся. А потом, переведя взгляд на большого, спросил: – Куда я должен идти, и что я должен делать в сло- жившейся, так сказать, обстановке? – Давай, док, за мной топай, – пробасил большой и, повернувшись, направился обратно к лифту, всем своим видом показывая, что ни на йоту не сомневается в том, 125

Литературный Клуб “Добро” что его приказ будет беспрекословно выполнен. Доктор обвёл глазами холл, в котором находились с десяток па- циентов и несколько человек обслуживающего персона- ла. Машинально улыбнулся в ответ глядящему на него безмятежными глазами Семёну и вдруг почувствовал сильный удар в спину, который бросил его на пол, и ус- лышал истошное верещание мелкого: – Ты чё лыбишся, козёл, а?! Ты чё лыбишся!? Удар был сильный. Сильный настолько, что у доктора перехватило дыхание, и он долгие десять секунд не мог протолкнуть в лёгкие воздух. «Ты смотри, как больно-то!!!» – удивился доктор и с заметным трудом поднялся на ноги. Постоял, нагнув- шись, приводя в порядок дыхание, а затем, не обращая внимания на крики маленького человечка, ударившего его прикладом автомата, вытащил из нагрудного кар- мана сломавшиеся после падения очки, с сожалением покачал головой и, положив их обратно в карман, повер- нулся к мелкому. А потом произошло то, чего не ожидал никто! Ни ты- чущий стволом автомата в доктора мелкий, ни обернув- шийся на шум большой, ни обслуживающий персонал, и, наверное, даже сами больные этого не могли бы пред- видеть, если бы разум их был в порядке. Главный врач, доктор, интеллигентнейший человек, улыбнувшись, уда- рил мелкого по лицу! А потом, как ни в чём не бывало, отвернулся от растянувшегося на полу своего обидчика, продолжил путь к лифту. Доктор успел сделать всего лишь несколько шагов. Несколько последних шагов в своей жизни! И даже успел подумать о том, что это, оказывается, приятно уда- рить подонка по физиономии! Главный врач умер с этой 126

Русская душа несвойственной его воспитанию мыслью. Он просто не успел подумать о том, что всё-таки был не прав, когда бил по лицу человека! Его насквозь прошила очередь из автомата, выпущенная ему в спину поднявшимся с пола взбешённым мелким. Доктора не отбрасывало уда- ром очереди на несколько метров, как это частенько показывают в боевиках. Летящие с огромной скоростью пули, пройдя насквозь тело человека, унесли с собой его жизнь. Доктор осел, медленно опустившись сначала на колени, а потом, словно нехотя, завалился на бок и, вздрогнув последний раз всем телом, замер, перевалив- шись на спину. Доктор уже не видел, как заорал и пнул мелкого на- парник. Как закричала одна из медицинских сестёр, а потом замолчала, в ужасе прикусив зубами кулачок, и не отрываясь, глядела на залитое кровью тело главного вра- ча. Он не мог видеть, как на второй этаж по лестнице за- бежали ещё три вооружённых человека и стали сгонять всех вниз, в холл первого этажа. Он уже не видел, как Семён, глядя на его тело вдруг начал кричать протяжно и страшно, на одной ноте. Он, не переставая, кричал до тех пор, пока к нему не подошёл один из вооруженных людей и не ударил его прикладом автомата в голову. *** Семён лежал на полу и с удивлением рассматривал синий цветок, который был почему-то красного цвета. Это было странно и непонятно. Он не знал, почему так произошло. Почему цветок лежит в чёрной луже, и по- 127

Литературный Клуб “Добро” чему белый человек, которому он подарил цветок, тоже лежит на полу! И почему белый человек стал красным! Страшным красным... Он не должен быть таким, потому что быть красным это больно, это невыносимо больно! Это непрекращающаяся, нестерпимая боль!.. И эта боль становится всё сильнее и сильнее!.. Мучительнее и му- чительнее!.. И от неё, от этой боли, умираешь!.. Он это знает! Он уже умирал… Семён, не отрывая щеки от холодного мраморно- го пола, протянул руку и с трудом взял искалеченными пальцами цветок, лежащий рядом с телом доктора. Под- нёс его к глазам и, не отрывая от растения взгляд, тяжело поднявшись, подошёл к белому человеку, и протянул ему его цветок. Белый человек цветок не взял, он вообще не пошевелился. Белый человек лежал неподвижно. Семён постоял некоторое время над ним, потом аккуратно по- ложил красный цветок на грудь белого человека и по- шёл на звуки возни, раздававшиеся из кабинета главно- го врача. Прошло уже часов шесть, как их захватили сбежав- шие зеки. Елена Сергеевна поняла это сразу, как только увидела их одежду. Она уже не один раз встречалась с такими. К ним их привозили под охраной на медицин- скую экспертизу, и они содержались в специальном здании, похожем на тюрьму, под охраной. Там и сейчас находились несколько подозреваемых, с которыми они работали. Захватившие их люди не могли туда попасть, там была вооружённая охрана, и нападавшие, по-ви- димому, это знали, потому что даже не делали попытки приблизиться к ним. Елена Сергеевна не видела, как убили главного вра- ча, ей об этом рассказала заплаканная медицинская 128

