Ежегодный сборник 2019-2020

Александр Кузнецов меня. Мы ни дня не могли прожить друг без друга, строили планы дальнейшей совместной жизни. Вот так в нежной и бескорыстной любви пролетели лучшие мои годы в жизни. А потом в девятом классе весной он прибежал ко мне за- пыхавшийся и взволнованный: — Оленька, дорогая! Нашу семью переводят в Узбеки- стан в город Ханабад. Батя будет воевать в Афгане. Отец у него был военным летчиком дальней авиации. Как я вскоре узнала — их эскадрилью ввели в состав 251- го гвардейского тяжелого бомбардировочного полка из Белой Церкви и передислоцировали на авиабазу Ханабад, расположенную в десяти киломметрах восточнее города Карши. Провожая их в аэропорту Шереметьево, я обнимала, целовала его и шептала ему прямо в ухо, чтобы никто не слышал: — Мы ведь расстаемся ненадолго. Я слышала, война ско- ро кончится. Вы вернетесь, и мы снова встретимся. — Да, обязательно, — шептал он мне в ответ. – Встретим- ся, чтобы потом больше никогда не расставаться. — Я буду писать тебе, каждый день и если будет возмож- ность – звонить по междугородке. *** Целый год письма приходили почти каждый день. За- тем было письмо, где Боря писал, что война закончилась, и отца переводят на новую дислокацию под Ленинград. Я тогда очень обрадовалась, ведь Ленинград от Москвы – это почти рядом. Час лета на самолете. Писем не было больше месяца. Я сильно тревожилась, даже похудела. Мне стало казаться, что случилась какое-то большое несчастье. С нами тогда жила моя бабушка, кото- рая называла себя не ведьмой, а ведуньей. 251

Ежегодный сборник Это она научила меня гадать, обучила снятию сглаза и порчи, поведала секреты многих трав, открыла у меня тре- тий глаз, и я стала немного видеть и будущее у некоторых людей. В общем, она сделал меня такой, какая я теперь стала. Так вот, когда прошло две недели, и не было писем, в один из дней она сказала мне, чтобы я забыла этого парня. Я не могла этого принять. А потом только через месяц по- лучила его последнее письмо, где он писал: — Родная моя! Умоляю, прости меня! Я люблю и буду любить тебя вечно. — Но жизнь так сложилась, что мы не сможем быть вместе. — Отец погиб на границе с Афгани- станом. Его самолет дальней авиации направили в Афган для эвакуации каких-то секретных документов, которые не успели забрать по окончанию боевых действий. В Кабуле ему погрузили все эти архивные бумаги без всяких про- блем, а на взлете через пятнадцать минут после отрыва от земли какой-то моджахед, спрятавший не далеко от грани- цы, сбил его самолет из ПЗРК. — Денег и так военные получали не много, даже тогда, когда отец был в строю. А теперь пенсии погибшего участ- ника боевых действий вместе с зарплатой матери не стало хватать даже на нормальную еду. — По настоянию матери я женился на дочери команди- ра части, где служил отец. Мало того, что это очень богатая семья. Так их родители сразу же купили нам квартиру в Ле- нинграде, устроили меня на хорошо оплачиваемую работу и помогли поступить в институт. Теперь у нас появились деньги и на еду, и на учебу мою и младшей сестры… *** 252

Александр Кузнецов Если бы не моя бабушка я бы не пережила такого пре- дательства. Я пыталась отравиться – она спасла меня. Чуть позже перерезала вены, она снова помогла мне выжить. Потом бабушка еще год выводила меня из депрессии. Возможно, еще и удар этот помог открыться многим моим талантам. — В общем, спасибо тебе, моя бабуля и вечное царствие небесное! *** И вот передо мной мальчик, копия Борьки Соловьева. Спрашиваю, как зовут – отвечает Соловьев Евгений Бори- сович. Вот и причина схожести. Это был Борькин сын. Язык мой непроизвольно дернулся, и я не утерпела и спросила: — Как отец? — А вы что, его знали? Я сразу все поняла, а слезы в моих глазах подсказали мальчишке, что я знала Бориса. — Отец умер еще пять лет назад. Сбило машиной. Не- счастный случай. Это было в Питере. Два года назад мама продала там квартиру и купила почти такую же здесь в Москве. Я встала, подошла к окну, незаметно достала носовой платочек и стала вытирать эти слезы. Немного успокоив- шись, вернулась, села в кресло рядом с Женей и спросила: — Что же привело тебя ко мне Женя Соловьев? — У меня есть девушка. Я ее не просто люблю – она для меня всё, и солнце, и звезды, и воздух. — Я знаю, что она меня любит, то есть я уверен, мне так кажется. Но больше всего я хочу знать, поженимся ли мы с ней и вообще, будем ли счастливы? 253

Ежегодный сборник — А ты знаешь, что за гадание нужно платить, хотя бы символическую цену. — Он достал из кармана сто рублей. Это была моя цена за обычное гадание на любовь. Я вернула ему сдачу девяносто рублей и сказала: — Для детей до шестнадцати лет эта услуга стоит десять рублей. Он кивнул головой и забрал сдачу. Я взяла в руки свою старенькую помощницу — колоду карт Таро, выбрала из нее все старшие арканы, перетасовала их без переворачи- вания и вынула пять карт. Это означало, что я по привыч- ке, стала гадать по раскладу «Гебо», чтобы понять позиции обеих сторон, хотя по состоянию мальчишки его позиция мне была ясна. Я опять задумалась о наших с Борькой чув- ствах, о которых не мола забыть все двадцать лет и поняла, что сравниваю себя в далеком детстве с этим его сыном. Несколько слов о раскладе Гебо: Карты раскладываются в форме буквы «Х». Номерами 1 и 3 они укажут на отношение к партнёру со стороны за- казчика гадания. Номера 2 и 4 расскажут об отношении к заказчику интересуемого для него лица. Карта в центре дает представление об отношениях обе- их сторон. Итак, открываю карты. В центре под номером 5 оказа- лась Башня. Со стороны его девушки под номерами 2 и 4 – Маг и Дьявол. С Женькиной стороны – Звезда и Смерть; вообще ниче- го хорошего и это даже слишком мягко сказано. Наличие мага в карте под номером 2 со стороны девуш- ки прямо свидетельствовало, что у Женьки есть соперник и серьезный. Наличие дьявола вместе с предыдущей картой 254

Александр Кузнецов говорило о явном желании его подруги извлечь большую материальную выгоду от союза с Женькиным конкурентом. Со стороны вопрошаемого Звезда подтвердила всю ил- люзорность Жениных ожиданий по поводу его партнер- ши, а оказавшаяся в центре Башня пообещала ему горечь близкого разочарования его любовных надежд и разруше- ние их отношений. Я не стала много говорить Жене о его любовном буду- щем. Лишь сказала ему, что в настоящее время у этой де- вушки есть другой, и что он для Жени серьезный соперник. — Я знаю, — сказал мальчик. Я хорошо знаю этого че- ловека. Он помрачнел, склонил голову и молча уставился в пол. Почувствовав острую жалость к мальчишке, я машинально спросила, а как зовут его девушку? — Голикова Аня, Анна Петровна. — Кто-кто, переспросила я? Он повторил имя, отчество и фамилию своей девушки, и я к своему ужасу поняла, что речь идет о дочери моей старшей сестры, то есть о моей племяннице. Вокруг меня и моего гадания вырисовывался целый порочный круг моих знакомых и родственников. Я тогда поняла, что гадание нужно прекратить и перенести на несколько дней, чтобы немного успокоиться и кое-что проверить. Я даже не стала обсуждать самую страшную карту, потому как при гадании в таком как у меня состоянии да при наличии людей, в судьбу которых я оказалась чересчур эмоционально вов- лечена, нечего было рассчитывать на получение правиль- ного прогноза событий. Я сказала Жене о том, что процесс гадания может занять не один день. В связи со сложностью, наличием двояко- сти толкований карт иногда приходится перепроверять ин- формацию, переданную картами. В связи с этим возника- 255

Ежегодный сборник ет необходимость, и посоветоваться с другими опытными гадальщицами. В итоге я попросила Женю прийти ко мне через два дня для продолжения гадания. Я тогда не поняла, согласился он или нет. Женя встал, вышел в коридор, молча оделся и ушел. Теперь я понимаю, что эмоции того дня, навалившиеся с приходом Жени, не дали мне спокойно все проанали- зировать, сделать правильные выводы и предпринять хоть какие-то шаги, чтобы избежать случившегося чуть позже несчастья. Через час я немного успокоилась, оделась и отправи- лась к сестре за уточнением ситуации вокруг отношений Жени с моей племянницей. Сестра и племянница, обе были дома. Они угостили меня чаем, я немножко расслабилась и спросила: — Аня! Скажи мне, какие у тебя отношения с Женей Со- ловьевым? — С Женькой? — хмыкнула она. Вообще-то он самый пу- тевый у нас в классе. И он мне здорово нравится. — Но он чудак и не понимает, что я с ним не планирую строить серьезные отношения. Я несколько раз намекала ему об этом, но он не понимает или не хочет понять. — У меня есть очень перспективный друг, Тверсков Андрей. Он на четыре года старше Женьки. Его папа крупный бизнесмен. Недав- но он купил ему крутую иномарку, джип «Мерседес-Benz». Кроме того, его мама сказала, что они с отцом присмотре- ли в престижном районе Москвы для Андрея двухкомнат- ную квартиру, и это будет их свадебный подарок сыну. — Женя немного знаком с Андреем и страшно ревнует меня к нему. — Завтра у Андрея день рождения и мы специально пригласили на него Женьку, чтобы все ему открыто сказать. 256

