Ильяс Джансугуров - Стихи и поэмы

К казахским пахарям суров, В чернозем вбивает кол. Бурый беркут чер тит круги Н ад отобранной землей. Вспомнили А сана Кайгы Люди степи травяной. У Асана, у мудреца. Был путь в Ж идели Байсын,— Там в году ягнится овца Три раза, а не один. Там верблюдов ты сячу штук Сочтешь у юрты одной. Там обилен и сочен луг, И круглый год водопой. Там озерная гладь чиста, Лебяжья стая на ней. Там в тени одного куста Укроешь косяк коней. Светла мечта, а яв ь темна... «Прощайте, душа и скот»,— Т ак повторял в те времена _ 3 а Бекетбаем1 весь род. Бросал поля и шел в пески Лишенный земли народ. Пел/Лесни горд-”и тоски'' Ж /рау2 в то* черный/год. Зимовки жег бездольный люд, В колодцы бросал собак. , И дым густой то там, то тут ! Взмывался, как черный флаг. ; Слышались вопли матерей: і И з этих/Мертвый п » | В проргор Жидели слепого певда-акына. м

Омыв слезами прах могил, Покинув зимовки, люд /Ш ел туда, где зверь голосил, :Где ждали стужа и джут1. ...«Прощайте!» — степям говоря, Б города, где тяжек труд. Проклиная волю царя. Странники тихо бредут. ВОЛНА (1916 год) Яд змеиный разливая. Лютой злобою горя. Полетело в степь б ез края Слово белого царя. Это стон раздался глухо? Это песня или крик? И в волнении не ухом — Сердцем слушает старик. Степь узнала участь вдовью, Разграбленью предан кран. Н е зеленым соком — кровью Истекал в степи курай* В испытании жестоком Гибнут люди, гибнет скот. А на западе далеком Днем и ночью бой идет. «Сыновей берут в солдаты!», «На войну сынов берут!» — С ловно стаи змей проклятых, Вести черные ползут. Ропщет степь. Суфи и муллы, Г олос подняли, молясь. ' Д ж у т — гололедица, сопров массовым падежом ско та и з-за бескормицы. 1 К у р а й — растение с м яси сты м и стеблями, 55

С Бекетбаем по аулам Стали петь акыны враз. Молча слушают и хмуро, Как седой акын поет: «Шестиустым, шестишкурым Царь считает наш народ. Завладев степным простором. Он в пески нас оттеснил, Четырехрублевым сбором Каждый дом он обложил. Для него, царя, не в грош мы! Опираясь на штыки. В зял он юрты, взял он кошмы, И попоны, и чулки. Взял верблюдов, аргамаков, Гонят всех овец к нему... Царь поклялся нам: «Казахов Я в солдаты не возьму». О н нам в грамоте поклялся Сыновей у нас не брать И под клятвой расписался, Приложив свою печать. Нет, не сдержит клятву бандаі Слышь, шумит гяуров пир? Заграбастала Антанта Весь большой подлунный мир. Битвы шли, бойцы побиты. Предан ты царем, казах. И теперь идет, джигиты, Речь о ваших головах... Перебьют вас в снежной дали — Вам родных не видеть мест. И один жених едва ли Будет тысяче невест! «Эй, джигиты! Клятвой ложной Белый царь нас обманул. Ждать пощады безнадежно.

Н е давай сынов, аул!» Т а к акын взывал к народу. Было множество певцов. И х несли от рода к роду Спины лучших жеребцов. Скорбь в сердцах. Н а веках слезы А в словах певцов — металл. И тогда, презрев угрозы. Н а царя народ восстал. «Не дадим сынов в солдаты!», «Царь пускай воюет сам!» Уто ропота раскаты Прокатились по степям. В том году края степные Запылали мятежом. Становые, волостные Умирали под ножом... Началось! Пополз по-рачьи Т от, кто грабил здесь народ. В степь пришли полки казачьи - Трона царского оплот. Чтобы захлебнулся страхом Бунт пастушьих дымных юрт, По киргизам, по казахам Пулеметы, пушки бьют. Как от стаи волчьей в страхе Стадо мчит, ища приют, И киргизы и- казахи О т карателей бегут. Бьют нещадно, не смолкая. Дни и ночи напролет — Батарея боевая, Стальногорлый пулемет. Вспомнив предков и аллаха, Покидая отчий кран, Побрела толпа казахов — Кто к афганцам, кто в Китай. В скорби, в ужасе, в тревоге 57

В этот черный страшный год Были брошены в дороге Трупы, юрты, скарб н скот... Вброд Иртыш переходили, В Касе пенили волну, Там могилы находили. Под обстрелом ш ли ко дну. Как забыть «набор джигитов»? Был тот год кровав и крут. Н и казахом не заб ы т ои, Н и киргизом не заб ы т он. Как сплошной великий джут. Был на месте иль бежал ты. Спину гнул иль молча ждал. Если беден был ;— в солдаты Непременно попадал. Вот конец народной драмеі Стонет сломленный народ. И набитый «тымаками»1. Как убойными быками, Эшелон на фронт идет. Кто же выиграл? К то лапы О т наживы потирал? Только баи да м анапы — Тот, кто списки составлял И за взятки от этапа Н а войну освобождал. Т ак в степи во врем я джута Ворон черный — трупоед Чистит клюв и см отрит люто Н а обглоданный скелет. ...Ветер. Слышен погребальный Дальний, полный скорби, гул. Старец тихо и печально Вдаль вгляделся и вздохнул. — казахская шапка с ушами.

СВОБОДА К ак буйно играет вода! Весною хлынули реки. Вестями звенят провода: Свобода! Всем и навеки! Что вто? Пирует весь мир? Враг сдался? Победа большая? Сраженье иль радостный пир? Старец себя вопрошает. Все радуйтесь! Радуйтесь! Эй! Проснись! Пробудись! Ободрись! Семьею сплотимся тесней! Н а руки друзей обопрись! Свобода! Ура! Свобода! Низвергли с престола царя. Забыты старые годы. Землю трудом озаря. Братьями станут народы. Города, аулы — страна Ликует, вестями полна... Купец и разъевшийся бай, Кричи! Голосуй! Выбирай! Т ы видишь разинутый рот? «Такой-то туда-то идет». «Выбирают туда, сюда И з орды, из большого гнезда». Хуриат? Ура! Хуриат!1 Мы предложим всем шариат.2 В Курултай3 наш должны пройти К азы4 и казрет5 и муфти6. 1 Х у р и а т — свобода, арабское слово, часто употребляв­ шееся в Казахстане в первые дни революции. г Ш а р и а т — писаные законы магометанства. * К у р у л т а й — Учредительное собрание (по-древне- киргизски т ак назывался съезд представителей племен). * К а з ы — искаженное «казий», судья, судящий по ш а ­ риату. 6 К а з р е т — искаженное «хазрет» — лицо духовного звания. * М у ф т и — духовный глава, в данном случае россий­ ских мусульман.