Русская душа сестра, когда весь персонал и часть больных согнали в холл первого этажа. Их заставили усесться на полу, а по- том задернули на окнах тяжёлые шторы и велели мол- чать. Она же шёпотом рассказала, что Семёна, наверное, тоже убили, так как она видела его лежащим на полу с окровавленной головой. – Эй ты! Смазливая! – вдруг раздался хриплый голос одного из напавших, вольготно развалившегося в крес- ле, предназначенном для посетителей. – Ты! Ты, чё башкой вертишь?! – Это он вас зовёт, – с неподдельным ужасом про- шептала медицинская сестра, сидевшая рядом с ней, и вцепилась в её руку. – Иди сюда, – поманил зек Елену Сергеевну рукой и встал из кресла. Елена Сергеевна, ни слова не говоря, выдернула свою руку из трясущихся рук сестры и, встав, направилась к довольно улыбающемуся зеку. Тот не- сколько секунд разглядывал её, а потом, кивнув головой в сторону дверей, ведущих на второй этаж, сказал: – Пошли, мы ментам два часа дали, так что, время порезвиться у нас есть! Да ты не боись, не боись, я не любитель бить женщин, я вообще-то нормальный мужик! Он довольно хохотнул и, положив руку ей на грудь, боль- но сжал её. – Но, правда есть одно условие! Девочка должна быть покладистой и послушной. А если нет! То вот он, – и зек ткнул пальцем в стоящего рядом с ним вертлявого пар- ня, – будет тебя бить! Бить до тех пор, пока ты не станешь паинькой! Елена Сергеевна, с трудом переставляя ноги, подня- лась по лестнице на второй этаж и, повинуясь тащившей её руке вертлявого, пошла в сторону кабинета главно- 129

Литературный Клуб “Добро” го врача. Он знала, что её ждёт, и иллюзий не питала. Сопротивляться она и не собиралась, так как понимала, что уже добравшиеся до сейфа с сильнодействующими препаратами зеки, войдя в раж, могут и до смерти за- бить! Терять им было нечего! Как она поняла, оружие они забрали при побеге у убитых ими силовиков. Прохо- дя мимо тел главного врача и Семёна, Елена Сергеевна не выдержала и заплакала, – Заткнись! – взвизгнул тащивший её парень. – Успеешь ещё нареветься! – и он, запрокинув голову, противно засмеялся своим тоненьким голоском. Семён медленно открыл дверь, из-за которой доно- сились приглушённые крики, вошёл и так же медленно закрыл дверь за собой, совершенно не беспокоясь о том, что на него удивлённо уставилось несущее красную боль нечто. Это нечто было страшным! Оно уже начало окра- шивать в красный цвет лежащего на полу белого чело- века, и Семён вдруг понял, что, если он не убьёт ЭТО, оно полностью сделает красным белого человека, и тогда он тоже перестанет брать у него цветы. А это неправильно, белым людям цветы нравятся! Они должны их брать! Елена Сергеевна лежала на полу в разорванной оде- жде и плакала от бессилия, от стыда, от боли! Ей было страшно! Она сразу же сказала им, что не будет сопро- тивляться. Но старший всё равно дал мелкому команду бить её, а сам сидел на диване и смотрел, как его под- ручный методично наносит ей удары по лицу, разбивая в кровь губы и нос. Удары вдруг прекратились, и она, от- крыв глаза, увидела, как в кабинет вошёл Семён, закрыл за собой дверь и посмотрел на неё чужими мёртвыми глазами. 130

Русская душа – Ты чё, псих, берега попутал?! Хохотнул старший и, встав с дивана, подошёл к стоящему посреди кабинета Семёну. Однако Семён, казалось, совершенно его не за- метил. Он спокойно стоял, опустив руки, и не мигая смо- трел на сидящего на груди женщины мелкого. – Ты чё, дебил, не слышишь, что ли?! Я с тобой раз- говариваю! Уже раздражённо произнёс зек и, ухватив Семёна за ворот пижамы левой рукой, нанёс ему правой рукой удар в лицо. Удар был быстрый, мощный, отрабо- танный! Но произошло невероятное! Совершенно без- вольно стоящий психически нездоровый человек вдруг, как бы нехотя, отклонил голову в сторону, и мощный удар зека вместе с кулаком ушёл в пустоту, заставив его покачнуться и потерять равновесие. И в ту же секунду Семён по-кошачьи скользнул за спину большого и, почти не размахиваясь, нанёс тому удар в печень. Лежащей на полу Елене Сергеевне показалось, что удар Семёна не достиг своей цели, так как большой зек остался стоять на ногах, недоумённо оглядываясь. Но вот он охнул и скособочился, схватившись за правый бок, а потом на- чал медленно оседать на пол. Безучастно наблюдавший за зеком Семён, не торопясь шагнул к опустившемуся на колени большому и, вцепившись ему пальцами в глазни- цы, рывком задрал голову вверх, после чего нанёс удар ребром ладони в горло. Удар был страшный, он сломал человеку кадык, рас- плющил гортань и впечатал её в шейные позвонки. Боль- шой захрипел и, схватившись за горло, упал на пол. Семён скользнул ему на спину и, ухватив руками за затылок и подбородок, одним движением свернул ему шею, заста- вив смотреть мертвыми глазами в потолок лежащее на животе тело человека. Потом он взял оставленный боль- 131

