Парящий апельсин

Международный Союз Русскоязычных Писателей Парящий апельсин Москва 2020

УДК ББК Авт ЗН Международный Союз Русскоязычных Писателей Парящий апельсин. – М. , 2020г. – 236 с. ISBN 978-5-00000-000-0 УДК ББК Составитель - Виктория Левина Редакто- Ирина Коробейникова Вёрстка - А. Новиков ISBN 978-5-00000-000-00 © МСРП, 2020

Оглавление 10 12 Николай Шамс 13 Нет, я не Пушкин, я — другой 14 И, в пластике уклончивой, поныне 15 В ночь, сосредоточенней суровое бденье 16 Хлебнувшему соблазнов одиночества – 18 Неисследима, с мытарствами всласть, 19 27 Виктория Левина 28 Новая жизнь 29 35 Зеэв Ривин 52 Я – иудей 58 Восход солнца 59 Вкус жизни 60 Последний рубеж 61 62 Алла Кречмер 63 Янтарь 64 Мой Гамлет 65 Летняя гроза 65 66 Ирина Авраменко 67 А воздуха не хватало, 68 Морская прогулка 69 То ли птицы стали громче петь, 70 Осталось только позвонить и молча слушать 70 71 Илана Городисская 71 У оврага 72 Олива 73 Божественная любовь Ветер перемен Я – дитя этих мест Зимнее время Суховей На Гиват ха-Тахмошет Улетевшим птицам

Цветана Шишина 74 Долг и честь 75 Мудрость и отвага 83 92 Михаил Ландбург 93 Что это было? 95 Ни о чём обо всём 97 За дверью 102 103 Марина Кантор 104 Молоком и медом 104 Альтизахен 105 Сентябрь скоро. Яблоки в меду. 105 День ото дня всё понятнее речь чужая, 106 Охотники за кораблями 106 Вавилон 107 Декабрь всех оставит в дураках, 108 На белом 109 Огни 110 Ирина Корпусова 110 Другая жизнь 120 Ночное дежурство в хостеле 122 126 Александр Борохов 131 Ангел мщения 135 Мохнатый сейф 136 Слепая ярость-2 137 137 Роман Айзенштат 138 О счастье 139 Я мог бы жить в пещере, шаманить над огнем, 139 Цветет в еврейских городах арабская сирень. 140 Сирены над Израилем не поют… 142 Ожог 143 Какие добрые в Израиле собаки. 143 Спор Пустынный виноград Глазами ребенка Я в той стране, где снег, как чудо,

Зима. Мороза нет. Но день чудесный. 144 Ханох Дашевский 145 146 Долина костей 157 Эмилия Розенштейн 158 159 Душа 159 Сонет 160 Гимн моему любимому городу 161 Зачем? 162 Морская 164 Мы повзрослели 165 Разговор с сыном 166 Пока мама жива 167 Дом 169 Не приемлю неволи… 170 Дина Меерсон 171 От наших глаз неотдалима 172 У нас зима. Светило, 173 В том переулке веку наследует век, 173 Весна плетёт нам, доверчивым, байки, 175 Ночью был дождик. 176 Что это все значит 177 Тихо падает снег снов 178 У него, у ветра такая харизма 179 Ах, этот розовый, ах, золотой, 180 Драматические тучи, 181 День утомлен. Уже за горизонт 182 Я живу в пустыне. Город как город. 183 Евгений Авербух 192 Олимунт 193 Виктория Серебро 196 Ах, Одесса! 197 Ностальгический вальс 198 Гламур без купюр 200 Предисловие к эрекции Лимерики

Одностишия 202 Мини-басни 203 Таня Турбин 204 Не насыщают Навь земною пылью 206 Магистрал 206 Людмила Калягина 214 Аюттайя 215 Карандашное 217 Сороковой 218 Иерусалимское новогоднее 219 Гранатовое 220 Мамонтовое 220 Пантерье 221 Песчаное 221 Водовозное 222 Покосное 222 Яд Ва-шем 223 Ирина Явчуновская 224 Блюз 225 Неотправленное письмо 226 Витая в облаках, плывут печали 227 Морю 227 Мегиддо 229 Булату Окуджаве из 21 века 230 Над Хайфой пожары 231 Ночь в Хайфском заливе 232 Тикают, тикают тихие ходики, 233 Опять война. . . 234 Танец Мотыльков 235

7

«Парящий» апельсин... «Парящее апельсиновое дерево» в Яффо – символ Тель-Авива. Эта скульптура Рене Морина с каждым го- дом становится символом Израиля и израильтян всё больше и больше, наполняется сакральным смыслом. Оторванное от земли дерево цветёт и благоухает, при- носит сладкие и сочные плоды. Вашему вниманию представлен сборник совре- менных израильских авторов – авторов самобытных, не похожих друг на друга, пишущих в разных стилях и жанрах. Но всех их объединяет та самая сочность и чарующий вкус парящего в воздухе апельсина! От имени составителя сборника скажу, что собира- ла этих разноплановых авторов под одной обложкой очень бережно, с любовью и искренним почтением! Приятного чтения и погружения в наши реалии: вы- сокое синее небо, морской бриз, «дышащую» историю и любовь к родной земле, дорогие читатели! Виктория Левина 8

9

Николай Шамс

Парящий апельсин Николай Шамсутдинов Советский и российский писатель (поэт, прозаик, публи- цист, сатирик, переводчик) родился на полуострове Ямал, Россия, 26 августа 1949 года). Первый член Союза писателей СССР на огромном нефтя- ном материке Среднего Приобья (1982 г.), член Международ- ного PEN-клуба (2009 г.). Академик Российской Академии поэзии, Сопредседатель Правления Союза российских писателей. Автор 52 поэтических книг, около 400 публикаций в оте- чественной и зарубежной периодике. Лауреат многочислен- ных международных и отечественных премий, в частности: Общенациональной премии им. А. М. Горького, Премии им. М. А. Волошина, «Золотое перо», Золотая медаль Фестива- ля «ЛИФФТ» (Россия), Всеканадского литконкурса «Взрос- лые – детям» (Канада), «За выдающиеся открытия и разви- тие новых эстетических принципов в литературе» диплом «Нового Мюнхенского форума искусств» (Германия), Премии им. Нобелевского лауреата Генриха Бёлля «За выдающиеся достижения в литературе и общественной деятельности» (Германия) и др. 11

Международный Союз Русскоязычных Писателей *** Нет, я не Пушкин, я — другой поэт, стреножен карантином: и ни пирушки огневой, и не наведаться к феминам... По преходящему скорбя, не исключают пораженья: чем горше правда бытия — исповедальней откровенья: ввергая в безысходность, в страх, надсадней помыкая нами, царит смятение в умах, ползущее материками... Неужто не про нас Парнас? Но, засупонен чёрствым бытом, зовёт хозяина Пегас и бьёт лирическим копытом... Многоголосый, как клавир, весь — воплощенье пантеизма, живодарящ подлунный мир под оптикою оптимизма. В укор злокозненной весне — неиссякаемее просинь, ведь в прослезившемся окне мерцает Болдинская осень... 12

Парящий апельсин *** И, в пластике уклончивой, поныне слух истязая шелестом шелков, Чума любви, в подчёркнутом кармине, проносит мимо облако духов, Исчадие апреля… И, сдаётся, заворожимым пластикою плеч, Влюблённым – ничего не остается, как оторопью, в ропоте, истечь Вослед ей… И не поэтому ли, с жадной оглядкою на Фрейда,… твою мать! Жизнь движется, вминаясь в чуждых – жаждой увлечь и навалиться, и подмять: Так, сладко наплывая, нетерпенье подламывает ноги. Но, как яд, Такие, в тонком искусе, мгновенья у сердца – или на сердце? – хранят. Ну, так скорей, под искушённый цокот высоких каблучков, продлив обет Орфея, к склоке юношеских соков, об осени лепечущих тебе!... Покуда, сильный – в слабости бледнея, не кознями казним, но – торопя Её, чем дольше ты спешишь за нею, тем дальше ты уходишь от себя, 13

