Альманах КОВЧЕГ - 2

ПРАВОСЛАВИЕ В НАШИХ ДУШАХ КОВЧЕГ ЛИТЕРАТУРНО-МУЗЫКАЛЬНЫЙ АЛЬМАНАХ ОРДЕНА Г. Р. ДЕРЖАВИНА ЖУРНАЛА «ПРИОКСКИЕ ЗОРИ» ВЫПУСК 2 ТУЛА 2012 1

ББК 84 Р7 (Рос.-Рус.) УДК 882 К 25 Альманах «Ковчег»: поэзия, проза, произведения для детей, публици- стика, критика и литературоведение. – Тула: Изд-во ТулГУ, 2012. – 292 с. (Библиотека журнала «Приокские зори»). ISBN 978-5-7679-2336-6 В альманах «Ковчег» вошли стихотворения и рассказы, эссе и миниатюры, статьи и воспоминания, рецензии на книги, песни, а также стихи, сказки и рас- сказы для детей разного возраста. Участники альманаха – это и самодеятельные писатели, и профессионалы – члены тульских отделений Союза писателей Рос- сии и Союза российских писателей. Широк и возрастной диапазон авторов, он охватывает три поколения жителей Тульского края. Объединяет же всех – лю- бовь к России, к Православию, к русской культуре и обеспокоенность судьбами страны и народа, будущим наших детей. ISBN 978-5-7679-2336-6 © Шафран Яков Наумович, идея, составление, оригинал–макет, оформление, 2012 © Авторы, 2012 © Журнал «Приокские зори», 2012 © Издательство Тульского государственного университета, 2012 2





ДУХОВНАЯ СТРАНИЦА МИХАИЛ ДУНАЕВ 3

МИХАИЛ ДУНАЕВ Михаил Михайлович Дунаев1 – российский учѐный, бо- гослов, литературовед. Родился 22 августа 1945 в Москве. В 1963 году окончил среднюю школу. В 1970 году окончил филологический факультет Московского госу- дарственного университета и поступил на заочное от- деление в аспирантуру Института русской литературы АН СССР. Также в данное время работал личным секретарем известного писа- теля Соколова-Микитова. С 1976 по 1979 гг. читал лекции по истории русской литературы на подготовительных курсах Московского энер- гетического института. В 1979 году после защиты кандидатской диссертации присвоена ученая степень кандидата филологических наук. Темой для кандидатской диссертации послужило творчество русского писателя Ивана Шмелѐва, что было весьма нетрадиционно для советского времени. Дунаев был одним из первых кто осмелился написать о христианском писателе-эмигранте. С 1980 по 1981 года преподавал в МГУ. С 1 сентября 1990 года стал преподавателем Мос- ковской Духовной академии. В 1997 году окончил академию экстерном и защитил кандидатскую работу. В ноябре 1998 года защитил маги- стерскую диссертацию, а в декабре удостоен звания доцента. 17 сен- тября 1999 года решением Государственного высшей аттестацион- ной комиссии Российской Федерации ему присуждена ученая степень доктора филологических наук. В 2001 году удостоен учѐной степени доктора богословия. Тогда же стал профессором Московской Духов- ной академии. Автор более 200 книг и статей, в том числе капитального сочинения в 6 томах «Православие и русская литература», основанного на курсе лекций Дунаева в Духовной Академии. Скончался 4 сентября 2008 года на 64-м году жизни после тяжѐлой и продолжительной болезни. Награжден медалью Преподобного Сергия Радонежского I степени (14 октября 2000 г.), орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени (14 октября 2005 г.). Обладатель первой премии «Православ- ная книга России» в номинации «Автор года» в 2003 году. 1 ВИКИПЕДИЯ. Свободная энциклопедия. http://ru.wikipedia.org/wiki/Дунаев,_ Михаил_Михайлович 4

ВЕРА В ГОРНИЛЕ СОМНЕНИЙ \"ПРАВОСЛАВИЕ И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРАВ XVII–XX ВВ.\"2 ВСТУПЛЕНИЕ Важнейшее качество нашей отечественной словесности — еѐ право- славное миропонимание, религиозный характер отображения реальности. Религиозность литературы проявляется не только в связи с церковной жизнью, и не в исключительном внимании к сюжетам Священного Писа- ния, а в особом способе воззрения на мир. Литература нового времени принадлежит светской секулярной культуре, она не может быть сугубо церковной. Однако Православие на протяжении веков так воспитывало русского человека, так учило его осмыслять своѐ бытие, что он, даже ви- димо порывая с верою, не мог до конца отрешиться от православного ми- росозерцания. Именно Православие повлияло на пристальное внимание человека к своей духовной сущности, на внутреннее самоуглубление, отраженное литературой. Православие — основа русского миропонимания и русского способа бытия в мире. \"Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божи- ем \" (Рим. 7,22). Православие устанавливает единственно истинную точку зрения на жизнь, и эту точку зрения усваивает (не всегда в полноте) русская литера- тура в качестве основной идеи, становясь таким образом православной по своему духу. Православная литература учит православному воззрению на человека, устанавливает правильный взгляд на внутренний мир человека, определяет важнейший критерий оценки внутреннего бытия человека: смирение. Вот почему новая русская литература (вслед за древнерусской) задачу свою и смысл существования видела в возжигании и поддерживании ду- ховного огня в сердцах человеческих. Вот откуда идет и признание совести мерилом всех жизненных ценностей. Своѐ творчество русские писатели сознавали как служение пророческое (чего католическая и протестантская Европа не знала). Отношение к деятелям литературы как к духовидцам, прорицателям сохранилось в русском сознании до сих пор, хотя и приглу- шенно. 2 Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII–XX веках. — Престиж, 2003. — 1056 с. — 5000 экз. — ISBN 5-94625-023-X (Печатается с тек- ста, размещенного на сайте http://lib.rus.ec/b/189286/read для свободного пользования) 5

Важно, что и те процессы в литературе XIX столетия, которые разви- вались как бы вне православной традиции, характерны не индифферен- тизмом по отношению к религии, но активным отталкиванием от неѐ, про- тивостоянием Православию. Это позволяет рассматривать и названные процессы в тесной связи с общим ходом всего литературного творчества русских классиков. Отечественная литература была (воспользуемся гоголевским обра- зом) \"незримой ступенью\" ко Христу, она преимущественно отразила то испытание веры, которое совершалось в жизни народа и отдельного чело- века, которое, собственно, и есть главное испытание, коему подвержены мы в земной жизни. Литература русская имела опору в Евангелии. Как писал Гоголь: \"Выше того не выдумать, что уже есть в Евангелии\". Разумеется, каждый православный человек должен отыскивать критерий истины в евангель- ских откровениях, должен поверять все свои рассуждения, как и всѐ вооб- ще, порожденное человеческим разумом, — словом Спасителя. Нужно признать, что нет иных критериев Православия, которые бы пребывали вне Священного Писания и Священного Предания Церкви Христовой, вне догматов православного вероучения. Опору для осмысления русской литературы найдѐм в Нагорной про- поведи: \"Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкопывают и не крадут… \" (Мф. 6,19–20). В этой великой заповеди определена сокровенная суть двух понима- ний смысла человеческой жизни, как и двух мировоззрений, двух различ- ных типов мышления, двух типов культуры. В этих словах Христа — ука- зание на смысл того разделения, которое Он принес в мир (Лк. 12,51–53). Две системы жизненных ценностей, связанных с той или иной ориентаци- ей человека в земном мире, обусловливают и различие в понимании добра и зла вообще. Ведь если не мудрствовать лукаво, то всякий из нас понимает под добром то, что так или иначе споспешествует достижению сознаваемой нами цели бытия. Под злом — то, что препятствует такому достижению. И если кто-то ставит перед собой исключительно материальные цели (соби- рание сокровищ на земле), то все духовное станет лишь мешать ему и вос- приниматься как зло. И наоборот. Культурологи выделяют в связи с этим два типа культуры — соте- риологический (от греческого «сотерио», спасение) и эвдемонический (от греческого «эвдемония», счастье). Переходом от первого ко второму в ев- ропейской истории стала, как известно, эпоха Возрождения, возродившая 6