Литературный Клуб “Добро” шим на столе пистолет, подошёл к успевшему забиться в угол кабинета мелкому и, одним резким ударом выбив ему зубы, вогнал ствол пистолета в рот и нажал на спу- сковой крючок. Выстрела почти не было слышно, голова мелкого сработала как глушитель. *** Елена Сергеевна торопливо вытащила из шкафа глав- ного врача его запасной халат, и совершенно не стесня- ясь Семёна, сняла с себя остатки разорванного платья, после чего, одев прямо на голое тело халат, вопроси- тельно посмотрела на него. Семён понимал, что белый человек ждёт от него цветок, но больше цветов у него уже не было, и он в растерянности развёл руками. – Нам надо уходить отсюда, Семён! – сказала Елена Сергеевна и прикоснулась к плечу парня, – ты слышишь? Ты понимаешь меня? – встряхнула она его за руку. Се- мён не ответил, он вообще никогда никому не отвечал! Он только смотрел на людей и улыбался. А сейчас Семён смотрел на неё тёмными провалами глаз, смотрел без улыбки, и это было страшно. В глазах Семёна больше не было глупой безмятежности. Елене Сергеевне показа- лось, что у него и глаз-то не было, только тёмные тонне- ли, не несущие в себе даже малейшего проблеска жизни. – Идём, Семён, идём, – и она потянула парня за собой на выход из кабинета. Им не повезло. Когда они уже миновали дверь, ве- дущую на лестницу, из неё вышли двое зеков, и один из них хохотнув, протянул: 132

Русская душа – А-а-а-а! Бугор-то, я вижу, с тёлкой уже натешился! Может, и нам теперь угоститься?! А? – издевательски об- ратился он к врачу. Елена Сергеевна понимала, что если эти двое обнаружат своего старшего мёртвым, ей с Се- мёном жить останется очень недолго и поэтому, преодо- левая дрожание в голосе, предложила: – Я не против, но давайте уйдём отсюда, а то здесь труп лежит, мне страшно, – и она кивнула в сторону тела главного врача. – Люблю разумных баб, – хмыкнул второй и, взяв Елену Сергеевну за руку, повёл ее к ближайшей двери, ведущей в палату. – Стой, стой, стой, – забеспокоился любитель угощать- ся, – а как же этот псих? – А никак! Пусть бродит! Он и выход-то отсюда, на- верное, не сможет найти. И он, открыв дверь палаты, втолкнул туда Елену Сергеевну. Халат Елена Сергеевна снимала сама, плакала, и мед- ленно расстёгивала пуговицу за пуговицей. Но снять она его так и не успела, за спинами жадно разглядывающих её зеков скрипнула дверь, и вздрогнувшие от неожидан- ности мужики шустро обернулись. – Да твою ж мать! Тебе-то чё здесь надо? – рявкнул один из них и ткнул стволом автомата в грудь Семёну. – Уведи-ка его к остальным, – обернулся он к напар- нику,– а то он нам только меша... Договорить он не успел, спокойно стоящий перед ним Семён вдруг сделал неу- ловимое движение руками, и зек удивлённо повернул голову в сторону кровати, на которой лежал выбитый из его рук автомат. Опять взглянуть на Семёна он не успел, тот, совершенно безучастно, поднял руку и воткнул зеку в ухо протирку, используемую для очистки ствола авто- 133