Международный Союз Русскоязычных Писателей К чуме любви, чтоб, с жадными губами, очнуться миг спустя – в чужой судьбе и, опалив сознание духами, не возвращаться к юному себе…. *** В ночь, сосредоточенней суровое бденье за Тацитом, претором, ведь, искони наставник рефлексий, самозаточенье – самоистязанью (?) сродни... Эти дни не топят в фиале, клонясь к пасторали: с броженьем замшелых коллизий на дне, самозаточенье в фиале — едва ли из фабул, играющих автором… Вне и смысла, и логики, но, в назиданье, из памяти сущего выставлен, стар сатирам и нимфам (?), своё дарованье всё чаще приносишь забвению в дар. Так, въявь безразличие масс постигая, при тех же феминах, зовущих под зонт, душа забывает себя, простирая своё обаяние за горизонт... Язвительна в сухости, невозмутимость диктует едва ль в эмпиреях парить, ведь взращивает в каждом необходимость наследственной совестливости: не слыть – быть, не поступаясь достоинством. Бденье за Тацитом, претором, славный итог, одухотворяет самозаточенье в «Анналах» историка, для диалог 14

Парящий апельсин с его диалектикой, ибо в обильной на козни реальности — бдение есть самозаточение в жизни, двужильной уже по природе, чьих сюрпризов не счесть, ведь, что в ней, с отлетом иллюзий, ни чают, она, аскетизма духовного вне, есть пир интонаций, что ум помрачают своей интуицией, чьи интонации не – повторимы… *** Хлебнувшему соблазнов одиночества – Пора принять бы и ущербность их, Смирившись с очевидностью сотворчества Страданий в злоключениях своих. Влекомо не затворничеством – высями, Относит к устремленьям праотца Сознание, задёрганное мыслями о явной неизбежности конца. Средь ведьм из Йорка, что скрежещут спицами, Ты, в сопредельном мороке, язвим Той, чьё лицо кишит, бледнея, лицами Наперсниц, докучающих былым. Жизнь обернулась, утлая, гербарием, но, несомненно, выживет и тут Мирок их, обернувшийся розарием Резонов, что вполне переживут 15

Международный Союз Русскоязычных Писателей И автора… Под скрежет в подсознании, Прикончив виски, и – не на двоих, Ты не одну проводишь ночь в компании Воспоминаний, чёрт возьми! о них. Не оплошай, суфлируя реальности в нюансах и у черни не в чести, Рациональный в иррациональности Своей простосердечности. Прости Наставшему: скорее провидение, по сути, отвращенье ко всему Есть гигиена духа, что – в забвении Романов, предваряющих суму… Но сколько, посвежев, ни тиражируешь Привязанности, чуждые любви, Вторично жизнь, увы, не ангажируешь, Как ни жалей, ни плачь и ни зови… *** Неисследима, с мытарствами всласть, по простоте – повивальная бабка Гениев, неразделенная страсть неврастенией взимает. И зябко, В сценах вымучивающая всхлип, с изнеможенным лицом из-под спуда, Кашель и жар мегаполиса, хрип – за горизонт простирает простуда. 16

Парящий апельсин Из-под повязки, уже не боясь ни рецидива, ни таски, веками, С жаждою проговориться борясь, чернь объясняется обиняками. Стойко, в железобетонном быту, буквица горькой любви безнадёжной Не поверяет, петарда, листу неистощимой бессмыслицы нежной – В стать истязающей лохов – влита, не вызывающа, но – всемогуща, Есть в женской пластике та острота, что лишь кайенскому перцу присуща. С ливнями, непотопляема, – вплавь, но декорируемая достоин- ствами (увы, ирреальными), явь есть совокупность пустот, что ни стоим… Прошлое, сбитое в кровь о свои же заблуждения, ровно ревниво, Коль слепота неофита в любви, не умиляя уже, – прозорлива: Не убирая ладоней со лба, с нею, покудова дурь не находит, Небо бытует в душе, и судьба с ней за порог, с привередой, выходит… 17

Виктория Левина

Парящий апельсин Виктория Левина Родилась в Читинской области. Окончила МГТУ имени Ба- умана. Автор четырёх романов, сборников рассказов и деся- ти поэтических сборников. Публиковалась в журналах Изра- иля, России, Германии, Болгарии и других стран. Гран-при «Созвездия духовности – 2019», Золотой лауре- ат «Золотого Пера Руси – 2019», кавалер ордена «Кирилл и Мефодий», медалей А. С. Пушкина и В. В. Маяковского и других международных наград. С 1997 года живёт в Израиле, рабо- тала инженером в авиапромышленности. Новая жизнь Рут проснулась рано, как всегда, и ещё спросонья принялась выстраивать новый день. Как только созна- ние окончательно вынырнуло из сна, особенное чув- ство волнения и эмоционального подъёма, которое имело своё кодовое названия «бабочки в животе», за- полнило всё её тело. Бабочки порхали где-то глубоко внутри её существа, а некоторые долетали до сердца и даже проникали в мозг и вспыхивали там яркими взрывными фонтанчи- ками радости. «Сегодня, это случится сегодня!» – стучало рефре- ном в голове Рут. Накануне она даже приняла таблетку снотворного, чего обычно никогда не делала, чтобы выспаться, что- бы набраться сил, чтобы не дать воли всем сомнениям и ненужным мыслям. Энергичный подъём – и, прихрамывая, подойти к окну, распахнуть его и впустить вольный морской бриз! 19

Международный Союз Русскоязычных Писателей Рут вдохнула полной грудью и рассмеялась: «Сегод- ня я её увижу! И не только увижу. . .» Зазвонил телефон. «Как не вовремя!» – поморщилась... Контактировать с внешним миром не входило в пла- ны Рут. Время операции назначено, все действия рас- планированы, и она никого не хотела впускать в свою жизнь сегодня. Да, сегодня лучше быть один на один с её новой, выращенной на 3D–принтере ногой. Всё начиналось несколько месяцев тому назад, ког- да Дани, её верный друг по университету, позвонил ей и, захлёбываясь от волнения, заговорил бысто-быстро по видеосвязи. Она сначала даже не поняла, о чём речь. Дани работал в университетской лаборатории и возглавлял группу разработчиков биологических мето- дов регенерации. – Говори внятно! Что значит, выбрали мои стволо- вые клетки? Выбрали для чего – для эксперимента? Чушь! Да, я помню, что однажды поучаствовала в тесте у тебя в лаборатории. Было забавно. А ты потом позво- нил и сказал, что мой биологический материал облада- ет офигенной генетической памятью! – Прости, прости, прости! – тараторил тогда Дани, и на экране было видно, как он волнуется и даже чув- ствовалось, как потеют его ладони, сцепленные в за- мок. – Я понимаю, что вторгаюсь в твоё личное про- странство. Ты, конечно, можешь отказаться. Но не ты ли всегда твердила на курсе, что воля твоя безгранична и ты можешь себе позволить всё? Разве только – никогда не будешь балериной в труппе Венского театра оперы и балета. Помнишь наш спор? Я тогда сказал тебе, что и это возможно? И я попытаюсь доказать тебе в самом 20