именно пристальное внимание к земным сокровищам — и предпочтение их. На Руси это совершалось гораздо позднее. И совершенно логично, что приверженцы сокровищ земных объявили тяготение к духовному, возвы- шение небесного над земным — косностью и отсталостью. Предпочтение того или иного — дело совести и свободы каждого. Нужно лишь ясно сознавать, что столь прославляемая ныне западная ци- вилизация есть не что иное, как стремление к абсолютной полноте насла- ждения сокровищами на земле. И так называемый прогресс — отыскание все более совершенных средств к овладению такими сокровищами. Стремление к земному понятно и близко каждому. Следует лишь уточнить, что к земному относятся не только непосредственные матери- альные блага и связанные с ними чувственные наслаждения, но порой и отказ от исключительно материальных ценностей ради, например, земной власти (вспомним внешний аскетизм многих тиранов и деспотов), славы, стремления к самоутверждению в обществе и т. д. Даже то, что иным представляется принадлежностью чисто духовной сферы, также может стать ценностью чисто земной. Например, эстетические переживания, пре- вращаемые в самоцель ради эгоистического душевного наслаждения. Или любовь, понимаемая как обладание (не в физиологическом только, а и в нравственном смысле). Даже нравственные поиски, когда они совершают- ся ради отыскания средств для более благополучного земного обустрой- ства, — и они могут оказаться бездуховными в своей основе. Так случи- лось со Львом Толстым, например, отвергшим мысль о спасении, а из все- го учения Христа воспринявшим лишь моральные постулаты, которые он хотел приспособить для устроения общественного бытия, но ценность ко- торых в отрыве от Божественного Откровения оказалась весьма сомни- тельной. Сокровищем земным может оказаться в умах людей и Церковь Христова, когда ее начинают рассматривать, подобно иным политикам- прагматикам, лишь как средство, пригодное для использования в борьбе за власть. Так или иначе, но тяга к сокровищам земным наблюдается на всех уровнях нашего земного существования. И она не может не стать предме- том философского и эстетического осмысления. Но где критерий собирания сокровищ? Как точно определить, что именно собирает человек? Ведь в силу необходимости каждый вынужден существовать в земном мире и не может обходиться вовсе без земных, ма- териальных вещей, связей, мыслей. Христос Спаситель обозначил такой критерий ясно и просто: \"Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше \" (Мф. 6,21). Но ведь мы вполне определенно ощущаем то, к чему прикипаем мы сердцем, если начинаем вслушиваться в голос совести. (Отчего мы так ча- сто и глушим еѐ, чтобы отогнать от себя неприглядную истину.) 7

Вот главная тема русской литературы — противоборство двух разди- рающих душу и сердце наши стремлений к сокровищам небесным и со- кровищам земным. Это тема, проблема не просто литературы исключи- тельно, это проблема жизни, творческих поисков (нередко — метаний) и самих писателей, путь которых был отнюдь не прямым и направленным лишь к Горним высотам, но отмеченным многими ошибками, падениями, отступлениями от Истины. Но — что есть Истина? Вопрос вековечный. Однако для православ- ного сознания такой проблемы нет и не может быть: это вопрос Понтий- ского Пилата. В Православии Истина есть полнота Личности Христа Спа- сителя. Православие не занято поиском Истины, оно заботит каждого че- ловека мучительным сознаванием своей удалѐнности от Истины, направ- ляет внимание ко внутреннему человеку. И каждый начинает сознавать в себе (а не вне себя) то страшное противостояние добра и зла, какое опреде- ляет конечную судьбу нашу не во времени, но в вечности. Человек обречѐн на выбор между добром и злом, но он усугубляет за- ключѐнный в этом трагизм своего существования ещѐ и метаниями между различными пониманиями добра и зла. Эту смятенность души высветила русская литература, сделав еѐ главным предметом своего сострадательного исследования. Она сумела приобщить читателя к таким внутренним пере- живаниям, таким терзаниям совести, погрузить его в такие бездны души, о каких имела весьма малое представление литература европейская. Все проблемы русской литературы многократно усугублены и тем, что гармония обладания небесными дарами искусству секулярному вооб- ще неподвластна. Или, сделаем уступку самолюбию художников, почти неподвластна. Искусство чувствует себя свободным и всесильным лишь в стихии противоречий и конфликтов. Мы должны ясно сознавать, что сфе- ра художественного творчества ограничена областью души в системе хри- стианской трихотомии: тело, душа, дух. Это вовсе не оскорбляет и не при- нижает искусство, но лишь точно определяет границы его возможностей. Однако пространство душевное столь обширно и необозримо, что искус- ство и в строго ограниченных пределах вряд ли сможет когда-либо исчер- пать предназначенное ему. Точно так, как и корабль, который может пла- вать лишь внутри пространства, очерченного береговой линией. Вопрос лишь — куда и зачем плыть, ведь океан-то слишком необозрим. Искусство, и литература в частности, может в необозримом простран- стве души замкнуться в тех областях, где душа соприкасается с телесным естеством, но может возвыситься и до сфер, пограничных с пребыванием духа. Такова в высших своих достижениях русская литература. Но знать Истину и следовать Истине не одно и то же. Какая пропасть порою лежит между двумя этими состояниями! И какая мука человеку от ощущения той бездны в самой душе его. Об этом говорил святой правед- 8

ный Иоанн Кронштадтский: \"Быть духом, иметь духовные потребности и стремления и не находить им удовлетворения — какое мучение для ду- ши!\" Эти мучения стали предметом эстетического осмысления и отобра- жения в русской литературе. Но не поводом для отстранѐнного созерцания и холодного рассудочного анализа, а предметом и собственного душевно- го терзания художника. Главной причиной таких терзаний стало именно то счастливое (по высшей мерке) обстоятельство, что как ни сильно было западное влияние, как ни победно проникал в российскую жизнь земной соблазн, однако Православие все же оставалось неискоренѐнным, со всей полнотой заключѐнной в нем Истины, — и никуда не могло исчезнуть. Души были повреждены — да! — но как бы ни блуждала в темных лаби- ринтах соблазнов общественная и личная жизнь россиян, все равно стрел- ка духовного компаса упрямо указывала прежнее направление, хотя бы большинство и двигалось в прямо противоположном. Западному человеку, скажем ещѐ раз, было проще: для него неповреждѐнных ориентиров не существовало, так что и сбившись с пути, он порою о том мог и не подо- зревать вовсе. Внутренним терзаниям русского человека со стороны дивились, над ними недоумевали и даже насмехались, но они давали прочную закалку, крепили душевные силы, распространяли очищающее влияние на окру- жающий мир. Это прежде всего запечатлела в себе литература наша. Мы обязаны трезво осмыслять все отступления от Истины в творче- стве и жизни любого писателя (как и любого человека): не для осуждения его, ибо нам заповедано не осуждать (Мф. 7,1). Мы должны осознать: в личности и творчестве великого художника обострѐнно и ярко могут быть выявлены те дурные свойства натуры человека, которые в прикровенном виде существуют и в нас же. Человек чаще узнаѐт грех в другом человеке, если имеет такой грех в себе самом. Я могу, в силу собственной слабости или боязни, не догадываться о своей порабощѐнности этому греху, но как только я узнал его в другом — я познал его и в себе. Однако не все о том догадываются. Когда мы трезво распознаѐм грех в творчестве и в жизни великого ху- дожника не для осуждения его, но для осуждения себя, — тогда мы полу- чаем несомненную духовную пользу от общения с литературой. Она по- могает распознать то, о чѐм мы порою даже не подозревали. А это всегда мучительно. Оттого-то многие и не хотят читать про «тѐмные» стороны бытия: в себя заглянуть страшно. Наша литература запечатлела в слове и образе религиозный опыт русского человека — и светлый, и тѐмный, и спасительный, и опасный для души. Опыт веры и опыт безверия… 9