Из-за черных, белых шаров — Жаркий спор умнейших голов. Хватит спора! И жирный плов И душистый кумыс готов. В голове у народа тьма. Н е беда! Достанет ума У мурзы, толмача, купца, У тюре, у бека-дельца. Д а и сам волостной готов Н е жалеть для свободы слов! Стон простого народа все то ж. «Мой алаш!» — кипит молодежь. Как сурпа, весь край клокотал: — Комитет! — Газета! — Журнал! «Тот туда, тот с тем-то попал!» «А такой-то то-то сказал!» Бек, услыша вто, исторг Н е людской — телячий восторг. Мутных сил весенний наплыв И хмелящий слепой порыв. У буржуя, как встарь, завод. И у бая, как прежде, скот. И у барина вся земля — Водопои, трава, поля. У правительства роль проста — Это плеть в четыре хвоста. Своим чередом, А на западе пушек гром. Запах крови людской кругом. И бедняк, как прежде, бедняк, Н а него и плеть и кулак. Где же равенство? Н ет его. Пролетарий лишен всего. Голодает, как голодал, И воюет, как воевал. И во весь большой горизонт Д оля бедных — кровавый фронт. 60

И народ простой клокотал: «Где ж хваленый ваш хуриат? К остью в горле обман ваш встал. Х ватит крови и канонад! Скоро ль смоет все это шквал?» — Голос свой возвышал народ. Старец, слыша это, сказал: — Н е большой ли день настает? БЕЗВРЕМЕНЬЕ Взмыл в небо полосатый стяг. «Алаш»! «Алаш»!..— Л етит в степях, К ак зов к молитве сотен мулл. О ткуда этот слитный гул. Протяжный этот крик? Старик опять к земле прильнул, И слушает старик. Ж уаны1, баи и мурзы. Арабской вязью кто писал, И кто коран читал,— Кричат, волнуются, спешат, Н а крыльях радости летят В старинный Орымбор.2 Все, как один, попасть хотят Н а первородный сбор. Казахам видится мираж, Объединил их клич «Алаш». «Я рву с кадетами навек, Отрекся я от них,— Клянется тучный человек,— Корана чту я стих. Прочту аят3 в вечерний час — влиятельный, родовитый казах-феодал, б о р — казахское н азвание Оренбурга, сти х и из корана.

На кладбище, где спит Ура». Я омовенья совершил, Я в руки взял коран. Чтобы открыть сбор наших сил — Съезд истых мусульман. — Нао инородцами честить Довольно! Жив наш край! Молили мы нам разрешить Созвать свой Курултай. А большевик, как ястреб, пал Н а рябчиков весной. Разбил, рассеял, разогнал Наш Курултай степной». «Какой же ваш совет?» — спросил Тот, кто в звонок звонил. Ответ такой услышал он: «Слова из ваших у с т— закон!» «Ага! Тогда вы сыновей Сажайте на коней, И утвердится пусть тогда У нас Алаш-Орда». И снова гвалт и ералаш, И хриплый кряк: «Алаш!» «Алаш»1 Хвастливых строк водоворот — «Отдаст и душу нам народ, И кошмы все, и скот. Пусть бий вершит свои дела, Пуоть молится мулла». ...Бывало, умирал старик, Что был всю жизнь богат. Вокруг стоял и плач и крик, Был каждый родич рад Н а искупление грехов Ягненка взять, телка, Коня... Мулла взять был готов

Н а д трупом слезы и дележ Д о б р а между родии. ...И Курултай, где шел галдеж. Н а похороны был похож В те памятные дни. Т ам шли словесные бои. Ш ум н ы н горячи, Вершили там дела свои Степные богачи. Текли там реками слова. А в тех словах — туман. О дин — правительства глава, Другой — Кокаида хан. «Алаш! Алаш I Н аш день настал. Н азад дороги нет»,— Захлебываясь, возвещал Националист-поэт. К оружью призывал поэт И страсти разжигал. Настало время черных бед, Кровавый день настал. Алаш-Орда решила вдруг — Колчак наш лучший друг! Подальше от большевиков Держать, хоть силою штыков, Н ам надобно народ. А Дутову и Колчаку Дадим, чтобы не быть в долгу, Оружие и скот. Т ам старец из А лаш -О рды1 С клочком линялой бороды Точил умильно лясы: «Зачем перед лицом беды Делить народ на классы? Зачем тут — белый, красный -—там) 1Старец и з Алаш -О рды — А. Б у к ей х а н о в , бывший пред­ седателем центрального совета буржуазно-националистиче­ ского правительства Алаш-Орды. 63

В ауле, говорю я вам, Исчез уклад старинный. Д руг друга ловят на штыки Алаши и большевики, А ведь казахи-степняки Спокон веков едины!» Толмач у старца не зевал. О н сразу офицером стал. Головорезов понабрал И мчит в папахе белой. П од ним ярится конь гнедой, А он, клянясь Алаш-Ордой, В аулы, где народ простой, Л етит остервенело. Откуда дым? Аул сожжен. Позорят девушек и жен. Грозя штыком да цепью. Вся банда кровью упилась И втаптывает трупы в грязь. А йда! Гуляй всей степью! Толмач у старца не зевал. О н старцу адьютантом стал. О н саблей атаману стал, Парчой мундир украсив. Всех непокорных зарубил, « З а что?» кричавших, задушил, Себя обезопасив. Н ад степью шел кровавый дождь. В степях трясла аулы дрожь. Тащили на расправу Большевиков, и кто за них, И их друзей, и их родных. Н арод рыдал. Вот слава Алаш-Орды кровавой. И этот трудный перевал В истории ты миновал. К азах. Вон весь в скелетах 64