Александр Кузнецов Я даже как-то немного успокоилась. Мы еще немного поболтали с сестрой о жизни, и я вернулась домой. Трагедия произошла на следующий день. Поздно вече- ром мне позвонил мой хороший знакомый, работавший старшим следователем районной прокуратуры, Сергей Ко- лесников и попросил меня встретиться с ним в кафе, не далеко от моего дома Мы сели за столик. Он заказал кофе с пирожными и спросил у меня: — Голикова Аня, это ведь твоя племянница? — Да, — сказала я. – Любимая и единственная. — Сегодня ей пришлось пережить ужасное нервное по- трясение. — Что опять случилась? — я сразу же почувствовала бо- лее чем что-то неладное. И Сергей стал подробно рассказывать обо всей траге- дии того дня. — В ходе допроса твоей племянницы в качестве свиде- теля, — начал он, — Аня рассказала следующее. Они встретились сегодня в 12-00 часов дня на квар- тире известного предпринимателя Тверскова Михаила Ефимовича. Они, это: твоя племянница Аня, сын хозяина квартиры восемнадцатилетний Андрей и друг Ани — ее од- ноклассник Женя Соловьев. Встретились, чтобы отметить день рождения Андрея, который, как и твоя Аня терпеть не могли шумные компании. За разговором этот Женя стал предъявлять к Андрею претензии, основанные на чувстве ревности, стал упрекать последнего, что он развращает Аню, что со временем он наиграется ею и бросит её. Потом стал требовать от него, чтобы Андрей отстал от Ани. 257

Ежегодный сборник В ответ Андрей стал насмехаться над Женей, обозвал его сопляком-мальчишкой и в свою очередь предложил тому забыть про Аню. Твоя племянница поддержала Андрея и стала объяснять Жене, что у нее с Андреем все серьезно. – Аня! Если ты останешься с Андреем – будешь потом жалеть всю свою жизнь. Ты же его не любишь. — Мальчишка, – возразил ему Андрей, — ты начитался романов о любви и не имеешь никакого представления о реальной жизни. Что ты можешь дать Ане? Свою нищен- скую любовь? — Посмотри сюда, — он подвел Женю к окну и показал ему новенький внедорожник Мерседес-BenzAMG G65. — Это подарок отца, вот ключи, — и он вынул их из кар- мана брюк и широким жестом швырнул их на стол. — Мать пообещала мне, что они с отцом купят мне двухкомнатную квартиру в центре, как подарок в день моей свадьбы. У нас с Аней будет своя квартира. — А что ты ей можешь предло- жить? Шалашик в раю? Ты же нищий! На этом, Андрею пришлось прекратить дальнейшие уни- жения Жени. Тот выхватил из-за пояса наградной писто- лет ПМ его деда, бывшего военного летчика, и несколько раз выстрелил Тверскому в грудь не целясь. Андрей упал, а Женя схватил ключи от машины и выскочил на улицу. Там он открыл машину, завел двигатель и резко рва- нул в сторону Большого Кольца. Аня вызвала по телефону и скорую, и полицию. Андрея увезли в НИИ Склифосовского и прооперировали. Врачи уверены, что жить будет. По машине Жени был немедленно объявлен план-пе- рехват и две дежурные машины погнались за ним. Догнать его удалось лишь на объезде города Владимира. На требо- вания остановиться Женя сначала не реагировал, а потом стал зачем-то отстреливаться. 258

Александр Кузнецов — Ты же знаешь у современной молодежи сейчас раз- вито лишь клиповое мышление. Им некогда хоть немного взвесить все за и против, прежде чем принять решение. Они лезут на пролом, наигравшись в ролевые игры, насмо- тревшись крутых мультяшек и своих любимых клипов. — Во время погони ППС ники стали стрелять по колесам. Но кто сейчас идет в ППС? Я тебе по секрету скажу: уроды и дебилы. Стрелять толком не умеют. — На одной из кочек дежурную машину тряхнуло во время их выстрела, и пуля вместо покрышки колеса попа- ла этому Жене прямо в затылок. Женя умер почти мгновен- но ... На этом месте рассказа Сергея я упала в обморок. *** Когда я очнулась и все вспомнила, мне просто не хо- телось жить. Я винила себя и в смерти Жени, и в травмах Андрея, и в пережитом ужасе своей племянницы и в чудо- вищное горе матери Жени. Ведь я могла все исправить и не допустить всей этой трагедии. *** В день похорон за час до назначенной траурной про- цессии я достала из кладовки большой черный полиэти- леновый пакет и сложила туда все свои инструменты, что больше 15-ти лет служили мне верой и правдой. Потом за- вязала пакет тугим узлом, вынесла на улицу и бросила в контейнер для твердых отходов мусора. На кладбище я стояла возле матери Жени, стараясь мысленно поддержать ее, потерявшую в течении несколь- ких лет обоих самых близких и дорогих ей людей. 259

Ежегодный сборник Уже перед уходом с кладбища я обратила внимание на худенькую девочку лет 12-13 в черном, как у мамы платке, стоящую рядом с ней и смотревшую в мою строну. Я подо- шла к ней и спросила: — Ты Женина сестренка? — Да тетя Оля! — Ты меня знаешь? — Женя за день до страшных событий рассказал мне, что был у вас. Он просил вас погадать, но вы не стали, вер- нее не успели это сделать. Он мне рассказал о вас и описал вас немножко. — Ты о чем-то хочешь меня спросить? — Да, тетя Оля? Научите меня всему, что умеете. Я хочу помогать людям, оберегать их, чтобы не было с ними таких несчастий. — Почему ты так уверена в том, что у тебя это получится? И тут взглянув на нее я почувствовала идущую от нее такую сильную энергетику, какую не чувствовала от знако- мых знахарей и экстрасенсов. — Я стала думать об этом три года назад, когда еще была жива моя бабушка. Она была знахаркой и тоже, как и вы помогала людям. Я тогда просила ее научить меня тому, что она умела. Но бабушка сказала мне: тебе еще рано. Вот пройдет три года, меня уже не будет, и в один день ты встретишь на кладбище высокую красивую тётю. Эта тетя не маг, не ведьма, она ведунья. Всю жизнь свою эта женщи- на несла людям только добро и помогала, и будет им помо- гать, пока жива. Её сила больше моей. Ты должна будешь в тот день попросить ее о том, о чем просишь меня сейчас. Она тебе не откажет. — Я еще раз взглянула на ее огненно-рыжие волосы, редкого цвета ярко-синие глаза и сказала: — Адрес записать или запомнишь? 260

Александр Кузнецов — Запомню! И я сказала ей, когда прийти. *** С кладбища я уехала домой на такси. Торопливо подой- дя к мусорному баку, достала из контейнера свой большой черный пакет и понесла его обратно в квартиру. Дома ра- зобрала его, вынула и постелила на алтаре, (который так и не решилась выбросить), слегка помятую черную скатерть, разложила в рабочем порядке Хрустальный шар, два ста- ринных подсвечника, маятник, руны и мою любимую ста- рую колоду ТАРО, ни разу не подводившую меня за всю практику. Потом я ушла в спальню, упала, не раздеваясь, на кро- вать и вспомнила все события за эти три дня. Перед глаза- ми у меня опять встало такое милое и дорогое лицо Борь- ки-Женьки, и я… заревела, как белуга. Вся мрачная суета этих черных дней тихо отпускала меня, и я ревела во весь голос впервые за пятнадцать лет. Это я, потомственная экс- трасенс, маг, ясновидящая, профессиональная гадалка, та- ролог-рунолог с пятнадцатилетним стажем. 261

Ежегодный сборник Владимир Петрушенко За вами пришли В дверь постучали. Почему постучали, ведь звонок рабо- тает? Это же точно, что работает — полчаса назад заходил сосед Александр за тонометром, давление у него прыгнуло. Звонил ведь звонок… Что за люди, зачем в дверь тарабанить? Именно тара- банили. Причем, звук был странный, какой-то всеобщий, Словно и в потолок стучали, и в окно, и в дверь, и посудой на кухне… одновременно. Внутри все болело. Была сумасшедшая тяжесть в груди. Сил, казалось, нет, чтобы встать с дивана и открыть непро- шеному гостю. Но Николай поднялся… и даже без особых усилий. Он отталкивался от пола, и его тело, как пух, под- нималось вверх, настолько легко, что, если переборщить и оттолкнуться посильнее, – ударишься головой о потолок. Он открыл дверь и увидел женщину средних лет. В черном платке, с пронизывающим насквозь взглядом и крупным, некрасивым носом. — Вам кого? —Тебя. — А Вы, собственно, кто? —Смерть. У Николая была странная реакция на это слово. Он сам не понял, то ли улыбнуться он хотел нелепой шутке, то ли расплакаться от обиды, что так рано… — У вас эпатаж не тот. Не хватает чего-то в образе… по- пытался он съюморить. 262

Владимир Петрушенко — На сельскохозяйственное орудие намекаешь? Так это какой-то художник придумал, фантазер. Зачем мне коса? Косить вас что ли. Моя обязанность – взять человека за бледную ручку и проводить куда положено. — А куда положено? —Пойдем, посмотришь. —Нет- нет, минуточку, надо еще поискать варианты. —Вариант. —Что вариант? —У тебя один вариант. Пойдем. Ужасная женщина сказала это так просто и уверенно, так холодно и безжалостно, что не верить ей было уже не- возможно. — Может, попутали? Я все понимаю, у каждого бывает. Кто не работает, тот не ошибается. А у Вас работы – не дай Бог. А-а-а! Точно! Это же соседу Александру было плохо. Представляете, давление двести двадцать на сто двадцать. Это он, наверное, умер, Вы ошиблись чуть-чуть. Посмотри- те в списке – у него девяносто седьмая квартира, а у меня девяносто восьмая. Смерть продолжала молча смотреть в глаза. От этого молчания становилось… если сказать жутко, то это детский лепет против того ощущения. — Пойдем. Все! Какие ужасные эти три буквы. В-с-е! Умирали родствен- ники, знакомые. Недавно друга лучшего Леху похоронил. Но чтобы это со мной произошло… Бред какой-то. — Я прошу Вас, проверьте списочек. Я еще полгода на- зад в футбол играл за ветеранов завода. В баню хожу, бе- гаю трусцой в сосновом лесу… Ошиблись ведь! Смерть молчала. — Хорошо… проходите, присядьте на диванчик. Я сейчас. Эта носатая читает мысли. Надо не думать, а интуитивно… 263

