Пиши!

Калин Рябов отчётливые круги разошлись по чёрной воде, нарушив в ней отражение полной луны. А над деревней раздался хо- хот колдуна, который давно завидовал мельнику. 251

“Пиши!” Анатолий Макаров Возьми и съешь Однажды весной у Ивана Семёновича, главного бухгал- тера колхоза, состоялся разговор со своим заместителем: – Антон, садись поближе, – спокойно предложил Иван Семёнович. – В конце сентября мне исполняется шесть- десят лет. По поводу этой даты я сегодня разговаривал с председателем колхоза, решил бросать работу, уйду на пенсию. Так вот, председателю я предложил на своё место взять тебя. Хватит тебе в замах ходить, как только уйду – будешь главбухом. – Неожиданно как-то, – стесняясь, замялся Антон. – И что же сказал председатель? – Согласился. Ты уважение его давно заработал, да и я хвалил, ар- гументировал, так сказать, – добавил к ранее сказанному Иван Семёнович, а затем продолжил, – ты ничего не бойся, о работе ты уже почти всё знаешь. То, как ты себя будешь вести с людьми и специалистами хозяйства, будет зависеть от тебя самого. Здесь главное, надо просто быть человеком и всё. Тогда у тебя на работе всё сложится удачно. Надо сказать, что Антону с шефом повезло. Иван Се- мёнович человеком был бывалым. Он прошёл войну, ви- дел смерть своими глазами, поэтому к людям относился с неподдельным вниманием и участием. Даже если ему за- давали вопрос, никак не связанный с его работой, он по- могал людям разобраться в проблеме. Заходил в нужную контору райцентра, всё разузнавал и давал нужный совет человеку. За это его все бесконечно уважали. 252

Анатолий Макаров По характеру был спокойным, выдержанным, требова- тельным, вместе с тем человеком он был умным, добрым и смелым. Потому, увидев его впервые, сразу было по- нятно, что Иван Семёнович наделён благородством, это и определяло характер дальнейшего общения с ним любо- го человека. Он легко откликался на весёлые шутки и сам не прочь был пошутить или покуражиться, был желанным участником любой компании. К Антону он относился по-отцовски строго, но в тоже время – по-приятельски. Антон никогда не скрывал ува- жения к нему и, услышав сказанное Иваном Семёновичем сейчас, был поражён. Получить положительную рекомен- дацию от такого человека, рекомендацию, в корне меняю- щую его дальнейшую судьбу, – многого стоило. – Спасибо за ваше доверие, никогда не забуду! – только и смог, справляясь с волнением, сказать Антон. А Иван Семёнович, как обычно, хитро улыбнулся и сказал: – Да на здоровье. Хомут на шее никому не повредит. – Но деда, если что, не забывай! – намекая на себя, завер- шил новость он. А затем продолжил: – Ты знаешь, я большую часть жизни проработал на этой должности… жить можно. Если будешь вести себя как нор- мальный человек, эта работа даст тебе всё. И достаток, и уважение, и удовлетворение от того, чем ты занимаешься. Главное, не зарывайся!. . Не надо кичиться! Как правило, такая работа тебе даёт больше, чем ты сам того стоишь… Доступ к деньгам, к власти, к широкой известности в рай- оне, где ты живёшь, но может и лишить тебя здравого рас- судка, совести… и главное, породить безмерную жадность и любовь к наживе, деньгам… 253

“Пиши!” – Антон, никогда не бери деньги из кассы – они не твои. Не бери чужого!.. Запомни это, – задумчиво добавил Иван Семёнович, – говорю тебе так, потому что в жизни своей однажды получил от одного человека подобное наставле- ние и пронёс его сквозь всю свою жизнь. А было это во время войны, в самом её начале. Я попал в войска совсем пацаном, роста был, как и сей- час, невысокого, метр шестьдесят с кепкой, за своими со- служивцами не поспевал во многом. Особенно во время еды.… Не успею я укусить один раз кусок хлеба, как сослу- живцы остальное всё как метлой со стола сметут, и уходил я из-за стола, как говорится, несолоно хлебавши. Худой стал, как щепка! Думал, что не выживу. Помог случай. Однажды меня с двумя бойцами отправил старшина на склад части сухой паёк на взвод получить. Мы всё упаковали в мешки, я, как всегда, замешкался, бойцы не стали меня ждать, сказали: «Догоняй!» и ушли. А я ещё во время получения пайка заметил в складе открытую бочку с селёдкой. Жирная такая, аппетитная се- лёдка, я чуть слюной не захлебнулся. Жрать хочется! Я пе- ресилил себя, обратился к заведующему складом: – Товарищ майор, можно мне селёдки взять? Так кушать хочется. Майор, рослый такой мужчина, еврей, одет как с иго- лочки во всё новое, посмотрел на меня пристально, словно насквозь и, по-видимому, всё понял. – Возьми, – говорит, – две штуки, но сядь и съешь здесь. Я мигом достал из бочки две селёдки, присел на ка- кой-то ящик и жадно съел. – Послушай меня, солдат, – вновь обратил внимание на меня майор, – если дальше не будешь бороться, не до- 254

Анатолий Макаров живешь до победы. С таким ростом и худобой, как у тебя, иначе не выживешь – бери! Бери не своё для того, чтобы жить. Ты понял меня?. . А теперь возьми ещё две селёдки, пройдешь назад половину пути и их съешь. И… запомни мои слова, солдат. Сильно поддержала меня селёдка, появились силы жить дальше. Но ещё больше помог мне совет майора, там кусочек хлеба в карман спрячу, там незаметно уведу огурец или сальца кусочек – так и выжил! – закончил свой рассказ Иван Семёнович. – Вот и тебе даю совет, если уж распорядится судьба так, что сможешь взять не своё – возьми и сразу съешь! Не больше. 255

“Пиши!” Андрей Полухин И падал снег I Она потеряла ориентацию в пространстве и времени. Устала от боли и безысходности. Желала свежего возду- ха и солнечного света, но страх прежде за дочь, которая родилась два дня назад под звуки артиллерийского об- стрела, заставлял ее оставаться в подвале. Молодая мать — практически девочка не осознавала, что это помещение не только не спасет ее, но и может стать последним убежищем в жизни. Приехав в Зоринск к бабушке на Новый год, она рассчи- тывала отдохнуть и пообщаться с близким человеком. Од- нако начавшиеся артиллерийские обстрелы Комиссаровки и Чернухино, которые вели украинские вооруженные силы, заставили задуматься об укрытии и привели к преждевре- менным родам. Не понятным был факт того, что в Чернухи- но были также украинские войска. Стационарная и мобильная связь не работали, так что на помощь врачей пришлось не рассчитывать. Бабушка, приняв роды, быстро собрав вещи, забрав икону Спасите- ля, потянула внучку к трассе в надежде уехать попуткой. Взрыв снаряда, разбросав близких людей, поставил точку между «До» и «После». 256

Андрей Полухин II Она очнулась в тесном подвале частного дома. Рядом тихо посапывала дочка, заботливо упакованная бабушкой в пуховый платок и ватное одеяло. Сильно хотелось пить, и болела голова, но сотрясения земли говорили о продол- жающемся обстреле, и какое-то время заставляли сидеть в подвале. Выйдя из разрушенного дома, сутулясь, прикрывая сверток с дочерью от снега и надеясь спасти от осколков, двинулась в небытие, повторяя: – Господи, помилуй! III Группа волонтеров из Алчевска, очередной раз попы- тавшись проехать на автобусе к окраинам Дебальцево или Чернухино для вывоза беженцев, была остановлена на блок-посту ополчения на окраине Зоринска. В небе над ними можно было наблюдать практически «сказочное явление». Множество «комет», оставляя за со- бой разноцветные, иногда дымные, огненные шлейфы, нес- лись к некогда мирным шахтерским городам и поселкам. Каждая «комета» несла за собой смерть и разрушения. Но явление зачаровывало своим неповторимым размахом и своей безрассудностью. Прождав безрезультатно несколько часов, решили воз- вращаться в город. На обратной дороге повстречали внедорожник МЧС с руководством из Луганска, которое, дав сопровождающе- го, разрешило проезд к Чернухино. 257