10

ПОЭЗИЯ ВИКТОР ПАХОМОВ МАРК ДУБИНСКИЙ ВАЛЕРИЙ САВОСТЬЯНОВ ВИКТОРИЯ ТКАЧ ВЯЧЕСЛАВ АЛТУНИН ГЕННАДИЙ МИР ТАТЬЯНА ЛЕОНОВА ОЛЬГА БУГРИМОВА ОЛЕГ ПАНТЮХИН ВИКТОР ИВАНОВ ЕЛЕНА ГАДЕНОВА СЕРГЕЙ РЕЗВЯКОВ ЛЮБОВЬ САМОЙЛЕНКО ЯКОВ ШАФРАН ИГОРЬ БОРОНИН СЕРГЕЙ НИКУЛОВ МАРИЯ МИХАЙЛОВА ГАЛИНА ВИНОКУРОВА ГАЛИНА ЛЯЛИНА ДАНИИЛ АРТАМОНОВ ВАЛЕНТИНА ПИНАЕВСКАЯ ВЛАДИМИР ГУДКОВ ВАЛЕНТИНА БЕЛЕВСКАЯ ТАТЬЯНА ЧЕРНЫШОВА ТАТЬЯНА ШЕЛЕПИНА ЛИДИЯ КУАНЫШЕВА ВИТАЛИЙ МОРОЗОВ РАИСА ДОРОГОВА ВАЛЕНТИНА КАРПОВА ГЕННАДИЙ ГОМАНЧУК 11

ВИКТОР ПАХОМОВ Пахомов Виктор Федорович родился в 1932 году в городе Новомосковске Тульской области. С третьего курса Елецкого художественного училища он был призван в армию. Демобили- зовавшись, окончил училище и Московский педагогический ин- ститут Работал в районной газете. Преподавал и директор- ствовал в школах Богородицкого района. Виктор Пахомов – член Союза писателей России с 1975 года. В 1987 году он был избран ответственным секретарем Тульской писательской организа- ции. С тех пор проживает в Туле. Автор девяти стихотворных сборников, коллективных сборников, аль- манахов, антологий, хрестоматий. Лауреат премии журнала «Дружба народов, премии Союза писателей России, премии «Бежин луг», областной премии им. Л.Н. Толстого. Заслуженный работник культуры РФ, Академик ПАНИ. Секретарь правления Союза писателей России. Почетный гражданин города Тулы. РАБОЧИЙ ПОЛК С чего бы вдруг, не взять мне в толк, Со мною память счеты сводит? Рабочий полк, рабочий полк Осадной Тулою проходит. Здесь сын с отцом и с братом брат, Здесь каждый каждому знакомый, Равняет строй за рядом ряд, Единой волею влекомый. Кто в валенках, кто в сапогах, Кто в телогрейке, кто в шинели. Зато узнает скоро враг, Что стоит каждый в ратном деле! Идут туда, где лязг и рев Ползущей танковой армады, Где не спасут окоп и ров, Ни бронебойные снаряды. Спасут лишь мужество, и честь, И кровь, и смерть в огне и дыме, В сердцах вскипающая месть, Что жжет отечества во имя. Порхает снега белый прах. Далекие чуть слышны гулы. 12

Проходит полк за шагом шаг Проспектами иной уж Тулы. Иное время, и оно Считается все меньше с нами. И потому зачехлено Полку доверенное знамя. И потому ему вослед Несутся траурные звуки, Как будто не было побед, Лишь поражения и муки, И пламя вечного огня Не в честь его зажгли потомки. И выметают из меня Тепло последнее поземки. Не потому ль не взять мне в толк, Не доискаться правды сущей: Куда идет рабочий полк — В минувшее иль в день грядущий? И потому, душой скорбя, Спешу за ним, ступая в ногу. Мой полк! Я не предам тебя! Возьми меня с собой в дорогу! И расчехли свой славный стяг. Пусть он горит, как в небе рана. Пусть не спешит к нам в гости враг — Всех ждет удел Гудериана! *** Под осени тягостный ропот, Раз в день получая еду, Мы рыли под Тулой окопы В святом сорок первом году. С лицом утомленным, небритым — Тебя не забыл я, боец, И слов твоих горьких: «А ты-то, А ты-то зачем здесь, малец?» Я помню, как, обескуражен, К нему повернулся спиной, Как мама сказала: «Война же!.. Да он не один тут — со мной». — Таким воевать еще рано,— Сказал он,— их дело букварь! И дал мне, достав из кармана, В махорочных крошках сухарь. 13

Мне шапку на лоб нахлобучил. Поднялся и скрылся вдали, Где темно-багровые тучи Цеплялись за кромку земли. С лицом утомленным, небритым — Тебя не забыл я, боец, И слов твоих горьких: «А ты то, А ты-то зачем здесь, малец?» Прошел ты огни все и воды? С победой вернулся назад? Тебя я узнал через годы В одном из скульптурных солдат, Что в центре прославленной Тулы У Вечного встали огня. Не холодом сводит мне скулы — Волнение душит меня. СПУТНИЦА Плачущую женщину в дороге Я догнал под вечер за селом. «Что случилось?»– я спросил в тревоге. «Проходи»,– ответила со злом. Чтобы не травить чужую душу, Я ее оставил позади. Но она мне крикнула: \"Послушай! Я одна боюсь, не уходи». Шел я рядом, онемев, как рыба. Но почти у станции самой Мне она промолвила: «Спасибо. Если бы таким был милый мой!» И с годами звонче, а не глуше Слышится, живет в моей груди То необъяснимое: «Послушай! Я одна боюсь, не уходи». Болью незажившего ушиба Летом ли, весною ли, зимой Обжигает сердце мне: «Спасибо. Если бы таким был милый мой!..» 14

О КРАСОТЕ От девичьих лиц — восхищенье, От них занимается дух. И стоит ли брать для сравненья Какие-то лица старух. Ну, правда, кого растревожит, Кого же взволнует из нас Пергаментно-желтая кожа И тихое тление глаз? И губ посиневших бескровье — Годов беспощадных разгул, Суровость нависших надбровий И каменность тесаных скул? Об этом не может быть речи! Но так ли? Вглядитесь в черты Получше — откроете нечто Значительнее красоты. Увидите эти седины, Что первого снега белей. А эти морщины, морщины — Как борозды наших полей! И эти глаза непростые — Нет в них ни тоски, ни обид, Как будто бы матерь Россия Вам в самое сердце глядит. Так с выводом не торопитесь, А вдруг ошибетесь, а вдруг... Вглядитесь, позорче вглядитесь В иконные лики старух! СЛЕД Взяли тело, вдули душу — И живи! «IIодари морям и суше След любви!» Он смеялся белозубо 15

На зарю. Обещали его губы: «Подарю!» Только путь его был торный Полон бед. За спиной змеился черный, Черный след. След безумия и страсти (Кто им рад?), След обугленного счастья, След утрат. Зря и после, и вначале, И всю жизнь «Оглянись!— ему кричали.— Оглянись!» КАК ПОЮТ ПЕСНИ Зал — наполненная чаша, Рукоплещет, как прибой. «Коля, Коля, Николаша, На край света я с тобой!» Нету мест. Стоят в проходе — Тут и старец и юнец. Как поет-то, как выводит, Что там Ольга Воронец! И кому какое дело, Как там, что там, кто при чем... А девчонка людям пела О несчастии своем. В этом сердце горя столько, Что не скрыть улыбкой лжи: На больничной койке Колька Скоро месяц как лежит. Говорил вчера он: «Маша, Не помогут слезы, пой!»– «Коля, Коля, Николаша, Что ты делаешь со мной!» Зал певицу вызывает, А девчонку слезы жгут… Вот как иногда бывает, Вот как песни-то поют! 16

