Русская душа (проза)

Русская душа – Вору вы бы руки не подали и на порог к себе не пу- стили, будь он хоть ваш родственник, – сказал он. – Сами понимаете. В нашей классификации корыстных престу- плений, – тут он помимо воли гордо выпятил грудь, – воры на третьем месте. Третий сорт, в общем. Про более шустрых и удачливых хотите послушать? Впечатленный дядя Гена с энтузиазмом закивал, и Витька продолжил, совсем как лектор: – На втором месте преступники корыстно-хозяйствен- ные. Они товар делают в обход лицензий, там водку-са- мопал или что еще. Могут иметь вполне легальный биз- нес и считаться уважаемыми людьми. – А первый сорт кто же? – нетерпеливо потребовал дядя Гена. – Преступники корыстно-служебные. Те, кто делает левак на законном трудовом посту. Вот наш декан, на- пример, все знают, что через него сессии разводят. Со- лидный, кстати, профессор. Или врачи, которые справ- ками торгуют. Те, опять же, кто взятки берет. С такими знаться рады, гордятся знакомством и говорят, вот, чело- век умеет жить! И ворюгами их никто не назовет, в глаза, во всяком случае. – По мне, так ворюги и есть, – сварливо заметил дядя Гена. – Хотя ты прав, кто станет с такими ссориться. Мне-то надо понять, как от меня деньги утекают. Если утекают, конечно, – поправил он. Ну, я со вчера сам не свой, все думаю. – А я что должен сделать? – поинтересовался, нако- нец, Витька. – Сфотографироваться у меня. Я тебе денег дам, – успокоил сосед. – Заодно посмотри, что там и как, пока меня нет. Не знаю, вдруг что заметишь. 151

Литературный Клуб “Добро” Ну, Витька и согласился. Пришел, почти сразу его при- няли, ну и ушел. Сотрудники, все трое, ничем его не заце- пили. Единственное, что заметил: как уборщица отлома- ла отросток у цветка на окне и сунула в карман. Та еще корысть. Однако для дяди Гены проверка по его следам оказа- лась чревата неожиданностями. – Представляешь, я зашел, спрашиваю, что и как, а фотограф-то мой на работу не вышел! Нина говорит, за- болел, и камеру с собой забрал, настроить. Так вот ателье простаивает. Как прикажете это понимать? Витьку просветил в перерыве между парами сокурс- ник Колян. – Так он левак делает, свадьбу снимает, скорее всего. Оборудованием профессиональным и мастерской поль- зуется, – со знанием дела разложил он. – Может, еще и вечерние торжества фотографирует, типа выпускного, когда рабочий день заканчивается. Многие так подра- батывают, если попросят по знакомству. А хозяин его и не поймает никогда, если только сам не столкнется. Но такие заказы не каждый день бывают, у них конкуренция большая. Так что вряд ли твой дядя Гена много теряет. Витька решил пока соседу информацию не сливать, но у него возникло желание убедиться, ночует ли фото- оборудование в ателье. А пересечься с соседом не было никакой проблемой: он курил там же, где и всегда. Дядя Гена легко поддался на предложение вечерком наведаться на место и посмотреть, в сохранности ли за- везенный с утра товар. Пока он убедился, что все чисто, Витька про себя констатировал отсутствие камеры со штативом. 152

Русская душа И вот, когда они уже собрались уходить, дяде Гене приспичило в туалет. Ну ладно, Витька не маленький, со- гласился обождать в темной студии. И вдруг в замке лязгнул ключ. Ничего столь ужасного Витька не ожидал. Ограбление? Ну и что ему теперь де- лать? Звонить поздно, услышат. А ну как бандиты с ними тут разберутся? Ничего не скажешь, помог соседу. И вдруг щелкнул выключатель, электричество раз- лилось по ателье. Такой наглости свет не видывал, тем более что налетчик был один. На пороге Витька отчет- ливо разглядел совсем молодого парня, может даже и школьника. Если Витя застыл в бездействии, не представляя, что предпринять, то новоприбывший долго не думал. Пре- жде всего, он запер за собой дверь. Затем проследовал за прилавок, повозился там немного и вынырнул с рас- кладушкой в руках. Установил ее, плюхнулся в кресло; не оставалось сомнений, что проделывает он все это не впервые. Пока Витька приходил в себя, парень успел умять два бутерброда. Он все больше клевал носом, и, когда поднялся, было заметно, что это стоит большого усилия воли. Он поплелся назад, и тут до Витьки дошло, что вторженец собирается попросту выключить свет и улечься спать. И если подавать голос, то сейчас. *** Надо сказать, тот момент и он, и парень никогда не забудут. Хорошо хоть, обошлось без полиции. Все ока- залось довольно просто. Продавщица, она же менеджер, дала ключи своему сыну сама. Он занимался легкой ат- 153

Литературный Клуб “Добро” летикой в юношеской секции неподалеку, и занятия за- канчивались поздно. Добираться домой ему было далеко и неудобно. Так что дважды в неделю он оставался но- чевать в ателье. Когда все раскрылось, продавщица глядела волком, повергая хозяина в смущение. – Спроси она разрешения, я бы, конечно, не обрадо- вался, – признался дядя Гена, – но сейчас, поймешь ли, даже стыдно перед ней как-то. Жлобствую, понимаете! Такую малость не жалко, и даже не уверен, что это ко- рыстное использование служебного положения. – Корыстное, в принципе, – предположил Витька, – только не денежное и вряд ли так уж наказуемое. Ваше ателье ведь не военный объект. Но дядя Гена уже переключился на сугубо практиче- ские вещи. – А мог ли этот пацан тут воровать? – спросил он ско- рее сам себя. – Что? Рамки для фото по две штуки в месяц? – Вить- ка к такой возможности отнесся скептически. – Я думаю, мать ему вообще строго-настрого запретила тут что-ли- бо трогать. Вряд ли она допустила бы, чтоб он оставил следы своего присутствия в бесплатной гостинице. – А я вряд ли бы не заметил, если бы рамки пропа- дали по две штуки в месяц, – зловеще изрек дядя Гена. На том они тему и закрыли, однако Витька ответа для себя не находил. Снова и снова он мысленно возвращал- ся к задаче: как можно извлекать нелегальную прибыль из фотоателье в обход интересов законного хозяина? Вот если посредничать между хозяином и поставщиком, покупать фотоматериалы по одной цене, а перепрода- вать по другой? Утаивать часть выручки от фотографий, 154

Русская душа выдавая чеки только самым требовательным клиентам? Додумался Витька до того, что можно пускать на ночев- ку в помещение гастарбайтеров, и даже стал сожалеть где-то в глубине души, что не может воспользоваться всеми придуманными им способами обогащения. В следующий раз они с соседом встретились у подъ- езда аж через неделю. – Узнали, кто у Вас ворует? – едва поздоровавшись, спросил Витька. Дядя Гена фыркнул так, что сигарета выпрыгнула изо рта. – Ты прости, дружок, что я тебя припахал зря почем. Никто не ворует. Я, представь, поехал к тому Галкино- му зятю, не выдержал. Поговорили. И знаешь, что ока- залось? Витька был весь внимание. – Он там сам работает, ну, с женой. И выручку всю, соответственно, себе берет. А я-то плачу две зарплаты с половиной, с налогами, со всеми делами, так вот. Выхо- дит, прибыль та же, а мне чистыми достается меньше. С народом и государством делюсь. Философский вздох дяди Гены поплыл по осеннему воздуху, выражая огорчение всех капиталистов мира. 155

Литературный Клуб “Добро” Александра Китляйн 156

Русская душа Александра Николаевна Китляйн – член Российского союза пи- сателей Родилась на Алтае 1 марта 1950 года. С 1963 до 2013 года жила в Казахстане, сейчас проживает в России. По профессии – учитель русского и литературы. Была членом литера- турного объединения «Бухтарминские радуги» г. Зыряновска, членом лито «Звено Алтая» г. Усть – Каменогорска. В настоящее время уча- ствует в работе клуба «Литератор» г. Междуреченска. Пишет прозу и стихи. Издала восемь авторских книг: «Хочу сти- хи сложить», «Дорогое моё Соловьёво», «Следы всего или на корот- кой волне без цензуры», сборник «Постскриптум», «На стороне любви», сборник прозы «Криминальное лихо», «Прихожанка». Повесть «По судь- бе и по дороге» в 2019 году опубликована в журнале «Огни Кузбасса» и в Восточном Казахстане в журнале «Кедр». Участвовала в более чем двадцати сборниках в Восточном Казахстане и в Кузбассе. Лауреат ежегодного конкурса « Зимородок» в г. Новокузнецке, кон- курса «Рождественская звезда» в г. Мыски, награждена многочислен- ными грамотами и дипломами, трижды номинирована на премию « Поэт года» России. Лауреат Международного конкурса «Золотой Тур- гусун» в Восточном Казахстане (2018 г.). Поэт Года – 2019 города Междуреченска. Семейное дело Иной участковый на селе, что поп. Идут к нему с раз- ными личными проблемами. И то правильно: участковый жизнь наблюдает, всё знает, авось что и подскажет. Так и на этот раз. В кабинет участкового вошла деревенская женщина, лет двадцати восьми, и начала с порога: – Не поможешь нам с Васькой – убьём друг друга. – Отчего же не помочь? Садись, рассказывай, что слу- чилось. 157

