Танцы на цокольном этаже

Дорогая Гаянэ Владимировна Мне показалось, что одна моя молодая и очень привлека- тельная знакомая, коллега по работе, в последнее время стала проявлять ко мне, уже немолодому, но всё ещё инте- ресному сотруднику повышенное внимание. Эта мысль воз- буждала меня и согревала по вечерам, где-то с неделю. По- том как-то поблекла, а потом и вовсе куда-то подевалась. Наверное, это потому, что у неё ещё все впереди, а у меня почти всё позади. А может быть, потому, что я слишком много вообразил… То есть, в действительности, мне всё это лишь показалось… *** Пожалуй, Гаянэ Владимировна появилась в моей жизни не случайно… Звездочка, нет, скорее маленькая комета — ярко вспыхнула (я даже зажмурился и отступил на шаг), и унеслась в другие измерения. Это, конечно, образно. Есть такая категория людей, которые излучают свет, но близко подходить не рекомендуется, возможны неприятности, в виде ослабления зрения. Но, ничего не происходит просто так: всё обусловлено, и определено изначально (только непонятно кем), все пути намечены и все случайности (в т.ч. случайные встречи) неслучай- ны. Однажды мы с Гаянэ Владимировной очутились в од- ном кабинете нашего замечательного учебного заведе- ния. Туда нас определило руководство в виду отсутствия ещё одного отдельного кабинета, полагавшегося по должности Гаянэ. В одном рабочем пространстве ока- зались не совсем близкие по духу и взглядам люди (и, кстати, по возрасту тоже), но всё же, что-то общее у нас было с самого начала. Помимо того что мы работали 200

в «одной секции» (воспитание контингента) — она как психолог, я как, собственно, воспитатель, выяснилось, что нам есть о чем сказать пару слов друг другу помимо решения рабочих вопросов. Жизнь во время рабочего процесса имеет свойство продолжаться и создавать са- мые разные темы, что делает её более насыщенной, что ли. Гаянэ Владимировна… Я никогда бы не смог предста- вить её в какой-нибудь нелепой или глупой ситуации, или, скажем в состоянии раздражения/ярости/бешен- ства, какое довольно нередко случается с некоторыми из многочисленного сообщества наших сотрудниц. Мяг- кость в словах и движениях, в сочетании с твердостью и бескомпромиссностью в решениях, предупредитель- ность вперемешку с осторожностью, умение «держать удар»… И, конечно, женственность в том виде, когда она (в смысле женственность) закалена, не раз проверена нелегкими испытаниями. Кстати, испытания продолжа- лись без выходных и перерывов на обед, пока мы сидели друг напротив друга за своими столами. Часто выходило так, что Гаянэ Владимировне приходилось одновременно противостоять обстоятельствам, всяким заслуженным работникам отечественного образования (и незаслужен- ным тоже), которых не устраивали её интеллект, привле- кательность, умение нравиться людям. На пути её доб- рых дел постоянно возникали какие-то преграды, кто-то от «руководящего звена» постоянно совал нос в дела, в которых не смыслил, но думал, что разбирается не ху- же, чем специалист Гаянэ Владимировна. Психологам всегда трудно, а психологам — женщинам вдвойне. Кро- ме всего прочего, часть коллектива считала, что она ни- чего не делает, часть — что делает не то, что нужно, да и Бог с ними. Итак… Мы работали в одном кабинете, и, хочешь не хочешь, Гаянэ вникала в мои проблемы, я интересо- 201

вался как дела у неё. Разумеется, мы стали хорошими друзьями, хотя некоторые, особо внимательные сотруд- ники (цы) неоднократно предпринимали попытки раз- узнать, а нет ли «там у них» чего-нибудь такого, поин- тереснее, чем просто деловые отношения… Конечно, в воображении (в моём воображении, да простит меня Евгения Николаевна) иногда возникали кое-какие кар- тинки (видения-представления), на то я мужчина, а Га- янэ Владимировна — женщина. Очень, надо признать интересная женщина. Но повторюсь, мне было хорошо известно, что смотреть можно, трогать — нет. Подхо- дить слишком близко тоже нельзя, слишком яркий свет. Однажды Гаянэ Владимировна показала мне, как пользоваться интернетом, до тех пор я имел лишь общее понятие. Мы вместе завели для меня электронную почту, и теперь, каждый раз, когда я захожу в Сеть, то вспоми- наю солнечный день 8 июня такого-то года, наш кабинет, кофе со сливками, и те двадцать минут, которые потребо- вались для того, чтобы я стал активным пользователем. Апогеем наших совместных рабочих изысканий стал праздничный вечер-фуршет в честь ежегодного праздни- ка коллектива. Боссы поручили нам быть ведущими сего празднества… Я разработал сценарий, пригласил про- фессиональных исполнителей и подготовил текст, для нас с Гаянэ. Порепетировать удалось лишь раз в виду большой загруженности — был конец учебного года. Мне не пришлось долго объяснять «за артистичность», «оду- хотворённость», и мы по-быстрому прогнали сценарий в нашем кабинете. В течение получаса мы вполне освои- лись в ролях ведущих, причем настолько прониклись, что на самом вечере, многие бдительные сотрудники (те которые «о чём-то догадывались») могли подумать, что их подозрения имеют основания. Вышло так, что накануне события я немного пере- брал, а если честно, то просто напился вдрызг, и весь 202

203

день (до начала торжества) чувствовал себя отвратитель- но. Жара, галстук и парадно-выходной пиджак усугуб- ляли состояние. «Отпустило» лишь тогда, когда я перед самым выходом «на публику» сказал: «Дорогая Гаянэ Владимировна! С Вашего высочайшего позволения, я, недостойный из недостойных выпью рюмочку коньяку. Для „осознанья, так сказать, и просветленья“. А вооб- ще, я страдаю со вчерашнего. Еле держусь, честное сло- во, мамма-ёся!». Гаянэ Владимировна посмотрела на меня с пониманием, и в тон выдала: «Вперёд, ёк-ма- карёк!». А после того, как я опрокинул спасительную рюмку, положила мне в рот дольку горького пористого шоколада. Это было неестественно приятно, хотя я по- думал, что достаточно было бы просто… поцелуя… И мы пошли работать. Расставание… Если посудить здраво, его как такового не было. Мы и теперь периодически общаемся-перезва- ниваемся, иногда пересекаемся в глубинах необъятного мегаполиса за чашечкой кофе. У нас даже появилось своё «знаковое» место на «Тульской». В очередную нашу встречу Гаянэ Владимировна угощала меня фирменным пивом, а я презентовал ей свою новую книгу, и всё бол- тал, болтал. Вот же… бывает, долгие годы вроде как дру- жишь с человеком, а потом всё куда-то уходит, и ничего не остается кроме осадка из горечи и сожаления. А ино- гда, встретились раз, два, ну посидели в одном кабинете один семестр, ан погляди, дружба продолжается, встречи радуют. Это похоже на любовь с первого взгляда (если та- кое вообще может быть), или на то, как Кто-то свёл дво- их вместе и решил не разлучать насовсем. Ну и… Однажды я всё-таки получил свой поцелуй. Это случилось в день очередного выпуска наших моло- дых специалистов. Я (теперь уже один) вёл мероприятие, а Гаянэ Владимировна была среди многочисленных го- стей — она к тому времени уже не работала в нашей си- 204

стеме, но её сын в этот день тоже получал диплом вы- пускника. После окончания «торжественной части» она подошла ко мне (разбитому и едва живому от сверх от- ветственности), как всегда ослепительно роскошная, и со словами: «Ты был великолепен»… легонько поцело- вала в губы. Хорошо, но мало. Ну, хоть так. Да, и ещё. Мы, кажется, говорили уже о том, что слу- чайностей не бывает… 205

Важное заседание или Игра в приглядочки Женщины, которые мне нравились, никогда не видели во мне потенциального любовника. Просто поговорить о том, о сём — да, всё остальное — нет. Из тех же, кто хотел бы заняться со мной «всем остальным», осталась только жена. *** В зависимости от того, как складывается обстановка, иными словами, в каком состоянии пребывает окружаю- щий «внешний» мир, и выстраивается наша воображае- мая (впрочем, не только воображаемая), телепатическая симпатия. Это я к тому, уважаемая Евгения Николаевна, что даже в воображении мы не можем не обращать вни- мания на пристальные взгляды товарищей по работе. Не можем игнорировать возможные скрытые догадки и секретные предположения коллег относительно нашего виртуального общения. На сегодняшнем заседании мы за большим квадрат- ным столом располагаемся друг напротив друга, и перио- дически играем в игру, которой я присвоил название «приглядочки». Я послал приглядку: «Ну вот, наконец-то мы снова увиделись!», Вы ответили приглядочкой вскользь: «Осторожней, на нас все смотрят». Кто все? Да все, кто сейчас пребывает на заседании. А главное, слева от Вас — второй заместитель директора, справа первый помощник начальника. Вы возвышаетесь над ними, словно над пигмеями, и, в общем, почти всё вни- 206

