Между нами, девочками...

Ксения Черепанова Шли дни, недели, месяцы и годы. Кольцо с гордостью отсчитывало каждую годовщину. «Молодцы ребята, какая пара!» Безымянный палец не расставался со своим укра- шением ни на минуту. «Мы с тобой, как они,— всегда будем вместе, правда?» — спрашивало кольцо. «Конечно»,— крас- нея отвечала вмятинка на коже. Казалось, этот след никог- да не сотрётся. ________________________________________ Алёна закончила рабочий день. Позвонила мужу, сказа- ла, что выезжает. Села в автомобиль и помчала по улицам, насколько позволял загруженный трафик, домой. Светофор. Горит красный. Алёна первая в своём ряду. Она под музыку из приёмника постукивает колечком по рулю. Подпевает, раскачивая головой в такт музыке. Ждёт сигнала. Пробка рассосалась, можно и на газ нажать по- сильнее. «Эй, ты бы поосторожнее за рулём», — нахмури- лось кольцо. Даже блеск как-то потускнел. Три, два, один — отсчитывает светофор. Газ. Гудок. Удар, скрежет, подушка безопасности, встречная полоса — капот обнимает столб. Тишина. Только клаксон надрывно кричит. ________________________________________ Темно. Очень темно. Кольцо лежит на дне коробки с па- мятными вещами. Раз в год мужчина открывает её, переби- рает содержимое. Сначала он вертел в руках гладкое кольцо почти каж- дый день. Потом стал делать это всё реже. И наконец, оста- вил украшение в покое. Горе утраты было так велико, что даже противные серёжки не ехидничали. Каждый год вдовец снова брал холодный металл в руки, крутил, перебирал, гладил грубоватыми пальцами. Иногда плакал. И говорил. С женой говорил. «Это так несправедли- во, — думало кольцо. — Я должно быть символом счастья, а 201

Международный Союз Русскоязычных Писателей не горя. Что же теперь будет? Сдаст в ломбард? Перепла- вит? Выбросит?» Но этого не случалось. Кольцо привыкло впадать в спячку. Поэтому когда однажды незнакомые руки открыли коробку и выудили его на свет, оно даже не сразу поняло, что происходит. «Кто это?» — зашептались разом все жители коробки. Женские руки по одному доставали предметы, осторож- но перебирали их, изучали. Открыли альбом со свадебны- ми фотографиями. Пролистали быстро. Пальцы задрожали. Несмело дотронулись до кольца. А потом поспешно убрали всё обратно. — Прости, я не должна была сюда заглядывать. Про- сти, — шептала незнакомка в пустоту. «К кому она обращается? — удивилось кольцо. — Здесь же никого нет». А спустя ещё несколько дней жителей коробки снова побескоили. На этот раз хозяин. «Кто это был? Кто эта жен- щина?» — в тревоге вопрошало кольцо. Но, конечно, Сева его не слышал. Он молча разложил на кровати то, что ещё оставалось от Алёны. А потом убрал обратно всё, кроме кольца и пары фотографий. Всеволод закрыл коробку, запечатал и отнёс в прихо- жую. Кольцо поняло, что больше он не увидится со своими соседями по жилью. Его и фотографии убрали в комод. Однажды хозяин достал кольцо и положил в карман куртки. «Что это? Куда это он меня? Неужели переплавит? Я не хочу! Нет, Сева, одумайся! Что сказала бы Алёна?» На кухне мужчина поговорил с кем-то. Женщина. Та са- мая? Кольцо никак не могло различить, в кармане все зву- ки были искажёнными. А потом они куда-то пошли. И шли долго, так долго, что украшение задремало, пока вдруг не 202

Ксения Черепанова почувствовало свежий прохладный воздух. Лес, они в лесу. Осенний тёплый воздух окутал их обоих. — Алёна, милая, — заговорил вдруг Сева. Золото блеснуло на солнце и встрепенулось: Алёна? Где? — Как ты? Хорошо ли тебе там, где ты сейчас? Мужчина помолчал немного. — Никогда не думал, что скажу это тебе, но я встретил женщину. «Нет, нет, нет…» — дурное предчувствие поселилось в крохотной душе колечка. — Она замечательная, прекрасная, очень чуткая и неж- ная. И я полюбил… «Что? А как же клятвы любить до… Ой, это уже случи- лось… Но…» — кольцо призадумалось. — Я всегда буду помнить тебя, Алён. Но прошло уже де- сять лет… «Так много? Я лежало в коробке десять лет?» — Я хочу двигаться дальше. Хочу снова создать семью. Хочу сына или дочку. Или обоих. Хочу сделать счастливой Веру. Ты ведь не будешь против, дорогая? Правда? Конечно, ему никто не отвечал. Кольцо впало в глубо- кую задумчивость, поблёскивая идеально гладкими бока- ми. Десять лет. А оно совсем потеряло счёт времени. Да и откуда ему знать, если его вынимали на свет так редко? Не- ужели Сева так долго ждал возможности снова полюбить? — Алён, ты бы хотела, чтобы я был счастлив, так ведь? Я уверен, что хотела бы. Вера тебе бы понравилась. Я помню тебя. Всегда буду помнить… Но теперь я готов тебя отпу- стить. До свидания. Может, мы встретимся где-то в другой жизни. А пока… пока у меня есть эта. Сева положил кольцо на поваленную ель, на которой сидел. 203

Международный Союз Русскоязычных Писателей «Прости, а ты что, хочешь меня здесь оставить?» Мужчина какое-то время посидел, прислушиваясь к шорохам леса. Здесь упал лист, там треснула ветка. Пти- ца защебетала, другая ответила. Сева поднялся, собираясь уходить. «Эй, постой! А как же я? — заверещало кольцо. — Возь- ми меня с собой! Клянусь, я против Веры и слова не скажу. Только забери меня! Не оставляй в лесу! Меня утащит со- рока…» Всеволод сделал несколько шагов, потом вдруг быстро вернулся, подхватил кольцо и положил обратно в карман. Он похлопал рукой по нему, как бы обещая сохранность. «Ох, ну и напугал…» 204