Литературный Клуб “Добро” – Поженились мы пять лет назад по собственной воле. Сам знаешь. Вон он какой, Васька, кудрявый, красивый, на любом тракторе бог и царь. – Так и ты у нас первая девка на деревне была. Рабо- тящая, Ваське подстать. – Была, была, – соглашается Люда, Сыну уже пять лет, а побоище между нами не прекращается. И всё из-за его тракторов проклятых. Он же их так чёрт любит, что даже во сне видит. – Призвание. Это призвание, Люда. Тут уж надо терпеть. – Женщине невозможно терпеть. Невозможно! – Людмила убедительно повышает голос и стучит по столу. А потом продолжает запальчиво: – Работает он у местного предпринимателя Соснина. Тот ему то ДТ, то К-700, то «Беларусь». Все новые трактора Васька обкатывает. Как новый трактор, так у нас новые обострения. Он и так чокнутый, а в новые просто влюбля- ется, с утра до вечера только о них и говорит. Рано утром проснусь: где Васька? У трактора. Поздно вечером, где? У трактора. Соснин ему одному разрешает на тракторе до- мой приезжать. Вот и приезжает. И начинает всем мозги компостировать: почему у трактора такой дым, почему такой стук. То трансмиссия, то система охлаждения, то гидравлика его занимает. Не дай бог, что сломается. Всю ночь думает, а утром сообщит причину. Каково мне это знать? Живу и ревную. И конца краю этому нет. По дому, по хозяйству – всё сама, ему некогда: надо о тракторах думать. Стоит какому-нибудь мужику приблизиться, как они тут же об этой фантастической технике разговор ве- дут. С ума посходили, что ли? Они и перспективы найдут 158

Русская душа и выводы позитивные сделают. И получается: нет лучше, умнее и полезнее машины, чем трактор. – Понятно, – делает первое умозаключение участко- вый и советует: – Тут, Люба, вижу я один выход – купить личный трак- тор, завести своё крестьянское хозяйство. Тогда он, Люба, всё время будет возле тебя, ты – возле него, целый день вместе будете, поди и договоритесь. И что-то хорошее произойдёт с вами – это точно. Прошёл месяц. Идёт участковый по улице, той самой, где Людмила с Василием живут, и видит: у них около дома трактор «Беларусь» разобранный стоит, а возле него Людмила с большим гаечным ключом и Васька с насосом. – Здравствуйте, люди добрые. Как ваши дела? Вижу, вижу, что хорошо. – Нормально. Спасибо! – ответствует Людмила, а сама то на шею мужу бросается, то трактором любуется – пря- мо целовать готова. Отошёл участковый и думает: – Не завести ли и нам с женой общее дело, не взять ли её в помощники, чтоб знала, каких усилий труд мой стоит? Так хочется, один день пожить, как Васька с Любой. Да, кто мне такой рецепт даст? Причина криминала – Я вам расскажу о главных причинах криминала, – начал речь в продолжение разгоревшегося спора Степан Иванович. Человек он у нас начитанный и размышляю- щий о жизни весьма оригинально. И слушать его одно 159

Литературный Клуб “Добро” удовольствие, скажет и ново, и интересно, и, бывает, что здраво – не отнимешь. – Вы вот говорите, что законы не работают, власти во- рон ловят, мафия развелась, жадность рожки показала. А тут ещё льды тают, Гольфстрим обратно течёт, иноплане- тяне катастрофы устраивают. А то ещё страшнее – приход Дьявола предсказывают. И первые сигналы этого – че- ловеческое мироощущение. Какое у нас сегодня миро- ощущение? Я вам и рассказываю какое: вроде как вода не такая стала, вроде как и земля не так родит, вроде и время бежит быстрее. А это значит – жизнь наша укора- чивается. – Ну, причём тут время? Криминал он ведь всегда был, – говорит один из слушателей. – Был-то, был да не так густо замешан, не так круто заверчен. – Ну, и отчего это? – Сейчас скажу. Всё происходит от языка. Слушатели хмыкают от неожиданного ответа. А Сте- пан Иванович продолжает не спеша: – Время точно от языка спешит. Вот я разговариваю с пожилыми людьми, а они говорят, что сегодня столь- ко слов в языке новых иностранных, не все речи пони- маешь. Дизайнеры, менеджеры, логистики, референты, мэры, мажилисмены, саммиты – ведь всё это только -только народилось в языке. Вместо милиции – полиция, вместо концертов – шоу. Не поймёшь, чем внуки занима- ются. Правнуки так и чешут новыми словами и так бы- стро всякими приборами овладевают, а нам объяснить не могут, что это такое: браузеры, файлы, майлы. – Вон сколько знаешь, а придуряешься. 160

Русская душа – Да не придуряюсь я. Конечно, кое-что и мне понят- но, но далеко не всё. Оттого я и говорю: время как буд- то от меня убегает, как будто отворачивается и словами меня запутывает, чтобы я ничего не понимал. – Интересно. Но можно отчасти согласиться,– говорит один из собеседников. Ну, а криминал-то почему растёт? – А потому что люди думают, что не успеют самое главное за такую короткую жизнь сделать, а для самого главного сегодня деньги нужны, а денег нужно много. Где взять? Как успеть такую прорву заработать? – А главное что? – Главного много: хоть любовь, возьми, хоть семью, хоть мир посмотреть. – Ишь ты как! А сам-то чего в криминал не идёшь? –Так это, знаешь, времени не хватает, и жизни своей короткой жалко. Как мат помог раскрыть преступление Жил в нашей деревне мужик по имени Герасим, по-свойски – Гераська. Был Гераська жуткий матерщин- ник. Выпускал маты, как коней бешеных сразу во весь опор, стоило только рот открыть. И не докажешь ему, что неправ. Захочет он с человеком заговорить, сначала оскорбит на все семь этажей, потом здоровается, потом дело говорит. Одна учительница объясняла, что как-то у 161

Литературный Клуб “Добро” мужчин речь с мозгом и эмоциями не так связаны, как у женщин. А у Гераськи, вообще, – случай особый. Ему мат для разгону разговора нужен. Школьники те всё пону- жают, прежде чем начать ответ: «ну да ну», а этот сразу вскачь. И никогда он мат не утрировал, не коверкал. – Ни к чему русское слово ломать? Как ему положено от веку, пускай так и живёт. Чтоб понятно было. – А что твой мат разъяснить может? Кроме оскорбле- ния ничего он не несёт, никакого доброго смысла в нём нет, – говорят люди. Ну, он как всегда тираду загнул, а потом и продолжил: – Шибко вы разбираетесь. Профессора, доктора наук о происхождении русского мата диссертации пишут. А вы, тёмные люди, ничего не понимаете. Я вот узнал, что лучше человека матом покрыть, когда ты на него разо- злился, чем шёпотом его проклинать: от мата всякая не- чисть убегает и в прах рассыпается. Следовательно, от мата никому ничего плохого не будет. Так что материтесь, люди и поматеривайтесь. Разве что при детях не надо. И как-то раз вышла от его мата великая польза. Об- разовалась в посёлке банда малолеток. А догадались по тому, что стали исчезать велосипеды, мопеды из дворов. Чуть хозяин зазевался, уводят и всё. Нет концов. Участ- ковый подмогу из города вызвал, бегают, опрашивают, протоколы составляют – найти подлецов не могут. А в это время Гераська себе телефон поставил. Ну, вот и начал всем своим друзьям и знакомым названивать. Дозвонится – а как трубку снимут, он с мата на мат, по- том поздоровается и трубку кладёт. Так звонил, звонил, и ничего о последствиях звонков не знал. А оказывается трубку снимали в основном ребятишки. Поднимет сорва- нец трубку, а оттуда такой мат с угрозами: 162

Русская душа – Я тебя тах-та-тах-тара-тах, ты тох- тебедох, та-та- тах-растатах, и теперь чтоб я тебя тых-тых-пых-раздадых. А пацан в разговор вступить пытается: – А что мне теперь делать? – спрашивает. – Сам думай, тарабах-бабах, забабах, передох, тох! К двенадцати часам дня вся компания «бандитов» в кабинете участкового собралась, и все сами во всём признались. Повели полицию на кладбище. Оказывается, там всё украденное прятали, собирались разбогатеть на этом. Собрать собрали, а что дальше делать с этим до- бром не знают. Некоторые сомневаться стали, стоило ли грабить. Участковый полицейский расчувствовался и спра- шивает: – Что заставило добровольно в содеянном при- знаться? А пацаны пояснили, что раскрыл их всех Гераська да так отматюгал, что им стыдно и страшно стало. Вот так банда прекратила своё существование ис- ключительно от русского мата. Лихо криминальное « Аюшки, аюшки, баю, баю, баюшки, Ай, чу-чу-чу-чу-чу, Не уснёшь, поколочу». Так пела прабабка правнучке, поколачивая её то по бочку, то по попке. Дарья капризничала. Ей уже три года, и она хочет много бегать, прыгать, играть, а засыпает днём с трудом. Надо, надо спать: день большой, и пра- бабке Агафье не выдержать топтаться столько на ногах. 163