“Пиши!” Свернув с трассы на проселочную дорогу, проехав не- сколько километров, увидели разрушенные дома и не- сколько сгоревших танков с украинской символикой. Проехав к бывшему детскому саду, забрав людей, боль- шая часть из которых имели обморожения, двинулись в об- ратный путь. Вилка из разрывов, подняла автобус в воздух и едва не отбросила с дороги. Побледневший водитель, вцепившись в руль, что-то нервно напевал себе под нос. Остановившись перед выездом из Зоринска на трассе осмотрели автобус, на котором не нашли никаких серьез- ных повреждений. Андрей, последним входя в автобус, обратил внимание на непонятное существо, медленно двигающееся через практически непроходимый кустарник к дороге. Нахожде- ние в зоне боевых действий могло привести к гибели лю- дей в автобусе, которые многое выстрадали. Выскочив из автобуса с другими волонтерами, он практически на руках втянул в автобус молодую маму с ребенком. Доставив ее в Перевальск и убедившись, что ей и ребенку ничего не угрожает, распределив беженцев, разъехались по домам. P.S. Были ли над девушкой Покрова, или это была ме- тель, и все это мне показалось, я не знаю. Но знаю одно, что в чудеса необ- ходимо верить! 258

Дмитрий Галкин Дмитрий Галкин Ева и Звёздочка Ева очень любила мечтать. Мама и папа так и прозвали её: Мечтательница. Ева мечтала обо всём на свете: о далё- ких-предалеких землях, о древних замках с феями и вол- шебниками, о драконах и смелых рыцарях и о многом-мно- гом другом. И ещё она, как и все дети её возраста, верила в чудеса. Поэтому ничуть не удивилась, когда вечером к ней в спальню залетела звёздочка. Ева лишь с удивлением посмотрела на светящееся чудо и спросила: — Что ты здесь делаешь, звёздочка? — Специально спустилась поболтать с тобой, — ответила звездочка и улыбнулась. И тут Ева заметила, что звёздочка похожа на маленькую девочку, только она вся светилась и переливалась, словно внутри её горела яркая лампочка. — А ты прямо из космоса спустилась? – спросила Ева. — Из самого центра Вселенной! — Ого! Это же страшно далеко! А как мне тебя называть? — Вообще-то меня звать Элла, — ответила звёздочка. — А меня – Ева! — Составишь мне компанию? Будем сегодняшним вече- ром подругами? – предложила звездочка-Элла. — С удовольствием! Сейчас только переоденусь. В кос- мосе ведь холодно. — Жутко холодно! Но ты не бойся – я ведь с тобой. Мо- жешь оставаться в пижаме. Но обязательно надень тапочки. — Чтобы ноги не простудить? – уточнила Ева. 259

“Пиши!” — Естественно, но и звездная пыль, знаешь ли, иногда ноги натирает. — Тогда я готова! – заявила Ева. — Держи меня за руку! Звездочка-Элла протянула маленькую ладошку, и Ева осторожно обхватила её рукой. — Не бойся! — засмеялась Элла. – Можешь держаться крепче. Это я с виду такая хрупкая. Ева тоже засмеялась и ухватилась покрепче. Звездоч- ка разбежалась и вылетела в открытое окно прямо в чер- ное-черное, усеянное звездами небо. Ева крепко держа- лась за руки и смеялась от удовольствия. Ведь она верила в чудеса, и этот полет ей казался совершенно обычным делом. — А это наша Земля? – спросила Ева, указывая на голу- бой шарик, оставшийся позади. — Да, — ответила звездочка-Элла, — мы улетели очень далеко. Чем займемся? — Не знаю, а что ты предложишь? — А давай прыгать с планеты на планету? Это страшно интересно! — Давай! – засмеялась Ева и первая прыгнула на крас- ный шар. — Ого! Ты сразу на Марс? А я тогда на Юпитер! – разве- селилась Элла. Ева и звездочка веселились от души, прыгая с планеты на планету. А потом бегали наперегонки по кольцам Сатур- на и добрались до самого Нептуна. — Фух! – выдохнула Ева. – Я так набегалась, что сил нет! — Тогда нам нужно отдохнуть! – заявила звездочка-Эл- ла. – Ой, нет, я даже лучше придумала! — Что? – поинтересовалась Ева. 260

Дмитрий Галкин — Пускай нас катают кометы! – рассмеялась звездоч- ка-Элла. — А кто такие кометы? — Космические странницы! Они вечно странствуют в космосе, а когда подлетают ближе к Солнцу, то отращивают длиннющие рыжие хвосты. Прям как у тебя! — Да что ты! – удивилась Ева. – А я даже не знала, что странницы имеют рыжие хвосты. — Вот сейчас поймаем одну такую, и сама увидишь! – пообещала Элла. И оказалась права. Через несколько минут появилась комета. Девочки запрыгнули на неё и полетели в сторону Солнца. А потом Ева увидела, как у кометы вырос длин- ный-предлинный хвост. Конечно, у Евы был не такой длин- ный хвост, но такой же рыжий. — Вот видишь? – улыбнулась Элла. – Я же тебе говорила! — Да, теперь вижу! Ты такая замечательная подружка! А мы с тобой ещё встретимся? — Конечно! Если ты только пожелаешь, — ответила звез- дочка-Элла, — а сейчас я тебя провожу обратно на Землю. Ведь скоро утро, а тебе нужно спать. — А тебе возвращаться на небо? — Да, Ева, — ответила звездочка-Элла, — ведь я сплю днём! Поэтому звёзд днём не видно. — И правда! – согласилась Ева. – Ой, а вот уже мой дом! Она даже не заметила, как оказалась в кровати. За тём- ным окном яркий силуэт помахал Еве рукой. Она помахала в ответ и заснула. Утром после завтрака Ева вышла на террасу. Папа сидел на скамейке с журналом и о чем-то думал. — Доброе утро, папа! Ты что делаешь? — Кроссворд решаю, — ответил папа, — вот слово поза- был. Вылетело из головы. 261

“Пиши!” — А какое? – спросила девочка. — Шестая планета солнечной системы! — Так это же Сатурн! – засмеялась Ева. Папа округлил глаза: — Точно! Откуда же ты такое знаешь? — Звездочка рассказала и показала! Мы с ней сначала прыгали с планеты на планету, а после Нептуна пересели на комету. И около Солнца у неё вырос хвост. Рыжий! — Ах, ты моя выдумщица! Сколько же у тебя фантазии в голове? Пойду маме расскажу! А Ева просто улыбнулась и помахала рукой голубому небу. Она же знала, что взрослые всё равно ничего не пой- мут. Потому что они уже выросли и давно не верят в чудеса. 262