Ирина Бжиская 205

Международный Союз Русскоязычных Писателей Ирина Бжиская Счастливый случай Маргарита сидела за столом и составляла справку. Не стала задерживаться на работе и решила сделать это дома. Время от времени поглядывала на окно, занавешенное ажурной сеткой дождя, через которую виднелось нависшее серое небо. Дождь с небольшими перерывами шёл вторые сутки. Ничего удивительного! Осень. Погода за окном не добавляла хорошего настроения и только мешала Марга- рите сосредоточиться. Время поджимало — надо к вечеру закончить работу, проверить, набрать на компьютере и от- править по электронной почте. Погода погодой, но была ещё одна помеха, которая пе- риодически разрывала стройный порядок мыслей. Мар- гарита оставляла писанину и, глядя в окно, погружалась в воспоминания. ...Накануне тоже, не переставая, шёл дождь. После ра- боты она буквально добежала до остановки, где как раз остановилась нужная маршрутка. Войдя в неё, открыла сумку, чтобы достать кошелёк и оплатить проезд, но... ко- шелька в сумке не оказалось... Подумалось: «Неужели оставила в столе на работе?». Но ведь она точно помнила, что кошелёк был в сумке. В растерянности пошарила по карманам с надеждой, что там завалялась мелочь. Но, увы... Попросила водителя остановиться и вышла. Маршрутка рванула с места, а Маргарита осталась стоять на тротуаре, не зная, что делать. И дождь, как назло усилился. Вернулась 206

Ирина Бжиская на остановку, благо отъехали недалеко, села на скамью под навесом. Вначале пыталась понять — куда исчез кошелёк, где его могли вытащить... потом — как найти деньги на про- езд... На работе уже никого не было, она и бухгалтер ухо- дили последними. В районе остановки никто из знакомых не жил. Настроение было под стать погоде. Что тут долго думать — надо идти пешком. Расстояние до дома было при- личным — одиннадцать остановок! Подумалось: «Зонт есть, а вот ноги точно промочу». Вздохнув, Маргарита раскрыла зонт и вышла из-под навеса. Дождь и не думал переставать. Ветерок направлял ко- сые струи воды то в стороны, то прямо в лицо...Она успела сделать только несколько шагов, когда её остановил мо- лодой мужчина. «Девушка, я видел, что вы очень огорчи- лись из-за того, что не могли оплатить проезд. Пока я хотел предложить помощь, вы уже покинули маршрутку. При- шлось выйти на следующей остановке и вернуться. Хотя надежды было мало, что застану вас. Но... Сейчас поедем вместе». Мужчина улыбнулся, а Маргарита сразу и не на- шлась, что сказать — столь неожиданным оказалось пред- ложение. Потом тихо сказала: «Спасибо», ещё не совсем осознав случившееся. Подошла маршрутка. За время поездки успели посето- вать на погоду, познакомиться. Потом Маргарита вышла, а неожиданный попутчик поехал дальше. Попрощавшись, он предположил, что, возможно, они ещё когда-нибудь встре- тятся... Безрадостная картина за окном не менялась. Дождь продолжал идти. Маргарита вновь склонилась над листами бумаги, бы- стро дописывая текст. 207

Международный Союз Русскоязычных Писателей Вероника Богданова Корпоративные ангелы Сергей появился в их офисе как-то незаметно, словно работал здесь всегда. Он вроде бы приехал из далекого солнечного города, в котором и слыхом не слыхивали о заполярных холодах, северных сияниях и вгоняющей в уныние темноте декабря. Наверно, поэтому был каким-то неуловимо южным, тёплым и романтичным. Шеф представил «нового перспективного сотрудника» (надо сказать, до общения с коллективом он снисходил не- часто) и вновь удалился в свой неприступный кабинет. А Сергей (кстати, фамилия у него оказалась самая северная – Морозов) остался с коллегами. Зачем этот человек сменил теплые края на суровые се- вера, – кто знает? Но теперь он постоянно работал здесь, и Лариса Панова незаметно выделила его среди других сослуживцев. Однажды он поймал на себе испытующий взгляд девушки и невольно подмигнул ей. Лариса смути- лась и опустила глаза. 208

Вероника Богданова А глаза у неё были удивительные: ярко-серые, лучистые, опушённые длиннющими ресницами. Как раз такие, какие обычно сравнивают со звёздами. Сколько неизведанных наслаждений обещали они тому, кто рискнул бы разгадать прячущуюся в них тайну! Но, увы, желающих сделать это пока не находилось. Да и сама Лариса повода узнать себя поближе никому не давала: её серые глазищи обжигали собеседника неземным холодом. Может, поэтому коллеги за глаза (и в прямом, и в переносном смысле этих слов!) называли девушку Снегурочкой. Приближался Новый год, и сотрудники офиса гото- вились к корпоративной вечеринке. Провести её, как ни странно, предложил сам босс. Коллектив в волнении ожи- дал потепления атмосферы в фирме, а Лариса втайне на- деялась хотя бы на шажок приблизиться к Сергею, который пока со всеми сослуживцами был одинаково ровен и до- брожелателен. И вот долгожданный вечер наступил. Лариса направля- лась к арендованному для праздничного торжества ресто- ранчику через площадь, украшенную ледовыми скульпту- рами, созданными фантазией заезжих мастеров. Невольно залюбовавшись хрупкой красотой, Лариса задержалась у фигуры коленопреклонённого ангела с распахнутыми крыльями за спиной. В неверном мерцающем свете разно- цветных гирлянд казалось, что эти крылья трепещут. И вдруг Пановой почудилось, как кто-то едва слышно шепчет ей печальным голосом: «Все проходит в этом мире, и красота преходяща, лишь любовь вечна!». Лариса неволь- но усмехнулась: уж она-то знала, насколько быстротечна эта самая «вечная любовь»! Пару лет назад, когда серые глаза Снегурочки ещё све- тились восторженно и тепло, заместитель генерального ди- 209