Обрыв. За ним кровавый ров. «Здесь за казахов лили кровь» Н о кто проверит вто? « З а кровь казахов лили кровь» Н о кто поверит в вто? Плескался полосатый стяг, Позорный и продажный. «Алаш»! «Алаш»! — В сухих Стелился крик протяжный. И кровь людей, как легкий прах Как пепел лихолетий. Степной развеял ветер. РАЗГУЛ АТАМАНОВ Падая ниц и взлетая, Усопших зовя на суд. П о ветру Тарбагатая Текут голоса, текут... Делаясь громче, сильнее, Стенанья растут во мгле. Кровь в старике леденеет, О н ухом припал к земле. Бешеным белым куланом. Ищущим в снеге корма. Стужею, джутом, бураном, Нагрянула в степь зима. Лютый буран разгулялся, Морозный взвивая прах. Как заяц, народ весь сжался — Свиреп желтоплечий враг. Как прежде, начальник в силе, Всех распекает и бьет. Черные дни наступили. Страхом объят весь народ. Пушки палят по кстау1, а у — зимовка. 'угурои. и

Кровь валила, как поток, Тарбагатай, Ала-Тау, Села Черкес и Антон. Скова вернулось бесправье Бмев, аульных господ. Чудище с глоткой удавьей Ж рало без жалости скот. Жалобный стон да молитва. Плетка да ржавая цепь... Острым клинком, словно бритвой, Д о крови бреют всю степь. Стонут, вопят аулы,— Всюду резня и грабеж. В дружбе с бандитами муллы Благословляют их нож. Белый бандит Аблайханов1, Анненков — черный бандит — Грабят народ непрестанно,— В страхе народ весь дрожит. Н а берегах Алакуля, Близ Ала-Тау— везде Пели свинцовые пули Песню о черной беде. Реки краснели и скалы. Ж утко во тьме голося. Трупы терзали шакалы, Степь очервивела вся. Было кровавым это, Всеми проклятое лето! СЛАБЫМ ГОЛОСОМ И в черное время цветут Девушки из народа! Е е луноликой зовут, О ней, ясноглазой, поют, 1А б л а й х а н о в — казах-офицер, сподвижник атамана Анненкова, известный своими зверствами в Семиречье.

Е е берегут и чтут Первой красавицей рода. Е е увидел толмач — И айда к атаману вскачь: «Никто, кроме Вас недостоин...» И сразу был сговор устроен. Какой с атаманом торг? Родню оделил он дарами. Ягненочка белого волк Схватил с вожделеньем зубами Волостному — рукой по плечу, Хорунжего чич — толмачу. И пошло присловье гулять: «Теперь атаман — нага зять». Куда ей идти? Она Н ад своей судьбой не вольна. Осталась одна на свете Воробьем, попавшим в сети. З лой человек невпопад Слабый побег сломил. Крупный, холодный град Весеннюю травку побил. Горит атамана стаи. Трусливо бежит атаман. Бросил он все на путях — Верблюдов, людей, припасы. Полиняли его лампасы. И ветер потом пропах. Огненный смерч разметал. Рассеял белые орды. Спасаясь, в Китай бежал Атаман, жестокий и гордый. В горах Тарбагатая, Н а рубеже Китая, Осталась совсем одна В дымной и зыбкой дали 67

Атаманова жена — Точкой на перевале. «Женой гяура была. В неволе слезы лила. Одной вернуться сквозь горы? Стыдно! Пойдут разговоры Одна, совсем одна. Слабая, еле живая — Горько рыдает она, Дерево обнимая. «Лебедушкой я была. Озерным простором плыла, Заблудилась вечером, кликая — Белоликая, Луноликая... И вот я, униженная, Сверх меры обиженная, Кабана-атамана женой Приняла против воли объятья. Прими ж, негодяй волостной. О т кабаньей жены проклятья! Бабочкою степной Я меж цветов порхала. Судьба, словно жук весной, Крылышки мне обломала. Люди! Я с лунным лицом. Девочкой, полуребенком Жертвенным стала яйцом, Заколотым в жертву козленком. Прощай, мой народ, мой край. Родная земля, прощай!» Поземка метет. Не светит Солнце. И в тишине Слова ее слышит ветер: «Пусть никому на свете Н е будет так горько, как мне». И голос все тише, тише,

К ак будто сковал его сой. И в тишине чуть слышен Робкий, последний стон. Н а одичалом просторе. П о тракту на Чугучак, Рвала свои волосы в горе Женщина, медля шаг. Плотно сжимая губы. Н е отогнав тоску, О на приблизилась к дубу. Повесилась на суку. Буран, ее труп качая. Запел похоронную ей. И серая волчья стая Откликнулась в шири степей. Скрипели дубы и ели. Стон слышался, блеянье, лай. И желтые ветры летели Оттуда, где Тарбагатай. ПРЕДВЕСТЬЕ О К Т Я Б Р Я М ир стал моложе иль старше? О н до основ потрясен В громе походного марша, В зареве алых знамен. Гопот, колеблющий землю, Небо потряс над землей. — Что вто? — Топоту внемля. Вымолвил старец седой. В северном городе где-то Длится невиданный бой. Воин один — в эполетах. Воин в мозолях — другой. «Править страной своей станут Скоро рабочий, мужик. Т е, кто в труде непрестанно» — Молвил большой большевик.

Октябрь! Твой голос хотели Прервать и свести на нет Курултаист-пусгомеля, Байский продажный поэт — Кличем «алаш», клеветою. Ударами в барабан, Л ожью елейной, святою, Которой набит коран. Весна. Броневая машина. Вождь встал на крыло. И вот — Льется, как с горной вершины, Смелая речь исполина. Заводы подняв, Балтфлот. Везде: на море, на суше Встает трудовой народ. И слушают старца уши. Как масса на штурм идет. В северном городе где-то Длится решительный бой. Воин один — в вполетах. Воин в мозолях — другой. Интернационалом, Гимном асмли небывалым. Ухало, и грохотало. Старец, казалось, оглох. Нет! Н е оглох — зазвучала М узыка новых эпох. КРАСНАЯ ЗВЕЗДА (Отряду Алибея) Гимн Октября, медью звеня. Ринулся вдаль. Ожил простор. 1~Звуки летят быстрей коня, : Мчащегося во весь опор. В дни, когда не повержен враг. Кто это там, в степи, возник? Что в руках его— пламя, флаг? Кто он? — Хочет постичь старик. 70

Воет, скрежет, вихри вьет Зи м н и й ветер, степной дракон. В ся земля закована в лед. С нег застилает небосклон. Ш аб аш снега на всей земле. С олнца нет. Не видна луна. И в беспросветной, мутной мгле О дна горит звезда. Одна! Б у яна, как бай навеселе. В ью га в степи, ей удержу нет. Вьюга на небе, на земле, Н о сквозь вьюгу мерцает свет. Вестник утра — Ш олпан — видна В небе, одетом пеленой. Н а стужу, тьму, буран она — Одинешенька! — вышла войной. Чу! И з Астрахани несут Буйные ветры весть весны. С тех сторон, где К аспия гуд, И ветер свеж, солен и лют. Караваны с грузом идут,— Ружьями нагружены. Караваны спешат, идут. Торопится каждый верблюд. Белогвардейская чехарда И ли степная Алаш-Орда — Все это кровь, голод и джут, Л ю ди в степи стонут и ждут. Ш ел караван. Степь широка. П уть истории — шаг солдат. П од началом большевика Ш ел совсем небольшой отряд. К то же солдаты? Башкир, казах. О командире же говорят — О т Ленина он получил мандат И на древке огненный стяг. О н для врагов — разящ ий свинец.