Гузель Арслан Гузель Арслан Бег Бег, бег, бег… снова они вынуждены бежать… Сколько себя помнит Айна, они всегда бегут… Никто в их племени не помнит, когда это началось. Уж Айна точно. Океан всегда наступает… Арни, старший брат, говорит, что деды помнили другие времена. Тогда каждое племя имело для житья своё место, которое называлось «ДЕРЕВНЯ». — Де-рев-ня…, — Айна часто повторяла это слово, то шё- потом, то вслух. Оно ей казалось очень тёплым и добрым. А ещё она сто раз проговаривала слово «ДОМ», немного растягивая «д-о-о-о-о-м». Арни говорил, что у каждой семьи был дом в деревне. Она пыталась представить себе, какой он – дом. Девушка вздохнула. У них теперь нет ни того, ни друго- го. Всё поглотила вода. У племени есть только лёгкие па- латки, а другого и не надо. Лишь для того, чтобы отдохнуть несколько дней. Но как только приходит океан, необходи- мо всё собирать и двигаться дальше. И никто не знает, на какой день настигнет океан. Может, через день, или два, а иногда и недели две. Промедление смерти подобно. Сколько раз люди, ко- торые по какой-то причине задержались, навечно остава- лись в водах. Родителей Айны и Арни тоже поглотила вода. Мать подвернула ногу, а отец остался ей помочь. Они не успели уйти… Айна вновь вздохнула и посмотрела в ту сторону, где скоро будет океан. Чаще всего заранее неизвестно, откуда 263

“Пиши!” он появится, но сейчас слухачи уже определили сторону. Эти люди всегда слышат звук шторма за день до начала. А часа через два начинают гон животные. — Айна! – Это Арни её зовёт. Девушка вскочила и пошла в сторону уже собранных вещей. Закинув поклажу на плечи, они направились за пле- менем. — Быстрее! — вдруг крикнул кто-то сзади, — вода идёт! — Неужели так скоро?! – вскрикнула Айна, а брат дёр- нул её за руку. — Бежим! — И они рванули вперёд. Шум нарастал. Слышно было, как волны рокочут. Над ними летели птицы. Явный знак — времени совсем мало. Вот уже девушка почувствовала, что ноги не по сухой земле бегут. «Всё», — на бегу подумала она, и в душу все- лился страх, — «как хорошо быть птицей, можно над водой взлететь…». На глаза навернулись слёзы. — Айна! Нельзя задерживаться! — дёрнул её брат — Арни, почему мы не птицы?! — Птицы? Потому что мы люди… Они вновь побежали. Арни на ходу разрубал острым но- жом толстые стебли, мешающие бежать. Океан всё насту- пал. Когда вода уже закрывала щиколотки, Айна вновь с ужасом посмотрела на брата. Он почувствовал её взгляд и рванул ещё быстрее. Страх Айны как будто передался ему. Арни боялся не за себя — за сестру. Вдруг он вспом- нил её вопрос о птицах, на который в тот момент ответил почти не думая. «А правда, почему мы не птицы?» — поду- мал он, — «что мешает нам летать?». В едином порыве они передвигались по воде, каждый думая о том, что впереди вся жизнь. Этот порыв оказался настолько сильным, и на- 264

Гузель Арслан столько было огромным желание спасти свою жизнь, что брат и сестра, почувствовав вдруг огромную силу в себе, в следующий миг взлетели… 265

“Пиши!” Таня Лобановска Как я провёл лето Настоящие одесситки носят загар и ноги. Те, кому с но- гами не повезло, виртуозно готовят фаршированную рыбу и торт Наполеон. И всегда знают лучшие места на Привозе. Мне с ногами не повезло, готовить не люблю, поэтому из Одессы пришлось уехать. Зато я хорошо помню, что при- езжать сюда нужно голодной. Ведь каждая одесская хозяй- ка — немного жена: «Как это ты не будешь есть? Ты меня совсем не любишь?!» Каждая одесская жена — немного мама: «Все съел? Вот умница, держи добавку». А каждая мама — немного еврейская: “А помнишь, когда тебе было плохо, я сварила тебе суп?” “Нет, сначала ты сва- рила суп, а потом мне было плохо”. Из-за этого многие одесские мужчины переполнены любовью. Чаще всего она сконцентрирована в области пу- зика. В этом и заключается секрет красоты местных жен- щин, он построен на контрасте: ноги против пузика. Но таки кому какое дело, если вкусно, и есть море? Местные арендаторы всегда пойдут вам навстречу: «Снять что-то недорого и близко к морю? Конечно, я по- стелю вам в лодке”. Одесса — город, где сбываются мечты. Гуляешь вдоль бе- рега и видишь воплотившиеся в реальность детские фан- тазии здешних чиновников: свой Манхэттен, замок Гарри Поттера или военный бункер. Одесситы всегда открыты экспериментам чуть больше других. Потому что моряки из- давна привозили домой то, что впечатлило. Только здесь вы 266

найдете кофейню берлинского типа, где вам подадут вен- ский штрудель с начинкой из индийского кари. При этом кофе будет в чайной чашке китайского образца. Но таки кому какое дело, если вкусно и красиво? И все для того, чтобы вам было за что рассказать друзьям после отпуска. А первого сентября тут главный праздник — день осво- бождения города от приезжих. Уставший таксист наконец выспится в своем доме с видом на море. Даже если море лишь отражается в соседской форточке, это тоже считается. Он устал возить туристов в аэропорт в четыре утра, что- бы собрать детям денег на школу. Он погрузится в дзен, который здесь пахнет морской солью и звенит комарами. Вспомнит, в какой класс пошли его дети. Будет спорить с соседями за бокалом вина, какой курортный сезон был удачнее. Говорят, одесситы пишут самые короткие сочине- ния. «Как ты провёл лето?» «Взглядом».

“Пиши!” Галина Тер- Микаэлян Из дневника времен перестройки Когда ехала днем с работы, женщины в автобусе говори- ли, что с утра в магазине у метро «Пражская» будут давать масло. Правда, непонятно как – по визиткам или просто по полкило в руки. Придется брать с собой детей. Утром Колька не идет в школу, Пашка – в детский сад. Рано спозаранку мы едем на «Пражскую» за маслом. Оче- редь у входа огромная – была бы я одна, тоже заняла бы с вечера, но не заставишь же моих мальчишек выстаивать ночь! За пять часов, что мы провели у дверей магазина, Пашка ухитрился проделать дыру в заборе около близлежащей автомобильной стоянки, разобрать по кирпичику бордюр вокруг маленького фонтанчика, основательно изваляться в пыли и в кровь разбить себе нос. Колька делает вид, что пытается урезонить братишку, а сам, как мне кажется, в восторге от его проделок. Подозреваю даже, что разобрать бордюр было его идеей. Оба моих пацана в грязи и пыли, но мне некогда их чи- стить – нужно каждые двадцать минут отмечаться в очере- ди. Очередное интеллектуальное изобретение организато- ров очередей – каждые двадцать минут делают перекличку по списку, и если кто-то не откликнулся, то его вычеркива- ют без всякой жалости. У дверей магазина стоит милиционер и впускает внутрь по два человека. Что там внутри происходит, никто не зна- 268

Сергей Костин ет, потому что отоваренных маслом покупателей выпуска- ют через заднюю дверь, и с входящими они не сталкивают- ся. Тем не менее, пронесся слух, что дают по визиткам. Зря я тащила ребят, или же… Нет, не зря! В голове моей немедленно рождается идея: возьму по визитке на троих, а потом Колька с Пашкой войдут и возь- мут на себя – вроде бы они не мои, а просто посторонние дети. Могут же дети одни прийти в магазин? Могут! Но са- мое главное, чтобы Пашка все не испортил – полезет ко мне в магазине, начнет вопить: «Мама, мама!», и продав- щица сразу поймет, что это те же самые дети, что обозна- чены в визитке. Последствия могут быть непредсказуемы- ми – работники прилавка, как и все прочие люди, не терпят обмана (в смысле, когда их обманывают), поэтому отно- шения с ними лучше не портить. Продавщица на рабочем месте царь и бог, понравишься ей – отрежет тебе граммов шестьсот или даже семьсот, а обидится – выдаст тютелька в тютельку твои полкилограмма. Все оставшееся время я в сторонке веду с Пашкой разъяснительную работу: – Не говори, что я твоя мама, когда вы с Колей войдете, понял? Как будто я не твоя мама. – А кто ты? – Просто чужая тетя, не твоя мама. – А где же моя мама? – Не знаю, нет у тебя мамы, понял? – Умерла? Как у Золушки? – Слушай, отойди от меня и не подходи, пока не купите масло! – А потом можно к тебе подойти? – Потом можно. – Тогда поцелуешь? – Поцелую, поцелую, только пока ты без мамы, ясно? 269