мание сосредоточено на Вас. Понятное дело: если кто- нибудь из них перехватит мой взгляд, пиши — пропали. Игра в приглядочки может закончиться тихим подозре- нием, поскольку зам — старый опытный разведчик, он ловит всё по глазам, а помнач — молодой и зубастый. Правда он скорее не тертый калач, а надкусанный кор- жик, поскольку уж слишком откровенно, во все глаза изучает Вас, меня и других участников этого важного ме- роприятия. Тем не менее, мы периодически встречаемся скользя- щим полувзглядом, и игра в приглядочки продолжается. Для тех, кто ещё не догадался: очень тяжело видеть же- ланные глаза напротив, и не иметь возможности нор- мально, вдоволь (по уши, от пуза и т.д.) насмотреться друг на друга. Я Вас боюсь, Евгения Николаевна… Сей- час Вы руководите не только этим заседанием, но и все- ми разгильдяями, прогульщиками и матершинниками, которых вызвали в методический кабинет на «проработ- ку». И вот я думаю… Вдруг случится так, что мы окажемся вместе, и нам никто не помешает, не только сыграть в приглядочки, но и заняться кое-чем, более близким и приятным, Вы же можете снова войти в роль большого руководителя (как, например, сейчас), и начнете отдавать мне указа- ния… на повышенных тонах. Возможно, я слегка преуве- личил, но, ёлы-палы, ведь может же такое случиться! Нет, я, конечно, буду рад исполнить любое (почти лю- бое) Ваше желание, в определенных условиях. Но ведь чуть погодя, когда всё поуляжется и удовольствие закон- чится, то всякое может прийти в голову. Сейчас я почти осязаю (через приглядочки) Вашу энергетику и чувствую себя немного приподнято, несмот- ря на то, что заседание затянулось, и всем уже пора за- няться своей непосредственной работой. И приходит ещё 207

одна мысль, а если вдруг, в какой-то момент, я не смогу соответствовать Вашим представлениям, то не попаду ли я в один ряд с теми же прогульщиками, тунеядцами и сквернословами? А Вы мне, примерно таким же тоном, как и сейчас, когда мы их «песочим», будете высказывать свое неудовольствие, и в общем, разочарование. Евгения Николаевна! Эх, палочки да ёлочки… Вот как здесь угадать, а? А тут ещё это скучное и грустное заседание, быстрее бы оно уже сворачивалось, ведь вам надо идти руководить подготовкой таблиц, мне — писать отчет. У зама и пома своих «делов» невпро- ворот, остальные же участники, если и получают удо- вольствие от нахождения на заседании в уютном методи- ческом кабинете, то уже стали поглядывать на часы. Такие вот, приглядочки да пританцовочки. Я всё же надеюсь на встречу с вами в более подходящих условиях. Для начала, хотя бы на Новогоднем корпоративе, кото- рый хотят провести наши активисты в конце декабря. Там я готов для вас на всё (почти на всё) — петь и гово- рить спичи, декламировать Евтушенко и бацать на гита- ре цыганские романсы, играть на клавишных под соль- ный выход Крючкова с трубой. Плясать, к сожалению, не смогу, я не нравлюсь себе в качестве танцовщика… Хотя ради вас, а тем более, с вами, очень может быть. 208

Молодость В молодости многие из нас прислушиваются к мнению других людей… И часто — зря… Советы посторонних — не самые лучшие советы. *** Как-то во времена своего студенчества, я увлёкся, а может быть даже, влюбился в одну девушку. Она учи- лась на соседнем факультете. Девушка ловила мои взгляды, но не более того. Мне казалось, что я ей не ин- тересен. Однако, по вечерам, в общежитии я репетиро- вал, как подойду к ней на перерыве между занятиями, представлюсь, и приглашу пообедать вместе в столовой. Дорепетировался до того, что голова пошла кругом от предвкушения начала отношений (я убедил сам себя в успехе), и совместного обеда. Но прежде чем пойти на этот шаг (раньше я никогда не приглашал девушек на обед), я рассказал о своих пла- нах приятелю Эдику. Приятель во время моего рассказа, как-то глупо улыбался, а в конце кисло усмехнулся, по- смотрел в сторону и сказал: — Но ведь она же, дура. Сашка Бахнин мне про неё рассказывал… Ты бы лучше меня сводил пообедать, или поужинать, я готов, хоть сейчас. Слова приятеля попали мне в самое сердце. От боли и обиды, я даже немного согнулся. Больше с этим прия- телем я не общался. Сашка Бахнин (наш общий знако- мый), также перестал для меня существовать. Но и де- вушка, которую я любил вот уже две или даже три недели теперь мне не казалась такой загадочной и привлекатель- ной. А потом, я и вовсе перестал искать с ней встреч. 209

Таким образом: 1). Я потерял приятеля. 2). Я потерял знакомого. 3). Я отказался от возможного знакомства с понра- вившейся мне девушкой, и возможно от Любви. Я был зол на всех троих, но лишь потом, через время, пришёл к выводу, что виноват во всём сам. Потому как: 1). Не следовало никому рассказывать о своих пла- нах, и, тем более о своих чувствах. Рассказанный кому-то план, это уже не план, а тема для обсуждения. 2). Не помешало бы самым тщательным образом изу- чить, кто же такие, мой приятель Эдик и знакомый Саш- ка Бахнин. Может быть они сами придурки, что вполне возможно, учитывая, что дураков в юном возрасте никак не меньше, чем всех остальных. 3). Нужно было, несмотря на мнение приятелей и знакомых, всё же подойти к той девушке, и для начала просто познакомиться, поговорить, чтобы самому для себя составить впечатление о человеке. Без учета мнения других людей. В конце концов, может быть, она и сама не захоте- ла бы со мной знакомиться, что если ей больше по душе такие, как Эдик или Сашка Бахнин? А может быть… А что может быть? Да всё что угодно. Всё что угодно может быть в молодости. 210

Любовь нас выбирает Примерно восемьдесят процентов женщин, от которых я чего-нибудь хотел в этой жизни, мне отказали. Зато остальные двадцать, были просто великолепны! *** Пожалуй, уважаемая Евгения Николаевна, рассказы- вать Вам о моих симпатиях и привязанностях к другим женщинам небезопасно. Ни к тем, что были раньше, ни к тем, которые (кто знает?) могут появиться в будущем. Вы можете счесть это, по меньшей мере, за неуважение к Вам, а по большому счету, за мальчишество и глу- пость. В сущности, я рискую заработать на орехи, учи- тывая Ваш, иногда крутой нрав. Но подождите… разве Вам не интересно? Ведь когда речь заходит о делах лю- бовных, это всегда интересно, в первую очередь женщи- нам, как натурам, склонным к романтическим настрое- ниям. Обещаю: без интимных подробностей и откровенных сцен. Впрочем, это и так имеется в виду… Понимаете ли, Евгения Николаевна, так складывает- ся, что мужчине всегда нужна женщина, и наоборот. Несмотря на всякие новомодные в Старой Европе штуч- ки. Как мне говорила мама в детстве, коза не будет давать молока, если поблизости нет козла. Что поделаешь, При- рода… Так вот мужчине молодому, коим я был тогда в дои- сторическом городе Костроме, женщина требовалась вдвойне. И это была не просто физиологическая потреб- ность, и не просто потребность в общении. Хотелось че- го-то большего… ощущения гармонии бытия? 211

Одна мадам, преподаватель из музыкального учили- ща была моей любовью номер один. Кроме, собственно, радости от встреч, наличествовала чистая уютная квар- тира в Черноречье, тёплый (всегда теплый) паркетный пол, ослепительно белая ванная и мягкая жареная кар- тошка. Люсьен была гораздо старше меня, и когда я заходил в её подъезд, тётки, которые плевали семечки на лавочке, укоризненно качали головами. В их представления не укладывалось, что мы можем не просто встречаться ради удовольствия, но любить друг друга. Именно из-за разницы в возрасте. Хотя наше общение носило фраг- ментарно-эпизодический характер, огонек горел всегда. Точно не знаю, устраивал ли я Люсьен, но меня Люсьен устраивала в полной мере. Она была нежна, утонченна и опытна. С хорошим, светлым лицом и прекрасным те- лом. Я — голоден, энергичен и заряжен на достижение больших целей. Помимо собственно частых и бурных встреч, я пе- риодически общался с её подружками из Кружка Оди- ноких Дам, и мы прекрасно проводили время в компа- нии за рюмкой-другой и болтовнёй. Иногда мы выби- рались на какое-нибудь культурно-просветительное или развлекательное мероприятие. Однажды побывали в ДК «Текстильщик» на выступлении артистов «Лен- концерта», тогда приехали Товстоногов, Фрейндлих и ещё кто-то. Были также на концерте оркестра народ- ных инструментов, пару раз в кино, но в основном встречались у неё дома с теплым паркетом и пианино у стены. Иногда я что-то наигрывал, и Люсьен возбуж- далась от этого. Она оставалась в одних чулках сеточ- кой и тоненьком бюстгальтере ниточкой. Мы занима- лись любовью прямо у инструмента, правда, если слу- чайно нажимались клавиши, музыки не получалось. Музыка была в нас самих, и всё было очень эротично 212

