Танцы на цокольном этаже

но уверенно ползла вверх. К тому времени я уже работал в Подмосковье и готовился к поступлению в Гуманитар- ный университет, на отделение политологии. Мы весело болтали и между собой, и не забывали поддерживать об- щий разговор других одноклассников. После встречи и традиционного фотографирования у стен школы, мы поехали в ресторан, где-то на окраине города, и продол- жили веселье там. Обстановка была раскованной, лёгкой и непринуж- дённой, и вовсе не от спиртного. Просто вышло так, что на этот раз собрались все те, кто уже успел чего-то до- биться в жизни, свободные от тягостных мыслей, зави- сти и прочей шелухи. Все были благодушны, добросер- дечны и старались передать это настроение друг другу. Весь вечер мы о чём-то говорили с Иреной, вспоминали былое, хорошее в основном… И никак не могли в полной мере насладиться обществом друг друга. Из ресторана мы сбежали вдвоём, точнее я увёл её немного раньше, чем окончился вечер встречи. Уже стемнело, когда мы присели отдохнуть на лавочке в парке у кинотеатра им. Чкалова, неподалёку от шко- лы. Совершенно непроизвольно и неожиданно, как то- гда, в доме у Муси, мы оказались в объятьях друг друга, и я почувствовал сильнейшее возбуждение. Ирена не от- странилась, когда я стал гладить её грудь, ноги, но очень спокойно и тихо произнесла: «Сегодня ничего не будет. Завтра будет всё». Меня это ещё больше взволновало, по- скольку назавтра я мог пригласить Ирену к себе домой, мама должна была быть на работе, и квартира предостав- лялась в наше распоряжение. Я проводил Ирену до подъезда, и мы условились о времени встречи на следующий день у Центрального универмага. 150

День нашей встречи начался как-то неудачно. Каза- лось, всё снова было против. С утра у меня сильно боле- ла голова, чего уже давно не случалось. Ирена опоздала, а потом мы никак не могли поймать такси, хоть и шли 151

по одной из главных улиц города. Частники же проноси- лись мимо, упорно не желая нас «подбирать». Обще- ственный транспорт весь, разом «ушёл на перерыв». Ра- дость встречи и предвкушение более близкого общения стали немного слабее. Ирена была напряжена и, как мне показалось, несколько смущена, поэтому, когда троллей- бус, наконец, притащился и мы поехали ко мне, она, то краснела, то бледнела, а я никак не мог найти нужный тон для разговора. Наконец, мы оказались в квартире, где была приго- товлена бутылочка вина, конфеты и фрукты. Ирена нао- трез отказалась от вина, и я заварил ей кофе. Вино я то- же пить не стал, а махнул сто граммов водки, и только тогда почувствовал прилив энергии, и общее улучшение настроения. Поскольку времени у нас было ещё доста- точно, я взял в руки гитару и попытался исполнить пес- ню Владимира Высоцкого, которая мне в то время осо- бенно нравилась: «Так случилось, мужчины ушли…». Ирена тоже знала эту песню, и после моего не очень профессионального исполнения, высказала ряд толко- вых рекомендаций относительно подходов к исполне- нию песен Высоцкого. Мы ещё немного поговорили о разных пустяках, об- судили вчерашнюю встречу, и я высказал мнение, что неплохо бы приступить непосредственно к делу. Ирена возражать не стала, и мы переместились в спальню. Некоторое время мы разглядывали друг друга, ведь мы впервые были вместе обнажёнными, и это был весьма волнующий момент. А потом был полёт… во времени, в пространстве, в Любви… Я был сверх энергичен, неудержим, но мне показалось, что проявил недостаточ- но, необходимой в таких случаях нежности и внимания… И если я своё получил сполна, то Ирена, как мне показа- лось, лишь наполовину. Тем не менее, когда она приняла ванну, и мы оделись, она очень мягко поинтересовалась: 152

«Тебе было хорошо со мной?», на что я ответил: «Очень хорошо, и очень мало». Мы сидели на кухне и беседовали за чашечкой кофе, когда на обед пришла мама. Ирена и мама вежливо по- здоровались, поулыбались, и мне показалось, что они поняли друг друга без слов. Мама лишь выпила чаю, по- том немного поговорила с нами и снова уехала на работу. Мы с Иреной переместились на диван в гостиную и, не говоря ни слова, смотрели друг другу в глаза, будто хо- тели запечатлеть этот момент, этот день, да и все про- шлые годы в памяти навсегда. У меня было чувство, что эта встреча последняя, и возможно, Ирена тоже думала об этом. Потом мы снова оказались в кровати, и на этот раз всё вышло гораздо гармоничнее, спокойнее и прият- ней. Я уже никуда не спешил, и стремился больше доста- вить удовольствие Ирене. Хотя, возможно, она хотела че- го-то большего… Эта близость стала неким итогом всех двадцати лет наших отношений, и ещё я думал, что, она должна была случиться. Тогда думал, а теперь совершенно уверен, по- тому что любовь осталась в моём сердце навсегда, имен- но благодаря этой встрече. Поскольку все последующие годы, вспоминая об Ирене, нашем детстве, детской и юношеской влюблённости, я отмечал в памяти именно 24 июля 1988 года, когда на следующий день после встре- чи выпускников, мы оказались с моей любимой наедине. Когда мы прощались на троллейбусной остановке на- против моего дома, я спросил Ирену, сможем ли мы встретиться ещё. Она ответила: «Нет, дорогой, мы боль- ше не встретимся, потому что я очень люблю своего му- жа». И добавила, что встреча со мной, это в большей ме- ре дань памяти любви, которую она ко мне испытывала долгие годы, да и сейчас испытывает, а главное потому, что именно я и был её первой Любовью. 153

Если вы спросите, как я сам отношусь к тому, о чём сейчас рассказал, то отвечу, что счастлив оттого, что всё это имело место в моей жизни, и оставило прекрасные, яркие и тёплые воспоминания. И ещё я скажу, что, на- верное, до сих пор испытываю симпатию и нежность к моей рыжей Крулевне, и немного чувство вины. Я бла- годарен судьбе за то, что в моей памяти до сих пор всё так, будто это было вчера: всплеск чувств, головокруже- ние от любви, запах лета и золотисто-рыжих волос Ире- ны, в которые были вплетены цветы. 154

ДЕКАБРЬСКАЯ СЕРЕНАДА «Я нуждаюсь в том, чтобы любить кого- нибудь, иначе жизнь чересчур печальна. И этот кто-то — Вы» Альберт Эйнштейн (из писем к Эльзе) 155

Увертюра Однажды я прочитал у Чарльза Буковски: «Женщи- ны — это волшебные существа. Удивительные, сверхъесте- ственные!». И, пребывая в состоянии романтической ме- ланхолии, попытался вспомнить, сколько в моей жизни было женщин, отношения с которыми выходили за рам- ки, скажем, дружеских, служебных и прочих — других. Сейчас это называют очень прозаичным, широко приме- няемым и примитивным словом «контакт». Представьте себе, удалось вспомнить всех. Или почти всех, до чего же память иногда бывает избирательной… Но не ради про- стого интереса, нет. Наверное, потому, что с каждой их «моих» женщин связаны, в основном, хорошие воспоми- нания. Поскольку каждая из них, в разное время как-то украсила мою жизнь, привнесла свежести, яркости, что ли… Очень жаль, что среди этой плеяды Великих Женщин моей жизни (и, наверное, современности), нет Вас, до- рогая моя. Очень надеюсь, что ПОКА нет. Может быть, у нас ещё всё впереди? Хотя, очень вероятно, что Главное уже состоялось на подсознательно-телепатическом уровне, и больше ничего интересного в этом смысле не будет. И ещё вполне возможно, что самое загадочное вообще останется лишь в воображении, поскольку, всё немножечко сложнее, чем было бы, случись наша встре- ча лет на двадцать, или тридцать или раньше. Тогда я был настоящим гусаром — смелым, реши- тельным и достаточно крутым, не то что сейчас, и жен- щины (помимо, собственно, жены) занимали довольно значительную и очень важную для меня часть жизни. Те- перь, когда я нахожусь в рядах «старой гвардии» работа- ющих пенсионеров, в этом отношении почти ничего 156