СЕРГИЙ Отче Сергий был верен себе. Только в истине Божье начало! Наперед в предстоящей борьбе Понимал, что она означала. Помышлял о спасенье Руси, Утверждал: «В единении оно! Потому и князей не проси. Требуй, как исполненья закона, Воли Господа!» Так говорил Князю Дмитрию, в небо взирая, Где победу желанную зрил Среди туч и вороньего грая. Дланью немощной крест воздымал, Словно меч в устрашенье поганым. Ничего, что тщедушен и мал, Поднимался в глазах великаном: «Будешь, князь, по колено в крови, Но попятится Дикое поле». Князь ответствовал: «Благослови! Да свершится Господняя воля!» Он молился всю долгую ночь. В келье пахло привядшей травою. На рассвете вдруг стало невмочь, Что к распятью приник головою. То ли сон это был, то ли бред. Копоть свечек змеилась от дрожи. Голубь ткнулся в оконце чуть свет. И игумен очнулся: «О Боже! Где взять сил докричаться Тебе? Непосильное давит на плечи! Страждет Русь! В ее каждой избе Возжены Тебе, Господи, свечи. Обрати вспять беду от Руси, Дай вздохнуть ей, оправиться малость. Ее деток невинных спаси, Их и так, почитай, не осталось! Стариков и старух пожалей, Бесприютных, скорбящих, убогих! Не оставь ее бедных полей, Ее весей и градов немногих. Погляди: всюду морок и тлен, 17

Нетерпенье и злоба к соседу, Дай ей, Боже, подняться с колен, Дай ей мир и покой, дай победу!» - Ближе к вечеру Троицкий люд Стал стекаться в предчувствии горя. Вышел Сергий, как будто на суд. Ожидал, не переча, не споря. Наблюдал, как дика и слепа Позабыв в нетерпенье о Боге, Исходила безумьем толпа, Де, ордынцы уже на пороге, Де, надежды уже никакой. Де, пора уходить, хорониться От поганых в лесах за Окой. Уже тронулись звери и птицы. Мы же медлим и ждем. А чего? Что же, пастырь, ты делаешь с нами? В одночасье лишимся всего, Не откупимся нынче дарами! Влага слез источалась из глаз, Шевелились в раздумии брови. — Уводи от погибели нас! Волк ордынский взбесился от крови! Но, внимая иным голосам, Тем, что слышало Дикое поле, Крикнул Сергий, не веря и сам, Что грех на душу взял: — Не позволю! Бросить все на разор и распыл. Не к смирению вас призываю: Хан о Вожском позоре забыл. На победу Москвы уповаю! Зрю: ордынскому игу конец, Русь стряхнет свои беды—напасти! …Лишь под утро примчится гонец, И игумен застонет от счастья: Он дождался, дождался сего — Русь покорность свою избывает! Солоны были слезы его. Сладких слез на Руси не бывает. 18

И доныне из праха времен Голос Сергия слышу: — Потомки, Не позорьте державных знамен, Единенья не рвите постромки! Единение — наша стезя. От раздоров — кровавые реки. Забывать нам уроков нельзя, Только вместе пребудем вовеки! Крест свой каждый достойно неси, И исчадие ада нас минет. Только в этом спасенье Руси, А ее-то Господь не отринет! *** Старый храм на продрогшем угоре Знает все о себе наперед. Потому в безысходности хвори Не бросает свой бедный приход. Этих жалких старушек и деток – Не учтенный остаток села, Отвернувшегося напоследок От мирского соблазна и зла. В храме мается тень непогоды, Настоятеля взявшая в плен. И летит его дискант под своды Потемневших от сырости стен. Всяк спасется, кто веру умножит, Отворяя молитвой уста, Пусть на куполе храма — о Боже!– Не имеется даже креста! Был он сорван во время чумное, Расстарался заезжий вандал. Но приход задохнулся виною И разрушить храм Божий не дал. Скоро крест водрузится на место, И расстанется местность с тоской. Все вершится по воле небесной, 19

Все вершится по воле людской... СУКРОМНА Пустырник, глухая крапива, Полынь, повилика, осот... Внизу — под скулою обрыва— Речушка Сукромна течет. Ее необильные воды, Нe брезгуя и не хуля, Пьют сахарные заводы, Окрестные эти ноля, Пьют люди, и звери, и птицы С рассветной зари дотемна. В своей родниковой водице Кому отказала она? Так что ж мне обидно и грустно, Когда, чуть пойдя на восток, Увижу: в размытое русло Втекает без сил ручеек?.. Вот что от нее остается... И все же, себя раздарив, Сукромна счастливо смеется, Петляя меж сгорбленных ив. *** Залегла деревенька у брода, В глухомани, вдали от дорог. Нету русскому духу извода! Как не верить такому я мог? Вот они, два мальца и девчонка, Гонят стадо под сенью лозин. Как кричат они дружно и звонко Под замахи своих хворостин! Загорели их руки и лица На ветрах и под солнышком всласть. Не твои это дети, столица, От которых давно отреклась. Не твои! Это дети народа! 20

Ими будет Россия горда, Та, которой не будет извода Веки вечные, никогда! Так живи, деревенька у брода, В глухомани, вдали от дорог. Будто в сердце родного народа. Да храни тебя время и Бог! ПРИДИ! На Куликовом поле ночью – Приди, послушай, посмотри — Поймешь, увидевши воочыо, Что происходит до зари. Где в свете лунном резки тени От постаментных черных плит, Сам Сергий, павший на колени, Молитву Господу творит! И осознаешь, может статься, Коль не собрался за кордон, Что горькими слезами старца Давно уж переполнен Дон. А то, что в гуле небывалом Встает, растет перед тобой, Является народным валом, Стремящимся к передовой. КОМУ-ТО ЭТИ ВОТ ПОЛЯ... Кому-то эти вот поля, В которых зазмеились лужи В осенней мороси и стуже,— Всего лишь стылая земля. Кому-то этот в небе грай Над черным лесом и болотом — Лишь ритуал перед отлетом Прощающихся птичьих стай. Кому-то осени печаль — Всего лишь повод умилиться: Какие краски, листья, лица, 21

Какой простор, какая даль! А мне все это душу рвет, Я будто бы и впрямь в ответе За это все: тоску, и ветер, И этот день, и этот год... РОДНОЕ Притулились домишки к оврагу, Как к родному прижались плечу. Это чувствовать надо, варягу Объяснять ничего не хочу. Здесь мне дорого все до былинки, До мерцаний в студеной реке, До сползающей тихо слезинки У старухи на жесткой щеке. Дым отечества... Слышу нередко. Почему не срываюсь на крик? Даже дров не имеет соседка, Чтобы дым этот самый возник! Вот и бесится ветер у кручи, Белой крупкой сечет по лицу, Будто перед бедой неминучей, Приближающей всех нас к концу. И напрасно так небо сурово, И так тяжко навис окоем. Ведь, душа отлететь не готова, Все стоит и стоит на своем. Оттого-то домишки к оврагy Притулились, как будто к плечу. Тут слова ни к чему, и варягу Объяснять ничего не хочу. 22

МАРК ДУБИНСКИЙ Дубинский Марк Самойлович родился 21 мая 1930 года в городе Лубны Полтавской области. Кадровый офицер ар- тиллерист, ракетчик, ветеран вооруженных сил России, ветеран Великой Отечественной войны. Награж-ден деся- тью правительственными наградами, в том числе медалью «Ветеран ВС СССР». Член Союза писателей России, руко- водитель областного литературного объединения «Пегас». Издал трѐх- томник стихов и рассказов «Нараспашку» и роман «Наследники «Бога войны» в 3-х частях. Является автором многочисленных газетных и жур- нальных публикаций, участник многих коллективных сборников; член ре- дакционного совета газеты «Тульский литератор», ряда коллективных сборников. Живет в Туле. ВЕТЕРАН Ночи нынче печальны, унылы, пусты; И от мыслей ненужных теснится в груди. Но наводят они переправы-мосты К той поре, до которой теперь не дойти. К тем годам, испарившимся быстро куда-то, Когда он помогал ослабевшим и сирым. Когда был он могучим и сильным, как трактор, И не знал куда деть богатырские силы. Он дожил до глубоких преклонных годов, Но лишился последних оставшихся сил; И теперь он за помощь любую готов Все богатства отдать, что когда-то скопил. На исходе всей жизни—не злато богатство, А забота и знаки любого вниманья. Лишь они – проповедники дружбы и братства – Могут скрасить печальные дни увяданья. 23