и замечательно. Очарование этих игр подогревал ко- ньяк, и нам было хорошо. Я хорошо помню, как по ТВ впервые показали «Формулу любви» Захарова, и мы смотрели фильм вме- 213

сте. Кстати, в этот день, я застал у Люсьен другого муж- чину. Мы в спокойной, доброжелательной обстановке поговорили, выпили по рюмке, и он ушёл. Она его на- зывала Петровичем, и Петрович на меня произвёл впе- чатление потёртого чувака, которого носит как доску от потерпевшего крушение баркаса по реке то к одному, то к другому берегу. После этой встречи, моей страсти не поубавилось, а поприбавилось, и всё продолжалось также ласково и удобно. Я чувствовал движение Време- ни, но не сопротивлялся, не думал о Будущем, а Про- шлого тогда было ещё совсем немного. В те времена по ТВ передавали только, или почти только позитив, почти точно было известно, что будет завтра, а сегодняшний день почти всегда дарил малень- кие радости. Разочарование, тоска, горе и опустошен- ность возможно и существовали, но не повсеместно, а где-то далеко, и почти незаметно. Всё что происходило, переживалось легко и иногда даже весело… Примерно в это же время я повстречался (после од- ного из посещений ресторана «Центральный») с Лари- ком. Ларик была моложе Люсьен, но старше меня. И мы сразу же очутились в постели. У неё была комната в ком- муналке, в старом довоенном доме в центре, не так уж далеко от дореволюционного дома, в котором я снимал угол у бабы Серафимы на пару с Филином. Так что я мог после напряженного трудового дня заглянуть на чашечку чая, по дороге домой. Каждый такой визит оканчивался совершенно безумной страстью, и Ларик часто говорила мне, что мы созданы друг для друга. Моя любовь номер два работала в поликлинике, и у неё было множество поклонников. Иногда, когда мы бывали вместе, в общую дверь раздавались два коротких условных звонка, Ларик набрасывала халатик и говори- ла, что это пришла мама. Она выходила в коридор и ре- шала все вопросы с мамой там. Я быстро разобрался, что 214

это были просто другие мужчины, и решаются вопросы о перенесении встречи на другой раз. Ну правильно! Ведь в этот раз в комнате был я, и для других она была за- нята. Ларик была изящна, страстна и раскованна. Сей- час, наверное, я такую женщину как Ларик, просто бы «не потянул». Не хватило бы сил, хотя тогда было в са- мый раз. Мы любили друг друга без устали, испробовали почти все возможные способы любовных развлечений, и были очень довольны друг другом. Случалось, я к ней приходил поздним вечером без предварительной догово- ренности. И, поскольку мобильных телефонов тогда 215

не было, а проводного домашнего телефона не было то- же, я со двора бросал камешки в оконное стекло на вто- ром этаже. Ларик открывала и за руку провожала меня в свою комнату, где без лишних разговоров мы начинали заниматься друг другом, этакий маленький экстрим. Па- ру раз мы с ней напивались в хлам, но любовная тяга не ослабевала, а наоборот, усиливалась, и мы продолжа- ли свои дела с удвоенной энергией. Вообще-то я старался регулировать свои встречи с Люсьен и Лариком. С каждой из них договаривался через два дня на третий, и таким образом получалось: вечер у Люсьен, вечер у Ларика, вечер — выходной. На праздники и в дни моих дежурств устанавливался специальный «оперативный» график, иногда с «режи- мом ожидания». Я старался не допускать проколов, и одновременно, не надоедать моим женщинам. Я лю- бил их обеих, каждую по-своему. Они были очень раз- ными, но одинаково от меня почти ничего не требова- ли. Мне было хорошо с ними, и они жили в разных уголках Костромского мироздания. Они не могли никак пересечься, или, скажем, иметь общих знакомых. Я был вечерним гостем и по утрам исчезал, когда мои возлюб- ленные досматривали предрассветные сны. При этом лишь однажды вышло так, что мне пришлось встретить- ся с обеими в один вечер, сначала я побывал у Ларика, потом у Люсьен. Надо сказать — незабываемые ощуще- ния, просто вселенская гармония. Сразу две прекрасные женщины и минимум спиртного в тот вечер, сделали меня счастливчиком. Конечно, Вы можете сказать, что всё это нехорошо, а я просто гнусный обманщик, или что-то такое… Боюсь, даже то обстоятельство, что ко времени знакомства с Ла- риком и с Люсьен я уже успел и жениться и развестись, также не может послужить мне оправданием. Но… я ни- чего не мог с собой поделать. В сущности, у меня тогда 216

были лишь моя работа и мои женщины. И, кстати, если уж говорить честно, то в то же время, у меня случилось ещё несколько мимолетных, но приятных знакомств и встреч, в том числе и с бывшей женой. Конечно, сейчас я бы не смог так ловко управиться со всеми теми вопро- сами, но одно осознание того, что всё это имело место быть, очень сильно согревает меня теперь. Ведь это была любовь, любовь большая и разная, и потому гармонич- ная. Однажды всё закончилось. Я уехал из Костромы на- всегда, перешёл на другую работу в Подмосковье. Мои женщины остались в прежней жизни, о которой я часто с любовью, во многом благодаря им вспоминаю. С Лари- ком мы ещё некоторое время переписывались, а потом всё стихло. Люсьен осталась на единственной случайной фотографии, которую я недавно нашёл в старых дневни- ках. Я сканировал фотографию и сделал заставку на сво- ём ноутбуке. Это фото на экране меняет портретный снимок Ларика и кое-кого ещё. Интересно, было бы нам о чем-то поговорить, ес- ли бы я встретился с кем-нибудь из них сегодня? Прошло около тридцати лет с тех пор, а это — почти жизнь. Мне хотелось бы, чтобы у них обо мне остались хорошие вос- поминания, ведь если верить Классикам Жизни (их мно- го среди любых деятелей, не обязательно творческих), Любовь Не Умирает Никогда. Дорогая Евгения Николаевна, я рассказал Вам обо всём этом в пределах вечернего разговора, так сказать, за чашечкой кофе. Своей жене я о моих женщинах нико- гда не говорил, ведь она может расстроиться, поскольку мы уже больше двадцати пяти лет вместе. У нас одно психологическое пространство, в котором поддержива- ется равновесие, и незачем его нарушать. И поверьте, это из меня не рвется наружу, и я не ищу собеседника, кото- рому можно об этом рассказать, чтобы вызвать сопере- 217

живание или подогреть интерес к собственной персоне. Просто мне кажется, что наша память иногда имеет пра- во быть не виртуальной, а выраженной в словах, поло- женных на бумагу. И знаете… после всех этих воспоминаний, моя тай- ная любовь к Вам нисколько не стала меньше. И может быть… Бонни Тайлер, диск которой я сейчас слушаю, то- же поёт о чём-то таком. 218

Насыщенный день Иногда человеку кажется, что он слишком много време- ни тратит впустую. Поверьте, уважаемая Евгения Нико- лаевна, в нашей реальности просто так ничего не происхо- дит. Все наши действия, помыслы и устремления, а также полное бездействие, предопределены и обусловлены. И кому- то, очень даже интересны… *** Что за денёк! Наверное, если бы у меня имелся личный биограф, он записал бы события этого дня красными чернилами, чтобы выделить из множества дней, записанных синей пастой, и иногда даже, чёрной тушью. Личного биографа у меня нет, как нет и личного води- теля, личного повара… личного садовника. Кстати, и лич- ного счета в банке у меня тоже нет. Зато у меня бывают та- кие дни, что иной соотечественник со счетом в банке, личным водителем и фирмой, арендующей офис где-ни- будь в «Москва-Сити», мог бы мне позавидовать. Хотя, как сказать, у нас ведь завистников чрезвычайно мало, а добрых и сердечных людей очень много, они повсюду! Так что бы записал личный биограф, если бы он у ме- ня был, спросите вы, прервав мои размышления о вся- кой всячине. Наверное, примерно, так. С 9.00 до 10.00 он встретился с Ларисой Николаевной у неё дома, и за чашкой кофе рассказал, что необходимо предпринять Ларисе Николаевне, чтобы Игорь Владими- рович Борков отдал долг в размере одной тысячи долл. США, которые занимал в прошлом году. 219