Международный Союз Русскоязычных Писателей ректора решил одарить девушку своим благоволением. Его слова о любви звучали по-настоящему искренне, и лишь потом Лариса узнала, что за словами не всегда скрываются столь же искренние чувства. Панова научилась быть холод- ной и недоступной, скрыв кровоточащую мякоть раненой души в сияющие ледяные доспехи. А коварный зам исчез куда-то из фирмы насовсем. Эх, ангел, если бы ты знал, как иногда болит сердечко в хрустальном плену одиночества! Переходя дорогу, Лариса ещё раз оглянулась на замер- шую среди прозрачных изваяний крылатую фигурку. И в этот самый момент рядом взвизгнули тормоза, девушку обдало серебристым фонтаном ледяных брызг. Лариса даже ничего не успела понять. Машина стремительно ис- чезла за углом, а Снегурочка легко вскочила с дороги, на которой остался искривлённый след протекторов, торо- пливо отряхнула шубку и вошла в ресторан. Коллеги оценили её наряд: на маленьком чёрном пла- тье сзади так оригинально смотрелись пушистые белые крылышки! Лариса чувствовала себя счастливой: её усадили за стол рядышком с Сергеем, и он охотно взялся ухаживать за ней, подливая шампанское и улыбаясь так мягко, что льдинки в глазах девушки растаяли за считанные минуты. Теперь она была такой же тёплой, как он. А потом начались танцы под «живую» музыку, и Лари- са медленно плыла в объятьях Сергея, забыв обо всех во- круг. Она не замечала ни удивлённых взглядов подруг, ни нервного покуривания босса, ни одобрительных улыбок музыкантов ресторанного ансамбля. Морозов все нежнее прижимал к себе партнёршу, и за её спиной в мерцаю- 210

Вероника Богданова щем свете гирлянд освобожденно трепетали распахнутые крылья. С вечеринки Лариса и Сергей ушли вместе. Он пред- ложил ей прокатиться на его автомобиле, и Панова согла- силась, отбросив все сомнения. Перед рестораном стояла удивительная по красоте машина: серебристая «Волга» странного обтекаемого силуэта, но с легко узнаваемой фи- гуркой серебристого оленя впереди. В темноте казалось, что от авто исходит лёгкое свечение. Морозов был прирожденным водителем: машина слов- но плыла над дорогой, слушаясь его уверенных рук. Лариса купалась в волнах настоящего счастья, готовая вновь пове- рить в любовь. За окнами «Волги» плыли покрытые инеем деревья: странно, они казались огромными, словно вовсе и не в тундре стоял родной Ларискин городок, а где-нибудь в дремучей тайге. Вскоре Сергей остановил машину и повернулся к своей прелестной спутнице. Девушка смотрела на него широко распахнутыми потеплевшими глазами, и мужчина, прибли- зив к ней взволнованное лицо, коснулся её губ своими. Казалось, поцелуй длится вечность. Лариса и не дога- дывалась, что впереди у них – как раз эта самая вечность, существование которой Панова отрицала ещё совсем не- давно... – Что с нами было? – слабым голосом спросила Лариса, когда голова откружилась, и мысли прояснились хотя бы чуть-чуть. – Я не знаю, как это тебе объяснить, но теперь ты насто- ящая Снегурочка. Помнишь, что произошло с тобой перед вечеринкой? – Сергей пытался говорить как можно нежнее, но в глазах девушки зажглась тревога. 211

Международный Союз Русскоязычных Писателей – Помню! Я встретила ледяного ангела на площади, – неуверенно произнесла Лариса. Кажется, она догадалась, о чем хочет ей сообщить Сергей, но душа её заранее отка- зывалась верить ещё не услышанному. – Ты сама теперь ангел. Тебя сбила машина там, возле площади. На самом деле я не работал у вас в конторе. Я приехал специально за тобой. Я знал, что должно произой- ти, и моей задачей было принять тебя в наше сообщество ангелов. И не Морозов я вовсе, а Мороз, – завершил, нако- нец, свою тираду Сергей. – Дед Мороз? – уточнила потрясённая Лариса. – Ну, не совсем. Этого персонажа мы придумали для маскировки. Должны же мы куда-то прятать от людей вот это, – и Сергей повернулся к девушке спиной, высвободив из-под куртки чуть примятые одеждой белоснежные кры- лья. Почти такие же, как у самой Ларисы. – Я умер в канун Нового года десять лет назад. Рак. И только сейчас мне позволили найти свою Снегурочку и подготовить её к вечной службе, чтобы сделать переход к ангельскому существованию максимально безболезнен- ным. Впрочем, я не должен тебе всё это говорить, но мне хочется, чтобы ты узнала правду от меня, – Сергей вздох- нул и достал с заднего сидения роскошную голубую шубку, расшитую настоящими снежинками. – Это мне? Значит, Дед Мороз и Снегурочка – это что-то вроде корпоративных ангелов? – по-своему поняла Моро- зова Панова, примеряя новую униформу. – Это самые настоящие ангелы, – поправил Ларису Сергей. Вдруг она почувствовала, что покрытые инеем ветви деревьев уже не скрыты окнами машины, а касаются её волос и плеч. Серебристая «Волга» волшебным образом 212

Вероника Богданова преобразилась, превратившись в роскошные сани, укры- тые голубой парчой и увлекаемые вперёд самыми настоя- щими оленями! – Нам пора, – сказал Мороз и ободряюще улыбнулся Снегурочке. Сказочный лес расступился перед взмываю- щими в небо санями… *** – А где же наша Снегурочка? – поинтересовался как-то в обычный будний день наступившего года ставший нео- бычайно рассеянным шеф. – Как, вы не знаете? Её ведь сбила машина, насмерть. Как раз в тот вечер, когда у нас была корпоративка. Нам утром сообщили, – тихо ответил один из сотрудников. Генеральный медленно вошел в свой кабинет и по при- вычке плотно прикрыл за собой дверь. Естественно, он ни- чего не знал: наутро после новогодней вечеринки он уле- тел на самолете встречать Новый год в тёплые края. А там ведь совсем другие корпоративные ангелы… 213