“Пиши!” Павлуша недоуменно пожимает плечами, и они с Коль- кой убегают играть. По возвращении он уже все забыл и радостно пытается повиснуть у меня на шее. Я вновь отво- жу его в сторону и опять провожу беседу. Делать все надо тихо, чтобы о моем замысле не прове- дали стоящие в очереди позади меня – если масла останет- ся мало, и они поймут, что я беру на детей дважды, то могут поднять крик протеста, а продавцы услышат и все поймут. Возможно, когда-нибудь в университетах будут препода- вать такой предмет, как теория стояния в очереди. Первый непреложный закон ее можно сформулировать так: «Стоя в очереди, опасайся тех, кто позади тебя, ибо ты самим своим существованием ущемляешь их интересы». Наконец долгожданная дверь близка. Я незаметно сую Кольке деньги. Шепотом даю ему последние наставления и делаю вдох. А потом дверь открывается, и я ныряю внутрь. Женщина, что стояла впереди нас, уже купила и с до- вольным видом укладывает в свою сумку обернутые в бу- магу куски масла, пока она не выйдет, новых покупателей не впустят. Я уже предъявила визитку, мне отвесили три куска по полкило, а женщина к моей радости все копается, и у меня даже появляется надежда выбраться отсюда до появления Кольки с Пашкой. Тороплюсь, как могу, – прячу деньги, даже не пересчи- тав сдачу, впопыхах заталкиваю масло в авоську. И все равно не успеваю – покачивая бедрами, женщина-копуша выплывает из магазина, милиционер распахивает входную дверь, и мои дети, грязные, ободранные, перепачканные кровью, торжественно переступают порог. Колька одной рукой ведет Пашку, в другой сжимает день- ги. Пашка поднимает свой распухший нос, смотрит прямо на меня и неожиданно издает берущий за душу вопль: – У меня нет мамы! Моя мама умерла! 270

Сергей Костин Милиционер шарахается, продавщица вздрагивает, упа- ковочная бумага вываливается у нее из рук. Я поспешно выскакиваю наружу, спотыкаюсь, отбегаю в сторону и там с замиранием сердца стою – жду своих детей. Их нет, как мне кажется, целую вечность, потом появляется Колька, в каждой руке у него по увесистому пакету килограмма на два. – Нам продавщица почему-то очень много отрезала, – удивленно говорит он, – еле денег хватило. За братом, подпрыгивая, скачет Пашка. Светясь гордо- стью, он бросается ко мне с распростертыми объятиями и умильно заглядывает в глаза: – А я сказал тете, что ты умерла! – Молодец, сынок, умница ты мой ненаглядный! – Тогда поцелуй меня! 271

“Пиши!” Иван Нагибин Притча о мудрости Шел богач по рынку. Видит, сидит художник и говорит ему: «Красивые кар- тины у тебя». Художник отвечает: «Да, ими я и живу». Богач удивился и спросил снова: «А как так можно?» На что художник ответил: «Можно, если ты видишь кра- соту!» Богач удивился, улыбнулся и пошел дальше. Идет, по сторонам смотрит. Увидел музыканта, и давай его расспрашивать: «Как же ты, музыкант, живешь?» Музыкант ответил: «Музыка меня лечит и помогает!» Богач тогда говорит: «Не может быть, как так?» Музыкант улыбнулся: «Может быть все, если веришь!» На следующий день богач пришел на тот рынок, сел между музыкантом и художником, и ждет. Идет старик и видит художника. «Красиво нарисовал», — говорит ему. Художник отвечает: «А давайте я вам нарисую!» Старик отвечает: «Бедный я, у меня и платить нечем» «А платы я не возьму с вас, вы уже оплатили!» Удивился старик: «Как так?» Художник: «Я творил, рисовал, и получился пейзаж для того, кто видел красоту». Сказал он это и подпись поставил. Идет старик дальше, и вдруг заболела у него голова. Богач думает: «Вот сейчас я помогу ему. Хотя нет, стул у меня один!» 272

Сергей Костин А тут рядом музыкант, с простой табуреткой: «Присядь- те, дедушка, я вижу, что вам плохо». «Спасибо, добрый человек!» - пробормотал старичок. «Дедушка, а давайте, я вам сыграю что-нибудь!» Старик: «Сыграй, только мне платить нечем. Если только картиной возьмешь?» Музыкант взглянул на картину, что художник написал на листочке. И тут полилась музыка, да такая проникновенная, что старик и про боль забыл. Отдохнул он и пошел дальше. А тут к нему богач подходит: «Возьми, старик эти день- ги, купишь себе все!» Старик посмотрел на богача, на деньги, и отвечает: «Спасибо, я уже самый богатый!» Богач опять удивился, и спросил: «Как так, денег нет, а он богатый?» Старик улыбнулся и сказал: «Вот видел я красоту, и жить стало хорошо, это раз! Сыграл музыкант, и боль моя ушла, это два! Я рад, что живу в красоте, что боль можно лечить не за деньги, а музыкой!» Богач посмотрел в ту сторону, где были художник и му- зыкант, подумал, обернулся, а старика уже не было. Понял тогда богач, что никакую красоту не купить, и боль нельзя вылечить за деньги. Только красота и музыка делают чудеса в нашем непростом мире. С тех пор богач с интересом наблюдал красоту, слушал музыку, и жил лучше, потому что знал цену этому богатству! 273

“Пиши!” Ирина Воля Философские сказки для детей Лампочка Жила-была лампочка. Она жила в милой люстре на по- толке в комнате у одного мальчика. Каждый вечер она за- жигалась и смотрела на всё, что делается в её комнате. Ведь это была главная цель её жизни! Она хотела помогать всему хорошему и препятствовать плохому. Поэтому она замечала всё! Когда её включали, она внимательно смотре- ла и запоминала, где что лежит, чем занимается мальчик и какое у него настроение. Если он занимался интересным, хорошим делом, она старалась светить ярче, но если он ленился и не хотел делать уроки, разбрасывал свои вещи и отказывался убирать в комнате, она очень расстраивалась и светила тускло. Мальчик очень удивлялся этому и думал, что это проблемы с электричеством. Лампочка не знала, как объяснить, что плохие поступки ребёнка расстраивают не только людей, но и вещи вокруг него. В такие дни, ког- да он злился и шумел, она тускнела, моргала, гасла, одним словом, тоже расстраивалась. Однажды в особенно груст- ный день, когда у мальчика было очень плохое настроение и такое же поведение, она взорвалась. Да, да, взорвалась! Её осколки разлетелись по всей комнате. Мальчик сразу затих, ему стало очень грустно, он заплакал. Наверно он и сам не понимал, почему плачет, но что-то внутри его знало причину. Жаль, когда из-за твоих глупых поступков кому-то становится больно! 274