Литературный Клуб “Добро” Крохе - то тоже каково? У Агафьи полон рот присказок и прибауток, и про лихо, и про полудницу, и про домового. Но сегодня нет у неё настроения рассказывать: кто-то утащил у неё флягу прямо от ворот. А без фляги как? Чи- стая посудина под воду нужна? Нужна. А удобнее фляги нет. Придёт зимой Гришка - внук, флягу на тележку поста- вит, из колонки воды привезёт. Этой воды Агафье на два дня хватит. Ей уже далеко за семьдесят, а живёт она одна. Дед в прошлом году помер. Зовут её дети к себе, да хату жалко. Опять же за огородом она ещё сама ходит. Нынче вот взялась правнучку нянчить. Внучке Наталье помочь надо: она на работу вышла, на пекарню. А кроху куда? Все в семье работают. И Дарьин отец Андрей, и бабушка Света, Агафьина дочь. Работают кто где. А детский садик, как в 90-е годы закрыли, так больше не открывали. При- ходится прабабкам в няньках ходить. Вот качает она Да- рью, поёт, да и думать успевает. Не бабка, а Юлий Цезарь. – А жалко молодых - то, очень жалко. Как не работать? Надо. Цены скачут во всём мире. И чего они скачут? Дол- лары прямо бесятся, «евры» не отстают. Куда же нашим деревянным с ними тягаться? У них в Америке давно уже развели «милирдеров», а наши только зарождаются. Вот им сколько нахватать надо, чтобы с ихними равняться! И молодые-то наши вслед за «милирдерами» гонятся: тоже потребительску корзину наращивают. Дом построили. Те- перь всё оборудование приобретают. Раньше-то проще было: ни микроволновок, ни блендеров, ни машинок-ав- томатов не было. А сейчас? Внучка говорит: «Хотим мы, баба, домашний кинотеатр, и чтоб на сколько-то метров «дигональ» была – это размер экрана. Зачем такой? Но раз молодым хочется, пусть берут, не жалко. 164

Русская душа Жизнь вон как меняется, всё по – новому, всё по-дру- гому. Дети и внуки пугают: « Криминал кругом. Пойдём с нами жить. Мало ли что? Вдруг кто - нибудь напужает? Кто меня напужает в своей - то деревне? Здесь с детства бегала. Каждый переулочек, каждый кустик родной. –Не боялася никакого лиха и вашего криминального лиха не забоюсь, - говорю им. И вдруг – на тебе: флягу украли. Конечно, давно слы- хать, что в деревне разные «прошествия» случаются, то одно, то другое. А с ней, с Агафьей, так в первый раз. Участкового позвала. Всё записал: какого размера, цвета и что на самом переду, где крышка открывается, вмяти- на, которую недавно сделал внучок, когда на тракторе первый раз приехал. Привёз ей дрова, раз уж зимовать собралась. А как пятил трактор-то, то и наехал на флягу, будь она не ладна – зачем только она её у сарая остави- ла. Потом помнит, что уже примятую помыла, ополоснула водичкой да приткнула на брёвнышке около ворот посу- шиться. Вот тебе и на. Пропала фляга! Наконец Дарья засыпает. Агафье некогда. Она садит- ся мешки штопать ¬– вчера постирала – и продолжает размышлять: – Есть сейчас мешки искусственные, да не любит она их: порвутся – не зашить, а то и вовсе рассыплются в прах. Какие это мешки? И всякая всячина, для дома по- требная, такая некачественная сейчас. Раньше «обутку» сколько носили! А сейчас? Всё разовое! Китайцев ру- гают, а сами ничего не делают. В Китай надо посылать учиться ремеслу, как царь Пётр Первый делал. Удастся ли участковому флягу спасти? Бабка шьёт, шьёт, да и засыпает. И вдруг ей то ли снит- ся, то ли блазнится стук фляжный, знакомый. Вскинула 165

Литературный Клуб “Добро” голову, к воротам поворотилась, а там Гришка через во- рота флягу на брёвнышко ставит. А вмятины - то и нет. – Баба, я флягу твою выправил, вот принёс. – Ах, ты, лихо криминальное, - кричит Агафья, – А я сколько переживала! Расстраиваюсь второй день. Поче- му мне не сказал? Я ж участкового позвала, Заявление подписала. Что теперь ему скажу? Как в его глазах по- смотрю? А вот и он. Лёгок на помине. Участковый смущённо докладывает: – К сожалению, Агафья Петровна, фляги не нашёл. Три другие нашёл. Петька - дурачок стал баловаться. Чужие фляги за копейки в утиль - сырьё сдаёт. Ума нет, а туда же – в криминал. – Так оно правда, есть в деревне лихо криминальное? А моя-то фляга нашлась. Вот так бы всегда. Только участ- ковый за дело, а оно уже само распутывается. Это оно, лихо, тебя боится. Довольный Участковый смеётся и спрашивает, при- щурясь: – А как оно лихо криминальное выглядит? Вы, бабуш- ка Агафья Петровна, знаете? – А как же! Знаю. Лихо, оно и есть лихо, кривое, одно- глазое, рукастое, ногастое, сопливое. Смотреть противно, подумать тошно. Но, слава Богу, сынок, ты его прищучил! Через мгновение участковый идёт по улице и сам с собою разговаривает: – Ишь ты. Лихо кривое, одноглазое, рукастое, нога- стое, сопливое. 166

Русская душа Галина Ассель 167

Литературный Клуб “Добро” Галина Георгиевна Ассель – член Российского союза писателей с 2017 года. Родилась и живет в Сибири. По образованию – преподаватель по классу фортепиано. Удостое- на звания «Отличник Культуры РСФСР». В поэзию пришла в зрелом воз- расте. Публикуется с 2011 года в российских и международных издани- ях. Выпущен авторский сборник «Дыхание души моей» (поэзия) и «По судьбе босиком» (поэзия и проза). Известным сибирским композитором Михаилом Масловым издан музыкальный сборник «Осинники — город судьбы», в котором на стихи Галины написано ряд песен и романсов. Галина Ассель — неоднократный Лауреат литературных конкурсов разного уровня. Номинант национальной литературной премии «Поэт года — 2017» и «Поэт года — 2018» на сайте Стихи.ру. За вклад в раз- витие русской литературы награждена медалью «Владимир Маяков- ский — 125 лет». «Шило» на «мыло» Яшка, да Яшка – так все звали юркого, небольшого роста еврея Якова. Мужику уже за пятьдесят, а он никак не может утихомириться в отношении женского пола. Жена его, Надежда, была, как говорится, бой-баба, и обо всех шашнях своего муженька знала, а если и не знала, то догадывалась. Шахтёрский городок Междуре- ченск, который омывают две сибирские реки Томь и Уса, небольшой, и разговоры о житье-бытье распространя- лись со скоростью звука. Великое множество раз, Надюха (так называл её благоверный) подкарауливала полюбов- ниц своего муженька-гулёны и оттаскивала их за волосы так, что те потом, завидев Яшку, стороной обходили. А, если подсчитать, сколько его подружек вставляли стёкла 168

Русская душа в окна своих домов после Надюхиных визитов, то паль- цев не хватит на обеих руках. И, что характерно: на Яшку она не нападала за похождения, будто ничего и не зна- ла. И до Яшки тоже доходили слухи, что Надюха, время от времени, учиняла его возлюбленным погром, но тоже помалкивал, отношения не выяснял. Так и жили. На этот раз Яков решил действовать более осмотри- тельно. Он уже давненько тайком встречался с Нинкой, которая работала посудомойкой в столовой локомотив- ного депо, где и сам слесарил. У Нинки было две мало- летних дочери. Муж её беспробудно пил, да и она, честно говоря, время от времени, прикладывалась к бутылочке. Бабой она была справной, полногрудой, ростом выше Яшки на целую голову и разница в годах между ними немалая. Но Нинку, ни эта разница, ни то, что он женат и она замужем, не смущало. Тянуло их друг к другу и всё! Может, это была любовь? Как знать? В выходной день Яков, развалившись в кресле, читал газету, искоса поглядывая на хлопотавшую по хозяйству супругу. Выждав удобный момент, как бы, между прочим, заговорил. — Надюха, а, Надюха, — начал он осторожно, — давай махнём жить в деревню? А, что? Чистый воздух, свой дом, корову заведём! Опять же – земля! Продукты свои, без этих самых… тьфу ты… — чертыхнулся он, — как их там? — Нитраты, что ли? – нехотя подхватила разговор Надюха, гладя утюгом шторы. — Во-во, они самые… Что нам тут в городе делать? Га- зом дышать? – продолжал Яшка, судорожно соображая, как лучше «подкатить» к главному вопросу. — Так тебя там и ждут, в деревне-то…— усмехнувшись, как нельзя, кстати, возразила Надюха. 169

Литературный Клуб “Добро” — А вот и ждут! – не растерявшись, запальчиво ввер- нул Яков, — если хочешь знать, я уже предварительно до- говорился насчёт работы, и дом мне дают! — Вона как… — протянула Надюха, — это когда же ты успел всё обстряпать? — А вот и успел! Завтра поеду дом смотреть и оконча- тельно с председателем договариваться! – выпалил Яков и замер в ожидании. Надюха смекнула, что здесь что-то не так, но понять, что именно, пока не могла. В деревню уезжать она, ко- нечно, не собиралась. Жили они в отличной трёхкомнат- ной квартире, а работала Надюха на стройке штукату- ром-маляром уже не один десяток лет и была в почёте. «Никогда разговоров не было про деревню. С чего это он вдруг? – размышляла Надежда, развешивая што- ры. – Неспроста видно…» — Ну, что же? Съезди, если не лень, поговори с предсе- дателем… Может и правда в деревне лучше, — спокойно, даже безразлично, чтобы не вспугнуть Яшку, проговори- ла она, решив: во что бы то ни стало, узнать об очеред- ном его выкрутасе. — А я о чём? Только туда и обратно! – вскинулся Яков, обрадовавшись, что так благополучно завершился раз- говор, которого он боялся. Утром Яков отправился в депо. Махом рассчитавшись, забрал трудовую книжку и примчался домой. «Надо бы, до прихода Надюхи, собрать кое-какие ве- щички и уйти, — подумал он. – Эх, всё, как-то, не по-чело- вечески, да и Надюху жалко… Она, хоть баба и с норовом, но всё-таки, почитай двадцать пять лет вместе прожили.– Яков вздохнул. – Куда любовь делась? Остались только 170