М ягкий шелк для своих друзей. Э тот новой апохи боец. Несравненный наш А либей. О н и алаш-ордынцев гнал. Бил и остатки белых стай, П од Оренбургом воевал И штурмовал родной Тургай. О н — одно с отрядом своим. Духом смел и глазом остер. Сам гонялся и был гоним. Н у а сердце его — костер! В степь принео ты свет Октября, Ш ел на подвиг, страха не знал. П артии нашей, орлом паря. Т ы доверие оправдал. Десять лет пронеслись, старик. Посмотри,— ликует страна! М ы в строю, наш строй многолик, И на всех наречьях язы к Н азовет друзей имена. Слышишь вражий бессильный крик? Казахстаном шагай, А либей! Старый, славный седой большевик И счастливейший из людей. Ж изнь живешь ты, звездой горя. А народ наш — солнца светлей. Защ и щ ая путь Октября, Н е отступим мы, Алибей! Ветра летнего порыв Или ливня перезвоны. И ль в горах высоких взры в, И ли поступь миллионов? И ль тысячеустый крик Небо синее колышет?

Д ень н ночь не спит старик. О н приник к земле и слышит. Л ивень! Обновив красу, В брызгах степь затрепетала. Поколеблен Джетысу, М гла над Ала-Тау спала. После горя и невзгод С нова силой наливался. Воскресал степной народ. О ж и в ал и поднимался. Р а ть з а ратью! Ровен шаг. Беднота шла, оживая. Пламенея, вьется стяг, Л ьется песня трудовая. Т о т , кто раньше горевал И не знал, как светят зори. Ш ел в строю — и стар и мал, Отрешась от бед и горя. Н аш Октябрь — и тьме конец! В Октябре источник света! Степью правит, наконец, Власть народа, власть Советов. И встал, проклятьем заклейменный К азах, киргиз, пастух, батрак, гСорвать рукою непреклонной 'О р л а с колонны— царский знак. «Н ас Компартия ведет, М ы теперь навек свободны!», — Кто-то крикнул и народ Сделал клич тот всенародным. И пошел тот клич звенеть Н а немеренном просторе. П о пескам, где скрыта нефть, П о степям, где трав не счесть. П о лесам, где листьев медь. О т предгорья до предморья. 73

Ала-Тау задрожал, В буйный пляс зем ля пустилась, Гимн «Интернационал» Загремел, загрохотал — Вся земля им огласилась. О т Балтийских берегов Д о крутых Тянь-Ш анских склонов М чался он, рабочий зов, •Мчалась песня миллионов. Улыбнулся тут старик. Кровь почувствовал он в жилах, Каждый мускул ожил вмиг И обрел былую силу. Все: аулы, поле, луг Позабыли лихолетье. И старик увидел вдруг Небо, землю в новом свете. ОКТЯБРЬ В СТЕПИ И з гранитного города. П о безвестным аулам. Голос страстно и молодо, Несмолкаемым гулом. К ак поток с кручи, рушился. Старец встал и заслушался. «Это,— молвил он просто,— Н е октябрьская ль поступь?» Д а ! Настал удивительный Час, что судьбы решает. В бой горячий, решительный М ой народ выступает. Бой тот, полный горенья. А лым знаменем вспенен. «Все на штурм, в настуиленье!» К то сказал это? Ленин! С хрустом плечи расправила, Пробудясь, степь большая. 74

)Р ать врагов обезглавила, | Ш ла, Октябрь возглашая. I Буйно шла она, молодо, Вся облитая светом. Серп скрестившая с молотом, Рать, чье знамя — Советы. С тал Октябрь наш хозяином! Эй, рабы, выходите! Стал Октябрь наш хозяином, Цепи ржавые рвите! С боем волю берите! П о горам, по урочищам, Н ад посевами хлеба. Клич будил рати-полчища, Сотрясая все небо. Вдохновенные, грозные В славе первых сражений. Ш ли полки краснозвездные И на стягах их— Ленин. Пред алашами, белыми. Претерпевшие страхи. И х встречали несмелые, В рваных шапках казахи. , «В бой, товарищи!» — кинули Клич герои похода. Сразу юрты покинули Все джигиты народа. Получила оружие Беднота из аулов. И на вражье окружив Н авела свои дула. Серп зазубренный с молотом Водрузили на знамя. Ч то в колосьях из золота Трепетало, как пламя. И была сердцу близкою Р ечь пастушья любая,

Огневой, большевистскою — «В бой, народ, против бая!» И ответ населения Утопал в шуме-гаме: «Степи ждут обновления. Обновим мы их сами!» Волны гнева народного Слили небо с землею. В громах марша походного Были отзвуки боя. Вняв раскатам стремительным, Гулу, грохоту, пенью. Старец молвил внушительно: «Т о Октябрь. В нем спасенье». СТИХИЙНОЕ БЕДС ТВИ Е Космы буранов холодных, Снег, схожий с солью, колючий. Стоны и вопли голодных, Серо-чугунные тучи... Бредят тифозные где-то? Или рыданья их душат? Старец не спит до рассвета. Слушают старые уши. Волга с Уралом иссякли. Небо в тот год не дождило. Женщины глухо плакали. Степь никого не кормила. Голода когти свирепы. Рвет он иссохшие груди. Стали бесплодными степи. Мерли аулами люди. Толпы на поиски пищи Ш ли под палящее небо. Целые полчища нищих Вдаль потянулись за хлебом.