Парящий апельсин ближайшем будущем, что мы ещё не осознаём всех своих возможностей! Да, Рут помнила и тот день, и их разговор очень чёт- ко. Более того: мысль, что абсолютно всё можно разра- ботать, улучшить, заменить, в крайнем случае, – глубо- ко засела у неё в голове. Они занимались генной инженерией. И только тогда начинали исследования свойств стволовых клеток. Она ушла в фармакологию, а Дани, неуёмный и брызжущий идеями её друг Дани, получил перспективную лабора- торию со всем необходимым нано-оборудованием в университете. Давно это было. Рут погладила ладонью свою, искорёженную дет- ским параличом, слабую и хромую ногу. Она служила ей верой и правдой, как могла. Но настало время по- пробовать начать жить заново. С новой, сильной и кра- сивой ногой, выращенной Дани из её же биоматериала в новой клинике в центре страны. «Сегодня, это случится сегодня!» – пело всё внутри Рут, и бабочки порхали в животе. Опять зазвонил телефон и прервал поток её воспо- минаний. – Hello! – почти крикнула Рут в ответ. Звонили из клиники и спрашивали, как её самочув- ствие, и готова ли она к операции. Операция предсто- яла серьёзная. И по логике вещей, она должна была бы находиться в клинике давно. Пройти релаксирую- щую подготовку, подготовиться к многочасовому вме- шательству в её «личное пространство». Но Дани, её замечательный университетский друг Дани, знал спо- собность Рут управлять своими эмоциями и телом. Он доверил ей пройти все эти необходимые этапы самой и в привычных домашних условиях. 21

Международный Союз Русскоязычных Писателей Операция начнётся через пять часов. Пора выезжать из дома. Выезжать навстречу новой жизни. О том, что она совершает предательство по отно- шению к частице себя, Рут не думала тогда. Она соби- ралась заменить свою «проблематичную» ногу на но- венькую и безукоризненную, похожую, как две капли воды, на родную, хроменькую и слабую. Рут иногда приезжала в клинику и наблюдала, как выращивают новую здоровую конечность из её же стволовых клеток. Нога росла, формировалась, при- нимала очертания, знакомые до мелочей. Та же фор- ма ногтей, та же ступня, то же колено. Смотреть на это чудо био-инженерной мысли было интересно и странно. И даже страшно. Ослабленный когда-то ис- корёжившей его детской болезнью, хромой прототип в это время опасливо и стыдливо сжимался и, казалось, даже поскуливал тихонько и беззвучно... А ведь имен- но благодаря этой физически несовершенной ноге Рут и является той, кем она есть: волевой, упрямой, целеу- стремлённой! – Ну, как тебе моя работа? – смеялся Дани, – Может, после операции ты, наконец, оценишь моё к тебе от- ношение и примешь предложение сражаться вместе за Венский балет? Она тоже смеялась в ответ: – Мы с тобой гордые одинокие волки, Данька! И должны справляться со своими комплексами пооди- ночке. Два лидера в одной норе – ни к чему хорошему это не приведёт, поверь мне! Потолки в клинике белые-белые и слепящие. Свет от встроенных в молдинги спотов здесь и там по всему 22

Парящий апельсин протяжению коридора, ведущего в операционную, за- ставляет закрыть глаза. Голоса звучат всё глуше, до тех пор, пока не сливаются в один неясный гул, а затем и вообще куда-то пропадают. . . Хирург-ортопед был приглашённым «светилом» из Америки. Он любил такие авантюры, когда никто не знал, чем вся эта история может закончиться. Талант- ливый заведующий биоинженерной лабораторией на берегу Средиземного моря, его хромая подружка по университету, нога, отпечатанная на 3D-принтере. . . Го- споди, мыльная опера какая-то! Светила попросил вытереть пот со лба. Ну, и жари- ща в этой стране, несмотря на кондиционеры! А с дру- гой стороны – всё в порядке. Искусственная нога – как нога, ничего особенного. Лежащая перед ним на опе- рационном столе молодая женщина в глубокой анесте- зии – как женщина в глубокой анестезии. Жаль, конеч- но, отпиливать ей живую ногу. Он представил всю ту боль, которую придётся претерпеть бедняжке в после- операционный период и даже поёжился. Но, с другой стороны, эта страна – одна из немногих, где офици- ально разрешён медицинский каннабис, сильнейшее обезболивающее. Ну, с богом! В дальнем углу, возле холодильной камеры с боль- шим прозрачным окном, где лежала готовая к опера- ции искусственная нога, созданная им, сначала в его голове, а потом и в его лаборатории на его оборудо- вании, стоял бледный Дани и почти умирал от страха. Хирургическое крио-оборудование подтверждало все свои превосходные характеристики, системы цир- куляции жизненно важных систем кровоснабжения и 23

Международный Союз Русскоязычных Писателей очистки работали, как часы. И хоть работа была мно- гочасовой и немного «неконвенциональной», что ли, всё шло по плану. И уже на шестом часу, операционная сестра вытерла в последний раз пот со лба «светилы» перед тем, как он облегчённо вздохнул и сказал: – Баста! Как ты говоришь: Венский балет? – Хохот- нул и направился снимать перчатки и халат в послео- перационный блок. Рут ещё какое-то время оставалась лежать под мощным светом операционных софитов, обновлённая, рождённая заново, нагая, как Ева, прикрытая белым. За ней следили системы жизнеобеспечения. В кровь уже ввели каннабис. Дани сидел, скрючившись, в коридоре, ни жив, ни мёртв. – Венский балет, говоришь? – стучал в мозгу голос хирурга. Сначала все контуры расплывались, кружились всё сильнее и сильнее, пока не утягивали Рут в воронку, глубокую и беззвучную. Затем, через пару дней, зву- ки начали прорывать беззвучную ватную блокаду. Она начинала различать стены, сестринский белый халат, лицо Дани. Очень хотелось пить. – Пить! – еле слышно попросила Рут. Дани вскочил и заорал на всё отделение: – Она просит пить! Ура, она просит пить! После нескольких глотков мозг прояснился и Рут спросила: – Как всё прошло? – Отлично, всё прошло отлично! – Где она? – Кто она? – сначала не понял Дани. 24

Парящий апельсин – Моя хромая подружка. Дани странно взглянул на Рут и сказал тихо: – Понимаешь, нам нужно её сохранить. Для истории, для опыта. Для дальнейшего усовершенствования тех- нологии реновирования. Ты сможешь её навещать, – совсем уже не к месту добавил он. Рут впервые улыбнулась: – Ну да, мы будем навещать её вместе, когда я буду возвращаться с гастролей! – стены клиники давно не слышали взрыва смеха такой силы! Затем Рут попросила Дани оставить её одну и по- звала сестричку. – Откройте одеяло! – сказала она и восхитилась своей храбростью. Новый трансплантат лежал на постели как бревно: раздутый до гигантских размеров, неподвижный, ною- щий нестерпимо. Никакого родства с ним Рут не почув- ствовала. Она тихо заплакала и попросила болеутоля- ющее. А потом опять погрузилась в воронку. Процесс реабилитации был долгим и болезненным. Сначала трансплантат мучительно ныл, затем упорно не хотел сдвинуться хотя бы на сантиметр, потом не хотел сгибаться ни на градус. А уж про то, чтобы попы- таться встать с надоевшей до умопомрачения кровати и речи не могло быть! А потом к ней заглянул «светило» перед отлётом в Америку: – Ну что, балерина Венского балета, или Русалочка, или как тебя там! Вот что я тебе скажу: ты вытащила счастливый билет! А остальное уже зависит от тебя са- мой. А ну-ка шевелись! Знаю, что больно. Но чем рань- ше ты заставишь себя двигаться, тем лучше. Давай-ка я 25