Сергей Костин Рюкзак У одного ученика второго класса был очень красивый новенький рюкзак, а в этом рюкзаке было много всего нужного для учебы: две ручки, пять карандашей, линейка, стирательная резинка, точилка, пенал, несколько тетрадок и книг. Но ещё в рюкзаке жили разные безделушки: ма- шинки, солдатики, попрыгунчики, железные крышки, ка- мешки, фантики, пластилин и даже палочки и шишки. В об- щем, всякое такое, что можно найти на улице или дома под диваном. И вот однажды в рюкзаке солдатики, машинки и всё такое прочее решили объявить войну ученическим принадлежностям и выгнать их из рюкзака. Они захотели, чтобы весь портфель стал только их. И они начали воен- ные действия против всего, что нужно носить в школу. Они незаметно начали пачкать тетрадки, книжки, ломать гри- фели у карандашей и липнуть к ручкам. В начале мальчик ничего не замечал, но когда учительница начала ставить ему двойки за грязные тетрадки и ругать за испачканные книги, он задумался. А когда он целых десять минут не мог найти в рюкзаке ручку, а доставал то палочку, то солдатика, то грязный пластилин, он понял, кто виноват в его плохих оценках. А вы как думаете, кто виноват в этом? Шкаф В одном доме в детской комнате стоял большой шкаф. Он был такой огромный, что в него свободно могли спря- таться сразу папа, мама и ещё пять детей с бабушкой. В этой детской комнате, где стоял шкаф, жил мальчик. Маль- чик немного побаивался этого шкафа, особенно ночью. Но- чью шкаф был похож на огромного животного, такого как 275

“Пиши!” слон или гиппопотам. Если бы взрослый папа увидел в сво- ей комнате слона, он бы тоже испугался, разве нет? Поэто- му мальчик спал только с включенной лампой. Но однажды этот мальчик узнал из телевизионной передачи, что слоны очень добрые и совсем безобидные. Они помогают чело- веку, слушаются тех, кто их приручил, помогают им. Тогда мальчик решил подружиться со своим слоном в комнате. Каждый вечер перед сном, он рассказывал своему огром- ному соседу, что они друзья, и он никогда его не обидит, поэтому слон может быть его другом. Так и получилось, очень быстро шкаф стал отличным другом для мальчика. Когда ему хотелось о чем-то погоревать или пожаловать- ся на что-то неприятное, мальчик забирался в свой вол- шебный шкаф и делился с другом всеми своими горестями. Слон гладил мальчика своим хоботом, трепал большими ушами над ним, и все горести улетучивались. Так часто бы- вает, те, кого мы боимся вначале, в конце становятся наши- ми друзьями. Нужно только сделать шаг к вашей дружбе, и всё получится! Часы В одной комнате на стене жили часы. На первый взгляд это были обычные, самые простые часы, которые показы- вают время, но на самом деле, это было не так. Часы весь день говорили «так-так, так-так», и пока они так говорили, всё в доме было хорошо. Все дела у хозяев дома спори- лись, настроение было хорошее, и всё в доме шло так, как надо. Но вот однажды часы заболели. Вначале они начали отставать, потом у них испортился голос и они начали го- ворить совсем по-другому: «ох-ах, ох-ах». И в семье это сразу почувствовали. Папа утром опоздал на работу, мама забыла приготовить обед, дети не легли вовремя спать и 276

Сергей Костин капризничали, вечером все переругались и даже поплака- ли. Тогда папа и заметил, что часы заболели и не могут сле- дить за временем в доме. Их отнесли к часовому доктору, и он их вылечил. После этого в доме опять воцарились спокойствие и порядок. Оказывается, всё имеет значение в нашем мире! Стол В одном доме жил старый стол. Он был сделан дав- ным-давно из натурального дерева, его ножки были рез- ные, а столешница толстой и тяжелой. Он был обеденным столом и каждый день утром, днем и вечером вокруг него суетились люди: готовили, протирали, накрывали, садились обедать и ужинать. Люди вели долгие разговоры, сидя за столом, решали вопросы, отмечали праздники, встречали и угощали гостей. Внешне он был, конечно, не очень краси- вый, потому что служил людям очень долгое время и успел заработать ни одну царапину, потертость, пятна и сколы. Но, несмотря на это, стол оставался основательным и креп- ким, как большой тюлень, и очень надежным. По характеру он тоже был отличным столом: спокойным, дружелюбным, добрым, не обидчивым и устойчивым. И вот однажды в дом, где он жил, принесли новый стол. Его принесли в коробке, в разобранном виде. И после дол- гой возни собрали новенький, хорошенький, красивый ком- пьютерный столик. Старый стол очень обрадовался, ведь теперь их будет двое, они смогут дружить, общаться по но- чам, когда все спят, рассказывать друг другу интересные истории. От радости старый стол даже стал поскрипывать, он с нетерпением ждал ночи, когда можно познакомиться с новым товарищем. И вот, когда наступила полночь, и все люди заснули, обеденный стол тихо позвал соседа. Но но- 277

“Пиши!” вый стол, как все молодые и глупые, был самовлюбленным, дерзким, немного даже нахальным. Он думал, что умнее и красивее всех, и что он понимает жизнь лучше многих. Новый стол посмотрел на старика и решил, что общаться с ним выше его достоинства. Глупый, глупый стол! Старый стол пытался несколько раз подружиться с но- вым столом, но тот только самодовольно хмыкал в ответ и отворачивался. Ведь на нем, как он думал, стояло самое ценное в доме — компьютер и принтер. Новый стол считал, что он очень важный, очень нужный и очень деловой. От этой мысли, он совсем загордился, задрал нос и выпятил свои верхние полочки с книгами. Но жизнь рано или поздно всё расставляет на свои ме- ста. С годами новый стол становился не таким уж новым и красивым, его полки запылились и заполнились разной ненужной мелочью. К компьютерному столу реже подходи- ли люди, теперь тяжёлый компьютер сменился на ноутбук, который для удобства переносили из комнаты в комнату. А старый стол ничуть не изменился, всё так же вокруг него суетились и собирались люди, он так же был нужен в доме, как и прежде. И вот однажды новый стол почувствовал, что его верх- няя полочка вот-вот должна упасть от тяжести книг. Шу- руп, на котором она держалась практически выпал, и вы- движной ящик давно покосился, лак кое-где потрескался, и даже верные ножки устали и грозились подломиться. Стол подумал, что столько лет он лишь накапливал в себе му- сор, не сумев принести достаточно радости и пользы ни себе, ни окружающим. Он загрустил. Ему очень захотелось всё исправить, измениться и найти настоящего друга, тако- го, каким хотел быть для него старый стол. Иногда только со временем начинаешь понимать то, что говорили тебе старшие. Компьютерный стол решил всё изменить. После 278

Сергей Костин стольких лет молчания лучше преодолеть страх и загово- рить, чем навсегда остаться в дураках. Однажды ночью он тихим, скрипучим голосом робко заговорил со старым сто- лом. Старый стол так обрадовался, что быстро простил дол- гое молчание своего соседа. Они быстро стали хорошими друзьями. Всегда хорошо то, что хорошо кончается, даже если для этого пришлось долго ждать! 279

“Пиши!” Василий Бабушкин- Сибиряк Вовка и дед За деда не буду! Поссорился Вовка с дедом. Вовке два года всего, а вот деду уже семьдесят пять. Мог бы и уступить правнуку, но не уступил. Ссора произошла из-за гречневой каши, будь каша ман- ная или даже пшённая, то ничего бы не случилось. А греч- невую кашу ни дед, ни Вовка терпеть не могли. Когда кашу бабушка поставила на стол, настроение ис- портилось и у Вовки, и у деда. — Опять эту муру запарила, не лезет она в меня, сколько тебе толковать, – заворчал дед. А Вовка говорить ещё не умел, хотя понимал всё, не зря дед про него хвастался: - Вовка башковитый, зараза, весь в меня. Вовка только взял и спихнул тарелку со стола. Но ба- бушка тогда сама стала кормить Вовку. — Кушай, милок, эту ложку за маму, эту за папу, эту за дядю, эту за тётю... А дед сидел и свою кашу потихоньку под стол Жучке скидывал. Бабушка плохо видит, а Вовка сразу это заметил, и такая у него обида вдруг появилась, а тут ещё бабушка с ложкой: 280