Международный Союз Русскоязычных Писателей Юлия Каргина Ну, здравствуй, милая! Утро началось не самым лучшим образом. Меня разбу- дил звонок в дверь в 7:20 утра. Я, натягивая халат и тапоч- ки, двигаюсь в сторону двери, и сердце почему-то начинает бешено колотиться. Проворачиваю ключ, открываю дверь и слышу до боли родную, простую фразу: – Здравствуй, милая! Именно эта фраза перевернула всю мою рутинную, давно устаканенную жизнь буквально с ног на голову. А началось все до банального просто... Казалось бы, когда жизнь уже полностью сложилась, дети давно выросли, жизненные мытарства в поисках себя остались позади страшным сном, а с мужем все дав- ным-давно идет по одному, четко отработанному годами сценарию, что может радовать больше, чем время, прове- денное с любимыми внуками по выходным, за сказками перед сном и просмотром «Барбоскиных» за завтраком? С точки зрения моих детей, Оксаны и Ярослава, этого не вполне достаточно, чтобы их любимая мама и бабушка их детей, по совместительству, была счастлива. Поэтому на свой юбилей в подарок я получаю то, чему, лет сорок назад был бы несказанно рад каждый житель нашей необъятной 214

Юлия Каргина родины, а именно – путёвку в санаторий «Солнечный», что в Гаграх. Субтропический климат, близость моря и целебные источники – это как раз то, чего мне так не хватало по- следние годы. Поэтому, поблагодарив родных, ровно через неделю, я в предвкушении начинаю собирать чемодан... Купальник, соломенная шляпка. Вечернее платье? Ну, а по- чему бы и нет?! И вот, спустя несколько часов полета на самолете, уже жадно ловлю лучи июльского солнца на берегу моря. Запах воды, раскаленного песка и бесконечной безмя- тежности. Но все меняется, как по щелчку пальцев, в один пре- красный субботний вечер. В «Солнечном» объявлен вечер симфонической музыки! Освобождаю своё вечернее платье из чемодана и на- правляюсь прямиком туда. Вечер, и вправду, выдался чудным. Чарующие, волшеб- ные звуки скрипки и виолончели и по сей день звучат в моей памяти. Направляясь обратно в свой номер, со мной происхо- дит что-то совершенно невообразимое… Все, что я смогла вспомнить наутро, была одна един- ственная фраза: «Ну, здравствуй, милая!» и голубые, как небо глаза, в которых мне уже приходилось тонуть ни пер- вый раз в своей жизни. А уже ближе к обеду я со своим спутником, гуляя по парку, вспоминаю университетскую жизнь и молодость. Все дело в том, что моим спутником является очень дав- но и с большим трудом забытый призрак моей прошлой жизни. 215

Международный Союз Русскоязычных Писателей Когда-то в юношеские годы моего жениха Женечку, лю- бовь всей моей жизни, забирают в армию. Со слезами на глазах я стою на перроне, а в этот мо- мент, с каждым ударом колес поезда, сердце разбивается на тысячи частей. Именно тогда я принимаю для себя про- стое и твердое решение – ждать! Ждать столько, сколько придется. Но, как оказалось, у моего отца, очень властного и стро- гого человека, на меня были совсем другие планы. Спустя год я выхожу замуж за сына председателя совхоза Арка- дия, хорошего и доброго человека, которого не любила и никогда, к сожалению, не полюблю. А еще спустя год у нас рождается первенец – Ярослав. Много воды с тех пор утекло. Женя узнал о том, как сло- жилась моя судьба за время его отсутствия, и больше я его никогда не видела, да и не искала... И сейчас всего одна фраза, слышанная мною сотни раз, пробудила все то, что с таким трудом и болью забывалось. «Ну, здравствуй, милая!» Женя рассказал о том, как сложилась его жизнь, о том, что его жена погибла при родах, и все оставшиеся годы, отойдя от траура, он посвятил поиску меня. А когда уже со- всем отчаялся найти, судьба привела его в Гагры, где и слу- чилось то, что случилось. А я? А что я... Я просто струсила. Уже тем же вечером сидела в самолете, направляю- щемся домой. Все просто. Когда жизнь дает нам то, о чем мы столько лет мечтали в своих самых сокровенных желаниях, случается обычно явление. Страх. Страх перемен. Побег. 216

Юлия Каргина По возвращении домой моя жизнь вернулась в прежнее русло: муж – дети – внуки; дети – внуки – муж. Тот «привет из прошлого» я постаралась забыть, как сон. Но однажды утром, в 7:20, в мою дверь раздался зво- нок... 217

Международный Союз Русскоязычных Писателей Поэзия 218

Галина Самусенко 219

Международный Союз Русскоязычных Писателей Галина Самусенко Венера Она и не силилась напоминать богиню. И красоты в её облике было мало. Зато рисовать портреты могла сангиной. Море божественно темперой рисовала. * В её зарисовках вставали громадой скалы, Бился прибой, разрывая волну на клочья. В морском безграничье кого-то она искала. Или ждала? Тосковала беззвёздной ночью. * Любила купаться в подлунном морском сиянье. Верила – ветер вдруг с неба звезду ей скинет. Казалась нездешним, чужим, неземным созданьем. Бережно море качало в ночи – богиню. * В волнах забывала, что на берегу – улиткой. И величавость сквозила в её манерах. Богиня ночной волны – девочка-инвалидка. Папа дочурку когда-то назвал Венерой. 220

Анна Бабинцева 221

Международный Союз Русскоязычных Писателей Анна Бабинцева Он просто ждал За нею шлейф тянулся женихов, Был среди них мальчишка синеглазый. Не сочинял, не слушал он стихов, Заветных слов не произнёс ни разу, Охапками букеты не дарил И серенад не распевал у дома. Он просто ждал у стареньких перил, Усевшись на ступеньках неудобно. Протягивал ей зонт, когда дожди, И заслонял от пепла и от ветра, Ни разу ни за что не осудил… Он просто ждал, не требуя ответа. Был рядом, когда высохли цветы, Когда умолкли трели серенады, Когда слова забылись и стихи, А по душе повеяло прохладой. Был рядом, когда девичье лицо Полосовали тонкие морщины, Когда грубели руки от рубцов, И грузом лет нещадно гнуло спину. 222