Международный Союз Русскоязычных Писателей помогу тебе пересесть в кресло на колёсах. Поедем в душ – я тут принёс тебе всяких кремов-шампуней (счи- тай это подарочком из Америки!). Приведём тебя в по- рядок и позовём твоего Ромео-Дани! С каждым днём Рут ощущала своё обновление всё сильнее и сильнее. Вот она уже без посторонней помо- щи может соскользнуть в кресло на колёсах и поехать в обеденную комнату. Вот она уже с помощью косты- лей осторожно встаёт и потихоньку передвигается по боксу. Вот она в тренажёрном зале постепенно увели- чивает нагрузки на свою новую, с каждым днём всё бо- лее послушную, ногу. Рут начинает её чувствовать – и это такое счастье! Сильная, совершенная, готовая к пу- антам и шпилькам, готовая служит ей верой и правдой! И только иногда, по ночам, она вспоминает ту, кото- рая давала ей силы выжить и быть упорной и незави- симой... Она мысленно поглаживает слабое колено и тонкие мышцы преданной ею ноги: – Прости меня! – шепчет тогда Рут. А утром бодро вскакивает с постели и рывком рас- пахивает окно навстречу свежему морскому бризу! 26

Зеэв Ривин

Международный Союз Русскоязычных Писателей Зеэв Ривин Родился в 1955 году. Образование высшее экономическое. Родом из Керчи. Живет в Израиле с 1996 года. Увлекается дайвингом, что является одним из источников вдохновения и тем для творчества. Я – иудей Я – иудей, стою у стен Массады, Взираю сверху на своих врагов, Я – иудей, от них, мне ничего не надо, Я просто не желаю быть рабом, Я не желаю быть исхлёстан плетью, Я не желаю быть растерзанным в пыли, Когда убитым буду на арене, Для развлечения разнузданной толпы, Я – иудей, я – воин, я – посланец! Смотрю я вдаль, вперед через века, Пощады от врагов я не желаю, Я презираю своего врага, Пройдут столетья битв и лихолетья, Потомки вспомнят нас через века, Поймут, что твёрдость духа, Честь, презренье к смерти, Увы, важнее жизни иногда, Я вижу – мой народ согбен, унижен, Но верю, он вернётся, будет свет в его глазах, Тогда пред миром всем, прославит нашу силу, Воздвигнет памятник он нам в своих сердцах... 28

Парящий апельсин Восход солнца — Господи, как хочется спать! — Вот уж точно, – пытка бессоницей – страшная мука, – подумал Эли. Постоянное недосыпание, свинцовая тяжесть в го- лове, когда глаза непроизвольно закрываются и надо все время преодолевать желание лечь и уснуть – вко- нец измотали его. Шли седьмые сутки его «авташа» – охраны поселе- ния Ницарим. Эли широко зевнул, потянулся и посмотрел на часы. Было 3. 55 утра. Час назад он поднялся на вышку, которая находи- лась недалеко от ворот поселения. Позади уже ставшая обыденной проверка оружия, короткий инструктаж перед началом смены и десяти- минутная тряска в джипе, впереди – еще долгих три часа его дежурства. — Надо бороться со сном, – подумал Эли. Он снова зевнул и начал энергично растирать лицо и уши. Сон немного отступил. Эли поправил свой авто- мат и посмотрел по сторонам. «Как это Станюкович назвал дежурство после полу- ночи – «собачья вахта»? Вот уж точно! – подумал он и добавил вслух – в прочем, не собачья, а комарячья»! Комары – эти вездесущие твари превращали ноч- ные дежурства в ад. Чтобы хоть как-нибудь защитить себя от их укусов он перед вахтой намазал лицо и руки кремом. То ли 29

Международный Союз Русскоязычных Писателей крем в этот раз попался хороший, то ли комары, как он шутил, уже вволю напились еврейской крови, но он уже не очень на них обращал внимание. Вокруг ночная мгла черным одеялом покрывала поля и небольшие строения. Из темноты доносилось кудахтанье кур из арабского курятника, крики ослов, приглушенные голоса из рации. Свою первую ночную вахту в Ницариме он долго не мог забыть. Когда в начале четвертого Эли вдруг услышал протяжные завывания арабской молитвы, ко- торые перекидывались из одной мечети в другую, его волосы чуть не встали дыбом на голове. «Алла-а-а ак- бар!» – гремело со всех сторон. Эли показалась, что все население Газы встало с одной целью – идти и убить его. В горле мгновенно стало сухо, как в пересохшем колодце, сердце бешено забилось. Он положил М-16 на поручень, вытер о рубашку взмокшую ладонь и, ста- раясь успокоиться, погладил приклад. «Ну, щас начнется», – подумал он и бросил взгляд в сторону рации. Теперь все стало привычным, и он и с усмешкой вспоминал свои прежние страхи. Эли сделал несколько энергичных движений, начал старательно прислушиваться к бормочущей и потре- скивающей радиостанции. Время ползло. Секунды, словно капли машинного масла, медленно капали одна за другой, полновесные и густые. Эли вдруг поймал себя на мысли, что спит с откры- тыми глазами. Он вздрогнул, как от удара. Спина покрылась му- рашками. 30

Парящий апельсин — Сволочь, ты что делаешь? – обратился он сам к себе и снова начал энергично растирать лицо. – Про- спишь все – и свою жизнь и чужие! Эли со страхом вспомнил рассказы, которые слышал о всяких мрачных случаях, и ему стало не по себе. «Наши двоюродные братцы особым гуманизмом не страдают. Только повернись к ним спиной. . .» Эли передернул плечами и настороженно посмо- трел по сторонам. Он вспомнил, как в прошлый раз, когда здесь была очередная заваруха, они прикрывали эвакуацию ра- ненного «магавника». Перед глазами предстало окро- вавленное лицо солдата... Эли ощутил, словно это было вчера, как у него ста- ли мокрыми ладони, холодные мурашки побежали по спине. Тогда он мгновенно понял, что сейчас, в любую секунду может начаться настоящий бой, не «войнуш- ки», как он называл игру «в войну» в детстве, а бой, и ему придется стрелять и не по мишеням на полигоне, а в настоящих, живых людей и... и у них тоже есть «ка- лашниковы». Тогда Эли впервые почувствовал себя настоящим солдатом. Ему мгновенно все стало ясно и просто – ря- дом друзья, товарищи, а впереди – враг. — Эх, братья евреи, что в государстве-то творится? Все грызутся друг с другом, – вздохнул он, назидатель- но поднял палец вверх и произнес вслух менторским тоном: — Евреи, изучайте свою историю – себе же на пользу! Эли подошел к поручню башни и стал внимательно осматривать окрестности, потом посмотрел на небо. — Боже ж ты мой, какая необыкновенная красота! – тихо произнес он. 31