Разве случалось им площе? Разве бывало им хуже? Съели собак всех и кошек, Вялили змей и лягушек. Джином1 питались. Безумных Делалось больше и больше. Ели солому на гумнах. Где взять терпения дольше? Т ян у тся вдаль вереницей, С тонут голодные люди. «К лясться теперь и молиться Сытый в степи только будет». Вьюга металась, свивая Саваны для погребенья. Девушка шла, издавая В криках мольбу о спасенье. Девушка шла и искала Пищи. Что делать голодным? К рик оборвался. Упала. Степь ей метельная стала Кладбищем белым, холодным. Воронов клювы алы, Пищи теперь у них много. Д ж у т наступил небывалый — Т рупы лежат на дорогах. Н очью январской холодной Бесится вьюга, метет... Ужаса полный голодный И здали голос плывет. Стон в нем с рыданием вместе. Ужас и горе в нем вместе. Что-то несет этот ветер? Смолк, обессилев, старик, Смолк, головою поник — « З л а ты, на диво, метель». :— содержимое брюшины у жвачных животных. 77

Степь, словно горя купель, О на холодна, голодна. Сквозь снег и звезда не видна. Как свиток, пред ним чередой Развернуты скорбные дни; Сидел, весь в морщинах, седой. Старик, патриархам сродни. Да! Это те самые дни. Когда весь народ голодал. И в черной тоске изнывал. Пред ним громоздился в тот год Заоблачный кряж-перевал. И все же не вымер народ Старик счет страданьям ведет. НАША ВЛАСТЬ О т напасти, от беды Степь избавилась навеки. І И блестят светлей слюды. Славя жизнь, степные реки. Возродясь, земля дала . Молодым побегам свежесть, I Завитки их развила, I И сказала— «Ожила!» I Степь, в лучах горячих нежась. И народ живет без пут — .О н навеки сбросил путы. Раб с рабынею идут. Позабыв про ужас джута. К правде тянутся они. Вдохновляющей и новой, И в решающие дни В смертный бой вступить готовы. «.Мы,— поют они,— гроза. Вражьи своры, разбегайтесь!

Слиты ваши голоса В клич один «Объединяйтесь!» Спины распрямить смогли, Живнь свою наполним светом, М ы — хозяева земли И опора вам — Советы». ...В белой юрте между тем Стол стоит, на нем газета. З а столом известный всем Байский сын — глава Совета. Как акын, ведя айтыс, Он поет, не умолкая. Лишь девчонок да кумыс Любит сын степного бая. Массы в гневе:— Вон ступай И з Совета, бай проклятый. Мест чужих не занимай. Выродок пестрохалатый. Ч то возиться с ним, с сурком? Злою стала баев доля: Проколоть его штыком. Вырвать, как сорняк, из поля! Т ы прополз в Совет змеей. Как тарантул, ты нас жалил. Суд народа над тобой — Пощадит тебя едва ли. Надоело нам молчать, И хозяйский гнев наш страшен. Эй, мурза! Отдай печать — Н аш а власть! Советы наши! Эй, попутный ветер, дуй, Оживляя степь и горы. Вороши и атакуй Вражьи гнезда, щели, норы. К рут народный гнев. Пошел, Осознав свое бессилье. Враг со служб, с работ, и з школ.. И дала нам радость крылья!

НАТЯГИВАЙ А РК А Н Упорный ветер дул и дул. В овраг сметала снег пурга. Н е одиночки — нет! — аул Пошел на общего врага. «Пощады нет врагу»,— сказал А ул, вздымая красный флаг, И забурлил, заклокотал, Предугадав огонь атак. В горах, в долинах, в городах К ласс принимает класса бой. И кровью блещет красный стяг. Вся степь, Вся степь кипит борьбой. И дет сраженье, вьется прах. Зем ля свой изменяет лик. Какой порыв! Какой размах! В раздумье слушает старик. Т у т Партия и Комсомол Ведут народ на верный путь. И дет поход аулов, сел, И их назад не повернуть. Движенье множеств. К ровь и пот. И дет атака на врага. А тут и сенокос идет, А с ним и пахота идет, Спеши! Минута дорога... — Ведь мы — хозяева земли! — Ш умит народная молва. — Врага немедля с ног вали! Все наше — хлеб, земля, трава. А ркан протянут чрез поля, И в землю вбит надежный кол. В тугом аркане вся земля, Измерены и холм и дол. У нас земля! У нас дела! — Б атрак ликует с бедняком. со

О ни с айраном у седла. Спеша, покинули свой-дом. Л уга поклоны им кладут. Зеленой, шелковой травой. С косою сладок вольный тр у д — Ведь луг не байский больше — свой) Запел и косы в их руках. С ердца их загорелись вдруг. Роса блестит на сапогах. Ц ветам и дышит росный луг. З в о н кос с кобызом схож — певуч, И гул труда могуч, велик... «Вот штурм еще не взяты х круч». С казал растроганный старик. ВЫСЕЛЕНИЕ Ч ью радость приносит ветер? Ч ь е горе ветер несет? Чей голос? Чьи вопли эти? О чем рыдает народ? Какое в степи состязанье? К то пал и кто победил? Ч ь я гибель, чье ликованье? — Ухо старик преклонил. С тех пор, как казах казахом В глубокой древности стал, С тех пор, как вздымая прах, он В кибитке \"Своей кочевал. Н икто не видел такого... Ф ронт повсеместно открыт. Н арод аула степного Н а два становья разбит. И оба стана бьются. Это — Революция. К азах кочевал. Менялись Степи. Хватило б всего! б И. Джа

Н о вышло так:, присосались- Пиявк» к телу его. Г рабя степных жителей,. Бесчинствуя вновь- и вновь. Бек, чиновник о правителем. Пили народную кровь. Каждый — мурза, не менее! — Разодет был в пух и прах. Стада — в степи, а' владения, Деньги, товар — в городах! Степнякам ссуды давали. Зачем их губить?- Сосали... Чтоб те не бунтовали, Челядь к ним посылали — Забрать последние зерна, И угнать последний скот У бедных разве зазорно? Разор худородных ждет. Т ех кровососов порода, Пиявки те — сосуны Н а злое горе народа «Господом богом» даны1. Батраки, бедняки — низы, С клеймом на ушах, восстав Н а ханов, тюре и казы, Боролись во имя прав. Подняли бунт, наступая Н а пестрогрудых2 орлов — Н а биев, беков да баев. Н а ножезубых волков. Т а явь не волшебней ли снов? Слабые шли на сильных,— Зайцы на бурых кабанов. Режущих всех в долинах. 1 К а л а м б у р . Джансугуров использует фамилии двух феодалов и купцов Семиречья: Х у д а й б е р г е н ь («Дан­ ный господом») и Т а н ы р б е р г е н ь («Данный богом»), 2 Н а р о д н а я м е т а ф о р а . Намек на медали, данные феодалам царским правительством. 82

Р од и н ы -ей -не ви деть. Ш л а слабая рать не сильную рать — Разить я не.отступать! С тех пар, -«ак маваж «азаном В глубокой древности .охал, С тех пор, как вздымая прах, он С юртой своей кочевал. Никто не -видел такого, Чтоб, нищ, обездолен и слаб, Н а феодала степного Руку ванес свою .раб. Сдвинулась камни м горы. Переместились озера. Вопят, руки вздымая. Беки, бии да баи. Расскажут об атом, споют... И все, затаив дыхание. Прослушают песню твою. Степь, о гневе восстанья. К Союзу Советов примкнул Казахстан, наступая Н а бия, бека, бая, И голос его — этот хул! «Наступать, наступать, вперед!» — Кричит с улыбкой старик. И восторг охватил народ. Услышавший этот крик... АЛЛО! АЛЛО! Чу! Что за ропот вдали? Сборище это иль пир? Вздыбились складки земли И содрогается мир? К то там,— друзья иль враги? Что там за шум? Что з а гуд? В марше сливая шаги. Тысячи тысяч идут.