не изменилось, но «вдруг» появились Вы. И я, по правде говоря, не знаю, что с этим делать. Похоже, я снова влюблён… Но я люблю и свою жену, вместе с которой, в потоке времён, переживаю радость и печаль, холод и жару, ну и всё такое прочее… Она, об- разно говоря, поддерживает огонь в нашей пещере и ва- рит похлебку к ужину, а также перестилает шкуры в углу где мы отдыхаем… Ещё она выращивает цветы и ухажи- вает за стадом домашних животных. Признаюсь, что именно благодаря Вам я затеялся на это литературное произведение в виде записок, и ес- ли Бог даст, их кто-нибудь прочитает. И пусть, то о чем я хочу рассказать, во многом лишь плод разыгравшегося воображения, это может показаться интересным кому- нибудь из сограждан — не лишенным романтических представлений мужчинам, в особенности тем, кто в дей- ствительности любит Женщину, в самом высоком смыс- ле. А так же некоторым женщинам — читательницам, любительницам «земляничных полян, высоко в небе». Скажу ещё, что лишь благодаря жене я вообще имею возможность о чём-то писать, поскольку своим невме- шательством она всячески способствует, и даже вдох- новляет… Без Вас, как мне кажется, это будет не лири- ческое посвящение, а сборник пустых мыслей, которых у каждого среднестатистического гражданина больше чем достаточно. Без жены его не будет вообще. Очень жаль, что, скорее всего, мы не сможем быть вместе, поскольку общеизвестно: одно дело разок-другой повстречаться для обоюдного удовольствия, а другое — направить размеренное течение жизни в иное, неизве- данное русло. В нашем случае нечто среднее вряд ли по- лучится, поскольку существует возможность возникнове- ния сильной привязанности. И что я тогда скажу жене? А что подумают коллеги по работе… и руководство, в том числе? Даже страшно и, одновременно, смешно предста- 157

вить, какой поднимется шум в организации, если об этом, возможно, узнают! Само собой, внимательно- проницательные сотрудницы, прикидывающиеся Ваши- ми подружками, поначалу обсудят ситуацию в своем уз- ком кругу. Затем, как это всегда случается, вынесут про- блему на широкое обсуждение… Как же всё это печально и бесперспективно! Хотя лично мне кажется, что как-нибудь встретиться, хотя бы за чашечкой кофе, было бы совсем не лишним. Хотя бы один раз. Ну, так как? Я насчет встречи… 158

Кремовая шляпка В своих размышлениях о бренности бытия, я, неожидан- но для самого себя, пришел к выводу, что моя жена — дуроч- ка. Но сказать кому-нибудь об этом нельзя, поскольку это будет означать, что и я тоже — дурак. Ну и… Более тридцати лет, которые мы прожили вместе, пролетели как один день… Один Большой Счастливый День. *** — Мышонок, я пошел. — Ты взял что-нибудь покушать? — Нет… Еда на работе утомляет. Я пообедаю в ужин, а в обед выпью кофе. Короткий обмен фразами перед выходом на работу. Сейчас — нырок в метро и почитать. Впереди длинный день. Серый, как обычно в декабре, и скучный, как все- гда. Очень похожий на вчерашний, если не считать ожи- дания одной волнующей встречи… Так, стоп, забыл. Я снова открываю входную дверь. Жена: — Ты чего вернулся? — Забыл сказать, что ты — моя цыпочка и лапочка. Я тебя та-ак люблю, просто сил нет… моя мышка… Давай поцелуемся, я же ведь на целый день. Да… там вешалка в шкафу оборвалась, приду, сделаю. — И лампочка в ванной перегорела, — добавляет жена. Всё, пора. Поцелуй, это на всякий случай. На тот слу- чай, которые в наше время происходят нередко, то тут, то там, и не только на просторах необъятной столицы, 159

но и далеко за её пределами. А вдруг, я попаду под маши- ну, или, скажем, провалюсь в канализационный люк? Или попаду в лапы мошенников-разводил… Ой, да что же это я в самом деле… Всякое может слу- читься, поэтому, наверное, такие глупости и лезут в голо- ву. У нас вон, один ушел из дома на работу и не вернулся. После трехдневных поисков, правда, отыскался… у со- трудницы на даче, очень нетрезвый. Но домой, так и не вернулся… По пути к метро, я останавливаюсь у Храма «Утоли моя печали», и прошу прощения у Господа за… за всё. Процесс поездки на работу в значительной мере скрашивает рассматривание и оценка женщин в вагоне электрички. Как правило, лица женщин утром в метро угрюмо-сосредоточенны, вид подчеркнуто неприступен. То есть, «поймать на взгляд» и подмигнуть интересной даме (по крайней мере, интересной мне), почти невоз- можно. Интересные женщины, по утрам в глаза мужчи- нам не заглядывают, особенно в подземке. Вагон сотря- сает на крутых подземных поворотах, все толкаются, какие уж тут взгляды, и, тем более перемигивания. Хо- тя, бывает, конечно… Какая-нибудь, «наивная» девуш- ка, впрочем, у которой очень может быть давно семья и взрослые дети, как взглянет… только держись. Тут уж я сам (опытный смотрящий) чувствую легкое голово- кружение, учащенное сердцебиение. Обычно, в таких случаях, я оборачиваюсь (больше для вида), а вдруг, не меня изучают «эти глаза напротив», а кого-то за мной. Вот и сейчас, эта женщина, которая стоит на три пас- сажира вправо, периодически поглядывает на меня, и ка- жется, не без любопытства. А иногда, я ловлю её взгляд в отражении черного окна, нашего общего окна, напро- тив. Моё лицо прикрыто книжкой снизу и козырьком 160

кепки сверху, но это не помогает, потому что я уже «при- лип», и мне интересно, о чем она думает. Через остановку выяснилось, что женщина рассмат- ривает троих мужчин, стоящих в нашем ряду. Троих, по- скольку из мужчин, нас здесь только трое: слева от меня небритый молодой человек, видимо с похмелья (соот- ветствующий запах исходит от него, и он грустно смот- рит на свое отражение в черном окне), и справа от меня молодой сотрудник с наушниками в ушах. О том, что он сотрудник (видимо в сфере финансов), я делаю предва- рительный вывод по тому, что он периодически про- сматривает передовицу «Финансовой газеты». Однако мне кажется, что дама, проявляет интерес лишь ко мне, при этом улыбаясь краешком губ. Значит, конкуренты — в сторону, всё равно у них нет шансов. Им не до взглядов незнакомки в переполненном вагоне, у них, и это отчетливо видно, много проблем: один стра- дает после вчерашнего, второй подсчитывает личные убытки в результате всеобщего финансового кризиса. А вот что касается лично меня, то… Для начала, нужно повнимательнее изучить ту, что изучает меня. Итак. Мадам средних лет в черном пальто с сиреневыми отворотами, воротником и манжетами, на голове — изящная кремовая шляпка, под которой угадывается аккуратная, деловая прическа. Макияж подчеркивает правильную форму лица. Во взгляде, то ли ирония, то ли сожаление, а может, и то и другое вместе. Наверное, покажи я ей сейчас язык, она бы расхохота- лась на весь вагон. Но в целом… В целом, женщина за- служивает не только внимания, но и более пристального изучения, если предположить возможность дальнейшего знакомства. А ну, если попытаться познакомиться? Вот сейчас, выйти на «Чкаловской» (она для нашего поезда конеч- ная), и пристроиться за ней, а потом, на эскалаторе 161

встать на одну ступеньку, и так, с улыбкой задать какой- нибудь наводящий вопрос. Вроде, «А мы с Вами раньше нигде не встречались?», и, не давая времени на обдумы- вание, сходу представиться: «Я Александр Евгеньевич, заместитель руководителя секции», без уточнений — ка- 162

кой секции, где секции, почему секции. И, если она дей- ствительно смотрела на меня, то есть, выбрала меня из троих «претендентов», то можно получить примерно такой ответ: «Нет, Александр Евгеньевич, мы с Вами раньше нигде не встречались, но меня зовут так-то и так- то». Ну а дальше… обмен фразами и номерами телефонов на переходе, многозначительные улыбки. Затем цепь вся- ких мелких, но немаловажных, в развитии темы, собы- тий: телефонных разговоров, коротких встреч в городе и всего такого прочего (об этом подумаем позже), и нако- нец… желанная встреча у неё дома. В крайнем случае, до- ма или на даче у её подруги. У меня дома встретиться нет никакой возможности. К конечной станции, все эти представления как-то побледнели, потеряли краски и рассеялись. Пришли мысли о рабочих делах, которые предстоит сегодня ре- шать. Не очень романтичных, но за которые платят неплохие «бабосы», учитывая мой пенсионный возраст. Но главное, я подумал о кое-ком из моих сотрудниц, кто, разумеется, гораздо интересней и привлекательней… На «Чкаловской» я не спешу пристроиться за своей обольстительницей. Она уходит в отрыв, и за ней смыка- ются ряды полусонных пассажиров, которым на всё, и в особенности на меня, плевать. Я безнадежно отстаю, и наблюдаю её кремовую шляпку уже далеко вверху на эскалаторе. Нас отделяет не менее тридцати ступенек, и она не оглядывается вниз, на толпу у подножия, она за- была о моём существовании, как и о всех тех, кто ехал в «нашем» вагоне. Ну что ж, как говориться, скатертью… Да и, наверное, ничего толком, из нашего знакомства не получилось бы. И вообще, что может случиться хоро- шего после случайного знакомства в метро? 163