Сергей Костин — Эту ложку за деда. Умей Вовка говорить, он бы отстоял свои права, а так только рот сжал и деду фигу показал, мол, не буду, за тебя есть. И тогда дед обиделся. — Глянькось, за всех ел, а как до меня черёд дошёл, так он мне фигу показывает. Вылез дед из-за стола и ушёл на улицу, а за ним доволь- ная Жучка выбежала. Два дня Вовка с дедом не смотрели друг на друга. — И не стыдно вам так-то делать, – ворчала бабушка, а потом придумала, как помирить их. Сварила манную кашу с изюмом. И налила эту кашу в одну тарелку на двоих. Вот эту кашу дед с Вовкой ели хорошо, только ложками стучали по дну тарелки. Белая ворона В детский садик Вовка ходить любит. Он уже в старшей группе и ему нравятся занятия. На занятиях интересно – всегда узнаёшь что-то новое. Например, вчера вся группа лепила из пластилина во- рону, да, ту самую из мультика. У каждого получилась своя ворона. Кто-то сделал её большой, кто-то поменьше. А вот Катя слепила совсем крошечную и из белого пластилина. — Белых ворон не бывает, – сказал ей Вовка, – они толь- ко чёрные! — А я не хочу чёрную! Чёрная ворона страшная. — Страшная она, только когда кричит. И ещё ворона большая, а твоя совсем маленькая. — Зато нестрашная. Воспитательница, собирая все работы, про Катину воро- ну сказала: 281

“Пиши!” — А вот у Кати белая ворона, таких ворон очень мало, но они есть. — И ещё она добрая, – добавила Катя. — Конечно, добрая, ведь она же белая. Потом воспитательница все работы выставила в раз- девалке, чтобы родители могли посмотреть на творчество своих детей. Среди всех больших и чёрных ворон Катину ворону со- всем не было видно, и Вовка очень расстроился. Дома он рассказал про это деду. — Значит, говоришь, что не видно. Не дело это, совсем не дело. Белая ворона она для того и существует, чтобы сразу в глаза бросаться. А мы с тобой вот что сделаем. Сходим в лес, прогуляем- ся, а заодно и твою задачку решим. На другое утро Вовка в садик пришёл самым первым. Он подошёл к столу, на котором стояли все вороны, достал из кармана длинную пихтовую шишку, похожую на ель, укрепил её в кусочке пластилина и на неё усадил Катину белую ворону. Теперь эта ворона стала выше всех, и её было хорошо видно. Кукушка Вовке нравится ходить с дедом в лес. Дед идёт медленно, любит посидеть на пенёчке или на упавшем дереве. Когда сидит, обязательно что-нибудь расскажет интересное. Вот и сегодня сидит дед, а Вовка мох рассматривает, зелёный, как трава, но на траву совсем не похож. Вдруг неподалёку птица села. Большая, почти как со- рока, Вовка про сороку всё знает, дед рассказывал. А эта птица вся сизая, а грудь, словно в тельняшке. 282

Сергей Костин – Дед, смотри, птица-матрос. – Это кукушка, очень интересная птица, сейчас мы у неё спросим, сколько тебе лет. Кукушка, кукушка, скажи, сколь- ко Вовке лет? – Ку-ку, ку-ку… – А вот и неправда, мне скоро уже пять. Наверное, кукушка обиделась, взяла и улетела. – Вот, Вовка, ты и познакомился с кукушкой, она похожа на дикого голубя, тоже сизая, но ты, верно, подметил, толь- ко в тельняшке. Кукушка сама своих птенцов не кормит, не воспитывает. Она подбрасывает свои яйца другим пти- цам, а кукушонок, когда вылупится из яйца, всех птенцов из гнезда выталкивает, это значит, чтобы только одного его кормили, ростом-то он больше своих приёмных родителей будет. – Какой противный, и кукушка тоже плохая. – Вот и я, когда такой, как ты был, то же самое сказал отцу. А теперь совсем иначе думаю. Кукушка она ведь не виновата, что ей природой предназначено регулировать количество мелких птиц. Ведь не будь её с птенцами, сколь- ко бы птиц развелось, они всё бы погубили и сами погибли. Вот и выходит, что кукушку жалеть надо. Ведь не зря люди сказки сочинили про неё. Есть такой красивый цве- ток, кукушкины слёзки называется. Так вот он растёт там, где кукушка плакала над своей горькой долей. Или вот ты мох смотрел сейчас. А ведь он называется кукушкин лён, рассказывают, что его кукушка сеяла, чтобы детей своих одеть. Вот такие дела получаются. 283

“Пиши!” Клара Рутт Возвращаясь... вместе И слезы, и сопли, и наша общая память ютились теперь у Вовки на плече. И мокрый снег. И я. Озябшие лопатки дрожали под промокшим пальто, и во- лосы липли к щекам, но крепкие руки прижимали ближе. И до того близко, что сердце выскакивает и касается его. А потом рвется еще и еще, но он держит. Держит и куртку распахивает. Как тогда. Лет двадцать назад мы так стоять могли бы. Чтобы и дождь, и слякоть, и толпа бесконечная сквозь нас. И чтобы не холодно. И Вовка весь такой важный, по щеке своей ладонью шершавой водит, волосы мокрые убирает. А сейчас и не смотрит даже. Руку все сильней сжимает и колючим подбо- родком щекочет мой висок. И что мы тогда не смогли? То ли принять друг друга, то ли место найти… наше. Та- кое, чтоб на двоих. Вовка все дом в мечтах строил — с ка- мином, печкой, верандой с резными перилами, — такой, чтоб на века, а я… все мечтала о Париже... Нам бы встретиться на Елисейских полях, да в особняке с высокими потолками, но жизнь — смешная штука: мы все на той же улице, серость вокруг и все чужое, вот только... — Я… тапочки купила, — говорю. Знаю, что поймет. Даже если уже несвободен. Чувствую — колючки зашевелились. Улыбается. — А я так и не был в Париже... Мой Вовка, мой… теплый. Улыбаюсь тоже. Вот бы сейчас в плед, да у камина… все могло бы быть еще тогда. Вдыхаю 284

Сергей Костин первый снег, и грудь что-то щемит: такое больное и знако- мое. То же мое. Только прошлое. Почему-то мне захотелось догнать его. Мимо прошли, кивнули, а после… метель. Захороводила, закружила улицу. Один миг — и город изменился, и жизнь. Торкнуло что-то, я и рванула назад. Распихала всех на дороге, смотрю — а впереди и он ждет. Я не звала мурашки, но они как-то сами посыпались, снежинки в слезах растаяли, и машины вокруг перестали. Мы снова здесь. И мы крепнем. — Ну что, заяц, хочешь на террасу взглянуть? Вовка взлохматил мне волосы и озорно подмигнул, и я не сводила с него глаз. — Не зря все-таки тапки купила… И мы поскакали. Прямо по лужам, как дети. Смеясь, мы спасали снежинки от падения и падали сами. Я визжала и просто шла, куда он вел. Наверное, я дурочкой… была. 285