Р ать ли в поход собралась? Ч ас ли байги наступил? Взор старика не погас. Уши он звукам открыл. Слушает он, как окрест Чей-то начался поход. К то там идет под оркестр, К то в барабаны там бьет? Грома раскаты вдали, Н о не с небес в час дождей,- Н ет! Это голос земли. Х о ть и неведомо чей. К ак с Ала-Тау поток, О н низвергался и рос. Клекотом песни он тек, Звонок и многоголос. Грозно ли свищет дракон? Вьюгой ли степь замело? Клич... Как таинственен он? Что означает «Алло»? Снегом всю степь замело, Встали сугробы стеной. К то это кличет «Алло» Где-то гортанью стальной? Старец в халате простом Спрашивал так малыша. Галстук на мальчике том Пламенем красным дышал. Бы л без конца удивлен Ласковый взор малыша. Вынул наушники он И приложил их к ушам Старца, забывшего сон: «Песня приблизится к вам» И улыбнулся малыш: «Нету забавней машин! Круглые уши сквозь тишь

Слышат все песни вершин. Ж иво поймадо- они, Ш опот ли, сердца ли стук... С ними счастливее дни!». К ак поражён был старик. Слыша слова малыша! К чудо-машине приник. Стал оц внимать, не дыша. И з городов, из лесов, С дальних просторов земли Ш ирился хор голосов. Речи текли и текли. ДОКЛАД Грома глухие аккорды. Антенны от ветра дрожат. «Друзья, товарищи»,— твердо Трибун начинает доклад. И , словно завороженный. Н арод его слышит степной; Радуются миллионы, Вся степь наша стала иной. Тот, кто в пустыне скитался. Был голоден, беден и слаб, С радостным днем побратался — Ведь он уже больше не раб! Степь уж не мглою одета, А светом теперь залита. Проснулась, тянется к свету, О шрамах забыв, беднота И жизнь на реках другая. Привольно цветут берега У Волги, Нуры, Тургая, Что были в плену у врага. Балхаш с Аралом невзгоды 85

Забыли, встречая рассвет. Теперь >судьб& у иародвв Н е лодка без паруса, яет! Или и Чу позабыли, Что долго слезами текли, И память кровавых былей Навек в Джетысу погребли. Свершенья мечты заветной Дождался казахский народ. Вокруг Ала-Тау рассветный Лучи свои щедрые льет. В апоху баев да ханов Свистели ремни арканов. Синели пасти капканов, И глухо стонал Иртыш, ай! А ныне, в степи блистая. Горит заря золотая, Слилась с ней земля родная, Ликуя, поет Иртыш, ай! Летом палящим — безводны. Зимой от метелей — белы. Вы были века бесплодны. Баяны и Каркаралы! Овце ли с джутом бороться? Зайцу ль спастись от волков? Вчерашние зайцы, овцы Сегодня — в рядах бойцов. Давно ли, скажи, давно ли Прекраснейший Кокчетав, Т ы плакал в корчах от боли. Лишенный правды и прав-? Т ы больше слезы не точишь. Открыв перед небом тундук,1 Ты. свет излучая, хохочешь, И хохот твой слышен вокруг. импорт Д У к — кусок кошмы, прикрывающий 86

В чепана* без рупавовч В Октябре, низвергшем ханов. С л ы ш и т класса родного зив- Натр атт, жвегухя— всей млесой, С т а в хозяевам » зомлит. Рабочей широкой трассе»» В походг свой вышвмй пошли. Пастбища и. водапаи, В прохл ад е, ыа высоте. О т баев отняты с боем. Н авек отошли к бедноте. И стал труда колыбелью Бедняцкий кооператив. И д ет он к заветной цели. Р яд ы свои тесно сплотив. В сплошь размежеванном крае, Где слюдой блистает вода. С трои т народ, оседай. А у л ы свои, города. Н е бегун-травой былинной — Ж ить хочет оседло казах. З а б ы в про собачью спину,1 П р о беды, скитанвя в степях. С мотри — на всех на на* шапки. С ердца их — костров горячей. Смотри — в руках у них папки. Где тезисы смелых речей. Ч т о б полям золотиться рожью. И м потребна дождей вода. Воды нужней молодежи — Зн ан ья , книги... И в порода Молодежь рванулась тогда. Учатся! Книжек охапки... Ж аж да знаний горит в глазах. 1 С о б а ч ь я с п и н а (Ит-арка)—образ недолгих стоя­ нок пря длительных перекочевкая. Тут шалаши сопостав­ ляются с выступающими позвонками исхудавшей собаки.

Кепки у них, а не шапки Н а остриженных головах. Тополя у воды растут. Н е догнать их роста дубам. И специалисты растет, И науки им по зубам. К Городам' степь повернулась, Муравьи I На них положись! К ак много рук потянулось, Чтобы строить новую жизнь! Рельсовой сталью осилив, Недоступный А блаю1 кряж. Поезда заголосили. Разгоняя зыбкий мираж. И з туркестанского лета В Сибирь поезда понеслись, И народ говорит: это Настоящий социализм! Джигит, дымной юрты дитя, Взяв в руки лопату и лом, Сам строил дорогу, летя Мечтой не в кибитку, а в дом. Прежде верхом на собаке Джигит гарцевал и сучком Ее погонял, и всякий Н ад ним издевался тайком. Теперь он грозит ей:-— Держись, Собачья старая жизнь! Техника гостьей желанной Пришла нашу степь изменить, И стали над Казахстаном Самолеты небо чертить. Длится по воле народа У нас в настоящий момент п неудачные бои с киргизами