Анна Бабинцева Был рядом изо всех последних сил, Хоть и не мог уже, когда угодно Подолгу ждать у стареньких перил, Усевшись на ступеньках неудобно. В какой-то миг он просто не пришёл. Она роняла горестные слёзы На элегантной блузки гладкий шёлк, А в голове звучало: слишком поздно... 223

Международный Союз Русскоязычных Писателей Светлана Нагибина Я оставлю тебе Сыну Я оставлю тебе нежность пасмурных дней, Неуютную явь набежавшей пороши, Зелень, позднюю, трав на озябшей земле И задумчивый северный мир, непогожий. Обниму октября сероватый рассвет, Милой родины ёлочки сердцем согрею. Ты возьми навсегда, как простой оберег, Материнской молитвы живую аллею. Я оставлю тебе мягкость искренних слов, Понимающих глаз неизменную верность. Целой жизнью своей завещаю любовь, Как одну, разрешённую всем неизбежность. Я открою тебе миг дочерней тоски По угрюмым полям, по крестьянскому роду. Покосились и сгнили на речке мостки, От которых за братьями бегала к броду. Завещаю тебе предков честный уклад, Нищеты и труда неподъёмную гору: Ребятишки по лавкам, в заплатах наряд И любовь безыскусная — каждому в пору. Удивительный мир сохраню для тебя По-домашнему звонкой осенней метели, Мир любовью согретого серого дня, За которым с тобой мы по Вятке летели. 224

Людмила Зарубина Людмила Зарубина И цветут в полях ромашки чистые... И цветут в полях Ромашки русские, А в чужих краях – Белорусские, Украинские Ромашки чистые. Там – полей простор, Там людей раздор. И Молдавия, И Армения... И подавлено Сопротивление. Крестиком цветным Платья вышиты. Отзвуки войны Людям слышатся. И мотив земли – Песни русские, Украинские, Белорусские. О любви звучат (Песни слушаю) И они летят Прямо в душу мне. Богом создано 225

Международный Союз Русскоязычных Писателей Поле ровное, Люди добрые. Сердце дрогнуло. Надежда Кожар «Созвездие Марфы» Памяти милой бабушки Марфы Давыдовны Шалаевой (урождённой Навицкой) с теплом посвящаю… Закат купался в облаках атласных, Где месяц молодой всходил на трон, И в сумерках таинственно-прекрасно Звучал неясных колокольцев звон. Казалось, плыл над полем век далёкий, Как будто кадры старого кино, Душе тревожной стало одиноко. Голубкой память села на окно. Перо сверкнуло летнею зарницей, К истокам прошлых жизней возвратясь, И, словно на живых картинах, лица Возникли вдруг, печалясь и смеясь. Я вижу – огонёк свечи венчальной В руке девичьей трепетно дрожит, Я вижу хату в деревеньке дальней, Что в глубине глухих лесов лежит. Невесту звали Марфой от рожденья, 226

Надежда Кожар А это означает «госпожа», Но не было у Марфы в услуженье Ни челяди, ни верного пажа. Как ворона крыло, чернели косы, Лицо свежо, на зависть вешним дням, Когда ступала – бриллианты росы Спешили пасть к её босым ногам. Бежали годы талою водою, Муж норовом своим был очень крут, Рождались дети, шли тропой земною, Не пряник доля выбрала, а кнут. В работе тяжкой не жалела силы: Пахала, жала, сеяла хлеба, Перед иконой одного просила: Здоровья для детей, не для себя. Гремели войны, близких отнимая, От голода с мукой мешала мох, Терпела всё и сердцем принимала Судьбу такой, какой назначил Бог. Нет, бабушка, тебя на белом свете, Другие имена в роду твоём, Ромашек милых взгляд наивно светел, Что льнут к оградке, плача под дождём. Вот ночь уже темнее тучи тёмной, Надвинул полог золотой закат, И над землёю тихой полусонной, Слетелись звёзды в свой небесный сад. Найду поярче я созвездье-сказку, Чтобы о прошлом чаще вспоминать, И в благодарность бабушке за ласку Созвездьем Марфы стану называть. 227

Международный Союз Русскоязычных Писателей Нина Плаксина Обидел кто? Девчонка гордо шла, казалось, проплывала над землёю. Какую ношу в сердце пронесла? Какую думу унесла с собою? А добрая и щедрая земля зелёный шёлк у ног её стелила, весна цветы рассыпала в полях, весёлый птичий щебет подарила. Но девочка не видит ничего, ни мая, ни весны не замечает, ведёт открытый разговор с собой, на собственное сердце наступает. А в сердце – злая стужа, как зимой. Лазурь скользит, туманом уплывает. А солнце – тусклый диск над головой... Она идёт. Куда – сама не знает. А в памяти – не глаз голубизна, и не кудрей его пушистый ворох, а лишь обида, боль души без дна, недоуменья тесный, горький шорох, и лишь пустые, пьяные глаза да рот его, пропахший алкоголем, и сквозь табак цежёные слова – сплошная пошлость, злое сквернословье... 228

Ирина Шевчук А было всё: и нежность, и весна, и счастье двух, и радость... Было... Было... И смеха ручеёк, и ночь без сна... Да было ль? Было. Только водка смыла. Девчонка шла, и шелестело поле. Она у поля счастья не просила – Пришла развеять ледяное горе, У матери-земли набраться силы. Ирина Шевчук Исповедь... Гоню я прочь поток сумбурной мысли, Как могут ночи быть спокойны и тихи? Тяжелым грузом на плечах повисли Ушедшей юности ошибки и грехи. Себя в мельканье дней найти пыталась, Стучала в двери, путала ключи! Любви искала, больно обжигалась, В бессилье выла, словно зверь в ночи. На ложь и лицемерье натыкалась, Бросало в дрожь от подлости людской! Я много лет найти добро старалась, Но жить пришлось в объятиях с тоской. Пытаясь в сердце вакуум заполнить, Друзей меняла, города, мужчин, 229