Международный Союз Русскоязычных Писателей Бесконечно-черная глубина неба, звезды, Луна. Та- кие картины неизгладимо входят в память. Вдруг он снова вспомнил лицо раненного солдата. «Да, служба у ребят еще та...» – подумал он.– Мне-то что? отбыл «авташ» и опять на базу гайки крутить, а ребятам почти три года так. Каждый день под камни и пули. Хотя и без него, авиамеханика, истребитель тоже не взлетит и в бой не пойдет! Авиация – козырная кар- та в нашей колоде, наши асы всегда на слуху. Эли снова сделал несколько шагов по вышке, оста- новился, задумался. — Эх, это все мама... какой скандал закатила, когда он только заикнулся, что хочет в «крави»! — Ты у меня, Илюшенька, единственный, не пущу и все! Зато, когда наши самолеты с базы давали им в Лива- не «прикурить» как наши ребята крутились! Работали как черти! С каким восхищением смотрели на пилотов, вернувшихся с задания... — Первым делом, первым делом – самоле-е-ты, ну, а девушки, а девушки – потом, – вдруг неожиданно для себя запел он. — Но Светка-то, Светка – пошла таки в «магав». Она у меня сионистка заядлая! Как только приехала в Израиль – поменяла имя на ивритское. Требует, что- бы и я её называл по новому – Ора. Ей-то что? приехала сама по «Наале». Что решила, то и сделала! Нет, чтобы в «мисрад» куда-нибудь, «магав» ей подавай! Пред- ставляю, как ей в «тирануте» досталось! Как посмотрю на девчонок с автоматами, ну, нет слов. Ну, куда им, ну, зачем?.. Это наше дело, мужицкое, автомат держать, а то видел одну в Иерусалиме на «тахане»... Мало того, 32

Парящий апельсин что М-16 у нее, так еще и с подствольным гранатоме- том. . . , с курсов каких-нибудь, наверное, но все-таки. — Шалом хайаль, ма мацав? Эли перегнулся и посмотрел вниз. Точно – это Моше – местный охранник из поселения. Мировой му- жик, старый солдат – все войны прошел! Всегда ребят навещает, особенно ночью, когда тя- жело. То колу принесет, то чего-нибудь поесть. Как нач- нет вспоминать – закачаешься! Как-то рассказал, как в шестьдесят седьмом году на Голанах брал в плен на- ших, то есть советских военных советников. Даже гене- ралы были! В общем – кино. — Беседер, Моше, мэа ахуз! Ну вот, время-то ползет потихонечку. Так глядишь, и до смены доживем. А мама как узнала, что я в Ницарим иду, на охрану поселения, так за сердце. А ведь здесь поселенцы живут и уходить не соби- раются. Железные люди. Я отбыл вахту и ушел до сле- дующего раза, а они – нет. На работу, в школу – воен- ный конвой. Поселение – как осажденная крепость, но живут! Точно, несгибаемые они, эти поселенцы, но что интересно, они сами не считают себя особенно герои- ческими. Нет, положительно хочется спать. Спать с большой буквы «С»! Надо петь. Самое надежное средство про- тив сна – хорошая песня. Эли задумался, набрал в грудь воздух и запел тихим голосом: «Шир-р-рока-а-а страна моя родная, много в ней лесов полей и рек ...» — Да, действительно – широка, нечего сказать! От иорданской границы до Тель-Авива сколько ехать – смешно подумать, а от Метулы до Эйлата вполне мож- но за день «доскакать». Ну, а на счет лесов, полей и 33

Международный Союз Русскоязычных Писателей рек, так вообще, помолчим. . . Нет, лучше Высоцкий. Есть в его песнях что-то такое, что достает до самого сердца. Папа особенно любит его «Песню о друге» или Фридман Владимир. Как это он выдал? — Страна моя . . . Точно, – «Страна моя пейсатая, ки- пастая, носатая – ты самая любимая...» – пропел он. Наш человек Фридман – прямой, не крутит, скажет – как гвоздь забьет. Эли стал прохаживаться из угла в угол сторожевой башни, бормоча под нос слова песни и делая энергич- ные движения, чтобы отогнать сон. Вдруг он заметил слева от себя на горизонте крас- ную точку. Эли замер, неотрывно глядя на все увеличи- вающийся в размерах лучик, предвестник восходящего солнца. Он очень любил смотреть на восход. Эли сразу почувствовал какой-то прилив сил и крепче сжал рука- ми свой автомат. — А солнце-то восходит над Иерусалимом! – вдруг громко воскликнул он, и радостная, мальчишеская улыбка осветила его лицо. В поселении Ницарим начинался новый день... 34

Парящий апельсин Вкус жизни Я вышел из такси. Взвалил тяжелую сумку со снаря- жением на спину и затащил ее внутрь автовокзала. Мне повезло, недалеко от входа увидел свободное место. Я поспешил его занять и скинул свою сумку на пол ря- дом. Потыкав кнопки «эйлатомата», (ну, и названьице!), купил билет до Тель-Авива. Подошёл к киоску, где про- давали мороженое, выбрал самое свое любимое, вер- нулся обратно, устроился поудобнее и стал пировать. Праздновать было что! Сегодня завершился мой почти полугодовой труд. Я сдал последний тест и, на- конец-то, закончил курс технического дайвинга (прим. авт. – вид дайвинга, связанного с глубоководными по- гружениями). Позади остались тренировки, неудачи, разочаро- вания и успехи. Все осталось позади. В моем кармане лежала заветная, бесценная для меня бумажка – вре- менное удостоверение. Сегодня был мой день и чув- ствовал я себя бесконечно счастливым человеком. Сидел, вкушал мороженое и наблюдал в окно, ожи- дая прибытия автобуса. Моё внимание привлекла молодая пара, вошедшая внутрь зала. Высокий, широкоплечий парень, одетый в джинсы и футболку без рукавов, открывавшую рельефные би- цепсы, и маленькая худенькая молодая женщина. Её голову украшала копна огненно-рыжих волос. Ростом она была чуть выше плеча своего спутника. Женщина держала его под руку, смотрела снизу вверх в лицо и что-то ему горячо говорила. Округлившийся животик красноречиво сообщал, что, она беременна. 35

Международный Союз Русскоязычных Писателей — Наверное, молодое семейство, – подумал я и стал наблюдать за ними. Было в этой парочке что-то необыкновенное, тёплое и притягательное. Они остановилась в нескольких шагах от меня. Я услышал обрывки фраз. Разговор шел по-английски. Парень смотрел на неё сверху вниз, нежно гладил по волосам и что-то шептал на ухо. Его лицо буквально расцвело от улыбки. Парень поцеловал женщину в щёку и осторожно повернул в сторону двери. Она про- шла несколько шагов, вдруг резко развернулась, при- близилась к нему, обхватила за шею, пригнула к себе, поцеловала в губы, потом оттолкнула и быстрыми ша- гами вышла из вокзала. Мой автобус наконец-то прибыл. Я затолкал сумку со снаряжением в багажный отсек и поднялся в салон. Мне крупно повезло. Недалеко от себя я увидел свободное место у окна. Устроившись в кресле, я готовился скоротать длин- ную дорогу во сне. Может, это и смешно, но перед тем как закрыть гла- за я, снова извлек из кармана свою заветную бумажку и стал её разглядывать, изучая каждую букву. — Место свободно? – кто-то спросил меня по-русски. — Да, пожалуйста, – ответил я, подняв голову. Рядом со мной стоял тот самый парень с автовокзала. Он немедленно сел на соседнее сидение. В жизни бы не подумал, что он из наших, то есть из «оле». Израильтянин на все сто. — Вас можно поздравить? – неожиданно спросил он и посмотрел через мое плечо на удостоверение. Ка- жется мне, в наших рядах пополнение, верно? — Да, вот. . . сегодня закончил, – ответил я. 36