Примерно в 10.20 он побывал у Валентины Сергеевны и оказал практическую помощь в подготовке материалов статьи об особенностях организации воспитательного процесса в старших классах средней общеобразователь- ной школы в современных условиях в целом, и в частно- сти при подготовке к сдаче ЕГЭ. Около 11.00 он приехал к Галине Михайловне и уста- новил новую антивирусную программу на её ноутбук. Старую антивирусную программу он удалил. Где-то в 12.30 он созвонился, а потом и встретился с Еленой Дмитриевной в съемной комнате коммуналь- ной квартиры и уладил несколько спорных вопросов с остальными жильцами этой квартиры. Ориентировочно с 13.45 до 14.50 он пообедал с Ири- ной Леонидовной в её особняке, и по ходу подработал текст её выступления на творческом вечере одного из- вестного юмориста. В пределах с 15.00 до 15.55 он выпил пива с Верони- кой Альфредовной в центре и проводил её домой (там, недалеко), попутно обучив системе быстрого отхода ко сну при помощи чтения скучной книги. Приблизительно с 16.00 до 17.00 он, в рабочем ка- бинете у Антонины Ивановны выпил две рюмки ко- ньяку и по телефону решил вопрос об устройстве пле- мянника Антонины Ивановны в медицинский колледж, задаром. С 17.00 до 18.00 по просьбе Натальи Игоревны он по- чинил санузел у неё в ванной, и врезал новый замок в дверцу шкафчика, там же, в ванной комнате. С 18.15 до 19.00, в условленном месте он встретился с Лидией Васильевной, передал ей привет и кое-что ещё от одного их общего знакомого. В промежутке между 19.10 и 19.40 он преподнес букет цветов Дарье Владимировне по случаю её юбилея, а так- же прочел стихотворение собственного сочинения. 220

В районе 20.00—20.45 он приехал к Виктории Викто- ровне, и пожаловался на головную боль, боль в сердце и в почках. Виктория Викторовна его раздела, помыла в ванной, покормила в постели, погладила по голове и рассказала на ночь одну занимательную историю. Вот как мог бы мой биограф отразить этот день в сво- их записках. Ну и что, скажете вы, обычный день обычного чело- века. Все что-то делают днем, и падают от усталости ве- чером, что ж тут особенного? И к чему личный биограф? Может быть, к тому, что все, с кем я встречался сегод- ня, в разное время были моими женами, как официаль- ными, так и гражданскими, кроме Виктории Викторов- ны (той, что рассказала сказку на ночь), с ней мы пока встречаемся просто так. И всё это очень интересно, а пи- сать о самом себе как-то не очень скромно. Да и не полу- чится интересно, без личного-то биографа. По моему глубокому убеждению, личный биограф должен быть у каждого уважающего себя современного человека, и тем более, у такого как, например, я. 221

Культпоход Я с благодарностью вспоминаю всех женщин, с которы- ми был когда-либо знаком. С ними было лучше, чем без них. *** Не хочу, чтобы меня поняли неправильно братья — мужчины, потому как сестры — женщины не поймут ме- ня по-любому. Я даже вижу изумленные глаза Евгении Николаевны и улавливаю её сожалеюще-презрительное: «… ну-у… этого я от вас не ожидала!» Но жизнь это такая штука, когда разнообразия в различных её проявлениях становится настолько много, что мы не в силах его как- то фиксировать, не то, что переживать. Многих ребят, несмотря на возраст, постоянно под- карауливают уроки и удары то тут, то там. Поиски удо- вольствий и приключений на «пятую точку» ничему не учат, а со временем становятся одной из составляю- щих бытия. И это помимо всяких неудач-неурядиц, а та- кже побед и свершений, которые мы ежечасно одержива- ем на производстве и в быту. И дело в том, что я себя ощущаю гораздо ближе к упомянутому отряду мужчин — искателей приключений. Тех, кто прочитав это не ска- жет, что я в сущности постаревший придурок, или про- сто промолчит. Вечерняя Москва по-разному относится к своим под- выпившим детям. И те, кто так и не научился в полной мере соизмерять желаемое с возможным, часто рискуют оказаться в нелепой ситуации, а ещё чаще стать героем какой-нибудь смешной истории с неоднозначным окон- чанием. 222

Представьте себе весёлого парня, которому, впрочем, уже за пятьдесят, и который «вывалился» из зала желез- нодорожных касс на Ярославском, где покупал билеты. Настроение такое, что, вроде ещё не всё достигнуто в эту длинную декабрьскую субботу, и это не дает ему покоя. Мало… мало чего? Ощущения радости бытия в Предновогодней Москве? Или чего-то ещё? Ладно, не будем терзать друг друга догадками. Надо «вмазать», то бишь «макнуть». Значит, как это «по-международному»… выпить. Суббо- та, знаете ли, такой день, когда некоторые ребята, кото- рые «не прочь», чувствуют, что можно пить много, с удо- вольствием и без необходимости думать о том, что завтра на работу, и что там скажут по поводу «плохого лица». В здании Ленинградского вокзала, куда меня завело желание, имеются маленькие кафетерии, и для меня сей- час дёрнуть пивка там — самое оно. И вы знаете, глав- ным образом, почему? Стоишь, пьёшь пиво, поглядыва- ешь сквозь стекло на интерьер зала и вспоминаешь, как он выглядел десять, двадцать, двадцать пять лет назад. Как-то так для меня складывалось, что бывал я здесь в те времена, что называется, проездом. Я уже не помню, ку- да ехал и что пил тогда, но в общем, это и не важно. Важ- но ощущение присутствия в настоящем и в прошлом од- новременно… вроде, как и не было этих лет. Очень здорово. Однако, большое количество пива, выпитого до посещения касс, всё же превысило мои воз- можности. А если вспомнить о том, что некоторое коли- чество бурбона, выпитое у Филина ещё до похода на «Три вокзала» тоже имеет вес в общем коктейле, то мне следо- вало бы и завершить всё на Ленинградском вокзале. Но мы же говорим о Вечерней Москве, и ещё о тех, кто субботой расслабляется не дома, а среди сограждан. Я выпил ещё и вышел на свежий воздух. Закурил. Собственно, программа дня выполнена, но… что это? 223

Похоже на сюрприз, так сказать, награду за все мои стра- дания в далеком и недалеком прошлом. Большой Пред- новогодний Бонус. Пока что он в виде неприметной тё- теньки, которая приблизилась ко мне из ниоткуда и что- то бормочет по поводу «хорошей девушки недорого». Тут, неподалеку, в чистой квартире. Видимо, глаз у тётки на- метанный, она знает, к кому подходить… Вечерняя Москва, в самом деле… ёлкины-гвозди! Желаю ли я девушку? Дурацкий вопрос, конечно же- лаю! В конце концов, я же парень. Более того, я ни- сколько не сомневаюсь, что половина (может быть и не лучшая половина человечества), тоже желает. Осо- бенно, после ударно «вмазанных» трёх пива, трёх бурбо- на у Филина и ста пятидесяти граммов водки, неизвест- но где. Я, на всякий случай поинтересовался, разглядывая тётушку с головы до ног: — А кто имеется в виду? Кто знает, а может она и есть эта загадочная незна- комка в чистой квартире, у «Трех вокзалов»? — В накладе не останетесь, — специально невпопад ответила мадам, — следуйте за мной. Тут рядом. — Обожди, дорогая, — я вытащил из пачки новую сигарету, — а что наша девушка умеет, раз на то пошло? — А Вы что желаете? — Меня интересует «цыганочка с выходом». Во-так- во: тарам-пам-парам, тарам-пам-пам, хоба! Тётка насторожилась: — Ты чё, извращенец, что ли? — Нет, я любитель художественной самодеятельно- сти. Чтобы всё по-взрослому. В сценическом наряде, с бубнами, на худой случай, с маракасами. — Шутите… — Ну да. Мне шутить охота. 224

Вот здесь наступает момент, когда я хотел бы повто- рить свой вопрос, адресовав его исключительно мужчи- нам. Как вы думаете, хочет ли девушку, тем более, «неза- дорого» почти интеллигентный, почти респектабельный, но «в скатерть» пьяный маэстро, в субботу вечером, ко- гда основные цели дня достигнуты? Можно порассуж- дать на эту тему, но я хочу сказать, что лично меня это предложение заинтересовало. Ну, во-первых, потому, что я ещё ни разу не отдыхал таким образом. И конечно, во- вторых, потому что, водка-бурбон-пиво уже сформиро- вали мое мировоззрение в нужном кое-кому русле. Полторы тысячи были честно поделены между участ- никами мероприятия, тётеньке — пятьсот и девушке, ко- торая вышла на встречу — одна тысяча рублей. Через некоторое малое время мы оказались в «чистой» кварти- ре, и в нашем распоряжении был один час, чтобы пооб- щаться. Моя девушка, дадим ей условное имя Мимозка, пытливо на меня посмотрела, и мне, сквозь пелену вооб- ражений-представлений показалось, что она несколько возбуждена, хотя с какой стати, при её профессии? Я спросил, как у неё дела, и хотел что-то съюморить по ситуации. Она сказала, что дела нормально, и не при- шел ли я, чтобы просто поговорить. Я заверил, что нет, не просто поговорить, и пусть она приступает к делу сра- зу, раз такая романтическая, но очень короткая встреча у нас выходит. Мимозка с огоньком взялась за дело и старалась во- всю. И вы знаете, сколько я раньше не читал про такие встречи, сколько не слушал удивительных историй, ро- мантика всё же присутствовала. Представьте, что вы на съемной квартире с девушкой, которая ради вас вы- кладывается, как говорится, не за страх, а за совесть… Это я к тому, что некоторые утверждают, что ничего особенного в этом нет — сплошное «техническое со- провождение». Но меня захватило. Не знаю, может 225