Литературный Клуб “Добро” мата. И теперь равнодушно наблюдал, как дёргается воз- ле его ног умирающий человек с нелепо торчащим из уха металлическим прутком. Второй зек, оправившись от удивления, отпрыгнул от Семёна и, вытащив из ножен, болтающихся у него на по- ясе, большой нож, пригнулся и, выставив руку с ножом в сторону Семёна прошипел: – Ну! Давай, урод психованный! Давай! Подходи! – и он несколько раз взмахнул лезвием ножа перед Семё- ном. Елена Сергеевна, запахнув на себе халат, с ужасом наблюдая за изменившимся пациентом, вдруг ясно осоз- нала, что человек, размахивающий перед Семёном но- жом, обречён! Он сейчас умрёт, и шансов у него нет. Как будто услышав мысли доктора, Семён по-птичьи накло- нил голову влево и шагнул, казалось, под неминуемый удар клинка. Елена Сергеевна так и не смогла понять, что же про- изошло, она только успела увидеть, как рука с ножом метнулась в живот Семёну, но, хищно сверкнувшее лез- вие прошло мимо. Извернувшись немыслимым образом Семен, крутнувшись вокруг своей оси, оказался сбоку от зека, перехватил его руку, резко вывернул её и ударом ладони сломал её в локтевом суставе. Елена Сергеев- на знала, что при такой травме боль должна быть очень сильной, но зек заорать не успел. Семён перехватил вы- павший из покалеченной руки зека нож и вонзил его тому под нижнюю челюсть, пробив нёбо, и убив мозг. Елена Сергеевна, глядя на весь этот ужас, судорожно всхлипнула, и прошептала, – Нам надо уйти отсюда! Слышишь, Семён?! Уйти! И она, зябко кутаясь в халат, начала судорожно осматри- ваться, заранее понимая, что спрятаться им негде. На- 134

Русская душа верное, Семён её всё-таки услышал, а может, и нет, может он просто захотел уйти из палаты. Но Елена Сергеевна вдруг увидела его уже стоящим в дверях. Но до того, как закрыть дверь, он обернулся и внимательно посмотрел на неё провалами тёмных глаз. И она, словно повину- ясь какому-то приказу, молча, не оглядываясь на убитых людей, пошла к ставшему совершенно ей не знакомым, человеку. Доктор торопливо пересекала холл, постоянно огля- дываясь на идущего сзади парня, она уже миновала ка- бинет главного врача, когда за её спиной неожиданно прогрохотали три выстрела. Они показались настолько оглушительными, что она взвизгнула и присела, закрыв голову руками. Она сидела на корточках до тех пор, пока не услышала чей-то хриплый, прокуренный голос: – Ну что, дамочка! Бугра нашего значит завалили?! А теперь прогуливаетесь тут в своё удовольствие? Елена Сергеевна, не решаясь отнять руки от головы прошептала: – Нет, нет! Что вы, я никого не заваливала! – Руки от башки убери и сюда смотри! – повысил голос говоривший, и доктор, медленно опустив руки, посмотрела на стоящего перед ней человека. Этот был другим, глаза у него были умными, Елена Сергеевна это сразу отметила. Он не стал зря рисковать, обнаружив трупы своих напарников. Он, выйдя из кабинета главно- го врача, сразу начал стрелять в самого опасного, по его мнению, противника. В Семёна, который сейчас сидел, привалившись спиной к стене, и смотрел на неё остано- вившимся взглядом. 135

Литературный Клуб “Добро” – Я знаю, что его не ты завалила, – хмыкнув, прого- ворил зек и опустил руку с пистолетом, который держал направленным в её сторону. – Встань! – наконец велел он, – поговорим, время есть, не начнут они штурм, пока у нас заложников куча. Елена Сергеевна встала и, опустив руки, обречённо посмотрела в небритую рожу зека. – Он убил бугра и его шестёрку? – спросил небритый и кивнул в сторону Семёна. – Я не знаю, – пролепетала Елена Сергеевна, – я не видела… – Да ладно тебе! – неожиданно рассмеялся зек, – ты не могла! Значит, этот! И он мельком глянул в сторону тела Семёна. – Чтобы свернуть шею такому, как наш бугор, нужен такой же амбал, ну, или псих! Я читал, что отсутствие мозгов у придурков компенсируется физической силой! Я прав? Или нет? – повысил голос небритый, с удивле- нием глядя, как докторша, подняв руку, закрыла себе рот ладошкой и смотрит широко открытыми глазами ему за спину, словно увидела там что-то страшное. Он не успел узнать, прав он был или нет! Он не успел обернуться. Его шею пробило широкое лезвие ножа уже однажды забравшее жизнь одного из зеков. Небритый ещё стоял несколько секунд. Его тело не хотело умирать, и зату- хающий разум заставлял руки хвататься за отточенное лезвие, разрезая пальцы и ладони. «Странно, почему нет крови?» – поражаясь собствен- ному спокойствию, подумала Елена Сергеевна. «Кровь должна быть! Артерия явно перерезана!» – и судорожно вздохнув, Елена Сергеевна сделала шаг в сторону, чтобы не стоять перед умирающим человеком. 136