“Пиши!” Елена Щербинина Мария Лето на Дону жаркое, всю яркую зелень высушивает за месяц. На буграх среди выцветшей травы торчат яркие ко- лючие головы репейника, лилейный цвет которых привле- кает шмелей и ярких бабочек. Качается на жарком июль- ском ветру фиолетовый бессмертник, а внизу в зарослях пижмы и терновника звонко трещат цикады. В деревьях тутовника поют птицы. Бабушку Маню дочь вывела на ла- вочку возле забора. Тяжело опираясь на палку, бабушка смотрела вокруг плохо видящими глазами и вспоминала, что именно в июле забрали ее мужа на войну. Было ему тридцать пять лет, ушел служить в стрелковый полк. Осталась она с двумя детьми. Старшему было три года, а младшей полтора. Ушел муж в неизвестность, никто не знал, сколько продлится эта проклятая война. Как хороша эта пора! Как она не вяза- лась с войной! А через год в эту же пору вышла Мария к колодцу с младшей Лидочкой и застыла. По леваде ползли советские бойцы. Женщина поняла: отступают. Слезы сами полились из глаз, но ни один мускул на лице не дрогнул. Один из бойцов поднял запыленное усталое лицо и махнул ей ру- кой – не смотри, уходи! Женщина торопливо взяла ведро с водой, подхватила дочку и ушла. Вскоре заболел сынок Вовочка и умер от горячки. Нем- цы заняли село, Мария похоронила сына на леваде. Ухо- дить за село было нельзя. Как будто вчера все это было, а прошло уже столько лет! 286

Сергей Костин И хоть немощным стало тело, а душа не хотела смирить- ся со старостью. Душа всегда остается молодой. Да не ви- дела Мария, как пролетела жизнь! Трудной и тяжелой она была, а, поди, ж ты, расставаться с ней тяжело! А ночью опять начались видения. Пришел почтальон и принес квадратное страшное письмо. Мария была негра- мотной, но знала, что это значит. Она не могла поверить, что муж погиб, она ходила от соседа к соседу и просила прочитать. И каждый читал, что ее муж геройски погиб в Болгарии в бою. Ее лицо окаменело, время как будто оста- новилось. И только придя домой, она упала на постель и разрыдалась. Начались черные дни, жить не хотелось, но надо было жить ради дочки. Лидочка обнимала мать и шептала: — Мамочка, не плачь! Папа живой! Это было осенью сорок четвертого года. Им стали пла- тить пособие. Через несколько месяцев неожиданно по- чтальон принес письмо от мужа. Он жив! Снова Мария от- правилась по соседям, не чуя ног от счастья. Жив! Жив! Владислава контузило и забросало землей от взрыва. Без сознания он лежал долго. Местечко заняли немцы. Но- чью местные жители нашли солдата и спрятали. Выхажива- ли его и лечили. А вскоре местечко освободили, и он вер- нулся в полк, откуда был направлен на проверку. С этого момента в документах стали писать: «бывший военноплен- ный». Состава преступления не нашли, но эти слова стали клеймом. Через несколько дней в ворота к Марии постучали два военных. Они прошли в дом и стали расспрашивать о муже. Мария показала письмо. Высокий военный сказал: — Поздравляю вас, ваш муж жив. К сожалению, теперь пособие будет снято, но мы разрешаем вам получить его 287

“Пиши!” в этом месяце. В честь радостного события купите дочке подарок в память о том, что отец остался жив. Мария расписалась в каких-то бумагах, и военные ушли. На полученные деньги она сшила дочери красивое платье из ситца. Муж вернулся домой в сорок шестом году. Картины пронеслись в голове Марии Алексеевны, как кадры кинопленки. Она уже давно живет прошлым. Она не понимает настоящего. Настоящее разочаровывает ее, оно, как чьи-то дурные фантазии, давит на ее психику. Ба- бушка не может поверить, что где-то ходят неонацисты, не прячась, разгуливают по улицам, идут где-то маршем. Это словно насмешка над тем, что пережило ее поколение, по- этому телевизор она давно не смотрит. Она просыпается, брезжит рассвет. 288

Сергей Костин Жанна Стафеева Литературный вор Главный редактор Бэллочка и редактор Шурочка опять не позвали корректора Кутькина пить чай. Цейлонский, «со слоном» и дефицитными конфетами «Грильяж». Кутькин прихлебывал свой дрянной грузинский вприкуску с чер- ствым коржиком прямо на рабочем месте. Делая вид, что вычитывает рукопись, он тихонько разглядывал Шурочку. Она ему давно нравилась, но сознаться в этом он не мог. Пока не мог. Шурочка — холеная блондинка в костюме «джерси», с прической «паж». Маститые литераторы захаживают к ней с пиететом. Потому как Шурочка умеет методом просто- го вычеркивания превратить лохматую и кособокую руко- пись в шедевр. Потому и носят они Шурочке «Грильяж» и «Жар-Птицу» коробками. А кто после гонораров да поти- ражных и на французские духи может расщедриться! А что Кутькин? Ему под пятьдесят. Он почти лыс. Уцелевшую прядь укла- дывает на макушку, думая, что это поправит дело, но лы- сина все равно предательски просвечивает. Он — простой корректор. Кутькин педантичен, усидчив, надежен. Тринад- цатую зарплату Кутькин получает исправно. Но перспектив продвинуться по службе — никаких. Да и живет он в ком- муналке. Но у тихого Кутькина есть план, который позволит все изменить. Как работник нивы литературы, Кутькин давно мечтает написать роман. Настоящий шедевр. И чтобы за него дали не только Ленинскую премию, но и премию Па- рижского Пен-Клуба. Где этот Пен-клуб, и как в него при- 289

“Пиши!” нимают, и тем более, за что он раздает премии, Кутькин представлял плохо, но слышал, что дают ее в инвалютных рублях. Тогда – «распахни, «Березка», двери». Со всеми своими дефицитами. В глубине души Кутькин понимал, что самому ему с дерзновенной задачей не справиться. Поэтому по ночам он мыл золотой песок. Оставался допоздна, ждал, когда за Бэллой закроется дверь. И пулей влетал в ее кабинет, что- бы раньше уборщицы успеть выудить из мусорной корзины папки с забракованными рукописями. Магическая формула «рукописи не возвращаются и не рецензируются» давала Кутькину надежду на то, что никто никогда не востребует то золото, которое он годами намывал из отвергнутых ру- кописей. Каждая серая папка с тряпочными завязочками вселяла в Кутькина радужную надежду на редкостный самородок, который он найдет, а это было непросто. Начинающие ав- торы почти всегда писали неразборчиво, но на машинист- ку они тратиться не желали. Значит, и копии текста у них не было. Зрение Кутькина с каждым годом ухудшалось. Линзы очков становились все толще, а взгляд — все печальнее. Найденные красивые слова, неожиданные обороты или интересные сюжетные ходы Кутькин любовно выписывал на карточку и помещал в ящичек, типа тех, что мы видим в библиотеке. Сидячая работа и еда всухомятку еще никому не доба- вили здоровья. У Кутькина обнаружилась подагра. Слово-то какое! Будто мерзкая злая старуха вцепилась узловатыми костлявыми пальцами в косточку его правой ноги и ну да- вить, что есть мочи. А по ночам приходил цепной стару- хин пес и все грыз, грыз ногу… Пахучая мазь Вишневского облегчала боль совсем ненадолго. Невозможно было есть, спать, ходить на работу. И лишь одно занятие давало ему облегчение – это мытье его золотой руды. 290