Новые встречи Если наши, даже самые скромные желания не совпада- ют с желаниями женщины, с которой, как казалось пона- чалу, удалось договориться, не думайте, что попали в неловкое положение. С женщинами никогда не получается сразу догово- риться. *** «Броня крепка и танки наши быстры…», напевал я, наслаждаясь передышкой, когда меня перестали отвле- кать по пустякам, и я, наконец-то, решил заняться се- рьезными разработками. Но… вдруг показалось, что в ка- бинете стало светлее. Дверь отворилась, и появились Вы, уважаемая Евге- ния Николаевна. Спустившись с начальственных, «за- мовских» высот и оказавшись на нашем этаже, чтобы разыскать коллегу Букреева для проведения с ним разъ- яснительной беседы (в популярной форме) за срыв ка- кой-то важной задачи, Вы заглянули в моё скромное бунгало, увы, без вида на море за окном… Не скрою, Вы застали меня врасплох. Нет, конеч- но же, я желаю видеть Вас всегда, более того, день, про- веденный на работе без встречи с Вами — пустой и тупой день. Но чтобы Вы лично пожаловали ко мне в кабинет, такого за всё время, пока мы вместе… ну… вместе работа- ем, ещё не бывало. Я, признаться, выглядел растерянно и глупо, Вы же, как всегда прекрасны и немного грустны. Вы прекрасны, когда грустны… Нет, конечно же, я желаю Вам веселья, беззаботности и м-м-м… Дурашливости? Нет. Потешности… нет, тоже не подойдёт. В общем, хо- 164

рошего настроения, и прошу не обращать внимания, это я от неожиданности Вашего визита нёс всякую чушь. Рассказывал побрехушки о прежней своей работе, и о том, что у меня тогда не было мобильного телефона, потому что я устал от четырёх рабочих и одного домаш- него проводных телефонов, по которым мне всегда сооб- щали о каких-нибудь неприятностях, или ставили труд- новыполнимые задачи. Я всё болтал и болтал, а Вы всё смотрели на меня и смотрели, и я что-то улавливал в Ва- шем взгляде, и ближе подлетать опасался — огонь может опалить мои крылышки. Ёшкин Кот! Неужто это лю- бовь? Пусть даже в воображении, а как заводит! Вы что- то отвечаете на мои россказни, а затем, опять же с гру- стью и как-то, между прочим, сообщаете, что не сможете быть на предстоящем Новогоднем корпоративе. Ну вот, всё снова против меня. Один удар я сегодня уже получил чуть раньше, в кабинете у своего шефа: по- слезавтра Ваш День рожденья, а меня отправляют на се- минар социальных работников… Именно в Ваш День рожденья, именно меня. Какому же это мудрецу взбрело в голову организовать семинар на окраине Москвы 11 де- кабря! Вот же… (так и тянет сказать непечатное слово), в неделе пять рабочих дней, в декабре куча других дней! Нет, семинар как раз в тот день, к которому я так гото- вился! Я готовил слова для Вас (стихи), я уже успел при- готовить подарок, знаковый сувенир со смыслом, лучши- ми пожеланиями и наичистейшими устремлениями. Это срез аметиста с одним большим и множеством малень- ких, прекрасных светло-сиреневых кристалликов. Я ска- нировал из книги «Магия камней и минералов» (которую позаимствовал у жены) статью о магических и целебных свойствах аметиста, распечатал на цветной бумажке, что- бы всё это, вместе с частицей своего сердца преподнести Вам… и что же? Внеплановый, а потому совершенно неуместный семинар скучающих работников социальной 165

сферы, и ещё пока неизвестно где. Что за муть! И я ниче- го не могу поделать, потому как шеф меня по-про-сил. А просьба начальника, это тот же приказ, только должна быть выполнена в ещё более наилучшем, чем обычно, виде. А теперь вот ещё и это — Вас не будет на Новогод- нем вечере. Да что же это делается, граждане! Я готовил (и продолжаю готовить) музыкальный номер для Вас, и даже два. Сначала мы с господином Крючковым сде- лаем инструменталочку «Призрачно всё в этом мире бу- шующем» (Крючков — соло на трубе, я аккомпанирую ему на синтезаторе), а потом специально для Вас, я спою под гитару романс «Милая, ты услышь меня»… В анекдотично-шутливой предновогодней атмосфере никто ничего не заподозрит. Не должен, в принципе, заподозрить, наверное… Более того, для начала, т.с., для отвода глаз, я исполню партию Лисы из мультфильма «Бурёнка из Маслёнкино» («… отчего — почему не пус- кают куму на деревню…»). И вот, когда все подпоют мне в припеве, и прозвучит очередной тост «за жен- щин», я вломлю «Милая»… нет, «не вломлю», а испол- ню, стоя перед Вами на одном колене, посреди банкет- ного зала. Теперь уже, скорее всего не исполню, раз там не будет Вас. Какого лешего исполнять «Милая, ты услышь ме- ня», если милой нет на Новогоднем корпоративе? И я страдаю, потому что всё против того, чтобы я мог видеть Вас почаще. Что за ботва, в самом-то деле?! Что-то или кто-то не хочет, чтобы всё сложилось? Или сложилось так (только так), чтобы я тихо и безнадежно любил Вас из-за угла, при этом, как говорил поэт, «сморкаясь и пла- ча в кашне». О-о-о-х-х… Ну вот, появился очень ответственный товарищ Букреев (на мой взгляд, слишком быстро), и Вы с ним удаляетесь, чтобы вывести его на чистую воду и сказать 166

«пару ласковых». Он уже приготовился — надул щеки и выпучил глаза, покраснел, как кормовой бурак. Вы покидаете меня по своему неотложному и началь- ственному делу, работа есть работа, и на прощанье я го- ворю какую-то чепуху, вроде «Вы только позовите, и я у Ваших ног»… Какая глупость! Всегда, когда на проща- нье хочется сказать что-нибудь хорошее и запоминающе- еся, на ум приходит какая-то пошлость. Но я верю в то, что Вы поняли, о чем я хотел Вам ска- зать, дорогая Евгения Николаевна. 167

Участник методического мероприятия Сижу на очень серьезном мероприятии… Думается о тарелочке борща, котлетах под горчичкой и вишневом морсе с румяной ватрушкой на десерт. Ну… пожалуй о ча- шечке ароматного кофе и хорошей сигаретке «на после». Можно сказать, что это — неправильно: думать обо всех этих вещах на таком серьезном мероприятии. А с дру- гой стороны… ведь я же не знаю, о чем сейчас думает вон тот мужчина, или вот эта женщина, мои коллеги по се- минару. Может быть о том, о чем вслух и говорить-то неловко. *** Вместо участия в подготовке торжественного вечера в Вашу честь, я пребываю там, куда меня определили как сотрудника, у которого, по мнению руководства слиш- ком большой оклад, и не хватает обязанностей. Для меня на семинаре работников социальной сферы ничего ново- го нет, и среди выступающих я тоже не числюсь. Поря- док проведения стандартный: обсуждение очень важных вопросов и проблем, которые, впрочем, давно уже реше- ны, но возникают снова и снова, и их опять нужно ре- шать. Но это мероприятие — маленький перерыв в нескон- чаемой и наскучившей череде однообразных дел. Есть и другие маленькие радости: утром удалось поспать на час больше, не спеша выпить кофе и выкурить сигаре- ту. Спокойно, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух дойти до станции, а в вагоне метро сидя почитать- 168

подремать. Всё это делает мероприятие очень симпатич- ным и своевременным. Опять же, здесь в зале учебно-ме- тодического центра, я успел занять очень удобное место около батареи отопления, и можно в спокойной обста- новке морально подготовить себя к… к чему подгото- вить? А… вот у стола руководящей группы что-то происхо- дит, кажется, что-то раздают. Точно. Объявляют, что можно получить бесплатные билеты на развлекательную программу «Детская площадка с Яной Рудковской» в Крокус-Сити Холле (сколько хочешь, потому что орга- низаторы просили, чтобы зал был заполнен). У стола об- разовалась толпа нетерпеливых социальных педагогов — участников семинара, всем нужно как можно больше би- летов, все — очень ответственные сотрудники своих об- разовательных учреждений, все хотят как можно больше детей отправить на программу с Яной Рудковской. Хотя получением билетов предложено заняться, в общем, по- сле рассмотрения основных вопросов семинара, но у нас же ведь как? Кто успел — тот и съел. Я тоже внедряюсь в массу у стола, и, пользуясь всеоб- щей суматохой, в последний момент успеваю ухватить пачку билетов, чуть ли не у кого-то из рук. Затем тихонь- ко присаживаюсь на свое место у батареи. Базар продол- жается, все хотят выбрать из общей кучи те, что получше, скажем, не «балкон» или «амфитеатр», а «партер», да по- ближе к сцене. Хотя, по-моему, всем должно быть понят- но, что когда речь заходит о бесплатном заполнении за- ла, билетов на «хорошие» места просто быть не может. С билетами, наконец покончено, и началась «обяза- тельная программа». На этом этапе мероприятие больше напоминает театр одного актера. Все молчат и слушают, одна выступает. Она отчаянно жестикулирует, светит в экран с презентацией лазерной указкой, сыплет афо- ризмами, ссылается на цитаты классиков и высказыва- 169