Парящий апельсин — А что, вы тоже...? — Да, инструктор я... технический, – пояснил парень после небольшой паузы. — Ну да!? – невольно вырвалось у меня. После всего того, что мне пришлось хлебнуть во время курса, всякий технический инструктор был для меня существом этакого высшего порядка, почти небо- жителем. — А у кого курс делал? – поинтересовался сосед. Я ответил. — А. .. знаю его. Серьезный парень. Зря не подма- хивает. Ежели подписал, значит, вы чему-то научились. «Да уж, – подумал я, вспоминая своё учение, – «но я-то знаю, что мне ещё работать и работать над собой». — На все сто согласен. Пределов совершенству нет. Только круглый дурак думает, что он всё знает и умеет. А жизнь. . . , она, бывает, такой фортель выкинет, только держись. . . — Вы что, тоже в Тель-Авив? — Да, вот с Цвикой договорились там встретиться. Потом дальше вместе махнем. В «милуим» едем (ре- зервистская служба – прим. авт.). Цвика – это мой друг ещё со срочной, – пояснил сосед, – а меня Давидом зовут, – представился он и протянул руку. Я пожал её, ощутив железную твердость. «Как с прессом поздоровался»,– мелькнуло в голове. — А где служите, ежели не секрет? — В морских коммандо, слышали, наверное? — Это тринадцатая флотилия? – уточнил я. Он утвердительно кивнул. Я не выдержал, повернул- ся в его сторону и посмотрел на него с нескрываемым восхищением. 37

Международный Союз Русскоязычных Писателей В моей памяти промелькнуло всё, что слышал и чи- тал о них, а картина, виденная мной на вокзале, пред- стала передо мной в совершенно другом свете... У нас завязалось оживленная беседа. Автобус мед- ленно тронулся, но я даже не обратил внимания. Мучившая меня усталость незаметно отступила. Я буквально впитывал всё, что рассказывал сосед. — Извините, а эта рыженькая – ваша жена? – осме- лился полюбопытствовать я. — Джудит? – сказал Давид. Он кивнул и нежная, в точности как тогда, улыбка осветила его лицо. Сосед замолк, погруженный в свои мысли. По его взгляду было видно, что они где-то далеко-далеко. Я не хотел ему мешать и тоже молчал. — Вы когда-нибудь чувствовали вкус жизни? – вдруг спросил он, повернувшись ко мне всем телом и глядя в глаза. — В каком это смысле? – не понял я. — Да, вот, в самом, что ни на есть прямом. . . Доводи- лось ли её почувствовать, ощутить на вкус, какая это она, жизнь...? Я был удивлен и даже не знал, что ответить на этот странный вопрос. Просто пожал плечами в недоумении. — Я ведь вас не зря спросил. А мне вот. . . довелось. . . — Как это случилось, ежели не секрет? — Да какой там секрет! Начиналось-то всё просто и обыденно, а как повернулось... Он замолчал на несколько мгновений. Я увидел по выражению его лица, как волна воспоминаний нахлы- нула на него. — Решили мы с ребятами после службы немного на мир посмотреть... Вы, слышали, думаю, о пещерах Юко- 38

Парящий апельсин тана, Мексиканском заливе? Места эти – настоящий рай для дайвера. Вот мы в те края и двинули. — Класс! – подтвердил я. – Сам я там, увы, не бывал, а вот фильмы о подводных пещерах видел. Красота там... космическая. Он, подтверждая мою мысль, кивнул головой. — Всё было у нас отлично. Как-то ныряли мы с ребя- тами в одном клубе, в небольшом городке... В общем, представь себе, пришли мы на катере к бе- регу, пришвартовались, начали таскать снарягу, балло- ны. . . , короче, сам знаешь. Стою я себе, разбираю спарку и вдруг слышу за спиной: «Привет всем! Ну, наконец-то я вас нашла! Я с вами нырять буду!» – Я изумился и повернулся на голос. Вижу, стоит передо мной этакая рыжая «кнопка». Клетчатая рубашка на животе узлом завязана, джинсы потертые, чуть не до дыр. . . Стоит и смотрит на меня снизу вверх нахальным взглядом. — С чего это вдруг? – спрашиваю. – Нам для полного счастья только тебя и не хватало. Я снова вернулся к своему занятию, но вынужден был его прервать... — Ребята, ну, пожалуйста, ну, я вас очень прошу, – её голос уже звучал совершенно по-другому. Я снова повернулся к ней. — Я еле-еле вас нашла. Я за вами уже второй день гоняюсь. Как случайно услышала, что здесь израиль- ские дайверы ныряют, так я всё бросила и на поиски кинулась. — А мы что, мёдом намазаны? – ехидно поинтере- совался я. — Ну, не надо так! – взмолилась она. – Я просто дав- но хотела израильтян встретить, а мой отец в семьде- 39

Международный Союз Русскоязычных Писателей сят третьем тяжело ранен был. Он танкистом был... на голанах, а потом мы в штаты переехали. Тут Цвика подкатил. Похлопал её по плечику, осто- рожно так, и заявил: — Понимаешь, девочка, мы , вообще-то, «технари»... Ты хоть понятие имеешь, что это такое, а? И ныряем мы, между прочим, далеко и глубоко... Это не для детей, это очень серьёзно... — А дальше вот что было. Мой сосед посмотрел на меня с хитрой усмешкой. — Представляешь, она нас всех просто нокаутиро- вала... Одним ударом. — Я, говорит, тоже могу. . . серьёзно. Сняла эта рыжая девица цвикину руку с плеча, до- стала из кармана джинсов потертый бумажник, выта- щила две карточки и сунула ему прямо в нос. Цвика глянул, развел руками и показал мне. Эта «кнопка», оказывается, не только технарь, но и ещё кейв-дай- вер... (пещерник – прим. авт). Вот так-то... — И когда ж ты успела? – спросил я её с удивлением. — Старалась. . . очень. . . Отец говорит, что я вообще на дайвинге сдвинулась... И без перерыва добавила: — Ребята, ну, я вас очень, очень прошу, вы не пожа- леете. И, не дожидаясь ответа, схватила она два баллона и лихо потащила к клубу. Вот так я с ней и познакомился. В общем, приняли мы её в нашу компанию. Должен тебе сказать, оказалась она «мировым парнем». С по- явлением девушки в наших рядах стало как-то уютнее 40

Парящий апельсин и веселее. Через несколько дней мы уже и не пред- ставляли, что её с нами раньше не было... Оказалось, что Джудит или Джу, как мы стали её на- зывать, – студентка последнего курса университета. Изучает морскую биологию, так что увлечение подво- дным спортом было естественным продолжением про- фессии. Вначале отнеслись мы к ней с некоторой насторо- женностью. Удостоверения у неё, конечно, были кру- тые, но... мало ли что. Однако на деле она доказала, что вполне им соответствует. На дайвинг она действительно, что называется, «подсела. Моим постоянным партнером всегда был Цвика, а Джудит то с одним, то с другим. Однажды мой друг умудрился подвернуть ногу и день не нырял. — Давай я с тобой, – немедленно предложила она. Так мы оказались вместе. Плыли мы как-то вдоль рифа, круто уходившего в иссине-фиолетовую глубину. Вокруг была неописуемая по красоте картина, но я неотрывно смотрел на Джу, любуясь её отточенно-грациозными движениями. Я ранее как-то особенно ее не замечал. Ну, член ко- манды, ну, классная девчонка, не более. . . — Обратил внимание, как она на тебя смотрит, – ска- зал как-то Цвика, помогая перетаскивать снаряжение. Ты посмотри, посмотри. . . и незаметно саданул локтем в бок. — Да ну тебя, – разозлился я и поднял голову. И тут же увидел Джудит. Она что-то укладывала в сумку, но при этом периодически бросала на меня взгляд. 41