Международный Союз Русскоязычных Писателей Но даже лиц их я не в силах вспомнить, Ведь знала, что мне нужен лишь один! Все изменилось за одно мгновенье, Иную жизнь явили Небеса – Весны шальной хмельное вдохновенье, Как Божьего прощенья чудеса! И пусть летит моя молитва к Богу, До дня последнего я буду повторять, Спасибо, что привел на ту дорогу, Где нас любви настигла благодать!.. Виктория Левина Новая персидская сказка Аяталловским путчем знаменитым, последним рейсом, взятым под конвой, из Персии, под свист антисемитов, бежал отец твой навсегда с семьёй. С французским гимназическим акцентом, высок и строен, дьявольски красив, в Израиле мешки с сухим цементом носил на стройке и раствор месил. Семья жила, и обрезались дети в еврейской синагоге из камней. В один из дней январских на рассвете 230

Виктория Левина одним ребёнком больше стало в ней. Ты рос в согласьи с голосом традиций – евреем в доме, воином в бою – чтобы персидской сказкою свалиться однажды в жизнь бедовую мою! Семья затрепетала, не желая разноплеменья, смешанных кровей! Семья кричала, что я всем чужая – ворона белая с заснеженных полей... Что не понять мне доли мессианской, не исчерпать судьбы своей до дна, что стороной далёкой христианской душа моя навек уязвлена! Что не жена кошерному еврею, рождённая под русскою звездой! Что с детства пред мужчиной не робею, имею гордый взгляд и голос свой. В семейных хрониках персидской новой сказки Тебе дан статус объявившего войну – за право жить, не следуя указке, за право выбирать себе жену. Мы победили в этой схватке пылкой, когда любовь и жизнь – на волоске! Прижмусь щекой к пульсирующей жилке под смуглой кожей на родном виске... 231

Международный Союз Русскоязычных Писателей Тата Юртова Сильная слабая женщина Ты говорил, что сильная, что справлюсь. И не такое удавалось пережить. Да, прожила. А что мне оставалось? Лишь вопреки всему, смирившись, дальше жить. Когда душа от боли разрывалась. Когда хотелось от людских предательств выть. Кричала в ночь: «Я сильная, я справлюсь! И не такое удавалось пережить!» Когда от страха все внутри сжималось, А боль, пронзив, крала сознанья нить. Шептала вновь: «Я сильная, я справлюсь! И не такое удавалось пережить!» Когда шагнуть лишь в бездну оставалось, Сжав кулаки, чтоб дрожь унять души, Твержу себе: «Я сильная, я справлюсь! И не такое удавалось пережить!» Тогда с колен я снова поднималась. Но от тоски не сплю, в ночной тиши Реву навзрыд: «Я сильная, я справлюсь! И не такое удавалось пережить!» У неба я прошу совсем лишь малость: «Не забирай, кого люблю, кто свет души» Молю без сил: «Я слабая, не справлюсь. Не дай Бог вновь такое пережить». 232

Ольга Бажина Ольга Бажина Такая банальная история Откуда столько одиноких, У всех история своя! И рассказать одну из многих Попробую сегодня я. Я позабыть, увы, не в силах То одинокое окно, Где тускло лампа так светила, Где счастье не жило давно! Там девушка жила когда-то. Она была так хороша, Что все дворовые ребята За ней ходили чуть дыша. Она районною Венерой Средь пола сильного слыла, Носила гордо имя Лера И недоступною была. Толпой несметной кавалеры За ней незримый шлейф несли, Но благосклонности от Леры, Добиться так и не смогли. Напрасны были комплименты, Цветы зимою каждый год: 233

Международный Союз Русскоязычных Писателей Ей были не милы студенты И всякий прочий нищеброд. Не важны были чувства Лере – Ромашки скромные в полях. Она ждала миллионера Не на дешевых Жигулях! Но время пролетело Леры, Где ж скрылись все миллионеры? Пока она о них радела, Толпа поклонников редела, И как-то растворилась вдруг: Глядь – никого уже вокруг. И холостые все ребята На девушках других женаты! И обошла ее весна, Пока она все выбирала. Ну, а теперь она мечтала Стоять хоть с кем-то у окна. Сюжет истории банальный, Но дописала Жизнь конец. Ни для кого не будет тайной, Кто счастья своего кузнец! И здесь итог, увы, не новый, Хоть этак поверни, хоть так: Хотела выковать целковый, А получился лишь пятак! 234

Ольга Бажина Шесть желтых хризантем Мне хочется вам рассказать о романе, Который кому-то покажется странен. О людях, что в доме соседями жили, Не зная друг друга, пока не дружили. Не старых душой, но уже одиноких, Быть может, судьбою похожих на многих. Она оказалась моложе намного, Пред нею вперед простиралась дорога И верить хотелось ей только в хорошее; Его же дорога — усталое прошлое. Ей мать, подарившая имя Светлана, Как видно, при жизни своей завещала, Чтоб светом тепла, доброты непрестанно Жизнь многих людей ее дочь освещала. И выросла девушка умной, красивой, Оправданно данное имя носила. Шагая по жизни уверенно, смело, Достойною жизнь свою сделать сумела. Но так же, как прежде, всем тем помогала, Кто в помощи этой нуждался немало. Он Юрием звался, был в прошлом строитель; Одних он любил, а других ненавидел. Наверное, с кем-то за правду сражался, Кого-то обидел и сам обижался. Кому-то врагом был, а с кем-то дружил, Короче, он жизнью обыденной жил. 235