ния руководства. Очень важные персоны в президиуме, согласно-утвердительно кивают, выражая солидарность с выступающей. Хотя очевидно, что для них самое глав- ное — строгое соблюдение регламента семинара, по- скольку у каждого из них превеликое множество «своих» неотложных дел. Между тем, зал незаметно заполняется, почти под за- вязку. Хотя семинар продолжается уже больше получаса, опоздавшие всё подходят и подходят. У них, как правило, озабоченный вид, чтобы было понятно: они опоздали не по собственной вине — так сложились обстоятельства. Порядка девяноста процентов участников — женщины. В общей массе они неинтересны, просто сообщество в чем-то похожих друг на друга людей. В этом смысле го- раздо предпочтительнее смотрятся дамы из президиума. Там их три, и все в центре моего внимания. Разумеется, Главная-Здесь-Начальница, её заместитель (та, что сей- час выступает), и ещё одна, весьма впечатляющая и яркая мадам из Департамента. Очень симпатичные женщины, но очень деловые, и это несколько снижает эффект. У кого-то в зале постоянно трендит мобильник. Сиг- нал громкий — очень неприятная мелодия с завываниями. Участница семинара то и дело отвечает на звонки. Хотя и вполголоса, но получается звонко и решительно, видимо давая всем понять, что она — не просто так, а Кое-кто. На мой же взгляд, её следует попросить из зала, поскольку здесь все «важняки», но никто не позволяет себе громкие разговоры на таком ответственном мероприятии. Но раз всем пофигу, значит и мне тоже, я — как народ. К тому же, теперь заработало ещё несколько мобильников в разных концах зала, и многие безо всякого стеснения, решают неотложные дела. Надо же, сколько востребованных лю- дей собралось в одном месте и в одно время! Вот уже почти час прошел, а участники, точнее участницы всё прибывают и прибывают. Очень демо- 170

кратичная обстановка, когда захотел, тогда и пришел, и если бы кто-нибудь встал и ушёл, то никто и слова бы не сказал. Здесь явно не хватает злого дядьки или суки- тётки, настоящего Хозяина, который (ая) бы орал, тре- бовал отключить мобильники, приказал переписать всех опоздавших с тем, чтобы в дальнейшем сообщить об их безответственности по месту работы для принятия соот- ветствующих мер и т. д. Вот интересно: сколько таких мероприятий за одну рабочую жизнь посещает среднестатистический сотруд- ник? Интересно, кто-нибудь считал? Вряд ли. Ну, вот взять меня, например. В разных по форме, но в очень схожих, по сути организациях, я работаю больше тридца- ти лет. Допустим, что в течение календарного года в некоей организации проводится по одному методиче- скому мероприятию в месяц. Значит, выходит по десять мероприятий в год, по два отбросим, потому что летом, как правило, методические мероприятия не в кайф, и их стараются не проводить. Правда, наверное, следует при- нять во внимание, что один и тот же человек, в данном случае — я, может быть участником-представителем сво- ей фирмы на методических мероприятиях по самым раз- ным направлениям, и которые организуют и проводят разные структуры, то там, то сям. Значит, добавим в среднем (это так же удобно для ровного счета) ещё по одному методическому мероприятию в каждый год. Значит, всего за тридцать лет я, как постоянный и дисци- плинированный участник посетил триста тридцать таких форумов. Если поднапрячься, то можно даже вспомнить о чем шла речь на некоторых из них… Но в общем и це- лом, мне кажется, что слишком много времени потраче- но даром. Хотя, скорее всего, и даже более чем вероятно, существует определенная категория людей, которые с особым желанием, очень ответственно, серьезно и ак- куратно подходят к вопросу участия в методических ме- 171

роприятиях. Им нравится быть, принимать активное участие, заседать, слушать выступающих, вставлять ре- плики и периодически выступать с важными сообщения- ми. Наверное, таким образом происходит самореализа- ция подобного рода людей, и это здорово. Между тем, переговоры по мобильным телефонам не прекращаются. Рядом присела какая-то дамочка, она опоздала на час, жует жвачку, делает выписки в рабочий блокнот из какой-то книжки, и так же, как и другие отве- чает на срочные звонки. А в общем, все (особенно я) ждут окончания семина- ра, с озабоченно-деловым видом. Хотя если вдуматься, то, конечно, гораздо лучше сидеть здесь, в отапливаемом зале, в общем, в комфорте и среди женщин, при этом представлять какую-нибудь организацию, чем, к приме- ру, развозить по замерзающей Москве товары по адре- сам, или, в лучшем случае, новогодние поздравления и другие документы… 172

Первая любовь Сегодня, совершенно случайно встретил в городе свою Первую Любовь. Хотелось сказать многое, многое вспом- нить, возможно, даже присесть где-нибудь в кафе… Но… она сказала, что вообще меня не знает. То есть, видит в первый и, скорее всего, в последний раз. Обознался, что ли? Или это была Не Любовь? *** Даже не знаю, как начать… В мире много женщин, прекрасных и загадочных… Прошу меня простить, Евгения Николаевна, это не три- виальная пошлость, а мое глубокое убеждение что так и есть в действительности. Поверьте, моя симпатия к Вам, хоть и воображаемая, настолько сильна, что я в трепете при одной только мысли Вас… Но сегодня речь пойдет о моей Первой любви. Мне кажется, что Вы тоже имеете к этому отношение, и думаю, не самое последнее, с учетом моего нового восприятия реалий сегодняшне- го дня… Вышло так, что вчера в метро я, совершенно случай- но встретил свою Первую любовь. Эта девушка вошла в вагон на «Кантемировской», и мы ехали, стоя вплот- ную друг к другу до «Коломенской». Там мне пришлось выйти, поскольку я всегда выхожу на «Коломенской» по дороге на работу. Вы уже, наверное догадались, что речь идет, в большей мере, о внезапно нахлынувших вос- поминаниях о первой любви, потому что Первая любовь у мужчин за пятьдесят, как правило уже давно в про- шлом. Если проще, то девушка была очень похожа на ту, кого я считаю Первой любовью, а если быть более точ- 173

ным, то просто — копия. Те же рыжие волосы, разрез глаз, слегка полноватые губы, форма носа… Вначале я не поверил, что такое возможно, уж слишком порази- тельным было сходство. По сути, это была она, оттуда, из далекого уже 1980 года. Как может такое произойти? Двойник появля- ется через тридцать с лишним лет и будоражит давно уснувшие воспоминания. У меня был с собой фотоаппа- рат, и возникла мысль сфотографировать девушку, но в тесноте этого сделать было никак невозможно, и я отбросил эту мысль. Зато решил сохранить встречу с Прошлым в своих воспоминаниях, и поразмыслить в спокойной обстановке над тем, что может быть, это ка- кой-то Знак, пока не ясно, что означающий. Думаю, что я бы даже не удивился, если бы набравшись нахальства, поинтересовался как зовут эту девушку, и в ответ услы- шал, что зовут её Еленой. Это бы вообще сняло все во- просы, к тому же с ней была девица, очень смахивающая на её подружку «оттуда». Когда мы в прошлом веке встречались с моей Леной, эта подружка постоянно око- лачивалась где-то поблизости. Я был влюблен, что назы- вается, без памяти, с нетерпением ожидая каждой встре- чи с ней в «общаге» торгово-экономического института, куда мы сначала ходили с приятелями, а потом я один… Интересно, а как она выглядит сейчас? Нет, не фан- том, с которым я ехал в метро, а настоящая, сегодняш- няя Елена. Может быть, располнела, в очках и с корот- кой стрижкой, нос — картошкой. Властная, с тяжелой поступью в обуви на тупых каблуках, какой-нибудь ди- ректор или начальник. У неё была склонность к руко- водству процессом уже тогда. Её указания не требовали дополнительных разъяснений, но в сущности, я был до- волен, поскольку влюблен. До дела более близкого, чем поцелуйчики в коридоре общежития, или в комнате, «пока никого нет», у нас так и не дошло, но и этого бы- 174