Русская душа И словно поняв, что перед ним освободилось место, изо рта небритого хлынула кровь. И уже мёртвое тело, упав, ткнулось лицом в каменный пол. Елена Сергеевна с трудом оторвала взгляд от быстро увеличивающейся лужи крови и метнулась к Семёну, ко- торый медленно оседал на пол. Она успела подхватить его под плечи, но, понимая, что не удержит тяжёлое тело, опёрлась спиной на стену и сползла по ней, не позво- лив парню упасть. А потом положила его голову к себе на колени и начала гладить его по жестким спутанным волосам. – Я знаю тебя! – вдруг прошептал Семён и, открыв глаза, улыбнулся ей. – Я всегда тебя знал! Ты ведь Солнце? – глаза Семёна были ясные и чистые, они не были безмятежными в сво- ём больном спокойствии! Его глаза были живыми! Жи- выми глазами умирающего счастливым человека… Елена Сергеевна сидела на полу и, укачивая голову Семёна, плакала! Плакала навзрыд, не обращая внима- ния на ворвавшихся на второй этаж спецназовцев, ко- торые, словно оберегая их с Семёном покой, обступили их полукругом, и никого не подпускали, давая им время для прощания. Елена Сергеевна плакала, и слёзы, стекая по её лицу, падали на улыбающиеся губы Семёна и на его мертвые глаза, как будто он оплакивал свою, нако- нец-то закончившуюся, жизнь. Нет, она не жалела этого мёртвого парня! Она сострадала ему! Сострадала тому, что ему пришлось пережить при жизни, когда его ране- ного захватили в плен боевики, воевавшие в Чечне. Она страдала от того, что они сотворили с живым человеком, узнав, что он спецназовец. Она страдала от того, что он не умер сразу и хлебнул смертной муки полной мерой. 137

Литературный Клуб “Добро” Но самым страшным было то, что он, вновь обретя разум, умер. Улыбнулся и ушел..., ушёл туда, где нет ни страда- ния, ни боли! … – Я тебя знаю! – опять повторил Семён, и перед его глазами ярко блеснул свет. Но этот свет не вызывал слёз, он был мягким и нежным, он подхватил измученное тело Семёна и понёс его в голубую, словно цветы незабудки, высь. – Я тебя всегда знал! Я знал, что ты есть! Я знал, что ты придёшь ко мне! Ты ведь Солнце?! Тебя ведь звать Солнце?! – Да, любимый! – наклонилась над Семёном необык- новенно красивая девушка с золотыми волосами, – Я Солнце!.. Я так долго тебя ждала!.. И ты пришёл!.. Нам пора! – и она взяла Семёна за руку, и его душа, сме- ясь, устремилась следом за ней, за своим счастьем по имени Солнце… 138

Русская душа Юрий Проскоков Член Российского союза писателей с 2015 года. По профессии горняк, электрослесарь - высоковольтник, верхолаз. Сейчас находится на заслуженном отдыхе. Писать начал в 2011году. Пишет прозу, стихотворения. Лауреат международного конкурса «Герои Великой победы». Несколько раз был номинирован на премии Сергея Есенина «Русь моя», «Писатель года», «Наследие». Победитель и лауреат многих ре- гиональных и международных фестивалей-конкурсов. Председатель Совета «Литературного содружества города». Выпустил книги – «Берега» (поэзия), «Таёжные были» (проза), «Вды- хая запахи тайги» (проза), «Каждому дана своя дорога» (поэзия), «Рас- светы алые встречая» (проза), «Когда цвёл кедр» (поэзия). 139

Литературный Клуб “Добро” Вторая жена Известие об окончании войны застало Михаила, ког- да он лежал в госпитале. Его, изрешечённого осколка- ми, доставили сюда из медсанбата, прямо с передовой. Врачи долго бились за жизнь бойца, делая операцию за операцией. Возле него на тумбочке, лежала уже неболь- шая кучка осколков, извлечённых из разных частей тела. Вроде бы пора и на поправку пойти, но силы почему-то к нему не возвращались, да ещё из дома пришли плохие известия. Сестра писала, что Глаша, жена его, сильно бо- леет, давно не встаёт с постели. Ребятишек приходится кормить ей, а ведь у неё самой трое: - Помрёт, наверное, твоя Глафира, не жилец она на этом свете. Читал эти письма Михаил, и на душе становилось так паршиво, хоть вешайся. Не помощник он сейчас семье, пусть даже и выпишут из госпиталя. Что он может, весь израненный, без сил, за ним самим уход нужен, пока очухается. - О чём опять задумался, Миша? – подошла заступив- шая на смену дежурная сестра Настя. - Да о своём всё, о семье. Не нужен я им сейчас, толь- ко в тягость буду. Скоро выписать должны, а ехать домой не могу, им самим есть нечего, а тут ещё я, нахлебник, лишний рот. - А ты Миша, поживи пока у меня, всё равно я одна, муж погиб, детей завести не успели. Поставлю тебя на ноги, тогда и уедешь домой – предложила Настя. - Да как-то неудобно это, что люди подумают – зау- прямился Михаил. 140