Международный Союз Русскоязычных Писателей Но только на жизненной долгой дороге Вдруг слушать не стали хозяина ноги: Ни бегать, ни просто идти не смогли, И стали друзьями ему костыли. Но старость и немощь его не сломила. Была в нем какая-то странная сила. Он быть не желал инвалидом несчастным. Мир видел по-прежнему ярким, прекрасным. Душа его пела, звала и кричала, Когда в доме музыка Баха звучала. И Моцарт ему унывать не давал: Он россыпью звуков в душе танцевал. Так жил он и жил, сам себе господин. Но слушал он музыку эту один… Как прежде отшельник по милости хвори, Не споря с судьбой и с болезнью не споря. В то время, как в сердце соседки Светланы Утраты, невзгод кровоточили раны. Хоть слишком не часто случается чудо — Приходит оно неизвестно откуда. И в жизнях Светланы и Юрия вдруг Возник ниоткуда невидимый друг По воле небес, а быть может, и случая. Светлана, став старшей в подъезде, как лучшая, Заботясь о тех, кого радость забыла, Однажды в квартиру его позвонила. Он дверь не открыл, а быть может, не смог Пред ней появиться мужчиной без ног. Но кем-то однажды придумана нить, Что может невидимо соединить Двух юных влюбленных, соседку с соседом, И дней тут не счесть телефонным беседам. 236

Ольга Бажина Сквозь многоэтажность прозрачны, легки Летят от соседа к соседке звонки. Так целых три года у новых соседей Украсилась жизнь телефонной беседой. Они с ней взахлеб обо всем говорили. О том, как Бетховен и Шуберт творили, Об оперной музыке, странностях джаза. И только о чувствах ни слова, ни разу. Была платонической эта любовь: Она волновала им души, не кровь. Не видев лица ни подруги, ни друга, Они понимали с полслова друг друга. Ловили, как бабочек, эти звонки И были так рядом и так далеки. Так быстро промчались за годами годы. Менялись погода, и люди, и мода, Но два не старевших душой меломана По-прежнему были герои романа. Однажды, сидевшая вечером дома, Она позвонила на номер знакомый. Услышала в трубке, как реквием, зуммер И голос, как нож, прямо в сердце: «Он умер». «Вы папе соседка? А я его дочь,» — Взорвалась рыданьями — «Умер он в ночь». Как суть непонятна от горечи фраз. «О чем она это?!» – Письмо есть для вас. Стихи написал он нетвердой рукой — Наверно, в дороге на вечный покой. Я память отца своего не предам. 237

Международный Союз Русскоязычных Писателей Сейчас поднимусь и письмо передам. И вот пред Светланой письмо на столе И четные шесть хризантем в хрустале, Шесть ярких и желтых, Как солнечный свет, Как будто прощальный от Светы привет. Она подойти только к моргу смогла, Но в памяти вечной лицо сберегла Живым, как и голос, все эти года, Не видевши прежде его НИКОГДА! Вероника Богданова Женское сердце Женское сердце пустым называют и глупым, Плоти комочек – ну, что с него, бедного, взять? Вот, то ли дело – глаза, и, конечно же, губы, Пышные волосы, неповторимая стать… Что же так больно сердечку в плену этой стати, Что же в улыбке особой веселости нет? Сколько же сил настоящая женщина тратит, Чтобы никто не задумался: сколько ей лет? Чтобы морщинки никто не считал с укоризной, Чтобы монетою чистой за чувства платил… Женское сердце, лишь ты обладаешь харизмой, Светом божественным – взгляд его лишь отразил. 238

Вероника Богданова Сколько еще предстоит тебе биться на части, Яд одиночества ночью бессонной копить? Ты ведь достойна вполне настоящего счастья, Сколько же можно к нему нам дорожку тропить? Долго ль сжиматься тебе от мучительной боли, - И не дай Бог ей прорваться на миг на лицо! Женское сердце, ты биться привыкло в неволе, Коль с нелюбимым хозяйку связало кольцо… Что же нам делать бессонными злыми ночами: Плакать, курить – или просто снотворное пить? Женское сердце, ты чаша вселенской печали, Тонкое деревце в высохшей, голой степи… В мире, который, увы, красота не спасает, Кто тебя спросит: откуда ты силы берешь? И почему в тебе искорка не угасает В миг, превращающий сказку в банальную ложь? Женское сердце, кто сможет на нежных ладонях И отогреть тебя, и от беды уберечь? Кто отозвался на стук твой и правильно понял Эту горячую, но бессловесную речь? Видно, дано одинокими быть нам от века, Все, что судьбою предложено, молча принять… Знаешь лишь ты на любые вопросы ответы, Женское сердце, что бьется в груди у меня… 239

Международный Союз Русскоязычных Писателей Елена Черни Орхидея На трассу М-5 с большим количеством огромного гру- зового транспорта из мгновенно разорвавшихся туч обру- шились потоки воды. Щётки стеклоочистителя ритмично стучали, но не справлялись с напором ливня. Никакого об- зора... окружали беспросветные, стеклянные, подвижные стены. Беспомощность... «Наверное, – подумала я, – так чувствуют себя люди с клаустрофобией». Внезапный скрежет по асфальту... автомобиль занесло направо: лопнуло колесо. Печка работала, но ноги всё рав- но замёрзли... *** Стихия, овладевшая планетой, сильна и не подвластна человеку... Под колпаком стеклянным не одета душа, вмиг ускользнув, ползёт к отсеку, перекрутившись в плёнку целлофана, забившись в угол мягкого дивана, нашла своё спасение в сусеках – Дыхание родного человека... 240

Елена Черни – Нас двое, ничего и никого – нет... Нет радужных цветов, пространство в сером, нет запахов в нём посторонних, телом твоим дышу – оставленное сферой. Мы не нуждались так давно друг в друге и не были близки в быту настолько. Звонил не раз поговорить подруге... Я, посыпая равнодушно солью обед и ужин, не ждала у входа, и не искала нового подхода (Уверена... любовь – это свобода). С тех пор прошло, пожалуй, меньше года... И вот я здесь, в графине с горлом узким, ладонями стучу: «Тепла скорее мне, сильной... слабой женщине – я хрупкий, замёрзший лепесток от орхидеи». Вновь признаю, мой терпеливый странник – не Дон Кихот спасает даму сердца, надёжный друг, попутчик и избранник, – С ним, под плечом его, смогу согреться... 241