быть, новая обстановка, подспудно таящая в себе некую опасность, может быть, темпераментная Мимозка с крепким телом и всякими придумками. Не знаю. 226

В общем, что-то во всем этом было. Удовольствие на грани. Дзынькнул звонок, и Мимозка сказала, что время вы- шло. Мы не успели довести дело до ума, и я себе отдавал отчет, что не «мы», а я не успел. Потому что суббота, ве- чер и пьянь. Можно было бы продолжить, доплатив ещё полторы тысячи, но я не решился заглянуть в кошелек, вдруг их там нет, или не хватит для продолжения удо- вольствий. Мимозка тайком вывела меня в подъезд, и мы распрощались. Я добирался домой на метро и ни о чем не думал, я просто не в силах был о чем-то думать там, в глубинах подземки. Воскресенье встретило меня сначала хмурым утром, потом пасмурным днем, а затем угрюмым вечером. Как выяснилось, я приехал домой не сразу, а где-то у себя в районе искал продолжений. Разумеется, эти поиски не прошли без потерь. От меня ушел кошелек с остатка- ми денег от приобретения билетов и похода к девушке Мимозке, и кое-какими дорогими для меня визитками, бумагами и т. д. Что ж, это, наверное, расплата за удо- вольствия в декабрьской Вечерней Москве. Я думаю о том, что мог заплатить и гораздо больше, при опреде- ленном развитии событий. Жизнь, как я уже говорил, полна всякого, и хорошего и разного. Всё же, я надеюсь, что женщины, в особенности, Ев- гения Николаевна должны простить, а мужчины понять меня, тем более, что для некоторых всё, о чем я сейчас рассказал — обычное дело. Что касается Мимозки, то мне хотелось бы пожелать ей чего-нибудь хорошего. Ей надо питаться, одеваться, платить за квартиру и всякое такое. Возможно, даже, помогать родителям. Я думаю, что она, как и многие, подобные ей, хочет другой, новой жизни. В новой жизни будет, конечно, всё по-другому, а главное — дом, муж, дети и наверное, собака. Вот этого 227

я и хотел бы пожелать Мимозке в наступающем Новом году. Что до меня, то я, наконец, прочитал книгу, которую давно хотел прочитать, да всё никак не получалось. 228

Ориентир — башня Иногда мне кажется, что смысл жизни в женщинах (расшифровываю: мимолетных увлечениях, влюблённостях и проч.), а иногда, что в семье. А иногда, что одно другому не мешает. *** В моем путанном и перегруженном сознании, как случается с некоторых пор по праздникам, много всякой чепухи. Часто это мысли о прошлых обидах, которые, что довольно странно, никуда не подевались со време- нем, а наоборот, набрали ещё большей остроты. Это та- кже воспоминания о людях, с которыми так или иначе, связаны эти обиды. Возможно, это свойство одной мо- ей, отдельно взятой личности, не знаю. Но плохое, к со- жалению, вытесняет хорошее и мне это не нравится. Что поделаешь, возраст… Впрочем, иногда приходят воспоминания и о других событиях, в которых нет ничего плохого, обидного или досадного… На заре моих служебных изысканий, когда я прохо- дил обучение в военном училище, наш курс как-то на- правили на очередные полевые занятия. Тогда мы были уже старшекурсниками, и по большому счету, нас кро- ме собственно учебы немало интересовали и многие другие вещи (например, походы к девушкам в «общагу», пляски на дискотеках и тому подобное), а не только по- левые занятия. То есть, мы уже подросли настолько, что никакими полевыми занятиями нас удивить было невозможно. Впрочем, ещё интересовали и такие про- стые вещи, как завтрак, обед, ужин, сон и кружка пива 229

в увольнении. Глупее придумать трудно, но было имен- но так. В тот раз нашу учебную группу вывели на полигон, разбили на четыре подгруппы и сказали, что сейчас будет проводиться занятие по военно-спортивному ориенти- рованию. Ориентир — заброшенная водонапорная баш- ня, что виднеется вдали, а каждая из подгрупп, по опре- деленному заданием маршруту должна до неё добраться в установленное время — один час, ноль-ноль минут. День, несмотря на позднюю осень, выдался теплым, хоть и пасмурным, однако в поле мы вышли в шинелях, в пол- ной экипировке и с оружием. Командиру каждого из подразделений был выдан пакет с заданием, где были указаны все точки, которые должна была пройти под- группа, прежде чем добраться до водонапорной башни. Задание сначала показалось нам легким, подумаешь, четыре или пять точек, и мы у цели. Но на деле, всё ока- залось несколько сложнее, во всяком случае, для нашей подгруппы. Командовал нами прапорщик, уже послу- живший в войсках, и не в каких-нибудь, а в воздушно- десантных. И он собирался на полном серьёзе выполнить задание, как того требовали «условия игры» и наш пре- подаватель тактики — полковник Чужих. Один час ноль-ноль минут, если его оценивать с по- зиции человека, который сидит дома на кухне, погляды- вает на экран ТВ, попивает кофеёк и покуривает вкус- ную сигаретку «Cohiba» (пр-во Republica de Cuba), то это хороший час. А для человека, обливающегося потом, ма- терящегося и ненавидящего всё вокруг, проходящего по- чти бегом четыре равноудаленных точки, чтобы выйти к цели, этого часа явно недостаточно. По сути, его про- сто нет, потому что минуты летят как секунды, секунд не существует в природе, а ещё не пройдено и половины пути. Ко всем, мягко говоря, неудобствам этого учебно- тренировочного мероприятия, можно добавить, пожа- 230

луй, отсутствие у нас всякой мотивации к выполнению задания и идиотские ухмылки наших товарищей из дру- гих подгрупп. Ребята-конкуренты удобно расположились в кустах и курили, издевательски поглядывая на шесте- рых дураков, спешащих на штурм заброшенной водона- порной башни. Они-то сразу смекнули, что к вышке можно выйти очень просто, прямо с последней точки, указанной в задании, никуда не торопясь, ровно к озна- ченному времени. А пока можно расслабиться. Очень возможно, что так поступить могла и наша подгруппа, но я ведь уже говорил, что во главе у нас был славный де- сантник-спецназовец, которого однажды и навсегда на- учили делать дела как надо, а не как иногда хочется. И мы продолжали бежать. И когда сил уже почти не оставалось, и всем хотелось просто упасть на жухлую траву, перед нами, наконец, воз- никла заброшенная башня. Около неё стоял товарищ полковник Чужих с секундомером. Улыбкой старого сол- дата он приветствовал нас, в сущности, ещё очень моло- дых солдат. По его заключению, наша команда прошла совсем неплохо, но в общем зачете мы заняли лишь тре- тье место из четырех возможных. Две группы, пришедшие перед нами перекрыли норматив, одна — на три, вторая на две с половиной минуты. Насколько я понял, речь как раз и шла о тех, кто сидел в кустах, курил и махал нам пла- точками, а потом ловко пришел к финишу чуть раньше установленного времени. Вот и вся задачка… Не знаю точно, почему об этом вспомнилось сейчас, когда я пью кофе на уютной кухне у телевизора. Может быть потому, что тогда это ориентирование стало для ме- ня каким-то знаком? Например, что в последующей за учёбой жизни, легко не будет, а будет всё примерно так же, то есть по-честному. И нужно быть готовым к то- му, что я всегда буду попадать в группу, для которой гото- вятся самые трудные испытания. 231

Ведь, в сущности, так и произошло. В дальнейшем, я всегда оказывался среди тех, кому тяжелее, а то и вовсе, был один на один с обстоятельствами. Наверное, сейчас сожалеть об этом не следует, поскольку это просто свер- шившаяся данность, и деваться некуда. Всем, в разной степени нелегко, но кажется, что мне почему-то достава- лось больше, и страдал я сильнее, хотя всегда благодарил Бога за испытания, которые время от времени приходи- лось преодолевать. Ведь Господь так же дарит и минуты радости и отдохновения, и в итоге, всё уравнивается. Ра- дость стоит печали, и наоборот. Но… сегодня мне хочется думать о Вас, Евгения Ни- колаевна, поскольку Вы для меня оказались чем-то вроде ориентира в лабиринте моих воспоминаний. Как та баш- ня, к которой нужно было, преодолев все трудности, выйти. Знаете, мне вдруг представилось, что это Вы по- могали мне тогда, когда мы шли к заброшенной башне, точно так же как и впоследствии, были рядом на крутых поворотах моего пути. Вы посылали сигнал из будущего, давая понять, что наша встреча под вопросом, если я не преодолею очередную преграду. И я упорно продол- жал свое движение навстречу к Вам, сквозь изломы про- странства и времени, через все точки, которые надо было обязательно пройти… И вот, наконец, добрался. И сейчас мне хочется позвонить на Ваш мобильный и сказать что-нибудь хорошее. Но на часах — начало две- надцатого, и наверное, уже поздно… И в общем, всё, что я хотел сказать, я уже сказал. 232