Международный Союз Русскоязычных Писателей Дальнейшее меня просто развеселило. Я специ- ально стал наблюдать и убедился, что мой друг прав. Как-то всегда так получалось, что Джу неизменно была в поле моего зрения. Мы стали готовиться к очередному дайву. — Знаешь, дружище, пусть-ка она с тобой в паре по- ходит, – заявил Цвика. Ну, и. . . вообще. . . – он сделал этакое замысловатое движение пальцами в воздухе, – ты же видишь, как она к тебе липнет. — Иди к черту! – огрызнулся я, но в душе вдруг по- чувствовал к нему благодарность. Дни летели как-то незаметно.., а, как понимаешь, всему в этом мире приходит конец. Вот и наше путешествие приблизилось к заверше- нию. Мы уже и билеты заказали... Обратил я внимание, что Джу какая-то невесёлая ходит. — Случилось что? – поинтересовался. — Да нет, всё ок, – ответила, а глаза у неё такими грустными были, что мне как-то не по себе стало. Решили мы под финиш на один сайт сходить. Представь себе затонувший корабль двадцатых го- дов прошлого века. По корме где-то тридцать пять и уходит в глубину за сто метров, а сам лежит на откосе, за которым крутой обрыв. Достойный финал, короче. Но возникла у нас проблема. Кому-то из компании нужно было на катере дайвером поддержки оставаться. Нырять-то все хотят. Решили мы тянуть жребий. За- готовили записочки. Одну зачернили. Положили их в шляпу и стали тянуть. Вытащил её Цвика. Расстроился он ужасно, но делать-то нечего. 42

Парящий апельсин — Ладно, ребята, это – судьба... но вы уж там по- старайтесь за меня... и снимайте хорошо, а потом мне покажете. Корабль этот был изнырянный неоднократно. Суще- ствовало несколько проверенных маршрутов. Вот и мы с Джу выбрали один. Не шибко сложный, что называ- ется, без экстрима. Короче, запланировали мы так, – Давид чуть сделал паузу припоминая. – Спускаемся на палубу, проникаем в трюм, потом проходим кори- дором, осматривая и снимая внутренние помещения, разворачиваемся и выходим. Делаем внешний осмотр корабля и подъем. В принципе, всё просто, интересно и красиво... Вышли мы на катере в море. Подошли к бую, кото- рый был привязан к кораблю. Цвика нас всех в шутку благословил. Прыгнули мы в воду, а он там остался. — Пошли мы вниз. . . Кстати, а ты сам с катера или лодки нырял? – поинтересовался сосед. — Доводилось... на курсе — Ну, тогда имеешь представление. Итак, падали мы вдоль каната, паря в прозрачнейшей голубой воде. Над нами – серебристая, переливающаяся поверхность, а под нами – иссине-фиолетовая глубина. И вот в этой синеве контуры корабля проявляться стали. Вид – со- вершенно фантастический по красоте. Моё воображение бурно разыгралась. Перед глаза- ми, как в фильме, предстала завораживающая картина. — Опустились мы на корму. Там такой здоровенный люк вовнутрь. Мы туда нырнули, а далее перед нами был более узкий проход. Точно, как на плане. Сняли мы декомпрессионные баллоны. Ты ж сам понимаешь, внутри они не нужны, только мешать будут. Пристегнул я бечеву катушки к поручню, потом закрепили там же 43

Международный Союз Русскоязычных Писателей наши баллоны, включили фонари и пошли вниз. Я пер- вый иду, катушку разматываю, а Джу за мной с камерой. Дошли мы почти до самого конца запланирован- ного маршрута, как вдруг. . . – он сделал паузу, – вдруг как тряхануло. Толчок страшный. По закону подлости, у меня как раз перед носом какая-то железка была. Так вот меня головой прямо в неё и воткнуло. Удар силь- нейший, в голове аж зазвенело. Что-то хрустнуло, и ма- ска заполнилась водой, а сзади грохот, будто ты вну- три колокола. Я автоматическим движением достал из кармана запасную маску, одел ее и очистил от воды. Посмотрел назад, на Джу. Оказывается, это её спаркой прямо о переборку ударило. А мы ведь в замкнутом пространстве, поэтому и грохот такой. — А случилось то что? – не выдержал я. — Это мы уж потом узнали. Землетрясение было. Сейсмичестая волна как раз в это время прошла, и ко- рабль тряхануло... А в тот момент нам не до того было. Посмотрел я на свою партнершу. Вижу – молодец, дер- жится. Глаза «квадратные», но признаков паники нет. Понимаешь, ты можешь на тренировках сто раз от- рабатывать всякие экстремальные ситуации, но когда в жизни случается что-то, всё может обернуться по-дру- гому. Даже самый опытный вдруг в ступор влетит или в панику, а это, сам понимаешь. . . Давид замолчал на несколько секунд. — Тут самое главное себя в руках удержать. Подал я команду на возврат. Идем обратно, я катушку сматы- ваю. Подходим к выходу из коридора, а выхода-то и нет. Какая-то конструкция, которая, может, сто лет спо- койно простояла, под которой столько народу проплы- ло, от толчка сдвинулась и проход перекрыла. Осталась щель, из которой бечёвка от моей катушки и торчала... 44

Парящий апельсин — Как же вы оттуда выбрались? Я живо представил себе эту жуткую картину, и у меня самого мороз по коже пошел... — Скажу тебе честно, страшно мне стало тогда по-на- стоящему. Ловушка. Глянул на Джу. Увидел в кромеш- ной тьме лицо её и руки. По подрагивавшим пальцам понял, какой она ужас переживает. А спасла нас одна моя хорошая привычка или пра- вило, как хочешь, так и называй. Я всегда запасной план отрабатываю. На всякий случай, чтоб не пригоди- лось. И тебе на будущее советую. Представь себе, сидел я тогда, перед погружени- ем, то есть со схемой корабля и сам себя спросил: «А что ты делать будешь, ежели вдруг выбраться не смо- жешь?» Вот тогда я выход запасной и начал искать. И я его нашёл. Да, был выход из ловушки, был! Для этого необхо- димо было вернуться назад, пройти через несколько переходов, дойти до глубины шестьдесят метров... — До скольки метров?! – я чуть не подскочил в сво- ем кресле. – Это же максимальная глубина для возду- ха, там же азотка (имеется в виду азотный наркоз или глубинное опъянение). — Да, до шестидесяти, – подтвердил Давид. Ты прав про азотку, но очень много зависит от тренированно- сти дайвера. Кроме этого, у нас всё равно выбора не было. И, представь себе, в голове у меня, как в компью- тере, этот план всплыл. Там должна была находиться каюта, в которой было довольно большое окно. Через него можно было выбраться из корабля. Глянул я на Джу. Все ок, показываю. Вытащил нож, обрезал бечеву катушки и подал ей сигнал идти за мной. 45

Международный Союз Русскоязычных Писателей Идем вниз. Перед собой вижу подрагивающий свет её фонаря. Молодец, думаю, не отстаёт. В ушах слы- шу: – «Бум, бум, бум». Колокольный звон. Это азотка действовать начала. У кого как, а у меня проявляется звоном в ушах и в желудок бьет. Сам себя зажал мысленно. Глянул назад. Отлично, Джу рядом. Прошли все повороты. В голове уже грохот неумолчный стоит. Наконец – вот она эта каюта. А там сюрприз неожиданный. Вход в неё – узкая щель, усе- янная со всех сторон кораллами и острыми, как акульи зубы, ракушками. Шкуродер! А через неё окно завет- ное видно. Прикинул по размерам. Ежели спарку (сое- диненные вместе два баллона) снять, то протиснуться можно. — Кстати, а ты ее на курсе снимал? — Ну да, но мы это на мелководье делали, где-то на шести-семи метрах... — В общем, представление имеешь. Так вот, подал я сигнал Джудит, чтобы первая шла. Испугался я, что за- стряну, а тогда обоим конец. А она головой мотает и в меня пальцем тычет. Спорить времени нет. Быстро рас- стегнул ремень, стащил спарку через голову, выставил её перед собой и в щель воткнулся. Спарку просунул, голову боком повернул и туда. Застрял. Рванулся изо всех сил. Боль адская. Чувствую, Джу меня в зад пи- хает. Успокоился на секунду. Ещё раз рванулся и ещё. Ощущение, будто сам с себя шкуру сдираю, но продви- гаюсь. Ещё рывок. От боли аж в глазах потемнело. Джу навалилась на меня изо всех сил. Ещё немного... ещё... Последний рывок! Всё! Я на свободе. Всю каюту с разгону проскочил и через окно вы- брался. Стал спарку одевать и назад глянул, а Джу уже из окна выбирается. Она ж маленькая и в эту щель лег- 46