Русская душа - Люди поймут, война вон, сколько судеб перекалечи- ла, да ты не думай об этом, я же не женить тебя на себе собираюсь, вот окрепнешь тогда и поезжай домой – на- стаивала Настя. Через неделю Михаила выписали. Ходил он ещё пло- хо, и Настя, наняв машину, перевезла его к себе. Она жила в небольшом домике недалеко от госпиталя. Настя поселила Михаила в спальне, а сама устроилась в другой комнатке на сундуке. Дни потекли размеренно и спокой- но. Потихоньку к Михаилу возвращались силы, он уже свободно ходил по двору, и пытался было колоть дрова, но Настя пресекла эти попытки: - Слаб ещё, дровами заниматься, если не можешь си- деть без дела, найди работу полегче. Вскоре, как-то само собой случилось, они начали жить как муж с женой. Михаил понял, что полюбил Настю всей душой, за её спокойный, кроткий нрав, за доброту и терпение. Она не была красавицей, но исходящая от неё какая-то неведомая сила, словно магнитом притяги- вала Михаила. Он уже просто не мыслил жизни без этой женщины. Вскоре пришло очередное письмо от его сестры: - Миша, дела совсем плохи, Глаша твоя вот-вот отдаст Богу душу, что я буду с ребятишками делать, сил моих больше нет. Приезжай, какой есть, может, ещё успеешь жену похоронить. Михаил не стал скрывать от Насти содержание пись- ма. Они просидели всю ночь без сна, думая как быть дальше. Настя, глядя как мучается Михаил, всё решила сама: - Вижу, как ты мучаешься Миша, ехать тебе надо, дети ведь у тебя там, поднимать их надо. А обо мне не бес- 141

Литературный Клуб “Добро” покойся, поболит душа и всё забудется, пройдёт со вре- менем. Но Михаил сказал, как отрезал: - Поедешь со мной, что бы там не случилось, без тебя не будет мне жизни, полюбил я тебя! Собирались они недолго, Настя продала свой домик. На вопрос Михаила, зачем она это сделала, коротко от- ветила: - Нам же надо на что-то жить, пока ты сможешь ра- ботать. Посёлок, где жила семья Михаила, встретил их сол- нечным, тёплым днём, но на душе у них было какая-то тревога, ожидание чего-то непредсказуемого. Вот и род- ное крыльцо. Из дома вылетели четверо ребятишек и бросились к отцу, но увидев рядом с ним незнакомую женщину, остановились: - Батя, а это кто? - Я вам потом всё объясню – коротко ответил Миха- ил, обнимая и целуя сыновей, даже не замечая, что по щекам побежали ручьи – ну, идёмте в дом, подарки смо- треть будем, а женщину эту, Настей зовут, знакомьтесь. Ребятня посмотрели на гостью, но ничего не сказали и молча подались в дом. - Ничего Настя, всё уладится, ты только верь мне – глядя ей в лицо уверил Михаил. - Да, Миша – только и смогла сказать оробевшая женщина. В доме царил беспорядок, пахло плесенью и нести- ранным бельём. В соседней комнате, кутаясь в лоскутное одеяло, лежала бледная худая женщина. Она безразлич- ным взглядом окинула мужа, скользнула по Насте и от- вернулась к стене. 142

Русская душа - Глаша, ты что, не узнала меня? – тихо спросил её Михаил. - Да она давно не разговаривает и не узнаёт никого – объяснил отцу старший сын. - А что врачи-то говорят? – Поинтересовалась Настя. - Ничего они не говорят, уже и приходить перестали – в дверях стояла немолодая женщина – ну, здравствуй, что ли братишка, с приездом – и, обняв, чмокнула Миха- ила в щёку. - Вижу, не один приехал, ну да что уж говорить, живой к живому тянется, как звать то? - Анастасия – Михаил её к сестре – знакомься, это Ли- завета, единственная родственница моя, сестрёнка. - Очень приятно – еле слышно произнесла Настя – мне Миша много о вас рассказывал. Побыв ещё немного, Лизавета, убегая домой при- гласила: - Приходите вечером, посидим, погутарим о жизни. Следующий день начался с наведения порядка в доме. Всё мешавшее было вынесено на улицу, на просушку, и Настя чуть ли не до вечера скоблила полы, стирала и вешала бельё, готовила кушать. Ребятня поглядывали на неё враждебно, и даже не пытались помочь. Михаил ушёл в поисках работы, и появился ближе к вечеру, до- вольный: - Мастером на завод берут, завтра уже надо выходить в смену. И потекли будни как вода в спокойной реке, одно- образные и незаметные. Настя в первые дни сбегала в больницу, узнала у врачей, что за болезнь у Глаши, и взя- лась её лечить. Она твёрдо решила поставить её на ноги, 143