233

Заказчик Уважаемая Евгения Николаевна! Выражаю Вам респект за то, что Вы, сами того не зная, послужили в качестве моей Музы. Для написания литературного произведения, или создания вообще, хоть че- го-нибудь стоящего, нужна искра, пучок энергии, который способен зародить интересные мысли в общем потоке вся- ких мыслей. В нашем случае, такой искрой стали Вы, так уж получилось. Конечно, Вы можете сказать, что не бы- ло бы Вас, был бы кто-нибудь другой. А я скажу, что, скорее всего, не было бы этих «романти- ческих записок». Так что, только Вы. Only You… *** Один мой старый приятель и, кстати, один из моих читателей, как-то поинтересовался, а почему, собствен- но, я не пишу о любви? (он спросил так: «про любовь»). И в самом деле, почему, подумал я. Наверное, тут одно из двух: либо он (мой древний друг) не очень внимательно читает мои вещи, например, через одну, либо я пишу «про любовь» не так, как он себе представляет. А может быть, я действительно, ещё толком не напи- сал ничего стоящего на эту, безусловно волнующую боль- шинство женщин и мужчин тему? Или почти большин- ство из тех, кто вообще что-то читает. Та масса миниатюр, рассказов, да и работ формата покрупнее, где я так или иначе затрагиваю тему любви (узко — мужчины и женщины), как выясняется, не со- всем про то, о чем говорят в телевизионных ток-шоу, 234

снимают фильмы, ставят спектакли и проч. Очень может быть. И дело в том, наверное, что в возвышенное и свет- лое, а так же природно-животное, но безусловно, самое прекрасное, я добавляю слишком много «перца и соли», то бишь, иронии и юмора. Человек хотел сладкий пиро- жок, а получил, скажем, с луком и яйцом. Тоже вкусно, но не то, чего хотелось… Я думаю, что моему приятелю следует обратиться к другим авторам, специализирующимся на этой теме. Тем, кто в своих произведениях умеет красиво передать шорох листьев и блеск серпа луны в небе над аллейкой заброшенного парка, где двое слушают дыхание весны, ну и дальше в этом же духе. Таких авторов немало. Их много и с удовольствием печатают. Целая плеяда талант- ливых литераторов на страницах своих бестселлеров пе- ремалывают примерно одни и те же коллизии, изменяя имена героев, время и место действия. Сюжеты разные, но в итоге, всё сводится к одному и тому же. Однако… Я задумался. Если темы любви и секса вол- нуют почти всех читателей, то почему я, действительно, до сих пор не взялся за дело? Скорее всего потому, что вместо прекрасной (и тра- гичной) истории, у меня может получиться нечто, что покажется читателю смешным, а возможно, нелепым. Т.е., совершенно так, как часто и бывает в жизни, если внимательнее присмотреться. Один герой любимого мною фильма говорит (после того, как ему заехали тор- том по физиономии): «Любовь — это высший взлет души человеческой… И смеяться над этим не позволительно ни- кому». Скорее всего, он прав. Но если, действительно хо- чется посмеяться? Конечно, любовь и юмор могут как-то сочетаться (взять, к примеру, какую-нибудь оперетку), но, извини- те, как бы от смеха не уписались влюбленные! А то ведь, можно испортить настроение, вот в чем штука. 235

То ли дело современные поэты! Сами боги водят их руками, когда они создают свои опусы. И хотя в основ- ной массе своей они пишут об одном и том же (о чем я говорил выше), но то, что они делают можно: а) проде- кламировать на творческом вечере, б) спеть, в) издать книжку и подарить её друзьям, знакомым и родственни- кам. Что многие, со знанием дела, обстоятельно и дело- вито проделывают со своими творениями. Я лишь только могу пожелать этим созидателям удачи, дальнейших творческих успехов и всех прочих благ. Что касается лично меня, то по всей видимости, я не смогу реализоваться в этом плане. И мой старый при- ятель, который подумал, что может быть, мне есть смысл попробовать себя в этой области, вряд ли дождется от меня чего-то такого. Во всяком случае, сейчас. Может быть потом, в будущем… В Далеком Будущем. 236

РАССКАЗЫ Женский коллектив В коллективе, где я имею честь трудиться, женщин больше чем мужчин. Просто подавляющее большинство, соотношение — пятнадцать к пяти, даже к четырем с по- ловиной. Потому что Петра Трифоновича к тем мужчи- нам, кого могут заинтересовать сотрудницы в известном смысле, в полной мере отнести уже нельзя. При всём к нему уважении. Человек он, конечно, заслуженный и авторитетный, но то, о чём мы иногда думаем, глядя на хорошеньких женщин (вообще, а не только нашего коллектива) ему, по-моему, уже не очень интересно. Ко- нечно, чисто теоретически, и он смог бы кое-что сообра- зить при определенных условиях, но вот что конкретно он смог бы, не взялся бы утверждать никто из остальных наших мужчин, включая и самого Петра Трифоновича… Впрочем, что это я всё о нём? Вы, наверное, догада- лись, что эта тема совсем небезразлична именно мне, я же ведь завел об этом разговор. Небезразлична, и я бы признался, что меня волнуют женщины нашего коллектива, при этом, только во вто- рую очередь по рабочим вопросам. Они меня волнуют и будоражат воображение, несмотря на то, что я уже дав- но, увы, не юноша, мягко говоря. С Петром Трифонови- чем меня сравнивать пока ещё рановато, но положа руку на сердце, я несколько старше всех остальных наших мужчин, включая самого пана директора. Довольно долгое время (начиная со второго дня рабо- ты в нашем коллективе) я размышлял, а почему, соб- ственно у меня учащенно бьется сердце, и мысли шаль- ные лезут в голову при общении с нашими женщинами? 237

Я так ни к чему и не пришел в своих домыслах. Зов При- роды, вот наверное что. Когда матерый самец видит… Ой, только не это, я вас умоляю. Ну, если цивилизованно, то, будь у меня возмож- ность, я бы каждую из своих сотрудниц пригласил бы в ресторан, для начала. Каждую, потому что они симпа- тичны мне все. Интересно, кто их подбирал к нам на фирму? Пан директор лично? Вряд ли, для этого имеется менеджер по персоналу. Но они же все как од- на, умницы, красавицы, и даже в чём-то похожи внешне друг на друга, как кандидатки на конкурс красоты (ерунда! Так не может быть на работе, скажете вы. А я говорю: может…), хотя, конечно, это просто совпадение. К тому же, менеджер по персоналу тоже женщина, и она почти ничем не отличается от остальных, такая же ум- ница, красавица, и всё остальное. Кстати, она меня и «подбирала» на ту должность, на которой я сейчас размышляю о наших женщинах. Я обнаружил, что у ме- ня довольно развитое воображение, раз получается од- новременно и работать и воображать. И пока что одно другому не мешает… Так всё же, почему меня так волнуют эти вещи в ра- бочее время? Кто знает, я уже смирился с тем, что опре- деленного ответа на этот вопрос не существует. Раньше, я то там, то сям трудился в чисто мужских коллективах. Хотя нет, почти в мужских. Поскольку женщины тоже присутствовали, но они, как правило, были очень строги со всеми нами, а со мной почему-то особенно. И всегда для меня заняты. Что касается нынешнего коллектива, то я, честно признаться, даже не знаю, кто из них замужем, а кто нет. Да и какая разница, сейчас очень многие живут в гражданском браке, так что это вопрос номер три… Первые два я задаю в таком порядке. Вот первый: а на сколько я интересен кому-нибудь из них, не как со- трудник планового отдела, а как мужчина. Мужчина, 238