Русская душа раздражение да недовольство друг другом, — рассуждал он мысленно, — опять же, Нинка всё бросила: и мужика, и квартиру, и работу. Поверила мне, ждёт… Надо ехать! А с Надюхой, как-нибудь, потом объяснюсь…» Только Яков про это подумал, как хлопнула входная дверь, и вошла благоверная. — О, Надюша! Что так рано? – подскочил к ней, раз- волновавшийся Яков. — Да я с работы отпросилась, чтобы тебя проводить,— улыбнувшись, ответила супруга. — Ну, хорошо, проводи, — кивнул он, немного, успо- коившись. Но на вокзале произошли непредвиденные, для Яко- ва, обстоятельства. — Я взяла три дня без содержания. Поеду с тобой. Тоже хочу посмотреть на деревню. И не отговаривай! – сказала она, как отрезала. Яков, и так и сяк, подступал к ней, чтобы Надюха воз- вращалась домой. Чего, мол, в такую даль трястись? Но всё было тщетно. Сели в плацкартный вагон, и поезд Новокузнецк — Кемерово отправился. Народу было много. Пассажиры долго укладывались и усаживались по своим местам. Надежда и Яков расположились на двух нижних полках, пытаясь уснуть. А на верхних, наконец-то, угомонились молодые парни, ехавшие на учёбу в институт. Яков долго вертелся, сон его не брал – уж очень му- торно было на душе. «И чего я её туда везу? Надо было ещё дома или хотя бы на вокзале всё сказать. Так не смог, смалодушничал. Вот заварил кашу, так заварил… Как расхлёбывать те- перь?» – ругал себя Яков за слабохарактерность. 171

Литературный Клуб “Добро” Он, то садился к окну, то вновь ложился на сползаю- щий матрас, но умаявшись, всё же, задремал. А Надежда и глаз не сомкнула. Лежала и думала о своей прожитой жизни: очень рано умерла её мама, и отец много раз приводил в дом новую хозяйку, и всякий раз эти хозяй- ки лупили её ни за что, ни про что. Окончив семилетку, она вынуждена была пойти самостоятельно зарабаты- вать себе, как говорится, «на кусок хлеба». А, познако- мившись и полюбив голубоглазого, с вьющейся копной чёрных, как смоль, волос, весёлого танцора Яшу, вышла за него замуж. «Всё-то он умеет: и сшить, и постирать, и обед приго- товить, — рассуждала под стук колёс Надежда, — руки у Яши – золотые. За что ни возьмётся, лучше, чем он, никто не сможет сделать! Хоть росточком и не вышел, но как в народе говорят, видно, всё «в корень ушло…», — усмех- нулась она. — Топки! Товарищи пассажиры, кто в Топках выхо- дит? – громко объявляла проводница, проходя вдоль по- лутёмного вагона, — Поторапливайтесь! Надежда и Яков, наскоро обувшись, накинув на плечи ветровки, выскочили на перрон. Было раннее осеннее утро, на улице ещё темно и довольно прохладно. — И куда теперь? – нарушила молчание Надежда. — К автовокзалу пошли, — ответил Яков. Автовокзал был закрыт. Пришлось пару часов подо- ждать. В шесть часов утра его открыли и горе — путе- шественники присели на скамейку, прижавшись, друг к другу. Говорить никому и ни о чём не хотелось. Только Яков заметно нервничал: несколько раз выходил поку- рить. Вскоре объявили посадку на автобус, и уже через 172

Русская душа час, Яков и Надежда прибыли в деревню с шикарным названием «Раздолье». — Ну, что? Куда теперь? – спросила Надежда, сойдя со ступеньки автобуса. — Надюха, ты только не ори, — собравшись, нако- нец-то, с духом, начал дипломатично выстраивать разго- вор Яков, — я тебе сейчас всё объясню. У Надежды, как говорится, под ложечкой заныло от предчувствия чего-то нехорошего. Она-то уж знала сво- его муженька, как облупленного. Если Яшка начинал разговор с таких слов, то непременно уже выкинул ка- кое-нибудь коленце. — Понимаешь, Надюха, не смог я тебе дома ничего сказать. Ты уж прости, побоялся, что истерику закатишь. Надеялся, что не поедешь… уеду один, а там, как-нибудь, всё само собой и утрясётся… А ты, ей Богу, прицепилась, как репей… Не один я здесь…— пересилив себя, выдавил Яков. Чего угодно Надежда ожидала, но только не такого поворота дел. — Как не один? А с кем? Так-та-а-ак… — тихо протя- нула она. Видимо, кое-что до неё стало «доходить». — Пошли, показывай, — почти ласково продолжила озада- ченная Надежда. И Яков знал: если Надюха не кричит, а говорит тихо, с придыханием, то дело принимает крутой оборот. — Нет… ты, Надюха, никуда не ходи, здесь посиди… Скоро автобус в город пойдёт, вот и уедешь назад, — не глядя на жену, бормотал Яшка. — Ещё чего! Никуда я не поеду! – перешла на повы- шенный тон Надюха. — А ну, веди! 173

Литературный Клуб “Добро” И Яков, зная несгибаемый нрав супруги, (ведь прожи- то о-го-го, сколько лет вместе!), понурив голову, поплёл- ся, еле передвигая непослушными ногами. «Господи! Что будет? Что будет?!» – душа его мета- лась и стонала от предчувствия надвигающейся беды. Ведь нынешняя его подруга или, как сейчас называют, гражданская жена, уж дюже крута характером, и моложе Надюхи на целых двадцать лет, да и кулак у неё — ай да ну! Не раз его, Яшку, из беды выручала, раздавая, сце- пившимся в драке мужикам, тумаки. Шли по асфальтированной дороге. По обеим её сто- ронам — аккуратные финские домики с палисадниками на два хозяина. Перед одним из них Яков и остановился. — Пришли, — буркнул он и, нажав на щеколду, открыл калитку. Не успели они и глазом моргнуть, как на крыльце по- явилась, подбоченившись, шикарных размеров молоду- ха. Несколько секунд все стояли, молча разглядывая друг друга. Нинка недоумевала: кого это Яшка привёл? Надю- ха остолбенела от внезапно возникшей перед ними мо- лодой и, похоже, беременной женщины. А Яшка, как наш- кодивший котяра, стрелял виноватым взглядом то в одну, то в другую, не зная, что предпринять, если они, не дай Бог, друг в друга вцепятся. Первой пришла в себя моло- духа, смекнув, что приехала Яшкина жена (однажды она их видела вместе). — Здравствуйте! Я — Нина… — приветливо начала она, глядя на Надежду, но, не дождавшись ответного сло- ва, продолжила, — А, что же мы тут стоим? Проходите в дом, — мудро решив всё уладить миром, обратилась она к непрошеной гостье и, повернувшись к Якову, пронзая 174

Русская душа его испепеляющим взглядом серых глаз, грубо добави- ла, — ноги вытирай! И вдруг, ни с того ни с сего, молодуха закатилась та- ким звонким смехом, будто рассыпала пригоршню горо- ха, тыча указательным пальцем в ноги Якова: — Ты, что, так и ехал?! Ну, ты и даёшь! Ой, не могу! Надежда и Яков недоумённо посмотрели на Нинку, затем на ноги сконфуженного ловеласа… — Ох, и уморил! – причитала хохотавшая Нинка, дер- жась за непомерно выпирающий круглый живот. Взглянув на ноги Якова, не выдержала и расхохота- лась Надежда. А, видя, что обе бабы смеются до слёз, Яков, ещё раз, взглянув на свои ноги, хмыкнул, почесал затылок и загоготал во всю глотку. Немного успокоив- шись, он присел на крыльцо и снял с одной ноги свою, видавшую виды, коричневую туфлю тридцать восьмого размера, а с другой – новенькую, чёрную сорок второго. Причём туфли были на одну правую ногу. — Да как, же так? Я из дома в одинаковых уезжал, точно помню… – никак не мог прийти в себя Яков. —_В поезде, видно, перепутал, — предположила На- дежда, — больше негде. — Верно, — кивнул Яков, — это туфля парня, что ехал на верхней полке. Я-то, ладно, а как же он теперь? Вот тебе и поторапливайтесь… — передразнил проводницу Яков, решив свалить на неё своё состояние, в котором прибывал с того момента, как Надюха отказалась воз- вращаться домой – нервы его были натянуты, как стру- ны.— Жаль, парня подвёл… Но, ведь не со зла…— И вновь взял в руки разномастные туфли. Повертел, покрутил их и, размахнувшись, запустил в открытую дверцу угляр- ки, — сожгу потом, — решил он. 175