Ежегодный сборник подсознательно намекать на мысль… Бывает же такое в мозгу: от запаха, от звука вдруг рождаются пережитые об- разы. Надо мыслить образами, как намеками. Николай взял полотенце…. Зачем? Это был отвлекающий маневр. Он тихо выскользнул в коридор, пробежал мимо лифта и помчался вниз по лестнице. На последнем проеме повернул направо вниз, и вот он уже открывает свой подвал. Легко так рукой, без всяких замков. Закрылся, забился в самый угол, набро- сил на себя какую-то старую, порванную фуфайку, из тела которой, как кости, выпадали куски старой, потемневшей ваты. Холодно. Если б кто знал, как здесь холодно… Надо же так обидно. Столько задумок было, только в жизни ста- ло что-то получаться… И на тебе – носатая. Что-то у меня такое ощущение, что я лежу, как и лежал на диване. Сон?! Как же я сразу не догадался. Подвал… фуфайка, конечно, все снится. И ничего ужасного нет. Проснусь – пойду во- дочки врежу. Надо же такому прибуровиться. Но это уже звоночек сверху. Будем спешить жить! Где-то я уже слы- шал это. Когда проснусь, поеду сразу к внуку Роме. Ему уже семнадцать. Через неделю впервые в жизни будет играть в вышке за команду мастеров. Представляю… Футбольное поле, зелененький подстриженный газон. Море зрителей, делающих волну… свисток судьи… И мой внук под двадца- тым номером…. Надо поболеть. Обязательно. На стадионе. Я не заиграл, сын не заиграл, а внук – талантище. Как в жизни мне сейчас повезло, как я люблю своего внука, а он меня – и на тебе, носатая! Ах да, снится же, забыл. За- хотелось громко-громко закричать и проснуться. Николай чуть повернулся в сторону и почувствовал совсем рядом… кто-то сидит. — Ты? —Я! Тебе скоро шестьдесят должно было быть, а ты как ребенок, в жмурки играешь. 264

Владимир Петрушенко —Вот именно, скоро. Я даже еще не пенсионер. — У вас здесь мужики почти все так мало живут. Пойдем. Вышли из подъезда. На лавочке как всегда сидели баба Валя и Филиппович. Николай попросил обреченно. — Давай присядем на дорожку. Смерть села рядом и стала рассматривать заинтересо- ванным взглядом профессионала бледное лицо кашляю- щего деда. —Что, тоже пора? — Да, после тебя зайду. Но по-вашему — это через три года. —Слушай, дай мне полтора года, пополам с Филиппови- чем. Так будет честно. Я тебе сейчас расскажу, ты все пой- мешь. Мой сын давно развелся. Жена его смотала в Москву на заработки. Прически делает. Внук Ромочка всегда был со мной. С годика. Заболеет – я через пять минут рядом. Всех врачей на ноги подниму. Я ему сказки перед сном рассказывал, сам придумывал про братьев котят и крысу Крыеллу… Он меня называл Коля. Никогда «дед» не говорил. «Коля расскажи про котят…». Учил его буквам. Говорил ему «К» — Коля, «К» -кулак… После этого, когда он выучил, увидит меня и показывает кулак, — мол, Коля. Ты понимаешь, что такое любовь внука! С Филипповичем пополам. Идет? У него ни дытынки, ни пылинки. Сам, как перст. Зачем ему три года? Смерть была безразличной и молчаливой, как смерть. — Подожди, ладно, пусть живет. Есть другой вариант. В деревне возле дома тещи — дом бабы Насти. Она давно совершенно слепая. На улицу выходит по проволоке. Нет никого из родственников, все давно умерли. Ей девяносто уже. Жизнь достойную прожила, воевала даже. Я был у нее недавно. Говорит мне, все прошу Господа, чтобы забрал. 265

Ежегодный сборник Понимаешь, сама просит, чтобы смерть пришла, а ты здо- рового мужика забираешь. — Тромб. —Что тромб? — Перекрыл клапан сердца. — Поменяй на бабушку, она сама же просит. Да где же эта справедливость, Господи! — Пойдем. — Да послушай ты…. Есть у тебя что-нибудь человече- ское? Тебе это не понять. Это жизнь. Представляешь, как-то весной идут по пешеходной дорожке родители жены сына — молодой дед Олег с двухлетним Ромой на руках и баба Ирина. Я метров в десяти по параллельной дорожке иду во встречном направлении. Рома увидел меня, заерзал на руках у Олега, дед остановился, думает, что случалось, поставил Ромочку на асфальт. А тот подхватился и побежал стремглав ко мне. Обнял, поцеловал — и уже на руках у меня! Дед Олег поразился… За такую любовь внука можно жизнь отдать! — Вот ты и отдал. — Ах, вот как… Тогда ладно. Согласен. Бери. Пойдем. Да- леко идти? — Не устанешь. Давай руку. — Холодно. Если б кто знал, как здесь холодно. . . . *** — Посмотрите, посмотрите, кто открыл счет в матче, — сорвался от радости почти на крик комментатор. — Двадца- тый номер – Роман Войнов! Это новичок команды, совсем юный футболист, о котором я вам говорил вначале матча. Ему семнадцать лет. Вот это дебют! Как радуется юноша… Правда, футболку, как многие не снимает. Подбежал к опе- ратору и почему-то показывает в камеру — кулак… Кому это? Странно. 266

Константин Зуев Константин Зуев Неслучайная встреча Фантастический рассказ Вечер мягко окутывал темнеющий небосвод, солнце, красное от загара, еще плескалось перед отходом ко сну. Ветер где-то застрял в березках с намеком на любовные чувства. Птицы засыпали, слегка посвистывая во сне, а ти- шина вступала в свои права, и начинали свой неслышный танец звезды при блеклом сиянии старушки Луны, стыдли- во входящей на помост вечности… Я сидел на скамейке, что на набережной, на берегу Бал- тийского моря и предавался размышлениям по поводу на- писания нового рассказа, как заметил старушку, которая явно хотела приземлиться на мою скамейку, хотя рядом еще были свободные. Она с разбега плюхнулась на нее, с трудом перевела дыхание, учтиво повернулась ко мне, состроила глазки не- винности и вежливо так спросила: — Я не помешаю вам? — Что вы, сударыня, как можно — выстрелил я в ее сто- рону заранее придуманную фразу. — В этот дивный вечер все люди должны быть очень до- бры к окружающим, даже не смотря на свое самочувствие и проблемы, которые еще не отпустили их днем. — Да разве же это проблемы! — воскликнула она с лег- ким негодованием в голосе. — Вот у меня проблемы, так проблемы и не счесть им конца — на выдохе добавили она и притихла, явно погру- зившись в свои воспоминания… 267

Ежегодный сборник — Сударыня, вам не составит труда изложить мне хоть самую малую толику ваших затруднений, и я попробую вам помочь, если смогу их понять, — учтиво предложил я, на- мереваясь продолжить беседу с эдаким интересным объ- ектом, который появился ниоткуда при тусклом свете пар- ковых фонарей… — Эх, сынок, ты лучше со своими разберись, а уж потом лезь в мои. Да и не под силу они тебе будут. Сколько людей из разных сословий за все века, что я живу здесь, пытались их разрешить и все попусту… Не дано вам сие познать, уж больно глупы вы в своей жизни, в которой сами-то ни чер- та не смыслите, а лезете все время учить других… — И где теперь все те, кто пытался мне помочь? А там же где и все те, кто тихо и мирно почил в бозе, не замарывая рук своих о всякое греховное скотство творящееся на этой земле и не влезая в политическое болото, полное всяким сбродом из рода человеческого, которое все еще считает себя самым умным созданием на земле… — Во, разошлась старушка. И откуда только силы-то у нее берутся? — Ну, бабуля, ты и даешь: говоришь, как историю пи- шешь, даже переписываешь ее прямо у меня на глазах… Не ожидал такого поворота событий в этот дивный вечер, да еще с такой милой собеседницей — выпалил я на одном дыхании, предчувствуя, что за этим последует такое, что перевернет всю мою жизнь с ног на голову. . . — Эх, сынок, знал бы ты кто я на самом деле, так и не говорил бы мне такие приятные слова — тихо проговорила старушка и, повернувшись в пол оборота ко мне, спросила: — Освежиться нектарчиком, настоянном на травах не- бесных, не желаешь? 268

Константин Зуев Или сам угостишь бабушку своей знаменитой настой- кой, о которой я много слыхивала, и которую довелось мне кое-где попробовать из рук нашего общего дружка Уриила? Она пристально посмотрела мне в глаза, снисходитель- но улыбнулась, я тоже поднял взгляд на нее, скроил грима- су, похожую на улыбку и обомлел от странной мысли: сидят на скамеечке в парке эдакие пришельцы из разных миров, чудом встретившиеся на этой, забытой богом планете, в отдаленном захолустье Вселенной и спокойно рассуждают о жизни... И тут меня скоренько прошиб холодный пот, дыханье перехватило, все мои конечности одервенели, как у Бу- ратино и через силу, не имея возможности полностью от- крыть рот от судороги, охватившей его, я с придыханием спросил: — Ты кто, бабанька? — Я — это я! Я — Судьба с большой буквы! Ведь тебе знакомо значение слова Аватар? Я — это измененное со- знание, пришедшее из совершенно другого многомерного мира. А вот ты кто? — Человек, — еле выдавил я из себя, не имея сил со- рваться с места и сбежать отсюда куда подалее... — И кто же тебе такую глупость-то сказал, милок? Такой же как ты недоумок? — туманно на что-то намекая, ответ- ствовала она, зорко глядя мне в глаза… — Тогда кто же я такой? — вопросом на вопрос париро- вал я ее странный ответ, в надежде услышать нечто страш- ное и поучительное. — Вот и я думаю кто, но ответа так и не нахожу до сих пор, хотя и пожила уже не мало, — и ее взгляд улетел в то далекое прошлое, откуда нет никому возврата... — Да ты расслабься, милок, а не -то, не дай Бог, кон- драшка тебя хватит, а мне потом мучайся с тобой целую 269

Ежегодный сборник ночь… Сейчас наливочки моей попьем, войдем в нормаль- ное русло разговора, а там уж все само и потечет, только успевай подхватывать… Бабулька покопалась в складках своего старинного одеяния и вытащила бутылку странной формы, всю пере- ливающуюся желтыми огоньками, словно там добрая сотня светлячков принялась водить хоровод. В ее руках вдруг объявилась и парочка серебряно-узор- чатых стопок явно с петровских времен. Она протянула их мне, а сама, открыв бутылочку, принялась нежно вдыхать аромат, исходивший из нее… — Божественно, божественно, — благоговейно протяну- ла она тихим голоском, налила по полной и, с явно отто- ченным движением руки, отправила содержимое стопки в рот… и замерла, слегка прикрыв глаза… — Была не была, — мелькнула шальная мысль, но тут же захлебнулась в струе наливочки, которая нежно и приятно вошла в мое горло, словно боженька по нему пробежался босиком… Мир схлопнулся, потом распахнулся и вернул меня об- ратно, попутно обогатив мое понимание жизни новыми чувствами, ранее мне не известными… — Ну, как, хороша? — послышался знакомый голос, и я открыл глаза. Ночное небо плавно совершало свой пробег по просто- рам вселенной, звезды сладко пели, все пытаясь подмиг- нуть мне, Луна, уже не стесняясь своей наготы, начала со- блазнять меня своими любовными чарами… Все было как всегда, но я уже был не тот, что прежде. . . — Вы не те, кто вы есть на самом деле, — начала она свое повествование, доходившее до меня как из тумана космической пыли, забившей мой мозг до отказа, а теперь медленно стекающей прямо в сердце... 270