ло более чем достаточно, чтобы я терял голову от каж- дой встречи. Я возвращался со свидания, и моя рубашка пахла её духами и телом, и я засыпал, к.г., с её именем на устах. 175

Перед выпуском из своего учебного заведения я пред- ложил ей выйти за меня замуж (что вполне объяснимо, я был слишком молод и глуп), но раннее замужество не входило в её планы (торговая и экономическая дея- тельность в каком-нибудь распределителе), к тому же, ей надо было учиться ещё год. В общем, мы расстались, как-то глупо, холодно и отстранённо, как ничего и не было. Я уехал по распределению в другую республи- ку, и больше мы никогда не встречались. И вот вчера, я снова увидел её в метро. Она ничуть не изменилась, даже слегка надменное выражение лица, и то осталось прежним. Вот как бывает, проходит почти жизнь, а наши воспоминания не стареют и не меняются. Я думаю, может быть это Кто-то Сверху устроил нам встречу в вагоне электрички Московского метрополите- на. Первая Любовь словно материализовалась, выбра- лась из закрытых хранилищ памяти и обрела телесный облик, такое примерно у меня сейчас ощущение. Жаль, что я не сказал ей ни слова. Меня же, скорее всего, для неё в вагоне не существовало вовсе, просто стареющий мужчина, среди других пассажиров… Наверное, вы скажете, дескать, навоображал себе невесть чего, поскольку человек вы деловой, конкрет- ный и скорее всего не верите во всякие предначерта- ния-предзнаменования и прочее. К тому же, вам вооб- ще может не понравиться то, о чем я поведал. Но, Боже мой, случается ведь такое, и что тут думать?! Конечно, можно обыкновенным порядком расставить всё по сво- им местам: совершенно заурядная ситуация — просто похожая девушка, мало ли, кто на кого похож. Но поз- вольте, я за эти две остановки, что мы проехали вместе, успел побывать в 1980 году, и даже, снова прожить с 1980 по 1982 год, и вернуться обратно. Всё ожило и пронеслось в памяти за каких-то семь минут реально- го времени в нынешнем году. 176

Любезная Евгения Николаевна, прошу понять меня правильно… Нам свойственно иногда бродить в потем- ках коридоров Прошлого. Иногда, призраки в этих ко- ридорах материализуются, и волей неволей впадаешь в размышления, примерно такие, какие я Вам сейчас представил. И, пожалуй… кроме Вас больше никому об этом рас- сказывать не следует. Они не поймут… или подумают, что я просто старый дурак. 177

Наследники Чтобы добиться настоящего успеха, мало быть при- лежным учеником, добросовестным исполнителем, пример- ным сотрудником с безупречным поведением и отсутствием дурных наклонностей… Искра таланта — вот, пожалуй, главная составляю- щая. *** Уважаемая Евгения Николаевна! Сегодня я с приятным удивлением наблюдаю наших студентов, которых впрочем, наблюдаю без особого удо- вольствия каждый день на занятиях в аудиториях, а так- же в столовой и коридорах учебного корпуса. Но сегодня это не те дети, что матерятся, жуют жвачку и плюют на всё вокруг. Сегодня они одухотворены и взволнованы. В глазах и лицах — мысль, в движениях и жестах благо- родная грациозность. Они играют на сцене, как настоя- щие актёры. Впрочем, почему как? Сегодня они и есть, выражаясь словами одного киногероя, «артисты больших и малых академических театров». А всё дело в том, что многоуважаемая Лариса Михай- ловна, опытный педагог и наш библиотекарь, что назы- вается, «замутила» довольно интересное художественно- литературное мероприятие, посвященное творчеству Николая Васильевича Гоголя. Показалось, на первый взгляд, что это простая викторина, ан нет, совсем не про- стая… Ибо первая её часть — театральная, то есть ребята и девчонки разыграли в лицах и костюмах отрывки из «Ревизора», «Мертвых душ», «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и кое-чего ещё, на сцене актового зала. Акте- 178

ры и актрисы — первокурсники, обучающиеся по одной из наших технических специальностей. Я не знаю точно, но очень возможно, что те, кто готовится стать «техниче- ским персоналом» должны помимо всего прочего, уметь играть в театре… По правде говоря, Евгения Николаевна, не думал я увидеть того что увидел, когда меня заманили на эту вик- торину в качестве «председателя жюри» и знатока твор- чества Величайшего. Я ожидал скучноватого, натянутого действа — изображения, точнее, жалких попыток наших детей, из которых на обычных занятиях иные преподава- тели и слова не вытащат, «что-то показать со сцены». Но, наверное, что-то произошло в нашем, ограниченном учебными программами и производственными показате- лями, мире. Или это всё же гений достучался, наконец, до сердец и душ, заполненных смартфонами, Интерне- том и кто-его-знает-ещё-чем, и заставил прочувствовать, пережить, и, собственно, изобразить. За годы работы у нас я видел немало талантов, ярко выделяющихся на сероватом общем фоне. Но чтобы, в общем-то, посредственные студенты из обычных групп (не отличающихся высокими учебными результатами и не участвующих в художественной самодеятельности), так старались и вкладывались, это — впервые. Что ж, по- жалуй, жажда творческого самовыражения, и стремление реализовать себя, хотя бы таким образом, глубоко укоре- нилось в нашем народе, в детях особенно. Это было круто, даже захотелось всплакнуть… И публика! Благодарная Публика в зале, опять же, наши студенты (плюющиеся и матерящиеся в перерывах между занятиями) аплодировала и визжала от восторга, сотрясая криками «Браво!» наш маленький зал. Сегод- ня я открыл для себя что-то новое — дети меня в чем- то убедили, возможно в том, что я недооценивал их. Они оказались гораздо более развитыми, более чув- 179

ствительными, более нестандартными, чем я себе пред- ставлял. Жюри постановило, чтобы точку в викторине поста- вил я, как председатель и единственный мужчина в жю- ри. Может быть, решили, что раз я склонен к исполне- нию куплетов под гитару, то уж заодно и театральный критик. И я сказал. Сказал артистам, и главное, зрителям в зале, что се- годняшний «Вечер Гоголя» простым учебным мероприя- тием считать нельзя. Потому что во время викторины у меня возникло ощущение, что я не в техническом, а в театральном колледже, или, в крайнем случае, в кол- ледже культуры, самый минимум, в педагогическом. Я сказал, что женские роли были особенно убедительны, а когда раздалось несколько недовольных «мужских» го- лосов, сказал, что ребята тоже играли замечательно, но девочкам надо уступать, уже на том простом основа- нии, что они — девочки. Ещё я сказал, что произведения Николая Васильеви- ча не просто актуальны и в наши дни, они «ведут за со- бой» и убеждают, поскольку современны сами по себе. Их с удовольствием читают и смотрят зрители, их часто ставят в театре и экранизируют в кино. И наши «актеры» с блеском это продемонстрировали. Затем коротко оста- новился на каждом эпизоде в отдельности, не пожалев добрых слов для всех исполнителей. А теперь о том, чего я не сказал. Иногда в обычной жизни некоторых «артистов» мне хочется взять за шиво- рот и потрясти как следует, чтобы привести в порядок. Не сказал и о том, что был немало удивлён, что в состав актёрской группы вошли отъявленные прогульщики, двоечники, и чего уж там, разгильдяи, поставленные на специальный учёт. И не просто отбыли номер, а по- старались, «вошли в образ». Ещё я промолчал о том, что 180

пара — тройка из сегодняшних исполнителей вполне могли бы себя попробовать в актерском деле, поскольку искорка таланта иногда проскакивает в таких, на первый взгляд «проходных мероприятиях». Вот чем, собственно, я хотел с Вами поделиться, ува- жаемая Евгения Николаевна, если бы мы сегодня чуть дольше задержались на лестничном пролёте. Мы снова совершенно случайно встретились, когда я после «Вечера Гоголя» поднимался на совещание, а Вы шли в обратную сторону по своим начальственным делам. В этот момент, нам как всегда помешали. Рядом об- разовалось слишком много посторонних, которым со- вершенно нет дела до того, что я хотел Вам рассказать. Одни прицепились к Вам с какими-то бумажками, дру- гие увлекли меня туда, на четвертый этаж. Вот интерес- но, почему почти всегда, когда мне есть что Вам сказать, кто-то мешает? Почему все эти люди появляются, как из-под земли и начинают отвлекать всякими пустяками, причем не раньше и не позже, но именно в этот самый момент и в том месте, где Вы и я? Иной раз так и тянет сказать им что-то непотребное, но никак нельзя, по- скольку, в сущности, это неплохие люди, с которыми мы проработали не один год. Но всё же, не могли бы они по- явиться в другой раз, в другом месте, и желательно там, где нас с Вами нет? Наверное, не могли бы. А может Кто- то специально их собирает, направляет… Не знаю. Всё равно, у меня словно бабочки в душе, когда я Вас вижу, о чем я уже как-то говорил. Да и… Недавно мне же- на подарила маленький раритетный металлический бюст Николая Васильевича Гоголя, который теперь стоит на полке с моими книгами. А тут возьми да и случись викторина, то есть «Вечер Гоголя»… И новая, случайная встреча с Вами, на лестничном пролёте. 181