Литературный Клуб “Добро” Нахохотавшись до икоты, утерев слёзы, бабы присми- рели – выпустили, так сказать, пар. Через полчаса вся компания сидела за столом. Под нехитрую деревенскую закуску, пили стопочку за стопочкой ядрёный самогон, но каждый пил за своё: Надежда — за наступившую сво- боду, сбросив, наконец-то, груз многолетней лжи и из- мен, когда-то, горячего любимого ею супруга, Нина – за обретённое счастье с Яшей, взвалив на себя этот груз, пила компот, а Яков был несказанно благодарен туфлям, которые спасли неминуемый конфликт. «Слава Богу, на этот раз, всё обошлось без драки. А то, ещё не успев обжиться на новом месте, показали бы городские бабы деревенским «Санта Барбару». Надо же, характеры, как под копирку… одна хлеще другой… лад- но, жизнь покажет…» – мысленно рассуждал расслабив- шийся Яшка, томным взглядом поглядывая на женщин. Что ни говори, а каждая из них, по-своему, была ему дорога. Но, если честно, то Яков ещё и сам толком не осознал о выкинутом им, очередном фердибобеле, ме- няя «шило» на «мыло». 176

Русская душа Владимир Жестков 177

Литературный Клуб “Добро” Жестков Владимир Александрович – прозаик, член Российского сою- за писателей. Бывший коренной москвич. Почему бывший? Бывший потому, что почти двадцать лет назад сбежал из мегаполиса в Нижегородскую гу- бернию, в город Дзержинск, где проживает до сих пор, где нашел свое счастье. Родился в городе Энгельсе Саратовской губернии — шла война, и мама Владимира из Москвы уехала в эвакуацию. Родился на Волге, в По- волжье живет и сейчас. Бывший ученый, уход из науки не связан с развалом экономики, ско- рее, наоборот, в 1987 году принял участие в организации одного из са- мых первых научных кооперативов в стране,который начал работать в соответствии с Законом «О кооперации в СССР» с января 1988 года. Именно тогда и ушел с государственной службы. В 1999 году с друзья- ми создал небольшое производство, на котором работает до сих пор. Лауреат Первой степени конкурса «Писатель года – 2018» в ос- новной номинации, лауреат Второй премии конкурса имени С. Есенина «Русь моя – 2019» в номинации «Проза». 178

Русская душа Из дневника больного N 20 ноября 201… Вечером заглянул анестезиолог: — Ну, что готовы? Увидев мой утвердительный кивок головой, он про- должил: — Не волнуйтесь и ничего не бойтесь. Людмила Пе- тровна – уникальный хирург, у нее пальчики толстые, но какие чудеса она умеет ими творить. Каждый раз смотрю и диву даюсь. Операция длинная, но я вам такую дозу вколю, что как только она завершится, вы тут же в себя придете. Он еще хотел что-то сказать, но вошла санитарка с большой грелкоподобной резиновой штуковиной в руке, в народе прозванной «клизмой», и врач удалился, поже- лав мне спокойной ночи. 21 ноября 201… Утром опять визит санитарки, и все – тишина. Никто никуда меня не зовет, не везет, в общем, состояние пол- ной неопределенности. Вот тут мысли всякие и начали в голову лезть, но до конца накрутить сам себя я не успел. Пришла все та же санитарка и со словами: — Все нормально? Пойдемте поскорее, нас там ждут,— вышла из палаты и только ее и видели. 179

Литературный Клуб “Добро” Вопросы у меня зароились просто: «Где там? Кто ждет?», и, наконец, самый главный «Почему идти?», ведь обычно в операционную везут на специальной такой каталке, а тут пошли. Год назад мне уже делали операцию в этой же больнице, так тогда вез- ли. Может операцию отменили и со мной просто в орди- наторской поговорить хотят? Последняя мысль меня немного успокоила и я, натя- нув тренировочные штаны, вышел в коридор. Нет, вон она санитарка, стоит у столика, болтает с Лидой, посто- вой медсестрой, а ординаторская в другой стороне. Зна- чит не туда. Может, на консультацию какую-нибудь? Санитарка, заметив меня, Лиде еще пару слов сказа- ла, и направилась на выход из отделения. «Значит не обо мне, просто так языки чесали», — по- думал я, и бодренько пошел за ней. Оказывается, она уже лифт вызвала, не обычный пас- сажирский, которым все, и медперсонал тоже, пользуют- ся, а тот, на котором больных туда-сюда возят. Я только к лифту подошел, а он уже приветливо так двери раскрыл и оттуда женская голова и полтуловища в белом халате выглядывают. Санитарка мне рукой махну- ла и в лифт, пришлось и мне ее примеру последовать. Не слышал я, чтобы она говорила лифтерше, на какой этаж ехать, а та сама третью кнопку нажала. Лифт медленным оказался, еле-еле меж этажей скользит. «Что там у нас на третьем-то расположено, — переби- рал я в уме, — лаборатории клиническая и бактериоло- гическая? Ну, туда мы сами иногда ходим, когда нас туда посылают, естественно. Рентген? Так, то же самое. Аптеч- ный киоск, физкультурный зал, — все быстрее и быстрее мелькало в моей голове, — УЗИ, может туда? 180

Русская душа Но, тут лифт звякнул, дверь открылась, и санитарка устремилась в сторону УЗИ. А мысли у меня в голове вовсю носятся. Покоя мне дают. Одна так прямо вцепилась и не отпускает. «Интересно, я же позавчера там был, и ходил сам с направлением в руке. Так, если туда, причем тут сани- тарка?» Нет, проскочила все эти кабинеты, а их там с десяток, не меньше, на дверях которых три заглавные буквы – УЗИ, написаны, и дальше идет. И тут я все понял. Впереди стеклянный переход в дру- гой корпус, а там операционный блок. Значит все же на операцию, но почему своими ногами? Так мне ничего и не стало понятно. Дверь передо мной открылась и вчерашний анестезиолог, подал мне руку: — Ну, что, Виктор Петрович, готовы? Поверьте, ничего страшного нет. Сейчас я вам сделаю небольшой уколь- чик, Вы даже и не почувствуете ничего, он совсем не болезненный. Вы заснете, а проснетесь, операция уже закончится. Все это он говорил, пока я раздевался да на операци- онный стол сам залезал. — Так, повернитесь на левый бочок, не шевелитесь и приготовьтесь ко сну. Ну, вот и все. Можете переворачи- ваться на спину. Будьте здоровы. Укола я действительно не почувствовал. Я посмотрел доктору вслед, но дверь закрылась раньше. Лежу, жду, ни в одном глазу. Знаете, как это лежать голому, живому и вроде бы здоровому на столе в абсо- лютно пустой операционной? Лучше и не знать. Врагу не посоветую. Вдруг слышу человеческие голоса, смотрю, в 181

Литературный Клуб “Добро” дальнем углу дверь скрипнула, отворилась, и в комнату вошла бригада. Последнее, что я заметил — марлевую зеленоватую повязку на лице мужчины, который шел первым. Сколько длился провал в сознании, я не знаю. При- шел в себя, хотел голову повернуть, не могу, привязана. Смотреть могу, но вижу лишь потолок, да и то кусочек. Здорово меня прикрепили. И руки прихвачены и ноги. Слышу приглушенные голоса и скрип закрывающейся двери. Значит, это бригада ушла, скрип уж больно зна- комый. Еще несколько минут лежу спокойно, никакой боли не чувствую, опять мысли крутиться начинают разные, хоть и надоели, но никак от них избавиться не возможно, наверное, сильней они желаний человеческих. Бригада из операционной, а за мной уже пришли, два санитара, чем-то там пощелкали под столом, и с голо- вы широкую ленту, которая на моем лбу была, и которая голову к столу операционному прижимала, сняли. Мало того, что освободили ее, так еще и не запретили головой ворочать. Вот я этим и воспользовался. Пока санитары, под столом еще чем-то занимались, я голову приподнял, как смог и огляделся. Прямо в мой живот вставлены две трубки пластиковые. Одна другим концом с большим баллоном, литров на 5, наверное, соединена и по ней в меня течет тонкой струйкой жидкость прозрачная, а по другой вниз, куда-то под стол, убегает такое же количе- ство, только цвет там совсем другой, кровавый какой-то. «Это они мою брюшную полость промывают, — дога- дался я, — физраствор с какими-нибудь антисептиками вливают и кишки от крови отмывают, ну, а отработанную жидкость – вон». Все руки мои и ноги освободились, но 182