Константин Зуев Это место, которое вы называете своим родным до- мом, на самом деле является рабочей зоной Настоящего Космоса, который отделен от вас непроницаемой завесой Черной Материи, матери всего сущего, ушедшего и ныне здравствующего… Подобные места в ваших городах зовут- ся Промзонами! — Ваши ученые выдумали дурацкую теорию Большо- го Взрыва. Ха, да разве можно из ничего, создать нечто и очень долговечное и с постоянным приростом как ма- терии, так и энергии. Мы вашу звездную систему просто перекинули в Промзону, слегка сдвинув временной поток, чтобы вы нас не отследили, если дорастете до этого... Раньше вы находились вместе с нами, мы следили за вами, пытаясь сделать из вас достойных жителей Вселен- ной. Но у нас ничего не получалось, словно бес какой в вас вселился и не давал творить доброе и вечное. Все наши усилия были обречены на неудачу. Но мы пока еще не при- меняли самых суровых мер, надеясь на благополучный ис- ход, пытаясь разбудить в вас благоразумие, без которого нет никакой жизни вообще. Запускали гигантских живот- ных, и что удивительно, вы с ними подружились, изменяли атмосферу, погоду меняли так, что никто бы чужой в ней не выжил, а вы все же сподобились и выжили, заливали трижды вашу землю водой, так вы выплыли, переписывали вашу историю, искажая факты до неузнаваемости, а вам такое нравилось и вы сами там под шумок творили вся- кие мерзости. Объявляли придуманные нами войны, входя в разум зарвавшихся правителей, о жертвах умалчиваю из этических соображений, подкидывали в древности науч- ные тайны, надеясь втянуть вас в русло научной мысли… но все было зря. Вы бродили по своим странам чумазыми неучами, грабили слабых, обижая убогих, а мысли ваши 271

Ежегодный сборник зависли где-то на уровне первобытного человека, если вас можно этим словом назвать... — И ничего… Решили кинуть вас на произвол судьбы, и чуть было не поплатились за это. Вы дорвались до огне- стрельного оружия, которое уже само по себе смертельно, не говоря о его воздействии на людей, и, по возрастающей, вы перешли к атому, самому губительному оружию, кото- рому запрещено быть во всех благородных мирах нашей Вселенной. Подкинули вам идеи по электронике, которую уже мно- го лет насаждали в ваши пустые головы и что? Вместо того, чтобы создавать светлое, вы опять пошли в темную сторону и создали самое смертоносное оружие на своей планете… И наше терпение лопнуло. Мы затормозили ваше разви- тие на неопределенный срок, в надежде исправить непо- правимое, хотя все наши надежды уже давно испарились вместе с любовью к вам. Но мы дали Честное Слово и сдер- жим его, но не как вы, где ваши клятвы своим богам — это пустое обещание, данное для простой отмазки... — А как же? — я попытался вклиниться в ее речь, но она тут же отпарировала мой вопрос... — Вашим правителям уже намекали на наше существо- вание, даже кое в чем незаметно помогали, но жажда на- живы оказалась сильней. Каждый захотел властвовать над миром, покорив все остальные народы… Глупые вы, однако. — Вы создали у себя мир ханжества и разврата, напол- ненный квинт эссенцией убийственного зла, способного порушить не только живую материю, но и все остальное, что зовется землей… — тихий голос космического вестника действовал как снотворное, полностью гипнотизируя со- знание… И в действие скоро вступит заключительная фаза вашего перевоспитания, а пока, сюда засланы эмиссары доброй воли, которым дано задание еще раз напоследок 272

Константин Зуев вразумить вас, призвав к здравому смыслу. Если не удаст- ся — пеняйте на себя сами… И я одна из них... — Ну-с, молодой человек, давайте прощаться. А Уриилу я передам от тебя привет и попрошу его посетить ваш мир. Борись, мой друг, борись, иначе вам труба! Она встала, мило так улыбнулась мне и тихо раствори- лась в наступающем рассвете, оставив меня в полном не- доумении по поводу всего сказанного и мной не понятого, в виду нашей трехмерности мира и скудости нашего ума, где всегда вместо трактора у нас получался танк... 273

Ежегодный сборник Наталья Крофтс Беглянка Невыдуманная история Ну, вот и всё – война закончилась. Радость, конечно, Господи, счастье-то какое! Такого страху натерпелись – особенно там, под Ленинградом. Девчонки они, соплюш- ки ещё совсем, вжались в стульчики на радиолокационной станции, но без истерик, только дрожат да плачут тихонь- ко, стараясь всхлипывать без шума. Надо же, ещё кортик каждой выдали и сказали: «Скоро здесь будут немцы». Да какой кортик! Дрожь такая в пальцах, не ухватишься. Это, скорее, подарок при каждой из них, личный, именной: вот этим, дорогие захватчики, и колите девчушек. Всё, думала Люська, всё. Прощайте и маменька, и папенька беспутный! А надо же, пронесло-таки. Морячки, мальчики-спасители, в последнюю минуту примчались, заслоном стали между ними да фашистами этими погаными. Теперь – хватит, натерпелись! Конец, девочки, конец! Но вот Люська-то по виду только ходит весёлая, бедовая, нос свой курносый задирает выше всех. А самой ой как смур- но! Да что же это – опять в деревню, к строгой матери… Да от глаз таких задорных! А Димка этот хорошенький был – страсть! Волосы ку- черявые, да наверх со лба зачёсаны. Мальчишка совсем, Люськи даже чуть моложе, а уже и звёздочка на погонах при нём. Да и не в этом дело! Не соскучишься с таким. Смешливый был Димка, шутник. И на Люську – ох как за- 274

Наталья Крофтс глядывался. Да только войне конец, девчоночкам – по до- мам, а товарищу командиру – дальше. «Дан приказ ему на запад…» Взвыть бы Люське да на шею ему кинуться! Только глаза его зазывные повылазят раньше, чем он увидит, буд- то Люська плакать надумала! Собирает она барахлишко своё в путь-дорогу – и на- певает, весело так. Хоть петь ей сейчас не про Катюшу хо- чется, а другую совсем песню, печальную: про охотника безвестного да про чайку у озера. Чуть подняла взгляд от пожиточков своих, глядь – перед ней сапоги Димкины сто- ят. А в них – и сам Димка: смотрит на Люську да улыбается, а глаз его левый, который с хитринкой, озорно так глядит. Ну, а правый – ничего, серьёзный глаз. – А что, Людмила Иосифовна, не прогуляться ли нам с вами перед отъездом? – и смотрит, нахал, как ни в чём не бывало, будто Люська и уезжать никуда не думает. Всё ему хаханьки. Ну, и она, в тон: – А что бы и не прогуляться? Я уже вся сложилась. Подь-ка вон за дверь, товарищ младший лейтенант, – сей- час приоденусь да выйду. С таким парнем и прогуляться не стыдно. Да только ра- дости Люське от этого – с гулькин нос. Идёт да всё думает: «С кем ты тут послезавтра прохаживаться будешь, Дмитрий Фёдорович?» Но, ничего, болтают весело. Он всё про ро- дителей расспрашивает, про сестёр, да про Люськины пла- ны. А как к рынку подошли – вообще чистым кавалером заделался, пошёл покупать всё подряд: и помидорчики, и хлебца, и вишен… Идут уже, стало быть, с пакетами. И тут Димка подводит барышню свою к какому-то зданию: – Зайдём-ка, – говорит, – на минутку. Тебе здесь бумаж- ку подписать нужно, – И глаз хитрый, смеётся, мочи нет. А 275

Ежегодный сборник рот, тем не менее, без улыбки, только уголок губ чуть под- рагивает. Глянула Люська – и, ну, ни капли не вру! – просто заша- талась. На табличке-то – что ж она, неграмотная, что ли! – крупненько так, абсолютно без стеснения написано «ЗАГС». Матушки-светы! Глядит она на Димку, как очумелая; но, наконец, собирается с силами да с усмешечкой и говорит: – Да ты меня, никак, замуж зовёшь, что ли? – А разве ты за меня замуж не хочешь? – отвечает. И смотрит, нахал, с деланным изумлением. Да только бесята в глазах прыгают, Люська-то видит. Пожимает она плечами, лениво так. А у самой в животе кто-то уже джигу нажаривает, да сердце с той джигой в такт бьётся. Что же это?! Девочки-мамочки! Замуж, за Дим- ку? Сплю я. Сплю, как есть, сплю – или брежу! Но сама виду не подаёт, а насмешливо отвечает: – А что ж! Можно и замуж. Ты у нас мужчина видный. Идут. Садятся в заляпанном коридорчике. Вот их и зовут уже. Делов-то! Паспорт – он всегда при ней, на случай про- верки. Документы посмотрели, полистали, сказали что-то – только напрасно: Люська всё равно ничего не слышала, звон в ушах. – Ну что, ж, – говорят, – молодые. Платите пятнадцать рублей – и семейное счастье готово. – Как пятнадцать? – вскипает Димка, только растерянно как-то. Вот тут уж его весёлые бесенята из глаз ускакали, видно: не шутит. – Раньше же три было! Пожилая женщина с гулькой на шее посмотрела на мо- лодого лейтенантика со смехом: – Да, точно. До войны три было. Мама, наверное, расска- зывала? Молоденький ты, сам такое помнить. Ну а теперь цены велели поднять. Слишком много вас таких вон раз- велось. Тут Димка совсем расстроился: 276