ЭТЮД Тульскийпарк, где деревья как свечи, Не шумит уже летней листвой; Он теперь в этот ласковый вечер Стал как будто бы даже не свой. И деревья, что были густыми, Как невесты, надели вуаль. Парк стал тише, просторней, пустынней, Как застывший на сцене рояль. И под ними как будто бы тлеет Павших листьев неяркий костѐр, И бежит по примолкшей аллее Лучик солнца, как пика остѐр. ЗАРЯ Мы сидели с тобой до рассвета, И клубился туман над рекой; Шевелил наши волосы ветер, Нарушая безмолвный покой. И какая-то тихая сила Нас с тобою куда-то несла... А вокруг наша нежность носилась, Как волна от удара весла. Чуть заметно склонились травинки Под прозрачным налетом росы. Словно с горки сбежали тропинки – Две твоих заплетенных косы. Тишь кругом. Розовела зарница. Сполз пиджак с молодого плеча. И сливались с зарей наши лица, Сердце жаром своим горяча. 24

ВАЛЕРИЙ САВОСТЬЯНОВ Родился в селе Сергиевское Болоховского (ныне Киреев- ского) района Тульской области 2 сентября 1949 года. Окончил с медалью 51-ю среднюю школу, и потом Тульский политехни- ческий институт. Стихи пишет с детства. Участник Всесоюзных совещаний молодых писателей в Москве в 1979 и 1984 г.г., а также в Кутаиси в 1985 г. И Со- вещания, организованного в 2003 г. Союзом писателей России. Неизменный участник, а ныне руководитель семинаров поэзии Областных совещаний. Председатель жюри ежегодного открытого городского конкурса молодых поэтов «Ступени». Стихи его опубликованы во многих центральных и туль- ских журналах и альманахах, в большинстве тульских газет, а также в га- зетах «Российский писатель» и «Литературная газета», во многих коллек- тивных сборниках Тулы, Москвы, Санкт-Петер-бурга, в антологиях «Русская поэзия: XXI век» и «Наши современники», в «Хрестоматии по литературе для 5-7 классов» и в хрестоматии «Три века тульской поэзии». Стихи передава- лись по Всесоюзному и Тульскому радио и телевидению. Сегодня Валерий Савостьянов автор 8 книг. Он член: Союза писателей России, Международного литфонда, Бюро тульского отделения СП России, Совета клуба православных писателей «Ковчег», редсовета сборника писа- телей «Иван-озеро», редколлегии газеты «Тульский литератор». Один из со- ставителей юбилейных сборников «Великий Май» и «Ветер времени над по- лем Куликовым», антологии тульской поэзии «Наши современники». Лауреат литературной премии имени Ярослава Смелякова. Был представ- лен Администрацией области на премию Центрального ФО. Лауреат город- ского конкурса на лучшее стихотворение о Туле. Неоднократно награждѐн Почѐтными грамотами и дипломами. За патриотическую направленность творчества награждѐн юбилейными памятными медалями «100 лет со дня рождения М. А. Шолохова», «100 лет со дня рождения Мусы Джалиля». Живет в Туле. *** Не под ударом силы злой, Жестокой, метеорной, А под обычною пилой, Пилой бензомоторной Деревья пали, умерев, Усыпав землю густо. И было кладбище дерев Огромным, как Тунгуска. Ещѐ вчера цвели, цвели, 25

Хватали синь руками, Вдыхали запахи земли, Играли с ветерками, Ещѐ вчера, ещѐ вчера Лист лепетал, ликуя — Не зная жала топора, Безжалостность людскую. Ещѐ внутри, в земной коре, Тверды и непокорны, Как звери дикие в норе, Ворочаются корни, Сквозь эти пни, сквозь эти пни Ещѐ сочатся соки — Но уж не вскормят крон они, Кудрявых и высоких... ДИКИЕ ТРАВЫ Дикие травы, бурьянные травы В горькой росе, в придорожной пыли — В чѐм-то вы правы, Наверное, правы, Что не уходите с этой земли. Как ни губили мы, Как ни пололи Вас, в рукавицах ежовых держа, — Но в беспардонном вашем полоне Каждый кювет и любая межа. Снова и снова встаѐте вы дерзко Там, где другие завяли б давно, И, торопясь, зацветаете — Дескать, Времени мало отведено! И, предаваясь счастливому мигу, Семенем спелым по ветру пыля, Вы не желаете в Красную Книгу — Лучше прекрасная эта земля!.. Дикие травы, бурьянные травы 26

В горькой росе, в придорожной пыли — В чѐм-то вы правы. Так в чѐм же вы правы, Что не уходите с этой земли? Видно, вы знаете, дикие травы, Верите: ваша придѐт пора — И скоро для новой пикантной приправы Начнут вас использовать повара. Научится завтрашний Авиценна Экстрактом вашим лечить судьбу, — Провозгласят вашу стойкость — Бесценной И святою — вашу борьбу! И одарят вас лучшею пашней, И ваших вредителей за можай Агроном, ваш палач вчерашний, Загонит, В ответе за ваш урожай. И грянет на вашей улице праздник!.. Сразу ль других Нам понять дано: Дикими травами не были разве Рожь и картофель Давным-давно? КРАСОТА ТВОЯ НЕПАРАДНА Красота твоя — непарадна: Поле, ивушка у ручья. И за что же так безоглядно Я горжусь тобой, Русь моя? В путь булыжный и бездорожный Тащит нас твоя колея — Так за что же, почти безнадѐжной, Тебе верую, Русь моя? Коль возносишь, всегда случайно — Чаще в песню бьѐшь из ружья. 27

Ну за что же так беспечально Вновь пою тебя, Русь моя?.. Ты — сырая моя скворечня! И не спрашивайте скворца: За что любит он так бесконечно Клѐн свой ветреный у крыльца! ПЛАЧ ПО УСПЕНСКОЙ КОЛОКОЛЬНЕ Слышите: всѐ беспокойней Сердца колокол звонит По Успенской колокольне, Возносившей кремль в зенит! Как потерянного рая — Чуда взорванного жаль! Когда, в облаке сгорая, Ангел крест не удержал — Рухнул крест И будто запер Этот рай земной на ключ! И народ наш с горя запил, Стал, как ивушка, плакуч… Он грустит, венец эпохи, Гений, сбившийся с пути: Им подкованные блохи И не думают везти. И ему всего дороже Знать Не только, что могуч — А что с ним Великий Боже: Он укажет Райский Ключ… Так доколе же, доколе Будет в душах пустота Без Успенской колокольни — 28

Без Отцовского перста?.. БАБУШКАМИ КРЕЩЕНЫ Дети канувшей страны, Беспощадной и могучей, Бабушками крещены Тайно мы — На всякий случай. Но, крещенью своему Не придавшие значенья, До сих пор идѐм сквозь тьму, Роковые увлеченья. И на минном поле мук — Бесшабашно чистим перья… Долго как нам сходит с рук Наше гордое неверье! Долго как вопрос ребром Нам не ставят: либо – либо, — Только чудом и добром Наставляя терпеливо! Не предъявлен счѐт ещѐ Страшной смерти неминучей: Всѐ же бабушкой крещѐн Каждый был — На всякий случай… КРАСНОДЕРЕВЩИК Церковь старая, что бабушка любила, На холме белеет, сердце веселя. По дороге к ней — то ива, то рябина, Липы, ясени, берѐзы, тополя. И мне кажется: задумчивые лица На меня глядят с надеждой из ветвей — За деревья меня просят помолиться С кроткой страстью доброй бабушки моей. Говорят: 29