Русская душа шевелить ими мне не разрешили, попросили, вежливо так попросили, не дергаться. А вот и санитарки с двух сторон стоят. Так, ребятишки каталку подкатили, сейчас меня, наверное, перемещать начнут. Ну, вот началось. Ничего себе, как началось, так и закончилось. Раз, и все, прямо как в мультиках. Поехали. Почти бегом меня доставили в реанимацию. Привез- ли и у стены, которая за моей головой оказалась, поста- вили, и тут же пристегивать руки с ногами стали. Слава тебе, голову не тронули. Одна медсестра такая симпатич- ная, молоденькая, лет двадцать пять. Я ей сказать что-то попытался, а язык, как не мой совсем, не слушается. Она мое мычание услышала: — Подождите больной. Наркоз отойдет совсем, вот тогда и поговорим. Она со мной разговаривает, а вокруг каталки целый хоровод. Три или четыре медсестры крутятся, систему какую-то сложную собирают. Собрали и опять ручеек в меня, струйка под каталку. Что-нибудь сделать бы, но что сделаешь, если ты привязан. Кино бы, что ли на стене напротив крутить начали, а то там одни лишь часы висят. Вот от нечего делания я и начал за секундной с минут- ной стрелками наблюдать. Все отвлечение. Шум раздался. Речь человеческая, смешок проше- лестел, я прислушиваться начал, а шум приближается. Где-то сбоку двери открылись и в реанимационную еще одну каталку подвезли, рядом поставили и тоже колдо- вать вокруг нее стали. Мне голову трудно поворачивать, чтобы рассмотреть, кого там привезли, я пару раз дернулся, понял, что нет, не получится, да и не стал продолжать. Лежу за стрелка- ми слежу, интересно, как секундная стрелка полный круг 183

Литературный Клуб “Добро” обежит, так минутная прыг и на одно деление вперед пе- рескакивает. Вот я себе хоть какое, но занятие нашел, все лежать повеселее. Еще одна каталка встала, и тоже с правой от меня стороны. Я хотел пошутить, мол, мужики теперь можно и на троих сообразить, но язык все еще слушаться хозяина не желал. Во, а с левой стороны ширму ставят. Никак к нам даму подселить решили? А настроение у меня чтой-то упало. Думаю, даму рядом поставят, а ни малейшего желания чисто человеческого у меня нет. Беда, думаю, и чтобы голову свою не заморачивать, опять на часики смотрю. Минутка за минуткой идут. Я уж определил с какой ско- ростью в меня физраствор льют. Чуть меньше чем через двадцать минут флакон пятилитровый меняют, а после каждого четвертого большую бутыль из под каталки вы- катывают. Вот еще одно развлечение нашел, бутылки считать. Только об этом подумал, как почувствовал, что устал очень. Глаза прикрыл да задремал немного. Окно в ре- анимационной сбоку было, мне его не видно, ширмой загорожено, но свет дневной от искусственного отличить не сложно. Так вот, задремал, было светло, из окна свет лился, глаза открыл, с левой стороны, из-за ширмы све- та уже нет. Кто-то спросить может, а почему я только на наличие дневного света ориентируюсь, а не на часы? Это поразительно, но, когда глаза открыл, начисто забыл, сколько времени на тех часах было. И опять провал в памяти, заснул, наверное. Глаза от- крыл, на часах большая стрелка к маленькой приближа- ется, а та на самом верху застряла. Значит полночь. Уже и следующий день начинается. 184

Русская душа 22 ноября 201… Лежу, разобраться пытаюсь, что изменилось вокруг, пока я в отключке был. Никак за конец ниточки ухватить не могу, все в голове путается. Напрягся посильней, ум свой в руки взял, сконцентрировался одним словом и все, понял. Медсестры все сразу исчезли. Одни мы тут ле- жим. Прислушался, а откуда-то женские голоса доносят- ся, да смешки, иногда тихонечко, а бывает, что и чуть ли не в голос кто-то прихохатывать начинает. А у меня бал- лон, который наверху висит, заканчивается. Еще может на пару минут хватит, и все. Что делать с этим не знаю. Может это мне во вред будет, чуть ли не паника началась. И вот тут, смотрю, и глазам своим не верю. Начал я подниматься вверх, медленно, но поднимаюсь, это я по часам определил, они-то спускаться вниз по стене не мо- гут, а я все выше и выше. Да и спина моя ничего под со- бой не чувствует, как будто не на каталке я лежу, привя- занный. Решил вниз на пол взглянуть, голову приподнял, да направо повернул, как смог. Чуть остатка сознания не лишился. Действительно я в воздухе вишу, вровень с ча- сами, а внизу вижу две каталки с мужиками, я даже их лица увидал, но при встрече не узнаю, все как в тумане, размыто. Я налево голову повернул. Действительно, там старушка какая-то лежит, волосы совсем седые, не кра- шенные, а лицо расплывается, сфокусироваться я, как не пытался, не смог. Вниз на свою каталку я посмотреть тоже не сумел, уж и так пытался повернуться, и сяк. Ничего не получилось. Головой я, хоть как-то крутить могу, а все остальное, словно деревянное, не шевелится. Хотя вроде и привязать меня не к чему, каталка-то внизу осталась. 185

Литературный Клуб “Добро” Вот так вишу, за стрелками наблюдаю. Теперь уже не надо глаза вверх поднимать, часы то вот они. Кажется, руку вперед вытяни и достанешь. И стрелку, секундную которая, все крутится и крутится. Да и минутную, которая четко так перескакивает по делениям. Мне уж это надо- едать даже стало. И как только мне эта мысль в голову пришла, я вниз начал опускаться, да быстро так, быстрей, чем поднимался. Хлоп, и я спиной почувствовал, что все лежу. Медсестра подошла, рот тыльной стороной руки вы- тирает. Вот ее я хорошо вижу, ничто не двоится, не тума- нится. — О, у вас все закончилось. Сейчас поменяем. И ловко так, пустой баллон сняла, а полный наверх взгромоздила, да трубку, в меня вставленную, под- ключила. Спокойствие тут на меня напало такое, что я глаза прикрыл, да заснул. Проснулся, светло совсем, голосов много, да совсем рядом. Голову повернул, смотрю, целая толпа врачей идет, во главе с главным. Его я в лицо уз- нал. По фотографии, которая на доске почета, или как она теперь называется, висит. Ко мне подошли и Людмила Петровна, начала что-то им рассказывать, а мне не интересно стало, что она там говорит, сплошные термины научные, не знакомые мне. Я и стал в толпе знаковые лица высматривать. Вижу хи- рурга, который мне в прошлом году геморрой удалял. Он заметил мой взгляд, и ручкой помахал. Толпа к бабульке за ширму переместилась, а хирург ко мне подошел: — Ну, как дела, Виктор Петрович? 186

Русская душа Я думал ответить не смогу, а голос прорезался. Права медсестра была, значит: — Да, сам не пойму пока. С койки встану, в гости к тебе приду. — Давай, давай, поправляйся. Ждать буду, чайку попьем. Ушли и все. Лежим, молчим, ни словечка никто не произнес, ни стона не издал. Да и что стонать, когда боли никакой не чувствуется. Я уж даже у сестренки, которая пришла баллон менять, спросил, почему это так. — Лежите, больной спокойно, боль потом придет, ког- да наркоз окончательно закончится. А пока спите, сил набирайтесь. Я и заснул да проспал до тех пор, когда та же вчераш- няя или когда это было, давно, так мне показалось, сани- тарка из нашего отделения за мной не пришла, да меня простынкой прикрытого обратным путем в мою палату не прикатила. Вот там, когда меня три девы в белые ха- латы одетые пытались с каталки на кровать переместить, боль я и почувствовал. Но, об этом я потом напишу, а пока разобраться по- пытаюсь, что это такое со мной ночной порой приключи- лось, или это мне все привиделось, или душа моя начала было с бренным телом расставаться, да передумала и назад вернулась? 187

Литературный Клуб “Добро” Белая мышка Из цикла «Рассказы старого профессора» «Хорошую семейную традицию ввела наша стар- шенькая, — думал Иван Александрович, взбивая четыре яйца в стандартном фарфоровом бокале, — собираться всей семьей по воскресеньям завтракать. Немыслимый заряд бодрости получаю я, общаясь с внуками. Трое их, мальчик и две девочки. Рождались бы они каждый год, были бы погодками, а они через полтора, а то и два года на свет появились. Интересно, какое прозвище для таких детишек народ придумал – полуторогодки что ли?» «Совсем ведь недавно были они мал мала меньше, — продолжал рассуждать в уме Иван Александрович, — а вот как-то незаметно, незаметно да выросли. Вон уж все в школу ходят. Но ведь это незаметно не на пустом ме- сте взялось. Надежда, как замуж выскочила, так отдельно от нас и живет. Ну, так большинство семей живет, осо- бенно сейчас. Квартир вроде бы понастроили много, но значит недостаточно, раз строят и строят. Я тоже, как же- нился, отдельно от родителей жить стал. Но на пользу это нашему семейному единству явно не пошло. Видеться стали все реже и реже, пока каждая встреча чуть ли не в событие превратилась. Так, вот и потерял я связь и с родителями и с братом своим младшим. А уж, когда из Москвы уехал, только по телефону и доводится общать- ся, да происходит это нечасто. Не дело это, ох не дело». «А Надька, молодец, — обдумывал и обдумывал про- фессор сложившее положение дел в его семье, где он 188