Литературный Клуб “Добро” и первое что сделала, это помыла её, переодела во всё чистое и сменила постельное бельё. Пришла Лизавета: - И чего ты с ней маешься, не жилец она на этом све- те, бесполезно её лечить, всё равно уже не очухается. - Посмотрим – коротко ответила Настя – я же всё-таки имею какое-то отношение к медицине, вот и Мишу выхо- дила, даст Бог, и Глашу на ноги поставлю. - Ох, Божья душа – вздохнула Лизавета – а как подни- мется Глашка, куда ты потом? - Там видно будет – спокойно глянула ей в глаза На- стя – окажусь лишней – уйду. А Глафира и правда, потихоньку начала поправляться. На щеках, пока ещё впалых, появился слабый румянец, глаза приобрели осмысленное выражение. А на днях, она попыталась даже что-то сказать. Ребятня тоже при- выкли к Насте и уже не глядели на неё как на чужую, но пока никак не называли. Но это не беспокоило её, тяже- ло было смотреть, как мучается Михаил, глядя на выздо- равливающую жену. Его видимо тоже терзал вопрос: что же будет дальше, как жить при двух жёнах? Так прошёл год. Глафира начала разговаривать и подниматься, те- перь за столом собиралась вся большая семья. В один из воскресных дней, когда Михаил, раздевшись до пояса, колол дрова, к нему подошла Настя: - Миша, нам надо с тобой поговорить, давай, куда-ни- будь отойдём. Михаил отложил топор: - О чём ты, Настя хочешь поговорить, я догадываюсь, ну пойдём, пройдёмся. Они пришли на берег реки и сели на обрывчике. - Мне пора уходить, Миша – тихо промолвила Настя, отвернув от него лицо – Глаша поправилась, теперь я 144

Русская душа здесь лишняя, она ведь твоя законная жена, а я кто, при- живалка? - К тебе что, плохо здесь относятся? – Нахмурился Михаил – или гонят из дома? - Пока нет, но не стоит этого дожидаться, лучше уйти по-хорошему – на глазах у Насти показались слёзы. - А ты обо мне подумала, как я без тебя жить буду, ведь Глашка мне давно уже как бы и не жена вовсе. Да и не глупая она баба, поймёт, поди, что к чему. На том и закончился их разговор, оставивший ка- кую-то недосказанность и чувство вины у обоих. Когда Глаша совсем поправилась и могла уже сама вести домашнее хозяйство, Настя твёрдо решила уйти из жизни этой семьи: - Они меня поймут, а Миша, Миша как-нибудь пережи- вёт это, и всё у них с Глашей будет хорошо. Утром, проводив Мишу на работу, Настя взяла при- готовленный заранее небольшой узелок с бельишком и, незаметно выскользнув на улицу, чуть ли не бегом кину- лась в сторону станции. Вечером с работы пришёл Михаил. Едва переступив порог, понял, что-то произошло – вся семья тихо сидела за столом, глядя на него виноватыми глазами. - Что случилось? – Он оглядел всех – а где Настя? - Пропала она, видно следом за тобой ушла – объяс- нила Глаша – мы её сегодня даже и не видели. Михаил молча разделся и ушёл в свою комнату. Там он упал на кровать и завыл в подушку: - Настя, Настя, что же ты наделала, переломала жизнь и мне и себе. 145

Литературный Клуб “Добро” Он даже представить себе не мог, куда она ушла, ведь жилья у неё нет, денег нет, и родственников у неё тоже нет. - Миша иди, покушай, всё уже на столе – тронула его за плечо Глаша. - Уйди, тошно мне, жизни без неё нет, ведь она меня с того света вытащила, да и тебя тоже. Мы ей жизнью обязаны. Глаша молча вышла из комнаты. Она и сама полюби- ла как сестру, эту простую, трудолюбивую женщину, не думая даже о том, что та отняла у неё мужа. Главное, что Настя сохранила отца для её детей, которым он, ох, как нужен! Михаил стал замкнутым, злым, ни с кем не разгова- ривал. Приходя с работы, молча ел и уходил в своё ком- нату. Он оброс щетиной, похудел, под глазами появились синие круги. Глафира потихоньку, исподволь, вызнала у него, где работала Настя, в каком госпитале. Однажды, вернувшись с работы, он не обнаружил дома жены и младшего сына: - Ребятишки, куда мать с Сенькой делись? – Спросил он у оставшихся дома. - Мамка ничего не сказала, она собралась, взяла Сень- ку и куда-то прямо с утра ушла – доложили испуганные пацаны. - Час от часу не легче – сплюнул Михаил – теперь и эта в бега подалась, что мне одному теперь с вами делать? Ребятня только молча таращили на него глаза, пол- ные слёз. Глафира недолго искала госпиталь, в котором когда-то лежал Михаил. Она подошла к дежурной медсестре и уз- нала, что Настя, вернувшись, устроилась сюда санитар- 146