«Поставь хоть маленькую свечку: Ведь без нас (И наша жертва не проста!) Для иконы не найти тебе дощечку И не сделать поминального креста… А когда придут минуты роковые, Только мы с тобой останемся одни: Заключим тебя в объятья гробовые, Помня бабушкино: «Боже, сохрани!..» ВОЗРОЖДЕНИЕ ЦЕРКВИ В НИКОЛЬСКОМ Шли тропою мы грешной и скользкой, Долго-долго мы шли под уклон… Возрождение церкви в Никольском — Покаяния общий поклон. Век безбожия — страшная школа: Мы не ведали, что же творим. Помоги, Чудотворец Никола, Возвратиться к святыням своим! Хватит русской душе разрушаться, Опускаться бескрыло во зло — Наступила пора возвышаться, Вспомнить небо и лечь на крыло… Мы готовы к любым перегрузкам, Только б райской дышать высотой, Только б вновь нам поверили: Русский — Означает подвижник святой!.. 30

ВИКТОРИЯ ТКАЧ Старший научный сотрудник Дома-музея В.В. Вересаева г. Тулы. Член Союза российских писателей. Автор шести сборников стихотворений. Автор философской прозы, эссе, прозаических миниатюр. Имеет публикации в литературных журналах и альманахах Тульской области, Тулы, Москвы. Ди- пломант литературной премии «Золотое перо Тулы» (2009). Руководитель областного музейно-литературного объединения «Муза», со- ставитель и редактор литературного альманаха с одноименным названием. *** Молчит душа, попавшая в немилость… В осенних снах, в кленовых желтых сенцах Она от всех пугливо затаилась Родившимся непрошеным младенцем. А люди – мимо: «Как же много лишних! И что за толк от позднего ребенка?!», И только облетающие вишни Баюкали небесную сестренку. Светлели сказки. Пестрой птичьей стаей К рукам слетались вера и неверье, Чтоб те, кто ослепленными не стали, Вошли однажды в солнечные двери. Звенит, звенит! Беспечным колокольцем Душа зовет, ликует и смеется – Идут святой дорогой богомольцы, И только шаг до истинного солнца! *** Ищу – наивно и светло – Земное отражение Лика. Прозрачен день, и повилика Зеленым таинством на лоб. И все сомненья далеки, Как сны о близких переменах, И солнце прорастает в вены 31

Сквозь тонкое тепло руки. И я, в прозренье уходя, Внимаю этой высшей власти – Земному отраженью счастья – Травинке с запахом дождя. *** Вдох. Закусив удила, Век оголтелый над пропастью. Рубят мечты и дела Снежно-небесные лопасти. Выдох. И новый отсчет. Старая эра на финише. Рвутся в последний полет Будущий гений и нынешний. И на седьмом вираже, Свет заменяя жестокостью, Падают в небыль – уже! – Сны и глобальные новости. И не увидят потом, Как – через ненависть серую – Ангел с подбитым крылом Шепчет отчаянно: «Верую…» *** Больно – слышишь, сердце?! – больно. Осторожно, не задень! Шрамом иссиня продольным Небо стягивает день. Заживает хуже, реже… Не спеши опять спасать! Дождь печаль привычно режет На чужие голоса. И с высокого порога Капли входят в тихий дом… Час до жизни. Шаг до Бога. – Сон, разбуженный дождем. 32

*** Знала, думала, рисовала Через полутона, по клеткам, Без холодных штрихов металла Остролистной кленовой веткой. И ждала, что по-братски, рядом, Там, где воздух предельно-синий, Вспомним осень Святого Сада. Разве дело – в размахе линий?! Разве нежность – в палитре красок? Видишь – в небо стекает солнце. На незримой ладони Спаса Счастье искреннее смеется! И ликуя, идут навстречу Долгожданно благие вести – Первозданные, человечьи, Мы проснемся – и будем вместе! 33

ВЯЧЕСЛАВ АЛТУНИН Алтунин Вячеслав Васильевич – журналист, поэт, - ро- дился в 1951 году в с. Песковатое Белевского района Тульской области в семье сельских интеллигентов. Окончил историко- филологический факультет Казанского госуниверситета. Стихи пишет с 14 лет. Печатался в районных и областных газетах, в альманахах, в коллективных сборниках «Перекре- сток», «Оттепель», выходивших в разное время в Приокском книжном изда- тельстве. Автор поэтических сборников «Единственная жизнь» (2002), «Корни» (2005), вышедших в Тамбове. Активный участник литературно- художественных проектов продюсерского арт-центра «Странник», реали- зующихся в ЗАО «Гриф и К». Дипломант конкурса Центрального федераль- ного округа «Потенциал России» (2006). Лауреат премии «Бежин луг» имени И.С. Тургенева, учрежденной Союзом писателей России (2007). Работал в районных и областных газетах. В настоящее время экономический обозрева- тель областной газеты «Тульские Известия». ОТБЛЕСКИ НЕВИДАННОЙ ЛУНЫ (Цикл стихов из нового поэтического сборника «Перед небом») «Как привидение, за рощею сосновой Луна туманная взошла… Все странную тоску на душу мне наводит»… ( А. С. Пушкин ). ГРЕХ Я прикован к греху, словно каторжник к тачке. Ненавижу его, но не в силах уйти. Я пронизан грехом! И он тащит и тащит В бездну ада, в огонь! Боже, Боже, прости! Я не зря осужден. Я повинен во многом. Я кругом виноват. Наихудший из всех. И когда на молитве стою перед Богом, Не хочу до конца исповедать свой грех. Не хочу позабыть суеты и соблазнов. Я молюсь. И в душе моей слезы и дрожь. А вокруг меня бесы все скачут и дразнят И хохочут: «Наш! Наш! Никуда не уйдешь!» 34

МАЛАЯ РОДИНА Здесь травою зарос полустанок, И не ходят давно поезда. Лишь, как в юности, мне неустанно Путеводная блещет звезда! Здесь стареет народ и болеет. Здесь дорога – ухабы да грязь. Но заря, как всегда, багровеет, Нам про вечность напомнить стремясь. Здесь низина. Болотная сырость. Комарье без пощады заест! Здесь родительский дом. Здесь я вырос. И не знаю прекраснее мест. Ну и что ж, что красот тут немного. Отупев в суете городской, Умолял об одном лишь я Бога: Чтоб привел меня в этот покой. В эту тихую, бедную местность, К этим скудным, забытым полям. К этим низким и ярким созвездьям И к заброшенным старым садам. Пусть я болен, пусть нищ и ничтожен, И удел мой – лишь скорая смерть… О как сладко, как радостно, Боже, Здесь, на родине, гибнуть и петь!.. НЕВИДАННАЯ ЛУНА Плеск волны отрывистый и плоский. Я один в угодьях тишины. Запахи ловлю и отголоски, Отблески невиданной луны. Чувствую: она близка и скоро Озарит немыслимым огнем Мира обветшавшего просторы И все то, что мы не видим в нем. В небесах – Божественные фрески! В осени – сияние весны. Ароматы, отголоски, плески… Отблески неведомой луны. 35

САМ ЗАХОТЕЛ Жил-был грешник великий, но понял однажды, Что не может так жить, что всему есть предел. И пошел в монастырь он, спасенья возжаждав, Потому что он этого сам захотел. А другой и пожил-то на свете немного. И в гоненьях обрел свой высокий удел. Был расстрелян, а все ж не отрекся от Бога, Потому что он этого сам захотел. Третий жил во грехах и сластях лицемерно, Прожигал свою жизнь среди денег и тел. И пошел к сатане и служил ему верно, Потому что он этого сам захотел. А четвертый не вынес обыденной слизи И, душою устав от бесчисленных дел, Счеты свел со своей беспорядочной жизнью. Потому что он этого сам захотел. *** Умерли звуки мирские. Улицы стылы, пусты. Сумрак сгустился, и скинут Пестрый покров суеты. Все первозданно и просто В грустной юдоли земной. Мира померкшего остов Черный под красной луной. Ветхость глядит отовсюду. Тления запах везде… Скоро уйду и не буду. И не найдете нигде. В эту осеннюю стужу, В белом сиянье седин Кто же мне близок? Кто нужен? Господи! Ты лишь один! Что холода? Что болезни? Плакать, молиться хочу! Прах отпадет и исчезнет… Я зажигаю свечу. 36