Русская душа настоящим мастодонтом являлся, — Она уже лет двад- цать понуждает нас эту традицию соблюдать — по вос- кресеньям у нас на кухне есть блины с моей фирменной жидкой яишенкой или красной рыбкой слабосоленой, тоже моего приготовления. Благодаря этой ее традиции мы и не замечаем, как дети растут, они же у нас постоян- но на виду находятся». Кошка, которая уже невесть сколько времени сидела около его ног, в ожидании чего-нибудь вкусненького, со- рвалась с места и устремилась к входной двери. «В день по несколько раз удивляюсь этому феномену», — все ду- мал и думал Иван Александрович, добавляя к взбитым яйцам необходимые ингредиенты, чтобы получилась именно та всеми любимая добавка к блинам, которые рядышком жарит его любимая супруга. «Уж совсем Муська постарела, иногда зовешь-зовешь, не слышит, а вот стоит внизу двери хлопнуть и войти в подъезд кому-нибудь из нашей семьи, как несется к вы- ходу из квартиры и терпеливо ждет, пока на третий этаж поднимутся, да в прихожей появятся. Вот тут она в знак приветствия на спину валится, лапы раскидывает, и ле- жит так мурлычет потихоньку». На кухню один за другим заходили внуки, и каждый говорил всего два слова, но как же они отличались эти слова. Нет, по смыслу они были совершенно одинаковы- ми, а вот интонационно… Старший, Богдан, в своей полушутливой манере, гром- ко почти прокричал: — Привет, дед! – и своей ладошкой звонко хлопнул протянутую навстречу, открытую в знак приветствия, ла- донь деда. 189

Литературный Клуб “Добро” Следом подошла средняя, Анютка. Та, с радостной улыбкой обхватила дедушкину руку своей и потянула ее вверх к его лицу, намекая, чтобы он не забыл ее поцело- вать, а, когда ее ожидание оправдалось, тихонько посме- иваясь, вторя брату, произнесла: — Привет дед! — и тут же отошла в сторону, пропуская Киру, свою младшую сестру, ну и дедову внучку, соответ- ственно, тоже младшую. Кира, как обычно подошла робко, руку подала лодоч- кой, тыльной стороной вверх, и, заглядывая прямо в гла- за дедушке, который наклонил голову, чтобы эту лодочку поцеловать, прошептала, как эхом откликнулась: — Привет, дед! Растрогавшийся, как и всегда до слез, Иван Алексан- дрович, одной рукой быстро перемешивал яичницу, что- бы она не превратилась в обычную «болтушку», а сохра- нила требуемую консистенцию, при этом указательным пальцем другой, вытирал из уголков глаз те самые слезы умиления и любви. «Будут внуки потом, все опять повторится сначала». Традиционно всплыла из глубин памяти пророческая строчка Константина Ваншенкина. «Вся песня прекрасная, жаль сейчас ее не часто ус- лышишь, но этот куплет трогает меня особенно», — думал Иван Александрович, старательно перемешивая и пере- мешивая на сковородке яичницу, добиваясь того момен- та, когда она станет совершенно готовой. Ну, вот завтрак окончился. Все было съедено без остатка, Мусе, если что и досталось, так самая малость, и разочарованная кошка ушла в дальнюю комнату, на свою подстилку. Иван Александрович хотел было напра- виться в кабинет, срочно надо было статью дописать, из 190

Русская душа редакции одного толстого научного журнала уже звони- ли, напоминали, что ждут, но внуки не дали. — Дед, а дед, — проговорил прорезающимся баском старший, — расскажи нам что-нибудь. Рядом стояли сестры, как всегда с загадочной полуу- лыбкой Анюта, и серьезная, пытающаяся своими глазами поймать дедов взгляд, Кира. — Так, что же вам рассказать, — задумчиво протянул Иван Александрович, — сказку? — Нет, ты нам какую-нибудь свою историю расска- жи, — раздалось почти хором. — Историю хотите? — протянул дедушка, перебирая в памяти то, что и с ним происходило когда-то в таком вот возрасте, как у внуков, или услышанное от кого-то, а то и подсмотренное им со стороны. — Вот это возможно вам как раз сейчас подойти мо- жет, — наконец закончив выбор, сказал он, — давайте я в кресло присяду, а вы рядом располагайтесь, только, чур, слушайте и не перебивайте. Что непонятно, запомните, я потом объясню. — Случилось это, когда я в шестом классе учился. Вот, ты, Богдан, в каком сейчас? В шестом? Ну, вот значит, мы ровесниками могли бы быть. С пятого класса начали мы биологию изучать. Ну, в на- чале ботаника была, потом уже в шестом – зоология. Так вот, учительницу, которая нам все это преподавала, мы невзлюбили, и скрывать этого даже не пытались. Она от- вечала нам точно также. Уроки ее были откровенно скуч- ны, предмет свой она знала плохо, донести свои знания до детей даже не пыталась, да еще к тому же панически боялась мышей, лягушек и всяческих козявок. 191

Литературный Клуб “Добро” Приближалось 8 Марта. Тогда этот день, хоть и счи- тался праздничным, но был обычным, рабочим. Вот по случаю праздника мы и решили сделать нашей нелю- бимой биологичке такой подарок, чтобы она его на всю жизнь запомнила. Не помню от кого я узнал о существовании «птичье- го» рынка, от какого-то знакомого мальчишки, скорее всего, который там с папой своим побывал. Но, зато хо- рошо помню, его слова: — Ты не поверишь, там можно купить любое живот- ное, какое только захочешь. Я сразу же в этом усомнился: — Что и слона тоже, и носорога с бегемотом? – с под- ковыркой спросил я. — Ну, насчет слона не знаю, не видел, а вот собаку точно можно. — Ну, для того чтобы собаку купить, так далеко и ез- дить не нужно, — последовал мой ответ. Разговор этот я хорошо запомнил, поэтому и уговорил своих друзей, Сашку с Юркой, на этот «птичий» рынок за подарком учительнице отправиться. Порасспрашивали мы немножко, получили подтверждение, что да, действи- тельно существует такой рынок, по воскресеньям с само- го утра работать открывается, да до темноты работает. Вот в выходной прямо перед 8-ым Марта, мы и от- правились в путь. Денег у нас было всего ничего, даже на дорогу могло бы не хватить, считали мы, но на жабу или хотя бы лягушку вполне будет достаточно. Добираться решили наземным транспортом, там легче с кондукто- ром договориться о безбилетном проезде, объяснили нам взрослые, да легенду правдоподобную, которой 192

Русская душа надо будет с кондукторами делиться, подсказали, а по- том так и интересней намного, подумали мы сами. Погода выдалась очень подходящей для дальней по- ездки – легкий морозец и безоблачное небо весьма спо- собствовали осуществлению нашей задумки. И вот мы в приличной одежде с пионерскими галстуками на шее бодро топаем в сторону Ленинградского шоссе, по кото- рому ходят трамваи. Дойти от нашего дома до дальних трамваев, так их называли в нашем окружении, уже было целым путешествием. Мы решили идти по прямой, а не через стадион «Динамо», тот путь нам был хорошо изве- стен и уже совсем не интересен. Новая дорога была не изведана, поэтому мы шли не спеша, осматривая все по пути. Прежде всего мы прошагали мимо уже знакомого мне научного института, в котором оказалась купленная нами с сестрой Наткой на собственные деньги собака. Высокий металлический забор, заваленный с обеих сто- рон сугробами снега, сметаемого с обоих тротуаров, и с того по которому шагали мы, и с того по которому мож- но добраться до входа в институт, отгораживал красивое здание от дороги. Через забор были видны редкие посе- тители, бредущие от проходной или обратно вдоль всего длинного здания к парадному входу. На противополож- ной стороне улицы стояли деревянные дома, такие же, как и те, в которых жили мы. Голые ветки яблонь нависа- ли над деревянными заборами, со всех сторон слышался собачий лай. «1-я Улица 8-го марта» прочитали мы назва- ние на табличке, прибитой к деревянному забору, и тут же заспорили, существуют ли еще какие-нибудь улицы, в названии которых имеется целых два числительных. Но, кроме того, что раз есть 1-я улица, то должны быть и 2-я и 3-я, а может и еще дальше, мы так и не дошли, а ведь 193

Литературный Клуб “Добро” на самом деле их много, названных людьми без вообра- жения в честь различных памятных дат. Нет, я не против того, чтобы были улицы в честь, например, 28-ми Героев Панфиловцев, или 1-го Мая, но зачем же их клонировать во множестве переулков и тупиков. Удивило, что прямо напротив этой таблички с названием улицы на здании института висела аналогичная табличка, но название там было другое – Новозыковский проезд. — Что за чепуха? – спросил Сашка. — Так по какой улице мы идем? – дополнил я. Так и не разобравшись, мы пошли дальше. Мы шли, как будто жили не в большом городе, да еще таком, как столица нашей Родины, а в маленьком сельском поселке, я бы сказал деревне, поскольку во- круг были деревянные дома, окруженные садами и ого- родами, и только вдали виднелись большие кирпичные здания Академии имени Жуковского, да и впереди по- явилась целая вереница многоэтажных домов, которые выросли вдоль Красноармейской улицы. Именно такое название мы и прочитали на углу одного из этих домов. Впереди уже появилась широкая лента Ленинград- ского шоссе с непрестанно мчащимися в обоих направ- лениях автомобилями, троллейбусами и автобусами, а мы ступили на небольшую улочку с удивившим нас на- званием – улица Степана Супруна. Кто это был такой, мы не знали, даже никогда и не слышали такой фамилии. Но вот в самом конце улицы, на боковой стене дома, фасад которого выходил на Ленинградское шоссе, мы прочита- ли «Улица названа в честь дважды Героя Советского Со- юза летчика Супруна Степана Павловича», были указаны также годы его жизни – 1907-1941. 194