Русская душа кой, и живёт здесь же, в небольшой комнатке под лест- ницей. Она очень удивилась, увидев Глашу на пороге своего жилища: - Что случилось, почему ты здесь? Вместо ответа Глафира упала перед ней на колени: - Настенька, милая, прости ты меня, если чем-то оби- дела, почему ушла, не сказав ни слова? За тобой я при- ехала, по своей воле, Миша даже не знает, что я здесь, ведь ты для меня как сестра родная стала. А Миша, он ведь твой, нет у нас с ним уже ничего, только дети и свя- зывают. - Что ты, Глашенька, вставай, садись-ка на топчан по- говорим, чаем вас напою, с дороги поди, голодные? Ночевать Глаша осталась у Насти в каморке. Утром, получив увольнение, Настя собирала свои нехитрые по- житки – уговорила её всё-таки Глаша. Вечером, когда Михаил как обычно лежал у себя в комнате, во дворе послышались громкие возгласы. Кри- чал старший сын: - Папка, папка, иди быстрей, смотри, кто идёт! Михаил как был полураздетый, выскочил во двор. По улице, в сторону его дома шли, взявшись за руки две женщины с ребёнком, а из соседних дворов выгляды- вали, выходили люди, обсуждая и с интересом рассма- тривая эту странную пару – две жены одного мужчины. Но тем, было глубоко безразлично чьё-то мнение – они были счастливы по-своему. Каждая. 147

Литературный Клуб “Добро” Оксана Алмазова Сочинять начала в начальной школе. Выбрала профессию психолога, закончила бакалавриат, магистра- туру и аспирантуру. Написала более пятидесяти научных психологических и общеобра- зовательных статей по вопросам культуры и воспитания. С 2004 года постоянный автор фанфикшна. Занималась исследованием психологии фанфикшна. В настоящее время, помимо литературного творчества, преподает. Лауреат 15-и литературных конкурсов, проходивших в Австрии, Чехии, Украине, России и Казахстане. Автор двух книг художественной прозы: «Десять» (роман, 2007г.) и «Пчелка на отдыхе» (повести и рас- сказы, 2009г.), печаталась в сборниках. Впервые опубликовалась в ли- тературно-художественном журнале «Простор» в 2001 году. 148

Русская душа Печаль бизнесмена Второкурсник Витька Петров из лекций помнил, что жулики и обыкновенные воры относятся к корыстному типу преступников. Подпункты три и четыре. Приличные люди, с которыми ему пришлось иметь дело, не принадлежали к этим подпунктам. Что, вроде бы, красть в обычном фотоателье? И трудилось там два с половиной человека: Алик – фотограф, тетя Нина – менеджер по работе с клиентами (она же продавец), и бабулька-уборщица, что наведыва- лась трижды в неделю. А хозяином ателье был дядя Гена, Витькин сосед. Он-то и окликнул Витьку, когда тот уже собирался войти в подъезд. На этом месте дядя Гена курил всегда, невзирая на холод и дождь. Витька про себя обругал его, ведь сам на улице основательно продрог, и мечтал лишь о том, чтоб поскорее сесть у батареи. А тут прямо на подходе к дому – сосед, желающий пообщаться! – Слушай, Витек, – обратился он, – мне тут надо, чтоб ты заглянул ко мне на работу. Помоги по-соседски. После этого проскочить мимо было бы крайне невеж- ливо, и Витька невольно затормозил, да еще и показал, что внимательно слушает. Надо отдать должное соседу, свои затруднения он обрисовал коротко. Проблема дяди Гены заключалась в его ателье. Своим бизнесом он особо не занимался, так, наведывался регулярно для порядку, выдавал зар- плату и, само собой, собирал выручку. Ну, сам материалы закупал, нужные для фотодела, или товар на продажу; функция в целом необременительная. И всем был дово- 149

Литературный Клуб “Добро” лен дядя Гена, пока родственник подруги его жены не открыл такой же бизнес. – Вчера разговорились мы с Галкой, она и выдала, что у него прибыль вдвое больше, – поделился огорчением дядя Гена. – Вот я теперь и думаю. Студент Петров не преминул показать себя знатоком рынка. – Ну, это еще ничего не значит. Может, у него район более выгодный, по соседству с какой-нибудь конторой или что, – солидно предположил он. – Все может быть, – вздохнул дядя Гена. – Может, у меня воруют, и давно, а я знать не знаю. Тут подумал о некоторых мелких потерях. По его словам, не далее как на той неделе недосчи- тался рамки для фото, большой такой, украшенной вся- кими розочками. Продавщица, Нинка, сказала, что уже со склада получила ее треснутую, ну и выкинула. – Раньше такое случалось? – поинтересовался Пе- тров, удивляясь себе, что как будто уже и не мерзнет. Од- нако профессиональное любопытство в нем проснулось, это факт. – А как же, – кивнул дядя Гена, – в порядке вещей вроде бы иногда, если что-то ломается при транспорти- ровке, но мало ли. Но тут много не наворуешь, одна рам- ка фортуны не сделает. Вот если их штук по пятьдесят в месяц загонять налево, тогда да. Ну да воры, говорят, по мелочи и начинают. – Неправильно говорите, дядь Гена, – солидно попра- вил соседа Витька. – Это вовсе не воры! – А кто ж? – оторопел дядя Гена. Витька знал большую разницу. 150