Парящий апельсин ко протиснулась. Кейв-дайвер всё-таки! Ну, и я, как та- раном, все кораллы и ракушки снес... Посмотрел я на манометр, а у меня полтинник. — Сколько!? – невольно вырвалось у меня. — Да, только пятьдесят атмосфер оставалось, под- твердил сосед. Меня аж передернуло. Настолько живо я представил эту картину. — Это я так долго рассказываю. А там всё быстро происходило. Вижу. Моя партнёрша уже дабль на себя затащила и свой манометр мне под нос тычет, а там, представляешь себе, там стольник (сто атмосфер). Ты же знаешь, что женщины чуть ли не на треть экономнее дышат, чем мужики, а она ещё и маленькая. . . но в такой ситуации... Нежная улыбка осветила его лицо. Он посмотрел на меня и продолжил свой рассказ. — Ну, умница, ну, молодец, думаю, а сам дальше про- считываю. Наши декобаллоны остались на входе. Что с ними – неизвестно. Идти туда, потом подняться до двадцати метров (прим. авт. – глубина, на которой можно пере- ходить на декомпрессионный газ), да ещё соблюдая декостопы, да у нас воздуха не хватит. — Ну, Цвика, выручай! Достаю свой аварийный буй. Знаешь, надувная та- кая «сосиска» желтого цвета, привязываю его к катуш- ке. Только захотел снять слейт для записей с руки, а Джу уже мне свой протягивает. Написал на нем, что декобаллоны нужны, закрепил его на петле, наверху буя, надул его, и он ракетой взмыл вверх. Привязал я бечеву катушки к какой-то железяке, обрезал её и дал Джудит сигнал на подъём. 47

Международный Союз Русскоязычных Писателей Начали подниматься. Посмотрел на манометр, у меня двадцать атмосфер всего, поднял голову, а она уже свой длинный шланг приготовила и загубник пря- мо перед моим лицом держит. Знаешь, такое тепло на душе почувствовал... Взял её загубник, стараюсь ды- шать плавно и медленно, экономя воздух. Продолжи- ли подъем. Через некоторое время Джу показала мне, что у неё в спарке уже семьдесят бар осталось. Понял, на двоих больше не хватит. Решил, оставлю ей свою спарку, а сам выскакивать буду. Двадцать бар хоть и не много, но тоже могут пригодиться в критический момент. Может, пронесёт. На катере кислород был. Ка- кой-то шанс оставался, пусть самый минимальный, что до барокамеры довести успеют. . . — Сколько же у вас время декомпресии было? – не выдержал я. — Где-то минут сорок. . . — Но это же... — Да, ты правильно подумал, – продолжил Давид. – Декомпрессионная болезнь может убить почти сразу, но не губить же девочку? Он посмотрел мне прямо в глаза. Мне от этого взгля- да даже как-то нехорошо стало. — Тут решать надо было. . . Только я на поясе пряжку расстегнул, а Джу в меня как вцепится. Я такой силы от неё даже не ожидал. Ну, конечно, я бы вырвался, но тут нас тень накрыла. Поднял голову. . . Цвика падает и в руке два сцеплен- ных баллона держит. . . У меня с души не то, что камень, скала рухнула. Вот она – жизнь! Потом нам шкипер на лодке рассказал, что всяко- го повидал, но такого скоростного одевания спарки в жизни не видел. Как только мой буй наверх вылетел, 48

Парящий апельсин Цвика ужом в сбрую влетел, баллоны схватил и за борт кувыркнулся... Вот так-то... Дальше нас ожидала рутина. Долгая, трудная, но обыденная. Должны были мы отстоять все декостопы, а на последнем, на шести метрах, нам почти полчаса висеть предстояло. Вот и болтались мы. Верный Цви- ка рядом с нами крутился. Серебристая поверхность прямо над нами. Зовёт к себе, манит. Во рту всё пере- сохло, а время тянется долго до бесконечности. Были мы с Джудит лицом к лицу. Я её подстраховывал, хотя держалась она молодцом. Смотрел я ей прямо в глаза, и что-то у меня в душе... как то всё ..., даже не знаю, какими словами передать, перевернулось... в общем. Вдруг Цвика меня дернул и в сторону пальцем ткнул. Глянул я – тень серая в отдалении скользнула. Она при- ближались всё ближе и ближе. — Акула!? – не выдержал я, прервав Давида своим восклицанием. — Она самая... У меня же плечи и спина изодраны были в кровь. Вот она и почуяла... Как говорится, толь- ко её нам и не хватало... — Господи! – эта страшная картина настолько яв- ственно предстала перед глазами, что я просто не смог сдержаться. — Да, – продолжил сосед, – ситуация была ещё та... Мы приняли строго горизонтальное положение, раз- вернулись так, чтобы быть ногами друг к другу и стали выпускать струи воздуха из свободных загубников. Акула, как бы пробуя, то приближалась, то отдаля- лась. Запах крови её сильно возбуждал, но струи воз- духа, которые били из регуляторов, отпугивали и удер- живали на расстоянии. Нервы мои были на пределе. Я понимал, что близится то мгновение, когда она решит- 49

Международный Союз Русскоязычных Писателей ся на атаку. Я дернул Цвику за ласту, показал пальцем на Джу и в сторону катера. В конце концов, я был есте- ственной приманкой для этой твари... В это время на катере заметили, в каком положении мы оказались, включили двигатель, стали крутиться вокруг нас, пытаясь отпугнуть акулу. Кто-то стал коло- тить чем-то железным по бортам. Грохот стоял неимо- верный. Наши совместные усилия дали результат. Акула от- далились от нас, а потом вдруг мгновенно исчезла, так же быстро, как и появилась. Так мы провели последние минуты нашей «отсид- ки». Соблюдая осторожность, подплыли к катеру. По- верхность разомкнулась над головами. Ярчайшее солн- це ослепило глаза. Не успел я сообразить, как меня буквально выдернули из воды, потом Джудит, а Цвика последовал за нами. Прикрывал до конца. Я, честно тебе признаюсь, от всего этого чувствовал себя измотанным. Ребята стащили с нас спарки. Кто-то костюм на мне разрезал и стал обрабатывать порезы. В общем, за всей этой суетой я Джу из вида потерял. Нашел её на корме. Вижу, сидит, скукожилась, как ма- ленькая птичка. Подошёл к ней, сел рядом. — Как ты? – спрашиваю, – ты почему первая в лаз не пошла, когда я тебе указал? А если бы я застрял? Она повернула ко мне своё лицо. Вижу, бледная, как мел. — Ты мне жизнь спас, а я без тебя жить не могу, – прошептала. Схватила она меня за шею, ткнулась носом в щёку и прямо в губы своими деревянными, пересохшими губами поцеловала. Потом как заревёт. Слёзы из глаз 50