Наталья Крофтс – А что же мне делать? Я вот только что на рынке всего накупил. Специально рассчитал, чтобы на женитьбу оста- лось. Ну, нету у меня, рубля не хватает! И у Люськи – ни копеечки с собой! Вот так, девка, раззя- вила рот на лейтенанта, да не тут-то было! Только, видать, судьба. Потому что у женщины на уставшем лице морщин- ки опять засобирались в улыбку: – Ладно, ладно. Распишу. Завтра, молодой человек, до- несёте деньги. Вот так и сложилось Люськино счастье, споткнувшееся на минутку по копеечному вопросу. Только длилось это счастье недолго. Кто услышит, что дальше было, «Чушь!» – скажет да: – «Небылица!» По- тому как не понимают такие люди, что такое гордость. А Люська-то как раз гордая была, до неприличия гордая. Ка- залось бы, чего гордиться: лицом-то – не Орлова, а мужи- ков по нынешним дням – наперечёт. Но только в жертву этой гордости Люська всё готова была принести – даже счастье своё, новенькое да блестящее. Вот как. Ведь что получается? Ну, расписались. Ну, дали им бу- мажку. Погуляли. Съели-выпили накупленное. А под утро, после гулянки, все носами начали клевать да разошлись: девчонки – в свои бараки, парни в свои. А Димка – ни сло- ва о дальнейшем! Ни полсловечка даже! Поцеловал, под- мигнул Люське – да вместе с ребятами и вышел. Что ж, она тоже на шею кидаться не будет. Рано поутру, как и было задумано, взяла нехитрый свой баульчик, на по- езд и – назад, в Россию, в деревню. Едет, трясётся под стук колёс, слёзы глотает. Шуточки у вас, Дмитрий Фёдорович! А она, дура деревенская, поверила, что такой парень – да на неё, Люську, всерьёз позарится. Но ходить, молить да про ЗАГС напоминать – не такая она девка. Гордая слишком. Приехала домой – радости, конечно. Мать, правда, по- худела – страх просто. А две сестры – ничего, хороши, ма- 277

Ежегодный сборник лявки. Так и зажила Люська у матери. Никому ни слова. То- скливо, иногда – хоть вой, как баба на похоронах. Только даже и это нельзя – спрашивать будут. Мать, не гляди что худющая – зашибёт, не спустит. А, главное, позору-то, по- зору будет! Полет она на грядке картошку. Хорошая картошка, толь- ко бурьяна много. Думает о грустном. И вдруг – мать за спиной. Грозно так Люське: – Ты что же это удумала, а?! Поворачивается Люська, чувствует: что-то неладно. А как видит мать, так и понимает, что совсем дела её плохи. Держит мать в руке конверт и ещё бумажку – ту самую, что им в ЗАГСе выдали. У Люськи всё тело задрожало, да только не на такую напали: она и войну отвоевала, голыми руками её уже не взять. Поэтому Люська выпрямляется – и сама матери говорит, грозно и твёрдо: – А что это вы, мама, в мою почту без спросу незваными лазите? Кто вас туда приглашал? – Да ты посмотри на неё! Вот разумница нашлась! Гля- ди, гляди сама, раз такая грамотная да самостоятельная выискалась! – и тычет Люське конверт. А на конверте – и вправду, не её, Люськино, имя, а даже совсем наоборот. Чётким почерком там написано, что адресовано письмо Зое Александровне, а стало быть – Люськиной матери. Вот так-то оно! Тут мать берёт назад конверт, вынимает письмо и начи- нает Люське вслух зачитывать, что ей пишет новоиспечён- ный зять: «Уважаемая Зоя Александровна! Пишет Вам боевой товарищ Людмилы Иосифовны, Ва- шей дочери. Знаем мы с Людмилой друг друга все два года войны, что нам выпали – вместе воевали. После победы мы с Вашей дочерью решили пожениться. Брак наш был за- регистрирован двенадцатого июня тысяча девятьсот сорок 278

Наталья Крофтс пятого года в городе Риге, о чём прилагаю свидетельство. Только оказалось, что у Вашей дочери очень плохая па- мять: на следующий же день после нашей свадьбы она, ни слова мне не сказав, отправилась назад к Вам. Уважаемая Зоя Александровна, пожалуйста, напомните Вашей дочери, что место её – рядом с законным мужем, и отправьте Люд- милу назад, в Ригу, где я буду её ждать. Ваш зять, младший лейтенант Дмитрий Васильев». Стоит Люська и понимает – не врут сказки. Вот оно: «ни жива, ни мертва». Со стыда провалиться бы ей – глубже картофельных клубней. Но только тут же, вместе со стыдом этим жгучим, счастье засветилось в пышной Люськиной груди. И хорошо так стало, легко, будто клетку чугунную сняли, которая вокруг сердца висела, давила да терзала. Люська уже и не слышала, что там мать говорила. Да толь- ко и говорила мать на диво мало: похоже, рада была, а журила только так, для видимости да по должности своей материнской: – Так, дорогуша. Уж не знаю, что там у вас произошло. Только вижу, что ты теперь – мужняя жена, а раз такое дело – собирайся-ка ты, милочка, да отправляйся назад, к законному супругу. Собрали Люську в два счёта, поскольку голому, как из- вестно, только подпоясаться. Довезла её мать под личным конвоем до ближайшей станции и впихнула в первую же проходящую теплушку, ехавшую на запад. Поезд набирает ход, неотвязно стучат колёса, и едет в нём бывшая Люська, а теперь Людмила Иосифовна, муж- няя жена. Едет, сама того не зная, навстречу счастливому своему браку длиною в шестьдесят лет, навстречу детям, внукам, а там и правнукам. Посвящается светлой памяти Людмилы и Дмитрия Ва- сильевых. 279

Ежегодный сборник Татьяна Шулига Кукуруза Мне кажется, что самыми яркими у каждого человека являются воспоминания о детстве. При разных ситуациях во взрослой жизни, мы приводим примеры из картин сво- его детства. Иногда даже помним какие-то случаи о себе, по рассказам старших братьев, сестёр или родителей. Слу- чай, о котором пойдёт речь, произошёл со мной, когда мне было три с половиной года. И рассказала об этом мне, ра- ботающая тогда с мамой в колхозных детских яслях, по- вар тётя Наташа. Эти детские ясли, так их и называли, заслуживают осо- бого рассказа. В селе было два больших колхоза: колхоз «Лосево» и колхоз «Светлый путь». В колхозах были соз- даны детские ясли и в них принимали детей только кол- хозников. Были в селе ещё детский сад, и детские ясли, в которые принимали детей рабочих и служащих с заводов и сферы административного обслуживания. Нужно сказать, что село было районным центром и в нём были три заво- да: кирпичный завод, завод «Металлист», завод по пере- работке молока. Кроме этого были мельницы, маслобой- ки, строительное — монтажное управление, лесхоз, около десяти магазинов. Отдельно хочется отметить учреждения культуры и образования: две средних школы, три больших по объему литературы библиотеки и пять сельских клубов. Но мы дети колхозников ходили, если так можно ска- зать в свои ясли. Вернее не ходили, а ездили. Для того что- бы колхозники могли вовремя выходить на работу в поля 280

Татьяна Шулига и на фермы, а летом ранним утром; были приняты на ра- боту два пенсионера. Им выделили лошадей и тележки со специально сделанными из досок стенками. Они должны были в семь часов объехать каждый свой участок села, со- брать детей и к восьми часам привезти в ясли. Дети были разного возраста от года до восьми лет. Детей провожали и сажали на телегу либо бабушки, либо старшие в семье дети. Иногда у тех, кому не на кого было оставить ребенка, матери одевали детей и сажали возле дома на скамейку. Надо сказать, что почти возле каждого двора были такие маленькие скамейки. Дети сидели и ждали деда. Мы не знали, как их зовут, их взрослые называли дед Сагун и дед Коваль. Дед Сагун был скучным по нашему детскому мне- нию, он ехал, всегда молча, изредка покрикивая на озор- ных мальчишек, чтобы не поднялись и не упали с телеги. Другой дед по фамилии Бережной, но все его звали Коваль, был весёлым и добрым. Он шутил с детьми и учил их петь песни во время поездки по улицам. Он никогда не был мо- ряком, но любил песню морскую, распевал её с детьми во весь голос. Жители села, услышав этот утренний хор, улы- бались и говорили: «Дед Коваль поехал». По улице ехала на телеге орава разномастных детей, и во всё горло распе- вала: «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там!». Дед был высокий стройный и когда его в шутку спрашивали: « Дед, скажи какого ты полка?», он вытягивался в струнку, и, отдавая честь, отвечал: «Тридцать шестого пехотного, Ор- ловского, генерал — фельдмаршала графа Паскевича, кня- зя Варшавского, Эриванского полка, рядовой — Бережной, Ваше Высокоблагородие!». В селе над его словами подшу- чивали, но спустя много лет, читая исторические книги о кавказской войне, я узнала, что такой полк действительно был. На всю жизнь я запомнила его слова. И когда он был уже совсем старым (за девяносто лет), кто-нибудь просил его сказать, какого дед полка, он улыбался, показывал на 281

Ежегодный сборник меня рукой и говорил: « Она скажет, она знает!». Мы зави- довали детям тех улиц, по которым он ездил. И иногда не ждали деда Сагуна, а бежали на Прогон так называли одну из улиц, и там стояли, ждали деда Коваля. В тот день, о котором мой рассказ мы с братом Вик- тором, которому было уже пять лет, и он по деревенским меркам был уже самостоятельным, в ясли не захотели идти, остались дома со старшим братом. Но у него было много друзей и ему было не до нас. Улица наша была красивой, хотя и называлась Кривой. Просто она вилась между садов и имела три части. Мы жили на центральной самой прямой и самой зеленой. В то время было мало машин, по улице ездили на лошадях с подводами, иногда проезжал трактор Беларусь или мотоцикл. Улица была покрыта вся травой, лишь узкая полоска в середине была накатана. Дети с вес- ны до осени бегали босиком. Обувь одевали только если шли в ясли или в клуб на детский сеанс смотреть фильм. Когда мы вышли из дома, на улице было человек пять де- тей. Самая старшая Валя, она жила на краю улицы и у неё было уличное прозвище Птушка. Она предложила пойти на ближайшее кукурузное поле набрать початков. Она сказа- ла: «Я вчера проходила мимо кладбища, там, рядом поле, и початки уже почти спелые, можно набрать и сварить!». Кто же мог отказаться от такого лакомства. Спрашивать разре- шения у родителей не было смысла, так как они все были на работе, да и вообще мы все были в то время свободны- ми. Никто не ограничивал наши передвижения. Мы сами ходили на речку купаться и иногда приходили домой толь- ко вечером, лазили в колхозный сад за яблоками, бегали на другие улицы к друзьям играть. Собравшиеся идти за кукурузой ребята, все были старше меня, но так как Виктор был обязан за мной следить, ему пришлось брать меня с собой. До поля было недалеко. Тем более что с улицы на другую улицу можно было пройти че- 282