с которым можно провести приятный вечер в приличном месте, под звуки негромких джазовых импровизаций, с приглушенным освещением и запахами дорогой косме- тики, сигар и хорошего кофе. Очень возможно, что ни одной из пятнадцати претенденток на такой вечер, моё общество не показалось бы подходящим. Сейчас время практиков, и никак не романтиков. Так вот, именно с практической точки зрения я могу быть им просто неинтересен. Точно так же, как и Петр Трифонович. Я, хоть ещё и не совсем покрылся мхом, но проплешины, если хорошо присмотреться, всё же видны кое-где. На фиг я им нужен такой, в ресторане (или другом уют- ном месте), если у меня такая же зарплата, как и у них, а проблем вдвое больше. Они-то уверены, что у меня большая семья, и кстати, почти правильно уверены. По- тому что у меня две семьи своих: я немного помогаю бывшей жене и дочке от первого брака. Конечно, только морально, но всё же… И ещё одна молодая семья, под моим патронажем, тоже пока, чисто моральным — дочка от второго брака недавно вышла замуж. Так вот им всем (женщинам нашего коллектива), со- вершенно нету дела до того, что всё это мне никак не ме- шает провести с кем-нибудь из них романтический вечер за столиком на двоих. И второй вопрос. Если всё же дойдет когда-нибудь до дела, если не я, то кто? Петр Трифонович отпадает сразу, мы уже об этом говорили. Имеется ещё два конку- рента. Хотя мне они, в общем и не конкуренты. Оба слишком заняты работой, несмотря что я видел, как им иногда многозначительно улыбаются. Оба — сутулые, не очень опрятные, не снимают темных очков и не выни- мают наушников из ушей. Они порывисты в движениях и слегка заикаются, никогда ничего лишнего не говорят и не смеются. Двое из ларца, в общем, продукты совре- менного общества. Да мне-то, какое дело? 239

Таким образом, в этом смысле остается только один конкурент, Борис Эвальдович. А вернее, он вне всякой конкуренции. И я даже дал бы сто к одному, что с ним любая сотрудница нашего коллектива с удовольствием провела бы вечер в том месте, о котором мы говорили. Насчет дальнейшего утверждать не берусь, но это и не важно… А важно то, что он — человек с положени- ем, и как сейчас говорят, без материальных и других про- блем. Но главное, что это именно он возглавляет наш, почти женский коллектив. И он неприступен как кре- пость, он монолит в этом плане, да и во всех остальных делах тоже. И я не сомневаюсь, что он не допустит, чтобы кто-нибудь разводил на работе «шуры-муры», если, ко- нечно, ему об этом доложат. И это несмотря на то, что он вращается совсем в других сферах, и лишь иногда бывает на фирме. От него просто веет другими сферами, и если честно, то я робею при общении с ним, потому что он из тех, кто может «придавить чижика». И не только. Наши девчонки порхают вокруг него как мотыльки, когда он появляется в офисе, мы все порхаем, и если не внешне, то внутренне. Если спросить, какое это имеет отношение к обсуждаемому вопросу… Я уже говорил, что если он о чем-нибудь таком узнает (а он узнает обяза- тельно), то горе тому, кто занимается… нет! Только ещё думает заняться вопросами не связанными непосред- ственно с работой. Вот я и думаю, что если бы я попытался соорудить что-то из области романтических вечеров с кем-нибудь из сотрудниц, то не пришлось ли бы мне потом иметь де- ло с самим Борисом Эвальдовичем? И услышать от него что-то вроде: «А на своем ли месте ты находишься, дру- жок!?» Вот в чем штука. Посему, я продолжаю всем нашим женщинам улы- баться, говорить комплименты и… всё. Тень Бориса 240

Эвальдовича бродит по тем же местам в моем воображе- нии, где находится уютный уголок со столиком на двоих, и другие, не лишенные приятности, вещи. О том, что лично я могу лишь вызвать равнодушный зевок у наших женщин, когда они вдруг вспоминают обо мне, я не думаю… Ведь этого просто не может быть! Симпатия В основе наших взаимоотношений, помимо чисто де- лового общения, лежит глубокая и тщательно скрывае- мая нами обоими, симпатия. Мужчина и женщина. Она — делопроизводитель де- лопроизводства, я — заведующий отделом. Она приносит мне документы с резолюциями отцов фирмы для изуче- ния и исполнения, вот уже в течение пяти лет. Она входит в кабинет как обычно без стука, и молча стоит у дверей, если я говорю по телефону. На мои при- глашающие присесть жесты и мимику, отрицательно ка- чает головой, давая понять, что ей рассиживаться осо- бенно некогда. Надо успеть обойти всех исполнителей и раздать документы, кои в большом количестве лежат в её красном пластиковом портфельчике. Периодически, мы встречаемся в начальственных коридорах, и я, увидев её силуэт в другом конце коридо- ра, прибавляю, а она замедляет движение. Мы случайно сталкиваемся, и я, пытаясь взять её за руку, улыбаюсь и говорю всякие маленькие приятности. Ей не очень нравятся мои прикосновения. Однажды, на заре нашего знакомства, она так резко отстранилась, что чуть не сбила с ног, проходившего мимо сотрудника (у нас очень узкие коридоры власти). При этом смутилась, по- 241

краснела, очевидно, придав моему жесту слишком глу- бокий смысл. И я точно помню, когда между нами вспыхнула ис- кра. Произошло это у входа в актовый зал, где мы слу- чайно встретились, и рядом никого не было. Мы при- вычно улыбнулись друг другу, как обычно что-то глубоко внутри у меня шевельнулось, и я, неожиданно для самого себя, вдруг продекламировал: «Ужель та самая Татьяна, Которой он наедине…» Я проговорил это, когда мы уже пошли, каждый по своим делам. И… я оглянулся посмот- реть, не оглянулась ли она… Татьяна остановилась, и несколько мгновений стояла не шелохнувшись, потом обернулась… Искра вспыхнула. После этого, мне удавалось пару раз заманить её на кофе, пока мой сотрудник был в командировке, хотя, если учитывать, что мы всегда и всем, кто заходит к нам в кабинет, предлагаем кофе, то дело не в отсутствии со- трудника. А пусть бы он и был на месте… Но получалось как в детстве, когда родителей дома нет, и мы, опьянен- ные свободой, приглашали друзей, подруг. Мы болтали с Татьяной о всякой чепухе, аккуратно минуя опасные территории, в особенности, что касалось жён, мужей, детей. Нам было уютно вместе в моем каби- нете в рабочее время. Я тогда ещё думал, хорошо, что моя Симпатия не из нашего отдела, ведь тогда пришлось бы встречаться каждый день, все темы для обсуждения бы- ли бы исчерпаны уже в первую неделю, и пришлось бы решать, что делать дальше. Да и не очень-то пообщаешь- ся в удовольствие, если постоянно отвлекают, то дела, то не в меру любопытные сотрудники. А тут, вроде случайно встретились, организовался случайный перерывчик, в отсутствии Кости Шушика, моего заместителя. Резуль- татом этих встреч стало более близкое знакомство (мы сидели рядышком, за чайным столиком), и моё разыг- 242

равшееся воображение. Наверное, легко представить, ка- кие мысли приходят в голову мужчине в расцвете лет, ко- гда рядом сидит женщина, элегантно отпивает кофе из чашки, и прикладывает к губам салфетку… и никто не тревожит, ни по мобильной, ни по проводной связи… Во вторую встречу, мы выпили по две чашки кофе, и я рассказал ей о двух книгах по истории изобразительного искусства, которые недавно прочитал. Мне показалось, что она слушала с интересом, но как только я закончил, деловито поинтересовалась, нет ли у меня просроченных документов. У меня все документы были исполнены и сданы в делопроизводство, о чём я, немного смутив- шись, ей доложил. После этого, выпить вместе кофе и поболтать как-то не получалось, зато мне удалось навести справки о моей Симпатии (да простят меня мои, более порядочные кол- леги). Я узнал, например, что за Татьяной пытались уха- живать многие уважаемые товарищи из нашей организа- ции. Она никого не отталкивала, но была неприступна и холодна со всеми, при этом, сохраняя общительность и доброжелательность. Мне также стало известно, что Татьяна, вот уже в течение почти пяти лет находится в со- стоянии развода со вторым мужем, хотя проживают они в одной квартире. А как-то за пивом, Шушик мне пове- дал, что Татьяной из делопроизводства («ну ты её, конеч- но, знаешь»), интересуется наш непосредственный на- чальник. Я не придал этому значения, уже зная, что ею интересуются многие. Так почему бы и нашему началь- нику не поинтересоваться? Она женщина интересная, всё при всём, так почему бы и нет? Мы посмеялись, вы- пили ещё по пиву, и на этом разговор был окончен. Это, что касается поэзии. А вот и суровая проза… Сегодня меня пригласил Требух, наш непосредствен- ный начальник (тот, который интересуется), и мы вместе пошли к заместителю директора объединения, Шмакову 243