Литературное собрание Один неординарный ценитель Прекрасного побывал на творческом вечере одного поэта — члена литературного объединения «Муза, вернись!». Творческий вечер ему не по- нравился: слишком скучно, приторно сладко, и, в общем, по- средственно. Примерно в таких тонах он и высказался. И ладно бы потом… А то, вышел к «свободному микрофону» и давай «резать правду-матку». Слушай, друг, помолчи… Оставь в покое членов литобъ- единений! Пускай себе пишут что хотят, как хотят и для кого хотят… Пускай себе проводят свои вечера… Пускай делают вообще, ВСЁ ЧТО ХОТЯТ! Творцы Изящного… *** Не очень-то удачный день сегодня выдался. Во-пер- вых, в нём не было Вас, во-вторых… впрочем, всё по по- рядку. Бывают такие дни, и в последнее время всё чаще. А может быть, просто с возрастом всё воспринимается острее и переживается тяжелее. С утра поехал в отделение сбербанка на другой конец Москвы, а оно оказалось закрытым. Зачем же на другой конец, рядом, что ли нет отделения сбербанка? Закон- ный вопрос. Отвечаю: понадобилось именно то отделе- ние, потому что только в нём можно заменить просро- ченную «зарплатную» карточку, по которой получаю деньги на работе, на новую. Ладно, ладно. А что, заранее позвонить, узнать расписание работы сбербанка по суб- ботам была не судьба? Ещё один разумный вопрос. А вот и правильный ответ. Вчера звонил, не единожды. Снача- 182

ла на «горячую линию» сбербанка, и на том конце отве- тила девушка, которая, как выяснилось, точно ничего не знает, и в первую очередь, расписания работы отделе- ний сбербанка по субботам. Зато она мне дала телефон, по которому я мог получить нужную информацию, но который так и не ответил. В итоге, сегодня я просто прокатился туда и обратно. Хорошо, хоть с собой был ро- ман Нормана Мейлера «Крутые парни не танцуют», и я немного почитал в дороге дальней. Дневное время пролетело почти незаметно. Посмот- рел в Интернете пару старых мультфильмов и один но- вый, по мотивам «Старик и море» Хемингуэя. Позвонила жена с дачи, и, видимо, не задумываясь, что делает, пере- дала трубку тёще, с которой я не общаюсь четыре года. И не собираюсь общаться, ещё как минимум, четыре. Поэтому разговор закончился, не начавшись, я просто отключил телефон, и не включил, когда он зазвонил сно- ва. Обойдемся коротким общением на телепатическом уровне. Наверное, тёща хотела сказать что-нибудь такое, чтобы прервать столь долгое обоюдное молчание, но я поступил так как поступил, чем, наверное, обидел и же- ну и, особенно, тёщу. Я и сам неважно себя почувство- вал, а что делать? Что делать, если чашка разбилась не просто на кусочки, а на такие мелкие, что склеивать не имеет смысла? И вот теперь сижу в Малом зале ЦДЛ на творческом вечере поэта с псевдонимом Андре Олень-Первоски. Он сейчас декламирует свои стихотворения, довольно неплохие, но, на мой взгляд, слишком громко, слишком надрывно, и настолько трагично, что, кажется, вот-вот упадет под сцену от горя. Группа поддержки (помимо родственников и друзей) — самодеятельные исполните- ли — чтецы и музыканты, с гитарами и роялями. Все чле- ны каких-то творческих объединений и организаций, все заслуженные и известные в своих кругах. После автор- 183

ского чтения, за клавиши присела мадам, насколько я понял, подруга Андре, она исполнила одну известную вещь из репертуара Аллы Пугачёвой, бессовестно (но не со зла) переврав мотив. Потом парнишка — сту- дент института легкой промышленности, спел под гитару «Ласковую песнь» (собственного сочинения), очень на- поминающую идеи и интонации некоторых произведе- ний Юрия Лозы. Лица присутствующих одухотворены, они поддерживают Оленя-Перовски и его команду апло- дисментами и редкими вскриками восторга. В общем-то, всё здесь в наличии: антураж, публика, творческий заряд и прочее в этом порядке, кроме, пожалуй, профессио- нального мастерства. Тянет, максимум, на художествен- ную самодеятельность профтехучилища. Зря, наверное, я сюда пришел. Но так и должно было быть в такой день, ничего не поделаешь — иногда выигрываешь, иногда проигрываешь, и это, как говорят, часть игры. Вот кто-то крикнул «браво». По-моему, это уже слишком, ни фига там не «браво». Я незаметно набираю на телефоне функцию «памятка», и ставлю таймер на 18.07. Сейчас 17.57, это значит, что через десять минут раздастся сигнал моего телефона. Я сделаю «озабочен- ное» лицо, с тревогой скажу в трубку «алло», и тихонечко (но так, чтобы всем было понятно, что звонок очень срочный) выйду из зала, потом из ЦДЛ. Потом выпью кофе у «Баррикадной», выкурю сигарету и занырну в метро. Дочитаю Мейлера. 184

Вечер в сбербанке Длительные наблюдения и анализ свидетельствуют о том, что дураков вокруг осталось крайне мало. А среди женщин — и того меньше. *** Сегодня вновь день озарился Вашей очаровательной улыбкой, милая моему сердцу, Евгения Николаевна. Декабрьское солнце иногда проглядывало сквозь се- рое покрывало близкого неба Но что это по сравнению с неожиданной встречей с Вами в коридоре у дверей кон- ференц-зала? Хотя, сравнить, в общем, можно, потому что я почувствовал нечто большее, чем удовольствие от созерцания проблеска света в тёмной и достаточно на- доевшей пасмурности. Мы многозначительно улыбнулись друг другу, и наде- юсь, обещающе помолчали. За эту встречу я прощаю этот, в общем, пустой, если не считать одного дела, сде- ланного весьма своевременно, день. Маленький пода- рок-компенсация в конце. Чтобы случайная встреча не оборвалась так же случайно и быстро, мне хочется немного Вас задержать и что-нибудь рассказать, ну хо- тя бы припомнить забавный случай, произошедший вче- ра вечером в сбербанке России, с моим участием… Я пришел, чтобы получить пенсию, и зал уже был за- полнен пенсионерами, и множеством других получате- лей, вкладчиков и плательщиков. Я получил талон и стал дожидаться своей очереди. Механический (женский) го- лос вызывал к окошкам то одного, то другого очередни- ка, в зависимости от вида финансовой операции — под- ходи, получай/плати. Дело обещало затянуться надолго, 185

помимо большой и нервничающей очереди, наличество- вали какие-то сбои компьютера и ещё что-то, мешающее клиентам нашего отделения. И вдруг прозвучал тоненький, нежный, почти как звон серебряного колокольчика голосок барышни, за тем единственным окошком, к которому механическая жен- щина почему-то не приглашала. Девушка сообщила, что те, кто желает получить пенсию, «могут подходить сюда». Народ не понял. Народ мял талоны в руках, и хотел быть вызван по своей очереди. Народ оказался не готов к неожиданному повороту событий, то есть к явной «ха- ляве» в виде возможности воспользоваться услугами сбербанка без очереди. Я сразу смекнул, в чем дело, но как опытный пенсио- нер, решил выдержать паузу. Мне хорошо известно, что у нас могут сделать с человеком, который лезет без очере- ди. Ещё с тех памятных времен, о которых продолжают грезить наяву большевики, то бишь, опять же, пенсионе- ры более старшего, чем я поколения. Но поскольку никто не проявил сноровки, свойственной коммунистам, я ре- шил воспользоваться этим шансом. Вы, любимая, не мо- жете себе представить, чего мне стоило пойти наперекор своим же принципам, и заставить себя пролезть в случай- но образовавшуюся брешь в глухой, на первый взгляд, Стене Наших Очередников. Но… у меня получилось! Девушка — обладательница серебристого голоска приветливо улыбнулась (конечно, не так как Вы сейчас, но всё же), и немедленно занялась моим пенсионным обеспечением. Я тоже улыбался, поскольку был рад, что всё так хорошо устроилось, и мне удалось сэкономить немного времени. Как Вы понимаете, для того, чтобы в спокойной обстановке потом, подольше думать о Вас. И всё было хорошо… До тех пор, пока к «нашему» с девушкой окошку не подвалил авангард большевиков-очередников в лице 186