Международный Союз Русскоязычных Писателей Наталья Радькова Эти туфли на тоненькой шпильке Доберусь в гардероб не спеша, Вытру с белой коробки пылинки, И достану, с волнением дыша, Эти туфли на тоненькой шпильке. – Не грусти о былом, – скажешь ты. – Это были любимые туфли! Прав, однако, ты, как ни крути, И не важно, что листья пожухли. И не важно, что осень в душе, В этих туфлях я стану моложе, Нам с тобой будет рай в шалаше, Каждый миг и ценней, и дороже. В них вернусь лет на двадцать назад, Ощутив, как весна чувства кружит, По дорожке пойду наугад, Обходя по асфальту все лужи. Побегу без оглядки вперёд, Быстро, весело, без остановки, Жизнь стремительна, словно полёт, Будто мы все бежим стометровку. 242

Наталья Радькова А в душе и мечты, и Париж, Кофе терпкий и наш летний вечер, Ты мне вновь о любви говоришь И опять обнимаешь за плечи. Пусть звучит снова Шарль Азнавур, И Патрисия Каас напевает, Ты прошепчешь на ушко: «Ля мур», И душа моя снова растает… Каблучки по дорожке стучат, Как же мало для счастья мне надо, Это наш золотой листопад, Это наша с тобою отрада. Жизнь порой преподносит зигзаг: Проводя нас по тропам к развилке, Но теперь я ходить буду так: В этих туфлях на тоненькой шпильке! 243

Международный Союз Русскоязычных Писателей Ольга Родина Убегают рассветы Убегают рассветы, Догоняют закаты, На обрывках газеты Сохраняются даты. Всё летят карусели, Доставая до неба. Помнишь, в детстве хотели Прыгнуть в речку с разбега. Стать большими, как мама, И ходить на работу, И с рассветом упрямо Просыпались в субботу. Заплетали косички И делили конфеты, И на чистой страничке Рисовали секреты. Забывали сандали И по лужам вприпрыжку, И всегда засыпали Под любимую книжку. 244

Ольга Родина Улетали на небо На ковре-самолёте, Взяв варенья и хлеба, Подкрепиться в полёте. Прижимали игрушку, Засыпая под вечер. Детством пахла подушка. Мир был тих и беспечен. Все раскрыты секреты, И не спится в субботу. Я теперь уже мама И хожу на работу. Заплетаю косички И играю в игрушки, Детством пахнут реснички, Те, что спят на подушке. По ковру-самолёту Прохожу пылесосом. Я готова к полёту, Но полёт под вопросом. Убегают рассветы, Догоняют закаты, По законам планеты Всё вернётся когда-то… 245

Международный Союз Русскоязычных Писателей Людмила Михайлова Декрет Уложить, поднять, обуть, Приготовить не забудь! Вымыть, чем-нибудь развлечь, Что-то вкусное испечь. Отвести, потом забрать, Все игрушки разобрать, Успокоить, почитать, Ночью к плачущему встать. Всё на свете рассказать, Расстегнуть и завязать, Сказку на ночь почитать, Научить писать, считать. Кто свободней всех на свете? Ну конечно – мать в декрете! 246

Агнет Гронская Агнет Гронская Багаж Живёшь свой век и жизнь не замечаешь, А календарь полвека отмотал уже; Прошли года, по ним и не скучаешь. Лежат? И пусть лежат в изжитом багаже. Отправишь постояльцев дома в гости, Уборку генеральную начав, От непорядка вырвется со злости: «Года теряют, по квартире разбросав». А ты их бережно на полки и комоды, И по натуре старческой души: В серванты под стекло вставляешь годы, На годы разбираешь багажи. Вновь не одна – вернулись постояльцы: Звенят ключи, их смех – на этаже, Волнуясь, комкая, года сгребают пальцы. Лежат? И пусть лежат в изжитом багаже. 247

Международный Союз Русскоязычных Писателей Татьяна Юдина *** Я — женщина, увы, не птица певчая. Есть у меня свои заботы и дела. Мне недосуг порхать и утра до вечера И песни распевать. А я б смогла Под солнышком согревшись, в небо синее Подняться высоко и там кружить, Отчаянью не сдаться и унынию, И песню петь и этой песней жить. И я б хотела свить на ветке гнёздышко, Птенцов там согревать и щебетать, То мошку деткам принести, то зёрнышко, А по весне их научить летать. Закрыть их крыльями от зноя летнего, От ливня беспощадного укрыть. Не птица я, а лишь простая женщина, И не всегда могу решить, как быть. Чтоб было хорошо и было правильно. Но знаю я один простой секрет: Не надо ни кричать, ни уговаривать — На десять «да» есть десять тысяч «нет». 248

Ольга Вербовая Наверное, богами так завещано, Всё решено до мелочи одной: Не птица я, не певчая, не вещая, А женщина с нелёгкою судьбой. Но я ещё расправлю свои пёрышки И вешней птицей взмою в облака, Журавушкой, а может быть, лебёдушкой, Я не хочу синицей быть в руках. Ольга Вербовая Спортсменка Побольше спортом заниматься Советовал мне ортопед. Решила за здоровье взяться – Купила я велосипед. Каталась я на нём по парку, Наматывая круг восьмой, Но в речку плюхнулась в запарке. Глядь: предо мною водяной. Он молвил: «Девица прекрасна, Что делать мне с тобой? Спасать? Но ведь судьба твоя мне ясна – Тебе замужней скоро стать». «А муж достойный?» «Не надейся! 249

Международный Союз Русскоязычных Писателей Подлец, неумный и нахал, Ещё ж он будет росгвардейцем, Который митинг разгонял». Что с ним за жизнь? Похуже ада! Я водяному: «Не взыщи! Такого мужа мне не надо – Уж лучше в воду утащи!» Вот так дела! На жизнь не злюсь я. Считаю, прав был водяной. Теперь кикиморой зовусь я – Его законною женой. Всё так же спортом занимаюсь, Чтоб, как берёзка, стройной быть – На велике по дну катаюсь, Когда надоедает плыть. Татьяна Кригер Я разлюбила зеркала Я разлюбила зеркала, Они предательски правдивы, Мне говорят, что я стара, Лишь призрак я той юной дивы, Что с фотографии глядит И улыбается с портрета. Как быстро времечко летит, 250