Валерию Николаевичу. На всякий случай, я взял все до- кументы по текущим делам, ибо причина вызова была неизвестна. Я правильно сделал, что взял документы, по- тому как Валерий Николаевич и завёл разговор о моих текущих делах, для начала. Требух сидел за столом на- против, и рассеянно поглядывал в окно за моей спиной. — Ну что ж, — сказал Валерий Николаевич, выслу- шав мой краткий отчёт, и бегло просмотрев некоторые бумаги, — очень хорошо, Александр Евгеньевич. Разре- шите мне от дирекции объединения и от себя лично, вы- разить Вам благодарность за Вашу работу. Вы просто мо- лодец. Мы привстали, и он пожал мне руку. Потом продол- жил. — У нас есть мнение, что со своей задачей в должно- сти заведующего отделом, Вы справились. Пора бы поду- мать и о дальнейшем продвижении. Что бы Вы сказали, если бы мы предложили Вам должность в отделе заказов и снабжения? Я призадумался. С чего бы это, ни с того ни с сего? К тому же, заведующим отделом заказов был Вася Че- репков, мой дружок ещё с института, и, кстати, недавно назначенный на эту должность. — А куда же Черепкова? — наивно поинтересовался я и Валерий Николаевич улыбнулся. — Вы за Черепкова не беспокойтесь, дорогой мой. Он хороший работник, специалист своего дела, и вполне нас устраивает. Но, именно на своем месте. Я Вам говорю о должности заместителя заведующего отделом заказов и снабжения. То есть, заместителя Черепкова. Там как раз уходит на пенсию Борис Адамович. По сути, на нём и держалась половина направлений, которые ведёт отдел. Теперь, я и вовсе был сбит с толку. Мне предлагают перейти с должности заведующего отделом на должность заместителя заведующего отделом. Что за ерунда? 244

— Дело в том, — предупреждая мой вопрос, продол- жил Валерий Николаевич, — что мы не можем оставлять Черепкова одного в такой ситуации, не мне Вам объяс- нять, какие задачи возложены на этот коллектив. А Вам (именно Вам, и никому другому в объединении), под си- лу взять на себя эти нагрузки. Мы Вас проверили в деле… — Я не согласен, — твёрдо сказал я, — во-первых, я там буду получать меньше… — А во-вторых, — строго перебил меня заместитель директора, и поднял указательный палец к потолку, — это личное решение Леонида Петровича! Ваш оклад по прежней должности будет Вам сохранён, и закончим этот разговор. Если Вас это не устраивает, мы будем вы- нуждены рекомендовать Вам поискать другое место. Яс- но? Яснее некуда. Я молча смотрел в стол, Требух тихонь- ко барабанил пальцами по этому столу. — Но, уважаемый, Александр Евгеньевич, — уже бо- лее мягко продолжил Валерий Николаевич, — могу Вас заверить, что должность заместителя заведующего отде- лом заказов и снабжения, это лишь очередная ступенька в Вашей карьере. Не скрою, мы в Вас заинтересованы, и возможно, через годик-два, в зависимости от того, как Вы себя зарекомендуете на этом месте, Вас ждет повы- шение. Говорю это с полной уверенностью. Поверьте, Леонид Петрович очень ценит тех, чья работа даёт реаль- ные результаты… Ну что ж, похоже, деваться мне некуда, выбора нет. Если Генеральный так решил, то всё — брыкаться беспо- лезно. Не идти же, посреди мирового финансового кри- зиса, искать себе новую работу. И что я скажу дома? — Ладно, — сказал я, и краем глаза заметил облегче- ние на лице Требуха, — я согласен, Валерий Николаевич. И вообще, я верный сын нашего объединения, как гово- рится, буду работать там, куда пошлёт партия. 245

Валерий Николаевич, улыбнулся, встал, снова пожал мне руку: — Я так и думал, Александр Евгеньевич. Вы на пра- вильном пути, и поверьте, всё самое интересное в Вашей работе только начинается. Мы вышли из кабинета заместителя директора, и я сказал Требуху, что сегодня вечером есть смысл пропу- стить по маленькой в честь моего назначения. Сходил в магазин напротив, взял бутылку коньяку, пару плиток шоколада и минеральную воду. Потом вернулся к себе, готовиться к передаче дел Шушику и «переезду». После обеда, дверь кабинета открылась и появилась Татьяна — мечта половины «поэтов» нашего объедине- ния. Вот она стоит, стройная, как новогодняя ёлочка, сверкает серёжками, стёкла очков блестят, отражая свет люстры. — А…а…а, — протянул я неопределенно, — это Вы, Татьяна, я очень рад. Кстати (я сделал многозначитель- ную паузу), имею честь пригласить Вас сегодня вечером, на чисто символическое мероприятие, по случаю моего ухода… Татьяна улыбнулась, пожала плечами, поправила прическу. И… как мне показалось, совсем не удивилась моему сообщению. Ни «куда», ни «почему»… вообще ни- каких слов. Просто стояла и смотрела на меня, как будто видит впервые, мне даже стало неловко. И я сказал: — Ну ладно, я понимаю, Вам не удобно… но, как ре- шите, так и решите, я всё равно жду… Что ж, давайте до- кументы. Посмотрю в последний раз, потом их будет смотреть уже кто-то другой… Она снова улыбнулась, и мягко произнесла. — Нет-нет. Наверное, всё же, сегодня надо будет мне просмотреть ваши документы. Чтобы, так сказать, быст- рее войти в курс дела. Собственно… я и назначаюсь на Ваше место, Александр Евгеньевич. Официально ме- 246

ня представит завтра Леонид Петрович, на общем собра- нии. А сегодня, чтобы не терять даром времени, я бы хо- тела посмотреть текущие дела, и заодно, подготовить своё новое рабочее место. Вот и всё. Вот оно, моё фиаско… Видимо, ей всё же симпатичен кто-то другой, что и понятно. Теперь. Шушик открыл рот, и удивленно смотрит в нашу сто- рону. На моем столе звонит телефон, но я не снимаю трубку. Татьяна продолжает улыбаться. Искра погасла… 247

Верхняя Масловка. Апрель 1996 года Когда-то очень давно мы жили в историческом рай- оне Москвы, на улице Верхняя Масловка, прямо у Пет- ровского парка. До стадиона «Динамо» рукой подать. Во время концерта Майкла Джексона в сентябре 1996 го- да, который он давал на этом стадионе во второй свой приезд в Россию, отзвуки его грандиозного шоу были слышны у нашего подъезда. Дом был очень старым и его давно хотели снести, но тринадцать семей ни за что не хотели покидать свои квартиры и переезжать в «спаль- ные районы». После нескольких лет упорной борьбы их оставили в покое. Дом немного подремонтировали и за- были о нём. После нашего переезда в новую квартиру в Марьино, я перестал бывать в том районе, но часто вспоминал эти несколько лет, прожитые на Верхней Масловке. Именно там мы смотрели по телевидению и слушали по радио тревожные сообщения о трагических событиях октября 1993 года, когда противостояние Президента и Верховного Совета достигло предела, в результате чего на улицы Москвы вышли танки. Я хотел сорваться туда, в гущу событий, но жена встала у двери и тихо сказала, вы- деляя каждое слово: «Ты. Никуда. Не пойдёшь». И я остал- ся дома, с замиранием сердца глядя в экран телевизора. Там же появился мой первый видеомагнитофон, и я бегал в киоски, которых было великое множество у мет- ро «Динамо», где покупал видеокассеты с нашими, но, главным образом, западными фильмами. Тогда в моей фильмотеке появились таинственный «Обед нагишом» по Берроузу, антиутопия «Бразилия», драма «Апол- лон-13» и многое другое. Совсем рядом, на соседней улице находился детский садик, в который удалось определить дочку практически 248

сразу, несмотря на острый дефицит мест в детских до- школьных учреждениях. А около подъезда располагался пивной ларёк, где я по выходным покупал пиво, разли- тое в трёхлитровую банку и с удовольствием употреблял его на кухне, прослушивая музыкальные программы на радио «Финам-FM» и станции «Радио-Панорама»… Сейчас в своих воспоминаниях я иногда бываю там, и многие острые углы Прошлого стёрлись от времени, стали гладкими и удобными для осмысления, все собы- тия представляются уместными и, в общем, приятны- ми… Почти все. Поскольку есть и другие картинки и за- рисовки тех лет, о которых, впрочем, может быть лучше и не вспоминать. Лихая молодость, безрассудство и жаж- да приключений иногда толкала на маленькие шалости и безумства покрупнее, которые поначалу казались невинными забавами. Затем, когда наступало протрезв- ление, и следы удовольствий испарялись, почти всегда приходила мысль, что без всего этого можно было бы и обойтись. Нужно было просто пройти мимо, образно говоря… и буквально тоже. Или вообще пойти другой до- рогой… Но весьма лаконичная запись в моём дневнике от 13 апреля 1996 года свидетельствует о том, что пятнич- ным вечером 12 апреля других дорог я не приметил… Эта женщина, неопределённого возраста сидела на земле, прислонившись к дереву прямо у проезжей части Петровско-Разумовской аллеи. Я заметил её из окна автобуса 84-го маршрута, на которым уже подъ- езжал к своей остановке. Мне бы сразу пройти через двор, мимо старой высотки, но… не тут-то было. Во- первых, мы с ребятами выпили после работы, отметив окончание рабочей недели и начало долгожданных вы- ходных. Во-вторых, две бутылочки крепкого пива, кото- рыми я «добавился» самостоятельно у метро «Динамо» очень способствовали игре воображения и в немалой 249