убеленного сединами, и на вид интеллигентного, дядеч- ки. Лет на десять, наверное, старше меня пенсионер, был целеустремлен и довольно решителен, что несколько не вязалось с его внешним обликом. — Простите, — сказал он, и по идее должен был снять очки, чтобы протереть их специальной тряпочкой, люди подобного типа всегда так делают, когда им что-то непо- нятно, — я что-то не понял. Я взял талон, а здесь выдают без талона? — Совершенно верно, — ответила моя девушка, — здесь без талонов. Интеллигент выдержал паузу (как и я перед своим рывком), затем, видимо, поднабравшись дополнитель- ной решимости, продолжил. — Простите, это, насколько я понял, означает, что я — дурак? Так, что ли? «Выходит, что так», — подумал я, а кассир, не отрыва- ясь от экрана, где отслеживала мои деньги, спокойно и твердо сказала: — Мужчина, наверное, не то что я вас не понимаю, но вы и сами не понимаете, что говорите. И продолжила работу. Снова возникла пауза. Мужчи- на набычился. — Да это же просто ужас, что творится в стране! — повысил голос он, — везде обкрадывают! Везде обманы- вают! Просто на каждом шагу! Позовите заведующую, немедленно! Кассир перевела взгляд с экрана на гражданина и сладко улыбнулась. — А у нас её нет. Если хотите, обратитесь вон, к Ген- риетте Михайловне, — она кивнула на мадам в соседнем окне. Генриетта Михайловна как раз смотрела в нашу сто- рону, и с молчаливым неодобрением участвовала в эпи- зоде. Затем, ледяным, надменным тоном произнесла: 187

— У нас есть кто и постарше. Обманутый пенсионер отошел в сторонку, и, что ин- тересно, даже не посмотрел на меня, как, по идее, глав- ного виновника всего недоразумения. Конечно, он думал об этом, и, наверное, так: «Это всё из-за тебя, наглец». Поэтому и я подумал ему в ответ: «А ты, старый болван, чего варежкой хлопаешь? Девчонка два раза приглашала желающих, так чего ты только сейчас проснулся? Спра- ведливости хочешь? Так вот я отвечу тебе: справедли- вость теперь у каждого своя. Кто первый встал, того и та- почки. Всё, свободен.» Разумеется, ничего такого я ни ему, никому другому никогда бы не сказал. Тем более, что лично меня дядя не зацепил, но, думаю, и моей мысли достаточно. Ко- нечно, можно было порекомендовать ему заткнуться и стоять тихонько, тут, рядом с нами. Меня уже почти рассчитали, и он бы точно был следующим. Но я ничего не сказал, опять же потому что и он мне ничего не ска- зал. Товарищ пошел искать правду, а я взял свои деньги, и не спеша направился к выходу. Мелкая победа прино- сит большое удовольствие, и теперь мне понятно, почему многие наши люди так радуются, когда им удается до- биться хотя бы небольших преимуществ на бытовом уровне. Например, безопасно кого-нибудь обругать, ко- му-то что-то доказать, кому-то досадно напакостить, а самому остаться ни при чем и т. д. Это приносит ра- дость, и примерно такого рода чувство я испытал, когда покидал отделение сбербанка. Потом, уже на улице я закурил, и мне… стало стыдно. Именно за эту мелкую, убогую радость. Получается, что я мало чем отличаюсь от других стареющих граждан, и более того, принимаю их правила и установки. Ещё па- ру лет назад, я бы, наверное, так не поступил, а теперь вот… Может быть, я слишком большой смысл вкладываю 188

в эту глупую, в общем, историю, слишком серьезное зна- чение придаю пустяковому делу… Кроме того, теперь мне думается, что вообще не сле- дует об этом рассказывать Вам. Этот смешной, как мне казалось поначалу рассказ, может испортить хорошее окончание трудового дня, связанное с Вашим появлени- ем, Вашей улыбкой и Вашим молчанием, здесь и сейчас. Тем более, какой-то мерзавец слишком резко распах- нул дверь конференц-зала за Вашей спиной, и едва не зацепил Вас. Наверное, следовало бы дать ему в мор- ду, но я вовремя разобрался, что это наш сотрудник и хо- роший знакомый Крючков, и он не знал, что мы с Вами молчим по эту сторону двери. Поэтому я просто… осмелился погладить Вас по спине, оберегающим жестом. Мне, знаете ли, вдруг захотелось прикоснуться к Вам… и если я что-нибудь сделал, подумал, или хотел сделать не так, то прошу прощения. На коленях, конечно же! 189

Музыкальная гостиная Вы знаете, меня всегда привлекали женщины, умеющие играть на музыкальных инструментах. Я также не был об- делён вниманием с их стороны. Но… как-то не складыва- лось. У них, наверное, находились более внимательные слу- шатели и, действительно, благодарные поклонники… *** Эльвира исполняет на фортепиано «Французскую сюиту ми-бемоль мажор» Иоганна Себастьяна Баха. Ого- нек свечи в подсвечнике на крышке инструмента подра- гивает, в такт каждому нажатию на педаль ножки Эльви- ры. Я сижу в глубоком кресле у камина, курю сигарету и, не без удовольствия, внимаю виртуозному исполнению вышеназванного произведения. Я сожалею, что дальше узкого семейного круга дело не идет. Имеется в виду, что круг слушателей Эльвиры составляют лишь домочадцы. Ну, кто может оценить та- кую чудную игру? Мама, папа, шалопай — брат? И, ещё я, принимаемый, как потенциальный жених девушки Эльвиры. Ведь если посудить, играет она очень даже неплохо. Вот и записать бы её на какой-нибудь конкурс молодых исполнителей, ведь много же их проводится повсюду, особенно в последнее время… Я как-то озвучил эту мысль за десертом, но в ответ было сказано: «Ах, оставьте, Александр! Это лишь для себя, в минуты гру- сти…» И вот, сейчас я присутствую, когда самые минуты грусти. Эльвира играет проникновенно, весьма проник- новенно. 190

191

Однако, что-то я сегодня притомился. Главным обра- зом потому, что не знаю, как сказать (так, чтобы не оби- деть), что в ближайшее время (два-три года) жениться не собираюсь. Я ещё слишком юн (едва исполнилось тридцать шесть). Ведь, можно предположить, что после женитьбы минуты грусти могут растянуться в часы. И то- гда в ход пойдут не только задумчивые сюиты и фуги Ба- ха, но и печальные композиции Вивальди, а то и вообще, что-нибудь, типa «Lacrimosa» Моцарта. Возможно, стоит разок-другой поотсутствовать на тихих семейных вечерах, придумать, что нездоровит- ся… А потом позвонить по телефону и всё объяснить. Вот так надо поступить, наверное. А сегодня, оставить всё на своих местах: как обычно, поужинать за милой беседой, прихватить с собой домаш- нее печенье (чтобы не вызывать подозрений), и на про- щанье, расцеловать ручки Эльвире и маме… Да, пожалуй, так и надо сделать. 192

Схватка Некоторые женщины преображаются, когда начинают скандалить. Они становятся такими хорошенькими, при- влекательными… просто обаяшками… просто наливными яблочками! Прошу прощения, Евгения Николаевна, я ни на кого не намекаю… *** Сегодня не очень-то удачное утро, которое, в сущно- сти, почти не отличается от вчерашнего или позавчераш- него, но ощущается что-то ещё, не очень приятное. До- бавилось какое-то смутное предчувствие… В метро (увы, снова метро, Евгения Николаевна!), на первый взгляд, выглядит всё как обычно, и я, в об- щей массе пассажиров заполняю вагон электрички. Ехать три остановки до «Зябликово», там переход на «зеленую» линию и далее, до «Коломенской». Рань- ше, до открытия станции «Зябликово» я добирался на работу через центр, с двумя пересадками, в посто- янно переполненном вагоне. Теперь на этом новом от- резке пути всегда есть свободные места, а главное, воз- можность попытаться привести в порядок мысли, либо почитать, чтобы день, наконец, начался. Сегодня я чи- таю. Перечитываю «Портрет Дориана Грея». Как обыч- но, отмечаю карандашом, понравившиеся мне мысли и фразы, чтобы затем переписать в свою литературную тетрадь. У Оскара Уайльда в этой вещи просто россыпь таких. Очень интересно, некоторые места перечитываю по два раза… Но всё же, что-то не так. Что-то в самой давящей ат- мосфере пространства вагона. Мне кажется сначала, что 193