СТАРИННЫЕ СТИХИ Наивные строки старинных стихов, Забытых в альбомах и в старых журналах Среди наших вечных забот и грехов, От разных поэтов – великих и малых. Вы словно цветы, что давно отцвели, Но в книгу положены и уцелели. А лета того, той прекрасной земли Давно уже нет. Отгорев, улетели… Теперь так не пишут и не говорят! В вас все устарело, давно, безнадежно. Вернуться в те дни, в тот загадочный сад, К каретам и шпагам уже невозможно. Иные и души у нас, и дела. Нужны ль вы кому-то сегодня? Едва ли. Зачем же тогда среди стужи и зла Читаю вас, верю и – плачу над вами?! *** Послушай, я тайну скажу тебе. Не бойся ни боли, ни суеты. Есть небо превыше земных небес. Есть воды превыше земной воды. Святые поведали нам о том. И выше и чище той вести нет: Там, в небе, есть вечный Отцовский дом, Там, в небе, есть негасимый свет! Как дивно на свете вот с этим жить! Пусть болен и немощен я всегда, Но радость цветет. В глубине души Сияет Божественная звезда! И пусть хохочет и пляшет бес. Ты помни всегда в разгуле беды: Есть небо превыше земных небес. Есть воды превыше земной воды! ПОД ЗВЕЗДАМИ Звездная глушь сентября! Месяц стоит у ворот. Переливаясь, горя, Медленно кружится свод. 37

Кружится, кружится век. Кружится в днях человек. И среди вечных забот Сколько ушло и уйдет! Глядь – и умолк, и исчез… Где же он ныне? Бог весть. Строки из Книги небес Людям земным не прочесть. Вот уж петух голосит… Вот – отворились врата. Вышел и плачет навзрыд Тот, кто отринул Христа. Звездные чащи горят. Кружится, кружится свод. Двадцать столетий назад. Двадцать столетий вперед… Сыплется, сыплется прах. Шепчет о прошлом душе. Где я? В каких временах? Жив? Или умер уже? По перепутьям земли Бродит во мгле сатана. Гром и сиянье вдали. Что там? Гроза иль война? Алый затеплился свет. Вечность, как день, настает. Выше всех звезд и планет Ангелов дивный полет! ПРОЩАЙ! «Прощай! И если навсегда, То навсегда прощай»… ( Д. Байрон). Прощай, любовь моя, прощай! Мы расстаемся среди быта. Мы поклоняемся вещам. И ими все вокруг забито. Прощай, любовь моя, прощай! Сильнее нас дела мирские. Проходит жизнь. Уж виден край. Томится плоть. Ревут стихии. Прощай, любовь моя, прощай! 38

Цвели мы, пели и пылали, Но в этом мире невзначай Однажды души потеряли. Прощай, любовь моя, прощай! К чему нам говорить про счастье? Зачем нам тот небесный край? Нет времени. Пора прощаться. Прощай, любовь моя, прощай! ТЕТЯ МАРФУША Сколько жить мне, тоскою звеня, Столько буду тебя вспоминать. Тетя Марфа моя, для меня Ты была как вторая мать! Я, бывало, ребенком проснусь: В доме солнечно и тишина. Шепот листьев. Неясная грусть. И ветвей толчея у окна. На столе черный хлеб, молоко. Ты давно уж ушла. Но куда? Далеко, далеко, далеко… В чистом поле не сыщешь следа. Сколько сыпался лиственный прах, Сколько весен цвело над Окой… Жизнь твоя – вся в трудах, вся – в полях, Где курганы и вечный покой. Опустел и разрушился дом. От деревни едва ли и треть Уцелела. И думать о том Тяжело. Тяжелее смотреть. Легкий лепет листвы. Но о ком? Ты давно уж ушла. Навсегда. Далеко. Далеко. Далеко. В синем небе не сыщешь следа… ОГАРОК ЛУНЫ Низко над лесом – огарок луны. Пахнут полынью осенние сны. Дом озаряя, сарай, огород, Вечность родная стоит у ворот. 39

Заголосили во мгле петухи. Бродят по спальням болезни, грехи… Спит вся округа. Глухая пора. Только рыданья и слезы Петра. РАСПЯТИЕ Господи! Сколько гвоздей Вбил я в тело Твое! Сколько колючек вплел В Твой терновый венец! И все – по воле своей, Ведая, что творю… И ныне сижу впотьмах, Рыдая над мертвой душой! ТАТЬЯНА ЛЕОНОВА Татьяна Леонова (Абинякина) родилась в г. Ставропо- ле. В настоящее время живѐт в городе Щѐкино, Тульской области, вблизи Ясной Поляны. Любит природу, много ез- дит по святым местам и монастырям России, что и вдох- новило на рождение музыкально-поэтической композиции «Странница». Эта программа была отмечена Грамота- ми Тульской Духовной семинарии. Изданы сборники стихов «Два сердца, две души, две жизни», «Про- странство любви» (совместно с поэтом Г. Миром), «Загляну в твои гла- за», «Окуну свои кисти в радугу», «Бог твоими глазами мне в душу гля- дел», «Яснополянское чудо», «Пред иконочкою свечка», «Хочу запомнить», «Прогулки по Ясной», «Из тонкой просветлѐнности осенней». Стихи по- стоянно публикуются в альманахах «Тула», «Приокские зори», « Ковчег», «Приупские просторы», «Солова», «Поэтическое братство», «Тула ли- тературная», «Антология русской народной поэзии ХХI века», в хресто- матии «Три века тульской поэзии». На многие стихотворения как ею самой, так и другими композито- рами, написаны песни. Выпущены музыкальные альбомы : «Душа моя», «Странница», «Это – жизнь», «Ах, струна». Ведѐт большую общественную работу, являясь заместителем пред- седателя Конгресса интеллигенции Тульской области, председателем Общественной палаты Щѐкинского района, руководителем Творческого 40

объединения «Орфей», организатором ежегодного фестиваля «Яснопо- лянские зори». Член Союза Российских писателей. Член Союза журналистов Рос- сии. Член Союза песенников России ВСТРЕЧАЕТ ОПТИНА МЕНЯ Я припадаю головою К святым намоленным стенам, И благодатью неземною Меня встречает Божий храм. В приделе слышится молитва – Амвросию хвалебный гимн, И радость светлая разлита, И Ангел кружится над ним. Прошѐл походкой торопливой В трудах духовныя монах, И золотым сверкнул отливом Луч солнца в звѐздных куполах. И благовонья источают Цветы, и липы, и земля – Так Оптина меня встречает, И расцветаю сердцем я. ВАЛААМ В зеркальной чаше Валаам Восстал гранитностью скалистой, И веет святостью смолистой, Неподдающейся словам. Для жизни избранной, святой Он облачѐн в скиты и храмы Влечѐт Афонской панорамой И северною красотой. Благословен здесь каждый шаг, Валун и куст политы потом, И Божьей окружѐн заботой 41