Татьяна Шулига рез огороды и те дворы, где не было собаки. Никто никогда за это не ругал. Тогда дома даже на замки не всегда за- крывали. Просто набрасывался на входной двери крючок, и всем было ясно, что хозяев нет дома. У двух ребят были авоськи, остальные шли с думой набрать початки в майки или в подол платья, которые после игры на улице чистотой не отличались. Настроение было прекрасным. Шли, шути- ли, смеялись, толкались, бегали наперегонки. Когда я не успевала, брат подбегал, давал подзатыльник, брал за руку и тащил вперёд. Прошли кладбище стороной, и подошли к полю. Кукуруза была высокой, огромной, как мне казалось. Я едва могла достать до початка. Ребята отрывали лист початка, проверяли ногтём спелость и срывали початки. Чтобы я не ревела мне дали два. Я крепко прижимала их к груди. Птушка сказала: «Пацаны, вы поглядывайте на до- рогу, вдруг объездчик! Если что, прячьтесь в кукурузу по- дальше и сидите тихо. Или бегите в Шляховские сады». Шляхом называли улицу, которая проходила рядом с клад- бищем. У неё было другое название, но, как и наша улица, им Крупской называлась Кривой, так и эта улица издревле называлась Шляхом. Сейчас это самая забитая транспортом улица, по ней проходит трасса М4 на Москву. А тогда редко было, что проедет полуторка, москвич или победа. Мы на них смо- трели как на диво, не говоря уж про блестящую волгу. Птушка, как накаркала беду. Вдали показалась бричка объездчика. Пацаны и старшие девчонки бросились врас- сыпную кто куда. А я спокойно стояла, не зная, что мне делать. Худой дядька спрыгнул с брички и крикнул грозно: «Это что такое?!». Я испугалась крика и громко заревела. Слёзы не вытирала, они текли по лицу, оставляя полосы, но руки были заняты початками. Объездчик крикнул: «Забе- рите ребёнка!». В ответ был только мой рев. Не оставлять 283

Ежегодный сборник же в поле эту маленькую, ревущую во весь голос воришку, ещё заблудится и погибнет. Поднял на руки, я брыкалась ногами, дико орала, но по- чатки не бросала. Посадил меня на бричку, крикнул: « Перестань орать! Сейчас отвезу тебя к маме». Я, всхлипывая, понемногу успокаивалась. Выехали на Шлях, он спросил: « Ты чья?», и получил исчерпывающий ответ: « Мамина!». Этот ответ, наверное, был у каждого человечка моего возраста. Я пом- ню мою подружку Татьяну Лысову, долго называли взрос- лые Поросёнкина. Потому, что в возрасте три года, когда её спрашивали: «Ты чья?», она всегда отвечала: «Мамина, папина, Любина, Светина и поросёнкина!». И вот пришлось стражу полевого порядка ездить по улице и спрашивать у женщин и бабок, чей это ребёнок. Никто не знал. Одна женщина предложила: «Ты съезди в колхозные ясли, там Анна Петровна, заведующая, всех детей села знает!». И он повёз меня в ясли. Мама сидела, писала свой ежедневный отчёт. Когда у детей был тихий час, она садилась за маленький столик одной из детских спален, доставала табель посещения и отмечала фамилии детей. Вернее напротив нужной фами- лии она ставила либо плюс, либо минус. Ручки тогда были перьевые, она осторожно макала перо в чернильницу и аккуратно писала. Я став постарше любила сквозь якобы закрытые веки, наблюдать за ней. Вот она пишет, потом на неё наваливается дремота, и она ручкой прочерчивает те- традь. Поднимает голову, видит, что я сотрясаюсь от смеха, ругается и обещает меня выпороть. Но никогда за всю мою жизнь она меня даже не шлёпнула, хотя братьям иногда доставалось. Она постоянно не высыпалась, вставала в че- тыре утра и шла на ферму за три километра за молоком для яслей. У неё был десятилитровый бидон с деревянной ручкой. Приносила молоко, отдавала повару и шла на Базу, 284

Татьяна Шулига так называли продовольственный колхозный склад, за мя- сом и другими скоропортящимися продуктами. Ведь холо- дильников тогда не было. Всегда нарядно одетая, она шла по улице, а на плече у неё сидела птица галка. Эта птица была ею приручена. Подобрала мама её ещё желторотым птенцом, выходила и даже научила говорить некоторые слова. Галки очень хорошо поддаются обучению. Мама, как обычно уставшая, сидела и подрёмывала над своим отчётом. Вдруг тихо вошла няня Варя, и сказала, что заведующую зовёт объездчик. Мама недоумевая, за- чем она ему понадобилась, вышла на веранду. Объездчик обратился к маме: « Анна Петровна, тут такое дело, гонял я, ворующих кукурузу, и нашёл воришку девчонку малень- кую и не знаю, кому отдать. Посмотрите, может, знаете чья. Она у меня там, на бричке сидит». Они вышли за ворота и мама охнула. На бричке сидела чумазая, лохматая, зарёв- анная, белобрысая девчонка, крепко стискивающая у груди початки. Мама только и смогла сказать: «Господи, да это же — моя!». Вышли все работники яслей, стояли, смеялись. Объездчик шутил, что подаст на меня в контору докладную. Мама пыталась у меня добиться, где же второй воришка Виктор. Она беспокоилась, что бы он, не стал прятаться в кукурузе. Поля были большими, и если бы он заблудился, пришлось бы всем селом искать. Но к счастью она увидела недалеко от детских яслей прячущегося за угол Виктора, он боялся прийти и признаться, матери, что меня потерял. Так закончилось первое и последнее в моей жизни «во- ровское» дело. Кукурузы мы, всё же, сварили вечером. Маме дал десять отборных, молочной спелости початков, строгий, грозный объездчик. И добытые мной початки тоже сварили, так как я хотела кушать только свои. 285

Ежегодный сборник Василий Бабушкин-Сибиряк Любовь Иуды Сказка для взрослых Почему сказка? Наверное, оттого, что все библейские истории, связанные с еврейским народом, многие люди считают легендами, притчами, сказками. А ещё потому, что рассказчиком этой истории буду я. И выглядит это, конеч- но, неправдоподобно. Люди очень странные существа, они верят порой в та- кие глупости, что даже стыдно за них становится. А вот по- верить в то, что рядом с ними существует многообразие разумной жизни, не могут. Ведь как ни говори, ни думай, а первых людей Создатель сотворил уже после нас и после всего остального мира. Сейчас всем ясно, что напутал Он где-то там при создании человека, а может, перепрограм- мировал кто-то этих людей, – своё в их гены внедрил. Но пора мне сказать о себе или, вернее, представиться. Я – осина. Да-да, представитель растительного мира планеты Земля. Ещё меня называют «проклятым деревом». Якобы меня проклял Создатель за то, что я одна из всех деревьев пожалела Иуду, разрешив ему повеситься на моём суку. Вот где она, человеческая глупость и неблагодарность! Ведь каждый из людей хотя бы однажды предал Сына Челове- ческого, взяв для себя нечто, схожее с тридцатью сребре- никами. В ту памятную ночь Иисуса трижды предал и апостол Пётр, но вот люди больше помнят предательство Иуды. А ведь Иуда гоним и проклинаем всеми людьми за те же са- 286

Василий Бабушкин-Сибиряк мые пороки, что обуревают всё человечество со дня его создания. Очень страшную судьбу ему уготовил Создатель. — Делай своё грязное дело, – сказал в ту ночь Иисус, знавший судьбы всего человечества. Жгучее раскаяние пришло к Иуде, когда он понял, что совершил по воле судьбы. Неужели я могла отказать ему, как все мои собратья по флоре, в его последней просьбе? Я — единственная, кому он исповедался перед смертью, ведь от него отвернулись и заказчики его предательства, и высшие первосвященники во главе с Каифой, и бывшие друзья. Если Иисус был невинной жертвой во искупление всего человечества, то какой тогда жертвой был Иуда? Не могу я понять людей, у нас деревьев всё гораздо проще. Те же люди, что кричали «Распни, распни Иисуса», после смерти Иуды придумывали страшные проклятия для предателя, говорили, что осина, на которой он удавился, упала и проткнула сучьями его тело, из которого распро- странилось страшное зловоние. Как осина, я заверяю, что не было этого. Труп через несколько часов после смерти сняли стражники и где-то похоронили. Обо мне, «прокля- том дереве», эти люди говорят, что мои листья постоянно трясутся от страха, даже когда нет и малейшего ветерка. Неправда! Я просто хочу, чтобы меня услышали. Я всё рас- сказываю и рассказываю страшную историю о предатель- стве, историю, что рассказал мне Иуда. Эта история повто- ряется и повторяется, потому что люди остаются прежними, независимо от времени и места проживания. — Я поверил в божественное происхождение Иису- са уже при первой встрече, – так начал своё откровение Иуда. — Я готов был идти за Ним, куда бы Он ни повёл, так я был уверен в его силе пророчества и в том, что Он — Сын Божий. Иисус постоянно говорил всем ученикам о том, что 287

Ежегодный сборник Он действует по указанию своего Отца. Мы, двенадцать че- ловек разного сословия и положения, присутствовали при исцелении Им больных, видели все остальные Его чудеса, слышали Его проповеди. Наверное потому мы стали забы- вать, что Он ещё и Сын Человеческий, что Он также вос- приимчив к житейским невзгодам, боли и, так же как и мы, подвластен человеческим страстям. Вся наша небольшая община жила коммуной. Ученики следовали за Учителем от селения к селению. Его проповеди и учение не несли в себе революционных идей или нападок на церковный порядок. Учитель пытался достучаться до сердца каждого чело- века, говоря, что мир изменится, если только каждый из- менит себя. Священники церкви прислушивались к Его словам и на- ходили, что Он нигде не преступил закон, данный Моисеем. Единственно, что смущало их, так это то, что Он говорил о Боге как о своём Отце. — Этот сын плотника сеет смуту среди народа, его надо убить, — решили они и искали только свидетелей наруше- ния Иисусом принятых законов. Скажу, что жизнь учеников в этих походах была не в тягость им. Уставшие за день, они вечером собирались око- ло Учителя, слушали Его поучения, которые изобиловали притчами, задавали вопросы. Среди нас царила доброже- лательность, доверие и любовь друг к другу, и конечно, к Нему. Вера в Него была безгранична. Однажды Он прошёл по поверхности воды к лодке и не утонул. Один из учеников попытался сделать то же самое, но не смог, на что Учитель сказал, это от недостатка веры. Если человек заставит себя верить как должно, то сможет даже гору подвинуть. 288