поезд слишком медленно едет. Потом, что слишком дол- го стоит на станции «Борисово». Обычно пролетает быстро, а тут застрял. Я сижу в первом вагоне, и он по- степенно заполняется людьми, успевшими сбежать с эс- калатора на платформу, и заскочить в ближайшую дверь. Я уже почти уверен, что сейчас мой маленький уют и ма- ленькое личное пространство будут кем-то нарушены — кто-нибудь неудобный усядется рядом, свободных мест почти не осталось. Ну вот, дама средних лет, невыразительная, в сером. Чуть позже мне придет мысль, что она немного не в себе. Она слишком решительна, и немного взвинчена, это видно по жестикуляции и походке, которой она движется по проходу прямиком ко мне. Негатив выплескивается через край, уже в такую рань. Так и есть (то есть так, как я и думал), она тяжело уса- живается рядом со мной, и начинает активно работать плечами, освобождая место для себя, — на эти два пере- гона, если она, как и я до «Зябликово». Я спокойно, но с твердостью говорю: — Мадам… ну толкаться, наверное, не надо… Всё, чека выдернута, сейчас граната взорвется. — Что-о-о? Ах ты, старпёр вонючий! — она чуть не задыхается от ярости, уже запахло жжёным порохом. — Только вот, хамить не надо, — я сам поражаюсь своему спокойствию. Взрыв. — Закрой рот! Ты, старррый! Вонюююючий! Козз- зёл! — почти кричит она, и люди с интересом смотрят в нашу сторону. — Избу-читальню (это о моей книге и карандаше в руках) себе устроил! Занял два места, стар- пёр! От тебя воняет! — Не надо хамить, — повторяю я, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Потому что, смех может всё ослож- нить, и может быть, спровоцировать драку. 194

И дама не унимается, а продолжает выкрикивать что- то, как ей кажется, обидное в мой адрес. Сквозь шум на- бирающего скорость поезда нас, то есть её слушают все, кто рядом, а возможно, и весь вагон. Я чувствую, как ад- реналин просто взбесился во мне и ударил в голову, при этом я абсолютно контролирую себя, и уже знаю, что от- вечать не буду. Наконец, она умолкает, и я ещё некоторое время разглядываю её лицо. Оно вполне заурядное и со- вершенно не запоминающееся. Серые, как и её куртка, слегка навыкате, сверкающие ненавистью глаза, светлые короткие волосы. Стандартно-правильные черты лица. Лет тридцать пять — тридцать семь… Я чувствую её страх, скорее всего она боится саму себя, а может быть, моего ответного удара, и не в переносном а в физиче- ском смысле, потому как драка в метро — дело вполне возможное. Тем более, все видели, что «она первая нача- 195

ла». Но ответа нет, и она, как профессиональный, но не очень техничный боксер, который в стремительной атаке вымахался, так ни разу не зацепив соперника, зати- хает. Она чувствует, что ни разу «не попала» толком, судя по слишком уж спокойному выражению моего лица, в сущности безразличному и отстраненному. Наконец она умолкла окончательно, нервно вытащи- ла из сумки электронную книгу, и включив её, устави- лась в экран. Наверное, пытается читать, чтобы как-то взять себя в руки. Но мне кажется, что больше для вида. Я буквально чувствую, как её трясет. Меня не задели слова о моём возрасте, и если на то пошло, она ведь тоже, мягко говоря, не девочка. Да и во- няем мы все примерно одинаково, если посмотреть на это дело отвлеченно-физиологически. В общем, всё вроде бы улеглось, но осталось пустое, незаполненное место, некая пространственно-психологическая дыра. Я подумал, что надо бы её заполнить чем-нибудь, а то она будет расширяться, и довольно долго действовать мне на нервы. Я, знаете, люблю, чтобы в моем мире было хо- тя бы подобие порядка, чтобы всё находилось на своих местах, а то от мусора, хлама и дерьма тяжело дышать. Мне вообще нравится, когда вокруг элегантные мужчи- ны, утонченные дамы, спокойная, чуть лиричная атмо- сфера… ну и всё такое прочее. Похоже, у мадам была трудная и, возможно, неудо- влетворенная ночь, несмотря на все усилия, но говорить ей об этом не стоит, а вдруг это окажется правдой? Да и день, судя по всему, тоже ничего хорошего не обещает. Громко сказать, что бумажные книги читать интереснее, чем электронные… Или что-нибудь так: «Тереза, успо- койся, право неудобно, люди же кругом, давай-ка лучше поцелуемся». Но она не поймет юмора, женщины вооб- ще, любой юмор понимают по-своему, а в сложившейся ситуации рассчитывать на добрые улыбки не приходится. 196

И всё же, я нахожу что сказать. — Такая красивая женщина… и так себя ведёте… как стыдно! Я, конечно же, преувеличивал. Никакой «красивой женщиной» эта мадам не была, но, наверное, была бы не против. Она снова взвивается, как красный флаг над Лондоном (Парижем, Лиссабоном, Рио-де-Жанейро), до неё ещё не дошел смысл моих слов… о том, что она «такая красивая женщина». — Закрой рот! Старпёр! От тебя воняет… И вдруг замолкает. Ещё по инерции шевелит губами, но звуков уже нет. Стрела попала в цель. Нокдаун, чистое попадание. Электричка между тем подползает к станции «Шипиловская». Моя визави, тяжело вздыхая, укладыва- ет электронную книгу в сумку, резко встает и направля- ется к выходу. Высокая, сухая, с высоко поднятой голо- вой, но (я уже с расстояния разглядываю её получше), далеко «не первой свежести». Замечаю, что обручального кольца нет, вообще никаких украшений. Наверное, я её всё же достал, потому что почти уверен, что здесь выхо- дить она не собиралась. На один маленький перегон ред- ко присаживаются, и уж точно не достают из глубин су- мок электронные книги, чтобы почитать. Возможно, она, таким образом, решила прикрыть образовавшуюся психолого-энергетическую брешь, как минимум, или ей, всё же стало стыдно, как максимум. Однажды, я не смог (не успел, или растерялся) этого сделать, и мне долгие годы было больно и стыдно. Когда-то, в середине восьмидесятых, шатаясь без де- ла по старой Костроме, я забрел в ювелирный магазин и стал, среди прочих зевак и покупателей, пялиться в прилавок. Вдруг, я почувствовал, что меня кто-то тихо- нечко, но очень настойчиво оттискивает, от занятого мною (по праву) места у прилавка. Я резко, всем корпу- сом развернулся, и увидел перед собой даму, что называ- 197

ется, «забальзаковского возраста». Она растерялась, и как-то виновато улыбаясь, смотрела на меня сквозь толстые стекла очков. И… взрыв. Меня понесло, и среди прочего, многого и обидного, я сказал что-то вроде, «вот вы уже старая, а прётесь без очереди». Женщина, не пе- реставая виновато-глупо и грустно улыбаться, выдавила: — Вы тоже будете старым, молодой человек. И исчезла. Если бы я мог что-нибудь изменить, я бы много за это отдал. Но что-то изменить, или, хотя бы смягчить, мож- но только в памяти. Представить себе и поверить в то, что я тогда просто молча отошел от прилавка. И была ли мадам? Но тогда, всё куда-то поехало. Я промямлил, что постарею не так уж скоро. Оказалось, скоро. Тридцать с лишним лет между той и этой встречей пролетели так, что я и не заметил. А мо- жет быть, в лице этой «метровско-московской» дамы я получил, как сейчас модно говорить, «ответку» от той «ювелирно-костромской»? Подумав об этом, я вдруг по- чувствовал облегчение, не очень большое, но всё же. Мо- жет быть, Кострома простила меня, как я сейчас пыта- юсь простить Москве. Может быть. Интересно, будет ли женщина в сером из метро вспоминать меня… до тех пор, пока кто-нибудь не назо- вет её, к примеру, «старой метёлкой»? Если припомнить и то, что я тогда выскочил из магазина, чтобы найти старушку и извиниться, то можно предположить, что моя новая знакомая, возможно, захочет встретиться со мной. Это, в сущности, не так уж сложно: та же ветка метро, тот же первый вагон, примерно то же время, и все дела. Я думаю, что ей очень повезет, если она су- меет разыскать меня — у неё появится шанс всё испра- вить. Я тогда свой шанс упустил, вернее у меня его про- сто не было. Та женщина просто растворилась в дебрях Костромы и в глубинах времени. Возможно теперь, по- 198

сле сегодняшней схватки, многое в этом отношении встало на свои места. Я легко, почти весело поднялся на поверхность на «Коломенской», проехал четыре остановки в трамвае, и оказался в своем кабинете. Выпил чашечку кофе и «по- точил лясы» с товарищем Дымовым. Потом отправился по коридорам и этажам учебного корпуса, чтобы гово- рить любезности и приятности всем попадающимся на пути сотрудницам. Вечером, по дороге домой, я остановился у Храма, перекрестился и поблагодарил Бога за всё. В том числе, и за сегодняшнюю встречу. 199