Русская душа Вот по этой улице мы и вышли на широкое шоссе, за которым были видны трамвайные рельсы, змеившие- ся вдоль автомобильной трассы. В те годы трамвай был не только самым распространенным видом транспорта, трамвайными рельсами Москва была просто оплетена, как прочнейшей сеткой, но и самым популярным у горо- жан. Вскоре дребезжа и позвякивая, к остановке подкатил старенький, целиком сделанный из дерева, красно-оран- жевый трамвай, к которому устремились со всех сторон люди. Отталкивая друг друга, они начали штурмовать вагон, мы были не готовы к такому повороту событий и остались стоять там, где и стояли, даже с места не успели тронуться. Трамвай загромыхал мимо нас, и мы с удивле- нием увидели, что на «колбасе», так в те времена назы- вался задний буфер трамвая, далеко высовывающийся за габариты вагона, с удобствами расположилась пароч- ка таких же пацанов, как и мы. Со смехом, показывая нам «нос» и кукиши, они гордо промчались мимо. — Ребята, так дело не пойдет, ехать нам очень далеко, с несколькими пересадками, если в следующий трамвай не залезем, то прямо хоть домой возвращайся, — сказал Сашка, который стал к тому времени нашим настоящим лидером. Мы разошлись вдоль всей остановки и стали поджи- дать следующий трамвай, предполагая, что получится как в первый раз, набежит толпа, и мы не успеем влезть в вагон. Однако к удивлению подошедший трамвай оказался полупустым, да и на остановке вместе с нами в него село всего человека два, наверное, маршрут был не такой популярный, как у предыдущего, так что кондукторша, 195

Литературный Клуб “Добро” крупная женщина в ватнике, перевязанная огромным оренбургским платком, с хрипловатым голосом, сразу же подошла именно к нам. — Тетенька, нас вот из школы послали купить для уро- ков на «птичьем» рынке лягушку, опыты с ней учительни- ца будет проводить. Ну, а на билеты нам денег не дали, даже на одну остановочку, ведь лягушку нам по програм- ме проходить в конце года, а вот учительница сказала, что надо сейчас, нам денег на лягушку то собрали, а на дорогу нет. Тетенька, не выгоняйте нас, пожалуйста. Строго в соответствии с легендой, придуманной кем-то из взрослых, Сашка все это буквально пропел жалобным голосом, преданно глядя прямо в глаза кон- дуктору. — Так, — решила женщина, — стойте здесь рядом, уви- жу контролеров, скажу. Вы сразу же идите на другую сто- рону улицы, обходя вагон сзади. Ясно? — строго спроси- ла она. — Ясно, ясно, — дружно и с облегчением почти закри- чали мы. Мы стояли на задней площадке, и прогрев достаточ- но большую дырочку в напрочь замерзшем окне, гляде- ли назад на дома, уезжающие от нас со скоростью трам- вая, и время от времени показывали «нос» мальчишке, сидевшему на «колбасе». Не могу сказать, что внутри трамвая было тепло, парок изо рта потихоньку струил- ся, но не было ветра, а вот каково было тому несчастно- му, который сидел позади нас на свежем воздухе, даже представлять себе не хотелось. Лязгнув еще пару раз, трамвай остановился, и кондукторша окликнула нас: 196

Русская душа — Ребятки, выходите поскорей. Здесь вам надо пе- ресесть на трамвай, который идет в сторону Таганской площади. Как горох из стручка, мы скатились по ступенькам и осмотрелись. Прямо перед нами были ворота Москов- ского зоопарка. Открыв рот от удивления, мы наблюдали как люди, чаще всего держащие ребенка за руку, под- ходили к кассе, и уже с билетами в руке направлялись к усатому дяде в длинном белом меховом тулупе, кото- рый пропускал их через узкую калиточку туда, куда моя душа стремилась изо всех своих возможностей. Как мне хотелось вот также с билетами в руке небрежно кивнуть головой этому усачу и отправиться в гости к слонам, жи- рафам и прочим всяким зверям, живущим на зимних квартирах, напоенных густым ароматом, настоянным на смеси звериного духа, перепревшего навоза и раз- нообразного корма. Построить рожи обезьянам, и хоро- шенько рассмотреть всех этих птичек и рыбок, да мало ли как можно использовать эту редкостную возможность побывать в настоящем зоопарке. Я был не одинок в сво- их желаниях, рядом сопели мои друзья, с трудом сдер- живая себя, чтобы не броситься на ту сторону, а там будь, что будет. Но на сегодняшний день перед нами стояла другая задача, и волевым путем мы переключились на ее выполнение. Трамвай, на котором мы приехали, уже ушел, и перед нами открылось здание с горящей под самой крышей большой красной буквой «М». Московский метрополи- тен имени Ленина, станция Краснопресненская прочита- ли мы вслух. — Интересно, совсем недавно на другой станции я чи- тал, что он носит название Кагановича, а здесь, почему 197

Литературный Клуб “Добро” то Ленина, кто знает? – спросил я у друзей, но никто мне ничего не ответил. Ремарка. Я позволю себе сделать небольшой экскурс в историю названий одной из станций Московского ме- тро. Сам метрополитен начали строить в 1931 году во исполнение решения Июньского пленума ЦК ВКП(б), 15 мая 1935 года открылась первая его очередь на участ- ках от станции Сокольники до станции Парк Культуры с ответвлением на станции Охотный ряд до станции Смоленская общей протяженностью 11,2 километра. Хотя инициатива строительства метрополитена в Москве принадлежала Сталину, уже в 1935 году самому метрополитену присвоили имя Кагановича, руководивше- го его строительством, именно это имя он и носил до конца ноября 1955 года, когда ему присвоили имя Ленина. Одновременно была переименована станция Охотный ряд, ей дали весьма оригинальное название «Имени Кага- новича». Первоначальное имя станция получила по площа- ди Охотного ряда. В свою очередь площадь так назвали из-за находившихся здесь до середины XIX века лавок, где торговали охотничьей добычей – птицей и мясом диких животных. В последующем Охотный ряд стал одной из главных торговых улиц Белокаменной, на ней располага- лись магазины, склады, а также гостиницы и трактиры. В 1957 году Каганович был снят со всех занимаемых должностей и даже исключен из партии и станцию пере- именовали вновь в Охотный ряд. Однако на этом решили не успокаиваться и 30 ноября 1961 года станцию пере- именовали еще раз, на этот раз ее назвали Проспект Маркса. Но на этом переименования станции так и не 198

Русская душа закончились, и вот 5 ноября 1990 года ей вновь верну- ли исконное название Охотный ряд. Таким образом, эта станция стала единственной в Москве, переименованной 4 раза, причем дважды ей возвращали первоначальное на- звание. Как мы добрались до Таганской площади, я не знаю, но хорошо помню, что потом ужу до рынка мы шли пеш- ком, так нам посоветовал некий прохожий, у которого мы решились спросить дорогу: — Вот так вот идите все время прямо и прямо, а как увидите толпы людей, так там и поверните в ту сторону. Идти оказалось очень далеко, наверное, больше часа, потом-то оказалось, что от Таганки до самой «Птички», как называли в народе этот рынок, ходит трамвай, об- ратно то мы уже пехом не топали. Когда мы в тот самый первый раз попали на «Птич- ку», она нас закрутила и заворожила. Народу было, не пробиться, огромное количество голубятников, держа- щих в одной руке большую клетку с птицами, а в дру- гой — какого-нибудь голубя, на продажу которого была самая большая надежда. Мы прогулялись и по рядам с рыбками, большинство аквариумов, правда, были хоро- шенько закутаны из-за погодных условий, но все равно разнообразие их обитателей поражало воображение. Посетили мы и собачников с кошатниками, полюбова- лись разнообразными кроликами, и даже на площадку, где торговали кормами, в основном огромными мешка- ми с разнообразнейшим зерном, случайно забрели. Вы- бираясь оттуда, мы оказались в птичьем царстве, вот тут мы и разноцветными попугайчиками полюбовались, и канареек наслушались, а самое главное узнали, сколь- 199

Литературный Клуб “Добро” ко стоят те птахи, которых мы год назад продавали по 50 копеек за душу. Здесь сидели в просторных клетках щеглы и чижи с чечетками, и цены на них были для нас, по крайней мере, совершенно невероятными – дело до- ходило до 10 и даже до 25 рублей за птичку, и что самое главное покупатели находились. Бездумно бродя по рынку, мы, наконец, наткнулись и на прилавок, за которым стояла пара продавцов с мел- кими грызунами. — Дяденька, — спросил Сашка у одного из них, — а где лягушки с жабами? — Зимуют, наверное, в каком-нибудь укромном ме- стечке, — последовал быстрый ответ. — Понимаете ребята, — вмешался его сосед, — сейчас не сезон для продажи земноводных, да их только в кон- це мая и спрашивают, в школы в основном берут, так что приходите в мае. Пришлось нам купить мышку, маленького белого очень симпатичного зверька, с черными глазками-бу- синками. Покупка оказалась очень даже выгодной, когда продавцы узнали, с какой целью мы заявились на рынок, они очень долго хохотали, а затем отдали нам мышку буквально даром, взяв с нас, для порядка, так они ска- зали, только двадцать копеек. Для перевозки «подарка» учительнице у нас была небольшая коробочка, которую Сашка тут же засунул себе за пазуху, и потуже подтянул ремень, опоясывающий его пальто, чтобы она не выва- лилась. Дело было сделано, надо было отправляться домой. Вот тут-то мы почувствовали как ноги вдруг стали ват- ными, в животе не то, что заурчало, там целый духовой оркестр разыгрался, силы нас покинули напрочь. К этому 200