Василий Бабушкин-Сибиряк Я никогда в жизни никого не любил так, как Его. Он мне был больше чем отец и мать. Когда мы стали выбирать сре- ди себя хранителя всех наших денег, то Иисус предложил денежный ящик доверить мне, хотя несколько учеников были против этого. Несколько раз мы были в Вифании. Останавливались у Лазаря, хорошего знакомого Иисуса. Одна из дочерей Ла- заря, Марфа, привела в дом послушать Учителя свою под- ругу, которую звали, как и её сестру, Марией. Мария была дочерью Симона, что плёл и торговал сан- далиями. Сандалии у Симона славились своей прочностью, они хорошо раскупались в Иерусалиме. Симон был чело- веком не бедным, свою дочь обучал грамоте, одевал очень даже празднично, да и сама Мария была очень красива, статна, независима. Полюбил я Марию с первого взгляда. Я смотрел, как она слушает Учителя, и моё сердце радовалось за неё, за то, как она принимает Его слова. Несколько её взглядов, брошен- ных искоса на меня, заставили меня задрожать от волне- ния. В тот вечер мне удалось поговорить с Марией. После я ещё дважды смог посетить Вифанию, выполняя поручения Учителя, и конечно встречался с Марией. Я уже считал её своей невестой, мечтал о том времени, когда мы сможем пожениться. Следующая наша встреча была при воскресении Лазаря. Мы присутствовали при моменте, когда Мария, дочь Ла- заря, в знак благодарности помазала драгоценным маслом миро Его главу, ноги и отёрла их от своих слёз распущенны- ми волосами. Я был возмущён такой ненужной тратой мас- ла и заметил, что миро можно было бы продать за триста динариев, а деньги раздать нищим, но Иисус сказал, чтобы оставили Марию, потому что сердце ей подсказывает Его скорую кончину, и она приготовила Его к погребению. 289

Ежегодный сборник Утром Иисус на осле въехал в Иерусалим. Это был день славы Сына Человеческого. Встречающие Его толпы наро- да кричали «слава, слава», а священники-фарисеи скреже- тали зубами и посылали Ему проклятия. Я не присутствовал при этом, потому что остался в Ви- фании до вечера с моей возлюбленной. В тот же день у нас с ней впервые произошла размолвка. Она спросила меня: — Почему ты был недоволен поступком Марии? Ведь она из любви и сострадания к Нему совершила это пома- зание, я сделала бы для Него то же самое. Женщина в отличие от мужчины гораздо чувствитель- нее. Она не только быстрее замечает чужую боль, но и сама сострадает ей. Впервые я почувствовал к Учителю чувство неприязни, ревности. Вот когда меня зацепил враг человеческий и на- чал опутывать своими сетями, разжигая во мне пламя рев- ности, туманя мой разум и подсказывая планы мщения. Я ушёл в Иерусалим в плохом настроении и расстроен- ных чувствах. Идя дорогой, я думал, почему женщины всегда окружа- ли Иисуса своим вниманием. Неужели они и впрямь чув- ствовали в Нём нечто человеческое, достойное жалости и сострадания, в то время как мы, мужчины, видели в Нём только Сына Божьего, сильного и всемогущего. Наверное, только материнское сердце способно прини- мать и Сына Человеческого и Сына Божьего одинаково. Я понимал, что моя Мария любит Учителя как Бога, знал, что Иисус никогда не стал бы соблазнять чужую невесту и даже не дал бы повода для этого, но чужой голос шептал мне в ухо: – Она любит Его, значит, не любит тебя! В тот же день перед вечерей я подошёл к Учителю и спросил Его: 290

Василий Бабушкин-Сибиряк — Равви, скажи мне, должна ли женщина любить мужа как Бога? — Ты сам сказал, она будет любить мужа как Бога, если видит, что он им является. После этих слов я задумался. Значит, можно быть мужем женщине, её господином, она тебя будет любить как чело- века, но испытывать к тебе чувства как к Богу она не будет. И вновь во мне взыграла ревность к Сыну Человеческо- му. Она переполняла меня, а чужой голос всё повторял мне в ухо: — Иди и предай Его, отомсти Ему! Твоя невеста лю- бит Его! Моя душа не ведала того, что делал мой воспалённый разум. Не сребреники заставили меня предать Учителя. Мой поцелуй жёг меня. Я бросился к священникам, отказы- вался от своих слов, выкинул им деньги, кричал, что Иисус невиновен ни в чём, однако судьба как проклятие давила на меня. Я был раздавлен ею. Я любил Учителя, любил Ма- рию, но есть в этом мире силы, равные Любви. Когда Иуда повесился, и его тело покачивалось на моём суку, я чувствовала жалость ко всему человечеству, которое никак не может понять себя. 291

Ежегодный сборник Наталья Радькова Рождественский гусь Зима в этом году выдалась на славу. Вот уже больше месяца держался лёгкий морозец, днём было солнечно и безветренно. Лес, поле и крыши домов были усыпаны сне- гом, который серебрился на солнышке. Птицы собирались небольшими стайками и радостно чирикали на морозе. Приближалось Рождество. В деревне Весёлки все готови- лись к празднику. В каждой семье хозяйки пекли пироги и готовили угощения на праздничный ужин. Баба Марфа тоже суетилась возле печи. С утра она напекла толстых, ароматных блинов, наварила кислых щей, а сейчас давала задание своему мужу - деду Николаю: — Дед, какое же Рождество без запечённого гуся? Иди-ка ты, излови нашего серого, сделаем его с яблоками, как ты любишь. — Да ладно тебе, Марфа, зачем гуся изводить, нам на двоих с тобой и так еды хватит. А Гоготун-то наш – кра- савец, и гусынь своих смотрит, вожак он у них. Как семье гусиной без вожака? — Иди, говорю, на то и Рождество, чтоб гуся запекать. А вдруг дети передумают и приедут вечером, а у нас стол пустой. Как ни пытался дед отговорить бабку, она была непре- клонна. Рыжий кот Мурлыкин, бабкин любимчик, недавно про- снулся и пока ещё не торопливо потягивался на печи и не 292

Наталья Радькова спеша умывался. Разговор хозяев он слышал с самого на- чала. И хоть особой дружбы с гусём он никогда не водил, но в хозяйстве вся живность, как говорится, одна семья. Кот встревожился не на шутку, соскочил с печи и вслед за дедом шмыгнул за дверь. Выскочив из хаты, Мурлыкин прямиком помчался на задний двор и на ходу во всё ко- шачье горло заорал: — Гоготун, Гоготун, ты где? Мяу! — Му-у! Что за переполох? – промычала корова Зорька. — Ко-ко-ко, — раскудахтались куры и разбежались в разные стороны. — Га-га-га, — переполошились гуси. Гоготун был самым красивым гусем в хозяйстве, боль- шой, важный, не торопливый, всегда с аккуратно пригла- женными пёрышками, которые так и переливались на яр- ком солнышке. — Что за срочность такая? – нараспев спросил Гоготун, — что ты носишься по двору, как ошпаренный? — Это я-то ошпаренный? Да это ты сейчас будешь ошпа- ренный, а потом, запечённый с яблоками. Я только что своими ушами слышал, как бабка Марфа деду наказала, чтобы он изловил тебя. Ты сегодня на праздничном столе будешь блюдом под номером один! Рождественский гусь с яблоками. — Га-га-га, га-га-га, вот досада, вот беда! – запричитал Гоготун, начиная осознавать всю суть происходящего. — Что ты стоишь и клювом щёлкаешь, бежать надо, — то- ропил его кот,- давай, шевели лапами. Или это мне больше всех надо? Запечённых котов на Рождество точно не пода- ют. Я тут за него переживаю, а он не шевелится. И тут Мурлыкин прыгнул с разбега гусю на спину, тот опомнился и помчался со двора, что было сил. 293

Ежегодный сборник — Мяу! Вперёд, мой конь, — завизжал кот, вцепившись в гуся и обхватив его длинную шею передними лапами. Гусь бежал всё быстрей, с перепуга размахивая крылья- ми и переваливаясь сбоку на бок по скользкой дорожке. В какой-то момент он не удержал равновесия, поскользнулся и кубарем покатился вниз. На ухабе его по инерции под- бросило вверх, Гоготун взлетел, а приземлился уже в ба- гажнике соседской машины деда Ивана. В следующую ми- нуту за ним влетел перепуганный Мурлыкин. Прежде, чем они успели опомниться, на них набросили какое-то одеяло и захлопнули крышку багажника. Машина затряслась по ухабам и начала набирать ход. — Где это мы, Мурлыкин? – спросил гусь. — Не знаю, ничего не понимаю, но, кажется, из одной ловушки мы угодили в другую, — философски произнёс кот, — а ты вообще слез бы с меня, а то навалился своей тушей. Вроде всего навсего гусь, а тяжёлый, как конь. — Кто из нас ещё конь! Если ты не понял, то я внизу, так что сам давай слезай с меня, я уже чуть дышу – возразил Гоготун. И тут они оба услышали чьё-то шевеление сверху и ти- хий плач. — Эй, кто тут ещё? – спросил кот. — Это я – Дэн, и я к маме хочу. — Кто такой Дэн? - удивился гусь. — Это ты что ли, Дениска, на меня навалился? – продол- жал кот, – я всё понял, это соседский щенок. Ты-то что тут делаешь? — А меня хозяева решили в город отвезти своей внучке Алёнке в подарок на Рождество. Решили, что я уже боль- шой, а я к маме хочу! – снова заскулил щенок. Он был ко- ричневого окраса с бежевым отливом, породы стороже- вых собак бурбуль. Дэн рос добрым, ласковым и игривым 294