Сутки одни не полгОда — Пкгь ив Семен1 в Ташкент. Были бездольны казахи. Оружье у них — кочерга. Скажи ты: «Солдат» — и в страхе Устадятся на врага. А в наше время... Дивитесь’ Устав изучив боевой, С винтовкой, с шашкой, как витязь, Шагает, казах молодой. /Н а солончаках, в бестравье Годился и вырос совхоз. Землю ягниться заставил. Во тьму он созвездья принес. Ревя железным верблюдом, Комбайны выходят с утра. С грохотом, звоном и гудом Колонной идут трактора. Т рактор — гордитесь казахи!— Идет по просторам пустым. Жирнее, чем баурсаки,2 Ложатся за плугом пласты. Ведет его прямо, быстро Безусый степной большевик. И кожа у тракториста Чернее, чем в юрте майлык.3 Зем ля пред ним расступилась. Зерно в ее недра бежит. В ней дремлет мощная сила. Степь желтая дрожью дрожит. Гремит Ала-Тау в дыме, Грохочут Балхаш и А рал. Доим мы черное вымя Земли — там и хлеб и металл. 1 Семей — Семипалатинск. ного кушанья. 89

Карсакпай и ты, Коунряд,— Каждый из вас медью бочаг, Черным золотом богат Карагандинский комбинат. По Балхашу идут суда. Рыбою рыгает вода. Соль для рыбы дает вода, В недрах земли скрыта руда. _ Эмба в небо плещет струю-,— ДЧефть муаровую свою. Н аш а степь теперь заж ила Без знати, без сильных родов, Без пестрогрудого орла. Л иш ь наследьем черных годов Ж ив недоносок и урод — Байский слуга и ходатай. О н втихомолку слезы льет О том, что было когда-то. Степь кипит, бурлит, клокочет, Клад ее — уголь, нефть, руда. Маслом она. медом хочет Оплатить усилья труда. Пламенем чистым и ясным Полыхает небесный свод. Грохот победы прекрасной, \"\"Врагов отметая, идет. Силой такой. Трудом таким. Событиями такими Живет Казахстан. Под звездами золотыми. Советской власти — десять лет! Ликует голос, Конца ему нет. Гулы то громче, то глуше. Т о тише, то снова сильней.

И. слышат старые уши Восторженны* голос, степей. Торжественно, как из горна, Катится голос волной. Н а все четыре стороны. Рассекая синь над землей. ТОЙБЛСТАУ’ Победы и славы гул. И з гула голос возник. Обветрен, сед и сутул. Услышал его старик Своей смущенной душой. Звенел, ликуя, вдали Запев поэмы большой. Торжественный гимн земли. Несись, моя песня, ввысь, . В день ликованья несись! Смотрите, раб без цепей. Рабыня с ним без цепей — Достигли цели своей. Несись, моя песня, ввысь, В торжественный день несись! Свободен мой Казахстан, И равен средь равных стран. Будь тверд его мерный шаг И Ленина красный стяг В руках его вей, плещись! Несись, моя песня, ввысь! Заклятых врагов труда Изгнали мы навсегда. Они не испортят жизнь... Несись, моя песня, несись! Сегодня рокот в степях. с т а у —запев, которым открывается торясе-

В долинах, в дымных горах, В краях, где льется А рысь... Несись, моя песня, несись! Несись над ковром цветов. Чтоб тысяча тысяч ртов. Поющих, славящих жизнь. Т еб я подхватили ввысь! Л ейся ты, песня моя,. Вширь, в степные края — Бедности там не ищи. В новых степях мой народ Новою жизнью живет! Весь Казахстан мой цветет. Зорям и жарко горя. О н ведь дитя Октября! / О н родилоя лишь вчера. ' Десятилетье он жил. Молод! А дела — гора... Руки свои положил Край мой на плечи судьбы. Дети его не рабы, Х одят они без оков, Х одят они без цепей. Прожито десять годов, А не узнать их степей! Все-то цветет, цветет. Весь Казахстан, ~весь народ Н осит с открытой душой Гордость победы большой. Звезд ы у нас вместо глаз. Пиршество нынче у нас. Песня моя! Средь степей Соколом легким лети. Песня! Ты молотом бей, Камни потоком кати! Красным тюльпаном цвети! Лейся! Взвивайся! Лети!

Пир небывалый у нас. Песня! С тобой выхожу. Сердце мое — напоказ. Строгий вкзамен держу. Пламенней будьте, .слова! Мысли родник, клокочи! Если ты, песня, жива. Т о вдохновенней звучи! Надо? Как бархат, стелись! Надо? Вприпрыжку беги! Д аль зеленеет, вглядись — Сгепи цвести принялись'. Н ет в них репьев и куги. Я к твоему торжеству Песню принес, мой народ! Вижу я сон наяву. Пусть моя песня дойдет К ближним и дальним друзьям И — для острастки —- к врагам. Ближе, народ мой! Тесней! Встань ты в круг песни моей! Рей, моя песня, лети! Реять удел тебе дан. Десятилетье пути С честью прошел Казахстан. Как обняла тебя тишь. Как ты хорош поутру! И перед миром стоишь Н а небывалом смотру. Т ы Октябрем приведен К цели заветной своей. Т ы торжеством рзарен. Трепетом теплых лучей. Как высока твоя стать. Жребий какой тебе дан! Стал ты пример подавать Странам другим, Казахстан. 93

Н а состязаяии флаг Гордо иарил, как орел. Твой, Казахстан, «ргамак К финишу с ер ш ам ирвшел. С гулом свой голос сливай, С рокотами соловья. Бурно кружись я «змнгввй Беркутом, песня моя! Голос мой, звонче струим Пой! Пусть прославит поэт Десятилетье страны. Десятилетье побед. Молнией вражеский стан ' Выжжен, и сеть прорвалась. Светлый твой лик, Казахстан, Видит бесчисленность глея. М ир весь увидел тебя. М ой возрожденный народ. Знам я, в фанфары трубя. Выше взвивай в небосвод! Знамени не опускай, Голоса не понижай. Поступи не замедляй. Вольным трудом расцветай! Зн ай , веред мощью твоей, М ой трудовой Казахстан, З а рубежом все сильней В трепете вражеский стан. Степи, оденьтесь в лучи. Сияйте мои края, Громче и громче звучи, П есня простая моя! Степь, твоему торжеству Низкий несу я поклон. Великому торжеству Вверяю я струнный звон! ! р у д — ты нам светоч один, »4