В трудах молящийся монах. Был завоѐван и пленѐн, Разграблены его святыни, Но Божьей Матери на нѐм Просечено Святое Имя. И возрождался остров вспять — Сам Бог заботился об этом, — Чтобы Небесна Благодать Питала Душу всей планеты. *** Акафист у мощей Амвросия Запел паломнический хор, Молитва тихая возносится, Незримо где-то рядом Он. Как и в поры давно забытые, Идет к Амвросию народ, Главы склоняя непокрытые, Совета праведника ждѐт. Пора идти, но мне не хочется – Я буду тихо-тихо ждать, Когда души моей, пророчеством, Коснѐтся Божья благодать. *** Нет без страданья искренней молитвы, В благополучии черствеет сердце, По всем фронтам идѐт за души битва, Лишь в Божиих лучах дано согреться. *** Посажу возле дома цветы, Брошу семечки в тѐплую землю, И пока они сонные дремлют, С замиранием жду красоты. Буду утром пораньше вставать Каждый раз, просыпаясь с восходом, И приветствовать нежные всходы, 42

И движенье ростков наблюдать. Видеть, как на упругом ростке, Поднимается корочкой семя, Ускоряется сонное время - И росинкой блеснѐт на листке. И мечтательно думать о том, Как о самом блистательном чуде, Что на этих стеблях изумрудных, Вдруг распустится первый бутон. ЖИВУ В ОБЪЯТИЯХ КАШТАНА За окнами цветут каштаны, Послы красавицы весны, Они проснулись рано-рано, Когда другие видят сны. Соцветий розовые свечи Манят, приковывают взгляд, И майский окрылѐнный вечер Благоуханьем напоят. В нарядные одеты платья Словно девчонки вечерком, Я попадаю в их объятья Как только выйду на балкон. Ветвей протянутых касаюсь, И слышу тихий листьев вздох. Гляжу на них и восхищаюсь: Какое чудо создал Бог! В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ А.С. ПУШКИНА От памятника расходились люди: Чтецы, поэты, праздная толпа – Кто с детства Пушкина всем сердцем любит, И те, кто по его пошѐл стопам, Кто горд участвовать в торжественном моменте, И те, кто к роднику стихов приник … И как всегда лежал на постаменте 43

Букет кроваво-огненных гвоздик. И пусть из бронзы скромный бюст отлитый, Не тот, что держит царственный валун, Но никогда не будет позабытым, Тот, кто в сердцах затронул столько струн. Он вслед смотрел, томясь людским уходом, Но тень не омрачила ясный лик – Они сюда приходят год за годом, Чтоб рассказать, как стих его велик! ГЕННАДИЙ МИР Геннадий Мирошниченко – поэт, прозаик, драматург, ав- тор песен и романсов, лауреат поэтических и песенных кон- курсов, психолог, философ, академик МАИСУ, член Союза пе- сенников России, член Союза Российских писателей. Автор семи поэтических сборников, тома прозы, изданы нотный сборник и три аль- бома песен и романсов (совместно с Татьяной Леоновой) и более 30 книг по психологии, философии, кибернетике. Открыл критериальную форму созна- ния. Живѐт в г. Щѐкино, Тульской области. Как один из авторов музыкально- поэтической композицией ―Странница‖ отмечен Грамотой Тульской Духов- ной семинарии. ЧЁРНОЕ И БЕЛОЕ Бывает, что дождит или снежит, Бывает и нелѐтная погода. Нам это в жизни надо пережить. Туман иль град. На всѐ – небесна мода. Погода и внутри – в душе у нас. То хмуро там, а то – веселье множим. То – свет горит, а то – опять погас. То – любим всех, а то глядеть не можем. Бывает, мы – и к ближнему с душой, И для него готовы хоть на кражу, А он свиньѐй окажется большой, И в чѐрном свете выставит тебя же. Ты принимай несчастья и долги, Как будто это – Божия награда. 44

И даже если встал не с той ноги, Душа пусть и такому будет рада. Мы временные в мире этом – все: Закон Природы – тут нельзя иначе. Когда-нибудь уйдѐм в туман совсем, Который путь пока попутный прячет. Взгляни вокруг, в пространство Инь и Ян – Чтоб в нѐм вершить, а не казаться смелым, Представь закон, в котором каждый грамм Окрашен либо – Чѐрным, либо – Белым. ПЕРЕД ОПТИНОЙ ПУСТЫНЕЙ Хвоей пахнѐт перед Пустынью Оптиной. Мы – на тропинке, годами протоптанной. Нас ожидают соборы старинные. Чувства живут здесь не половинные. Люди несут сюда самое сложное. Как совместить нам земное и Божие? Время идѐт. Как плохое забудется? Может быть, правда, что стерпится – слюбится? Новым сотрѐтся, как ластиком, линия. Вянет на стебле цветущая лилия. Всѐ ли забудется? Вплоть до пророчества? В чѐм растворить этот миг одиночества? Что разрастается до бесконечности Только в любви и избытке сердечности? Храма Небесного видим подножие. Примет ли снова нас Царствие Божие? Хвойный ковѐр заглушает дыхание. Движемся к храму просить воздаяние. ВОЗВРАЩЕНИЕ Я превращусь в траву и камень И прорасту в лугах цветком, Не человечьими словами, А вольной жизни завитком. И пролечу над вами ветром, И пряди ласково коснусь, Который раз я в мире ветхом От безысходности проснусь. И смысла жизни переливы Опять начнут надоедать 45

От золотой осенней гривы В блаженстве будем мы опять. И там, за дальним поворотом, Мы вместе ощутим Любовь. И замаячит снова что-то, И мысль в главе забьѐтся вновь. МЕЧТА Когда-нибудь и в школах зазвучат Уроки, всем привычные для слуха, И миллиона радостных внучат Научатся законам силы духа. Когда-нибудь в зените голубом Пойму и я – чего и сколько стою, Насколько помыслы в уме моѐм – Пронизаны хрустальной чистотою. ОЛЕГ ПАНТЮХИН Родился 12 августа 1978 года в городе Щекино Тульской области. В 2001 году окончил факультет Механики и систем управления Тульского государственного университета. Канди- дат технических наук, доцент и директор издательства Туль- ского государственного университета. Первые стихи написал в 1998 г. С 2000 г. публиковался в газете «Щекинский вестник». Стихи публиковались в литературных альманахах: «Солова», «Поэтическое братство», «Отчий край», «У засечной полосы», «Иван-озеро», «День туль- ской поэзии» и «Наука дружит с музами», в хрестоматии «Три века тульской поэзии». Член редколлегии литературно-художественного и публицистиче- ского журнала «Приокские зори» и его постоянный автор. В 2007 г. вышел первый сборник стихов «Серебряный дождь», в 2011 г. был издан второй сборник стихов. Член Союза писателей России с 2011 г. Лауреат 1-й степени 1-го Слета молодых поэтов Тульского края. Награжден дипломом за 1-е ме- сто в тульском литературном конкурсе «Я памятник себе воздвиг - 2011». За трудовую и общественную деятельность имеет ряд благодарностей и по- четных грамот. Живет в городе Щекино. *** Зазвони, колокол, Душу растревожь, Чтоб на сердце не шел Злой осенний дождь. 46

Перезвон, до небес Радость донеси. Жить хочу и любить На родной Руси. Для заморских земель Не рожден был я. Сохрани и спаси, Русская земля! РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ Русская деревня – боль души России. Русская деревня, где найти ей силы? Версты, перелески и дома пустые. От картины этой снова сердце стынет. Прадеды и деды жили здесь когда-то, В босоногом детстве бегали ребята. А вокруг сегодня, словно в поле зимнем, Запустеньем веет, мрачно и тоскливо. Сколько по России деревенек малых, Никому не нужных, нищих, захудалых. И проходит время, и уходят люди, И земля пустеет... Что с ней дальше будет? Повернуть к истокам надо нам однажды, Чтоб деревне русской жить светлей и краше. *** Нельзя шутить с судьбою, Со случаем шутить. Ты доброю душою Всегда старайся жить. Кипучей суетою Охвачен мир вокруг Но будь в ладу с собою, Порвав порочный круг. Счастливые мгновенья Порой спасают нас: Друзья, стихотворенья И свет любимых глаз. *** Старый парк безмолвие хранит, Осыпая листья мне под ноги, И мои сомненья и тревоги 47