Наталья Радькова щенком со смешными складками на шее и боках, и хотя он был ещё совсем малыш, но по своим габаритам был уже в два раза больше кота. — Хватит причитать, лучше слезь с меня и подвинься, и давайте вместе думать, как нам выбраться отсюда, – ско- мандовал кот, — в город нам точно не надо. Дениске надо к маме – это раз. Ты, Гоготун, в городе тоже рискуешь ока- заться зажаренным на рождественский ужин – это два. А мне у бабушки на печи было куда лучше, чем здесь с вами – это три. Да и вообще, что я тут делаю? Это всё моя доброта, вот и страдаю за неё. Через какое-то время машина подъехала к заправке. Хозяин, дед Иван, выйдя из салона, услышал шум из ба- гажника. — Наверное, Дэн замёрз, — подумал он, – надо бы его в салон забрать, а то до города окоченеет совсем. Как только дед открыл багажник, Мурлыкин быстро оце- нил ситуацию и закричал: — Мяу, это наш шанс, бежим! Опешивший дед не успел опомниться, как из багажни- ка выскочили и разбежались врассыпную гусь Гоготун, кот Мурлыкин и щенок Дэн. Все они быстро домчались до леса и скрылись в заснеженном ельнике. — Вот мы и на свободе, — отдышавшись, радостно ска- зал гусь. — И что нам с этой свободой делать? – спросил кот. — А я к маме хочу, — сова заскулил щенок. — Мяу! Хватит ныть. Сейчас что-нибудь придумаем. — Друзья, надо идти в лес и для начала найти убежище, иначе мы все замёрзнем, — предложил Гоготун, и они все вместе двинулись в путь. Компания направлялась вглубь леса по заснеженной тропинке, но они и не подозревали, что за ними уже давно 295

Ежегодный сборник наблюдает рыжая плутовка лиса. Она двигалась параллель- но с ними вдоль дороги по обочине, прячась в зарослях малинника. Из всей этой компании наибольшее её внима- ние привлекал гусь, такой большой, жирный и аппетитный. Лисица уже мысленно облизывалась и представляла свой вкусный ужин. В какой-то момент она подкралась поближе, выскочила на дорогу и помчалась за ним. Заметив погоню, кот крикнул: — Гоготун, беги, Дениска, держи оборону! Мурлыкин понимал, что ни он, ни щенок особого инте- реса для лисы не представляют, поэтому он выгнул спину, напрягся, готовясь к прыжку, и страшно зашипел. Дениска тоже стал рядом и грозно залаял, как учила его делать мама в случае приближающейся опасности. Лисица не ожидала такого поворота событий и резко остановилась. А Гоготун бежал изо всех сил, затем сделал несколько взмахов крыльями и с трудом оторвался от зем- ли. Сам от себя не ожидая, он взлетел и поднимался всё выше и выше. Это был первый полёт в его жизни, ведь он был домашним гусем, и необходимости летать у него ни- когда не было. И вот теперь, даже в минуту опасности, он ощутил, как же это здорово – смотреть на мир с высоты. Увидев внизу кота и щенка, он громко крикнул: — Мурлыкин, за мной, Дениска, ныряй в сугроб! Подтолкнув щенка в сугроб, кот с разбега вскарабкался на ту же сосну, где уже на ветке сидел Гоготун. Гусь обхва- тил ствол крыльями и тяжело дышал. Не успели они перевести дыхание, как из дупла в сосне показались чьи-то глазки-бусинки, спрятались и снова по- казались. — Вы кто такие? – робко спросили глазки. — А ты кто? – испуганно спросил гусь. 296

Наталья Радькова — Я – белочка, можете не бояться меня, я вас не оби- жу,- сказала она и вылезла из дупла. Рыжая шубка белочки переливалась на солнышке, а её пышный хвост произвёл на всех огромное впечатление. — Здравствуй, белочка, какая ты красивая, — сделал ей комплимент Мурлыкин. – это хорошо, что не обидишь. Мы убегаем от лисы и нам надо где-то укрыться. — Но у меня совсем маленький домик, вы туда не по- меститесь. Я могу дать вам лишь немного еды. У меня есть орешки, жёлуди, сушёные грибы и ягоды. — Орешки – это здорово, спасибо тебе, добрая белоч- ка, — обрадовался Гоготун и с удовольствием проглотил пару штук. — Вот уж не думал, что когда-нибудь в жизни буду есть сушёные грибы, — скривился кот, – но, что поделаешь, го- лод – не тётка, я ведь с утра и позавтракать не успел. Лиса тем временем покрутилась возле дерева и убежа- ла. Гусь с котом подкрепились, поблагодарили белочку за угощение и спустились вниз искать малыша Дениску. Щенок сидел в сугробе и дрожал от холода и страха. Он уже думал, что навсегда останется здесь один в лесу, и поэтому очень обрадовался, когда увидел кота и гуся, и с радостью бросился к ним навстречу. Все они обнялись, и тут Дениска снова не выдержал и заскулил: — А-а-а, я к маме хочу! — Го-го-го, господи, — закричал гусь,- опять! — Мяу! – завопил кот, — мы знаем, что ты к маме хочешь. — На вот тебе орешков, – отвлекал малыша Гоготун. — И ещё вот грибочков сушёных, подарок от белочки, — предложил кот. — А я не ем орехи, и грибы тоже не ем. — Ну, знаешь ли, я тоже не ел грибы до сегодняшнего дня, а что делать, если больше ничего нет. 297

Ежегодный сборник Щенок закинул в рот грибочек и начал жевать. — Тьфу, какая гадость ваши сушёные лисички, всё рав- но, что резинку пожевал, дайте мне лучше орешки попро- бовать. — Держи и хватит ныть, — сказал гусь, — надо идти ис- кать убежище, пока лиса не вернулась. — А я, когда в сугробе сидел, видел там чью-то норку. Может нам в ней спрятаться. — Показывай скорее, что за нора, надо проверить. В глубине сугроба друзья обнаружили ход, ведущий под землю. Гоготун нагнулся и просунул туда свою голову. Сна- чала было темно и ничего не видно, но его длинная шея позволила продвинуться дальше, и, наконец, голова очути- лась в уютном заячьем домике. — Мама, мама, кто это? – закричали зайчата, увидев длинный клюв и большие округлые глаза, показавшиеся снаружи. — Не бойтесь, ребята, — успокоила зайчиха своих малы- шей, – это дядя гусь и он заблудился. — Здравствуйте, я не то, чтобы заблудился… — Ну, тогда, до свидания, ты и так мне детей напугал, иди себе, коли не заблудился. — Видите ли, мы с друзьями попали в очень не простую ситуацию, и теперь ищем, где можно укрыться, а то ночь скоро, и лиса неподалёку бродит. — А друзья у тебя кто? Стая гусей? — Нет, друзья – это кот и щенок, они снаружи у входа остались. — А, понятно, они там твой зад сторожат, а ты без при- глашения в чужой дом нос суёшь. — Ой, простите, если напугал вас, я, пожалуй, пойду. — Погоди. Не сердись на меня. Сам видишь, мала моя норка для вашей компании, хочешь, идею подкину! Как 298

Наталья Радькова выберешься из моей норы, повернись к ней спиной и ша- гай вперёд к старому дубу, там слева овраг будет, в нём – медвежья берлога. Туда и идите. Косолапый спит уже дав- но, а вы, если тихо вести себя будете, сможете отсидеться там какое-то время, он всё равно до весны лапу сосать будет и не проснётся. — Спасибо тебе, добрая зайчиха, — обрадовался Гого- тун, — это хорошая идея! — Погоди, на вот, возьми на дорожку гостинцев: морко- вочки да капустки, как говорится, чем богаты. И удачи вам, берегитесь лисицы, она очень хитрая! Гоготун поблагодарил зайчиху, взял в клюв угощение и попятился назад. — Ну, что там? – с нетерпением спросил кот. — Вот, угощение от зайчиков. — Это что? – поморщился Мурлыкин, — я – хищник, а с такой едой скоро вегетарианцем стану. — Не хочешь, как хочешь, мне больше достанется, я – травоядный, такая еда как раз по мне. Дениска, будешь морковку? Лопай давай, там витамины. — Попробую, пожалуй, ты так аппетитно хрустишь. — А теперь слушайте меня внимательно, — загадочно произнёс гусь и поднял крыло вверх, — зайчиха кроме го- стинцев дала мне дельный совет. Она подсказала, где мы можем временно остановиться, и сейчас мы туда напра- вимся. — Где это, далеко? — А куда мы идём? Там не опасно? – наперебой спраши- вали кот и щенок. Гоготун, как вожак стаи, важно шагал впереди и приго- варивал: 299

Ежегодный сборник — Сейчас сами всё увидите, я думаю, нам там понравит- ся, тем более других вариантов нет, и уже скоро совсем стемнеет. Солнышко опускалось к горизонту, поднялся ветер, и начинали сгущаться сумерки. От деревьев и кустов падали длинные причудливые тени, которые тоже раскачивались, как и ветки деревьев. Где-то вдалеке заухала сова, в кустах что-то зашуршало. Щенок метнулся из стороны в сторону и затрясся от страха. Спустившись в овраг у старого дуба, друзья не увиде- ли никакой берлоги, снег ровным слоем простирался да- леко-далеко. Казалось, отчаяние вот-вот охватит их, а маленький Дениска снова собирался скулить. И тут ско- мандовал Мурлыкин: — Хватит ныть, давай включай свой собачий нюх и ищи медвежью берлогу. Пора, дружок, взрослеть, а то на всю жизнь Дениской и останешься. Ты же хочешь вырасти боль- шим и отважным псом? И чтобы тебя называли по-взросло- му – Дэн? — Хочу! – резво протявкал щенок. — Тогда – за дело! Дениска, проваливаясь в снег по самые уши, бегал по оврагу и внимательно обнюхивал каждую кочку и каждую ложбинку. Наконец его старания увенчались успехом. — Сюда, скорее, сюда, — затявкал он, — я нашёл, это точ- но здесь, теперь надо копать! Кот и гусь сразу включились в работу. Мурлыкин выгребал снег назад, а Гоготун крыльями разметал его влево-вправо. Скоро они докопались до небольшого отверстия, куда надо было заглянуть. — Гоготун, — вкрадчиво начал говорить кот, вот теперь на всем очень пригодится твоё зоркое око, и ещё твоя длин- ная шея. Загляни, дружок, посмотри, что там да как. 300