Мрак разгоняя, с о т ! Партия, ты нас вед и П о Ленин*кожу пути! Слева и справа враги... Дозор, страну береги! Поднимет мощь наши* рук Пятилетии грузный вью к. Догонишь — перегоняй! Осудим отставание! Вступай, Казахстан, вступай В большое состязанье- Н е выполнил — выполняй, Стань самым первым в мире, К цели идти обещай Н а всенародном пире. Песня моя, погоняй Труды большие наши,— Погоняй, смелей погоняй. Сливаясь с громом марша. Песня моя, погоняй. Веди казахстанский край. Облети его пути. Захолустья охвати, Тойбастау, пой слова Батракам, беднякам. Чтоб побед они добились, Чтоб засучивать рукава Руки сами их просились! Пусть на празднестве народ Славит эти десять лет. Песня, ты, начав полет, Батраку неси привет. Пастуху неси привет! Песня, в сердце ты играй! Песня, воодушевляй! Песня, стань для нас штыком, Чтоб расправиться с врагом

П усть выходит враг на бой Молниею огневой, Зародившийся вдали — М ы его сотрем с земли. П усть под саблею-пером, И космат и зверолиц. Враг в бессилии своем Кровь теряя, рухнет ниц. М ы дошли до Октября, Н е жалея крови, шли... Встала теплая заря Н ад просторами земли. Песня, ты иди на пир, Где хозяином народ! Тот, кто был и нищ и сир. Счастлив стал, смотри, поет. Пусть сурпой. кипит казан. Н а костре средь сочных трав. Отчитайся, Казахстан, Пред историей представ. Подведи итог побед З а прошедших десять лет. Песни новые степей Долетели до ушей Старика, и слушал он. Растревожен, возбужден. О т волненья чуть дыша. Видя степи в серебре. А потом он малыша Знаком пригласил к себе. «Песня новых дней По степям плывет, И в груди моей Сердце с ней поет.

З н а й , вступая, в мир. Чистый жар души, Н а народный пир, М илый сын, спеши» Г рому вешнему собрат, В небе или на земле Л ьется голоса раскат В золотистой смутной мгле. С Ала-Тау льется он. Им, громовым, степь полна. Слышен песен миллион — Это радиоволна! Э та степь, где все цветет. Все ликует, все поет. Все работою кипит,— Т ы , страна моя — джигит! Солнечный мой Казахстан, Д л я заморских стран пример. Р авн ая из равных Стран, Что вошли в СССР. Т ы — свободы светлый стан. Избирающий Сонет, Государство Казахстан, Где былого рабства нет. Вольны руки и умы, Пред законом все равны. Десять лет справляем мы Нашей солнечной страны. П ир справляет весь народ. Прославляя десять лет, И играет и поет. Выше, песня! Ярче, свет! Малышу в тот час сказал Торжествующий старик: — В десять лет народ узнал. К ак свободы дар велик. Пусть почувствует народ. Что бессилен гнев врагов.

Товбастау пусть поет Средь пылающих костров Г итог Старца речь, как песня была, И будила степную тишь. Слышал радостные слова Н а холме стоящий малыш. О н коснулся детской рукой Старика, что сутул и сед, И спросил: «Кто же ты такой? Назови свое имя, дед!» ОТВЕТ СТА РИ К А — Твой вопрос уместен, мой сын. Пусть народ, что з а десять лет С ликованьем достиг вершин, Тоже выслушает ответ: Я издревле сед, умудрен. Летописец многих времен, И людьми всех стран и племен Я историей наречен. 1930 г.

ВУЛКАН Вулкан проснулся. Н а мгновенье Н ад степыо белый свет померк, И раскаленные каменья Рванулись вверх, как фейерверк. И ослепительная лава. Неудержимая, вошла. Сжигая мусор, кучи хлама. Отребья старые — до тла. По небу молами летают. Во всех краях грома слышны... И травы буйно вырастают — Юны, свежа и зелены. И старый мир, погрязший в хламе. Уходит навсегда во тьму, И мир, прошедший через пламя, Родится заново в дыму. 1922

ОКТЯБРЬСКИЙ ДЕНЬ Что на земле случилось? Отчего Сегодня солнце весело смеется? Мне не унять волненья своего, И сердце из груди на волю рвется. И Ала-Тау — уж на что суров — Разгладил брови, засверкал снегами. Прислушиваясь к песням пастухов Вдали, над ароматными лугами. Как будто дождь целительный упал,— И хмурых туч над головой не стало, И воздух затхлый ветер разогнал, Прогнал за голубые перевалы. Отчизна — это горы и поля, Отчизна — всей земли одна шестая, И стелется под ноги мать-земля, Обычная, любимая, святая. Покинуты до вечера дома — Н а улицах нарядно, шумно, тесно. Звучит оркестр. И молодость сама Здесь распевает радостные песни, 100

К ак на душе просторно и легко, Когда над миром веет теплым ветром, Гряду щее нам видно далеко — Н а много лет и много километров! А жили мы, как зайцы, на земле, Боясь всего, неслышные, как тени. Дремали мы в тяжелой, бурой мгле, И вот оно настало — пробужденье! Т ы , нас, о Революция, спасла, К огда в огне, в тумане переделом Т ы в города убогие вошла Веселым солнцем и горячим делом. И мой народ расправил тоже грудь, Преодолев утраты и невзгоды... Пусть будет тот благословенен путь. Что нас ведет в сияющие годы! Т ебя, Октябрь, приветствует народ. Н е знающий унынья и сомнений, И славиться тебе из года в год В широких песнях новых поколений'

Я БУДУ У Ч И Т Ь С Я Был я малым ребенком. О т стужи храня. Т ы дышала теплом, пеленала меня. Ворковала у зыбки моей вечерком И кормила меня баурсачьим жирком. Попрошу я огузок — ты ж иру даешь, Я заплачу о сахаре — меду несешь. Н а груди материнской взлелеян был я. Будь же счастлива, мама родная моя! Я подрос. Разреши мне идти в первый класс. Кем же стану я? Светом живых твоих глаз. Оседлаю, бывало, в степи стригунка, Погоню, и не вскачь, не в галоп, а слегка,— Сразу крики отца. Чуть ослушаюсь — вновь Т е же крики его, леденящие кровь. Вот ягнят я пасу. Подремлю пять минут — Предо мною отец, а в руке его кнут. юг

Только кнут засвистит над моей головой — Слышу, мама, я голос, спасающий твой: — Э й, оставь малыша! Утомился малыш. Сам ты с другом за шашками день весь сидишь.: Расставаться пора. «Путь счастливый!» скажи И звезду путеводную мне укажи, Чтоб учение было успешнее с ней. Кем же буду я? Сыном эпохи своей! 1925 г.