Сергей Костин Завершив работу с очередной папкой, Кутькин задре- мал. Ему снилось, как вручают заветную премию, а Шуроч- ка восторженно ему аплодирует, когда в дверь постучали. На пороге его комнаты стояла …Шурочка, милая сердцу волшебница в своем неизменном джерси. Ее отправил к захворавшему Кутькину главный редактор. — Дорогой Александр Петрович, — защебетала она, устраивая стопку новых папок на тумбочке у его кровати. — Ну, как же некстати вы разболелись! Без вас, как без рук! Это вам на вычитку. Кутькин попытался заслонить лежавшую рядом укра- денную папку и свои ящички с карточками, но Шурочка уже заметила их. Секунда — и ее пальчики с красными ко- готками побежали по их краям. Сердце Кутькина ушло в пятки. Вот сейчас все и откро- ется – что он, корректор, бессовестно воровал перлы начи- нающих авторов. Но сие было настолько нелепо, что Шурочке и в голову не пришло. — Неужели, какой-то словарь составляете? Это очень неожиданно! Хотя, что-то в этом есть. . . – задумчиво разви- вала Шурочка свою мысль, — вы же всю свою жизнь имеете дело с нотами. Рано или поздно у вас внутри обязательно должна была зазвучать музыка. Вот вы и прониклись кра- сотой слова. Того и гляди, сами начнете творить! И тогда – слава и почет, награды, поездки! Кутькин даже рот открыл от удивления. Шурочка попа- ла, что называется, пальцем в небо. Но главное, что в ее глазах Кутькин оказывался человеком значительным и до- стойным всяческого уважения. А, значит, надо соответство- вать этому образу! — Да вот работаю тут кое-над чем, – уклончиво ответил Кутькин, скрестив руки на груди. 291

“Пиши!” — Ну вот, теперь на службу ходить не надо, вы у нас и на больничном – светлая голова. А это для мозга очень полезно. «Грильяж», — Шурочка вынула черную с золотом коробку из недр своей кожаной югославской сумки. — Благодарю покорно, — расплылся Кутькин в доволь- ной улыбке. Его болезнь неожиданно предоставила ему некое преи- мущество. Кутькина заметили, почтили вниманием и даже конфетами дефицитными кормят. И кто сидит рядом и бла- гоухает Францией на всю комнату? Шурочка, милая сердцу волшебница. Когда дверь за Шурочкой закрылась, Кутькин понял, что пора браться за дело. Золотого песка в его ящичках было уже достаточно для выплавки задуманного шедевра. Он потер руки, хотел было открыть коробку, но потом переду- мал: «Открою, когда книга будет дописана!» Шурочка заходила еще три или четыре раза. Она за- бирала сделанную работу, приносила новую, и Кутькину хотелось, чтобы его подагра длилась вечно. Он быстро вы- читывал «обязаловку» и писал свой роман, упиваясь воз- можностью выразить самые затаенные мысли. Излить на бумагу свою любовь к прекрасной Музе, поверившей в его талант. Чувства этого человека, так старательно подавляе- мые, вырвавшись на свободу, наливались силой, придава- ли жизни новый, доселе неведомый смысл. Лишь на несколько часов он забывался сном, а едва проснувшись, вновь растягивал по бумаге бесконечные бусы своей любовной истории. Кутькин даже не вспом- нил о столь долго собиравшейся картотеке. Да какой в ней прок, если ее разрозненные нотки-слова уже сплелись в его голове в стройные аккорды литературного текста? Подагра прошла, но счастливо подоспел очередной от- пуск, и Кутькин продолжал писать. Когда книга была за- кончена, он с победным кличем «Ай да Кутькин, ай да су- 292

Сергей Костин кин сын» сдернул золотую веревочку с заветной коробки, выхватил из гнездышка конфету. И быстро закинул ее в рот. Конфета оказалась неожиданно твердой и попала не в то горло. Кутькин захрипел, заколотил по воздуху руками. Он повалился на пол, пару раз дернул ногами и испустил дух. Когда на работе хватились неприлично долго загуляв- шего Кутькина, то снова отправили к нему Шурочку. А тот уже покоился в морге Александровской больницы и ждал третьего дня, чтобы быть преданным земле. Шурочка в замешательстве переступила порог его пустой комнаты и заметила на столе папку. На ней значилось: А. П. Кутькин «Девушка в джерси». Она прошлась по страницам. Это был роман о неразделенной любви, написанный прекрасным, чистым, ясным русским языком, замечательный по своей откровенности. «Так вот какой ты был на самом деле, Александр Петро- вич!» — подумала Шурочка, пряча рукопись в югославскую сумку. Книга о ней, а значит – ее! *** Примчались лихие 90-е. Словно карета Золушки с боем курантов, Генсек превратился в Президента, СССР в Россий- скую Федерацию с суверенами, Ленинград в Санкт-Петер- бург, маститые литераторы в никому ненужный нафталин, стрижка «паж» в скучную «химию». А сама Шурочка — в Александру Леонидовну. Бэлла укатила в Израиль, но вскоре вернулась, чтобы открыть собственное издательство. — Слушай, Шур! – обратилась она к Александре, — выру- чай. Автор меня подвел. Серия горит, а сдавать в типогра- фию нечего. Может, нароешь что в закромах родины? — Есть одна книжка, но ее надо немного «докрутить». Три дня даешь? 293

“Пиши!” — Сутки. — Ну, сутки, так сутки, — вздохнула Александра. И взя- лась за дело. Она лихорадочно вычеркивала, дописывала, снова вы- черкивала, потом прочла, еще немного переписала нача- ло и дописала финал. Перечитала еще раз и расплакалась. Кто бы мог подумать – скромный Кутькин так горячо ее любил — преданно, бессловесно, безнадежно! Наутро Александра положила перед Бэллой стопку лист- ков. Та заглянула в начало, полистала в середине, просмо- трела конец. — Эврика! Читану еще поглубже. Но на первый взгляд – оно! Там еще такого нету? — Нету, — вздохнула Александра. — Что, автор умерла что ли? Не вписалась в рынок? — Умер. Да ты знала его. Корректор наш. — Кутькин?! Не может быть! — Выходит, может. — Да, но фамилию Кутькин – на обложку – только через мой труп! — А «Девушка в джерси»? — Еще хуже! Нам надо что-то типа «За минуту до сча- стья», автор – ну, например, Марина Тверская. Вот то, что требуется простой русской бабе: трагедия вселенского размаха и непременно с дворянской фамилией на облож- ке. Потому, что муж алкоголик и ножки Буша на обед. И тут наша Марина Тверская – аристократичная, но в мягком пе- реплете карманного формата. Ты меня понимаешь? Александра стянула с шеи платок, ощутив, как ей стало душно. Все было так, Бэлла права, но была в этой правоте огромная несправедливость. — Ну, давай Кутькина хоть корректором поставим. В черной рамке. 294

Сергей Костин — Это можно, — согласилась Бэлла. – А тебя – редакто- ром. Садись, я юриста вызову. — А его-то зачем? – удивилась Александра. — Права на текст у тебя приобрету, моя дорогая. А Куть- кин — что? Он, умер. Только не скажи, что у него правона- следники есть! Кто-то еще про эту книгу знает? — Никто, — упавшим голосом ответила Александра. — Ну и все! Помнишь шутку времен нашей молодости? Кража книги воровством не считается. — Это-то так, но только тут я, выходит, торгую воро- ванным. — Ну, если ты такая честная, Шурка, то я не знаю… Огра- ду ему на могилу поставь. Больше-то ему уже ничего не понадобится… Александра Леонидовна заглянула на бывшую квартиру Кутькина. — Как хорошо, что вы пришли, — всплеснула руками одна из соседок, — мы вот вещи Александра Петровича се- стре его младшей отдали, но это она не взяла, сказала, ни к чему ей. А вы женщина образованная, сообразите, как это можно использовать. И отдала Александре ящички с карточками, уже изрядно запылившиеся. — Спасибо. А похоронили-то его где? — Да в Колтушах, у самого леса, семнадцатый ряд. Дома Александра пристально рассмотрела карточки. На обратной стороне значился автор каждого слова или фра- зы. И произведение, из которого они были украдены. Ма- ленькая расписка в содеянном. Зачем Кутькин вел эту ле- топись своего ежедневного воровства, так и осталось для Шурочки неразрешимой загадкой. 295

“Пиши!” Международный Союз Русскоязычных Писателей “Пиши!” 296